Айзек Азимов. Вторые основатели
Перевод с англ. - О. Колесников

Памяти Дж. У. Кэмпбелла-мл. (1910-1971)

ПРОЛОГ

Первая Галактическая Империя просуществовала десять тысяч лет. Она объединяла все планеты Галактики под централизованным правлением, иногда тираническим, иногда мягким, но всегда поддерживающим порядок. Люди забыли, что возможны другие формы организации.

Но Хэри Селдон не забыл об этом.

Хэри Селдон был последним великим ученым Первой империи. Именно он полностью развил принципы психоистории. Психоистория - это квинтэссенция социологии, наука, позволяющая свести поведение людей к математическим формулам.

Селдон обнаружил, что хотя поведение отдельного индивида непредсказуемо, реакции больших групп людей поддаются статистическому прогнозу. Чем больше людей участвуют в рассматриваемом общественном процессе, тем точнее прогноз. И Селдон прогнозировал поведения всего населения Галактики, которое в его время исчислялось квинтиллионами.

Именно Хэри Селдон первым заметил, что, вопреки расхожим представлениям, империя, внешне могучая и богатая, неизлечимо больна и медленно, но неуклонно движется к краху. Он предсказал (вернее, решил свои уравнения и перевел решение в общепонятные символы), что Галактике, предоставленной самой себе, предстоит тридцатитысячелетнее погружение в нищету и анархию, и только по истечение этого срока можно надеяться на возрождение единого правительства всех миров.

Селдон попытался исправить положение и направить ход событий так, чтобы цивилизованное общество возродилось по прошествии всего лишь тысячи лет. Он создал две колонии ученых, заложил на базе знаний две "Основы" будущей империи, преднамеренно расположив их "на противоположных концах Галактики". Создание одной из них освещалась лучами гласности. Создание и существование второй Основы были окружены тайной.

"Основатели" и "Основатели и Империя" повествуют о первых трех столетиях истории Первых Основателей. В начале своего существования Первые Основатели были небольшим поселением ученых, занятых составлением всегалактической энциклопедии "Галактика". Постепенно поселение превратилось в самостоятельное государство. Несколько раз Основатели оказывались в бурлениях кризиса, вызванного столкновениями социально-экономических течений. Когда Основатели находили правильный способ разрешения проблемы, перед ним открывались новые перспективы развития. Все это было задумано и рассчитано давно уже умершим Хэри Селдоном.

Имея на вооружении передовую науку, Первые Основатели подчинили своему влиянию соседние варварские планеты. Им приходилось иметь дело с анархическими диктаторами, армии которых рвали на клочья остатки Империи. Основателям пришлось противостоять и самой Империи, во время правления последнего сильного императора, и из этого столкновения они вышли победителями.

Но вот произошло то, чего Селдон не предвидел: появился обладающий невероятным могуществом человек, благодаря мутации получивший уникальные способности. Этот мутант, называвший себя Мулом, обладал способностью воздействовать на человеческие эмоции и вторгаться в мыслительную деятельность человека. Он превращал самых отчаянных противников в самых верных союзников. Армии были бессильны против него. Мул покорил Первых Основателей и почти прекратил осуществление плана Селдона.

Однако где-то существовали Вторые Основатели, на поиски которых теперь было обращено основное внимание. Мулу нужно было найти Вторых Основателей для того, чтобы завершить завоевание Галактики. Патриоты из Первых Основателей искали Вторых, чтобы предотвратить завоевание Галактики Мулом. Где же они, таинственные Вторые Основатели? Этого не знал никто.

Энциклопедия "Галактика" ^*

Это далеко не все, что сообщает Энциклопедия о Муле и его империи, но содержание посвященной Мулу статьи Энциклопедии по большей части не имеет прямого отношения к нашему рассказу и слишком сухо для наших целей. В энциклопедической статье дан анализ экономических условий, приведших к возвышению Мула до Первого Гражданина Союза (официальный титул Мула), и описание экономических последствий этого.

Авторы статьи не могли не удивляться тому, с какой быстротой Мул смог расширить свою империю, за пять лет пройдя путь от ничего до огромной области Галактики. Однако, как положено авторам Энциклопедии, они тщательно скрывали свое отношение к описываемым фактам, включая и то, что Мул на пять лет прекратил экспансию в интересах укрепления власти на завоеванной территории.

Поэтому мы не будет обращаться за помощью к Энциклопедии и предлагаем читателю наш собственный рассказ об одном из периодов эпохи Великого Междуцарствия, или промежутка времени между распадом Первой Империи и возникновением Второй, - а именно, о завершении пятилетнего периода укрепления Союза Миров.

В Союзе было политическое благополучие и экономическое процветание. Никто не стремился сменить покой - пусть даже в железной хватке Мула - на хаос прошлых лет. Миры, до Мула бывшие под властью Основателей, иногда испытывали легкую ностальгию по прошлому - но не больше. Предводители Основателей, бесполезные для Мула, были умерщвлены, а полезные - обращены в его сторонников.

Одним из самых полезных среди обращенных был Хан Притчер, теперь генерал-лейтенант.

У Основателей Притчер был капитаном и членом демократического подполья. Когда Основатели в целом сдались Мулу, не оказав сопротивления, Притчер продолжал борьбу. Разумеется, до тех пор пока его не обратили. Хан Притчер понимал, что обратил его не высший разум, а мутант, способный перестраивать психику других людей в соответствии со своими потребностями. Однако это полностью устраивало Притчера, он воспринимал обращение как должное - что было одним из признаков успешности обращения.

И вот, возвращаясь из пятого похода за пределы Союза, ветеран космических экспедиций и опытный разведчик, предвкушал встречу с Первым Гражданином с чувством, близким к простодушной радости. Суровое лицо генерала, словно вырубленное из темного гладкого дерева, на котором трудно было представить улыбку, не выдавало его чувств, но Мул не нуждался в их внешних проявлениях. Он мог видеть в людях проявления даже самых ничтожных эмоций, как внимательный человек, например, может заметить, что у его собеседника дрогнула бровь.

Притчер оставил воздушную машину в старом вице-королевском ангаре и вошел во дворец пешком, как полагалось по этикету. Целую милю он шел по пустой дороге, размеченной стрелками, указывающими направление движения. Притчер знал, что на всей огромной, в несколько квадратных миль, территории дворца нет ни единого солдата-охранника, ни единого вооруженного человека.

Мулу охрана не требовалась.

Мул сам по себе был лучшей и могущественной защитой.

Звук собственных шагов отдавался в ушах Притчера. Перед ним возвышался дворец, возведенный из необычайно легкого и необычайно прочного металла в стиле поздней Империи - с почти безумно высокими арочными проходами и гладкими полированными стенами. Здание величественно возвышалось и над окружающим дворец пустым пространством, и над перенаселенным городом вокруг.

В этот дворце был тот самый человек, на нечеловеческих способностях которого - его одного - держалась новая аристократия и весь Союз Миров.

Огромная гладкая дверь медленно и тяжело ушла в сторону при приближении генерала, и Притчер вступил в дворец. Он встал на широкий пандус, который поднял его вверх, и скоре стоял перед скромной дверью на одном из самых высоких шпилей дворца, ведущей в личные апартаменты Мула.

Дверь отворилась...

Бейл Ченнис был молод. Бейл Ченнис не был "обработан". То есть, говоря простым языком, его эмоции не были подстроены под Мула. Они оставались такими, какими были даны ему от рождения и какими сформировались впоследствии под воздействием окружающей обстановки. Такое положение дел Бейла вполне устраивало.

Ему еще не было тридцати, но он пользовался широчайшей популярностью в столице. Красота и остроумие принесли Ченнису успех в светском обществе. Он был прекрасно образован и самолюбив, что послужило ключом к расположению Мула. Сам он был этим в высшей степени доволен.

И вот, впервые, Мул удостоил его личной аудиенции.

Ноги сами несли его по длинной и сверкающей широкой дороге, ведущей к башням из губчатого алюминия - бывшей резиденции калганского вице-короля, правившего от имени Империи, ставшей затем резиденцией независимых князей Калгана, которые управляли государством от своего собственного имени, а теперь - резиденции Первого Гражданина Союза, от своего собственного имени правил в своей собственной Империи...

Ченнис шел, напевая веселый мотив. У него не было ни малейших сомнений, о чем пойдет речь. Конечно же, о Вторых Основателях! Об этом вселенском пугале, которого устрашился сам Мул, перейдя от экспансии к осторожному ожиданию, официально именуемому "консолидацией".

В последнее время пошли слухи - а слухи нельзя остановить, - что Мул собирается предпринять новое наступление. Мулу якобы стало известно, где находятся Вторые Основатели, и он готовится к нападению. Мул заключил какое-то соглашение со Вторыми Основателями и поделил с ним Галактику. Мул разгадал, что Вторых Основателей вообще не существует, и решил захватить всю Галактику.

Чего только не услышишь в светских гостиных! И такое - не в первый раз. Правда, в этот раз слухи передаются уж очень уверенными голосами, а беспокойные души, истосковавшиеся за пять лет застоя по военным походам, приключениям, политическим передрягам, воспряли, и на лицах их обладателей сияют улыбки.

На лице Бейла Ченниса тоже сияла улыбка. Он не боялся мистических Вторых Основателей. Поэтому он не боялся и Мула, и всюду это выпячивал. Наверняка были люди, которые завидовали его молодости и удачливости, но они молча ждали, когда же этот дамский угодник поплатится, наконец, за свое остроумие, расточаемое без меры, по поводу внешности Мула и его уединенным образом жизни. Никто не поддерживал шуток Ченниса и очень немногие смеялись, услышав их, но молодой человек оставался безнаказанным, и репутация его росла.

Шагая по длинной дороге, Ченнис стал сочинять слова к мотиву, который напевал. Самые что ни на есть дурацкие слова сопровождались припевом: "Основатели вторые всю Галактику пугают, спать спокойно нам мешают".

А вот и дворец.

Огромная гладкая дверь медленно и тяжело ушла в сторону при его приближении, и Ченнис вступил в дворец. Он встал на широкий пандус, который поднял его вверх, и скоре стоял перед скромной дверью на одном из самых высоких шпилей дворца, ведущей в личные апартаменты Мула.

Дверь отворилась...

Человек, у которого не было другого имени, кроме прозвища Мул, и другого титула, кроме скромного "Первый Гражданин", стоял у стены, прозрачной лишь изнутри, и смотрел на огни города, простирающегося до горизонта.

В сгущающихся сумерках на небе загорались первые звезды. Все эти звезды принадлежали ему.

Он горько улыбнулся этой мысли: они принадлежали тому, кого мало кто вообще видел.

Мул был человеком, на которого нельзя было взглянуть без жалости и сострадания. Сто двадцать фунтов веса в пяти футах и восьми дюймах роста. Разве можно назвать руками и ногами эти обтянутые кожей кости, угловато торчащие из безобразно худого туловища? И только клювом можно назвать торчащий на три дюйма вперед нос, в тени которого тонет все лицо.

Только глаза не вписываются в этот гротеск - большие, карие, неожиданно нежные на лице завоевателя Галактики. Глаза, в которых всегда светилась печаль.

В городе царило обычное оживление, какое и должно царить в роскошной столице роскошного мира. Он мог основать столицу на планете Основателей, на территории самого сильного из поверженных врагов, но расположена она была неудобно, на самом краю Галактической спирали. У Калгана со стратегической точки зрения положение лучшее - он ближе к центру, и здесь многочисленна аристократия, поддерживающая придворные традиции.

Но в типичной для столицы бурной жизни, подкрепленная невиданным доселе процветанием, Мул не находил покоя.

Его боялись, ему повиновались, его даже уважали - на расстоянии. Но все, кроме обращенных, смотрели на него с презрением. А чего стоит любовь обращенных? Она безвкусна! Можно разработать неимоверно изощренные ритуалы поклонения своей персоне, но это бы ничего не изменит. Уж лучше - по крайней мере, не хуже - оставаться просто Первым Гражданином и спрятаться от всех.

Внезапно в его душе поднялась волна протеста. Ни в коем случае! Нужно действовать. Уже пять лет он сидит на Калгане, удерживаемый постоянной смутной, растворенной в космосе угрозой невидимых и неведомых Вторых Основателей. Ему уже тридцать два. Это еще не старость, но он чувствует ее приближение. Воля еще сильна, а тело уже слабеет.

Все звезды Галактики! Все звезды, и те, что видны ему, и те, которых он не видит, - должны быть в его власти!

Он должен всем отомстить. Всему человечеству, частью которого сам не является. Всей Галактике, в которой он чужой.

Замигал холодный предупредительный световой сигнал. Мул почувствовал приближение человека, вошедшего во дворец, и обострившимся в сумерках чутьем уловил его радостный настрой.

Он без труда узнал своего гостя. Это был Притчер.

Капитан Притчер из некогда существовавших Основателей. Капитан Притчер, которого незаслуженно обходило наградами загнивающее правительство. Капитан Притчер, когда-то мелкий шпион, которого он разоблачил, а затем возвысил. Он, Мул, поднял его из грязи и расширил поле его деятельности до размеров Галактики.

Генерал Притчер, безоговорочно преданный, а когда-то так же безоговорочно противостоявший ему. Впрочем, преданный ли? Он предан не по расчету, не из благодарности, не от чистого сердца, а в силу обращения.

Мул хорошо чувствовал, что этот мощный слой преданности и любви, подавляющий все остальные эмоции Хана Притчера, лишь поверхностен. Он сам приживил его пять лет назад. А из глубины души все еще пытались пробиться упрямство, горячность, идеализм - настолько обескровленные борьбой с верхним слоем, что сам Мул с трудом улавливал их.

Дверь открылась, и Мул обернулся. Внешняя стена комнаты сделалась непрозрачной, и мягкие сумерки сменились резким белым светом атомных ламп.

Хан Притчер сел на указанное место. На личных аудиенциях у Мула не было ни поклонов, ни коленопреклонений, ни других церемоний. Он был всего лишь Первый Гражданин, и обращаться к нему следовало - "сэр". В его присутствии можно было сидеть, можно было даже спиной повернуться, если уж так получалось.

Для Хана Притчера все эти мелочи были свидетельством непререкаемого могущества этого человека. Сама мысль об этом приятно радовала его.

- Вчера я получил ваше последнее донесение, - сказал Мул. - Не буду скрывать, Притчер, что нахожу его несколько пессимистическим.

Генерал сдвинул брови.

- Да, сэр, я вас понимаю, но собранные сведения не подсказали мне иного вывода. По-видимому, Вторые Основатели просто не существуют.

Мул задумался и медленно покачал головой из стороны в сторону, как делал на памяти Притчера уже много раз:

- Однако, есть свидетельство Эблинга Миса. Независимо от всего прочего, есть свидетельство Эблинга Миса.

Это он уже слышал. Притчер сказал без всякого выражения:

- Мис был величайшим психологом Основателей, но в сравнении с Селдоном он ребенок. Работая над трудами Селдона, он находился под искусственной стимуляцией с вашей стороны. Вы могли толкнуть его слишком далеко. Он мог ошибиться. Скорее всего, он ошибся.

Мул вздохнул, повертев головой, сидящей на тоненьком стебельке шеи.

- Ах, если бы он прожил еще минуту! Он как раз собирался сказать мне, где же находятся Вторые Основатели. Поверьте мне, он знал, где они находятся. Я напрасно медлил, нельзя было ждать так долго. Как много времени я потерял! Пять лет прошли впустую!

Притчер никак не отреагировал на минутную слабость своего господина: Мул искоренил в нем саму потребность критиковать вождя. Генерал почувствовал смутное беспокойство, граничащее со смущением.

- Но как же можно иначе объяснить, сэр? Я провел пять экспедиций. Маршруты определяли вы сами. Я перевернул каждый астероид в указанных местах. Триста лет назад Хэри Селдон, используя возможности бывшей Империи, создал две Основы, которые якобы должны стать зародышами новой Империи, что придет на смену старой. Через сто лет после смерти Селдона Первые Основатели, столь хорошо знакомые нам, уже были известны на всей Периферии. Через сто пятьдесят лет после смерти Селдона, во времена последнего сражения со старой Империей, они была известна по всей Галактике. И вот прошло триста лет - но где же таинственные Вторые? Ни в одном уголке Галактики о никто о них ничего не слышал.

- Эблинг Мис сказал, что Вторые Основатели на самом деле тщательно скрываются. Только неведение способно превратить их слабость в силу.

- Настолько успешно скрываться может только то, чего в действительности нет.

- Нет! - Мул проницательно взглянул на собеседника и поднял тонкий палец. - Вторые Основатели существуют. Я собираюсь изменить тактику.

Притчер нахмурился.

- Вы хотите сами возглавить экспедицию? Я вам этого не советую.

- Что вы! Разумеется, я не полечу. Но вы полетите не один. Вам будут помогать руководить экспедицией.

После значительной паузы Притчер спросил несколько отчуждено:

- Кто, сэр?

- Есть на Калгане один молодой человек, по имени Бейл Ченнис.

- Не знаю такого.

- Я это подозревал. У него гибкий ум, он честолюбив и, самое главное, не обращен.

Тяжелая челюсть Притчера дрогнула.

- Не считаю это особым преимуществом, сэр.

- Одно преимущество есть. Вы опытный и умный человек, Притчер. Вы были мне чрезвычайно полезны. Однако вы обращены. Поэтому вами движет верноподданническое чувство ко мне, навязанное мною же. Утратив мотивацию поведения, данную вам от природы, вы потеряли нечто... некие душевные порывы, которые даже я не в силах в вас восстановить..

- Я ничего подобного не чувствую, сэр, - хмуро сказал Притчер. - Я прекрасно помню себя, каким был в те дни, когда был вашим врагом, и мне кажется, что я ни в чем не стал слабее.

- Конечно, кажется, - губы Мула дрогнули в улыбке. - В этом отношении вы не можете быть объективным. Так вот, этот Ченнис - он амбициозен по своей природе. Ему вполне можно доверять, поскольку он не признает никаких авторитетов, кроме самого себя. Он отлично сознает, что может вознестись, вцепившись в шлейф моего могущества, поэтому сделает все, чтобы провисеть на этом шлейфе как можно дольше, стараясь добраться на этом транспортном средстве к своей цели - славе и могуществу. Если он отправится вместе с вами, это будет для него еще одним шагом вверх - хотя бы с его личной точки зрения.

- В таком случае, - с настойчивостью сказал Притчер, - не лучше ли снять обращение с меня, если вы и вправду считаете, что это пошло бы мне на пользу? Я уже не смогу стать вашим врагом.

- А вот это - никогда, Притчер! Пока вы от меня на расстоянии руки, на расстоянии выстрела бластера, я буду держать вас под обращением. Если я освобожу вас, то в следующую же минуту буду мертв.

Ноздри генерала дрогнули.

- Мне очень больно, сэр, оттого, что вы обо мне такого мнения.

- Я не хотел вас обидеть. Я не могу вам объяснить, и вам придется поверить, что ваши чувства, освободившись от моего давления, сразу же устремятся в русло естественных мотивов вашего поведения. Человеческое сознание сопротивляется давлению, поэтому гипнотизер не может загипнотизировать человека против его воли. Я могу, потому что я не гипнотизер, а что-то большее, и поверьте мне, Притчер, сопротивление, которое я подавил и которого вы в себе не ощущаете, - страшная сила.

Притчер опустил голову. Его скрутила мука беспомощности, внутри же были только тоска и усталость.

- Как вы можете, - произнес он с усилием, - доверять этому человеку в той же степени, что и мне, обращенному?

- Вот именно, я не могу доверять ему полностью. Поэтому вы летите с ним. Видите ли, Притчер, - Мул опустился в большое мягкое кресло и стал похож на украшенную птичьей головкой переломанную зубочистку, - вдруг он, случайно наткнувшись на Вторых Основателей, решит, что союз с ним для него выгоднее союза со мной... Вы понимаете?

- Это уже лучше, сэр, - сказал Притчер с явным удовольствием.

- Но помните, ограничивать его инициативу не следует.

- Конечно.

- И еще, Притчер. Молодой человек хорош собой и очень приятен в общении. Но этот человек - опасный и без совести. Не позволяйте ему дурачить вас и старайтесь его не раздражать. Все.

Мул снова остался один. Он выключил свет, и стена вновь стала прозрачной. Небо было фиолетовым, а город превратился в золото, разлитое на горизонте.

К чему все это? Что изменится, когда он станет владыкой Вселенной? Высокие, сильные, уверенные в себе мужчины - такие, как Притчер, - не станут от этого ниже ростом и слабее. А красавцы - такие, как Бейл Ченнис, - не станут уродами. И сам он останется тем же, что он есть сейчас.

Довольно! Нельзя поддаваться сомнениям!

Снова замигал предупредительный световой сигнал. Мул почти помимо воли следил за тем, как человек шел по дворцу, и ощутил, как волны чужого эмоционального удовлетворения косаются его мозга.

Это был Бейл Ченнис. В нем чувствовалось примитивное своеобразие сильного сознания, не тронутого ничьим влиянием. Мул чувствовал сопротивление сильного разума, нетронутого, неприкосновенного, не потревоженного ничем, кроме периодических размышлений о бренности всего сущего и неустройстве Вселенной. От чуждого сознания плыли к нему потоки и волны. Чувствовалась наружная осторожность - тонкая, мягкая, но под ней таилась циничная самоуверенность. Там и сям пробивались роднички жесткого юмора, а подо всем этим - бездна честолюбия.

Мул знал, что ему ничего не стоит перегородить одно течение, а другое направить вспять. Ночто это даст? Если кудрявая голова Ченниса склонится перед ним в обожании, разве это изменит хоть что-нибудь в его собственном уродстве, вынуждавшем его ненавидеть солнечный свет и любить ночь, сделавшем его отшельником в Империи, безраздельно принадлежавшей ему одному?

Дверь открылась, и Мул обернулся. Внешняя стена сделалась непрозрачной, и темнота сменилась белым светом атомных ламп.

