Кохинор : другие произведения.

Семь лун Бранта (общий файл, черновой). Главы 1-23

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  Глава 1.
  Шизофрения.
  
  Постукивая пальцами по весёленькой жёлтой ручке, отличительной черте тележек местного супермаркета, Елена Петровна Пирогова с жалостью смотрела на худую, измученную духотой кассиршу в цыплячьего цвета фартуке. Из-под форменной, опять-таки жёлтой, пилотки, клейменной изображением упитанной, довольной собой бабищи с громадными авоськами в руках, уныло свисали тусклые белёсые волосы. Почти бесцветные пряди гармонично сочетались с пустыми бледно-серыми глазами и тонкими губами, розовеющими остатками помады. В целом же лицо несчастной работницы универсама представляло собой своеобразную маску, выражающее одно, всеобъемлющее желание: свалить с рабочего места немедленно, безвозвратно и, желательно, куда-нибудь подальше. Однако до конца рабочего дня было ещё далеко, а значит спешить некуда и незачем, и кассирша заторможено нажимала на клавиши и двигалась как сомнамбула. Вяло попискивал сканер, продукты медленно перемещались в 'свободную зону', и сутулый мужичонка в кургузом пиджачке отправлял их в пакет, быстро и почти бесшумно, словно опасался лишним движением или звуком привлечь внимание зомби кассового аппарата. С видимым облегчением он сгрёб с лоточка чек и сдачу, застенчиво улыбнулся Елене Петровне и торопливо направился к выходу, а кассирша внезапно ожила, взглядом Немезиды окинула гору продуктов, которую госпожа Пирогова выложила на транспортёр и сипло поинтересовалась:
  - Карточка наша, социальная есть?
  - Нет.
  - Пакетов сколько?
  - Три.
  Кассирша кивнула и, вновь вернувшись в состояние зомби, бросила в 'свободную зону' три больших бело-желтых 'майки', и её жилистые руки потянулись к коробке с котлетами. Елена Петровна поморщилась и стала быстрыми выверенными движениями заполнять пакет, с отвращением отмечая, что ведёт себя точь-в-точь как мужчина в кургузом пиджачке. Жалость к усталой кассирше улетучилась, словно жидкость из забытой на плите кастрюли, и на смену ей пришло праведное негодование: госпожа Пирогова сама провела восемь часов в душном помещении, обслуживая клиентов, однако ни на минуту не позволила себе расслабиться и выказать недовольство жизнью и тридцатиградусной жарой. С трудом подавив гнев, Елена Петровна расплатилась, выхватила из рук кассирши чек и почти бегом покинула магазин. Хотелось кого-нибудь пристрелить или, на крайний случай, свернуть чью-то наглую шею. 'Это всё жара проклятая!' - обливаясь потом, подумала женщина и, глухо рыкнув, зашагала к дому, благо находился тот всего в двух шагах, а значит, никто сегодня не умрёт и потенциальная убийца имеет все шансы провести вечер и ночь в родной постели, а не в кабинете следователя...
  На лавочке у подъезда, в тени раскидистого куста жасмина, сидела Клавдия Семёновна Белкина, заслуженная пенсионерка России, тридцать пять лет проработавшая в центральной районной библиотеке и все эти годы зорко оберегавшая культурное наследие Родины. Именно поэтому, хоть глаза Клавдии Семёновны и были расслабленно прикрыты, ни у кого из соседей язык не повернулся бы назвать её дремлющей, и тот, кто на несколько минут остановился бы неподалёку и понаблюдал за госпожой Белкиной, получил бы неоспоримое тому доказательство. Бывшая заведующая библиотекой находилась на посту. И пусть веки её были сомкнуты, чуткое ухо как радар ловило стук пластиковых колёс об асфальт: пухлый карапуз в красных шортах и голубой майке с важным, сосредоточенным видом возил по бордюру большую пожарную машину. Однако стоило мальчугану остановиться, глаза Клавдии Семёновны мигом распахивались, и серый, чуть водянистый взгляд замирал на лице любимого внука.
  - Ванечка? Всё в порядке?
  - Да, баба.
  Стук возобновлялся, веки опускались, и у подъезда вновь воцарялась благостная идиллия.
  Елена Петровна доброжелательно поздоровалась с Ванечкой и его бдительной бабушкой, но задерживаться и болтать с ними не стала. В отличие от Клавдии Семёновны, уже лет пять пребывавшей на заслуженном отдыхе, ей рано утром предстояло вновь тащится на работу, поэтому, обронив пару ничего не значащих фраз, госпожа Пирогова поспешила войти в прохладный полутёмный подъезд. Сразу расхотелось двигаться, а пакеты, словно гири, потянули руки к земле. 'Скорей бы в отпуск! А ещё лучше - на пенсию!' Елена Петровна замучено улыбнулась, поднялась по ступеням к лифту и локтём надавила на кнопку вызова.
  Оказавшись в родной квартире и свалив пакеты с продуктами в прихожей, госпожа Пирогова устремилась в ванную, на ходу расстёгивая пуговицы блузки. Холодные струи душа унесли раздражение и усталость прошедшего дня, смыли убогое лицо кассирши, всю дорогу стоявшее перед внутренним взором, явив вместо него аппетитные говяжьи котлетки в окружении молодой картошечки, обильно посыпанной душистым укропом. Елена Петровна жадно сглотнула слюну, выключила воду и, накинув на мокрое тело халат, поспешила на кухню - воплощать гастрономическую мечту в реальность.
  Вскоре на сковородке заскворчали котлеты, в кастрюльке забулькала вода, на разделочной доске выросла горка пахучего укропа, в плетёной хлебнице расположились мягкие ароматные куски чёрного хлеба, на столе появилась льняная салфетка, вилка и нож, раздался щелчок электрического чайника... В общем, к ужину было всё готово, за исключением самого ужина. Осторожно потыкав ножом картофелину и кинув оценивающий взгляд на шипящие в масле котлеты, Елена Петровна, нетерпеливо вздохнула и щёлкнула пультом телевизора - чтобы не изойти слюной за оставшиеся до начала трапезы пять минут, нужно было срочно отвлечься.
  Но судьба словно решила испытать несчастную на прочность! На экране, точно демон-искуситель, возник дородный краснощекий повар в белоснежном колпаке. Лучезарно улыбнувшись, он открыл духовку и жестом фокусника извлёк на свет божий противень, на котором красовалась румяная индейка. В животе у Елены Петровны требовательно заурчало, и она поспешила сменить канал. Индейка исчезла вместе с краснощёким поваром. Зато на экране появилась стройная белокурая девушка в длинном облегающем платье. Качнув точёным плечиком и хлопнув невероятно длинными ресницами, сиё воздушное и, похоже, напрочь лишённое интеллекта создание протянуло, растягивая гласные:
  - Я нахожусь в одном из лучших ресторанов столицы.
  Камера отъехала в сторону, и глазам Елены Петровны предстал сервированный стол. Обольстительно переливались хрустальные бокалы, маняще сияли начищенные до блеска серебряные приборы. На тончайшем фарфоре нежились тонкие розовые ломтики лососины, в затейливых серебряных вазочках возвышались горки красной и чёрной икры. 'Форменное издевательство!' - нахмурилась госпожа Пирогова, надавила на кнопку пульта и в бессильной ярости скрипнула зубами - в кадре возник длинный деревянный стол. За столом вольготно расположились бородатые мужики в кафтанах и высоких шапках. Шумно чавкая, они поглощали тушки перепелов, вгрызались в бараньи и свиные окорока, прикладывались к высоким глиняным кружкам...
  - За что мне всё это?! - в сердцах воскликнула Елена Петровна, помимо воли цепляясь взглядом за исполинское серебряное блюдо, на котором истекал соком жареный кабан.
  Желудок взвыл, как голодный кот, и, машинально выключив газ, госпожа Петрова шагнула к телевизору. Бородачи продолжали оживлённо разговаривать, размахивая ножами, кружками и обглоданными костями, но женщина их не слышала - она во все глаза смотрела на кабана. В покрытые золотистой корочкой бока так и хотелось вонзить нож и, отхватив солидный кусок, впиться зубами в сочное, пряное мясо...
  Над блюдом склонился слуга в сине-зелёной ливрее. Он вонзил кинжал в кабаний бок, ловко вырезал широкую тонкую полосу и с поклоном положил мясо на золотую тарелку.
  - Спасибо, - машинально поблагодарила его Елена Петровна и взяла в руки вилку и нож.
  Изумлённо хлопнув глазами, слуга отступил в темноту, но госпожа Пирогова не обратила внимания на его вытянувшееся лицо. Втянула ноздрями терпкий аромат и приступила к трапезе. Мясо таяло во рту. Вино в изысканном золотом кубке приятно освежало нёбо, идеально сочетаясь со вкусом кабанятины. В желудке появилась приятная тяжесть, на душе стало легко и спокойно. Веки потяжелели, но жизнерадостные звуки музыки заставили распахнуть глаза и улыбнуться: неестественно-яркий свет факелов выхватил из мрака поляну, покрытую зелёным травяным ковром. Елена Петровна не успела удивиться, откуда в каменном зале взялся кусочек леса, как из травы вытянулись толстые изумрудные стебли с огромными розовыми бутонами. Бутоны раскрылись, и с губ пирующей знати сорвались восхищённые возгласы: на цветоложах стояли юноши в белоснежных туниках, стройные и белокурых, как ангелочки. Юноши обратили пылкие взоры на Елену Петровну, заставив покраснеть от смущения, склонились в изящном поклоне и запели:
  Восходят над миром семь ослепительных лун,
  Но меркнет их свет пред красою Дельдарии Двайры.
  В жилах принцессы прекрасной течёт благородная кровь
  Воинов храбрых, могучих защитников Бранта.
  Сотрапезники госпожи Пироговой вмиг оказались на ногах. Взмыли в воздух кубки и чаши, и нестройный хор голосов в едином порыве затянул:
  - Слава Дельдарии Двайре! Слава принцессе Семи Лун! Слава величайшему из родов Бранта, роду Семи Лун!
  Елена Петровна обвела растерянными глазами торжественные лица пышно одетых мужчин и женщин, опустила взгляд на широкий золотой браслет, украшавший правое запястье, и вздрогнула. Морок схлынул, вместо изысканной белоснежной скатерти её рука лежала на полированной столешнице родного кухонного стола.
  - Мамочки... - одними губами прошептала Елена Петровна и откинулась на спинку стула.
  Перед ней стояла пустая тарелка, во рту ощущался вкус котлет, картошки и свежего укропа. Несколько секунд госпожа Пирогова с недоумением разглядывала крошки панировки, сиротливо разбросанные по фарфоровому плато, потом вытянула из пачки пакетик чая и бросила его в чашку. Добавила кипяток, сахар и только после этого рискнула взглянуть на правое запястье. Никакого браслета там, естественно, не было.
  - Дурдом. Это всё жара! Скорей бы на дачу.
  Елена Петровна размешала сахар, покосилась на тёмный экран телевизора и решила, что будет пить чай в гостиной. И без всяких там СМИ! Поставила чашку на маленький поднос, расписанный гжельскими цветами, прошла по коридору и вступила в свою самую любимую комнату - царство книг, музыки и рукоделия. Поставив чашку на журнальный столик, госпожа Пирогова включила тихую музыку, удобно расположилась в мягком анатомическом кресле и расслабленно вытянула ноги. На кухне ждала грязная посуда, в ванной - груда грязного белья. 'Да и полы неплохо бы вымыть, - подумала женщина и поморщилась: - Завтра!' Глотнула чая, взглянула на старые настенные часы и удивлённо приподняла брови:
  - Ого! Кажется, только пришла, а уже полдевятого. Вот время бежит.
  Часы мелодично тренькнули, словно соглашаясь с хозяйкой, и по их стеклянной дверце скользнул заходящего солнца. Игра золотых бликов напомнила Елене живую картинку с браслета Дельдарии Двайры: над прекрасным дворцом плыли молочно-белые облака, то скрывая, то вновь открывая взору семь полных лун. Невольно залюбовавшись диковинным браслетом, блестевшим на тонкой, изящной руке, госпожа Пирогова упустила миг, когда вновь оказалась в средневековом трапезном зале.
  Блюдо с кабаном уже убрали, на его месте возвышался невероятных размеров торт с марципановыми розами, желейными озёрами и кремовыми лебедями. Цветы и ангелоподобные юноши тоже куда-то делись, вместо них на травяной поляне танцевали девушки в чудесных парчовых платьях. Вокруг танцовщиц сидели мальчики и девочки с маленькими арфами в руках. Детские пальчики перебирали струны, давая жизнь нежной, как они сами, мелодии.
  Слуга наполнил золотой кубок игристым вином и, пригубив его, Елена Петровна весело рассмеялась. Она вдруг вспомнила, что этот кубок далеко не первый, что само вино редкое и драгоценное и что плачено за него чистыми изумрудами с северных рудников. 'А раз заплачено - будем пить!' - удивляясь самой себе, подумала госпожа Пирогова и залпом опустошила кубок. В голове приятно зашумело, лица окружающих стали казаться знакомыми и даже малость надоевшими.
  - Чудно всё это...
  Однако развить свою мысль Елена Петровна не успела. Рядом появился молодой человек в красном камзоле. В руках он держал широкополую шляпу с длинными белыми перьями, которые небрежно падали на каменный пол. Молодой человек склонился к Елене Петровне и с придыханием произнёс:
  - Сегодня Вы прекрасны как никогда, Дели!
  Госпожа Пирогова невольно хмыкнула и придирчиво вгляделась в незнакомое лицо с тонкими правильными чертами: чёрные брови вразлёт, выразительные тёмные глаза, аккуратный нос, чувственный рот с ниточками усиков над верхней губой. Эдакий напомаженный франт из дамских романов, тот тип мужчин, что вызывает у серьёзных женщин только презрительную улыбку. Неожиданно в голове всплыло имя - Бимль Буревиста, и Елена Петровна, едва сдерживая смех, шепнула:
  - Благодарю тебя, Бим.
  Молодой человек покраснел от удовольствия, и госпожа Пирогова ощутила лёгкое прикосновение к своей ножке. 'Ах, ты мой застенчивый мачо!' Елена Петровна хихикнула, слегка нажала атласной туфелькой на мысок его сапога, а, когда лицо Бимля приобрело блаженно мечтательное выражение, расхохоталась. 'Давненько я ни с кем не флиртовала!' - подумала она, бросила кокетливый, многообещающий взгляд на Буревисту и поднесла кубок к губам, предоставив кавалеру полыхать от страсти в одиночестве.
  Потягивая вино, госпожа Пирогова наблюдала за кружащимися на поляне девицами и прислушивалась к своему телу, которое казалось знакомым и чужим одновременно. Елене Петровне ужасно хотелось посмотреть в зеркало и узнать, насколько хорошо она смотрится в этом чудесном, навеянным жарой сне, но, увы, приходилось довольствоваться искажённым отражением в отполированном серебряном кубке и обозрением доступных взору частей тела. Например, рук, которые никогда не знали грязной работы и не поднимали ничего тяжелее веера. Было безумно приятно касаться бархат6ной и нежной, как у младенца, кожи и любоваться длинными ухоженными пальцами с сияющими ободками дорогих перстней. 'Счастливица, - завистливо вздохнула Елена Петровна, чувствуя себя вором, впервые проникшим в чужой дом. - Ну и пусть! Это же сон! Сейчас она это я!'
  Госпожа Пирогова приосанилась и с интересом завертела головой, решив, что нужно запомнить как можно больше деталей, чтобы посмаковать их на досуге. Однако разглядеть зал целиком не удалось, поскольку факелы освещали лишь стол, сидящих за ним людей, да зелёную поляну, где в грациозном танце продолжали кружиться девушки. Дельдария обожала этот танец, и танцовщицы исполняли его для принцессы каждый вечер. 'Мне никогда не надоедает смотреть на него', - отстранённо подумала Елена Петровна и, затаив дыхание, нырнула в водоворот чужой памяти. Огромный трапезный зал стал привычным и родным. Сейчас госпожа Пирогова знала, как он выглядит при свете солнца: высокие стены, сложенные из нежно-розового мрамора, и золотые круги на арочном потолке, что символизируют семь лун Бранта. Она знала, что между зашторенными окнами, в просторных нишах, похожих на пещеры, прячутся музыканты, чьи чарующие мелодии услаждают господский слух в обеденные часы, а под сводчатым потолком на тяжёлых железных цепях висят хрустальные многоярусные люстры, которые слуги зажгут в конце ужина, чтобы не совсем трезвые аристократы могли спокойно покинуть трапезный зал и благополучно добраться до своих или чужих покоев. Дельдария Двайра, например, собиралась провести сегодняшнюю ночь в покоях Бимля, и Елене Петровне нравились её планы: обнажённый Буревиста выглядел впечатляюще, а в постели был неутомим. Принцесса весьма ценила этого любовника, он напоминал ей породистого жеребца в период расцвета. А лошадей Дели обожала. Лошадей, охоту, наряды и мужчин.
  Почти каждый её день начинался с бешеной скачки по полям и перелескам близ замка Юной луны. Дельдария охотилась на любую дичь, на любого зверя, а вернувшись в замок, меняла изысканный охотничий наряд на откровенное вечернее платье, и начиналась другая охота - за чувственными наслаждениями. Наследница престола не утруждала себя чтением и рукоделием, её не интересовала политическая жизнь Бранта, а разговоры об армии и сельском хозяйстве вызывали зевоту. Впрочем, это было закономерно. Изначально Дельдарию Двайру, младшую из шестерых внуков королевы Дельции Дестины, воспитывали не как наследницу престола. Королева планировала выдать её замуж за принца Прибрежного королевства, единственного наследника старого короля Ваана Вагаршака. Этот брак обеспечил бы Семилунью беспошлинный проезд к Черепашьему океану, а в перспективе - слияние двух королевств. Однако безвременная кончина детей и старших внуков нарушила планы королевы, и глуповатая Дельдария оказалась наследницей престола. Единственной, в ком текла кровь великого рода Семи лун. Опасаясь за её жизнь, Дельция Дестина удалила внучку из столицы, поселила в замке Юной луны и окружила проверенными, надёжными людьми. Тот же Бимль Буревиста лишь казался беспечным франтом, на деле он был одним из лучших воинов Семилунья...
  Чем лучше Елена Петровна узнавала Дельдарию Двайру, тем больше она её забавляла. Принцесса была капризна и эгоистична, командовала окружающими, как хотела, и наивно полагала, что так будет всегда. 'Со своими кукольными мозгами она на троне долго не задержится. Да и пёс с ней, это не мои проблемы!' - категорично и с долей презрения подумала госпожа Пирогова и с благодарностью улыбнулась слуге, поставившему перед ней тарелку с куском торта. Щека слуги дёрнулась, глаза округлились, и он поспешил убраться восвояси, а Елена Петровна беззаботно пожала плечами и взяла ложку. У бисквита оказался своеобразный кисло-сладкий вкус, но гадать, что именно повар добавил в тесто, женщина не стала, просто наслаждалась десертом и мысленно повторяла: 'Только бы сейчас не проснуться. Не сейчас, пожалуйста!'
  - С Вашего позволения, принцесса, я распоряжусь увеличить кондитеру жалование. Сегодня он превзошёл себя, - раздался над ухом тихий голос Буревисты.
  Госпожа Пирогова замерла с ложкой во рту, а потом, сообразив, как глупо выглядит, со звоном положила ложку на тарелку и смущённо закивала:
  - Замечательная идея, Бимль. Жалование этому кудеснику нужно как минимум удвоить.
  Агатовые глаза Буревисты на секунду сузились, но Елена Петровна не придала этому значения. В конце концов, в Семилунье она была, так сказать, проездом, и уж если чего и хотела, так это насладиться великолепным десертом и отдохнуть. 'Можно и в компании такого красавчика, как Бимль. - Госпожа Пирогова с сожалением посмотрела на недоеденный кусок торта и отодвинула тарелку: - Сладкого и у нас полным-полно, а вот галантный и застенчивый мачо - эксклюзив!'- решила она, обвела строгим взглядом подданных и призывно улыбнулась Буревисте.
  Слуги правильно восприняли взгляд принцессы, и под сводами зала стали медленно зажигаться хрустальные многоярусные люстры. Едва первые золотистые светлячки взорвали ночной сумрак, придворные встали со своих мест, поклонились наследнице Семилунья и потянулись к выходу. Бимль тоже поднялся, подал Дельдарии руку, но едва их пальцы соприкоснулись, в зал ворвался гонец в запыленном плаще.
  - Срочное послание для Её высочества! - прокричал он и, рысцой подбежав к принцессе, протянул запечатанный сургучом конверт.
  Действуя, словно во сне, Елена Петровна приняла послание, разломила печать и расправила белоснежный лист:
  'Моя возлюбленная внучка, обстоятельства первостепенной важности требуют твоего незамедлительного возвращения в столицу. Отправляйся в путь, как только получишь это письмо, ибо от резвости твоих коней зависит судьба государства! Дельция Дестина, королева Семилунья'.
  Сердце госпожи Пироговой сжалось от непонятной тревоги, рука с письмом упала, пальцы разжались, но листок не успел коснуться пола - Бимль Буревиста перехватил его налету. Пробежался глазами по ровным, каллиграфическим строчкам и громко приказал:
  - Карету для Её высочества! Живо!
  'Что же случилось в столице?' - заторможено подумала Елена Петровна и опустила взгляд на браслет Дельдарии: небо над золотым дворцом потемнело, семь лун едва виднелись сквозь тёмную пелену туч. Пророкотал гром, небо расчертила пронзительно-яркая молния, и хлынул дождь.
  Елена Петровна вскочила с кресла и кинулась закрывать окно - над изнывающей от жары Москвой разразилась чудовищная гроза.
  - Наконец-то станет легче дышать, - пробормотала женщина и поспешила на кухню.
  Пронеслась по коридору и поражённо остановилась в дверях: посуды в раковине не было, а в стиральной машине крутилось бельё.
  - Когда это я успела? - Госпожа Пирогова напряжённо потёрла лоб, и память услужливо подсказала, что, попив чая и прослушав 'Маленькую ночную серенаду', она всё-таки решила помыть посуду и постирать. - Но я же спала и даже видела сон! - Елена Петровна опустилась на табурет и оторопело уставилась на стиральную машину. Индикатор показывал, что до конца стирки осталось десять минут. - Полтора часа. У меня из жизни выпали полтора часа... - простонала она и поняла, что лукавит. Сейчас госпожа Пирогова прекрасно помнила, чем занималась всё это время. - Но не лунатик же я? Не... Какой лунатик? Я всё помню! И тот чудесный сон, и стирку... Шизофрения!
  Елена Петровна встала, распахнула дверь холодильника и взяла с полки пузырёк валокордина. Накапала в чашку тридцать капель, подумала и добавила ещё десять.
  - Буду спать, как младенец. Без снов! - Решительно выпив лекарство, Елена Петровна почистила зубы и отправилась в спальню, где облачилась в ночную рубашку и легла в постель.
  'И всё-таки любопытно, что же случилось в столице?' - сонно подумала она, повернулась на бок и закрыла глаза.
  
  Глава 2.
  Дорога в Лунный Город.
  
  В семь утра, как обычно, прозвенел будильник. Отработанным за годы движением Елена Петровна угомонила настойчиво трещавшего монстра, потянулась и на миг замерла, прислушиваясь к ощущениям. Ночью ей снился удивительный, захватывающий сон, но сейчас, несмотря на всю свою исключительность и яркость, он помнился лишь чередой расплывчатых, сумбурных картин. 'А может оно и к лучшему?' - мысленно спросила себя госпожа Пирогова, но однозначного ответа дать не смогла. С одной стороны тот факт, что чудесный сон забыт, принёс облегчение, с другой - сомнения и какую-то иррациональную уверенность в том, что из виду упущено что-то очень важное. Почти минуту женщина бессмысленно пялилась в белый потолок спальни, а потом решительно встала и, как молитву пробормотав: 'Это всё жара виновата!', отправилась на кухню. Привычные утренние действия, умывание и приготовление завтрака, взбодрили, а яичница и чашка чая и вовсе привели в прекрасное расположение духа. Жизнь вошла в обычную, годами наезженную колею, где знаком каждый камешек, выбоинка и поворот. Елена Петровна удовлетворённо кивнула, словно соглашаясь с невидимым собеседником, оделась, подкрасила губы и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, покинула квартиру.
  Вчерашний грозовой ливень принес долгожданную прохладу, но ярко светившее солнце обещало к вечеру вновь раскалить город, и, по дороге к автобусной остановке, добровольная узница мегаполиса мысленно посчитала дни до отпуска. Их оставалось ровно десять. 'Дотянем как-нибудь!' - оптимистично подумала она и, заметив показавшийся в конце улицы автобус, ускорила шаг. Вокруг прозрачного навеса с металлической скамейкой толпились люди. Примелькавшиеся за несколько лет лица придали женщине уверенности в сегодняшнем дне и в трезвости собственного рассудка, и когда подошёл автобус, Елена Петровна уверенно пробилась к дверям, миновала турникет и втиснулась в салон. Оказаться зажатой между двумя мрачными, заспанными мужчинами, от которых исходил слабый запах перегара, было неприятно, но госпожа Пирогова давным-давно научилась игнорировать прелести общественного транспорта. Прижав сумку к груди, она схватилась за поручень и с отрешенным видом уставилась в окно.
  Автобус проехал мимо одинаково серых девятиэтажек и покатился вдоль лесопарка. Омытые дождём деревья вновь навеяли мысли об отпуске, а в глубине души стало зарождаться нехорошее чувство зависти к давней приятельнице Татьяне, которая уже неделю жила на даче и наслаждалась тишиной и свежим воздухом. С боков тяжко вздыхали и переступали с ноги на ногу мрачные, как вчерашняя грозовая туча мужики, а Елена Петровна не сводила глаз с проплывающих за окном деревьев и представляла себя в шезлонге в тени любимого дерева. Пышная бледнолистая липа была её гордостью. В своё время именно это роскошное дерево стало главной причиной покупки маленького запущенного домика в подмосковной деревне. Для того чтобы привести дом и участок в порядок пришлось потратить немало сил и денег, но госпожа Пирогова никогда не жалела об этом. Любимое дерево , казалось, делилось с хозяйкой живительной силой: стоило посидеть под липой несколько минут - усталость и тревоги уходили прочь. Поэтому, с ранней весны до глубокой осени, выходные Елена Петровна проводила на даче.
  Взгляд невольно выхватил из проплывавших за окном деревьев высокую стройную липу, и на сердце тотчас потеплело. Госпожа Пирогова полной грудью вдохнула аромат липового цвета, улыбнулась уголками губ и прислонилась виском к плечу спутника. Тяжёлая карета медленно катилась по широкой грунтовой дороге. Дельдария Двайра полулежала на бархатном диване, склонив голову на плечо верного Буревисты, и сквозь неплотно задёрнутые занавески наблюдала, как проплывает за окном густой липовый лес. После душного автобуса, карета воспринималась верхом транспортного совершенства, и женщина сладко потянулась.
  - Доброе утро, Ваше высочество.
  - Доброе утро, Бимль. - Елена Петровна улыбнулась телохранителю, как старому знакомому, раздвинула занавески и выглянула в окно. - Какая красота!
  Буревиста механически кивнул - роскошный липовый лес не интересовал его - и приглушённо кашлянул, привлекая внимание принцессы:
  - Через час мы доберёмся до постоялого двора, где для Вас уже готовят завтрак, Дели, а пока не продолжить ли нам вчерашний разговор?
  Бимль приготовился к тому, что принцесса заартачится, но к его удивлению взгляд Дельдарии был необычайно серьёзным и... умным. Впрочем, Елена Петровна изумилась не меньше: вчерашний мачо исчез, перед ней предстал опытный воин-телохранитель. Из предмета страстного обожания принцесса превратилась в бесполый объект, который было необходимо в целости и сохранности доставить в столицу.
  Некоторое время молодые люди смотрели друг на друга, словно увидев впервые, и если пораженный до глубины души Бимль пытался банально взять себя в руки, то землянка поспешно просматривала воспоминания Дельдарии Двайры и едва сдерживала желание материться. Громко и со вкусом! Вчера вечером, когда они выехали из замка Юной луны, Буревиста пытался втолковать принцессе, что происходит в королевстве, однако Дельдария была настроена на эротично-романтический лад, и вместо беседы они предались любовным утехам. Телохранитель понимал, что, идя на поводу у похотливой девчонки, совершает ошибку, однако ссорится с будущей королевой не рискнул. 'Какая же она идиотка!' - мысленно простонала госпожа Пирогова и растянула губы в ободряющей улыбке:
  - Я готова выслушать Вас, Бимль.
  Буревиста с подозрением посмотрел на принцессу, но задавать вопросов, что да почему, не стал. Откашлялся и перешёл прямо к делу:
  - Вы два года прожили вдали от Лунного города, а за это время в столице многое изменилось. Как Вы знаете, череда невосполнимых, безвременных потерь в роду Семи Лун потрясла страну и серьёзно подорвала здоровье Её величества. Королева слегла сразу после Вашего отъезда в замок Юной луны, и страной фактически правит первый министр Тарнель Тарлан. Воспользовавшись болезнью королевы, он склонил на свою сторону большинство придворных из богатейших родов Семилунья и издал несколько популистских указов, снискав тем самым любовь простонародья. Словно гигантский паук, он опутал сетью всё королевство! Дельция Дестина оказалась бессильна перед его коварством. К тому же она умирает и не в силах помешать Тарнелю захватить власть. Вы её последняя надежда, Дельдария. Если Вам не удастся остановить Тарлана, род Семи Лун, веками правивший королевством, потеряет власть и, скорее всего, угаснет.
  Елена Петровна озадаченно потёрла переносицу: 'Видимо, королева совсем плоха, если полагается на глуповатую Дельдарию'.
  - Я не случайно оказался рядом с Вами, Дели, - тем временем продолжил Буревиста. - Королева приставила меня к Вам не только в качестве телохранителя. Я буду Вашим советником, принцесса. Когда Вы взойдёте на престол, я стану Вашим первым министром. Королева скажет Вам об этом, если мы застанем её в живых. А на случай если мы опоздаем, у меня имеется письмо, где Дельция Дестина выражает Вам свою последнюю волю.
  - Неужели всё так серьёзно, Бимль? - настороженно спросила Елена Петровна, а про себя подумала: 'Странная ситуация. Почему королева отослала из столицы последнюю принцессу из рода Семи Лун? Обычно единственного наследника держат при себе и глаз с него не спускают. И почему Бимль заговорил о своей роли лишь сейчас? Да и от имени ли королевы он действует? Дельдария глупа. Ею можно вертеть, как угодно. Главное, найти подход. А он известен - через постель. Бимль же умеет быть страстным любовником!'
  Буревиста тем временем внимательно вглядывался в лицо принцессы. За два года он прекрасно изучил свою высокопоставленную любовницу и уверовал в то, что способен предугадать её поведение в любой ситуации, однако сейчас Дельдария была совсем не похожа на себя, и у Бимля создалось впечатление, что в карете с ним едет чужая, незнакомая женщина. Слишком много ума было в больших синих глазах, а губы обычно капризно сложенные бантиком вытянулись в тонкую нервную полоску. Принцесса явно размышляла над его словами, напрочь сметая представления Бимля о ней, как о недалёкой и похотливой девчонке. Сосредоточенный вид Дельдарии так ошарашил Буревисту, что на какое-то время он лишился дара речи. Принцесса ждала ответа, а телохранитель таращился на неё, как на заговорившую лошадь.
  - Почему ты молчишь, Бимль? - с подозрением в голосе поинтересовалась Елена Петровна. - Как вы с Дестиной собирались противостоять Тарлану? У вас был план? И почему именно ты должен стать первым министром? Ведь, если я смещу всеми любимого Тарлана, у меня возникнут проблемы. Как вы собирались их решать?
  - Ну... - протянул Буревиста и замолчал.
  Он оказался не готов к разговору с думающей принцессой. К тому же у телохранителя появились вполне обоснованные подозрения, что Дельдария несколько лет водила всех за нос, прикидываясь распутной идиоткой, а это означало, что ему, вопреки заверениям Дестины, придётся иметь дело с хитроумной интриганкой, умело скрывающей свою суть. 'А вдруг она в сговоре с Тарланом? Не зря же королева отослала её из столицы. Да я и сам видел, как Тарлан и Дельдария заглядывались друг на друга. Вполне вероятно, что Дельция опоздала, и голубки успели договориться. Вот тогда ты, Бимль, попал! Хоть сейчас из кареты выпрыгивай и беги куда глаза глядят!'
  Не дождавшись ответа, Елена Петровна недовольно заметила:
  - Ты же хотел поговорить, Бимль, так говори, иначе я решу, что бабушка ошиблась и ты не тянешь на первого министра!
  Буревиста побледнел, его кулаки непроизвольно сжались кулаки, но многолетние тренировки тела и духа помогли совладать с яростью.
  - Думаю, сначала Вам стоит поговорить с королевой, Ваше высочество, - с ледяным спокойствием произнёс, глядя в глаза принцессе.
  - А если мы не успеем?
  - В таком случае, я передам Вам письмо Дельции Дестины, а потом мы поговорим, - Буревиста отвернулся к окну и с видимым облегчением добавил: - Мы подъезжаем к постоялому двору, Ваше высочество.
  Елена Петровна хмыкнула, взглянула на мелькающие среди деревьев черепичные крыши и опустила глаза на 'живой' браслет Дельдарии Двайры: над дворцом бушевала гроза. Среди тёмных сердитых туч вспыхивали золотые молнии. Расчертив небосвод, они врезались в крышу и стены, оставляя после себя кривые, уродливые шрамы. 'Ох, чует моё сердце, дело дрянь', - угрюмо подумала госпожа Пирогова. Тут карета резко затормозила, и будущая королева Семилунья вцепилась в стальной поручень. Донельзя удивлённый взгляд скользнул по вагону метро, мраморным стенам станции и натолкнулся на первые буквы названия...
  - Какого чёрта? - вскрикнула Елена Петровна, опрометью вылетела из вагона и, стараясь не думать об очередном 'сне наяву', быстрым шагом направилась к эскалатору.
  Копаться в воспоминаниях она не просто не захотела - сочла опасным. Каждое утро, в течение многих лет, сначала товарищ, а потом госпожа Пирогова проделывала один и тот же путь и была уверена, что может добраться до родного отделения сбербанка с закрытыми глазами. 'Как, например, сегодня. - Елена Петровна вздрогнула и едва не застонала. - Жара меня доконает! Десять дней, и на дачу! Под родную липу!' - как молитву, твердила она, а на задворках сознания вертелась тревожная мысль о шизофрении...
  В офис старший кассир Пирогова влетела за пять минут до начала рабочего дня. Поприветствовав сослуживцев и перекинувшись с ними ничего не значащими фразами, прицепила бейджик и села за свой стол. Первые клиенты уже входили в зал, и, взглянув на выстраивавшуюся к окошку очередь, Елене Петровне вдруг захотелось встать и уйти. Однако она не была принцессой Дельдарией и не могла позволить себе делать всё, что хочется. Привычно забрав со стойки квитанции, она застучала по клавиатуре, и день неторопливо потёк по заведённому распорядку.
  До обеда клиенты шли сплошным потоком, и госпоже Пироговой было не до своих странных снов. Но когда зал опустел, и работники банка, собравшись за столом в служебном помещении, начали разворачивать бутерброды и заваривать в чашках чай, Елена Петровна с тихой завистью вспомнила пир в замке Юной луны. 'Везёт же некоторым! - подумала она и сейчас же одёрнула себя: - То был сон! А это - жизнь!' Ощутив во рту вкус марципанового торта, Елена Петровна сглотнула слюну, надкусила бутерброд с краковской колбасой и посмотрела в чашку с чёрным чаем - на тёмно-коричневой поверхности мелькнуло озадаченное лицо телохранителя: 'Представляю, каково бедняге общаться с то умной, то тупеющей на глазах принцесской. Совсем, наверное, бедняга измучился, думая-гадая, что она за фрукт!'. И тут Бимль повернулся к ней и с возмущением произнёс:
  - А не засиделись ли мы на этом постоялом дворе, Ваше высочество?
  Елена Петровна вскинула голову и оглядела зал с низким потолком, бревенчатыми стенами и простыми деревянными столами, в данный момент совершенно пустыми. За стойкой вытянулся в струну хозяин постоялого двора, грузный пожилой мужчина с окладистой бородой, из-за его широкой спины выглядывала высокая дородная жена. Скуластые лица супругов были исполнены беспокойства: капризная принцесса уже доставила им несколько неприятных минут, раскритиковав все поданные к завтраку кушанья и охаяв гордость местных погребов - травяной эль, рецепт которого передавался из поколения в поколение и хранился в строжайшей тайне. Всё это Елена Петровна выяснила, привычно просмотрев воспоминания Дельдарии Двайры, и тут же почувствовала себя виноватой. Словно это она, а не безмозглая девица глумилась над почтенными тружениками трактирного бизнеса. За пожилую, работящую чету стало обидно до слёз, тем более что сама госпожа Пирогова не далеко ушла от них по взрасту, и, проигнорировав вопрос телохранителя, она потребовала:
  - Кошелёк, Бимль!
  Буревиста закатил глаза к потолку, отцепил от пояса бархатный мешочек перетянутый золотым шнуром и аккуратно положил его перед принцессой. Демонстративно проигнорировав ужимки телохранителя, Елена Петровна развязала узел и уставилась на золотые кружочки монет, лихорадочна листая память Дельдарии в надежде узнать, какова их покупательная способность. Но, как легко догадаться, наследница престола совершенно не разбиралась в финансовых вопросах и не могла 'подсказать', чему эквивалентно количество золота в кошельке. Заслуженный работник сбербанка России открыла рот, чтобы проконсультироваться с Буревистой, но вовремя передумала и, затянув золотой шнур, небрежно бросила кошель на стол.
  - Это Вам, на память о Дельдарии Двайре! - громко сказала она и поднялась из-за стола. - Надеюсь, карета готова, Бимль?
  - Давно, - буркнул телохранитель и услужливо подал ей руку.
  - Отриньте пессимизм, Буревиста. Обещаю, мы больше не остановимся до самой столицы.
  Госпожа Пирогова кокетливо подмигнула красавцу-семилунцу и, взяв его под руку, вышла на крыльцо...
  - Что с Вами происходит, Дели? - прошипел Бимль, едва карета тронулась.
  Елена Петровна удивлённо взмахнула ресницами:
  - Что Вы имеете в виду?
  - Вы играете со мной!
  - А Вы?
  - Я всей душой желаю процветания роду Семи Лун, но, клянусь, что уже не знаю, нужна ли Вам моя помощь! - Бимль откинулся на спинку дивана и вперил мрачный взгляд в идиллический сельский пейзаж. - И к чему эта странная щедрость? Зачем Вы оставили трактирщику столько золота? Что Вы хотели этим сказать?
  - Мне показалась, что я обидела его.
  - Что?! - Буревиста аж подпрыгнул. - С каких это пор Вас волнуют людские чувства?
  - Со вчерашнего вечера! Скоро я стану королевой. А королева обязана заботиться о своих подданных!
  Глаза телохранителя медленно полезли на лоб:
  - Ответьте мне честно, Дели, что с Вами случилось? Ведь дело не в обязанностях королевы. Вы оставили трактирщику сумму, на которую он может купить десяток постоялых дворов! Так поступает не заботливая королева, а капризная взбалмошная девчонка! - Бимль осёкся, поняв, что зашёл слишком далеко, и поспешно добавил: - Простите, Ваше высочество, но Ваш поступок выглядит именно так.
  Елена Петровна едва не выругалась. Бимль был абсолютно прав: она поступила опрометчиво. 'Но кто же знал, что у местной валюты такая высокая покупательная способность?.. Сколько там было? Не больше двадцати монет. Неплохо, однако, живёт это королевство. Со стороны Дельдарии будет свинством разорить его'. Госпожа Пирогова расправила складки атласного платья и, как бы между делом, заметила:
  - Надеюсь, подаренный мной кошелёк не нанесёт смертельного удара экономике государства.
  Буревиста пригладил тонкие усики, пытаясь углядеть подвох в словах принцессы, и осторожно поинтересовался:
  - А какой смысл Вы вкладываете в слово 'экономика'?
  Предвкушая реакцию телохранителя, Елена Петровна непринуждённо ответила:
  - В данном случае я имела в виду всё хозяйство нашей страны, все его отрасли и виды производства. - Бимль издал какой-то непонятный булькающий звук, и, повернув голову, госпожа Пирогова озабоченно поинтересовалась: - Вам плохо, мой друг, или Вы подразумеваете под словом 'экономика' что-то другое?
  - Откуда Вы знаете? - только и смог выдавить Буревиста. - За два года Вы ни разу не были в библиотеке замка. Когда Вы успели?..
  - Должна быть в женщине какая-то загадка, - пропела довольная произведённым эффектом Елена Петровна и задумалась.
  В отличие от Дельдарии Двайры, она остро чувствовала ответственность за судьбу Семилунья. 'Точно шизофрения! Я воспринимаю сон слишком серьёзно, как вторую реальность. Пора сдаваться на милость психиатров. Или, если ещё не поздно, посетить психотерапевта. Правда, не уверена, что хочу с кем-то об этом поговорить. А уж если быть до конца честной, мне нравится этот длинный, реалистичный сон. Пусть продолжается. В конце концов, это же только сон...'
  Буревиста исподлобья глянул на принцессу, и тут его пронзила страшная догадка: 'Всё кончено! Род Семи Лун умер! Дельдария - ведьма! Я должен попасть к королеве раньше принцессы. Она должна знать, что её внучка - причина гибели рода. Теперь понятно, почему умерли все остальные родственники. Колдунья расчистила себе путь к трону! Её нужно остановить любой ценой! Мерзкая тварь погубит нашу страну!.. А Тарнель Тарлан?! Её сообщник? Или жалкая марионетка? И кто был учителем принцессы? Под личиной кого из придворных скрывается маг? Он наверняка жил с ней в замке Юной луны!' - решил Бимль и стал мысленно перебирать свиту принцессы.
  Приняв молчание за удивление, Елена Петровна ободряюще подмигнула угрюмому телохранителю, и тот растянул губы в лицемерной улыбке. Госпожа Пирогова, впрочем, как и Дельдария Двайра, не настолько хорошо знала Бимля, и об опасности со стороны её самого верного и преданного поклонника даже не подозревала. Продолжая приветливо улыбаться она смотрела в окно, наслаждаясь красотами чужого мира.
  Внезапно 'живой' браслет тисками сжал запястье, и, ойкнув, Елена Петровна взглянула на золотую пластину: тёмные тучи скрыли семь лун, а на дворец обрушился сонм золотых молний, расколов его надвое. Сердце сдавила ледяная рука, на глаза навернулись слёзы. Наследница престола Семилунья попыталась сорвать браслет, но тот словно прирос к руке.
  - Спасибо, - раздался над ней высокий женский голос.
  Елена Петровна машинально кивнула и взяла со стойки очередной ворох квитанций. Последние минуты сна оставили в душе неприятный, горький осадок. Она привычно стучала по клавишам, пробивала квитанции, принимала деньги, но мысли были далеки от работы. Расколотый надвое дворец означал смерть королевы Семилунья, и госпожа Пирогова ужасно волновалась за глупую Дельдарию, которой предстояло с головой окунуться в хитроумные интриги. 'Ни за что не справится! И себя, и страну погубит! Я должна как можно быстрее вернуться в Брант и помочь бедняге'.
  Смерть незнакомой Дельции Дестины потрясла Елену Петровну до глубины души, она поймала себя на мысли, что события в чужом мире волнуют её гораздо больше, чем собственная жизнь. 'Это временно. Вот узнаю, чем там дело кончится, и пойду к психиатру', - решила госпожа Пирогова и едва не рассмеялась. Однако удержаться от неуместного хохота на рабочем месте ей удалось. Положив на стойку сдачу и квитанции, она весело улыбнулась насупленному молодому человеку и перевела взгляд на следующего клиента: 'Знал бы ты, дружок, кто перед тобой сидит, обзавидовался бы. Да... Одновременно работать и спать - не каждому под силу. А вот я могу и страной править, и на кассе сидеть!' Елена Петровна представила озадаченное лицо Буревисты, надеясь снова оказаться в карете, но ничего не вышло. Тогда она в деталях вспомнила золотой браслет Дельдарии - снова неудача. Но женщина не отступила, принявшись анализировать моменты предыдущих 'засыпаний', чтобы найти закономерность. И поняла, что её нет. Сон накатывал неожиданно и каким-либо правилам не подчинялся. Тем не менее госпожа Пирогова упрямо продолжала поочерёдно представлять себе Бимля, браслет, карету, липовый лес, трактир, в общем, всё, что она видела в Семилунье. И хотя ни одна попытка не увенчалась успехом, Елена Петровна не пала духоми: 'Это случилось со мной четыре раза, значит, будет и пятый!' - говорила она себе снова и снова пытаясь пробиться в Брант.
  Всю вторую половину дня кассир Пирогова трудилась как автомат и очень удивилась, обнаружив, что рабочее время закончилось. Заглянув в кассу, обнаружила, что уже сдала деньги, и остаётся лишь снять бейджик. Ламинированный прямоугольник упал в ящик стола, а Елена Петровна сдёрнула с вешалки сумочку и, быстро попрощавшись с сослуживцами, направилась к метро. По дороге она внимательно смотрела по сторонам, стараясь найти зацепку, которая привела бы её в Брант. Тревога за Дельдарию Двайру с каждым часом нарастала. Госпожа Пирогова чувствовала, что карета с королевским гербом вот-вот въедет в Лунный город, а она всё ещё была на Земле.
  Цокот копыт заставил женщину замереть на месте. Осторожно повернув голову, она увидела, что её догоняет наряд конной милиции. 'Вот оно!' - Елена Петровна впилась глазами в копыта бурой лошади и облегчённо вздохнула, услышав церемонный голос Буревисты:
  - На башнях чёрные флаги, Ваше высочество!
  
  Глава 3.
  Приехали.
  
