Колесник Андрей Александрович : другие произведения.

Меч и плеть. Часть вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.56*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть вторая. Окончено.

  Настоящий полководец должен умереть от старости
  Плутарх
  
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  
  ГЛАВА 1
  
   Утро началось как обычно и имело все шансы перерасти в обычный, но славный денек. Даже то обстоятельство, что перед походом на службу Виз так и не успел заскочить домой, сменить мундир и нормально позавтракать, не было способно омрачить безоблачного настроения новоиспеченного капитана королевской армии. Оставив гостеприимный дом с обласканным солнцем мраморным фасадом и не менее гостеприимную хозяйскую дочь Визерий вышел в рассвет. Девчонка ему понравилась, поэтому у самого порога он не забыл стимулировать забывчивость вездесущего дворецкого. Двух монет было достаточно, чтобы рассчитывать на повторные визиты, не опасаясь быть застигнутым врасплох родственниками этой крошки.
   Утреннее солнце радостно улыбалось городу, озорно блистая на куполах и окнах зданий. Улицы были малолюдны - навстречу попадались в основном велоны, спешащие на рынок за покупками к завтраку господ, да небогатые беонты-ремесленники. Они тоже не мешкали - нужно было многое успеть до открытия их лавчонок, отнимающих почти все свободное время.
   До казарм, молодой лорд добрался всего за полчаса ходу, сверяя время с положением встающего над обелисками на королевской площади солнца. Ворота были полураскрыты и во внешнем дворе, на прохладном пока плацу уже шла утренняя тренировка. Наряженные в красно-синие туники поверх жарких вамсов рекруты уныло размахивали бердышами, выслушивая злобную брань наставников.
   Со стороны конюшен, обнесенных каменным забором, доносился знакомый каждому военному человеку шум сборов. Конское ржание и храпение, звяканье уздечек, шорох снаряжения, топот, взбудораженные и недовольные голоса. Что там у них? Поморщив лоб Виз попытался вспомнить, может ли иметь эта суета какое-то отношение к нему лично.
   Выходило что нет, хотя... еще бы разобрать, что вчера кричал в шумном угаре трактира Колин. Может быть какая-то проверка? Полевой выход?
   Одолеваемый подобными мыслями он прошел во внутренний двор, с удивлением отмечая царящий там беспорядок, который всегда случался перед походами. Трепетали на ветру львиные знамена с родовыми вымпелами командующих. И почти тут же столкнулся с летевшим навстречу парнем в светлом офицерском мундире, буквально на бегу цеплявшим почтовую сумку.
   - Остор-рожно! - почтовым оказался Хитнер. В свою очередь, узнав Визерия, он округлил глаза и, хмыкнув, торопливо пробормотал: - Сотар! Вот так встреча! А мне как раз велели отправлять за тобой посыльных!
  Из-за створчатых дверей арсенала, послышался грохот уроненных доспехов и почти тут же идеально четкая вязь многосоставного мата. Никто из выстроившихся в очередь перед зданием воинов с нашивками 'младших' из офицерских свит, и ухом не повел. Рабочая обстановка.
   - Что за спешка? - недоуменно спросил Виз, имея в виду все эти странные приготовления. - Случилось что?
   - Потом, все потом! - горячо замахал руками Хитнер. - Мне еще семнадцать рыцарей Корпуса разыскать нужно. Беги в канцелярию, тебя командование желает видеть.
   - Командование? - удержал его за рукав Визерий.
   - Да! Сам командир Дэбрей! Да пусти ты, я тороплюсь... - и, не теряя больше ни секунды, он рванул в сторону конюшен, куда уже устремился с пяток капитанских помощников, одаренных темно-коричневыми сумками с королевским вензелем.
   Визерий поспешил в канцелярию, находившуюся на третьем этаже похожего на гигантскую глыбу здания, сразу за арсеналом. Серые зернистые стены и решетки на многих окнах напоминали о первоначальном его предназначении. Собственно тюремные камеры на нижних ярусах использовали и теперь, но никого из рыцарей или их Верных в караулы не отправляли, обходясь усилиями городской стражи. В узковатых прорезанных падающим через окна солнечным светом коридорах было полно народу.
   - Дорогу! Дорогу, господину командующему! - кричал какой-то малый в форме из дорогого синеватого сукна, распихивая всех в стороны. Рыцари недовольно огрызались, но в драку не торопились. Уважали субординацию. Не дожидаясь тычка, Визерий посторонился, спиной прижавшись к потемневшей от сырости настенной мозаике, содержащей сцену конного сражения. Большая часть конников, не досчитывалась конечностей и лиц. Характерные следы и царапины на оголенных участках стены намекали, что орудием в борьбе вандализма против культуры служили пики. Такими вооружали заступающих в караулы рекрутов. В долгие и удивительно скучные без мелкого хулиганства караулы.
   Облаченный в пурпурные одежды командующий Клиггс неспешно, ни на кого не глядя, миновал коридор, спускаясь по лестнице, и только тогда движение в штабе возобновилось. Будучи одним из трех командующих рыцарским корпусом королевской армии, Клиггс явно чувствовал себя не на своем месте. Глядя на его повадки и утонченные манеры можно было сделать вывод, что господин командующий представлял себе военное дело как-то чересчур... романтично. Но все его чудачества королевская армия безропотно сносила, имея в виду невероятную стратегическую ценность такого командира. Его родной брат был главой Законодательного Собрания и находился в хороших отношениях с королем.
   - Капитан Визерий ван Сотар! - отрекомендовался Виз, проходя в канцелярию. И тут же, буквально кожей ощущая, какая духота висит в воздухе.
   Громко по слогам диктовавший какое-то сообщение своему помощнику командующий Дэбрей сбился и взглянул на молодого велона.
   - Ты! - гаркнул он, недобро щуря правый глаз. - Сотар!
  По тону можно было сделать вывод, что быть Сотаром в то утро, не абы какое преступление. Помощник командующего, аккуратно отложил перо в сторону и почему-то покосился на пустующие в углу канцелярии стулья.
  - Ты мне скажи, почему тебя разыскивать надо? - между тем уличал Дэбрей, поскрипывая идеально начищенными сапогами. - Почему ты проигнорировал приказ об утреннем сборе? Почему мой посыльный тебя не нашел?
   - Я не ночевал дома, господин командующий, - честно признался Визерий.
   Пилум Дэбрей в отличие от Клиггса был олицетворением всех воинских достоинств. Его фамилия, находилась в дальнем родстве с незабвенными Клеархами и во всем равнялась на 'старших братьев'. Можно было бы долго гадать, какими мотивами руководствовался отец командующего, давая младенцу имя в честь метательного копья, но оно ему удивительным образом подходило. Такой же старомодный, такой же резкий в движениях и решениях... и столь же опасный на поле боя. Когда Его Величество призвал своего слугу к командованию в новоиспеченном рыцарском корпусе, Пилум взялся за работу, засучив рукава. Он, по собственному выражению, собирался сделать благородный сброд достойным звания королевской армии. К счастью для ленивых, взращенных на традициях своих семейств господ офицеров большая часть инноваций Дэбрея благополучно разбавлялась усилиями двух других командующих.
   - По бабам пошел? - сурово вопросил Пилум. Скрепляющая металл тяжелых наплечников (с ними командующий не расставался никогда) цепь обвинительно качнулась. - Ах, ты ж, ах ты, может, я неправильно говорю? Недостаточно корректно? Может быть мне стоит больше прислушиваться к вашим потребностям? Проявлять чуткость, так сказать. Ну, так и вы мне, старику навстречу пойдите - раз по бабам ходите как в атаку, так хоть вывешивайте на дверях расписание с адресами своих зазноб! Чтоб мои вестовые знали, под какой юбкой вас искать! Рыцари, вашу благородную мать! Полкорпуса в дыру затянуло!!! Точнее в дыры! Не рано ль долг на потрахушки сменяли, а капитан? - он остановился перевести дух.
   Визерий предпочел за лучшее промолчать. Не стоило показывать остроумие или смелость в общении с командующим. Потому как Дэбрей шутить не умел и уже не один десяток благородных побывал его стараниями у позорного столба. На претензии отцов Пилум обычно отвечал приглашением на поединок. До убийств дело не доходило, а вот нажить на ровном месте позор можно было очень легко. Так, что уж лучше вытерпеть его не слишком-то учтивую манеру разговора.
   - Это армия короля, - продолжил рычание Пилум и золотые львы, сплетшиеся на груди его сюрко25, шевельнулись. - А не какая-нибудь рыцарская банда, собирающаяся пограбить соседей! Здесь есть порядок, общий для всех и ежели какой-то дрозд с торчащими из зада родовыми перьями считает иначе, то это только потому, что в птичьи мозги не влезают понятные нормальным людям истины. Армия, затем и созданная, чтобы убавить неоправданный гонор всяких дворяшек, привыкших воевать с соседями за грушу на меже, в то время как весь мир шагает вперед! Эх, вы!
   Тут он опять вздохнул и, сделав паузу, не меняя красноречивого выражения лица, приказал:
   - Сегодня с девяти утра и до четырех вечера поступаешь в распоряжение Видящего.
   Прежде чем до Визерия дошел смысл сказанного, Пилум раздраженно ткнул в угол, в сторону забитого бумагами букового шкафа и двух пустых стульев. Одного пустого. Потому что со второго как раз поднимался мужчина в распрямляющемся черном одеянии.
  'Почему я его не заметил?' - поразился капитан Сотар, рассматривая невыразительное, словно у спящего, лицо Видящего. Древесный обрубок, на который нанесли подобие человеческих черт, мог смотреться живее. Голубые глаза излучали тотальную уверенность в собственных возможностях. - 'Дьявол и бездна, неужели они все-таки как-то прознали...'
   - В чем дело? - настороженно глядя на Видящего спросил Визерий. Пилум тоже бросил взгляд на пришельца. И никто не мог бы сказать, что в этом взгляде мелькнула хотя бы крупица симпатии.
   - Он тебе все объяснит, - буркнул Дэбрей.
  Предвестник неприятностей даже не попытался изобразить радушие. Льняная ткань его одежд казалась вытканной из черноты самой ночи.
   - Меня такой ответ не устраивает. Я никуда не пойду, пока не узнаю, что здесь происходит. Меня в чем-то обвиняют?
   - Капитан, - надвинулся на него командующий, - не забывайся. Или ты еще не проснулся и не понимаешь, где находишься?!
  Что-то искусственное привиделось Визерию за этим недовольством. Ненастоящее.
   - Понимаю. Я капитан королевской армии. И еще я Визерий ван Сотар, сын лорда-протектора Велона. Не наемник. И не рекрут. И тем более не каплун с торчащими из зада перьями. Я имею полное право знать, что происходит, прежде чем выполнять приказы, возможно представляющие для меня опасность...
   - Королевская воля, Визерий ван Сотар, - подал голос Видящий, подтверждая худшие опасения велона. - У нашего Ордена появились вопросы к вам, касательно некоторых тем... обсуждать которые следует в иной обстановке. Поэтому рекомендую не создавать неудобных сцен, которые могут обернуться против вас и исполнить распоряжение командующего.
  Самым неприятным в сложившейся ситуации была ее полнейшая независимость от воли самого Визерия. Виз почему-то ни на секунду не усомнился, что если он попытается возразить или заупрямиться, то все закончится вмешательством обретающихся вне канцелярии офицеров.
   - Не вижу причин возразить, - сделал он хорошую мину. Видящий удовлетворенно кивнул:
   - С вами просто переговорят. Ничего больше, капитан.
  Надев на голову шляпу, он указал Визу на дверь. 'Попал, так попал', - озабоченно подумал, фальшиво улыбающийся лорд.
   - Только без фокусов, - вдруг заявил командующий, обратившись к Видящему. - Я не желаю знать в какие сраные игры вы у себя играете, но этот парень, мой подчиненный. И хорошо бы ему вернуться сюда к вечеру. Слышите?
  Человек в черном пожал плечами.
   - С ним желают поговорить. Никто не собирается ограничивать свободу кого-то из ваших людей. Особенно в свете последних событий.
  Прозвучавшая как пароль реплика отчего-то усилила тревогу Виза. 'О чем толковал этот тип?', - думал он, спускаясь по лестнице и слыша за спиной легкие шаги Видящего. Поднимающиеся навстречу офицеры все как один посматривали на странную парочку с удивлением.
   - Ну, так что? - спросил он, спустившись во двор. - Какой разговор нам предстоит?
   Их тут же встречала, незаметная на фоне вооруженного многолюдья четверка. В поношенном, хотя и добротном снаряжении со стершимися гербовыми знаками, они отдавали предпочтение кожаной одежде и не самому благородному, но весьма действенному оружию. Цеп, шестопер, боевой молот. Самый старый среди них, по виду лет пятидесяти или чуть больше, держал на плече бродэкс - диковинной формы, неудобную в обращении секиру с широким лезвием. На поясе у него также красовался длинный и тонкий кинжал с треугольной формы лезвием. Главной, объединяющей этот квартет деталью была стрижка. Лохматые, не слишком ухоженные, подрезаемые очевидно от случая к случаю и часто боевым оружием волосы.
   - Все нормально, Грэм? - спросил Видящий пожилого.
   - Как приказывали, господине. Экипаж ждет.
  'Что, вот прям экипаж?' - подумал Визерий, у которого вид странной четверки вызвал ассоциацию с побитой жизнью телегой. Каким было его удивление, когда выяснилось, что сразу за воротами их, в самом деле, ожидает темный экипаж с занавешенными плотными шторками и блестящими на дверцах латунными оленями. Малый с шестопером тут же полез на козлы. Двое других отправились к привязанным у стены коням. Только Грэм задержался. Смерив капитана взглядом, он вдруг протянул к нему свою волосатую руку, на тыльной стороне которой виднелся затейливый шрам.
   - Оружие, приятель, - обдавая Виза сладковатым запахом луковой похлебки, потребовал он.
   - Я арестован?
  Похоже, Грэм был непривычен к подобным вопросам. Ему кажется, вообще не нравилось когда сопровождаемые разговаривали. Но они стояли у самых ворот столичных казарм, заполненных солдатами и офицерами, названной элитой королевской армии Бестигвальда. И кто его знает, как оно могло в случае чего повернуться. Грэм вопросительно поглядел на Видящего.
   - Все в порядке, - коротко ответил тот. - Наш сегодняшний спутник не имеет причин плохо себя вести.
  Лысый поскучнел и, процедив сквозь зубы нечто неразборчивое, стал взбираться на козлы к своему напарнику. Но Визерий не смотрел на него; капитану показалось, что в порядком увеличившемся уличном потоке, вдруг мелькнуло знакомое до боли лицо. Заика?
   Больше времени на раздумья не было - человек в черном уже недвусмысленно указывал пальцем в салон экипажа. Заскрипел флок обивки, когда они рассаживались друг напротив друга. В голове Виза мелькнула шальная мысль - двинуть бы сейчас этого типа в лицо, да ходу-ходу... вот только куда? Кто бежит от Видящих?
   - А ребятки у вас, что надо, - первым нарушил молчание Виз, когда они, отъехав, покатили по дороге в сторону королевского дворца. - Где только берете таких?
   Видящий явно не был расположен к разговору. Его глаза, с крошечными зрачками очевидно скрывая какую-то тайну, неотрывно следили за парнем.
   - Похоже на то, что мамаши в детстве продали их первым встречным бродягам. И клянусь, судя по лицам этих симпатяг, то была самая выгодная в их жизни сделка, - экипаж потряхивало на камнях, а зеленые, синие и розовые фронтоны домов то и дело сменялись царящим в промежутках солнечным светом. - Так о чем вы хотите поговорить?
   Видящий отклонился назад, складывая на груди руки. Мускулы лица застыли в выражении, придающем ему сходство с восковой маской. Черный бархат одежды сливался с полутьмой салона.
  'Видящие. Какое странное название. Неужели все дело в глазах? Что с его глазами? Может он не человек? Идиотская ситуация'.
  Они ехали молча, довольно долго. Экипаж петлял по столице, давно оставив центральные аллеи где-то далеко позади и чем дольше, тем сильнее Виз сомневался, что разговор будет официальным. Величественные эркеры и художественно изгибающиеся нимфы сменились каменными сараями с осыпавшейся штукатуркой, у которых отирались бедно одетые оборванцы. Гранитные статуи в покрытых плесенью капюшонах смотрели со стен и крыш своими растрескавшимися лицами, скрадывая дневной свет. Немым призывом о помощи выглядели заколоченные кое-где окна. Висящие на окнах некоторых лачуг грязноватые ленты, очевидно должны были передать предпраздничное настроение их обитателей. По бокам дороги, сквозь камень пробивались сорняки.
   - Удивительно, не правда ли, капитан? - в тягучей, удушливой тишине дороги, голос Видящего приобрел странные угрожающие нотки. Склонив голову так, что тень шляпы падала на лицо он, приподняв шторку, смотрел в окно. - Их вера в магию.
   - Ч-что? - растерялся от неожиданности Визерий. Человек в черном дотронулся пальцем до стеклышка окна, прочертив на его поверхности невидимую черту.
   - Все люди одинаковы. Но по разным причинам. Велоны, беонты... имеет ли это значение перед лицом их веры? Прародитель был мудр, вкладывая эту веру в умы. Слабый верит в магию. В чудо, которое осветит его путь, даст ему надежду. Поэтому они так радостно празднуют все, что напоминает им о чудесах. Поэтому они готовы склониться... и это хорошо. Маги не такие, - в его глазах холодными кристалликами льда светилось знание. - Как собственно и воины, поклоняющиеся фатуму. Слепому жребию, обесценивающему жизнь. А вы, капитан, во что вы верите?
  'Он знает! Он все знает!' - обожгла Визерия страшная догадка.
   - О чем речь? - проглотив комок, переспросил Виз, пытаясь понять, в чем смысл странной игры, затеянной собеседником.
   - Во что верит человек, вроде вас?
  Виз нервно пожал плечами, глядя на скорбный образ честным немигающим взором. Видящий некоторое время молчал. Только самые уголки губ чуть-чуть подрагивали, точно комкая усмешку.
   - Скажите, как давно вы последний раз получали вести из дома? - задал он новый, совсем уж неожиданный вопрос. Кузов кареты дернулся и замер. Они повернули головы к окну - поросший тростником и ряской тихий пруд, возле похожего на выгнутую кошачью спину моста. Нахмурившись Виз снова посмотрел на Видящего - куда это его притащили? Свет в окне перекрыла тень всадника, объехавшего экипаж. Снаружи донеслись напряженные голоса охраны. Его провожатый, бросив короткое: 'Сидите здесь', выбрался из экипажа. Что-то пошло не так, в его планах.
   - Кто препятствует королевской воле? - придерживая дверцу открытой, громко спросил он. - Назовите себя!
  Ему ответили почти сразу. Вызывающий голос, играющий оттенками хрипотцы, представился:
   - Меня зовут Артей Гексли. И насколько я знаю, у вас в карете сидит один человек. Отдайте его.
   Видящий спрыгнул с подножки экипажа и, обходя его, двинулся куда-то вперед. Визерий, не мешкая, отправился следом. Одного только взгляда хватило, чтобы понять - их дело дрянь.
   Экипаж встал на клочке суши, отмеченном серой лентой дороги. Слева - глухие стены домов, где, судя по виду уже давно никто не жил. Справа пруд под стенами старинного дома. Островерхая красная крыша и высокие, в два яруса окна, делали здание похожим на лечебницу или приют. Дорога вела на мост, а на мосту стояли люди. Плохие. Очень плохие люди. Охранники на конях нервно посматривали по сторонам. К ним уже приближались вооруженные тяжелыми палицами усачи. Все они держались очень свободно. Очень расслабленно. И это, нужно признать, действовало на провожатых, подавляюще. Кучер, напряженно тискал поводья, другой рукой прилипнув к шестоперу. Грэм переводил глаза с одного своего подчиненного на другого, и не похоже было, чтобы он мог совершить что-нибудь дельное в такой нескладной ситуации.
   Артей Гексли. Этот человек, в отличие от дикого вида мордоворотов, был знаком Визерию. Знаком от лысины до ботфорт. Раньше он частенько приезжал в Велон - присматривать за рабами Дрейнов. Дворянин с лицом преступника стоял впереди строя из восьми человек, в чьих руках серебрилось разнообразное оружие, и дурашливо улыбался.
   Темный, как грач, в шляпе с фиолетовой лентой, Видящий уверенно пошел вперед к самому мосту. Гексли тоже не остался стоять.
   - Этот человек, представляет интерес для нас. А значит, пользуется покровительством короля. Освободите дорогу.
   Охрана Видящего сжалась. На лицах спутников Артея промелькнула готовность, какая бывает у хищников перед прыжком.
  'Что-то не так, - озабоченно подумал Виз. - Дрейнов прихвостень не для того собрал здесь своих висельников, чтобы уступить. Но зачем я им всем? Или это как-то связано с отцом? Он ведь давно уже ничего не писал мне...'
   В какой-то момент он испытал желание крикнуть, предупредить Видящего об опасности. Но решимость эта погасла, стоило задуматься, а зачем он королевским магоборцам? И уступила место другому желанию - бежать. Виз оглянулся назад. Ровная дорога, бескомпромиссно тянущаяся вдаль. Нет. Побег неудачная мысль. И дело вовсе не в родовой чести. Дело в том, что здесь негде укрыться. А убегающий человек идеальная мишень.
   - Сук вам, от гнилой коряги обломится, а не Сотар, - услыхал Виз слова благородного.
   - Гексли, не глупите, - уверенность Видящего было невозможно поколебать. - У меня приказ главы Ордена. Если откажетесь подчиниться, это значительно ударит по положению вашего сюзерена при дворе. А вы сами будете объявлены преступником. И осуждены.
  Угроза была веской. И вполне реальной. У человека в черном не было армии и оружия. У него была власть.
   - Не буду, - слушая пение соек, ответствовал Гексли. - И ничего такого, что ты сказал, тоже не будет. Если выясниться, что ты пропал. Ведь нашу встречу, по большому счету, никто и не видел.
   - Пугаете? - показалось ли, но в голосе Видящего появилось раздражение. - Королевские Видящие неприкосновенны. И вы не такой идиот каким хотите казаться...
   - Осторожно! - закричал Виз, пытаясь предупредить. Но было уже поздно.
   Артей атаковал молниеносно, опережая слова и эмоции. Видящий, надо отдать ему должное, успел предугадать намечающийся среди добродушной усмешки рывок и попытался отступить. Однако его рефлексы были не столь совершенны. Сабля Гексли рассекла его грудь надвое. Отяжелевшее тело повело вправо и оно рухнуло в зеленоватую воду пруда, вздымая брызги и зеленые пятна кувшинок.
   Одного из охранников сбил с коня прилетевший с моста метательный топор, а второй заорал, переваливаясь через седло, споткнувшегося коня - палица ударила с такой силой, что раскрошила его ногу и сломала коню ребра. Животное страшно закричало, совершило попытку сбросить с себя всадника и рухнуло под ударом второго молотобойца, чья палица натурально проломила конский череп. На козлах дергался, извергая изо рта на грудь и живот кровь возница - безучастный и вроде как запуганный Грэм всадил свой нож ему в горло и теперь, спрыгнув на землю, приближался к Визерию.
   Артей подцепив шляпу Видящего кончиком сабли спровадил ее в пруд.
   - У тебя свои приказы. У меня свои, - высказал он краткую эпитафию и обернулся к Визерию. - Добром пойдешь?
   Последний оставшийся в живых охранник корчился под конским трупом и отчаянно кричал, действующим всем на нервы криком обезумевшего от боли существа.
   - Кальд! - укоризненно окликнул одного из усачей Артей и палица обрушилась на голову раненого, заглушив голос. Кальд вытянув шею, с интересом смотрел на медленно погружающееся в воду тело и пробормотал:
   - Видящие-Видящие. Все одинаково дохнут. Я думал хоть огни какие-то, искры там...
  Стоявшие на мосту люди к тому моменту уже присоединились к Грэму, прижимая Виза к корпусу экипажа.
   - Добром парень? А то, что-то нету у меня с утра настроения драться.
   - Попробуй, возьми, - откликнулся Виз, саблей удерживая дистанцию между собой и остальными. - Один на один! Или трусишь?
   'Янтарь, - подумал он, - Гексли тщеславный ублюдок. Как только он нападет на меня, использую янтарь. Они не поймут, не успеют...'
   Второй конь, лишившийся ездока прохаживался у моста, не обращая внимания на человеческие дрязги. Шанс. Это был шанс. Только бы Гексли не отказался. Визу смерть как нужно было пространство.
   - Ну, хорошо. Не хочешь по-доброму. Амбиции, да? Заставляешь меня? Расступитесь, парни. Дайте-ка нам место.
  Образины разошлись в разные стороны, составляя довольно свободный круг, в центре которого стоял, опустив к долу окровавленную саблю Гексли. Виз медленно вошел в круг, следя за движениями противника. Сейчас, сейчас наблюдающие расслабятся, рассчитывая на бесплатное зрелище. Они ничего не успеют сделать. Время на его стороне. Все еще на его. Гексли поднял меч и сказал:
   - Нога, Оклис, нога.
  И прежде чем Виз понял, что имеется в виду, стоявший справа Оклис метнул топор, вонзившийся Сотару в ногу чуть повыше колена.
   - Ааааа!
  Гексли опустил меч:
   - Мне приказано доставить тебя, а не развлекаться боями. Давайте, парни.
  Кровь текла с такой силой, что, пожалуй, нечего было и думать, чтобы использовать янтарь - он бы потерял сознание, не сходя с места. Со всех сторон на Виза навалились крепкие, дюжие мужчины, выкручивающие руки, валящие на землю. Визерий ругался и пытался драться. Не слишком успешно. Его запястье попало в захват и один из нападавших, присмотревшись к янтарному браслету, довольно хрюкнув, сорвал его с руки.
   - Цацки тебе больше не понадобятся, - сообщил вор, пряча браслет за пазуху.
   - Отдай! Отдай, тварь! - ругался, мешая слова из разных наречий Виз, ощущая, как отдаляется тепло его последней надежды на спасение. Гексли, все это время стоявший где-то рядом, но недосягаемый и невидимый как злой рок, приказал:
   - Кончайте балаган. Нам пора ехать. Успокойте офицера.
   - Н-нет! - он рванулся изо всех сил, зарядив кому-то подошвой в подбородок, высвободился на долю мгновение, потеснив всех.
   На затылок Виза обрушилось пахнущее кровью и деревом забвение.
  
   До позднего вечера его, связанного, лежащего в неудобной позе на полу кареты, везли куда-то. Ровные тракты менялись дребезжащей брусчаткой или ухабистыми перевалами. Невозможно было даже определить направление. Зато каждая выбоинка, каждая неровность под колесами чувствовалась всем телом. Нога болела и щипала, обработанная, похоже, самогоном и перевязанная едва чистой тряпкой. Не меньше ныла голова, время от времени начиная просто раскалываться. Шею и подбородок покрывала подсохшая кровь. У него было время, придя в себя, подумать о причинах происходящего. Желания не было. Только время. И Виз думал. Пытался найти ту причину, которая лежала в основе его плачевного нынешнего состояния. Первоначальный мотив - желание Видящих 'поговорить' (кто знает, что на самом деле кроется за этой формулировкой), рассыпался с появлением Гексли. Тот ничего не знал о магической силе Визерия. А тут еще какие-то оговорки про последние события. И... не с этим ли связаны утренние офицерские сборы?
  Экипаж дернулся, ударив молодого Сотара сиденьем в бок. Открылась дверца.
   - Приехали! - сильные руки схватили Виза за плечи и потащили на воздух. Снаружи было темно, но не слишком. Они находились в обнесенном ветхой изгородью дворе какого-то двухэтажного дома. Мягко горели насажанные на шесты факелы, освещая подчиненных Гексли, возящихся с лошадьми. За изгородью начиналась дорога и дикое поле, поросшее деревьями и высокой травой. Далеко-далеко к югу виднелись огни города. Из-за дома доносился шум близкой реки.
   - Жратва готова? - строго спросил стоящий на погнутом крыльце Гексли робко топчущегося в дверях человечка. Местного хозяин, вынесший Артею чарку водки, кивал, постоянно держа спину в полусогнутом состоянии. По всей видимости, это странное место, похожее на дом рыбацкой общины, служило для дружины Гексли перевалочным пунктом. Верно что-то из необъятных владений семьи Дрейнов.
   - Эге, а вот и наш груз, - с необъяснимой жестокостью в голосе обрадовался Гексли, завидев висящего на чужих плечах Виза. Вылакав водку он, кажется, прибавил в словоохотливости. - Как спалось? Наше снотворное может не самое лакомое, зато действенное сверх всякой меры. В столичных аптеках такого не сыщешь.
   Его слова поддержали смехом. Сотар криво улыбнулся и отыскал глазами Грэма, не разлучающегося со своим топором. Чёртов предатель держался среди здешней своры как родной. Очевидно, служил Дрейнам с самого начала.
   - Убить Видящего и выкрасть капитана королевской армии, - медленно проговорил Визерий. - Ладно, ты больной психопат, но, что заставляет столь активно искать петли остальных? Вроде бы с виду вполне здравомыслящие ублюдки.
   Он говорил, говорил вовсе не потому, что думал так на самом деле. Сохранять подобную веру после того как на твоих глазах убивают Видящего это по меньшей мере глупо. Просто Визерию не нравилось чувствовать себя вещью. Мешком. Бессловесным узником из тех, кого нельзя назвать свободными даже когда на них нет пут. Все свое детство Виз рос, слушая истории своего рода. И видя, какова участь других велонов. Это впечатление, в том, что разница между рабами и господами кроется не во внешнем облике, но в содержании, оно подстегивало его всегда. Драться, а не отступать. Стремится, двигаться, а не стоять на одном месте. Он и в армию-то пошел поэтому. Потому что знал, что одной только родовой фамилии может оказаться мало, чтобы отличить его от прочих. Потому и сейчас не мог молчать, хотя все тело вопило о том, что не стоит усиливать уже существующую боль.
   Артей враскачку спустился по мерзко скрипящим ступенькам и, протянув руку, ухватил Виза за волосы, заглядывая в зеленые глаза.
   - Ты забыл добавить, что ты еще и сынишка лорда Сотара. И поэтому, нам с тобой предстоит путешествие. Увидишь лучшие места Бестигвальда, красавчик. Мне вот только одно непонятно, - он засопел, склоняя голову набок. - Чего ты дожидался все это время? Почему не сбежал раньше, когда все только началось? Откуда, откуда такое щенячье нахальство и вера в собственную неприкосновенность? Или, - он внимательнее пригляделся к обозленному Визу и вдруг заулыбался: - Ты, что, ничего не знаешь? Старый Сокол, не предупредил своего птенца?
   Не сдерживаясь, он злорадно рассмеялся.
   - Случилось 'что'? О чем ты клокочешь, наглый стервятник?
  Гексли ударил его в живот.
   - Ну и зачем бы мне рассказывать тебе? Я не стану портить удовольствие, ибо многие знания, многие печали, - пообещал носатый. - Отдыхай пока - завтра утром нас ждет милая речная прогулка. Это я так даю тебе понять, что кричать про то, как тебя будут искать - глупое занятие. Если и станут, так на дорогах. Но не в воде. Впрочем, когда это еще будет? Заносите его!
  Перед носом Виза замелькали половицы. Рубашка из вареной кожи одного из похитителей, неприятно терлась о щеку и воняла соленой рыбой. На первом этаже в комнатах горел огонь, а в воздухе разносился запах каши, вызывающий у капитана тошноту. Повсюду здесь были люди Артея - воины, слуги. Визерия быстро подняли на второй этаж, бросив в грязную пустую комнатушку, небольшую, с одиноким окошком, прикрытым утлой ставней.
   - Не трепыхайся, - посоветовали ему напоследок, обдав горячим дыханием ухо. - А то, мы мастера отправлять подопечного в глубокие сны, парень. Настолько глубокие, что от них не просыпаются.
   - Да пошли вы, сволочь кабацкая, - огрызнулся Виз. - Браслет отдайте, это реликвия семейная!
  Его, лежащего со связанными за спиной руками, пнули. Вроде не слишком сильно, но так, что твердый носок чуть не вошел под ребра.
   - Поговори нам тут.
  Стукнула, отсекая длинные тени, дверь импровизированной тюрьмы. Зашумел вдвигаемый в пазы засов. Скрип отдаляющихся половиц. Виз остался один.
  