Бейл Ченнис непринужденно опустился на стул и сказал:

- Честь видеть вас, сэр, не была для меня полной неожиданностью!

Мул растопыренными пальцами почесал нос и спросил с заметным раздражением:

- Почему же?

- Всего лишь догадка. Если не предположить, что я обращаю внимание на слухи.

- Слухи? Какие из великого их множества вы имеете в виду?

- Те, что предсказывают возобновление завоевания Галактики. Я надеюсь, что эти слухи верны и я смогу принять посильное участие в военной кампании.

- Значит, вы считаете, что Вторые Основатели существуют?

- Почему нет? Это придало бы делу особый интерес!

- И что же вызывает у вас этот интерес?

- О! Сама тайна, окутывающая Вторых Основателей. Такой простор для фантазии! В последнее время газеты только об этом и пишут - а это что-нибудь да значит. Вот, например, гипотеза одного из обозревателей "Космоса": он предполагает, что существует мир, населенный существами, представляющими собой нечто вроде сгустков чистого разума, - так он представляет себе Вторых Основателей - и они будто бы освоили ментальную энергию такой силы, что та способна противостоять любому физическому воздействию. Будто бы они способны отбрасывать прочь от себя корабли на целые световые годы, сворачивать планеты с их орбит...

- Любопытно... А сами вы что об этом думаете? Считаете, что такое возможно - такая психическая сила?

- О, Галактика, конечно же нет! Разве могли бы подобные существа посиживать спокойно на своей планете? Нет, сэр! Вторые основатели таятся от всех именно потому, что они слабее нас.

- В таком случае, мне нетрудно будет объяснить вам суть дела. Не возьметесь ли вы возглавить экспедицию по поиску Вторых Основателей?

Ченнис, очевидно, не ожидал такого быстрого развития событий. Его всегда скорый на ответ язык прирос к гортани.

- Ну что? - сухо сказал Мул.

Ченнис наморщил лоб.

- Я согласен. Но куда лететь? Мне нужно знать хотя бы приблизительное направление.

- С вами полетит генерал Притчер...

- Значит, не я буду руководителем экспедиции?

- Дайте мне договорить, тогда вам все станет ясно. Насколько я знаю, вы не из Основателей. Уроженец Калгана, не так ли? Так. Поэтому вы имеете лишь смутное представление о теории Селдона. Когда первая Галактическая Империя начала распадатьсяХэри Селдон вместе с группой психоисториков, анализируя будущее течение истории математическими методами, которые в наше упадочное время безнадежно утрачены, сделал прогноз развития и заложил две Основы, на противоположных концах Галактики, расположив их так, чтобы в ходе истории они послужили центрами кристаллизации новой Империи. Хэри Селдон считал, что образование новой Империи должно произойти через тысячу лет при условии наличия научной Основы её и через тридцать тысяч лет при условии, что Основы не будет. Однако он не предвидел моего появления. Я мутант, и мое появление предсказать абсолютно невозможно, потому что психоистория оперирует усредненными реакциями больших групп людей. Вам все понятно?

- Понятно, сэр. Но при чем здесь я?

- Сейчас вы и это поймете. Я хочу обогнать Селдона на семьсот лет и объединить Галактику сейчас. Первая Основа - мир ученых-физиков - процветает под моим владычеством. Если процветание и политическое спокойствие продлятся еще несколько лет, ядерное оружие, которое они разрабатывают, не будет иметь равных в Галактике, кроме, возможно, оружия Вторых Основателей. Поэтому я хочу узнать о Вторых Основателях как можно больше. Генерал Притчер придерживается твердого убеждения, что Вторых Основателей не существует. Насколько я знаю, это не так.

- И откуда вы это знаете, сэр? - осторожно спросил Ченнис.

Мул ответил с неожиданным возмущением:

- Потому что сознание обращенных мною людей контролирует кто-то еще! Очень тонко! Очень осторожно! Однако не настолько осторожно, чтобы это укрылось от меня. И чем дальше, тем чаще. Крайне нужные люди в критические моменты выходят из повиновения. Теперь, зная это, вы не думаете, что я бездействовал по непонятной якобы причине последние годы?

Теперь вы понимаете, зачем нужны мне? Генерал Притчер - лучший из оставшихся у меня людей, а значит, его в любой момент могут у меня отнять. Вы не обращены, вас трудно заподозрить в том, что вы - человек Мула. Вы сможете обманывать Вторых Основателей дольше, чем мои люди, и, может быть, это сыграет решающую роль. Понимаете?

- М-м-м... да. Простите, сэр, можно задать вам вопрос? Как проявляется постороннее влияние на ваших людей? По каким признакам я могу заметить в генерале Притчере какие-то перемены? Он должен освободиться от обращения? Изменить вам?

- Нет. Повторяю, это вмешательство почти неуловимо. Иногда мне приходится воздерживаться от действия, потому что я не могу определить, заблуждается ли человек, как это свойственно людям, или кто-то управляет им. С лояльностью ничего не происходит - исчезают такие качества, как инициатива и способность принимать решения. Они как бы полностью пропадают из сознания. Мне оставляют совершенно нормального с виду человека, но абсолютно бесполезного. За этот год меня лишили шестерых. Шестерых самых лучших, - уголок его рта приподнялся. - Они сейчас отвечают за работу тренировочных баз, и мне остается только надеятся, что они не окажутся в критической ситуации и перед ними не встанет необходимость принять решение.

- Но допустим, сэр... допустим, что это не Вторые Основатели. Что, если вам вредит другой такой же человек, как вы, - другой мутант?

- Вряд ли. Один человек не способен действовать так продуманно и дальновидно. Это целый мир, и вы должны стать оружием против него.

Глаза Ченниса сияли.

- Я счастлив служить вам, сэр! - сказал он.

Мул уловил его эмоциональный подъем.

- Очевидно, вы поняли, что вам уготована особая роль, за успешное выполнение которой вы вправе ожидать особой награды. Вы можете стать моим преемником. Но помните, что в случае измены вас ждет особое наказание. Я способен внушать не только предрасположенность к верноподданности.

Улыбка Мула стала зловещей, и Ченнис с сипугом вскочил со стула. На долю секунды он почувствовал, как на него опускается отчаяние и давит, причиняя физическую боль. Затем это воздействие исчезло, оставив после себя облако гнева.

- Гнев здесь бесполезен, - сказал Мул. - Вот видите, вы его почти подавили. Нет? А я вижу. Запомните, что воздействие такого рода я могу усилить и сделать постоянным. Мне доводилось убивать людей с помощью эмоционального контроля, и нет смерти более жестокой.

Помолчав, он добавил:

- Это все.

Мул снова был один. Он выключил свет, и стена вновь стала прозрачной. Небо было черным, и на бархатном полотне космоса лежала усыпанная блестками лента Млечного Пути.

Все это были звезды, великое множество звезд, - их было так много, что они сливались в одно облако света, - все они будут принадлежать ему!

Нужно сделать еще одно дело, и можно поспать.

ПЕРВАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Исполнительный Совет Вторых Основателей собрался на заседание. Действующие лица на нем будут для нас просто голосами. Мы не станем утруждать читателя описанием обстоятельств, при которых проходило заседание, как и перечислением имен и званий присутствующих. Мы не будет также пытаться передавать выступления дословно, ибо в этом члучае они останутся непонятными читателю.

Принимали участие в Исполнительном Совете психологи, вернее, не просто психологи, а ученые с психологической ориентацией. Это люди, чьи научно-философские воззрения развиваются в совершенно ином направлении по сравнению с любой из известных нам научных концепций. "Психология" в понимании ученых, которые воспитаны на аксиомах, выведенных из данных, полученных средствами физики, не имеет почти ничего общего с той ПСИХОЛОГИЕЙ, о которой идет речь.

Пытаться объяснить разницу между ними - будет похоже на попытку одного слепого объяснить другому, что такое красный цвет.

Собравшиеся на заседание отлично понимали друг друга не только словесно, но и на эмоциональном уровне. Они не выступали с докладами в принятом у нас значении этого слова. Незаконченную фразу "докладчика" слушатели мысленно продолжали до абзаца. Жест, гримаса, покашливание, даже пауза, выдержанная определенное время, - все было столь же значимо, как и слова.

Поэтому мы взяли на себя смелость предложить читателю, воспитанному на философии физиков, привести здесь выступления членов Совета в вольном переводе, что, конечно, связано с неизбежным риском потерять какие-то оттенки смысла.

Главным на Совете был человек, которого мы назовем Первым Докладчиком.

- Так что совершенно очевидно, - сказал он, - что именно остановило экспансию Мула. Нельзя назвать сложившуюся ситуацию безоблачной. Мул чуть было не обнаружил нас, подвергнув жесточайшей эксплуатации мозг так называемого "психолога" Первых Основателей. Этот психолог был убит в тот самый момент, когда собирался сообщить о своем открытии. Его смерть явилась результатом стечения ряда случайных обстоятельств. Она не следует из расчетов по формулам Третьей Фазы. Ваше мнение?

Последние слова адресовались Пятому Докладчику.

- Увы, мы не можем управлять ситуацией, - с жесткими интонациями заговорил Пятый Докладчик. - Более того, мы не в силах отразить вооруженное нападение, а особенно, если им будет руководить такой уникум, как Мул. Вскоре после покорения Первых Основателей, если быть точными, то через полгода, он уже был на Транторе. Еще через полгода он захватил бы нас с вероятностью девяносто шесть и три десятых процента, плюс-минус пять сотых процента, если быть точными. Мы затратили значительное время на анализ факторов, остановивших его. Нам известно, что двигало Мулом - его физическое уродство и уникальные умственные способности. Однако только достигнут Третьей Фазы, мы смогли определить - по фактам - что его аномальное воздействие возможно только в присутствии хотя бы одного искренне симпатизирующего ему лица.

Таким образом, развитие событий определяется случайностью лишь в той мере, в какой случайно присутствие рядом с Мулом симпатизирующего ему человека. Нашим агентам удалось выяснить, что психолога, попавшего под влияние Мула, убила женщина, к которой Мул испытывал доверие и которую поэтому не держал под контролем.

Смерть психолога послужила для нас предупреждением, и с этого момента мы сдерживали Мула нестандартными методами, которые сами ставят под угрозу надлежащее исполнение замыслов Селдона. У меня все.

Первый Докладчик помолчал, давая возможность присутствующим осмыслить сказанное, затем сказал:

- Таким образом, ситуация весьма нестабильна. План Селдона на грани краха. В силу недостатка предвидения мы погубили его. Время уходит. У нас остался единственный вариант решения задачи, впрочем, достаточно рискованный.

Мы должны позволить Мулу найти нас - в некотором смысле.

После паузы, во время которой Первый Докладчик прислушивался к реакции присутствующих, он добавил:

- Повторяю - в определенном смысле!

Корабль был готов к отправлению. Оставалось только определиться с маршрутом. Мул предлагал лететь на Трантор - остов гигантской метрополии самой колоссальной галактической Империи, которую когда-либо знало человечество, мертвый мир, некогда бывший столицей всех звезд.

Притчер не соглашался: он не раз проделывал этот путь, и каждый раз безрезультатно.

Притчер застал Ченниса за навигационными приборами. Курчавые волосы молодого человека были в милом беспорядке, одна прядь свисала на лоб так хитро, как будто ее долго прилаживали перед зеркалом. Белозубая улыбка, которой Ченнис встретил Притчера, очень шла к прическе. Суровый военный почувствовал к молодому человеку смутную неприязнь.

- Это слишком хорошо для случайного совпадения, Притчер! - радостно крикнул Ченнис вместо приветствия.

- Не понимаю, о чем вы, - холодно ответил генерал.

- Берите стул, дружище, садитесь, будем разбираться вместе. Я читаю ваш отчет. Он составлен великолепно.

- Хмм... Приятно слышать.

- Любопытно, совпадут ли наши выводы. Вы когда-нибудь пытались подойти к проблеме с использованием методов дедукции? Конечно, прочесывание Галактики с выбором направления наобум когда-нибудь даст результат, но когда это произойдет? Вы прикидывали, сколько времени может уйти на то, чтобы посетить все известные миры?

- Да, и не раз.

Притчер не чувствовал особого желания идти навстречу молодому человеку. Но ему хотелось проникнуть в его мысли, неконтролируемые и потому непредсказуемые.

- Давайте подойдем к этому аналитически и зададимся вопросом, что же мы ищем?

- Вторых Основателей, - хмуро ответил Притчер.

- Основателей-психологов, - поправил Ченнис, - которые так же слабы в физике, как Первые Основатели - в психологии. Вы представитель Первых Основателей, и должны понимать, что из этого следует. Нам нужно найти мир, славящийся тонкой дипломатией, но отсталый в техническом отношении.

- Вовсе не обязательно, - возразил Притчер. - Союз Миров нельзя назвать технически отсталым, но наш правитель правит именно силой разума.

- Только потому что опирается на силу оружия Первых Основателей, - с едва заметной досадой ответил Ченнис. - Другого такого клада знаний нет во всей Галактике. Вторые Основатели могут упражнять свои способности в психологии лишь на жалких обломках старой Империи, где не может быть науки, подобной той, которую подчинил себе наш правитель.

- Значит, Вторые Основатели должны обладать силой разума, достаточной для того, чтобы подчинить группу соседних миров, но при этом должны быть физически беспомощными?

- Не беспомощными, а сравнительно слабыми. Вторые Основатели способны защитить себя от деградировавших соседей, но перед современным вооружением армии Мула они, скорее всего, окажутся бессильными. Иначе невозможно объяснить, почему триста лет назад Хэри Селдон скрывал даже от своих единомышленников расположение Второй Основы и почему теперь сами Вторые Основатели окружают себя тайной. Вспомните, ваши родные Первые Основатели ни от кого не скрывались даже тогда, когда занимали только маленький, никем не охраняемый и единственный на планете город.

Жесткое лицо Притчера саркастически скривилось.

- А теперь, проведя столь блестящий анализ, не желаете изучить список королевств, республик, городов-государств и диктатур, не только подходящих под ваше определение, но и соответствующих дополнительным факторам?

- Значит, вы проводили аналогичные рассуждения? - Ченнис не утратил ни капли дерзости.

- Разумеется, хотя не вносили их в дневники экспедиций. Неужели вы думаете, что Мул работает исключительно методом проб и ошибок?

- Ну, - с новым подъемом заговорил молодой человек. - в таком случае, что вы можете сказать об олигархии Нчатсазвезд?

Притчер задумчиво потеребил ухо.

- Нчатсазвезд? Что-то знакомое... Но мне кажется, это не совсем периферия... Примерно на трети пути к центру?

- Именно так. Ну и что?

- Насколько нам известно, Вторые Основатели должны находиться в противоположном конце Галактики. Это единственное, из чего мы можем исходить. А Нчатсазвезд не только не находится на краю Галактики, но расположена по отношению к Первым Основателям на сто десять - сто двадцать градусов, никак не на сто восемьдесят.

- Из известного нам, кроме того, следует, что Вторые Основатели находятся там, где кончаются звезды.

- Это не позволяет соотнести их расположение с какой-то областью Галактики.

- Правильно, потому что это название употреблялось лишь населением области и в какой-то момент было изъято из употребления по соображениям секретности. Или даже, возможно, это название было придумано и введено Селдоном из тех же соображений. Вы не улавливаете никакого сходства в звучании "кончаются звезды" и Нчатсазвезд?

- Делать подобный вывод лишь из похожести звучания? - А вы там были?

- Нет.

- Тем не менее это государство упоминается в ваших отчетах.

- Где? Ах, да! Мы останавливались там, чтобы пополнить запасы провизии и воды. В этом мире нет ничего примечательного.

- Вы останавливались на столичной планете?

- Не могу сказать с уверенностью.

Ченнис задумался. Притчер не спускал с него неприязненного взгляда.

- Вы не откажетесь посмотреть вместе со мной "Линзу"?

- Конечно.

"Линза" была новейшим изобретением, которым были оборудованы крейсеры тех времен. Эта сложнейшая вычислительная машина была способна показать, как выглядит ночное небо, для любой точки Галактики.

Ченнис выставил на пульте координатные точки. Свет погас. В красноватых отблесках огоньков, горевших на панели пульта, его лицо выглядело зловещим. Притчер уселся в пилотское кресло, вытянув длинные ноги. Его лицо скрывалось полумраком.

Машина на какое-то время задумалась, затем на экране стали проступать пятна света. Из становились все больше, общее свечение - все ярче. Четко выделился плотно населенный центр Галактики.

- Такую картину, - пояснил Ченнис, - можно наблюдать зимней ночью на Транторе. Во всех предыдущих экспедициях отправной точкой считались Первые Основатели. Это, кстати, на мой взгляд, важнейшая деталь, до сих пор не принимавшаяся во внимание в ваших поисках. Всякая разумная попытка ориентации должна принимать за точку отсчета Трантор. Трантор был столицей Галактической Империи. Впрочем, более с научной и культурной точки зрения, чем с политической. Поэтому в девяти случаях из десяти центром координат при навигационных расчетах следует считать Трантор. Вспомните в связи с этим, что Селдон родился на Геликоне, то есть ближе к Периферии, но группа его работала на Транторе.

- Что вы хотите этим показать? - Притчер ледяным тоном пытался охладить энтузиазм молодого человека.

- Все покажет карта. Вы видите темную туманность? - Ченнис коснулся пальцем экрана в том месте, где в золотом шитье, казалось, была прорезана дырочка. - В стеллографическом справочнике она значится как Туманности Пелота. Смотрите внимательно, я увеличиваю изображение.

Притчеру уже приходилось видеть укрупнение изображения, и каждый раз у него при этом захватывало дух. И сейчас ему показалось, что он у пульта корабля, несущегося сквозь скопление звезд и не имеющего возможности уйти в гиперпространство. Звезды мчались из центра экрана прямо на генерала, но, не долетев, выпадали за рамку. Цельные пятна распадались на пары или россыпи, облачка света превращались в мириады мелких блесток. Ченнис, не останавливая движения, говорил:

- Мы сейчас как бы движемся по прямой линии, соединяющей Трантор с туманностью Пелота, то есть продолжаем смотреть с Трантора. Безусловно, здесь присутствует определенная ошибка, потому что у меня не было возможности учесть гравитационное отклонение света. Однако я уверен, что ошибка пренебрежимо мала.

По экрану разлилась темнота. Ченнис сбавил скорость увеличения, и звезды уже не мчались, а неохотно ползли к краю экрана. Их все еще было великое множество, густо рассыпаны они были и за туманностью - огромным, в сотни кубических парсеков, облаком из мельчайших частиц натрия и кальция, не отражающих света.

- Эту область, - указал Ченнис, - жители соседних миров называют Устами. Это очень важно, потому что только с Трантора оно действительно выглядит похожим на рот.

Звезды, прилепившиеся по краю туманности, слились в линию, которая обрисовывала в профиль толстые выпяченные губы.

- Входим в уста, - сказал Ченнис, - и движемся вглубь, вдоль линии теперь уже единственного луча света.

Снова звезды ушли за края экрана, перед глазами Притчера осталась лишь туманность, прошитая тоненькой золотой ниточкой, и указательный палец Ченниса безмолвно следовал по ней к тому месту, где она обрывалась - к точке, где мерцала одна-единственная, последняя звезда. Здесь его палец остановился. Дальше была только мрачная мертвенная темнота.

- Вот здесь "кончаются звезды", - сказал молодой человек. - Ткань туманности здесь тонка и пропускает свет этой звезды в единственном направлении - к Трантору.

- Вы хотите сказать, что... - генерал Мула не договорил, пораженный догадкой.

- Не хочу, а так прямо и говор. Нчатсазвезд - это и есть "где кончаются звезды"?

Зажегся свет. "Линза" выключилась. Притчер встал и тремя длинными шагами приблизился к Ченнису.

- Как вы до этого додумались?

- Случайно, - молодой человек откинулся на спинку стула и с недоумением пожал плечами. - Совершенно случайно, но мне эта идея нравится, и я склонен считать ее верной. Кроме того, Нчатсазвезд подходит под наше определение. Это олигархия, объединяющая двадцать семь населенных планет. Технически довольно слабое государство. Политически довольно скромное: не стремится к экспансии и придерживается строгого нейтралитета в разрешении всех политических проблем, возникающих в этой области Галактики. Мне кажется, что нам следует направиться туда.

- Вы сообщили об этом Мулу?

- Нет. А сейчас это невозможно: мы в космосе и готовимся к первому прыжку.

Притчер в ужасе бросился к панели обзора, поспешно настроил ее. Перед его глазами был пустой холодный космос. Придя в себя, генерал обернулся. Рука автоматически легла на тяжелый, удобный, привычный приклад бластера.

- Кто отдал такой приказ?

- Я, генерал, - спокойно ответил Ченнис, впервые обратившись к Притчеру по званию. - Мы взлетели, когда рассматривали карту звездного неба. Возможно, вы не почувствовали ускорения, потому что я укрупнял изображение, и вы приняли настоящее движение за иллюзию, созданную движением звезд на экране.

- Зачем? Что вам нужно? Значит, все рассуждения о Нчатсазвезде - ерунда?

- Нет. В этом я вас не обманывал. Сейчас мы летим именно к Нчатсазвезду. И специально отправились за три дня до назначенного срока... Генерал, вы не верите в существование Вторых Основателей, а я верю! Вы просто исполняете поручение Мула, а я вижу серьезную опасность. У Вторых Основателей было пять лет для подготовки. Я не знаю, насколько они подготовились, но могу предположить, что на Калгане действуют их агенты. Они могли обнаружить, что у меня возникла догадка о том, где находятся Вторые Основатели. Тогда моей жизни угрожает опасность, а мне очень дорога жизнь. Вот я и принял меры по ее защите. О Нчатсазвезде не знает никто, кроме вас, да и вы узнали об этой олигархии, находясь в космосе. Впрочем, есть еще экипаж... - Ченнис иронично улыбнулся, чувствуя себя полным хозяином положения.