  - На башнях чёрные флаги, Ваше высочество, - выглянув из окна, сообщил Бимль. - Королева...
  - Знаю.
  Елена Петровна скользнула взглядом по золотой пластине на правом запястье: дворец лежал в руинах, а над ними, словно неоновые лампы, сияли семь идеально полных лун. Лёгкая тень скользнула по лицу, губы тронула печальная улыбка. Госпожа Пирогова не знала покойную королеву Семилунья, однако испытывала щемящую грусть от этой потери. 'Наверное, Дельдария любила её, - запоздало подумала она, склонила голову и вдруг почувствовала колкое жжение в глазах, будто сотни тонких иголочек запрыгали по глазным яблокам. - Я что, плакать собралась? - Елена Петровна провела пальцами по глазам, но те были совершенно сухими. - И почему местные дамы не возят с собой зеркал? Непорядок'.
  - С Вами всё в порядке, Дели?
  - Само собой, Бимль.
  Елена Петровна отвернулась к окну, а Буревиста сжал губы в тонкую полоску и с подозрением сузил глаза. От воина не ускользнули противоестественные метаморфозы, на краткий миг произошедшие с глазами принцессы. Пушистые длинные ресницы, которым завидовали все девушки королевства, вдруг побелели, словно покрывшись инеем, потом заалели, как крылышки бабочки-зарянки, и вновь вернули привычный чёрный цвет. 'Точно колдунья! И даже не скрывает этого! Видимо, уже празднует победу. Но рано радуешься, ведьма! Я найду способ расправиться с тобой!'
  Тем временем карета приблизилась к двойным крепостным стенам, ощетинившимся башнями и баркабанами*. Увидев королевский герб, дозорный у ворот затрубил в рог, и его сигнал подхватили на башнях. Тягучий мощный рёв пронёсся над городом и затих. Лунный город вновь погрузился в скорбную тишину, а карета принцессы, миновав огромные железные ворота, покатила по широкой булыжной мостовой. Главная улица была безлюдна, лавки и мастерские закрыты, окна жавшихся друг к другу домов - плотно зашторены, а на дверях вывешены чёрные полотна.
  На пустой рыночной площади карету поджидал отряд дворцовой стражи. Выхватив сабли, гвардейцы отсалютовали будущей королеве и окружили карету ровным, словно прочерченным по линейке треугольником. Парадных, красно-золотых мундиры солдат, их белые парики и высоких головные уборы с блестящими лакированными козырьками произвели на госпожу Пирогову настолько ошеломляющее впечатление, что она чуть ли не по пояс высунулась из окна кареты, стараясь получше рассмотреть их.
  - Очнитесь, Ваше высочество! - прошипел Бимль Буревиста и дёрнул принцессу за пышную юбку. - Немедленно сядьте! Вы ведёте себя так, словно никогда не видели дворцовой стражи!
  Негромко ойкнув, принцесса плюхнулась на диван и с возмущением посмотрела на своего агрессивно настроенного телохранителя.
  - Не командуйте, Бимль! Я почти королева, и веду себя так, как считаю нужным! - Елена Петровна понимала, что Буревиста абсолютно правильно одёрнул её, но, памятуя, что лучшая защита это нападение, продолжила отповедь: - Как ты посмел коснуться моего платья на глазах солдат? Разве мне угрожала опасность? Ты явно превысил свои полномочия, голубчик! А что будет, когда ты станешь первым министром? Станешь отчитывать меня на глазах толпы?
  - П-простите, - запинаясь, пробормотал Бимль.
  Елена Петровна демонстративно фыркнула, внутренне радуясь своей маленькой победе и, отвернувшись от смущённого телохранителя, вновь уставилась в окно. Карета медленно катила по гладкой булыжной мостовой. Несмотря на то, что гвардейцы шагали на своих двоих, двигались они удивительно быстро и слаженно. За пару минут пересекли рыночную площадь, промаршировали по бульвару, обрамлённому раскидистыми каштанами, и вывели карету на берег полноводной реки, к началу широкого сводчатого моста на массивных каменных опорах, который походил на священного китайского дракона, что, пролетая над городом, решил омыть ноги и брюхо в местных пронзительно-синих водах. Госпожа Пирогова поёрзала на диванчике, покосилась на Буревисту и, костеря себя за несдержанность и неуместное в её годах любопытство, снова высунулась в окошко. Правда не по пояс, а по линию декольте, но всё равно тут же представила, как вытянулось за её спиной лицо телохранителя. 'Ничего, Бимль, я скоренько!' - мысленно хихикнула Елена Петровна и жадным взглядом окинула дивный пейзаж. Река изящным полукругом огибала гигантский холм, пологие склоны которого утопали в зелени парков и садов, а на вершине, словно вылепленный из безе и марципана умелым кондитером, красовался белоснежный дворец.
  - А ведь не похоже было, что скучает по столице, - проворчал Буревиста, однако Елена Петровна не обратила на него внимания.
  Она во все глаза смотрела на белоснежные стены своего будущего дома, и чувствовала, как внутри просыпаются непривычные, волнующие желания - почувствовать восхищённые взгляды, услышать хвалебные речи, с гордостью объявить горожанам, что именно она, Дельдария Двайра их новая королева. Захотелось расправить плечи и снисходительно качнуть головой, сообщая миру, что ей понятны все его тревоги и заботы, но не страшны, ибо ничто не может напугать блистательную властительницу Семилунья. 'Правильно, главное, марку держать! А с экономикой разберусь по ходу дела'. Елена Петровна грациозно опустилась на диван и с отеческой заботой посмотрела на хмурого телохранителя:
  - Не переживай, Бимль, я буду очень хорошей королевой.
  - Несомненно, Ваше высочество, - склонил голову Буревиста, пряча ухмылку, ибо в эту минуту представлял Дельдарию Двайру в очищающем пламени костра. Ему, верному почитателю законов Семилунья, претило общество ведьмы. Бимль едва справлялся с брезгливостью и злостью, и держался лишь на том, что раз за разом повторял себе: принцесса не должна была заподозрить, что он в курсе её колдовской сущности. Слова помогли успокоиться. Буревиста поднял голову и лучисто улыбнулся: - Чем больше я узнаю Вас, Дели, тем твёрже верю в то, что Ваше правление сделает Семилунье самым влиятельным государством Бранта!
  - Льстец, - фыркнула Елена Петровна, бросила взгляд в окно, да так и не смогла отвернуться.
  Лошади спустились с моста, ступили на дорогу из гладких, плотно примыкающих друг к другу каменных плит, и карета словно плыла вдоль бесконечных садов и парков, в глубине которых белели фасады богатых домов. К сожалению, быстро темнело, и Елена Петровна пожалела, что не может рассмотреть их получше. Хотелось сравнить особняки Лунного города со знаменитыми русскими усадьбами. Почему-то госпожа Пирогова была уверенна в том, что они чем-то похожи...
  Карета достигла вершины холма и чуть замедлила ход перед огромными воротами. Ажурные створы распахнулись, стоящие на часах гвардейцы вскинули пики, салютуя будущей королеве, и Елена Петровна с открытой, по-детски радостной улыбкой помахала им рукой. Бимль в очередной раз закатил глаза. 'Конечно, смерть Дельции для неё праздник! Дни, наверное, считала, дождаться не могла! - зло подумал телохранитель, раздражённо взъерошил волосы и краем глаза взглянул на сияющую, как медный таз, принцессу. - Мерзкая ведьма!'
  А госпожа Пирогова вовсю наслаждалась величественным дворцовым парком: квадратными террасами, большими прямыми аллеями, пышными цветниками, зеркальными бассейнами с разнообразными фонтанами, выстриженными лужайками с розовыми кустами по краям. И, наконец, в сиянии гигантских светильников, глазам путешественницы предстал королевский дворец. Фасад его украшали многочисленные полуколонны, сдвоенные пилястры и скульптурные бюсты. Высокие арочные окна с изящными балконами были задрапированы чёрными полотнищами, но общего впечатления это не портило, а скорее привносило некий налёт загадочности. Колоссальное по размерам строение венчал массивный аттик с рельефными фигурами людей и животных, а над ним возвышалась многоярусная башня, покрытая орнаментальной резьбой. На макушке башни реял красно-золотой флаг с траурными лентами.
  'Какая красота! Мечта любой королевы! Но почему нет людей? - удивлялась Елена Петровна. - Где слуги, придворные?' Карета остановилась перед мраморными ступенями, застланными тёмным ковром. Солдаты убрали сабли в ножны, офицер распахнул дверцу, и Бимль первым выбрался из кареты, чтобы тут же с поклоном подать руку принцессе. Осторожно приподняв двумя пальцами пышную юбку, Елена Петровна ступила на траурную дорожку. Женщину так и подмывало спросить Бимля, почему их никто не встречает, но она не рискнула, опасаясь в очередной раз попасть впросак.
  А галантный и невозмутимый Буревиста, сейчас, как никогда похожий на телохранителя, ревностно зыркнул на офицера гвардейцев и повёл принцессу по мраморным ступеням, к двустворчатым позолоченным дверям. На просторной площадке перед дверями Бимль остановился, церемонно поклонился и отступил в сторону, всем своим видом показывая, что дальше принцесса должна действовать самостоятельно.
  - Мавр сделал своё дело, мавр может уходить, - еле слышно проворчала Елена Петровна и внутренне подобралась.
  Госпожа Пирогова чувствовала, что сейчас предстоит сделать что-то значительное, и попыталась найти подсказку в воспоминаниях Дельдарии, но на памяти принцессы королевы не умирали, и она тоже не знала, что её ожидает и как нужно себя вести. Елена Петровна с подозрением покосилась на Бимля: 'Специально не предупредил меня? Хочешь, чтобы я сразу же села в лужу? Обиделся, что я не пообещала тебе портфель первого министра? Вот гад!' Больше она подумать ни о чём не успела - тишину разорвал низкий трубный голос:
  - Кто ты, стоящая у врат Семилунья?
  В другое время, Елена Петровна наверняка бы подпрыгнула на месте и закричала, настолько неожиданно и громко прозвучал вопрос из ниоткуда, но в эту минуту она сгорала от ярости на Буревисту, поэтому разбираться, что и откуда звучит, не стала. Гордо вскинула голову и заявила:
  - Я Дельдария Двайра, последняя принцесса из рода Семи Лун!
  - Зачем ты пришла сюда, Дельдария Двайра?
  Елена Петровна с презрением покосилась на телохранителя:
  - Я пришла, чтобы занять трон Семилунья, принадлежащий мне по праву крови!
  - Тверда ли ты в своём решении, Дельдария Двайра? Готова ли ты положить жизнь на благо королевства?
  - Да, я готова верой и правдой служить гражданам Семилунья!
  - Да будет так! - изрёк голос, и позолоченные двери стали медленно разъезжаться.
  Госпожа Пирогова, затаив дыхание, смотрела, как из глубины открывающегося холла выплывают четверо атлетически сложенных мужчин в набедренных повязках из чёрной парчи с изящным золотым паланкином на плечах. Двигались атлеты семенящими шажками, приличествующими скорее японским гейшам, чем накаченным амбалам, и Елена Петровна развеселилась. С трудом удерживаясь от того, чтобы не растянуть губы в ехидной улыбке, она смотрела, как мужчины останавливаются в двух шагах от неё, опускаются на колени и замирают бессловесными античными статуями. 'И что мне делать? Сразу на носилки лезть или сказать для начала что-то отечески-ласковое? - Елена Петровна обернулась к телохранителю, но тот так же стоял на коленях и смотрел в пол. - Треснуть бы тебя хорошенько!' - разглядывая его тёмно-русую макушку, подумала и, мысленно перекрестясь, взобралась на носилки.
  Золотое кресло оказалось жёстким и неудобным, если бы не пышные юбки, на нём вообще невозможно было бы сидеть. Пол качнулся - атлеты стали подниматься, и Елена Петровна мёртвой хваткой вцепилась в подлокотники: 'Только б не уронили!' Обошлось. Двигаясь маленькими шажками носильщики пересекли холл, поднялись по широкой мраморной лестнице и пошли по мрачному тёмному коридору. Елена Петровна осторожно посматривала по сторонам, но стены утопали во мраке. Тусклые светильники под потолком высвечивали лишь узкую ковровую дорожку, словно путеводная нить тянущуюся по центру казалось бесконечного коридора. Наконец носильщики остановились перед тускло освещённой дверью и бережно опустили паланкин на пол. Елена Петровна растерялась и занервничала, вновь не зная, что делать дальше - встать или продолжать сидеть, и едва не закричала, когда раздался знакомый трубный голос:
  - Честны ли твои намерения, Дельдария Двайра? Не ищешь ли ты власти, ради самой власти?
  - Я честна в своих намерениях и не алкаю власти, - немного ворчливо отозвалась Елена Петровна и поднялась на ноги, поскольку тускло освещённая дверь призывно распахнулась.
  От дверей тянуло жаром, что несколько озадачило претендентку на престол Семилунья, однако раздумывать слишком долго ей не позволили. Прозвучал рокочущий возглас: 'Иди!' - и госпожа Пирогова шагнула в знойную темноту. На стенах немедля зажглись неяркие матовые светильники, и Елена Петровна ахнула от удивления. Она ожидала чего угодно, но только не того, что окажется в бане: обитые деревом стены, широкий полок, бадьи с водой. К принцессе бесшумно приблизились служанки в одинаковых бело-серых платьях с кружевными воротами под горло и рукавами-фонариками. Ловкие пальцы девушек забегали по платью принцессы, расстёгивая многочисленные пуговки-крючочки и снимая украшения. Розовое атласное платье скользнуло на пол. За ним последовали нижние юбки и шёлковая рубашка. Одна из служанок опустилась на колени, осторожно сняла с ног Дельдарии туфли и, держа их на вытянутых руках, поплыла к двери. Следом потянулись остальные девушки, а когда двери за ними закрылись, откуда-то сбоку появились две высокие мускулистые бабищи в чёрных набедренных повязках. Госпожа Пирогова сдавленно ойкнула, но ничего плохого с ней не случилось. Атлетки удивительно нежно подхватили принцессу под белы рученьки, усадили в большую деревянную лохань с тёплой, пахнущей карамелью водой и усердно заработали мягкими мочалками. Никогда ещё Елена Петровна не получала такого удовольствия от посещения бани. Сначала её чисто вымыли, а потом уложили на широкую лавку, увлажнили кожу маслом, и банщицы в четыре руки начали массаж. Елена Петровна покрякивала от удовольствия, чувствуя, как расслабляются мышцы, как по телу разливается приятная истома, а на душу нисходят умиротворение и покой.
  Но всё прекрасное рано или поздно заканчивается, и массаж не стал исключением. Посчитав работу выполненной, банщицы подняли расслабленную принцессу на руки и вновь опустили в тёплую воду, а пару минут спустя в комнату впорхнули служанки с большими махровыми полотенцами. Они насухо вытерли наследницу, облачили её в тончайшую белоснежную сорочку и проводили в соседнюю комнату, где усадили перед низким столиком, на котором в гордом одиночестве стояла фарфоровая чашка с чаем. Елена Петровна с удовольствием выпила душистый чай, перевела вопросительный взгляд на служанок, но те не произнесли ни слова. Однако куда идти подсказали - присели в реверансе и дружно указали на дверь в дальнем конце комнаты. 'А потом пришла мама медвежонка и сказала, что надо спать', - вспомнилась фраза из детского мультика, и Елене Петровне прикрыла рот ладонью, скрывая зевок. Пребывая в грузах о монументальной кровати с тяжёлым балдахином, кучей мягких подушек и воздушных пуховых одеял, она добрела до указанной двери, потянула золотую ручку и застыла, хлопая глазами, как большая, разбуженная днём сова: перед ней простирался необъятный, скудно освещённый зал, до отказа заполненный людьми в чёрных плащах с надвинутыми на лица капюшонами.
  - Что за...
  Госпожа Пирогова отпрянула, прикрыла руками просвечивающиеся сквозь тончайший шёлк груди и машинально посмотрела на золотой браслет - единственное украшение, которого не коснулись руки служанок. Над возродившимся дворцом всходили семь полных лун Бранта. Елена Петровна с готовностью приняла подсказку, но абсурдная ситуация всё равно не укладывалась в голове. 'Дикость какая-то! Где горностаевая мантия, скипетр, держава? Почему я должна дефилировать перед толпой нагишом?.. Но не отступать же сейчас?.. Ладно, стану королевой и перепишу к дьяволу все правила!' - с возмущением подумала она и, опустив руки, шагнула в зал.
  Толпа дрогнула и стала медленно расступаться, указывая наследнице путь. Мёртвую тишину зала нарушал только лёгкий шелест длинных плащей. Чтобы сохранить спокойствие, Елена Петровна представила себя дерзким белым облачком, плывущим по тёмному небу, и с каждым шагом её босые ноги всё увереннее ступали по холодному мраморному полу. Неожиданно толпа двинулась чуть быстрее, открыв взору наследницы белоснежный круглый ковёр, на котором лежала золотая накидка и венец из семи гладких золотых дисков. Не иже сомневаясь, госпожа Пирогова набросила накидку на плечи, возложила на голову королевский венец и властным взглядом обвела толпу. Открыла было рот, чтобы объявить себя правительницей Семилунья, но не успела - пол под ногами дрогнул, и Елена Петровна поплыла вверх. В ту же секунду в зале вспыхнули сотни светильников, их ослепительный свет отразился в зеркальном потолке, упал на чёрную безликую толпу, и она, словно по мановению волшебной палочки, превратилась в помпезно разодетых мужчин и женщин. Платья семилунцев блистали золотом и драгоценными камнями, а причёски дам можно было смело причислить к произведениями искусства.
  Скрытый от глаз механизм поднял Елену Петровну на высоту человеческого роста, и она оказалась на вершине белоснежного холма. Проревели трубы, люди подняли руки, приветствуя королеву Семилунья. Госпожа Пирогова ослепительно улыбнулась, поприветствовала толпу жестом члена Политбюро КПСС и иронично подумала: 'Интересно, долго мне здесь стоять? Я кажусь себе памятником самой себе!' Эта мысль рассмешила новоявленную королеву, и она улыбнулась ещё шире. Между тем, семилунцы взялись за руки, и под торжественную музыку, вокруг белоснежного холма закружились концентрические кольца хороводов. 'С Новым годом! Теперь ты новогодняя ёлка, Елена Петровна! - пуще прежнего развеселилась госпожа Пирогова. - Любопытно: что будет дальше?' И, словно в ответ на её мысли, музыка смолкла, хороводы остановились и распались, а в конце зала появились уже знакомые атлеты с паланкином на плечах. Выглядели ребята теперь празднично: на бёдрах повязки из алтабаса*, на шеях - золотые цепи с прозрачными камнями размером с гусиное яйцо. 'Стразы, наверное, - решила Елена Петровна и тут же засомневалась: - А если нет? Тогда это круто! Богатое, однако, у меня государство!'
  Паланкин подплыл к холму, и королева облегчённо выдохнула: вместо неудобного золотого кресла ей предстояло возлечь на золотое ложе. Носильщики опустились на колени. Раздался щелчок, и на ровном склоне холма появились ступени. Елена Петровна спустилась к паланкину, возлегла на ложе, и её куда-то понесли. 'Пир или бал меня предстоит? - раздумывала королева, разглядывая одежды и причёски брантийцев. - Судя по церемонии коронации, ожидать можно чего угодно'. Сгорая от любопытства, госпожа Пирогова покинула зал и поплыла по ярко-освещённому дворцу. Это была великолепная прогулка, ибо внутреннее убранство наконец-то явилось хозяйке во всём великолепии. Стены дворца оказались выложены золотыми пластинами вперемешку с драгоценными камнями, рамы картин напоминали оклады икон, статуи, высеченные из бесценного мрамора, точно светились изнутри, а люстры из чистого прозрачного, как слеза, хрусталя, переливались всеми цветами радуги. Каждый квадратный сантиметр дворца вопил о несметных богатствах Семилунья, впрочем, абсолютно зря, поскольку Елена Петровна была не в состоянии оценить окружавшую её роскошь. Она не была ни искусствоведом, ни ювелиром, ни скульптором, ни даже просто богатой женщиной, и не могла отличить бриллиант от страза, настоящее золото от сусального и определить, из хорошего ли мрамора высечена статуя. Например, взглянув на сложенное из чёрных, розовых и белых жемчужин панно, создание которого заняло у автора пятьдесят лет, ибо жемчуг в Бранте был невероятно редким и дорогим материалом, Елена Петровна лишь равнодушно подумала: 'Красиво. Похоже на мои бусы. - И тут же забыла о шедевре семилунского искусства, завозившись на золотом ложе. - Оно такое же неудобное, как кресло!'
  Постепенно и без того неспешный шаг носильщиков замедлился, и вскоре они опустили паланкин перед розоватыми дверями, словно сделанных из осколков кораллов. Двое стражников в парадном одеянии отсалютовали королеве алебардами и, дружно прокричав: 'Слава Дельдарии Двайре, королеве Семи Лун! Да будет долгим и мудрым её правление!', взялись за ручки дверей. Поднявшись с ложа, Елена Петровна царственно приосанилась, мысленно перебирая в уме приличествующие моменту слова, дабы произвести достойное впечатление на подданных, но стоило дверям распахнуться, подалась вперёд и застыла с вытянувшимся от недоумения лицом: перед ней открылась роскошная, отделанная деревом спальня. 'Вот те раз... Они там празднуют, а меня - в постель?' Но тут из комнаты выступил отряд служанок, и Елене Петровне волей не волей пришлось войти в спальню. Топать ногами и требовать банкета могла какая-нибудь финтифлюшка, но не старший кассир сбербанка России, и, тем более, не королева Семилунья.
  Служанки бережно сняли с Дельдарии венец, золотую накидку и сорочку, облачили в длинную ночную рубашку и подвели к высокой монументальной кровати. По приставной лесенке Елена Петровна забралась на кровать, легла на пуховую перину и аж мурлыкнула от удовольствия. 'К чёрту пиры и танцы! С это момента, я буду здесь жить!' Служанки накрыли королеву гигантским пуховым одеялом, на котором красовались семь искусно вышитых лун, погасили светильники, кроме того, что стоял на прикроватной тумбочке, и, поклонившись, удалились.
  - Лепота... - протянула Елена Петровна, разглядывая тяжёлый бархатный балдахин, покрытый золотой паутиной вышивки.
  Веки понемногу слипались, тело охватывала приятная слабость. 'А не пора ли мне проснуться? - лениво подумала госпожа Пирогова. - Интересно, что я делаю дома? Может быть, тоже спать ложусь? Или пью чай с Клавдией... Или... Хотя нет, посплю-ка я лучше здесь. Когда ещё доведётся в царской постели понежиться?' Елена Петровна широко зевнула, повернулась на бок, положила руку под голову и вдруг услышала шорох.
  - Кто здесь?
  От неожиданности женщина подскочила и завертела головой, опасливо вглядываясь в темноту.
  - Это я, Ваше величество, Тарнель Тарлан.
  Из мрака выскользнул среднего роста мужчина в мягком коричневом камзоле и узких шёлковых штанах. В знак приветствия он приподнял шляпу, и пышная манжета рубашки белой птицей взметнулась вверх. Елена Петровна нахмурилась и пристрастно уставилась в лицо первого министра Семилунья, о коварстве которого предупреждал Буревиста, и о котором с восхищением и страстью вспоминала Дельдария Двайра. Неправильное вытянутое лицо с длинным, чуть утолщённым носом, узкими, близко посаженными глазами и бровями домиком. 'Ничего особенного... Что она в нём нашла?' - изумилась госпожа Пирогова, но тут Тарнель улыбнулся, и лицо его преобразилось. Брови взметнулись вверх, голубые глаза засветились, уголки рта приподнялись, а на щеках прорезались удивительно симпатичные морщинки. И Елена Петровна незамедлительно осознала, что более обаятельного человека не встречала за всю свою долгую жизнь.
  - Что Вам угодно, господин Тарнель? - доброжелательно спросила она, не осознавая, что сияет, как кираса на параде.
  Тарлан ухмыльнулся, видимо отлично представлял, как действует его улыбка на окружающих, по-свойски забрался на кровать и уселся в ногах Дельдарии.
  - Я два года ждал встречи с тобой, дорогая! - продолжая улыбаться, заявил он, пошловато подмигнул обомлевшей королеве и, сорвав камзол и шляпу, нырнул под одеяло.
  Нахальные руки министра на мгновении сжались на талии, а потом расползлись вверх и вниз, шаря по холёному телу, и Елена Петровна опомнилась.
  - Что Вы себе позволяете! - взвизгнула она, брыкаясь и пинаясь, точно необъезженная лошадь.
  - Но ты же хотела этого, радость моя! - с трудом удерживая королеву в объятиях, возмутился Тарлан. - Дельция ушла, и теперь нам никто не помешает!
  - Я была молода и глупа!
  - Не говори так! Ты разбиваешь мне сердце! Я ночей не спал, мечтая о тебе!
  - Хватит причитать! Мы не в театре, и Вы не герой-любовник! Брысь!
  'Что-то не так' - Тарнель отстранился от королевы и внимательно всмотрелся в её лицо. Он помнил Дельдарию наивной похотливой глупышкой, которая настолько легко попала в сети его обаяния, что Дельция Дестина, заподозрив неладное, отослала наследницу в замок Юной луны. Два года Тарлан чужими глазами следил за принцессой. Он знал о ней больше, чем сама Дельдария и был уверен, что, возвратившись в столицу, Дели забудет о прежних любовниках и броситься в его объятья. Однако в Лунный город вернулась совсем другая Дели. Она вела себя так, словно видела Тарлана впервые. А самым ужасным было то, что в глазах новоиспечённой королевы Семилунья светился ум, которого по определению там быть не могло. Не отводя взгляда от лица Дельдарии, Тарнель нащупал камзол и стал медленно натягивать его, соображая, что произошло с принцессой Семи Лун по дороге в столицу. 'Ведь была дура дурой, и вдруг поумнела. В одночасье?! Так не бывает!'
  Госпожа Пирогова в свою очередь тоже наблюдала за министром. И то, что она видела, внушало опасения. Лишившись улыбки, лицо Тарлан потеряло обаяние, а глаза стали холодными и напряжёнными, как у готовящейся к броску змеи. 'И этот против меня! Интриганы!' - с раздражением подумала Елена Петровна, а вслух сказала:
  - Простите, что разочаровала Вас, Тарнель, но сейчас меня больше волнует положение дел в королевстве, чем секс с Вами.
  Длинное лицо первого министра вытянулось ещё больше, побледнело и стало походить на дыню-торпеду. Он нервно пригладил волосы, нахлобучил шляпу и тихо спросил:
  - Это ты, Айно?
  - Что?
  - Ничего, - быстро ответил Тарлан, и лицо его посуровело: - Назовите Ваше имя!
  - Дельдария Двайра, если Вы запамятовали.
  - Настоящее имя!
  - Не понимаю, о чём Вы.
  - Всё Вы прекрасно понимаете! Зачем Вы захватили тело нашей принцессы? Что Вам нужно в Бранте?
  - Откуда Вы знаете? - пролепетала Елена Петровна, отодвигаясь от министра и бросая отчаянный взгляд на правое запястье.
  Она надеялась, что сейчас проснётся, но не тут-то было: ни пристальные взгляды на 'живой' браслет, ни взывание к образу московской квартиры не помогли. А первый министр волком смотрел на неё и ждал ответа. 'И ответить надо, не то он шум поднимет. Чёрт! Думай, Лена, думай!'
  - Я не выпущу Вас из тела Дельдарии, пока Вы не ответите мне, что маг Вашего уровня делает в Бранте, - твёрдо произнёс Тарнель. - Если Вы просто развлекаетесь, то Вам не стоит меня опасаться. Поклянитесь, что больше не вернётесь в это тело, и я отпущу Вас с миром.
  - Я не могу... - испуганно выдавила госпожа Пирогова. Она с удовольствием поклялась бы навеки оставить тело Дельдарии, но её появления в Бранте носили спонтанный характер, и гарантировать, что они больше не повторяться, женщина не могла. А обещать то, что не в силах выполнить, было не в её правилах. - Понимаете... Я сплю...
  - Меня не волнует, в каком Вы там трансе пребываете! Отвечайте: зачем Вы пришли в Брант?
  - Вы не поняли. Я не знаю, как оказываюсь здесь.
  - Не юлите! Переселение в чужое тело - сложный и опасный магический ритуал! Далеко не каждый маг способен на это! Неужели Вы думаете, что я поверю, что Вы случайно оказались в теле Двайры? Считаете меня идиотом?
  'Да как он смеет отчитывать меня, как сопливую девчонку?!' - разозлилась Елена Петровна, и страх ушёл.
  - Не кричите на меня! Я не маг! Я работник сбербанка! Я пытаюсь объяснить Вам, что со мной произошло, а Вы не желаете слушать!
  - Я весь во внимании, - презрительно скривился Тарнель.
  - А стоит? - в тон ему поинтересовалась госпожа Пирогова. - Вы заранее не верите мне, так зачем метать бисер перед свиньями?
  На мгновение первый министр Семилунья стал красным, как варёный рак, но тут же взял себя в руки и, всем своим видом выражая снисхождение и скуку, привалился к спинке кровати и скрестил руки на груди:
  - Вы не выйдите отсюда, пока я не узнаю всей правды. Рассказывайте!
  - Не буду! Останусь в Бранте, и буду править королевством!
  Правая бровь Тарнеля взметнулась вверх, а голос наполнился ядовитой насмешкой:
  - Вы будете править королевством ровно до завтрашнего утра, потому что, как только семилунцы узнают, что Вы - маг, Вас сожгут. Живьём!
  - Я не маг!
  - А я не первый министр!
  - Верно подмечено! Завтра же я назначу на Вашу должность своего человека.
  - Это кого же? Буревисту? - с издёвкой поинтересовался Тарлан и расхохотался: - Да, узнав, что Вы ведьма, он лично сложит для Вас костёр! - Внезапно министр оборвал смех и с подозрением спросил: - Или Ваш любовничек в курсе, кто Вы?.. Нет, вряд ли... Я прекрасно знаю Бимля. Фанатик! Он лично уничтожал магов и гордиться этим! Знаете, что начертано на его родовом гербу? Искоренитель! Его род возвысился в те времена, когда в Бранте уничтожали таких, как мы!
  - Постойте! - встрепенулась Елена Петровна. - Так Вы маг?! Но Вы живы и здоровы! И Вы - первый министр!
  - Потому что, я очень хороший маг. Но речь не обо мне!
  Тарлан криво усмехнулся и замолчал, задумчиво рассматривая королеву, словно прикидывал, как с ней поступить. По спине госпожи Пироговой пробежал холодок, а царское ложе вдруг показалось жёстким и неуютным. Женщина поёжилась, незаметно ущипнула себя за бедро, надеясь проснуться. Она всё ещё верила, что всё происходит не наяву, правда, теперь опасалась, что забавный увлекательный сон превратится в ужасный, леденящий душу кошмар. Обаятельный министр стал казаться злым духом, который задумал погубить юную королеву. Елена Петровна кожей чувствовала, исходящую от него угрозу. Тарнель сверлил её взглядом, и этот взгляд обжигал, заползал под кожу, пытаясь пробраться к сердцу. Напряжение внутри нарастало как девятый вал. 'Сейчас он меня убьёт!' - мысленно всхлипнула госпожа Пирогова. И тут из угла комнаты донёсся лёгкий стук. Именно он и стал последней каплей, прорвавшей плотину, и выдержанный, никогда не теряющий лица старший кассир сбербанка России, сжалась в комок и завизжала, как первоклассница.
  
  Глава 4.
  Кошки-мышки.
  
  - Дура! - прошипел Тарлан, скатился на пол и юркнул под кровать.
  Едва пятки первого министра Семилунья скрылись в недрах обители детских страхов, двери с грохотом распахнулись, и в спальню вбежали стражники с алебардами наперевес. Увидев, что королева жива, здорова и больше не орёт, они мгновенно успокоились, гулким шагом приблизились к кровати и почтительно поклонились.
  - Что случилось, Ваше величество?
  Её величество нервно икнуло и указало пальчиком в тёмный угол комнаты. Стражники, как по команде угрожающе сдвинули брови, ринулись в указанном направлении и в мановение ока зажгли лампы. Яркий свет высветил задрапированный нежным, розоватым шёлком угол и симпатичное мягкое трио - диван и два мягких кресла. Пока Елена Петровна заторможено разглядывала гобеленовую обивку с видами охоты, гвардейцы внимательно осмотрели стены, прощупали мраморные плиты пола и деловито похлопали по спинкам и подлокотникам. Не обнаружив ничего подозрительного, один из них повернулся к кровати и доложил:
  - Здесь никого нет, Ваше величество.
  - Там была мышь, - хрипло произнесла Елена Петровна, чувствуя себя полной идиоткой.
  Стражники понимающе переглянулись.
  - Она убежала, Ваше величество, - мягко, но уверенно сказал второй. - Спите спокойно.
  Гвардейцы направились к дверям, а красная как рак королева сидела на роскошном ложе и судорожно соображала, каким образом задержать их в спальне - продолжать разговор с Тарланом ужасно не хотелось.
  - Пусть один из Вас побудет со мной, а другой отыщет кошку и принесёт её в спальню! - не придумав ничего лучшего, приказала она.
  Стражники остановились, с недоумением посмотрели друг на друга, потом на королеву и синхронно пожали плечами.
  - В чём дело? - начала закипать Елена Петровна. - Неужели во дворце нет ни одной кошки?
  - Ни одной, - эхом откликнулись гвардейцы.
  Теперь растерялась землянка:
  - А где есть?
  - Ну... - протянул первый и потёр шею. - Я слышал, что кошка есть у герцогини Патханы Пуники, но замок Солнечного света в трёх днях пути от столицы.
  - Пошлите за ней! - из вредности потребовала госпожа Пирогова, с горечью осознавая, что стражники сейчас уйдут, и ей всё-таки придётся вернуться к беседе с Тарланом.
  - Как прикажете, Ваше величество.
  Стражники поклонились и покинули спальню, плотно прикрыв за собой двери.
  - Вот засада... - едва слышно пробурчала новоявленная королева и зло чертыхнулась: из-под кровати показалась взлохмаченная голова первого министра.
  Тарнель поднялся на ноги, одёрнул камзол, нахлобучил шляпу и раздражённо спросил:
  - Зачем Вам кошка?
  - Мышей будет ловить!
  - Мышей во дворце ловят лисы! - наставительно заявил Тарлан. - А кошка - дикое животное! Ни одному человеку в здравом уме не придёт в голову держать её в доме!
  - А как же герцогиня Пуника?
  - Сумасшедшая, эксцентричная старуха! Её уже лет десять не приглашают ко двору!
  - С удовольствием на неё посмотрю! Мне нравятся неординарные личности! - в пику министру заявила Елена Петровна, поджала губы и с вызовом посмотрела в хитрые голубые глаза.
  - Если доживёте, - ухмыльнулся Тарлан и неожиданно крикнул: - Выходите, Бимль, поговорим!
  Стенная панель в освещённом углу комнаты отъехала в сторону, и из потайного входа появился красавчик-телохранитель. При шпаге, в высоких сапогах с массивными золотыми пряжками и в искусно расшитом на плечах плаще - прямо-таки олицетворение богатства и элегантности. Буревиста сделал шаг к кровати, остановился и осуждающе посмотрел на королеву и министра:
  - Поганые колдуны! - сгорая от праведного гнева, выдавил он и плюнул себе под ноги.
  - Полегче на поворотах, приятель! Ты обвиняешь в колдовстве первых лиц королевства. За это можно и головы лишиться.
  - Вы оба сгинете в очищающем огне истины!
  - Дрожу от страха. - Тарнель поднял неестественно трясущуюся руку, издевательски помахал ей в воздухе и резко сжал пальцы в кулак, демонстрируя Бимлю банальную фигу, известную, как оказалось, не только на Земле. - У тебя нет и не будет доказательств!
  - Я слышал Ваш разговор!
  - И что? Кто тебе поверит? Я с лёгкостью представлю твои слова клеветой. - Маг закатил глаза и голосом трагического актёра продекламировал: - Бедный обиженный Бимль! Дельдария отвергла его, а портфель первого министра так и остался у Тарлана!
  - Молчи! - завопил Буревиста, но Тарнель продолжил глумиться:
  - Ослеплённый ненавистью и обиженный жизнью, несчастный телохранитель решил мстить и оклеветал невинных, как ягнята, людей! Он едва не вверг Семилунье в хаос безвластия, попытавшись уничтожить королеву и первого министра! Сиё злодеяние искупляется лишь смертью! - Тарлан подмигнул бледно-зелёному от гнева Бимлю. - Как тебе моя речь? Сам знаю, что не очень, но я ещё поработаю над текстом и мимикой. Брантийцы будут рыдать, слушая меня. А тебя разорвут на мелкие кусочки ещё по дороге на эшафот!
  - Я доберусь до тебя, колдун! Ты не всесилен! - в дикой ярости прорычал Буревиста и с омерзением взглянул на Дельдарию: - Ты водила меня за нос, ведьма! Я не прощу! Ты совратила и осквернила меня! Я убью тебя собственными руками! Клянусь всеми лунами Бранта!
  Выпалив это, Бимль повернулся к магам спиной и скрылся в потайном ходе. Едва стенная панель встала на место, Елена Петровна укоризненно посмотрела на министра:
  - И зачем ты устроил этот спектакль?
  Тарлан взобрался на кровать, развалился на подушках, закинул руки за голову и, словно не услышав вопроса землянки, с тяжким вздохом проговорил:
  - Так что ж с тобой делать, моя дорогая ведьма? В другом бы мире, я убил бы тебя, не иже сомневаясь, но в Бранте, где маги встречаются реже, чем кошки, у меня рука не поднимется на родственную душу. Может, договоримся по-хорошему?
  - Вряд ли это возможно. Ты заранее подозреваешь меня во всех смертных грехах. Да и я не доверяю тебе. На чём тогда будет держаться наш договор?
  - Ты права, - поморщился Тарнель и кисло посмотрел на королеву: - Может, просто уйдёшь, а?
  - Да не могу я тебе пообещать, что не вернусь! Я не понимаю, как это со мной происходит! Я не маг! Я просто спала!
  - Снова здорово... Ты не могла не знать, что делаешь! Это не-воз-мож-но! - Маг на мгновенье замолчал, хитро улыбнулся и предложил: - А давай-ка, я изгоню твой дух из тела Двайры, раз и навсегда! Согласна?
  - Нет! Почему ты всё время говоришь обо мне? Почему бы тебе самому не уйти из Бранта?
  - У меня здесь дела! И, вообще, я пришёл раньше!
  - Так ты не местный? - обрадовалась Елена Петровна. - Откуда ты родом?
  - Так я тебе и сказал. Ты-то не спешишь давать мне свой домашний адрес, - проворчал Тарнель. - Короче, мотай отсюда!
  - Ни за что! Мне нравится быть королевой Семилунья!
  - Отлично! Побудь королевой до утра, а потом - на костёр!
  - Только вместе с тобой. И, не надо меня пугать: со мной ничего не случится, потому что я - сплю!
  - Ха! А говорила, что ничего не понимаешь в обряде! Признавайся: зачем ты здесь?
  - А ты? Я уверена, ты явился сюда не просто так!
  - Всё! С меня хватит! - Тарнель спрыгнул с кровати и угрожающе наставил палец на королеву: - Я пытался договориться по-хорошему, но ты упряма, как ослица! Я привяжу твой дух к телу Дельдарии и отправлю на костёр обеих! Дели исчезнет бесследно, а твой дух, забыв родной мир, будет вечно метаться по Вселенной в поисках дома!
  Госпожа Пирогова скрестила руки на груди:
  - Флаг тебе в руки! Меня достали твои угрозы! Ты никогда не отправишь меня на костёр, потому что, Дельдария Двайра тебе нужна! Иначе, ты не стал бы расшаркиваться передо мной!
  - Догада... - с досадой протянул Тарнель. Неожиданно он хмыкнул и галантно поклонился: - Вы желаете войны, моя дорогая ведьмочка? Вы её получите! Клянусь, что не позже, чем завтра утром, Вы уберётесь из Бранта - раз и навсегда! Спокойной ночи. - Он развернулся и направился к стене, за которой пару минут назад скрыл Буревиста.
  - Не плюй в колодец! - неожиданно для себя выпалила Елена Петровна. - Мы ещё посмотрим, кто из нас останется в Бранте!
  Тарлан не ответил на выпад. Потайная дверь захлопнулась, и новоявленная королева Семилунья осталась одна. Откинувшись на подушки, она погладила золотой браслет и мысленно представила свою московскую квартиру: ей ужасно хотелось хоть одним глазком взглянуть на родной дом и посмотреть, что там происходит. И, как ни странно, у неё получилось. Правда, не совсем так, как хотелось доморощенной магичке.
  Гостиная предстала видом сверху. Впрочем, Елена Петровна даже удивиться этому не успела, потому что взгляд её тотчас приковал к себе новый серо-голубой костюм. Госпожа Пирогова приобрела сей наряд за бешенные, по её меркам деньги, специально для своего грядущего юбилея. Но оставшееся без души тело рассудило иначе, и сейчас щеголяло в костюме по гостиной, покачивало бёдрами и всячески демонстрировало интерес к восседающему на диване мужчине.
  Вот тут Елену Петровну подстерегал второй удар, ибо гостем её бездушного тела был не кто иной, как Константин Львович Озерецкий, сотрудник центрального офиса сбербанка России. Константин Львович был давним знакомым госпожи Пироговой. Они частенько ходили в театры, музеи и на выставки, а после окончания 'культурной программы' ужинали в ресторане и расходились по домам. Дело никогда не заходило дальше дружеских бесед и это устраивало обоих. Сейчас же давние приятели откровенно флиртовали друг с другом, и инициатором флирта была госпожа Пирогова: несмотря на то, что Елена Петровна наблюдала за собой со стороны, она откуда-то знала, что именно её оставшееся без присмотра тело позвонило Константину Львовичу и пригласило его на ужин.
  'Ишь как я расстаралась!' - с гордостью подумала призрачная магичка, разглядывая кокотницы с жюльеном, блюдо со своим фирменным жареным мясом и салатницу с зеленью и свежими овощами. Гвоздём стола была бутылка дорогого французского вина, изумительно смотревшаяся рядом с букетом чудных кремовых роз.
  - Угощайтесь, Костя, - проворковало тело Елены Петровны, и Константин Львович, млея от удовольствия, предложил:
  - Ещё вина?
  - Разве что чуть-чуть, - кокетливо улыбнулась хозяйка.
  Озерецкий разлил вино по бокалам и с придыханием произнёс:
  - За Вас, Леночка.
  Елена Петровна пригубила вино, не сводя с кавалера призывного взгляда, и Константин Львович, сделав быстрый глоток, поставил бокал на стол и взял её за руку:
  - Вы такая... такая...
  Он глубоко вздохнул и припал губами к её ладони...
  Дальше смотреть королева Семилунья не стала. Откинулась на подушки и захохотала:
  - Ну, я даю! А ведь была такой скромницей. - Отсмеявшись, она вновь заглянула в родную квартиру, но, увидев, что её тело и Константин Львович уже вовсю самозабвенно целуются, 'отвернулась'. - Развлекайтесь, ребята. Вам давно пора перестать ходить за ручку. Любовь это прекрасно!
  Елена Петровна мечтательно улыбнулась и тут же нахмурилась: дела её новой оболочки обстояли не столь радужно. Однако землянка не собиралась сдаваться. Авантюрная жилка, о наличии которой она до сих пор не подозревала, с неожиданной силой заявила о себе, заставив принять сон как реальность. Госпожа Пирогова больше не хотела возвращаться к размеренной жизни рядового работника сбербанка. Её душа алкала приключений. Возложив на плечи королевскую мантию, судьба предоставила ничем не примечательной женщине с Земли возможность кардинально изменить свою жизнь, и Елена Петровна не собиралась упускать этот шанс. Она горела желанием познать жизнь настоящей королевы, почувствовать вкус неограниченной власти. 'А для этого, - размышляла новоявленная правительница, - мне необходимо избавиться от Тарнеля и Бимля. - Она улыбнулась. - С ума сойти! У меня, впервые в жизни, появились враги'. Елена Петровна сложила руки замком и сосредоточилась на воспоминаниях Дельдарии Двайры. Ей было необходимо хоть что-то узнать о жизни двора, но, к сожалению, глупая принцесска не вникала в дворцовые интриги, интересуясь лишь собственной внешностью, мужчинами и охотой... 'Бесполезное, бестолковое существо! Как она собиралась править королевством? Представляю, что бы было с Семилуньем, если б не появилась я!' Однако слишком долго восхищаться собой времени не было. Тарлан уже утром обещал отправить её в отставку, а Бимль и вовсе собирался убить. 'Но королева - первое лицо в государстве! - убеждала себя Елена Петровна. - Быть того не может, что я не найду на них управу! Я для них тёмная лошадка, и в этом моё преимущество! А теперь - спать! Утром я должна быть свежа, как огурчик'.
  И, повернувшись на бок, госпожа Пирогова закрыла глаза и стала считать овец.
  
  Глава 5.
  Сделка.
  
