Колечко Виктор Владимирович : другие произведения.

Поезда в частную жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

ПОЕЗДА В ЧАСТНУЮ ЖИЗНЬ

(написан в разное время 2002 - 2003 годов)

Виктор Колечко

  
   БЕЛОЕ УТРО
   Утренний джаз прорывается
   в ночь и день только раз,
   Встречу каприз,
   Когда вниз упадёт свеча с карниза,
   Страница бела
   И будет заполнена синей строкой без конца,
   Волны бьют в берега далеких стран,
   Жизнь будет наполнена
   Чистотой,
   Простотой,
   Красотой нетронутых образов,
   Берег скрывается
   в белом тумане,
   Чайка сидит на скале,
   Мы везде,
   Когда наступает
   Утро белого джаза
   И запах роз появляется вспышкой,
   Мгновенно,
   Сразу...
  
   ДРУГОЕ ОКНО
   Женщина в белом ждала за углом
   Меня, другого, любого,
   От кого пахнет любовью на час,
   Но на этот раз я предпочел мечту,
   Не суету,
   И нет другого уже во мне,
   В тишине вечера русалка скользит,
   Город почти спит,
   Он засыпает в чужих объятиях
   и чужих руках,
   И на висках капли крови и пота,
   Самолёт в желто-синем небе проплыл,
   Я был с тобой,
   Я искал последние дни,
   Но вдруг развернулись они и стали другими,
   Нам книги нужны с запахом крови,
   И вкусом последней страны,
   И наступила желтая осень на белый ковёр,
   Я руку простёр,
   запах дня прерывался,
   А бог смотрел на меня,
   В тишине вечера русалка скользит,
   Она спешила в свою квартиру,
   Чтобы спрятаться в дыру вечера,
   Сигарета на белом столе
   Дымит медленно,
   Грустно,
   Остывает кофе,
   Становится теплым вино,
   И она смотрит в окно
   На другое окно,
   В котором свет внезапно погас
   И сигарета зажглась красным глазом,
   Там остывает кофе в белой чашке,
   Становится теплым вино,
   И она тоже смотрит
   В другое окно...
  
   ВОЙНА НИ О ЧЁМ
   Мы опирались часто
   на чужие стены и плечи,
   Но таяли,
   Словно свечи,
   Ломались словно спички,
   Сгорали,
   словно в бензине цветы,
   Лето набросило руки на плечи
   И таяли мы,
   Как тают желтые свечи,
   Словно не было в мире другого,
   И нас призывали к покою,
   Чтобы мы проснуться смогли
   на совершенно другом конце
   Этой странной,
   Страшной,
   Душной
   и грустной земли.
   Мы опирались
   на старые стены,
   На плечи,
   Но таяли, словно церковные свечи,
   Склонялись,
   Текли,
   И на нас смотрели строго иконы
   До первого колокольного звона,
   А потом началась война ни о чём,
   И мы живём,
   И мы часа ждём
   этой странной войны
   ни о чём...
  
   КОНЕЦ ВЕТХОГО ВЕКА
   Граната летит
   Через забор,
   В воспоминаниях скрыто
   Лучшее время,
   Вор прячет в карман мечту,
   Корабль вошел в пустоту
   и замер
   у самых зданий.
   Море всюду,
   где нет меня,
   От основания дня откололся асфальт,
   Звучит оркестр,
   исчезая по одному инструменту,
   А в самом конце концерта судьбы
   звучит альт,
   Звучит белая флейта и черный кларнет.
   Меня будит звук почерневших монет,
   Нищий спит у забора,
   и с ним говорит
   вполголоса ангел,
   Нищий думает,
   что это повторный сон,
   Нищий спит,
   Паровоз из другой эпохи свистит
   и тянет состав,
   Так меня и не застав,
   не забрав,
   И дым его тает
   среди дубрав,
   Граната летит через забор,
   Вор прижался к забору
   И
   Считает
   Секунды до взрыва,
   Катится век с обрыва
   До самой воды,
   И стелется низко-низко гибкая ива...
  
   ВРЕМЕНА ГИТАРНЫХ ПАССАЖЕЙ
   Гитары звуки,
   Гитары струны,
   Белые дюны,
   По которым иду,
   Неба воду
   Подают в прозрачном стакане,
   В ране земли - цветы,
   Цветы в тумане,
   Цветы в прошлом.
   Листаю стихи,
   Как листают прошлое,
   Как хотелось всегда листать,
   Как хотелось быть,
   Не быть
   и мечтать,
   ни о чём не мечтая,
   В поисках рая душа нагая идёт по стеклу,
   Я скоро умру,
   Вновь и вновь рождаясь,
   Я усну,
   Вновь и вновь пробуждаясь,
   Я забуду,
   Вновь и вновь вспоминая,
   Сминая траву в начале страстного, душного мая,
   А душа, немая от боли,
   Седая
   От войн,
   Черная от пожарищ
   Освободилась навек,
   И пчела опустилась на веко,
   Река наполнялась прозрачной водой
   Бирюзового неба,
   Гитары звуки,
   Гитары струны,
   Белые мысли,
   Стихи и дюны,
   Течёк песок по пальцам и дальше,
   Дальние дали ветром размыло,
   Кто это был,
   Что это было,
   Кто это пел,
   Белое тело,
   Голубь летел,
   Небо летело...
  
