Тема : Остров.


Почему меня разбудило Солнце? Что-то не припомню я тот день, когда утром
не нужно было вдыхать этот тошнотворный запах от сожженного жира свечи. А тут
затихло все, мертвая тишина вокруг, народ притаился по домам, шаг боится во двор
сделать. А я не побоялась, сестру Вишку с котом дома оставила досыпать сладкий
сон под теплыми лучами, а сама на вече побежала, там уж кто-то да должен знать что
происходит.

Наш остров - это территория дождя, как он еще под воду не ушел, не знаю я.
Но без дождя нам жизни не будет, так Вокко говорит. Морские демоны вмиг берег
облюбуют, нас выживать станут. Или люд заезжий появится, нарушит наш тихий мир.
Вокко умный, ему все у нас верят, потому и живем до сих пор. На моей памяти только
однажды на берег человека волна вынесла, случайно. Так его и прозвали Случайный,
ибо не помнил он себя и сам ничего рассказать не мог. Рот зашит был. Дети его
пужались сильно, да и нам смотреть не в радость было, вот и направил его Вокко
на Маяк огонь тушить. На Маяк у нас никто по своей воли и не пойдет, а Случайного
вроде как и не жалко.

Вышла я на самую широкую площадь нашего селения, где столп Желхата стоит
и так и ахнула, на колени к земле припала, лицом в грязь опустилась. Нет столпа
нашего, на месте него обломков груда, а подле них человек стоит, большой такой
и куб перед собой держит. В кубе картинки различные мигают, меняются, иногда
темнеет он, иногда пуще прежнего засветится. По сколькой грязи медленно к Ванко
подползла, он недалеко от меня оказался. Тоже смелый, как я, один из первых на
вече с утра вышел. Ближе подобралась к нему и шепчу:
- Ванко, милый, что ж делается это? Кто этот человек и чего он тут? А как же
столп то наш, Желхата разгневается на нас не иначе, будет жечь нас своим лучом
теперь каждый день, да? Хотя если дождя нет, может и не будет, а Ванко? А что Вокко
наш, не выходил еще говорить с незнакомцем то?

- Да тишь, ты, Марка, глазами смотри лучше, да языком не болтай, - шикнул на
меня он и ничего больше не сказал.

Смотрю я, и вправду на поляне рядом с человеком тем Вокко уже стоит,
разговаривают. Ну, все, думаю, теперь бояться нечего. Поднялась на ноги, а вся
одежда теперь коричневым слоем земли покрыта и не смоет ее дождь, как обычно.
На небе все не облачка не видно. Надо в океан идти мыться, а я не люблю этого.
Воняет соленая вода смертью, не переношу ее гадкую. "Не быть тебе рыбачкой",
шутит обычно Вокко с меня. А чего мне ей быть, пусть вон Коби или Тей рыбачат, у
них вся семья рыбаками славилась. А я девушка обычная, в няньки только гожусь.
Сама не заметила как уже за спиной Вокко стояла и уши навострила слушать.

- Не волнуйтесь, уважаемый, - голос у человека Большого тонкий, задорный,
приятный такой, как мелодия, - Я не буду причинять вам неудобства, еще день, два и
меня заберут отсюда и дождь к вам вернется.

- Нет! - от громкого восклицания вождя все в округе опять на колени попадали,
а человек новый только руки на груди скрестил, улыбается, - столп Желхата разрушил
ты, пришелец. Смерть принесешь на наш остров ты!

- Послушайте, я ведь вам говорю, что как только меня заберут столб ваш вновь
появится, не волнуйтесь вы так.

Фыркнул Вокко, головой качнул и жестом к себе охорону призвал. Окружили они
место трагедии, посохи Желхаты в руках искры пускают, хотя на Солцне это вроде и
не так устрашающе как при дожде смотрится. Мелкие ребятишки, правда, все тут же
разбежались, как охоронцев увидели. А человек Большой опять улыбается, причем
радостно так, руку к ним протягивает и спрашивает:

- А могу я взглянуть?
Брзыщ! Хлестнула молния, да только ничего человеку Большому не сделалось.
На миг до удара он белой пленкой покрылся и застыл весь. Чудеса! Охоронцы даже
растерялись наши, на Вокко все смотрят, слово молвить опасаются. А вождь только
прижал ладони к вискам и ушел к себе в темьир. Это означает, что думать будет он и
совет соберёт, там все наши взрослые и решат как быть дальше.