  Елена Петровна проснулась от странного чувства дискомфорта. Не открывая глаз, прислушалась к себе и поняла - не ошиблась. На неё абсолютно точно кто-то смотрел. И смотрел жадно, точно раздумывая, съесть или не съесть. 'Да Вы параноик, госпожа Пирогова, - насмешливо подумала женщина и открыла глаза. - Или ясновидец?' Второй вариант был куда приемлемее, ибо посреди королевской опочивальни, вопреки всем общечеловеческим принципам морали и этикета, стояли четверо мускулистых коленопреклонённых парней, по два с каждой стороны от уже знакомых Елене Петровне носилок. Сегодня одежда атлетов состояла из алых кожаных брюк и серебристых жилетов, одетых на голое тело, что после вчерашнего щеголянья обнажёнными ногами и торсами выглядело вполне пристойно. А вот с одеждой для королевы Семилунья снова вышел конфуз. Сколько Елена Петровна не шарила глазами в поисках золотой накидки или хотя бы какой-нибудь завалящего платьишка, ничего не нашла. 'Как же здесь любят королевский стриптиз!' - зло подумала женщина, но делать было нечего, и она послушно слезла с кровати и прямо в ночной рубашке уселась в неудобное золотое кресло.
  - Ну что, поехали?
  Но видимо у госпожи Пироговой на роду было написано попадать впросак, поскольку, вместо того, чтобы тащить свою королеву в заоблачные дали, атлеты-носильщики, поднявшись с колен, перестроились в один ряд и по очереди затянули:
  - Я, Идрис Изатулло, наследник рода Медовых Холмов. Род Медовых Холмов - опора и защита королевы Семилунья.
  - Я, Пайцар Примиш, наследник рода Золотого Креста. Род Золотого Креста - щит и меч королевы Семилунья.
  - Я, Лиор Ляез, наследник рода Стального Ручья. Род Стального Ручья - смотритель и хранитель казны королевы Семилунья.
  - Я, Нику Нолай, наследник рода Живого Огня. Род Живого Огня - глаза и уши королевы Семилунья.
  - Очень приятно, - обалдело выдавила госпожа Пирогова и покраснела: она-то считала, что её паланкин носят слуги.
  Закончив представление, благородные атлеты вновь рассредоточились, подхватили паланкин на плечи и засеменили к дверям. Привычно вцепившись в подлокотники кресла, Елена Петровна устремила взгляд вперёд, гадая, куда её отнесут на этот раз. Но ничего нового она не увидела. Наследники четырёх родов двигались той же дорогой, что и накануне - к залу, в котором коронация. 'Неужели опять позориться на людях!' - тоскливо подумала госпожа Пирогова и привычно ошиблась: паланкин вплыл в необъятный, но абсолютно пустой зал и опустился возле белого круглого ковра. Атлеты замерли на коленях, а Елена Петровна тихонько вздохнула, поднялась и ступила на ковёр. Она прошлась в центр белого круга, с удовольствием ощущая ступнями тёплый мягкий ворс и огляделась по сторонам, внутренне готовясь к любым неожиданностям, но, слава Богу, всё случилось, как накануне: скрытый в полу механизм заработал, площадка с Еленой Петровной поднялась вверх, правда, ступени на склоне импровизированного холма сегодня появились сразу. Госпожа Пирогова не успела подумать, почему, как боковые двери зала отворились, и к возвышению бодро направился высокий старик в свободных одеждах, сшитых из пурпурно-красных лоскутков. В руках он держал обрезок широкой тёмной доски, накрытой стеклянным колпаком, сквозь который виднелась плоская железная тарелка с какими-то красными кусочками. Старик с лёгкостью поднялся по ступеням, словно ему было не глубоко за шестьдесят, а пятнадцать, и молча протянул тарелку королеве. Елена Петровна с трепетом приняла подношение, с любопытством осмотрела разложенные в замысловатом узоре мясные квадратики и подняла глаза, собираясь сказать спасибо, но слова так не слетели с языка, ибо стоящий перед ней человек не нуждался ни в чьей в благодарности. Его высокомерный, надменный вид кричал о собственной значимости, привычке властвовать и отдавать приказы. 'Нужно обязательно выяснить, что это за птица! По сравнению с ним Тарнель и Бимль выглядят невинными ягнятами'. Ни о чём другом Елена Петровна подумать не успела, поскольку многочисленные двери зала распахнулись, и к холму огненными ручьями потекли люди в багровых одеждах. Они огненной паутиной окружили 'холм' и застыли как изваяния.
  - Первый - в память почившей Дельции Дестины! - разорвал тишину низкий трубный голос из ниоткуда.
  Елена Петровна тотчас сообразила, что от неё требуется, и, внутренне содрогнувшись, взяла с тарелки квадратик, положила его в рот и разжевала. Опасения, что придётся есть какую-нибудь гадость, оказались напрасными. На тарелки лежала обычная варёная говядина в соусе, похожем на кетчуп.
  - Второй - в память воинов, павших в боях с колдунами!
  Госпожа Пирогова проглотила второй кусок и внутренне усмехнулась: 'Интересно, если в Семилунье так любят символику, что означает мой полуголый вид?'
  - Третий - во славу рода Семи Лун, чья рука защищала, защищает и будет защищать нас от скверны!
  Под трубный глас Елена Петровна ела мясо и разглядывала придворных. Все они пристально смотрели в жующий рот, словно никогда не видели, как человек кушает. В первом ряду, неподалёку друг от друга, стояли Тарлан и Буревиста и так же, как прочие, с благоговением взирали на королевские губы. Но сейчас оба семилунца волновали госпожу Пирогову куда меньше, чем высокомерный старик рядом с ней. Он смотрел на Дельдарию Двайру, как на букашку, посмевшую сесть на его рукав, и это нервировало и пугало Елену Петровну. 'Бимль утверждал, что главный в Семилунье - Тарлан! Но кто же тогда этот фон-барон?'
  Мясо закончилось. Королева поставила тарелку на поднос, и старик несколько минут внимательно изучив разводы на фарфоре. Потом удовлетворённо кивнул и обратился к залу:
  - Правление Дельдарии Двайры будет удивительным и послужит процветанию королевства Семи Лун! Дельдария Двайра будет необычной королевой! - Он глубоко вздохнул, состроил скорбную миной и продолжил: - Мы веками боролись с колдунами и ведьмами. Наш когда-то маленький Орден создал мощную процветающую страну, где нет места волшебству! Мы - реалисты! Нам не нужны фальшивые чудеса! Мы творим чудеса сами, своим неустанным трудом! И пусть мы пока единственное королевство в Бранте, распознавшее гнусную суть колдовства и полностью очистившее свои земли от скверны - будущее за нами! У нас есть сторонники по всему миру! Наши посольства денно и нощно ведут разъяснительную работу с брантийцами, и она даёт ощутимые результаты! Например, Ваан Вагаршак, король Прибрежного королевства, издал указ, запрещающий ведьмам и колдунам жить в городах! А тех, кто отказался подчиниться, заточили в тюрьмы! Не сегодня завтра на площадях Прибрежного королевства запылают очищающие костры! Это грандиозная победа нашего Ордена, нашей великой страны и нашей славной королевы Дельции Дестины! И мы верим, что Дельдария Двайра станет достойной преемницей своей многомудрой родственницы! - Старик повернулся к королеве, важно поклонился ей и торжественно изрёк: - Я, Наимгран Налич, старейшина рода Живого Огня и верховный магистр Ордена, провозглашаю Дельдарию Двайру, последнюю из рода Семи Лун, главой Ордена! Да будет так!
  Наигран Налич швырнул тарелку и обрезок доски на пол и царственной поступью спустился в зал.
  - Да будет так! - эхом пронеслось по залу. Паутина распалась, и багровые ручейки семилунцев потекли к дверям.
  Носильщики опустились на колени, и это послужило для Елены Петровны сигналом. Она спустилась с холма, села в золотое кресло и мысленно произнесла: 'Поехали!' Атлеты подняли носилки, и, вцепившись в подлокотники, госпожа Пирогова отправилась к новым приключениям.
  Паланкин покинул зал через главные двери, медленно спустился по мраморной лестнице, проплыл по длинной оружейной галерее и опустился перед неприметной деревянной дверью. 'Сезам откройся! - нервно хихикнула королева, спускаясь с носилок, и дверь немедленно отворилась. - Господи ж ты боже мой! Они что, издеваются?!' Возмущение Елены Петровны вполне можно было понять, поскольку представшее её глазам помещение напоминало бункер из шпионских фильмов: гладкие серые стены, два простых стула, между ними стол, а на столе - свеча. Заходить в эту комнату а ля НКВД не хотелось категорически, но отступать было некуда - за спиной стояли носильщики-аристократы и во все глаза смотрели на свою королеву. Только представив себя Штирлицем, которого Мюллер вызвал на допрос, госпоже Пироговой удалось состроить серьёзную мину и гордо шагнуть в 'камеру'. Дверь за ней тотчас захлопнулась, в замке повернулся ключ, и женщина вздрогнула: 'Всё, замуровали!'
  За спиной прозвучал ехидный смешок.
  - Не пугайся, дорогуша, я с тобой. - Тарнель Тарлан отошёл от стены и по-хозяйски устроился за столом, положив на него толстую кожаную папку и маленькую чёрную шкатулку. - Присаживайтесь, королева.
  Елена Петровна пожала плечами и устроилась напротив первого министра:
  - Очередной ритуал?
  - Вообще-то, я должен был передать тебе секретные договора и прочую лабуду, - любезно сообщил Тарнель, похлопав ладонью по папке. - Но, как ты понимаешь, мы займёмся другим делом.
  - Колдовать будешь? - язвительно осведомилась Елена Петровна. - А вдруг засекут?
  - В этой комнате я в безопасности. Мы с тобой отрезаны от мира, дорогуша, как минимум на час. Так что, прощайся с Дельдарией, и вали в туман!
  - Обойдёшься! - Госпоже Пироговой нечего было противопоставить Тарлану, но она решила до последнего держать марку. - Ничего у тебя не выйдет, маг! Я королева Семилунья и останусь ею, пока мне не надоест!
  - Какие мы смелые! Ночью ты клялась, что ничего не смыслишь в магии, а утром готова вступить в поединок?!
  - Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути, - тихо произнесла Елена Петровна, скрестила руки на груди и потребовала: - Начинай! Любопытно взглянуть, на что ты способен!
  Тарнель с опасливым сомнением посмотрел на королеву, а потом тряхнул волосами, выхватил из кармана комок ниток и бросил ей в лицо. Женщина инстинктивно заслонила лицо рукой и вдруг почувствовала, что не может пошевелиться - тонкие серебряные нити оплели её с головы до ног.
  - Что это?
  Тарлан не ответил. Он вынул из отворота рукава колоду карт, перетасовал её и положил перед собой.
  - Прощай, дорогуша, - со злым весельем произнёс он и начал быстро вскрывать карты и раскладывать их на две стопки.
  Вот тут Елена Петровна по-настоящему испугалась: она смотрела на карты, где вместо знакомых тузов, десяток и валетов были изображены разнообразные геометрические фигуры, и чувствовала, как тело Дельдарии Двайры становится чужим.
  - Ну, уж нет! - в сердцах воскликнула она, и серебряная сеть задрожала.
  - Не дёргайся! - рыкнул Тарлан, но его окрик лишь подстегнул госпожу Пирогову.
  - Я вырвусь! Я освобожусь! Твоя ловушка - безделица! Она слаба и рвётся на глазах! - Неожиданно Елена Петровна ощутила, что свободна, и, ни секунды не мешкая, подалась вперёд и смахнула со стола карты. - Я же сказала: не выйдет! - прорычала она и с превосходством взглянула в глаза мага.
  - Кто ты такая? - сквозь зубы процедил Тарнель, с кислой миной наблюдая, как его драгоценный артефакт рассыпается в прах.
  - Королева Семилунья!
  - Даже не мечтай! - Тарлан встал и резко подвинул к женщине папку и шкатулку. - Наш поединок не закончен! Теперь я знаю, с какой магией имею дело! Тебе конец, дорогуша!
  Он задул свечу, и дверь комнаты сразу же отворилась. Первый министр подобострастно улыбнулся королеве, слегка поклонился и быстрым шагом покинул комнату, а Елена Петровна прижала папку и шкатулку к груди и направилась к паланкину, ворча:
  - Ещё посмотрим, кто кого. - Уселась на золотой трон и буркнула: - Поехали!
  Недоумённо переглянувшись, носильщики подхватили паланкин и потащили по коридору. Господа Пирогова даже не заметила движения. Барабаня изящными пальчиками по корешку папки, она вновь и вновь переживала события в бункере, пытаясь разобраться, каким образом ей удалось справиться с колдовством первого министра. Но сколько не думала, не поняла и обречённо вздохнула: 'Скорее всего, Тарнель прав: я обладаю некими экстрасенсорными способностями, но вот какими? И как ими пользоваться? Мне необходимо как-то разобраться с этим, иначе, следующая встреча с Тарланом станет для меня роковой! Изгонит из Бранта ко всем чертям, и что я буду делать?.. А не погорячилась ли я? Может, ещё не поздно договориться? Тарнель производит впечатление умного человека. И на злодея не похож. Он даже понравился мне в первую минуту. Надо было не пяткой в грудь себя бить, а помощи просить! Я ведь по сути одна - ни союзников, ни друзей. Да и об этом мире я ничего не знаю. Вот дура!' Елена Петровна посмотрела на папку и шкатулку и совсем сникла. Она не представляла, как будет разбираться с делами Семилунья без совета надёжного и знающего человека, каким мог бы стать Тарнель Тарлан.
  Тем временем паланкин остановился возле дверей бани. Носильщики, как обычно, преклонили колени, и Елена Петровна, оставив папку и шкатулку на золотом сидении, вошла в знакомую жаркую комнату. Её мыли, массировали, втирали в кожу душистые масла, но на этот раз госпожа Пирогова осталась равнодушна к приятным, успокаивающим процедурам - она перебирала в уме способы примирения с магом-министром. Находясь в глубокой задумчивости, женщина прозевала момент, когда её одели и причесали, и очнулась лишь в тот миг, когда ей вложили в руки чашку. Елена Петровна машинально выпила травяной чай, поставила чашку на поднос и направилась к двери, за которой остался её паланкин.
  - Нет-нет, Ваше величество! - воскликнула служанка. - Сюда, пожалуйста! - Она пересекла комнату и отворила дощатую дверь.
  'Опять ритуал? Да сколько можно?!' Елена Петровна развернулась и с мрачным видом подошла к служанке. За дощатой дверью, как и предполагалось, оказался роскошный круглый зал с бело-зелёными стенами и арочными окнами, увитыми диким виноградом. В зале витал запах свежести, чистоты и летнего луга. Немного помешкав, госпожа Пирогова сделала несколько шагов и в изумлении остановилась, вперив взгляд в ставшие уже родными лица. Носильщики паланкина, и по совместительству наследники четырёх главных родов Семилунья стояли на низком помосте, их короткие белые туники резко контрастировали с пышными яркими нарядами придворных, выстроившихся по обе стороны от помоста. Елена Петровна поёжилась: её кольнула пренеприятная мысль: 'Я должна выбрать одного из этих самцов?' Она нашла среди придворных Тарлана и в насмешливых голубых глазах прочла подтверждение своей неприятной версии.
  - Спокойствие, только спокойствие, - пробормотала госпожа Пирогова и, стараясь не обращать внимания на замерших в предвкушении семилунцев, медленно приблизилась к помосту и стала неторопливо рассматривать 'женихов'.
  Все четверо были хороши, как на подбор. Высокие, плечистые, они, красуясь, поигрывали крепкими мускулами и соблазнительно улыбались. 'Жеребцы, - констатировала Елена Петровна. - Как раз во вкусе Дельдарии. Но я не она! Не мускулы для меня главное! Мне бы поговорить. А что, если... Да!' Королева в два счёта повернулась к придворным и царственным перстом указала на Тарлана:
  - Я выбираю его!
  - Это против правил! - взвизгнул Нику Нолай из рода Живого Огня.
  - Королева нарушила церемонию! - почти хором подхватили остальные наследнички, и придворные разом заговорили.
  Они бурно спорили, размахивая руками, а королева и первый министр напряжённо смотрели друг на друга, не делая ничего, чтобы остановить набирающий обороты скандал. Положение спас Наигран Налич. Он выступил вперёд и суровым голосом прогрохотал:
  - Королева сделала выбор! Орден согласен с ним! С этой минуты ты, Тарнель Тарлан, выходишь из рода Красного Камня и объявляешься принцем рода Семи Лун! Отныне имя его - Данир Дешан! Королевство возлагает на него почётную обязанность - стать продолжателем великого рода Семи Лун! - Старик подошёл к Тарнелю, взял его за руку и подвёл к королеве. - Плодитесь и размножайтесь во славу Семилунья!
  Двери зала распахнулись, и шестеро слуг в бело-зелёных одеждах внесли огромную кровать, при виде которой у Елены Петровны отвисла челюсть. В прямом смысле. 'Неужели они хотят, чтобы я... Чтобы мы...Это переходит все границы! Мы не можем...Не будем... Это аморально!' - сбивчиво думала она, наблюдая, как кровать устанавливают посреди зала.
  - Дели.
  Елена Петровна круглыми, как у совы глазами, взглянула на Тарнеля, на его протянутую руку и шумно выдохнула. Хотелось высказать своё мнение бурно, многословно и, несмотря на воспитание, по большей части нецензурно, но она справилась и не опустилась до банальной истерики. Сосчитала мысленно до десяти, как учат психологи, и позволила новоявленному принцу подвести себя к брачному ложу. Сгорая от стыда, госпожа Пирогова забралась в постель и ошалелым взглядом обвела недовольные лица придворных. На понимание она не рассчитывала, но ведь можно было хотя бы глаза отвести!
  Тарнель Тарлан, в отличие от юной королевы, остался невозмутим. Спокойно скинул одежду, оставшись лишь в кружевных панталонах, и лёг рядом с будущей супругой. Наимгран Налич хлопнул в ладоши, и к кровати подошёл слуга с подносом в руках. Старик взял с подноса два высоких хрустальных бокала с тёмным, синеватым вином и вручил их Тарнелю и Дельдарии:
  - Да будет крепким и долгим ваш союз!
  Принц и королева выпили вино, поставили бокалы на поднос, и, словно по команде, придворные повернулись к дверям и стали медленно покидать зал. Последним вышел Наимгран Налич, и едва двери за ним закрылись, Тарнель расхохотался:
  - Вот уж не ожидал!
  Елена Петровна облегчённо вздохнула:
  - Слава Богу, они ушли! Я уж решила, что наше соитие будет прилюдным.
  - Сразу видно, что ты не Дельдария! Она бы только рада была продемонстрировать свои прелести окружающим.
  Тарнель придвинулся и по-хозяйски обвил рукой тонкий девичий стан.
  - Руки убери! - сухо потребовала Елена Петровна.
  - Расслабься дорогая, ты сама выбрала меня в мужья, и я намерен исполнить свой супружеский долг незамедлительно! - Тарлан усмехнулся и поцеловал её в шею. - Я два года ждал встречи с принцессой, но никак не думал, что она решит сделать меня принцем рода Семи Лун.
  - Отстань! - Елена Петровна оттолкнула жениха и села. - Я выбрала тебя только потому, что ты такой же, как я! Я собираюсь заключить с тобой сделку!
  - Вот как?! - Брови Тарлана взметнулись вверх. - Оригинальный способ!
  - В Семилунье маги в загоне, значит, нам нужно держаться вместе. Возможно, если мы объединимся, нам удастся изменить ситуацию...
  - Собираешься воевать с Орденом?
  - Воевать - это громко сказано. Но мне не нравятся, когда людей сжигают на кострах.
  Тарнель вытянулся на постели и закинул руки за голову:
  - Ничего не получится. Теперь ты глава Ордена, и адепты глаз с тебя не спустят.
  - Я хочу, чтобы ты рассказал мне о магии и о Бранте.
  - Что бы ты начала метать молнии и выдала себя?
  - Я не Дельдария, и у меня есть голова на плечах!
  - Пусть так. Но что я получу взамен?
  - Взамен?
  - Ну да. Я человек деловой и задарма не работаю! - Тарлан повернулся на бок, подпёр голову кулаком и одарил королеву чарующей улыбкой.
  Всё-таки первый министр Семилунья был на редкость обаятельный мужчина. Елене Петровне стоило огромного труда не улыбнуться в ответ, но она справилась, потому что твёрдо помнила: этот разговор нужно довести до конца, а уж потом расслабляться, флиртовать и прочее.
  - А разве короны Семилунья тебе мало? - после длительного молчания, спросила госпожа Пирогова.
  - Она и так у меня в кармане, - беззаботно откликнулся министр, вытянул руку и шаловливые пальцы пробежались по коленке королевы.
  Елена Петровна на автомате оттолкнула его руку:
  - Прекрати!
  - Тебе не идёт задумчивый вид, детка.
  - Я не Дельдария!
  - Это как сказать. Когда молчишь, ты ужасно сексуальна!
  Тарнель вновь потянулся к ногам королевы, и Елена Петровна не выдержала:
  - Чёрт с тобой! Я и в правду не знаю, что тебе предложить, но уверена, ты с лёгкостью придумаешь форму оплаты. Только не секс!
  - Почему? Это было бы так логично.
  - Именно поэтому!
  Министр взглянул в грозные глаза королевы и картинно скривился:
  - Хорошо, не хочешь расплачиваться телом - не нужно. Отведёшь меня в сокровищницу рода Семи Лун.
  - Зачем? - тут же насторожилась Елена Петровна.
  Она уже прекрасно представляла себе, насколько хитёр новоявленный принц, и очень боялась попасть впросак. Если бы не столь необходимые ей знания, госпожа Пирогова не на секунду не задержалась в одной постели с ним, а уж говорить предпочла б как в американских судебных фильмах - через адвоката.
  - Не скажу! - ухмыльнулся Тарлан. - Могу и у меня быть маленькие секреты.
  - А вдруг вы готовите какую-нибудь пакость?
  - Увольте. Я столько лет верой и правдой служил Семилунью...
  - Всё рано или поздно заканчивается!
  - Так Вы будете договариваться? Или приступим к выполнению супружеского долга?
  - Чёрт с Вами! По рукам! Вы рассказываете мне о магии и в общих чертах объясняете, как ею пользоваться, а я отведу Вас в сокровищницу рода Семи Лун! - прорычала Елена Петровна, а про себя подумал: 'И глаз с тебя не спущу. Если окажешься террористом - сдам Ордену, не задумываясь!'
  - По рукам? Нет, моя дорогая, маги заключают сделки не так. Извольте подсесть ближе, Ваше величество.
  Госпожа Пирогова с опаской взглянула в хитрые глаза первого министра, но всё же рискнула пододвинуться. Тарнель положила руки на плечи будущей супруги, склонился к её лицу и с придыханием выдохнул:
  - Назови своё имя.
  - Елена Петровна.
  - Готова ты заключить оговоренную ранее сделку?
  - Да.
  - Тогда я, Ерук Вар-Ту Хавар, подтверждаю заключение сделки.
  - Ерук Вар...
  - Не важно! - отрезал маг и пылко приник к губам королевы.
  Но госпожа Пирогова всё ещё не была склонна к любовным утехам.
  - Да подожди ты! - Елена Петровна изо всех сил оттолкнула министра, а когда тот упал на спину, ткнула ему в грудь указательным пальцем: - Сначала дело!
  - С ума сошла? В постели с такой женщиной, как ты, думать о делах - преступление!
  - А ты постарайся!
  Елена Петровна отодвинулась на другой конец огромного ложа и завернулась в одеяло.
  - Но нам придётся закрепить наш союз! Иначе начнутся вопросы. Ты ведь сама выбрала меня, так что же идёшь на попятный? - Тарлан подполз к королеве и гордо заявил: - Женщины от меня в восторге! - Его рыжеватые брови приподнялись, голубые глаза вспыхнули, а на губах засияла обворожительная улыбка.
  - Верю! - кивнула Елена Петровна. - Но сначала - дело!
  Тарнель приглушённо застонал и подстреленной птицей рухнул на простыни:
  - Ты слишком серьёзна для двадцатилетней девушки. Сколько тебе на самом деле?
  - В моём мире, интересоваться возрастом женщины - верх неприличия!
  - Ну-ну, - скептически хмыкнул Тарлан. - Так, что тебя интересует? - Он повозился, удобнее устраиваясь в постели, и широко зевнул.
  Елена Петровна тоже зевнула, прикрыв рот ладонью, и сонно спросила:
  - Ты Тарнель или Ерук?
  - А ты не промах! Сразу быка за рога. - Первый министр Семилунья закрыл потяжелевшие веки. - Ладно, расскажу... - заторможено произнёс он и уснул.
  - Расскажи, - вяло откликнулась Елена Петровна и тоже погрузилась в сон.
  
  Глава 6.
  Ещё одна сделка.
  
  В ранний предрассветный час придворные и гости Семилунья собрались в большом парадном зале. Парами и поодиночке они прогуливались между празднично накрытыми столами, потягивали вино из высоких хрустальных бокалов и тихо переговаривались, обсуждая странный выбор королевы, а прямой как жердь Наимгран Налич с одухотворённым, всепонимающим лицом стоял на круглом белом ковре возле двух одинаковых тронов из розоватого мрамора и не сводил глаз с дверей, из которых с минуты на минуту должны были появиться Дельдария и Тарлан.
  Но вот первый солнечный луч скользнул по макушкам деревьев, оттолкнулся от листвы и нырнул в густые сумерки, прогоняя их прочь, и по залу поползли встревоженные шепотки. Согласно ритуалу в этот момент королева и принц должны были войти в зал, но они не появились, и тогда верховный магистр поманил к себе слугу и отдал негромкий приказ. Слуга поклонился и бросился к боковой двери. Через несколько минут он вернулся и, склонившись к уху Налича, что-то возбуждённо зашептал. Брови верховного магистра сошлись к переносице, губы вытянулись, и, жестом приказав слуге идти вперёд, он стремительно покинул зал. Придворные недоумённо посмотрели ему вслед, и большой парадный зал превратился в огромный гудящий улей - впервые в истории Семилунья ритуал коронации был нарушен, и семилунцы сочли это дурным предзнаменованием. Зловещие предположения посыпались из их уст, как горох из дырявого мешка, и вскоре все до единого уверились в том, что Семилунье доживает последние дни.
  Между тем Наимгран Налич ворвался в зал плодородия, подбежал к кровати, схватил за плечи мирного спящего Тарлана и грубо встряхнул его:
  - Где королева?
  - Что? - спросонья пробормотал Тарнель.
  - Что ты сделал с королевой, урод? - Верховный магистр снова встряхнул принца. - Где она?
  - Кто? - зевнул маг, и Наимгран Налич окончательно взбесился:
  - Приди в себя, идиот! Королева пропала!
  Тарнель скинул руки старика и посмотрел на пустую половину кровати:
  - В самом деле пропала... - Он протёр глаза и вдруг, осознав, что произошло, подскочил, как ошпаренный. - Вот шельма! Так и знал... - Тарлан осёкся и, состроив взволнованное лицо, заявил: - Во дворце затаился предатель! Нас с королевой опоили колдовским зельем! Дельдарию похитили колдуны! Немедленно поднимайте Орден!
  Но верховный магистр не двинулся с места:
  - Поднимать Орден нет необходимости. Мне известно имя предателя.
  - Так что же Вы стоите? Хватайте его и пытайте до тех пор, пока он не признается, куда дел мою возлюбленную королеву!
  Наимгран Налич насмешливо поднял брови:
  - Может, обойдёмся без пыток? Признайся, куда дел королеву, и отправишься на костёр без единой царапины.
  Глаза Тарнеля округлились:
  - Что Вы несёте? Как Вы смеете оскорблять принца Семи Лун! Я...
  - Ты маг из другого мира!
  - Чушь! - патетично воскликнул Тарлан, облизнул губы и покосился на дверь. - Может, Орден плетёт заговор против короны и Вы сами умыкнули несчастную Дели?
  - У меня нет времени слушать твои отговорки, колдун! Семилунцы в смятении! Ритуал нарушен! Вот-вот начнётся паника! А этого я допустить не могу!
  Глаза Тарлана засветились надеждой:
  - Тогда представим им хотя бы принца. Это успокоит толпу и даст нам возможность выпутаться из щекотливой ситуации. Объявим, что королева уединилась в зале плодородия, чтобы оплакать безвременно почившую бабку, а меня назначила временным правителем Семилунья. В летописях упоминается такой случай. Если не ошибаюсь...
  - Не ошибаешься, - перебил его Наимгран Налич. - Но тогдашние королева и принц не были колдунами. И в брачную ночь они познали друг друга, а вы...
  - Хорошо, хорошо, предложите другой выход, - покладисто согласился Тарнель Тарлан. - Я готов рассмотреть любые варианты.
  - Так уж и любые. Как тебе вариант с костром?
  - А никак. Я единственный законный наследник, что у тебя остался, пусть и без метки законного принца. Сожги меня и в стране начнётся война за престол!
  - По мне, так лучше война, чем колдуны на троне Семилунья.
  - Разве я был плохим первым министром? - хитро улыбнулся Тарнель. - Сейчас не время ссориться, Наимгран. Головой клянусь, я не причастен к исчезновению королевы.
  - Знаю. У меня есть записи всех ваших разговоров.
  - Тем лучше. - Тарлан и бровью не повёл. - Раз Вы в курсе происходящего, то нам будет легче договориться. Моя помощь Вам просто необходима. Только я могу изгнать дух мага из глупой Дельдарии! Вы получите королеву не мага, а я заберу магические побрякушки из сокровищницы рода Семи Лун и с миром покину Брант!
  - Ну, ты нахал! - оскалился верховный магистр. - Теперь я понимаю, почему тебя так ценила Дельция Дестина. Ты одной ногой стоишь на костре, а ведёшь себя так, словно сидишь на троне!
  - Меня не интересуют ни трон, ни костёр. Семилунье твоё, Налич. Мне нужны лишь магические артефакты, которые ты давно мечтаешь уничтожить. Так что, забрав их, я тебе ещё и услугу окажу!
  - Ну, это как посмотреть, - недобро улыбнулся верховный магистр. - Некоторые колдовские штучки весьма полезны. Например, эта. - Он что-то выхватил из рукава и швырнул в грудь Тарлану.
  - Мы так не договаривались! - заорал маг, пытаясь соскрести тусклую медную пластинку, но та намертво прилипла к коже.
  - А мы и не начинали! Орден не ведёт переговоров с колдунами! Он уничтожает их, или сначала использует, а потом уничтожает! Так что конец лисичке!
  Тарлан с ненавистью посмотрел на верховного магистра:
  - Как бы ни так! Я выбирался и не из таких передряг! И пока ты с меня эту дрянь не снимешь - на помощь не надейся! Пусть твоё драгоценное Семилунье погрязнет в войне между родами! И попомни моё слово, соседние королевства не преминут этим воспользоваться! Они уничтожат и тебя, и твой Орден!
  Наимгран Налич спокойно выслушал мага, повернулся к нему спиной и покинул зал плодородия. Прикрыв за собой двери, он остановился, смерил вжавшегося в стену слугу оценивающим взглядом и с нажимом произнёс:
  - Держи язык за зубами, и будешь жить долго и счастливо.
  Испуганный мужчина поспешно кивнул и попытался вжаться в стену, словно пытаясь найти убежище в каменной кладке, но грозный магистр уже потерял к нему интерес. Отвернувшись, он негромко хлопнул в ладоши и, когда из тёмной ниши выступили трое мужчин в красных одеждах Ордена, приказал:
  - Не спускайте глаз с принца!
  Жрецы почтительно склонили головы, а Наимгран удовлетворённо кивнул и направился в большой парадный зал. Бледный от страха слуга засеменил следом. Он распахнул перед магистром главные двери, и разговоры в зале мгновенно стихли. Сотни напряжённых глаз уставились на Налича, а тот со скорбным выражением лица прошествовал к белому круглому ковру и остановился перед пустыми тронами. Выдержав паузу, он резко поднял ладони к потолку, и в ярком свете хрустальных люстр широкие рукава его красных одежд полыхнули языками пламени.
  - Воистину правление новой королевы будет удивительно благоприятным для нашего королевства! Ещё не взойдя на престол, Дельдария Двайра становится примером для подражания! Скорбя о несовершенстве мира, заполненного презренными колдунами и ведьмами, некоронованная королева вместе со своим избранником уединилась в зале плодородия! Дельдария Двайра и Данир Дешан решили отложить момент вступления на престол! В тишине и покое они будут обдумывать пути развития Ордена и королевства Семи Лун! Мудрейшая из правительниц оказала мне высокую честь, возложив на Орден почётную обязанность - вершить дела королевства! Я, как верховный магистр Ордена, буду наместником королевы Дельдарии до тех пор, пока она не сочтёт нужным покинуть зал плодородия и взойти на трон!
  Наимгран Налич опустил руки и сложил их на груди. Несколько секунд придворные, ошеломлённые его речью, молчали, а потом, словно по команде, склонили головы. И тогда верховный магистр вновь воздел руки к потолку и торжественно изрёк:
  - Дни Безмолвия закончились! Жизнь продолжается! Пейте и ешьте, господа, во славу великой королевы Дельдарии и принца Данира!
  - Слава королеве Дельдарии! Слава принцу Даниру! Слава Ордену и его верховному магистру! - прокатились по залу восторженные крики семилунцев.
  Наимгран Налич принял из рук слуги бокал, подошёл к ближайшему столу и взял с блюда дольку апельсина. Это послужило сигналом к началу пира, в котором сам верховный магистр не собирался принимать участия - его ждало дело государственной важности.
  
  Завернувшись в лёгкое пуховое одеяло, Тарнель Тарлан сидел в центре роскошной королевской постели и угрюмо смотрел на трёх младших магистров Ордена. Впервые за восемь лет пребывания в Бранте магу было страшно. Как бы не хорохорился он перед Наимграном Наличем, его жизнь действительно висела на волоске. Орден был столпом королевства Семи Лун. Он безжалостно уничтожал не только магов, но и обычных людей, по той или иной причине неугодных власти, то есть Ордену. И первый министр, несмотря на все свои связи, был только третьим человеком в государстве, после верховного магистра и королевы. Все эти годы он старался ладить с могущественной организацией и даже подумывал вступить в ряды непримиримых борцов с колдунами, но его останавливал вступительный ритуал, во время которого нового адепта тщательно проверяли на наличие магических способностей, и малейшее отклонение от нормы могло привести на костёр. Тарнель всеми силами пытался выяснить, каким образом проходит проверка, однако обряд держался в строгом секрете, а импровизировать в столь важном и опасном деле он не решился. И, как выяснилось, правильно делал: Орден вовсю пользовались магическими артефактами, и пластинка, вросшая в грудь Тарнеля, являлась прямым тому доказательством. Он сталкивался с подобными артефактами и даже пользовался ими в те времена, когда ещё слыхом не слыхивал ни о Бранте, ни о Семилунье. Медная пластинка не представляла собой ничего необычного и блокировала лишь одну способность мага - перемещаться.
  Тарнель задумчиво потёр грудь: 'Раз в Бранте имеются такие артефакты, значит, были и маги, способные перемещаться в пространстве. За восемь лет я изъездил полмира, но ни разу не встретил столь сильного мага. Орден хорошо потрудился. Я не ошибся: в сокровищнице рода Семи Лун хранятся весьма интересные штучки... Хорошо, что я не стал драться с Наимграном. Пусть считает, что победил. Мне рано покидать Брант. - Тарлан мысленно усмехнулся и смиренно посмотрел на младших магистров Ордена. - Расслабьтесь, ребята. Я безобиден, как ягнёнок. Я уже оплакиваю свою горькую участь и дрожу, как осиновый лист'. Тарнель шумно вздохнул и кротко спросил:
  - Можно мне одеться?
  Магистры переглянулись, и один из них, насмешливо улыбаясь, собрал с пола одежду принца и швырнул её на кровать.
  - Спасибо, - искренне поблагодарил Тарнель, откинул одеяло и начал одеваться.
  Стражи внимательно наблюдали за каждым его движением, а пленник мысленно хихикал: 'Доберусь до Дельдарии, проникну в сокровищницу, и прощай, Брант!' Он застегнул последнюю пуговицу камзола, и тот же миг в дверях зала появился Наимгран Налич. Тарнель встретил его мрачным настороженным взглядом.
  - Вижу, горячности у тебя поубавилось, - подойдя к пленнику, удовлетворённо заметил Налич. Он кивнул младшим магистрам, и те мгновенно покинули зал. - Теперь поговорим серьёзно. И можешь не прикидываться невинной овечкой, я прекрасно знаю, с кем имею дело, Ерук Вар-Ту Хавар.
  Тарнель спрыгнул с кровати и скрестил руки на груди:
  - Я готов помогать тебе, Наимгран, до тех пор, пока наши цели одинаковы. Тебе ведь нужна королева? Мне тоже.
  - Я объявил семилунцам, что вы с Дельдарией уединились в зале плодородия на неопределённое время.
  - Значит, ты теперь королевством правишь?
  - Ты сейчас же покинешь дворец и отправишься на поиски королевы!
  - Почему ты уверен, что она не во дворце?
  - Мои люди осмотрели дворец от подвалов до башен. Так что, отправляйся в путь и без королевы не возвращайся.
  - А почему бы Ордену не взяться за поиски самому?
  - У тебя это займёт меньше времени. Ты ведь очень хороший маг, вот и послужишь ищейкой. Или предпочитаешь костёр?
  Тарлан поморщился и недовольно поинтересовался:
  - Почему ты уверен, что я вернусь?
  - А куда ты денешься? - Наимгран упёр костлявый палец в грудь несостоявшегося принца. - Пока эта милая вещица украшает твою грудь, ты в моих руках!
  - Ну-ну, - хмыкнул Тарнель. - Не слишком ли ты полагаешься на паршивенький артефакт, Налич?
  - Не слишком, Ерук, - невозмутимо ответил верховный магистр. - В отличие от тебя, я знаю все его свойства. С помощью пластины я буду наблюдать за тобой, а если понадобиться - убью.
  - Не стращай меня! Я спец по магическим безделушкам, и прекрасно знаю, что за штука у меня на груди!
  - В таком случае, тебя ждёт масса неприятных и удивительных открытий, спец, - ехидно сообщил магистр, подошёл к окну, увитому виноградом, и запустил руку в листву. Раздался щелчок, и в стене открылась секретная дверь. - Отправляйся на конюшню, Ерук. Тебя там встретят и помогут покинуть дворец. А разговор о твоей дальнейшей судьбе мы продолжим, когда вы с королевой вернётесь.
  - Мы обязательно вернёмся, Налич, и посмотрим, кто будет диктовать условия сделки! - уверенно заявил Тарнель и направился к тайному ходу, вспоминая всё, что ему известно об артефактах, блокирующих способность к перемещению.
  А верховный магистр смотрел в спину несостоявшемуся принцу и думал о том, не совершает ли он ошибку, разрешая иноземному колдуну путешествовать по Семилунью. Когда же Ерук скрылся в темноте тайного хода, Налич закрыл за ним дверь, достал из рукава медную пластинку, сестру-близняшку той, что поселилась на груди мага, и, вглядевшись в матово-красную поверхность, слегка улыбнулся: Ерук не колдовал и не собирался удирать из Бранта.
  
  Глава 7.
  Фанатик.
  
  Было ужасно холодно и неудобно. Елена Петровна хотела повернуться на другой бок и закутаться в одеяло, но, дёрнувшись и открыв глаза, с удивлением обнаружила, что руки и ноги связаны, и лежит она не в королевской постели, а на жёсткой сырой траве, на краю лесной поляны. Тонкая ночная сорочка промокла, тело покрылось гусиной кожей, длинные белокурые волосы спутались и запачкались. Елена Петровна задрожала и громко клацнула зубами.
  - Ничего, скоро согреешься! - раздался над ней глумливый голос Буревисты.
  Госпожа Пирогова повернула голову и с недоумением посмотрела на телохранителя, который, засучив рукава, устанавливал в яму гладко отёсанный столб. Рядом лежала внушительная куча дров и хвороста.
  - Вот и святая инквизиция пожаловала... - одними губами прошептала Елена Петровна, испуганно ойкнула и, несмотря на холод, её пробил пот.
  Буревиста оглянулся, обшарил цепкими глазами фигурку Дельдарии и вдруг ядовито усмехнулся:
  - Какой бесславный конец для славной королевы!
  - Не смешно!
  - А я тебе и не шут. Просто факт констатирую.
  Телохранитель отвернулся и стал присыпать яму землёй. Выбивая зубами дробь, Елена Петровна наблюдала за его неспешными действиями и с тупым отчаянием дёргала мокрые верёвки. 'Нет, не хочу умирать! Сволочь, Тарлан, ну, зачем ты привязал меня у этому телу?! Если бы не ты, я бы попыталась вернуться на Землю. А так? Что мне остаётся?'
  - Ты больной, Бимль! Как можно заживо сжигать человека?!
  - Человека? - Буревиста развернулся, с презрением воззрился на связанную девушку и с пеной у рта проорал: - Ты не человек! Ты поганая ведьма! Потаскуха! Лгунья! Ты сдохнешь, и никто слезы не уронит!
  С этими словами Бимль откинул лопату в сторону, нервными движениями утоптал землю вокруг столба и стал обкладывать его дровами и хворостом, бормоча себе под нос проклятья в адрес королевы.
  Елена Петровна прикусила губу: с фанатиком Буревистой нужно было пытаться договориться, а не орать на него. Она позволила телохранителю выговориться, а когда тот замолчал, переводя дыхание, спокойно произнесла:
  - Уверена, ты просто погорячился, Бимль. Я же делала всё, для того, чтобы ты стал первым министром. Я специально выбрала Тарлана в мужья, чтобы освободить его должность для тебя, ведь лучшей кандидатуры на этот пост не сыскать. Давай вернёмся во дворец, и я сразу же объявлю тебя первым министром Семилунья.
  - Ага! Как бы не так! - Буревиста взвалил королеву на плечо и подтащил к столбу. - Думаешь, я поверю ведьме? Сейчас ты готова пообещать всё, что угодно, лишь бы спасти свою гнусную шкуру! Но стоит отпустить тебя, и в ход пойдут ведьмовские фокусы. Я и охнуть не успею, как окажусь во власти твоих чар. Нет уж! Пусть я погибну, но избавлю родную страну от королевы-ведьмы!
  Он прислонил девушку к столбу и, удерживая её одной рукой, другой - вытащил из-за пазухи моток толстой верёвки. Елена Петровна извивалась как угорь, но это лишь распалило палача. Ухмыляясь и кровожадно скалясь, Бимль не скупясь обмотал её верёвкой, так, что пленница стала походить на большую неподвижную гусеницу, и, отступив, с пафосом произнёс:
  - Плачь, ведьма! Моли о пощаде! Я хочу видеть твой страх!
  - А что это изменит? - огрызнулась Елена Петровна, стараясь сохранить спокойствие и проанализировать ситуацию: 'Что будет, если он всё-таки убьёт меня? Я умру или просто вернусь в собственное тело?'
  На этом здравые мысли закончились и подкралась паника в компании с самобичеванием. 'Господи, - думала несчастная пленница, - и куда меня на старости лет понесло? И что будет с моими детьми? О, Боже! Гена! Алла! Я не могу погибнуть!' Елена Петровна с ненавистью посмотрела на палача и, забыв о правилах общения с психами, прошипела:
  - Ты жалкий трус, Бимль! Ты испугался открыто выступать против своей королевы и первого министра! Вместо того чтобы бросить вызов, ты, как последний мерзавец, опоил нас снотворным, как мелкий вор прокрался в спальню и выкрал моё бесчувственное тело! Ничтожество! Ты ни на что не годен! Ты знал, что Тарлан сотрёт тебя в порошок, если ты посягнёшь на мою жизнь, и подставил его! Но, имей в виду, он выкрутится и отомстит тебе! Ты ненадолго переживёшь меня!
  Буревиста разразился воистину сатанинским смехом, а когда отсмеялся, шагнул к королеве и желчно выплюнул ей в лицо:
  - А мне всё равно, ведьма! Я знал, что, убив тебя, подпишу себе смертный приговор! И пусть меня казнят самой лютой казнью - я умру со спокойной душой, ибо перед смертью раздавил ядовитую гадину, опутавшую трон Семилунья!
  Елена Петровна кисло взглянула на кривую ухмылку телохранителя и скрипнула зубами: 'Законченный фанатик. Да и Тарлан хорош! Вёл себя так, словно у него всё схвачено, а Буревисту проглядел! И теперь, по его милости, я либо сдохну, либо до конца дней буду в сбербанке прозябать, а он - страной править! На кой чёрт я выбрала его? Тоже мне, маг! Не смог простого телохранителя одолеть! - Волна клокочущей злости захлестнула Елену Петровну. Если б Тарлан оказался сейчас рядом, она бы голыми руками разорвала путы и вцепилась ему в глотку. - Месть! Я найду способ отомстить ему! А если я не смогу вернуться в Брант, пусть другой отомстит за меня! Ты поплатишься, Ерук Вар-Ту Хавар! Ты заплатишь за нашу смерть. Мою и Дельдарии Двайры!'
  На секунду Елене Петровне показалось, что она задохнулась от ярости. Горло сжал непонятный спазм, щёки обожгло огнём, по телу пробежала судорога. Женщина открыла рот и задёргалась, пытаясь всеми правдами и неправдами заглотнуть воздуха, и вдруг почувствовала, как в районе солнечного сплетения собирается, скручивается вихрем непонятная сила. А секундой спустя, лёгкие расправились, и из груди госпожи Пироговой вырвался громогласный истошный вой.
  Бимль отшатнулся: королева с перекошенным дикой злобой лицом в диком припадке билась на столбе, кожа её светилась, словно покрытая фосфором, а звериный вой звучал с такой могучей силой, что казался почти осязаемым. Буревисте стало нестерпимо жутко. Он подбежал к коню и выхватил из ножен меч, намереваясь пронзить сердце ведьмы. Но вдруг вой оборвался, и, обернувшись, телохранитель увидел, что Дельдария безвольно висит на верёвках. Почти не дыша, Бимль на цыпочках подкрался к девушке и опасливо, одним пальцем, коснулся её плеча.
  - Сдохла, что ли? - обескуражено прошептал он и прислушался.
  Дыхания не уловил, и, поколебавшись, приложил ладонь к шее ведьмы. Слабая пульсация ярёмной вены вызвала у Буревисты облегчённый вздох: он не хотел, чтобы Дельдария умерла, не испытав причитающихся ей мук.
  - Справедливость восторжествует! - воскликнул окрылённый телохранитель и снова метнулся к коню.
  Вытащил из седельной сумки флягу, набрал в рот воды и прыснул в лицо королеве. Елена Петровна вздрогнула, приоткрыла глаза и обратила невидящий взгляд на палача.
  - Так-то лучше, - хмыкнул Буревиста, сунул флягу за пояс и достал из кармана огниво и кремень.
  Насвистывая весёлый мотивчик, он присел на корточки, высек искру и... провалился в темноту.
  
  Бимль Буревиста распахнул глаза и недоумённо уставился в ясное и синее, как глаза королевы-ведьмы, небо. В розоватом свете зари одинокие макушки сосен парили над лесом сказочными шатрами. Звенящие трели птиц сливались в многоголосый хор, приветствуя всходящее солнце. Над травой лёгкой дымкой висел сероватый туман. День обещал быть жарким...
  Буревиста потрогал затылок. Голова кружилась и гудела, как медный котёл, а во рту чувствовался противный солоноватый привкус. 'Всё-таки прав был Барнел Бригур: ислсиярское вино что коровья моча. Нужно было не жадничать, а разориться на эстерийское!' Бимль приподнялся, встал на колени и нащупал фляжку с водой. Несколько глотков воды вернули его к жизни. В голове просветлело, и телохранитель решительно поднялся на ноги. Взглянул на столб с обрывками верёвки и покрытые росой поленья, выругался и смачно плюнул себе под ноги:
  - Сбежала, тварь. - Буревиста огляделся и грязные ругательства вновь сорвались с его языка. - И лошадь увела! Гнида! Всё равно до тебя доберусь!
  С этими словами Бимль повернулся спиной к всходящему солнцу и побежал к лесу. Он продрался сквозь густой орешник, перепрыгнул через ручей и замер, как вкопанный:
  - У неё был сообщник! Точно! Неужели Тарлан так быстро очухался!
  Телохранитель треснул кулаком ни в чём неповинную ольху и огромными скачками понёсся вперёд. Вылетев на широкую грунтовую дорогу, зыркнул по сторонам и припустил в сторону ближайшей деревни - лошадь была необходима как воздух. Бимль твёрдо решил умереть после Дельдарии, а, значит, следовало спешить. Он рысью промчался мимо ржаного поля, миновал широкий берёзовый перелесок и собрался свернуть на просёлочную дорогу, как вдруг услышал топот копыт. 'Вот так удача!' Буревиста свирепо улыбнулся, встал посреди тракта и взял в руку кинжал, намереваясь без лишних разговоров отобрать у путника коня.
  Всадник заметил его и пришпорил коня. Бимль приготовился к прыжку, но когда вожделенная лошадь оказалась почти рядом, седок откинул капюшон дорожного плаща, и кинжал выпал из онемевшей руки телохранителя.
  - Ты? - в бессильной ярости прошипел Буревиста. - Ты? А королева? Где эта тварь?
  - Тот же самый вопрос я собирался задать тебе, Бимль, - язвительно улыбнулся Тарлан. - Это ведь ты уволок мою почти жену! Где она?
  - Так это был не ты!
  - Судя по всему, не я.
  - А кто?
  - А я почём знаю, - пожал плечами Тарнель, разглядывая мокрую и грязную одежду телохранителя. - Где тебя носило, Бимль?
  - Не твоё дело!
  - А вот тут ты ошибаешься. Орден поручил мне разыскать королеву и доставить её во дворец живой и здоровой.
  - Врёшь!
  - Наимгран Налич лично просил меня об этом.
  Бимль Буревиста всматривался в весёлое лицо несостоявшегося принца Семи Лун, не понимая, издевается тот или говорит правду.
  - Тогда почему ты один? - наконец, выдавил он.
  - Ты же знаешь, мне не нужны помощники. - Тарнель одарил собеседника своей чудотворной улыбкой. - Так, где ты потерял мою жену?
  - У тебя нет доказательств!
  - Наимгран поверит мне на слово.
  Уверенный тон принца смутил телохранителя. Он задумчиво потёр переносицу: в случае если Налич заключил договор с Тарланом, то ему, Буревисте, конец - казнят за самоуправство. 'Нужно было доложить о разговоре королевы и этого прохвоста, а теперь поздно!' Убить скалящегося в улыбке колдуна Бимль не мог, а бежать с докладом к Наличу и почить в безвестности было глупо. Оставалось одно: отделаться от Тарнеля и найти королеву первым. 'По крайней мере, умру героем!' - сказал себе Бимль и, посмотрел на недопринца:
  - Дельдария сбежала от меня. У неё был сообщник.
  Брови Тарлана взметнулись вверх:
  - Сообщник?
  - А ты не знал? Значит, королева и тебя ловко водила за нос. Кстати, в преддверие смерти она призналась мне, что выбрала тебя в мужья только для того, чтобы по-тихому избавиться от ловкача-министра и посадить на его место своего человека. Никакой муж ей не нужен! Она собирается править королевством одна!
  - И кто же её сообщник?
  - Он был в маске! Мы сражались, и он победил меня, лучшего воина Семилунья! Не удивлюсь, если он такой же колдун, как ты! Так что, на твоём месте, я бы развернул коня и отправился обратно в Лунный город. Королева наверняка уже там!
  Тарлан поёрзал в седле. То, что у Дельдарии нет никакого сообщника, он знал наверняка, а вот у Елены Петровны сообщников могло быть сколько угодно. Тем более, после того, что случилось. Выезжая из Лунного города, маг точно знал, в каком направлении скрылась королева. Он спокойно ехал за ней по Южному тракту, но внезапный, невероятный по силе выброс магической энергии словно смыл Дельдарию с лица Бранта. И Тарнель, как бешеный, помчался к тому месту, где произошёл магический катаклизм. Интуиция подсказывала, что королева жива, однако полной уверенности не было. Маг ничуть не удивился, встретив на дороге Буревисту, и даже обрадовался ему. Теперь он окончательно уверился, что с Дели всё в порядке.
  И всё же слова телохранителя о таинственном сообщнике встревожили его: Ерук Вар-Ту Хавар сам любил оставаться загадочной личностью, а вот противника предпочитал знать досконально.
  - Опиши мне его!
  - Говорю же: в маске он был! - насупился Буревиста.
  - А ты опиши фигуру. Как он двигался, что говорил, в какой манере дрался?
  - Ну... - Бимль потрогал шишку на затылке и поморщился. - Ростом, как я, мускулистый... Двигался быстро, дрался мне под стать и молчал.
  - Ты часом не сам с собой дрался? Хватит вилять, Буревиста! Рассказывай, как было на самом деле!
  - Всё было так, как я рассказал. - Телохранитель гордо вскинул голову: - А теперь, когда я удовлетворил Ваше любопытство, Ваше высочество, могу я идти?
  - И куда, позволь спросить?
  - В Лунный город.
  - На виселицу торопишься?
  Бимль покраснел:
  - Я верен Семилунью и Ордену!
  Тарлан насмешливо покачал головой. Теперь он не сомневался, что Буревиста задался целью найти и сжечь королеву. 'Полоумный фанатик! Такого нельзя оставлять без присмотра! Не ровен час, найдёт королеву раньше меня, и оправдывайся потом перед Наличем'. Тарнель потёр грудь, мысленно проклиная верховного магистра, оценивающе посмотрел на телохранителя и начал колдовать. Лицо Бимля утратило гордое выражение, в тёмных глазах зажглась смешливая искорка, а чувственный рот растянулся в дружелюбной улыбке.
  - Ваше высочество? - так вдохновенно закричал он, что тоненькие усики над его верхней губой смешно запрыгали. - Как хорошо, что я встретил Вас! Королева в опасности! Кто-то подло ударил меня по голове и украл её!
  - Тогда поспешим, Буревиста! - едва сдерживая смех, воскликнул Тарнель. - Веди меня туда, где это произошло!
  Бимль низко поклонился и ходкой рысцой помчался по тракту, восторженно голося:
  - Какое счастье, что Вы маг, принц! Вы в два счёта найдёте Дельдарию Двайру и расквитаетесь с нашим обидчиком! Только уж позвольте и мне треснуть его пару раз, видите, какую он мне шишку поставил.
  Буревиста на ходу обернулся, красноречиво потыкал указательным пальцем в макушку и отвернулся.
  - Кажется, я немного перестарался, - озадачено пробормотал Тарнель и тронул коня. - А всё потому, что он фанатик. Никогда не знаешь, как скажется заклинание верности на ему подобных...
  
  Глава 8.
  Анше.
  
  В изнурительный, тяжкий сон вплелись звук мягких, почти бесшумных шагов и приглушённый звон стекла, звуки по природе своей столь умиротворяющие, что Елена Петровна расслабилась и улыбнулась, с ленцой гадая, кто это расхаживает по её квартире. 'Геночка? Алла? Или Татьяна ночевать оставалась? Да нет, она же в отпуске, на даче... Стоп! Да это ж воры!' Умиротворение, как ветром сдуло. Елена Петровна распахнула глаза и шарахнулась назад, увидев прямо перед собой оранжевые языки пламени.
  - П-пожар?..
  Вместо крика вышел писклявый шёпот, а, проморгавшись и окончательно разогнав остатки дремоты, Елена Петровна поняла, что лежит в постели и таращится на пылающий камин. 'Так и заикой остаться не долго', - отругала себя женщина и вдруг замерла, словно заяц, напуганный шумом из чащи: справа от камина на низком столике красовались пузатая бутылка вина, бокал и... ноги в серых шерстяных носках. 'Чьи это ноги?' - заторможено подумала госпожа Пирогова, тупо глядя на заштопанную пятку. Внезапно пальцы левой ноги пошевелились, заставив женщину подпрыгнуть на кровати и позорно вскрикнуть. Тут же прозвучал приятный баритональный смешок, и именно он заставил Елену Петровну поднять наконец голову - в потёртом широком кресле, с бокалом бледно-синего напитка в руке, полулежал незнакомый мужчина.
  - Добрый день, красавица, - улыбнулся он и поднял бокал, салютуя ошарашенной женщине. - Как самочувствие?
  - Паршиво, - промямлила Елена Петровна, подтянула одеяло к подбородку и стала рассматривать визави.
  Немного вытянутое овальное лицо незнакомца лучилось довольством, умные карие глаза с лёгким прищуром блестели, как мокрые маслины, лукавый чувственный рот кривился в понимающей усмешке. 'Умён, привлекателен и опасен! - вынесла вердикт Елена Петровна и поёжилась. - Откуда он взялся на мою голову?!' - почему-то рассердилась она и, яростно стиснув край одеяла, спросила:
  - Кто Вы такой?
  - Карстен Керром, к Вашим услугам. - Мужчина вновь отсалютовал бокалом и в свою очередь поинтересовался: - А как зовут Вас, девушка?
  Елена Петровна сдавленно кашлянула, ибо, как ни прискорбно, оказалась не готова к этому простому вопросу. Назваться Дельдарией Двайрой казалось неразумным, а ничего другого в голову не приходила. И вдруг она вспомнила героиню любимого внуками мультика, которая днём выглядела прекрасной принцессой, а ночью - зелёнокожей оргшей. 'Почти как я!' - нервно хихикнула про себя госпожа Пирогова и выпалила:
  - Меня зовут Фиона!
  - Просто Фиона?
  - А? - растерянно переспросила Елена Петровна, но тут же сообразила, что в Семилунье приняты двойные имена, и немедля исправилась: - Фиона Фаина.
  - О, как! - обрадовался Карстен Керром, и в его карих глазах заплясали бесенята. - Хорошо звучит! - одобрительно добавил он, глотнул вина и наставительно заявил: - Так всем и говорите, красавица, раз хотите сохранить инкогнито. Впрочем, я Вас понимаю, если б меня хотели сжечь заживо, я бы тоже не спешил называть своё настоящее имя первому встречному. Хотя, как Ваш рыцарь-избавитель, я несколько оскорблён. Мне казалось, что порядочные спасённые девушки должны быть более открыты и... хм-м... благодарны. Вы же смотрите на меня, как на шпиона. Обидно, право слово. Хотя, возможно это временное помешательство.
  - Я в своём уме!
  - Отлично. В таком случае, запомните: Вы мне должны!
  - Что Вы хотите от меня?
  - Пока не знаю, - беззаботно пожал плечами Карстен, убрал ноги со стола и наполнил бокалы: - Угощайтесь, Фиона Фаина. - Он жестом пригласил девушку к столу.
  - Как Вы себе это представляете? - возмутилась Елена Петровна. - Я, между прочим, не одета!
  Карстен Керром ухмыльнулся, сдёрнул со спинки кресла дорожный плащ и кинул его на постель:
  - С приветом от Вашего палача! И не вздумайте возражать - другой одежды пока нет. В седельных сумках не было ни денег, ни чего-либо ценного, разве что меч. Я уже продал его хозяину гостиницы. Меч, правда, оказался дрянным, и я получил за него лишь убогую комнату да бутылку вина. Но вино отменное. Попробуйте.
  - Отвернитесь!
  - В самом деле? Ну, ладно.
  Карстен криво улыбнулся и зажмурился. 'Вот подлец!' - с раздражением подумала Елена Петровна, но вслух высказывать всё, что думает о новом знакомце, не стала. Чертыхнулась, откинула одеяло и быстро завернулась в плащ.
  - Вам поздно меня стесняться, - не открывая глаз, хихикнул Карстен. - Ещё вчера я имел удовольствие оценить Ваши прелести, и скажу откровенно: такой фигурой, как у Вас, нужно гордиться!
  - Спасибо за комплимент. - Путаясь в складках длинного плаща, Елена Петровна подошла к столу, взяла бокал и сделала большой глоток: - Вы правы, вино не плохое.
  - А не перейти ли нам на ты? - Карстен подмигнул Елене Петровне. - Ты мне нравишься, Фиона Фаина. Давай дружить.
  Елена Петровна на секунду задумалась, а потом пожала плечами:
  - Почему бы не попробовать. - Она поставила бокал на стол и опустилась в кресло: - Но сначала расскажи: что за добрый ветер занес тебя на поляну, и каким чудом тебе удалось справиться с Буревистой? Он, знаешь ли, лучший воин Семилунья!
  - И лучшие воины имеют слабые места. У твоего Буревисты это затылок, - весело сообщил Карстен, склонился к девушке и с лукавым прищуром посмотрел ей прямо в глаза: - А на поляне я оказался случайно. Сбился с дороги, заплутал в лесу, а тут красавица на костре погибает... Я не мог пройти мимо.
  - Ты действительно поступил, как настоящий рыцарь.
  Елена Петровна сама не заметила, как перешла на шёпот. Она таяла под взглядом едва знакомого мужчины и никакие взывания к голосу разума не помогали. А ещё госпожа Пирогова испытывала странное чувство дежавю: то же самое происходило с ней много лет назад, когда совсем юной девчонкой она встретила своего будущего и ныне покойного мужа - Родиона Григорьевича Пирогова.
  - Лично я себя рыцарем не считаю. - Керром прервал зрительный контакт и разлил по бокалам остатки вина. - За что Буревиста приговорил тебя?
  - За то, что я маг. Их в Семилунье сжигают на кострах, - машинально ответила Елена Петровна и мысленно хлопнула себя по губам: 'Могла же притвориться, что не знаю! Зачем болтать о таком с первым встречным-поперечным?! Идиотка!'
  Однако, вместо того чтобы расспрашивать о магическом даре спасённой девушки, Карстен задал на удивлением странный вопрос:
  - А личной причины у него случайно не было?
  - Только общегосударственная! - растерянно брякнула Елена Петровна и хмыкнула, осознав, как глупо прозвучали её слова.
  - Занятно.
  - Почему?
  - Увидев вас двоих, я было подумал, этот верзила уличил тебя в измене.
  - Разве за это сжигают на костре?
  - Бывает... - задумчиво протянул Карстен, глотнул вина и сменил тему: - Где ты живёшь, Фиона Фаина?
  - Я...
  Елена Петровна осеклась, схватила со столика бокал и залпом опустошила его, вызвав недоумённую мину на лице собеседника. 'Какой кошмар! - мысленно запричитала землянка. - Ведь столько фильмом про шпионов и разведчиков за жизнь просмотрела, что и не сосчитать, а нормальную легенду выдумать не могу. Да уж, в разведку со мной лучше не ходить!.. Так, нужно немедленно успокоиться, или от вопросов отбоя не будет. Соберись, Лена!' Елена Петровна с сомнением покосилась на Керрома, словно решая, довериться ему или нет, а на деле лихорадочно соображая, что же ему ответить. Кроме Лунного города и замка Юной луны местных названий она не знала, а простая мысль, просмотреть память Дельдарии Двайры, именно в этот момент не удостоила своим посещением. И тут, когда паника, казалось, вот-вот одержит победу над разумом, в сознании всплыли слова дворцового стражника об экстравагантной герцогине Патхане Пунике. 'Эврика!' - возликовала Елена Петровна и, не секунды не сомневаясь, выпалила:
  - Я живу в замке Солнечного света!
  - Вот как... - со знанием дела покивал головой Карстен. - Я слышал о нём. Говорят, он стоит в удивительно прекрасной долине.
  Госпожа Пирогова напряглась, ожидая, что Керром станет расспрашивать о герцогине Пунике, но он просто сказал:
  - Я помогу тебе добраться до Замка Солнечного Света.
  - Спасибо, - рассеянно поблагодарила Елена Петровна и, подчиняясь врождённой вежливости, поинтересовалась: - А ты откуда родом, Карстен?
  Мужчина еле уловимо поморщился, откинулся на спинку кресла и со странным выражением взглянул на тонкий белый браслет, украшающий его левое запястье:
  - Я из Этери, но давным-давно покинул родной город и путешествую по Бранту. Сегодня здесь, завтра там... Кстати, это вино - этерийское. Моя родина славится ягодными винами по всему миру.
  - Этери... - повторила Елена Петровна. Она наконец-то сообразила порыться в памяти Дельдарии Двайры, но оказалось, что с географией королева не дружна так же, как с историей, математикой и прочими науками. 'Да что ждать от человека, который и писать-то толком не умеет!' - в сердцах воскликнула землянка, посмотрела на Керрома и неуверенно произнесла: - Этери это где-то на юге?
  - Да.
  - Что-то не припомню, какой род правит в Этери? Ты ведь из тамошних аристократов?
  - Да... - Карстен прикрыл глаза ладонью и с грустью промолвил: - Мой род... Прости, Фиона, я не хочу вспоминать о своей семье...
  - Тебя изгнали?
  - Хуже. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе эту печальную историю, но не сейчас. Поговорим лучше о настоящем. Буревиста будет искать тебя?
  - Конечно. Он же фанатик!
  Карстен брезгливо скривил губы.
  - Эко тебя угораздило, - пробормотал он и, взглянув в хорошенькое личико Фионы Фаины, заботливо поинтересовался: - Ты уверена, что хочешь вернуться домой? На месте Буревисты, я ждал бы тебя именно там.
  - Логично, - признала Елена Петровна. - Но я не знаю, куда бежать. Может у тебя есть на примете какое-нибудь надёжное местечко?
  - Надо подумать. - Карстен побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и встал: - Снимай плащ, пойду, поговорю с народом. Заодно продам коня Буревисты и куплю тебе одежду.
  Елена Петровна поставила бокал на стол, юркнула под одеяло, повозилась, выпутываясь из плотной ткани, и кинула плащ Керрому.
  - Только возвращайся быстрее, мне страшно оставаться одной, - с очаровательной мольбой в голосе попросила она и смущённо добавила: - И, пожалуйста, принеси что-нибудь поесть, у меня со вчерашнего утра маковой росинки во рту не было.
  - Ладно.
  Карстен ободряюще улыбнулся девушке и вышел в коридор. Елена Петровна вздохнула, опустила голову на подушку и взглянула на догорающие в камине дрова. Она собиралась поразмышлять и о своём положении, и о странноватом спасителе, но сладкое этерийское вино, выпитое на голодный желудок, вызвало непреодолимую сонливость. Веки налились свинцом, тело наполнила приятная него, и Елена Петровна провалилась в глубокий сон без сновидений...
  