   ТИШИНА БЕЗ НОГ
   Машина неслась по мостовым,
   Пробивался свет фар сквозь уже забытый рассвет,
   Я могу бросить всё,
   Оставить уже позади,
   Поставив на карту почти всё,
   Чего нет,
   Бросив войска, которых нет,
   Умирать за исчезновение лет.
   Тишина лежит
   Поперёк железнодорожного полотна,
   Поезд идет,
   Издалека изгибаясь и подбираясь ко мне,
   На войне скорби нет победителей,
   Вагоны качает ветер,
   И они несутся сквозь запах пыльных дорог,
   А тишина лежит на насыпи ночи
   уже без головы,
   без души и без ног...
  
   ТРИ СОСТОЯНИЯ
   Я этим жил,
   оставляя всегда за собой
   грома раскаты,
   Кто-то когда-то
   написал на песке слова,
   сквозь которые в звездопад
   прорастала трава,
   глава закончилась многоточием,
   прострочено тело белой ниткой,
   улитка ползёт по листу,
   а я иду в синие города в которых
   всё случалось всегда,
   никогда,
   иногда...
  
   НИЩИЕ ПОД МОСТАМИ
   Синее ночи
   и опалённое дня
   Поднимало к будням меня,
   И я смотрел,
   как город моей тоски и желаний горел,
   А после пожара на руки мои медленно опадал пепел,
   И я слушал протяжные голоса,
   И в голосах я слышал ветер,
   А дожди пенили воду луж,
   Океанов,
   морей
   и прудов,
   Под мостами прятались нищие,
   Читая газеты прошлого века
   со списками предсказаний
   О грядущих веках,
   А потом засыпали они
   в подожженных кем-то стогах
   С газетами и цветами в руках...
  
   СУДЬБА И ИСТОРИЯ
   История вынимает меня из колоды карт,
   Судьба вынимает меня из колоды
   И бросает на стол,
   Наливает вина,
   Выливает вино на пол,
   История создает цветы из бумаги,
   Залы наполнены,
   В них заседают те,
   Кого нет,
   И на стене висит портрет того,
   Кого нет,
   Я окунулся в историю города,
   О котором никто не знал в жизни,
   Но знал в слове,
   История вынимает меня из колоды карт,
   Ищущих находили убитыми иногда,
   Их возвращали торжественно близким,
   И иногда под облаком белым
   и низким их хоронили,
   История вынимает меня из колоды карт,
   Соединяя с тобой по велению и наитию,
   Судьба бросает карты на стол,
   Льет вино в бокал и проливает остаток на пол,
   Оно льется в щель между досками пола,
   И дальше течет в подпол и
   В подставленный рот,
   И узник подвальный это вино жадно пьёт
   Сухими глотками,
   И тяжело скрипит крашеный пол
   под сапогами...
  
   ВАЯНИЕ ИЗ ГЛИНЫ
   Была ночь,
   сквозь которую даже ночь не видна,
   полоса тумана,
   Страна Ренуара,
   Страна,
   Сеть растянута от края до края,
   Немая смотрит в окно сгоревшего дома,
   Портрет в раме обуглен,
   А вид немой безумен,
   Безумен.
   Была ночь,
   Сквозь которую даже ночь не видна,
   Еще одна страна,
   Страна Ренуара,
   Рыбаки на песок бросили сети
   И в них запутались мысли эти,
   И бились,
   Покрываясь песком,
А немая пела
   Невидимым голоском,
   Широко раскрывая рот,
   А у ног немой лежал пепельный кот,
   Который сладко урчал,
   Я ждал,
   Когда наконец наступит явь,
   Чтобы я вышел из этой затопленной мыслями ямы,
   В сгоревшем доме сгорели золоченые рамы,
   Письма от мамы рассыпались тонкой золой,
Год твой прорастал сквозь зачумлённый подвал,
ломая вновь и вновь половицы,
   Солнца спицы
   Выколют бусинки глаз кротам,
   Я отдам всё,
   Кроме этих слов,
   Я продам всё своё, кроме эти слов,
   Из оков моряки собирают длинные цепи,
   Ребенок из глины Адама лепит,
   Но не вдыхает жизнь,
   а бросает комок на стекло,
   Вспоминая вчерашнее зло...
  
   АВТОПОРТРЕТ ИЗ ОГНЯ
   Рассыпан песок по столу,
   И волк смотрит в дыру моей жизни зеленым глазом,
   Его прислали демоны издалека,
   Я на краю вселенной,
   Где облака ломаются желтым
   и падают вниз,
   Песок по столу рассыпан,
   Волк смотрит в дыру моей жизни пристально
   и отбегает,
   А облако растворяется в небе и исчезает
   Нам чего-то недостает,
   Солнце рано и поздно встаёт
   посреди нескромного неба,
   Песок рассыпан,
   И я бегу вдоль берега океана к себе спиной,
   А к тебе лицом,
   Ад за чертой горизонта,
   На фотографиях тысячи лиц,
   Рушится неба синяя крыша,
   И выше нет никого,
   Но кто-то дышит часто и отвесно смотрит
   вниз на меня,
   Я отныне высечен из огня...
  
   ИСЧЕЗНОВЕНИЕ САМОЛЁТА
   Море прозрачно,
   когда самолёты летят уже в никуда,
   И их отражает вода глубоко,
   Но всё,
   увы,
   далеко,
   если смотреть сквозь призму времени,
   Которая белый свет превратит в радугу,
   Невидимый нож
   Времени нить разрежет,
   Он всё отныне может,
   Если не запереть на ключ,
   Если ключ не выбросить в море
   Уже навсегда,
   И тогда
   Дом станет тюрьмой,
   А время пустой сумой.
   Море призрачно,
   Когда самолёты летят в никуда
   Навсегда,
   Снижаясь
   к своему отражению,
   Сливаясь
   со своим отражением,
   Забвением,
   Исчезновением...
  