Ванко с друзьями рассматривать человека Большого остались, а я побежала
таки к океану мыться. Не люблю когда грязь высыхает на теле, потом с кожей еле
отдерешь ее. Хотя некоторые мужики у нас так мыться любят, каждому свое, это уж
точно.

Вернулась я вся чистая, под Солнцем обсохла быстро, с непривычки, чувствую,
кожа краснеть начинает. Надо в тень дома спрятаться, да поскорее, но на площадь то
заглянуть охота. Гляжу, а человек Большой детей возле себя собрал и на кубе своем
картинки разные показывает да рассказывает что-то. Прислушалась, сказка, небось,
да еще лад такой странный все слова друг с другом сложены, прям хоть бери и песню
пой. А сказка про какого-то чудища морского, Крокодилом звать. Солнце он проглотил,
проклятый и не отдает. Сама не приметила, как заслушалась и голос у пришельца
такой приятный, однако. А еще одежда, только вот внимание обратила, одежда то у
него зеленого цвета темного, словно из листьев окополюса нашего сшита, и пятна
по всему костюму серо-коричневые, будто в песке у океана после бури извазюкался.
Идет человеку Большому этот костюм, волосы у него светлые, белее кожи, ежиком
мокрым торчат, а глаза голубые, как кристаллы наши, что отцы в шахте добывают.
- Что, Марка, влюбилась чоли? - от жешь противный у нашей кухарки тетушки
Баши голос, покраснела я и глаза опустила. А как снова взглянуть на человека
Большого посмела, он на меня смотреть тоже стал и улыбнулся белой улыбкой так,
что дыхание у меня где-то в горле застряло. А тетушка Баши пуще прежнего сплетни
распускать начала. Мол сразил нашу Марку Крокодил одним взглядом и упала она на
вече еле дышит. Крокодилом его дети после той сказки окрестили, только я считаю
не правильный он Крокодил какой-то, тот что в сказке он Солнце забрал у людей, а
наш, получается, вернул. Только вот не нужно оно нам ни разу, у нас и запаса воды
пресной нет ни капли, все на дожде жили. А сейчас как?

Бабки, на пеньках что сидят целый день у входа в темьир Вокко, уже песнь
печальную завели. Не будет больше жизни у Острова Дождя, принес человек
Большой Солнце на беду всем. И, вижу, весь народ ходит чуть не плачет, и на
человека зло посматривает. Все решающего слова Вокко ждут.

Под вечер собрал вождь всех нас на вече, там где раньше столп Желхаты
стоял развалины одни, как взгляну - сердце сжимается. А на развалинах Крокодил
сидит, повыше взобрался и все со своим кубом играется. Посмотрела я на людей
вокруг, а все поголовно красные как рачки в постной похлебке. Видать на Крокодила
долго заглядывались целый день вот на Солнце и погорели. Ни одной капельки дождя
за день так и не было. Даже не верится мне.

- Жители Острова Дождей, - раскрыв широко руки, как крылья у бакана-отца,
начал свою речь Вокко. Голос у него сильный, серьезный, притихли все, - Беда
пришла к нам с этим человеком. Все вы знаете, что Солнце убивает нас. Поэтому
издревле молимся мы каждый вечер великой Желхате и посылает она на нас с
громом лучи свои, которые защищают нас. И дарит она воду с неба, благодаря
которой живем мы. Что же делать нам этой ночью, спросил я у колодца воды предков,
и ответ был мне таков.

Все затаили дыхание, а человек Большой так внимательно на Вокко уставился
и куб в его сторону повернул.

- Кровь за Воду! - изрек Вокко, подняв указательный палец в небо, -
восстановить столп Желхаты на крови неверного, что осмелился сломать его. Другого
выхода у нас нет.
Зыркнула я на Крокодила, а тот опять на меня свои ясные глаза направил и
улыбается, спокойно так. Неужто не понимает он, что смерть ждет его на Острове
Дождей этой ночью.
- Вокко, но мы не можем подойти к человеку Большому, ты же сам видел. Наши
посохи его не трогают, да и руки к нему наши прикоснуться не могут, - осмелился
Ванко заявить.