  Карстен Керром сидел в потёртом кресле и рассматривал Фиону Фаину. В комнате было жарко, и девушка сбросила одеяло, обнажив прекрасное юное тело. Матово-белая, как живой жемчуг, кожа манила и влекла мужчину. Он ласкал взглядом округлые холмики грудей с бледно-розовыми сосками, нежный гладкий живот, алебастровые бёдра, точёные, словно высеченные из молочно-белого мрамора ножки с маленькими ступнями и перламутровыми ухоженными ногтями. 'Девчонка явно не из простых, - подумал Карстен и перевёл взгляд на изящные аристократические руки с мягкой бархатистой кожей и безупречным маникюром. - Во что ты меня втянула, Фиона Фаина?' Керрома так и подмывало, оставить девушке одежду и по-тихому сделать ноги, однако стоило ему вновь посмотреть на соблазнительные холмики грудей, и мысль о побеге испарилась, как капля воды с раскалённого камня. 'Надеешься, что обломиться, дурачок? - спросил сам себя мужчина. - Надейся. А что ещё остаётся, после стольких лет воздержания? Не к проституткам же идти, так низко я не пал. Ну, ещё не пал. Но близок к этому'. Карстен ухмыльнулся своим 'гениальным' рассуждениям, поднялся из кресла и, прикрыв обнажённую девушку одеялом, тихонько потряс её за плечо:
  - Просыпайся, красавица, пора в путь.
  Елена Петровна открыла глаза и, поспешно прикрыла ладонью рот, скрывая зевок.
  - Привет. Я долго спала?
  - Чуть больше часа. Я принёс еду. - Керром указал на глиняный кувшин, ломоть хлеба и сыр. - И одежду. - Он положил на край кровати большой тюк.
  - Отвернись, пожалуйста.
  - Как прикажет, Ваше величество, - шутливо произнёс Карстен и, встав спиной к кровати, стал резать хлеб и сыр.
   'Он пошутил, или знает?! Но откуда? Неужели, я говорила во сне?' Дрожащими пальцами Елена Петровна развязала тюк, который оказался плащом, и обнаружила в нём кожаные мужские штаны, просторную полотняную рубаху, сапоги и холщёвую шляпу.
  - Хочешь, чтобы я изображала мальчишку? Сразу предупреждаю: актёрских способностей у меня ноль!
  - Буревиста ищет девушку, а не парня, - не оборачиваясь, ответил Карстен. - Пока он разберётся, что к чему, мы будем уже далеко. Я принёс тебя плотно закутанной в плащ, так что, хозяин гостиницы не видел твоего лица. К тому же, я сказал ему, что на нас напали разбойники и что мой слуга ранен. Сама понимаешь, быть пойманными на вранье нам не с руки. Придётся тебе играть роль не только мальчишки, но и слуги. Просто будь тихой, молчаливой и послушной. Справишься?
  - Постараюсь. - Елена Петровна повертела в руках штаны, рубаху и стала решительно одеваться. - А носки-то?!
  Карстен застыл с ножом в руке: 'Вот растяпа!' Он обернулся:
  - Одень пока так, носки купим по дороге.
  Елена Петровна послушно натянула сапоги и подсела к столу. Схватила с тарелки кусок хлеба с сыром, придвинула к себе кружку молока, и, признательно улыбнувшись Карстену, с жадностью накинулась на еду. А мужчина, устроившись в кресле напротив, смотрел, как ест Фиона Фаина и думал: 'Вот куда меня несёт? В моём положении нужно заниматься совсем иным делом! - Он машинально потёр белый браслет на левом запястье и нервным жестом взъерошил непослушные тёмные волосы. - Наверняка меня уже ищут! Зачем мне эта девчонка? Её неприятности плюс мои, и в сумме ничего хорошего. Она даже имени настоящего не назвала! Кто она на самом деле? А вдруг за ней гоняется не один Буревиста, а все местные фанатики?! Ну, куда меня несёт? Да кому я вру? Знаю куда!' Мужчина вспомнил волнительные изгибы совершенного тела Фионы Фаины и тяжело вздохнул.
  - Всё будет хорошо, Карстен. - Елена Петровна промокнула губы льняной салфеткой и встала: - Пошли?
  Керром молча кивнул, накинул плащ Буревисты, и они покинули комнату. Шагая чуть позади 'хозяина', землянка рассматривала обшарпанные стены гостиницы, кривые половицы, пыльные светильники и сыто улыбалась. 'С дворцом этот мотельчик, конечно, не сравнить, но он куда лучше, чем поляна с костром. Всё-таки хорошо, что Карстен меня спас. Где б я была, если бы не он? Сидела бы в банке. Брр! Надоело! Хочу приключений! В конце концов, если что - вернусь в старое тело. Правда, оболочка Дельдарии Двайры мне нравится гораздо больше. - Она окинула взглядом высокого худощавого Карстена, который уверенной походкой двигался по коридору, и глаза её задорно блеснули: - Он нравится мне больше, чем Тарлан. Однозначно! Да и с умом и воспитанием у него получше, чем у первого министра, то есть у принца... Ой. А ведь я, кажется, замужем. Забавно. - Елена Петровна мысленно хихикнула: - Ох, держись, Тарлан. Наставлю я тебе рога. А что, чудный способ мести! И приятный, и... Спокойней, Лена! Сначала присмотрись к Керону и выясни, что он за фрукт, а уж потом мсти. А то, как бы месть тебе боком не вышла!..'
  По скрипучей лестнице они спустились в общий зал - полуподвальное помещение, скупо освещённое чадящими лампами и заставленное длинными деревянными столами и лавками. Посетителей почти не было, и хозяин гостиницы скучал за древней, засаленной стойкой. Увидев Карстена, он встрепенулся и расплылся в дружелюбной улыбке:
  - Господин Керром! Неужели Вы покинете нас так быстро? А Ваш слуга? Готов ли он продолжить путешествие? Зачем рисковать? Оставайтесь ещё на пару-тройку деньков. У меня и комната получше освободилась. Ну что, по рукам? Шакла, девочка моя, покажи господину большую комнату на третьем этаже!
  - Спасибо, нет! - отрезал Карстен. - Нам пора в путь. Не люблю надолго задерживаться в одном месте! - Он махнул Фионе и, гордо вскинув голову, направился к лестнице у противоположной стены.
  Елена Петровна семенила за 'хозяином', предусмотрительно нахлобучив шляпу на глаза, чтобы никто не увидел её лица. Выглядела она на редкость подозрительно и владелец гостиницы, почуяв, что дело не чисто, весь извернулся, пытаясь заглянуть под широкие поля. Землянка ускорила шаг и врезалась в спину Керрому, за что получила лёгкий подзатыльник и тычок в спину, благодаря которому вихрем взлетела по лестнице и выскочила на улицу. Карстен проводил девушку взглядом и стал неспешно подниматься по ступеням.
  - Тоже мне, путешественники, - проворчал себе под нос хозяин гостиницы, провожая аристократа настороженными хмурыми глазами. - Вещей нет, коня и меч продали. Точно беглецы. Только бы не колдуны, а то потом покоя не будет от Ордена. Шакла, лисье отродье! Притащи-ка мне пива, да поживей, а то без обеда останешься!
  Шустрая босоногая девчонка выскочила из кухни и плюхнула на стойку широкую глиняную кружку:
  - Чего разорался? Я мясо жарю! Ещё раз отвлечёшь - обедать углями будешь! - прокричала она и умчалась обратно, хлопнув напоследок дощатой покорёженной дверью.
  Хозяин гостиницы сдул пышную пену, облизнулся, залпом опорожнил кружку и благодушно пробурчал:
  - Пусть катятся на все четыре стороны. Я за его меч четыре бочки пива получил, а он - дерьмовую комнату и бутылку вина. Правда, хорошего, но одну. Точно беглый аристократ - деньги считать не приучен! А Ордену, ежели что, расскажу всё, как было! Я же законопослушный гражданин!
  Тем временем Карстен Керром и Елена Петровна шагали по узкой мрачной улице. Сначала они молчали, думая каждый о своём, но в какой-то момент землянка заметила, как помрачнело лицо её спутника, и решила завязать разговор. Заломила широкую полу шляпы, открывая лицо, и бодро осведомилась:
  - Как называется этот город, Карстен?
  - Анше.
  - Никогда здесь не бывала. А ты? Он далеко от столицы?
  - Не очень. А что тебе до столицы? Ты бывала при дворе? - как бы между прочим поинтересовался Керром.
  - О, да. Но вспоминать о визите во дворец не люблю. А ты бывал в Лунном городе?
  - Я обхожу большие города стороной.
  - А раньше? До печальной истории.
  'А раньше я был совсем другим', - мысленно пробормотал Карстен и покосился на Фиону. Спрятав длинные белокурые волосы под холщёвую шляпу, она стала походить на симпатичного озорного подростка, но стоило Керрому скользнуть взглядом по просторной рубахе своего 'слуги', и он нервно кашлянул, вспомнив, какие сокровища та скрывает.
  - Я был в Лунном городе ребёнком и почти ничего не помню, - прохрипел он и зашагал быстрее. - Поторопимся. Хозяин гостиницы что-то заподозрил, так что, нам лучше побыстрее покинуть Анше.
  - А носки? Я натру ноги и...
  - Я понесу тебя на руках! - Карстен обворожительно улыбнулся, но через несколько шагов остановился: - Вон лавка. Я на две минуты! - бросил он и, перебежав улицу, скрылся за выкрашенной в зелёный цвет дверью, над которой болталась кричаще-яркая вывеска 'Всякая всячина'.
  
  Глава 9.
  Сообщник королевы.
  
  Буревиста свернул с тракта на едва приметную тропинку и резво, словно молодой олень в пору гона, понёсся сквозь ольховый лес. Тарнель пригнулся в седле и поехал за ним, то и дело вскидывая руку, чтобы отвести от лица очередную настырную ветку. 'Ну почему Бимлю приспичило сжигать королеву в чаще? Мог бы соорудить костерок в каком-нибудь милом уютном городке, во дворе замка или на площади. Чтобы всё цивильно, как у Ордена, - ворчливо подумал несостоявшийся принц рода Семи Лун и рассмеялся: - Да, совсем ты, Ерук, расслабился. Привык сытно есть и мягко спать, министром заделался. А раньше, бойким был, изворотливым. Никому спуску не давал, везде успевал. Как ветер носился, так, что ноги земли не касались...'
  Но тут Буревиста, перескочив через заросший бурьяном ручей, оглянулся и замахал спутнику рукой, сбив его с пути волнительных воспоминаний о юности.
  - Уже близко! - гремучим баском проорал телохранитель и ринулся в густой березняк.
  - Стой! - приподнявшись на стременах, завопил Тарлан. - Верхом я там не проеду!
  - Понял! - откликнулся Бимль, мигом вернулся на тропу и побежал вперёд. - Так немного дальше, но ничего, доберёмся!
  - Да уж... - недовольно протянул маг и, вновь скрючившись в седле, поскакал следом.
  Проскочив березняк, спутники вырвались на широкую просеку, уходящую вглубь смешанного леса. Бимль вихрем помчался по ней, Тарлан, наконец-то выпрямившись, поехал следом. Однако насладиться простором и приятно обдувающим лицо ветерком маг не успел. Его проводник вдруг резко затормозил, огляделся по сторонам, словно потерявшая след гончая, а потом встрепенулся и метнулся куда-то в сторону. 'Да там даже тропы нет!' - хотел воскликнуть Тарнель, но вместо этого грязно выругался, развернул коня и склонился к его шее, спасая лицо от длинных веток...
  - Мы на месте! - раздался счастливый голос Буревисты.
  Тарнель оглядел ровную продолговатую поляну и направил коня к потухшему костру. Спешился, подошёл к врытому в землю столбу и, взяв в руку обрывок верёвки, сосредоточился на образе королевы. Бимль благоговейно замер, глядя на мага. После магического воздействия, у него словно глаза открылись, и всё, что касалось колдовства, стало выглядеть привлекательным и совершенным. Так, даже тайные ритуалы Ордена меркли перед простым и лишённым каких-либо эффектов магическим поиском, кое без сомнения проводил в эту минуту первый министр Семилунья. Буревиста был абсолютно уверен в успехе, однако когда пару минут спустя Тарнель отпустил верёвку, выглядел он раздосадованным.
  - Магических следов нет, - сообщил маг телохранителю. - Придётся искать Дельдарию обычным способом. Одна радость: её сообщник не маг. А это нам только на руку!
  Бимль согласно кивнул и бросился к тому месту, где накануне привязал коня. Словно ищейка, он покружил вокруг старой берёзы и радостно закричал:
  - За мной, господин маг! Я нашёл следы моего Гразилиска!
  - Дерзай! - рассмеялся Тарлан и взял коня за повод.
  Несмотря на отсутствие следов и невозможность определить точное местоположение беглянки, маг был настроен оптимистично. Он не сомневался, что королева где-то рядом, и не сегодня-завтра они вернутся во дворец. Бимль тоже демонстрировал бодрость духа и веру в прекрасное светлое будущее. А ещё неуёмное желание двигаться вперёд. Поэтому, стоило Тарлану произнести: 'Дерзай!', и он сорвался с места и помчался вглубь леса.
   - Да не беги ты, как угорелый, Бимль! Успеем! - крикнул ему вслед Тарнель, но услышан не был и, махнув рукой пошёл за Буревистой мерным, спокойным шагом.
  Около часа спустя маг выбрались на песчаную дорогу, где его поджидал красный и потный Буревиста.
  - Они поехали в Анше.
  Телохранитель указал на сломанные ветки, следы копыт на влажной земле, и Тарнель улыбнулся:
  - Значит, наш путь лежит туда же. Думаю, дальше они не уйдут. Королева себя неважно чувствует.
  - Откуда Вы знаете?
  Тарнель укоризненно посмотрел на Бимля:
  - Ты не забыл, с кем имеешь дело?
  - Прошу прощения, господин маг, - почтительно склонил голову телохранитель и, твёрдо печатая шаг, двинулся в сторону города.
  'Всё-таки ты ужасно интересный объект, Буревиста. Жаль, что Дельция отослал тебя из столицы вместе с принцессой, я бы нашёл время изучить тебя получше'. Тарлан дёрнул повод, заставив коня ускорить шаг, нагнал телохранителя и пошёл рядом.
  - Как давно ты вступил в Орден, Бимль?
  - Семь лет назад. Королева Дельция лично рекомендовала меня Наимграну Наличу. Я успешно прошёл испытание и стал послушником, - с готовностью ответил Бимль и тут же сник: - Никогда не прощу себе, что убивал магов. Мне так стыдно. О, как же я заблуждался...
  - Извинения приняты. А теперь поведай мне, в чём состояло испытание?
  - Мне дали какой-то травяной настой, и я погрузился в сон. Когда я проснулся, мне показалось, что прошло не больше часа, но позже выяснилось, что я спал целые сутки. Вопросов я, конечно, не задавал, а объяснять мне ничего не стали. Наимгран Налич вручил мне красную мантию и сказал, что я принят в Орден. Вот и всё.
  - Тебе что-то снилось?
  - Какая-то чушь.
  - Расскажи!
  Бимль озабоченно нахмурился и захлопал глазами:
  - Прошло семь лет и...
  - Вспоминай!
  - Ну... там были какие-то люди, много людей. Одни держали в руках факелы, другие - светящиеся статуэтки.
  - Что за статуэтки?
  - Не помню.
  - А что ещё тебе снилось?
  - Больше ничего, - виновато ответил Буревиста и запричитал: - Я был слепцом, и только знакомство с Вами открыло мне глаза...
  - Не ной! Если тебе так неймётся, я предоставлю тебе возможность искупить вину перед магами, но позже. А сейчас поведай мне, какие задания поручал тебе Наимгран Налич?
  - Сначала я выслеживал магов, потом мне позволили участвовать в их задержании, а когда я получил звание младшего магистра, то уж сам руководил арестами и казнями. - Губы Буревисты отчаянно задрожали: - Я покрыл себя несмываемым позором! Я уничтожал лучшее, что есть на Бранте!..
  - Уймись! Теперь ты прозрел, и будешь мне верным помощником в борьбе с Орденом! Мы потушим костры в Семилунье, и маги будут жить свободно и счастливо!
  - Я готов отдать жизнь за магию!
  'А ведь и, правда, готов, - с досадой подумал Тарлан. - Так он со своим фанатизмом всё дело завалит! Того и гляди, начнёт во всеуслышание проповедовать любовь к магам!.. Я не могу этого допустить!' Тарнель строго посмотрел на Буревисту и заговорил, вкладывая в свои слова магию убеждения и подчинения:
  - Я верю тебе, друг мой. Но пока нас только двое, и мы не можем открыто выступить против Ордена. Для начала мы создадим тайную организацию, которая со временем объединит магов Бранта и просто честных и справедливых людей, вроде тебя. А когда наша организация окрепнет, мы единым порывом сметём Орден и положим конец его бесчинствам! Наимгран Налич годами сжигал магов, так пусть же и он взойдёт на костёр и испытает те жуткие муки, которым подвергал своих пленников! Так будет, Бимль! Но сейчас мы должны действовать тайно, чтобы выжить и повести за собой сплочённые ряды магов. Будь осторожен, друг мой. Одно неверное слово, и светлое будущее Семилунья будет разрушено!
  - Я понял, господин маг. - Буревиста прижал кулак к сердцу. - Я буду очень осторожен, как рысь!
  - Молодец. - Тарлан похлопал телохранителя по плечу и отеческим тоном добавил: - Я знал, что на тебя можно положиться.
  Бимль приосанился, выпятил грудь колесом, и маг торопливо отвернулся, скрывая насмешливую улыбку...
  
  До Анше будущие революционеры Семилунья добрались после полудня. Они вошли в город по Восточному тракту и в первой попавшейся на пути лавке узнали об аншейских гостиницах всё: и о их основателях, и о самых известных постояльцах, а некоторых брантийцах, что нашли свой последний приют в оных заведениях. Кстати, для такого маленького городка, как Анше, в котором насчитывалось всего пять кварталов и одна рыночная площадь, гостиниц оказалось очень много - целых четыре.
  - А ещё наши беглецы могли остановиться у кого-нибудь из знакомых, - резонно предположил Бимль, когда они наконец отбились от говорливого хозяина лавки и вышли на залитую солнцем улочку.
  - Сначала проверим гостиницы! - Тарлан посмотрел по сторонам, бросил Буревисте повод и тихо сказал: - Пока не купим тебе коня, будешь изображать моего слугу.
  Бимль одобрительно мотнул головой, и Тарнель вальяжной походкой направился вдоль по улице, к виднеющемуся вдалеке трёхэтажному кирпичному зданию с огромной табличкой, на которой крупными огненно-красными буквами значилось: 'Дом королевы'. Эта гостиница, по словам лавочника, была лучшей в Анше.
  Королевы в 'Доме королевы' не оказалось, однако Тарлан ничуть не расстроился.
  - У нас ещё три попытки! - весело подмигнул он Буревисте и отправился искать следующую гостиницу...
  Удача, как это часто бывает, улыбнулась им лишь с четвёртой попытки, в 'Подвальчике Фаниса Фейги', самом убогом и грязном заведении, что когда-либо видел Ерук Вар-Ту Хавар. Хозяин гостиницы встретил Тарлана, как родного.
  - Шакла! Девочка! Пива из маленького бочонка! У нас знатный гость! - заорал он, хищно взглянув на расшитый серебром плащ гостя и на строгую, по-военному грозную выправку его спутника, который упорно держался в стороне и безуспешно изображал слугу.
  Возможно, в другом месте его потуги и сошли бы за чистую монету, но не в 'Подвальчике'. Фанис на подобных уловках собаку съел, ещё в те годы, когда была жива его жена, а гостиница чаще видела семейные пары, а не слоняющихся из города в город тёмных личностей. 'Нужно держать ухо востро!', - сказал себе Фейг и растянул губы на максимальную ширину, надеясь, что улыбка вышла простецкой и добродушной.
  Тем временем Тарнель с брезгливой миной изучил высокие деревянные табуреты у стойки, выбрал наиболее чистый и, мысленно прощаясь с дорожным плащом, купленным за бешеную сумму у лучшего портного столицы, примостился на самом краешке:
  - Я ищу своих знакомых, любезный. Они приехали в Анше этой ночью.
  - Должно быть они остановились в 'Доме королевы', сударь.
  - Нет. Мы договорились встретиться здесь.
  - В самом деле?
  Фанис достал из кармана фартука тряпку и стал кропотливо протирать столешницу. Он не сомневался, что богато одетого господина интересует Керром и его мальчишка-слуга, но рот открывать не спешил, надеясь выгодно продать ценную информацию.
  Тарнель тоже почувствовал, что напал на след. Хозяин 'Подвальчика' явно что-то знал, но выглядел он достаточно ушлым типом, а, значит, действовать магу нужно напролом, иначе пришлось бы тащить каждое слово клещами, вернее платить за каждое слово за золотую монету.
  - Видите ли, господин Фейг, у моих друзей неприятности, и я здесь, чтобы помочь им. - Тарнель встал, оперся ладонями о столешницу, мысленно похвалив себя за то, что не снял перчатки, и пристально посмотрел на Фаниса. - Я всегда получаю нужную информацию. Вопрос в том, договоримся мы полюбовно или нет.
  - Так полюбовно всегда хорошо, - пролепетал хозяин гостиницы и прижал тряпку к груди, словно защищаясь ею от сердитого гостя.
  - Отлично. В какой комнате они остановились?
  И тут из-за покорёженной двери выглянула мелкая рыжеволосая девчонка:
  - А они уже уехали, господин! - громко сообщила она и показала Фейгу язык.
  - Пошла вон!
  - Не с теми ты торговаться надумал, Фанис. Смотри, как бы без головы не остаться! - и глазом не моргнув, заявила девчонка и скрылась на кухне, со всего маха треснув дверью о косяк.
  - А она у тебя сорвиголова! - невольно улыбнулся Тарнель, а хозяин 'Подвальчика' махнул рукой, спрятал тряпку в карман и кислым голосом произнёс:
  - Вы действительно опоздали, господин э...
  - Не важно! - нетерпеливо отмахнулся Тарлан и вновь уселся на табурет. - Когда они уехали?
  - Ушли! Господин Карстен Керром продал меч и лошадь...
  - Кто? - не сдержал удивления Буревиста.
  Тарнель обернулся:
  - В чём дело?
  Бимль нагнулся к уху мага и горячо зашептал:
  - Карстена Керрома убили неделю назад!
  - Точно?
  - Он был моим другом! Я узнал о его смерти в Лунном городе. В моей седельной сумке лежало последнее письмо от него.
  'Ах вот как... Значит, сообщник королевы воспользовался первым попавшимся именем. Интересненькая история вырисовывается. Что это за фрукт, без роду, без племени. Не маг и не шпион. Дилетант? Вот засада. Дилетанты они самые непредсказуемые. Ладно, будем разбираться постепенно, шаг за шагом. Так или иначе, я его найду!' Успокоив себя этими мыслями, Тарлан широко улыбнулся Фейгу и задушевны голосом произнёс:
  - Кажется, у моих друзей гораздо более серьёзные проблемы, чем я предполагал. По крайней мере, один из них был вынужден назваться чужим именем. Скажи, как выглядел Карстен? Я должен быть уверен, что это мой друг!
  Фанис тоскливо вздохнул: именно сейчас в его карман должны были политься вожделенные денежки. Рука сама потянулась за тряпкой, а потом стала возить её по столешнице, выписывая маленькие круги, ровные и прекрасные, как семилунские монеты. Тарнель понимающе хмыкнул и выложил на стойку два золотых кругляша. Рука Фейга на миг замерла, метнулась вперёд и прикрыла добычу тряпкой. Быстро зыркнув на кухонную дверь, Фанис сгрёб добычу в карман, и его уста разверзлись:
  - Выше среднего, худощавый, короткие тёмные волосы, лицо чуть вытянуто, лоб высокий, глаза карие с прищуром, нос прямой длинный. Улыбается, не разжимая рта, так что, не поймёшь, смеётся или говорит серьёзно. Умён, но деньги считать не приучен, как пить дать - аристократ! И не из наших краёв, это я, как хозяин гостиницы заявляю. Явно скрывается от кого-то. У меня глаз, как алмаз!.. Что с Вами, господин?
  Бледный, как полотно, Тарнель бешенными глазами смотрел на Фейга, беззвучно открывая и закрывая рот.
  - Да Вы пива, пива глотните!
  Фанис мигом наполнил кружку и пододвинул гостю.
  - Не может быть... - наконец, выдал Тарлан, стиснул ладонью деревянную ручку и залпом выпил пиво, не почувствовав его вкуса. - Ещё! - потребовал он и посмотрел на Бимля: - Поставь лошадь в конюшню. Мы здесь задержимся! - Маг выложил на стойку ещё две золотые монеты: - С кем он был, Фанис?
  - С ним был раненный слуга. Приехали ночью. Господин Карстен нёс мальчишку на руках. Мне он, конечно, сказал, что на них напали разбойники, но я не поверил. Не знаю почему, но не поверил. Какой-то он был странный, словно не от мира сего.
  - А мальчишку ты видел?
  - И этот мне не понравился. Он намеренно скрывал лицо под шляпой. Словно боялся, что его узнают. В общем, странная парочка.
  - Давно они ушли?
  - Да часа не прошло. Если поспешите, наверняка догоните.
  Из кухни выскочила Шакла, поставила перед гостем блюдо с варёными раками и новую кружку пива. Тарлан благодарно кивнул, сделал глоток и бросил девчонке монету. Затем поднял взгляд, ставший вдруг усталым и грустным, на Фейга и твёрдо сказал:
  - Никуда не поеду! Займу лучшую комнату в твоём клоповнике, и пусть мне принесут бочонок твоего лучшего пива. И ужин! Да смотри, если что не так, я из тебя дух выбью!
  - Шакла! - завопил Фанис, благодаря словам гостя обретая привычную почву под ногами. - Проводи господина в комнату на третьем этаже! Живо, лисье отродье!
  'Неужели придётся сдохнуть в этой дыре?' Тарлан потёр грудь, встал и уныло поплёлся за босоногой девчонкой. Они поднялись по скрипучей лестнице, и Шакла с гордостью распахнула дверь самого дорогого номера в 'Подвальчике':
  - Прошу Вас, господин!
  Тарнель перешагнул порог, дотащился до обитого гобеленовой тканью кресла и рухнул в него, как подрубленное дровосеком дерево:
  - Где моё пиво? Тащи его! Немедленно!
  Шакла обиженно поджала губы: обычно гости приходили в восторг от чистой, со вкусом обставленной комнаты и не скупились на чаевые, а этот господин не обратил внимания на элегантную обстановку, стоившую Фанису Фейге кучу денег, и не дал даже медяка. Шакла топталась у порога, но постоялец упорно не замечал её.
  - Уже иду, - наконец, буркнула девушка и вышла, сердито хлопнув дверью.
  Тарлан хлопка не услышал. Он сидел в кресле и невидящим взглядом смотрел в окно, а мысли в голове плясали и кружились, точно намереваясь свести мага с ума. 'Айно! Мерзавец! Так и знал, что выкрутится! Договорился, небось, с Хигарой, пообещал ему меня и Глаз Полуночи!.. Или сбежал?.. Нет! Тогда бы он пришёл ко мне как друг, а не затеял непонятную игру! И Елена Петровна наверное с ним заодно! Да какая она Елена Петровна! И Земля тут ни при чём! Точно стражница Хигары!.. А ещё... - Маг потёр грудь. - Не сбежать... Обложили!'
  Дверь скрипнула, и Тарнель вздрогнул.
  - Ваше пиво! - грубовато сообщила Шакла и бухнула на стол маленький бочонок.
  - Спасибо, детка. - Маг бросил девчонке монету, даже не задумываясь о том, что оставил в задрипанной гостинице сумму, которую её хозяин не зарабатывал и за два года, наполнил широкую кружку пивом и вновь погрузился в раздумья: 'Айно думает, что Глаз Полуночи у меня, и хочет, чтобы я сам пришёл к нему. Проклятый умник! Знать бы, с кем ты договорился в Бранте! Ты ведь всегда умел договариваться, Айно. Не удивлюсь, если твой сообщник сам Наимгран Налич, и Орден уже пляшет под твою дудку. Вот свинство! - Тарлан опустошил кружку и снова наполнил её. - А идти придётся. Ты загнал меня в угол, Айно. А ведь мы были друзьями...'
  - Я знаю, у кого мой меч и конь! - ворвавшись в комнату, крикнул Буревиста.
  Маг заторможено посмотрел на него:
  - Ну и что? - Внезапно его глаза вспыхнули озарением. - Кто приказал тебе похитить королеву?
  - Никто, господин маг, - растерялся Бимль.
  - Точно?
  - Пусть меня сожгут на костре, если я вру! - пылко воскликнул Буревиста, с фанатичной преданностью глядя на мага.
  - Верю, - разочарованно вздохнул Тарнель и бросил телохранителю кошелёк. - Выкупи своего коня и меч!
  Буревиста поймал кошелёк и выбежал из номера, а Тарлан снова уставился в окно: 'Бимль уверен, что действовал по собственной инициативе, но так ли это? Если с ним поработал Айно или тайный страж Хигары... - Маг опять тяжело вздохнул. - На кой ляд мне сдался этот Брант и все его артефакты?! Нужно было уйти в какой-нибудь скромный уютный мирок и затаиться там лет на двадцать-тридцать... Да что теперь... Ладно, Айно, сыграем по твоим правилам. Но последний ход будет за мной!' Тарнель наполнил опустевшую кружку, поднял руку, словно чокаясь с невидимым собеседником, и громко произнёс:
  - За нашу крепкую дружбу, Айно Вар-Ту Сабар!
  
  Глава 10.
  Опасные спутники.
  
  В то время как Ерук заливал ячменным напитком костёр горечи и отчаяния, Елена Петровна Пирогова и Айно Вар-Ту Сабар молча брели по укатанной трактовой дороге. Смеркалось, и вокруг не было ни души, лишь изредка мимо с грохотом проносились повозки - то запоздалые путники спешили попасть в Анше до того, как на город падёт ночь. Но путешествующая пешим ходом парочка не обращала на них внимания, их заботила совсем другая, и надо сказать общая проблема: как, не вызвав подозрений у спутника, выведать побольше информации о незнакомом мире. А так как ни один, ни другая не сомневались в проницательности и хитрости оппонента, то, соответственно и не спешили заводить разговор.
  С первой минуты знакомства Елена Петровна и Айно врали друг другу, и оба догадывались об этом. Ложь встала между ними железобетонной стеной, и, несмотря на взаимную симпатию, мешала довериться друг другу. Каждый интуитивно чувствовал, что спутник опасен, но, вопреки логике, это сближало, а не разделяло их. И Елена Петровна, и Айно сожалели о проявленной осторожности, которая раньше казалась уместной, а теперь - глупой. Однако пойти на попятный ни один из них не решался, опасаясь потерять пусть и сомнительного, но в тоже время привлекательного спутника. И они продолжали хранить молчание, обдумывая, как разрушить бессмысленную стену недоверия.
  Айно, продавая коня Буревисты, выяснил, что в Семилунье магов почти не осталось, что все они либо погибли в очищающем пламени костра, либо были убиты при помощи артефактов Ордена, так что вопросов, почему Фиона Фаина держится тише воды, ниже травы, не возникало, а вот почему она, магичка, игнорирует браслет на его запястье, этого Айно понять не мог. Даже если на минуту представить, что в Бранте никто не знает о ларните, сам металл должен был помимо воли притягивать её взгляд, ибо нёс в себе самое страшное для мага - сковывание дара, невозможность быть полноценным. Но прекрасная девушка с умными голубыми глазами хоть и видела браслет, ауру его игнорировала. Напрочь! 'Либо с ней что-то не так, либо ей выгодно держать меня в оковах! - предположил Айно и тут же одёрнул себя: - Нет! Не верю! Она не из тех магов, что проходят мимо костра, на котором сжигают их собрата! Скорее всего, дело в её природе. И в отсутствии нужных навыков. Впрочем, чему тут удивляться?! В Семилунье идёт тотальное истребление магов. Они здесь собственной тени боятся, до учеников ли им?! Да и найдётся ли безумец, который станет обучаться магии в этой проклятой стране! Значит, девчонка обречена! Рано или поздно Орден поймает её и сожжёт! - Он сочувственно покосился на прелестную спутницу: - Интересно, насколько силён её дар? Если бы я мог колдовать...' Айно тихо скрипнул зубами: он, один из сильнейших магов Силона, не мог воспользоваться даром, поскольку девять лет назад Хигара заковал его в ларнит и посадил в тюрьму.
  Девять лет маг мечтал вырваться на свободу. Сначала он ждал, что ему поможет Ерук, но тот не приходил, и Айно решил, что, после всего, что случилось, друг счёл его предателем. Он перестал ждать помощи, и начал разрабатывать план побега. Однако из тюрьмы Хигары сбежать было не просто. И как не ломал голову Айно, он не нашёл способа освободиться. Годы утекали, и маг совсем было отчаялся, но вдруг вчера вечером мощная магическая сила вырвала его из застенков и перенесла в другой мир. Оказавшись на лесной поляне, Айно рассчитывал увидеть Ерука, а обнаружил бандитского вида типа, который собирался сжечь на костре девушку. Маг на миг растерялся, опасаясь вмешиваться без магии, но, заметив, что кожа бедняжки слабо светится, поспешил на выручку собрату. Подкрался к бугаю и огрел его палкой по затылку, потом отвязал бесчувственную девушку от столба, погрузил её на коня и поехал куда глаза глядят.
  Айно был уверен, что именно эта девушка вытащила его из тюрьмы Хигары и, хотя сделала это, как выяснилось позже, она неосознанно, маг испытывал чувство глубокой признательности и намеревался отвезти магичку домой или к друзьям. А отдав долг, занять собственными нуждами, а именно - треклятым ларнитовым браслетом. Пока же Айно ужасно интересовало, почему Фиона Фаина вытащила в Брант именно его, ведь, скованный ларнитом, он был плохим помощником, и мог рассчитывать лишь на собственный ум и чутьё, которое, кстати, подсказывало, что Фиона Фаина не так проста, как кажется. Девушка выглядела наивной, соблазнительной куколкой, но за несколько часов знакомства маг убедился, что голова у 'куколки' работает, и весьма неплохо. Айно подозревал, что фигуристая красотка ещё не раз удивит его, и нервничал, поскольку предугадать её поступки не мог.
  Елена Петровна тоже нервничала - Карстен Керром внушал ей тревогу. Женщина интуитивно чувствовала сокрытую в нём силу, не понимая, что видит магический дар. Как и в случае с Тарланом, она угадала в Керроме родственную душу и надеялась расположить его к себе. И всё же, спутник внушал ей тревогу - с ним явно было что-то не так, но Елена Петровна не могла понять, что именно. 'Пока я не разгадаю его тайну, не смогу открыться ему. А время не терпит. Мне нужно вернуться в Лунный город и разобраться с Тарланом! Я не позволю этому прохвосту править моей страной!.. - И тут госпожу Пирогову осенило: - А вдруг Буревиста врал? Что если он убил Тарлана?.. Кто ж тогда правит моей страной?' Елена Петровна стала, как вкопанная:
  - Куда мы идём, Карстен?
  Айно, успевший в задумчивости сделать несколько шагов, остановился и передёрнул плечами:
  - Подальше от Буревисты.
  - Я серьёзно!
  - И я серьёзно. Сейчас мы уходим подальше от Анше, но где нам спрятаться, я ещё не придумал. Ты маг, и спрятаться нам будет не просто.
  - Тогда пойдём в столицу!
  Айно отрицательно помотал головой:
  - Я там никого не знаю.
  - Зато у меня есть знакомый при дворе! - с нажимом произнесла Елена Петровна и бросила взгляд на заходящее солнце. 'Во дворец мы сегодня явно не попадём. Придётся ночевать в лесу. Вдвоём... Вот напасть. Лучше бы мы в том грязном подвале остались. Ах да, Буревиста. Ну что за день сегодня!'
  - Фиона!
  - Что? - Елена Петровна моргнула и сфокусировала взгляд на спутнике. - Ты что-то сказал?
  - Я спросил: откуда у тебя знакомые при дворе?
  - Я же бывала в столице.
  - Ну да. - Айно согласно кивнул, задумчиво поскрёб щёку и снова помотал головой: - Нет, не пойдёт. Столица в противоположной стороне. Если развернёмся, наткнёмся на Буревисту.
  - Ты прав, - неохотно согласилась Елена Петровна и, обойдя Карстена, зашагала по дороге.
  - Постой! - Маг двинулся следом, а потом чуть обогнал девушку и с едва уловимой робостью заглянул ей в глаза. - Я хотел ещё кое о чём спросить.
  - Спрашивай.
  - Как ты оказалась на поляне неподалёку от Лунного города? Ты же говорила, что живёшь в замке Солнечного света.
  - Я приехала в столицу на коронацию Дельдарии Двайры.
  - Но, если там тебя поймали и хотели сжечь, зачем ты так стремишься вернуться?
  - Буревиста вывез меня тайно! Только он знает, что я маг! Когда я вновь окажусь в Лунном городе, то попрошу помощи у Тарнеля Тарлана...
  - Кто это?
  - Ты не знаешь первого министра Семилунья?
  - Политика меня не интересует! - отрезал Айно. - И с чего ты взяла, что первый министр Семилунья будет помогать магу?
  'Он тоже маг!' - хотела сказать Елена Петровна, но вовремя прикусила язык. Нервно хихикнула, зная, что выглядит умильно и глупо, хлопнула ресницами и доверительно заявила:
  - Тарнель Тарлан не знает, что я маг. Но он мне поможет, потому что я ему нравлюсь.
  'Любовница первого министра? А что, мудро. Во дворце магичку вряд ли искать будут'. Айно отступил, с сожалением чувствуя, что стена между ними становиться непробиваемой, и тихо проговорил:
  - И всё-таки, я считаю, что возвращаться в столицу неразумно. Буревиста мог сообщить в Орден, что напал на след мага.
  - Вряд ли, он действительно жаждет самосуда. Просто злится.
  - Вчера мне так не показалось? - мрачно сообщил Айно. Он нутром чуял, что всё ближе подбирается к тайне Фионы Фаины, но никак не мог понять, хочет он, после всего услышанного, знать эту тайну или нет. - Что ты ему сделала?
  - Отказала в ласке! - ухмыльнулась Елена Петровна, и маг едва не плюнул от досады, лишь в последний момент успел сдержаться и сохранить лицо.
  Согласно кивнул и бросил, как можно беспечнее:
  - Я так и знал. Что ж, идём в Лунный город. А когда встретим Буревисту, ты его приласкаешь!
  Айно не удержался и одарил Фиону Фаину язвительной улыбкой, а потом развернулся на каблуках и зашагал к Анше, насвистывая весёлый мотивчик.
  'Ну, вот зачем я так? Мне ж с ним ещё в лесу ночевать'. Елена Петровна мысленно сосчитала до десяти и понеслась догонять спутника:
  - Ну, хорошо. Дело не в ласках!
  - А в чём?
  Айно остановился и выжидающе уставился на девушку.
  - Хочешь услышать правду? Но насколько я могу доверять тебе? Ты ведь и сам многого не договариваешь! Я даже не уверена, что тебя зовут Карстен Керром!
  - Да и ты не Фиона Фаина!
  - Конечно, нет. Но я не знаю, как ты отреагируешь на мой настоящее имя!
  - Спокойно. Я мало кого знаю в Семилунье.
  - Ну, уж моё имя ты точно слышал. Я Дельдария Двайра!
  - И что? - Тут маг осёкся и вытаращился на девушку так, словно у неё вдруг выросла вторая голова. - Постой-ка, ты и есть королева Семилунья?
  - Не совсем.
  - Ничего не понимаю... Так ты Дельдария или нет?
  - Моя душа поселилась в теле Дельдарии Двайры.
  - И кто же ты на самом деле?
  - Елена Петровна Пирогова. Я родилась на Земле.
  Несколько секунд Айно переваривал слова магички, а потом громко расхохотался. Елена Петровна обиженно поджала губы:
  - Что здесь смешного!
  - То, что я тоже не местный! - сквозь смех произнёс Айно и вытер рукавом глаза. - Мой родной мир называется Силон.
  Прекрасные глаза Дельдарии Двайры округлились:
  - Ты не брантиец? Вот чёрт! - И она тоже расхохоталась. - А я так надеялась расспросить тебя о Бранте!
  - Я тоже на это надеялся.
  - А как же Этери и родной клан?
  - Трактирщик сказал, что вино из Этери. Вот я и сказал тебе, что оттуда. А что оставалось делать, других-то брантийских названий я не знаю. - Айно лукаво взглянул на спутницу: - Что будем делать, королева Елена?
  - Вернёмся в Лунный город.
  - Хочешь взойти трон?
  Елена Петровна пожала плечами:
  - Для начала, а там, как карта ляжет. Кстати, как тебя зовут?
  - Айно Вар-Ту Сабар к Вашим услугам.
  - Ерук Вар-Ту Хавар, - эхом откликнулась госпожа Пирогова, и Айно застыл, как громом поражённый:
  - Ты его знаешь?
  - Так это и есть Тарнель Тарлан, первый министр Семилунья, а со вчерашнего дня принц рода Семи Лун и муж Дельдарии Двайры.
  - Твой муж?
  - Я выбрала его, только потому, что он маг. Надеялась, он поможет мне разобраться в том, что со мной произошло.
  - А что с тобой произошло?
  - Меня принимают за мага, а я ничего не смыслю в магии! Я даже не знаю, как попала в тело Дельдарии!
  - Значит, как меня вытащила, тоже не представляешь, - понуро заметил Айно.
  Елена Петровна вздёрнула соболиные брови:
  - Что, значит, вытащила?
  - Я, драгоценная моя, сидел в неприступной, тщательно охраняемой тюрьме для особо опасных магов. Девять лет я строил планы побега, но так и не сумел найти ни одной лазейки. А ты лёгким, элегантным движением смела двенадцать степеней защиты и не просто вытащила меня из тюрьмы, а перенесла в другой мир. Интересно, о чём ты думала, когда колдовала?
  - Но я не колдовала. - Елена Петровна сердито тряхнула головой. - Я разозлилась на Тарлана, то есть Ерука. Бимль сказал, что он предал меня, и я до смерти захотела отомстить... Или не я, а кто-то другой! А дальше я ничего не помню. Я очнулась в гостинице...
  Вдалеке раздался цокот копыт. Приближалось несколько всадников, и Айно решил не рисковать. Схватил Елену Петровну за руку и стремительно затащил в придорожные кусты:
  - Кареты каретами, а отряд - это уже серьёзно. Не хватало нам попасться на глаза Ордену!
  - Наоборот! Если это люди Наимграна Налича, нас довезут до Лунного города! - с жаром возразила госпожа Пирогова. - Я королева Семилунья! Я должна вернуться и править своей страной! И я наведу здесь порядок! Я - глава Ордена, и смогу положить конец гонениям на магов!..
  - Плохой план, - осадил её Айно и сдержанно пояснил: - Ты не знаешь, насколько велика власть королевы. Вдруг она не обладает абсолютной властью, а главой Ордена является чисто номинально? А если ты будешь делать не то, что от тебя ждут, правление Дельдарии Двайры станет самым коротким в истории Семилунья. Ты рискуешь закончить дни на костре или в собственной постели, с удавкой на шее.
  - А вдруг ты ошибаешься?
  - Я могу ошибаться, поскольку так же, как и ты, ничего не знаю о Семилунье. Но я всё равно расцениваю твоё стремление править незнакомым государством, как безумие. Даже если в Семилунье абсолютная монархия, ты будешь выглядеть, как слон в посудной лавке. Ты ведь никогда не руководила страной!
  - Ну и что? У меня есть все основания вести себя неадекватно! Между нами говоря, Дельдария Двайра глупа, как пробка! Я даже её памятью воспользоваться не могу! Сплошные пиры, охоты, лошади и мужики! Бедняжка с трудом представляет размеры своей страны, а уж о конкретных названиях и говорить нечего! Ни об Анше, ни об Этери она слыхом не слыхивала!
  - Тем хуже для тебя! Наверняка есть кто-то, кто планировал руководить страной вместо наивной Дельдарии. А девочка продолжала бы охотиться и вальсировать на балах. Этим человеком может оказаться и Ерук, и этот, как его там... Налич, а может и кто-то ещё. Так что, прежде чем бежать в Лунный город, может, выясним обстановку при дворе и тогда уж решим, править тебе или сматываться из Бранта подобру-поздорову.
  Елена Петровна внимательно слушала мага и согласно качала головой.
  - Как ни печально мне это признавать, но ты прав, Айно. Не дай Бог, Дельдария умрёт, и мне придётся возвращаться на Землю. Это будет катастрофа! На Земле я так и останусь рядовым работником сбербанка и ничего не узнаю о магии. Буду сидеть под своей липой и сожалеть об упущенном случае. А мне бы хотелось понять, на что я способна.
  Признание Елены Петровны заставило Айно сжать кулаки: 'Треклятый Хигара!- Он коснулся белого браслета и злобно сощурился. - Что б тебя разорвало! Не будь на мне ларнита, я бы увёл её в какой-нибудь магический мир, где она могла бы учиться, не опасаясь за свою жизнь. А здесь... Нас ищут, а я беспомощен, как ребёнок! И Ерук... Знал бы, что он в Бранте, не стал бы светиться в Анше! Если трактирщик опишет меня, и мой словесный портрет дойдёт до Ерука... Как он поступит? Пустит по моим следам Орден? Или сам бросится в погоню? Да ещё тайные стражи Хигары... - Маг в замешательстве провёл рукой по волосам и с грустью взглянул на спутницу. - Сошлись два одиночества...'
  - Что с тобой, Айно? - встревожилась Елена Петровна.
  - Откровенность за откровенность. Я опасный спутник, Елена. Видишь украшение? - Айно поднял левую руку. - Это ларнит, металл блокирующий магию. Снять его может только очень сильный маг, и этот маг должен уметь обращаться с ларнитом. Таких и во Вселенной немного, а в Бранте их, возможно, нет вообще.
  - А я? Я же смела двенадцать степеней защиты твоей неприступной тюрьмы!
  Айно грустно улыбнулся:
  - Думаю, что у тебя получилось бы. Но проблема в том, что на словах научить пользоваться ларнитом невозможно. Ты должна воочию увидеть, как это делается.
  - А Ерук?
  - Скорее убьёт меня, чем поможет.
  - Почему? Он не похож на убийцу!
  - Для меня он сделает исключение, - криво усмехнулся маг, выглянул из-за куста и, проводив всадников цепким, испытывающим взглядом, потянул девушку прочь от дороге. - Пойдём, а по пути я расскажу тебе и о Еруке, и о тайных стражах Хигары, которые без сомнения уже взяли мой след.
  Айно подал руку Елене Петровне, и они зашагали к лесу.
  
  Глава 11.
  Друзья.
  