   СКВОЗЬ СТЕКЛО
   Я вышел в ночь,
   чтобы смотреть на луну,
   Ожидая сахарный иней,
   Где-то в ручьях стекала вода,
   Промывая извилистый путь
   сквозь ночную муть,
   И я смотрел сквозь жизни стекло
   На добро,
   На ничто,
   И на зло...
  
   ОСЕНЬ ВСКРЫТЫХ ВЕН
   Крик воспалённого дня
   Прожигает стены,
   Осыпается белым песком на ковёр,
   Осень во всём,
   Что мне обещала жизнь,
   Чтобы я стоял на ногах,
   Когда падают все,
   Чтобы я умирал,
   как все,
   Но умер последним,
   Ночь воспалённого дня
   Прожигала и прожигает стены,
   Все ноты в рояле,
   Все форы в фортуне,
   Все капли в фонтане,
   Ночь воспалённого дня
   Смотрит вновь и вновь на меня
   сквозь стекло,
   Зло оказалось в доме моём,
   И мы пьем,
   И мы говорим,
   И мы отдаём до конца,
   Когда лица стали другими,
   И нет уже другого лица,
   С нами бог,
   С нами печаль и стены,
   С нами жизни страшные перемены
   И даже смерть,
   Когда сами в водах реки
   вскрываются вены,
   И течёт дальше река,
   Кровавя собою песок,
   Берега,
   Облака и небо,
   И колышет ветер хлеба
   В огненно-красном закате,
   Птица летит
   И горит в полёте,
   Догорая
   лишь на торжественной ноте...
  
   БАЗАР РАСКАЛЕННОЙ ПУСТЫНИ
   Я оказался за сотни земель и лет,
   Без ответа, с ответом,
   Без билета, с билетом.
   Но мой самолёт улетел,
   Чтобы врезаться в стены,
   Но мой поезд ушел,
   Чтобы пойти под откос.
   На кораблях странствий моих
   была пробоина,
   А потом отказал насос,
   Пока любовник целовал чужую жену взасос
   в тихой и сладкой каюте дурманящих разум роз,
   И потом мой караван отправился
   в одну из неописанных стран,
   И двойника моего уже ждали там,
   Чтобы казнить,
   И палачи кровь давали пить раскаленной пустыне,
   А головы на барханах лежали,
   как дыни на базаре судьбы,
   Как на великом базаре пустыни,
   Алтари этой земли
   приемлют лишь жертву,
   и это было всегда
   и остаётся поныне...
  
   ПОЛЯ ДВОЙНИКОВ
   Этот вечер назначил себя сам
   Под пронзительный свист,
   И во все щели души рвался ветер,
   Ища монету,
   Которую ты потерял
   По дороге к себе и чужим,
   Ботинок рваный такт отбивал,
   Я смотрел на тебя,
   И страдал за тебя,
   И искал тебя.
   Как ищут мертвых на поле боя
   Среди воя собак,
   Но не находят покоя,
   Пока не найдут.
   А потом снега бело метут,
   И на окраине поля ждут,
   Когда их наконец подзовут,
   И никого над холмами...
   Мы были сами в этой судьбе,
   Ветры снега метут,
   И нас уже ждут у пулемётов там,
   Где полегла первая рота,
   И этот ад я называл
   Сталинград,
   Который века звал в эти места солдат,
   Их собирал
   На карнавал белой смерти,
   А потом снег завывал над полем белых бугров
   И черных столбов.
   И я искал тебя,
   Как ищут мертвых на поле боя,
   Среди воя собак
   И не находил покоя,
   Пока не нашел,
   Я снег смёл с лица правой рукой
   И обрел покой,
   Стоя над своим двойником
   Под собачий
   и безудержный вой...
  
   КРАСНЫЕ РЫБЫ
   В год небылиц и чудовищ
   Я видел вновь и вновь миллионы лиц,
   Я стекал по асфальту дождём
   Никому не нужных слёз,
   И об этом знал только пророк Магомет,
   И об этом знал только Христос,
   В музее Стражи ночной я слышу шаги,
   Мы знаем,
   Что друзья и враги
   Живут за одним пределом жизни
   И общим пределом судьбы,
   И среди нас плавают красные
   Рыбы,
   И среди нас бродят грустные волки,
   И над нами летают белые совы
   Звонкой
   и звёздной ночи,
   Скрипят засовы,
   Отпирая сараи,
   В год небылиц и чудовищ
   Мы знаем всё,
   Но к утру забываем...
  
   БЕЗ ЛИЦА
   Небо,
   Истошных криков начало,
   Было странно,
   страшно
   и мало,
   А потом было начало конца,
   Но уже без рук,
   Без ног,
   Без лица...
  
   ВЗГЛЯД СВЕРХУ
   Утро приходит в дома по желанию,
   Мы отовсюду, нам осень снится,
   Кажется прошлым и очевидным,
   Видится странным, одетым в желтое,
   Осень прижала меня к бумаге,
   Туман собирался слоями,
   ложился,
   Трогал траву,
   Опускался на веки,
   И я входил в эти тихие реки,
   Утро приходит всегда по желанию,
   Мы отовсюду,
   Но ночь наступает,
   Снег на вершине горы завтра растает,
   Светает,
   Кто-то стоит
   по ту сторону дня,
   И пристально смотрит
   вниз
   на меня...
  