Рука Притчера бессильно соскользнула с приклада бластера, и генерал ощутил смутное беспокойство. Что мешает ему действовать? Чем скована его воля? Ведь было время, когда он был мятежным, опальным капитаном армии Первых Основателей, когда он был способен на более решительные и отчаянные поступки, чем Ченнис. Неужели Мул прав? Неужели его преобразованное сознание настолько отравилось послушанием, что он теперь неспособен действовать самостоятельно? Генерал ощутил подавленность и бесконечную усталость.

- Вы поступили правильно, - одобрил он, - и все же в дальнейшем лучше советуйтесь со мной перед принятием подобных решений.

Его внимание привлекло мигание сигнальной лампочки.

- Это из машинного отделения, - небрежно бросил Ченнис, - обещали за пять минут предупредить о прыжке и дать знать, если что не так. Так как, вы в деле?

Притчер молча кивнул и, оставшись в одиночестве, задумался о зле, которое несет человеку старость. На обзорной панели сверкали редкие звезды. У края разливалось молоко Галактики. А что если освободиться от влияния Мула?

Дажа сама подобная мысль привела генерала в ужас...

Старший инженер Хукслани с неприязнью взглянул на молодого человека, который был не в форменной одежде, но держался с апломбом офицера и, похоже, действительно был облечен властью. Хукслани, служивший во флоте с тех пор, когда у него еще молоко на губах не обсохло, привык к тому, что власть принадлежит человеку с погонами.

Правда, этого человека назначил Мул, а Мулу всегда принадлежит последнее слово. Мул - это абсолютная истина. Даже подсознательно Хукслани в этом не сомневался. Эмоциональный контроль работал четко.

Молча он протянул Ченнису небольшой овальный предмет. Ченнис взял его в руку и одобрительно улыбнулся.

- Вы из Основателей, шеф?

- Да, сэр. До того, как Первый Гражданин взял власть, я служил во флоте Основателей восемнадцать лет.

- Инженерному делу учились у Основателей?

- В Центральной Школе на Анакреоне, сэр. Получил квалификацию первого класса.

- Неплохо. А это вы нашли в аппарате связи, там, куда я просил посмотреть?

- Да, сэр.

- Это деталь аппарата?

- Нет, сэр.

- Что же это?

- Гипертрейсер, сэр.

- Я не из Основателей. Объясните попроще.

- Это устройство, которое позволяет следить за кораблем при его прыжках через гиперпространство.

- Другими словами, за нами можно следить, где бы мы ни находились?

- Так точно, сэр.

- Хорошо. Это недавнее изобретение? Разработано одним из новых исследовательских институтов, учрежденных Первым Гражданином?

- Полагаю, что так, сэр.

- Принцип его действия - государственная тайна. Я прав?

- Полагаю, что так, сэр.

- И тем не менее, он здесь. Любопытно.

Ченнис несколько секунд перекидывал гипертрейсер из руки в руку, затем протянул ее инженеру.

- Положите его на то самое место, где нашли, и точно так же, как лежал. Ясно? И забудьте о его существовании.

Старший инженер с трудом удержался от того, чтобы отдать честь, резко повернулся и вышел.

Корабль несся по Галактике, чертя на карте прерывистую линию. Пропуски соответствовали прыжкам, покрывающим около ста световых лет, а точки - участкам нормального полета протяженностью от десяти до шестидесяти световых секунд.

Бейл Ченнис, сидя у пульту "Линзы", как всегда, испытывал чувство, близкое к благоговению. Он не был воспитанником Основателей, и волшебство, свершавшееся при повороте рычага или нажатии кнопки, еще не стало для него привычным.

"Линза" вряд ли воспринималась бы обыденной и воспитанником Основателей. В ее небольшом корпусе компактно размещалось такое множество электронных схем, что на экране отображалось сто миллионов отдельных звезд и точно воспроизводилось их взаимное расположение. И это еще не было пределом возможностей машины. Она могла развернуть заданный участок карты звездного неба по любой из пространственных осей и повернуть его на любой угол относительно заданной точки.

"Линза" совершила революцию в межзвездной навигации. До ее создания каждому прыжку предшествовал расчет, занимавший значительное время - от одного дня до недели. Большая часть этого времени уходила на определение текущих координат корабля. Нужно было найти по меньшей мере три звезды, положение которых относительно принятой в Галактике за нулевой отсчет точки было бы в точности известно, и определить положение корабля относительно этих звезд.

Самое сложное было найти три такие звезды. Человеку, привыкшему видеть Галактику из определенной точки, звезды кажутся столь же неповторимыми, как люди. Но прыгни на десять парсеков - и не узнаешь, а, может, даже не увидишь собственного солнца.

Помогал в этом, конечно же, спектральный анализ. На протяжении столетий составлялись каталоги "световых автографов" звезд, на их основе разрабатывались стандартные маршруты. Межзвездная навигация постепенно превращалась из искусства в науку.

В эпоху Основателей стали более совершенными вычислительные машины, появились новые методы получения и классификации спектров, и все же на поиск трех знакомых звезд в незнакомой области уходило порой несколько дней.

С появлением "Линзы" все изменилось. Во-первых, ей было достаточно одной знакомой звезды. Во-вторых, "Линзой" мог пользоваться даже такой профан в технике, как Ченнис.

По результатам предыдущего прыжка ближайшая знакомая звезда была Винцетори, а на панели обзора, в самом центре, горела яркая звезда. Ченнис надеялся, что это именно Винцетори. Осторожно нажимая клавиши, он ввел координаты Винцетори. На экране "Линзы" появилась яркая звезда, в остальном же сходства с изображением на панели обзора не оказалось. Бейл Ченнис развернул карту по оси Z и посмотрел на фотометр. Обе звезды оказались одинаковой яркости. Ченнис выбрал на панели обзора другую звезду примерно такой же яркости и постарался найти ее на карте. Повернул карту на соответствующий угол, скривил рот: не то. Повернул еще, примерив еще одну яркую звезду, потом еще. Вот оно! Конечно, какой-нибудь опытный специалист установил бы соответствие между картой и панелью обзора с первой попытки, а ему удалось только с третьей, но это тоже вполне прилично.

Теперь нужно сделать точную наводку. После наложения изображений многие звезды как бы двоились. Но коррекция наводки не отняла много времени. Сдвоенные звезды соединились, осталось одно поле, и точные координаты корабля можно было спокойно считать на табло. На все ушло не более получаса.

Ченнис нашел Притчера в его каюте. Генерал, по-видимому, готовился ко сну.

- Есть новости? - спросил он.

- Ничего особенного. Еще один прыжок, и мы в Нчатсазвезде.

- Знаю.

- Не хотел вас беспокоить, но мне любопытно, просмотрели вы пленку, которую мы прихватили в Циле?

Хан Притчер бросил презрительный взгляд на предмет разговора, лежащий на полке в черном футляре, и ответил:

- Да.

- И что вы думаете?

- Что тут скажешь? В этой части Галактики нет даже такой науки, как история.

Ченнис широко улыбнулся.

- Понимаю, что вы подразумеваете... Пустая трата времени?

- Отчего же; если вы интересуетесь биографиями монархов, то даже занимательно. Просто бесполезно: когда этот историк занимается отдельной личностью, он изображает ее либо в исключительно черном, либо в чисто белом свете, в зависимости от своих интересов. Такие изложения для изучения бесполезны.

- Здесь есть кое-что о Нчатсазвезде. Именно поэтому я дал вам этот фильм. Это единственная пленка, в которой сказано хоть несколько слов о Нчатсазвезде.

- Верно, известно нам очень немного немного. Нчатсазвезд пережил десяток хороших правителей, полдесятка плохих, выиграл какие-то сражения, какие-то проиграл. Ничего особенного. И ничего, подтверждающего вашу теорию.

- Вы кое-что упустили. Вас не смутило, что Нчатсазвезд никогда ни с кем не образовывал коалиций? Они всегда стояли в стороне от политических интриг. Да, правильно, завоевали несколько планет, но почему-то остановились. Похоже, что Нчатсазвезд старается не привлекать к себе внимания, а воевал лишь в случае крайней необходимости.

- Что ж, - равнодушно сказал генерал, - я не возражаю против посадки. В худшем случае, потеряем время.

- О, нет! В худшем случае мы потерпим полное поражение. - Если это Вторые Основатели, то это мир, в котором черт знает сколько Мулов.

- И как же вы планируете действовать?

- Приземлимся на какой-нибудь провинциальной планете. Узнаем о Нчатсазвезде как можно больше, и тогда решим, как действовать.

- Отлично. Не возражаю. А теперь, если не возражаете, мне бы хотелось выключить свет.

Ченнис махнул на прощание рукой и вышел.

В темноте крошечной каютки, среди островка движущегося металла, затерянного в бесконечности пространства, генерал Хан Притчер тщетно пытался уснуть - его мысли были одна фантастичнее другой...

Если все, с чем так трудно не согласиться, верно - а факты говорят за это, - то Нчатсазвезд - Вторые Основатели. Другой возможности нет. Но как? Как?

Невероятно. Такой неприметный мир! Ничем не отличающийся от варварских миров, на которые распалась рассыпавшаяся империя. Генералу вспомнилось, с каким лицом и каким голосом Мул рассказывал о психологе Эблинге Мисе - человеке, который раскрыл тайну Вторых Основателей. Мул был бледен и голос его срывался:

"Мне показалось, что открытие ошеломило Миса. Складывалось впечатление, что Вторые Основатели либо значительно превзошли ожидания Миса, либо обманули их. Если бы я мог прочесть его мысли, а не только чувства! Чувства же я видел ясно: самым сильным из них было удивление".

Удивление - ключевая эмоция. Во Вторых Основателях есть что-то в первую очередь неожиданное. Как этому мальчишке, молодому красавцу, удалось разглядеть в неприметном Нчатсазвезде что-то неожиданное? Ведь он прав, здесь что-то есть...

Последняя сознательная мысль Притчера имела оттенок злорадства. Гипертрейсер все еще лежал в аппарате связи - он проверил это час назад, когда Ченнис был занят.

ВТОРАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Это была случайная встреча в вестибюле перед залом заседаний Совета. Члены Совета спешили занять свои обычные места и в основном обменивались лишь взглядами и гримасами.

- Итак, Мул перешел к действиям.

- Да, я тоже слышал. Опасно, очень опасно.

- Если все пойдет по плану, нам ничто не угрожает.

- Мул необычный человек. Он явно заметил, что мы пытаемся управлять его людьми. Похоже, он уже точно знает, на кого из его людей мы оказывали воздействие.

- Но все равно нужно продолжать. Другого пути нет.

- Легко воздействовать на неконтролируемые умы, но Мул старается обращать каждого, кто занимает хоть сколько-нибудь ответственный пост...

Они вступили в зал заседаний. Прочие из Вторых Основателей следовали за ними

Россем - один из окраинных миров, до которых редко докатываются политические потрясения и о которых зачастую даже не подозревают жители мириад других, более счастливых планет.

В последние дни Империи планета служила местом ссылки политических преступников, на ней стоял небольшой гарнизон и обсерватория. Еще до Хэри Селдона обыватели, уставшие от десятилетних войн, грабежей, смены эфемерных императоров, локтями пробивавших себе дорогу к трону, чтобы воссесть на нем на пару-тройку порочных и бесплодных лет, бегущие из ставших неприютными столиц в поисках мира и покоя, стали оседать на Россеме.

На продуваемых ветрами пустошах выросли деревни. Солнце, маленький красный скряга, старалось сохранить все тепло для себя; девять месяцев в году на Россеме шел снег. В эти девять месяцев крепкое местное зерно спало под снегом; когда же солнце, неохотно расставаясь с теплом, все же нагревало воздух до десяти градусов выше нуля, зерно пробивалось, росло и вызревало с лихорадочной поспешностью.

На лугах паслись маленькие, похожие на коз, животные, растроёнными копытами выкапывая из-под снега траву.

У жителей Россема был хлеб своего производства и свое молоко, а когда они позволяли себе забить животное - то и мясо. Леса экваториальной зоны давали твердую мелковолокнистую древесину для строительства. Древесина даже экспортировалась, вместе с пушниной и рудами. Взамен из Империи привозили сельскохозяйственную технику, атомные обогреватели и телевизионное оборудование. Последнее было совсем не лишним, так как зимой крестьянам делать нечего.

История Империи проходила мимо Россема. Иногда новости прибывали с торговыми кораблями, иногда - со случайными беженцами. Иногда появлялись большие партии беженцев, рассказывали захватывающие новости. Только так россемские крестьяне узнавали о жестоких сражениях, об убитых заложниках, об императорах-тиранах и мятежных вице-королях. Они вздыхали, качали головами и, философствуя на деревенских площадях, грели замерзшие носы в воротниках.

Потом торговые корабли перестали прилетать, и жизнь стала суровей. Кончились запасы мягкого импортного дерева, табака, техники. По телевизору говорили недомолвками или смягчали тревожные новости. Потом пронеслась весть о том, что разграблен Трантор. Столица Галактики, величественный, роскошный, легендарный, недоступный, ни с чем не сравнимый дом императоров разворован, разрушен и поруган! Это было что-то непостижимое, и многим крестьянам, ковырявшим мерзлую землю своих полей, казалось, что не за горами конец света.

В один прекрасный день, ничем не отличающийся от других, снова прилетел корабль. Старики во всех деревнях мудро кивали головами и шептали, что вот так оно и было во времена их отцов, - но на самом деле все было совсем не так.

Корабль был не имперский. На нем не сверкала эмблема "Звездолет и Солнце". Это была развалина, собранная из нескольких старых кораблей. Вышедшие из корабля вооруженные люди объявили себя солдатами Нчатсазвезда.

Крестьяне растерялись. Они не слышали ни о каком Нчатсазвезде, однако оказали солдатам традиционное гостеприимство. Солдаты стали расспрашивать о природных условиях планеты, о числе жителей, количестве городов, которые крестьяне от незнания перепутали с деревнями, чем вызвали замешательство, о характере экономики и тому подобном.

Затем прилетали и другие корабли; на Россеме стало известно, что Нчатсазвезд - их новый столичный мир, и в его пользу в качестве налога будет ежегодно взиматься рассчитываемое по определенным формулам количество меха и зерна.

Крестьяне недоуменно моргали, не зная, что такое налоги. Когда пришло время уплаты налогов, многие уплатили, а другие в недоумении стояли и смотрели, как одетые в военную форму инопланетяне грузят в большие машины зерно и шкуры.

В некоторых деревнях возмущенные крестьяне собирались кучками и доставали из сундуков старинное охотничье оружие, но ни до каких действий так и не дошло. Когда приходили люди с Нчатсазвезда, крестьяне, ворча, разбредались. В тот год борьба за существование была еще более жестокой, чем всегда.

Постепенно установилось новое равновесие. Губернатор поселился в деревне Джентри, изгнав оттуда всех местных жителей. Ни он, ни его чиновники в других деревнях не появлялись. Сборщики налогов были из местных, их запомнили и при их появлении прятали зерно, угоняли скот в леса и старались не хвастаться достатком. Тупо уставясь на сборщика, крестьяне разводили руками и кивали на скудную утварь.

Сборщики стали появляться все реже, словно Нчатсазвезд спасовал перед упрямым деревенским миром.

Возобновилась торговля: Нчатсазвезд, очевидно, понял, что это выгоднее вымогательства. Товары, привозимые из Нчатсазвезда, были похуже тех, что поставляла когда-то Империя, но гораздо лучше их собственных. Кроме всего прочего, Нчатсазвезд поставлял на Россем красивую женскую одежду.

И снова история свершалась где-то там, а россемские крестьяне невозмутимо ковыряли холодную землю.

Выйдя за порог, Нарови присвистнул. На землю падали первые снежинки, солнце слабо розовело в мутном небе. Осмотревшись, Нарови решил, что бури не будет. Значит, можно съездить в Джентри и обменять излишек зерна на консервы. Он чуть приоткрыл дверь и крикнул через щель:

- Эй, балбес, машина-то заправлена?

Из глубины дома что-то крикнули в ответ, и вскоре к Нарови вышел старший сын, с мальчишеской физиономией и только начавшей пробиваться редкой рыжей бородкой.

- Машина заправлена, - угрюмо сказал он, - мотор работает, а оси не в порядке. Но здесь я ни при чем. Я давно предупреждал, что требуется серьезный ремонт.

Крестьянин отступил на шаг, окинул сына сердитым взглядом из-под насупленных бровей и выставил вперед бороду:

- Значит, я виноват? Чем прикажешь платить за серьезный ремонт? Разве в этом году, и в прошлом, и в позапрошлом я собрал богатый урожай? Разве в моем стаде не было падежа? Разве град...

- Нарови! - знакомый голос заставил его замолчать на полуслове.

- Вечно твоя мать вмешивается в деловые разговоры отца с сыном, - вздохнул он. - Выведи машину и проверь, хорошо ли держится прицеп.

Он похлопал руками в рукавицах и посмотрел на небо. Начали собираться грязноватые кучевые облака, и солнце скрылось за ними. Он готов был уже опустить взгляд, как вдруг заметил нечто, заставившее его широко раскрыть рот, несмотря на холод, и заорать во всю глотку:

- Жена! - завопил он, забыв о морозе. - Старуха! Скорее иди сюда.

Возмущенная "старуха" высунулась из окна. Зевая, она проследила взглядом, куда указывал пальцем муж, ахнула и, отскочив от окна, затопала вниз по лестнице. Запыхавшись, она выскочила на порог, кутаясь в старое одеяло и обматывая голову куском ткани.

- Корабль из дальнего космоса! - выдохнула женщина.

- А что же еще? - презрительно буркнул Нарови. - К нам летят гости, старуха, гости.

Корабль медленно опускался на мерзлое поле на северной окраине фермы Нарови.

- Что делать? - очнулась женщина. - Мы не сможем оказать этим людям гостеприимства. Только грязный пол нашей лачуги и остатвшиеся с прошлой недели кукурузные лепешки!

- И что же, им придется идти к соседям? - Нарови потер зарумянившиеся от мороза щеки рукавом меховой куртки и обнял жену за плечи.

- Дорогая моя, - промурлыкал он, - пожалуйста, принеси вниз два стула из нашей комнаты, испеки новый пирог и зажарь жирную скотинку с клубнями. А я пойду встречать пришельцев из космосаи... и... - Тут он замолчал, натянул поглубже лохматую шапку и торопливо добавил: - Да, я еще принесу бочонок браги. Это очень способствует душевной беседе.

Пока Нарови говорил, его жена беззвучно шлепала губами, не в силах произнести ни слова. В конце концов она совладала с голосом, но слов по-прежнему не было, и она проскрипела что-то невнятное.

Нарови наставительно поднял палец.

- Старуха, помнишь, что говорили старейшины неделю назад? Пошевели мозгами. Они сами ходили из дома в дом - а это что-нибудь, да значит - и говорили, что если кто увидит корабль из дальнего космоса, пусть немедленно сообщим об этом им - это приказ самого губернатора!

Разве я могу упустить такую возможность выслужиться? Глянь на этот корабль! Ты когда-нибудь видела такой? Наверное, гости из дальнего космоса очень важные и богатые люди, если губернатор просит предупредить его о них, а старейшины по такому морозу сами ходят по деревне. Наверное, лорды из Нчатсазвезда очень ждут гостей, и они приземляются не где-нибудь, а именно на моей ферме!

Он чуть не прыгал от волнения.

- Примем их как следует, о нас станет известно губернатору, и... что-нибудь, да будет!

Женщина вдруг почувствовала, что слишком легко одета. Она шагнула в дом, бросив через плечо:

- Ну, тогда поспеши!

Нарови не слышал. Он уже бежал по полю к тому месту, где сел корабль.

Генерала Хана Притчера не беспокоил ни холод, ни безжизненный ландшафт, ни общество потного крестьянина. Его мучил другой вопрос: разумно ли они с Ченнисом поступили? Они были здесь совершенно одни. Корабль поднялся в космос и в случае чего не даст себя в обиду, но даже это не утешало генерала. А все из-за Ченниса. Притчер посмотрел на молодого человека и увидел, что тот добродушно улыбается женщине, появившейся на пороге обитой мехом двери.

Ага, делает вид, что чувствует себя непринужденно. Притчер почувствовал удовлетворение. В первый раз события приняли несколько иной оборот, чем хотелось бы Ченнису. Единственна их связь с кораблем - ультраволновые наручные передатчики.

Хозяин тем временем широко улыбнулся, наклонил голову сначала к одному плечу, затем к другому и подобострастным тоном произнес:

- Благородные господа, позвольте сообщить вам, что мой старший сын - достойный и умный юноша, которому моя бедность не позволяет получить достойное образование, - только что предупредил меня, что скоро сюда прибудут старейшины. Я надеюсь, что вам было приятно у меня погостить, ведь я предложил вам все, что только может предложить гостям такой бедный, хотя работящий и честный - это вам всякий скажет - крестьянин, как я.

- Старейшины? - небрежно переспросил Ченнис. - Это ваше местное правительство?

- Да, благородные господа, и все они - достойные, честные люди. Наша деревня славится на весь Россем честностью жителей, хотя жизнь здесь тяжела, а урожаи скудны. Если вы, господа, скажете старейшинам, какой почет и гостеприимство я вам оказал, то, может случиться, они выделят для нас новую машину. На машине держится все наше хозяйство, а наша старая еле ползает.

Крестьянин заискивающе взглянул на гостей, и Хан Притчер кивнул ему важно и снисходительно, как полагалось "благородному господину".

- Старейшины узнают о вашем гостеприимстве.

Хозяин вышел из комнаты, и Притчер воспользовался этим, чтобы переговорить с Ченнисом.

- Не могу сказать, что меня радует мысль о встрече со старейшинами, - сказал он. - Как вы к этому относитесь?

Ченнис встрепенулся и удивленно спросил:

- А что? Вас что-то беспокоит?

- Мне кажется, нам не следует привлекать всеобщее внимание.

Ченнис заговорил торопливо, тихо и монотонно.