  Айно Вар-Ту Сабар и Ерук Вар-Ту Хавар происходили из богатых и знатных семей Силона, мира, где все жители, в той или иной степени, обладали магическими способностями. И чем сильнее был дар мага, тем выше было его положение в обществе. Семьи Айно и Ерука принадлежали к элите Силона. Их родители занимали важные посты при дворе, Хигара благоволил им и осыпал милостями. Айно и Ерука без сомнения ждало блестящее будущее, и их с пелёнок готовили к нему. Согласно традициям, до четырнадцати лет мальчики воспитывались в родных усадьбах, под неустанным присмотром лучших учителей и гувернёров мира, а по достижении малого совершеннолетия, их привезли в столицу, в магическую академию Хигары. Здесь обучалась золотая молодёжь Силона, здесь завязывались полезные связи, складывались брачные союзы и разного рода альянсы, необходимые для будущих интриг и службы государю. В академии Хигары не было чужих, все студенты, так или иначе, знали друг друга: кого-то близко, а кого-то наглядно или понаслышке. Айно и Ерук относились к первой категории - их семьи дружили и мальчики были знакомы с пелёнок. Однако общение мальчишек до четырнадцати лет вряд ли можно назвать дружбой. Отпрысков благородных семей ни на минуту не оставляли без присмотра. А под строгим надзором не разгуляешься. Вот и вели себя ребята до тошноты пристойно: чинно гуляли по гравиевым дорожкам парка, катались на лошадях или играли в настольные игры. Им строго-настрого запрещалось шуметь, чтобы не нарушать покой родителей и высокопоставленных гостей. Проскучав всё детство в обществе друг друга, Айно и Ерук не испытывали ничего кроме взаимного притяжения и, оказавшись на одном курсе, в первые недели учёбы лишь обменивались буднично-вежливыми кивками. Но однажды, во время студенческой пирушки, разговорились и с удивлением обнаружили, что смотрят на жизнь одинаково - обоим хотелось свободы и приключений. Ни того, ни другого не устраивало то, что родители, уже тщательно спланировали их будущее, которое представлялось юношам пресным, как трава. И за бутылкой крепкого вина друзья решили перекроить свои судьбы. Однако Айно и Ерук были умными ребятами и понимали: прежде чем пойти наперекор семье нужно добиться экономической независимости, то есть, научиться зарабатывать деньги. Пока же они полностью зависели от своих семей и поэтому решили не делать глупостей, до поры до времени оставаясь послушными и почтительными сыновьями. Ещё на первом курсе они угнездились в середине списков успеваемости и все годы учёбы в Академии оставались на хорошем счету: не первые, но и не последние. Однако на деле, Айно и Ерук превосходили всех своих сокурсников вместе взятых, так как, в отличие от большинства студентов, не только изучали теорию магии, но и неустанно практиковались. В пятнадцать лет они приняли боевое крещение в саду профессора истории Дагира Вар-Ше Турана, чудаковатого старика, который на досуге разводил цветочки. Айно и Ерук проникли в его сад, обнаружив и обойдя все магические ловушки, аккуратно срезали лучшие розы и орхидеи Дагира и, замаскировавшись под простых деревенских парней, по дешёвке продали их ушлому хозяину цветочной лавки на окраине столицы.
  Дагир Вар-Ше Туран рвал и метал, обещая, что найдёт преступников и сделает из них удобрение для любимых цветочков. Чтобы успокоить старика, Хигара приказал провести внутреннее расследование: тайные стражи целую неделю опрашивали студентов и преподавателей, но воров так и не нашли. Айно и Ерук торжествовали - афёра с цветочками не принесла им особой прибыли, однако первый удачный шаг к свободе и независимости вселил уверенность в собственных силах и правильности выбранного пути. Впрочем, успех не вскружил им головы. Друзья понимали, что до мошенников-виртуозов им ещё ой как далеко и поэтому отметив победу над тайной стражей скромным ужином в маленьком уютном кабачке, отправились делать уроки. Их светлые головы переполняли дерзкие авантюры, но Айно и Ерук хорошо понимали, что прежде чем отправляться в плавание, нужно изучить мореходное искусство. В течение двух лет друзья пробавлялись мелкими махинациями, приобретая необходимый опыт магов-мошенников: подменяли билеты на экзаменах, устраивали неприятные сюрпризы преподавателям, бесплатно питались в кабачках и кружили головы сокурсницам. И лишь набив руку на мелочах, решили попробовать себя в более масштабных и сложных делах. Продолжая совершать мелкие пакости, они разработали план новой аферы и начали искать кандидатуру на роль жертвы. Им нужен был человек достаточно известный, но занимающий не слишком важный пост. После долгих обсуждений, выбор пал на Набет Вар-Де Ирфана, личного секретаря профессора Симина Вар-Де Закера.
  Профессор Закер преподавал астрономию и астрологию. Он был чрезвычайно строгим и дотошным экзаменатором, чем и пользовался его ушлый помощник. Набет приторговывал ответами на заковыристые экзаменационные вопросы, а для особо щедрых студентов помечал нужные билеты. Айно и Ерук проследили за предприимчивым секретарём, и накануне экзамена изменили его маркировку. Скандал разразился грандиозный. Студенты, выложившие кругленькие суммы Набету, с треском провалились и, мстя обманщику, написали анонимный донос Хигаре. В академию вновь нагрянули тайные стражи. В отличие от 'цветочного' дела, дело о взятках раскрылось молниеносно. Осознав, что стражи явились по его душу, незадачливый мошенник так испугался, что признался во всех грехах, а также снабдил блюстителей порядка списком своих клиентов. Не прошло и пары часов, а Хигара уже слушал отчёт начальника стражей. Набета с позором изгнали с должности, провинившихся студентов на год исключили из академии, а профессор Закер, ошарашенный предательством секретаря, ушёл на заслуженный отдых. Однако, несмотря на благополучное разрешение проблемы, скандал на кафедре астрономии и астрологии, не только всколыхнул академию, но и вышел за её пределы. Столичные газеты взахлёб писали о разгуле коррупции в элитном учебном заведении, а тайные стражи по приказу Хигары проводили тотальную проверку академии, доводя преподавателей и студентов беседами, больше похожими на допросы. К счастью, других нарушений выявлено не было, и, мало-помалу, страсти вокруг академии улеглись. Виновники заварухи по традиции отметили успешное завершение операции скромным ужином, а спустя пару недель высшее учебное заведение Силона потряс новый скандал. Из библиотеки исчезла старинная магическая книга мира - подарок Хигары ко дню тысячелетия академии. Древний фолиант стоил баснословных денег, и именно по этой причине привлёк внимание Айно и Ерука, поскольку молодые люди решили, что пора бы их афёрам начать приносить доход. Таким образом уникальная магическая книга перекочевала в частную коллекцию близкого друга отца Ерука. Алчный вельможа заплатил за неё полмиллиона золотых монет, причём имя продавца осталось для него тайной. Письмо, с предложением купить раритет, загадочным образом оказалось на столе в его кабинете. В конце стояли 'да' и 'нет'. Коллекционер решил, что это шутка, и смеха ради обвёл карандашом 'да'. Письмо тут же исчезло, а через неделю на столе появилась книга и записка, с просьбой, взяв книгу, в течение получаса положить на её место деньги, иначе книга исчезнет, 'куда бы ты её не спрятал'. Коллекционер выполнил условие, и деньги пропали, как в своё время пропало письмо. Он, правда, немного опасался, что книга и впрямь исчезнет, но обошлось - Айно и Ерук были честными мошенниками.
  Хигара рвал и метал не хуже профессора-цветовода, и количество присланных в Академию тайных стражей едва не сравнялось с количеством студентов. Сурового допроса не избежал даже неграмотный поварёнок. Тщетно! Молодые авантюристы научились заметать следы на пять с плюсом. За поимку воров взбешенный правитель объявил неслыханную награду (миллион золотых монет!), но это не возымело действия: расчёт мошенников был точен - коллекционер, помешанный на старинных книгах, и ни за какие деньги не пожелал расстаться с жемчужиной своей коллекции.
  Айно и Ерук спрятали деньги и на какое-то время затихли, усердно постигая магическое искусство и прочие науки. А когда Хигара отозвал стражей, пришло время каникул. Родителей не удивила просьба сыновей, провести каникулы вместе, и друзья отправились в путешествие по Силону. Переезжая из поместья в поместье, они гостили у родственников и знакомых, которые хвастливо демонстрировали отпрыскам двух знатнейших семей родовые реликвии и драгоценности. Айно и Ерук были приятными собеседниками, они охотно общались со всеми и с интересом выслушивали любые, даже самые неправдоподобные истории, считая, что в каждой сказке есть доля истины. Сопоставляя факты и отделяя зёрна от плевел, они исподволь выясняли надежды и чаяния силонской знати, чтобы учесть их в будущих афёрах. Каникулы подошли к концу и, подытожив результаты путешествия, Айно и Ерук решили, что провели время не зря.
  Четвёртый год обучения стал для друзей-аферистов переломным: они перестали размениваться на пустяки и сосредоточились на крупных, прибыльных делах. По столице поползли слухи об удачливом и предприимчивом мошеннике, способном провернуть любую, самую невероятную операцию, но никто не мог назвать имени и способа связи с ним. Говорили, что мошенник сам находит нуждающегося в его услугах человека и предлагает сделать для него именно то, что ему требуется. Тем более что спектр услуг авантюриста был весьма широк: Айно и Ерук воровали, шпионили, совершали подмены - брались за всё кроме убийств. Марать руки кровью они считали ниже своего достоинства. Таким образом, двое студентов удвоили количество преступлений в столице и пригородах, а тайные стражи Хигары сбились с ног, разыскивая ловкого преступника. Они начали с предположения о том, что преступник - выходец из высших слоёв общества, но и год спустя расследование не продвинулось ни на йоту. 'То, что он аристократ - дураку ясно! - кричал на стражей Хигара. - Он владеет магией так, что вам и не снилось! Найдите его! Это уникум! Я хочу посмотреть в его бесстыжие глаза и спросить, почему он разбазаривает талант на преступления, вместо того, чтобы служить Отчизне?! Найдите его!' Но стражи только разводили руками. Они неоднократно подсовывали мошеннику своих клиентов, но тот либо не проявлял к ним интереса, либо выполнял задание, ловко избежав ловушек. И ни одной, даже малюсенькой зацепки! Хигара требовал результатов, а стражи лишь сжимали кулаки и скрежетали зубами: они не ведали такого позора за всю историю существования организации.
  Невзирая на бурную трудовую деятельность, Айно и Ерук прилежно посещали занятия, тратили ровно столько денег, сколько выдавали им родители, и ничем не выделялись среди прочих студентов академии. 'Айно Вар-Ту Сабар и Ерук Вар-Ту Хавар - крепкие середняки и вполне соответствуют магическому уровню своих семей', - говорили преподаватели, не подозревая, что друзья во многих отношениях превзошли не только студентов старших курсов, но и наставников. А их общее состояние давно измерялось в миллионах. Сначала Айно и Ерук хранили деньги в тайниках, но едва студентам разрешили совершать межмировые перемещения, мошенники стали потихоньку переправлять капиталы в другие миры, вкладывая золото и драгоценности в прибыльные предприятия и недвижимость. Это был зачин на будущее: Айно и Ерук давным-давно решили, что когда в Силоне им станет тесно или, чего доброго, жарко, они покинут родину и отправятся потрясать своими подвигами какой-нибудь другой мир.
  Семь лет учёбы в Академии пролетели, как захватывающий бурный сон. Друзья виртуозно сдали экзамены на хорошо, получили дипломы, и в благородных семействах Вар-Ту Сабаров и Вар-Ту Хаваров разразились торжества в честь второго совершеннолетия Айно и Ерука. Родители подобрали им тёплые должности при дворе Хигары, и несколько месяцев друзья честно просиживали штаны на службе, продолжая свою мошенническую деятельность. Однако вскоре они поняли, что государственная служба отнимает слишком много драгоценного времени, и заявили родителям, что открывают собственное дело. Сабары и Хавары попытались вразумить отпрысков и даже пригрозили лишить содержания, но Айно и Ерук твёрдо стояли на своём. 'Мы не желаем до седых волос сидеть на шее у родителей!' - гордо заявили они, и Сабарам, и Хаварам пришлось смириться с решением сыновей. 'Ничего, - успокаивали друг друга главы семей, - мальчики прогорят и вернуться, как миленькие!'
  Получив согласие родителей, Айно и Ерук развернули бурную деятельность. Уже на следующий день молодые бизнесмены за бесценок приобрели торгово-транспортное агентство 'Куплю и привезу', которое верной дорогой шло к банкротству. Родители посмеялись над приобретением сыновей, но спустя полгода дышавшае на ладан компания превратилось в огромный холдинг с филиалами по всему миру, а месячный доход молодых дельцов исчислялся сотнями тысяч. И Сабары, и Хавары вынуждено признали выбор детей верным и успокоились, решив, что хорошие бизнесмены репутациям их семей не повредят. Теперь оба семейства спали спокойно, а их ушлые отпрыски, под прикрытием 'Куплю и привезу' вершили преступные дела по всему Силону. Аристократическое происхождение позволяло им вращаться в высших кругах силонского общества, и клиентами компании были высокопоставленные чиновники и даже правитель, не подозревавший, что имеет дело с теми самыми мошенниками, которых ловит уже не один год.
  Четыре года официальная и теневая деятельность компании 'Куплю и привезу' шла полным ходом. Постепенно Айно и Еруку стала надоедать однообразная работа. Им всё больше хотелось покинуть Силон и отправиться навстречу новым приключениям. Но напоследок друзьям хотелось совершить нечто беспрецедентное в родном мире. Слишком долго они действовали тайно, и решили, что их последнее дело будет феноменальным, таким, что их имена навечно останутся в памяти силонцев. И друзья посягнули на глаз полуночи - уникальный артефакт, принадлежащий лично правителю Хигаре. Целый год Айно и Ерук готовились к операции. Они тщательно изучили распорядок дня и привычки Хигары, уклад жизни в его резиденции и ближайшее окружение. С огромным трудом они выяснили, что вожделенный артефакт правитель хранит в спальне, на туалетном столике. Когда план был готов, друзья перевели оставшуюся наличность в мир под названием Традонис, написали письма родным и пошли на дело. Опыт, тщательная подготовка и операция прошла без сучка без задоринки. Вскоре Айно и Ерук пили шампанское в роскошном особняке на берегу Безмятежного залива, самого прекрасного и дорогого курорта в Традонисе, и при помощи украденного артефакта смотрели, как беснуется в Силоне правитель. Глаз полуночи обладал многими свойствами.
  В пижаме и ночном колпаке Хигара метался по своей спальне, словно бешеная обезьяна и матерился как сапожник. У дверей, склонив голову, застыл начальник охраны резиденции, его уши пылали так, что на них можно было поджарить яичницу.
  - Двенадцать лет! - утробно вопил правитель, потрясая в воздухе красочной открыткой, которую нашёл вместо глаза полуночи. - Послушай, что они пишут: 'Дорогой Хигара, поздравляем тебя с окончанием дела о таинственном мошеннике. Мы нашли его и забираем с собой, а в качестве платы за службу принимаем от тебя глаз полуночи. Огромное спасибо тебе, Хигара, и твоим тайным стражам. Мы многому научились у вас. С уважением, Айно Вар-Ту Сабар и Ерук Вар-Ту Хабар. P.S. Пожалейте наши семьи, для них это тоже жестокий удар'
  - Наглецы... - выдавил начальник охраны.
  - Гениальные наглецы! - взревел Хигара. - Как мы могли просмотреть их? Я содержу академию! Я из кожи вон лезу, отбирая лучших магов в тайную стражу! Я хочу, чтобы в Силоне царили закон и порядок! Как удалось двум подросткам скрыть свои выдающиеся способности? Семь лет эти сопляки прикидывались середнячками и ни у одного идиота даже мысли не возникло! Я разнесу академию! Я выброшу на улицу тупиц-профессоров! Эти мальчишки должны были служить Силону, а не собственному карману! Двенадцать лет! - Хигара впечатал ладонь в собственный лоб и рыкнул: - Поднять всех! И только попробуйте не найти их теперь, когда известны имена!
  - Будет исполнено, государь! - с облегчением отрапортовал начальник охраны и пулей вылетел из правительственной спальни...
  Но прошло долгих два года, прежде чем тайная стража отыскала Айно и Ерука. Группа захвата прибыла в Традонис, однако подступиться к мошенникам оказалось не так просто: их особняк охранялся почище резиденции Хигары. Тайным стражам пришлось ждать удобного момента. И этот момент наступил - Айно и Ерук получили приглашение на бал к королю Традониса. Они решили принять приглашение, но в последний момент Ерук передумал, дама, за которой он давно ухлёстывал, наконец согласилась навестить его. Айно поехал в королевский дворец один. Едва он покинул границы поместья, тайные стражи напали на него, молниеносно сковали ларнитом и представили светлым очам Хигары.
  - Наконец-то мы встретились, Айно Вар-Ту Сабар! - торжествующе воскликнул правитель Силона. - Вы с дружком заставили меня поволноваться. Я всегда говорил: за преступлением должно следовать наказание, а ваши преступления тянут на смертный приговор.
  Айно невозмутимо смотрел на Хигару, а его мозг лихорадочно работал, перебирая варианты спасения. Правитель Силона ждал, что преступник заговорит, но тот молчал.
  - Жаль, что мы не раскусили вас раньше, - не дождавшись ответа, продолжил Хигара. - Вы могли бы послужить Силону. А теперь поздно. Вы будете публично казнены. Но прежде вы вернёте глаз полуночи и признаетесь во всех преступлениях.
  Айно неопределённо пожал плечами:
  - Ерук не отдаст артефакт.
  - Отдаст, как миленький, когда узнает, что ты в наших руках.
  - Он не самоубийца. Одно дело, если бы за глаз полуночи вы пообещали нам жизнь и свободу, а из Ваших слов следует, что Вы хотите, чтобы Ерук принёс вам артефакт, и мы, взявшись за руки, взошли на эшафот.
  - Вы столько прошли вместе, неужели он бросит друга в беде?
  - В лёгкую! - улыбнулся Айно. - Вы не знаете нюансов наших отношений. Так что, придётся Вам довольствоваться мной. Как только Ерук поймёт, что меня схватили, смотается вместе с глазом. Хотя... Вы можете облегчить ему жизнь. Сообщите, что я в Силоне, и посмотрим, как сверкнут его пятки.
  - Не верю! - Хигара с подозрением смотрел на пленника.
  За два года он изучил досье Айно и Ерука от корки до корки и был уверен, что их связывает тесная дружба. И потом, он имел дело с мошенником, который двенадцать лет водил мир за нос. Но с другой стороны, в словах Айно было зерно истины: ждать самопожертвования от мошенника...
  В задумчивости Хигара крепко сжал подбородок:
  - Ну, раз ваша дружба не настолько крепка, я готов заключить с тобой сделку: ты поможешь захватить Ерука, глаз полуночи вернётся в Силон, а я дарую вам с приятелем жизнь.
  - А свободу?
  - Ни за что! Силон должен спать спокойно. Но, так и быть, я посажу вас в одну камеру, и вы будете неразлучны до конца ваших дней.
  - Я подумаю.
  - У тебя нет времени думать! - отрезал Хигара. - Выбирай: эшафот или жизнь!
  - Конечно, жизнь! - весело воскликнул Айно. - Умереть я всегда успею. Но в ларните, - он поднял левую руку и щёлкнул ногтём по белому браслету, - я бесполезен. Я не смогу провести Ваших стражей в особняк.
  - Само собой, - лукаво улыбнулся Хигара и приказал: - Повесьте на него поводок верности.
  - Я так и думал, - понимающе кивнул Айно и склонил голову, позволяя одеть себе на шею кручёную стальную цепь. Лучшему выпускнику академии не нужно было объяснять, что теперь любая попытка переместиться самостоятельно закончится для него смертью.
  Хигара снял с пленника ларнитовый браслет:
  - Не будем терять времени. В Традонис!
  - Слушаюсь и повинуюсь, - криво усмехнулся Айно, и в душе Хигары шевельнулся червячок сомнения: 'Не допустил ли я ошибку?' - подумал он, но тайные стражи уже исчезли вместе с мошенником.
  Окутанные заклинанием невидимости, силонские маги во главе с Айно Вар-Ту Сабаром проникли в особняк на берегу Безмятежного залива и медленно двинулись по анфиладам комнат. Айно быстро и бесшумно шёл по особняку, открывая двери и на ходу обезвреживая охранные заклятья и ловушки. Тайные стражи не отставали от него ни на шаг. Внезапно Айно резко остановился перед массивной позолоченной дверью, и шедший за ним страж, не успев затормозить, толкнул его в спину. Мошенник налетел на дверь, и та с оглушающим скрипом распахнулась.
  - Осёл на двух копытах! - зло прошипел Айно и, громко крикнув 'За мной!', понёсся по коридору, игнорируя оставшиеся ловушки.
  Тайные стражи помчались следом. Они ворвались в спальню Ерука и Айно с досадой простонал:
  - Ушёл... - Он повернулся к толкнувшему его стражнику: - Пень с глазами! Всё из-за тебя! Теперь Хигара подумает, что я специально активировал заклинание! Да перестаньте ж таращиться на маркизу! Она прекрасна, но у вас сбежал преступник!
  Однако тайные стражи не слушали его, продолжая разглядывать полуголую красотку, развалившуюся на широкой кровати. Они смотрели на неё так, словно никогда не видели голых женщин. Продолжая громогласно возмущаться, внутри Айно умирал от смеха: прежде чем сбежать, Ерук наложил на маркизу очаровывающее заклинание, и теперь каждый из стражей видел в ней свой идеал. Маг с нетерпением ждал появления Ерука, но тот не пришёл за ним. 'Струсил! - с горечью думал Айно. - Я сделал всё, чтобы предупредить его, а он бросил меня!' Он перестал отчитывать стражей, понурил голову и стал ждать, когда заклинание Ерука либо развеется само, либо кто-то из стражей догадается, что женщина заколдована. Ему было горько и обидно: он верил Еруку, как себе, а тот предал его.
  Наконец стражи очнулись и набросились на Айно, осыпая его ругательствами и пинками.
  - Это вы сорвали операцию! - отбиваясь от стражей, кричал мошенник. - Я сделал всё, чтобы Хигара получил глаз полуночи!
  Имя повелителя отрезвило стражей, и, схватив преступника, они ринулись в Силон. Хигара побледнел от гнева, не увидев ни Ерука, ни артефакта.
  - Ты обманул меня! - прорычал он в лицо Айно и защёлкнул на его запястье ларнитовый браслет.
  - Я был честен с Вами! - отрезал Айно. - Все претензии к Вашим неуклюжим олухам! - Он указал на толкнувшего его стража. - Этот вообще не годится для службы. У него обе руки левые!
  - Не оправдывайся! И не сваливай свою вину на других! - Хигара махнул рукой: - Уведите его! - Стражи окружили пленника. - Ты сгниёшь в тюрьме Айно Вар-Ту Сабар! И не проси меня о милости! Мой приговор окончательный и обжалованию не подлежит! Ни через десять лет, ни через сто!
  
  Глава 12.
  Мелкая пакость Ерука.
  
  - ...Надо отдать должное Хигаре, он содержал меня в весьма комфортных условиях. Но несвобода есть несвобода. Да и ларнит не делает мага счастливым. Впрочем, тебе этого не понять, - невесело закончил Айно.
  - А почему Хигара не казнил тебя? - поинтересовалась Елена Петровна.
  - Он ждал Ерука. Или надеялся, что я сломаюсь, и буду сотрудничать с ним. Да какая теперь разница?!
  - Ты рассказал ему обо всех ваших авантюрах?
  - Конечно. И ты бы рассказала. Когда на тебе ларнит, ты беспомощен, как младенец... - Айно вспомнил вытянутые лица стражей и самодовольно ухмыльнулся: - Шороху было!
  - И деньги вернул?
  - Вот ещё! Ерук об этом позаботился. Он успел перепрятать практически все наши капиталы.
  - Откуда ты знаешь?
  - Не найдя денег, стражи решили, что я обманул их, и два месяца я промаялся в карцере. Но потом они поняли, что Ерук опередил их, и оставили меня в покое.
  - Значит, Ерук богат, как Крез, - подытожила Елена Петровна и с недоумением взглянула на мага: - Что ж тогда ему не живётся спокойно? Что он ищет в Семилунье?
  - Ты меня спрашиваешь? Не забыла, как я провёл последние девять лет?
  - По большому счёту ты это заслужил, - осторожно заметила госпожа Петрова.
  - Не спорю, - кивнул Айно. - Однако я рассказал тебе свою историю не за тем, чтобы ты осуждала или оправдывала меня. Я хотел, чтобы ты поняла, с кем имеешь дело, и то, что тайные стражи сидят у меня на хвосте. Думаю, ларнит мешает определить моё точное расположение, но твоё колдовство было настолько сильным, что след у них есть. По крайней мере до Бранта. А дальше дело техники. Рано или поздно, они найдут меня, и, если к тому времени мне не удастся избавиться от украшения Хигары - я вновь окажусь в тюрьме или того хуже - в могиле.
  Озвучив невесёлую жизненную перспективу, Айно угрюмо замолчал. Елена Петровна тоже не стала продолжать разговор, шла рядом с магом и задумчиво жевала травинку, перекатывая её из одного угла губ в другой. Ослепительный бледно-жёлтый шар, в несколько раз крупнее земного светила, медленно сползал к макушкам деревьев. Он всё ещё ярко освещал земли Семилунья, но здесь, в глубине плотного хвойного леса, царили прохлада и полумрак. Привычная, по сути земная картинка приятно ласкала глаз. Узкая малохоженая тропинка петляла между горбатыми корнями полувековых серо-зелёных елей. Бесшумно пролетел над головами путников дятел, откуда-то сбоку донеслось кропотливое шуршание - это поползень скрёб коготками по коре, пробираясь по стволу в поисках вкусных личинок и червячков. Пахло грибами и смолой. Под ногами мягко пружинил моховой ковёр. В густом 'ворсе' утопали кустики черники со спелыми, иссиня-чёрными бусинами ягод. Елена Петровна искоса посматривала на них, а потом не утерпела и, присев на корточки, стала рвать ягоды и закидывать их в рот.
  - Что ты делаешь? - испуганно воскликнул Айно. - Зачем ты ешь эти ягоды? Вдруг они ядовитые?
  - Это же черника, я её обожаю. - Елена Петровна протянула магу несколько ягод. - Попробуй!
  - Нет уж! У тебя губы и зубы почернели, не желаю выглядеть так же.
  - Как хочешь, - пожала плечами госпожа Пирогова и отправила чернику в рот. - Мм... вкуснотища!
  Айно потоптался вокруг блаженствующей девушки, вздохнул и двумя пальцами сорвал чёрную ягоду. Внимательно осмотрел черничину со всех сторон, подул на неё, осторожно положил в рот и раскусил. Ощутив во рту нежный сладковатый вкус, маг одобрительно качнул головой, но больше есть не стал: тонкую аристократическую натуру коробили фиолетово-чёрные губы и пальцы спутницы. Так что, прекрасная Елена с упоением лакомилась черникой, а лучший маг Силона кружил вокруг неё и с раздражением думал: 'Крайне беспечное существо! Нас ищут, а она и в ус не дует!'
  - Не пора ли двигаться дальше? - наконец, не выдержал он.
  Елена Петровна подняла голову и улыбнулась:
  - Извини, Айно, увлеклась. Не могу пройти мимо черники.
  Маг взглянул на блаженно счастливую девушку и махнул рукой:
  - Ешь, чего уж там.
  Однако в одно лицо, как известно, много не съешь, да и пристальный взгляд мешал как следует насладится любимым лакомством, и через пару минут Елена Петровна с сожалением оставила чернику в покое. Встала, отряхнула штаны и решительно произнесла:
  - Пошли! Нам как можно быстрее нужно найти того, кто сможет снять с тебя ларнит.
  - А как же твоё королевство? - растерялся от удивления маг. - В Семилунье мы никого не найдём. Даже если здесь есть сильный маг, он ни за что на свете не признается нам, что обладает даром. Да и расспрашивать о магах здесь чревато.
  - Я точно знаю, что Семилунье граничит с Прибрежным Королевством, но оно нам не подходит. Ваан Вагаршак, так зовут ихнего короля, целиком и полностью разделяет взгляды Ордена на магов. Скорее всего, Семилунье не анклав и граничит с другими государствами, но о них мне ничего не известно.
  - Хороша королева! - рассмеялся Айно и смутился: - Прости, но слышать от королевы, что она не знает своих соседей несколько диковато.
  - И я о том же! - охотно поддержала его Елена Петровна. - Теперь ты представляешь, какую тупицу они посадили на трон?
  - Странная история...
  Маг привычным жестом встрепал непослушные волосы: с ним самим всё было предельно ясно, а вот история Дельдарии Двайры беспокоила. И чем больше он о ней думал, тем тревожнее становилось на душе. Особенно если учесть, что в этой истории был замешан Ерук Вар-Ту Хавар. Тут Айно заметил, что спутница тоже занервничала, и поспешил ободряюще улыбнуться:
  - Предлагаю дойти до ближайшего населённого пункта и подучить географию Бранта.
  - Согласна. Зайдём в какой-нибудь книжный магазин и купим атлас мира.
  Айно с сомнением поскрёб щёку: пока, всё, что он видел в Бранте, наводило мысль о лохматом и не слишком окультуренном обществе, но, возможно, делать выводы было ещё рано. А вот получше расспросить спутницу-магичку - в самый раз.
  - Расскажи мне о Земле, - попросил Айно, и Елена Петровна растерялась.
  Мысли в её голове заметались, как почуявшие ястреба птицы, а перед глазами возник зелёнокожий яйцеголовый инопланетянин с глобусом в руке. За спиной инопланетянина плыли таблица Менделеева, эволюционный ряд Дарвина, Эйфелева башня и улыбка Гагарина. В конце концов, почувствовав себя глупее Дельдарии Двайры, Елена Петровна с умным видом осведомилась:
  - Что конкретно тебя интересует?
  - Твой мир магический?
  - Нет.
  - Ясно, - буркнул Айно и потерял интерес к Земле, зато интерес непосредственно к госпоже Пироговой удесятерился. - А ты уникальный маг, Елена. Представить не могу, как ты жила в не магическом мире.
  - Да я не знала, что маг, и жила, как обычная земная женщина.
  - Это как?
  - Училась, работала - в общем, ничего интересного. Хороший муж, хорошие дети. Но сейчас я живу одна. Муж умер, а у детей свои семьи.
  Последние слова землянки заставили Айно замереть на месте. С трудом переваривая сказанное Еленой, он медленно развернулся и очумело вытаращился на Елену Петровну:
  - Сколько же тебе лет?
  - Много, - грустно усмехнулась женщина. - Именно поэтому я не хочу возвращаться в свой мир, в своё тело. Да и привыкла я уже быть Дельдарией Двайрой. К хорошему вообще быстро привыкаешь.
  - Ты не Дельдария Двайра! Ты маг, захвативший чужое тело! За такие дела в любом мире по головке не погладят. Где сейчас, по-твоему, сущность Дельдарии?
  - Понятия не имею, - ответила Елена Петровна и заволновалась: - А что, она может вернуться и выкинуть меня?
  - Всё может быть. Ты либо убила её, либо вы поменялись местами, либо Дельдария Двайра была 'пустышкой' - и это самый невероятный и неприятный вариант! Если в Бранте есть пустые тела, значит, мне конец.
  - Почему?
  - Дело в том, что пустые тела появляются только в умирающем магическом Мире. А если Брант умирает, здесь в принципе не может быть мага, способного снять ларнит!
  - Но что ж тогда делать?
  Айно помрачнел:
  - Придётся договариваться с Еруком. Но это - в крайнем случае, сначала нужно побольше узнать о Бранте. Возможно, я ошибаюсь.
  - Тогда пошли скорее!
  Елена Петровна кинула прощальный взгляд на черничник и решительно зашагала по тропинке. Слова Айно о сущности Дельдарии озадачили её и заставили под иным углом взглянуть на последнюю сцену, которую она видела на Земле. То, что её тело соблазнило Константина Львовича, как нельзя лучше соответствовало характеру распутной Дельдарии Двайры. 'Надо было не отворачиваться, а смотреть! Вдруг безголовая принцесска действительно в моём теле? Как она будет общаться с моими детьми? А работа? Она же два плюс два сложить не может! Её уволят, с позором, накануне пенсии! На что она, спрашивается, будет жить? Дачу продаст? Или будет тянуть деньги с Аллочки и Геннадия?.. Возмутительно! Я должна что-то предпринять!'
  - Послушай, Айно, - Елена Петровна схватила мага за рукав, - если Дельдария захватила моё тело, она сможет воспользоваться моей памятью?
  - Ты же пользуешься.
  - Но Дельдария не приспособлена для жизни на Земле!
  - Значит, она не выживет, - равнодушно пожал плечами маг.
  - И ты можешь спокойно говорить об этом?! - возмутилась Елена Петровна и уязвлено добавила: - Конечно, это же моё тело, а не твоё!
  - А что ты от меня хочешь?
  - Придумай что-нибудь! Ты же классный маг, и умник, каких поискать! Мои дети в опасности! Я не хочу, чтобы какая-то прошмандовка портила им кровь! А если они попросят её с внуками посидеть? Бедные дети! Мне срочно надо домой!
  Айно насмешливо прищурился:
  - А как же Семилунье?
  - Плевать мне на него! В моём теле поселилась...
  - Может и не поселилась! - перебил её маг. - Может, ты убила её. Я же говорил: вариантов несколько. А если ты так волнуешься за детей, посмотри на них!
  - Как? - напустилась на мага Елена Петровна и вдруг растерянно застыла. - И правда, почему бы мне не посмотреть на них? Я же могу. И как же мне раньше в голову не пришло?!
  Айно растянул губы в кривой улыбке:
  - Узнаю Ерука. Мелкая, но очень чувствительная пакость - заставить человека забыть о чём-то важном.
  - Гад, - буркнула Елена Петровна, прикрыла глаза и почти сразу увидела себя за рабочим столом в сбербанке.
  Льняное закрытое платье, волосы аккуратно собраны в пучок и украшены скромной перламутровой брошью. Ловкие пальцы бегали по клавиатуре, глаза внимательно смотрели на экран монитора. Госпожа Пирогова облегчённо вздохнула: Дельдарией здесь не пахло. Она попыталась просмотреть память своего тела, чтобы узнать, не звонили ли ей дети, и вдруг услышала:
  - Леночка, Вас к телефону.
  Елена Петровна обернулась и недоумённо уставилась на Маргариту Всеволодовну:
  - Что?
  - Я тебя подменю, иди к телефону.
  Горе-магичка обвела глазами зал сбербанка, словно увидев его впервые, встала и на ватных ногах направилась к телефону.
  - Алло.
  - Леночка, радость моя, я буквально на минуточку. Просто хотел услышать твой голос и уточнить: мы едем к Аллочке?
  - Едем, Костя, - убитым голосом ответила Елена Петровна, и Господин Озерецкий заволновался:
  - Что с тобой, дорогая? У тебя какой-то странный голос.
  - Я немного устала, да и жара... Я жду тебя, Костя, приезжай.
  Елена Петровна положила трубку и едва не заревела: она не представляла, как вернуться в Брант.
  
  Глава 13.
  Впервые за девять лет.
  
  Ерук Вар-Ту Хавар сидел в обитом гобеленовой тканью кресле, пялился в окно и раз за разом подносил кружку с пивом ко рту. Бимль Буревиста, который давно выкупил коня и меч, тихонько скучал на стуле в углу, ожидая, когда маг прекратит пьянку, и они отправятся дальше. Но то ли министр, то ли принц словно задался целью выпить до дна бочонок Фаниса Фейги и литр за литром вливал в себя пиво.
  Солнце за окном уже наполовину скрылось за горизонтом, и телохранитель не выдержал и открыл рот, чтобы поинтересоваться, когда же они тронуться в путь, но и слова сказать не успел. Маг внезапно насторожился, как собака, почуявшая дичь, его густые брови съехались к переносице, а взгляд стал хищным и злым.
  Буревиста приподнялся и тихо спросил:
  - Вы определили их местонахождение, господин маг?
  - Определил, - сквозь зубы процедил Ерук и расслабленно откинулся на спинку кресла: - Королева колдовала.
  - Тогда поехали!
  Бимль сорвался со стула и бросился к двери.
  - Стой! - осадил его маг и твёрдо добавил: - Мы заночуем в Анше.
  - То есть как?
  - А вот так! Не люблю ходить туда, куда меня настойчиво зовут.
  - А вдруг королева в беде?
  - Не дёргайся, - фыркнул маг, - с ней всё в порядке. А вот со мной - нет! - Он наполнил широкую кружку, сдул пену и залпом выпил пиво. - Я ещё не решил, что делать. Закажи-ка ужин!
  Бимль кивнул и ушёл, а Ерук вновь потянулся к бочонку: в голове крутились события того рокового вечера в Традонисе, когда громкий скрип двери положил конец его дружбе с Айно.
  Прошло девять лет, но обида и горечь не притупились ни на волос. Казалось, что друг привёл в их особняк врагов только вчера. Как наяву Ерук видел разъярённое лицо Айно, который отчитывал стража за неловкость, и при этом был совершенно свободен: ни ларнита, ни какого-либо другого артефакта или заклятья на нём не было. В ту минуту магу стало так противно, будто он с ног до головы вывалялся в грязи, и он отвернулся от друга, навсегда, как тогда казалось, вычеркнув его из своей жизни.
  За девять лет Ерук ни разу не посмотрел на Айно. Однако сейчас, когда Айно вновь появился в его жизни, магу необходимо было взглянуть на заклятого друга. Взглянуть и понять, с чем он имеет дело. Но как же тяжело было решиться достать Глаз Полуночи и посмотреть на Айно.
  Ерук выпил очередную кружку пива, встал и подошёл к окну. Постоял, разглядывая серые крыши домов, качнулся с носков на пятки и стукнул кулаком по подоконнику:
  - Чего я тяну? Речь идёт о моей жизни! - Он вытащил из нагрудного кармана невзрачную серую раковину, раскрыл плоские створки и хрипло выдохнул: - Айно Вар-Ту Сабар.
  Внутренняя сторона створки побелела, и перед глазами Ерука возникла лесная тропинка, на которой, лицом к лицу, стояли Айно и Дельдария. Королева что-то говорила, размахивая руками, но мага она не интересовала, он во все глаза смотрел на бывшего друга. Тот совсем не изменился: всё те же умные внимательные глаза, вечная кривая ухмылка, коротко стриженые волосы, слегка взъерошенные на макушке. Одет, как всегда просто, удобно и со вкусом. На плече кожаная сумка, на запястье белый браслет. Ерук вздрогнул, поняв, что за украшение носит его друг, захлопнул раковину и пнул ногой стену:
  - Что б тебя разорвало, Айно! Хочешь заманить меня в ловушку? Думаешь, я поверю, что ты такой весь из себя беспомощный и явился в Брант один?! Держи карман шире! Ишь, дурака нашёл! Не буду играть по твоим правилам! Мы встретимся, когда я этого захочу, а не ты!
  Ерук убрал артефакт в карман, упал в кресло и закрыл глаза ладонью:
  - Почему ты предал меня, Айно?
  
  Глава 14.
  Дельдария Двайра.
  
  Айно понял, что приключилось, только тогда, когда королева посмотрела на него наивными голубыми глазками и, хихикнув, игриво спросила:
  - Куда ты меня завёл, красавчик?
  Маг едва сдержал проклятия: внешне Дельдария не изменилась, но это была не та женщина, которая меньше чем за сутки запала ему в душу.
  - Что ты молчишь, чурбан? - Королева капризно надула губки. - Язык проглотил? Отвечай, когда с тобой разговаривает правительница Семилунья! - Не дождавшись ответа, девушка брезгливо оглядела перепачканные черникой пальцы, широкую холщёвую рубаху, простые кожаные штаны, мужские сапоги и возмущённо взмахнула руками: - Что за грязь? Что за обноски? Ты спятил? Как ты посмел напялить на меня такую одежду, мужлан?! Сам вырядился, как бродяга, и меня заставил?! Что ты о себе возомнил? Почему мы до сих пор не во дворце? И где моя лошадь? Какого рожна ты потащил меня пешком через лес? И кто ты такой? - Дельдария топнула ногой и подбоченилась, как базарная торговка. - Отвечай! И быстро, пока я не приказала тебя казнить!
  Айно с трудом подавил желание залепить королеве пощёчину и уйти.
  - Я Айно Вар-Ту Сабар, - ровным тоном произнёс он и, помешкав, слегка поклонился. - Я спас Вас, и веду в Лунный город самым безопасным путём.
  Дельдария Двайра наморщила лоб:
  - Ах, ну да... Этот придурок Бимль похитил меня и собирался сжечь. И чего на него нашло? Такой любовник потрясный был. Выносливый, как милитонский жеребец... - мечтательно протянула она и скользнула по стройной фигуре Айно оценивающе-похотливым взглядом.
  Маг криво улыбнулся:
  - У нас нет времени на развлечения.
  - Здесь я решаю, сколько у нас времени! - отрезала Дельдария и шагнула к нему. - У меня целую вечность не было секса! Немедленно раздевай меня!
  Айно отрицательно покачал головой:
  - Я не буду потакать твоим прихотям!
  - Тогда ты мне не нужен!
  - И что ты будешь делать одна?
  - Найду кого-нибудь посговорчивее! - заявила Дельдария и, гордо вскинув голову, пошла по тропинке.
  - Нам в другую сторону! - крикнул ей вслед Айно.
  - Тебе-то точно в другую! - зло рассмеялась королева. - А я пойду туда! - И направилась в сторону к Анше.
  Маг с тоской и ненавистью смотрел ей вслед. Он не мог бросить Дельдарию, ведь Елена Петровна могла вернуться в её тело в любой момент. 'И в этот момент я должен быть рядом. Ну, зачем я посоветовал ей посмотреть на Землю?! Ведь знал, что она неопытный маг! Теперь придётся договариваться с этой шлюхой!' - Айно плюнул себе под ноги и побежал за королевой.
  Услышав шаги за спиной, Дельдария Двайра остановилась. Царственно повернулась и оскалилась в плотоядно-порочной улыбке:
  - Я знала, что ты передумаешь! Ещё никто не устоял перед моим шармом!
  - Это точно, - нагло ухмыльнулся маг и, не давая себе времени на раздумья, стиснул королеву в объятьях и повалил на мох.
  За свою не слишком долгую, но весьма насыщенную жизнь Айно знавал многих женщин, пухленьких и худышек, блондинок и брюнеток, высоких, как жерди, и коротышек. Все они были совершенно разными - вредными и капризными, милыми и обаятельными, страстными и зажатыми, но всех их объединяло одно - маг хотел разделить с ними удовольствие. Сейчас же он чувствовал себя так, словно королева насиловала его. Никогда ещё Айно не испытывал такого отвращения, занимаясь сексом. И это после девятилетнего заточения, когда, казалось бы, ему должно было быть наплевать на то, кто является его партнёршей. Но нет. Как ни старался маг, отрешиться от действительности не мог. Он технично ласкал совершенное тело Дельдарии и проклинал его за то, что в нём отсутствовала душа Елены Петровны.
  Однако, так или иначе, выложился Айно по полной, ведь ему, во что бы то ни стало, нужно было договориться с безмозглой девицей. Королева рычала и стонала, как бешеная выпь, её совершенное тело дёргалось и извивалось, а голубые глаза остекленели, словно были глазами куклы. Для Айно минуты тянулись ядовитой чёрной смолой, а Дельдария всё никак не могла насытиться. Казалось, она может заниматься сексом бесконечно. 'Этого следовало ожидать от пустого тела! Что в нём есть, кроме физиологии? Жрать, спать, сношаться! Как крольчиха! - едва сдерживаясь, чтобы не разразиться ругательствами, думал маг. - Ну когда же ты угомонишься?' И, о радость! Королева издала утробный рык, дёрнулась и затихла с пьяной улыбкой на губах. Айно тотчас скатился с неё и уткнулся потным лицом в прохладный мох.
  Несколько минут стояла благословенная тишина, а потом Дельдария Двайра заговорила:
  - А ты ничего, крепкий. Не сошёл с дистанции раньше времени. Похоже, с тобой можно иметь дело. - Она сыто потянулась и небрежно потрепала мага по волосам.
  'Если б не Елена, я бы с тобой расстался в ту же секунду, как ты раскрыла рот! Проклятый браслет! Не будь его, я бы нашёл Землю!' - Маг приподнялся и губами сорвал чёрную сочную ягоду.
  Дельдария Двайра поморщилась:
  - Ну и манеры у тебя, Айно. Как ты будешь жить при моём дворе? Не понимаю. Кстати, надо придумать для тебя должность и присвоить какой-нибудь титул. Простолюдин не может быть любовником королевы! И не говори мне про Силон, а то тебя сожгут раньше, чем я наиграюсь с тобой! - Девушка перекатилась на бок и провела пальцами по ларнитовому браслету: - Хорошо, что на тебе эта штучка, удобная. Наимгран ни за что не догадается, что ты маг.
  - А Ерук?
  - Он будет молчать, - самодовольно улыбнулась королева и, многозначительно глядя в глаза Айно, качнула округлыми алебастровыми бёдрами.
  'Кто бы сомневался', - мрачно подумал маг и с глумливой ехидцей предложил:
  - Хочешь, я буду первым министром? Ерук же теперь твой муж.
  - Не напоминай мне об этом! - как от зубной боли скривилась Дельдария. - Сама не знаю, что на меня нашло! Наимгран для меня таких мальчиков подобрал, пальчики оближешь! Я бы всех четверых в мужья взяла! В бане я, что ли, перегрелась? Это ж надо - выбрать Тарнеля! Ну да ладно, четверо те всё равно от меня никуда не денутся. А с Тарнелем тоже будет интересно, он же маг, да ещё и твой друг. - Она замолчала, что-то прикинула в уме и радостно заявила: - Как только Ерук появится, займёмся сексом втроём! Ты, я и он! Правда, здорово?
  - Не то слово, - проворчал Айно и стал поспешно одеваться.
  - Куда это ты? - нахмурилась королева. - Мы ещё не закончили.
  Маг натянул штаны и сел:
  - Слушаю, Ваше величество.
  - Вот-вот, слушай. Во-первых, на должность первого министра губы не раскатывай. Первым министром я сделаю Нику Нолая, пусть Наимграну будет приятно. А для тебя вполне достаточно быть моим секретарём. - Дельдария сложила пухлые губки бантиком. - Как ты там мне представился?
  - Айно Вар-Ту Сабар.
  - Дурацкое имя. Ни к какому роду не прицепишь.- Королева ещё немного подумала и категорично объявила: - Айно Алгам! А род... Забыла. Потом спрошу у кого-нибудь, как называется твой род. Доволен?
  - Несказанно, моя королева, - сквозь зубы процедил маг.
  - Вот и чудненько. Писать-то ты умеешь?
  - И читать умею.
  - Какая я умница! Как точно я подобрала тебе должность! - воскликнула Дельдария Двайра и, окрылённая собственной похвалой, вскочила: - Идём скорее в Лунный город. Мне не терпится представить тебя двору! Представляю, как они будут на тебя пялиться! А уж когда я тебя отмоют и приоденут - придворные дамы умрут от зависти, потому что, хоть ты и не красив, но ужасно сексуален! А теперь помоги мне одеться!
  Айно глубоко вздохнул, поднялся и стал одевать королеву. Это оказалось непростым делом, ибо Дельдария вертелась, как заводная, хихикала и то и дело прижималась к магу, при этом безостановочно тарахтя:
  - Тебе понравится мой дворец. Я прикажу освободить для тебя покои рядом с моими, лично украшу их, и ты всегда будешь под рукой. Ты любишь охотиться? Я обожаю! Мы будем вместе скакать на лошадях, а потом отдыхать в объятьях друг друга. И, конечно, не на сыром мху. Слуги поставят для нас шатёр, выстелют пол коврами, и мы будем валяться на них, сколько захотим. Я велю портному сшить для тебя обалденный охотничий костюм. Главное, чтобы он легко снимался. - Дельдария похлопала Айно по щеке. - Хорош! Хотя ты и не в моём вкусе. Но для разнообразия... Не куксись! Когда ты мне надоешь, я пристрою тебя в хорошее место. А может, и замок какой-нибудь подарю. Но это, смотря, как ты будешь вести себя.
  - Позвольте Вашу ножку, - церемонно попросил Айно.
  - Изволь.
  Дельдария оперлась на его плечо и подняла ногу. Маг обул королеву, облегчённо вздохнул и, выпрямившись, подал ей руку:
  - Прошу, Ваше величество.
  - О, да, мой рыцарь, веди меня во дворец, и я по-царски вознагражу тебя! - Дельдария манерно улыбнулась, взяла Айно под руку и всем телом прижалась к нему. - Ты не представляешь, как тебе повезло, жеребчик. Тебе выпала огромная честь сопровождать королеву Семилунья. И не только сопровождать!
  Она глупо хихикнула, стрельнула глазками и к радости Айно беспрекословно пошла прочь от Анше. Но радость мага быстро улетучилась, потому что, как оказалось, Дельдария не умела не только читать и писать, но и молчать. Она трещала, как сорока, в красках расписывая Айно его будущее, а маг кисло улыбался в ответ, кивал и думал о Елене Петровне: 'Сумеет ли она вернуться? Она говорила, что переходы спонтанны, значит, неизвестно, когда появится. А вдруг, не ровён час, она передумала? Занялась детьми, внуками... - Айно помотал головой. Он не желал знать, сколько лет Елене Петровне и как она выглядит на Земле. Магу безумно нравился симбиоз сущности Елены Петровны и тела Дельдарии Двайры - вместе они были его женщиной. И Айно не собирался её терять. - Если Елена не появится в ближайшие часы, найду Ерука, сделаю всё, что попросит, лишь бы снял этот проклятый браслет, и на Землю! Интересно, где его искать...'
  - Ты меня не слушаешь! - Дельдария пнула Айно локтём.
  - Я весь в мечтах о нашем будущем, моя королева.
  - Тогда ладно, - смилостивилась королева и с лёгким сердцем продолжила: - Так вот: у изголовья твоей кровати я поставлю маленький изящный столичек, а на нём - мой миниатюрный портретик. Если ночью я буду занята, ты зажжёшь свечи и будешь любоваться мною нарисованной. Точно! Я велю написать мой портрет голышом! Так тебе будет приятней обо мне думать! Так ведь?
  Дельдария вопросительно посмотрела на Айно. Тот нервно кашлянул и с запинкой произнёс:
  - Гениальная идея, моя королева.
  - Других у меня не бывает! Надеюсь, ты понимаешь, какое счастье свалилось тебе на голову?
  - Я едва дышу от восторга.
  Айно с тоской взглянул на заходящее солнце и подумал: 'Теперь я знаю, что представляет собой пустое тело. Елена! Вернись! Иначе, я убью Дельдарию Двайру, и тогда меня точно повесят! Или сожгут, как здесь принято!'
  - ...И красные штаны в обтяжку, - донеслось до слуха мага, и он приглушённо застонал. - Я знала, что этот наряд произведёт на тебя нужное впечатление, - промурлыкала Дельдария и повисла на шее любовника, закинув ногу ему на бедро: - Отметим наше крышесносное взаимопонимание?
  - Что?
  - Да раздевай уж меня, тормоз!
  'Опять?..' - мысленно простонал Айно, но выбора у него не было.
  