   ТЕАТР ВЕЛИКИХ ПЕРЕМЕН
   В зале пустом раздался свист,
   Женщина вновь вошла
   и принесла живым
   и мертвым воду,
   Но не сказала,
   Какая это вода,
   Тот, кто ошибся хоть раз,
   уже ушел навсегда.
   Тишина стала громче,
   Просторней,
   Страшнее,
   За целую жизнь написанных слов,
   Недописанных глав,
   Когда я писал не умом,
   а душой,
   Не душой
   А тем,
   Что выше её,
   В зале пустом раздался свист,
   И мышиный писк,
   И пронзительный визг,
   Они включают свет,
   Чтобы узнать ответ,
   Но в зале
   уже никого нет...
  
   ГОДОВЩИНА СГОРЕВШЕЙ ЗВЕЗДЫ
   Двадцать четыре года спустя
   Ангелы смотрели сквозь приму времени
   на дитя,
   Поезда метро громыхали,
   И мы смотрели вниз на черные воды реки
   и вздыхали,
   Тюрьма смыкала двери и створы,
   Чернели стволы,
   Нас гнали куда-то
   без права на совесть,
   без права на право,
   без права на мысли...
   Двадцать четыре года спустя,
   Смотрело сквозь призму времени это дитя,
   Поезда метро громыхали
   пустыми вагонами
   над черной водой,
   Обметаясь желтыми листьями
   и пустыми перронами,
   От дома к дому ползли фонари
   Сквозь лиловую мглу,
   Душа ходила по черному илу
   Уже без надежды,
   Я оказался потом в доме другом
   и другой стране
   И прошлое
   Уже совершенно
   иначе виделось мне,
   Кто-то книгу на скатерть бросил,
   Кто-то книгу поджёг,
   Бог смотрел сурово с иконы
   И в монастыре ночном слышались звоны
   и перезвоны старых часов,
   Пробило двенадцать,
   Сжав стены и выпустив в трещины крыс,
   Мы улеглись, чтобы мечтать,
   О том, что души умеют летать
   в эту страшную ночь,
   Ветер бил бока старых трамваев,
   Они ползли по петлям рельс в поисках рая
   И умирали на ночь до утра в тупиках,
   В квадратном окне
   Я видел чьё-то сердце в тисках...
  
   ТРИЗНА СКВОЗЬ ПРИЗМУ
   Воплощение века в глазах моих
   Сквозь призму времени песочных часов,
   Сквозь стих,
   Сквозь искажение радости и печали,
   Но нас на тризну не звали в начале.
   Бабочки бились в пестрый ковёр,
   Время печали,
   Я руку простёр над этим загадочным миром слёз,
   Воплощение мира, и века,
   И горя в глазах моих,
   Сквозь призму песочных часов пишется стих,
   Становится тихо и ярко,
   и становится жарко.
   Планеты скользили за мной,
   И голос твой казался чужим,
   И все уже стало вдруг проходить стороной,
   Мой и не мой мир,
   И век,
   И мысли текущих рек,
   Наполняющих венами мир,
   Последний пир называется тризной,
   Послёдний приют на земле - отчизной,
   Но я родился в землё другой,
   И находил покой тоже в земле другой,
   Воплощение века в глазах моих
   Превращается в стих
   Сквозь призму времени,
   Сквозь призму песочных часов...
   Кто-то толкнул засов,
   И ОН со скрипом закрыл эту дверь,
   Что теперь?
   Кто теперь?
   И я сказал себе в полусне последнего боя,
   Никому отныне не верь в этом мире потерь,
   Никому отныне не верь...
  
   ПАДЕНИЕ В ВЕЧНОСТЬ
   Вода капала в чашу медленно, долго,
   По ту сторону чаши в зале сидел монах
   И разминал пальцами страх,
   Они говорили медленно,
   Они медленно шли к самому краю,
   И упали за край земли,
   Но разбиться уже не могли,
   Они падали вечно в вечность,
   Пока меня и их не разбудил утром трамвай,
   Уносящий тела пассажиров в ад,
   А души их в потерянный рай...
  
   ПАМЯТНИК ТЕНИ
   Бассейн курился паром
   над ядовитой водой,
   Город твой уже не хотел слушать жалобы,
   В полупустом трамвае
   засыпал пьяница на последней площадке,
   В тетрадке школьницы алела звезда,
   Она писала о том,
   Что звезда падала сквозь страницы,
   На этом свете назвали чужую тень
   в твою честь,
   Но это лишь часть
   Того
   Что есть...
  
   ЛАБИРИНТЫ ПОСПЕШНОГО СУИЦИДА
   Меня коридоры вели между кирпичных стен,
   А из черных комнат смотрели
   женщины ночи
   глазами измен,
   Нас вытесняли из памяти,
   Из городов старинных
   и из нищих квартир,
   А потом синее небо
   выгорало смрадно
   до черных дыр.
   В тупиках раскалённых улиц
   Бродили коты,
   И оставались котами до темноты,
   А потом они смотрели на мир глазами измен,
   Превращаясь в женщин ночи,
   Которым жить и умирать предстоит
   Во времена перемен.
   Меня коридоры вели в тупики
   покрытых плесенью стен,
   И оставляли в углах навечно забытых имён
   И наскоро вскрытых вен...
  
   ВЕДЬМА ИЗ ПУСТОГО ДОМА
   Навести меня в доме пустом
   За окном строят такой же пустой дом,
   В который в жаркие ночи приходит луна,
   И садится одна у окна смотреть на мой пустой дом,
   В котором мерцает лампа или свеча,
   А в соседней квартире
   Кто-то узнал себя на фотографии прошлого
   и кто-то в прошлом узнал в себе палача,
   Навести меня в доме пустом,
   Мне звонят по семи телефонам,
   На чердаке патефон задыхается больным и удушливым прошлым,
   Но прошлого нет,
   Есть только горсть теплых конфет на столе,
   Девочка лет пяти сидит на метле посреди белой комнаты,
   Ты её навести в эти неполные пять лет,
   Она поведает правду и откроет секрет,
   Что дома
   На самом деле не было,
   Что даже её в этом доме нет,
   И эта горсть скользких и теплых конфет
   Падает на горящий паркет,
   Дома, который когда-то был,
   Но которого больше нет...
  
