На берегу нежно зеленела травка, вода в тихой, спокойной речушке искрилась на солнышке, птички радостно щебетали. Ясный летний день. Покой и благодать! Но не для всех. Красоты природы, умиротворение тёплого полудня совершенно не трогали ни мрачного как туча Гошку, ни грустного, словно ноябрьский лес, Петьку. Сидя плечом к плечу, приятели держали в руках удочки и равнодушно взирали на яркие поплавки. Рыбалка сегодня была не удовольствием, а необходимостью, средством понять, что жизнь ещё продолжается, несмотря на тёмную полосу, подло перечеркнувшую светлое будущее.
А ведь как хорошо всё начиналось! Заклинание, придуманное Гошкой и немного подправленное Петькой, позволило в десятки раз увеличить скорость созревания хмеля, и первые мохнатые шишечки созрели уже в апреле. А через неделю, когда сильные ухоженные плети сплошь покрылись пахучим ингредиентом любимого друзьями напитка, начался сбор урожая, плавно перешедший в увлекательный и приятный процесс производства пенистого напитка - будущей прибыли и услады. На уединённой поляне, намертво запечатанной мощными оборонительными заклятиями, пылали костры. В десятках котлах булькала, кипела жизнь. Сотни бутылок и кувшинов сверкали стеклянными и глазурованными боками, ожидая, когда их нутро заполнит шипящий божественный нектар. И вот свершилось! Накануне праздника Майского Забалуя, партия свежесваренного пива была разлита и закупорена пробками и охранными печатями. Оставалось лишь дождаться утра, распространить плоды приятных и многообещающих трудов среди местного населения и, конечно, выпить самим.
Однако именно в этот, можно сказать, заключительный момент операции удача решила покинуть друзей, да не просто покинуть, а ещё и дверью на прощанье хлопнуть! Из-за этого хлопка бутыли и кувшины с драгоценным напитком лопнули, излив шипящее, необыкновенно вкусное пиво на лесную поляну, и земля впитала труды несчастных пивоваров, буквально оставив их на обломках самых радужных надежд.
Полночи Гошка и Петька гадали о причине странного взрыва, а рано утром, когда березерцы проснулись и окунулись в радужную атмосферу Майского Забалуя, удалились как можно дальше от города и обосновались на берегу Копошуйки...
- Миранда постаралась? - в который раз глухо поинтересовался Петька.
- Не-е, - замучено протянул Гошка. - Мира чужой труд уважает, тем более я ей процент с продаж обещал...
- Но она...
- Хватит! - в сердцах рявкнул домовик, отбросил удочку, треснул кулаком по земле и виновато добавил. - Прости, Петь, и так тошно, а ты всё к Мире цепляешься. Она, если хочешь знать...
- Тогда кто? Не могли же они сами по себе расколоться!
- Не могли.
Друзья замолчали. Взгляды вновь устремились на поплавки, а между бровей залегли глубокие складки.
Внезапно тишину прорезал тонкий неприятный писк, похожий на комариный. Домовик и лешак вздрогнули и с опаской посмотрели по сторонам.
- Ты это слышишь, Петька?
- Слышу.
- И что это?
- А почём я знаю. Может...
Петька не договорил: вода в Копошуйке вскипела, свернулась в гигантский водный валун и навалилась на берег, превратившись в отвратительное, склизкое чудовище из забытых детских кошмаров.
- Бежим! - завопил Гошка, с ужасом взглянув в голодные глаза-плошки монстра.
- Бежим!
Лешак схватил друга за руку и понёсся прочь. Взлетев на холм, он разжал пальцы, перевёл дыхание, обернулся и расширившимися от ужаса глазами уставился на водяного монстра, который проворно взбирался по склону, кровожадно облизываясь и клацая зубами. Друзья, не сговариваясь, повернулись к чудовищу спиной и ахнули: чуть ли не из-под ног в воздух взмыли давно вымершие хищные птицы-некропульки, а у подножья холма затрубили свирепые слономедведи Хакарийских степей, невесть как оказавшиеся в Березерье.
- Это конец! - истерично воскликнул Петька.
- Неправда! - Домовик выхватил из воздуха широкий, острый как бритва нож, со зловещей улыбкой взмахнул им и с криками: "Вперёд! За Родину! Свободу Березеру!", ринулся в атаку.
- За Родину! - удивляясь собственной храбрости, подхватил лешак и побежал за другом, залихватски потрясая в воздухе посохом...
Миранда криво усмехнулась, провела рукой над магическим зеркалом, убирая изображение одержимых битвой друзей, и ехидно усмехнулась:
- Верно говорят: ничто так не отвлекает от неприятностей, как борьба за существование.