- Притчер, иначе нельзя. Сейчас подозрительность нам только повредит - мы не сможем выйти на нужных людей. Люди, правящие силой разума, не обязательно обладают официальной властью. Кроме того, психологи Вторых Основателей наверняка составляют очень незначительную долю от общего населения, точно так же, как у Первых Основателей ученые и инженеры составляют меньшинство, все остальные - обычные люди. Возможно, психологи скрываются, и люди, занимающие какие-то посты, могут честно считать себя настоящими правителями. Встретившись со старейшинами, мы сможем выяснить, как обстоят дела.

- Не понимаю, как.

- Ну, это же очевидно! Нчатсазвезд - развитый мир, населенный миллионами или сотнями миллионов людей. Как найти среди них психологов, чтобы иметь достаточные основания сообщить Мулу, что мы нашли Вторых Основателей?

Здесь же, в этом маленьком промерзшем мире, по словам нашего хозяина, все правители живут в одной деревне - Джентри. Там не больше нескольких сотен человек, и среди них обязательно должно быть несколько человек из Вторых Основателей. Мы должны туда наведаться, но сначала нужно встретиться со старейшинами.

Их беседа была прервана возвращением возбужденного хозяина дома.

- Благородные господа, старейшины прибыли. Я еще раз прошу вас замолвить за меня словечко, - крестьянин угодливо поклонился.

- Непременно, непременно, - сказал Ченнис. - Это они?

В комнату вошли трое. Один из них выступил вперед, поклонился с уважением и с достоинством сказал:

- Мы польщены столь великой честью. Транспорт ждет вас, благородные господа, и мы надеемся, что вы окажите нам честь проследовать с нами в Зал Встреч.

ТРЕТЬЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Первый Докладчик задумчиво смотрел в ночное небо. Лохматые облака закрывали звезды. Космос излучал враждебность. Он всегда был холодным и грозным, а теперь где-то в его глубинах скрывается загадочный Мул. Первому Докладчику казалось, что космическая материя стала чернее и плотнее.

Недолгое заседание завершилось. Обсуждался все тот же вопрос - как бороться с мутантом. Проверялись и перепроверялись расчеты.

Можно ли быть в чем-то уверенным? Где сейчас Мул? Что он предпримет?

С людьми Мула иметь дело нетрудно. Их реакции полностью предсказуемы, и сейчас они делают то, чего от них ожидалось. Но сам Мул...

Старейшины той местности Россема, где оказались Притчер и Ченнис, представляли собой не совсем то, что можно было бы ожидать от такого наименования. Они не производили впечатления людей некрестьянского происхождения, но просто более старых, более авторитетных, менее дружелюбных. Вовсе нет

Они были проникнуты чувством достоинства; это было отмечено гостями при первой беседе, и вскоре им казалось, что это основное качество старейшин.

Они уселись за овальный стол, как неторопливые мыслители. Для большинства из них лучшая пора жизни давно миновала, но было несколько лиц, обрамленных аккуратными бородками, свидетельствовавших о том, что название "старейшины" - скорее символ особого отношения, чем обозначение возраста. Обед, служащий больше ритуалом, чем средством насыщения, проходил в полном молчании.

После обеда наиболее уважаемые из старейшин выступили с краткими приветствиями в адрес гостей - настолько краткими, что трудно назвать их выступлениями, - и обстановка стала менее официальной. Достоинство, с которым полагается встречать гостей издалека, наконец, уступило место исконным крестьянским качествам: дружелюбию и любопытству.

Старейшины столпились вокруг гостей и засыпали их вопросами.

Они спрашивали, трудно ли управлять космическим кораблем, сколько требуется для этого человек; можно ли поставить лучшие моторы в россемские машины; правда ли, что в других мирах редко идет снег; сколько народу живет в том мире, откуда они прилетели; далеко ли находится их мир; так ли он велик, как Нчатсазвезд; из чего соткана их одежда и почему она блестит, как металл; почему они не носят меха; каждый ли день они бреются; какой камень в кольце у Притчера...

Почти все вопросы адресовались Притчеру; как старшего по возрасту, его сочли старшим по положению. Генералу ничего другого не оставалось: пришлось подробно отвечать. Он чувствовал себя, как среди детей, его обезоруживало бесхитростное любопытство, с которым эти люди задавали вопросы. Они смотрели на генерала такими восторженным глазами, что он не мог оставить чей-либо вопрос без ответа.

Притчер поведал им, что кораблем управлять нетрудно, что численность экипажа зависит от величины корабля: иногда нужно десять человек, а иногда достаточно одного; сказал, что не знает устройства двигателей, установленных на россемских машинах, но уверен, что их можно усовершенствовать; объяснил, что во всех мирах разные климатические условия, что в его мире живет несколько сот миллионов человек, но этот мир гораздо меньше Нчатсазвезда; что их одежда соткана из силикопластовых волокон, что металлический блеск ей придан с помощью определенной ориентации поверхностных молекул; что им не нужен мех, поскольку одежда искусственно подогревается; что они бреются каждый день, что камень в его кольце - аметист. Вопросы продолжали литься, Притчер отвечал, умиленный наивностью старейшин.

Выслушав ответ на очередной вопрос, старейшины быстро обменивались несколькими словами, будто обсуждая полученную информацию. Трудно было понять, что они говорили, так как старейшины переходили на местный вариант всегалактического языка, который отличался изобилием архаических форм.

Гости понимали лишь отдельные слова, но общий смысл комментариев от них ускользал.

Не выдержав, Ченнис вмешался.

- Добрые господа, позвольте же и нам спросить вас кое о чем. Мы - чужестранцы, и нам хотелось бы узнать, как живут в Нчатсазвезде.

Старейшины, до сего момента очень разговорчивые, вдруг разом умолкли. Их руки, до сих пор так живо двигавшиеся в пояснение и подкрепление слов, опустились. Они избегали смотреть друг на друга. Очевидно, каждый боялся, что ему предоставят слово.

Притчер мягко пояснил:

- Мой друг интересуется вашей страной из самых добрых побуждений. Слава о Нчатсазвезде идет по всей Галактике... Мы заверим губернатора в верноподданничестве россемских старейшин.

Старейшины молчали, но лица их просветлели. Один из них поднял голову, тщательно разгладил бороду и сказал:

- Мы верные слуги правителей Нчатсазвезда!

Досада Притчера, вызванная наглым вопросом Ченниса, утихла. Генерал понял, что собственный возраст, о котором он недавно думал с горечью, еще не отнял у него умения заглаживать чужие ошибки.

- Мы живем далеко отсюда, - продолжил он, - и недостаточно много знаем о правителях Нчатсазвезда. Давно ли началось их благодатное правление?

Ответил старейшина, имевший неосторожность произнести предыдущую фразу:

- Правители были всегда. Ни наши отцы, ни деды не помнят времен, когда правителей не было.

- Жизнь была мирной?

- Жизнь всегда была мирной, - помолчав, он добавил: - Наш губернатор крепкий правитель, он без колебаний накажет любого изменника. Мы, разумеется, не изменники.

- Значит, когда-то он наказал кого-то по заслугам?

Снова замешательство.

- Среди нас нет изменников, не было их и среди наших отцов и дедов. Изменники были в других мирах, и их карали смертью. К нам это не относится, мы честные бедные фермеры, далекие от политики.

В его голосе сквозило беспокойство, все остальные смотрели на гостей настороженно.

- Скажите, - спросил Притчер мягко, - как нам встретиться с губернатором?

Старейшины выглядели обескураженными.

- Как, вы не знаете? - сказал наконец тот же старейшина. - Губернатор будет здесь завтра. Он ждал вас. Для нас это большая честь. Мы надеемся, что вы заверите его в нашей преданности.

- Ждал нас? - губы Притчера дрогнули.

Старейшины обменялись недоуменными взглядами.

- Но как же... Мы ждем вас вот уже неделю.

Жилье, которое им отвели, по россемским понятиям считалось роскошным. Бывало и хуже, подумал Притчер. Ченнис демонстрировал полнейшее безразличие.

Какая-то новая напряженность чувствовалась в их отношениях. Притчер видел, что решающий момент приближается, и ему хотелось хоть чуть-чуть оттянуть его наступление. Встреча с губернатором выведет игру на новый, более опасный уровень, но победа в этой встрече будет означать дальнейшие встречи и, возможно, дальнейшие победы. Ченнис старался казаться беспечным, но озабоченно хмурил брови и нервно кусал нижнюю губу. Притчеру надоел спектакль, и он заговорил.

- Похоже, нас здесь ждали.

- Да, - коротко ответил Ченнис.

- И все? Вам больше нечего сказать? Мы прилетаем и выясняем, что губернатор нас ждет. Затем губернатор скажет нам, что нас ждет Нчатсазвезд. В таком случае, какой прок от этой нашей миссии?

Ченнис поднял голову и устало сказал:

- Одно дело ждать нас, другое - знать, кто мы и зачем прилетели.

- Вы надеетесь скрыть это от психологов Вторых Основателей?

- Разумеется. Вы уже готовы сдаться? Нас могли засечь в космосе. Вы находите что-то странное в том, что государство следит за своими границами? Будь мы даже просто путешественники, нами бы заинтересовались.

- Заинтересовались настолько, что губернатор сам приехал бы к нам, вместо того чтобы милостиво допустить нас к себе?

Ченнис пожал плечами.

- Давайте обдумаем это после. Сначала нужно увидеть, что представляет собой губернатор.

Притчер оскалил зубы в усмешке. Ситуация становилась забавной. Ченнис с напускным оживлением продолжил:

- По крайней мере, кое-что нам уже известно. Либо Нчатсазвезд - местоположение Вторых Основателей, либо миллионы разрозненных фактов, подтверждающие это, дают ошибочные свидетельства. Как иначе можно объяснить тот ужас, в который повергает здешних жителей упоминание о Нчатсазвезде? Я не вижу признаков политического господства Нчатсазвезда. Старейшины действуют без всяких ограничений. Налогообложение, по-моему, здесь не слишком суровое и осуществляется от случая к случаю. Крестьяне жалуются на бедность, но у них добротные дома и толстые щеки. У них варварский быт, бесспорно, но это обусловлено климатом.

Честное слово, я очарован этим миром. Такой скудости я нигде не видел, но здесь живут счастливые люди. Их простым душам недоступны страдания, свойственные населению более развитых миров.

- Вы поклонник простых радостей?

- Я бы не прочь, но не судьба, - пошутил Ченнис. - Нет, конечно; я просто оборащаю на это ваше внимание. Как видите, Нчатсазвезд - преуспевающая олигархия, но ее успех отличается от успеха старой Империи, Первых Основателей или даже нашего Союза. Нчатсазвезд не обездоливает порабощенные миры, он приносит в них счастье и достаток. Власть Нчатсазвезда имеет другую природу, это власть не физической силы, а скорее психологического характера.

- Да ну? - с иронией произнес Притчер. - А как вы объясните ужас, с которым старейшины говорят о возмездии за измену? Мне кажется, что это обстоятельство противоречит вашей идее доброго правителя.

- Позвольте, старейшины не говорили, что их наказывали. Их просто пугали наказанием и внушили им такой страх, что надобность в самом наказании отпала. Я уверен, что на Россеме нет ни одного солдата Нчатсазвезда. Разве это не убедительно?

- Возможно, станет убедительным, - сухо сказал Притчер, - когда мы встретимся с губернатором. Кстати, а что если мы сами уже под мысленным контролем?

Ченнис ответил презрительно и грубо:

- Уж вы-то могли бы к этому давно привыкнуть.

Притчер заметно побледнел, но, сделав над собой усилие, промолчал. В этот день он с Ченнисом больше не заговаривал.

В тишине безветренной морозной ночи, прислушиваясь к ровному дыханию спящего Ченниса, Притчер настроил свой наручный ультраволновой передатчик на диапазон, недоступный передатчику Ченниса, и связался с кораблем. Ответный сигнал был тихим, на грани слышимости.

Дважды Притчер спрашивал:

- Есть ли известия или распоряжения?

Дважды приходил еле слышный ответ:

- Нет. Ждем.

Генерал поднялся с кровати. Было холодно, и он, укутавшись в меховое одеяло, сел у окна и стал смотреть на небо, украшенное вместо привычной линзы Галактики, как на Периферии, замысловатым узором из отдельных ярких звезд.

Где-то среди них был ответ на мучившие его вопросы. Притчеру захотелось поскорей найти его и положить конец своим страданиям.

Он вновь задал себе вопрос, прав ли Мул, - действительно ли обращение лишило его способности самостоятельно принимать какие-либо решения? Или это все-таки возраст и усталость, накопившаяся за последние годы?

Ах, не все ли равно? Он так устал.

Губернатор Россема прибыл почти без церемоний. С ним был лишь шофер в военной форме.

Машина была шикарная, но ее конструкция показалась Притчеру нерациональной. Машина поворачивалась неуклюже, при переключении скорости сбоила. С первого взгляда было ясно, что двигатель работает не на ядерном, а на химическом топливе.

Губернатор Россема осторожно ступил на тонкий снег и пошел между двумя рядами полных почтения старейшин. Не глядя на них, он скорее прошел в здание.

Старейшины вошли в дом вслед за губернатором.

Гости из Союза Мула наблюдали за ними через окно. Губернатор оказался неприметным человеком, плотным и невысоким.

Но значит ли это что-то?

Притчер нервничал и клял себя за это. Лицо его оставалось бесстрастным, он не мог унизиться перед Ченнисом, но чувствовал, что кровь стучит в висках, а во рту стало сухо.

Это не был физический страх. Нет, Притчер не был бесчувственным куском мяса, которому тупость не позволяет даже бояться, но чувство физического страха он умел распознавать.

Сейчас было другое. Этот страх имел иную природу.

Притчер украдкой взглянул на Ченниса. Молодой человек разглядывал ногти на левой руке и пытался отгрызть заусенец на правой.

Притчера охватило возмущение. Этот мальчишка просто не представляет, что такое давление на сознание.

Генерал подавил вздох и попытался вспомнить, каким он был до того, как Мул обратил его. Вспомнить было трудно. Притчер не мог сориентироваться в своем сознании, не мог порвать эмоциональные путы, связавшие его с Мулом. Он помнил, что собирался убить Мула, но, как ни старался, не мог представить, что чувствовал тогда. Наверное, это была самозащита сознания, потому что, когда Притчер пытался логически дойти до того, что он мог чувствовать, идя с бомбой к Мулу, у него начинало сосать под ложечкой.

А что, если это губернатор так воздействует на его эмоции?

Что, если невидимые щупальца Вторых Основателей уже проникли в глубины его души и расстроили там какие-нибудь струны?

В таком случае, это было не больно. Он вообще ничего не ощутил, не заметил перехода из одного состояния в другое. Он почувствовал, что всегда любил Мула. Даже если и было время, когда он не любил Мула, то есть, когда он думал, что не любит Мула, а ненавидит его, то тогда Притчер просто находился во власти иллюзии. И он стыдился этой иллюзии.

Но боли никакой не было.

Будет ли так же при встрече с губернатором? Сольется ли то, что было раньше, с туманной мечтой, которую здесь называют "демократия"? Мул - лишь мечта, и только Нчатсазвезду принадлежит его, Притчера, верность.

Притчер судорожно вздохнул. Его тошнило.

Голос Ченниса донесся, как сквозь вату:

- Думаю, это то самое, генерал.

В дверях появился полный достоинства и спокойного уважения старейшина и проговорил:

- Его Превосходительство губернатор Россема, исполняющий здесь волю правителей Нчатсазвезда, рад дать вам аудиенцию и приглашает вас к себе.

- Конечно, - Ченнис подтянул пояс и накинул на плечи россемскую шубу.

Притчер сжал челюсти. начиналась настоящая игра.

Своей внешностью губернатор Россема не производил угрожающего впечатления. Его глубоко посаженные глаза, окруженные сетью морщин, глядели проницательно, но сквозь темно-русые волосы просвечивала лысина, а свежевыбритый подбородок был мал, мягок и, согласно лженауке об определении характера по чертам лица, сводетельствовал о слабости характера.

Притчер решил не смотреть губернатору и уставился в подбородок, хотя не был уверен, что это поможет. Он не надеялся, что ему вообще что-либо поможет.

Губернатор заговорил высоким невыразительным голосом:

- Добро пожаловать в Нчатсазвезд. Мир вам. Вы не голодны? - и махнул изящной, опутанной синими венами рукой в сторону П-образного стола.

Гости поклонились и сели с внешней стороны перекладины буквы "П". Губернатор сел с внутренней стороны перекладины, вдоль ножек расположились старейшины.

Губернатор говорил короткими, отрывистыми фразами: хвалил блюда, приготовленные из ввезенных из метрополии продуктов (блюда действительно были более изысканными, но не более вкусные, чем простая деревенская пища), сетовал на погоду, пытался вызвать гостей на разговор о космических путешествиях.

Ченнис говорил мало, Притчер молчал.

Под конец трапезы подали десерт из каких-то тушеных фруктов. Расправившись с ним, губернатор откинулся на спинку стула. Его маленькие глаза блеснули.

- Я наводил справки о вашем корабле. Хотел оказать вам помощь в его техническом осмотре и, возможно, ремонте. Мне сказали, что его местонахождение неизвестно.

- Верно, - небрежно бросил Ченнис. - Мы оставили его в космосе. Это большой корабль, оснащенный всем необходимым для длительных полетов и обороны от возможного нападения. Мы подумали, что, стоя у всех на виду, он может вызвать у людей сомнения относительно наших мирных намерений. Мы вышли к вам лишь вдвоем и без оружия.

- Весьма дружественный акт, - заметил губернатор без особой уверенности. - Вы говорите, корабль большой?

- Ваше превосходительство, это не военный корабль.

- Хм... Откуда вы?

- Из небольшого мира в Сантаннийском секторе, ваше превосходительство. Очень незначительный мир, вы даже можете не знать о его существовании. Мы хотели бы завязать с вами торговые отношения.

- Хм... Что у вас есть для продажи?

- Самые разнообразные механизмы, ваше превосходительство. В обмен на мех, лес, зерно.

- Хм... - губернатор колебался. - Я слабо разбираюсь в торговле. Возможно, нам удастся прийти к соглашению, выгодному для обеих сторон, но сначала мне хотелось бы увидеть ваши документы. Прежде чем начинать с вами переговоры, мое правительство потребует от меня подробных сведений о вас. Кроме того, мне нужно осмотреть ваш корабль, иначе вас не пропустят в столичный мир.

Никакого ответа не последовало, и губернатор повторил, теперь уже ледяным голосом:

- Мне необходимо осмотреть ваш корабль.

Ченнис рассеянно ответил:

- К сожалению, в настоящий момент на корабле производят ремонт. Если вы согласны, ваше превосходительство, подождать сорок восемь часов, то сможете его осмотреть.

- Я не привык ждать.

Впервые за все время Притчер решился посмотреть губернатору в глаза. У него перехватило дыхание. Притчеру казалось, что он тонет, но тут губернатор перевел взгляд на Ченниса. Тот сказал, как ни в чем не бывало:

- Раньше, чем через сорок восемь часов, корабль посадить нельзя. Мы безоружны. Неужели у вас есть сомнения в искренности наших намерений?

После долгого молчания губернатор резко сказал:

- Расскажите мне о своем мире.

На этом неприятные вопросы кончились. Губернатор, выполнив свои официальные обязанности, потерял к гостям интерес и слушал вполуха.

Вернувшись после аудиенции в свою комнату, Притчер решил проверить себя. Затаив дыхание, он осторожно "прощупывал" свои эмоции. Он не нашел в себе перемен, но способен ли он их обнаружить? Ведь не чувствовал он себя другим, когда его обратил Мул. Все казалось вполне естественным, и даже больше: казалось, что так и должно быть.

Притчер предпринял эксперимент.

Мысленно он крикнул: "Вторые Основатели должны быть найдены и уничтожены!" Честная ненависть возникла в его душе с этими словами. Чистейшая ненависть, без тени сомнения.

Тогда Притчер заменил слова "Вторые Основатели" словом "Мул". Его охватил ужас.

Что ж, пока все в порядке.

А вдруг на него повлияли как-то иначе, более тонко? Может, в нем произошли какие-то перемены, которых он не замечает именно потому, что они произошли?

Этого не узнать.

Однако он по-прежнему верен Мулу. Если это не изменилось, остальное не имеет значения.

Притчер вернулся к действительности. Ченнис что-то делал в своем углу комнаты. Притчер небрежно потеребил большим пальцем браслет-передатчик.

Выслушав ответ, он почувствовал величайшее облегчение, а вслед за ним - чуть ли не слабость.

На суровом лице генерала ничего не отразилось, но душа пела от радости. Когда Ченнис поднял на Притчера глаза, он еще не знал, что фарс закончился.

ЧЕТВЕРТАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

По дрорге встретились два докладчика Исполнительного Совета.

Один сказал:

- У меня есть известие от Первого.

Второй испуганно заморгал:

- Точка пересечения?

- Да! Хотелось бы дожить до развязки!

Ченнис, очевидно, не догадывался, что отношение Притчера к нему изменилось. Он развалился на жесткой деревянной скамье, широко раскинув ноги.

- Ну, что вы думаете о губернаторе?

- Ничего особенного, - пожал плечами Притчер. - Гением он мне не показался. Весьма посредственный представитель Вторых Основателей, если здесь действительно действуют Вторые Основатели.

- Не думаю, что он представитель Вторых Основателей. Впрочем, кто знает? - Ченнис задумался. - Представьте, что вы из Вторых Основателей и вам известна цель нашего приезда сюда. Как бы вы с нами поступили? Что бы сделали?

- Разумеется, обратил бы.

- Как Мул? - Ченнис снова задумался. - Может, нас уже и обратили, только мы этого не знаем... Но, допустим, психологи не умеют обращать, они просто тонкие психологи. Что бы вы сделали, будь вы психолог?

- Уничтожил бы нас, не откладывая в долгий ящик.