   ТЫСЯЧА ЛЕТ
   Сияет и пахнет трава,
   Пахнет листва, пылая,
   Пахнет печаль поцелуем твоим и жаль,
   Что так отцветает печаль,
   Не живет,
   Ибо время идёт по гулким дорогам судьбы,
   А в парке деревья
   Словно в тумане столбы,
   К которым я прикасаюсь рукой,
   Чтобы услышать голос твой,
   Я был в парке с тобой,
   Желая любить и быть.
   Я люблю цветы последние,
   Последней осени
   Последнего года,
   Но вдруг услышу тебя,
   чтобы звать шепотом, стоном,
   Церковь где-то в тумане
   Отзовется задумчивым звоном,
   Шаги по аллеям звучат,
   И птицы в тумане кричат невидимо и приглушенно,
   Окно приоткрыл кто-то,
   Слышится звук симфонии,
   На балконе в ящиках затухали цветы,
   Словно свечи и лампы,
   Деревья тянут к земле ветви,
   Ели тянут пахучие лапы,
   Обдавая меня в абсолютном покое запахом хвои,
   Как всё былое.
   Сквозь меня проходит туман,
   И я пьян этим запахом,
   Мне сегодня всего лишь тысяча лет,
   Кто-то в жизни дал проездной билет,
   И любой трамвай несёт меня в рай,
   Где начинается осень туманом воспоминаний,
   Густым ароматом любви и лобзаний,
   Ветви пахнут ветром,
   Лодки в заводях пахнут берегом,
   Человек спустился к воде,
   Чтобы быть в тумане,
   А значит, везде...
  
   ПОСЛЕДНИЙ ПОРТРЕТ
   (А. М.)
   В переливах красок твоих нет смысла,
   Художник умрет,
   если не доживет.
   В коридорах бедных и душных парижских больниц,
   В которых нет фотографий счастливых лиц,
   Пахнет 17-м годом.
   Гнев стран затихал,
   Когда полюбовно солдаты входили в дома вдов и в дома терпимости,
   И там проводили ночь вне объявленных войн,
   Телефон старый,
   глухой
   и хриплый
   целует в щеку сержанта без ног,
   Ампутанта без ног,
   Арестанта без права на жизнь.
   В этом городе старела белая ложь
   На устах Маты Хари,
   В этом городе спускались улицы
   Вниз и дальше,
   Пахло дешевым кофе, вином, табаком,
   Чулками
   и сюртуками на траурных стульях.
   Здесь дети были досадной случайностью
   Мимолетной любви,
   Частью столбов, баррикад и расстрелов.
   Женщина в белом смотрела в окно,
   Но на неё никто не смотрел,
   Звучала песня старого нищего,
   Витрины сияли, но только днём и под солнцем,
   Шипели коты в задних дворах на тени собак.
   Художник умрёт,
   Если не доживет,
   Он собой ничего не возьмёт в коридоры больниц,
   В кулуары улиц,
   Улитки чужих сердец,
   Конец подбирается тихо с белой повязкой в руках,
   На задних дворах гаснет свет,
   В газетах война выгрызает победы,
   Минуя беды,
   Герои ищут смерть,
   А смерть желает забрать портретиста,
   Она спросила таксиста,
   Как проехать к больнице,
   в которой скоро умрёт кисти поэт,
   И в руке она держала
   фиалок диких влажный букет,
   Художник в каждом букете видел волшебный свет,
   И лица сияли в кафе сквозь хищный и душный дым сигарет,
   Художник хотел наделить их портреты жизнью вечной,
   А свечи падали на столы,
   И к нему подходили люди из мглы со стаканом.
   Вино к вечеру пьется честно и жадно,
   Возьми картину мою,
   Я её пропью всё равно,
   И бред моего портрета станет лицом к стене,
   Как приговоренный к смерти ребенок,
   И голос флейты в этот слепой час,
   Будет особенно тонок,
   А художник гас,
   исчезал,
   Он уже дышал на стекло собственной жизни,
   И пальцем стекло украшал,
   Он писал свой портрет,
   Словно в вечность фальшивый билет...
  
   ЗАКОЛДОВАННЫЕ ПОЕЗДА
   Я узнал, как себя показать на вокзале судьбы,
   Когда поезда увозили заборы,
   столбы,
   оставаясь на месте,
   Когда провожали близких вдаль,
   Но платформы ползли к берегам чужой
   либо чуждой земли,
   А годы шли, покрываясь песком пустынь.
   На вокзале судьбы суета,
   Пришел заколдованный поезд,
   Их ждут и зовут,
   Обещая вечное лето,
   Но пустота пыльных окон
   и вагонов пустых
   уже без ответа,
   Платформы ползут, искажаясь, вдаль,
   Поезда на стыках стучат,
   Они молчат,
   Понимая,
   Что годы шли и покрывали песок пустынь,
   И полустанки были уже
   без городов, без церквей,
   без домов,
   без святынь...
  
   СИНИЕ БЕСЫ
   Жарко от мысли одной,
   что покой украден
   и наводнен город
   синими бесами,
   Воинство в скорби,
   Женщина вновь ко мне подойдёт
   и нальет стакан холодной воды,
   Чтобы я не умер от жажды
   до наступления ночи
   и ночной темноты.
   Чтобы я оставался в роли своей всегда,
   А потом грязь смывала вода,
   тоже вечно и тоже
   всегда...
  