  Глава 15.
  Невеста и жених.
  
  В девятнадцать тридцать старший кассир Пирогова вышла из родного сбербанка. Тёплый летний ветерок взъерошил её тщательно уложенные волосы, заставив сначала недовольно поморщиться, а затем улыбнуться: жара спала и на улице было почти также хорошо, как в офисе, недавно оборудованном кондиционерами.
  - Леночка!
  Знакомый голос прозвучал прямо над ухом Елены Петровны. Невольно вздрогнув, она резко вздёрнула голову, отступила и оказалась в крепких мужских объятиях. Перед лицом возникла белая роза, а виска коснулись мягкие тёплые губы.
  - Как я соскучился по тебе, дорогая, - прошептал Константин Львович и повернул возлюбленную лицом к себе.
  Бывший приятель, а теперь близкий друг сиял как начищенный самовар, а глаза его светились прямо-таки неземным блаженством.
  'Как его, однако, прихватило' - изумилась Елена Петровна, хотела аккуратно выбраться из объятий и сделала с точностью до наоборот - прижалась к возлюбленному и с каким-то совсем не свойственным ей превосходством взглянула на коллег, которые как раз выходили из банка. Дамочки на миг приостановились с недоверчивым изумлением глядя на счастливую парочку, а потом заговорщицки переглянулись и заторопились к метро.
  'Да... Разговоров им до Нового года хватит, - обречённо отметила госпожа Пирогова. - И чего я к нему липну? Как девочка, право слово!'
  - Я тоже соскучилась по тебе, Костя, но если мы сейчас же не сядем в твою машину и не направимся в сторону Кутузовского, дети нас точно не дождутся!
  - Конечно, дорогая!
  Константин Львович тряхнул головой и гордо расправил плечи - он чувствовал себя Наполеоном, взявшим Москву, ведь вчера вечером они с Еленой Петровной решили пожениться. И сегодня, не откладывая дела в долгий ящик, невеста собиралась представить своего жениха детям и внукам.
  - А они точно не будут возражать? - взволнованно спросил Константин Львович, всё ещё до конца не веря, что любимая женщина наконец-то согласилась стать его женой.
  - Конечно нет, Костя. Аллочка и Геннадий будут только рады за нас. Им прекрасно известно, что мы давние друзья, и сочли наш брак логическим завершением наших многолетних отношений. - Ласково улыбнувшись Елена Петровна взяла жениха под руку. - Идём, дорогой, Аллочка ждёт нас.
  Жених приосанился, растянул губы в широченной улыбке и с торжественным видом подвёл Елену Петровну к тёмно-зелёному опелю.
  - Буду счастлив познакомиться с твоими детьми, - воодушевленно произнёс он и открыл перед невестой дверцу автомобиля.
  В салоне пахло хвойной отдушкой и мысли госпожи Пироговой, наверное, в сотый раз за день, улетели на черничную поляну, где остался Айно. Она не заметила, как машина тронулась, выехала на улицу и влилась в шумный, многоколесный поток.
  Искоса взглянув на напряжённое лицо невесты, Константин Львович и не стал заводить разговор, решив, что та устала после рабочего дня, да ещё перед встречей с детьми волнуется. Он ошибался: его законная, можно сказать, невеста думала о другом, а именно об Айно. А с сыном и дочерью она - точнее её тело - переговорила ещё утром и ехала на 'смотрины' с лёгким сердцем. Дети с пониманием отнеслись к решению матери выйти замуж и уже заочно были готовы принять в семью нового 'папу'.
  В отличие от Дельдарии, Лена точно знала, что происходило на Земле, пока она находилась в Бранте. Оказавшись в родном теле, она внимательно просмотрела воспоминания и, убедившись, что никакой чужой сущности в нём не бывало, успокоилась. 'Значит, вариант обмена телами можно исключить, - размышляла она. - Остаётся два: либо я убила сущность Дельдарии, либо её не было вовсе. И это ужасно! Значит, я бросила Айно в умирающем Мире! Да ещё с 'пустышкой' на руках! Бедняга. Как он там? А вдруг его нашёл Ерук? Или Орден?! Я должна вернуться! И чем быстрее, тем лучше!'
  Елена Петровна в деталях представляла черничную поляну, Айно, браслет Дельдарии, её руки, одежду, но ничего не происходило. Она по-прежнему ехала по Кутузовскому проспекту, а рядом сидел Константин Львович. 'Опять я что-то делаю не так. Нужно успокоиться и проанализировать предыдущие перемещения. У меня получится. Я же переносилась в тело Дельдарии и не раз!' Елена Петровна глубоко вздохнула, собираясь предпринять новую попытку переселения в тело брантийской красавицы, и вдруг поймала себя на мысли, что совсем не тревожится о детях, а о предстоящем браке думает отстранённо, словно замуж выходит не она, а не очень близкая знакомая. 'В Москве всё сложится преотлично, я чувствую, а вот в Бранте... Что будет с Айно, если я не смогу вернуться? Не хочу оставаться на Земле! Здесь я с ума сойду! Снова придётся ходить на работу, сидеть под липой... И рядом будет Константин. Он, бесспорно, хороший, верный человек и любит меня... Но мне нужен Айно!' Елена Петровна с грустью улыбнулась: она, наконец, призналась себе, что влюбилась в несчастного мага-авантюриста и готова идти за ним куда угодно, хоть в силонскую тюрьму, хоть на брантийский костёр.
  - Вот уж не ожидала от себя... - протянула она, не замечая, что говорит вслух.
  - У нас всё будет замечательно, Леночка, - тут же откликнулся Константин Львович.
  Елена Петровна вздрогнула и виновато посмотрела на жениха:
  - Знаю, Костя, и всё же выходить замуж в моём возрасте несколько экстравагантно.
  - Ты передумала?! - всполошился жених, надавил на педаль газа и едва не впечатался в зад синему 'форду'.
  - Нет-нет, Костя, - поспешно заверила его Елена Петровна. - Просто я ужасно волнуюсь.
  Константин Львович облегчённо выдохнул, перестроился в крайний левый ряд, остановил машину возле тротуара и пылко произнёс:
  - Ты самая замечательная женщина на свете, Леночка. Я люблю тебя всей душой! Мы будем вместе, а возраст... Да, что там возраст! - Он повернулся к невесте, обнял её и нежно поцеловал в губы.
  Тело с готовностью прижалось к будущему мужу, а душа едва не разрыдалась от стыда и обиды. Елена Петровна могла предоставить в распоряжение этого доброго, порядочного человека только своё не слишком молодое тело, её настоящая любовь принадлежала Айно, скитающемуся сейчас по лесным тропинкам Семилунья.
  'Айно...' - мысленно простонала Лена, отвечая на поцелуй жениха и одновременно думая о том, что не позволит себе обидеть давнего приятеля, поскольку не в её правилах было отказываться от принятых решений или останавливаться не доделав что-то до конца. 'Тем более что я всё-таки надеюсь уйти, и пусть моя оболочка счастливо доживёт свой век на Земле', - подумала Елена Петровна и, когда поцелуй наконец-то закончился, мягко проговорила:
  - Я тоже люблю тебя, Костя.
  Взгляд Константина Петровича потеплел, на губах заиграла улыбка, и Лене показалось, что за рулём зелёного опеля сидит не солидный мужчина с редкими серебристыми прядками в чёрных густых волосах, а вихрастый семнадцатилетний подросток, без проса угнавший папину машину, чтобы покататься со своей первой любимой девчонкой. Похожие мысли, видимо, пришли и Косте. Он задорно улыбнулся, подмигнул 'девчонке' и весело сказав: 'Прокачу с ветерком, любимая!', повернул ключ в замке зажигания.
  Мотор тихо заурчал, тёмно-зелёный 'опель' ловко влился в нескончаемый поток автомобилей, и уже через пять минут, свернул во двор 'сталинки' и остановился у подъезда. Константин Львович обежал машину, открыл дверцу и галантно подал руку невесте:
  - Прошу, моя королева! - Елена Петровна побледнела и закусила губу. - Да не волнуйся же так! - приободрил её жених, помог выйти из машины, потом достал из багажника несколько ярких пакетов и жизнерадостно воскликнул: - Всегда мечтал иметь семью, и теперь она у меня будет! Идём, дорогая!
  Госпожа Пирогова, словно заразившись хорошим настроением друга, бодро кивнула, подошла к подъезду и приложила ключ к кодовому замку. Они поднялись на шестой этаж, позвонили в тридцать седьмую квартиру, и дверь тут же распахнулась. К гостям бросились трое мальчишек-дошкольников.
  - Бабуля приехала! - наперебой кричали они, пытаясь обнять все сразу.
  - Лапушки мои. - Елена Петровна поочерёдно чмокнула внуков в щёчки, и те, отступив от бабушки, заворожено уставились на цветные пакеты в руках незнакомого пожилого мужчины.
  - Держите, сорванцы! - Константин Львович вручил мальчишкам по красочному пакету, и дети мгновенно унеслись вглубь квартиры.
  - Хоть спасибо скажите! - В прихожую вошла круглолицая молодая женщина с распущенными светло-русыми волосами. - Здравствуй, мама. - Она поцеловала Елену Петровну в щёку, посмотрела на Константина Львовича и зарделась, как маков цвет: - Здравствуйте. Меня зовут Алла.
  - А меня - Константин Львович. Добрый вечер, - приветливо произнёс предполагаемый 'отец' и протянул хозяйке оставшиеся пакеты: - От нашего шалаша вашему шалашу.
  - Спасибо, - улыбнулась Аллочка и крикнула: - Гена, мама приехала!
  Через секунду в дверях появился высокий светловолосый мужчина в белой рубашке и тёмных джинсах.
  - Привет, мам, - улыбнулся он и протянул руку гостю: - Геннадий.
  - Константин Львович.
  - Очень приятно. Проходите, пожалуйста.
  - Сейчас будем ужинать! - радостно сообщила Аллочка и крикнула: - Зиночка, Петя, встречайте гостей!
  Вечер удался на славу. Новый родственник прекрасно вписался в семейный круг Елены Петровны: даже стеснительная Аллочка перестала краснеть, разговаривая с ним, а уж о внуках и говорить нечего, мальчишки были в восторге от нового дедушки и, особенно, от полных пакетов классных игрушек.
  В начале одиннадцатого жених и невеста тепло попрощавшись с детьми и внуками, отправились домой. Лена почему-то не сомневалась, что эту ночь они проведут вместе. 'И ведь не откажешься, не поймёт, обидится... А зачем мне это? Лучше попытаться уйти до постельной сцены, - подумала Елена Петровна и, как только машина тронулась, унеслась мыслями в Семилунье. Минуты струились, словно песок в песочных часах, а она всё никак не могла найти способ вернуться к Айно. Внезапно Лену осенила мысль, что Дельдария и без её сущности ходит, разговаривает и совершает какие-то поступки. Поступки. Землянка похолодела. Она досконально знала, что представляет собой Дельдария, и почти со стопроцентной уверенностью предполагала, что сделает принцесска, обнаружив рядом красивого мужчину. От ревности у госпожи Пироговой потемнело в глазах: 'Бесстыжая тварь! Как она могла?! Как посмела посягнуть на моего Айно?! Это нечестно! Это я должна быть с ним!' Елена Петровна сжала зубы, чтобы, не дай Бог, не начать говорить вслух, покосилась на жениха, вспомнила, зачем и куда они едут и, осознав абсурдность ситуации, улыбнулась.
  Краем глаза увидев, что невеста улыбается, Константин Львович любовно погладил её по колену:
  - Я же говорил, что всё будет хорошо! Так и вышло. А сейчас мы едем ко мне, у меня сюрприз для тебя.
  - Обожаю сюрпризы. - Елена Петровна обрадовалась почти искренне: кто не любит получать подарки? Отчего-то ей даже захотелось похвалить своё оставленное без присмотра тело за соблазнение Кости, но разговаривать сама с собой не стала, беспокоясь за душевное здоровье старого друга и новоиспечённого жениха. Лена кокетливо улыбнулась Косте, и её мысли вновь вернулись к Дельдарии и Айно. 'Да что я разревновалась? Ведь Дельдария и я практически единое целое. Вернусь и в подробностях узнаю, что между ними (или нами?) было. Даже забавно!' Однако, как ни хорохорилась Елена Петровна, ей всё равно было досадно, что с Айно сейчас пустоголовая Дельдария, а не она.
  Тёмно-зелёный опель притормозил возле шлагбаума, закрывающего въезд во двор элитного дома. Из застеклённой будки выглянул охранник, приветливо кивнул знакомому жильцу, и шлагбаум поднялся. Опель проплыл мимо ухоженных клумб и по пандусу заехал в гараж. Константин Львович припарковал машину, помог невесте выйти, и они направились к лифту.
  Если бы Елена Петровна побывала в гостях у жениха неделей раньше, то несомненно пришла бы в восторг от лифта, отделанного натуральным деревом, от огромного, устланного ковром холла с огромными монстерами и фикусами, блистающими отполированными листьями. Но после королевского дворца в Лунном городе великолепие элитного московского дома не произвело на неё впечатления.
  Константин Львович был весьма состоятельным мужчиной, но не любил выставлять достаток напоказ. Он опасался, что рядовая работница сбербанка, будет шокирована претенциозностью его жилища. С другой стороны, он уже не хотел делать тайны из своего положения, поэтому и привёз любимую женщину к себе. К его удивлению, Елена Петровна не стала ахать и охать, при виде роскошных пятикомнатных апартаментов. И похвалив себя за правильный выбор, Константин Львович проводил гостью в гостиную, усадил на широкий диван и придвинул к ней низкий стеклянный столик, где стояли бутылка дорогого коньяка, широкие рюмки и коробка швейцарского шоколада.
  - Чай? Кофе?
  - Кофе, - улыбнулась гостья, и хозяин бросился на кухню.
  Оставшись одна, Елена Петровна откинулась на мягкую спинку дивана и прикрыла глаза. Сейчас в преддверие неотвратимой 'постельной сцены' она чувствовала себя предательницей и по отношению к Консте, и к Айно. Её телу очень хотелось броситься в объятья жениха, а душа рвалась в Семилунье. Конфликт физиологических и душевных порывов разгорался всё сильнее, и Елена Петровна, страшась потерятся в дебрях морально-нравственных аспектов, решила, что в её ситуации разумнее всего будет положиться на судьбу. 'Чему быть суждено - неминуемо будет, но не больше того, чему быть суждено', - сказала она себе и улыбнулась вошедшему в гостиную жениху.
  - А вот и кофе! - импульсивно воскликнул он и поставил перед невестой маленькую фарфоровую чашку.
  - Спасибо.
  Константин Львович разлил коньяк по рюмкам, сел рядом с гостьей и провозгласил:
  - За нас!
  Рюмки поэтично звякнули, и жених с невестой пригубили коньяк. Поставив рюмку на столик, Константин Львович достал из кармана бархатную коробочку:
  - Я ужасно старомоден, Леночка, - смущённо произнёс он и вручил подарок невесте.
  'Интересно, какой подарок сделал бы мне в честь помолвки Айно?' - подумала Елена Петровна и приподняла бархатную крышечку: на красном шёлке сверкало обручальное кольцо с жёлтым бриллиантом.
  - Оно великолепно! - искренне восхитилась она.
  - Тебе, правда, нравится? - оживился Константин Львович, взял кольцо и бережно одел его на палец невесте.
  Понимая, что произойдёт дальше, душа Елены Петровны затрепетала, как пойманная в сачок бабочка, но тело спасло положение: в порыве благодарности, оно прижалось к жениху и поцеловало его в губы. Константин обнял невесту, и они, словно подростки, повалились на диван.
  - Я люблю тебя, Леночка, - склонившись к её лицу, прошептал Константин Львович.
  Тело открыло рот, чтобы признаться жениху в любви, и душа в отчаяние рванулась прочь. И, как обычно, госпожа Пирогова не поняла, как это у неё получилось, но вместо Кости на ней лежал бледный, как мел, Айно.
  На мгновение Елена Петровна замерла:
  - Ты?
  - Ты? - отозвался Айно, и его бледные щёки порозовели.
  Госпожа Пирогова скосила глаза на обнажённое тело Дельдарии и протянула:
  - Я так и знала...
  Айно поспешно откатился в сторону и прикрылся штанами:
  - Понимаешь...
  - Понимаю. - Елена Петровна нашарила рубаху и натянула её на себя.
  Айно смотрел на девушку, ощущая себя законченным идиотом: он не привык лезть в карман за словом, но сейчас не мог выдавить ни звука.
  Елена Петровна оделась и насмешливо взглянула на мага:
  - Так и будешь голым сидеть? Комары закусают.
  - Понимаешь... - снова промямлил Айно.
  - Я уже всё знаю, - усмехнулась Елена Петровна.
  - Ну да, память тела, - пробормотал Айно, не двигаясь с места.
  - Что с тобой? - Лена подошла к магу и протянула ему рубашку.
  Айно прижал рубашку к груди и выпалил:
  - Я люблю тебя, Елена Петровна!
  Женщина оцепенело опустилась на траву рядом с Айно, замершим с полуоткрытым ртом. Какое-то время она молчала, собираясь с мыслями, а потом тихо вымолвила:
  - И я люблю тебя, Айно вар-ту Сабар.
  - Правда? - Маг недоверчиво взглянул на одухотворённое лицо Дельдарии Двайры.
  - Правда.
  - И ты станешь моей женой?
  - Стану.
  - Тогда чего я жду?! - Айно отшвырнул штаны и рубашку, заключил Елену Петровну в объятья и умоляюще попросил: - Только не уходи из её тела. Без тебя Дельдария мне не нужна.
  - Моя душа всегда будет рядом с тобой, Айно, - с замиранием сердца прошептала Елена Петровна и сделала то, о чём мечтала весь день: обхватила шею мага руками и, сгорая от желания, приникла к его губам.
  
  Глава 16.
  Волей-неволей.
  
  К полуночи Ерук прикончил лучший бочонок пива из запасов Фаниса Фейги и перебрался на кровать, в надежде обрести спасительное забытьё, но, едва смежил веки, недалеко от Анше грянул сильный магический всплеск.
  - Он что, спятил? Решил всполошить весь Орден? - Ерук распахнул глаза и уставился в темноту. Ни сил, ни желания шевелиться не было, но он мужественно преодолел навеянную алкогольными парами дремоту, вытянул руку и толкнул Буревисту в бок: - Я же говорил: далеко они не уйдут!
  На доказательство собственной правоты ушли последние силы, и Ерук провалился в душный, неспокойный сон.
  - Да, господин, - отозвался Бимль, готовый соглашаться с магом во всём, даже если бы тот стал утверждать, что небо коричневое, а в королевском дворце Семилунья вместо полов текут реки, и перевернулся на другой бок.
  Однако выспаться им не удалось. В три часа ночи, когда припозднившиеся постояльцы наконец угомонились, а слуги ловили последние минуты драгоценного отдыха, дверь лучшего номера 'Подвальчика' скрипнула, и в комнату проскользнул мужчина, плотно закутанный в чёрный плащ. Он бесшумно приблизился к кровати, двумя пальцами откинул край одеяла и кинул на шею Ерука магическую удавку. Едва шершавая и неприятно холодная верёвка коснулась кожи, маг открыл глаза.
  - Что за... - начал было он и захрипел.
  - Почему ты сидишь в Анше? - Склонившись над постелью, низким, шипящим голосом произнёс незнакомец. - Решил обмануть Орден?
  Верёвка на шее ослабла, и маг прохрипел:
  - Я нашёл её.
  - Тогда почему ты сидишь в Анше?
  Ерук попытался снять удавку с помощью магии, но добился противоположного эффекта: верёвка стала прочнее и впилась в кожу колючей проволокой.
  - Не колдуй, иначе умрёшь, - любезно предупредил незнакомец, с невозмутимым видом зажигая светильник на прикроватной тумбочке, и маг замер:
  - Я собирался отправиться за королевой утром.
  - Поедешь сейчас!
  - Но... - Ерук хотел возразить, но магическая удавка шевельнулась, как живая, покрытая острой металлической чешуёю змея, и, опережая боль, маг прохрипел: - Сейчас!
  - Одевайся!
  Бывший министр и несостоявшийся принц Семилунья послушно спрыгнул с кровати и стал натягивать сапоги. Его немного покачивало, но в остальном от опьянения нее осталось ни следа. Выпрямившись, маг вопросительно посмотрел на не званного гостя. Мужчина ухмыльнулся и бросил ему плащ, а потом чуть повернул голову и крикнул:
  - Вставай, Бимль! Пришло время ответить за измену!
  Телохранитель кубарем скатился с кровати и вытаращил глаза на старшего магистра Ордена:
  - Мхитар Михамал?
  - Молчи, несчастный! Ты уже попрал основы нашего Ордена, устроив самосуд над королевой! Ты младший магистр, и не имеешь права казнить и миловать по собственному усмотрению! Закрой рот, и не усугубляй своё положение ещё сильнее!
  Ерук втянул голову в плечи и зажмурился. Он ждал, что Буревиста взорвётся и начнёт с пеной у рта защищать магию и магов, однако, к его изумлению, воин молчал. Маг приоткрыл один глаз и ошалело заморгал: высокий и широкоплечий телохранитель стоял на коленях, покаянно опустив голову, и всем своим видом выражал глубокое, безграничное отчаяние. Но ещё больше Ерука потрясли его слова.
  - Я признаю вину перед Орденом и Семилуньем, и готов кровью заплатить за своё преступление. Прошу Вас, Мхитар Михамал, огласите мой приговор.
  - Ничего не понимаю, - пробормотал себе под нос Ерук, а старший магистр Ордена расправил плечи, откинул капюшон, обнажая узкое лисье лицо и тёмную, с редкими нитями седины шевелюру, и гордо вскинул голову, словно в полумраке гостиничного номера затаились сотни зрителей.
  - Внимай же, Бимль Буревиста! За твоё преступление ты лишаешься звания младшего магистра и снова становишься послушником! В твои обязанности вменяется неотступно следовать за колдуном Еруком Вар-Ту Хаваром. Вместе с ним вы настигните королеву и в целости и сохранности доставите её в Лунный город! Если же Ерук Вар-Ту Хавар попытается сбежать или причинить вред Дельдарии Двайре - убей его! Что же касается тебя, маг, - Михамал повернулся к Еруку и ткнул его пальцем в грудь, - найдёшь королеву и явишься пред светлые очи Наимграна Налича. Верховный магистр лично будет вершить твою судьбу!
  Закончив речь, Мхитар развернулся и твёрдой поступью покинул гостиничный номер. Однако Ерук выждал ещё несколько минут после его ухода, прежде чем коснуться магической удавки. На ощупь верёвка была холодная и склизкая, точно покрытая каким-то жирным составом, но пятен на коже и одежде не оставляла, так что можно было предположить, что состав имеет магическое, а не химическое происхождение.
  - Господин маг, - тихо позвал Буревиста, и Ерук вздрогнул.
  Он обескуражено хлопнул ресницами и убрал руки от шеи: помочь себе он не мог, ибо никогда не сталкивался с подобным артефактом. 'Мало им бляхи на груди, ещё и ошейник нацепили! Ненавижу!' Впрочем, собственный внешний вид мага волновал мало, гораздо больше нервировал тот факт, что очередной артефакт Ордена низвёл его магические способности на уровень силонского простолюдина. Теперь Ерук мог совершать лишь примитивные магические действия, типа сушки носков или гадания на кофейной гуще. Он был настолько потрясён случившимся, что даже после ухода Мхитара Михамала продолжал как вкопанный стоять возле кровати: 'Это конец! С одной стороны Орден, с другой - Айно. Мне не выкрутится'.
  - Может поедем, господин маг? - сочувственно улыбнувшись, произнёс Буревиста.
  - Поедем...
  Ерук безучастно кивнул, спрятал удавку под одежду и, накинув на плечи плащ, побрёл к дверям. Бимль шёл следом.
  - Не отчаивайтесь, господин маг. Я помогу Вам. Я буду защищать Вас до последней капли крови!
  Ерук остановился и с удивлёнием посмотрел на телохранителя:
  - Ты по-прежнему на моей стороне?
  - Да! Мы борцы за справедливость и светлое магическое будущее Бранта! Мы найдём способ избавить Вас от тлетворного воздействия амулетов Ордена и, рука об руку, будем сражаться за свободу магов!
  'Хороши борцы! Немощный маг и фанатичный псих! Но это лучше, чем ничего'. Ерук дал себе мысленного пинка, растянул губы в дружелюбной улыбке и, похлопав Буревисту по плечу, торжественно изрёк:
  - Я всегда верил в тебя, друг мой!
  - Спасибо, господин маг. Идёмте! Королева нуждается в нас, а мы в ней! - воскликнул Бимль и припустил к лестнице.
  Общий зал оказался пустым, видимо Мхитар Михамал позаботился о конфиденциальности своего визита. Хотя, надо признать, магу это было только на руку. Он положил золотую монету на стойку возле чадящей в засаленной плошке свечи, поднялся по лестнице и вслед за Буревистой вышел на безлюдную сумеречную улицу. Лёгкий ветерок пробежал по курчавым волосам, погладил щёки, словно утешая. Ерук горько усмехнулся, поднял голову и взглянул на семь одинаковых белых кругов в тёмном ночном небе: за восемь лет маг привык к лунам Бранта, но они так и не стали ему родными. 'Как бы они не превратились в погребальные свечи над моим гробом. Проклятый Мир! Если б не сокровища рода Семи Лун, я бы никогда не сунулся сюда! Жаль, что я не успел завладеть ими... Как же не вовремя тебя принесло, Елена Петровна! Ты камня на камне не оставила от моих планов! Да ещё Айно... Даже в страшном сне мне не могло привидеться, что мы станем врагами!.. Да, что теперь говорить! Нужно искать выход. Шанс выжить есть всегда!'
  Тишину ночи нарушил гулкий цокот копыт - к Еруку подъехал Буревиста. Маг принял повод своего коня из рук телохранителя, вскочил в седло и шагом направился к Восточному тракту.
  - Я могу задать Вам вопрос, господин маг? - нарушил молчание Бимль.
  - Задавай, друг мой.
  - Вы ведь знакомы со спутником королевы Дельдарии. Я видел, как Вы расстроились, когда трактирщик описал его Вам. Что нам ждать от него? Он друг или недруг?
  Ерук болезненно скривил губы:
  - От него можно ожидать чего угодно. Айно непредсказуем. И всегда был таким! Мы дружили со школьной скамьи, но потом наши пути разошлись. Мы не виделись девять лет, так что, неизвестно с кем придётся иметь дело, с другом или врагом.
  - Он владеет мечом?
  - Нет, если, конечно, за девять лет не научился. Впрочем, зачем ему хвататься за меч? Айно маг, каких мало.
  Буревиста наморщил лоб:
  - Значит, теоретически, у нас есть возможность уговорить его освободить Вас от тлетворных амулетов Ордена.
  - Теоретически, Бимль, только теоретически. Но не будем гадать, друг мой. Встретимся - разберёмся. Лучше расскажи мне о Мхитаре Михамале. Я знал его только как главу рода Дубового Листа.
  - Многие главы родов принадлежат к Ордену, - пожал плечами Бимль, - и далеко не все из них открыто носят красные балахоны.
  Ерук задумался: 'Теперь я понимаю, почему мне так легко удалось привести к трону Дельдарию Двайру. Наимграну Наличу тоже не нужна умная королева. Вот так клюква! Семилунцы считали Тарнеля Тарлана пауком, раскинувшим сеть по всему королевству, а я, похоже, был пешкой в игре Наимграна! Айно бы обхохотался, узнав, как я лопухнулся!.. Опять Айно! - разозлился маг. - Можно подумать, свет на нём клином сошёлся! Ему наплевать на мои планы! У него одна задача - доставить меня к Хигаре! - Ерук пришпорил коня, и живительный ветер ударил ему в лицо, разогнав мрачные мысли. - Что я разнылся? Прочь сантименты! Я встречусь с Айно в твёрдом уме и с холодным сердцем!'
  Всадники свернули с Восточного тракта на широкую тропу и углубились в лес. Семь полных лун Бранта, словно магические фонари, освещали им дорогу. Глухой топот копыт эхом разносился по ночному лесу: Ерук не пытался скрыть своё приближение - он ехал на переговоры, а не на войну.
  Но вот среди деревьев замерцал огонёк, и у мага сжалось сердце. Предательски дрожащими пальцами он натянул повод коня, заставляя его перейти на шаг, и закусил губу. Но боль не помогла, как ни старался маг, он не мог взять себя в руки - слишком тяжёлой и безрадостной представлялась ему встреча с Айно.
  Деревья расступились, открывая глазам небольшую поляну и костерок, возле которого замерли две знакомые фигуры. И в тот же миг Ерук осознал - несмотря ни на что, он рад вновь увидеться с Айно.
  
  Глава 17.
  У костра.
  
  Топот копыт заставил любовников разомкнуть объятья. Они поспешно оделись и сели возле костра, гадая, с кем предстоит встретиться. 'Разбойники? Орден? Буревиста? Ну почему я не настоящий маг? Сейчас бы раз - и посмотрела, а приходится гадать. Но всё равно, кто бы это ни был, мы сумеем повернуть ситуацию в нужное русло!' - думала Елена Петровна, сжимая руку Айно.
  Всадники выехали из-за деревьев, и землянка почувствовала, как напрягся маг, вглядываясь в тёмные силуэты. Внезапно он вскочил, подался вперёд и застыл, словно в столбняке.
  - Что с тобой? - испуганно спросила Елена Петровна, но Айно не ответил.
  Тем временем всадники неспешно приблизились к костру, и землянка наконец сумела разглядеть их лица. 'Ерук и Бимль? Почему они вместе? Неужели действительно в сговоре?' Елена Петровна метнула на телохранителя враждебный взгляд, поднялась на ноги и холодно обратилась к бывшему министру:
  - Почему ты не во дворце?
  - И тебе доброй ночи, дражайшая супруга, - мирно улыбнулся Ерук вар-ту Хавар, не сводя настороженных глаз с Айно.
  Елена Петровна выжидательно посмотрела на одного мага, потом на другого, и опустилась на траву, поняв, что пока эти двое не разберутся между собой, вопросы задавать бесполезно. Буревиста чувствовал тоже самое, поэтому спешился, галантно поклонился королеве Семилунья и присел к костру.
  - Я не враг Вам, Дели, - тихо сказал он и виновато покосился на магов, словно его шёпот мог отвлечь их от созерцания друг друга.
  Елена Петровна проследила за взглядом телохранителя и фыркнула:
  - Не волнуйся, судя по тому, что я слышала, даже если сейчас мимо пронесётся локомотив - они и ухом не поведут. Слишком много накипело.
  - Локомотив?
  - Ага. Железная банка на колёсах, изрыгающая пламя.
  - Локомотив, - повторил Буревиста и задумчиво уставился на огонь, пытаясь уложить в голове ужасающую картину.
  А Елена Петровна выжидательно смотрела на магов. Ерук спешился, и бывшие друзья стояли лицом к лицу, но ни один не решался начать разговор. И, словно в унисон их молчанию, лес затих. Даже ветки в костре потрескивали тихо-тихо, будто извиняясь за то, что нарушают звенящую, как струна, тишину.
  - Где твои тайные стражи?
  - Пришёл убить безоружного? - одновременно спросили силонцы и замолчали.
  Елена Петровна подкинула в костёр дров, а Бимль машинально поднял отлетевшую в сторону ветку и бросил её в огонь. Пламя вспыхнуло ярче, но визави этого не заметили, их взгляды были намертво прикованы друг к другу. Карие глаза Айно стали чёрными, как воронёная сталь, а голубые глаза Ерука выцвели и заблестели, точно волчья шкура. Давняя взаимная обида подпитывала вражду, кипела как подземный источник и, дойдя до высшей точки, вырвалась гейзером слов.
  - Я тебе не верю! - выкрикнули в лицо друг другу Ерук и Айно, и над лесом вновь разлилась тишина.
  Ночь оцепенела, будто напуганная их криками. Безмолвие давило могильной плитой, но внезапно в костре громко треснула ветка, и плита раскололась.
  - Да поговорите же по-человечески! - не выдержав, с сердцем воскликнула Елена Петровна. - Вы же друзья!
  - Были друзьями! Пока он не предал меня! - взревел Ерук.
  - Предал?! - рявкнул Айно. - Это ты бросил меня подыхать в тюрьме!
  - Не ври! Ты сам привёл в Традонис стражей! Если б не оплошность...
  - Эту оплошность подстроил я! А ты не забрал меня, пока стражи пялились на маркизу!
  - Ты мог уйти сам! Ты был свободен, как ветер!
  - С поводком верности? Хороша свобода!
  - Не было поводка! И других артефактов тоже! И заклинаний! Я проверял!
  - Скажи лучше, что струсил!
  - Думай, что говоришь! - завопил Ерук и сжал кулаки.
  - Из-за твоей трусости, я девять лет проторчал в тюрьме!
  - Врёшь! Ты служил Хигаре!
  Айно горько и зло расхохотался:
  - Значит, за девять лет ты ни разу не взглянул на меня? Друг называется!
  - Я смотрел, как ты лебезишь перед Хигарой!
  - Спятил?
  - Ты был тайным стражем!
  - Чушь!
  - Но я видел!
  Елена Петровна, внимательно слушавшая перепалку, громко рассмеялась, и маги грозно воззрились на неё. Но землянку не испугала ярость в их глазах. Она встала и решительно заявила:
  - Лучший авантюрист Силона не вы, а Хигара! Он обманул вас обоих! Поссорил и заставил видеть то, чего не было. Только вот не понимаю - зачем?
  Айно и Ерук озадаченно переглянулись. И вдруг, неожиданно для всех, заговорил Буревиста:
  - Это напоминает мне историю Халезы Хаммаюсты. Вы, наверное, помните его, господин Ерук.
  - Он был наследником рода Золотого Колеса и занимал пост помощника министра, - как на экзамене отчеканил Ерук.
  - Верно, - кивнул Бимль. - Орден знал, что он колдун, но не спешил казнить, поскольку Халеза владел амулетом неуязвимости. Но как ни старались магистры, они не смогли узнать местонахождение этого артефакта. А Орден, во что бы то ни стало, хотел заполучить его. И тогда Наимгран Налич использовал Завесу Морока. Халезе Хаммаюсте стало мерещиться, что его всюду преследует убийца. Не прошло и десяти дней, как маг сорвался: достал из тайника амулет неуязвимости, повесил его на шею и начал колдовать прямо во дворце. Так Орден получил амулет, а Халеза Хаммаюста - костёр. Так что, даже мага можно заставить видеть то, что нужно.
  - Ну, это понятно, - махнул рукой Ерук и посмотрел на друга: - Хигара очень силён, он мог заставить меня видеть то, что ему нужно. Но Глаз Полуночи? Он показывал тебя в роли тайного стража.
  - А я сидел в тюрьме, - вздохнул Айно и поднял левую руку, демонстрируя тонкий белый браслет на запястье. - Уже девять лет ношу. А, если сомневаешься... Загляни в моё сознание!
  Ерук провёл ладонью по шее и отвёл взгляд:
  - Не могу.
  - Почему?
  - В распоряжении Ордена есть очень серьёзные артефакты. Меня удостоили чести носить аж два из них. Первый - обычный 'маячок' с запретом на перемещения. А вот второй... - Ерук помешкал, а потом расстегнул ворот рубашки. - Эта верёвка превратила меня в силонского простолюдина. Если начну колдовать хотя бы на порядок выше - умру.
  Айно бросил беспомощный взгляд на Елену Петровну, и та сочувственно кивнула.
  - Так пусть королева поможет вам обоим! - неожиданно предложил Бимль и оптимистично улыбнулся. - Давай же, Дели, колдуй!
  Но землянка лишь руками развела:
  - Если бы знать - как!
  - Ты не умеешь?
  - Я начинающий маг, Бимль.
  - Всё же попробуй, а господа маги помогут тебе советом.
  - Ну, с ларнитом ей точно не справиться, - потирая шею, проворчал Ерук. - А вот с 'маячком' или удавкой... Я бы рискнул!
  - Глупости! - отрезал Айно. - Либо она снимет артефакты с твоего трупа, либо умрёт сама. Магу такой силы нельзя колдовать интуитивно!
  - Но, может, всё-таки... - начала было Елена Петровна.
  - Нет! Не хочу терять вас обоих! - Айно присел к костру и обхватил колени руками: - Садись, Ерук, думать будем. У нас мало времени: тайные стражи могут появиться в любой момент.
  Ерук послушно опустился на траву, с задумчивым видом взглянул на полыхающие в огне поленья и вдруг встрепенулся. За девять лет маг настолько свыкся с мыслью, что его друг служит Хигаре, что, услышав о тёмных стражах, до него не сразу дошёл тот факт, что Айно сбежал из неприступной магической тюрьмы. Он красноречиво посмотрел на белый браслет друга и выпалил:
  - Как тебе удалось вырваться?
  Айно ждал этого вопроса:
  - Меня вытащила Елена. И не спрашивая как. Ни она, ни я не дадим вразумительного ответа. Хотя, одно предположение у меня есть. Я страстно желал отомстить тебе за предательство, и королева тоже, ведь она считала, что ты помог Бимлю выкрасть её из дворца. Елена боялась умереть, не отомстив, и впала в бешенство, которое переросло в мощнейший магический выброс. На его пике она нашла человека, что жаждал отомстить тебе не менее страстно, и втащила его, то есть меня, в Брант.
  Ерук внимательно выслушал друга и с уважением взглянул на Елену Петровну:
  - Отличные задатки. Жаль, учить тебя некогда и некому.
  - Вот-вот, - поддержал друга Айно и спросил: - Ты приехал за королевой?
  - Я должен доставить её во дворец. А Бимль следит за исполнением приказа.
  - Но я полностью на стороне магов и магии! - заверил спутников Буревиста.
  В ответ на вопросительный взгляд друга, Ерук моргнул, и, мысленно усмехнувшись, Айно с апломбом заявил:
  - Я рад, что на нашей стороне один из лучших воинов Семилунья.
  Бимль польщено улыбнулся, а Ерук продолжил:
  - Не позднее завтрашнего вечера королева должна быть во дворце, иначе против нас поднимется весь Орден.
  Айно властным жестом обнял Елену Петровну за плечи и прижал к себе, отчего и брови Ерука встали домиком, однако вслух бывший министр Семилунья предпочёл ничего не говорить. 'В конце концов, они могут быть просто друзьями. Бред! Ну, кого я обманываю?! У них на лицах всё написано! Вот так расклад. Интересно, они сами понимают, что натворили?'
  - Я больше не хочу возвращаться во дворец, - тихо, но твёрдо сказала Елена Петровна, подняв на возлюбленного большие синие, как сапфиры, глаза. - Вдруг Орден знает, как изгнать меня из тела Дельдарии, а я хочу остаться с тобой, Айно.
  - И останешься. Обещаю! - улыбнулся маг и перевёл взгляд на друга: - И как тебя угораздило поселиться в Бранте, Ерук? Более неподходящего мира для мага трудно представить. И ведь ты, думаю, так и не соизволил обучиться боевым заклинаниям?
  - Я пришёл за сокровищами рода Семи Лун. Думал, найду среди них какой-нибудь стоящий артефакт и отомщу тебе и Хигаре.
  - А откуда ты узнал, что в Бранте есть сильные артефакты?
  - Глаз Полуночи показал мне сокровищницу с редкими артефактами и помог мне переместиться в Брант. Откуда мне было знать, что здесь процветает магоненавистничество?
  - Действительно, откуда? - ворчливо пробормотала Елена Петровна. - Нет, чтобы в библиотеку сходить, книги умные почитать, или кого спросить...
  - Может и так, - согласно кивнул Ерук и подмигнул другу: - Но отступать перед трудностями не в наших правилах, так?!
  - Это точно, - улыбнулся Айно, крепче прижимая к себе королеву. - Нам нужен план.
  - Какой бы план мы не придумали, в нём будет слабое место - тайные стражи.
  - Возможно...
  - Кто такие тайные стражи? - поинтересовался Бимль Буревиста, но ответа не дождался.
  Айно напряжённо смотрел в огонь, Ерук - в небо, а Елена Петровна - на браслет Дельдарии Двайры. 'Ничего они не придумают, - размышляла землянка. - Мысли их крутятся вокруг ларнита и удавки, да и не привыкли действовать без магии. Так и будут сидеть, пока сюда не притащатся Орден или стражи Хигары. И я потеряю Айно!.. Что ж тогда я сижу, сложа руки?' Елена Петровна прикрыла глаза и стала обдумывать, что представляет собой 'маячок' Ерука.
  Перед мысленным взором открылся каменистый морской берег. Пенные волны бились об огромную чёрную скалу, на пике которой возвышалась белая башня с пронзительно-ярким фонарём на верхушке. Резкий, слепящий свет раздражал землянку и, в порыве ненависти, она схватила камень и запустила его в фонарь. Раздался звон разбитого стекла, и свет погас.
  В тот же миг Ерук мучительно вскрикнул и рухнул на спину. Бимль и Айно бросились к нему, а Елена Петровна, оставшись без опоры, повалилась на траву, открыла глаза и недоумённо спросила:
  - Что случилось?
  - Сейчас узнаем, - буркнул Айно, помогая другу сесть. - Как ты?
  - Больно.
  Шумно и часто дыша, Ерук прижал руку к груди и посмотрел на королеву. В голове мага смешались обида и благодарность, и он не знал, что ему хочется прежде всего - благодарить или ругаться. Вопрос выбора решил Буревиста. Склонившись над магом, он поднёс к его губам серебряную флягу и заставил глотнуть. Жгучий напиток обжёг нёбо, скрутил глотку в тугой узел и огненной лавой устремился в желудок. Ерук закашлялся, на его глазах выступили слёзы:
  - Что это?
  - Самогон Фаниса Фейги. Он утверждал, что его первач мёртвого подымет.
  - Он не далёк от истины, - пробормотал Ерук, расстегнул камзол и рубашку и продемонстрировал розовый прямоугольный ожог. - Ты чуть не убила меня, Елена Петровна!
  - Прости, я не хотела...
  - Нам нужно срочно мотать отсюда! - взглянув на ожог, заявил Айно и протянул королеве руку: - Ты уничтожила артефакт, и Орден потерял Ерука из виду. Думаю, смириться с этим они не захотят и откроют на нас охоту! Рано или поздно случится драка, Елена. Так что, готовься.
  - Вы владеете каким-либо оружием, господин Айно? - задал свой сакраментальный вопрос Буревиста.
  - Только ножом и то за столом! - весело ответил маг и подмигнул Елене Петровне. - Но, как бы то ни было, благодаря тебе мы сдвинулись с мёртвой точки.
  - А тайная стража?
  - Разберёмся по ходу! - Айно криво улыбнулся. - У меня возникли кое-какие догадки. Но об этом позже.
  - Я поеду с Бимлем, - потирая виски, сказал Ерук, неуклюже поднялся и направился к коню Буревисты.
  - До ближайшей деревни час ходу, - сообщил Бимль, помогая магу взобраться в седло. - Купим лошадей...
  - Лошадей будем красть! Нам рано соваться к людям! - перебил телохранителя Айно и потянул Елену Петровну к коню.
  
  Глава 18.
  Азы бытовой магии.
  
  Крестьянин Просиф переел гороховой каши и всю ночь курсировал между кроватью и нужником: едва он ложился в постель, живот требовательно урчал, и бедняга бежал во двор. Одна за другой белоснежные луны Бранта скрывались за горизонтом, а Просиф ещё не сомкнул глаз. Крестьянин ругал разбушевавшиеся кишки последними словами, ведь близилось время отправляться на сенокос, а он чувствовал себя усталым и разбитым.
  В очередной раз покинув нужник, Просиф побрёл в дом, и тут заметил какое-то движение у конюшни. 'Воры!' - мысленно воскликнул крестьянин и аж присел от избытка чувств. Опомнился, метнулся к сараю и, схватив вилы, стал крадучись приближаться к конюшне. В двух шагах от входа, прижался к стене и прислушался. Воров, судя по шагам и возгласам, было несколько. 'Дилетанты! Вона как шумят!' Грабители не торопились, и Просиф хотел было вернуться в дом, чтобы разбудить сыновей, но и шага сделать не успел, когда услышал в адрес своих любимых лошадок:
  - Ну и клячи!
  'Вот гад!' - возмутился крестьянин и сильнее стиснул пальцы на рукояти вил, потому как второй вор с презрением отозвался:
  - Да уж, выбирать не из чего.
  - Может, глянем, что у других? - равнодушно предложил третий.
  - Зачем? Они же на них пашут. Смотри: шеи натёртые, спины как у рахитных.
  - Плевать! Выводи.
  - Ах, плевать, значит?! - проревел Просиф и, потрясая вилами, заорал: - Красиф! Тамиф! Сюда! Наших лошадей крадут!
  Айно, Ерук и Бимль, а конокрадами заделались именно они, ошалело вытаращились друг на друга, а крестьянин продолжал орать:
  - Воры! Грабят! Красиф! Тамиф! Спускайте лисиц!
  - Бежим! - крикнул Буревиста, и неудачливые воры ринулись вон из конюшни.
  Навстречу им из дома выскочили двое полуголых заспанных парней. Воры и молодые хозяева на мгновение замерли, тупо пялясь друг на друга, но тут от стены конюшни отделилась дородная фигура с вилами в руках, и мужчины кинулись, кто куда. Незадачливые конокрады - прямиком через огород к лесу, а сыновья Просифа - к загонам, выпускать лисиц.
  И, если Ерук и Бимль представляли, с чем им придётся столкнуться, то на Айно бурые зверюги произвели неизгладимое впечатление: пушистые, клыкастые и размером с матёрого волка. С громким тявканьем они вырвались из загона и рванулись за ворами, давя зеленеющие ростки тыквы, свёклы и кабачков. Спасая шкуры, Бимль, Ерук и Айно, как огромные, шустрые лягушки, прыгали через холмики грядок. Добежав до изгороди, они перемахнули через неё и, путаясь в высокой траве, побежали к лесу, где их ждала Елена Петровна.
  Но едва беглецы достигли опушки, их нагнали лисицы: звери стрелой вылетели из высокой травы и кинулись в атаку. Первую Бимль зарубил мечом, а две оставшиеся бросились на Айно, сбили его с ног и стали рвать зубами и когтями. Ерук почти пересёк поляну, когда услышал истошный крик. Он обернулся и, отчаянно замахав руками, бросился к Айно, намереваясь защитить друга голыми руками, но его опередил Буревиста, в два прыжка оказавшийся рядом с орущим магом. Одну лисицу телохранитель схватил за загривок и переломил ей хребет, а другую - отшвырнул ногой и пригвоздил к земле мечом. Выдернув меч, Бимль добил раненное животное и оглянулся: Айно, скорчившись и постанывая, сидел на траве, а Ерук пытался остановить кровь, льющуюся из рваной раны на его плече.
  Буревиста вздохнул, стащил с себя камзол и хотел оторвать рукав рубашки, чтобы перевязать магу рану, но тут раздался истеричный возглас: 'Айно!' - и на опушку вылетела королева. Спрыгнув с коня, она выдернула из седельной сумки флягу телохранителя и кинулась к возлюбленному со словами:
  - Так и знала! Говорила же: зачем красть, если можно купить?! Куда вас понесло?
  Елена Петровна отвинтила крышку, отвела руку Ерука и вылила самогон на рану Айно.
  - Оу-ё-о!!!! - выдал маг, и его довольно-таки узкие глаза стали круглыми, как у совы.
  - Потерпи, миленький!
  Бимль протянул Елене Петровне тряпичный бинт, и она ловко перевязала рану. Однако судьба сегодня словно насмехалась над ними. Стоило немного расслабиться, и со стороны луга послышались оживлённые возгласы:
  - Сюда! Вот они! Здесь вся их шайка!
  - По коням! - скомандовал Буревиста и потащил раненного мага к лошади. - Держитесь, господин! Мы уйдём!
  Телохранитель помог Айно забраться в седло, дождался, пока Ерук и королева устроятся на втором коне, и помчался прочь от деревни. Вслед им неслось противное тявканье - на подмогу Просифу поднялась односельчане.
  И всё-таки невезучей шайке повезло: преследователи не ожидали, что у них окажутся лошади. Увидев, что воры уносятся вскачь, крестьяне отозвали лисиц и прекратили погоню - гоняться за жуликами в разгар сенокоса им было недосуг. Мужики вернулись в деревню, и, войдя в дом, Просиф с философским видом сказал жене:
  - Главное, лошадей спасли, а лисиц новых заведём. А ещё, - он широко улыбнулся, - у меня перестал болеть живот!
  