- И наш корабль? Нет, - Ченнис сделал отрицательный жест. - Притчер, старина, мы блефуем. Если даже Вторые Основатели умеют управлять эмоциями, мы им не нужны. Мы только пешки, и они это понимают. Бороться они будут с Мулом, а с нами будут вести себя так же осторожно, как мы с ними. Я подозреваю, что они знают, кто мы.

- Что вы намерены делать? - холодно спросил Притчер.

- Ждать, - отрезал Ченнис. - Пусть они начинают первыми. Они чем-то заинтересовались. Может быть, действительно кораблем, но, скорее, Мулом. К нам выслали губернатора, но ему не удалось нас запугать. Теперь должен прибыть кто-нибудь из самих Вторых Основателей и предложить нам какую-нибудь сделку.

- Что дальше?

- Согласимся.

- По-моему, не стоит.

- Вы думаете, что это будет нечестно по отношению к Мулу? Не бойтесь, не будет.

- Я спокоен. Мул в зародыше разоблачит все ваши обманы, но все равно соглашаться не стоит.

- Почему? Вы боитесь, что мы не сможем обмануть психологов?

- Конечно, не сможем, но дело не в этом.

Взгляд Ченниса упал на предмет, который Притчер держал в руках.

- Ах, вот в чем дело, - злобно произнес он.

Притчер поиграл бластером.

- Вот именно. Вы арестованы.

- За что?

- За измену Первому Гражданину Союза.

- Что происходит? - Ченнис поджал губы.

- Вы слышали: измена. А с моей стороны - борьба с изменником.

- У вас есть доказательства? Вы бредите или сошли с ума?

- Нет. По-моему, с ума сошли вы. Вы думаете, что Мул каждый день отправляет неоперившихся юнцов на край Галактики с сумасбродными поручениями? Мне сразу показалось странным, что он послал вас на поиски Вторых Основателей. Я уйму времени терзался сомнениями, но теперь мне все ясно. Почему же Мул послал именно вас? Потому что вы мило улыбаетесь, красиво одеваетесь, потому что вам двадцать восемь лет?

- Может быть, потому что мне можно доверять? И потому что у вас нелады с логикой?

- Скорее - именно потому, что вам нельзя доверять. Как это и оказалось.

- Мы соревнуемся в умении говорить парадоксами или в искусстве выразить как можно меньше мыслей как можно большим количеством слов?

Направив бластер на Ченниса, Притчер сделал несколько шагов вперед и приказал:

- Встаньте!

Ченнис неторопливо поднялся. Дуло бластера ткнулось ему в живот, но он и бровью не повел.

Притчер сказал:

- Мул искал Вторых Основателей. Он не нашел их, и я не нашел их. То, что не смогли найти мы с Мулом, должно быть очень хорошо спрятано. Оставался единственный выход - послать на поиски того, кто знает, где их укрытие.

- То есть, меня?

- Вот именно. Сначала я этого не понял, но мой разум, пусть медленно, но все же повернулся в нужную сторону. Как легко мы отыскали Границу Звезд! Вы просто чудом угадали подходящую область огромной Галактики! А в этой области - нужный мир! Глупец! Вы меня настолько недооценили, что сочли, что я не увижу закономерности в стечении стольких "случайностей".

- Вы хотите сказать, что я слишком удачлив?

- Слишком удачлив для лояльного человека.

- Прочему вы поставили мне такой низкий потолок для возможного успеха?

Давление бластера стало сильнее, но на лице Притчера молодой человек не увидел признаков гнева, кроме, разве что, сухого блеска глаз.

- Потому что вы работаете на Вторых Основателей.

- Работаю на них? - бесконечное презрение. - Докажите!

- Либо находитесь под их мысленным контролем.

- А Мул об этом не знает? Смешно!

- Мул знает. В том-то и дело, мой молодой тупица! Мул знает. Иначе вам не подарили бы такую дорогую игрушку, как корабль. Вы не обманули ожиданий Мула и привели нас ко Вторым Основателям.

- Позвольте задать вам вопрос, пытаясь добыть из ваших слов хоть крупицу смысла. Зачем мне было делать все это? Если я изменник, зачем мне вести вас ко Вторым Основателям? Не логичнее ли было погонять вас по Галактике и ничего не найти?

- Нет. Вам нужно было привести Вторым Основателям корабль. Им ведь понадобится ядерное оружие для самообороны.

- Вам следовало придумать что-нибудь получше. Один корабль ничего не значит, а если вы предполагаете, что психологи надеются, разобрав корабль, за год выучить физику и наштамповать атомных двигателей - плохо же вы о них думаете! Слишком просты ваши психологи, так же просты, как вы сами!

- У вас будет возможность объяснить это Мулу.

- Мы возвращаемся на Калган?

- Вовсе нет. Мы останемся здесь. Мул прибудет через пятнадцать минут. Вы не догадывались, что он идет по нашему следу, мой хитроумно и остроумный самовлюбленный мальчик? Вы сработали приманкой наоборот: вы привели не наших жертв к нам, а нас к нашим жертвам.

- Позвольте мне сесть, - сказал Ченнис, - и объяснить вам кое-что на пальцах. Пожалуйста.

- Нет, вы будете стоять.

- Хорошо, я сделаю это стоя. Вы решили, что Мул следовал за вами, потому что в аппарат связи был подброшен гипертрейсер?

Бластер вроде бы едва заметно дрогнул. Хотя уверенности в этом у Ченниса не было.

- Вы не выказываете удивления, но вы удивлены; я не стану и секунды тратить на сомнения. Да, я знал о существовании гипертрейсера. Я показал вам, что знаю то, чего, вы думали, я не знаю. А теперь я скажу вам то, чего - я знаю - вы не знаете.

- Ченнис, вы тратите слишком много времени на вступление. Можно подумать, что ваша изобретательность истощилась.

- Здесь не нужна изобретательность. Да, изменники или агенты противника были на Калгане, и Мул узнавал об их существовании весьма любопытным образом. Он чувствовал, что на сознание обращенных действует кто-то еще.

На этот раз бластер заметно дрогнул.

- Обратите внимание, Притчер: я был нужен Мулу, потому что не обращен. Разве он не говорил вам, что ему нужен именно необращенный человек? Правда, он мог не объяснить, зачем.

- Придумайте что-нибудь другое, Ченнис. Если бы меня обратили против Мула, я знал бы об этом.

Притчер поспешно прощупал свое сознание. Все по-прежнему. Все в порядке. Ченнис лжет.

- Вы хотите сказать, что по-прежнему верны Мулу? Вполне естественно. Верность никто не стал бы преобразовывать: это слишком заметно. Позвольте спросить, вам в последнее время не дают причин для беспокойства ваши умственные способности? Вы не чувствовали ничего необычного во время этой экспедиции? У вас не было ощущения, что вы - это не вы? Вы что, стараетесь проделать во мне дыру, не стреляя?

Притчер отодвинул бластер.

- Что вы пытаетесь мне доказать?

- Что вами управляли. Вы не видели, как Мул устанавливал гипертрейсер. Вы не видели даже, кто его установил. Вы увидели его и решили, что это подбросил Мул и, значит, Мул пойдет по нашему следу. Конечно, ваш передатчик работает в диапазоне, которого нет у моего. Вы думали, что я и этого не знаю? - Ченнис говорил торопливо и гневно, от его безразличия не осталось и следа. - Позвольте обрадовать вас: по нашему следу идет не Мул. Не Мул!

- Кто же, если не Мул?

- А как вы думаете? Я нашел гипертрейсер в день отлета и сразу понял, что подложил его не Мул. Зачем ему это делать, подумайте сами? Если бы я был изменником и Мул это знал, он обратил бы меня так же легко, как вас, и узнал бы у меня секрет Вторых Основателей, не отправляя в экспедицию на край Галактики. Скажите, вы можете держать что-либо в секрете от Мула? А если бы я не знал, где находятся Вторые Основатели, я не мог бы привести его туда. Опять-таки, зачем меня посылать?

Несомненно, гипертрейсер подложил агент Вторых Основателей, он же шел по нашему следу. Неужели вы не поняли бы этого, если бы кто-то не покопался в вашем уме? Совершив такую ошибку, вы говорите, что вы нормальный! Я привел Вторым Основателям корабль! Что им делать с этим кораблем?

Вторым Основателям нужны вы, Притчер. Вы много знаете о Союзе и о Муле, но вы не опасны, в то время как Мул опасен. Поэтому агенты Вторых Основателей подсказали мне направление поиска. Ища наугад, я не нашел бы Нчатсазвезд так скоро. Я знал, что мы находимся под контролем Вторых Основателей, и принял это обстоятельство. На блеф я ответил блефом. Им были нужны мы, нам были нужны они; выиграет тот, кто перехитрит.

И если вы не уберете бластер, то проиграем мы. Наверняка вы держите меня под прицелом не по своей воле, а под воздействием какого-нибудь психолога. Отдайте мне бластер, Притчер. Я знаю, вам это кажестя неправильным, но это внушили вам Вторые Основатели. Отдайте мне бластер, и мы вместе встретим того, кто шел по нашему следу.

Притчера охватило смятение, граничащее с ужасом. Неужели он настолько ошибся? И откуда эти сомнения? Почему он не уверен в себе? Почему все, что говорит Ченнис, так похоже на правду?

Похоже на правду!

Кто руководит его желаниями?

Притчеру казалось, что он раздваивается.

Сквозь какую-то пелену он увидел Ченниса, протягивающего руку за бластером, и почувствовал, что сейчас отдаст оружие.

Его рука уже была готова разжаться, но позади открылась дверь, и Притчер обернулся.

Двух похожих людей можно спутать друг с другом. При расстройстве чувств, бывает, можно спутать и непохожих. Мула ни с кем и ни с чем нельзя спутать.

Несмотря на растерянность и волнение, Притчер безошибочно узнал этот специфический прилив моральных сил.

При этом внешне Мул никогда не выглядел хозяином положения. Сейчас он представлял собой особенно смехотворное зрелище. Даже укутанный в многослойную одежду, он казался непомерно худым. Лицо было прикрыто шарфом, виднелся лишь огромный красный от холода нос. Трудно было представить его в роли спасителя.

- Оставьте бластер при себе, Притчер, - сказал Мул.

Ченнис тем временем сел на прежнее место. Мул, обернувшись к нему, заговорил:

- Эмоциональная атмосфера здесь, прямо скажем, накаленная. Вы, кажется, говорили, что по вашему следу шел не я, а кто-то другой?

- Сэр, - вмешался Притчер, - гипертрейсер поставили по вашему приказу?

- Конечно, - Мул устремил на него холодный взгляд. - Ни одна организация в Галактике, кроме Союза Миров, не располагает подобными приборами.

- Он сказал...

- Не стоит пересказывать, генерал. Ченнис находится здесь и может ответить сам. Что вы говорили, Ченнис?

- По-видимому, я ошибся, сэр. Я считал, что гипертрейсер подложил агент Вторых Основателей, и подозревал, что мы находимся под их контролем. В отношении генерала я был в этом почти уверен.

- Теперь вы в этом разуверились?

- Приходится. Ведь вошли вы, а не кто-то другой.

- Что ж, давайте побеседуем, - Мул снял несколько слоев одежды с электрическим подогревом. - Вы не возражаете, если я сяду? Мы здесь в полной безопасности и можно надеяться, что нам не помешают. Никто из местных жителей не испытает желания приблизиться к этому месту.

Ченнис поморщился.

- К чему такие предосторожности? Я не собирался угощать вас чаем и развлекать танцовщицами!

- Итак, молодой человек, изложите ваши соображения. Как вам удалось найти это место и как агенту Вторых Основателей удалось использовать для слежки за вами приспособление, которое есть только у меня?

- Очевидно, сэр, - по крайней мере, мне это кажется очевидным - благодаря тому, что мне были навязаны определенные убеждения.

- Этими самыми агентами Вторых Основателей?

- Я полагаю, что так.

- А вы не подумали, что агенту Вторых Основателей, который решил заманить вас в свои владения и действует при этом методами, аналогичными моим - правда, я не способен создавать в чужой голове идеи, только эмоции, - не нужен гипертрейсер?

Ченнис взглянул на правителя с некоторой растерянностью. Притчер удовлетворенно вздохнул.

- Нет, сэр, - сказал Ченнис. - Я об этом не подумал.

- А приходило ли вам в голову, что тот, кто вынужден за вами следить, не может быть тем же самым, кто управляет вами? Но, не будучи управляемым, вы не нашли бы дороги сюда? Об этом вы тоже не думали?

- Не думал, сэр.

- Почему? Вы неспособны мыслить логически?

- Я могу ответить лишь вопросом, сэр. Вы вслед за генералом Притчером обвиняете меня в измене?

- У вас есть против этого какие-то аргументы?

- Повторю то, что только что говорил генералу. Если бы я был изменником и знал, где находятся Вторые Основатели, вы могли бы обратить меня, а потом спросить об этом. Если же вы следили за мной, значит, я не знал, куда лететь, то есть не был изменником. На ваш парадокс отвечаю парадоксом.

- Ваш вывод?

- Я не изменник.

- Не могу не согласиться, так как ваши доводы неоспоримы.

- В таком случае, позвольте спросить, зачем вы за нами следили?

- Произошедшее имеет третье объяснение. Вы с Притчером по-своему объяснили некоторые факты, но не все. Я объясню все, если вы позволите, и при этом буду краток и не успею вам надоесть. Притчер, сядьте и дайте мне ваш бластер. Никто не угрожает нам ни извне, ни изнутри, ни со стороны Вторых Основателей. Благодаря вам, Ченнис.

Комната освещалась обычным для Россема способом: примитивной электрической лампой, висевшей под потолком.

- Поскольку я решил следить за Ченнисом, - заговорил Мул, - понятно, что не просто так. Когда Ченнис с удивительной быстротой и уверенностью устремился ко Вторым Основателям, можно предположить, что я этого ожидал. Если я не получил информации об их раположении непосредственно от Ченниса, значит, что-то этому помешало. Вот факты. Ченнис, конечно же, знает их подоплеку. Знаю и я. А вы, Притчер?

- Нет, сэр, - хмуро ответил Притчер.

- Хорошо, я вам помогу. Скажите, кто может знать тайну Вторых Основателей и не позволить мне в нее проникнуть? Боюсь, Ченнис, что вы сами - из Вторых Основателей.

Ченнис наклонился вперед, упер локти в колени и потребовал:

- Представьте прямые доказательства. Только что логика дважды терпела поражение.

- За доказательствами дело не станет. Их нетрудно было собрать. Я заметил, что на моих людей кто-то воздействует. Этот другой должен а) быть необращенным и б) находиться в центре событий. Таких людей много, но не бесчисленное число. А вы выделялись. Вы пользовались успехом в свете. Вы всем нравились, со всеми ладили. Меня это удивило.

Тогда я вызвал вас к себе и поручил возглавить экспедицию. Вы восприняли это как должное. Я наблюдал за вашими эмоциями, Ченнис. Вы были совершенно спокойны, тогда как любой нормальный человек на вашем месте почувствовал бы неуверенность. Вы ее не чувствовали, то есть либо не понимали, что вам предлагают, либо слишком хорошо понимали.

Проверить вас было нетрудно. Случилось так, что вы расслабились. Я в этот момент наполнил ваше сознание отчаянием и сразу же убрал его. Вы рассердились, да так натурально, что я готов был бы вам поверить, если бы не заметил в самом начале, что ваше сознание сопротивляется. Этого наблюдения было для меня вполне достаточно.

Только равный по силам может сопротивляться мне.

- Хорошо, - тихо сказал Ченнис, - и что теперь?

- Теперь вы умрете. Надеюсь, вы понимаете необходимость этого?

И снова дуло бластера смотрело на Ченниса. А рука, державшая этот бластер, управлялась мощным сознанием, бороться с которым было несравнимо труднее, чем с подавленным сознанием Притчера.

И времени для возможности изменить ход событий оставалось очень мало.

То, что произошло, почти невозможно описать человеку, у которого только пять чувств.

Все же попытаемся описать, что ощущал и сознавал Ченнис в тот краткий миг, в течение которого палец Мула опускался на курок бластера.

Он уловил в эмоциональном настрое Мула непоколебимую решимость, не замутненную ни каплей колебания. Если бы Ченнис попытался оценить, сколько у него есть времени на то, чтобы решимость выстрелить превратилась в нежелание стрелять, он обнаружил бы, что осталась лишь одна пятая секунды.

Можно сказать, времени не было.

За эту же долю секунды Мул почувствовал, что эмоциональный потенциал Ченниса вдруг возрос, а ему, Мулу, нечем подпитаться и, более того, на него обрушивается холодная волна ненависти с совершенно неожиданной стороны.

Именно этот холод заставил Мула отдернуть палец. Ничто другое не могло заставить его изменить свое решение. Он понял, что именно происходит.

Описанная ниже сцена произошла гораздо быстрее, чем должна занимать, с точки зрения литературы, сцена подобной значимости.

Мул стоял, растопырив пальцы и напряженно глядя на Ченниса. Ченнис стоял, натянутый, как струна, и не решался вздохнуть. Притчер корчился на стуле. Каждая его мышца была сведена судорогой, каждое сухожилие натянулось, вышколенно-бесстрастное лицо неузнаваемо исказилось, глаза со смертельной ненавистью устремились на Мула. Немного было сказано между Ченнисом и Мулом, но каждому было достаточно этих слов, чтобы понять, что творится в душе у другого. Но в силу ограниченности читателя, придется расшифровать их спор.

- Вы стоите между двух огней, Первый Гражданин, - сказал Ченнис. - Вам не справиться одновременно с двумя сознаниями, одно из которых равно по силе моему. Выбирайте. Притчер уже свободен от вашего обращения. Я нейтрализовал ваше воздействие. Он стал прежним Притчером, тем самым, который пять лет назад собирался убить вас... Он считает вас врагом всего святого и справедливого на свете и не простит вам пяти лет унижения. Сейчас я удерживаю его от каких-либо действий, подавляя его волю, но если вы меня убьете, его некому будет сдерживать, и, прежде чем вы успеете навести на него бластер или перестроить его эмоции, он убьет вас.

Мул и сам это понимал и потому не двигался. Ченнис продолжал:

- Если же вы займетесь сейчас повторным обращением Притчера, то не успеете остановить меня.

Мул не пошевелился, лишь вздохнул, признавая свое бессилие.

- Так вот, - сказал Ченнис, - бросьте бластер. Будем говорить на равных. Тогда сможете получить обратно Притчера.

- Я совершил ошибку, - обреченно сказал Мул. - Мне не следовало говорить с вами в присутствии третьего лица. Это лишняя переменная. А за ошибки приходится платить.

Он разжал руки, а когда бластер упал, пнул его ногой в дальний угол комнаты. Притчер тут же погрузился в глубокий сон.

- Он проснется нормальным, - безразлично сказал Мул.

С того момента, когда Мул был готов нажать на курок, прошло не больше полутора секунд.

Но краешком сознания, на короткий миг, слишком короткий, чтобы что-нибудь понять, Ченнис уловил в душе Мула какой-то проблеск. В енм чувствовался триумф победителя.

Внешне и Мул, и Ченнис вели себя непринужденно, в действительности же нервы каждого были напряжены до предела. Мул впервые за много лет не был полностью уверен в успехе. Ченнис понимал, что сейчас он вырвал у Мула жизнь лишь ценой невероятного усилия, и Мул еще совершит нападение. Из соревнования на выносливость Мул неминуемо выйдет победителем.

Задумываться об этом было равносильно смерти. Нельзя показывать Мулу свою слабость: это почти то же, что дать ему бластер. Он и без того чувствует себя победителем.

Нужно тянуть время.

Почему остальные медлят? Не потому ли Мул так уверен в себе? Что он знает такое, что неизвестно ему, Ченнису? Если бы была возможность читать мысли! Спокойно!

Ченнис резко оборвал метания своей мысли. Оставался лишь один выход - тянуть время.

- Вы решили, - заговорил Ченнис, - а я после дуэли из-за Притчера не стал отрицать, что я психолог из Вторых Основателей. В таком случае, как вы думаете, почему я полетел в Нчатсазвезд?

- Помилуйте! - Мул звонко рассмеялся. - Я не Притчер и не имею желания ничего вам объяснять. Я вам сказал то, что хотел сказать, а вы отреагировали так, как я хотел. Мне больше ничего не нужно.

- И все же для вас, должно быть, осталось много неясного в этой истории. Вы думаете, Нчатсазвезд - то, что вы искали? Притчер много рассказывал о вашей первой попытке найти Вторых Основателей и о том, как вы эксплуатировали психолога Эблинга Миса. Я иногда... ну, скажем, вызывал Притчера на разговор и узнал немало любопытного. Вспомните Эблинга Миса, Первый Гражданин.

- Зачем?

"Как он в себе уверен!" Ченнису казалось, что Мул становится все более уверенным в себе, как будто не он только выронил бластер.

- Однако, вы нелюбознательный! - продолжал Ченнис, подавляя тревогу. - Я узнал от Притчера, что Эблинг Мис в завершение своего поиска чему-то очень удивился и все повторял, что Вторых Основателей нужно срочно предупредить. Вам не интересно знать, почему он торопился? Эблинг Мис умер. Вторые Основатели не получили предупреждения, но тем не менее Вторые Основатели существует.

Мул улыбнулся довольной и жестокой улыбкой и сказал:

- Надо полагать, Вторые Основатели получили предупреждение. Именно поэтому на Калган прилетел Бейл Ченнис и стал перехватывать моих людей и пытаться перехитрить меня. Предупреждение было получено, но слишком поздно.

- Что ж, - Ченнис изобразил и постарался почувствовать жалость, - вы даже не представляете, что такое Вторые Основатели, и глубинный смысл всего происходящего остался для вас тайной.

Нужно тянуть время.

Мул уловил в его голосе жалость, и глаза его неприязненно сузились. Он потер нос четырьмя пальцами, типичным его жестом, и процедил:

- Вам захотелось поговорить? Пожалуйста. Так что же такое Вторые Основатели?