   УЛЫБКА ОКНА
   Звёзды разбитых стёкол
   Ползут по тетради,
   На пальцах кольца,
   Но люди забыты в поезде,
   Летящем сквозь звёздную ночь.
   Чистота пахнет травами,
   Лугами,
   Домами на берегу,
   Я смотрю сквозь звёзды разбитых стёкол
   на звёзды ночи,
   И падают медленно звёзды,
   Из окон несётся крик
   расколотой надвое ночи.
   Нас двоё во всём,
   И мы живём неразлучно в этом всём,
   И я стою у своего отражения
   в ожидании времени
   Ночи и дна,
   Читая с листа загадку жизни
   и улыбку окна...
  
   ИЗУЧЕНИЕ СТРАННОСТЕЙ
   Вечер ближе в этой комнате,
   В гостинице по коридорам крадутся звуки,
   И нить невидимо наползает на руки,
   Звучит комар тонким
   и пронзительным писком,
   Книга листает себя сама
   и читает себя с листа чужим голосом,
   Рука трогает волосы,
   Но ты не один в этой гостинице,
   Часы внизу толкают вверх по лестнице
   чуждый сон,
   Перечень странных явлений
   Уже в развитии непредсказуемых событий,
   Которые я могу объяснить,
   Но от этого вовсе не станет легче жить,
   Вечер ближе и смотрит вверх поверх голов,
   Крыш.
   Мне кажется,
   что галереи замерли на половине вечера
   и вдруг стали пускать нас перебежками
   по одному.
   Тайна войны хранилась
   на втором этаже,
   Уже можно,
   Зал кружится тихо вокруг меня,
   Размазывая краски и кровь по стенам,
   Раненым не советуют быть здесь в это время,
   Я жду,
   Раненым не дают пить,
   Если их хотят бросить в подвале
   Галереи с громким названием
   На растерзание.
   Мы уже в развитии
   Непредсказуемых событий,
   Которые я не могу объяснить иначе,
   как совпадением факторов скорби
   и радости,
   И мы изучаем не экспонаты,
   А странности
   В минуту скорби и радости...
  
   ФАКТОРЫ
   Перегорает медленно нить,
   Чтобы меня вдруг отпустить в прошлое,
   Где уже не я,
   А кто-то смотрит в глаза зеркалам
   в анфиладах зеркал.
   Цветок упал на камень
   И падал медленно сквозь этажи и пространство,
   Но в колодце лестницы - ни души,
   Задели рукой абажур в этот вечер,
   Дети ушли
   Досмотреть фильм о горящей душе,
   Этот фильм разбит на две равные части,
   Как редко можно что-то разбить,
   Затмить,
   Побороть
   Покорить.
   Три раза я опускал глаза,
   Чтобы ты и я пытались смотреть на то,
   Что мне и тебе оставляет смерть,
   Но я вижу вышки, и ощущаю острые запахи,
   Самолёты на взлёте,
   На полосе перед ним стоит последний воин,
   А мы создаём и воздаём по заслугам заслуг,
   Меня в спину толкнул чужой испуг,
   На полосе заката цветы,
   Утрата утрат,
   А в сад приводят по одному,
   чтобы я понимал к чему...
  
   ЗАГАДКА ЗВЕЗДЫ
   День не наступит,
   Пока совершает поступки ночь,
   Но ночь завершилась на крыше желаний,
   Вмиг всё обмякло,
   Между страницами книг
   появились закладки идей,
   На рубежах окопной жизни
   Появились закладки смертей...
   Я знаю, что из двух зол
   выбирают самое странное,
   Солдат определил день и час другого солдата,
   В его руке граната подобна бутылке,
   Которая прячет в себе чью-то жизнь
   Либо чью-то смерть...
   Но поэтом можно стать добровольно,
   Пытаясь писать на каждом камне по тысяче слов,
   Улов убедил рыбака в обратном,
   И он стоял в солнце закатном с гранатой в руке,
   Он знал, что ночь не наступит,
   Пока не закончится день
   На черепичной крыше всех утоленных желаний,
   В мире познания знание ценится меньше невежества,
   Жизнь и смерть живут в одном доме в день торжества,
   Пока на рынке на льду лежат
   Посеребренные морем рыбы,
   А о гладкие глыбы море волну разбивает,
   Пока звезда бездымно горит,
   Догорает
   и исчезает...
  
   КАРТИНЫ СУДА
   Суд людской распахнул двери,
   И я стал вне суда,
   А суда скользили по тихой воде
   Вечно, всегда...
  
   ПЕЧАЛИ
   Нас с тобой звали домой
   после этой войны
   и боёв городских,
   В которых мы ценили лишь стих и мифы
   О боях городских,
   Потом ОНИ принесли вещи
   и сказали,
   Чтобы никого отныне не ждали,
   Ибо ждать отныне
   можно только печали,
   Только печали...
  
   ФОТОГРАФИЯ СИРЕНИ
   Мы на краю судьбы стояли,
   Не знали
   Или знали не всё,
   В финале опера стала звучать,
   Нас украсит начало конца в новогоднюю ночь,
   Мы положим рядом с собой
   Мелочь,
   Как это делают нищие,
   Как это делают корабли после шторма,
   Перевернувшись вверх днищем,
   Я видел церковь на склоне судьбы
   Затертую между домами
   Площади города стали давно островами,
   Ребёнок один на качелях сидит,
   Птица свистит
   В расколотом дереве,
   Но время летит,
   Раскрыв белые крылья совы,
   И вдоль дорог, покосившись, стоят столбы,
   Чуть занесенные снегом,
   Я видел
   Как высылала ты
   В прозрачный и солнечный день
   Фотографии,
   На которых бело цвела сирень...
  
