Аннотация: "Он пытался вытащить теорию познания за волосы из ее собственного болота, но... она оказалась лысой!"
Размышляя над основаниями всякой системы знаний, немецкий философ Ханс Альберт пришел к, так называемой, трилемме Мюнхгаузена: либо основания знания теряются в бесконечной цепочке ответов на вопрос "Почему?", либо в обосновании знания скрывается логический круг, который, на самом деле, ничего не обосновывает, либо мы прерываем бесконечную цепочку обоснований волевым актом, опираясь на иррациональный выбор, взятый извне постулат или догмат, или акт веры. Исходной точкой критики Альберта был принцип достаточного основания: знание истинно, если оно может быть обосновано или доказано. Сам Альберт пришел к идее замены принципа достаточного обоснования принципом критической проверки, согласно которому знание - это гипотезы, которые необходимо пытаться не обосновывать, а опровергать. Парадоксально, но заменив один принцип другим, он распределил проблему сразу по трем альтернативам трилеммы одновременно: бесконечную цепочку "Почему?" он заменил бесконечной цепочкой "Почему нет?", правильность знания он обосновывает ложностью попытки его отрицания (но это - эквивалентные вещи, получается логический круг), а принимая принцип критической проверки в качестве последнего критерия истинности, он совершает волевой акт выбора последнего основания, которое представляется ему наиболее достоверным. Хотел избежать всех альтернатив трилеммы, а попал сразу во все три! :)
Наиболее радикальным критиком рациональной теории познания был русский религиозный философ Лев Шестов. Этот уникальный мыслитель (о его уникальности писали его друзья-философы Н.Бердяев, Э.Гуссерль и др.) усомнился в общепризнанных авторитете и необходимости дискурсивного (логического) доказательства в области метафизики. Вот одно из характерных для него рассуждений:
"Привычка к логическому мышлению убивает фантазию. Человек убеждается, что есть только один путь к истине - через логику и свернуть с него - значит идти наверняка к нелепости. Вне логики все - заблуждение, которое становится тем более роковым, чем ближе мы подходим к последним вопросам бытия. Здесь Ариаднин клубок логики уже давно весь размотался, но нить крепко держит человека, не пуская его вперед. Он начинает топтаться на одном месте, нимало не подозревая, что попал в такое глупое положение благодаря принятым им излишним мерам предосторожности. Он боялся заблудиться! Но тогда лучший способ - оставаться дома. Раз вышел в путь, хочешь быть Тезеем и убить Минотавра, нужно перестать слишком дорожить безопасностью и быть готовым никогда не выйти из лабиринта. Правда, рискуешь потерять Ариадну - оттого-то в дальний путь следует собираться лишь после того, когда семейные радости успели уже опостылеть. Тогда нарочно порвешь нить, которая привязывает тебя к очагу, чтоб иметь пред совестью законный предлог не возвращаться домой. Философия с логикой не должна иметь ничего общего; философия есть искусство, стремящееся прорваться сквозь логическую цепь умозаключений и выносящее человека в безбрежное море фантазии, фантастического, где все одинаково возможно и невозможно. Разумеется, с привычками к домоседству трудно быть хорошим философом - и то обстоятельство, что судьбы философии всегда находились в руках профессоров, может быть объяснено исключительно нежеланием завистливых богов дать смертным всеведение. Пока оседлые люди будут искать истины - яблоко с дерева познания не будет сорвано. За это дело должны взяться бездомные авантюристы, природные кочевники, для которых ibi patria, ubi bene (дом там, где хорошо - лат.) (Л.Шестов, "Апофеоз беспочвенности", 21)
Лев Шестов не оставил после себя какой-то законченной систематической теории познания. И было бы странным, если бы он ее оставил, - ведь побочным продуктом его философии была как раз борьба с систематической метафизикой. Но его вопросы остаются актуальными и по сей день. Один из них: так ли необходима логика и доказательства в последних вопросах мироздания? И не является ли она самым серьезным препятствием для их решения? И если так, то какой инструмент познания в этой области остается у человека вместо логики, если на всей современной науке и культуре даже в их гуманитарных областях лежит отпечаток концепции доказательства?
Барон Мюнхгаузен в одном из эпизодов книги Распе вытащил себя вместе со своим конем из болота за собственные волосы. Этот эпизод обычно приводят (и я привожу!) в качестве иллюстрации действия законов механики (третьего закона Ньютона) и его (эпизода) полной фантастичности. Но метафизика - не физика, и почему бы не попробовать вытащить теорию познания из ее болота ее же собственными средствами, вопреки здравому смыслу, логике и доказательствам, рискнув стать Тезеем и сразиться с Минотавром без видимой или осязаемой точки опоры? О проигравших быстро забудут, а победителей не судят :)