Ченнис заговорил спокойно, стараясь пользоваться словами, а не эмоциями:

- Насколько я узнал от Притчера, именно сама тайна, окружавшая Вторых Основателей, удивляла Миса. Хэри Селдон создал две структуры на весьма несхожих принципах. Первые Основатели был звездой, за двести лет ослепивший всю Галактику, а Вторые - безвестной темной туманностью.

Нельзя понять поступка Селдона, если не чувствуете интеллектуальную атмосферу тех дней. Это было время абсолютов и универсалий, если не в делах, то в мыслях. На путях развития человеческой мысли были поставлены непреодолимые преграды, что типично для времен упадка. Величие Селдона заключается в том, что он попытался снести эти преграды. Он осветил сумерки Империи блеском своего созидательного таланта, он был провозвестником новой Империи.

- Красиво. И что из этого?

- На основе законов психоистории Селдон заложил две научных Основы, но кому, как не ему, было знать, что законы психоистории тоже относительны. Поэтому он не создавал окончательно сформированные образования. Завершенность есть начало вырождения. Селдон создал эволюционирующую структуру, а Вторая Основа была орудием развития. Только мы можем претворить в жизнь План Селдона, слышите, Первый Гражданин Временного Союза Миров, только мы!

- Пытаетесь воодушевить себя? - презрительно спросил Мул. - Или, может, хотите произвести впечатление на меня? Не старайтесь. У меня не вызывают энтузиазма слова "План Селдона", "Вторая Империя", "Вторая Основа". Они не трогают ни одной струны в моей душе. Кстати, говорить о Второй Основе следует в прошедшем времени, так как она уничтожена.

Ченнис ощутил, что эмоциональный потенциал Мула возрос. Мул поднялся со стула и приблизился к Ченнису. Тот отчаянно сопротивлялся, но что-то безжалостно давило на его сознание, подавляло и угнетало.

Сзади была стена, а напротив - Мул, костлявое пугало с непропорционально большим носом и тонкими губами, растянутыми в страшной улыбке.

Мул сказал:

- Ваша игра закончена, Ченнис. И ваша, и всех Вторых Основателей, вернее, того, что было Второй Основой. Было! Всего лишь было!

Почему вы ждали? Почему не отобрали у Притчера бластер? Для этого не требовалось физических усилий. Вы ждали меня, не так ли? Вы не хотели возбуждать моих подозрений.

Но, к великому вашему сожалению, никаких подозрений у меня не было. Я все знал. Я уже все знал, Ченнис из Вторых Основателей.

Чего вы ждете теперь? Вы произносите какие-то слова, надеясь, что звук вашего голоса сможет парализовать меня? Вы говорите, а внутри вас что-то сидит и ждет, ждет, ждет. Но никто не идет. Никто из тех, кого вы ждете. У вас нет союзников, Ченнис, вы здесь один, и останетесь один. Знаете, почему?

Потому что ваши Вторые Основатели очень серьезно просчитались в отношении меня. Я давно разгадал ваш план. Ваши психологи думали, что я прилечу сюда вслед за вами и попаду в расставленные ими сети. Вы были хорошей приманкой для бедного, глупого и слабого мутанта, который очертя голову рвется к власти. Вот, я здесь. Но пленник ли я?

Неужели им не пришло в голову, что я не появлюсь здесь без флота? Неужели они думали, что я поведу с ними переговоры или дам новую отсрочку?

Двенадцать часов назад мои корабли атаковали Нчатсазвезд. К настоящему моменту они уже выполнили задание. Нчатсазвезд лежит в руинах, крупнейшие населенные центры стерты с лица земли. Сопротивления не было. Вторых Основателей не существует, Ченнис! А я, слабый, чудаковатый урод - хозяин Галактики!

У Ченниса хватило сил лишь на то, чтобы мотнуть головой и слабым голосом пробормотать:

- Нет... Нет...

- Да... Да... - передразнил его Мул. - Вы единственный оставшийся в живых, и то ненадолго.

Последовала короткая напряженная пауза, и Ченнис застонал от нестерпимой боли, пронизавшей все его сознание.

Мул отпустил его и пробормотал:

- Не то. Твое отчаяние - маска. Твой страх - не тот, что сопровождает гибель идеала. Всего лишь ползучий подлый страх собственной смерти.

Мул своей слабой рукой схватил Ченниса за горло, и Ченнис почему-то не смог оторвать от себя эту тонкую руку.

- Ченнис, ты моя страховка в этом деле. Моя защита от просчетов или недооценки каких-либо обстоятельств.

Настойчивый, требовательный взгляд Мула сверлил мозг Ченниса.

- Ну, правильно я рассчитал? Я перехитрил ваших психологов? Нчатсазвезд сокрушен, полностью разрушен. Почему же твое отчаяние ненастоящее? Где правда? Мне нужна правда! Говори правду, Ченнис! Я недостаточно глубоко проник в твою сущность? Опасность еще существует? Говори, Ченнис, что я сделал не так.

Ченнис почувствовал, что слова вопреки его воле выползают из горла. Он кусал язык, сжимал зубы, напрягал шею, но напрасно. Они проталкивались, царапая горло и язык и разжимая зубы.

- Правда... правда... - прохрипел он.

- Правда? Что еще нужно сделать?

- Селдон заложил Вторую Основу здесь. Здесь. Это правда. Психологи прилетели сюда и взяли власть в свои руки.

- Прилетели куда? В Нчатсазвезд? - Мул запустил невидимые щупальца еще глубже, словно бы захватил что-то и резко рванул. - Нчатсазвезд я уже разорил. Ты знаешь, чего я хочу. Говори!

- Не в Нчатсазвезд. Я же говорил, что психологи могут не иметь официальной власти. Нчатсазвезд - это прикрытие, - слова складывались сами собой, противно каждой мельчайшей частичке его воли. - Россем - вот где...

Мул разжал руку и Ченнис, обессилевший от мýки, упал на пол.

- И ты пытался оставить меня в дураках? - спросил Мул почти нежно.

- Я тебя обманул! - это была последняя искра сопротивления.

- Ненадолго! Я поддерживаю связь с моим флотом. После Нчатсазвезда разгромим и Россем - не жалко! Но сначала...

На Ченниса надвинулась темнота. Он поднял руку, пытаясь отвести ее от терзаемых болью глаз, но не смог. Темнота давила, душила, жгла. Испуганное сознание все отодвигалось назад, назад... Последнее, что увидел Ченнис - это ликующий Мул: смеющийся урод с дрожащим от смеха чрезмерно большим носом.

Потом все звуки исчезли. Темнота ласково обняла его.

Она рассеялась яркой вспышкой. Некоторое время слезы мешали Ченнису смотреть, но постепенно зрение вернулось к нему. Голова болела, все тело сковывала слабость, невозможно было поднести руку к глазам. Мысли его, как взметенные ветром листья, понемногу улеглись. Ченнис почувствовал, что снаружи в комнату просачивается покой.

Дверь открылась. На пороге стоял Первый Докладчик. Ченнис попытался предупредить его, крикнуть, махнуть рукой, но ничего не получилось. Он все еще был во власти Мула.

Мул был здесь, в комнате. Он злился, глаза его сухо блестели. Он уже не смеялся, а яростно скалился.

Ченнис почувствовал целительное прикосновение Первого Докладчика, но затем оно, наткнувшись на защиту Мула, отступило.

Первый Гражданин сказал с нелепыми для него гневом и досадой:

- Ага, еще один пришел засвидетельствовать почтение.

Прощупав пространство вокруг дома, Мул удивился:

- Вы один.

- Абсолютно один, - согласился Первый Докладчик. - Я должен был прийти один, потому что не кто иной, как я, ошибся пять лет назад. Исправить положение без посторонней помощи для меня - дело чести. Но я снова недооценил силу вашего эмоционального поля. Мне трудно было пробиться сюда сквозь заграждения, выставленные вами. Поздравляю: вы мастер своего дела.

- Спасибо, - неприязнено ответил Мул, - да только зря стараетесь: мне не нужны ваши комплименты. Вы пришли, чтобы разделить участь вашего поверженного героя?

Первый Докладчик улыбнулся.

- Этот человек достойно справился со своей задачей, особенно если учесть, что он много слабее вас. Я вижу, вы обошлись с ним жестоко, и тем не менее надеюсь, что мы восстановим его. Он храбрый человек, сэр. Он пошел на это дело добровольно, хотя расчеты показывали, что вероятность нанесения непоправимого ущерба его сознанию велика, а это страшнее, чем физическое уродство.

Сознание Ченниса билось в путах Мула, но не в силах было из них вырваться; слова предупреждения оставались не сказанными. Ченнис мог только излучать страх, страх...

- Вы знаете, что Нчатсазвезд уничтожен? - холодно спросил Мул.

- Да. Мы предвидели нападение.

- Я так и думал. Предвидели, но не предотвратили?

- Не предотвратили, - Первый Докладчик не старался скрыть, что казнит себя за это. - В этом огромная доля моей вины. Нам следовало действовать еще пять лет назад. Мы с самого начала - с того момента, когда вы заняли Калган, - подозревали, что вы способны управлять человеческими эмоциями. Это не сверхъестественный дар, Первый Гражданин.

Способность передавать эмоции, развитая у вас и у меня, не является современным достижением человечества. В слабой степени она присуща каждому человеку. Любой может понять эмоции собеседника по выражению лица, интонациям речи, жестам и так далее. Животные распознают эмоции лучше человека, за счет более отстрого обоняния. Но у них самих эмоции менее сложны.

На самом деле человек способен на большее, но за миллион лет пользования речью человечество забыло о возможности непосредственного эмоционального контакта. Заслуга ученых Вторых Основателей состоит в том, что они хотя бы частично восстановили эту человеческую способность.

Мы не рождаемся с нею. Мы развиваем ее в течение жизни путем постоянного упражнения, точно так же, как посредством физических упражнений можно развить силу мышц. Вы же были рождены с этой способностью.

Мы смогли рассчитать это. Мы понимали, к чему это приведет. Вы были как зрячий в царстве слепых. У вас неминуемо должна была развиться мания величия. К этому мы подготовились. Однако мы не учли двух факторов.

Во-первых, мы не знали, в какой степени развита ваша способность управлять эмоциями. Сами мы способны влиять лишь на тех, кого видим, поэтому мы бессильны против оружия. Для вас же видение не играет никакой роли. Мы в конце концов обнаружили, что вы способны поддерживать эмоциональный контакт с людьми, находящимися на большом расстоянии от вас, но было уже поздно.

Во-вторых, мы не знали о вашем физическом недостатке - том, который мучил вас сильнее всего и дал вам имя Мул. Мы не предвидели, что вы не просто мутант, а стерильный мутант, и не учли связанного с этим комплекса неполноценности.

Ответственность за эти просчеты лежит на мне, так как я был лидером Вторых Основателей, когда вы захватили Калган. Мы поняли нашу ошибку, когда вы покорили Первых Основателей, а теперь в результате этой ошибки погибли миллионы людей в Нчатсазвезде.

- Вы намерены исправить положение? - тонкие губы Мула побледнели, он был сама ненависть. - И что же вы сделаете? Превратите меня в толстяка? Наделите мужской силой? Вычеркнете из моей памяти безрадостное детство? Вас трогают мои несчастья, мои страдания? Я не жалею о содеянном: я не мог поступать иначе. Пусть Галактика защищается сама, как я защищался сам!

- Ваши чувства нельзя осуждать, - сказал Первый Докладчик, - так как ясно, что они сложились под влиянием не зависящих от вас обстоятельств. Их можно только изменить. Гибель Нчатсазвезда была неизбежной. Сохранить Нчатсазвезд означало позволить произвести более серьезные разрушения в Галактике. Мы сделали все, что могли. Мы эвакуировали с Нчатсазвезда большинство населения. К сожалению, наши меры оказались недостаточно эффективными. Мы обрекли на смерть миллионы. Неужели вам не жаль их?

- Нисколько - как не жаль и ста тысяч, которые погибнут на Россеме не позднее, чем через шесть часов.

- На Россеме? - взволнованно переспросил Первый Докладчик.

Он обернулся к Ченнису, который приподнялся и напряг все силы, но не сумел ничего сказать.

Ченнис вновь почувствовал, как за него борются две силы, потом обе они отступили, и дар речи вернулся к нему.

- Сэр, я обманул ваши ожидания. За десять минут до вашего прихода он вырвал из меня правду. Я не выдержал - мне нечего сказать в свое оправдание. Он знает, что Вторые Основатели - это не Нчатсазвезд, а Россем.

И вновь Ченнис оказался во власти Мула.

Первый Докладчик нахмурился.

- Что вы планируете делать?

- Вы еще спрашиваете? Вам не ясно очевидное? Вы битый час толкуете о природе эмоционального контакта, швыряете мне в лицо слова "мания величия" и "комплекс неполноценности", а я-то времени не теряю. Я связался с моим флотом и отдал ему соответствующие распоряжения. Через шесть часов - если я по какой-либо причине не отменю приказ - мои корабли начнут опустошать Россем. Они оставят только эту деревню, в которой и приземлятся.

Мул раскинул руки и захохотал, наслаждаясь растерянностью Первого Докладчика.

- Вы не предлагаете нам никакого выбора? - спросил тот.

- Нет. Ни при каких условиях я не получу больше. Стоит ли мне жалеть россемских крестьян? Если бы все Вторые Основатели сдались мне и согласились отдаться в мою власть, тогда, может быть, я отменил бы обстрел Россема. Неплохо иметь в своем распоряжении такую армию высокоинтеллектуальных людей. Однако обращение такого числа людей требует заметных усилий, и я не знаю, хочется ли мне, чтобы вы на это согласились. Ну так что, психолог? У вас есть оружие против моего разума, который, по меньшей мере, не уступает вашему? У вас есть оружие против моих кораблей, которые сильнее всего на свете?

- Вы хотите знать, что у меня есть? - с расстановкой произнес Первый Докладчик. - Да ничего, кроме той ничтожной крупицы знания, которой нет у вас.

- Я дам вам возможность поупражнять вашу изворотливость, - засмеялся Мул, - но вы все равно не выкрутитесь!

- Несчастный мутант! - сказал Первый Докладчик. - Мне не нужно изворачиваться. Подумайте: почему именно Бейла Ченниса отправили на Калган в качестве приманки; Бейла Ченниса, молодого, храброго, но ментально слабого, почти такого же слабого, как этот ваш спящий офицер, Притчер? Как вы думаете, почему к вам прилетел не я или не кто-нибудь другой из наших правителей, кто мог бы стать вам достойным противником?

- Наверное, потому, - прозвучал уверенный ответ, - что никто из вас не способен тягаться со мной.

- Истинная причина более логична. Вы знали, что Ченнис - агент Вторых Основателей. Он не сумел скрыть это от вас. Вы знали также, что вы сильнее его, и потому не боялись вести с ним игру: вы были уверены, что всегда перехитрите его. Если бы на Калгане появился я, вы убили бы меня, если бы поняли, что я представляю собой реальную опасность. А если бы я скрыл свою принадлежность ко Вторым Основателям, вы не полетели бы за мной в космос. Вы отважились на это только потому, что ваше превосходство над противником было очевидным. Если бы вы остались на Калгане, Вторые Основатели ничего не смогли бы поделать против ваших людей, машин и способностей.

- Мои способности и сейчас при мне, - заметил Мул, - а люди и машины тоже скоро прибудут.

- Это так, но вы не на Калгане. Вы в олигархии Нчатсазвезд, которую считаете местом расположения Вторых Основателей. Мы всеми силами старались вас в этом убедить. Это было нелегко: вы умный человек, Первый Гражданин, и во всем ищете логику.

- Верно, вы одержали надо мной временную победу, но у меня оказалось достаточно сил, чтобы вырвать у вашего человека правду, и достало мудрости понять, что эта правда должна была существовать.

- Мы предвидели такое, Первый Гражданин, и подготовили Бейла Ченниса к нему.

- Плохо подготовили. Я очистил его сознание от скорлупы, я видел его насквозь. Говоря, что место Вторых Основателей - Россем, ваш человек говорил чистейшую правду. Ни в одной извилине его мозга не осталось и капли обмана.

- Это верно и делает честь нашей проницательности. Но, если помните, я сказал, что Бейл Ченнис был добровольцем. Сейчас я поясню, на что именно он пошел добровольно. Он согласился на преобразование сознания. Мы знали, что вас невозможно обмануть. Поэтому, посылая к вам Ченниса, мы обманули в первую очередь его. Он свято верит, что Вторые Основатели находятся на Россеме.

Мы же в течение трех лет старательно создавали видимость того, что Вторые Основатели находятся на Нчатсазвезде. И мы обманули вас: вы опустошили Нчатсазвезд, можете опустошить Россем, но Вторые Основатели останутся невредимым.

Мул вскочил на ноги.

- Вы смеете утверждать, что на Россеме нет Вторых Основателей?

Ченнис, почувствовав, что Мул, отвлеченный Первым Докладчиком, выпустил его из-под контроля, сел и воскликнул:

- Значит, Россем - не место Вторых Основателей?

- Видите, Первый Гражданин, Ченнис расстроен не меньше вашего. Разумеется, Россем не место Вторых Основателей. Неужели вы думаете, что мы позволили бы такому опасному противнику, как вы, проникнуть в наш мир?

Пусть ваш флот обстреливает Россем, Первый Гражданин, если вам этого хочется. Пусть разрушают все, что хотят и могут. Единственные, кого они здесь могут убить - так это меня и Ченниса, но это вам ничего не даст.

Представители Вторых Основателей, три года жившие на Россеме под видом старейшин, вчера вылетели на Калган. Они разминулись с вашим флотом и прибудут на Калган минимум на день раньше, чем вы. Поэтому я могу вам все рассказать. Если я не отменю своих распоряжений, то по возвращении на Калган вам придется бороться с восставшими подданными. Против вас будут все, за вас - лишь ваш флот. Мои люди проследят за тем, чтобы вам не удалось обратить никого из восставших. Ваша империя пала, мутант.

В бессильном гневе и отчаянии, Мул склонил голову и пробормотал:

- Да... поздно... слишком поздно... я вижу.

И в это момент, пользуясь тем, что Мул утратил бдительность, Первый Докладчик проник в сознание мутанта и за малую долю секунды произвел там необходимые изменения.

Мул поднял голову и спросил:

- Значит, мне нужно вернуться на Калган?

- Конечно. Как вы себя чувствуете?

- Великолепно, - он наморщил лоб. - Кто вы такой?

- Это имеет для вас какое-то значение?

- Никакого, - согласился Мул и тронул Притчера за плечо. - Проснитесь, Притчер, мы возвращаемся домой.

Через два часа силы Ченниса восстановились настолько, что он смог самостоятельно передвигаться.

- Он никогда об этом не вспомнит? - спросил он.

- Никогда, - ответил Первый Докладчик. - У него осталась его сила и империя, но мотивы его поведения изменились. Он теперь миролюбивый человек и не подозревает о существовании Вторых Основателей. Он счастливо проживет те немногие годы, что остались ему при его слабом здоровье. А после его смерти события вновь начнут развиваться согласно Плану Селдона.

- И все же, неужели Россем - не место Вторых Основателей? Не сумасшедший же я?

- Нет Ченнис, вы не сумасшедший, просто мы определенным образом воздействовали на ваше сознание. Пойдемте! Нам тоже пора домой.

ПОСЛЕДНЯЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Бейл Ченнис жил в маленькой белой комнате и ни о чем не задумывался. Он был счастлив жить одной минутой. Он видел стены, окно, траву во дворе, сестру, которая приносила еду и манипулировала проектором для книг; видел, но не трудился давать всему этому название.

Однажды он попытался сосредоточиться на случайно услышанном обрывке разговора. Говорили двое. Один сказал:

- Полная афазия. Все стерто, но, кажется, без ущерба для здоровья. Теперь нужно вернуть первоначальное сознание.

Ченнис не понял значения услышанного, но ничуть не огорчился. Гораздо интереснее наблюдать за сменой цветов на стене.

Потом кто-то пришел, что-то сделал ему, и он надолго заснул.

А когда проснулся, понял, что стена - это стена, кровать - это кровать, а он, Ченнис, лежит в больнице. Он вспомнил, что говорил врач.

- Где я? - Ченнис сел в кровати.

- У Вторых Основателей, - ответил Первый Докладчик. - Вам вернули первоначальное сознания.

- Да! Да!

Ченнис понял, что он - это он, и его переполнило счастье.

- Ну-ка, скажите мне, - попросил Первый Докладчик, - знаете ли вы, где находятся Вторые Основатели?

Горячей волной его затопила правда, и Ченнис не ответил. Он был изумлен, как Эблинг Мис пять лет назад.

Оправившись от удивления, он кивнул и сказал:

- Клянусь всеми звездами Галактики, знаю!

Энциклопедия "Галактика"

Аркадия Дарелл уверенно продиктовала в транскрибер:

- А. Дарелл. "Будущее Плана Селдона".

Умолкла и подумала, что когда-нибудь, когда станет великой писательницей, она будет подписывать свои произведения именем Аркади. Просто Аркади, без фамилии.

"А. Дарелл" - невыносимо пресное имя, только и годится, что для школьных работ по литературе и риторике. Все ученики в классе должны подписывать работы именно так, кроме Алинтуса Дама: когда он подписал свое первое сочинение "А. Дам", класс чуть не помер со смеху. "Аркадия" хорошо для маленькой девочки, а кроме того, это прозвище ее известной прабабушки. У родителей совсем нет фантазии! А ей позавчера исполнилось четырнадцать, уже можно требовать от окружающих, чтобы признали ее взрослой и в честь этого именовали "Аркади".

Она поджала губы, вспоминая, как отец сказал, оторвавшись от проектора:

- Сейчас ты делаешь вид, что тебе девятнадцать, а каково тебе будет в двадцать пять, если молодые люди будут думать, что тебе уже тридцать?