По рядам побежал шум, все в голос заговорили про защиту сильную у
человека Большого. И действительно, казалось ни огонь Желхаты, ни камень, ни рука
человеческая пришельцу не страшны. Умный Вокко разрешил всем выговориться и,
дождавшись когда тишина вернется, продолжил :

- Земля, земля примет то, что не можем мы победить. Копайте, жители
Острова Дождей, копайте так глубоко, чтобы не выбрался из этой ямы человек
Большой и на месте могилы его установим мы новый столп Желхаты этой ночью.
Уговаривать никого не пришлось, все руки свободные за лопаты схватились.
Земля влажная тяжело набиралась, трудная это работа для мужиков выдалась, не
то что камень в нашей шахте рубить. А я все стояла на одном месте и двинуться не
могла. Все бегают, делом заняты, готовят смерть человеку Большому. А я смотрю
в его глаза и понять не могу - за что его так казнить надо? Я сегодня целый день
в сухой одежде проходила, волосы мои, оказывается, светлые и пушистые. А как
приятно ветер в них играет, и солнце на носу веснушки греет? Посмотрела я на
куб, что у человека Большого в руках, и охнула. Там каждого из нашей деревни
показывали. Сначала злая гримаса Вокко появилась, потом картинка помутнела и
Ванко черноволосая голова выплыла, а потом я, чумазая вся, в грязи на щеках, только
глаза зеленые на лице одни и видны. Еще раз помутнела картинка и снова себя я
увидела, только другой совсем: светлые волосы нежно завиваются, щеки румянятся,
мелкие веснушки на носу узоры выписывают, а глаза все те же, ярким изумрудом
горят. Улыбнулась я, и в кубе Марка тоже заулыбалась. И в глазах чего-то мокро
стало, словно дождь в сердце...

Убьют сегодня Крокодила, страшной смертью убьют ни за что. И как я могу
одна помочь ему? Никак.

Глупая я, и трусиха. Я себя хорошо знаю, но тут словно сильные руки мои плечи
обхватили и теплом согрели. И сразу в голове прояснилось, мысли умные выплывать
стали и побежала я. Когда дождя нет, земля почти подсохла, бежать то сподручнее
оказывается. До шахты за сто вдохов добежала. Смотрю - охороны никакой нет,
все на вече ямой заняты. А вот это и отлично. Коридоры шахты нашей я плохо
знаю, но на тот случай при входе карта висит. Зажгла я огарок свечи, сразу горелым
жиром пахнуло, ненавижу. Ртом дышать стала и карту внимательно запоминать.
По большой дуге до деревни добраться можно по прямой, затем отворот влево
ближайший к темьиру Вокко ведет, а от него до поляны Желхаты всего ничего, успею.
Когда вонючий огарок догорел совсем, отчаяние в мое сердце холодом
пробралось. Вышла я в нужный коридор быстро, и копать руками стала, лопаты ведь
все на вече люди использовали. Да вот толку никакого. То ли я не туда вышла, то ли
сил моих нет, чтобы до ямы докопать. А может, случилось чего там наверху на вече,
а я тут одна сижу ничего не знаю. Да и как выбраться, тоже теперь не знаю. Заревела
я с горя, черными от земли руками лицо тру, опять грязной замухрышкой становлюсь.
Ох, злость мне сил дала, это точно. Стала я дальше вверх копать и внезапно
свет привиделся мне. Тонкий такой лучик, провела по нему рукой - твердое что-то.
Куб человека Большого, не иначе. Надежда волной тепла по телу прошла, я еще
быстрей откапывать его стала. Вывалился он вниз с кучкой земли, весь в белом
коконе, не шевелится. Неужто не успела?

- Эй, эй, ты! - кричу я ему и грязными руками черные следы по всему телу
оставляю. Куб он у груди держит, не выпускает, да и сам не дышит. А на кубе его
картинка теперь всего одна засвечена, красные символы на ней только меняются, и
мерцает она белым светом на каждый второй мой вздох.

- Не хотели они, слышишь. Глупые они! - кричу я и лицом к нему прижимаюсь.
И тут теплое дыхание к моей щеке прикоснулось, так приятно стало.
- Спасибо тебе, Марка, - шепчет нежный голос Крокодила. Я аж отпрыгнула от
неожиданности такой, белый покров пропал с него совсем.