   - Лорд Лисандр ван Клеарх! - голос распорядителя протокола пронесся под храмовыми сводами тронного зала, самую малость, отставая от чистого звука золотых труб. Лорд Клеарх шагнул на малиновую дорожку, ступая по кажущемуся бесконечным залу. Карминного цвета плащ, подобно сложенным крыльям колебался в такт шагам окованных металлом сапог. Бронированная фигура отражалась в зеркальных частях стен. Даже пред очи венценосного владыки Лорд Меч явился, не расставаясь с доспехом. На черных латах красовалась золотая роспись, а в нагруднике поблескивали крупные граненые алмазы.
   Он шагал вдоль умножаемых зеркалами рядов колонн, приближаясь к собравшимся у трона придворным. Большой Военный Совет был в самом разгаре. Лорд Клеарх не представлял, зачем король пригласил такое большое количество знати из законодательного Собрания. Чувствуя на себе его безучастный взор, благородные спешили изобразить на лице радушную улыбку. Лорд Клеарх себя не утруждал. Его знали как жестокого и строгого человека, правящего своей землей по военным законам. То есть полностью соответствующего своему родовому девизу, красующемуся на щитах всех Клеархов: 'Худшие в мире. Лучшие в войне'.
  - Мой король, - преклоняя перед троном одно колено, сказал Лисандр. На его темно-русые волосы венцом падал солнечный свет.
   Его Величество Элберт благосклонно кивнул вассалу. Король Марвиэль, восседающий на троне белого и красного золота, разукрашенном невообразимым количеством камней, был одет в платье для парадных приемов. То есть выглядел словно удивительно дорогая драгоценная кукла. Бело-золотые сапожки украшенные кружевными отворотами и многочисленными пряжками нетерпеливо постукивали, пока Его Величество выслушивал какой-то рассказ Сеанора Клиггса, нынешнего главы законодательного Собрания. Последний явно стремился как можно сильнее нравиться королю, чтобы на грядущих выборах снова занять непыльную и высокую должность.
   - Война? - с ноткой пренебрежительности закончил свою речь Клиггс, выпячивая прикрытую атласной тканью пухлую грудь. - Пусть будет война, мой король, она уничтожит бедняков!
  Король улыбнулся, думая, что слышит шутку.
   - А вы, что думаете, лорд Лисандр? - ободренный восторгами придворных спросил молодой владыка. Над троном возвышалась величественная, расписанная яркими красками арка. Солнечная корона на голове льва, присматривающего за землей со всеми ее городами, реками, зверями и чудесами, которую в виде мозаики изобразили на полу тронного замка. Величие, подлинное величие, у которого было свежее юное лицо, не обремененного заботами великовозрастного мальчишки.
   - Затем я здесь, - темно-русая курчавая борода сдвинулась, обнажая большие крепкие зубы. Синие глаза Клеарха требовательно глядели на владыку, прикрытые напряженными щелками век. - Можно ли уже созывать войско?
   После того как до него дошли вести обо всем, что произошло на восточных границах Бестигвальда Лисандр покинул свой домен, даже не дожидаясь королевского приглашения. Вторжение Вольных, возглавляемых предателем короны, Барлейтом Сотаром было ужасной вестью. Наполнившей железное сердце Лисандра чем-то похожим на радость. Война, одна только она, могла разогнать смертную скуку владеющую умом Клеарха.
   И сейчас он прибыл к королю, чтобы получить свое.
   - Созвать войско? - с величайшим удивлением переспросил Филлес Мисгерд. Королевская тень спрятал руки в широкие синие рукава своего балахона, скорбно покачивая головой. На холеных лицах (монарх не слишком жаловал физические уродства и предпочитал окружать себя людьми красивыми), присутствовавших в зале Клиггсов и Мисгердов, проступило почти одинаковое возмущение.
   - Успокойтесь, лорд, - напыщенно пояснил Сеанор, - армия уже собрана. Королевская армия. Но у нас нет оснований считать, что ситуация настолько серьезна, чтобы требовалось ваше непосредственное участие. Войско поведем мы, - тут он оглянулся на короля и добавил, явно желая произвести впечатление: - И покажем бродягам, где их место!
   Монарху реплика понравилась. Дворяне так же поспешили выразить одобрение, чтобы не остаться в стороне. Большой Военный Совет... Клеарх видел всех их. Совет утвердили деды присутствующих здесь дворян. И сейчас, глядя на их внуков, в глаза бросалось, что большая их часть никогда не участвовала в настоящих сражениях. Клеарх смотрел на них и не находил среди них никого достойного хотя бы одного слова.
   - От меня ускользнуло, когда именно вы набрались опыта, чтобы командовать армией? - усмиряя гнев, поинтересовался Лисандр. Клиггс усмехнулся, любовно поглаживая рукоять своей декоративной сабельки. Сейчас, стоя на ступеньках у королевского трона, он удачно скрывал дефект роста и смотрел на полководца как на равного:
   - Я оканчивал столичную военную академию, и поверьте, знаю о сражениях не меньше вашего! Кроме того, компанию мне составят почтенный Филлес Мисгерд и командор рыцарского корпуса королевской армии Шелбер Клиггс. Всем известна осмотрительность и разумность королевской тени. Равно как пыл и бесстрашие командора Клиггса!
   - Вашего брата?
   - Командора!
  Могло показаться, что лорд Меч рассмеется. Но он не стал. У него, кажется, вообще не было чувства юмора.
   - Ваше величество, - ровным голосом обратился к королю Лисандр. - При всем уважении к Вашему решению, я не могу не заметить, что эти люди не имеют должного опыта в управлении войском. В то время как Барлейт Сотар не раз участвовал в самых рискованных сражениях. Он очень хороший полководец и умный человек.
   - Он предатель! - возопил, тряхнув щеками Мисгерд. - Предатель, подлец и никто иной. Фигляр, которому однажды удалось обманом спутать наши планы! Тогда! Но не сейчас - мы разобьем его, а его голову подарим Его Величеству! И вы сами, можете присутствовать на этом событии!
   Лисандр поглядел на главу королевской разведки как на докучливое насекомое. Которое можно пришибить одним пальцем. В какой-нибудь другой реальности. Где все значительно проще.
   'Зеркала, - подумал лорд Меч. - В этом зале слишком много их. Мисгерды, Винтархи... раньше у трона всегда стояли только лорды. И только мы советовали королю. Теперь все иначе. Они близки к Его Величеству, но... они говорят ему то, что им шепчут их подлинные господа. Дрейны. Как глупо будет выглядеть тот, кто станет воевать с псами, на потеху их господину'.
   - Ваше Величество, - с самоуверенным смехом заметил Клиггс. - Кажется лорду Клеарху, не по душе наши планы. Ручаюсь, старый вояка устал без сражений, и не спит ночами, желая прибить на стеночку новый трофей. Лисандр нельзя же быть таким жадиной! Позвольте и нам развлечься, как следует!
   Поощренный улыбкой монарха он приблизился к Клеарху, поднимая руку, чтобы похлопать его плечу, но в последний момент вгляделся в лицо лорда и, дрогнув, удержался. Впрочем на короля эта сценка подействовала безотказно.
   - Ах, любезный Лисандр, - Элберт лениво взмахнул рукой, - Право слово, Вы делаете из мухи слона! На ваш век славы хватит!
  'Пьяница, обжора и женоподобный повеса. Они угробят армию, даже не доведя ее до поля боя'.
   Итор Винтарх, допущенный на Совет при патронате своего отца и друга Родрика Дрейна, пользуясь симпатией, которую он благодаря молодости и глупости (ошибочно принимаемой за бесшабашность), вызывал во многих людях, пошутил:
   - Клеарх, вам пора бы на отдых! А с предателем мы разберемся без вашего тяжелого взгляда! Если хотите я лично привезу вам подарок - подкову с коня Сотара. Поверьте мы, с Родриком Дрейном уже однажды наносили поражение Сотару и я не ощутил особенного сопротивления. Да и во второй раз, под таким командованием... - юноша пожал плечами, на которых блеснула вышитая серебром огнистая линия.
   - Это когда Сотар вырвался из ловушки, построенной на лживых клятвах и обмане, да попутно убил половину свиты Ринвальда Дрейна? - слова Клеарха ударяли по ушам, словно скрежет сходящихся вместе стальных зубьев. - На твоем языке, мальчик, это зовут победой?
   Ни Итор, ни его отец, не посмели сказать слова поперек, зная характер воинственного лорда. А вот король недовольно насупился. Все вокруг убеждали его, что все в порядке, все замечательно. Только Лисандр не разделял общего мнения.
   - Успокойтесь, лорд Клеарх. Ваши замечания нужны здесь еще меньше, чем воинские таланты. Расслабьтесь. Наши друзья исполнят обещание, можете не сомневаться. Тем более что лорд Ринвальд Дрейн также не останется в стороне и направит трехтысячный отряд в помощь короне. Что скажете?
   - Войны выигрывают не числом, мой король.
   - Да? - высоко поднял брови Элберт. Легкая улыбка тронула его пухлые губы. - А вот мне кажется, что именно числом. Но вы, как человек старой закалки, без сомнения имеете право на собственное мнение. О котором сможете поразмыслить на отдыхе. Мы приглашаем вас на пир по случаю победы над ренегатом. А до того момента не смеем вас задерживать. Отдыхайте. В вашем возрасте полезно.
  От хохота придворных Клеарха передернуло. Его впалые щеки покраснели от гнева.
   - Мой король, - сделал он последнюю попытку. - Я хочу сказать, что нельзя недооценивать ван Сотара. Внезапность это то...
   - Прекратите! - перебил лорда повысившимся от неудовольствия голосом Элберт. - Не желаю слушать ваших нелепых реприз!
   Весь происходящий здесь цирк освящен Ринвальдом Дрейном. Это ему не терпится свести счеты с Сотаром. Так не терпится, что он задействовал все свое влияние на короля. Немаленькое, нужно признать, влияние. К королю сейчас не подступишься. Никак. У него новые советчики. Новые друзья.
   - В таком случае, мой король, я последую вашему совету. Прямо сейчас, если позволите.
   - Да-да. Я вас не задерживаю, - с оскорбительным равнодушием ответил монарх, тут же переводя глаза на начавшего очередную соловьиную трель Клиггса. Лорд Меч скупо склонился и, лязгая шпорами, отправился прочь из зала.
  
  ГЛАВА 2
  
   У жителей Вельбрега совсем испортился сон. Уже которую ночь они не могли уснуть, подолгу задерживаясь у окон своих домов и вглядываясь в темноту. Без всякого астрологического интереса. Едва ли среди луны и звезд можно было различить какой-то особенное знамение. Послание Прародителя своим заблудшим детям. Зато, судя из ширящихся в городе слухов, с верхушек дозорных башен в темную пору становился заметен другой знак. Полыхающие у восточного края отсветы. Уже неделю они появлялись, пугая стражу, городской совет и местное дворянство. Ибо имели земное, и весьма близкое происхождение.
   Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что там такое. В той стороне находились усадьбы зажиточных беонтов.
   - Возмутительно! - кричали, целыми днями осаждающие ратушу благородные горожане. - Примите, наконец, меры! Там горит наша земля! Наши дома и амбары! Почему вы ничего не делаете? За что мы платим налоги?
   - А что вы хотите? - резонно спрашивал их бургомистр. - Я не командую армией.
   - У нас в городе расположен гарнизон! Почему он не наведет порядок?
  Тут обычно бургомистр делал паузу и выдавал единственно верное решение:
   - В отсутствие генерала Страйта, за гарнизон отвечает комендант. К нему и обращайтесь.
   Но обратиться к коменданту не получалось. Вот уже две недели, он, запершись в своей башне, беспробудно пил. Негодующим дворянам оставалось только одно. В те дни в городе частенько можно было заметить группки благородных беонтов, не расстающихся с оружием и ведущих себя подчеркнуто задиристо и вызывающе, словно они вот-вот направятся в бой. Так бы оно вероятно и было, если бы только у них не находилось ежедневно другое важное занятие. Не в силах терпеть переполняющие их воинственные настроения они, собираясь в питейных заведениях, обсуждали последние связанные с войной события.
   - Ничего-ничего! Придут еще наши парни, они покажут этим грязным выскочкам! Вот увидите! Да что там они! Когда я приеду в свое имение, если найду там хоть одно побитое окно или сожженный сарай, то лично повешу дюжину Вольных!
  - Вот подождите, пускай эти голодранцы только сунутся сюда и мы им покажем! - подобные обещания были весьма распространены в бессонном Вельберге. Дворяне сидели в городе и ждали перемен. Ждали победоносных отрядов королевской армии, избегая делать друг другу предложения: 'А почему бы нам не собраться самим и не съездить на межу, поглядеть, что делается?'
   Они ждали, важно обсуждая меж собой недоступные пониманию других темы. Не догадываясь, что совсем рядом, чужое ожидание подходит к концу.
  
   - ... начался пир. И на том пиру Глифт Логвелл поклялся истребить всех, кто причастен к обману и гибели его людей. Поклялся восстановить справедливость, - рассказчик, Вольный с бледным рыбьим лицом, понизил голос. Словно хотел привлечь к себе еще больше внимания, хотя в шатре и так стояла тишина. - Говорят, после того он и некоторые из его людей поедали человеческую плоть. Посла целиком объели, отправив назад ко двору одну голову.
  Тут он замолчал, дожидаясь оценки слушателей.
   - Брехня, - безапелляционно заявил, воспользовавшись возможностью, Тиб. - Обычная сплетня, в которой вранья, что воды в пиве сваренном бессовестным беонтом!
   - Кто о чем, да, Пивное Брюхо?! - со смехом поддел его Коррис, самый молодой из старшин, известный своим острым языком и едким нравом.
   - Я тебе последний раз говорю, малек, если не прекратишь меня так звать, я тебе мое имя на груди вырежу! Возьму свой нож и вырежу! - пригрозился Тиб, у которого, в самом деле, был не самый маленький живот.
   - Какой нож? Ты его обменял на эту своё чудо-ведро!
  Многие старшины откровенно засмеялись на этих словах.
   - Это священная кружка! Она выточена из священного древа, которому три сотни лет поклонялись в южных землях! И когда я пью из нее то очищаюсь, глупые ослы! То обряд! Мое питие радует Прародителя, а вы мелкие богохульники за свое неуважение к святыне отправитесь червей кормить!
  На этом месте смех стал звучнее, настолько забавляла Вольных свирепая набожность Тиба. Особенно его манера собирать всевозможные странные артефакты, вроде столетнего зуба рудного мага или нетленного конского хвоста, вываливая за них приличные деньги всяким торговцам.
   - Вполне возможно, что рассказ о Глифте правдив, - подал голос Волчий Брат, которого скандализм Тиба нисколько не веселил. - Случались под этой луной и более странные вещи. Что думаешь, предводитель?
  Все навострили уши.
   - Логвелл северянин. Когда-то его предки пили горячую кровь своих врагов, чтобы выживать в снегах. У них много обычаев.
  Больше Сотар по этому поводу ничего говорить не пожелал. И своим тоном дал понять, что не желает продолжать тему.
   - У нас есть и другой разговор, - напомнил он. - Королевская армия идет Центральным Трактом. Идет сюда.
   Эти слова сразу погасили улыбки на лицах старшин. Около трех десятков человек, собравшиеся за одним столом, ждали, что скажет им лорд-ренегат. Лорд-отступник. Лорд-предатель. Они грабили поместья местных дворян. Жгли дома и забирали имущество. Таким был первый приказ Сокола, когда он пришел в себя, после нескольких дней забытья.
   Вернувшись с Лебединой Пустоши, чудом отбитый у Ринвальда Дрейна он изменился. Мрачноватая сила, время от времени проглядывавшая раньше, теперь, казалось полностью вытеснила прежнего невозмутимого Сотара. Один за другим, отправлялись в Вольные Города Велона с предложением присоединиться к войску Мальдгарда гонцы на быстроногих конях. А Барлейт был занят тем, что сдержал свое обещание. Шесть тысяч солдат и дворян Южной Армии умерли в течение дня, превратив тихую равнину в братскую могилу. Еще восемьсот человек перешли на сторону Вольных. Дворян или командиров, за чьи жизни их родственники обещали большие деньги, среди них не было. Собственно, на предложения о выкупе Барлейт никак не реагировал.
   - Мы ждали этого. Готовились, - медленно растирая чешущийся на ноге шрам, говорил Сотар. - Увеличивали свои ряды.
   Это было правдой. Трехтысячный отряд Вольных уже успел разрастись до пяти с половиной тысяч. Пополнения из Велонской равнины прибывали в лагерь почти каждый день. Пока, что это были только самые отчаянные или истосковавшиеся по доброй рубке 'свободные люди' (как они себя называли). Еще одну крупную - полуторатысячную группу, ждали к концу недели.
   - Теперь пришло время драться.
   - Уже известно, скольких послал король? - первым делом спросил старшина Дикрад. Тот самый, который изначально выступал против похода и крайне неохотно подчинился мнению большинства. Он умело скрывал свои эмоции, но Барлейт знал, что гордый Вольный никогда не простит унижения, которое устроил ему Сотар на том памятном сборище. Он, пуще других следил за каждым словом вождя. И можно было не сомневаться, хорошо запоминал любой просчет.
   - Башивир сообщает о трех сотнях рыцарей королевской армии. Больше половины дворянского офицерского корпуса.
   - Ха! Король что совсем глупец? - недоверчиво спросил один из молодых Вольных, примкнувших к войску совсем недавно. - Что нам те три сотни?
  Некоторые поддержали его. Но большая часть командиров хранили настороженное молчание. Причину, которого выразил в своем следующем вопросе Дикрад:
   - И какая же у них свита? Сколько у них Верных и сколько 'младших' рекрутов?
   Да. Шила в мешке не утаишь. Но Барлейт и не собирался. Он был непоколебим:
   - Около трехсот сотен.
   Отчаяние. Вот что можно было увидеть на лицах старшин в тот миг. Будто в шатре повеял незримый зимний ветер.
   - Тридцать тысяч? - раздельно и очень четко переспросил Дикрад. На него эта цифра произвела сильное впечатление. - Тридцать тысяч солдат и мелких дворян, вооруженных и снаряженных. И три сотни хорошо обученных рыцарей в полном доспехе? Против нас?
   Сам вопрос прозвучал как приговор.
   - Это же смерть, - прошептал тот самый Вольный, что радовался малому числу врага. Решимость их таяла. Еще немного и они бы все встали и ушли прочь, торопясь спасти себя от грозной поступи, что казалось, раздастся поблизости с секунды на секунду.
   - Мы будем драться, - недрогнувшим голосом заявил Барлейт.
   - Да зачем? - закричал Дикрад, подпрыгивая на своем месте. - Погибнуть ради твоей прихоти? Из-за твоей свары с Дрейнами? Против нас идет королевская армия Бестигвальда! Непобедимое войско! Воевать с ними можно было бы, имея поддержку всех Вольных городов, но никак не пяти тысяч человек!
   - В самом деле, Сокол, - согласился, хотя и менее эмоционально Волчий Брат, - ты думаешь, что пять тысяч одолеют три десятка? Даже с помощью 'драконов' это вряд ли удастся. На что расчет?
  Сокол Велона поднял вверх руку, призывая к молчанию.
   - Я обещал битву, - с нажимом заговорил лорд, когда шум поутих. - Такую, о которой будут помнить в веках. И я сдержу свое слово. Многие из тех, кто смотрит на нас, колеблясь, и не спеша присоединяться, после нее отринут сомнения. Вы спрашиваете, что я задумал? Есть ли у меня замысел или же я повредился в уме, отправляя на верную смерть тех, кто доверился мне. Армия Бестигвальда может победить кого угодно. Кроме своих командиров. И поэтому, - он медленно положил ладонь на столешницу, - они уже побеждены.
   В тех словах чудилась какая-то загадка. Непостижимая тайна. 'Человек не может быть так уверен на пустом месте. Особенно такой хитроумный человек', - невольно думалось, глядя на его спокойствие.
   - Стеммос, - обратился он к смуглому старшине. - Я знаю, что вы с Кривоносом затеяли разыскать среди Вольных всех, кто имеет хотя бы зачатки способностей рудного мага. Сколько их сейчас в наших рядах?
   - Семьдесят два человека. - Помедлив, с достоинством ответил Волчий Брат.
   - Семьдесят два мага. Отлично. Сегодня вечером, я хочу встретиться с ними, - теперь Барлейт посмотрел на Тиба. - Отбери два десятка самых ловких и отважных воинов. Добровольцев, само собой. Скажи все как есть, что дело смертельно опасное и что их помощь жизненно необходима для победы над врагом. Думаю, от желающих не будет отбоя.
   - Сделаем.
  Дикрад недовольно следил как Барлейт, вернув в голос командирские нотки, раздает распоряжения. Не очень понятные, но убеждающие всех, что он знает, что делает.
   - Может, все-таки объяснишь, нам глупеньким, в чем заключается твой замысел? - не выдержал старшина, наконец.
   - Ничего нового. Никаких великих хитростей. Будем сражаться. Как умеют только вольные люди Велона и никто больше. Это единственное решение. В случае поражения, нас разобьют и казнят самой страшной казнью, которую способны придумать королевские советники. А у них очень богатое воображение. Бежать, тоже не имеет особого смысла. Совершенно ясно, что королевская армия не остановится пока не дойдет до самого Мальдгарда и не выжжет там все подчистую. Я уже говорил, что они собирались сделать это с самого начала. Поэтому в случае бегства или неудачи, мы все умрем. Но если мы победим...
   Пауза была многообещающей. Сотар видел, что отнюдь не все из них склонились на его сторону. Он слышал негромкие переговоры, которые вел Дикрад на другом конце стола. Знал, что одних увещеваний слишком мало, чтобы заставить их всех действовать так, как положено.
   - А что? - среди старшин поднялся вдруг старик Гиллер, по прозвищу Аршин. Он был самым старым из присутствующих и пользовался в Вольных Городах огромным уважением. Доверие к нему было столь велико, что Аршина провозгласили главным судьей Мальдгарда. - Мне нравится. В самом-то деле, разве не этого мы все ждали? Сражения и кровь, что может быть лучше? Или кто-то хочет сменять меч на мотыгу? Молодежь говорит 'смерть-смерть'... боитесь смерти? Так бросайте это дело. Возвращайтесь в родную деревню дрова рубать или сразу к дворянам в прислугу. Там поспокойнее будет, да спине полегшее. Мешки таскать полегче, чем за себя постоять. Что сидите? - он строго уставился на присмиревшего Дикрада. - Вставайте да идите, малохольные. Я лично смерти не боюсь. И знаю, не меньше тысячи мужей, которые ответят так же.
   Пристыдив всех сомневающихся, он повернулся к Барлейту и сказал:
   - Что до доспешных всадников, которые тут многих так пугают, - он вновь покосился через стол. - Есть у меня пара мыслишек, чем можно господ рыцарей пыл присмирить. Если ты Сокол не против...
   - Конечно. Я слушаю.
  Старик стал рассказывать. Барлейт слушал его и мысленно благодарил. За внушенную в сердца доблесть. Потому что на самом деле он не слишком-то верил в победу. Нужно будет отослать Башивира, чтобы помог Ториасу укрыться. И Визерий. Почему от Кривоноса до сих пор нет никаких вестей?
  
   Виз лежал на боку, чувствуя как боль, раз за разом вонзает свои ядовитые когти в ногу и царапает череп. Он лежал, глядя на падающий сквозь щели в ставнях лунный свет. Стоило закрыть глаза, как возникало ощущение головокружения, а к горлу подступала неприятная тошнота. Выродки угостили его куда сильнее, чем казалось сначала. Сын лорда Сотара уже оставил бесполезные попытки развязаться - пеленали на совесть. О том, чтобы чудесным образом перетереть веревки острым камнем или случайно найденным ножом речи так же не могло быть. Комната была пуста, как желудок нищего. Ее, похоже, не поленились даже подмести, прежде чем оставлять столь важного гостя. За дверью регулярно слышались звуки разговоров. От окна, снаружи, доносился шелест водного потока. Или, как начинало казаться Визерию время от времени, самой ночи.
   Во всем его нынешнем плачевном состоянии сохранялся всего один жалкий плюс. Собственное пространство. Визу не приходилось пялиться на рожи надзирателей, и он был несказанно рад этому.
   Засов осторожно отодвинулся в сторону. Капитан Сотар обреченно вздохнул и закрыл глаза - такова его нынешняя удача. Сквозь прикрытые веки он видел врывающийся в комнату свет пламени. Почему-то дрожащий, словно пламя гасило. Послышались аккуратные шаги, не слишком уверенного в своих действиях человека. Немедленно скрипнула одна из половиц. Виз продолжал притворяться спящим.
   - Молодой лорд, - на его плечо легла чья-то ладонь. - Очнитесь, молодой лорд.
  Его принялись трясти. Все так же украдкой, воровато. Но вполне настойчиво, отчего голова сразу разболелась куда сильнее. Пришлось 'проснуться', изображая вполне понятное неудовольствие.
   Над ним присел одетый в кольчужную куртку усатый громила. Тот, что у моста раздробил палицей голову охранника. Кальд что ли?
   - Молодой лорд, - странным, смутно знакомым голосом прошептал мордоворот, - вы в порядке?
   - Мне чуть голову не проломили! - подумав, что сволочь издевается, возмущенно начал Визерий. Но ему тотчас же зажали рот скользкой ладонью.
   - Тише-тише, - взволнованно шептал Кальд, оглядываясь на дверь. - Не привлекайте внимания!
   Теперь уже и в его осанке, манере держать голову прослеживалось нечто знакомое. В первый миг Виз, даже подумал, что это ему мерещится. Но...
   - У-у-у-у, - потребовал он, глазами показывая, что не станет шуметь. - Заика?
  Человек, которого можно было бы измерить двумя с половиной Заиками, кивнул.
  'Но как?' - должно было стать вторым вопросом, однако Виз сообразил и без посторонней помощи. Аметист. Одна из разновидностей кварца, чья разбавленная сирень дарила некоторым рудным магам поистине уникальную способность. По общей мерке Заика мог бы считаться слабым магом, поскольку в числе своих талантов называл лишь обращение с кварцем. Если только не знать, что он умел работать абсолютно со всеми разновидностями Камня Новичка.
   - Как ты меня нашел? - испытывая невероятную радость, спросил пленник.
   - Кошачий глаз26. У вас очень сильный запах. Но вы не о том думаете, молодой лорд, - укорил Визерия оборотень. - Следует подумать, как нам с вами выбираться, пока кто-нибудь не наткнулся на настоящего владельца этих вещей. Я, не слишком умею заметать следы.
   Достав кинжал, он несколько секунд возился, перерезая стянувшие руки и ноги Виза веревки. Нож был слабо заточен, и прочное волокно уступало очень неохотно.
   - Янтарь при вас?
   - Какого дьявола вообще происходит, Заика?
   - Если бы я знал. Молодой лорд. Похоже, мы что-то упустили из происходящего в последнее время. Янтарь?
   - Его забрал один из этих уродов, - растирая запястья, сообщил Виз. - Где остальные?
  Заика, посмотрел на него очень узнаваемым, несмотря на чужое лицо взглядом.
   - Полагаю в столице.
  Только теперь до Сотара начало доходить.
   - Как? Почему же ты никого не предупредил?
   - Молодой лорд, - рассердился оборотень, - а почему вы не предупредили, что вас будут похищать? Как, по-вашему, легко ли найти след одного человека, не располагая нормальной скаковой лошадью в городе, где живет несколько сотен тысяч человек? Да мне вообще повезло, что никто его не перебил! Мы здесь одни. И если у вас нет янтаря-то...
  Он вдруг лихорадочно дернулся, сунув руку под куртку. Развернулся к свету, изучая собранные в пригоршню камешки. Выхватил аметист. Присмотрелся. Камень выглядел несколько тускло, но цвета пока не терял. Еще хранил в себе тщательно скопированные черты внешности.
   - Попробуем проскользнуть? - предположил Виз. Оборотень отрицательно покачал головой:
   - Здесь почти два десятка человек. Большая половина из них солдаты и наемники, зарабатывающие на жизнь охотой на людей. Проскользнуть не получится. Пробиться? - он скептически сжал губы. - Вы ранены и лишены какой-либо магической поддержки. Я - не воин и очень посредственно владею алмазом. Нет, тут нужно иначе.
   Не сговариваясь, они оба посмотрели на закрытое ставней окно. Не слишком большое, но человек при желании пролезет довольно свободно.
   - Кальд! - раздался идущий снизу громкий выкрик. Оборотень вздрогнул. - Кальд, свиное рыло, чего ты там пропал? Эй?
   Голос приближался, привлекая, кажется внимание всего дома.
   - Чума! - шепотом выругался Заика, быстро располагая веревки так, словно они все еще оставались целыми. Виз прижался спиной к стене, скрывая свои руки. Оборотень заторопился к двери, рассчитывая запереть ее... когда в проеме уже показалась фигура, мало чем уступающая ему по габаритам.
   - Кальд? - удивился беонт, в льняной рубашке с расстегнутым воротом и грубых штанах собранных в складки на коленях. - Ты чего это здесь делаешь?
   Первым делом он посмотрел на притворяющегося спящим Визерия. Затем подозрительно оглядел с ног до головы Заику.
   - Что ты задумал? - настороженно повторил он, загораживая своей тушей выход.
   - Да... - замялся, застигнутый врасплох Заика. Виз едва сдерживался, чтобы не вскочить на ноги. - Я...
  Наемник посуровел:
   - Ты его что, щупал там что ли? Кальд, что за херня с тобой творится последнее время? Ты как башкой стукнулся, все больше и больше меня пугаешь, - он продемонстрировал открытую ладонь. На выглянувшем из-под рукава запястье красовался янтарный браслет. - Мне-то в принципе все равно, но если Гексли проведает о твоих замашках, он тебе яйца...
   - Причем тут замашки, - поспешно справился с оторопью Заика. - Я просто хотел... посмотреть, может у нашего пленника еще чего интересного завалялось в карманах. Золотишко, какое.
  Мужчина в дверях чуть расслабился и наконец, посторонился.
   - А-а-а. А я-то уже подумал... - он подавил смешок. - Нашел, что-нибудь?
   - Да пусто, - огорченно развел руками Заика, выходя в коридор. - Ничего нет.
   - Раньше надо было суетиться, - подмигнул ему, держась за дверь наемник. Заика улыбнулся и повернулся к проходу. Освещение немедленно начало подрагивать. Огонь зарябил. Мужчина недоуменно взглянул на свет. Затем на фигуру 'Кальда', отмечая его странную осанку. Подозрения вспыхнули в нем с новой силой.
   - А ну-ка постой, друг! - он подскочил к Заике, разворачивая его к себе и пристально вглядываясь в лицо. - Как меня зовут?
  На лестнице вновь послышались шаги.
   - Что?
  Виз, тоже слышавший это, обмер.
   - Как меня зовут? - с напором повторил наемник. Его вторая рука медленно потянулась к поясу и висящим на нем метательным топорам. В начале коридора появилось третье действующее лицо - Грэм и его бродэкс.
  Заика с силой лягнул наемника под колено и схватился за нож. Но прежде чем успел ударить, противник уже повис на его руках, мертвой хваткой и закричал:
   - Тревога!!!
  Дом моментально ожил. Внизу раздался шум переворачиваемой мебели. Грэм бросился к сцепившимся противникам, еще не понимая, что происходит, но уже готовый вмешаться. Виз вскочил на ноги. Нужно было помочь Заике. Хотя все это уже не имело смысла, потому что лестница уже стонала под ногами людей Гексли. Свет дрожал, добавляя происходящему мистичности.
  - Нет! - крикнул Заика. Сквозь чужой, искаженный напряжением облик несколько раз явственно проступили его черты. И почти сразу же сумев переломить сопротивление, он погрузил плохо заточенное лезвие в глазницу врага. По коридору пронесся предсмертный вопль.
   - Стой! Стооой, ублюдок! - налетел на него Грэм. Палаческий топор размахнулся неожиданно ловко и ударил Заику в бок. На какой-то миг все замерли. И не успевший на помощь Визерий. И выскочившие первыми в коридор громилы. И пялящийся на свое оружие Грэм. И даже болезненно морщащийся Заика.
   - Дьявол... - удивленно глядел на отскочившее от человеческой плоти лезвие Грэм. Заика использовал фору с наибольшим толком. Сорвал с запястья откинувшегося на пол врага янтарный браслет и с силой метнул его в Виза.
   - Беги!!! Я за тобой!
  Визерий отреагировал автоматически. Не успевая задуматься. Тепло распространилось по всему телу, неприятно обжигая в голове и у колена. Порхнувший мимо лица браслет завис в заполняющейся янтарным светом комнате, медленно и плавно продолжая свое движение к окну. Виз протянул руку и взял его - словно с полки снимая - и тут же почувствовал, как немеет нога. Циркуляция крови выросла в десятки раз, и повязка на успокоившейся было ране начала стремительно пропитываться темным. Камень дарил и дарил свое тепло, проскальзывающее сквозь пальцы подобно песку времени, который не было сил удержать. Замедлившиеся и почти остановившиеся на какое-то время люди в коридоре упрямо продолжали набирать скорость. Нет. Он не справится.
   - Да беги же!!! - повторился отчаянный крик Заики. Звук размазывался в пространстве как масло, накладываясь на другие слова:
   - Сотар! Схватите его!
   И Виз решился. Прихрамывая, он бросился к окну, ударяясь о закрытую ставню всем весом своего тела. 'Держать' время, становилось все сложнее. Оно просто скользило и скользило. Текло мимо, протекая на пол текущей по ноге и затылку кровью. Властно брало свое из слабеющих рук мага.
   Он ударил еще раз, по поддающемуся дереву. Ставня плавно, как опавший с ясеня листок полетела вниз. На полотно причала, омываемого рекой. Визерий устремился следом, изо всех сил пытаясь справиться с нарастающей слабостью. Дорожка причала приближалась, лениво и неотвратимо. Надежда, что магия ослабит падения, растаяла как призрак поутру. Толстая, невероятно прочная поверхность в последний миг бешено рванула на встречу, жестоко и зло ударив все тело разом. Тепло янтаря разом ушло. Уши резанул голос Гексли, донесшийся из дома:
   - За ним! Мешок золота тому, кто его достанет!
  Некогда думать. Некогда ждать. Снаружи, во дворе наверняка кто-то был. И наймиты все слышали, а значит, через несколько секунд будут здесь. Тогда он точно останется здесь. Но где же Заика? Ведь оборотень должен был выбраться следом, подумал Виз. И тотчас понял - не выберется. И даже не собирался. Нет. Некогда думать. С обеих сторон дома уже неслись крики преследователей.
  ... Вода замедлила движение. И приняла его в свои холодные объятия. Виз поплыл, с усилием отдаляясь от берега. Со стороны его скорость казалась невероятной, но он чувствовал каждый миг растягиваемого времени. Он спешил, желая убраться подальше, расталкивая непослушные волны. Теряя силы. Намокшая форма потяжелела, облепила кожу. Переплыть реку, пересечь шумный широкий поток... Виз нацелился на выглядывающие из воды и мокро блестящие в лунном свете камни, ближе к середине, как вдруг почувствовал, что у него отнимается нога. Магия грела тело, но кровь текла не останавливаясь. И прикосновения воды становились все более дурманящими. Река накатывала на него, попадала в глаза и рот, кружила голову. Камни были так близко. Обманчивое тепло магии... тепло замораживающей сердца вьюги. Он сделал очередной рывок, уже не понимая, что не в силах бороться с течением. Что силы оставили его. Капитана повлекло, потащило, снося куда-то в сторону от камней, от берегов, от преследователей. Страх, холодной судорогой вцепился в легкие, когда Виз закричал. Но услышала его только река...
  
   ... Необходимости прятаться и тратить силы, больше не было. Облик соскользнул как разношенная одежда. Легко и свободно. Заика слабо улыбнулся, глядя, как подались назад обступившие его наемники. Он мог бы собой гордиться, читая боязнь в глазах, столь опасных типов.
   - Подходите! - стремясь говорить как можно более угрожающе, позвал он, демонстративно разминая руки. - Двоих из вас я уже отправил к праотцам, кто следующий?
   На него наставляли оружие, однако только один из всех решительно подался вперед. Шестопер ударил Заику, и тому понадобилась вся возможная выдержка, чтобы не вскрикнуть от дикой боли. Алмаз. Ему никогда особенно не удавалось договориться с этим камнем. Даже сейчас, в момент острой нужды, когда все его знания помножились на отчаяние безвыходной ситуации, камень отзывался очень неохотно. Недостаточно, чтобы защитить. Только отсрочить развязку. Но суеверным бандитам хватило и того.
   Заика, почти физически чувствуя, как дробится за пазухой алмаз, ударил воина с шестопером кулаком в грудь. Здоровый мужик отлетел на одного из стоящих позади напарников и застонал, припадая к земле.
   - Он неуязвим, - с осторожным страхом прошептал пожилой с чудным топором. Если бы. Боль в боку, куда пришелся первый пропущенный удар, была почти нестерпимой. Алмаз, покрываясь тоненькой сеточкой трещин, пока что удерживал кости в целостности и не давал выступать крови. Но надолго его не хватит.
   - Вы не пройдете, - заметив бросаемые на комнату ему за спину взгляды, пообещал Заика, про себя молясь, чтобы Визерию хватило времени. Чтобы парень сбежал. 'Лорд Сотар был бы недоволен', - подумалось велону. - 'Я не оправдал ожиданий. Допустил это все'.
   - Что вы там копаетесь, как беременные? Почему не преследуете? - зарычал, появляясь в коридоре Артей Гексли. За спиной дворянина семенил несущий его саблю и продолговатую резную шкатулку слуга с на диво перепуганным лицом.
   - Маг, - коротенько пояснили Гексли подручные, не решаясь слишком близко подходить к Заике. Они торопливо расступились, открывая для Артея проход. Тот встал, мгновение, изучая подрагивающую невысокую фигуру в слишком большой для нее одежде. Узнал:
   - Ба! Слуга Сотара! И кто бы мог подумать, что даже такое отродье может быть полезным.
   - Подойди сюда, - прижав руку к больному боку, предложил Заика. - И я покажу тебе мою полезность.
   - Толстошкурый значит? - как-то уж очень гадко усмехнулся Гексли. Он протянул руку и не глядя, взял у слуги шкатулку. Раскрыл. - Один знакомый Видящий - а они первейшие умельцы в том, что касается вашего магического брата, - как-то проболтался, что против рудных магов и их финтифлей хорошо помогает металл. Защищает от их чародейства.
  Он вынул из бархатного лона шкатулки диковинное оружие. Небольшую ручную пищаль, украшенную серебряной резьбой, с декоративными рожками рукоятки, меж которым виднелось колесико взвода.
   - Но не сталь, - деловито рассказывал Гексли, наставляя пуффер на Заику. - От стали вы изловчились бегать, за столько-то лет, плуты. Свинец. Вот что нужно. И разве не замечательно, что мои покровители на пару с Клеархами очень правильно подумали, отчего бы не сделать не обереги из свинца. А оружие, его использующее. Раз он так хорошо помогает.
   Заика побледнел, глядя в черное отверстие дула. И не медля бросился на Гексли, вытягивая из алмаза все и даже более. Тщедушного вида человек отшвырнул в стену, оказавшегося на его пути наемника весом за центнер. Уроненный тем шестопер, как игрушка улетел в дальний угол.
   Раздался выстрел, затопивший коридор грохотом и круглая пуля угодила Заике прямо в лицо. Не слишком привычные к такому шуму люди закрыли уши. Даже сам Гексли очумело потряс головой, с удовольствием глядя на распластавшееся на полу тело рудного мага. Из дула тянулся легкий дымок. Как из бутылки откупоренного игристого вина.
   - Свинец, вот металл будущего, - глубокомысленно изрек Гексли, разглядывая обезображенное и залитое кровью лицо мертвеца. Оглядев своих подручных и насладившись произведенным эффектом, он взмахнул пищалью как дирижерской палочкой: - Обожаю прогресс. Господа - наш пленник ранен и ослаблен. Найдите его.
   В уголке бессмысленно глядящего перед собой глаза Заики блеснула, подсыхая одинокая слезинка.
  
   По Главному Тракту шла армия. Огромная. Неодолимая. Вызывающая трепет в сердцах изменяющих маршруты торговцев, трудящихся на полях велонов и свободных землепашцев. Причем если вторые, взирали на стройные ряды с нескрываемой гордостью, то первые чаще всего со страхом. После выступления Вольных очень многие ходили на нервах. И по старой привычке винили во всем 'рабов', нещадно избивая тех по любому поводу. Внося так собственный вклад в торжество исторической справедливости.
   Армия тянулась и тянулась, великолепным живым мечом грозя подлому врагу. Впереди, на самом острие, под шелково реющими стягами выступало командование в сияющих на солнце драгоценных латах, словно сошедшее с великолепных гравюр. Копыта, несущих их жеребцов блистали серебром подков. Следом за ними не спеша ехали рыцари королевской армии. Плотно сомкнув ряды, кажучись сплошным потоком грозного вызова и богатства. Кони в прошитых яркими цветами попонах важно ступали в пыли. Сливались воедино золотые удила, наколенники, шлемы и щиты, блистали огнем рубинов и белизной жемчуга ножны сабель. Покачивались пышные плюмажи. То был парад невиданной и невообразимой роскоши, на которую были способны только представители зажиточных и могучих дворянских семей. С начищенных и выставляемых напоказ щитов глядели волки, вороны, медведи, черепа, львы, змеи, драконы, вепри, сказочные чудовища, фениксы, распятые, пронзенные люди, мечи, сжатые кулаки, звезды, полумесяцы и много еще всякого, что придумывала геральдическая традиция, дабы подчеркнуть уникальность рыцарского рода. Среди них, стремящихся выделится друг перед другом, почти не встречалось людей одетых в обыкновенные, добротные брони, кованные для простой и незатейливой рубки.
   За рыцарями следовали отряды их Верных, выделяющиеся рослыми и могучими телесными конституциями. Этих отличала не роскошь, но богатое разнообразие оружия. Дальше, шагали бесконечные колонны рекрутов в красно-синих расцветках с пиками, алебардами, сулицами, протазанами, щитами и всем необходимым собственно для военного столкновения.
   Армия тянулась издали вдаль, сквозь зелено-желтый горизонт и никак не заканчивалась. За пешими солдатами важно катились телеги. Настоящая тележная рать, груженная всем, что только можно было себе представить - от шатров и подбитых мехом (вдруг похолодает?) плащей, до бочонков с дорогущими марочными винами и сундуков с любимой посудой господ командующих. Армия телег, слуг, поваров и поварят, кухарок, маркитантов, художников, портных, наигрывающих на своих дудках музыкантов, комедиантов, пророков, предсказателей судьбы, и шлюх. Последних, путешествующих налегке, в кузовах повозок было столь много, что казалось, будто это резерв основных войск. Обоз был огромен. Армия шла побеждать.
  