Из большого глубокого кресла, в котором сидела девочка, ей было видно зеркало, стоящее на комоде. Нога, на большом пальце которой вращалась домашняя туфля, выглядела несерьезно. Аркадия надела туфлю, поджала ногу и села, напрягая спину и вытягивая шею, совершенно уверенная в том, что стала от этого выше дюйма на два, и постаралась придать своему облику королевское величие.

Она внимательно рассмотрела свое отражение - до чего толстые щеки! Не размыкая губ, разжала зубы и стала изучать свое лицо в вытянутом виде. Облизала и чуть выпятила губы, томно, как светская кокетка, прикрыла глаза... Почему у нее такие бессовестно румяные щеки?

Аркадия оттянула пальцами внешние уголки глаз, стараясь быть похожей на женщину из центральных звездных систем, но руки, прижатые к вискам, портили впечатление.

Она надменно вздернула подбородок, повернулась к зеркалу в полупрофиль и сказала на октаву ниже, чем говорила обычно:

- Папочка, если ты считаешь, что меня хоть сколько-то интересует, что думают всякие глупые молодые люди, ты глубоко... - тут она вспомнила, что в руке у нее включенный микрофон, ахнула и поскорее выключила его.

На светло-сиреневом листе бумаги с персиковой полосой слева значилось:

БУДУЩЕЕ ПЛАНА СЕЛДОНА

Папочка, если ты считаешь, что меня хоть сколько-то интересует, что думают всякие глупые молодые люди, ты глубоко ой!

- О, черт! - Аркадия с досадливой гримасой вынула из аппарата испорченный лист, и на его место с тихим щелчком выскочил новый.

Раздражение прошло быстро. Аркадия удовлетворенно улыбнулась. То, что надо! Отличное начало романа!

Транскрибер ей подарили позавчера на первый "взрослый" день рождения. Она давно приставала к отцу:

- Папа, у всех в классе; у каждого, кто хочет хоть что-то собою представлять, есть транскрибер. Только самые отсталые пишут на ручных машинках!

Продавец сказал им:

- Это самая компактная и самая простая в обращении модель. Ваш аппарат сам расставит знаки препинания в соответствии с вашей интонацией. Это неоценимое подспорье для образованного человека: помогает выработать грамотное произношение и ритмику речи.

И даже выслушав продавца, отец все еще хотел приобрести аппарат, работающий как пишущая машинка, будто его дочь - старая незамужняя учительница.

Пришлось потратить немножко больше капризных слов и слез, чем может позволить себе взрослая четырнадцатилетняя девушка, зато ко дню рождения ей принесли транскрибер именно той модели, какую она просила. Аппарат писал изящным женским почерком, выводя прелестнейшие заглавные буквы. Написанное таким почерком, даже "ой!" выглядело чрезвычайно мило.

Однако надо все же заняться домашним заданием. Аркадия с деловым видом отложила в сторону испорченный лист бумаги, села ровно, подтянула живот, набрала в легкие воздуха и начала, тщательно выговаривая каждый звук, следя за интонацией и дыханием, диктовать:

- Будущее Плана Селдона, - она вложила в эти слова весь доступный ей драматизм. - Я уверена, что история Основателей хорошо известна всем нам, имевшим счастье воспитываться и получить образование в школах Терминуса, у знающих и опытных учителей.

("Неплохо! Такое начало должно понравиться этой старой ведьме мисс Эрклинг".)

- История нашего государства служит воплощением в жизнь плана Хэри Селдона. Сейчас всех волнует вопрос: будет ли и дальше претворяться в жизнь мудрый план Хэри Селдона или он будет предательски сорван, если еще не сорван. Чтобы понять это, полезно вспомнить суть Плана.

(Эту часть продиктовать было несложно: материал они недавно изучали в курсе современной истории.)

- Почти четыреста лет назад, когда Первая Галактическая Империя шла по пути упадка к неминуемой гибели, Хэри Селдон был единственным, кто увидел приближение конца. На основе законов психоистории, хитросплетения математического аппарата которой бесповоротно утеряны...

(Аркадия запнулась. Она не была уверена, что правильно продиктовала слово "хитросплетения". А-а, пустое, транскрибер не ошибается.)

- ...Селдон и работающие с ним ученые проследили, по какому пути пойдет развитие Галактики. Они выяснили, что, предоставленная самой себе, Империя развалится, и за ее распадом последует период хаоса и анархии длительностью в тридцать тысяч лет.

Предотвратить падение Империи было уже невозможно, но оставалась возможность сократить период хаоса. Селдон разработал план, предусматривающий создание новой империи на обломках старой всего за тысячу лет. Заканчивается четвертое столетие этого тысячелетия, не одно поколение людей сменилось на Терминусе, а План все реализуется.

Хэри Селдон заложил две научные Основы будущей Империи, на разных концах Галактики, выбрав время и место их создания так, чтобы наилучшим образом решить свою психоисторическую задачу. В одной из Основ, созданной на Терминусе, Селдон собрал новейшие технологии и сильнейших специалистов в области естественных наук. Основанная на достижениях естественных наук техника помогала нашим Основателям отражать нападения соседних варварских королевств - бывших провинций Империи. Более того, под предводительством отважных и мудрых людей, таких, как Сэлвор Хардин и Хобер Мэллоу, способных правильно истолковать...

(Она хотела еще раз сказать "хитросплетения", но решила второй раз не рисковать.)

- ...сложные положения Плана, Основатели побеждали и покоряли эти королевства. Прошли столетия, но все наши планеты помнят эти события.

Со временем Основатели подчинили своему экономическому влиянию большую часть Сайвеннского и Анакреонского секторов Галактики и успешно отразили нападение великого генерала Империи Бела Риоза. Казалось, ничто не может расстроить план Селдона. Кризисы, которые предвидел Селдон, наступали в рассчитанное им время и успешно преодолевались. Преодоление очередного кризиса знаменовало новый гигантский шаг Основателей по пути к миру и Второй Империи. И вот...

(Аркадии не хватило воздуха, и она произнесла последнее слово шепотом, но транскрибер записал предложение все тем же ровным, красивым почерком.)

- ...когда от Империи не осталось ничего, кроме жалких обломков, которыми управляли ничтожные диктаторы, пришел Мул, чтобы повергнуть этого колосса на глиняных ногах.

(Эту фразу Аркадия позаимствовала из видеотриллера, но она знала, что мисс Эрклинг не заподозрит ее в плагиате, потому что не слушает ничего, кроме симфоний и научно-популярных передач.)

- Появление этого необычного человека не было предусмотрено Планом. Мул был мутантом, рождение которого невозможно предсказать. Он обладал необычайной способностью управлять человеческими эмоциями и подчинять, таким образом, людей своей воле. С головокружительной быстротой он превратился из бродяги в завоевателя и основателя империи и, в конце концов, покорил даже Основателей.

И все же Мулу не удалось стать властелином Галактики. Его остановила мудрость и смелость великой женщины.

(Здесь перед Аркадией встала обычная проблема. Отец запрещал ей упоминать о том, что она внучка великой Байты Дарелл. Однако это событие всем было хорошо известно, а Байта действительно была великая женщина и на самом деле остановила Мула.)

- Как это произошло, известно немногим.

(Ага! Если придется читать сочинение вслух, эту фразу нужно будет произнести с особым нажимом. Кто-нибудь обязательно спросит, как это произошло, и тогда Аркадии придется рассказать. Нельзя не рассказать, если просят. Аркадия начала продумывать оправдательную речь, которую произнесет после перед отцом.)

- Пять лет Мул деспотически правил Союзом Миров, а затем, в силу неизвестных причин, превратился в просвещенного правителя. Существует мнение о том, что перемена в настроениях Мула произошла в результате вмешательства Вторых Основателей, людей заложенной когда-то Селдоном Второй Основы. Однако до сих пор точное местонахождение Вторых Основателей, как и их роль в развитии Галактики, не установлены, поэтому утверждение о вмешательстве Вторых Основателей остается необоснованным. Четверть века прошло с тех пор, как умер Мул. Повлияло ли его правление на ход истории? Он прервал выполнение Плана Селдона и, казалось, даже отменил его. Однако после его смерти Основатели воспрянули, засветили как Новая звезда из холодного пепла погасшего светила.

(Это сравнение Аркадия придумала сама.)

- Снова планета Терминус стала центром торговой федерации, почти столь же обширной и богатой, как прежде, но более миролюбивой и демократичной.

Возможно, это тоже было предусмотрено в Плане. Вероятно, мечта великого Селдона жива, и через шестьсот лет родится Вторая Галактическая Империя. Я верю в это, потому что...

(Это очень важная часть. Мисс Эрклинг любит писать красным через всю страницу: "Вы даете лишь изложение фактов. Не видно рассуждений и вашего отношения к написанному. Думайте! Выражайте себя! Проникните в свою душу!" - "Проникните в душу". Что она понимает в душах! Разве у человека с такой кисллй физиономией может быть душа?)

- ...потому что никогда еще политическая ситуация не складывалась так благоприятно для нас. Времена наследственных мэров-деспотов миновали, мы вернулись к свободным выборам. Нет больше мятежных торговых миров; нет несправедливости, сопутствующей общественному укладу, при котором все богатства страны сосредоточены в руках немногих.

Поэтому нет причин бояться крушения Плана. Некоторые считают, что угроза нам есть со стороны Вторых Основателей, однако им нечем подтвердить свои опасения, кроме смутных подозрений и суеверий. Мне кажется, что вера в себя и в великий План Хэри Селдона должна вытеснить из наших сердец и умов все сомнения...

(Как неприятно это писать, но к концу сочинения требуется что-нибудь такое...)

- ... и потому я считаю, что...

"Будущее Плана Селдона" осталось незавершенным, потому что Аркадия услыхала тихий стук в окно, вскочила на подлокотник кресла и увидела за стеклом улыбающееся лицо с правильными чертами и прижатым к губам указательным пальцем.

После паузы, достаточной, чтобы почувствовать удивление, она соскочила с кресла, подошла к дивану, стоявшему под окном, взобралась на него и вопросительно взглянула на гостя.

Его улыбка погасла. Вцепившись побелевшими от напряжения пальцами правой руки в подоконник, левой он сделал быстрый жест. В ответ Аркадия открыла защелку и отодвинула нижнюю треть окна, впустив в комнату теплый весенний воздух.

- Вы все равно не влезете, - с довольным видом сказала она. - Окна экранированы и впускают только своих. Если попытаетесь влезть, сработает сигнализация и поднимется шум.

Помолчав, Аркадия добавила:

- Это крайне неблагоразумно - стоять на карнизе. Вы можете упасть, сломать шею и помять наши цветы, редкие и очень дорогие.

- Чтобы этого не случилось, - сказал мужчина, опасавшийся того же, что и Аркадия, но по-иному расставляющий ценности, - отключите, пожалуйста, экранирование и впустите меня.

- Не стоит на этом настаивать, - ответила Аркадия. - Вероятно, вы ошиблись адресом, потому что я не из тех девушек, которые впускают мужчин к себе в спальни в такое время.

Говоря это, Аркадия постаралась сделать такое лицо, чтобы про нее действительно нельзя было этого подумать.

Лицо незнакомца омрачилось.

- Это дом доктора Дарелла? - пробормотал он.

- Я должна пред вами отчитываться?

- Ох, Галактика!.. До свидания...

- Молодой человек, если вы спрыгнете, я подниму тревогу.

Аркадия сказала это с иронией: на ее взгляд, незнакомец был далеко не молод - ему было все тридцать, а, может быть, и больше.

Молодой человек помолчал и строго спросил:

- Девочка, ты не хочешь, чтобы я оставался, и не хочешь, чтобы уходил. Что же мне делать?

- Я полагаю, вы можете войти. Это действительно дом доктора Дарелла. Я сейчас сниму экранирование.

Незнакомец оглянулся, осторожно просунул в окно руку и, когда ничего не случилось, подтянулся и влез в комнату. Сердитыми шлепками отряхнул одежду и поднял к Аркадии покрасневшее лицо.

- Ваша репутация не пострадает, если меня обнаружат здесь?

- Пострадает, но не так сильно, как ваша, потому что, услышав шаги за дверью, я закричу и скажу, что вы проникли сюда без моего разрешения.

- Как вы объясните то, что не сработала сигнализация?

- Да очень просто! Ее у нас нет!

Незнакомец обиделся.

- Это был блеф? Сколько тебе лет, малышка?

- Не кажется ли вам, молодой человек, что вы задаете нетактичный вопрос? Это первое. И второе: я не привыкла, чтобы меня называли малышкой.

- Понятно. Вы, наверное, загримированная бабушка Мула? Вы позволите мне уйти прежде, чем организуете ленч-вечеринку в мою честь?

- Я не позволю вам уйти: вас ждет мой отец.

Незнакомец насторожился. Подняв бровь, он спросил:

- Ваш отец один?

- Да.

- К нему кто-нибудь приходил в последнее время?

- Какие-то торговцы - и вы.

- В последние дни не происходило ничего необычного?

- Если не считать вашего визита...

- Забудьте обо мне, хорошо? Впрочем, нет, не забывайте. Скажите, откуда вы знаете, что ваш отец ждет меня?

- О, это проще простого. На прошлой неделе он получил секретное самоуничтожающееся послание в капсуле. Уже пустую капсулу бросил в атомный дезинтегратор, а затем дал Поли - это наша горничная - отпуск на месяц. Отпустил ее к сестре в Терминус-Сити. А сегодня он постелил себе в другой комнате. Я поняла, что он ждет кого-то и хочет, чтобы об этом никто не знал, даже я, хотя мне он обычно все рассказывает.

- Неужели? Я думал, и рассказывать не приходится: вы все угадываете по глазам.

- Так и есть! - Аркадия засмеялась.

Она перестала чувствовать неловкость. Гость был в возрасте, но очень импозантный: вьющиеся темные волосы и голубые глаза. Может быть, когда она станет старше, ей встретится кто-нибудь похожий?

- А как вы узнали, - спросил незнакомец, - что ваш отец ждет именно меня?

- Кого же еще? Папа засекретился, кого-то ждет, и тут появляетесь вы - не через парадную дверь, как нормальный человек, а через окно, - тут Аркадия ввернула любимую мысль. - Мужчины такие наивные!

- Нельзя быть такой самоуверенной, малышка, то есть, мисс. Вы можете ошибаться. Что, если ваш отец ждет не меня, а кого-то другого?

- Вряд ли. Я недаром не позволяла вам войти, пока вы не бросили свой портфель.

- Что я бросил?

- Портфель, молодой человек. Я не слепая. Вы не уронили его, а именно бросили, да еще и примерились, чтобы он упал, куда надо. Вы бросили портфель под кусты, чтобы снаружи никто не заметил. Поскольку вы пытались войти через окно, а не через парадную дверь, значит, предварительный осмотр местности вокруг вызвал у вас беспокойство. Вам попалась я, и вы, вместо того, чтобы позаботиться о себе, позаботились прежде всего о портфеле, что позволяет заключить, что содержимое портфеля, каково бы оно ни было, для вас важнее собственной безопасности, а это значит, что если вы здесь, а портфель там, и мы знаем, что портфель там, то вы достаточно беспомощны.

Аркадия остановилась, чтобы набрать воздуху для новой тирады, и гость, воспользовавшись паузой, заметил:

- Тем не менее я в состоянии придушить вас, выпрыгнуть из окна, взять портфель и уйти.

- Молодой человек, у меня под кроватью лежит бейсбольная бита, мне нетрудно ее достать, и я сильнее, чем обычно бывают девушки в моем возрасте.

Беседа зашла в тупик. Наконец "молодой человек" с натужной вежливостью заговорил:

- Итак, мы почти подружились, но до сих пор не познакомились. Позвольте представиться. Я Пеллеас Энтор. Как вас зовут?

- Меня зовут Аркади Дарелл. Рада с вами познакомиться.

- Аркади, деточка, будь добра, позови папу.

Аркадия заартачилась.

- Я не деточка. Когда человека просят об услуге, при этом обычно ему не грубят.

Пеллеас Энтор вздохнул.

- Хорошо. Милая, добрая старушка, вы меня премного обяжете, если соблаговолите позвать вашего отца.

- Это уже лучше, хотя не то, чего я добиваюсь. Я позову отца, но с вас глаз не спущу, - она несколько раз топнула ногой.

Послышались торопливые шаги, и дверь резко распахнулась.

- Аркадия! - возмущенно начал доктор Дарелл и не договорил. - Кто вы, сэр?

Пеллеас с явным облегчением поднялся на ноги.

- Доктор Торан Дарелл? Я Пеллеас Энтор. Вы получили мое письмо? Ваша дочь говорит, что получили.

- Моя дочь говорит, что получил? - доктор грозно глянул на дочь, которая встретила его взгляд лучезарной улыбкой чистейшей невинности.

Доктор Дарелл сдался и обратился к гостю:

- Я вас жду. Прошу вас, пройдемте.

Тут глаз доктора засек какое-то движение. Аркадия перехватила его взгляд и бросилась к транскриберу, но отец стоял прямо над ним.

- Он все время работал? - ехидно спросил доктор.

- Папа! - воскликнула Аркадия. - Неприлично читать записи чужих мыслей и бесед!

- А беседовать в спальне вечером с незнакомым мужчиной прилично? Я твой отец, Аркадия, и должен оградить тебя от порока!

- Папа! Ничего подобного не было!

- Еще как было, доктор Дарелл, - вдруг засмеялся Пеллеас. - Молодая леди обвиняла меня во всех грехах. Я осмелюсь настаивать, чтобы вы это прочитали - убедитесь, что моя совесть чиста.

Аркадия с трудом сдерживала слезы. Ну вот, родной отец ей не верит! Проклятый транскрибер! И этот дурак, который влез в окно, вместо того чтобы позвонить в дверь! И сейчас отец произнесет долгую выразительную речь о том, что должна и чего не должна делать молодая девушка.

- Аркадия, - проникновенно начал отец, - мне кажется, более того, я уверен, что молодая девушка...

Так и знала. Так и знала.

- ...не должна так непочтительно разговаривать со старшими.

- А старшие не должны заглядывать ей в окна. Жилище молодой девушки неприкосновенно! Уходите, мне нужно закончить сочинение.

- Не тебе судить о праве других заглядывать в твои окна. Ты не должна была впускать этого человека. Тебе следовало сразу же позвать меня, особенно, если ты знала, что я его жду.

- Зря ты с ним связываешься, - парировала Аркадия. - Он завалит все дело, если будет и дальше лазать в окна, а не стучать в двери, как положено нормальному человеку.

- Аркадия, не вмешивайся в дела, о которых ничего не знаешь!

- Почему не знаю? Вы ищете Вторых Основателей!

В наступившей тишине даже Аркадия почувствовала себя неловко.

- Кто тебе это сказал? - осторожно спросил доктор Дарелл.

- Никто. Вы напустили на себя такой таинственный вид, что я сама все поняла. Не бойтесь, никому не скажу.

- Мистер Энтор, - сказал доктор Дарелл, - я должен перед вами извиниться.

- О, ничего страшного, - последовал неискренний ответ. - Не ваша вина, если она общается с темными силами. Позвольте задать вашей дочери вопрос. Мисс Аркадия!

- Что вам нужно?

- Почему вы считаете, что глупо лезть в окно, если можно войти в дверь?

- Потому что глупо привлекать к себе внимание, если хочешь спрятаться. Если у меня есть тайна, я не заклеиваю пластырем рот, чтобы все видели, что я боюсь что-то выболтать. Я говорю столько же, сколько обычно, но о другом. Вы читали афоризмы Сэлвора Хардина? Это, знаете, наш первый мэр.

- Да, я знаю.

- Так вот, он говорил, что нужно лгать, не стыдясь своей лжи, если хочешь, чтобы тебе поверили. Еще он говорил, что нужно говорить не правду, а ложь, похожую на правду, и тогда тебе поверят. А если вы лезете в окно, значит, вы стыдитесь своей лжи, и она не похожа на правду.

- Что бы вы сделали на моем месте?

- Если бы у меня было к папе секретное дело, я познакомилась бы с ним вполне официально и несколько раз встретилась бы, чтобы обсудить вполне законные дела. А потом, когда все привыкли бы видеть нас вместе, заговорила бы о секретном деле, и никто не стал бы интересоваться, о чем мы секретничаем.

Энтор удивленно взглянул на девочку, потом перевел глаза на доктора Дарелла.

- Пойдемте. У вас в саду остался мой портфель. Погодите! Последний вопрос. Аркадия, у тебя под кроватью взаправду лежит бейсбольная бита?

- Нет, понарошку.

- Хм. Трудно поверить.

В дверях доктор Дарелл остановился.

- Аркадия, говоря о Плане Селдона, не намекай на бабушкины подвиги. Обойди эту тему.

По лестнице доктор Дарелл и Пеллеас Энтор спускались молча. В саду гость сдавленным голосом спросил:

- Доктор, если не возражаете, сколько ей лет?

- Позавчера исполнилось четырнадцать.

- Четырнадцать? О, Галактика! Слушайте, она не говорила, что собирается замуж?

- Нет. Мне не говорила.

- Так вот, если скажет, пристрелите его. Я хочу сказать, того беднягу, за которого она соберется замуж, - гость посмотрел доктору в глаза. - Я серьезно. Застрелите, чтоб не мучился. Представляете, во что она превратится, когда ей станет двадцать? Я не хотел вас обидеть...

- Я не обижаюсь. Дамаю, я понимаю, что вы имеете в виду...

...А наверху объект их приватного обсуждения, усевшись перед транскрибером и глядя на него с отвращением, противным голосом произнесла:

- Будущеепланаселдона.

Транскрибер невозмутимо вывел на чистом листе бумаги элегантные рукописные буквы: "БУДУЩЕЕ ПЛАНА СЕЛДОНА".

Энциклопедия "Галактика"

Вот перед вами комната.

Где она находится - неважно. Главное то, что в ней в большей мере, чем где-нибудь еще, существуют Вторые Основатели.