  Всадники поначалу не сообразили, что погони нет. Около получаса они пришпоривали лошадей, стремясь удалиться от негостеприимного селения как можно дальше. Копыта лошадей взрывали серый дёрн, а седоки то и дело пригибались и наклонялись в стороны, уворачиваясь от веток. Елена Петровна была так взволнована и напугана, что позволила телу Дельдарии Двайры действовать самому по себе. И не зря: правительница Семилунья оказалась прекрасной наездницей. Она ловко и изящно управляла конём, а госпожа Пирогова наблюдала за ней, словно со стороны, и думала о том, что Ерук вар-ту Хавар поступил очень опрометчиво, отдав повод в руки землянки. 'Что бы с нами было, если б правила я?'
  Их путь закончился возле бойкого лесного ручья, что затаился в самой чаще густого, но светлого березняка. Айно сполз с лошади, добрёл до ручья и жадно напился. Потом он стянул остатки рубашки, выбрал более-менее чистый кусок, намочил его и, болезненно морщась, принялся смывать с тела кровь и грязь, а Елена Петровна, точно грозная богиня правосудия, стояла позади мага и осуждающе наблюдала за ним. Дабы не попасть под горячую руку королевы, Ерук и Бимль стали активно собирать хворост и складывать его в кучу.
  Закончив 'водные процедуры', Айно отбросил лоскут, завернулся в плащ и хмуро посмотрел на возлюбленную:
  - Вот только избавь меня от обвинительной речи. Мне дословно известно всё, что ты собираешься сказать. Но заявляю: план был вполне осуществим! А от неожиданностей никто не застрахован!
  - От неожиданностей, значит? Ну-ну. - Елена Петровна передёрнула плечами и крикнула: - У тебя есть запасная рубашка, Ерук?
  - Откуда? Я в поход не собирался.
  Бимль вздохнул и, бросив хворост, направился к коню. Он вытащил из седельной сумки рубаху и с видимым сожалением вручил её Айно.
  - Спасибо. Ты просто сокровище, Бимль.
  - Я-то в поход собирался, - пробормотал себе под нос Буревиста и вернулся к прерванному занятию.
  Елена Петровна с ехидной улыбкой проследила, как Айно натягивает рубашку, и опять обратилась к Бимлю:
  - И еда у тебя есть?
  - А как же, - отозвался телохранитель. - Я всё купил в Анше.
  Ерук покраснел до кончиков ушей и поджал губы, а Айно гордо вскинул голову:
  - Я не голоден!
  Он вновь завернулся в плащ, уселся на траву и привалился спиной к дереву. Айно тоже купил в Анше еды, но вчера утомлённая любовными играми Дельдария Двайра изъявила желание поужинать на природе, и заставила мага, выложить перед ней все запасы. Она внимательно осмотрела еду, обкусала хлеб и сыр, поела мяса и выкинула остатки в траву, сообщив, что объедками не питается.
  - А я бы позавтракала, - сказала Елена Петровна, не считая себя ответственной за выходку Дельдарии Двайры. 'Так тебе и надо, Айно! Нечего было расшаркиваться перед глупой гусыней!'
  - Как скажете, моя королева.
  Ерук изящно поклонился и, водрузив ветки на будущее кострище, стал по-хозяйски шуровать в седельных сумках Буревисты.
  - Провизия в сумке слева, - добродушно сообщил Бимль, и Елене Петровне стало обидно за него.
  - Ну, ты нахал! - напустилась она на Ерука. - Роешься в чужих вещах, как в своих!
  - А что делать, моя дорогая королева, кушать-то хочется. - Ерук обошёл коня и достал из сумки каравай, вяленое мясо, сыр и маленький бурдюк. Он развязал бурдюк, принюхался и с видом знатока сообщил: - Кислятина!
  - Во, фрукт! У самого и воды нет!
  - Воды у меня полно. - Ерук указал на ручей.
  - Вот и пей воду!
  Елена Петровна забрала у мага бурдюк, решив в дальнейшем, во избежание конфликтов и разочарований, строго контролировать распитие горячительных напитков, а еду аккуратно разложила на чистой белой тряпице, так же найденной в седельной сумке Буревисты. Ерук игриво улыбнулся королеве, попытался добраться до 'кислятины', но получил по рукам и растерянно вскрикнул:
  - За что?
  - Не зли меня!
  - А что будет?
  - А ты подумай!
  Елена Петровна красноречиво взглянула на грудь мага и хищно оскалилась. Бывший министр отшатнулся, прижал ладони к тому месту, где ещё несколько часов назад красовалась золотая пластинка Ордена, и машинально отступил, поближе к другу.
  - Оставь её! - вмешался голодный и злой Айно. - Не видишь, Их величеству неймётся кого-нибудь отчитать.
  - Я что, мальчик для битья? - оскорбился Ерук, с вожделением покосился на бурдюк и еду и, выпятив нижнюю губу, уселся рядом с другом. - Не буду есть!
  - Вольному воля. - Елена Петровна бросила на нахохлившихся, словно воробьи, магов насмешливый взгляд и подмигнула Буревисте: - Доставай нож, завтракать будем. У меня уже слюнки текут!
  Телохранитель кивнул, склонился над импровизированным столом и как заправский повар быстро и тонко нарезал хлеб, мясо и сыр, разлил по серебряным стаканчикам вино, и они с королевой приступили к завтраку. Маги сумрачно наблюдали за ними. Ерука так и подмывало превратить еду во что-нибудь мерзкое и несъедобное, но умирать из-за пустяка не хотелось, и чтобы сделать хоть что-то, он коротко взглянул на хворост. Над кучей заструился лёгкий дымок, по веткам побежали весёлые язычки пламени, и Айно завистливо выдохнул:
  - Я и этого не могу.
  Ерук раздражённо дёрнул плечом:
  - А толку-то? Азы бытовой магии.
  - Азы бытовой магии, - эхом повторил Айно и встрепенулся: - Мы же в Семилунье, где почти нет магов. Здесь твои азы не могут быть бесполезны!
  - Предлагаешь фокусы показывать?
  - Не совсем.
  Айно загадочно улыбнулся, склонился к уху друга и что-то зашептал, и по мере того, как он говорил, лицо Ерука светлело, а губы растягивались в озорной, иезуитской улыбочке.
  - Ага, - только и сказал он, выслушав друга, а потом вырвал клок травы, положил себе на колено и провёл над ним рукой.
  Травинки зашевелились, сплелись в замысловатый узор, и на ноги поднялся маленький зелёный человечек в коротком изумрудном кафтанчике, узких штанишках и низких ботинках с пряжками-одуванчиками. Человечек снял с головы шляпу, точь-в-точь как любил носить бывшей министр - широкие поля и перья - и, взмахнув ею в воздухе, галантно раскланялся с магами. Айно ухмыльнулся, а Ерук двумя пальцами подхватил своё создание за талию, опустил на землю и красноречиво посмотрел на королеву и её телохранителя. Человечек понимающе кивнул, водрузил шляпу на зелёную, абсолютно лысую голову и засеменил к разложенной на куске холста еде. Схватил ломоть хлеба, взвалил его на плечо и с неожиданным проворством припустил обратно.
  Бимль и Елена Петровна расхохотались. А человечек дотащил хлеб до магов, положил его у ног своего создателя и... рассыпался в труху. Ерук поднял ломоть, что-то пошептал на него и протянул другу:
  - Только не комментируй. Я и так чувствую себя бабкой-знахаркой.
  Айно съел хлеб, потрогал раненное плечо и улыбнулся:
  - Действует.
  И, склонившись к друг другу, маги стали тихо беседовать. Елена Петровна насторожилась: 'Опять авантюра? Да сколько можно? Их что, жизнь совсем ничему не учит?' И, в подтверждение её мыслям, маги встали и направились к коням.
  - Куда это вы, мальчики?
  - Мы быстренько, дорогая, - криво усмехнулся Айно, вскочил в седло и понёсся обратно к деревне.
  На краю луга маги спешились, и Ерук, встав на четвереньки, стал шептать на траву. С его губ слетали магические слова, и всё вокруг приходило в движение: из норок и щёлок, из-под веток и листьев к нему выползали блохи. Тысячи, сотни тысяч, миллионы. Они сбились в тёмный плотный ковёр и двинулись к деревне. Но Ерук не остановился. Он шептал и шептал, а ковёр разрастался, как на дрожжах. Айно с довольной ухмылкой наблюдал, как тёмная масса приближается к крайнему дому, когда же раздались первые вопли - рассмеялся. Озорно и беззаботно, точно ребёнок, получивший наконец долгожданную игрушку.
  - Отличная задумка! - Ерук поднялся и хлопнул друга по плечу:- Пошли лошадок выбирать!
  И, обмениваясь шуточками, маги зашагали к деревне. Игнорируя метавшихся в испуге крестьян, катающихся по земле лисиц и в голос орущих детей, Айно и Ерук прошли по улице и, выбрав самый приличный на вид дом, свернули во двор.
  - Вот это другое дело, - ухмыльнулся Ерук, разглядывая сытых молодых жеребцов. - Все возьмём или парочку?
  - Нам лишнего не надо! - хохотнул Айно и погладил по морде статного гнедого коня. - Я беру этого.
  - А мне нравится вон та вороная кобылка.
  Маги оседлали приглянувшихся лошадей, вскочили в сёдла и неторопливо покинули деревню. Едва они выехали за околицу, блошиное войско распалось и исчезло, но преследовать конокрадов было некому: крестьяне и их лисы пребывали в шоке от колдовского нашествия. А довольные собой маги забрали оставленных на краю дороги лошадей и бодрой рысцой поскакали к королеве.
  
  Глава 19.
  Матримониальные открытия.
  
  Сначала маги ехали молча, но потом Ерук всё-таки решил прояснить ситуацию с королевой и, хитро улыбнувшись, спросил:
  - У тебя серьёзно с Еленой? Или как обычно?
  - Мне бы не хотелось бросать её сейчас, - осторожно проговорил Айно и, немного помолчав, добавил: - Согласись, красота и ум в одном флаконе - редкое сочетание. Но, если Елена не примет наш образ жизни, придётся с ней расстаться. Хотя, мне будет очень жаль.
  - Как маг она подходит нам, а вот как человек... Мне показалась, что госпожи Пирогова слишком принципиальна. Видимо, на Земле она вела честную и праведную жизнь.
  - Похоже на то. Хороший муж, хорошие дети...
  - Вот-вот, - закивал Ерук. - Лошадей - купить, Бимля - не обижать. Боюсь, ты поставил на зеро, дружище.
  - У меня есть время это проверить. Думаю, тайные стражи не будут спешить в Брант.
  - Считаешь, Хигара намеренно дал мне уйти?
  - Уже не сомневаюсь. Прошло больше суток, а стражей всё нет. Да и Елена навела меня на мысль, что на самом деле Хигаре не нужен глаз полуночи. Похоже, он только для вида орал и топал ногами, а в душе радовался, что больше не увидит его. И рассорил он нас специально, ради того, чтобы ты вместе с глазом не вернулся в Силон. А меня не казнил из благодарности. Я же выполнил его невысказанное желание: помог тебе сбежать.
  Ерук достал из внутреннего кармана серую раковину и осмотрел её со всех сторон:
  - Думаешь, он представляет для Хигары опасность?
  - Понятия не имею Что мы вообще знаем о глазе полуночи?
  Ерук сморщил лоб:
  - Во-первых, он помогает скрыться от магических взоров. Во-вторых, с его помощью можно увидеть любого, стоит только произнести его имя. В-третьих, глаз способен отыскивать артефакты...
  - Второе сомнительно. Глаз показывал меня тайным стражем, а я им не был.
  - Согласен, промашка вышла. Но возможно Хигара знает, как повлиять на глаз.
  - То есть, может найти его, где бы он ни находился. Тогда почему не пришёл за ним? - Айно взял из рук друга раковину и озабоченно произнёс: - Что мы украли, Ерук?
  - Что бы понять, что такое глаз полуночи, азов бытовой магии маловато.
  - Нам как можно скорее нужно вернуть магию!
  - Тогда прочь из Семилунья, потому как если в Бранте и есть сильный маг, то где-нибудь подальше от Ордена.
  - И куда предлагаешь податься?
  Ерук задумался лишь на мгновенье:
  - Либо на запад - в Альвиру, либо на Север - в Илсияр. Милитон и Прибрежное королевство поддерживают Орден, и там вот-вот запылают костры.
  - Так Илсияр или Альвира?
  - Илсияр. Тамошний король на дух не переносит Налича, так что, у нас есть шанс заручиться его поддержкой. Но чтобы попасть в Илсияр, нам придётся проехать половину Семилунья.
  - Значит, проедем! А по пути поближе познакомимся с Еленой и решим, брать её с собой или нет.
  - А как же сокровища рода Семи Лун? Я подбирался к ним восемь лет.
  - Хочешь сказать, ради них стоит рисковать жизнью?
  - Стоит. Да ты сам посмотри!
  Айно остановил коня и передал другу раковину. Ерук открыл её, от нетерпенья поёрзал в седле и громко произнёс:
  - Сокровищница рода Семи Лун!
  Серая рифлёная поверхность замерцала, и глазам магов предстала длинная каменная комната, заставленная шкафами, стеллажами, сундуками, ящиками и ящичками.
  - Не сокровищница, а захламлённый чердак! - Айно фыркнул. - Здесь сам чёрт ногу сломит!
  - Самые ценные - там! - с горящим алчностью взором сказал Ерук и указал на окованный железом сундук. - Покажи лучшие артефакты, глаз!
  Стенки сундука немедленно стали прозрачными, и Айно заинтересованно оглядел три статуэтки, несколько колец, браслеты, ржавый металлический обруч и обломок берцовой кости. Хотел коснуться их магией, чтобы выяснить, в чём заключается их сила, и ничего не почувствовал.
  - Проклятый ларнит! - Маг сжал запястье и посмотрел на друга: - В чём их ценность, Ерук?
  - Они уникальны, Айно. Я могу рассказывать о них часами. Но, скажу сразу: больше всего меня привлекает обруч. С его помощью можно подчинить мага любой силы, например, Хигару.
  - Очень заманчиво... Сокровищница расположена в Лунном городе?
  - Во дворце. Но попасть в неё может лишь Дельдария Двайра, да и то, когда станет королевой.
  - А разве она не королева?
  - Пока нет. Королева должна вступить на престол замужней женщиной.
  Лицо Ерука стало хитрым и лукавым, и Айно мигом насторожился. Он прекрасно знал, что друг выглядит так только в одном случае: когда его крайне волнует предмет разговора.
  - Не тяни резину! В чём подвох? Разве не ты объявлен супругом Дельдарии.
  - Вот именно - объявлен. Но мужем Дельдарии станет тот, с кем она переспала после ритуала поглощения!
  - Это ещё что за фигня?
  - Нашу девочку накормили мясцом, щедро сдобренным магией, чтобы пометить первого, кто разделит с ней ложе. Ты уже спал с ней, Айно?
  - Вот гадство!
  Ерук насмешливо хихикнул:
  - Подлец! Ты украл у меня титул принца.
  Айно натянул повод, заставив коня развернуться, и оторопело посмотрел на друга:
  - А если я не хочу быть принцем?
  - А кого это волнует? На тебе метка королевы. Понятия не имею, как она выглядит, но когда ты вступишь во дворец, метка проявится. Представляешь, входишь ты в зал весь такой красивый со звездой во лбу!
  - И ты молчал?
  - Мы только сейчас остались одни, - резонно заметил Ерук. - Елена Петровна убеждена, что она королева, не вижу смысла её разубеждать.
  Айно согласно мотнул головой.
  - Принц Семилунья, ошалеть можно, - пробормотал он и напустился на друга: - И ты хочешь, чтобы ради какого-то артефакта я отправился в королевский дворец, где каждая собака узнает во мне принца?
  - Не собака, а лисица. В Бранте нет собак. А кошки - дикие животные.
  - Да мне без разницы! Эх, поймать бы этого Налича и отрубить ему ноги по самую шею! Вовсю, гад, пользуется магией, и с нею же борется!
  - Политик, - философски заметил Ерук. - И что ты, собственно, нервничаешь? Или, зная подноготную Елены-Дельдарии, ты не стал бы спать с ней?
  - Может, и не стал бы. Но дело сделано!.. Я принц Семилунья!
  - И муж блистательной Двайры. А магический брак, как тебе известно, не шутка. Кстати, во дворце сложно пользоваться магией, так что, я понятия не имею, чем приправили ритуальное мясо и насколько сильны узы между вами. А теперь и вовсе не узнаешь: ларнит, удавка - всё против нас.
  - Значит, нам архиважно снять оковы! - сердито проворчал Айно и пришпорил коня.
  Ерук захлопнул раковину, спрятал её в карман и поскакал за другом...
  
  Пока маги воровали коней и предавались разговорам, Бимль и Елена Петровна позавтракали и собрали остатки еды в узелок. Делать было нечего, сидеть молча - тягостно, и телохранитель решил завязать беседу:
  - Господин Айно не выносит поражений. Он отправился в деревню, чтобы отомстить.
  - Каким образом? - Елена Петровна скептически посмотрела на Буревисту: - Его магия блокирована.
  - Зато господин Ерук кое-что может. Не зря же он заставил травяного человечка стащить кусок хлеба. Выглядело это, несомненно, по-детски, но, если пораскинуть мозгами, очень впечатляюще. Допустим, создай он несколько десятков таких крохотулей и дай каждому по отравленной булавке...
  - Что ты несёшь, Бимль?!
  - Я всего лишь рассуждаю. И, тем не менее, я уверен, что прав. Господа маги не просто дурачились, они вырабатывали стратегию атаки, Ваше величество. К тому же, господин Ерук не ограничился травяным человечком. Наложив чары на хлеб, он унял боль господина Айно.
  - Откуда ты знаешь?
  - Я состою в Ордене, и не раз имел дело с магами. Думаю, крестьяне надолго запомнят визит Айно и Ерука в их селение.
  - Возмутительно! Они мстят людям, которые защищали своё добро!
  - Это необходимый акт возмездия! - голосом, не терпящим возражения, заявил Буревиста, но, спохватившись, заговорил мягче и тише: - Они лишились привычного оружия, и победа нужна им, как воздух, Ваше величество. Иначе, мы не сможем двигаться дальше. Господа маги должны поверить в себя, чтобы стать нашими защитниками и проводниками в мире, где правит Орден, уничтожающий магию.
  - Пусть так, но с какой стати ты встал на их сторону, Бимль? Ещё недавно, ты жаждал спалить меня на костре, и именно за то, что я маг!
  - Господин Ерук объяснил мне, что магия - суть нашего мира. Уничтожая магов, мы уничтожаем Брант! - высокопарно произнёс Буревиста, и его одухотворённое лицо исказилось мукой: - О, как же я виноват перед Вами, королева! Но я искуплю вину, защищая Вас и господ магов!
  - Что ж, если всё, что ты наговорил, правда, тебе очень скоро придётся вытащить меч из ножен. Если Айно и Ерук устроят в деревне шум, это не ускользнёт от внимания Ордена.
  - Я готов сражаться. Всегда! - Буревиста подкинул хвороста в костёр и пригладил тонкие усики. - Думаю, в Илсияр нам придётся прорываться с боем.
  - Откуда ты знаешь, что мы отправимся в Илсияр?
  Бимль усмехнулся:
  - Можно, конечно пойти в Альвиру, но положение их короля слишком шаткое. Он едва удерживается на троне - ему не до наших проблем.
  - А зачем обращаться непосредственно к королям? Неужели, мы не найдём подходящего мага сами?
  - Илсияр и Альвира живут по старинке: ключевые должности при дворе занимают маги. И чем сильнее маг, тем важнее его должность. Когда-то так было и у нас.
  Елена Петровна засунула выбившийся локон под шляпу, посмотрела в ту сторону, куда уехали маги и, мысленно отругав их за столь долгое отсутствие, спросила:
  - Так что же стряслось в Семилунье? Почему маги впали в немилость?
  - Лет четыреста назад у Вашей прабабки, королевы Дагилы Дарики, родились близнецы. Дорхия Дорра была магом, а Делера Даце - нет. Когда королева умерла, на престол, естественно, взошла Дорхия, ведь тогда никто и помыслить не мог, чтобы страною правил не маг. Делера, обделённая дважды, возненавидела магию и решила, во что бы то ни стало отомстить сестре. Она соблазнила Нело Неля, деда Наимграна Налича и наследника рода Живого Огня, второго по значимости рода Семилунья, и вместе с ним создала Орден. В него вступали такие же обделённые магическим даром семилунцы, как сама Делера, и многие из них принадлежали к знатнейшим родам королевства. Заручившись их поддержкой, Даце свергла и казнила Дорхию Дорру. Она провозгласила себя королевой Семилунья и дала добро Ордену на уничтожение магов. Именно с тех пор наша королева - глава Ордена, а её муж - верховный магистр.
  - Наимгран Налич муж Дельции Дестины?
  - Второй. Первый муж королевы умер давно, почти сразу после рождения дочери. Так что, до вчерашнего дня именно Наимгран Налич исполнял обязанности верховного магистра и носил титул принца Семи Лун.
  - Выходит, верховный магистр теперь Ерук?
  - Почему Ерук? - изумился Бимль. - Я же сказал: верховный магистр - принц Семи Лун.
  - Но Ерук и есть принц Семи Лун! Я сама выбрала его!
  - Выбрали. Но изменили решение и сделали принцем господина Айно. Редкость, конечно, но такое случалось и раньше.
  Елена Петровна вытаращилась на Буревисту, словно на заговорившую статую, и Бимль, пронаблюдав, как она, словно рыба, открывает и закрывает рот, сочувственно произнёс:
  - Простите, Ваше величество, я и забыл, что Вы, то есть та, кем Вы стали, не очень хорошо разбирается в обычаях Семилунья. Давайте-ка я объясню подробнее: вкусив ритуального мяса, Вы должны были выбрать себе мужа из четырёх предложенных Орденом кандидатур и разделить с ним ложе. Вы отказались от наследников самых влиятельных родов и выбрали Тарлана, а я не хотел видеть у власти магов и вмешался до того, как господин Ерук стал вашим законным супругом, верховным магистром и получил метку принца Семи Лун. Но, к счастью, благодаря господину Айно, Вам удалось бежать. И я ничуть не удивлён, что, оценив его подвиг, Вы приблизили господина Айно, возлегли с ним на ложе и возвысили над всеми жителями Семилунья.
  - Я не вижу на нём никакой метки, - с трудом обретя дар речи, возразила Елена Петровна.
  - Метка проявится во дворце. А пока этого не случилось, Орден считает Вас незамужней.
  'Спокойно, Лена! - сказала себе госпожа Пирогова. - Сейчас не время разбираться в матримониальных вопросах. Главное - сохранить за собой тело Дельдарии!'
  Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Елена Петровна взяла себя в руки и посмотрела на смущённого телохранителя:
  - Прошу тебя, Бимль, не говори Айно, что он мой муж, принц и верховный магистр! Он не местный, и неизвестно, как отреагирует на то, что его женили, не испросив согласия. Я сама поговорю с ним на эту щекотливую тему.
  - Как прикажете, Ваше величество. - Буревиста слегка поклонился и прислушался: - А вот и господа маги. С добычей.
  Елена Петровна вскочила, как ужаленная, и завертела головой. В отличие от телохранителя, конского топота она не слышала, но слишком нервничала, чтобы сидеть на месте и ждать. Буревиста предусмотрительно молчал, предпочитая не волновать королеву ещё больше. Он уже начал понемногу привыкать к своим странноватым спутникам, однако никак не мог понять, почему им обязательно надо хранить друг от друга тайны. А то, что маги имеют эти самые тайны, Бимль знал наверняка - у него с детства был нюх на всякие секреты и недоговорённости. 'Почему не поговорить обо всём откровенно? Тогда и жить значительно легче. И доверие возрастает!'
  Госпожа Пирогова, наконец, услышала топот копыт, а несколько невыносимо долгих минут спустя к ручью выехали маги. Айно соскочил с коня и, как ни в чём не бывало, поинтересовался:
  - Всё съели или всё же оставили нам по кусочку мяса?
  При слове 'мясо' Елену Петровну передёрнуло и, чтобы скрыть растерянность, женщина торопливо подняла с земли узелок, сунула его в руки новоиспечённому супругу и с нажимом поинтересовалась:
  - Что вы сделали с деревней?
  - Собрали овец и отправили их в родные загоны!
  - И приказали им хорошенько поесть, - беззаботно добавил Ерук, и маги расхохотались.
  - Шутники! Вы хоть понимаете, что оставили Ордену след?
  Айно оборвал смех и настороженно прищурился: вопреки его ожиданиям, землянка не бросилась на защиту крестьян. Не менее озадаченный Ерук оказался менее сдержан:
  - Вы даже не пожурите нас за циничную шутку, королева? Разве Вам не жаль бедных работников сельского хозяйства?
  - Ну, не убили же вы их, в конце концов, - пробормотала Елена Петровна, но тут же поняла, что выглядит мямлей, и повысила голос: - А вот след для Ордена оставили! И создали тем самым лишние проблемы! Вы пошли на неоправданный риск! Теперь у нас точно не получится уйти из Семилунья без шума!
  - Обожаю тебя, Елена! - Лукавый чувственный рот Айно скривился в довольной усмешке. - И раз ты пророчишь нам битву - необходимо подкрепиться!
  Одарив несколько опешившую от такого заявления супругу коварной улыбкой, маг сел на траву, развязал узелок и с жадностью накинулся на сыр.
  - Мне оставь! - Ерук плюхнулся рядом с другом и посмотрел на Буревисту: - Доставай свою кислятину, Бимль. Обмоем лошадей!
  Услышав о выпивке, Елена Петровна моментально преобразилась. Лицо её вытянулось, глаза вспыхнули недобрым огнём, а руки сжались в кулаки и упёрлись в крутые бёдра.
  - Я вам устрою кислятину! - рявкнула она с таким пылом, что Ерук вжал голову в плечи: магу показалось, что королева сейчас шарахнет магией, да так, что мало не покажется никому.
  - Мы по стаканчику, - заискивающе проблеял он, силясь выдавить улыбку.
  - По стаканчику, говоришь? - Елена Петровна нахмурилась и перевела взгляд на Буревисту, который, вытянувшись в струну, стоял с бурдюком в руках и, казалось, даже не мигал. - Выдай им стаканчики, Бимль!
  Телохранитель тут же положил бурдюк на землю, рысцой добежал до коня и вернулся с серебряными стаканчиками, которые немедля вручил магам. Ерук и Айно разом подумали, что напиться из этих крохотных ёмкостей может лишь мышь, но вслух благоразумно ничего не сказали, опасаясь лишиться и этой мышиной дозы. Мысли обоих магов читались, как на ладони, но Елена Петровна сделала вид, что не понимает их возмущения. Не дрогнувшей рукой, она развязала бурдюк, разлила вино и заявила:
  - Пейте, и поехали!
  - Впервые в жизни меня обслуживает особа королевских кровей. Это большая честь для нас с Еруком, - с едва уловимой ехидцей сказал Айно, поднял стаканчик и провозгласил: - За королеву Семилунья!
  Елена Петровна почувствовала, что краснеет, только понять не могла, то ли от возбуждения, то ли от раздражения, а, может, и от всего сразу. Её новоиспечённый супруг был невероятно обаятелен и сексуален. На мгновение землянке захотелось забыть о приличиях и позволить телу властвовать над разумом. Перед мысленным взором поплыли совершенно неприличные, откровенные картины и, спасаясь от них, женщина кинулась к коню Буревисты и стала с остервенением запихивать бурдюк в седельную сумку.
  Ерук удивлённо приподнял брови, перевёл взгляд на друга, но тот неотрывно смотрел на королеву и покусывал губу.
  - Давай что ли выпьем.
  - Давай, - заторможено кивнул Айно, гадая, что означал неожиданно-бурный выпад Елены против выпивки.
  'Наверное, на Земле распитие спиртных напитков считается чем-то противоестественным. Да нет, не может быть. Она же пила вино в гостинице! Ничего не понимаю! Да и не хочу!' Айно передёрнул плечами и отправил вино в рот.
  
  Глава 20.
  Леночка Артемьева.
  
  Как-то само собой получилось, что в путь маленький отряд пустился, разбившись на пары. Причём новоиспечённые муж и жена, в стремлении избежать разговоров о неожиданном супружестве, не сговариваясь, разделились: Айно со сверхнезависимым видом вступил в длинный и пространный разговор с Еруком, а Елена Петровна поехала рядом с Буревистой, мысленно благодаря телохранителя за молчаливое понимание.
  Едва приметная тропа всё дальше углублялась в лес, то взбираясь на небольшие пологие холмы, то спускаясь в низину и петляя между исполинскими соснами. Древние, как само время, деревья стояли на внушительном расстоянии друг от друга, в окружении свиты - мелких лиственных собратьев и, казалось, снисходительно взирали на четырёх всадников, потревоживших их покой. Пренебрежительные 'взгляды' хозяев леса вносили в душу тревогу, заставляли чувствовать себя неуютно, и вскоре маги замолчали. Время от времени косились друг на друга, отводили глаза и настороженно следили за тенями, прятавшимися среди тонких стволов сосновой челяди. Сначала и Айно, и Ерук мысленно посмеивались над внезапно приобретённой паранойей, ибо при ближайшем рассмотрении тени оказывались либо причудливой игрой света, либо хилыми, тонколистыми кустарниками. Но, когда нагулявшееся за день солнце плавно скользнуло за деревья, лес потемнел и угрожающе сомкнулся, требуя прекратить всякое движение и не мешать ему спать, магам стало не до смеха.
  Кони заупрямились, зафыркали, изгибая шеи и сердито перебирая ногами. Буревиста и Айно, не сговариваясь, тихо выругались, Ерук отчаянно замолотил каблуками по бокам, на повышенных тонах требуя от лошади послушания, и лишь Елена Петровна восприняла поведение коней с олимпийским спокойствием: если на дворе поселилась ночь, значит, рано или поздно остановиться всё равно придётся. Так почему не сейчас? Госпожа Пирогова позволила телу Двайры продемонстрировать навыки лихой наездницы, не преминув удивиться, как легко и изящно она перекинула ногу через шею лошади и оказалась на земле. Лошадь немедленно успокоилась, видимо намёк на ночлег пришёлся ей по вкусу. Елена Петровна ободряюще похлопала животное по спине и сдвинула брови, прикидывая, возможно ли соединить собственные навыки с навыками королевы, но тут же осадила себя: 'Не время!' и посмотрела на мужчин, всё ещё сражающихся с конями.
  - Вот строптивцы, - беззлобно проворчала она, чувствуя себя воспитательницей в детском саду, и крикнула: - Эй! Господа! Оставьте уже несчастных зверушек в покое!
  Маги и телохранитель обернулись и с лёгким недоумением уставились на спокойную, как скала, королеву. Елена Петровна могла бы поспорить, что если б не сумерки, можно было увидеть на лицах мужчин лёгкий румянец стыда. 'Нет, не стыда. Ты принимаешь желаемое за действительное, дорогуша. Скорее раздражения. Не любят представители сильного пола, когда ими командуют женщины. Генетическое это, наверное'. Госпожа Пирогова отвернулась, скрывая улыбку. Краем уха она слышала, как спутники покидают сёдла, подходят ближе, но не двинулась с места, не издала ни единого звука, хотя её так и подмывало начать командовать. Ещё бы! Полжизни Елена Петровна была командиром.
  
  Пётр Давыдович Артемьев и его любимая супруга Вероника Игоревна мечтали о ребёнке с того самого момента, как в стенах Хамовнического ЗАГСа их торжественно объявили мужем и женой. Но горячее желание исполнилось лишь по прошествии пятнадцати лет. Дочка Леночка, хрупкое и светлое существо, принесло в семейство Артемьевых столько радости, что словами не передать. И пусть Леночка не росла в роскоши (да и откуда взяться роскоши в семье рядовых инженеров?), зато родительской любви получила с лихвой. Что бы ни происходило в её жизни, юная госпожа Артемьева знала, что всегда найдёт опору, понимание и защиту в семье.
  Школьные годы и институтская пора - золотое, беззаботное время. Леночка порхала как бабочка, одаривая улыбками своих многочисленных друзей. Она не пила, не курила, не крутила романов с однокурсниками, но при этом всегда была желанным гостем в любой компании: доброта, остроумие и звонкий, заразительный смех магнитом притягивали к ней людей. Леночка Артемьева казалось окружающим милой, лёгкой и какой-то неземной девушкой. Никто и не предполагал, насколько обыденны и просты её мечты. Леночка мечтала о простом женском счастье и с кропотливостью будущего экономиста изучала представителей сильного пола, что встречались на жизненном пути. Конечно, как и любая девушка, Лена грезила о приключениях, о большой и светлой любви, о принце на белом коне со всеми соответствующими атрибутами - пылким сердцем, верной рукой и замком на высокой, неприступной скале или морском берегу. Она помнила рассказ отца о том, как он встретил маму, и, лишь единожды взглянув на неё, понял, что хочет остаться с этой женщиной до гробовой доски, и искала, искала, искала, цепко всматриваясь в мужские лица.
  Шли дни, месяцы, годы. Учёба подходила к концу. Впереди маячила защита диплома, а Леночка Артемьева так и не отыскала свою вторую половину. И всё чаще при взгляде на родителей в её глазах проскальзывала тихая грусть и зависть. 'Может, всё это глупость, и любви не бывает? Возможно, маме и папе удивительно повезло, а для меня любовь судьбой не предусмотрена?' От мрачных, упаднических мыслей становилось тоскливо, и Лена спешила укрыться от них, с головой погружаясь в подготовку дипломной работы и, в результате, защитилась лучше всех на курсе. Ей даже предложили остаться в аспирантуре, но девушка отказалась - в её понимании карьера плохо сочеталась с простым семейным счастьем.
  Успешную защиту дипломной работы Леночка отметила в ресторане с родителями, а потом укатила с институтской подругой, Варенькой Светлевской, на море, где две с половиной недели наслаждалась долгими прогулками, купанием и бесконечными разговорами о будущем. А вернувшись в Москву, сразу же отправилась устраиваться на работу. Пётр Давыдович и Вероника Игоревна уговаривали дочь отдохнуть ещё немного, но правильная до мозга костей девушка не пожелала сидеть на шее у родителей-пенсионеров. Морская вода словно смыла с неё налёт беззаботной юности, чётко наметив ближайшие цели - работа, жених, семья. Лена, не моргнув глазом, поведала о своих планах старшему поколению Артемьевых, чем несказанно удивила обоих: они не ожидали, что за светлым и воздушным обликом дочери таится решительный и прагматичный человек. 'Может, это и к лучшему', - философски заметил Пётр Давыдович и благословил дочь в её начинаниях.
  Конечно, образ прекрасного принца с горячим любящим сердцем, белым конём и замком никуда не исчез - Лена сокрыла его в глубинах души, лишь изредка позволяя себе немного помечтать. Ночью, лёжа в постели и вглядываясь в размытые световые блики на стенах, или во время редких поездок за город, когда в электричку набивалось уйма народа и хотелось отрешиться от давки.
  А жизнь шла своим чередом и, надо отметить, точь-в-точь как было задумано. Леночка устроилась в районную сберегательную кассу, подружилась с парой наиболее перспективных сотрудниц и приступила к выполнению наиглавнейшего пункта жизненного плана - поиску жениха. И нашла. Сергей Юрьевич Пирогов, молодой учитель истории, год назад закончивший педагогический институт и, в отличие от большинства сокурсников, работавший в школе, пришёл в сберкассу, чтобы оплатить счёт за междугородний разговор. Подошёл к окошку, протянул квитанцию кассиру и застыл. Ангельское создание с пышными белокурыми волосами и ярко-голубыми глазами вмиг и навсегда покорило трепетное сердце почитателя Ренессанса и рыцарства. А Елена Петровна посмотрела на высокого, немного нескладного молодого человека и улыбнулась: женское чутьё подсказывало, что обрела благодатный материал, из которого можно было слепить идеального мужа. Именно в ту знаменательную минуту будущая госпожа Пирогова стала главнокомандующим маленького судёнышко с гордым именем 'Семья'.
  Пётр Давыдович и Вероника Игоревна приняли зятя на ура. Ещё бы! Любящим родителям всегда приятно, что их ненаглядное дитя буквально носят на руках. А Серёжа Пирогов готов был в доску расшибиться, лишь бы его драгоценная Леночка осталась довольна. Но, будем справедливы, и сама Леночка безоговорочно положила свою жизнь на алтарь домашнего очага. Чистота и уют, борщи и пироги, двое розовощёких детишек - идеальная семья удалась госпоже Пироговой на славу. И всё же нет-нет да и проскальзывали в звенящей ночной тишине давно забытые мечты о приключениях, мелькал на задворках сознания расплывчатый образ красавца-всадника на снежно-белом коне, а над одиноким, вросшим в скалу замком кружили тёмные силуэты птиц. Только хода в спокойную, обустроенную жизнь Елены Петровны им не было.
  Семейная идиллия закончилась так, как и началась - вмиг и навсегда. Сергей Юрьевич Пирогов, директор одной из центральных московских школ, скоропостижно скончался в своём кабинете в возрасте пятидесяти шести лет. Сказать, что Елена Петровна была огорошена, значит не сказать ничего! Первые несколько часов после смерти мужа она пребывала в шоке: Сергей регулярно посещал знакомого врача, сдавал необходимые анализы, и ничто не предвещало столь быстрого и внезапного конца. 'Сердце остановилось', - с жалостью глядя на убитую горем женщину, говорили врачи, а госпожа Пирогова никак не могла понять - почему? Похороны, дни траура бессмысленной чередой пролетели мимо Елены Петровны, но спустя полгода она вдруг словно очнулась от кошмара и осознала - жизнь продолжается. Правда, это была совсем другая жизнь. Много лет назад ушли родители, теперь - муж. Дети выросли и у них были свои семьи, свои дети. Елена Петровна оказалась командиром без команды, вещью, без дела пылившейся на антресоли. Аллочка и Геннадий часто звонили, иногда даже не по одному разу на дню, но госпожа Пирогова больше не ощущала себя нужной. Она исправно ходила на работу, в выходные ездила на дачу, изредка встречалась со старыми подругами и с новым знакомым - Константином Львовичем, однако потеря семьи, в том виде, каком представлялось Елене Петровне, так и оставалась открытой кровоточащей раной.
  А тем временем, словно издеваясь над бедной женщиной, в её снах всё чаще появлялся молодой красавец и, гарцуя на белом коне, манил и манил за собой, обещая приключения и большую, светлую любовь. В какой-то миг госпожа Пирогова даже пожалела, что позволила разуму взять верх над чувствами. Как ни прикипела она душой к Сергею, но любить не любила. Позволяла любить себя, принимала заботу и обожание, как должное. 'А теперь время ушло, исправить ничего нельзя. Да и нужно ли? Разве так уж плоха моя жизнь?' - с грустью спрашивала себя Елена Петровна и искала утешения в любовных романах. Там ясно говорилось, что любовь несёт за собой страдания, разочарования и другие неприятности. Красивый 'хеппи энд' ничуть не обманывал госпожу Пирогову, поскольку, в отличие от прочих читательниц, она штудировала любовные эпопеи с единственной целью - доказать себе, что поступила совершенно верно, отдав предпочтение рационализму, а не романтизму или сентиментализму, что построила жизнь правильно и ни о чём не должна жалеть. Раз за разом находила ответы, убеждая себя, что прожила хорошую жизнь, и всё равно жалела. А потом перестала жалеть. Смирилась и поплыла по течению, по речушке, несущей свои воды в Лету. По ночам смотрела на знакомого всадника и не испытывала ничего, кроме лёгкого недоумения: 'Отчего он всё ещё здесь? Почему не испарится вместе со своим конём и замком? Пусть оставит меня в покое!' Елена Петровна собиралась дожить отведённый ей век с достоинством умудрённого опытом человека, однако судьба не оценила благих намерений и поступила по-своему. Видимо, в роли командира госпожа Пирогова нравилась ей гораздо больше.
  Женщина получила шанс прожить жизнь заново, и, ни секунды не раздумывая, поставила во главе угла чувства, с радостью распахнув своё сердце любви. Елена Петровна страстно желала с головой окунуться в водоворот авантюр и приключений, с широкой улыбкой идти навстречу опасностям, однако приобретённый в прошлой жизни опыт не позволял действовать без оглядки. 'Осторожность, осторожность и ещё раз осторожность', - твердил он, и помимо воли женщина прислушивалась к голосу разума...
  
  Госпожа Пирогова задумчиво провела рукой по жёсткой, антрацитово-чёрной шкуре коня и прерывисто выдохнула: Айно спешился и подошёл близко, слишком близко, чтобы продолжать трезво мыслить. И хотя он стоял за спиной, Елена Петровна знала, что вечно насмешливые глаза мага потемнели, а поза со стороны кажется напряжённой. 'Нужно что-то придумать, мы должны остаться наедине. В конце концов, мы муж и жена... С ума сойти! Похоже, я с готовностью признаю этот факт. Может, и от Айно его не стоило скрывать? А если он будет против... Ну, должна же у них существовать система разводов. Правильно, все недоразумения легко утрясти, а недомолвки обычно выходят боком. И, вообще, ничего такого в желании уединиться с законным супругом нет! Вот, прямо сейчас и скажу!' Женщина повернулась, взглянула в лицо возлюбленного, да так и застыла, заворожено глядя на правильные, чуть приоткрытые губы.
  - Лена?
  - Э... - Госпожа Пирогова опомнилась, поспешно отвела глаза и выпалила первое, что пришло в голову: - Надо развести костёр.
  - Уже.
  - Что?
  - Бимль уже занялся костром, - с ироничной улыбкой сообщил Айно и положил ладонь на плечо королеве: - Давай поговорим.
  - О чём?
  - О нас.
  - Позже!
  - Не стоит откладывать. Давай проясним всё здесь и сейчас. Ты чем-то расстроена?
  - С чего ты взял? У меня всё замечательно!
  Елена Петровна скинула руку мага и направилась к телохранителю, который, стоя на коленях, раздувал слабое, робкое пламя. Не сказав ни слова, женщина уселась на траву рядом с Буревистой и уставилась на огонь, мысленно отчитывая себя за то, что действует импульсивно и несдержанно, как... 'Как Дельдария Двайра! Хотя Айно тоже хорош. 'Чем ты расстроена?' А то не понятно!' Госпожа Пирогова чертыхнулась сквозь зубы, подняла голову и едва не завыла в голос: прямо перед ней, с охапкой хвороста и всепонимающим видом стоял Ерук.
  - Последние дни выдались несколько нервными, - с ласковой интонацией заправского психиатра начал он, но землянка резко взмахнула рукой, приказывая заткнуться.
  Она хотела добавить, что не нуждается ни в чьих советах и плевать хотела на задушевные беседы, поскольку привыкла справляться сама, но тут прозвучал бархатный голос Буревисты:
  - Вода поможет очиститься от негативных воздействий и принесёт душевный покой.
  Елена Петровна захлопнула рот и вытаращилась на телохранителя, как на сумасшедшего, а Ерук нервно хихикнул и поинтересовался:
  - Это ты к чему, Бимль?
  - Здесь неподалёку есть озеро. Пусть господин Айно отведёт туда королеву. Думаю, им обоим это пойдёт на пользу.
  - Решай за себя! - взвизгнула от возмущения госпожа Пирогова и вскочила, но тут же успокоилась, почувствовав на талии руку возлюбленного.
  - Прекрасное предложение, господин Буревиста, спасибо. Так куда нам идти?
  Бимль выпрямился, окинул глазами тонущие в сумерках деревья, на секунду задумался и ткнул указательным пальцем в сторону зарослей орешника:
  - Озеро там.
  - Спасибо.
  Айно потянул королеву к кустам, а Ерук бросил охапку на землю и усмехнулся:
  - Ты прирождённый психолог, Бимль.
  - Я давно знаю Дельдарию.
  - Но ведь это не совсем она.
  - И что? Когда женщина хочет секса, это чувствуется.
  - Вот как? - Ерук встрепенулся и заинтересованно взглянул на телохранителя: - Расскажи!
  - Не знаю, как принято в Вашем мире, а у нас вести разговоры об интимных отношениях супругов считается дурным тоном, по крайней мере, среди воспитанных и образованных людей, к коим я себя причисляю.
  - Ого! Да ты не так прост, как мне виделось, Бимль. А ну поведай-ка, где именно воспитывают столь галантных и утончённых кавалеров. Уж не в Ордене ли Наимграна Налича?
  Бимль нахмурился, открыл было рот, но так ничего и не сказал. Отвернулся и с сосредоточенным лицом занялся сооружением походного очага. Ерук тихо фыркнул, расстелил на траве плащ и развалился на нём, закинув руки за голову. Мирно потрескивали дрова, что-то ворчал себе под нос телохранитель королевы, и маг не заметил, как задремал. Разбудил его лёгкий толчок в плечо. Проморгавшись, Ерук с удивлением посмотрел на большую глиняную кружку с чаем, которую протягивал ему Буревиста. От напитка шёл умопомрачительный аромат ежевики и мяты.
  - Да ты не только психолог, но и повар! - хрипловато сообщил маг, принимая кружку из рук телохранителя. - Ты как пещера древних, полная загадок и тайн.
  - Сочту это за комплимент, господин Ерук.
  Бимль устроился с другой стороны костра с точно такой же кружкой, но вместо того, чтобы пить, стал исподлобья рассматривать мага. Ерук почувствовал себя неуютно:
  - В чём дело?
  - Я тут подумал на досуге и пришёл к весьма печальным выводам, господин маг.
  - Каким ещё выводам?
  Буревиста пожевал губы, словно сомневаясь, стоит ли продолжать разговор, потом решительно тряхнул волосами и выдал:
  - Вы солгали мне!
  - Солгал? - огорошено переспросил Ерук: 'Не может быть! Он и не мог разрушить мои чары!'
  Маг на автомате поднёс чашку к губам, глотнул обжигающе горячий напиток и зашипел от боли. Но тут же взял себя в руки и вонзил пристальный взгляд в телохранителя. Заклинание было на месте, только выглядело теперь не гладким сверкающим коконом, мягко обтекающим фигуру Буревисты, а золотой, искусно сплетённой из тонких золотых прутьев клеткой. Ерук почувствовал дурноту: 'Это не я... Это не моих рук дело! Я не собирался менять его навсегда!' Силонец оторвал взгляд от странно изменившегося заклинания, шумно вздохнул и вдруг обнаружил, что всё это время Бимль что-то говорил. Сосредоточился, но уловил лишь последнюю фразу:
  - Вы не собирались бороться с Орденом!
  - Собирался! И буду бороться!
  Буревиста поджал губы. Несколько секунд он хмуро рассматривал мага, а затем сокрушённо качнул головой:
  - Вам плевать. На всё и на всех! Что Вам на самом деле нужно в Семилунье, господин бывший министр?
  'Этого ещё не хватало!' - всполошился Ерук, лихорадочно прикидывая, сможет ли он, используя магию уровня обычного силонского крестьянина, вернуть заклинание в первоначальное состояние, ибо рассуждающий и трезвомыслящий Буревиста был крайне опасен. Но придумать ничего не успел: вдалеке полыхнуло алое зарево, отозвавшееся в душе чем-то тревожным и щемящим.
  Ерук сам не заметил, как оказался на ногах:
  - Это же там, у озера?
  - Да! Королева в опасности!
  Бимль выхватил из ножен меч и ринулся в тёмную лесную чащу.
  
  Глава 21.
  Ночное купание.
  Лесная тропинка тонкой лентой вилась между деревьями и кустами орешника, что выстроились парами, словно кавалеры и дамы, приготовившиеся начать королевский менуэт. Изредка в тёмных, размытых сумерками кронах раздавалось шуршание, а затем ворчливо и зловеще ухали совы, сообщая родичам о замеченной добыче. Пару раз совы срывались с ветвей и проносились совсем низко, почти касаясь волос магов. Елена Петровна ахала и приседала, закрывая голову руками, Айно же только отшатывался, рискуя получить крылом по лицу - врождённая гордость силонского аристократа не позволяла ему склониться перед какой-то тварью.
  'Интересно получается, - внезапно подумал маг. - Вот впереди шагает королева Семилунья, пусть и с душой обычной земной женщины, пусть ещё не венчанная по всем правилам, но королева. Смогу ли я выражать ей покорность, после того, что между нами случилось? Ведь даже если на неё оденут корону и мантию, я всё равно буду видеть перед собой страстную, пылкую любовницу, изгибающуюся в моих объятьях. Чёрт... Не стоило об этом думать'. Айно прерывисто выдохнул, радуясь, что сейчас поздний вечер, и во мраке его спутница не разглядит ни пылающих от возбуждения щёк, ни капелек пота, выступивших на лбу. И почти сразу маг признался себе, что все равнодушные слова о совместном будущем с Еленой-Дельдарией были глупостью и ложью. 'Никому тебя не отдам! Ни за что! Раз уж сама судьба сделала меня твоим мужем, так тому и быть!'
  - Айно!
  Голос возлюбленной донёсся, как сквозь ватное облако, и маг не сразу понял, что его зовут, а когда сообразил, вздёрнул подбородок и вопросительно взглянул в большие синие глаза, в сумраке кажущиеся почти чёрными.
  - Ты остановился, - мягко произнесла Елена-Дельдария и улыбнулась, отчего сердце мага учащённо забилось.
  'А почему бы и нет. Мы супруги, и мы наедине!' Айно шагнул вперёд:
  - Елена Петровна.
  Маг тотчас поморщился, поняв, что ляпать полное, официальное обращение в интимной обстановке было неуместно, и хотел исправиться, но землянка не дала ему заговорить.
  - Я тоже хотела с тобой серьёзно поговорить, - сухим, канцелярским голосом заявила она, и Айно едва не взвыл от ужаса - уж на что, на что, а на серьёзный разговор в эту минуту он способен не был.
  - Лена....
  - Я собиралась поговорить с тобой, когда мы дойдём до озера, но можно и по дороге. Возможно, так даже и лучше.
  Елена Петровна произнесла всё это скороговоркой и замолчала, собираясь с мыслями, чем поспешил воспользоваться Айно.
  - Лена, - срывающимся голосом произнёс он и взял девушку за руку. - Ты такая красивая.
  - Знаю, но всё время об этом забываю. Ой, как-то прозвучало... - Госпожа Пирогова осеклась, внимательнее присмотрелась к магу и хихикнула: - Эко тебя разобрало.
  - Лена!
  - А что я такого сказала? Правду, правду и ничего, кроме правды. К тому же, я сама не против немного отвлёчься.
  - Ты говоришь обо мне, как о какой-то игрушке. Обидно право.
  Но вопреки своему заявлению, Айно не отодвинулся и не встал в позу. Наоборот, притянул девушку к себе и заскользил по её телу руками, словно желал обнять всю сразу - целиком. Эта, почти мальчишеская пылкость насмешила Елену Петровну. И в то же время она была приятна, поэтому землянка проглотила ехидные словечки, так и вертящиеся на языке, и, закрыв глаза, раскрыла губы навстречу требовательному поцелую.
  Госпожа Петрова никогда не думала, что способна на такие безумства: ночью, посреди лесной чащи срывать с мужчины одежду и целовать, целовать, целовать, до одури, до золотистых точек перед глазами. А потом упасть в изумрудную траву, освещённую тысячами крохотных маячков-светлячков, и слиться в едином порыве - владеть, отдавать, владеть. 'Жаль, что с Серёжей было не так. Или мы были другими?' - мелькнула на краю сознания мысль и тут же исчезла, смытая бурным потоком чувств.
  Усталые и обнажённые Айно и Елена лежали на плаще (сейчас маг и сам не мог бы ответить, когда успел его расстелить), смотрели на семь чужих лун, на непривычные сплетения звёзд и молчали. И молчание это не тяготило, скорее наоборот, дарило умиротворение и покой, ощущение, что рядом по-настоящему нужный человек.
  - И всё-таки я хотела бы искупаться.
  - Угу, - отозвался маг и со вздохом сел.
  Елена Петровна последовала его примеру. Прищурилась, поискала глазами одежду и, мысленно отругав себя, за то, что разбрасывается единственными в её распоряжении брюками и рубашкой, поднялась на ноги. Маги неторопливо облачились и зашагали по тропинке, всё дальше и дальше углубляясь в чащу. 'Как же мы доверяем Буревисте, если прёмся незнамо куда в ночи и даже не думаем об опасности? - с удивлением подумала Елена Петровна и покосилась на примолкнувшего Айно. - О чём он всё время думает? Хоть бы поделился. Не люблю, когда проблемы возникают неожиданно. Да и кто любит?'
  - Что-то не так, милый?
  Маг ощутимо вздрогнул и повернул голову:
  - С чего ты взяла?
  'Ого, вопросом на вопрос? Неужели всё настолько запущено?' Елена Петровна сдвинула брови, но предаться тревожным раздумьям не успела. Деревья неожиданно расступились, и маги ступили на берег идеально круглого, словно очерченного циркулем, озера. В центре - небольшой островок с одиноко растущей осиной. Тёмная, отливающая серебром вода. Тонкая линия камышей отделяет пологий, застеленный пушистым травяным покрывалом берег. Глядя на идиллическую картинку 'Мечта путешественника', Елена Петровна ещё сильнее ощутила, насколько грязная на ней одежда и сколько посторонних запахов впитала кожа: конский пот, дым от костра...
  - Бр-р! - выдала вслух землянка и направилась к воде, проигнорировав удивлённый взгляд Айно.
  Стянула шляпу и сапоги, скинула рубашку и кожаные штаны и с предвкушающей улыбкой шагнула к самой кромке. Семь лун Бранта отражались в зеркальной поверхности озера разновеликими золотыми кругами. Здесь, на поляне, где деревьев и кустов не росло, их отражённый свет казался особенно ярким. И загадочным. Возле озера не было светло, как, например, во время белых ночей в Петербурге. И воду, и камыши, и траву на берегу припорошил сумрак, и он не желал растворяться даже в свете не одной, а семи лун. Землянка сделала осторожный шаг, и с её губ сорвался блаженный стон: нежная, чуть прохладная вода оказалась идеальной температуры, именно такой, какую она всегда предпочитала, а ступни приятно утопали в мелком, нежном песке. 'Вот бы искупаться и под липу, в шезлонг... - мысленно протянула Елена Петровна и встрепенулась: - Э, нет, дорогуша! Стоп! А то замечтаешься и хлоп - ты вновь старший кассир!' Женщина тряхнула длинными вьющимися волосами, с удовольствием ощутив, как они уже привычной тяжёлой волной падают на спину, и вошла в воду.
  Почти сразу мимо неё пронёсся Айно, которому, видимо, удалось додумать свои тревожные думы и вспомнить о гигиене. Маг нырнул, вырвался на поверхность метрах в пяти от того места, где скрылся под водой, и рассекая серебристую гладь большими сильными гребками поплыл к островку. В первые секунды Елена Петровна с затаённой завистью смотрела вслед возлюбленному, но потом вспомнила, что у неё теперь молодое и крепкое тело, и ринулась следом. Как оказалось - зря! Госпожа Пирогова с детства любила плаванье, и когда-то давно, в глубоком детстве, пару раз удостаивалась призового места в районных соревнованиях. А вот Дельдария Двайра, как выяснилось на опыте, с водой совершенно не дружила. А проще говоря - откровенно её боялась. И стоило телу королевы погрузиться в озеро с головой, из глубин души поднялась дикая, сметающая всё на своём пути паника. Ноги и руки мелко задрожали, напрочь отказываясь слушаться, глаза сами собой зажмурились, а из груди исторгся истошный визгливый вопль, услышав который в другое время Елена Петровна сгорела бы со стыда. Но сейчас она не позволила себе отвлекаться: во что бы то ни стало, необходимо было вернуть контроль над телом. Магичка постаралась сосредоточиться и призвала тело успокоиться - напрасно. А на вторую попытку времени не осталось: вода тёмным пластом стояла над головой, и Елена Петровна с ужасом поняла, что сейчас утонет. В отчаянной попытке спастись, она каким-то чудом рванулась вверх, но даже вздохнуть не успела, как вновь оказалась под водой. 'Это конец! Всё бесполезно!' И тут чья-то рука обхватила землянку за талию, потянула вверх, и в лёгкие ворвался спасительный воздух.
  - Айно...
  - Как ты меня напугала! - воскликнул маг, осыпая лицо возлюбленной поцелуями.
  - Я...
  Елена Петровна хотела объяснить, что произошло, но осеклась: над тёмными водами озера зазвучал мелодичный женский голос:
  Тише, дитя, наш мир умирает.
  Магию он безвозвратно теряет.
  Сколько осталось? Кто срок назовёт?
  Время безжалостно рвётся вперёд.
  