  ГЛАВА 3
  
   - Ну-у-у, и что мы видим? - недоуменно спросил Уиллс Мисгерд, жестом отгоняя виночерпия. - Что это еще такое?
   Королевская тень и предводитель Законодательного Собрания только-только приступили к подготовке общего плана действий, как вдруг к шатру явилась группа богато одетых рыцарей и передала им странный документ. По тому, как они держались с Клиггсом-старшим, можно было догадаться, что речь идет о каком-то общем деле. Затрагивающем между тем все войско.
   - Петиция, - пояснил Сеанор Клиггс, подвигая бумагу в центр военной карты. - Прошение благородного сословия о милосердии.
   - Благодарю, читать я умею. Не понимаю, вот это откуда? Нобилитет призывает проявить человеколюбие, присущий развитому братскому народу гуманизм и вспомнить о том, что Прародитель завещал чинить по справедливости, но помнить о любви. Эти самые Вольные вырезали несколько тысяч добропорядочных беонтов, а мы с ними о милости? Чего-то, я не разумею, Сеанор.
   - Мой благородный собрат, - вкрадчиво обратился к нему Глава Собрания, всем телом демонстрируя дружелюбие. - Все просто. Собрание обеспокоено. Только-только мы добились столь выгодного для королевского двора решения о табачной монополии, как случилась данная конфронтация. И сейчас если мы просто раздавим повстанцев, вырежем их, оставив стервятникам да воронам... то кто станет работать на полях? Нам очень нужны рабочие руки. Бестигвальду нужны. Вольными они могут называть себя сколько угодно, но многие из них еще вчера служили нам. Отсюда, вполне законная просьба, не усердствовать по исходу дела. Бить, ранить, наводить устрашение. Но не убивать зазря, а все больше брать в плен. Проявить милосердие. Разве не о том взывает народ? А, что, как не воля народа, определяет государственный интерес?
   - Понимаю, - хитро посмотрел на него Мисгерд. Ох уж этот Клиггс. Поискать нужно такого ловкача. И Короне услужит, закрепляясь на еще один срок над Собранием. И о себе не забывает. - Только и ты пойми, за всех и за каждого, среди господ рыцарей я ручаться не смогу.
   Они стояли у стола, в окружении поверенных слуг, со значительными минами, в блеске своих военных нарядов и занимались по сути тем, ради чего пробились в командование. Решали вопросы. Клиггс, с его округлым сибаритским лицом, обладающим льстивой гибкостью, походил на раздобревшую лису. Напялившую кружевное жабо.
   - В этой петиции ставили свои подписи многие из них. А у тех, кто не ставил, есть командующий, - широко улыбнулся он, намекая на своего брата. - Так как, дорогой друг? Вы желаете послужить на благо государства? - он сделал многозначительную паузу, а после спросил прямо: - За определенную ответную благодарность?
   - Нет, - свиные глазки Мисгерда, способны были выразить любую эмоцию. Сейчас там было легкое негодование. - Вы предлагаете мне податься в торговлю? Мне главе королевской разведки?
   - Главе королевской разведки не нужны деньги? И потом, никто ведь не говорит, чтобы вы саботировали военную акцию, отбирая у своих людей оружие. Пускай, просто проявят лояльность. Человеческое отношение к имуществу своих союзников. Ваш покровитель, все равно получит свое - Сотара никто щадить, не намерен.
   - Хм. И сколько же, по-вашему, денег не нужно главе королевской разведки, за его участие в этом, я бы сказал, миротворческом акте?
  Придерживающий позолоченный кувшин слуга, повинуясь движению пальца, плеснул в украшенную крупными изумрудами чашу золотистое вино. Уже третью по счету.
   - Десять тысяч золотых орлов.
  Месячное содержание половины офицерского корпуса королевской армии, вместе с их отрядами и слугами, с учетом питания, обмундирования и ряда дополнительных функций. Или цена участка плодородной земли, с двумя рыбными прудами и собственным лесом. Участка, при котором уже есть неплохой летний домик и село с трудолюбивыми батраками.
   - Да, вы совершенно правы. Такие деньги мне, в самом деле, ни к чему, - поднося к губам кубок, заметил Филлес. Пока он пил, нарочито растягивая каждый глоток, Сеанор молча выжидал. Осушив чашу Мисгерд поставил ее на петицию и удовлетворенно взглянул на Клиггса блестящими от выпитого глазами: - Двадцать тысяч золотых. И ваша поддержка двух моих инициатив в Собрании.
   Лицо у него покраснело, но на четкости мышления это не отразилось.
   - Каких инициатив?
  В переговоры внезапно вмешалась третья сторона. Появившись первым, адъютант в кермесовом мундире откинул полог ставки, впуская внутрь Шелбера Клиггса. И его многочисленную свиту. Мисгерд не сдержавшись, икнул, при виде этой удивительной когорты. Тренькающая на лютнях троица музыкантов; пятеро слуг в ливреях, с гребнями, платками, кувшином вина, складным стулом и некоторыми другими мелочами; двое молодых мальчиков-пажей. И четверо высоких красивых молодых людей в нарядной кремовой форме с золотыми ножнами. Венчающий процессию Шелбер, выглядел в своем духе. Полностью следовал обычному для себя бонтону - карминного цвета бархатные штаны, сверкающий бессчетным множеством алмазов камзол и белоснежный тапперт27 с буффонированными рукавами, рассеченными у локтей.
   Филлес с трудом подавил желание потереть глаза и сказал:
   - Соответствующих народным воззваниям, не сомневайтесь. Ничего опасного.
  Сеанор чуть растерянно кивнул, кажется, на миг, позабыв, о чем они толкуют. И даже не допытываясь, что все-таки планировал Филлес, пожал его руку, скрепляя договоренность.
   - А вы все о политике? - спросил, подходя к ним поближе Шелбер. Музыканты, расположились под стропилами, беспрестанно мучили струны. На стол надвинулось исходящее от командующего облако запахов ароматных масел и духов. Перед ним, как по волшебству возник кубок с любимым напитком. Отпив из него, Шелбер подставил лицо, - невозмутимый слуга быстро и аккуратно обтер его губы батистовым платочком, - и вдохновенно потрепав Мисгерда по плечу, сказал: - Какая унылая и навязчивая тема, господа! Вы так всю войну пропустите!
   - Разве она уже началась? - удивился Сеанор, вызвав снисходительный взгляд брата.
   - Пойдемте, - позвал он, хватая обоих командиров под локти. - Пойдемте, сами посмотрите.
  И потащил их, удивленно переглядывающихся к выходу. Слуги ловко фланировали, уходя с пути дворян и перестраиваясь за их спиной, наподобие дрессированного пчелиного роя.
   - Ну и зачем ты нас... - заговорил было, осматриваясь, Клиггс. И замолчал. Перед ними, расстилался пологий, медленно изгибающийся книзу склон. Где-то вдали, примерно в полутора лигах от ставки синела тонкая змейка реки. Еще дальше, на другом берегу, столь же изогнутом, густел лес. Но все это не имело значения. Потому что весь берег до самой реки, сейчас превратился в живое существо. Каждый отряд, стремился выделиться среди других и устраивал бивуак чуть в стороне от остальных, создавая подобие города со своими улицами и проспектами.
   Везде, куда доставал взгляд расстилались военные палатки с обвисшими над ними стягами и похожие на загорелые спины рабов ребристые крыши телег. Мисгерд почувствовал как его губы, против воли расплываются в зловещей улыбке.
   - Какая... мощь, - зачарованно произнес Сеанор, любуясь, как клонящееся к закату солнце играет на украшенных львами шлемах Верных.
   - Я же, говорил. Война, господа мои, обещает быть просто восхитительным времяпрепровождением. Когда еще выпадет такая удача? Сегодняшний вечер, предлагаю отметить пиром! Да таким, чтоб до наших врагов, где бы они не прятались, докатилось его эхо! А завтра устроим состязания между офицерами за право возглавить первую атаку и приз в пятьсот золотых! Как вам мой замысел?
   - Мой брат военный гений, - провожая глазами, едущую по склону очередь из семи, запряженных мулами повозок с вином, радостно признал Сеанор. 'Когда же еще отдохнуть от суматохи столицы? - подумал он, переживая восторг и гордость. - Сотар никуда не денется. Дадим ему, как следует разглядеть наше преимущество. Пускай подумает - может и вовсе сбежит к себе, а нам даже воевать не придется. Король тоже пускай подождет. Пусть немного поволнуется, за исход. Тем большей будет его благодарность. Разве не заслужил я, верный слуга государства, некоторый отдых на природе, да в отличной компании?'
   - Мисгерд? Вы куда? - завидев, что Филлес молча, направился за шатер, поинтересовался Шелбер. Королевская тень обернулся со сконфуженной миной, прижимая руку к бурлящему от выпитого вина животу.
   - Государственные нужды, господа. Прошу меня извинить.
  
  ... Дым стелился над водами реки. На том берегу горели костры. Сотни, тысячи, десятки тысяч огней, превращали склон в подобие звездного неба, поборов темноту ночи.
   - Ни укреплений. Ни рвов. Совсем суки ничего не боятся, - негромко посетовал Башивир, наблюдая за лагерем с кромки леса. Несмотря на расстояние, ветерок отчетливо доносил шумы музыки и песни, распеваемые выпившими 'младшими'. В свете огней различались десятки, слоняющихся меж палатками рекрутов. Ближе к центру, какая-то пьяная гурьба устроила пляску. Кто-то потрясал пикой или саблей. Многие, руками - так как оружие, вероятно где-то потеряли. Стоящие у воды охранники, регулярно прикладывались к своим бурдюкам, даже не пытаясь изобразить бдительность.
   Лорд Сотар и Башивир, уже довольно долго наблюдали за лагерем неприятеля. Особенный интерес Барлейта вызывала вершина противоположного склона. Среди обозов и армейских жилищ, там замечательно просматривалась ставка - шатер командующих был выше остальных почти в два раза, напоминая полотняный дворец, отмеченный десятком флагов.
   - Сейчас бы, 'дракона' подкатить, - размечтался Коррис, сидящий на вросшем в землю камне. - И один залп. Прямехонько в цель. И нет никого.
   Барлейт про себя улыбнулся его словам.
   - Их там тридцать тысяч, - напомнил Башивир, почесывая острием ножа шею. - Трюк, который мы провернули с Южной Армией, здесь не годится.
   - Так точно, - согласился Стеммос, возникая из-за густых зарослей слева. Сидевший к ним спиной Коррис от неожиданности подпрыгнул на месте. Вместе с Волчьим Братом были еще двое лазутчиков, одетых в мешковатые плащи с капюшонами, сливающиеся с окружающим их лесом. И они только что вернулись от самой реки, незамеченные даже своими. - Это не ловушка. Нет там никаких дозорных. Все на виду. И все пьют. И орут. Слышали бы вы, что они там орут.
   - Можно догадаться, - усмехнулся Башивир. - Что-нибудь про нас. Про то, как натянут наши кожи на барабаны, а из черепов сделают чаши для питья.
   - Ну не то чтобы на барабан, - уклончиво ответил Волчий Брат, от которого исходили слабые запахи аниса и мяты. - Но натянут. Такова суть.
   - Что-нибудь еще, кроме их мечтаний разузнал? - спросил Сотар, видя в каком оживлении, пребывает Стеммос.
   - Да. Мы подслушали разговор двоих рыцарей. По их словам, командующие не собираются никуда отсюда двигаться в ближайшую неделю. Якобы у них там кутеж намечается.
  Башивир услышав про то, поднял брови:
   - Они вообще в курсе, как люди воюют? Притащили сюда слуг, цацки да выпивку... это, что еще за... - он замялся, щелкая пальцами: - Как же, курва его мать... променад!
  Вольные переглянулись.
   - Бордель на выезде, - тонко подметил Волчий Брат. - Они не сталью воевать собрались, а членами и золотом.
   - Нам же лучше, - резюмировал Сотар, отходя в тень, под кроны дубов. - Пусть отдохнут денька четыре. Уверяться в своей безнаказанности. Размякнут.
  'Тридцать тысяч, против семи, - думал он, чувствуя, как закипает кровь. - У них конница. Есть ли на свете, что-то страшнее строя тяжеловооруженной кавалерии, закованной в броню? У них оружие... интересно, сколько среди благородных, собралось рудных магов?'
   Стоило, вероятно, поблагодарить отца короля Элберта, за его равнодушие к магам-подданным и магии вообще. Это в значительной степени ослабило традиции обучения и развития способностей среди благородных. Немножко, на йоту, пожалуй, увеличило шансы на успех их безнадежного дела.
   Он оглянулся назад, на другой берег и неожиданно заметил на лице Корриса тень страха. Все правильно, парень. Я тоже чувствую это, когда вижу перед собой такое войско. Разве может горстка людей, одолеть такое... такое чудовище, на которое даже смотреть боязно? Они сроют гору, до земли. Они расплескают море. Они непобедимы. И знают об этом.
   Назад, к лагерю, ехали без лишних разговоров. В ночных холодах, чувствовалась осень. Под копытами коней задумчиво шелестела первая облетевшая листва. Дорога вилась за частоколами деревьев, ныряя в разлогие влажные овраги и перекидываясь древними мостиками через яры. Петляла мимо замшелых менгиров и таинственных пещер. Вилась по дну каменистых ущелий. Дорога была неблизкой. Потаенной. Такой, что только хороший следопыт смог бы разыскать ее. Или Вольные, выбравшие для себя новый лагерь, хорошо спрятанный в лесах близ Вельбрега. Удачное расположение, позволяло иметь выходы к двум основным королевским трактам, а так же продолжать набеги на дворянские имения, пополняя запасы провизии. И готовиться.
   У Липового Озера, как всегда погруженного в загадочную туманную дымку, их повстречал дозорный отряд. Вольных принято было считать степным племенем, однако это не мешало им отлично ориентироваться в любых условиях, и быть замечательными разведчиками. Фигуры всадников в серых плащах показались из-за деревьев почти одновременно. Неожиданно. Как налетающее в погожий день плохое предчувствие.
   - Лорд Сотар, - обратился к Барлейту командир отряда, когда они поравнялись. На одном конском боку изгибался лаковым узором мощный гашхарский лук. На другом туго заполненный оперенными стрелами колчан. - Мы специально задержались. Ждали вас. Хотели предупредить.
   - О чем? - почувствовал, как шевельнулось внутри беспокойство Сокол.
   - В лагерь прибыло еще одно подкрепление.
   - Кто? Откуда? - живо поинтересовались Волчий Брат и Башивир.
  В лесу глухо, по-хозяйски заухал филин. Плеснула вода в озере.
   - Три тысячи шестьсот человек. Из Красной Гряды.
   - Че-е-его?
  
   Ночь была полна звуков. Страшно кричали летящие под темным небом черные птицы. Вились, шелестя крыльями нетопыри. Скрипело похожее на многоглавую гидру чудовище, с грохотом опуская свои лапы в воду. Трещали, будто изрыгая проклятия бастылины камышей. Тело горело и мерзло одновременно, сотрясаемое острыми приступами точно в него загоняли оранжевые медные иглы. Кто-то постоянно ходил рядом, топча землю раздвоенным копытом и хрипло принюхиваясь. Кто-то скреб длинными когтями, точно лезущий из-под земли оживший мертвец. В ночи скрывались мириады жгучих голодных огоньков. Глаза смотрели на него.
   Все они ждали. Ждали, пока маг умрет, чтобы полакомится еще теплой кровью. В какой-то миг ему казалось, что конец близок - его словно приподнимало над землей; дыхание перехватывало. Виз начинал кричать от страха и мучительной боли. Стонать, чувствуя на себе хватку, вытягивающих жилы рук. Смерть, явившаяся к нему в образе черного человека вертела его в своих объятиях.
   - Это не больно, - говорила Смерть голосом убитого Видящего, и Виз тут же понимал, что вот он, сидит перед ним. На груди запекшаяся кровавая рана. Волосы слиплись на голове, спадая на правую половину бледного лица. В них что-то копошилось. Левый глаз, с застывшим хрусталиком, смотрел успокаивающе. Изо рта, по синей губе, медленно стекала прозрачная вода. - Не бойся, король мертвецов. Я открою тебе один секрет. Смерть придет за всеми.
   Рвет уши, остающийся внутри крик: 'Предатель!'. Падает топор палача и тело несется, несется в кровавом потоке, в котором отражаются тени поднятых высоко, в триумфальном рывке пик. Жужжат мухи, обсевшие полуразложившиеся, подставленные солнцу лица. Мать и сын за трясущейся от ударов дверью. Сверкает рубин в роскошных золотых локонах. Её уста говорят ложь, но в эту ложь нужно верить. Потому что Смерть придет за всеми. Она - угол бронзовой подставки с фигуркой неукротимого скакуна. На латунной табличке, слово, с обрызганными кровью буквами. Она - удавка, в миг торжества рвущая горло, черной змеей. Грохот выстрела в зимнем яру, отбивающийся эхом от красного рыцаря в алом развевающемся плаще. Рыцаря, вокруг которого смыкают ряд черные всадники на черных конях. От них пахнет смертью. И вкус на губах. Это вкус меда... и предательства.
   - Не стоит бояться меня, - сказал Видящий. И наклонился к Визу. На грудь ему закапала вода из приоткрытого рта. - Нам нужно подружиться.
  Виз истошно закричал, чувствуя как ладони мертвеца, все сильнее стискивают его горло. Вода лилась на его лицо и сквозь зубы протекала внутрь.
   - Давай-давай, пей, парень. Пей, говорю, это тебе поможет, - горлышко, раздвинув губы, стучало по зубам. Жидкость, не вода, а что-то похожее на подогретое вино текла в глотку. - Глотай.
  Он пытался еще сопротивляться, находясь во власти видений, но наседавший был упорный и куда более сильный. Виза, со всем его горячечным пылом, удерживала притиснутым к расстеленному на траве плащу, одна ладонь. Он бился и выворачивался как угорь, но попал под руку, кажется, ожившему колоссу.
   А потом микстура, чем бы она ни была, добралась до нутра. И начала действовать. И все прекратилось. Оглушающий шорох и треск, стал шумом реки. Машущий лапами монстр, изменился и оказался колесом расположенной выше по реке водной мельницы. Огоньки и отсветы, превратились в звезды и свет разведенного рядом костерка. Запах меда сменился ароматами незнакомых травяных сборов. Черный человек, впрочем, остался. Но при ближайшем рассмотрении в его наряде проявились и другие цвета. Только вот лицо. Визерий зажмурился, прогоняя пелену и снова посмотрел на сидящего над ним.
   - Я это я, - понимая, что творится сейчас в голове Визерия, коротко подтвердил Грив Кривонос. Старый знакомый его отца. Старый враг его государства. Маг, преподавший Визу один из первых уроков рудной магии.
   - Нхо отхуда? - спросил все еще туго соображающий Виз.
   - Твой отец просил тебя разыскать, - свет, играющий на левой половине лица, подчеркивал изгиб сломанного некогда носа. Уродовал лицо. - А кто умеет делать это, лучше меня. Только вот я слегка припозднился. Лежи-лежи, не шевелись, а то сейчас вороний коготь начнет действовать.
   - Гхде мы?
   - В безопасности. Временной, - он подвинулся к огню и, взяв прутик, стал ворошить угли. - По крайней мере, головорезы, преследовавшие тебя, сюда не сунутся.
  Виз застонал, вспомнив свой отчаянный заплыв. Вспомнив крик Гексли. И Заику. Сердце стукнуло и этот стук отозвался болью в висках.
   - Заика... уу них, надо вернуться. Грив... надо...
   - Успокойся, - прутик скакал в потрескивающем пламени. В воздух поднимался запах сгорающего дерева. - Уже ничего не надо.
   - Ты не понимаешь...
   - Виз, - оглянулся Кривонос. - Прошли уже сутки, с той поры как я выловил из воды твое окоченевшее тело, дрейфующее в страну мертвых. И, что бы там, у тебя не случилось, в данный момент это не имеет никакого значения. Лежи-лежи, я не для того накачивал тебя всеми этими отварами.
   Виз неожиданно почувствовал, как горло стягивает спазм.
   - Грив, - дернулся он. - Грив.
  Вороний коготь подействовал. Виз побелел и перекатился на бок. Его вырвало. Речной водой. Желчью. И чем-то похожим на комки застывшей крови.
   - Хм, - только и сказал Кривонос. - Смотри-ка, из тебя уже вышло литра три. Я думал уже все. Не торопись, не торопись, парень. Вся ночь в твоем распоряжении. А утром нам нужно будет идти. Не будем искушать судьбу.
   У Виза было много вопросов. Об отце. Об Артее Гексли и его банде. О том, как все-таки Грив сумел разыскать его столь чудесным образом. О... но все это было не важно. 'Заика', - подумал он, чувствуя отвратительную горечь в сердце. И во рту.
   Грив Кривонос молча, сидел у огня, отложив свой прутик в сторону. Его заскорузлые пальцы задумчиво потирали продолговатый камень цвета разбавленного молока.
  
   Ночь, подкрашивала туманную мглу, царящую в лесу мутноватыми оттенками. Она превращала пространство вокруг лагеря Вольных в кольцо неприступных стен. Лучше частоколов. Лучше каменного бастиона. Ночь была лучшим из укрытий.
   Сотар вошел в лагерь, держа коня на поводу, встречаемый негромкими окликами сторожей. Их впрочем, было так же мало, как и спящих. Сегодня у Вольных был интерес собраться в центре, на широком пятаке земли, отделенном со всех сторон походным жильем. Передав заботу у Рыси одному из молодых Вольных и наказав ее хорошенько вычистить да напоить, Барлейт присоединился к народу. Он даже не удосужился сменить простой полевой колет, на свою обычную одежду. Сабля в гладко поблескивающих ножнах с золотыми насечками покачивалась в такт мягким шагам. Узнающие его даже в темноте Вольные, почтительно расступались, пропуская на импровизированную площадь. На ней, освещенные многочисленными факелами выстроились среди вытоптанной земли плотные людские ряды. Мальдгардцы смотрели на пришлых с интересом, без какой-либо настороженности, даже доброжелательно.
   Старшины Вольных - все как один наряженные в богатое, парадное убранство, перетянутые драгоценными поясами, - заняли места за спиной лорда. Барлейт встал напротив гостей, странно похожий лицом и повадкой на саблезубого тигра. Черные глаза, глядели из-под изогнутых бровей, замечая всех и вся.
   - Кто вы? Зачем пришли сюда? - спросил он, не повышая голоса. По рядам пронесся нестройный шум отвечающих одно и то же голосов:
   - Воевать.
   - Воевать.
   - Воевать.
  Сокол уже видел, что в этом подкреплении не так много людей, обладающих бойцовской выправкой. Многие из них сутулились, выглядели измучено, робко. Не так, как должны выглядеть воины. Вместо оружия у них при себе были крестьянские серпы, косы, цепы и вилы. Мечи других, заржавевшие, явно были вытащены из могильников или откопаны из земли. Но все ж среди них встречались и другие. Явно знающие, с какого конца брать за меч. Держащиеся с достоинством, явно выделяясь своими группками среди рыхлого большинства.
   - Зачем вы пришли? - спросил Барлейт во второй раз. Обращаясь к замученным дорогой людям. - Кто привел вас сюда?
   Миг тишины. Передние ряды оглядываются на кого-то в глубине.
   - Я сделал это, - вперед протиснулся благородный юноша в охотничьей одежде. С нашитым на груди, выставленным специально, напоказ, гербом. Алый сокол, расправлял свои похожие на изгиб молнии крылья. - Потому что все они этого хотели. Я шел к тебе, с отрядом Вольных Кимлада от Красной Гряды. А все эти люди, присоединялись к нам по пути, оставляя свои села и желая воевать за тебя...
   Ториас явно готовил, репетировал свою речь заранее. Слишком усердствовал, скрывая волнение. Желая выглядеть достойным отца и своего дома.
  'А ведь я почти тебя спас', - одними только глазами сказал лорд Сотар. Он ведь писал. Он ведь требовал от своего сына понимания и покорности. Штеффард сейчас с матерью. Визерий - пропал. Хотя бы среднему уцелеть.
   Молчание лорда по-своему истолковали пришельцы.
   - Господин! - окликнул Барлейта один, в вышитой красными оленями грязно-белой рубахе. - Не прогоняйте нас! Дозвольте быть с вами! Нету уже моченьки терпеть шпоры благородных! Они уже и жгли нас, и били... да вы посмотрите, никого здесь нету, чтоб от них не пострадал, от псов проклятых! Вы уж позвольте, а мы вас не подведем! Да, что там, умрем за вас!
  Сокол остро поглядел на крикуна:
   - Не боишься восставать? Против божественной крови короля выступать? Вас ведь за такое Прародитель в вечность не пустит, - сказал специально, чтоб видеть: дрогнет ли кто? Дрогнули. Некоторые аж назад подались от испуга. Оковы веры, держали крепче стальных цепей. Даже этих отчаянных.
   Удивительное дело, но сам крикун нисколечко не испугался. Отчетливо выделились тонкие, словно вырезанные ножом черты лица.
   - Я не боюсь. У меня ваша милость, страха совсем не осталось. А не пустит Прародитель... тогда здесь останусь, и дальше благородных бить стану.
   Старшина одобрительно зашепталась. Да, вот этот, пожалуй, не уйдет даже если погонят. Неважно где он родился и жил, и кому кланялся. Этот по духу свой.
   Вольные ждали ответа предводителя. Его решения - принимать или нет в свои ряды этих людей.
  - Пускай возвращаются, - крикнули из толпы. - Это не про них!
  Некоторые пришлые робко вздрогнули при этих словах. Как собаки, заслышавшие щелчок хозяйской нагайки.
   - Сотни четыре отставить, - шепнул на ухо Сотару пахнущий черным элем Тиб. - Остальных по домам. Куда им под нож? Их золотая длань короля в лепешку раздавит.
   Сотар глядел на напряженно краснеющего сына. Охотничья одежда - это потому что некому было в Гряде подогнать ему броню по размеру? О чем он, спрашивается, только думал, покидая замок? Отправить домой? На глазах всех этих людей, опозорить его? Спасти жизнь, но нанести обиду, смертельную обиду? Ведь Ториасу на самом деле пора стать мужчиной. Сам Барлейт был примерно в его возрасте, когда участвовал в первом крупном сражении. А что нынешнее сражение, рискует стать последним, так ведь времена не выбирают.
   - Наша судьба будет общей.
  
   Шла вторая неделя объявленного Короной похода против смуты. И третий день, как королевская армия, встав большим табором на берегу Малой Тисы - скромного, разительно отличающегося от старшей сестры притока Заливы - вела беспощадную подготовку к сражению с врагом.
   Ярже Клабс зевнул, сонно потягиваясь. Рыцарь поерзал задом на жестковатом щите, подложенном на землю вместо скамьи, и блаженно прикрыл глаза, подставляя теплому солнышку загорелое лицо. Хорошо, вот так наслаждаться остатками летнего зноя, глядя на спокойное течение речки. Слушая за спиной голоса пробуждающегося к обеду воинства.
   - Может в Вельбрег? - со скукой в голосе предложил он. - У меня там, у дядьки отличная баня, заодно развеемся? Ларс?
   Боевой товарищ, задумчиво мочащийся в реку, ничего не ответил. Зажав саблю подмышкой, он одетый в сине-черный вамс, был погружен в собственные мысли. Жбан пива с утра, это вам не шуточки!
   - Ларс!
  Рыцарь королевской армии Ларс Мисгерд недовольно качнулся и через плечо спросил:
   - Что ты вечно куда-то лезешь? Ну чего тебе сейчас не хватает? Вчера их милости устраивали охоту, сегодня наверняка тоже, что-нибудь намечается. Зачем тебе Вельбрег? Весь Вельбрег уже давно здесь!
  В его словах была толика истины. Заслышав о настроениях в королевском войске многие решительные торговцы, спешили собрать свой товар и отправиться в лагерь. Рыцари и их солдаты были при деньгах и, не считая, платили за любую понравившуюся вещицу.
   - Скучно, - ответил, съезжая на смятую траву и откидываясь на локти, Ярже. - Это война или что?
  Расположившиеся поодаль слуги ловили отголоски господского спора.
   Из стоящей рядом с ними зеленой палатки, откуда уже некоторое время доносилась узнаваемая возня, послышался страстный женский вздох и мужской рык. Через минуту оттуда выбралась устало пошатывающаяся молодая женщина в одной только ночной рубашке. Растрепанные, спадающие на торчащие сквозь ткань соски каштановые кудри и размазанная по лицу дешевая помада. Горящее лицо, похожее на неряшливую маску из пудры. Сейчас она не выглядела красивой. Обычная потрепанная баба. В кулаке победным призом блестело золото. Зашнуровывающий штаны Ларс и сидящий на берегу Ярже переглянулись.
   - Сиятельные рыцари скучают? - низким, с чувственной хрипотцой голоском поинтересовалась дама. После проделанных в палатке 'упражнений' ей было непросто восстановить дыхание. Поэтому вопрос звучал не игриво, а скорее делово. Как у мясника, спрашивающего покупателей, какую часть туши резать. - Может быть, я сумею их развлечь?
  Брезгливый Ларс ответил ругательством. Ярже был сдержанней:
   - Не жадничай, - посоветовал он женщине. - Может в другой раз.
   Из палатки на свет божий выглянул голый по пояс Лиам Вальц. Его смазливая физиономия светилась довольством.
   - Честное слово, - с непонятным выражением лица протянул Ларс, - не понимаю. Что ты в них находишь? Честное слово, шлюхи сами должны тебе приплачивать за траханье. У тебя на крючке побывала, небось, треть всех благородных дочек столицы и их придворных мамаш. Так какого?
   - Завидуешь? - щурясь как кот, хихикнул Лиам. - Или ревнуешь?
  Ярже усмехнулся, отводя глаза с передернувшегося от омерзения лица Ларса. У парня определенно было очень болезненное самолюбие. Он буквально ненавидел шутки над собой. И наверняка запоминал каждого из авторов, готовя для них места в подземельях своей буйной фантазии.
   - Не понимаю.
   - А чего понимать-то? - подошел к их прогоревшему костру Лиам. В центре пепельного пятна лежали два глиняных кувшина. Третий, стоял рядом, порождая надежду. Вальц подхватил посудину и перевернул над раскрытым ртом. Увы, его добычей стали только несколько рубиновых капель. - Придворные дамы хороши при дворе. Здесь ни одной не вижу, так что же мне теперь - терпеть? Поглядите, какая грация!
   Не обращая внимания ни на рыцарей, ни на глазеющую издали солдатню 'грация' пересекла начавшуюся за травой песчаную полоску и вошла в воду. Задрав тонкую камизу до груди, она принялась обмываться, поворачиваясь к зрителям то одним, то другим боком. Приводить себя в товарный вид - в течение одного дня здесь, можно было заработать как за неделю в городе. А уж, что начинали вытворять голодные до прелестей солдаты и рыцари по ночам!
   - О чем болтали? - заводя за уши пряди соломенных волос, поинтересовался Лиам, усаживаясь на поднесенный слугой табурет.
   - Да вот, этому все никак неймется, - неизменно корча физиономии, от которых его выгоревшие брови скакали вверх-вниз, поведал Ларс. - Тащит нас в Вельбрег.
   - На кой? - удивился Лиам. - Здесь вроде тоже неплохо. Вы кстати, не узнавали еще, когда нам походные за прошлую неделю выдадут?
   - У Хитнера можно будет спросить, - кивнул на приближающуюся к их троице со стороны основного лагеря фигуру Ярже. В отличие от одетых кто как собратьев по роте, Хитнер никогда не расставался с офицерским мундиром, стремясь тем самым подчеркнуть близость к руководству. Это неизменно становилось поводом для однообразных шуточек Ларса, находившегося в самом непосредственном родстве с одним из командующих армией.
   - Капитан вызывает, - вместо приветствия кратко сообщил Хитнер, напоминающий сейчас спаниеля с королевской псарни, принесшего в зубах брошенную палку.
   - Зачем? - демонстративно развалившись на своем месте, нагло спросил Ларс. - Мы тут как раз к завтраку выбрались, и не хотелось бы отвлекаться по пустякам. Уже слугам приказ дали.
  У соседей как раз разводили костер, и суховатый запах дыма расстилался вдоль берега.
   - Пустяков не будет, - у Хитнера было лицо человека мучимого похмельем. Но он был совершенно трезв. И серьезен. - За рекой, в направлении города утром был замечен неприятель. Нам поручили разведку боем.
   Ярже почесал нос, скрывая от злобного племянника королевской тени, непроизвольную улыбку.
  