Эта комната в течение нескольких столетий была обителью чистой науки, но в ней нет ни одного из тех приспособлений, которые за последние тысячи лет человечество привыкло ассоциировать с наукой. Наука, обитавшая в этой комнате, оперировала лишь математическими понятиями, она занималась логическими выводами, как наука доисторических людей, заселявших единственную, теперь неизвестную, планету Галактики.

В комнате находился предмет, Главный Источник Света, содержащий в себе полный план Селдона.

В комнате был человек - Первый Докладчик. Он был двадцатым в череде главных хранителей Плана, а его титул означал, что на собраниях руководителей Вторых Основателей он должен говорить первым.

Его предшественник одержал победу над Мулом, но отзвуки той великой борьбы все еще сказываются, человечество еще не вернулось на путь, заложенный Селдоном. Вот уже двадцать пять лет Первый Докладчик и его администрация стараются вывести Галактику - упрямых и строптивых людей - на этот путь. Это титанический труд!

Первый Докладчик обернулся на скрип открывшейся двери. На пороге стоял молодой человек, которому Первый Докладчик сквозь размышления о судьбах человечества посылал волны приветливого ожидания, - ученик, один из тех, кто в будущем может занять его место.

Молодой человек нерешительно топтался на пороге, и Первому Докладчику пришлось подойти к нему, обнять за плечи и увлечь за собой в комнату.

Ученик робко улыбнулся. Первый Докладчик сказал:

- Первым делом я расскажу вам, зачем звал вас.

Они смотрели друг на друга через стол. Человек не из Вторых Основателей,не смог бы понять, что между ними происходит разговор.

Первоначально речь была средством, с помощью которого Человек в грубом приближении передавал свои мысли и эмоции. Избрав произвольные звуки и сочетания звуков для обозначения определенных настроений, Человек выработал способ общения - грубый, неуклюжий, постепенно погубивший гибкость человеческого сознания и обеднивший палитру чувств.

Все страдания людей и беды человечества имеют причиной то, что люди (за исключением Хэри Селдона и немногих его соратников и последователей) не понимают людей. Человек живет в душном плотном тумане, в котором не видит никого, кроме себя самого. Иногда до него доносятся сигналы, подаваемые другим человеком из такого же кокона. Люди, шагните навстречу друг другу! Но они не знают друг друга, не понимают друг друга, не решаются верить друг другу, с рождения угнетены и испуганы одиночеством - и потому боятся и ненавидят друг друга.

Тысячелетиями ноги человека увязали в грязи, не отпуская от земли его разум и душу, которые достойны парить среди звезд.

Инстинктивно человек искал способ освободиться от пут речи. Семантика, логика обозначений, психоанализ явились попытками усовершенствовать речь или обойтись без нее.

Вершиной развития науки об интеллекте стала психоистория, или математизированная социопсихология. Математика позволила проникнуть в тайны нейрофизиологии, на атомном уровне рассчитать электрохимические процессы, которые составляют деятельность нервной системы. Без этого невозможно было дальше развивать психологию. Добытые психологией знания о человеке были обобщены на группы людей, социология тоже стала формальной дисциплиной.

Группы людей: миллиарды, заселяющие планеты, триллионы, занимающие сектора, квадриллионы, которыми исчисляется население Галактики, - стали не просто группами людей, а огромными силами истории, действие которых можно рассчитать по формулам статистики. Для Хэри Селдона будущее стало ясным и неизбежным, и он составил свой План.

Те же самые обстоятельства, что привели Селдона к созданию исторического Плана, сейчас освободили Первого Докладчика и Ученика от необходимости изъясняться словами.

Первый Докладчик без слов знал, что происходит в сознании Ученика, ощущал малейшие токи, протекавшие в его мозгу. Однако чутье Первого Докладчика не было инстинктивным, как у мутанта Мула; оно было развито годами упражнений и опиралось на научные знания.

Поскольку и автор, и читатель принадлежат к обществу, где основным средством общения все же является речь, автору придется излагать беседу психологов в виде дискуссии, жертвуя при этом какими-то оттенками смысла.

Мы остановились на том, что Первый Докладчик сказал:

- Первым делом я расскажу вам, зачем звал вас.

Читатель может представить, как протекала дальнейшая беседа, если мы признаемся, что ничего подобного Первый Докладчик не говорил. В действительности он просто улыбнулся и поднял указательный палец.

Первый Докладчик "сказал":

- Всю жизнь вы занимаетесь наукой об интеллекте. Вы взяли от учителей все, что они могли дать. Пришла пора вам и некоторым другим попробовать себя в качестве Докладчика.

Ученик в качестве ответа проявлял волнение.

- Не притворяйтесь, что боялись, что вам недостает квалификации, а теперь радуетесь, что ваши надежды оправдались, и вас признали. Опасения и надежды - это слабости. Вы были уверены, что вас признают, но боялись это показать, не желая выглядеть самоуверенным, то есть непригодным. Пустое! Человек, не признающий себя умным, безнадежно глуп. Не этому ли вас учили, готовя к достижению квалификации, которую вы, без сомнения, обретете?

Ученик выказал облегчение.

- Так-то лучше. Теперь, когда вы перестали отгораживаться от меня, вы способны мыслить и делать выводы. Помните, настоящий психолог не отгораживает свое сознание от мира барьером, который для хорошего зонда не барьер. Мастер должен воспитать в себе второе я, идеальное и невинное, которому нечего скрывать от окружающих. Смотрите, мое сознание открыто перед вами. Откройте же свое.

Докладчиком быть нелегко. Нелегко быть даже психоисториком, а далеко не всякий психоисторик может стать Докладчиком. Дело в том, что Докладчику недостаточно владеть математикой Плана Селдона; он должен верить в успех Плана, жить во имя его осуществления. Более того, Докладчик должен воспринимать План, как живое существо, любить и лелеять его.

Первый Докладчик указал на черный блестящий куб, стоявший на столе:

- Вы знаете, что это?

- Не знаю, Докладчик.

- Вы слышали о Главном Источнике Света?

- Это он? - изумление.

- Ожидали увидеть что-то более благородное и возвышенное? Вполне естественно. Прибор был изготовлен людьми Селдона во времена Империи. Почти четыреста лет он безупречно служил нам, не требуя настройки или ремонта. К счастью, безупречно, ибо среди нас нет людей, чьей квалификации хватило бы для технического обслуживания прибора, - Первый Докладчик улыбнулся. - Изготовить второй такой или починить этот могут только Первые Основатели, но люди Первой Основы не должны знать о его существовании.

Он опустил какой-то рычаг на своей стороне стола, и в комнате стало темно, но только на миг. Стены осветились белым светом, затем на белом проступили черные полосы, вскоре превратившиеся в ряды формул.

- Подойдите к стене, мой мальчик. Не бойтесь, от вас не будет тени: Источник Света испускает излучение особым образом. Я не знаю, как это получается, но знаю, что тени не будет.

Они стояли рядом у стены в тридцать футов длиной и десять футов высотой. Буквы были мелкие, строки лежали плотно. Противоположная стена тоже была исписана.

- Это не весь План, - сказал Первый Докладчик. - Чтобы уместить его здесь полностью, нам пришлось бы уменьшить буквы до микроскопических размеров. Сейчас перед вами основные положения. Вы это изучали?

- Да, Докладчик, изучал.

- Узнаете что-нибудь?

Помолчав, Ученик ткнул пальцем куда-то вверх. Строки побежали по стене вниз, и на уровне глаз Ученика оказалось уравнение, о котором он подумал.

- Видите, - засмеялся Первый Докладчик, - он читает ваши мысли. Он и не то еще умеет. Что вы хотели сказать об уравнении, которое выбрали?

- Это ригелианский интеграл, - не совсем уверенно начал Ученик, - с планетарным распределением отношений, что отражает наличие на планете или в секторе основных экономических классов и нестабильность их настроений.

- Еще?

- Уравнение описывает предельное состояние, так как здесь есть... - снова побежали строки, - ...сходящийся ряд.

- Хорошо, - одобрил Первый Докладчик. - Скажите, что вы думаете о Плане в целом? Это законченное произведение человеческой мысли?

- Безусловно!

- Нет! Неверно! - отрезал Докладчик. - Вам придется забыть многое из того, чему вас учили. План Селдона нельзя назвать ни законченным, ни безупречным. Это просто-напросто лучшее, чего можно было достичь в то время. Двенадцать поколений людей корпели над этим планом, разбирали уравнения, проверяли каждый знак. Более того, сверяли предсказания с действительностью и учились на ошибках.

Они смогли узнать больше, чем знал сам Селдон, и если теперь, вооружившись этими знаниями, мы проделаем работу Селдона заново, мы выполним ее лучше. Вы хорошо меня понимаете?

Ученик был несколько растерян.

- Прежде чем стать Докладчиком, - продолжал Первый Докладчик, - вы должны внести в План свою лепту. Пусть это не кажется вам кощунством. Видите, некоторые места выделены красным? Каждой отметке соответствует изменение, внесенное в План кем-то из последователей Селдона. А это... это, - он посмотрел вверх, и строчки посыпались вниз, - вот! Это моя работа.

Красной линией были обведены две расходящиеся стрелки, каждая из которых вела к столбцу уравнений, также взятому в красное кольцо. Между двумя этими столбцами был вставлен третий, весь написанный красным.

- Небольшое уточнение к сказанному Селдоном. До этого периода истории мы пока не дошли и не дойдем, по крайней мере, еще лет четыреста. Это будет время, когда за престол молодой Второй Империи будут бороться несколько претендентов. Если их силы будут равны, Империя окажется под угрозой распада. Если кто-то из них окажется намного сильнее, Империи грозит застой. Селдон рассмотрел обе возможности и дал соответствующие рекомендации.

Однако существует возможность, что претенденты на престол придут к какому-то компромиссу. Она невелика - если быть точным, двенадцать целых шестьдесят четыре сотых процента, но мы уже сталкивались с фактами, вероятности которых были еще меньше. Я показал, что в этом случае Империя переживет кратковременный период застоя, за которым последует гражданская война, которая принесет больше жертв и разрушений, чем война, которая разразится, если компромисс не будет достигнут. К счастью, это можно предотвратить. Я показал, как это сделать.

- Позвольте спросить, Докладчик, как вносятся изменения в План?

- Для этого есть особая структура. Ваши расчеты будут проверены пятью различными комиссиями. Вам придется защищать свою работу перед придирчивыми и безжалостными оппонентами. Затем вашу разработку отложат, а через два года рассмотрят повторно. Иногда оказывается, что внешне безупречная работа не выдерживает проверки временем. Часто автор сам обнаруживает свою ошибку.

Если при повторном рассмотрении - не менее тщательном, чем первое, - ошибок не обнаруживается и - еще лучше - автор дополняет свою разработку или представляет новые доказательства своих идей, его расчеты вносятся в План. Это вершина карьеры.

Автора разработки допускают к Источнику Света, и он мысленно диктует все дополнения и изменения. Никаких указаний на то, кому принадлежит очередное дополнение или изменение, не делается. План - это продукт нашего коллективного творчества. Вы меня понимаете?

- Да, Докладчик!

- Хорошо, довольно об этом, - Первый Докладчик сделал шаг в сторону, и стены вновь стали пустыми. - Садитесь и послушайте меня. Обычному психоисторику достаточно разбираться в биостатистике и нейрохимической электроматематике. Этого хватает, чтобы выполнять черновые расчеты. Докладчик должен уметь обсуждать План без опоры на математику; если не сам План, то хотя бы его философскую концепцию и основные цели.

Итак, какова цель Плана? Постарайтесь ответить своими словами и не гонитесь за внешним лоском. Я буду оценивать ваш ответ не по форме, а по содержанию.

Впервые за время беседы Ученику предоставилась возможность сделать серьезное высказывание. Он помялся и неуверенно заговорил:

- На основании всего изученного я могу сделать вывод, что основной целью Плана является организация цивилизации на совершенно новых принципах. Последние достижения психохимии свидетельствуют в пользу того, что новая ориентация человечества никогда спонтанно не...

- Стоп! - оборвал его Первый Докладчик. - Нельзя говорить "никогда". Это свидетельство лености ума. Психоистория оперирует вероятностями. Вероятность наступления какого-либо события может быть бесконечно малой, но не может равняться нулю.

- Простите, Докладчик. Вероятность того, что новая ориентация человечества избавит его от случайностей, очень высока.

- Это лучше. Какова эта новая ориентация?

- Это ориентация на мыслительные науки. До сих пор человечество выше ценило науки, вооружавшие его новой техникой и дающие ему власть над окружающей природой. Управление собственным сознанием и обществом Человек пустил на самотек. В результате самая стабильная цивилизация была стабильной лишь на пятьдесят пять процентов. Наиболее стабильными были наименее развитые цивилизации.

- Почему новая ориентация снижает роль случайности?

- Очень немногие представители человечества обладают достаточными способностями, чтобы внести какой-то вклад в развитие естественных наук. Плоды их деятельности материальны и всем доступны. Еще меньше тех, которые способны развивать и применять мыслительные науки. Плоды их деятельности более долговечны, но менее ощутимы. Ориентация общества на мыслительные науки приведет человечество к диктатуре адептов этой науки, которых по праву можно назвать лучшими представителями человеческого рода. Их диктат - пусть мягкий - будет встречать сопротивление и осуществление его будет невозможно без низведения остальных людей до уровня животных. Это для нас неприемлемо.

- Каков выход?

- Выход - План Селдона, который предусматривает, что ко времени образования Второй Галактической Империи человечество будет готово к владычеству мыслительных наук. Вторые Основатели, со своей стороны, к этому моменту, который наступит через шестьсот лет, подготовят людей, способных осуществить власть мыслительных наук. Иными словами, Первые Основатели подготовят форму нового государства, а Вторые - содержание.

- Понятно. Вы считаете, что любая империя, основанная в Галактике к моменту, назначенному Селдоном, явится успехом его Плана?

- Нет, Докладчик, я так не считаю. В интервале между девятьюстами и тысячей семьюстами лет со дня принятия Плана могут существовать несколько империй, но лишь одна из них будет той Второй Галактической Империей, которую имел в виду Селдон.

- Почему же, в свете всего сказанного, необходимо скрывать факт существования Вторых Основателей, и особенно - от Первых?

Ученик задумался, ища в вопросе скрытый смысл, но не нашел. В ответе его звучало беспокойство.

- По той же причине, в силу которой следует скрывать от человечества сущность Плана. Законы психоистории носят статистический характер, и действие их искажается, если отдельные люди начинают вести себя неслучайно. Если достаточно большой группе людей станут известны основные положения Плана, эти люди в своих действиях начнут руководствоваться своими знаниями. Их поведение не будет случайным в понимании психоистории, а, значит, станет непредсказанным. Простите, Докладчик, я чувствую, что мой ответ неудовлетворителен.

- Хорошо, что чувствуете. Ваш ответ неполон. Мы держим в тайне не только План, но всю Вторую Основу. Дело в том, что Вторая Империя еще не родилась. Общество еще не готово принять правление психологов. Оно испугается нас и станет оказывать сопротивление. Вам все понятно?

- Да, Докладчик. Мы недостаточно подробно разбирали этот вопрос.

- Не прибедняйтесь. Перед вами его даже не ставили, но вы могли бы и сами об этом задуматься. Мы с вами еще побеседуем об этом и о многом другом. Придете ко мне через неделю. Будьте готовы высказаться по проблеме, которую я сейчас перед вами поставлю. Расчетов не нужно: вы не справитесь за неделю с той работой, на которую эксперту требуется год. Представите общие тенденции и направления.

Приблизительно пятьдесят лет назад действительность разошлась с прогнозом. Случилось событие, вероятность которого составляла один процент. Подумайте, через какое время это расхождение начнет угрожать непоправимыми последствиями. Определите, к чему приведет расхождение, если его не устранить, и постарайтесь найти разумные методы его устранения.

Ученик пробежал глазами по строкам, загоревшиеся на появившемся маленьком экране, и обеспокоенно спросил:

- Почему вы выбрали именно эту проблему, Докладчик? Мне кажется, она имеет не только академическое значение.

- Вы догадливы, мой мальчик. Да, это реальная проблема. Около пятидесяти лет тому назад Мул ворвался в историю Галактики и в течение десяти лет оставался самой значительной фигурой в галактической истории. Его появление не было предусмотрено Планом, влияние на ход истории не было рассчитано. Он вызвал серьезное, но не фатальное, отклонение действительности от Плана.

Чтобы это отклонение не стало фатальным, нам пришлось предпринять решительные действия. Мы обнаружили наше существование и, что гораздо хуже, продемонстрировали наши возможности. Первые Основатели узнал о нашем существовании и теперь действуют с учетом этого знания. Обратите внимание на это и это. Никому не сообщайте, о чем мы беседовали.

Ученик долго молчал, потом в смятении воскликнул:

- Значит, План Селдона провалился?

- Еще нет. Но под угрозой провала. Вероятность успеха, по последним оценкам, составляет двадцать одну целую четыре десятых процента.

Дни доктор Дарелл и Пеллеас Энтор проводили в приятном безделье, а вечера - за дружескими беседами. Доктор Дарелл представил молодого человека всем знакомым как дальнего родственника, и интерес к Энтору угас. Если, появившись с ним на обществе, доктор замечал любопытный взгляд, он говорил:

- Познакомьтесь, мой троюродный брат.

Аркадия вела свои приготовления в свойственной ей манере, действуя еще менее прямолинейно.

Она добилась от Алинтуса Дама, одноклассника, чтобы он подарил ей самодельное подслушивающее устройство. При этом она действовала методами, не сулившими ничего хорошего мужчинам, которым придется общаться с нею в будущем. Не вдаваясь в подробности, скажем, что Аркадия стала проявлять интерес сначала к хобби Алинтуса - он увлекался техникой, - а потом к его личности, и несчастный мальчик неожиданно для себя самого обнаружил, что он 1) произносит длинный и страстный монолог о гиперволновых двигателях; 2) упивается восхищенным взглядом больших глаз слушательницы; 3) вручает ей свое величайшее изобретение - упомянутое выше подслушивающее устройство. После этого Аркадия подружила с Алинтусом еще немного, чтобы он не заподозрил, что все дело в звуковом приемнике, и охладела к бедняге. Он еще некоторое время вздыхал и надеялся, но в конце концов оставил все надежды.

Однажды вечером, после ужина, в гостиной доктора Дарелла собрались пятеро мужчин. Аркадия в это время сидела в своей комнате за письменным столом, склонившись над тщательно замаскированными плодами творчества Алинтуса.

Наступил седьмой вечер после появления Энтора. В гостиной доктора Даррела собрались пятеро. Один из них был сам доктор Дарелл, безупречно одетый, седеющий, кажущийся старше своих сорока двух лет. Второй - Пеллеас Энтор, серьезный, настороженный и немного неуверенный в себе. Третий - Джоуль Турбор, телережиссер, дородный и толстогубый. Четвертый - доктор Элветт Семик, преподаватель физики в университете, морщинистый и сухой, заполняющий костюм лишь наполовину. И последний - Хомир Мунн, библиотекарь, долговязый и ужасно стеснительный.

Доктор Дарелл заговорил деловым тоном:

- Господа, мы собрались для серьезного разговора. Я полагаю, вы об этом догадывались. Вероятно, вы догадываетесь, что вам угрожает опасность. Не стану ее преуменьшать: мы приговорены.

Обратите внимание: вас пригласили сюда открыто. Вас не просили проникнуть в дом незамеченными. Окна в моем доме прозрачны в обоих направлениях. В комнате отсутствует какой-либо защитный экран. Чтобы быть уничтоженными, нам достаточно привлечь к себе внимание врага. Театральная конспирация сослужила бы нам именно эту службу. Вы меня понимаете?

("Умнеют", - подумала Аркадия.)

Элветт Семик оттопырил нижнюю губу, обнажив зубы. Эта гримаса всегда предшествовала его реплике.

- Прошу вас, приступим к делу. Расскажите нам о молодом человеке.

- Его зовут Пеллеас Энтор. Он студент моего коллеги Клейсе, умершего в прошлом году. Перед смертью Клейсе сделал карты своего мозга до пятого подуровня, и передал их мне. Мы сравнили их с картами человека, сидящего перед вами. Вам должно быть известно, что карта мозга человека уникальна, как и отпечатки его пальцев. Если вы этого не знаете, можете поверить слову специалиста. Подделать карту невозможно.

- Мы верим вам, - поджав губы, сказал Турбор, - тем более, что после смерти Клейсе вы единственный серьезный электронейролог в Галактике. Я говорил это в своей последней программе и вполне искренне повторяю сейчас. Итак, начнем. Сколько вам лет, Энтор?

- Двадцать девять, мистер Турбор.

- Хм... Вы тоже серьезный электронейролог?

- Пока только студент, но я учился у самого Клейсе.

Вмешался Мунн. Волнуясь, он заикался.

- Я п-прошу п-приступить, наконец, к делу. Мы г-говорим с-слишком много п-пустых слов.

Доктор Дарелл удивленно глянул на Мунна.

- Вы правы, Хомир. Начинайте, Пеллеас.

- Мистер Мунн высказал дельное предложение, - медленно начал Пеллеас Энтор, - но я не могу приступить к делу, не получив ваших электронейрологических данных.

- В чем дело, Энтор? - нахмурился доктор Дарелл. - Какие данные вам нужны?

- Мне нужны ваши карты. Вы сняли мою, доктор Дарелл, а я сниму вашу, а также карты всех присутствующих. Все процедуры я буду проводить сам.

- Все правильно, Дарелл, - сказал Турбор. - У молодого человека нет оснований доверять нам. Пусть проверит.

- Спасибо, - поблагодарил Энтор. - Проводите нас, пожалуйста, в лабораторию, доктор Дарелл. Сегодня утром я позволил себе бестактность проверить вашу аппаратуру.

---

Оставить комментарий © Copyright О.К. (magister.msk@gmail.com) Размещен: 08/11/2009, изменен: 08/11/2009. 197k. Статистика. Повесть: Фантастика, Переводы

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"