  Чистыми были наши мечты.
  Жили беспечно - и я, и ты.
  Но поднялась темнота из глубин
  И предрекла, что конец нам един.
  
  В свете семи восхитительных лун
  Мы растворимся, как пыль иль как дым.
  Сколько осталось - кто назовёт?
  Время безжалостно рвётся вперёд.
  Едва последние звуки песни смолкли, неподалёку от магов появилась прелестная молодая девушка лет четырнадцати с волнистыми светлыми волосами, отливающими красной медью. Скрестив ноги по-турецки, девушка сидела на водной глади, как на ковре, и с интересом смотрела на магов. Из одежды на ней, как моментально и очень ревниво отметила Елена Петровна, красовались лишь облегающие серебристые шортики и алый топ на шнурках-бретельках.
  - Вы пришли проводить Ру? - неожиданно взрослым и низким голосом поинтересовалась девушка, и лицо её стало таким грустным, что добросердечная госпожа Пирогова тут же простила ей полуголый вид и преисполнилась сострадания.
  - Мы всего лишь искупались! - на удивление резко ответил Айно и потянул любовницу к берегу: - Только не говори с ней, Лена. Пока ты молчишь, она не дотянется до твоего дара.
  - Неужели ты не выпьешь со мной, маг? Ру было бы приятно.
  - Нет!
  Девушка поднялась на ноги, и медный каскад волос плащом окутал тонкую фигурку. Она казалась приветливой, трогательной и такой беззащитной, что Елена Петровна не выдержала:
  - Как тебя зовут?
  Магов отделял от берега всего один шаг, когда голос землянки взорвал умиротворение ночи. Семь лун Бранта полыхнули алым заревом, над сонной гладью зазвучали весёлые, заразительные смешки и рядом с девушкой появился десяток её подруг или, скорее, близнецов, рознившиеся лишь в одном - цвете узеньких топов.
  Айно остановился, вытянул руку и коснулся невидимого препятствия, отрезавшего от них берег.
  - Как всё вовремя, это что-то, - пробормотал он, развернулся и гордо вскинул голову, словно не стоял голый по колено в воде, а при полном параде прибыл на официальную встречу: - Итак, раз уж слово произнесено - представься.
  - Я Ло, - отозвалась девушка и сделала шаг вперёд, оставив своих 'клонов' позади. - У нас поминки, и все, кто в эту ночь оказался на озере, становятся нашими гостями. Я рада, что у твоей подруги, маг, хватила ума не отказываться от нашего гостеприимства.
  - Моя спутница маг лишь номинально, ибо даром не владеет, мои же способности, как ты уже заметила, под контролем ларнита. - Айно поднял руку, демонстрируя белый браслет. - Ты не получишь желаемого, водяница!
  Девушка осуждающе качнула головой и лёгкой поступью приблизилась к пленникам. Грустно улыбнулась Елене Петровне, потом вновь посмотрела на Айно и тихо проговорила:
  - Глупый, глупый иномирец. Нам ничего от вас не надо. Я же сказала: мы провожаем Ру.
  - Погоди, - вмиг севшим голосом произнёс маг. - Ру - ваш водяной?
  - Верно.
  - Прости.
  - Не стоит извиняться.
  Девушка взмахнула рукой, и над озером зазвучала быстрая, звонкая мелодия, в которой то и дело проскальзывал хрустальный колокольный звон. Водяницы закружились по глади в стремительном причудливом танце, и Ло, вручив нежданным гостям золотые чаши, умчалась к ним. Елена Петровна с опаской понюхала угощенье и едва сдержала рвотный позыв: от напитка несло рыбой и тиной. А вот Айно сделал глоток и не поморщился. Он явно был чем-то потрясён, и землянка решила выяснить, чем именно. И побыстрее, пока не вернулась водяница. На этот раз маг не стал отвечать вопросом на вопрос, а сразу же перешёл к делу.
  - Ру был душой этого озера. Да, по сути, он и был этим озером.
  - Значит, теперь...
  - Озеро исчезнет. И водяницы вместе с ним.
  Елена Петровна растерянно взглянула на резвящихся девушек:
  - Но ведь они такие юные.
  - Не в возрасте дело, - глухо отозвался Айно. - Водяницы всегда выглядят молодо, и всегда похожи на первую возлюбленную своего господина, сколько бы лет ни было им на самом деле. Странно другое: у Ру не осталось наследника. Возможно, это особенность Бранта... Нет, не верю! Что-то страшное происходит с самим миром. Лишённые души тела, теперь водяной... Брант не просто умирает, кто-то сознательно подталкивает его к пропасти.
  - Орден?
  - Скорее всего. Видимо, они не только уничтожают магов, но и... Знаешь, считается, что миры могут следовать двумя путями развития - магическим и техногенным, но я читал, что изредка встречаются миры, для которых выбора не существует. И если Брант один из таких миров, и его жизнь зиждется на магии, то Орден...
  - Убивает его! - взволнованно воскликнула Елена Петровна. - Мы должны рассказать об этом Бимлю и Еруку! Нужно остановить Наимграна Налича любой ценой!
  - В нашем состоянии мы и себя защитить не можем, не то, чтобы целый мир.
  - Всё равно, мы не можем стоять в стороне. Гибнут люди, - землянка взглянула на беспечно танцующих водяниц, - и нелюди. В конце концов, я королева Семилунья!
  - Королева, - покладисто кивнул Айно, посмотрел на чашу в своей руке и, глубоко вздохнув, сделал ещё один глоток.
  - С ума сошёл? Это же отрава какая-то!
  - Отрава не отрава, а гадость редкая. И всё же выпить придётся. Я читал, что в особых случаях водяницы дают своим гостям отворотное зелье. С тем, чтобы эти счастливчики могли покинуть их благословенный водоём целыми и невредимым.
  - Тогда надо залпом!
  Елена Петровна бросила раздражённый взгляд на танцующих девиц и решительно опрокинула вонючую жижу в рот. Землянке приходилось слышать выражение 'встало в горле колом', но она и предположить не могла, что когда-нибудь сможет испытать всю 'красоту' этого речевого оборота на практике. Рыбный дух, яростный и неумолимый, казалось, заполонил собой весь мир, а пищевод, в отчаянно попытке исторгнуть мерзкий напиток, запульсировал и задёргался, как попавшая в ловушку змея. Елену Петровну ощутимо тряхнуло, спина сама собой изогнулась, сначала в одну сторону, отчего юная королева Семилунья едва не стала на мостик, а потом в другую - сложив девушку пополам.
  - Глотай, Лена! - раздался над ухом умоляющий шепот Айно.
  Если б госпожа Пирогова могла, она бы рассмеялась, настолько абсурдной выглядела просьба мага. Но силонец продолжал повторять: 'Глотай!' - и обессиленная, теряющая сознание женщина, подчинилась. Позже, сколько ни пыталась, она так и не смогла понять, как удалось сглотнуть. А вот последствия запомнились чётко: кол превратился в камень, ухнул в желудок, и магичке показалось, что нежные ткани не выдержат и порвутся. Она даже наклонилась и задрала юбку, словно ожидая появления 'камня', но в следующий миг тело стало вялым и чужим, а голове зазвенели сотни хрустальных колокольчиков. 'Как красиво!' - подумала Елена Петровна, улыбнулась и провалилась во тьму.
  
  Глава 22.
  Привидение.
  
  Елена Петровна в банном халате и шлёпанцах-вьетнамках стояла перед огромным, размером с африканского слона, кассовым аппаратом и отчаянно пыталась дотянуться до кнопки. Какой именно, она не понимала, но знала, что дотянуться обязательно надо.
  - У Вас пять минут, - любезно сообщил металлический мужской голос, и госпожа Пирогова запрыгала с поднятыми руками. Ей не хватало нескольких сантиметров, чтобы уцепиться и повиснуть на кнопке. - Неужели Вы не хотите в отпуск? Ну же, поднажмите, мадам. Уверен, Вы соскучились по своей замечательной липе!
  - Лучше б помог, а не издевался!
  Елена Петровна последний раз подпрыгнула и, тяжело дыша, огляделась. Во все стороны, до самого горизонта простиралось тёмное безжизненное поле. Ни кусточка, ни травинки. Густой прохладный воздух пах стерильностью, словно был пропущен через кондиционер, а на бледно-голубом усталом небе неподвижно висели хлипкие, едва заметные облачка.
  - Вам придётся нажать на кнопку, мадам. Или эта картина останется с Вами до конца дней, - насмешливо сообщил голос и вредным тоном добавил: - Она в унынье дни влачила, она в унынье померла!
  - Заткнись, остряк!
  Госпожа Пирогова развернулась к кассовому аппарату, задрала голову и с ненавистью уставилась на искомую кнопку: "Вот какого чёрта я здесь торчу?" И вдруг в сознании точно свет включили. Елена Петровна вскрикнула, приложила пальцы к вискам, пытаясь затормозить хаотично бегущие кадры из хроники собственной жизни, и закричала:
  - Это сон! Я сплю!
  Кассовый аппарат с громким треском развалился на части, унылое небо качнулось, точно пьяный матрос на мостике, и Елена Петровна открыла глаза. Вернее ей показалось, что открыла, ведь, по сути, сделать она этого не могла, ибо бестелесные существа не могут хлопать веками и шевелить конечностями, за их отсутствием.
  - Да что же это делается? - воскликнула землянка, оторопело глядя, как Айно, Бимль и Ерук суетятся вокруг бездыханного тела Дельдарии.
  Естественно её вопля никто не услышал. Бледные и подавленные мужчины по очереди встряхивали девушку и громко требовали, чтобы она очнулась, а потом разом шлёпнулись на траву и уставились друг на друга. Несколько минут на берегу озера стояла тишина, а потом Ерук возмущённо посмотрел на Айно и рявкнул:
  - Вот что тебе стоило сказать, что всё пойло пить не надо? Ты понимаешь, что натворил? Как бы то ни было, Лена была единственным полноценным магом среди нас!
  - Недоучкой она была!
  - Не ограниченной ларнитом и другими пакостями! Мы могли преподать ей хотя бы азы!
  - Умная мысля...
  - Знаете, господа маги, - вмешался как всегда выдержанный и спокойный Буревиста, - думаю, вам не стоит говорить о королеве как о покойнице. В конце концов, пока она дышит, есть надежда.
  - Слава Богу!
  Елена Петровна вскочила на ноги, точнее взмыла над землёй и устремилась к телу королевы, ставшему уже бесконечно родным и привычным. Зависла над ним, с умилением рассматривая красивые, да что там - прекрасные черты, сосредоточилась и попыталась войти внутрь, но не тут-то было. Кожа Дельдарии, выглядевшая нежной и тонкой, оказалась крепче стального листа, так что, сколько госпожа Петрова не билась, занять вожделенное тело так и не смогла.
  А мужчины тем временем продолжали препираться. Напоминание о том, что королева Семилунья ещё жива, не произвело на силонских магов особого впечатления.
  - Если бы знать, когда она очнётся, - заявил телохранителю Ерук и со снисходительной миной пояснил: - Видишь ли, Бимль, напиток водяниц - сильнейшее антимагическое средство, которое употребляется в очень ограниченных количествах. Буквально пары-тройки микроскопических глотков хватает, чтобы преодолеть защитную магию водяниц и покинуть их вотчину, а Елена ухитрилась выпить целый стакан.
  - А зачем было столько наливать?
  - Законы гостеприимства, слыхал про такие? - ухмыльнулся Айно., и вновь спикировавшая на траву Елена Петровна, ворчливо пробормотала:
  - Наливай, ты что, краёв не видишь. В гробу я такое гостеприимство видала!
  Она взглянула на тело Дельдарии и осеклась: "Язык мой - враг мой! Лучше уж совсем молчать!" Опустив голову, землянка взглянула на крохотный цветочек, распустивший бутончик возле её прозрачной ноги, протянула было руку, чтобы коснуться розовых лепестков, но отдёрнула пальцы. От одной мысли, что пальцы пройдут сквозь цветок, Елене Петровне стало дурно. А ещё до женщины наконец дошло, что попала она в весьма щекотливую ситуацию: осталась без брантийского тела и не вернулась в земное. "И что теперь?"
  - Так что там с этим напитком не так? - громко поинтересовался Буревиста, и Елена Петровна встрепенулась.
  Придвинулась ближе к телохранителю и вся обратилась в слух.
  - Да никто толком и не знает, - ответил Айно. - До сегодняшней ночи ни одному магу не приходило в голову глушить это рыбное пойло стаканами. Видимо, земляне очень отчаянный народ.
  - По крайней мере, их женская половина. - Ерук скрестил ноги и забарабанил ногтями по коленям. - Одним словом, действие зелья до конца не изучено. Но в малых дозах настраивает магический дар на определённую волну, которая вступает в резонанс с магией водяниц и образует брешь в защите водоёма.
  - А если человек не маг?
  - Тогда он наделяет его магическими способностями. На короткое время, само собой.
  Буревиста нахмурился, потёр ладонью образовавшиеся на лбу складки и бросил взгляд на пребывающую то ли во сне, то ли в глубоком обмороке королеву:
  - Значит, когда она выпила напиток, вас просто вышвырнуло за магический купол.
  - Ага, - согласно кивнул Айно. - Я уже думал - конец. Летели мы знатно, как два ядра. Хорошо, что Ло подсуетилась и смягчила падение, а то быть мне калекой, уж точно. Век ей буду обязан!
  - Ты что-то надумал, Бимль? - Ерук внимательно пригляделся к хмурящемуся телохранителю и потребовал: - Выкладывай!
  Буревиста смущённо потупился, вздохнул и, глядя куда-то поверх головы бывшего министра, заговорил:
  - Я знаю Дельдарию с детства, а последние два года и вовсе имел с ней весьма тесный контакт. Так вот, за всё это время я ни разу не видел, чтобы принцесса колдовала. Никаких признаков магического дара.
  - Она могла скрывать свои способности.
  - Дели? Смеётесь? Да она ничего не могла утаить. Что на уме, то и на языке!
  - Значит, она не маг... - протянул Айно и вскочил - Лена! Ты здесь, Лена?!
  Ерук недоумённо посмотрел на друга, потом на телохранителя и тоже поднялся:
  - Что происходит?
  - Ничего хорошего! - отозвался Буревиста. - Когда королева выпила напиток водяницы, то на короткий миг заполучила приличный кус магии, чем не преминула воспользоваться. Я не совсем понимаю, что к чему, но...
  - Дельдария выпихнула Елену из тела! - Айно яростно сверкнул глазами и снова закричал: - Лена! Ну, сделай хоть что-нибудь, чтобы я понял, что ты здесь!
  - Легко сказать, - буркнула госпожа Пирогова, снизу вверх глядя на возлюбленного, который стоял в шаге от неё. - Я конечно фильмы про призраков смотрела, но что-то не верится, что сценарий спецы писали. Да и тренировались неприкаянные явно не один день. Или ты подождёшь?
  Маг конечно не услышал, да и если бы услышал, то вряд ли бы ответил, потому что в эту самую секунду Дельдария открыла ясные синие глаза, приподнялась и надменно взглянула на магов и телохранителя.
  - Ма-альчики-и... Как я рада вас видеть!
  Королева развратно потянулась и зарычала, поняв, что по-прежнему одета в мужицкие штаны и рубаху.
  - Спокойнее, Ваше величество, я сейчас всё объясню! - с угодливой улыбочкой воскликнул Ерук, шагнул к Дельдарии и получил холщёвой шляпой по морде.
  - Вы у меня все на плаху пойдёте! Дружно держась за руки! Ублюдки! А тебя, Айно, я задушу собственными руками! Ты обещал отвести меня во дворец! И что я вижу? Мы по-прежнему шляемся по лесу!
  Мысленно выругавшись, Айно галантно поклонился и со смирением, достойным отшельника-монаха, сообщил:
  - Мы ещё не дошли до дворца, Ваше величество. Мы как раз преодолели пятую часть пути, когда Ваше высочество выразило желание искупаться...
  - Я? - Дельдария ошеломлённо посмотрела на мужчин и получила в ответ три утвердительных кивка. - Ничего не понимаю.
  - Ещё бы! - фыркнула Елена Петровна. - С твоими-то мозгами.
  - А ты вообще помолчи! - рявкнула девушка и погрозила призрачной землянке кулаком. - Ты посмела выдать себя за королеву Семилунья! Ты выбрала в мужья нищего иномирца! Да за такое, я прикажу четвертовать тебя на главной площади! А потом оживить и снова четвертовать! Ясно?
  Силонцы взволнованно переглянулись и придвинулись ближе друг к другу.
  - Она видит её, - прошептал Айно. - Нужно наладить контакт с Еленой и объяснить, как вернуться в тело.
  - А ты знаешь - как?
  - Примерно.
  - То есть смутно.
  - Не играйся со словами, Ерук. Для начала нужно заставить Дельдарию нас слушать, а это почти невозможно.
  - Очень даже возможно! Нужно только подход знать.
  - С этим подходом мы застрянем у озера до конца жизни!
  - А... э... Ваше величество, - неожиданно подал голос Буревиста.
  Королева обернулась, смерила телохранителя высокомерным взглядом и тут же расплылась в томной, зазывной улыбке:
  - Бимль, милый, к чему столь официальный тон. Мы же не во дворце. Зови меня, как прежде - Дели.
  Бросив короткий предупреждающий взгляд на магов, Буревиста расправил плечи, приблизился к королеве и решительно обнял её за талию:
  - Дели, золотце, с кем ты сейчас разговаривала?
  - С ней. - Дельдария ткнула пальцем за спину и, урча, словно мартовская кошка, приникла к губам телохранителя. - Ты такой сладкий, Бимль. И сильный! Ну, давай, срывай с меня эти грязные тряпки!
  - Ровно через минуту, золотце. Только сначала скажи своему верному защитнику, что за невидимка ошивается рядом?
  - Да какая-то тётка! Она не опасна, Бимль, - ответила королева и нетерпеливо потянулась к ремню на его штанах.
  Однако, к неудовольствию правительницы, телохранитель проявил настойчивость:
  - Подожди, Дели. Ты не можешь знать наверняка, опасна ли эта женщина или нет. А я, как твой телохранитель...
  - Чего ты хочешь, Бимль?
  - Нужно допросить её! Это дело государственной важности, Дели.
  Дельдария со стоном досады выпустила пряжку из рук, гневно зыркнула на Айно и Ерука и уселась на траву:
  - Допрашивай.
  - Э... - Буревиста повертел головой и умоляюще посмотрел на королеву: - Но я не вижу её, Дели.
  - Да вот же она! - Королева ткнула пальцем в приведение. - Мерзкая, бесформенная и прозрачная!
  - Зато порядочная, в отличие от некоторых! - огрызнулась Елена Петровна. - И на шею каждому встречному-поперечному не вешаюсь!
  - Ещё бы! На тебя без слёз не взглянешь!
  - А сама-то! Губки бантиком, в мозгу одна извилина, в глазах ни единой мысли! Один секс на уме!
  - Завидно? У тебя и тела-то нет!
  - А чему завидовать?
  - Я королева! Я могу выбрать любого и не услышу отказа!
  - Потому что тебя боятся!
  - Потому что я красавица!
  - Дура ты, и потаскуха!
  - Да как ты смеешь?! Бимль! Немедленно перережь ей горло! Я хочу, чтобы эта тварина замолчала навсегда! - истерично воскликнула Дельдария, но Буревиста лишь руками развёл:
  - Увы, золотце, я её не вижу.
  - Вытаскивай меч и коли сюда!
  Телохранитель не стал возражать. Выхватил меч, послушно потыкал им в то место, на которое указала королева и галантно поклонился:
  - Я попал?
  - Попал. Только без толку. Эту тварину сталь не берёт. Наверное, потому, что она призрак.
  - Дошло, - ухмыльнулась Елена Петровна, встала и двинулась к Дельдарии. - Ничего ты мне не сделаешь. А вот я...
  - А что ты?
  - Буду зудеть у тебя над ухом денно и нощно, так что об удовольствиях забудь!
  - Бимль! Она мне угрожает!
  - Прости, Дели, но что я могу сделать? Похоже, это работа для мага, а мага в Семилунье днём с огнём не сыщешь.
  - Проклятый Наимгран Налич! Это всё он! - Королева безумными глазами обвела мужчин. - Что вы стоите? Делайте же что-нибудь!
  - Приказывайте, Ваше величество! - мигом откликнулся Ерук и толкнул друга в бок.
  - Да-да, Ваше величество, приказывайте! - кивнул Айно, а Буревиста изобразил на лице зловещую ухмылку и поднял руку с мечом, точно только и ждал приказа броситься в атаку.
  - Думаешь, у них получится? - ехидно поинтересовалась госпожа Пирогова, подплывая вплотную к королеве. - Вряд ли. Но мы можем договориться. Телу нужна душа, только тогда оно превращается в полноценную человеческую особь. Ты примешь меня, а я позабочусь о регулярных наслаждениях...
  - Ну да, как же. Ты зациклена на Айно, я помню! А я люблю разнообразие!
  - Ну, извини, так воспитана.
  - Извинения приняты! - Дельдария нагло оскалилась и скомандовала: - В атаку, мальчики!
  - Я чувствую себя полным идиотом, - сквозь зубы процедил Айно, размахивая кулаками - единственным имеющимся в его распоряжение оружием.
  - Аналогично, - кивнул Ерук и рубанул воздух лёгким, скорее парадным, чем боевым, мечом.
  И только Буревиста действовал молча. С упорством, достойным лучшего применения, он крошил траву у ног королевы и аж порыкивал от усердия. Встав плечо к плечу с Дельдарией, Елена Петровна пару минут понаблюдала за пантомимой "Аристократы решили немного размяться" и негромко спросила:
  - Может, всё-таки договоримся?
  - С тобой? Ни за что! Плебейка! Да ты моего мизинца не стоишь! Ты и так осквернила меня своим прикосновением! Но теперь всё - не пущу!
  Неожиданно Айно остановился и опустил руки:
  - Знаешь, почему у тебя не получается вернуться? Ты до сих пор не признала это тело своим. Ты чувствуешь себя гостьей и звонишь в дверь, вместо того, чтобы по-хозяйски войти в дом и заявить на него свои права!
  - Легко тебе говорить, - проворчала Елена Петровна. - Я, между прочим, и есть гостья.
  Услышав слова призрачной магички, Дельдария, с недоумением взирающая на Айно, вздрогнула и завопила так, словно её собака за ногу покусала:
  - Предатель! Я его личным секретарём собиралась назначить, к телу допустила, а он! Бимль! Немедленно проткни этого черноволосого наглеца!
  - Не могу, - отозвался телохранитель. - Мне по званию не положено. Чтобы поднять руку на принца рода Семи Лун, мне нужно письменное разрешение Вашего величества с оттиском королевской печати.
  - Биля, это бунт!
  - Это суровая правда жизни, Ваше величество.
  - Ах так?! - Дельдария вырвала меч из рук Буревисты и ринулась на Айно: - Заколю!
  - Да что же это делается?! - всплеснула призрачными руками Елена Петровна. - С ума все посходили? Бимль? Ерук? Что вы стоите?
  Но помощь не понадобилась. Меч для изнеженной Двайры оказался тяжеловат, так что замаха не получилось. Айно успешно отпрыгнул в сторону, и королева Семилунья с натужным криком промчалась мимо. В следующий миг остриё меча уткнулось в землю, рукоять врезалась в живот Дельдарии, и с нежных губ посыпалась грубая площадная брань.
  Айно с изумлением посмотрел на Буревисту:
  - И где твоё золотце набралось сих витиеватых выражений?
  - Сиё и для меня загадка, - развёл руками телохранитель и, опомнившись, поспешил к госпоже: - С тобой всё в порядке, Дели? Хочешь водички?
  - Пшёл вон!
  Дельдария опустилась на траву, прижала ладони к животу и зарыдала, не забывая осыпать Бимля, Ерука и Айно нелицеприятными эпитетами и обещаниями медленно и ужасной казни. А мужчины стояли рядом и мрачно переглядывались: договориться о чём-либо с королевой без её любимого слова "секс" было практически нереально, а идти на сделку - чревато разборками с Еленой Петровной. Впрочем, никому из троих и мысли в голову не пришло лезть под юбку, а точнее в штаны Дельдарии, зная, что уникально сильный маг Пирогова смотрит на них и бдит.
  - Вот попали, так попали, - выразил общее мнение Ерук и кисло огляделся: - Уважаемая Елена, может Вам-таки стоит прислушаться к совету Айно и предъявить права на... - Маг замолчал, опасаясь, что королева опять взорвётся, и повернулся на триста шестьдесят градусов, источая ободряющую улыбку на все четыре стороны. - Сейчас самое время. Ну же, продемонстрируйте свою не дюжую принципиальность!
  - Продемонстрируешь тут! - Елена Петровна виновато взглянула на плачущую и бранящуюся Дельдарию. - Она же разговаривает и всё понимает. Трудно поверить, что это всего лишь тело. Я же не оккупант какой-нибудь, чтобы впереться в город и заявить: "Моё!"
  - Слушай, Ерук, а из бытовой магии нам ничего не поможет? - спросил Айно, и бывший министр Семилунья почесал затылок:
  - Понятия не имею. Если только обдать её паром, чтобы выявить контуры, но она и сама - пар! Нам же, в идеале, нужно с ней поговорить. Или хотя бы понять - слышит она нас или нет! А какие разговоры с паром?
  - Ты ещё раз десять это повтори! - раздражённо воскликнула Елена Петровна и со всего маху отвесила магу подзатыльник. Рука проскользнула сквозь Ерука, а сама госпожа Пирогова накренилась и рухнула на Дельдарию. Точнее скользнула вниз и зависла параллельно земле, не сразу поняв, что намертво вросла в королеву.
  - Мама! - завопила та, с ужасом и отвращением глядя на торчащий из своего живота призрачный бюст.
  - У-ё! - только и выдавила Елена Петровна, болтая ногами за спиной Дельдарии, а руками делая отчаянные гребки, точно надеясь выплыть из тела.
  Бимль, Ерук и Айно шарахнулись в стороны, когда королева неожиданно взвилась на ноги и закружилась на месте, визжа и делая странные пассы руками.
  - Уберите её! Уберите её от меня! - вопила Двайра, а мужчины растерянно пялились на неё и не знали, что сказать.
  - Глаз полуночи! - неожиданно выкрикнул Айно.
  Ерук пару раз изумлённо моргнул, не понимая, что от него требуется, а потом выдернул из внутреннего кармана серую раковину, распахнул створки и на излёте дыхания выдал:
  - Елена Петровна Пирогова!
  Бимль и Айно притиснулись к Еруку, чтобы лучше видеть проявляющуюся внутри раковины картину, и согнулись пополам от хохота, ибо "крест" из души и тела выглядел невероятно смешно.
  - Гады! - рявкнула Елена Петровна, и хохочущая троица застыла, подавившись смехом.
  - Мы её слышим! - возликовал Айно.
  Он кинулся было к королеве, но получил увесистый тычок в живот и предпочёл вернуться на безопасное расстояние.
  - Так что будем делать, господа маги? - не сводя глаз с беснующейся Дельдарии, поинтересовался Буревиста. - Раз вы теперь можете общаться с внутренней сущностью королевы напрямую, может, стоит поскорее вступить в диалог и прекратить это безобразие. Не то, боюсь, мы рискуем оказаться один на один с сумасшедшей!
  - Уважаемая Елена Петровна, - откашлявшись, начал Ерук, но госпожа Пирогова его перебила:
  - К чёрту вступления! Что надо делать?! Э-эх!
  Возглас сорвался с губ призрачной землянки невольно: у неё аж дух захватило, когда перед глазами пронеслось размазанное зелёно-коричневое пятно вместо деревьев - Дельдария совершила особо стремительный оборот вокруг себя и резко остановилась, вскидывая и опуская руки, словно отражая нападения птиц. "Хичкок для привидений", - раздражённо подумала Елена Петровна и, изогнувшись под неестественным для обычного человека углом, посмотрела на своих горе-кавалеров:
  - Что молчим? Кого ждём?
  - Ждём? - растерянно переспросил Ерук. - Никого мы не ждём. Этого ещё не хватало!
  - Это какая-то идиома. - Айно толкнул друга в бок, чтобы тот перестал болтать не по делу, опасливо шагнул к королеве и заговорил почему-то шепотом: - Сейчас, когда некая царственная персона занята, а ты уже частично внутри, самое время сделать это самое частично - полным и бесповоротным.
  - Как?
  - Ты же фактически призрак, а призракам, как известно, доступны почти все виды трансформации. Ты знаешь, что такое трансформация?
  - Да.
  - Отлично, тогда соберись во что-то мелкое, такое, что окажется целиком в высокородном теле, а потом развернись.
  - Легко тебе говорить.
  - Делай!
  Елена Петровна обиженно поджала губы, ибо терпеть не могла, когда на неё повышали голос, но ответь на выкрик Айно что-нибудь едкое и колкое не успела. Неожиданно поляна наполнилась воплями, криками, а потом и исторгающими их людьми, впереди которых с перекошенным яростью лицом неслась смутно знакомая землянке босоногая и лохматая девчонка.
  
  
  
  Глава 23.
  Дети.
  
  Первым, как ни странно, опомнился не телохранитель, а бывший министр. Проворно захлопнул раковину, сунул её в карман и взглянул на нападавших с таким снисходительно благодушным видом, словно к нему сбежались скрывавшиеся доселе должники и наперебой пытались вернуть займы и ссуды.
  - Чем обязан, господа? Если дело в деньгах, то вынужден вас разочаровать...
  - Отдайте нам королеву! - выпалила лохматая девчонка и подбоченилась.
  "Ах ты, маленькая фурия!" - весело подумал Ерук, скопировал жест атаманши, но получил неожиданный тычок в бок и, охнув, сердито зыркнул на Буревисту:
  - Ты с ними заодно что ли?
  - Это всего лишь дети, господин маг.
  - А Бимль прав, - заметил Айно, с недоумением разглядывая дюжину запыхавшихся от бега и воплей ребятишек: всем им было примерно от десяти до пятнадцати, не беспризорники, судя по добротной одежде, но и не домашние детки - бравада в глазах и отчаянная надежда на собственные силы. - Вот что, господа разбойнички, пошутили и хватит! А ну, брысь!
  От подобной наглости миленькое личико босоногой атаманши с новой силой полыхнуло яростью: Вытянув шейку, девчонка приподнялась на цыпочки, став похожей на молодого драчливого петушка, и звенящим голоском выкрикнула:
  - Хотите жить - отдавайте нам королеву!
  - С какой стати? - искренне возмутился Ерук, а Буревиста нахмурился и всё-таки вытащил из ножен меч, правда, пускать его в ход не спешил, будто сомневаясь, сможет ли одолеть ватагу ребятишек.
  Айно с подозрением покосился на телохранителя и поморщился, ибо поляну огласил истеричный возглас очухавшейся королевы:
  - Да как они смеют?! Быдло! Немедленно поруби их на куски, Бимль!
  - Дура! - в сердцах произнесла Елена Петровна. - Прежде чем убивать, хоть бы выяснила - враги они или друзья!
  - Быдло не может быть моими друзьями! Я правительница Семилунья...
  - Вот я и говорю - дура! Да о чём с тобой говорить!
  Госпожа Пирогова сплюнула невидимую слюну, закрыла глаза и сделала, наконец, то, о чём говорил Айно. Сосредоточилась, втянула голову в плечи и сжалась в комок. В маленький, полупрозрачный комочек, который аккурат уместился в желудке раздухарившейся Дельдарии. Дальше всё было проще. Елена повернулась головой вверх и резко выпрямилась, заполнив собою всё тело. Королева-хамка только и успела что ругнуться, а потом замолчала и обиженно засопела где-то на краю сознания. "С тобой я закончу позднее!" - решительно заявила ей госпожа Пирогова и приветливо посмотрела на ребятишек:
  - Добрый день, друзья мои. Что случилось? Поведайте своей королеве, в чём ваши проблемы, и я постараюсь их решить.
  - Э-э-э... - нестройным хором проблеяло подрастающее поколение семилунцев и захлопало округлившимися глазами - перемены, стремительно произошедшие с королевой, ясно говорили о её невменяемости.
  - Ну что же вы! Не стоит стесняться, я вас внимательно слушаю.
  - Э-э-э... - уже сугубо индивидуально повторила юная атаманша, изо всех сил пытаясь взять себя в руки и вразумительно объяснить свои действия, но едва начавшаяся аудиенция была грубо прервана.
  Айно подскочил к Елене, обнял её и закружил по поляне, осыпая лёгкими волнующими поцелуями:
  - Ты вернулась! Больше никаких зелий, ясно? Прежде чем что-то глотать, хотя бы поинтересуйся последствиями!
  - Обещаю, - прошептала землянка, с нежностью глядя на трогательно взволнованного возлюбленного. - Я сделаю всё, чтобы больше никогда не покидать тебя, Айно.
  - Но ведь принц рода Семи Лун - Вы! - Лохматая атаманша развернулась к бывшему министру и обвиняюще ткнула в него пальцем: - Всем известно, что королева выбрала Вас, тогда почему он целует её?
  - Да погоди ты, Шакла! - одёрнул девчонку вихрастый светловолосый подросток с розоватым шрамом на подбородке. - Какая нам разница, что делает королева?
  - Как это какая? Он же принц!
  - И что? Ты же сотни раз слышала, какие во дворце нравы, так чему удивляться? Ну, целуется Дельдария с любовником на глазах мужа - тебе-то что?
  - Мне противно!
  Девчонка поморщилась, и Елена Петровна почувствовала, что неумолимо краснеет. Высвободившись из объятий возлюбленного, она повернулась к хмурым подросткам и как можно более любезно начала:
  - Сейчас я вам всё объясню. Не знаю, какие слухи ходят по Семилунью, но на самом деле...
  - Нам всё равно! - отрезала Шакла. - Мы хотим одного: Вы, как королева Семилунья, должны казнить верховного магистра Наимграна Налича, а потом и вовсе распустить Орден. Потому что маги должны жить!
  - Круто!.. - на автомате выдал Айно, и над поляной повисла оглушительная, звенящая тишина.
  Казалось, даже птицы и неугомонные кузнечики растерялись и замолкли, услышав сиё смелое заявление.
  - Вот что, ребята, - уперев остриё меча в землю и откашлявшись, заговорил Буревиста, - шли бы вы по домам. Не дело это - малышне в политику лезть. А с Наимграном Наличем мы как-нибудь без вас разберёмся...
  - Погоди, Бимль! - Ерук подскочил к Айно, вцепился ему в плечо и с ожесточением прошептал на ухо: - Они маги!
  - Все?
  - Да. Это всё проклятые цацки Налича. Магия заперта, вот и не почувствовал сразу...
  Но Айно уже не слушал друга. Он во все глаза смотрел на детей, а перед мысленным взором пылали костры треклятого Ордена. "Это катастрофа! Как же так? Что это за мир такой идиотский? Как можно губить магов, ведь магия это..."
  - Нам надо что-то сделать... - пролепетала Елена Петровна.
  Айно вздрогнул и обернулся:
  - Что? Мы не можем взять их с собой и защитить их не можем. На данном этапе мы бес-по-лез-ны!
  Отчаяние и горечь в словах мага полоснули землянку по сердцу. Но, как ни крути, Айно был прав: их странная компания могла только бежать и прятаться. Ни о какой борьбе пока не могло идти речи, что уж говорить о защите кучки малолетних магов.
  - Мы сами можем за себя постоять! - гордо выкрикнула Шакла и шагнула к королеве. - Мы не боимся Ордена! Мы будем сражаться с ним и победим!
  - Я вас умоляю. - Ерук пренебрежительно махнул рукой. - Сражаться они будут! Да вас переловят как цыплят и выпотрошат на потеху толпе!
  - До сих пор же не переловили. И не переловят! Мы никто, малышня, на которую не обращают внимания. Разве что подзатыльник отвесят, чтобы под ногами попусту не болтались.
  - А родители? - спросила Елена Петровна и замолчала, уже зная, что услышит в ответ.
  - Сожгли. Мы из разных городов. Странствовали по Семилунью, а потом осели в Анше, поближе к столице. Здесь уже всё зачищено, так что облав почти не бывает.
  - Умно, - пробормотал Буревиста.
  Ерук бросил на телохранителя осуждающий взгляд и перевёл глаза на заносчивую девчонку:
  - Королева выслушала ваше заявление и приняла его к сведению. При случае, мы обсудим данный вопрос и решим, как поступить с Наимграном Наличем! О чём вы, без сомнения, будете официально оповещены. Вы же, госпожа Шакла, работаете в "Подвальчике Фаниса Фейги"?
  - Да, но...
  - Никаких но! Аудиенция закончена, вы можете возвращаться в Анше!
  Голос мага прозвучал напористо и категорично, так что Шакла невольно сделала шаг назад, остановилась и растерянно захлопала пушистыми ресницами. А вот вихрастый паренёк со шрамом не поддался натиску всесильного первого министра. Задиристо и сердито вскинул голову и полыхнул пронзительно зелёными глазами:
  - Это не аудиенция, а нападение!
  - Точно! - встряхнулась атаманша. - Спасибо, Сит. Этот гад хотел меня запугать, но я не поддаюсь на грязные провокации! Итак, господа-аристократы, заканчиваем разговоры. Мы хотим слышать только королеву. Ясно?!
  - Более чем. - Айно придвинулся к Елене и обнял её за талию. - Только убедительная просьба: не горячитесь. Мне бы не хотелось, чтобы наша встреча закончилась дракой. Всё-таки уровень у нас весьма разный.
  Ребятишки многозначительно переглянулись и расцвели самодовольными улыбками, а самый младший из них, черноволосый и кареглазый, как цыганёнок, ехидно заявил:
  - Боишься по шапке получить, дядя? Не боись, мы слабаков не трогаем!
  Айно побледнел, потом покраснел, но не ответил. Зато сжал талию королевы так, что у неё чуть глаза на лоб не вылезли.
  - Очумел? Поосторожней! - выпалила Елена Петровна, однако стоило магу повернуть голову и взглянуть ей в глаза, тут же смягчила тон. - Не обращай внимания, милый, дети они и есть дети. Болтают не подумав.
  - Угу, - буркнул Айно, немного ослабил хватку, и, закрепляя успех, землянка продолжила:
  - Сейчас тебе их трудно понять, но когда будут свои...
  - Нет!
  - Ты слишком категоричен.
  - Никогда!
  - Ты не можешь решать такой жизнеопределяющий вопрос один!
  - Могу!
  - С какой стати?!
  - Потому что я лучше понимаю, какова наша жизнь!
  - И какова же?!
  - На данный момент, она висит на волоске.
  - А в перспективе?
  - В перспективе этот волосок рискует оборваться!
  - Пессимист!
  - Скорее реалист!
  - Кстати, о реализме. У нас, между прочим, был секс, и вполне возможно...
  - Кхе, кхе!
  Спорщики резко обернулись и с возмущением уставились на громко кашляющего в кулак телохранителя.
  - В чём дело, Бимль?
  - Извините, Ваше величество, но здесь дети. Может, вы поговорите о семейных делах в другое время?
  - Ой. - Елена Петровна кинула быстрый взгляд на любовника, смущённо улыбнулась юным семилунцам и пролепетала: - Мы совсем не то имели в виду.
  - Ага, мы поняли, - демонстрируя все тридцать два зуба, откликнулся Сет и громко загоготал.
  За ним, словно нарастающая лавина, загоготали остальные подростки, и госпожа Пирогова ясно осознала, что ситуация выходит из-под контроля. Она уже давно не имела дела с детьми, разве что с внуками, но и то редко, о чём сейчас очень жалела. С затаённой надеждой землянка посмотрела на своих спутников. Айно, скрестив руки на груди, задумчиво теребил манжету, Ерук кривился и морщился, то и дело бросая на детей напряжённый взгляд, полный недовольства и затаённой зависти, а Бимль с неестественно спокойным интересом рассматривал лезвие собственного меча. "Да уж... ещё те помощники. Придётся самой разбираться. Знать бы ещё как?"
  Елена Петровна сдёрнула с головы шляпу, позволив белокурым волнистым локонам рассыпаться по плечам, сложила руки на животе, надеясь, что таким образом придаст своему облику решительности и строгости и с материнской теплотой взглянула на ребятишек:
  - Мне кажется, мы все немного погорячились. Ведь, как я понимаю, мы на одной стороне. И вас, и нас волнует судьба Семилунья и всего Бранта. Знаю, мой род позволил Ордену много лет истреблять магов, и это позор. Позор, который можно искупить, только призвав Орден к ответу. И, поверьте, мои юные подданные, именно так и случится. Мне лишь нужно немного времени, чтобы собрать своих сторонников.
  Услышав, что у королевы есть сторонники и что она собирается покончить с Орденом, юные семилунцы встрепенулись и разом загомонили, пытаясь выяснить всё сразу: куда Дельдария направляется и столько у неё этих самых соратников, когда состоится решающая битва и будет ли принц рода Семи Лун возглавлять войско.
  - Стоп! Стоп! Стоп! - вовремя вспомнив, что он как-никак первый министр, замахал руками Ерук. - Да что вы себе позволяете, маленькие негодники? Вы уже должны быть счастливы, что королева вообще снизошла до объяснений непонятно кому! А теперь прочь. Нам пора двигаться дальше!
  - Ну уж нет! - отрезала Шакла. - Теперь, после того, что мы узнали, вы не можете нам прогнать!
  - Очень даже можем!
  - Нет! - Девчушка одарила министра испепеляющим взглядом и с мольбой посмотрела на королеву: - Позвольте нам пойти с Вами. Мы пригодимся, Ваше величество. Не смотрите, что мы самоучки, мы многое умеем. Клейд, например, - она указала на темноволосого подростка с серыми раскосыми глазами, - умеет предсказывать погоду и усмирять животных. Даже самые злые собаки едят из его рук, как щенки. А Эвелина, - Шакла кивнула в сторону полноватой русоволосой девчонки с круглым добродушным лицом, усеянным крупными веснушками, - может заговорить любого. Правда, надолго её не хватает, но пару минут в трудной ситуации она выиграть может. Ганс у нас молчун, зато разведчик что надо, и на стрёме постоит, если что.
  - Достаточно! - оборвал темпераментный монолог Айно и галантно поклонился юной атаманше. - Мы поняли Вашу мысль, госпожа Шакла, а теперь я бы хотел переговорить кое о чём с королевой, если Вы не возражаете, конечно.
  Маг проникновенно взглянул в лицо девушке, и та зарделась, как маков цвет, точно ей сообщили что-то вызывающе неприличное.
  - П-пожалуйста, - с трудом выдавила она и придвинулась ближе к Сету.
  Айно едва слышно хмыкнул, подхватил королеву под руку и потянул за собой, подальше от чужих ушей.
  - Только не говори, что их нужно взять с собой! - прошипела Елена Петровна, нервно косясь на сбившихся в стайку детишек.
  - Скажу! Они полны энтузиазма, и они маги! Если их натаскать и пустить их неуёмную жажду деятельности в нужно русло, то...
  - Они погибнут!
  - Совсем не обязательно. Как-то же они выживали.
  - Они прятались, а ты предлагаешь им вступить в бой с Орденом!
  - Только в крайнем случае. Сама посуди, рано или поздно, Наимгран до них доберётся, а с нами, чтобы ты не думала, у них есть шанс. Я и Ерук можем обучать их на ходу.
  Елена Петровна склонила голову к плечу и обвела возлюбленного оценивающим взглядом:
  - Извини, но, по-моему, ты городишь ерунду. Насколько я поняла из твоего рассказа о Силоне, ты не военный. Ты аферист, пусть и магического разлива. А здесь необходим боевой маг!
  - Он у нас есть, дорогая.
  - И кто же?
  - Ты!
  Елена Петровна забыла как дышать. Беззвучно открывая и закрывая рот, она смотрела на мужа и не находила слов, чтобы описать всё, что думает по поводу озвученной информации.
  - Лена, - позвал Айно. Не получив ни звука в ответ, маг положил ладони на плечи королевы и несильно её встряхнул: - Извини, что огорошил, но это правда.
  Госпожа Пирогова шумно вздохнула, кашлянула и сдавленно проговорила:
  - Откуда ты знаешь, ты же в ларните?
  - Да здесь и без сканирования понятно. Ты же проникла в сверхохраняемую магическую тюрьму, а кто на такое способен? Только боевой маг!
  - Королева-воительница блин.
  - Что?
  - Ничего. - Елена Петровна окончательно пришла в себя, отстранилась от мужа и посмотрела на ребятишек. - И всё равно я против. Давай отошлём их в Анше.
  - Может, спросим мнение Бимля и Ерука? В конце концов, речь идёт о нашей безопасности.
  - Хорошо.
  Айно тотчас махнул рукой, подзывая спутников, а Елена Петровна поджала губы: где-то в душе зародилось чувство, что этот спор она уже проиграла. "Надо настоять, я же королева!" - мысленно воскликнула она и стиснула губы сильнее: давить на кого бы то ни было она не желала. Тем временем Бимль и Ерук подошли ближе, и телохранитель, закинув меч на плечо, скептически оглядел Айно:
  - Опять разошлись во мнениях?
  - Откуда ты такой умный взялся, Буревиста? Вот сниму ларнит, обязательно в твоей ауре покопаюсь - у тебя наверняка в роду ясновидящие были.
  - Да зачем мне ясновидение? У вас всё на лицах написано.
  - Полностью с тобой согласен, Бимль. - Ерук хлопнул телохранителя по плечу и насмешливо поклонился королеве: - Рискну даже предположить, что знаю причину разногласия. Детишек не поделили?
  - Да, но... - начала было Елена Петровна, однако Ерук её перебил:
  - Я за!
  - Ты даже не знаешь, о чём идёт речь!
  - Я за то, чтобы взять детишек с собой.
  Госпожа Пирогова приглушённо рыкнула, перевела взгляд на телохранителя и на мгновение смежила веки, теперь уже точно зная, что осталась в меньшинстве, ибо в тёмных глазах Буревисты крупными буквами читалось: "Я тоже за!"
  - Да как вы можете использовать детей?
  - Не использовать, а призвать на службу, - светским тоном сообщил бывший первый министр, и Елена Петровна вытаращилась на него, как на сумасшедшего:
  - Что ты несёшь?
  - Дайте, пожалуйста, руку, Ваше величество.
  - Зачем?
  - Сейчас я Вам всё объясню.
  Ерук взял протянутую руку королевы, осторожно закатал рукав рубашки и выставил на всеобщее обозрение браслет с замком и семью лунами. Холёные пальцы первого министра пробежались по магической чеканке и замерли у подножья замка:
  - Именем рода Семи Лун призываю вас в пажеский корпус королевы Дельдарии!
  В тоже мгновение дюжина искр отделилась от браслета и устремилась к детишкам. Почти одновременно они коснулись голов детей, вспыхнули и потухли, оставляя в волосах небольшие золотые прядки. В глазах ребятишек засветилось непомерное счастье, а потом они разом бухнулись на колени:
  - Мы ваши навек, королева!
  - Отлично, дело сделано, - потирая руки, сообщил первый министр. - Теперь они с нами официально и до конца.
  - До какого конца? - хрипло осведомилась Елена Петровна.
  - До победного разумеется. Видите метки в их волосах - это отличительный знак принадлежности королеве. Ваша будущая личная гвардия. Вы же не собираетесь проигрывать какому-то там Наличу, а, Ваше величество? Правильно, значит, будущее у Семилунья есть. Кстати, как Вы? Чувствуете разницу? Приятно осознавать, что теперь мы не бежим, а так сказать планомерно отступаем?
  - Но ведь они думают, что у меня есть союзники. Они верят в победу.
  - И пусть. Вера для солдат - половина победы!
  - Можно рассказать им о реальном положении дел, - вставил Буревиста, но мгновенно сник под яростным взглядом королевы.
  - Замолчите все! - Елена Петровна повернулась к Айно и потрясла в воздухе кулаком: - Ты знал, что так будет!
  - Насчёт пажеского корпуса - нет, но так даже лучше.
  Господа Пирогова побледнела, сделала шаг назад и холодным, металлическим голосом произнесла:
  - Видеть тебя не хочу.
  - Лена!
  - Пошёл вон!
  - Ваше величество! - вскричал Буревиста. - Сейчас не время...
  - И вы оба - тоже!
  Елена Петровна зло посмотрела на Ерука и Бимля, развернулась и решительно зашагала прочь.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"