   - И кому, спрашивается, это все было нужно? - недовольно оглядывался по сторонам Ларс. - Таскаться здесь, по сраным велонским дебрям, пока все остальные двадцать девять с большим хреном тысяч человек, продолжают пить и гулять?
   Частота употребления им в одном предложении слов 'сраный' и 'велонский', заставляла не на шутку задуматься - а есть ли у молодого лейтенанта Мисгерда в запасе еще хотя бы одно слово, более подробно раскрывающее природу всего велонского.
   Хотя, по большому счету, ничего постыдного они не делали. И ни по каким дебрям не таскались. Обычная дорога, мирно оплетающая гористую местность к востоку от Вельбрега. С вполне пристойной природой. С красными, как ласточкина кровь, кленами по левую руку. И убранными пашнями по правую. Даже села, временами мелькающие вдали, были вполне ничего.
   - Сам-то лорд командующий сейчас, поди, ванну принимает! - продолжал завидовать Ларс, небрежно правя своим конем. Одетый поверх вамса панцирь блестел, как новенькое зеркало. - Видели вы, какую ванну ему привезли? Медная, из Талагроса, вся в узорах. Украшение - не ванна. А мы? Катим здесь только потому, что тем пропойцам из разведки, по пьяни привиделась грязная кучка сраных велон!
   Ярже, Лиам, Колин и Шаб ехали молча. С каждым из них отправились по десять Верных и теперь немалая, хорошо вооруженная группа пылила по проселочным трактам в поисках возможного противника. Так же как еще пять отрядов их роты, прочесывающей ближайшие поселки и лесные окраины.
   - Велоны, тоже мне проблема! - рычал и ругался, не успевший позавтракать Ларс. Развернувшись в седле к Ярже, он спросил: - Ты вот слышал, что его сиятельство лорд Дрейн отправит нам помощь? Так я очень надеюсь, что помощь ту возглавит знаменитейший его вассал, сам Артей Гексли! Его одного хватит, чтобы половина велон разбежалась сама.
   Артей Гексли был одним из кумиров молодого дворянина. Ларс знал все о своем идоле и постоянно готов был рассказывать о похождениях грозы рабов.
   - Слышали, как он подавил мятеж семь лет назад. Здесь неподалеку? Слышали?
   - Ты об Мирийском дне Огня? - равнодушно спросил Колин. Ничего восхитительного в том, что случилось тогда в местечке под названием Мирия, он не видел. Так же как и другие рыцари. Две тысячи заживо сгоревших человек, не были чем-то таким, что могло вызвать восторг.
   - Он герой! - убежденно проговорил Ларс. - Настоящий благородный беонт. До мозга костей. Таких бы побольше и Бестигвальд был бы надежно защищен от любого врага. И внешнего и внутреннего.
   - Кстати о защитниках, - вспомнил вдруг Ярже. - А что там лорд Клеарх? Почему не он возглавил поход?
   - Политика, - загадочно пояснил Ларс. Он вообще всегда становился очень загадочный, когда речь затрагивала вопросы, в которых он мог сказать хотя бы на одно слово больше собеседников. - Зато посмотрите, что это за поход! При старом Клеархе такого бы никогда в жизни не было!
   Ярже мысленно согласился с Мисгердом. Да, представить себе подобный разгул, в армии Лорда Меча, было бы невозможно. И ряды веселых пьяниц, немедленно превратились бы в ряды весело дрыгающих ногами повешенных. Лисандр знал, как заставить людей подчинятся.
   - Никогда его не видел, - как-то неожиданно вмешался в разговор Шаб. - Сказывают, что в бою он носит неразрушимый доспех и похож на саму смерть.
   - Про латы и я слыхал, - поддакнул Колин. - Будто бы в них не каждый силач выходит, а у самого Лисандра силищи, что коню может шею переломить рукой...
   - Ну, насчет коня, то отдельный разговор, - солидно подметил Ярже. Его отец был знатным конезаводчиком и передал сыну невероятно развитое ощущение владения конной темой. - Не знаю, чего такого он на себе в бою таскает, но коней ему подбирают только самых лучших. Феррисская порода. Чудовища, каких свет не видывал. Их у Клеарха в конюшне несколько и любит их он, больше чем сыновей. Рассказывали, что один благородный в его присутствии похвастал, мол, держит только особых коней. И ежели конь к его мерке по формам не подходит, то он ему голову тут же рубит. Клеарх на то, заметил, что он скорее свою свиту порубит на куски, чем одну лошадь.
  Колин рассмеялся:
   - Охотно верю. Проще сотню лизоблюдов сыскать, чем коня, который на себе полтора центнера как узелок домашний потянет.
   Ярже заметил с какой завистью товарищи поглядели на его Гроция. Подарок отца - выносливый истримский жеребец, соловой масти, выглядел поистине роскошно. Сидя на спине песочного красавца в облегченном походном доспехе, с родовым желтым щитом он сам себе казался истинным образчиком рыцарства. Правда, у Мисгерда доспех был получше, а у Шаба оружие, но... что это такое в сравнении с величественным спутником любого благородного воина? За такого коня и тысячу золотых дадут не торгуясь. Только кто ж продаст.
   - Говорят еще, будто бы Лорд Меч... - вознамерился обсудить очередную байку Шаб, но тут его перебил один из Верных Колина:
   - Милорды! Милорды посмотрите!
  Впереди, на перекрестке от небольшого ставка к лесу скакали пятеро всадников. Даже издали было заметно, что они не имеют отношения к королевской армии. Ярже никогда не видел Вольных, но эта пятерка, разодетая записными разбойниками, явно имела к ним какое-то отношение. На лице Ларса появилось хищное выражение.
   - Вперед! - рявкнул он, взмахнув нагайкой. - За ними!
  Клабс громко свистнул, чувствуя, как просыпается в груди охотничий азарт. 'Разведка! Х-ха и мы во главе, впереди всех! Первые ударим супротивника в грудь! Будет о чем рассказать моей Золье!'
   Кольнув коня в бока он, одержимый героизмом сразу же рванул вперед. Остальные следом. Молодые рыцари наперегонки гнали по трясущемуся тракту. Заметившие их Вольные прибавили ходу, отчаянно торопясь за лесную опушку. Как зайцы от стаи борзых.
   - Вперед! - азартно вопил Ларс. - Бестигвальд!!!
  Клены и растущие по бокам дороги рябиновые кусты слились в две алые полосы, ведущие вперед, к победе. У них было преимущество перед Вольными. Тем, перепуганным преследователями, было некуда деваться, кроме как скрыться в лесу.
  Свернув с дороги, они помчали наперерез беглецам, топча убранное черное поле.
  - Загоняй, загоняй!!!
  Кони несли на пределе. Дьявол, какая жалость, что нет луков! Лошади Вольных, возможно не столь породистые, легче выдерживали гонку, неся на спинах бездоспешных всадников. В то время как страшные в бою рыцари, невольно отставали. Один за другим ездоки скрывались в зелено-желто-красной гуще. Ярже оставил всех остальных далеко позади и постепенно настигал велонов. Несущийся навстречу ветер заглушал крики Ларса, донося лишь отголоски отчаянной ругани. Гроций скакал легко и ходко, точно был создан не из плоти и жил, а соткан из воздушного эфира.
   - Хееееей! - мелькают среди крючковатых стволов и листвы, галопирующие фигуры. - Хееееееей!!!
   Ветви ломались о панцирь, бессмысленно царапали выпуклый щит на конском боку. Кровь шумела в ушах, прилив к голове вместе с волчьим желанием настигнуть добычу. Желтый всадник, слившись с конем, проносился по лесу, точно воплощенный призрак, оставляя позади испуганно качающиеся побеги кустов.
   - Хеееееей! - один из преследователей начал замедляться. Его лошадь явно не была приспособлена для долгих бегов. Он оглянулся. Глаза, что блюдца, коротенькие усы и отчаянно трясущиеся губы. Такое выражение бывает у человека, который уже понял свою судьбу. И готов с ней смириться. Велон натянул поводья и робко поднял руки.
   Его товарищи даже не подумали помочь или хотя бы оглянуться. 'Спасают свои шкуры, - с чувством благородного превосходства подумал Ярже. - Трусы. Можно ли представить, чтобы что-нибудь такое случилось в нашем рыцарском братстве?'
   - Бросили тебя, твои дружки, - длинная сабля выскользнула из ножен. Гроций приблизился к хрипло дышащему коню беглеца и встал. Ровно. Спокойно. Как монумент. - Слезай.
  Вольный - перепуганный, невзрачный мужичок в серой свите, овчинной шапке и темно-зеленых штанах с торчащей наружу рубахой, - медленно подчинился. Его оружие - старый исколотый топор, уже валялся осторонь.
   - Не убивай, - хрипло шепнул он, когда Ярже направил острие сабли ему в лицо. - Не убивай.
   - Ты теперь мой пленник! - бросил рыцарь, понятия не имея, что говорить в таких ситуациях. Вольный торопливо кивнул, даже не помышляя сопротивляться. Нужно было что-то делать и о чем-то спрашивать, но он не слишком хорошо представлял себе что именно. Поэтому почувствовал растерянность.
   На счастье совсем скоро в лесу послышался топот копыт и несколько голосов наперебой стали выкрикивать его имя.
   - Здесь! - не сводя глаз с пленного, точно тот мог в любое мгновение растаять, откликнулся рыцарь. Вольный нервно покосился в ту, сторону, откуда к рыцарю шла подмога. Из-за деревьев уже показались первые всадники в блестящих шлемах и туниках сине-черной и ореховой расцветки. Мисгерд и Шаб. Позади них мелькали его собственные, желтые расцветки. Ларс, оценив ситуацию, кивнул Ярже и с мстительным удовольствием пихнул Вольного ногой в грудь.
   - На колени! - конь под Мисгердом топтался по желтой листве, обходя упавшего на осенний ковер человека. Ларс пригнулся, замахиваясь. Нагайка стегнула велона по спине. Тот глухо охнул. - Что, поди, отвык, от господской руки?!
   На поляну выезжали все новые и новые всадники. Совсем скоро она полностью заполнилась фыркающими, радующимися передышке лошадьми. Живущее в дупле старого дуба семейство белок настороженно поглядывало на вторженцев из желтой листвы.
   - Не бейте, не бейте, господин! - плаксиво причитал мужик, которого Ларс охаживал нагайкой. Ярже смотрел на эту сцену с чувством недоумения.
  'Это они с нами воевать собрались?'
   - Не бейте! - пряча от ударов ноги и закрывая руками голову, просил пленник.
   - Это еще цветочки, - усмехнулся своим капризным ртом Мисгерд младший. - Приветствие. Вот, если ты, грязь, молчать вздумаешь, тогда я тебе покажу, что такое бить.
   - Не надоооо... все, все скажу!
   - Сколько вас?
   - Что? - не понял мужик и тут же был награжден несколькими ударами. Мисгерд бил, плотно сжав губы и выпятив вперед острый подбородок.
   - Сколько вас у Сотара! Слышишь, ты, падло велонское? - переспросил он с настойчивостью истинно светского человека. Мужик всхлипнул и, поглядев перепугано на взирающие с высоты суровые лица, что-то невнятно ответил.
   - Что? - скривился Мисгерд. Пленник ответил снова. На этот раз цифру разобрали все. Ларс свирепо размахнулся. - Брехать нам вздумал?!
   - Не надо! Не надо! Не надо! - зачастил, отгораживаясь грязными ладонями, на одну из которых приклеился опавший лист, пленник. - То, правда! Правду говорюуууууу!
   - Стой, Ларс, - одернул звереющего дворянина Колин. Офицер подъехал к товарищу и положил тому руку на локоть: - Нам нужно доставить захваченного в лагерь. Если... если он не врет, пусть повторит это командующим.
   Верные, слышавшие признание пленника, помрачнели. Ярже, как ни старался он себя убедить, что рабы не способны воевать, неожиданно почувствовал странный холодок между лопатками. Если пленник не врет... Кстати, как его звать-то? Так вот, если пленник не врет, может статься, что у них появилась проблема.
  
  ГЛАВА 4
  
   Следующие две недели прошли для столицы в тревогах и метаниях. Уже первое письмо, присланное командованием армии ко двору, готовило к неприятностям. Согласно извещению от командующего Сеанора Клиггса, в ходе сложной военной операции удалось добыть ценного пленника. От него командование получило сведения о численности и планах армии предателя. Выяснилось, во-первых, что прежняя цифра в сорок тысяч преуменьшена. На самом деле Сотар располагал значительно большей мощью. Шестьдесят семь тысяч человек. Из которых только семнадцать тысяч беглые рабы. Остальные - Вольные. Свирепые, обученные убивать и готовые биться до последней капли крови. Командующий Мисгерд предположил, что предатель уже давно замышлял измену и тайком собирал силы. Откуда же еще за столь короткий срок могло взяться такое значительное воинство.
   Однако в целом, письмо было пронизано оптимизмом и победным настроением. Пленник, который был поверенным одного из Вольных старшин, поведал о расположении одного из лагерей неприятеля в Медном Лесу. Туда и планировали нанести свой первый удар отборные части королевской армии.
  
   - Вот, аккурат за теми сосенками, начнутся дозорные секреты, - услужливо объяснял пленный Вольный, безропотно идучи рядом с командирским конем. Руки его были связаны, но скорее для проформы - трусоватый малый и не помышлял о бегстве. Да и от кого? От двухтысячного отряда ходко пробирающегося вглубь лесной чащи? Впереди, длинной, теряющейся за деревьями цепью ехали всадники. Несколько сотен Верных, возглавленные по центру тремя десятками рыцарей. Чтобы подчеркнуть свое превосходство над голытьбой никто из них не пренебрег полным родовым доспехом, столь разительно отличающимся от предписанного офицерам обезличенного обмундирования.
   Командир отряда - капитан королевской армии Дэмос Гиндерб, - приказал дать сигнал остановки для передней шеренги. По лесу коротко, подхватывая друг друга, загудели рожки. Конница остановилась. Медленно, постепенно, нарушая края и все каноны воинской тактики.
   - Как только пешие догонят, трубите боевое построение, - распорядился Гиндерб. Бирюзовый василиск, вытравленный на его позолоченном нагруднике, показывал раздвоенный язык, стоя на задних лапах. Грушевидное лицо капитана, с отвисшими щеками и двойным подбородком, свисающим над кольчужным воротником, выглядело вполне умиротворенно. - Смотри. Если обманул, шкуру с тебя спустим, холоп!
   - Нет-нет, не обманул, - убеждал пленник, украдкой потирая исхлестанную в кровь спину.
  Ярже Клабс, которому выпала честь сопровождать капитана в бою, озирался по сторонам. Еловые верхушки, указанные пленником, поднимались над редким, прозрачным туманом, что стоял в этой части леса. Стволы потерявших часть зеленого покрова деревьев стояли темные от впитанной влаги. Пахло древесной смолой, опавшими листьями и дождем.
   - Значит так, действуем, как договорено. Передовой отряд пробивает центр, и разбивает оборону. Резерв стоит. Пехота, четыре сотни, идет следом, окружает и добивает.
  Командующие решили, что, несмотря на благие намерения, первая атака должна была показать врагу, что шутить королевское войско не станет. Растерзанные тела единомышленников должны были послужить доказательством. При этом выслать вперед собственный дозор, чтобы проверить расположение неприятельского лагеря никому и в голову не пришло.
   Отзвучал второй сигнал. Шеренга рыцарей раздалась в стороны, давая место для строящихся возле каждого из них Верных. В боевом порядке, офицеры превращались в своеобразный наконечник копья, бережно хранимый по бокам и сзади телохранителями. Вокруг Гиндерба охрана выстраивалась полукольцом, которое с правой стороны венчал Ярже, а с левой незнакомый Клабсу рыцарь в серых доспехах со шлемом в виде головы химеры. Позади них стихали последние судороги походного беспорядка в стане пехоты. Лес притих, готовясь, стать свидетелем вечного и самого старого на свете представления.
  Капитан, поворачиваясь в седле, оглядел свое войско. На его лице читалось предвкушение. Бирюзовый, под цвет василиску плащ, скользнул по конскому крупу, собираясь складками.
   - Вперед!
   Третий сигнал, был похож на рев разъяренного тура. Низкий и угрожающий он полностью заполнил собою лес, повиснув между туманными елями и покрытыми влажной пленкой личинами рыцарских шлемов. Пора!
   Шеренга качнулась вперед, подминая под себя мягкую землю. На месте остался только командир, наблюдающий за движением войска. И его охрана. Ярже, не сводил глаз с просвета между похожими на поросших мхом троллей, елями. Там сейчас должны были всполошиться дозорные Вольных. Но пока что, угадывалась только белая дымка тумана. Глядя в это густое облако, Клаббс почувствовал себя неуютно. В первый миг он даже не понял в чем дело - что такого странного в плотной пелене, за тающими в ней древесными стволами? Рыцари ехали вперед. Безликие фигуры, высящиеся над конскими крупами и хвостами. Теряющие четкость. Ярже наконец сообразил. Туман двигался! Белая пелена, стремилась вперед, навстречу людям. Заглатывая на ходу камни и деревья. Припадая к земле и тут же выстреливая длинными клубящимися языками к самому небу.
   - М-да, погода подводит, - заметил капитан, наблюдая как исчезают люди. Он, не замечал ничего подозрительного. В отличие от многих других. Люди с опаской взирали на подползающий туман. Невесть почему встревожились кони.
   Минут пять свита капитана и сплотившийся за его спиной порядок, напряженно ждала развития событий.
   - Капитан Гиндерб, думаю, нам стоит отступить, - вдруг обратился к толстяку рыцарь с 'химерой'.
   - Почему это? - беспечно спросил командир. Ярже глядел на исчезающие в пелене отряды и чувствовал, как нарастает тревога. Мышцы рук и ног буквально деревенели, а по спине ползли мурашки.
   - Это не просто туман, - косясь на уже почти добравшуюся до них пелену, торопливо пояснял рыцарь. - По-моему это дело рук рудных магов.
   - Магов? Откуда у велон маги?
  'Почему я ничего не слышу? - прикусил губу Ярже. - Они уже должны были добраться до лагеря неприятеля?'
   Его взор пал на пленника. Он сидел на корточках, касаясь кулаками земли и низко опустив голову. Вроде бы покаянно. Но Клабс, видевший правую сторону его лица, разглядел гадкую улыбку. В лесу зазвучал рожок. Короткий, резкий сигнал, свидетельствующий о том, что войско вступило в бой.
   - Северо-запад. Это Мисгерд, - безошибочно определил капитан. И тут же зазвучал второй рог. И третий. И четвертый. С каждым последующим лица, охраняющих капитана людей мрачнели все сильнее. Лес в считанные мгновения переполнился звуками сражения. Это было не похоже на планируемую атаку. Это было вообще ни на что непохоже.
   - Сзади? Там-то, что происходит? - недоумевал капитан, не делая никаких попыток разобраться в ситуации. Он был словно бы посторонним наблюдателем, которого не тронул даже тот факт, что кто-то атаковал пехоту с тыла. - Нас, что взяли в кольцо? Ничего не понимаю. Как они...
   Телохранители Дэмоса обнажили оружие, окружая фигуру полководца со всех сторон. Шум битвы нарастал. Пехота, расположившаяся позади в арьергарде сражения, один за другим слала предупредительные сигналы. Ярже мучительно всматривался в туман, похожий на белки слепца, пытаясь угадать в нем хоть что-нибудь. Получалось плохо, только какие-то смутные образы. И звуки. В основном звуки. Топот ног и копыт. Ни с чем несравнимый визг сталкивающейся меж собой стали. Возгласы и крики. Конское ржание. Слитный рев нескольких десятков, а то и сотен глоток. Слева и справа, спереди и сзади шел бой. Они оказались в самом его сердце, отгороженные от мира колпаком тумана. Магического тумана.
   - Капитан, капитан! - резко закричал, вынырнувший из него всадник, на вихляющем коне, из задней ноги которого торчало оперенное древко. Зеленая туника Верного оказалась разорвана, ветошью болтаясь на кольчуге. Солдаты подпустили его поближе, узнав человека Итора Винтарха - Засада, капитан! Нас обстреляли! Сотня отрезана неприятелем, нам нужна помощь!
   - Как отрезана? - изумился капитан. - Когда они успели, вы... вы вообще где?
   - Наших загнали в овраг и засыпают стрелами! - перепугано оглядываясь назад кричал гонец. Конный и пеший резерв, личное войско капитана - почти шесть сотен человек, слышавшие эти слова, - молча, ждали приказов. Но их решимость была лишь видимостью. Витающий вокруг туман пах страхом.
   - Какой еще овраг? Там же не должно было быть никаких оврагов? Кто отрезал - их же меньше чем нас. Должно было быть, - по-прежнему не понимал Дэмос. Он строго посмотрел на пленного Вольного: - Что это все означает?
   Дикие крики разнеслись сзади. Ярже оглянулся. Из-за сгустившего тумана различить можно было лишь самые ближайшие деревья. И появившийся между ними силуэт бегущего человека с круглым щитом. Рондашьера нагонял всадник на коне. Тяжелый моргенштерн обрушился на затылок бегущего, и тело кануло в листву. Человек на коне остановился и, отсалютовав булавой, снова вернулся в туман. Туда где угадывались беспорядочно мечущиеся фигурки пеших мечников и бестолково тыкающих в пустоту копейщиков.
   Туман нес в себе тревогу и страх, забирающийся сквозь щели в латах. Окружающие капитана люди нервно озирались вокруг, не понимая, что происходит. Ярже затрясло - сколько их, врагов, в этом тумане? Он уже и не вспоминал о своем боевом настроении. Хотелось плюнуть на все и броситься отсюда прочь, да поскорее. Судя по лицам, многие люди вокруг думали также.
   - Магия, - прорычал рыцарь с 'химерой'. В тумане его личина приобрела странную объемность и реалистичность. Казалось, что зубастая пасть раззевается, исторгая из себя подобие человеческого голоса. - Кто-то использует против нас камни Льстеца. Капитан, прикажите трубить отступление!
   Когда он это сказал, Ярже почудилось, что справа стоит какой-то человек. Серый и плоский, точно тень. Ощущение было столь реальным, что он даже замахнулся на того саблей. В ту же секунду фантом исчез, унесенный туманом. 'Свистун28!', - не на шутку испугался Клабс.
   - Ты чего? - спросили его.
   - Показалось...
   В лесу, беспрерывно трубили в рожки. Спереди в тумане пронеслось несколько лишившихся своих всадников коней, в рыцарских попонах. Рассмотреть, что на них вышито было невозможно.
   - Что за... - прошептал Клабс.
   - Ты! - обвинительно уставился капитан на пленника. - Ты куда нас завел, ублюдок!
  Вольный поднял лицо. На губах его играла отталкивающая, неприятная усмешка. Теперь уже заметная всем.
   - Туда, - его голос изменился. Исчезли скулящие нотки. Теперь это был голос не раба, но мужа. - Где вам всем самое место, благородные.
   Его ноги выпрямились как две мощные пружины. Разорванные веревки, которых пленник даже не заметил, только-только упали наземь, когда его рука сомкнулась на горле вскрикнувшего Дэмоса. Ярже не поверил своим глазам - пленник, буквально вырвал командира из седла, отпрянувшего назад коня, и сбросил себе под ноги.
   - Убейте! Убейте его! - давясь испугом, хрипел командир, путаясь в собственном плаще. Пленник занес над его головой сжатый кулак. У всех телохранителей было все в порядке с реакцией. Но первым подоспел рыцарь с 'химерой'. Он сильно ткнул Вольного мечом в спину. Острие распороло рубашку и беспомощно скользнуло по коже. Пленный, не отвлекаясь, ударил Дэмоса в лицо. И оставил на его месте кровавую дыру. Тело упало на живот, накрытое бирюзовым плащом, точно саваном.
   - Аааааа! - в ужасе закричал Ярже, рубанув Вольного по голове. Сабля отлетела в сторону, а Вольный, послав рыцарю, свирепый взгляд с силой врезал Гроцию в грудь плечом. Конь с жалобным ржанием повалился наземь, вместе с собой завалив соседа, а Ярже кубарем вылетел из седла. Вольный, пнул его ногой, сметя в сторону, словно вязальный клубок.
   Ошарашенный ударом, Желтый Рыцарь, далеко не сразу понял, что происходит. Повсюду метались кони. Кто-то мчался в туман с криками: 'Командир убит!!!'. Кто-то просто бежал, подчиненный давящими тисками страха. В самом тумане рубились пешие и конные силуэты. Звуки, доносящиеся до него, были размытыми и какими-то мягкими, точно придушенными подушкой тумана. А Вольный и спешившийся рыцарь с 'химерой' дрались друг с другом, как одержимые. Дрались, отбросив бесполезное, против использующих алмаз рудных магов оружие. Вокруг в тот момент сражалось множество людей, но этот бой был особенным.
   'Химера' бросил Вольного на несколько метров, к стволу старой осины, так, что тот оставил в желто-буром лиственном ковре черный жирный след сорванного дерна. В попытке затормозить он вырвал из земли толстый древесный корень. Рыцарь насел на простолюдина, но Вольный явно не уступал противнику. И физическое преимущество или броня, здесь не играли никакой роли. Вероятно, в их бою были иные правила. Потому что первый же удар ногой в бронированный рыцарский бок, смял металлический нагрудник и швырнул королевского воина в скачущего мимо всадника. Два человека и лошадь превратились в живой аморфный кричащий, машущий руками и бьющий копытом в небо клубок. Из которого выпутался лишь один. Вольный перехватил рыцаря и с силой ударил локтем в личину, вгибая металл в плоть. 'Химера' извернулся и наподдал Вольному коленом, откидывая его от себя. Зарычал от напряжения и боли, и сорвал с себя помятый шлем. Струйки крови текли из сломанного носа и смятой скулы. Рыцарь что-то спросил. До лежащего на земле, сдавленного сломавшим ребра панцирем Ярже, слова доходили с трудом.
   Вольный, молча, согнул руку в локте. Порванный рукав сбился вниз, оголяя запястье. И длинный, свежий шрам. Тонкий надрез, явно не для красоты сделанный на руке.
   Вольный и 'химера' сошлись вновь. И наполненный влажной магией воздух застонал от могучих ударов. А землю вокруг, сотрясали тяжело несущиеся кони. Ярже радовался, глядя с каким запалом Верные мчаться на врага. До тех пор пока не понял, что те просто бегут с поля боя. Рядом тоже зашелестели копыта, Гроций жалобно заржал, прихрамывая на одну ногу, и склонил голову к своему хозяину, точно пытаясь помочь ему подняться. Он, своим тонким чутьем понимал происходящее много лучше распластанного на земле хозяина.
   Вокруг царила паника и ее любимая сестра. Беспорядочная бойня тех, кто бежал странными одетыми в похожие на обноски тряпки, перемазанными грязью людьми. Летали стрелы, посылаемые гашхарскитми луками, прямиком в цели. В гордые геральдические шлемы и нарядные кольчуги. Падали, освобождая седла, тела.
   'Химера' бессильно покатился по земле. В воздухе блеснула бриллиантовая пыль, которой стал вырванный из-под панциря проигравшего талисман. Из-под смятых наколенников и рукавиц, из щелей доспеха текла кровь. Его победитель выглядел не лучше - с разбитым, ободранным, словно о точильный круг лицом и торчащей под неестественным углом рукой. Он мрачно поглядел на тело, в котором еще теплилась жизнь. Мало повалить мага. Нужно было бы размозжить его голову о камень. Но Вольный ограничился тем, что плюнул на лежащий в траве шлем и, баюкая сломанную руку, побрел в туман...
  
   Следующее письмо, все в том же оптимистическом ключе сообщало, что враг понес известные потери и деморализован. 'Победа, - говорилось в нем, писанном рукой Филлеса Мисгерда, - лишь вопрос времени. Столь малого, что она станет скромным подарком ко дню рождения Вашего Величества'.
   Однако не успели в столице получить второе, как пришло третье письмо. К нему прилагался солидный список погибших в результате очередной успешной облавы на части неприятельской армии. Венчали список четыре десятка имен офицеров королевской армии. Вместе с тем, в письме высказывалась твердая уверенность, что заданная неприятелю трепка, продемонстрировала решительное превосходство беонтов над врагом. Превосходство, которое окончательно будет установлено в грядущем генеральном сражении.
   После третьего письма некоторое время известия с фронта приходили весьма скудные. Все больше описания каких-то военных хитростей и уловок, без малейшего намека на то, дали ли они хоть какое-то преимущество. Король особенно не волновался, гораздо больше внимания уделяя репетициям главного осеннего бала, а вот некоторые его подданные многозначительно переглядывались. Такая обстановка продержалась до двадцать третьего числа.
  
   Ночью Филлес Мисгерд, никому ничего не объясняя, бежал из лагеря. Около полуночи он распорядился предупредить своего племянника Ларса, и четыре сотни приближенных людей, чтобы все они собирали вещи. Среди них оказался и Ярже. Формально: для обеспечения безопасности в пути. А на самом деле, потому что его отец поставлял коней королевскому двору и был полезен королевской тени.
   Происходящее было странно и страшно. Но правильно. Клабс своими глазами видел, чем обернулось победоносное шествие королевского войска. Тридцать тысяч против шестидесяти семи. Разумеется, слова подосланного убийцы были ложью, но едва ли армия собранная предателем хоть сколько-нибудь уступала их войску. Отряды Верных попадали в засады, подвергались атакам лучников, угождали в ловушки, которыми кишел проклятый лес. Разведчики докладывали, что местность свободна, а через полчаса колонна воинов в том самом месте нарывалась на готового к бою неприятеля. Враг, кажется, знал о них все. И у него были маги. Их присутствие ощущалось в лагере постоянно. Тяжелым предчувствием, медленно разъедающим победоносную уверенность в себе.
   Они трижды навязывали велонам бой. Королевская конница, одно из самых страшных орудий в мире. Бестигвальд десятилетиями доказывал это. Но здесь ей не было места. Не было равнины, заполненной своими и чужими, и способной продемонстрировать кто лучше. Они трижды навязывали врагу бой. Убивали Вольных и их командиров. Не захватывая никого в плен. Приказ командующих вести себя осмотрительно давно выветрился из полных хмелем и страхом солдатских мозгов. Да и сами Вольные предпочитали умирать в бою. Скольких они убили? Тысячу? Две? На полях, близ Малой Тисы до сих пор лежали мертвецы. Чужие. И свои. Потери были большие, и это бросалось в глаза. Королевское войско лишилось уже более семи тысяч человек - сабли и стрелы, и даже удивительные 'драконы', которых в своей армии так и не дождались Клиггсы с Мисгердом, - все это разило наповал. Они навязывали бои, но не могли выиграть ни одного. Стороны расходились, теряя десятки и сотни воинов, но никто не мог одержать верх.
   Вчерашнее столкновение было переломным. Сеанор Клиггс наконец вспомнил, зачем он стал командующим. Взял с собой шесть тысяч человек личной охраны, слуг, друзей. И отправился объезжать окрестные села. Искать среди местных жителей пособников и сочувствующих предателей. 'Надо же ему показать, что недаром приехал, - так звучали случайно услышанные Ярже слова Ларса. - Ничего сейчас часа за два зад растрясет и снова в лагерь пить да спать'.
   Командующего не было целый день. В лагере шутили, надо же, кто бы мог подумать, что в Сеаноре столь силен воинственный дух.
   Они появились под вечер. Уставшие. Залитые кровью. И поредевшие числом. Из шести тысяч вернулась только одна.
   - На нас напали, - оправдывался пожилой капитан, сопровождавший Клиггса в прогулке. Тело Сеанора Клиггса, рубленное десятком сабель и завернутое в серое полотно, положили под ноги его брата. Лицо Шелбера стало под стать его белому наряду. Капитан, с нескрываемым стыдом вцепился в свои выбеленные сединой волосы: - Бешенные ни себя, ни других...
   Лицо Сеанора было спокойным, как если бы смерть застала его неожиданно. В гробовом молчании, павшем на лагерь Шелбер громко всхлипнул. И отправился внутрь своего шатра, с блестящими от слез глазами. Рыцари и их Верные переглядывались. Уж теперь-то все переменится. Теперь мы ни спать, ни есть не станем, а супостата со свету сживем. Так думали благородные. Но не рекруты, каждому из которых на месте командующего виделось его собственное бескровное тело. Их смерть не обходит, а с нами что станется?
   Ярже спрятал броню в походный сундук, надел подбитый пушным мехом темно-желтый плащ и вышел на улицу. Льдисто блестела Малая Тиса. В лесу на другом берегу печально выли волки.
   - Собирайте, - распорядился он, почтительно ждавшим у входа в палатку слугам, а сам пошел вверх по склону. Солдаты, сбиваясь в кучки хмуро переговариваясь, глядя, как слуги выносят из шатров вещи рыцарей и дворян.
  Возле ставки, когда туда поднялся Клабс, никого не было. Даже обычный караул не скрещивал пики у входа. Да, что там, даже избранные слуги Мисгерда и нарядные солдатики Клиггса, не маячили рядом. Он был первым. Из окошек шатра лился свет масляных ламп. Внутри двигались две тени.
   - Бросаешь меня здесь?!
   - Мне нужно уехать, - терпеливо, как докучливому ребенку пояснял Мисгерд. Судя по голосу, он был не совсем трезв. - Государственные дела, требуют моего присутствия в столице. Его Величество...
   - Бежишь?! - голос Шелбера срывался на постыдный визг. - Спасаешь свою шкуру! И хочешь, чтобы я остался здесь - в когтях Сотара?
   - Не дури. Сотар далеко не так силен, как кажется. Нет у него армады, а была бы, стал бы он ждать, - уверенно ответил Филлес. Ярже оглянулся по сторонам, чувствуя себя не в своей тарелке. Получалось, что он подслушивает - отойти? Но ведь встречу назначили здесь. Рыцарь колебался, переминаясь возле входа.
   - Слова, слова, слова, - раздражение в голосе Клиггса, царапало уши как скрежет ножа по стеклу. - Ты говоришь одно, а твои действия совсем другое. Говоришь, Сотар слаб? Скажи это моему бедному брату! Скажи рыцарям, которые уже легли в землю!
   - Как бы то ни было, мне пора.
   - Ты никуда не пойдешь, мерзавец! - резкий шорох тканей.
   - Шелбер, - недовольно проговорил Мисгерд. - Уйди с дороги.
   - Не уйду! Даже если мне придется кликнуть караул и связать тебя, ты...
  Послышался звук звонкого удара и стук падающего тела. Недовольно зазвенела, прокатившись по ковру брошенная чаша. Ярже едва успел отпрянуть назад, как изнутри показался разминающий пальцы Мисгерд в темно-коричневом контуше, застегнутом на все пуговицы.
   - Ты давно здесь стоишь? - подозрительно нахмурился он, разглядев фигуру в желтом плаще.
   - Только подошел, господин командующий. Вы-ы, ведь здесь сказали собираться? - тщательно контролируя голос, поинтересовался Ярже. Мисгерд окинул его внимательным взглядом с головы до пят, как если бы знал секрет помогающий отделить, таким образом, правду ото лжи и кивнул.
   - Да. Здесь. Я сейчас схожу к себе, а ты постой. В ставку никого не пускай. Командующий Шелбер велел его не тревожить. Чтобы даже его мальчиков здесь не было. Понял?
   - Так точно, - Ярже испытал огромное облегчение, когда толстяк растворился в ночной темноте. Его сейчас в последнюю очередь интересовала судьба Клиггса.
   Филлес Мисгерд покинул лагерь, забрав с собой часть ценностей и самых необходимых людей. И тот отъезд не прошел незамеченным. Толпа солдат и офицеров, направилась за разъяснениями к ставке командующего. Там они обнаружили Шелбера, лежащего посреди шатра без сознания. Рядом валялась пустая чаша для вина, остатки которого впитались в ковер. Адъютант не разобравшись, прорыдал: 'Командующего отравили!'
   В течение полутора часов оставшееся без руководства войско, превратилось в огромную беспорядочную толпу. Часовые бросили посты, 'младшие' стремительно надирались пивом и вином, торговцы потихоньку, пока не дошло до разбоя убирались подальше, а не знающие что им делать офицеры бранились друг с другом. Каждый, кто имел хотя бы захудалые рыцарские корни, немедленно о них вспомнил и начинал демонстрировать просто невероятные амбиции. Еще через час о случившемся стало известно, коротавшему бессонную ночь за игрой в 'даг-ги'29 с Аршином Сотару.
   Когда утром двадцать третьего числа, умаявшиеся за бессонную ночь, дозорные принесли весть, что на королевский лагерь идет тьма-тьмущая войска под бело-красными стягами, половина рыцарей вместе с их свитами, сразу же бросились бежать. Никто в ту секунду даже не сомневался, что на них идет восемьдесят тысяч. Кто-то задерживался лишь, чтобы в дикой спешке забрать хоть что-то из своих богатств. Вид бегущего дворянства породил охватившую лагерь панику. Из двадцати с лишним тысяч человек только малая часть попытались организовать сопротивление, что было так же бессмысленно, как и пытаться потушить горящий лес с кувшином воды. Когда семитысячный отряд Сотара ворвался в лагерь, вырезая и топча всех на своем пути, людей в нем осталось не так уже и много. Охрану обоза составляли кое-как вооруженные слуги, что едва завидев забрызганных кровью Вольных со свирепыми лицами, бросали все и бежали вдогонку за хозяевами.
   К двум часам дня у реки возвышалась стянутая со всех концов лагерного городка гора трупов, а над ставкой развивался бело-красный флаг Сокола Велона. Вольные пели песни и на все лады чествовали имя своего командира. Их радости не было предела, ибо взятая в том лагере добыча была поистине сказочной. Новенькие шатры, утварь из фарфора и серебра, брошенные рыцарями роскошные доспехи и фамильное оружие, яства и питье, золото, драгоценности, меха - все чего могла пожелать душа. Невероятные богатства достались семитысячному отряду, в одночасье ставшему богатейшим войском. Достался подарок и лорду Сотару - брошенный и забытый всеми Шелбер Клиггс, которому суждено было прийти в себя уже в руках врага.
  