- Ой, - только смогла и вымолвить я, да глаза руками закрыла.
- Не пугайся, - сел он поудобнее напротив и улыбнулся, - Правильно, что я в
тебя поверил, успела ты вовремя. А то пришлось бы мне в криосне еще черт знает
сколько тут лежать.
- А потом? - голосом робким спросила я, не поднимая глаз, смотреть на него
живого так близко боязно все еще.
- А потом, нашли бы меня все равно, в очередной раз ваш столб разрушили
бы, чтобы меня откопать. А так, если бы подождал ваш вождь еще денек, то все
хорошо было бы. Вернулся к вам ваш дождь и молния снова в столб ударяла.
- Что?

- Желхата вернулась бы с дождем, лучше прежнего, - вздыхает он и опять
улыбается.
- Так Вокко сейчас столп восстановит и дождь пойдет вновь, - удивляюсь я,
говорим с ним как на разных языках.
- Вокко то восстановит, - смеется Крокодил, - А вот дождь не пойдет.
- Это как?
- Я дождь разгоняю, чтобы нашли меня быстрей, понимаешь Марка?
Не понимаю я ничего, но верю. Правду он говорит, ведь улыбка добрая и
спокойная.

- А что это за куб у тебя такой волшебный? - все-таки не удержалась, задала
этот вопрос. А куб светится у него на коленях, темноту разгоняет, хорошо с ним.
- А ты прикоснись к нему, и все сама узнаешь, - лукаво отвечает Крокодил и
ближе ко мне подсаживается.
Все мысли против этого, а рука сама тянется, подергиваются пальцы от
нетерпения. Замираю на секунду, перед тем как коснуться, и он своей большой и
теплой рукой прижимает мою ладошку к плоской стороне куба.
***
Мы всю ночь просидели в пещере, как будто пелена спала с моих глаз. Я
теперь могла нормально разговаривать с ним, понимала о чем он говорит. Его звали
Алекс. Как и обещал, дождя на утро не было. Мы выбрались из шахты когда только
светало, громоотвод в деревне был виден издалека. Все еще спали, уставшие от
вчерашних приключений. Воздух был влажный и тяжелый, но ради теплоты Солнца я
готова была терпеть это сколько угодно.

Я отвела Алекса на северный берег Острова, там люди практически никогда
не ходят, там спокойно.

Мы устроились под скалистым навесом, а по дороге я
собрала вкусных фруктов на завтрак, но он отказался. Местная пища не для него,
а ресурса костюма должно хватить еще не сутки. Ужасно хотелось пить, казалось,
что без дождя все внутри меня вот-вот иссохнет. Алекс сказал высунуть язык,
посмотрел мои глаза, оттянув нижнее веко, и подтвердил что у меня первая стадия
обезвоживания. Приказал искупаться в океане, а когда я вернулась, дал мне напиться
воды из огромного листка щэкового дерева. Это была роса, и она была прекрасна.
Почти весь день мы провели там вместе, я рассказывала Алексу легенды моего
народа, он смеялся. Рассказала про шахту и камни, которые мы там добываем, а так
же про кирийских пиратов, которым мы это отдаем в обмен на необходимые вещи.
Это его очень заинтересовало. И на карте в кубе я отметила наши пристани и их
тайники. А потом мы купались, не страшась волн, морских рыб и течения. Уставшие
валялись рядом друг с другом на песке и нам было хорошо!

- Очень жаль, что я тебя больше никогда не увижу, - прошептал мне на ухо
Алекс, когда Солнце уже зашло за горизонт и небо окрасилось алыми полосами.
- Я тебя никогда не забуду, - сказала я в ответ.
Я впервые видела такой закат.

На следующее утро пошел дождь, яростной стеной он окружил весь остров.
Проснулась я одна, Алекса рядом не было. Ни следа, ни слова, ни знака больше
не напоминало о нем. С каждым новым вдохом я забывала все умные слова, что
он мне говорил. С каждой каплей дождя его прекрасные черты лица стирались из
моей памяти. Язык снова выкручивался в наш диалект, волосы тонкими мокрыми
плетьми свисали к плечам, веснушки попрятались, и кожа вновь побелела. Иногда
я, сама не понимая себя, бегу к шахте, хватаю первый попавшийся жирный огарок
свечи, шатаюсь темными коридорами и испачканная в черной земле засыпаю там.
Зачем вы спросите меня?
Чтобы помнить...