   ВРЕМЯ ВЕСЕННЕЙ СУДЬБЫ
   Солнце моё
   раскололось на солнце и ветер,
Ветер раскололся на листья,
   и стебли, и на цветы,
   Которые я собирал когда-то,
   Но раньше меня
   их собирала ты.
   Весна заползла лучом в карман,
   Отразилась
   В окнах моих,
   Как любовь к тебе,
   Как слова ни о чем,
   Как стих ни о чём,
   Но вдвоём
   Легче нести бремя судьбы
   ни о чём.
   Солнце моё раскололось на солнце и ветер,
   На этом свете
   Бывает такое, о чём не сказать,
   Не смолчать,
   Не забыть.
   В парке пустом играет оркестр,
   Спаситель мрачнел в соседней церкви,
   Крест сиял над домами,
   Всё в мире было иными словами,
   На влажных клумбах желтели цветы,
   Которые я собирал когда-то,
   Но раньше меня
   Крокусы эти
   уже собирала ты...
  
   РЖАВЫЕ РЕЛЬСЫ В НИКУДА
   Мне казалось,
   Что поезда в частную жизнь
   не придут никогда,
   Что поезда в частную жизнь
   Не ходят по расписанию,
   не прибывают к черному зданию,
   В котором был когда-то вокзал,
   Я сказал, но ворох газет
   так и не увидел свет,
   На стеллажах газеты желтеют,
   чернеют,
   становятся пеплом,
   сохраняя на черном бледную тень растраченных слов,
   Из пепла слова ломались в руке,
   В кошельке остались монеты
   С того и этого света,
Пахло чужими цветами,
   Которые я не видел годами,
   Мне казалось,
   Что поезда в частную жизнь остановились где-то,
   С того света звонит телефон,
   Плафон разбит выстрелом в спину,
   И убийца загнал патрон в патронник,
   Меня ждет дворник у входа в другую жизнь,
   Ножи на столе блестят,
   Горит сигарета,
   Мы пытались с тобой говорить с того света,
   Но с крыши чужого дома во двор летела монета,
   Кружилась, катилась и застывала,
   Её нищий нашел, но монеты было мало,
   Чтобы купить хоть какой-то порок,
   Он положил старую шляпу у ног
   И стал ждать, глядя в дождливое небо,
   Ему бросали цветы и корки черствого хлеба,
   Которые он собирал
   В старую шляпу у ног,
   Поезда в частную жизнь в этот день
   уже никуда не шли,
   Они стояли на запасных путях на краю земли,
   И под ними спали собаки,
   И на них птицы вили ржавые гнезда,
   А рельсы вокзала покрывались ржавчиной дней,
   И вдоль них крестьяне вели к водопою
   Недавно убитых коней...
  
   ДВОЕ В МУЗЕЕ
   В руке моей был последний цветок,
   Остро пахнущий подсыхающей краской небес,
   В этот день никто не воскрес,
   Никто не родился,
   В этот день никто не нёс этот крест,
   Музей был на удивление пуст,
   Каждый свиток,
   Каждый тетрадный лист провис,
   Пахло музейной тоской
   И подсыхающей краской небес,
   По коридорам ходил несмешливый бес,
   Перечисляя список погасших светил,
   Которые он погубил,
   задул, словно свечи,
   Но никого не забыл...
  
   УРОКИ ЖИВОПИСАНИЯ
   Этот синий ирис надломился
   и падает вниз,
   Этот черный портрет
   отразил движение лет,
   А корабли без матросов плыли по тихой воде,
   Вода прозрачна,
   и в ней купаются призраки чаек,
   Над стаканам чая поднимется пар,
   До начала пожара остался день,
   Книги будут гореть,
   Сгибаясь, коробясь, листая страницы серого пепла,
   Книга стала чужим веером,
   Подчинясь весеннему ветру,
   Бой часов на забытой башне
   Внезапно напомнил о странном и страшном,
   Этот синий ирис надломился,
   Провис и упал,
   Но я его трогать не стал,
   И только смотрел в кристалл на бесконечно белой нитке,
   Саранча в свечу влетела,
   Всё погасло,
   и стало невидимым тело,
   Но сияла душа и горела...
  
   ПРАЗДНИЧНЫЙ ЧАС
   Жизнь смотрела на нас странно
   в этот праздничный час,
   Букеты первых цветов украшали столы
   Игра слов протянула руки дальше,
   Чем того хотели мы
   Во времена холодной зимы,
   Колокол звонил мерно и медленно,
   Любовь в масках
   и лицах снилась нам по ночам,
   Я не отдам,
   Но верну,
   Когда придёт срок,
   Травы клок ветер несёт,
   И время течет по камням
   Медленно, сине и горько,
   Жизнь смотрела на нас в этот праздничный час,
   Нас лечит любовь от тоски,
   Исчезновения,
   Предлагая сердцу слова,
   А пуле виски...
  