   'Сосредоточенность. Почувствовать исходящее от камня тепло. Это же янтарь, я умею заклинать янтарь. Ну же. Я чувствую его тепло, скрытое внутри. Я чувствую. У меня...' - от мысленного усилия казалось, лопнут сосуды в голове. Визерий в очередной раз попытался расслабиться, глубоко вздохнул и, открыв глаза, признал:
   - У меня не получается.
  Грив Кривонос, сидящий за столом прямо напротив него, в дорожном сером плаще с травяным узором, кивнул:
   - Продолжай.
  Эта наставническая манера изрядно раздражала Виза последние дни. Собственно с того самого момента как они встретились. Кривонос выходил его, поставил на ноги. И только тогда открыл, что произошло. От известия о смерти мамы и брата Визерия буквально захлестнула ярость. Не сдерживая себя, он кричал, порываясь ехать в Южную Корону, чтобы своими руками убить Родрика и всю его семью.
   'Лорд Барлейт просил позаботиться о тебе. И я намерен выполнить его просьбу в точности', - сказал Грив, буднично готовый свернуть горы, если потребуется. Виз, вне себя от злости, прошипел: 'Хочешь сказать, что мой отец поручил тебе быть моей нянькой и в тот самый момент, когда он сражается за честь семьи, когда я могу ему помочь, он попросил тебя отправить меня обратно в столицу? Зачем?!'
   Маг был неумолим: 'Именно об этом он и просил. Ты его старший сын. И ты действительно можешь помочь. Но не в бою. Ты маг, значит твои возможности несоизмеримо шире. Весь Бестигвальд сейчас против твоей семьи, которую предал сам король. Им нужно преподать урок. Нужно чтобы ты ненадолго отправился в столицу. Со мной...'
   В первую же ночь, Виза удержала от побега только одна мысль - отец всегда был очень умен. Он никогда и ничего не стал бы делать просто так. И если он о чем-то просил, значит, просьба эта имела значение в развязанной им борьбе.
  'Не волнуйся, - ответил Кривонос, когда Виз на следующее утро пристал с расспросами. - То будет достойный удар по врагу. По самой королевской фамилии'.
   'Но как? В столице меня наверняка ищут и Видящие, и, и этот выродок Гексли'.
   'Положись на меня. Мы не станем мозолить чьих-то глаз. Уж что-что, а это я умею замечательно'.
   'Ты можешь внятно объяснить, зачем я там нужен? Предупредить людей отца?' - друзей или возлюбленной у Виза не было, поэтому он не мог придумать иной причины для своего возвращения.
   'Нет. Мне будет нужно, чтобы ты усовершенствовал свои магические навыки', - отчетливо сказал маг и бросил Визу в руки небольшой продолговатый камень, цвета разбавленного молока.
   В следующие дни парень был неразлучен с посредником. Памятуя о своем желании мстить, он пытался совладать с собой и упражнялся много усерднее, чем в те времена, когда его учил покойный Заика. Он перепробовал все возможные способы заклинания камней. Работе с кварцами помогали эмоции, совершенно любые чувства. Алмаз, напротив, требовал ясного сознания и внутреннего спокойствия. Пробуждать янтарь было легче, выполняя какое-нибудь действие. Даже просто прохаживаясь по комнате. Все эти хитрости здесь оказались совершенно бесполезными.
   Когда они прибыли в город Виз был занят собственными бесплодными попытками. 'Запомни, ты сейчас не сын лорда, и не воин. Никакого оружия при себе не иметь. В центр города не ходить. По кабакам - даже если захочется, - ни-ни. Друзей и знакомых здесь, у тебя больше нет', - Кривонос кивнул на стражу, которую они миновали, только-только въехав в город. - 'Для них ты сейчас бастард велонского рода. А они знают о велонах только то, что половина из них рабы. А другая - предатели'.
   Отразившееся в выставленном на продажу в уличном лотке зеркале зеленоглазое лицо Виза передернулось от такой перспективы.
   Дорога к жилью, где Грив планировал пересидеть время, которое они пробудут в столице, вела через площадь Правосудия. Вторую по величине, после Королевской. Известную одной особенностью. Перед дворцом, было строго настрого запрещено проводить публичные казни. Чтобы не портить неаппетитным видом настроения монарху, и не нарушать строгую гармонию шести обелисков. Преступников казнили на площади Правосудия.
   Они проехали храм Прародителя, на паперти которого похожие в своих лохмотьях на огромных крыс нищие выпрашивали милостыню. И въехали на полупустую площадь. Какая-то некрасивая девочка с передвижным лотком громко кричала: 'Куры! Куры! Жаренные куры!'. Ей вторил герольд с курчавой завитой бородой в пышном полосатом табаре, зачитывающий со свитка последние распоряжения Законодательного Собрания. А у зарешеченных арок старого городского суда болталось на перекладинах два десятка человеческих тел. В первое мгновение Виза удивило количество. Он внимательно посмотрел на висельников. Троих из них, молодой Сотар не знал. Зато остальные семнадцать... у всех них на груди висели грубые деревянные таблички 'Предатель'. Виз проехал рядом, не решаясь поднять глаз на искаженные смертью до неузнаваемости лица. Грив тоже узнал их, можно было не сомневаться. Но виду не подал, лишь незаметно пихнул Сотара в руку, чтобы не слишком пялился.
   Только увидев мертвых охранников отцовского имения, Визерий по-настоящему осознал насколько серьезно все, что произошло с ним в последние дни.
   Расположились они в одном из отдаленных районов столицы, в доме с расписанными упряжками быков стенами, принадлежащем добродетельному торговцу зерном по имени Квино Нарр. Представивший им приют мужчина держался с Кривоносом очень почтительно. Практически как начальник с подчиненным. А когда Виз спросил украдкой, не проболтается ли он или кто-то из его слуг городской страже Грив только покровительственно улыбнулся.
  'Нет. Нас с ним слишком многое объединяет'.
  Как станет известно Визерию очень скоро, мага-бунтовщика объединяло с жителями столицы, куда больше чем могло показаться. С наступлением ночи в дом Квино приходили разные люди. Среди них были и богатые, и бедные, и велоны, и беонты. Все они приходили навестить Кривоноса. Всем им было интересно взглянуть на старшего сына лорда Сотара. И все они получали от Кривоноса какие-то указания.
   'Это шпионы, которые работают на тебя?'
   'Не только. Это в первую очередь люди, иной раз очень полезные люди. Завоевать дружбу которых было не всегда просто'.
   'Полезные? Кому?'
   'Велону'.
   Подобные ответы добавляли Визерию тем для размышления. Неужели отец уже давно готовил какой-то заговор против короны? Не этим ли объясняется, что король не захотел стать на сторону Сотара, когда тот пришел искать справедливости?
   Вспоминая отца, его строгие принципы и поступки, никогда не шедшие в разрез с вассальной клятвой королю Бестигвальда Виз не мог в это поверить. И он старался не забивать себе голову, побольше упражняясь с камнем...
  - ... Нет. Я больше не могу, - хмуро отказался Виз. - Я уже все испробовал и ничего. Он не откликается. У меня нет задатков к заклинанию этого посредника.
   - Есть. Попробуй еще.
   - Да какой смысл! - вспылил Виз. - Я уже неделю пытаюсь! Ничего! Если что-то и есть, то мне понадобиться больше времени! Месяц! Или два!
   - У нас нет этого времени.
   - А какое есть?
   - Три дня.
  Визерий бросил бесполезный камень на стол и, встав, пошел к окошку. Его тренировки проходили в просторном полуподвале, выглядывающем на задний двор торговца. Высокие потолки, деревянные сваи. Сухой, чуть теплый воздух. Не до конца выветрившийся запах снопов пшеницы. Идеальное место для хранения зерна. Или тайного заговора.
  Некоторое время они молчали.
   - Я знаю, что случится через три дня. Но не знаю, что должен делать. Если это все так важно, - спросил он, наконец, - почему бы тебе не объяснить мне, зачем я стараюсь?
   - Не могу, - с искренним раскаянием ответил Грив. - Много лишних мыслей. Много волнения. Ни к чему. Если я расскажу сейчас, у тебя не выйдет.
   - Допустим, - помедлив, согласился Визерий. - Но тогда хотя бы объясни, что я должен почувствовать? Что он дает, белый янтарь?
  Кривонос помедлил.
   - Я не знаю. Но думаю, что это ощущение, ты не спутаешь ни с каким другим.
  
   В кабинете владыки Южной Короны было тепло и уютно. Горел аккуратный камин, делясь своим теплом с приоткрытым створчатым окном. На столе оставались, только-только разложенные платежные листы, которые глава рода Дрейнов иногда по привычке просматривал.
   - В прошлый раз я, если помнится, сидел здесь, - пробравшийся в хозяйское крыло кот, терся о штанину расположившегося в кресле Ринвальда Дрейна. - А ты стоял там же, где стоишь сейчас и уверял, что мне не должно быть что-то там интересно. Что сын лорда уже, можно сказать, дожидается меня в приемной. Сам прискакал, только узнав, кто отправился за ним.
   Артей Гексли, не сменивший походной кожаной одежды, стоял перед господином и, опустив руки, слушал полные недовольства слова.
   - Так, где же он? - голубые глаза пронзали насквозь. - Или твои слова были пустой болтовней? Ты с каких-то пор начал бросать слова на ветер? Твои слова потеряли цену, и мне стоит скорее обменять все твои прежние обещания, на что-то полезное по курсу?
   - Я его недооценил, - пристыжено признал Гексли. - Гаденыш оказался магом. Быстрый как молния, - понимая, что сказанное не оправдание, он, тем не менее, добавил: - Но сам бы он от нас не ушел. Ему помогли. Другой маг, оборотень.
   Ринвальд опустил глаза вниз, на мурлычущего дымчатого кота. Как будто бы советуясь, правду говорит слуга. Кот навострив уши, тихо мяукнул. Ему нравился исходящий от рук вернувшегося из трапезной лорда запах.
   - Маг? - чуть задумался Ринвальд. - Что-то частенько я последнее время слышу о всяких магах на службе Сокола. Ну-ну, маг. И что же Визерий?
   - Бросился в воду, - скрипнул зубами Гексли. - Пока нас тот оборотень отвлек, прыгнул в воду, не справился с течением и должно быть утоп. Раненный он был.
   - Такие не тонут, - назидательно заметил Ринвальд. Опустив руку, он почесал белую кошачью грудь. - Он еще всплывет где-то, здесь можно не сомневаться. Оружие новое опробовал хоть?
  По голосу чувствовалось, что он немного смягчился, приняв во внимание обстоятельства. Большая редкость, учитывая педантичный характер лорда. Впрочем, возможно на этот факт повлиял вспомнившийся недавний провал с захватом Сотара в плен. Поганый выдался денек. Любимый кобель, которого лорд с собой брал в дорогу, на привале куском мяса подавившись задохнулся. Еще и Сотар сбежал. Одна радость - в тот же вечер удалось у несговорчивого посла Стиаридов вырвать очень приличную сделку на четыреста тысяч орлов.
   - Безотказная штука.
   - Слышал последние новости? - тут же переменил тему лорд.
   - Весь Бестигвальд уже слышал. Ренегат разбил королевское войско. На каждом перекрестке судачат о его стотысячном войске.
  Рассудив, что сказанного достаточно Гексли замолчал. Он вообще твердо держался привычки, поменьше говорить в разговорах с лордом. Обычно Дрейн сам имел, что сказать.
   - Вот-вот. Разгромил, погнал их как какой-то скот, чуть ли не палкой побивая. Пленил командиров. Убивал рыцарей. Можешь поверить? Захватил добра на сотни тысяч золотом. Представляешь, сколько сейчас на дорогах да по селам дезертиров бегает? - он откинулся, назад заложив руки за голову. Синий бархат на рукавах подчеркивал глаза. - Хоть я им подмогу не стал посылать. Не хватало еще Сотару 'драконов' продолжать дарить. В общем, слушай, Артей Гексли. Есть у меня для тебя работа. Как ты любишь.
   - Господин?
   - Вольные и прочая рабская холера разгуливает по землям нашего славного королевства. Дезертиры, из числа простолюдинов не торопятся возвращаться в ряды армии или идти под справедливый трибунал. Они предпочитают грабить и насиловать на наших землях. Отнимать наш хлеб. И усиливать смятение наших рабов, воспринимающих молчание как слабость. Нас и Сотара разделяет не такое больше расстояние. Ждать реакции Его Величества нелепо. Поэтому я хочу, чтобы ты, от имени нашего дома, восстановил справедливый порядок вещей. Бери людей, оружие. И покажи им, почему нельзя бунтовать против нашей власти. Десять за одного. Сегодня же вечером, я хочу видеть перед собой подробный план контрнаступления, с твоими рекомендациями. Понял?
   - Да, господин.
   - А теперь иди. Но, Гексли, просчет с сыном Сотара все еще за тобой.
   - Я помню, мой лорд.
  
  ГЛАВА 5
  
   Главный тракт опустел. Еще несколько дней назад он был переполнен селянскими повозками: летние работы закончились, и теперь пришла пора возить урожай на ярмарки, ездить к соседям в гости да играть свадьбы. Жизнерадостные процессии исчезли моментально - стоило разнестись слуху о поражении королевской армии у Медного леса. Теперь в городках, поселках, уцелевших от огня дворянских усадьбах появление на дорогах пыльных облаков, воспринималось с тревожным ожиданием. Передовые части стотысячного (не меньше!) войска Велонского Сокола; отряд ищущих поживы бежавших из-под присяги дезертиров; отступающие к Южной Короне, Лиресту или Бастову королевские рыцари. Всем им будет что-нибудь нужно от простых людей. Они отнимут хлеб, лошадей и всё что приглянется. В осиротевших полях носился ветер, срывая с деревьев сохнущие листья. Его шепот не обещал зябко жмущимся к очагам людям ничего хорошего.
  
   Вельбрег был первым. Среди советников и командиров Сотара ходили разные мнения - Тиб предлагал отступить и выжечь дотла Лирест, Дикрад настаивал на необходимости, воспользовавшись преимуществом разыскивать и добивать разобщенные отряды королевских солдат, Коррис горячился и предлагал, не теряя времени добраться до Южной Короны и лишить короля вернейшего из вассалов.
   Но Сотар решил иначе. Они пошли к Вельбрегу. Все без остатка. Барлейт Сотар вел свое семитысячное войско сам, ступая во главе грозной колонны. Теперь она выглядела грозно во всех смыслах.
   Получив лакомый куш в виде огромных запасов королевской армии, даже самый последний велонский селянин, из тех, что пристали к армии Барлейта накануне сражения, свою заплатанную куртку сменил на замечательную кольчугу, добавив к ней полный комплект обмундирования и дворянское платье. Походный арсенал войска и вовсе превратился в настоящую сокровищницу с золотыми латами и церемониальными копьями с усыпанными сапфирами и яшмой древками.
   Ториас был среди них, не пожелав оставаться в лагере и видел как это было. К городским стенам подвезли тяжелых, громыхающих литыми чугунными и стальными деталями 'драконов'. Вольные горячась выкрикивали насмешки и оскорбления. Между зубцами стен торчал частокол пик и протазанов городского ополчения. Поблескивали на солнце макушки хельметов. Опасно темнели раскрытые бойницы гурдиций30. Там, наверху собралось, кажется, чуть ли не все способное держать оборону население города. Но в них не было и грамма той, решимости, потребной для защиты. Две стены стояли друг против друга - каменная, городская, и похваляющаяся трофейным серебром доспехов человеческая. И человеческая явно была тверже. Тиб, в оранжевом, словно восход кафтане с вышитыми на нем единорогами, бесстрашно подъехал к наглухо закрытым воротам. За ним по пятам следовал молодой знаменоносец с бело-красным флагом.
   - То, что вы видите перед собой, - зычным, напоминающим медвежий рев, голосом объявил старшина, разворачиваясь под стенами в профиль. - Лишь малая часть нашей армии. Глоток пива в бочке. Капля в море. И вам сейчас решать, жители Вельбрега, нужно ли, чтобы то море залило ваши дома, унесло жизни ваши и ваших семей, смело саму память о вашем городе.
   Вольные обтекали восточную стену города, глядя на его шпили и башни, на развесистый купол бергфрида, как человек, уже занесший ногу глядит на муравейник. И в те секунды такая тишина пала на равнину перед городом, что верно можно было бы расслышать, как звенит мошка, кружащаяся у конских морд.
   - Если мы войдем в ваш город, то я командир конных сотен Велонского войска Тиб Молельщик, обещаю, что никто из живущих в нем не увидит пощады. Вас ждет судьба побежденных, - он указал на горизонт, где еще дымились остатки встреченных по дороге усадьб. Воздух был прохладен, но по спинам и лицам защитников города тек пот. - А можете выбрать и другую участь. Наша война касается в первую очередь тех, кто угнетал и изничтожал велонский народ, кто посягал на святое и ради своего развлечения губил слабого, жирея за чужой счет как трупоед! Дворянских кровопийц и придворных ублюдков, касается наша война. С людьми разумными мы готовы говорить разумно. Если вы хотите обезопасить свой город, то должны принести клятву не выступать против нас и не вмешиваться в то, что вас не касается.
   Ториас, который не знал, что отец велел огласить Тибу уподобился тем, кто сейчас удивленно пялился на всадника у ворот. Клятва? Так просто? Без присяги на верность, которая оскорбит Прародителя и королевскую фамилию. Без заложников. Без грабежа и насилия. Всего лишь клятва?
   - Всего лишь клятва! - торжественно подтвердил Тиб. - Которую вы подтвердите золотом выкупа, золотом искупления. Золотом, подтверждающим, что вашему слову можно верить. Восьмьюстами тысячами золотых орлов.
   Было слышно, как оживились Вольные, несмотря на строгий приказ держаться невозмутимо и бесстрастно. Но еще большее впечатление колоссальная, просто невозможная сумма произвела на горожан. Тиб набрал в грудь воздуха, с вызовом оглядывая стены.
   - Мы примем любой ответ! Если же в городе есть еще кто-то из дворянской своры, псов, готовых положить жизнь, за свои сучьи убеждения и наказать зарвавшихся рабов, - Вольные недовольно загудели, обрушивая на дворянские головы ругательства, - то милости просим. Клянусь, я слышу, как в ваших потных ручонках дрожат тетивы! Давайте, если жаждете боя, сделайте это! Угостите меня стрелой! - он проехался вдоль ворот сперва в одну, потом в другую сторону, нарочито беззащитный: - Ну же! Неужто здесь нет гербовых дерьмоедов? Или они настолько трусливые, что забились в самую глубокую сточную канаву?! Что фамильная гордость вспоминается только перед сифилисными проститутками?
   Можно было ручаться, что сейчас многие на стене просто мечтают пустить этому наглому горлопану стрелу в бок. Ториасу, тревожно наблюдавшему за бойницами даже показалось, что он различает красные от злости лица, с закушенными губами и скрежещущие зубами. Несмотря на браваду и решительность все Вольные сейчас затаили дыхание. Одна стрела - и судьба города была решена. Наверное, многие в армии Сотара не отказались бы пустить кровь горожанам. Просто чтобы утолить кровавую жажду. Особенно это касалось вчерашних крестьян, мечтающих отплатить тем, кто пользовался плодами их трудов.
   Голубое, до кристальной синевы небо, над городом, осталось безмятежным.
   - Что ж, - кивнул, едва ли не с разочарованием Тиб. - Значит вы все ж разумные люди. Надеюсь, и поступите разумно. Один день вам на сборы!
  
   Вельбрег не обманул. Не решился. На следующий день, в три часа пополудни, дубовые ворота города были открыты. До главной площади, никто не смел заступить путь сотне всадников, во главе которых ехали Сотар, Тиб, Коррис, Гиллер, Волчий Брат и другие старшины. У ратуши их встретили бледные и перепуганные представители магистрата и главенствующего городского сословия. На их вычурных одеждах были заметны светлые участки ткани, совсем недавно закрытые ныне срезанными дворянскими гербами.
   Помимо них, площадь, отделенную от остальных частей города наспех возведенными баррикадами окружали горожане. Только мужчины, в глазах которых легко читались страх и бессильная злость.
   - Мы высоко ценим данную нам возможность для мирного сосуществования и желаем подтвердить крепость нашего обещания сиим скромным даром, - жалко блеял комендант крепости, которого в силу должности обязали встретить захватчиков лицом к лицу. Старшины усмехались, слушая эти слова. И алчно глядели на 'дар': у городского фонтана их дожидались запряженные смирными тягловиками двенадцать возов, с прогибающимися от тяжести днищами.
   - Ваши добрые намерения подтверждены, - абсолютно незаинтересованным голосом сообщил Барлейт, чьё красное облачение нагоняло на горожан ужас. 'В битве у Медного леса, оно омыл свою одежду в крови и та стала алой', - будут трепаться свидетели позже. Лорд остановил взор на одном из делегатов - высоком худом беонте в голубом камзоле, крашенной овечьей шерсти и такого же цвета колпаке из-под которого торчали рыжеватые пряди волос. - Господин Добальс, рад видеть вас в добром здравии.
   У главного купца Вельбрега хватило выдержки ответить на приветствие с полагающимся спокойствием. Сотар жестом перебил назойливо разливающегося в велеречивых благодарностях градоправителя и с дружелюбной улыбкой подступил к купцу.
   - Я бы хотел обсудить с вами одно взаимовыгодное дело, - небрежно, как будто бы разговаривая со старым приятелем, объявил он. - У вас есть свободное время?
  Купец талантливо изобразил улыбку и развел руками, мол, полно. Тогда Сотар указал ему на ратушу и дружески приобняв за плечи направился ко входу.
   - Ждите, - прозвучало для Вольных, и горожан.
   'Что он делает?' - читалось на недоуменных лицах Вольных. Этот же вопрос волновал и хозяев. Только в их случае, он имел опасливый привкус.
   Собеседников не было около десяти минут и за это время собравшиеся на площади устали гадать, что же на самом деле происходит. Вольные невзначай оглядывали горожан, а те напряженно стискивали свое оружие. Градоправитель и городская управа, фактически окруженные вооруженными до зубов головорезами, каждой клеточкой своих тел выражали тревогу. Мысленно они, уже прощались со своими головами, взирая на окружающее с фатализмом приговоренных к жертвоприношению баранов. Когда, наконец, тишину орлом павшую на площадь нарушил звук открывающейся двери, городские жители были готовы увидеть Сотара, выносящего обглоданные останки несчастного купца. Их ждало самое приятное разочарование в жизни. Оба вышли живые и здоровые. А господин Добальс выглядел даже чуть повеселевшим.
   Вельбрег мог вздохнуть спокойно. В отличие от остального Бестигвальда. Но все же многих в тот миг не переставала мучить одна и та же мысль - что лорд-захватчик обсуждал с торговцем?
  
   - Сыр и молоко? - выдохнул Ториас, не веря своим ушам. Когда он спросил отца, то ожидал, что тот отмолчится, сославшись на свои тайные замыслы. Ответ достался куда легче. И как любой легкий ответ звучал несерьезно до абсурда. Тори взглянул на отца, пытаясь понять, мог ли тот пошутить.
   Лорд Сотар был как всегда подобен закрытой книге.
   - Пока все мы гадали там, чем закончится дело, ты выторговывал скидку на поставки молока?!
   Отец и сын стояли на верхушке холма, глядя на двигающееся по долине войско. Алое и темное пятна красок, на жухло-зеленой палитре. Их кони свободно бродили чуть пониже, разыскивая остатки съестной травы.
   - И этот выкуп, он велик, но как же месть? Как же твое обещание убить их всех? - не прекращал настойчиво допытываться Ториас. Проезжающие ниже велоны оглядывались на фигуру в красном, узнавая предводителя. Его невозможно было спутать с кем-то еще - даже Тори, проживший с отцом много лет, невольно робел от ореола могущества, в такие мгновения окутывавшие знакомую фигуру. Сотар своим непоколебимым видом вселял веру, словно магический талисман, словно живое знамя. Даже сейчас казалось, что если земля рухнет вниз, в великий провал, фигура в красном доломане и бобровой 'предводительской' шапке с соколиным пером останется висеть в воздухе.
   - Разве нашим солдатам мое приобретение не пришлось по вкусу? - усмехнулся в усы Сотар, которого кажется, позабавила кровожадность сына.
   - Причем здесь...
   - Разве нет?
  Ториас вдруг вспомнил, виденную перед выступлением картину: некоторые Вольные чуть ли не дрались за кринку молока. Прочие смотрели на это со смехом и комментировали, в молоко, мол, небось, самогон добавлен.
   - Я забочусь о своем оружии, Тори, - отец потрепал волосы сына (Тори недовольно отдернул голову, сбрасывая ладонь и не желая ощущать себя мальчишкой). - Маги, не скот, и не простые солдаты, способные питаться чуть ли не подножным кормом. Они ценнее, чем воображают придворные советники короля. Им мы обязаны нашими последними победами.
  Такое признание не слишком понравилось Ториасу.
   - Что ты говоришь?! Они все обязаны тебе и твоим планам, твоим идеям! Спроси кого хочешь - любой Вольный подтвердит это!
   - Они наш меч. Наши стрелы, - признался лорд. - Отвага воинов значит много, но помощь магов в борьбе с превосходящей силой была поистине бесценной. Я должен сейчас позаботиться о них всех. О каждом из своих воинов. И о магах в первую очередь. Тео, когда-то рассказывал мне о том, что каждый рудный маг вместе с силой получает и слабость. Это связано с близостью человека к силам Земли, которую хранят камни. 'Алмазные' маги, могут рвать деревья из земли, но когда действие магии прекращается, их кости покидает крепость. Они становятся тем хрупче, чем дольше маг был в силе. Сметана, молоко, сыр и некоторые другие продукты, это простейший и вероятно самый быстрый способ для них восстановиться, - он посмотрел на пораженно умолкнувшего сына. - Иначе в следующий раз мы окажемся беспомощны. По сути даже трюк с туманом, сейчас я бы не стал просить своих парней Волчьего Брата повторить. Они все же самоучки и многие не умеют работать, так как положено, затрачивая значительно больше сил. Не хватало их до душегубства доводить.
   - А-а-а, - недоумение сменялось восторгом. Тори круглыми глазами посмотрел на отца, в очередной раз, поражаясь его предусмотрительности. - Значит, торговец был нужен тебе наладить...
   - Не только. Он пообещал мне встречу с несколькими видными купцами.
  Новые ответ, добавлял новые вопросы. Хорошо, что сейчас они были одни и можно было спрашивать, не опасаясь нарушить правила незримой игры в которую играл отец и его подчиненные.
   - Отец, я понимаю, что все, что ты делаешь нам нужно, но разве мы сейчас не должны напасть на Дрейнов? Зачем ты тянешь время, они ведь могут бежать или дождаться подмоги! Ты же должен атаковать ради, ради... - Ториас не смог договорить. Прошло уже два месяца, а он все никак не мог произнести это вслух. В глазах подозрительно защипало, и юноша зло нахмурился.
   - Нам нужно торговать, Тори. Мир меняется слишком быстро. В нем все меньше места для всего устаревшего - оружия или идей. Да ты и сам видишь, - вдали блестели мощные стволы 'драконов'. - Будущее за таким оружием, а не за мечами и стрелами. Такое оружие есть у Дрейнов. А значит, должно быть и у нас. Поверь мне, то золото, что я взял с Вельбрега, оно нам очень понадобится. Впереди долгая зима.
   - Все можно закончить быстрее! - не сдержавшись, выкрикнул Тори. - Давай нападем сейчас! Давай сокрушим Дрейнов! Убьем, убьем их всех!
  Его плечи начали дрожать.
   - С семью тысячами? У Дрейнов столько же. Их Каменные Осы в открытом бою не уступят Вольным. А по-другому не получится. Южная Корона, очень мощная крепость и у нас просто не хватит сил. Сейчас не хватит, - на сей раз улыбка лорда вышла очень теплой. Какой-то даже домашней. - Увидишь. Скоро все изменится. Как только весть разойдется по Бестигвальду.
   - Но ты ведь не стал трогать тех, в Вельбреге. Среди них наверняка были слуги Дрейнов и те, кто постарается их предупредить...
   - Наверняка.
   - Они расскажут о том, что от тебя можно откупиться. Разве это не плохо?
   - Тори, зачем, по-твоему, мы ведем войну?
  Ториас ненавидел подобные вопросы, на которые, как он догадывался, невозможно было дать верный ответ. Но и промолчать было нельзя. Барлейт спрашивал не просто так. Тори даже показалось, что от этого ответа зависит к какому выводу насчет него придет отец. Чтобы он не сказал Барлейт не подаст вида и не сменит отношения. Но всегда будет иметь в виду.
   - Чтобы, - сын лорда, почувствовал раздражение, представляя последствия столь нечестного экзамена. - Чтобы отомстить!
  Слова не сказал - выкрикнул, готовый защищать и отстаивать до последнего. Жадно разглядывая выражение лица лорда, в надежде узнать: угадал?
   - И как мы ее закончим?
   - Убьем Дрейнов! - отрезал юноша. И подумав, добавил: - Всех.
   - Я не спросил, как мы отомстим. Как закончим эту войну?
  Ториас растерялся.
   - Ну... победим?
   - Убьем всех беонтов? Как мы закончим войну, Тори?
   - Одолеем врагов!
   - Нет, - соколиное перо в шапке огорченно качнулось. - Всех нам не победить, сынок. Король, сынок. Вот наш способ окончить войну, наша надежда.
   - Что? После того как он тебя продал?
   - Да, - нисколько не смутился Барлейт. - Он быть может и недалек. Но те, кто стоит за его троном, много хуже. Мы можем бить Винтархов, Мисгердов, Клиггсов и даже Дрейнов. Но только пока не пришлось вести войну на два фронта. Когда на поле появится Лорд Меч, я не уверен, что мы долго протянем. Единственный шанс для нас, вовремя заключить мир с короной. Взять, все что можно. Дать им, - кивнул на армию Сотар. - Чтобы не посчитали себя обиженными. И помириться.
  В такой логике не было изъянов, но принять ее Тори просто не мог. Как можно так спокойно рассуждать о политике, когда в твоей семье такое горе. 'На нем большая ответственность, - напомнил себе Тори. - Правитель не может идти на поводу только своих чувств. Тебе же не пять лет, ты должен это понимать!'
  Даже в мыслях звучало как-то неубедительно.
   - Если все так плохо, почему ты не хочешь пойти на союз с Глифтом? Он ведь тоже объявил войну королю? Вместе вы...
   - Он сделал это по слухам. Только по рассказам, порядком погулявшим в пыли сплетен и пересуд. Я пока не вижу со стороны Логвелла ничего, что могло бы подтвердить эти слухи.
   - Так пошли к нему человека! Хочешь, я сам поеду и поговорю с ним!
   - Нет! - резко осадил сына Барлейт. Чуть позже он смягчился и добавил: - Я не знаю, что с ним случилось. Когда нельзя понять, что ждать от союзника, нужно ответить себе на вопрос - нужен ли такой союзник? Он, судя по всему, в нас не нуждается, иначе уже давно прислал бы к Гряде или сюда своих послов. Значит все не так просто. Поэтому, не нужно забывать, что у долины Гвиндейл два выхода. И оба к нам в тыл.
   Ториас задумался над словами отца. Потом вспомнил Глифта - открытого и весьма откровенного, разве может быть, чтобы он, зная, на чьей стороне правота, выступил против их семьи? Кто угодно, только не Логвелл. Лорд Сотар хранил молчание. Давал сыну самому сложить два и два.
   - Ты так подробно все мне рассказал сейчас. Ведь это неспроста, да? - медленно, не слишком уверенно спросил Тори. - Ты ведь хочешь что-то мне предложить?
   - Ты, мой сын, - Сотар сделал небольшую паузу. - И ты очень важен для меня. Я хочу чтобы ты учился, отличать правду от лжи. Потому что от этого будет зависеть, исчезнет ли наш дом, или вернется к процветанию. И учиться тебе придется на практике. Завтра ты отправишься с посольством... не перебивай меня! Отправишься с посольством к одному человеку. Я не ведаю, чем это все обернется и признаться по правде предпочел бы отправить кого-нибудь другого. Но нельзя. Если и возможен успех этого предприятия, то только в случае полнейшей откровенности и доверия, которое наша семья проявит к этим людям. Если же нет... надеюсь, у них достанет чести не причинить вреда к идущему под белым флагом.
   'Никто из них не нуждался бы более чем в одном слове, чтобы исполнить волю Велонского Сокола, - глядя на заполняющих долину Вольных, со стыдом подумал Тори. - Для меня же тратятся целые тирады. Объяснения. При том, что в бою от любого из них пользы больше чем от меня'.
   - Отец, - не выдержав таких унизительных мыслей перебил лорда Тори. - У тебя нет выбора. Просто скажи, что нужно сделать. К кому я должен ехать?
  Слова его вырвались, наполненные такой досадой, что Ториас даже испугался - ведь он злился на себя, но звучало это совершенно иначе.
   - Я написал письмо лорду Фолкену. Передай его. И дождись ответа.
   - Будет сделано, - четко, как сказал бы, любой из отцовских воинов отрапортовал младший Сотар.
   На какой-то миг Тори показалось, что отец сейчас обнимет его. В его черных глазах промелькнуло что-то, чего там не бывало с того самого рокового дня, когда они вернулись из Лиреста. Но лорд Сотар обошелся лишь мимолетным похлопыванием по плечу. Слишком яркое пятно. Слишком заметное для устремленных на него отовсюду взглядов, чтобы оставаться человечным.
  
   Белый камень был отвратителен. Чем дольше Виз глядел на него, тем большим отвращением проникался к его гладкой, похожей на речную гальку форме. К его цвету. К его равнодушной прохладе, едва-едва согреваемой ладонью. Не камень - мучение.
   - Держи, - спустившийся в подвал Кривонос, протянул парню кружку с горячим травяным настоем. - Может это поможет.
  Напиток обжог нёбо теплом, которое тут же сменилось приятным холодком. Чуть сладковатый на вкус он оказался необычайно приятен. Первые же глотки подарили легкую расслабленность. Виз с удивлением посмотрев в кружку ощутил как медленно отступает многочасовое напряжение.
   - Очередной эликсир?
   - 'Летний сон'. Этот отвар пьют старики в Фериссе, когда хотят успокоить нервы перед сном. Иногда его дают роженицам.
   - Ничего не скажешь, приятные сравнения, - проворчал Визерий, которому уже до смерти надоело сидеть в подвале торговца зерном и предаваться бесплодным попыткам заклясть непокорный камень.
   Кривоносу он жаловаться прекратил. Какой толк? - Велонский маг не из тех людей, что отступают. Но передышка, хотя бы небольшая, была потребна.
   - Слушай, Грив, давно хотел расспросить тебя об одном камне, - неторопливо отпивая из кружки завел разговор капитан Сотар.
   - Все, что угодно, - благодушно пообещал бунтарь.
   - Заика рассказывал мне, что всего камней, которые может заклинать рудный маг шесть. Опал управляет эмоциями и меняет погоду. Алмаз дает силу и способность разрушать. Кварц хранит умения, обостряет чувства, ну и всякое другое. Рубин и сапфир, враждуют между собой. А янтарь, дает власть над временем.
   Кривонос слушал внимательно, словно слышал азы рудной магии впервые.
   - И вот я хотел спросить о янтаре... нет-нет, не об этом. Здесь я уже понял, подсказок от тебя не будет. Заика, как-то оговорился мне, что существует три вида янтаря. И вроде как, каждый имеет свои особенности. Что дает третий вид янтаря - черный?
   Реакция Грива на столь простой вопрос оказалась неожиданной. Немолодой маг нахмурился и долго ничего не отвечал, поглядывая в свою кружку с 'Летним сном'. Визерий, смотрел на него, подперев рукой лоб. Специально выбрал такую позу, чтобы не видеть лежащий на столе посредник.
   - Неожиданно.
   - Ты не знаешь? - подпустил в голос удивления Виз. Кривонос почесал шрам на запястье и неохотно проворчал:
   - Ничего заслуживающего внимания.
   - Ну хоть что-нибудь.
   - Понимаешь ли, не зря говорят, что существует только шесть видов посредников. Тот же кошачий глаз сегодня сумеет использовать лишь один из десяти магов. Про берилл или белый янтарь, даже говорить не приходится. Та же штука с черным янтарем. И сам редок, а уж найти умельца, что его использует и вовсе невозможно. Мне о стантините - так его называют, - доводилось слышать в основном сказки.
   - И все-таки?
  Кривонос снова почесал запястье.
   - Говорили, например, что в старые времена, рудные маги заклинавшие черный янтарь тоже были диковинкой. Их, якобы с большою охоткой истребляли все прочие наши собратья по крови.
   От такого бесхитростного признания по коже прошелся мороз.
   - Но зачем?
   - Да кто ж знает. Предки не отличались предусмотрительностью или словоохотливостью. И это знание, далеко не самое важное, среди утраченных по их вине, - Кривонос пошевелил бровями, сбрасывая с лица задумчивое выражение и отставил свою кружку в сторону. - Но тебе пора заниматься. Собственно поэтому я к тебе и зашел.
  Виз понял, что сейчас начнется нудное нравоучение.
   - Я пробую!
   - Я вижу. Ты прилагаешь все силы, но пока что безнадежно, - Грив виновато покрутил ус. - И вот, что мне пришло в голову. Метод дедовский, устаревший, однак рабочий. Ты уже достаточно времени провел с камнем. Немного изучил его. Между вами есть связь, хоть ты ее и не чувствуешь. Связь есть. И она возможно, проявится ситуации, которая потребует от тебя большего, чем ты сможешь дать.
   - Что еще за ситуация? - насторожился Виз.
   - В общем, ты уж извини, но попробовать стоит.
   - Во что ты хочешь меня...
  Кулак ударил Виза в грудь, опрокидывая вместе со стулом на спину. Плеснул недопитый отвар из покатившихся кружек. Кривонос прыгнул через стол, тяжело обрушив подошвы на пол.
   - Ты спятил? - выдохнул Сотар, когда мощная длань, ухватив его за плечо, поволокла по щербатому полу. Как любой дворянин и офицер, Виз умел драться и мастерство свое оттачивал не только на тренировочном поле, но и в самых неожиданных для человека Чести местах. Ночные переулки столицы, бывали не худшей практикой для закрепления навыков. Перехватить кисть противника, проведя залом, так чтобы вывернуть ее, дождавшись ослабления и схватить ногами за шею.
   Однако вцепившись в руку, Грива Визерий немедленно понял, что проще подобный прием проделать с фонарным столбом. Велон использовал алмаз и мог бы, наверное, сейчас разорвать быка пополам. Он ударил Виза о стену и, размахнувшись им, как дискобол снарядом, обрушил парня на пол.
   - Давай, сынок! - прорычала, склоняясь над ним тяжело дышащим, кирпичного цвета усатая физиономия. - Не заставляй меня, увечить тебя, потому что если придется, я сделаю это!
  Он определенно не шутил. Виз дергался изо всех сил, но Кривоноса это только раздражало: приподняв парня он снова ударил им об пол. В отчаянном рывке Виз потянулся к янтарю. Медовый привкус, мазнув губы, растворился в предупреждающем крике Грива:
   - Да не так же! - легко сорвав браслет с руки, он не глядя, отшвырнул артефакт в дальний угол. Хрипя от натуги Виз подумал, что надо бы обзавестись более практичной вещью, от которой враг так легко не избавится. Сильнейшая оплеуха перемешала все мысли в голове. - Давай, лентяй! Здесь тебе не лужок, на котором ты играл с Заикой! Давай, иначе я начну ломать твои кости! Одну за другой!
  На живот, невообразимым грузом опустилось тяжелое, как чугун, колено. Виз пробовал, честно пытался изо всех сил, сделать хоть что-нибудь. Добиться озарения. Почувствовать новый источник сил. Хоть что-нибудь о чем любят трепаться сказители, рассказывая о героях, побеждающих из последних сил. Ничего кроме ощущений удушья и боли в сжимаемых конечностях.
   - Не могу! - выкрикнул он. Кривонос, давящий локтем на горло, не услышал. Виза охватило отчаяние - чувство было такое же, как тогда, на реке. - Я не могу!
  Грив не отпускал. Только усиливал и без того невозможный зажим, вознамерившись передавить трахею и шейные позвонки. В глазах заплясала расплывающаяся темнота. Виз тянулся изо всех сил. Но сил явно не хватало.
   - Пус-ти, - прошептал, слабея молодой рыцарь. Темнота начала растворяться в сиянии беспамятства. Он уже почти лишился чувств, когда неожиданно хватка Кривоноса ослабла. Рудный маг, очевидно, понял, что ничего не добьется и решил оставить Сотара. Охватившее Визерия бешенство было невозможно передать словами. Ударив, твердую как камень физиономию он изо всех сил пихнул Грива ногой в грудь, надеясь, что тот почувствует хоть что-то. Хоть малейший укол.
   ...Он лежал на полу, тяжело дыша, ощущая, как горит горло и медленно приходя в себя. Присев Виз зло уставился на Кривоноса. Тот сидел, среди деревянных обломков разбитой столешницы, болезненно потирая ушибленное место.
   - Ну, что старый осел, - прошипел, кашлянув Визерий, - получилось? Ты меня чуть не угробил!
  Больше всего бесило, что Кривонос, кажется, был доволен. Чему, спрашивается?
   - Когда хочешь учиться плавать, нужно лезть в воду, - весело морщился рудный маг. - А ты разве сам не видишь?
   - Что я должен видеть?
  Кривонос указал на себя. И видя, что Виз никак не сообразит, подсказал:
   - Ты только, что отбросил меня через всю комнату.
   - Да? И как же я это сделал?
   - Известное дело 'как'. С помощью алмаза.
   - Ты о чем? У меня с собой нет никакого алмаза!
   - А я и не сказал, что с помощью твоего, - успокаиваясь, сообщил Грив. Распустив завязки на воротнике рубашки, он извлек висящий на толстой цепочке алмазный медальон. - Ты использовал мой посредник.
  Виз почувствовал растерянность. Не похоже было, чтобы маг его разыгрывал, но как такое возможно - использовать камень более сильного противника? И почему он ничего не понял?
   - Как? - переспросил он, осторожно присаживаясь на корточки.
   - Ты не чувствуешь? - в глазах Кривоноса скакали веселые дьяволята. - Нет? Хм. Наверное, стоит это списать на необычность условий. Ты просто не понял, охваченный своим порывом. Точнее твой разум, не понял, - Грив пошарил вокруг себя, отбрасывая в стороны куски дерева. - Белый янтарь, мальчик мой, не зря зовется Королевским камнем. Он умножает силы своего заклинателя. Увеличивает любой потенциал и... позволяет чувствовать наделенные силой проводники на расстоянии. Неважно, свои или чужие.
   В торжественно поднятой правице рудного мага сиял кусочек белого янтаря. Увидев этот свет, напоминающий свет небесной вечерницы Виз только теперь осознал смысл слов. Зажмурившись, он продолжил видеть сияние. Внутри себя самого. 'Не может этого быть', - раскрывая глаза, подумал обмерший Визерий. Сотар глянул в дальний угол, где остался лежать его браслет. И в тот же час, почувствовал силу янтаря, как если бы тот был на его запястье. Комната озарилась медовым светом, запечатлевшим улыбку на губах Кривоноса и тотчас, повинуясь, мысли своего владыки, угасла. Виз почувствовал алмаз на шее Кривоноса, нарочно не защищенный кровью мага. Чтобы нерадивый ученик сумел дотянуться.
   Он сосредоточился, позволяя незримому сиянию выйти за пределы комнаты, растечься по коридорам и лестницам дома, залечь на стенах и между половицами. И почувствовал, как в его лучи попадают новые и новые камни. Не все из них можно было использовать, не все отзывались. Но ощутить Виз мог каждый из самоцветов в этом доме. От лежащих в закованных медью сундуках огнистых опалов и бирюзы, до нитки жемчуга на шее хозяйской жены, отчитывающей служанку на втором этаже. Все это светилось и переливалось, играя в сиянии Королевского камня, доступное внутреннему взору Виза.
   - О, я вижу, ты прозрел, - хищно усмехнулся Кривонос. - Да, мальчик мой. Сила белого янтаря, это истинная власть, о которой твои современники могут только мечтать. Теперь, я готов ответить на интересующие тебя вопросы.
  
   Столица кипела, как переполненный похлебкой котел. Наступил долгожданный праздник, один из главных в году. Тридцать второй день рождения короля Бестигвальда Элберта из династии Марвиэль. На отмытых от грязи мостовых весело стучали копыта и тарахтели колеса экипажей, поспешающих уладить к началу празднования свои дела нобилей и купцов. Каждый житель столицы знал, что королевские именины это тот главный повод, что собирает в их городе цвет дворянского общества, со всего королевства.
   Лорды и их леди, королевский двор, поместное дворянство - на каждом особняке вывешивались праздничные стяги с бережно хранимыми родовыми знаменами и обязательным королевским флагом. Здесь фантазия владельцев знала лишь одну преграду - состояние их кошельков. Львы Марвиэля встречали гостей повсюду, обитая над каждой аркой, под окнами и балконами, на стенах и карнизах. Золотые на сине-алом фоне, шелково-коричневые, красные, сабельно-серые, улыбающиеся, стоящие на задних лапах, лежащие, скалящиеся. Лев шагал по столице, царственно распушив тканую гриву и поглядывая на суетящееся у его ног человечество.
   Обычно в это время владельцы постоялых дворов, гостиниц, трактиров, борделей и магазинов потирали руки, едва успевая считать прибыли. Но на сей раз, все было не столь радужно. С востока грозил враг, еще совсем недавно бывший другом. Вторгнувшееся войско Вольных бесчинствовало, вырезая дворянские семьи и предавая огню целые городки. Гостей из охваченных войной краев в этом году было много. Правда, все больше сбежавших из домов мещан. Особых выручек от них ждать не приходилось. Дворян было куда меньше, и приезжали они, вовсе не праздновать. Этими двигало беспокойство за свое имущество. В течение всей предпраздничной недели к казначею Дереку Герею и распорядителю протокола Тео Бойлу выстраивались длиннейшие очереди страдальцев.
   'Велонский вопрос' стал главной темой, волнующей гостей и жителей столицы. Он обсуждался в очередях, на рынках, в трактирах, в салонах. Пересказывались подробности, смаковались, обрастая плотью небылиц, детали. За всей словесной мишурой угадывался скрытый вопрос, задаваемый в сотне разных форм. Что предпримет король и опоры его трона?
   Это затаенное, почти детское любопытство в день праздника привело к площади не меньше людей, чем традиционное желание узреть перед собой живое чудо. Волю Прародителя, текущую в голубых венах.
   ... Королевская площадь, величественным кругом вписывалась в центр города. Первыми гостей приветствовали шесть обелисков. На серо-черных остриях в вершине трепетали вымпелы королевских вассалов. Золотая башня Дрейнов. Серебряные мечи Клеархов. Черный щит Логвеллов. Фиолетовая звезда Стиаридов. Играющая лань Фолкенов. Взгляды людей находили эти знакомые с детства символы, вьющиеся в свинцовом, бессолнечном небе, и натыкались на шестой обелиск. Пустой. Он, третий справа, сливался с промозглой сыростью осеннего дня, нарушая привычную гармонию. Многие, глянув, суеверно отводили глаза, чтобы торопливо прошептать молитву Прародителю. Не попусти беды, Отец Небесный.
   За обелисками, людям представал в своем богатстве сам королевский дворец и главная его часть. Галерея четвертого этажа, увенчанная полукруглым балконом, под которыми реяли прямоугольные ало-синие полотна. Там, на алом бархатном возвышении стоял золотой трон. Церемониальный атрибут, равный по возрасту королевской династии. Высокая и широкая спинка в виде львиной головы, с похожей на острые лучи звезды гривой. Каждая шерстинка, каждая черточка на звериной морде была отчетливо различима. Сиденье, ужасно неудобное, но невероятно эффектное было исполнено в форме раскрытой лапы с притупленными когтями, расположенными так, чтобы монарх мог сидеть в позе, предписанной протоколом - плотно прижавшись к спинке и чуть расставив ноги. Позади трона, в ложе на балконе расположились придворные и семьи лордов. С задних рядов площади их лиц разобрать было невозможно, только яркие разноцветные наряды, превращающие балкон в цветочную клумбу. Мелькал синий бархат Дрейнов, атласные платья дворянских жен и дочерей. Отдельное место установили для нынешней королевской фаворитки - прекрасной как утонченная роза Аэтлине Винтарх. Появился великолепный Маррин ван Стиарид, встреченный восторженными выкриками впечатлительных девушек. Его место в этом году перенесли прямо за трон, чтобы не отвлекать внимание от короля. Пустовали места Сотаров и Логвеллов. Клеархи и Фолкены были представлены младшими детьми и дальними родственниками лордов.
   Внизу, у дворца выстроилась плотная рыцарская шеренга почетной охраны, но на игрушечно выглядящих рыцарей внимание обращали в основном поднятые на плечи дети. Вся площадь ждала своего владыку.
   И он появился. Вышел из правой двери на балкон, под симфонию литавр и труб герольдов. С золотыми полосами на лазурных рукавах пышного камзола и золотыми аксельбантами на груди. Складчатое накрахмаленной жабо, подчеркивало мягкость лица. В толпе задержали дыхание, пожирая глазами живое великолепие. За монархом показалась его престарелая мать, одетая со строгостью приличествующей царственной вдове. Следом лорды Дрейн и Стиарид. Затем распорядитель протокола и настоятель столичного храма Прародителя в алом шарфе на алтабасовой хламиде с откинутым капюшоном. Замыкал процессию слуга, несущий на подушке королевский скипетр. Вставшие, по команде, на табуреты по краям балкона мальчики в белоснежных ризах принялись рассыпать из корзин лепестки роз.
   Монарх взошел на престол. По правую руку от него встали благородные. По левую слуги и служители. Настоятель храма обратился к народу с короткой речью, призывая людей быть послушными и своим послушанием радовать Прародителя, который только тогда и вернет своих детей к счастью и процветанию. Говорить он любил и умел, торжественным речитативом, яркими метафорами и примерами из истории отчасти выдумываемыми прямо на ходу, будоража собравшееся внизу общество.
   - Яви нам свет! - истерично кричали из толпы к концу проповеди. Настоятель почтительно поклонился монарху и отошел в сторону. Наступал момент истины. Вся площадь скандировала здравицы королю, ожидая что сияние белого янтаря развеет сгустившиеся над ними невзгоды. Элберт встал с трона и принял в руку, одетую белой перчаткой скипетр. Увесистую палицу белого золота с оскаленной львиной головой в навершии, инкрустированную округлыми пластинками белого янтаря. Глаза правителя кротко смотрели вниз, на площадь и людям казалось, что Его Величество зрит в их сердца, читая в них все хорошее и плохое, что там содержалось.
   - Мой народ! - высоко поднимая львиную голову, провозгласил Его Величество. - Вместе с вами я смиренно склоняюсь пред величием замысла Прародителя и молю Его, развеять тьму моей рукой! Пусть свет, прольется на Бестигвальд и сохранит наше королевство от зла! Пусть покарает зло предательства! Да будет так!
   Народ взвыл в едином порыве, ожидая увидеть божественный свет. Рев отразился от стен и брусчатки ударяя в небо как земной гром. Но скипетр остался глух к призывам. Поднятый к самим облакам, он так и остался обычной драгоценной игрушкой, не торопясь оживать по слову Его Величества.
   - Да будет так! - и вновь все осталось так как и было.
   Крики внизу стихли, как растоптанные языки пожара. Люди не веря собственным глазам глядели на короля, разом утратившего величие. Лорд Стиарид и Тео Бойл помертвели лицами. Ничего не происходило. Только кружились в воздухе последние розовые лепестки.
   - Что такое? - король недоуменно оглянулся на приближенных. У некоторых из них затряслись ноги. В толпе глухо зарыдала женщина. За ней еще одна. Не понимая, что случилось где-то заплакал ребенок.
   - Бедааааааа!!! - пронесся над толпой кликушествующий выкрик. - Прародитель отвергает нас! Беда будет!!!
   - Лишенько! - жалобно заголосил другой. - Падем! Падет королевство!!!
   Король весь пошел красными пятнами, отчетливо заметными на фоне жабо и нервно затряс скипетром, пытаясь хоть как-то пробудить его силу. Бесполезно.
   В серое, похоронное небо над площадью ударил луч чистого света. Толпа ахнула, пораженная и ослепленная мощью потока. На миг показалось, будто сама осень уходит прочь, теснимая магическим сиянием. Король и дворяне, парализованные зрелищем смотрели на площадь. Туда, где среди расступившейся массы одиноко стоял человек в невзрачной серой одежде и сжимал в высоко поднятой руке крупный осколок белого янтаря. Ближайшие к нему люди благоговейно вставали на колени, подставляя лица божественному свету...
   Первым опомнился лорд Дрейн. Прорычав ругательство он бросился к бортику балкона и закричал что было мочи:
   - Взять смутьяна!!! Это предатель!
  Услыхавшие призыв рыцари, направились сквозь враждебно загудевшую толпу к молодому магу. Им помогала городская стража, с пиками наперевес. Не разбираясь кто прав, они принялись бить и толкать попадающихся на пути людей. Кто-то ответил кулаком, поднятым с земли камнем. Кого-то ударили острием копья. Пролилась кровь. Неразбериха началась почти моментально. Человек в сером, издевательски поклонившись стражникам, бросился бежать. И как! Люди ахнули, разлетаясь в стороны - бегун превратился в сливающуюся с толпой молнию, моментально изгибающуюся через плотные ряды, успешно огибающую стражников, белкой проносящуюся по тонким перилам и перескакивающую с портика на портик.
   - Стреляйте! Он не должен уйти! - на крышах прилегающих к площади домов поднимались предусмотрительно расставленные арбалетчики и стрелки. В паникующей толпе, неожиданно наметились очаги сопротивления - какие-то люди, ловко скрываясь среди других били стражников короткими кинжалами. У кого-то оказался под плащом самострел. Один или два болта угодили пониже балкона: заговорщиков немедленно изрубили на куски. Грохотали пороховые выстрелы, бросая на мостовую правых и виноватых. Праздник превращался в бойню.
   Неистовствующий Дрейн раздавал приказы, под прикрытием поднесенного ему охраной щита. Гости торопливо бежали с королевского балкона, толкая друг дружку в спины. Тео Бойл и лорд Стиарид, взяв за руки уводили прочь короля. Потрясенный монарх даже не сопротивлялся; только оглядывался на бичуемую стрелами и криками площадь и шептал:
   - Он... он... у него моя Сила... он украл мою Силу...
  
  ГЛАВА 6
  
   Риккерд угрюмо сидел у окна и изучал живописные картины, украшающие стены гостевого зала. Дрейны были давними и желанными гостями в королевском дворце, поэтому за их семьей был закреплен ряд комнат, в том числе персональный гостевой зал, соседствующий с парадным аванзалом. Впрочем, им редко удавалось собраться в столице всем вместе и обычно Гостевая стояла запечатанной.
   Сегодня был особый повод. Вышколенные слуги в синих ливреях, ждали приказаний у дверей с наличниками лазурного мрамора. Родрик, облюбовал одно из трех кресел стоящих у круглого столика в центре зала. С расписанного плафона на него взирал Прародитель, изображенный в образе кроткого старца в сияющих одеждах. Сегодняшние события нисколько не умерили аппетитов наследника, он уже успел набраться вином, и теперь полулежал на мягком сиденье, поставив ноги в мягких черных рейтузах на столик белого дерева. На его губах застыла ехидная усмешка, а глаза блуждали по залу, то и дело останавливаясь на устроившемся поодаль брате. Риккерд чувствовал эти насмешливые взгляды, но не подавал вида.
   Наконец Родрику надоела чопорная тишина, как нельзя лучше раскрывающая суть отношений в их семье и благородный Дрейн решил, что настало время для светской беседы:
   - Папаша задерживается. Небось решают, чего делать с зачинщиками, - он лениво зевнул. - Не знаю, что лучше четвертование или свежевание? Как думаешь, брат?
   Риккерд тему не поддержал, но Родрика это не смутило. Потерев указательным пальцем гладкий подлокотник, выполненный в виде виноградной грозди, он поделился своим мнением:
   - Эти традиционные законы, кажутся такими устаревшими. Ничего впечатляющего. Никакой выдумки. Я бы придумал, что-нибудь особенное - чтобы поразвлечь чернь и показать всем, что на короля покушаться нельзя. Скажем можно, эм-м-м, - он задумался, давая волю фантазии.
   Риккерд едва заметно качнул головой. Старший брат, кажется так ничего и не понял. Король не сумел пробудить скипетр. И вся площадь это видела, люди собравшиеся со всех концов Бестигвальда запомнили это и разнесут весть на все четыре стороны света. Вот где проблема. Вот над чем стоило бы поломать голову. Не так важно даже то, пойманы заговорщики или пока нет.
   Дверь распахнулась, слуги выпрямились еще сильнее задирая носы и братья одновременно повернули головы, наткнувшись на презрительный взгляд Кейлины.
   - О, дражайшая родственница пожаловала, - почти искренне обрадовался Родрик. - Рановато. Что, сегодня салон благородных сук не собирается?
   Он никогда не умел выбирать выражения, а в последнее время выпив, вообще переставал следить за языком.
   - Закрой рот, - хмуро бросил Рик и своими словами несказанно развеселил Родрика.
   - Смотрите-ка немой разговорился! О диво, о Прародитель свершилось чудо, моя шлюховатая сестра умеет исцелять одним только видом! Интересно, а что она умеет другими частями тела хе-хе...
   - Закрой рот! - повторил, не имеющий настроения на красноречивые отповеди Рик. Смех Родрика стал еще противнее.
   - Я возвращаюсь в крепость, - объявила Кейлина, даже не глянув на кривляющегося брата. Риккерду повезло чуть больше; ловя направленный повыше его головы взгляд сестры, он почувствовал себя аж пресноводным. - Отцу скажите, что я устала от всей этой суеты и хочу передохнуть.
   - Кому ты брешешь, - издевательски бросил Родрик. - Передохнуть? Еще скажи, что берешь уроки вязания и не хочешь их пропускать. Все свои, сестренка, скажи как есть - торопишься к тому жабомордому колдуну, чтобы он научил тебя еще парочке фокусов. Моя сестра ведьма! - громко загорланил он вдруг.
   - Дорога до Южной Короны небезопасна, - заметил Риккерд. - Может подождешь пока мы все будем возвращаться?
   - Нет.
   - Давай я хотя бы распоряжусь насчет охраны. Десяток солдат лишним не будет, - он попытался встать, но тут же замер пригвожденный ее яростным взглядом.
   - Нет я сказала! У меня в свите достаточно способных позаботиться о моей безопасности слуг!
   Судя по тону, сама идея помощи от Рика была ей отвратительна. Он вздохнул, выпуская воздух через стиснутые зубы.
   - Расскажешь об этом Вольным или грабителям, когда с твоих слуг станут срезать кожу.
  Кейлина, посчитав, что разговор окончен вышла из зала, шелестя платьем. Ей вслед неслись возгласы Родрика:
   - Да полно тебе, брат! Она ведь ведьма! Она никого не боится и может очаровать любого! Кей-лина! Кей-лина! Давай, заколдуй меня! Покажи мне свою страшную магию! Сделай так чтобы я обделался от страха!
  Она не слушала. Делать это приходилось Риккерду. Как всегда ему доставалась вся грязная работа. И когда же этот пьяница, наконец, заткнется? Впрочем ждать, что откровенничающий Родрик скоро успокоится, было наивно.
   Единственным здравым выходом, было бы уйти отсюда. Но Рик не хотел уходить. Ему нужно было увидеть отца, чтобы сообщить новость, которую он готовил для праздничного пира. После случившегося на площади, о пире можно было бы забыть. А новость оставалась, хотя с каждым часом ее шансы быть сегодня озвученной становились все меньше. Рик собирался жениться. Впрочем кому, в его доме, было дело до такого пустяка?
  
   Воспользовавшись поднявшейся в столице шумихой, они сумели почти беспрепятственно проскочить городские ворота. Караул из десятка стражников, не сумел задержать двух рудных магов, которым даже не пришлось никого убивать, чтобы вырваться за стену.
   Отъехав на безопасное расстояние они сменили коней, на оставленных помощниками Грива в условленном месте. Сумки скакунов были туго набиты провизией.
  - Как тебе это удалось? - спросил, седлая своего каурого со звездочкой во лбу коня Визерий. - Там на площади, твои знакомые погибали только чтобы отвлечь от нас стражу!
   - Жизнь переменчива, - пожал широкими плечами Грив, пристраивая к своему седлу ножны с клинками. - Вот ты, сын лорда, капитан королевской армии, разве мог еще месяц назад представить, что станешь бунтовщиком? Те люди в самом деле пожертвовали собой, но открыли для остальных, подавленных гнетом Бестигвальда важную правду. Дом Марвиэля не вечен.
   - Откуда ты знал, что у короля ничего не получится?
   - Я не знал. В любом случае, появление среди людей тебя, с заклятым янтарем, произвело бы впечатление. А так... вышло даже лучше.
   Виз ничего не сказал на то, но слова Кривоноса запомнил. Этот человек обладал странной способностью побуждать других совершать безумные вещи. Люди на площади - чем он взял их? Подкупил? Убедил? Запугал? Поражало, с какой выдающейся легкостью он смог пожертвовать теми, кого звал своими друзьями.
   - Давай скорее, нам до вечера нужно быть как можно дальше отсюда, - поторопил его маг. - Да и королевские ищейки не спят. Небось уже все поводки оборвали.
   Так в общем-то и вышло. Днем, они два раза уклонялись от встречи с конными разъездами - королевской армии и солдатами какого-то местного магната. Вполне благополучно. Напали на них уже ночью - когда Грив и Виз, расположились на ночлег в реденькой роще, полной старых, изогнутых и скрюченных деревьев. Виз успел почувствовать погоню за несколько минут до того как их настигли. Убийц было пятеро. Все имели при себе камни кварца. У двоих также были алмазы, а еще один пользовался кошачьим глазом, разыскивая беглецов по запаху.
   Они вышли на стоянку, полагаясь на свое численное превосходство, силу, оружие. И жестоко просчитались. Убийцы собирались блокировать Грива, в то время как против Виза выступили бы двое фехтовальщиков. Довершал картину, остававшийся в стороне, вооруженный арбалетом 'кошачий глаз'. Виз сориентировался среди нападающих мгновенно. Время вокруг него замирало каждые несколько мгновений, вырывая Сотара из поля зрения нападавших. Им казалось, что он передвигался между древесными стволами молниеносными рывками. Виз пролетел между пойманными в тиски времени клинками, убийцы атаковали вновь и снова не слишком удачно. Щелкнул арбалет и загудела пойманная Визом в кулак стрела. Он легко зачерпнул силу из алмаза, сражающихся с Гривом бойцов и вбил острие стрелы в лобную кость ближайшего к себе фехтовальщика, изящно избегая темно-бордовой крови. Маг, из проводника которого были взяты силы, как раз в тот момент боролся с Кривоносом и та борьба мгновенно кончилась плачевным хрустом локтя и лопатки. Костер метался по земле, превращая борьбу магов в какую-то дикую доисторическую пляску. В ритуал.
   Виз в восторге от новых талантов, усилив себя алмазами уже обоих нападавших на Грива убийц, вырвал из рук второго убийцы меч и разбил его череп, о лежащий на земле камень. Куртка убийцы задымилась на груди - то сгорел, последовав за хозяином его кварц. 'Удивительно', - подумал Сотар, чувствуя насколько легче стало теперь совладать с непослушным прежде алмазом. Как легко он отдавал свои силы.
   Разумеется многие вещи по-прежнему казались невозможными - к примеру у него не получалось одновременно использовать и янтарь и алмаз, довольствуясь мгновенными замедлениями времени, но Виз не сомневался, что это проблема мастерства. Глядя на тускнеющую в глазах нанизанного виском на камень покойника жизнь, он замешкался и совсем позабыл о последнем убийце. 'Кошачий глаз' - парень в надвинутом на лицо капюшоне, осознал разницу сил и тут же бросился наутек. Ловкость движений не вызывала сомнений, что в его кварце содержалась пластика акробата. И он бы наверняка скрылся, если бы не Кривонос. Моментальная дрожь пробежала по ночному воздуху, от выброшенной им руки и бегун с воплем рухнул на кочки, прижимая ладони к торчащему из штанины осколку кости. То была деструкция - способность алмаза влиять на окружающий мир. Как опал мог в умелых руках изменять погоду, так алмаз был способен разрушать преграды, крушить камни. Или ломать кости.
   Парень визжал, извиваясь на холодной земле и не сводя глаз с решительно приближающегося к нему рудного мага. Визжал до последнего, пока Грив не сломал ему шейные позвонки. Легко как котенку.
   - Ты использовал камень? - спросил он когда все закончилось, подходя к увлеченно изучающему свои руки Визу. - Не нужно делать этого слишком часто, мой мальчик.
   - Да вроде бы все в порядке, - догадавшись, о чем думает Кривонос, поспешил его успокоить Визерий. Взбудораженная кровь кипела, требуя действий и он едва мог спокойно устоять на месте: - Ощущения невероятные. Ничего подобного никогда не чувствовал. Это... это просто удивительно. Я в самом деле могу дотянуться до любого из посредников на расстоянии и использовать их одновременно. Выходит пока не очень, правда, но это ничего. Думаю, если потренироваться то...
   - Не торопись, - буркнул Грив, деловито осматривая карманы мертвецов. - И не забывай о последствиях - янтарь и алмаз, опасная для здоровья неопытного мага связка. Я уже молчу о вреде белого янтаря, который наверняка имеется. Просто мы о нем пока ничего не знаем. Оооо! - последний возглас относился к чему-то обнаруженному среди вещичек покойников. - Хо-хо, вы только посмотрите! Ты, парень давеча интересовался у меня про черный янтарь? Лови!
   Кривонос бросил Визу, едва заметный в темноте шестиугольный значок с оттиснутым в нем изображением звезды.
   - Штатная команда убийц, работавших на орден Видящих. С немаленькими полномочиями; кому попало, такие штуки не выдают.
   - И что? - вертя знак в пальцах так и эдак, уточнил Визерий. Он был выполнен из твердого черного камня, чуть-чуть блестящего в отсветах костра. Точнее не камня. Смолы. Окаменевшей, древней смолы.
  - Это, мальчик мой, и есть стантинит. Черный янтарь. Можешь изучить его на досуге, когда мы устроимся в местечке поспокойнее.
   Виз ограничился кивком. Камни угасли и теперь он по-новому отнесся к предупреждениям Кривоноса. Закружилась голова и острая боль неожиданно прошила ушибленную руку. Магическое похмелье вступало в свои права.
   - Так, давай-ка перетащим их куда-нибудь подальше. Еще не хватало с трупами ночевать, - закончив осмотр, решил Грив и подхватив одного из покойников за сапоги поволок, загребающее листву тело в темноту рощи. Виз почувствовал ставшую за последнюю неделю самым привычным чувством дурноту.
  
   Башня Эркторре заслуженно пользовалась дурной славой. Мощный восьмиугольный таран превосходящий габаритами донжоны иных крепостей, врезался в каменистую твердь, отмеченную похожим на окалину бархатным зелено-бурым мхом. И хотя с ее вершины отчетливо просматривались палисады и крыши Рудного Утеса расположенного всего в сорока милях от столицы, никто не пожелал бы селиться здесь по собственной воле. Никто в здравом уме.
   Хвойная коса голубых елей окружала башню, скрывая подходы к ней от любопытных глаз с юга, а серо-черные скалы, поеденные морской солью запирали от посторонних северные тропы. Построенная в незапамятные времена с какими-то чернокнижными целями безвестным рудным магом башня, после смерти владельца отошла под власть правящего в этом краю дома ван Стиаридов. Когда-то, по слухам в ней проводились бесчеловечные, противные телу и духу эксперименты. С тех пор, как на ее флагштоке поднялось фиолетовое знамя с тринадцатиконечной звездой, многое было сделано, чтобы древняя постройка не утратила заслуженной славы.
   Эркторре была передана ордену Видящих и верно служила пяти его поколениям в качестве тюрьмы. Для всех, кого орден считал угрозой престолу. По легендам в разное время в ней были заключены несколько полноправных наследников трона, способных угрожать единовластию короны. Это разумеется были лишь, сплетни - для содержания столь высокородных персон, здесь не было никаких условий.
   Тем кто попадал сюда, обычно не удавалось рассмотреть надземную часть башни. Их вниманию представлялось глубочайшее подземелье, в котором встречались уголки способные повергнуть в дрожь самого хладнокровного человека. То было дурное место, служащее, впрочем, благородной цели. Оно очищало уста попавших туда от лжи. Знающие люди шутили, что Эркторре одно из самых искренних мест в Бестигвальде. Может именно поэтому нынешний глава ордена Видящих проводил здесь куда больше чем в столице или Рудном Утесе.
   ... Из-за железной двери в конце коридора едва-едва освещенного чадящими факелами доносились истошные крики. Судя по скулящим, протяжным ноткам в голосе жертвы доступным наметанному слуху, процесс развязывания языка близился к логическому завершению. Обыкновенно этому тонкому и по степени режиссуры сходному с театральным представлением действу ничто не должно было мешать.
   - Грандмэйстер!
  У ждавшего за дверью посланца не хватило терпения, дожидаться окончания. Зато, очевидно с избытком хватало храбрости. Работавший с инструментами аколит замер с тонким хирургическим скальпелем в руке, вопросительно посмотрев на главу ордена.
  - Грандмэйстер, важное сообщение!
   Гелос ван Стиарид с легким сожалением взглянул на распластанного на столе человека. Тот, не в силах вымолвить и слова, беззвучно разевал рот. Молился. Младший сын лорда ван Стиарида прошел к двери и долго мыл руки в специально поставленном для него тазу с чистой водой. Затем протер их насухо, с аккуратностью истинного педанта, оценив белизну кистей и вышел за дверь, бросив скупое:
   - Продолжайте.
  В коридоре его ждал, почтительно сжимая в руках шляпу и сложенный вдвое лист послания мужчина в черном.
   - Что такого важного могло случится, что вы отрываете меня? - голос Гелоса был под стать внешности. Вроде бы красивый, наделенный четким произношением прирожденного ритора, но лишенный при этом чего-то важного. Слишком деловой, слишком сжатый. Такой же как и его обладатель - некрупный, с изысканно бледной кожей, породистыми пепельными волосами, собранными в хвост и фиолетовыми глазами, глядящими с тонкогубого лица. Но при этом, ни у кого, кто видел Гелоса не возникло бы мысли, назвать того красивым. Вечно сдержанное, не рожденное для эмоций лицо смотрелось как маска. И глаза - фиолетовые, как сама магия, - ничего не раскрывали зрителю. Его нельзя было сравнить с мечом или зверем, или хоть чем-то таящим в себе буйство нрава, амбицию или страсть.
   Черный камзол и наброшенный на плечи плащ цвета безлунной ночи превращали лицо и руки Стиарида в три бледных, почти призрачных пятна.
   - Прошу прощения, грандмэйстер, - печально извинился Видящий. - Это из столицы. Мне показалось, что здесь требуется ваше внимание.
   Гелос взял весть - пламя факела заиграло на гранях камней, вправленных в перстни на его пальцах. Заиграло и исчезло - пламя дернулось, то ли от реющего у потолка сквозняка, то ли от страха. Если только стихия могла бояться. Рыже-синие отсветы залегли на строчках, прибитых к листу взглядом фиолетовых глаз.
   - В городе возможна паника, - обратился к Гелосу Видящий. - Ваш отец, просит принять скорейшие меры по восстановлению порядка. Кроме того, по следам того мага отправились три группы. Думаю...
   - Меньше слов, Вито.
   Видящий тут же умолк, не мешая размышлениям грандмэйстера. Он догадывался о чем примерно думает глава ордена.
   - Белый янтарь. Сколько лет нам не попадалось ничего подобного?
  Помощнику за всю его карьеру, ничего подобного не попадалось вообще никогда. Никто кроме короля, не способен заклинать белый янтарь. Даже в самом ордене давно привыкли к этой мысли.
   - Удивительно, как все сложилось, - прочитанный лист был подожжен от факела и скользнув наземь быстро превращался в дымящийся пепел. - Сколько свидетелей и глаз, видели то, чего не должны были видеть... Отправьте в город еще пятьдесят человек. Постарайтесь взять слухи под контроль. Версии и сплетни. Я хочу чтобы уже через неделю никто в городе не знал, что конкретно произошло. Чтобы даже очевидцы сомневались в виденном своими глазами.
   Вито быстро запоминал услышанное и даже когда лорд стал перечислять районы и места, где следует сосредоточить свои действия, ни разу не переспросил ни одного названия. У него была отменная память.
   - Постарайтесь связаться с секуторами31, пусть держаться на расстоянии, если это возможно. Если нет, пускай возвращаются. С рудным магом такого потенциала им не справиться при всем желании. И прикажи, немедленно подготовить экипаж. Ты правильно рассудил, это дело требует моего внимания. И личного участия. Дело ювелиров закончите без меня.
   Вито моргнул. Грандмэйстер стоял на лестнице в противоположном конце длинного коридора, превращенный игрой теней в клок живого мрака. В каком-то смысле так оно и было - ведь подземелья Эркторре не терпели лжи.
  
   Четверо суток Виз и Грив продвигались на восток. Это были очень познавательное времечко. Главный тракт стал непригоден для перемещений, напоминая казан, полный воды. Еще чуть плесни и перельется. Только вместо воды, в этом 'казане' были люди. Помятые боями рыцарские сотни, отряды конной стражи и стайки дозорных, бегущие к столице дворяне и свободные крестьяне. Нечего было и думать, чтобы по Главному Тракту дойти до Вельбрега, не столкнувшись с внимательным разъездом. Да и об убийцах забывать не стоило.
   Поэтому ехали местными тропками, минуя оживленные перекрестки и срезая дорогу через желто-амарантовые чащи. Рудные маги здраво рассудили, что лучше повстречаться с раздраженным хищным зверем, чем лишний раз попасть на глаза человекам. Любое жилье старательно объезжали стороной, частенько провожаемые тоскливым собачьим воем.
   Однажды им, несмотря на осторожность, пришлось драться. В ущелье, через которое пролегала старая дорога от Вельбрега до какого-то ныне захудалого дворянского замка устроил засаду пяток грабителей. Засев среди бесформенных глыб били, не разбираясь, стрелами. Удивительное дело, на нападавших были красно-синие туники солдат королевской армии. 'Наверняка дезертиры', с холодным ожесточением думал Виз, когда все закончилось и пять мертвецов были оставлены ими на ужин волкам.
   Весь последний день враги Короны держали путь по следу прошедшего войска, недалече от Вельбрега. Кривонос с каким-то недоумением посмотрел на сферическую верхушку целехонького бергфрида, а затем повернул своего коня на север к укрывающейся среди предгорий небольшой долине. Не нужно было быть следопытом, чтобы понять куда ушли не особо скрывающиеся Вольные.
   Здесь лучшим ориентиром служил след от пожаров, поглотивших множество дворянских имений и опустевшие села. Причина последнего обстоятельства, озадачившего уже Виза, скоро раскрылась. Не они одни искали встречи с Велонским войском. Тысячи поселенцев бросали свои дома и тянулись за армией, рассчитывая пристать к ней. 'За землю свою биться!' - как ответил сунувшемуся с вопросам Гриву воинственный седой старичок в смешной соломенной шляпе, правящий возком с пожитками и четырьмя молодыми парнями. Его сыновья согласно кивали, подозрительно оценивая незнакомцев. За землю. За жизнь потерянную. За обиды. Так они говорили.
   Оставшуюся часть пути маги проделали то и дело обгоняя группки селян или даже Вольных, съезжающихся в Бестигвальд со всего Велона. 'Большое дело - победа', - хмыкнул тогда Кривонос. Он повторил свои слова точь-в-точь, когда они наконец узрели далеко впереди огни ставшего лагерем войска.
  