   СЛУХОВОЕ ОКНО ИСТОРИИ
   Через день ко мне приплыла судьба в образе рыбы,
   Слова в кольцах, как рука танцовщицы,
   Жизнь бежит через поле, словно солдат,
   Тащится, будто обоз,
   И поезд летит под откос,
   Широко раскрывая глаза,
   Желая выпрыгнуть в окна истории,
   Гостиница белая на берегу
   Сломала лыжнику ногу на второй день,
   Сирень расцвела белым,
   Но угасла,
   День был ясен до предела его состояний,
   По настоянию памяти друзья высекали памятник,
   Но он был жив,
   И поезд все ещё летел под откос,
   Пес бежал за поездом с хрипом и лаем,
   Мы поднимаем себя над домами и завываем ветром,
   День продолжался в образе рыбы,
   Без кожи мысли идут по соли
   До самой пронзительной музыки
   Сквозь слуховое окно,
   до самой пронзительной боли...
  
   БЕЛОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
   И всё будет дрожащими листьями
   По ту сторону белого моря
   Вода прозрачна,
   Как луна в полночь,
   И край воды уже невидим, но осязаем,
   К самому краю воды подходила ты и исчезала,
   Ваза синяя в глубине времени,
   В глубине белого зала с тобой исчезала,
   И пролетала белая птица
   Над глубинами белого моря в полдень,
   Единственный день года не закончится.
   Она меняет направление времени,
   Выбирая белые стрелки
   во времена белых цветов,
   От поездов белый дым оторвался,
   И я остался у самой кромки воды,
   В которой прозрачным льдом исчезала ты...
  
   ПЬЯНЫЙ ДВОРНИК
   Мне было всего достаточно,
   но вина не в том,
   Что дом сгорел,
   горит,
   догорает,
   Что ребёнок молчит,
   смолчит,
   промолчит,
   Своё во тьме отрыдает,
   Что человек сидит недвижимо и смотрит,
   Что всё страшно невыразимо на подходе к року,
   Которого будто нет,
   К свету, который льется лишь в свободные дни,
   Но они всё равно встречаются по секрету,
   А расстаются по наветам,
   Так и не услышав совета,
   Минное поле времени взорвало цифру двенадцать,
   Значит, кто-то уже не будет значится в списках
   Ни далеко и ни близко.
   В грязь просторной площади вошел человек,
   Искавший это место целую жизнь и целый век,
   Бег по волнам приводит сюда,
   Но жизнь игра в литавры,
   В карты,
   В четыре руки,
   Кентавры гордо идут по искаженному городу,
   И горят у кентавров бороды,
   Грязь неба в грязь улиц течёт,
   Но даже в смерти и жизни
   Мы ни при чём,
   Собаки грызли собаку в дальнем дворе,
   Дворник, навеселе, смеялся и ждал,
   Когда собаки начнут
   Грызть его и урчать,
   Отгрызая ногу, голову кисть
   За власть...
  
   ГЛАЗА ОТОВСЮДУ
   Я закрываю ту,
   Я открываю эту по секрету,
   Я забываю ту,
   Словно себя в декабре и печали,
   Словно мечту,
   Я открываю ту,
   Луна между туч скользила,
   Вела меня,
   И так с нами было
   Множество лет,
   С множеством поражений
   Побед и бед,
   Ответ в сжатой руке,
   На холме женщина в белом стоит,
   Смотрит пристально в глаза мои,
   До пределов земли,
   За пределом земли
   Женщина смотрит в глаза мои,
   Но они не твои,
   Эти просто глаза мои...
  
   ПОИСК ХРАМА
   Знаки поданы мне,
   Но раздался взрыв,
   Но осталась гарь на стенах,
   Чтобы я пел, протянув судьбе вены
   От ножа
   Никто не смог убежать,
   Если нож в правой,
   А судьба в левой руке,
   К потолку приколот взгляд,
   Взгляд назад.
   Прощай,
   Белая дама,
   Чай остывает в твоих руках,
   Цветы застывают там,
   Где нас уже не знают,
   Вино высыхало,
   И оставляло пятно.
   Ах! Как это было давно!
   Ты учила меня не прощаться,
   Ты научила меня не прощать,
   Я здесь,
   Потому что ты там,
   И мне достаточно тонких иллюзий,
   Как намёк на то, чего нет,
   И во мне остаётся контузия,
   Призывая на свет,
   Убеждая верить в то, чего нет,
   Я еще и еще хочу сказать,
   Но не могу,
   Я бегу,
   Спотыкаясь,
   Я лечу,
   Падая,
   Я ползу,
   Рыдая,
   День и век мая ползет по стеклу,
   Я умру,
   Я разотру слезу,
   Доползая,
   И уже не я,
   А весна немая,
   И жар слов моих,
   Словно проза в стихах,
   Словно стих,
   Забытый тобой,
   Как мой первый и как мой последний бой.
   Так вышло,
   Сказал я себе,
   Мы искали Бога,
   Но не себя,
   Мы искали где-то,
   Но не в себе,
   Мы нашли храм,
   Но не в самих себе,
   Мы искали то,
   Что отдавали, как сор,
   С тех самых пор...
  
   ОДНА МИНУТА СУДЬБЫ
   И она опережала меня на одну минуту судьбы,
   Смотрела с молчанием сквозь стекла вагонов,
   Когда отходили они,
   Руки твои на коленях лежали,
   И я был века в ослепительном зале,
   И я смотрел века в зеркала,
   А в зеркалах плыли медленно облака
   Тоже века,
   И она опережала меня но одну минуту судьбы,
   А за окнами медленно плыли столбы,
   Качались вагоны,
   Скользя сквозь мысли мои,
   Пропуская мимо перроны,
   На перегонах станций пустых я затих,
   И руки твои на коленях лежали,
   Я был, мне казалось, века
   В ослепительном зале,
   Розы дрожали в пустой бутылке,
   Стакан рядом рябил кругами,
   И ты провожала глазами каждый перрон
   Веря,
   Что это не сон...
  
   Сборник закончен в марте 2003 года
   27
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"