   Шатер Сотара из бело-красной ткани им указали сразу же. Еще у въезда в лагерь, один из караулящих рвы Вольных признал Кривоноса и помог им беспрепятственно миновать частоколы, перепоручив мужичке в потертом бешмете с длинным топором за поясом. А тот уже провел Грива к одному из старшин. Смуглому черноусому велону в подшитой волчьим мехом куртке. Все время, что они провели в лагере, от самых волчьих ям на въезде Виз не переставал с интересом оглядываться по сторонам, поражаясь количеству собранного под отцовы знамена войска. И, про себя, удивляясь его пестроте. Как-то не верилось, что эти люди, в большинстве своем совершенно неказистые, сумели разгромить цвет Бестигвальдского рыцарства.
   - Стеммос! - с неожиданной теплотой поздоровался Кривонос, отвечая на приветствие старшины. Тот дружелюбно пожал Визу руку и немедленно повел их куда-то через скопления тяжелых навесов.
   - Я вижу наши дела пошли в гору? - поинтересовался Грив, оглядываясь по сторонам. - Парни-то, довольными выглядят. Да и обновки их глаз радуют.
   Виз с удивлением рассматривал щеголяющих в новеньких камзолах Вольных. Столько знакомых родовых цветов. Ему даже показалось, что некоторые вещи он не так давно видел на сослуживцах.
   - Не то слово, - рассмеялся Стеммос. - После Медного Леса, когда королевские оставили нам такой богатый откупной, все идет, тьфу-тьфу, как по маслу. Опять же народ к нам пошел - уверовали в Сотара и теперь сами желают поквитаться со своими господами. После Вельбрега дня не проходит чтобы сотен пять не подошло. Нашим теперь работы прибавилось - Сотар приказал, чтоб порядок был жесткий. Никакого пьянства, никаких внутренних склок. За провинности веришь ли, наказывают!
   - Кстати, а что там с Вельбрегом вышло? - как бы невзначай спросил Кривонос.
   - Откупной они нам дали знатный, - охотно рассказал Стеммос. - Столько, что небось и королю налогов за год не платят. Вот мы их и сохранили.
   Виз уже достаточно изучил мага, чтобы понять, что тому ответ не понравился. Но еще больше ему не понравилось то, что они увидели перед ставкой Сотара. Там, вполне спокойно выстроившись в очередь, дожидались приема люди с дворянскими гербами на одеждах и белыми повязками парламентеров на рукавах. Вольные глазели на пришельцев с легкой неприязнью, но за нож никто не хватался.
   - Это еще что такое?
  Старшина поглядел на пришлых без интереса. Примелькались уже.
   - Эти-то? К нам приехали. Записываться в войско.
  Кривонос даже остановился, не доходя до очереди.
   - А чему ты удивляешься? - пожал плечами Стеммос. - Здесь младшие дети дворян, у которых кроме герба ничего и нет из имущества. Здесь старшие дети, в свое время плюнувшие на домашние обязанности и решившие поискать приключений. Много кого. Вон видишь, и купцы пожаловали. Уже третьи за сутки, интересуются не нужно ли чего.
   - Я понял. Та-ак, - проскрипел, глядя сквозь очередь Кривонос. И подтолкнув Виза стал молча протискиваться вперед. Дворяне уступали неохотно, но с родовой честью поперек велона у которого на лице 'душегуб' значилось, лезть не решались.
   Остановили их уже возле входа. Трое Вольных просто перегородили дорогу, довольно недвусмысленно разглядывая Грива.
   - У меня срочное дело! - прорычал тот.
   - Посетители выйдут, тогда и зайдешь.
   - Отойдите.
   - Тебе, что неясно сказано? - посуровел Вольный стоявший посередине. - Здесь очередность соблюдают.
   Грив похоже рассердился не на шутку. Капитан даже успел испугаться за охрану и приготовился в случае чего повиснуть у Кривоноса на плечах. Но тот проявил благоразумие и сверля взглядом живой заслон немного отступил. Чуть-чуть. Из шатра время от времени доносились голоса. Один из них был знаком Визерию. В голосе лорда Барлейта слышались отчетливые звонкие согласные, как бывало когда он начинал сердиться. Однако понять о чем разговор, даже стоя под самым пологом, молодой лорд не сумел.
   В отличие от Кривоноса, украдкой заклявшего кошачий глаз. Использование этого камня требовало особых тренировок - в значительной степени умения отсеивать все лишнее. Новичок, мог бы сойти с ума закляв кошачий глаз в толпе людей. Запредельно обостренные органы чувств превращали дар в проклятие. Кривонос, новичком не был. Жужжание углубилось, заполняя слух до состояния полноценных, разборчивых звуков.
   - ...Война - тот же рынок. И не вы ли сами признаете, что мы зарекомендовали себя 'интересным' для гильдий игроком. Так в чем же дело?
   - Лорд Барлейт, - вкрадчиво отвечали Сотару. - Гильдии очень заинтересованы в вас, и готовы работать в том объеме, который вы сами сочтете для себя подходящим. Провиант и снаряжение, всё что сами пожелаете. Даже, гм, даже товары военного назначения. Наши оружейники люди без предубеждений. Но поймите, то о чем просите вы, просто... ну, невозможно. Продажа порохового оружия под строжайшим запретом и карается по всей строгости закона!
   - Торговля с врагами королевства, вообще приравнена к предательству короне. Напомнить вам, как в Бестигвальде поступают с попавшими под горячую руку предателями? - грозно спросил Сотар.
   - Ну при чем здесь это? Вы не понимаете! Пороховое оружие, да его даже в арсеналы королевской армии пока не поступало! Дороговизна же бешенная! Оно производится под пристальным вниманием трех благородных фамилий. Вы знаете их, и знаете как они охраняют свои секреты. Ни один 'дракон', ни одна пищаль или какое-то другое оружие не могут быть проданы без предварительного согласования с кем-то из них. Это просто невозможно!
   - Торговцы мастера искать выходы из невозможных ситуаций.
   - Ну подумайте сами...
   - Нет, это вы подумайте! - жестко проговорил Барлейт. - Подумайте о сотне тысяч золотых орлов которые я готов предоставить за две партии такого оружия. Подумайте, посовещайтесь, обновите старые знакомства. А предлагать мне самоцветные сабли и золотые кинжалы... Стальная сабля рубит лучше. А золотые, Вольные добудут себе на поле боя.
  Чувствовалось, что разговор зашел в тупик.
   - Хорошо... мы подумаем, - с плаксивым сожалением вздохнул собеседник. - Но это предложение... оно грозит нам всем такими бедами, что...
   - Торговцев защищает сам монарх. Вы не делаете ничего предосудительного. Сами же говорите, война - рынок. А на рынке не бывает добра и зла. Только сделки. Плохие или хорошие. Это хорошая сделка.
   - Мы подумаем, - повторил собеседник. Кривонос остановил действие кошачьего глаза. Через минуту из шатра выбрался, сотрясая тучными телесами мужчина в парчовом котарди и коротком, до середины бедра, ализариновом плаще. Только теперь Вольные, подчеркнуто отработанными движениями расступились в стороны.
  Лорд Сотар встретил их сидя за походным столом, на котором лежало несколько десятков листов с письмами и какими-то цифрами.
   - Отец... - Виз остановился, встреченный предупреждающим жестом лорда. Барлейт не выглядел обрадованным возвращению старшего сына.
   - Явились, - коротко заключил он. И тут же приказал Визу: - Выйди. Выйди я говорю!
  Почувствовав настроение лорда Визерий недоуменно пожав плечами покинул шатер. 'Вот и увиделись. Да ему вообще все равно, вернулся я или нет'.
   Кривонос и Барлейт остались наедине. Лицо лорда Сотара медленно темнело от больше не скрываемого гнева. Проступившая на нем гримаса, была воплощенной яростью, едва-едва сдерживаемой нормами приличия.
   - Торгуешь? - Кривонос независимо приблизился к столу и присел напротив лорда.
   - Ах. Ты. Ублюдок, - ядовито прошипел Барлейт. Как бы пробуя на вкус каждое слово. - Ах ты ублюдок! Подлая ты сволочь, ты что натворил?!
   - Привел твоего первенца.
   - Знаешь, а ведь даже смерть была бы для тебя недостаточным наказанием, мерзкая тварь! - Сотар начал медленно подниматься, упирая кулаки в стол. - Ты подставил моего сына!
   - Ах вот ты о чем, - как будто бы только теперь догадался Кривонос. - Гляжу и у тебя остались друзья в столице. Надо же как быстро донесли, даже нас обогнали. Не иначе кто-то из птиц высокого полета, тебе весточки шлет, а? Ну да, я сделал Визерия претендентом на трон, а что здесь такого?
   - То, что теперь король ни за что, не согласится решить дело миром! - зло выпалил Барлейт. - Твои идеи, стоили нам мира с королем, недоумок!
   - А ты чего хотел?! Повоевали и по домам? - теперь они оба стояли друг напротив друга, едва не сталкиваясь лбами. Расстояние между лицом лорда и лицом мага раскалилось до такой степени, что казалось еще чуть-чуть и посыплются искры. - Нет, брат, меня ваша политика не интересует. Меня интересует свободный Велон - не больше и не меньше. И если для этого, придется сжечь полмира, я это сделаю! И не надо так смотреть на меня - ты сам просил спасти твоего сына. Я это выполнил! Что дальше помнишь?! Услуга за услугу, лорд Сотар, услуга за услугу!!! Так, что можешь считать, что мы в расчете!
   - Еще нет, - процедил Сотар. И схватив со стола, лежащий спрятанный среди бумаг кинжал ударил рудного мага в грудь. Изо всей силы. Лезвие жалобно вскрикнуло и сломалось. Кривонос ухмыльнулся. В шатер, услыхав шум, поспешно заглянула охрана. Позади них маячили, с настороженными лицами Виз и Стеммос.
   - Все нормально, - успокоил их лорд, не сводя глаз с приобретающей все более кошмарные очертания улыбки мага. - Мы... разговариваем.
  И когда полог вновь опустился, тяжело бросил:
   - Ты чудовище. Натравил на моего сына... на мой дом... всех цепных псов короля.
  Грив поднял с пола сломанный клинок и положил перед Сотаром согнутое острие.
   - Зато подумай о том, сколько еще человек перейдут под твои стяги, после случая в столице! Сколько их у тебя уже - пятнадцать тысяч? Двадцать? Будет сто! Двести! Миллион! У тебя благородная цель, лорд Сокол, трогательная цель. Она привлечет многих. Представляешь сколько беонтов сдохнут на пиках? Дрейны, Стиариды...
   - Ты чудовище, - твердо сказал Барлейт. - И это главная причина по которой с тобой нельзя иметь дел. А твои идеалы, просто химера. Способ использовать всех и вся. Я жалею, что судьба свела нас вместе. Монстр.
   - А ты политик, - парировал рудный маг. - Но в целом правда за тобой, - я, действительно, чудовище. Одно из горших. Ибо верю в то, чем занимаюсь. Это моя суть и другой не будет никогда, - Грив ткнул себя в грудь. - Жалеешь? Полно тебе. Если бы союзников и методы можно было выбирать, мы все бы были добренькими и чистыми. Оставь мораль, разговаривая с огнем. И вспомни, что политикам всегда были нужны чудовища. Для тех дел, о которые не стоит марать руки самим.
   - Я очень редко говорю такое. Собственно, почти никогда не говорю. Но с тобой буду искренним. Однажды, я убью тебя. В благодарность за все сделанное, - говоря медленно и раздельно, пообещал Барлейт.
   - Спасибо за откровенность. И давай, что ли, скоротаем время до этого 'однажды' в полезных делах.
  
   После обеда, очереди собравшейся у Малого Приемного зала, было заявлено, что королевский распорядитель протокола отбывает по важному государственному делу. И попросили расходится, потому что на сегодня все встречи отменяются. На возмущение дворянства и робкие просьбы простых горожан вежливо, но безапелляционно указывали в сторону выхода. Мало помалу, открытое для посещений крыло опустело. Только слуги, бесшумно скользили по паркету среди мраморных изваяний и красочных фресок.
   Между тем, один прием в тот день все же состоялся. Но не во дворце, ибо Тео Бойл на самом деле отбыл оттуда. В особняк лорда Дрейна, находящийся на две улицы ниже Королевской площади. Серый и невзрачный человечек, он выглядел одним из слуг, по какому-то хозяйскому капризу, допущенному в кабинет к лорду.
   Кроме Тео, лорда Ринвальда навестили еще двое гостей. Королевский казначей Дерек Герей и землевладелец Краст Винтарх. Все гости, проходя в дом, снимали свои плотные темные плащи, призванные скрыть их личности от постороннего взгляда и усаживались на оббитые золотой тканью с вензелем 'Д' на спинках стулья красного дерева. Друг с другом все держались подчеркнуто дружелюбно, коротая время в ожидании хозяина дома за светской беседой. За разговором следили. Бронзовые драконы, украшавшие углы.
   - ... да чего уж говорить, Филлес обжегся с этим делом, - закончил мысль Герей, по чьему любезному виду было совершенно непонятно радует это его или огорчает.
   - Обжегся, так, что только головешки остались, вы это хотели сказать? - сыронизировал Тео, которому доставил искреннее удовольствие последовавший за его репликой взгляд Краста. Винтарх, чей сын по слухам в битве у Медного Леса попал в руки Вольным, очень болезненно реагировал на любую тему, даже косвенно связанную с его судьбой.
   - А вы-то чему радуетесь? - стремясь следовать фасону светского человека (то есть абсолютно в него не попадая) буркнул он. - Вам, что нравиться, что этот обезумевший свинопас вытворяет? Если вы злорадствуете по поводу промаха, вашего коллеги - это низко, приземлено и недостойно.
   - Я бы возразил вам, - кротко ответил Тео, - если бы вы не слыли человеком опытным, и недурственно разбирающимся в подобных вещах, - и тут же добавил, с самым серьезным выражением лица: - Земля, я имею в виду землю, как весьма приземленную субстанцию, а вовсе не низости иного толка.
   Краст Винтарх вообще был типичной для своего круга личностью. Лишенный любых талантов, кроме одного - таланта угождать, он неожиданно для всех за какие-то шесть лет продвинулся из затрапезных полунищих дворян, до одного из членов Законодательного Собрания. Злые языки некоторое время трепались, что такому стремительному подъему он был обязан своими баньками и расторопностью перед домом Дрейнов, которой могли позавидовать иные слуги. Его сын был хорошим другом Родрика Дрейна, а племянница стала недавно фавориткой самого короля. Головокружительный взлет совершенно неожиданно раскрыл в Красте просто кладезь всевозможных увлечений и интересов.
   Если раньше его занимали лишь урожаи на полях, то теперь он считал себя не в праве пропустить хотя бы одно из модных увлечений столичных нобилей. Всеми силами устремился ввысь росток его благородного дарования. К примеру, дом его, прежде довольно грязное место, пропитанное запахами удобрений, теперь бывал ежедневно мыт, вычищен и убран, а в специальных курильницах постоянно жгли благовония. Причем все без разбору, порою создавая в отдельных комнатах удушливый и непереносимый чад.
   Последний год Краст стремился вписаться во всевозможные столичные салоны и быть в курсе всех последних новостей. Активно интересовался разведением коней, при этом не разбираясь в их породах; коллекционированием вин, скупая всего и побольше.
   Люди видевшие Краста перед Дрейнами и Краста перед кем-то ниже его по уровню доходов или общественного положения, однозначно сказали бы, что это два разных человека. По любому поводу 'Краст-для-всех' имел свое единственно верное мнение, за которое был готов любому перегрызть глотку; в любом вопросе он считал себя непревзойденным экспертом и всячески норовил это подчеркнуть. Даже одежда его, шитая самым дорогим сукном, обязательно 'свежих', необычных расцветок, как бы говорила челяди, что перед ней не кто-нибудь - а сам!
   Интересно, что большая часть носимых им вещей, ему даже не шла. Но любого, кто посмел бы кивнуть на обилие золотых браслетов на пухлых руках или откровенно пестрый камзол, ждала бы горячая ненависть благородного Винтарха. Вот и сейчас, неясно, чем закончился бы их с Бойлом разговор, если бы в покоях не появился лорд Ринвальд Дрейн. Краст немедленно стал благодушным как прильнувший к материнской груди младенец.
  'Истинный беонт', - подумал, рассматривая светловолосого и синеглазого королевского вассала Тео, который не мог похвастаться ни одной из приписываемых его нации черт.
  - Благородные господа, - не теряя времени начал говорить лорд. - У нас есть проблема.
   Он держался перед собеседниками без ложного высокомерия, сразу вызывая к себе если не расположение, то уважение. Лорд Ринвальд мог себе это позволить.
   - Королевское войско повержено. Восточные регионы захлестывает хаос. Законодательное Собрание осталось без председателя. Дворянство в ужасе. А теперь еще и тот инцидент на площади.
  По немедленно сложившейся при дворе привычке, никто не упоминал, что именно случилось во время ежегодного выхода правителя к народу. Все ограничивались какими-нибудь нейтральными словами. Даже в проверенных компаниях.
   - У нас есть проблема, которую нужно решать как можно скорее, благородные господа.
   - Лорд Дрейн, прежде чем мы продолжим этот разговор, - подал голос казначей, - хотелось бы понять, отчего вы решили обсуждать такие важные вещи с нами. С простыми слугами государства?
  Тео кивнул; Герей сорвал вопрос с его языка. Краст Винтарх несогласно надул щеки. Лорд Дрейн дипломатично улыбнулся:
   - Все мы, так или иначе служим своему государству. И роль некоторых из нас, в отдельные моменты, переоценить невозможно. Я обратился к вам, затем, что лишь вам под силу оказать поддержку в решении нашей общей беды.
   - Сродни той, что оказывал до недавнего времени Мисгерд? - решительно уточнил Дерек.
   - Мы говорим о разных вещах.
   - И что же вы предлагаете? - вздорный старик, сцепил ладони в замок, приготовившись слушать.
   - Спасение для Бестигвальда, - лорд обвел сидящую перед ним троицу глазами, словно опутывая незримой цепью. - Но все о чем мы здесь говорим, должно остаться в тайне.
  Присутствующие понимали это и без посторонних советов.
   - Королевская армия переживает не лучшее время. Очевидно, что рыцарский корпус и дворянство не оправдали надежд, - вполне откровенно признал Дрейн то, чего на территории дворца никто не посмел бы сказать вслух. - В свою очередь собирать всеобщий поход против восставших, дело длительное и почти наверняка безуспешное. У нас нет месяцев, которые потребуются, чтобы вернуть гарнизоны с дальних границ. Дворяне паникуют и требуют предпринять что-нибудь уже сейчас, зараза должна быть вырублена под корень. Разброд, который поселился в Законодательном Собрании также неприемлем. От него недалеко до анархии. Поэтому вот, что я предлагаю, - он помолчал, готовясь поднять забрало. Образно говоря. - Совету нужен новый глава. Человек на которого можно положиться, и который сможет достойно играть свою роль.
  'Марионетка, которая не наломает дров и в случае чего ответит перед возмущенными магнатами за все политические промахи', - мысленно перевел его слова Тео.
   - Господин Бойл. Господин Герей. Этот человек среди вас, - Дрейн указал на лоснящегося удовольствием Краста. Чиновники переглянулись.
   - И в чем же здесь выгода государства? - с нескрываемым скепсисом переспросил старик.
   - В том, что нам нужно послушное Собрание, - с удовольствием пояснил лорд Дрейн. - Сейчас, после досадного инцидента, когда наверняка укрепятся всевозможные еретические настроения, дворяне очень нестабильны и почти наверняка среди них наметится раскол. Он нам нужен?
  В словах хитрого лиса проглядывали крупицы истины. Хаос губителен.
   - Любой другой, может прийти на его место, - заметил Тео Бойл, игнорируя злобные взгляды Краста. - Почему он?
   - Я в нем уверен, - обаятельно улыбнулся синеглазый. - И потом, каждый из вас получит сильного союзника, в решении проблем с Собранием, которые неизбежно возникнут. Кроме того, у государственной казны, насколько я знаю существует некоторый долг перед домом Дрейнов. Совсем небольшой.
  По каменному лицу старика казначея угадать о каких суммах идет речь было невозможно. Однако интуитивно становилось понятно, что 'небольшими' они были лишь в воображении лорда.
   - Это долг королевства, - равнодушно почесал волосатую бровь Дерек. - И короля.
   - Безусловно. И король обрадуется, когда узнает, что долги закрыты. Поймите меня правильно. Я хочу лишь сохранить государство. Для этого мне нужна ваша помощь.
  Он умел подать себя. Сказать правильно и убедительно. А главное, многообещающе.
  - А что если его кандидатуру, не одобрят в самом Собрании?
   - Тогда король, объявит о его роспуске и досрочных выборах, - посмотрел на Бойла лорд. - И пока они минуют, Краст все равно будет исполнять свои обязанности. А там, если все пойдет как положено, мы успеем подавить смуту и необходимость в таких мерах просто отпадет.
  'Пройти в Собрание, чтобы сохранить свои привилегии и права, вот о чем станет думать знать. И всем им придется значительно сблизиться с тем, кто может обеспечить это прохождение. Кто может помочь защитить их интересы, и их имущество. Что же в сухом остатке? Есть смута или ее нет, но лорд Дрейн одним махом получит послушное, почти шелковое Собрание', - оценил ход Тео Бойл.
   - Что планируется предпринять против вторженцев? - спросил он, глядя за спину лорда. На бронзового дракона, обвивающегося вокруг подставки в форме башни Дрейнов.
   От ответа на этот вопрос, зависело, нужно ли вообще продолжать беседу или они имеют дело со впавшим во властный маразм глупцом. 'Любопытно, это просто символ, - задумался, присматриваясь к вцепившимся в бойницы когтям распорядитель, - или их род на самом деле, когда-то противостоял таким тварям?'
   - Я взял на себя смелость пригласить в Бестигвальд Ночную Роту, - огорошил сидящих лорд. - У них есть оружие и нужный навык. Они привыкли подавлять мятежи. Нужно лишь одобрение короля.
  Тео никогда особенно не интересовался внутренними делами других государств, с их бедами и проблемами. На то, у короля были Стиариды, тени, полководцы. Однако о Ночной Роте ему слыхать доводилось. Лорд Дрейн не врал - им многое приходилось подавлять.
   - Наемники? - громче, чем следовало бы, спросил старый казначей, обычно скупой на все эмоции кроме ехидства. - Вы хотите, чтобы в Бестигвальд прибыла армия головорезов, о которых ни одна живая душа не может сказать ни одного хорошего слова?
   - О них многое говорят, но сомневаюсь, что болтуны осмелятся повторить эти толки в присутствии самой Роты. Сомневаюсь, что кто-нибудь вообще испытает желание раскрывать рот, - пошутил лорд.
   - И кто за это заплатит? - подозрительно спросил Герей.
   - Моя семья. Это самое малое, что мы можем сделать, для спокойствия Бестигвальда. Оплатим все их расходы. И сохраним сотни тысяч жизней наших граждан. Все, что требуется, это получить согласие Его Величества. Впрочем, - глаза лорда ощутимо похолодели: - в случае чего это согласие могу получить и я сам.
  'Наемная армия, оплаченная Дрейнами. И Собрание с дворянами, зависящими от Дрейнов', - прокрутил услышанное, избавив информацию от всего лишнего Тео. Долгое время старик-казначей и распорядитель протокола раздумывали над сообщением. Лорд Ринвальд не мешал им, только взирал по-отцовски, с легкой улыбкой. Дракон, претендуя на вечные истины, продолжал заниматься башней.
   - Знаете, что, - закряхтел, наконец Дерек. - Эта идея с Ротой, она конечно, рисковая. Но неплохая. Натравить одних мерзавцев на других. Даже хорошая идея, если вы заплатите из своего кармана. Только как быть с другими лордами? Сотар - предатель. Но есть еще Стиариды, есть Фолкены, есть Логвелл где бы он ни был, есть Клеархи, наконец! Уж последние на вашу авантюру в жизни не согласится. И войско у них имеется. Да и Стиариды... что, если они усмотрят в нашей договоренности угрозу престола. Завуалированную. И все же.
   Его глаза, старые и подслеповатые, смотрели решительно и непоколебимо, договаривая за устами. Не много ли власти, лорд Дрейн?
   - Проблемы с другими лордами, мы решим в рабочем порядке, - безмятежно заверил собеседника Дрейн.
   - Ну да, ну да, - покивал старик. И начал собираться. - Я подумаю над вашим предложением, лорд. А сейчас, простите, мне нужно вернуться к исполнению своих обязанностей.
   - Побойтесь Бога, Дерек! - попытался задержать его Краст, мысленно примеривавший свой зад к дубовому трону главы Законодательного Собрания. - Останьтесь! Разве ваши дела важнее, дела угодного самому Прародителю?!
  Он привык подбирать все и сразу. Мыслить наперед Краст, очевидно не умел в принципе.
  Старец вздохнул и ответил без улыбки:
   - Мой Бог - долговые книги. Их я боюсь, гораздо больше Прародителя. Прародитель знает о милосердии, в отличие от них.
   - Да, знаете, я тоже пойду, - поднялся вслед за ним, услышавший все, что было нужно Тео Бойл. - Давать ответ прямо сейчас, сразу... Над вашими словами следует хорошенько поразмыслить.
  Распорядитель не сомневался, что сегодня же вечером, к нему домой прибудет посланец от Дрейна. С набором дополнительных предложений, предназначенных лишь его ушам. Так же как и к казначею.
   - Только, если позволите, лорд Дрейн, один небольшой вопрос.
   - Слушаю.
   - У вас ведь есть армия. Каменные Осы. Почему бы им не постоять на страже интересов престола?
   - О, - загадочно улыбнулся Ринвальд. - Как раз сейчас они этим и занимаются. Но их, увы, слишком мало, чтобы отстоять наши интересы повсюду.
  
   Они пришли днем. Появились из-за реки, переводя мочащих животы лошадей на мелководье. На кожу и сталь брызгала вода, оставляя поблескивающие потоки. Их было много. Несколько сотен. Несколько сотен людей с вышитыми на туниках башнями. Одетыми нарочно, чтобы было заметно издали. Едва увидев их, жители деревеньки Заимки, каким-то неведомым чутьем угадали - добра не будет. Несколько семей с детьми бросились наутек через поле к лесу, но мощные кони настигли их на полпути. Обратно селян тащили волоком. Немногочисленных защитников Заимок - в основном стариков, да только-только входящих в возраст мальчишек изрубили на месте. Без запала и особенных эмоций. В действиях приезжих читалась привычка.
   'Не вы первые, не вы последние', - как бы говорил каждый пинок, выгоняемым из домов детям. Каждый окрик, выволакиваемым за волосы женщинам. Последних даже не насиловали. Очевидно солдаты успели пресытится даже любимой своей забавой. Некоторых, баррикадировавшихся изнутри, подпирали для гарантии еще снаружи и поджигали соломенные стрехи, не оглядываясь на переходящие в рев крики.
   - Сколько их здесь? - спросил, следя за летящим по червонно-золотому небу журавлиным клином Артей Гексли.
   - Триста двадцать семь душ, - быстро ответил сотник. Командиры остановились в самом центре села, а перед ними разворачивалось страшное зрелище избиваемых солдатами велон.
   - Мало, - почти огорчился бритоголовый рыцарь. - Я думал, хотя бы полтысячи наберется.
   Одну из сопротивляющихся из последних сил женщин, выругавшийся солдат ударил головой о порожек дома. Тело отправилось в колодец. На камнях остался кровавый след. Какой-то дрожащий от страха слепой старик, собрав вокруг себя группку детей и плачущих женщин растерянно пытался их успокоить. Его белая с черными пятнышками собака, прижимаясь к старику испуганно тявкала на проносящихся мимо коней.
   - Заимки, - рассматривая выкрашенные в зеленые цвета ставни, размышлял вслух Гексли. - Сколько мужчин ушло в армию ренегата?
   - Если на глаз, - пожал плечами сотник: - по бабам с детишками сосчитать, сотни полторы будет.
   - Ну, что ж, - решил Артей. - Арифметика простая. Десять за одного.
  Сотник помялся, бросая на замерших неподалеку Каменных Ос, извиняющийся взгляд и неловко обратился к Гекли:
   - Ваша милость, - он снял шлем и почесал плешивую голову. - Тут детей много. С ними-то что делать?
   Гексли не счел этот вопрос достойным хотя бы одного взгляда.
   - Ты считать умеешь? - только и спросил он. - Тебе сказано. Десять за одного. Они нам еще и должны останутся. Здесь нет детей. Только ублюдки наших врагов.
  Сотник все еще мешкал.
   - Что-нибудь еще?
   - Эм-м, так с утра ведь не завтракали, может хоть немного задержимся?
   - У нас сегодня еще два села нужно навестить. В одном из них и пообедаем. И сделаем это, тем быстрее, чем расторопнее вы выполните работу.
  Больше никто ничего не спрашивал. Каменные Осы работали сноровисто. С мастерством. Взрослых и детей - кого посмирнее заперли в хатах и подожгли, не обращая внимания на плач. Тех, кто сопротивлялся забивали. Тоже, без особенной ненависти. Рубили в основном женщин. Детям расшибали головы и бросали в колодцы, пока те не заполнились бездыханными телами. Слепого старика, умудрившегося оцарапать одному из солдат заготовленным куском стали лицо, забили ногами. Его собаку повесили на дереве, шутки ради всадив в бок болт.
   Огонь и жар, горящих хат дышали в лица Каменных Ос и те пятились назад. Не двигался только их командир, замерев среди огненной пурги как изваяние. Отблески пламени играли на вощаных деталях его костюма, как пророческое видение конца света.
  
  ГЛАВА 7
  
   ... На месте Беловки, Сытого Бора, Ручейков, Верхополья и еще десятка сел помельче остались одни лишь пожарища. Там было столько золы, что казалось будто не только тела, но и души приговоренных к смерти обратились в пепел.
   Осиротевшие воины глядели на остатки своих домов с отчаянием понимая, что теперь им действительно больше некуда возвращаться. Кто-то, забыв про дисциплину, рыдал, стоя среди черных огарищ. Никто не пенял таким, мол, не по-мужски себя ведете. Даже те, кто не имел в этих поселках ни родных, ни друзей замыкали свои сердца, представив, что верно где-то еще дышат их старые матери, их братья и сестры. Что все они в одночасье могут оказаться вечно прикованными к опустевшей земле.
  - Гексли, - определил Кривонос, только увидев первое из сел, на въезде в которое лежала гора обугленных голов. - Во всем Бестигвальде едва ли найдется вторая, гораздая на такие выдумки паскуда. Это ни в коем случае не комплимент дворянам.
   Лорд Сотар, лично почтивший своим визитом Сытый Бор, ловил на себе десятки, да что там! - сотни взглядов. Вольные не имеют семей - удача вот их жена, чистое поле вот их дом. Так считалось. Так и было. До войны. Пока к Вольным не стали примыкать тысячи тех, за чью мечту, как неожиданно выяснил лорд Сотар, он сражался. Что скажешь нам, предводитель? Простим?
   Он глядел в немые от страданий лица людей, солдат своей армии, поклявшихся биться до последней капли крови и понимал чего все они ждут. Бросая стенания, собираясь единым, по-настоящему сплоченным общим горем строем. Здесь, на этом проклятом пепелище, где не присутствовало и пятой части Велонского войска, должны были прозвучать важные слова.
   - Эгей, отец командир! - окликнул его Грив, носком сапога ворошивший похожий на серый песок пепел, из которого выглядывали закопченные зубья вил. - Дрейн спустил с поводка своего верного пса и теперь многих ждет вот это. Гексли пощады не знает. Что станем делать?
   Как причудливо сплетаются судьбы. Обычные люди неожиданно, через свою беду приблизились к самому лорду-протектору. Лорду-отступнику. Лорду-предателю. И что ему с этим делать? Оставить все как есть, и спокойно дожидаться, что добрая треть армии побежит спасать свои, еще целые дома? Но ведь главная проблема не в этом.
   - Они все мертвы, - с ожесточением произнес Барлейт, с конской спины обводя взглядом сотни обращенных к нему лиц. - А чего вы ждали? Это война и никогда не бывало по другому. Кривонос!
  - Да, Сокол, - с готовностью отозвался бунтарь, вставая впереди строя велон. Черная кольчуга, как змеиная чешуя облепляла его плоть. Устрашающий меч касался его ноги, скупо блестя серым неграненым алмазом в навершии рукояти.
   - Возьми Дикрада и три тысячи человек. Артей Гексли наверняка направляется в Велон. Но сейчас, пока что, он где-то рядом. Сделай так, чтобы он не пересек Холодную Ленту.
   - Давно мечтаю с ним встретится, - глаза рудного мага казались совершенно бесцветными. В эту секунду Сотар понял, что лучшего ловца для Артея Гексли, найти просто невозможно. Оба этих человека были такими разными, но в то же время столь похожими, что верно, в другом мире, они бы родились братьями. Два чудовища в человеческих обличьях.
   - Но это не все, - продолжил Сотар решительно поднимая к небу зажатый кулак. - Кровь за кровь. Я утолю ваш голод! Мы преподадим урок всему Бестигвальду. Урок, который им придется выучить на своем примере!
   Его голос сотряс пепелище, докатившись до дубового бора, благодаря которому село получило свое имя. Жертва. Им всем нужна была жертва.
  - Мы захватим Лирест, и пускай его жители молятся о своих душах, потому что тела они точно не спасут!
   Слушатели выдохнули. В глазах черных, серых, карих, болотных засветилось злобное предвкушение. Все они смотрели на вождя с одобрением. Все, даже Кривонос. Даже Визерий. Даже он. 'Что я делаю?' - в какой-то миг ужаснулся Сотар. - 'Это ли трезвый расчет? Это ли то, что надлежит делать в моем положении?'
  'Да, - ответил ему кто-то злой, ранее всегда хранивший молчание. - Ты обещал. Не им. Себе. Пусть Дрейны, король и все остальные увидят наконец почему с тобой следовало жить в мире. Покажи каким безрассудным ты можешь быть. И пусть они поймут, как дорого стоит обмануть тебя'.
   Лорд Барлейт молча слушал ликующие выкрики в свой адрес. А потом повернул Рысь и молча поехал прочь с урочища.
  
   В лагере его как обычно дожидались новые визитеры. Последнее время сотни людей каждый день приезжали сюда, в долину Восставших (меткое название, моментально прилипло к тихому и вполне пасторальному местечку), чтобы встретится с Велонским Соколом.
   На сей раз это был молодой парень с рыжими волосами и веснушчатым лицом. На голове его криво сидел кошенилевый32 берет с пером, а в ухе торчала золотая серьга. Подбитый ватой на груди дублет делал его похожим на диковинную птицу, залетевшую, по случайности в курятник. На красных сапогах позвякивали блестя позолотой шпоры. С ним было двое парней исключительно угрюмого вида, скрывающих под одеждой кольчуги.
   - Вот, прибыл к вам, - чуть смущенно сообщил Ваген, один из людей Башивира. - Говорит имеет важное дело.
   - Хорошо, - кивнул Сотар, направляясь к своему шатру. Завидев его парень неторопливо встал с взятого где-то чурбачка и шагнул навстречу, протягивая руку:
   - Лорд Барлейт! Какая замечательная встреча.
   - Да? Убедите меня, - не оценил Сотар приветственного жеста. Рыжий не обиделся и убрав руку коротко отрекомендовался:
   - Зовите меня Утер.
   - Утер...?
   - Просто Утер, без фамилии.
  'Безродный стало быть, - заключил лорд. - Это объясняет одежду, кричащую что-то про деньги которые водятся у парнишки'.
   - Королевское имя, - вслух сказал он. Рыжий польщено улыбнулся:
   - Слышать это из ваших уст это честь. За которую я, хочется думать, имею чем отплатить, - он помешкал, выразительно глядя на полог шатра.
  'Перебьешься', - чуть усмехнулся Сотар, всем видом изображая непонимание. Рыжий кашлянул, покосившись на глазеющих на него Вольных, но тут же вернул себе самообладание. А с нею и наглость.
   - Я слышал у лорда есть одна забота, которую он очень желал бы разрешить, - подмигнул он Сотару, еще не понимая как сильно ему повезло с собеседником. За один только такой тон Клеарх бы зарубил идиота на месте. Барлейт невозмутимо слушал.
   - С неким очень редким и очень ценным товаром, - придавая голосу медлительную значимость намекнул Утер, чуть наклоняясь к лорду. И, не став затягивать паузу (очевидно тянуть с чем-либо, или хоть как-то выжидать было не в его духе), отчаянно быстро продолжил: - Краем уха слышал, что вы интересовались пороховым оружием.
   'Скверно, - подумал Сотар. - Уже каждый проходимец знает'.
   - А я-то все гадал кто это там возится под столом, во время нашего разговора с почтенным купцом, - простодушно ответил он, решая, что сделать с болтуном. Охранники заулыбались.
   - Я могу вам помочь с его приобретением, - заявил рыжий Утер, с видом человека выкладывающего козырь на картежный стол. - Две партии из трехсот 'драконов' и пяти сотен пищалей, самого нового образца.
   Он неверно оценил выражение лица Сотара и затараторил, враз набивая себе цену:
   - Как вы понимаете товар очень непростой и его доставка потребует значительных затрат, но я со своей стороны ручаюсь, что за справедливое вознаграждения все условия нашего контракта будут соблюдены до последнего звука, - складно вещал пройдоха. Так, словно его слово в самом деле чего-то стоило.
   Сотар вздохнул и не желая тратить на жулика времени распорядился Вагену:
   - Выведите почтенного Утера и сопровождающих его лиц за территорию лагеря. И дайте им плетей в дорогу, что ли.
   - Всего двести тысяч золотых орлов! - услыхав распоряжение поторопился закончить свою рекламу рыжий. 'Сопровождающие его лица' ощутимо забеспокоились, оглядывая как по команде выросших вокруг них дюжих Вольных.
   От такой неординарной наглости Барлейт даже застыл на мгновение.
   - Ваген, я передумал. Нашему доброму торговцу не нужно плетей. Выжгите у него на лбу букву 'Л'. И отрубите безымянные пальцы.
   Так в Бестигвальде частенько наказывали обманщиков и мошенников. Сотар же хотел на примере этого человека огородить свое войско от нашествия всевозможных плутов, которые неизбежно появлялись там, где были деньги.
   - Подождите-подождите! - закричал обступаемый Вольными Утер. Его помощники, перепугано скалили зубы, но в целом вели себя мудро. Не пытались хвататься за топоры. - Я не вру! Не вру!!! Дослушайте!
   Наверное если бы он молил и упрашивал, Барлейт бы и ухом не повел. Особенно после визита в Сытый Бор. Но в голосе Утера слышалось исключительно возмущение. Так мог возмущаться честный человек, без вины задержанный стражей. Или же подлец, которому просто было что сказать. Это заинтересовало лорда и тот позволил себе потратить на нахала еще несколько мгновений.
   - Пустите! - обрывая с одежды чужие руки требовал Утер. Он очень хотел казаться важным, но маленькая демонстрация сбила с него спесь. И берет. - Пустите меня! Лорд Сотар! Я знаю, что мои слова могут показаться каким-то неблагоприятным авантюрным прожектом, однако это не так. И у меня есть доказательства. Как и положено деловому человеку я бы никогда не прибыл к вам с пустыми руками и нелепыми предложениями, не подкрепленными ничем кроме моих заверений. Дар!
   Рыжий быстро хлопнул в ладоши и его помощники, опасливо кося на Вольных подтащили, поставив у ног Сотара два крупных, плотных короба, на которые лорд вначале не обратил никакого внимания. Щелкнули крохотные замки. 'А ведь как просто - стрела спрятанного внутри самострела, или что-то поновее'.
   Под крышками оказались длинные ружейные тела с гладкими деревянными прикладами и изящными, больше подходящими для дамских украшений серебряными гравировками. Барлейт протянул руку и достал одну из пищалей, приятно удивленный её весом. Перед глазами блеснуло любовно оставленное мастером клеймо.
   - Две партии. С боеприпасом, - водружая на голову смятый берет повторил Утер. - Двести тысяч.
  У лорда Сотара улучшилось настроение.
   - Ну с ценой ты загнул. А предложение мне нравится. Пойдем-ка в шатер переговорим более обстоятельно.
   Как вовремя подвернулся этот скользкий типчик. Слишком вовремя. Ловушка? Чей-то коварный замысел? Вполне возможно - не стоит обманываться, считая себя умнее всех. Но как же хотелось поверить в улыбку удачи. Потому что...
   'Если это правда... если это правда, то дорога на Южную Корону, очень скоро будет открыта'.
  
   В следующие дни лагерь Вольных жил сплош подготовками и разъездами. Собрав три тысячи добровольцев и прихватив недовольного Дикрада, первым уехал Кривонос, направившись на север, где оставалось еще немало симпатизирующих Вольным поселков, чьи владельцы испуганно разбежались. Почти полторы сотни разведчиков, возглавленные Волчьим Братом покинули долину с южной стороны, выбирая от Вельбрега юго-западное направление. Их задачей стала слежка за прилегающими к Южной Короне территориями.
   Нашлась работа и Башивиру. Почти полсотни Вольных под его командованием должны были изучить обстановку у Лиреста и на прилегающих к нему дорогах, вплоть до Бастова. С Башивиром напросился и Визерий, не желавший сидеть сиднем в такой ответственный момент. Его отцу идея не слишком понравилась, но и возражать он не стал, здраво рассудив, что небольшая вылазка не повредит парню. Барлейт отдавал себе отчет в том, что едва ли слежка за торговыми караванами, опаснее появления на Королевской площади, в кольце плотной охраны. Единственное, что не давало покоя - подозрительное спокойствие хранителей престола. Стиариды опытные охотники. И не стоило давать им лишнего повода... поэтому Визерия Сотар отпустил, но с одним условием. Разведкой в городах должны были заняться другие люди.
  
   ... Хомфул шел по Староремесленной улице, вдыхая знакомый по мирным временам запах работающих кузен. Раньше он частенько бывал в Бастове - заглядывал туда по рабочим делам, завозя сырье или наоборот, присматривая кузнецкие изделия для арсеналов Красной Гряды. Имел полезные знакомства, которые никогда не оказываются лишними, если тебе нужно что-то узнать. Тяжелый звон молотов будоражил его. По улице бегали молодые подмастерья, таскающие заготовки и ведра с водой. Повсюду царила рабочая суета.
   Бастов тревожился. Великий город, как никогда был похож на готовую к осаде крепость. Смурые каменные лабиринты, всегда напоминавшие приезжим казематы под открытым небом, сейчас как никогда походили на огромную мышеловку. Это витало в воздухе - с неизменно грязных улиц исчезли последние краски. Тени множества приземистых, расширяющихся к земле башен, нависали над дымовыми трубами двухэтажных домов. Почти нигде не было видно праздного люда. Никто не гулял, все занимались какими-то делами.
   Значительно выросло количество нищих, которые попадались чуть ли не на каждом шагу, жадно разыскивая состоятельных граждан. Между попрошайками то и дело вспыхивали ссоры, как между голодными псами, дерущимися за корку хлеба. Их разгоняли, не жалея ударов патрулирующие город солдаты. Вот последних было даже больше чем нищих.
   Казалось каждый жест, каждый взгляд, каждое мимолетное движение Бастов хотел поставить под контроль. Из-за этой повышенной бдительности Хомфул уже едва не попался. При входе в замок, он столкнутый кем-то в спину, едва не налетел на спускающегося с надвратной смотровой площадки рыцаря в желтой тунике. Герб - скачущий черный конь, с развивающейся гривой, был незнакомым, но очевидно принадлежал к разряду высокородных. Миг, и Хомфула, нарядившегося мелким торговцем со скромной дорожной котомкой, уже схватили под руки Верные того рыцаря.
   - Ты, что это, крыса, удумал? Покушение на господина затеял? - гаркнули на него, облапывая одежду с ног до головы. Лазутчик вмиг покрылся липким потом, представляя, что вот свиснет сабля и его голова покатится по земле. Оружия с собой в город он брать не решился, но ведь это не давало никаких гарантий. Ему случалось видеть как убивают вообще без причины.
   Но ему неожиданно повезло - рыцарь торопился по своим делам и велел оставить бродягу в покое. А Хомфул отпихнутый к стене еще минуты две сидел в грязи, приходя в себя. И с того мига, следил за каждым своим шагом, чтобы не дай Прародитель, не нарваться.
   Город кишел солдатами и рыцарством. От оружия, таскаемого Верными, рябило в глазах. Здесь находилось самое малое десять тысяч тяжело вооруженных бойцов. Мышеловка, готовая захлопнуться как только кто-нибудь неосторожный, не рассчитав силы попытается взять последнюю крупную препону перед столицей.
   Но Хомфула интересовала вовсе не численность армии. Башивир поручил ему оценить, насколько вероятно сейчас наступление остатков королевской армии на позиции Вольных. Готовы ли они, в случае первой необходимости, ударить по осаждающему Лирест неприятелю. Первым, что бросалось в глаза, кроме напряжения отягощенного воинством города, был призрак голода. На рынках торговцы хлебом и зерном имели распоряжение городского совета об ограничении на продажи. Осторожные расспросы, подтвердили его предположение - цены на еду росли день ото дня. При том, что большая часть урожая несмотря на события последних месяцев была успешно собрана в амбары, а значит недостатка продовольствия не должно было быть. Город готовился затянуть пояс. Значит оборона, а не нападение?
   Если бы определить это было так просто, он бы уже мог, с чистой совестью вернуться к командиру и сообщить, что угрозы нет. Но прежний опыт удерживал Хомфула от скоропалительных выводов. Требовалось пообщаться с тем, кто хорошо знал городские сплетни и мог бы рассказать кое-какие детали о делах в королевской армии. Нужно было только пересилить свое нежелание находится в этом готовом вот-вот запылать от подозрений стогу сена. На самом деле он с огромным удовольствием обменялся с любым из парней из своей шестерки участками работы. Да вот с напросившимся к ним сыном господина и поменялся бы. Это конечно постыдное желание, и все-таки с годами Хомфул обнаружил, что ему нравится жить, куда больше чем он думал. Но Башивир был неумолим - 'ты в вашей группе самый опытный, ты Бастов знаешь, вот ты и сходи. А остальные пусть за поселками следят'.
   Размышляя о несправедливости судьбы Хомфул оставил позади кузни, срезал путь через сквозной проход в Рогатой Башне, мимоходом отметив собравшуюся возле местной пекарни толпу возмущающихся чем-то горожан. Перед входом в пекарню расположился отряд солдат с пиками и арбалетами. Еще несколько человек на конях окружали крытую телегу в которую подмастерья пекаря складывали выпечку. Хомфул поднялся по старой каменной лестнице, добираясь до жилых кварталов. Дороги здесь были пошире, почти ровные, позволяющие беспрепятственно видеть из одного конца улицы другой. То есть открытые для чужих глаз. На крепостной стене вдали застыл силуэт человека в плаще. Привычно оглянувшись по сторонам лазутчик перешел мостовую и побрел вдоль длинного заставленного с обеих сторон прилавками проулка. Здесь торговали едой. Преимущественно порченной, а оттого более дешевой. Её запах подстегнул чувство голода - в животе, где ничего не было с раннего утра, заурчало. Лазутчик шел вдоль рядов, пробираясь среди покупателей, рассеянными взглядом выискивая нужного человека. Однако того на месте не оказалось, а его прилавок был занят скрюченной старухой с несколькими горшками скисшего молока. Заболел? Или что похуже?
   Дойдя до конца рядов Хомфул задумчиво остановился. Пойти к нему домой? Или обратится к другим, менее надежным информаторам? И тот, и другой варианты были связаны с известным риском. Был и третий - убраться из Бастова, вернуться к месту встречи и сообщить Башивиру с парнями, что все в порядке. На плечо опустилась тяжелая пятерня в кольчужной перчатке.
   - Эй, приятель, тебе что-то нужно?
  Хомфул недоуменно оглянулся и почувствовал как душа уходит в пятки. Перед ним стоял солдат. Из-за спины которого выглядывал невозмутимый мужчина в черной одежде, с вставленной в шляпу фиолетовой лентой.
   - Мне кажется, нам с тобой, есть о чем поговорить, дружок.
  Лазутчик попятился было, но солдат держал его крепче, чем могло показаться вначале. И к нему, через проулок уже шли, расталкивая народ к прилавкам еще трое в бригантинах.
   - Ну-ну, не стоит так беспокоится. Мы просто поговорим, - пообещал Видящий, глядя на Хомфула как волк на добычу. - О твоей работе.
   - Вы ошибаетесь, - с трудом сглотнул слюну Хомфул: - Спутали меня с кем-то, я обычный торговец. Вот посмотрите, у меня здесь...
   - Едва ли. Твое лицо в этом городе помнят куда лучше, чем ты думаешь. Мы вообще ничего не забываем.
  
   До старой хаты лесника, Виз, поплутав в пуще, добрался уже ночью. Условленное с остальными парнями место встречи, лежало вдали от людских глаз - в западной части леса. К востоку, за Заливой их должен был ждать Башивир. Но, по уговору сначала лазутчики обязывались встретится вместе, чтобы не подвергать опасности основной отряд.
   Вылазка была вполне успешной - Виз два дня проторчал, наблюдая за оживленным участком пути с северной стороны Бастова. Там находилось большое количество поставляющих в город продукты хозяйств и сел. Сейчас там хозяйничали прибывшие из Бастова рыцари, изымавшие еду в пользу Короны. Местечковые дворяне, рассчитывавшие в случае чего отсидеться за прочными стенами города, не возражали. Визерий с интересом наблюдал за работой бывших сослуживцев. Знакомых гербов он там не видел, но, честно признаться, и не хотел бы. Теперь он, для них был предателем и врагом. Мерзким велоном, который по недоразумению несколько лет находился среди достойных беонтов. Даже для тех, кто еще недавно хлопал его по плечу за пиршественным столом - Виз, не обманывал себя. Какая может быть дружба, с тем, чей отец объявлен предателем. С тем, кто и сам нанес оскорбление короне. Хотя насчет последнего Виз, не был уверен. Вряд ли его тогда многие узнали.
   В любом случае Ларс, сейчас, наверняка, на седьмом небе от счастья. А, к дьяволу! Дрейны прикончили его мать и братишку! И его бы прикончили, если б не верный Заика. Теперь любой, кто их поддерживает враг. Остальное неважно...
   ...Укромную избу, в глубине лесной чащи не мудрено было пропустить, приняв за большой валун, даром, что к ней вела утоптанная множеством копыт тропка. Даже заученные ориентиры не слишком помогали - ночь обманчива, когда впереди нет спасительного огонька, а в ветвях шелестит ветер.
   Ни коней, ни людей на подворье не было. Разрушившаяся под тяжестью лет изгородь открывала вид на заброшенный двор и крупный, хотя и покосившийся деревянный сруб. Растущий во дворе высокий орех завалил покатую крышу листвой. В окнах не было ни просвета. Непохоже, чтобы здесь остановились лазутчики Хомфула.
   Да и конь, вел себя как-то странно, дичась пустого места.
   Виз молча спешился, привязав животное за двором и стараясь лишний раз не шуметь направился к дому. Лунный свет проходя сквозь переплетения черных ветвей с остатками сухих листьев, рассеивался в редком, едва заметном тумане. Над двором простерлась тревожная тишина. Он и сам не заметил, как сабля, привычным хватом оказалась в руке.
   Вблизи, окна казались еще чернее чем издали - за их тонкой поверхностью было невозможно рассмотреть хоть что-то. К двери вело порядком прогнившее крыльцо с красноречиво зияющими в досках дырами. Войти? Хата лесника выглядела пугающе. Он поколебался - нет, делать этого не хотелось. Все нутро беззвучно кричало о том, чтобы уходить из этого могильно тихого места. Но... где же все?
   За домом вспорхнула тихо раскинув крылья ночная птица. Посторонний звук в спящем лесу прозвучал пугающе громко. Виз еще раз взглянул на затаившийся домик. И стал обходить его кругом, рассматривая замшелые стены.
   Сразу за развалившимся сараем с отсыревшими остатками дров, земля уходила вниз, превращая овраг в натуральную яму. Они были там. Четверо. Скинутые среди сучьев и листвы. Мертвые как срубленные бревна. Несколько секунд рассматривающий желтые в ночном свете лица Вольных Визерий так же тихо попятился назад.
   И заклял белый янтарь, с которым после столицы был неразлучен. Малый камешек, болтающийся на волосяном шнурке под одеждой пробудился легко, как от дремы. Сияние пронзило ночь, тесня туман и лживый лунный свет. Оно потекло, быстро и бесшумно заполняя двор, просачиваясь вниз, в овраг, в лес вокруг. Посредник был невелик и не мог, распространить свой свет на большую площадь. Пятьсот или чуть больше шагов.
   Но этого оказалось достаточно. Потому что в следующий момент, затаившийся на крыше убийца, каким-то образом понял, что раскрыт и атаковал. Белое сияние обволокло замерцавший медовым оттенком камень, в правом каблуке его сапога. Янтарь.
   Дуэль 'янтарных' магов, это вам не потасовка крушащих все на своем пути 'алмазных'. Она не заинтересует публику. Этот бой в идеале пройдет почти незамеченным человеческому глазу. Виз осознал с кем имеет дело и заклял браслет на своей руке. Как раз вовремя - для него не прошло и трех секунд, но сорвавшийся с крыши убийца уже был рядом.
   Мир вокруг стремительно затихал: летящая в небе птица лениво взмахивала крыльями, а смахнутый с крыши ворох листьев повис в обретающем плотность воздухе. Но эти превращения нисколько не отразились на скорости убийцы. Чьи способности не вызывали сомнений.
   Они схлестнулись, ловя клинки клинками - враг был вооружен короткими парными мечами и разил ими столь искусно, что сразу же потеснил капитана назад. Одновременно оба, стремительно замедляли время, торопясь опередить противника. Секунды, а после мгновения, терции превратились в величайшую ценность плавно витая вокруг них. Кровь стучала в висках, а движения постепенно становились все натужнее. Любой удар нанесенный в момент когда кровь бешено носится по жилам мог оказаться смертельным. Виз отпихнул убийцу ногой и прыгнул назад сам, восстанавливая между ними дистанцию - драться в густой янтарной кисее было невероятно сложно. Приходилось буквально разрываться на две части - отражать нападения, да еще и постоянно сдерживать рвущееся из-под контроля время.
   Убийца швырнул в Виза свои клинки. Тот ушел влево, попутно замедляя их вращение едва ли не до скорости минутных стрелок. На что противник и рассчитывал. Он бросился вперед, отталкиваясь, кажется от самого воздуха, вытягиваясь в невероятном по силе, похожим на орлиное падение прыжке, который могла обеспечить лишь спрессованная в одно мгновение скорость. В руке блеснуло, припрятанное до поры стальное жало. Янтарные амулеты работали на пределе своих возможностей, не способные подарить ни мгновения.
   И тогда Визерий сделал то, чего его скрывающий лицо враг, не мог предусмотреть. Белое сияние Королевского камня, все это время, незримо обливающее двор, сплотилось, проникая вглубь небольшого кусочка янтаря. Амулета, надежно припрятанного в сапоге убийцы. Незнакомец повис в воздухе, направляя на Сотара бесполезное сейчас оружие.
   Размахнувшись Виз ударил человека в маске в горло, с неимоверным облегчением гася камни. Мир вырвался из-под контроля как грохочущая лавина, моментально завершая десятки вещей происходивших вокруг. Осыпались наземь листья, скользнула над деревьями сова, а убийца перелетев изгородь, беспомощно кувыркался по земле. Набранная им скорость была такова, что даже среднего по силе удара оказалось более чем достаточно. Отрезанная голова в плотной маске, снарядом откатилась в дальний конец двора.
   - Так тебе, - мстительно выдохнул Визерий, прижимая руку к носу, из которого вытекали две струйки крови. Похоже сосуды организма, едва-едва выдерживали подобную гонку. Противник попался не самый слабый. Если бы не Королевский камень, все могло бы сложиться иначе. Янтарный браслет на руке выглядел чуть тусклее чем обычно. Единственный вид посредников, не подверженный разрушению, он тоже нуждался в отдыхе, отдавая владельцу свои запасы.
   Визерий кое-как остановил кровотечение и направился за калитку. Нужно было уходить. Если кто-то из парней попался, то следом за этим убийцей могли подоспеть и другие.
   Конь Виза истошно заржал, изо всех сил дергая привязь. По лесу прошла странная дрожь, качающая кроны и ломающая ветки, порождающая шелест и треск. Изгородь со страшной силой разлетелась на части. Виз, быстро отвернулся, спасая глаза. В образовавшемся проломе неподвижно стоял человек в черной одежде. Луна пугливо освещала его мертвенно-бледное лицо, пребывающее в совершенном спокойствии.
   - Жаль, - коротко глянув на отрезанную голову, сказал жуткий пришелец. - Парень был лучшим моим секутором. Но он свою работу выполнил.
  Визерия бросило в дрожь от ощущения странной электризуемой силы, незримым полем окружающей пришельца.
   - Сумел отвлечь тебя, чтобы я успел подобраться достаточно близко, прежде чем ты подготовишься.
   - Не слишком ли самоуверенно, господин никто? - криво усмехнулся капитан Сотар, неторопливо поднимая свою саблю и мягко - нога за ногу - обходя вокруг человека в черном. Необычайное появление, прямо говорило об опасности, которую он представлял.
   - Нет. Ты еще не понимаешь, но твое сопротивление бесполезно, сын лорда. Как не поняли твои друзья. Все кроме одного, показавшего мне дорогу. Я пришел, чтобы от имени Короны исполнить приговор. Я пришел за тобой, Визерий Сотар.
   - Какие грозные речи, - только и сказал Виз. Чтобы не задумываться над словами нового врага. И заклял янтарь.
   Но атаковать не успел. Каким-то образом незнакомец оказался быстрее. Он налетел на капитана беспощадно и сокрушительно. Как черная метель.
   Сшибка была короткой и острой, словно вспышка молнии в грозовую ночь. Росчерки клинка и удушающие хлесткие взмахи похожих на черные плети жгутов. И она закончилась, так же внезапно как и началась. Один из противников остался стоять, холодной тенью, а второй, отброшенный точно бросающийся на хозяина щенок, дрожа поднимался с колен. Дрожа не от страха - Виз не боялся, - от четкого осознания безысходности. Луна в небе, трусливо прикрылась тучами, оставляя его один на один с олицетворением этой беспощадной полночи.
   Он вновь заклял янтарь, ощущая как незнакомый маг делает то же самое, легко и необременительно скользя сквозь время. К янтарю присоединился даренный Гривом алмаз. Кости и кожа стали крепки, как камень. Впервые у Сотара вышло объединить действия двух посредников столь легко. Наверное это было свидетельство, приходящего вслед за первыми опытами умения.
   Виз побежал прочь. Бросился в сторону от опасного незнакомца, влекомый инстинктом и мгновенно набрав скорость понесся по лесу, как смерч. Перепрыгивая овраги и балки, словно дорожные ямы. Рикошетя вперед от жалобно гудящих вековых стволов и ломая стволы помоложе. Бежал сквозь ночной лес, быстрее коня или гепарда, глотая мили, выкручивая время так сильно, как только позволял медленно меркнущий янтарь на руке. Потому что за ним бесшумно летел, разворачивая поглощающие остатки лунного света крылья, сам Мрак.
  
   Вернулись Дозорные с Южного Тракта. Пришли, уже на закате, ездившие к Лиресту. Башивир ждал только Хомфула и Визерия. Но их все не было. Четыре десятка Вольных, скрываясь в пещере у реки, дожидались боевых товарищей с добрыми или плохими вестями.
   Башивир то и дело под разными благовидными предлогами прохаживался к потоку, и еще дальше, в лес, подолгу вглядываясь в чащу. Вот и на этот раз, простояв на пятачке опавших с дикой груши бурых листьев, добрых полчаса Башивир так ничего не увидел и не услышал. Предчувствие беды медленно, но верно оформлялось в прочную уверенность. Что-то случилось. Эх не зря лорд Сотар не желал отпускать сына! Как есть не зря. Хмурясь своим мыслям он услыхал, как какой-то человек подходит к нему сзади. По поступи Башивир сразу узнал Вагена - тот, некогда раненный в колено гашхарско й стрелой, так и не вылечился до конца. Сейчас подойдет и начнет выспрашивать, да предполагать. Не то, чтобы разведчик недолюбливал товарища, с которым уже много раз ходил в рейды, но сейчас было не лучшее время для разговоров. Видеть никого не хотелось.
   Однако до стоящего под грушей Башивира, Ваген так и не дошел. Остановился чуть поодаль и вдруг испустил странный вздох.
  - Река, - кратко бросил он. - Река...
   - Что 'река'? - недовольно буркнул Башивир, оглядываясь назад. И застыл раскрыв рот, как последний бирюк. Воды текущей мимо Заливы потемнели, став похожими в лунных сумерках на текучее, мокрое стекло. Вольные с ужасом смотрели на невиданное. Магия. Дьявольски сильная магия правила бал где-то рядом.
  
   ... Виз, задыхаясь упал на мокрые, скользкие камни. Янтарь в браслете почти померк, отдав свой блеск. Теперь ему потребуется не меньше недели, чтобы восстановиться. По телу пробегали похожие на прострелы молний мышечные спазмы. Тело отказывалось подчиняться, сначала накачанное до пределов проводниками, а теперь опустошенное, выжатое до капли.
   Он столкнулся с превосходящей силой. С чем-то по-настоящему страшным. Рудный маг совершенно невообразимой мощи. Биться с таким было все равно, что с ураганом.
   - Живой? - сухо поинтересовался присаживаясь на корточки рядом Стиарид. Серебрящиеся в лунном свете волосы, словно сплетенные из паутины свисали по бокам бледного невозмутимого лица. Режущий блеск фиолетовых, как сама магия, глаз был нестерпим. Лицо его было лицом Духа Скорби. Черный развевающийся плащ стелился над головой Сотара.
  - Ты мне глубоко интересен, - услыхал, извивающийся на камнях Виз. - Как может быть интересна редчайшая аномалия. В других обстоятельствах я бы, наверняка сохранил тебе жизнь, чтобы изучить получше. Сколько всего ты мог бы показать, просто удивительно. Но я храню престол. И сохраню его. Со всем уважением.
   Королевский камень на шее капитана сиял, теряя свое великолепие, словно в знаке скорби. Виз, пытался подняться, но опереться на сломанную в горячке боя руку не выходило. В крайнем отчаянии он пытался дотянуться до посредников врага. Как тогда, в подвале зерноторговца. Но те молчали, надежно запечатанные кровью. Как многому ему еще предстояло выучится. Предстояло бы.
   Здоровой рукой Виз попытался схватить мага за горло, но вышло лишь с треском вырвать вшитый в одежду черный медальон со звездой. Бесполезную поделку из стантинита. Рудный маг встал, занося руку над бессильно распростертым среди камней телом капитана Королевской гвардии Визерия Сотара. На пальцах стыло засветились вправленные в когтистые оправы сапфиры.
   - Сожалею, - влился в уши короткий реквием. И Сотар закричал от боли, мгновенно пронзившей его тело.
   Черные воды, исказили, изолгали отражающиеся в них, точно в осколках льда фиолетовые трещины молний.
  
   В Тронном зале было не протолкнуться от кружевных блио и надушенных камзолов, сколь угодно смелых фасонов и расцветок. Даже зеркала бледнели от шелков и бархата, ослепленные сиянием жемчужных туфель и рубиновых поясов, ожерелий и брошей, заколок и гребней, колец и медальонов. Во всем зале собралось больше тысячи приглашенных гостей, оставивших свободным только одну его часть - помост с троном и ведущую к нему дорожку.
   Прошло уже больше половины месяца, с того досадного случая на Королевской площади. И за все это время монарх ни разу не выступил перед верными подданными своего двора. Однако чем дольше затягивалось это молчание, тем большие надежды возлагали благородные на его завершение.
   Обезглавленное Законодательное Собрание день ото дня начинало роптать все громче, требуя от власти решительных действий. Под шумок давняя неприязнь между именитыми нобилями, получала громкое продолжение - некоторые магнаты, оставив столицу уже вовсю грабили более слабых соседей и укрепляли свои границы. Другие, решали личные проблемы со вкусом - только за последнюю неделю у десятка столичных дворян сгорели поместья, что было списано на Вольных, хотя домены находились в сотнях миль от Вельбрега. Отравили троих высокопоставленных чиновников, а еще одного - знаменитого оратора, пропавшего из дому, нашли в районе городских трущоб истекшим кровью.
   Вернулся в столицу Филлес Мисгерд и это немедленно ощутили все. Королевские тени, при поддержке стражи, взяли за моду арестовывать людей по малейшему подозрению в заговоре против короны. По трактирам и рынкам зачастили провокаторы, а темницы стремительно заполнялись 'подозрительными элементами'. Подозрение в измене, моментально стало самым популярным из обвинений. Королевские тени работали, что называется, засучив рукава, стремясь своим рвением отвлечь внимание от удручающей беспомощности, которую проявили во время 'инцидента'.
   Вызывала гнетущее беспокойство и странная, наблюдательная позиция, которую заняли по отношению к престолу дома Фолкенов, Клеархов и Логвеллов. Знающие люди отмечали, что лорды, против обыкновения не торопились продемонстрировать свою лояльность Короне, ограничиваясь ничего не значащими письменными посланиями, передаваемыми через свои представительства во дворце.
   И наконец велоны. По всему восточному Бестигвальду прокатилась волна мелких восстаний и стычек селян с законными владельцами или королевскими эмиссарами. Рабы становились поразительно непокорными имея перед глазами пример огромного войска спокойно бесчинствующего в королевских землях. Нужно было как-то остановить это безобразие. Собрать новое войско, призвать на помощь королевских вассалов... покарать бунтовщиков!
   Поэтому огромное количество состоятельных столичных жителей вздохнули спокойнее, когда получили приглашение в Большой Приемный Покой, или попросту Тронный зал королевского дворца. Его Величество собирался сказать свое слово. Значит неизвестность подходит к концу.
   ... Болтовня в зале при появлении монарха не стала тише. Наоборот усилилась. Запущенная сплетня о том, что сегодня король назовет имя нового главы Собрания буквально за несколько минут облетела двор и теперь все пытались узнать о ком же пойдет речь. Прямо здесь, под носом ступающего по алому короля заключались альянсы и менялась расстановка политических сил. Но лишь некоторые люди точно знали, чего нужно было ждать от сегодняшнего заявления короля. Потому они смотрели вовсе не на Его Величество, а на сопровождавшего его невысокого человека с серебряной ясеневой веткой на груди ржаво-коричневого сюртука. Тео Бойл знал чего они ждут. И улыбался им уголком губ, отвечая на неслышный вопрос.
   Это оказалось куда сложнее чем думал лорд Ринвальд. Элберт был абсолютно подавлен и растерян, случившимся. Кто бы мог подумать, что на беззаботного гуляку окажет такое действие неудача со скипетром. За прошедшие недели он каждый день бывал в сокровищнице, где хранился скипетр и пытался пробудить янтарь. С неутешительным результатом. Он отказывался встречаться с придворными по любому вопросу. Когда ему представляли сводки с востока, он мрачнел и растерянно оглядывался по сторонам, будто рассчитывая получить чей-то совет. Последние три дня, как точно знал Бойл Элберт практически не спал, утратив и сон, и аппетит.
   А уж идея, пригласить в Бестигвальд Ночную Роту, вызвала у Его Величества самый настоящий страх. Тео давно был со своим королем и всегда чувствовал в нем какую-то слабинку, заполняя которую окружение могло подвигнуть государя на любое решение. Но даже он удивился, увидев каким стал король без поддержки своих 'друзей'. Метающийся, подавленный мальчишка, который столкнувшись с трудностями ничего не хотел о них знать. Да уж, убедить его в необходимости воспользоваться помощью наемников, было отнюдь не просто.
   И все же Тео Бойл сделал это. Нашлась причина для такого старания.
   Оттого и улыбался он своей неразличимой улыбкой лорду Ринвальду со товарищи, подтверждая, что их правда сейчас восторжествует.
   Король остановился возле престола. Тео встал по левую руку от него, ожидая пока монарх сядет, чтобы обратится к подданным. Однако Элберт остался стоять. Бледный, с красными от бессонных ночей глазами и болезненно проступившими скулами, он выглядел каким-то трогательно беззащитным.
   - Мой народ, - аристократы притихали с любопытством глядя на повелителя: - Наше королевство переживает темный час. Наше сердце скорбит об утерянных жизнях и всех тех кто нас покинул, - он говорил через силу, заставляя поверить всех в искренность своих слов: - Иногда очень важно принимать на себя ответственность за свои поступки. Когда враг уже близок... когда опасность оказывается вовсе не шуткой... когда... - очевидно заготовленная речь сорвалась и король сбился, некоторое время подыскивая слова, и путаясь еще сильнее. Но вдруг весь умолк, сжался, собирая волю в кулак и глядя перед собой четко проговорил: - Я не могу сделать этого. И ухожу. Я, Элберт из дома Марвиэль официально отрекаюсь от престола.
  
  ЭПИЛОГ
  
   Тори вынырнул из забытья, словно выпавший из гнезда птенец. Удар, вернувший сознание в тело, был ощутим физически - как стучащая по черепу головная боль, как обжигающие сквозь закрытые веки глаза, раскаленные монеты.
   Сначала вернулось зрение, медленно привыкающее к полутьме сырых каменных стен. Затем и слух. Шипение плюющегося искрами факела, горящего где-то в коридоре. Он видел лишь несколько косых лучей падающих сквозь оставленное открытым зарешеченное окошко на голый, неровный пол. Где-то за стеной поблизости голосил мужчина. Он кричал неразборчиво, сплошь нечленораздельно, прерываясь на протяжные стоны. Но страшно и убедительно.
   'Где я? Что со мной произошло?' - обычно такими бывают мысли пришедшего в себя, после неожиданной потери сознания человека. Память пестрила прорехами, словно разбитая кувалдой мозаика, но сохранившиеся детали имели поразительно яркий вид. Он ехал к Фолкеном, с Коррисом и отрядом в сотню Вольных. Посольство мира. Его первая серьезная работа. Поездка обещала быть долгой - не меньше недели пути на Юг, а после, еще три дня по реке. По королевству сотрясаемому судорогами отцовского вторжения. Под свистящими на полях боя топорами и между огнями пожаров. И что же?
   Четвертый день оказался роковым. Что за дьявол, дернул их заехать в Ольдарн - захудалый городишко, славный лишь своей близостью к торговым путям?
   Мужчина застонал с новой силой. Тори не сумел сдержать всхлипывание. От боли и стыда. Подняв обмотанную бинтами руку он прикоснулся ко лбу, сбрасывая влажную тряпку.
   Конечно же дьявол тщеславия и гордыни. Коррис был так убедителен. А он и послушал - дурак! Как можно поддаваться тому кто старше тебя всего на три года и не имеет в голове ничего кроме ветра?
   Ториас всхлипнул громче. На сей раз от жалости к себе. Крики Вольных звучали в унисон с бредом мечущегося где-то за стеной человека. Поколебавшись сын Сотара заставил себя сесть на жестком каменном ложе. Ему хотелось знать где он, чтобы хоть как-то заглушить постыдные воспоминания.
   Скупая комнатушка, без единого окна наружу, тонула в темноте и запахах человеческих испражнений. Их источник - небольшая сточная дыра в полу, на противоположной от входа стороне, была единственным украшением каменного мешка в который он угодил по собственной глупости.
   Близорукий кретин! Тори ударил кулаком в стену, кривясь от боли. Так тебе и надо! Еще бы головой добавить!
   Больше всего его, заботило сейчас, что подумает доверившийся ему отец. Которому он так гордо и опрометчиво обещал, что вернется. Обещал доставить письмо... Письмо! Он его уничтожил? Тори прижал ладони к вискам, пытаясь вспомнить. Но эта деталь, как назло, прочно выпала из памяти. Письмо не должно было попасть в чужие рука! Кретин! Кретин! Кретин!
   В коридоре распахнулась сурово стукнув о стальной косяк входная дверь. Гулко зазвучал шум множества ног. Приближающихся к его камере - в этом, Тори не усомнился ни на миг. Он бросил взор на оставленное ложе. Притворится спящим? И тут же оборвал эту сладкую возможной отсрочкой мысль. Где бы он ни был, вряд ли здесь попадутся на столь ребяческую уловку. Темные силуэты остановились возле двери. Один из них, загородив собой свет забренчал тяжелыми ключами, пытаясь в попасть в замочную скважину. Вышло не сразу, но когда получилось, дверь отворилась с положенным ржавым скрипом. Несколько силуэтов молча посторонились, пропуская внутрь двоих. Один - несущий в руке факел, - явно не пренебрегавший жирной едой, был одет в грязную сорочку, расходящуюся на волосатой груди и кожаный фартук как у мясника. Сидящий на кровати и достающий босыми пальцами ног до пола Тори сощурился, с трудом перенося свет пламени.
   - Где я? Кто вы такие? - спросил он, безошибочно угадывая главного из пришельцев. Бледный мужчина в черном плаще. Одна его рука оказалась на виду, обращая на себя внимание перстнями с крупными темными камнями. - Это тюрьма?
  Мужчина внимательно осмотрел Ториаса, словно бы сравнивая его с кем-то и только после этого ответил, обращаясь в первую очередь к толстяку с факелом:
   - Нет, я определенно прибыл сюда не зря, - он снова смотрел на Тори, переполненными мистической энергией фиолетовыми глазами. - Добро пожаловать в Орден Видящих, ученик.
  
  КОНЕЦ
  
  
  ПРИМЕЧАНИЯ
  
  25 Сюрко - устаревшего фасона плащ, без рукавов, носимый как и туники поверх доспеха, и часто украшенный родовым гербом рыцаря.
  26 Кошачий глаз - разновидность кварца, усиливающая восприятие рудного мага.
  27 Тапперт - разновидность плаща с длинным рукавом
  28 Свистун - призрак, живущий в тумане, и питающийся человеческим теплом. Свое прозвище получил за повадку приманивать жертв свистом, либо самому приходить на звуки свиста.
  29 Даг-ги - пришедшая из-за моря, популярная среди знати Бестигвальда многоходовая игра, развивающая логическое мышление и стратегические навыки.
  30 Гурдиция - укрепленная деревянная галерея на наружной стороне крепостной стены.
  31 Преследователями
  32 Красно-малиновый
Оценка: 5.56*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"