Гедерика вздрогнула, когда чья-то требовательная рука коснулась её плеча. Нехотя разлепив глаза, она взглянула на стоящую у постели женщину и подскочила как ошпаренная.
- Тель? Который час?
- Четверть десятого. - Эльфийка успокаивающе погладила воспитанницу по руке. - У тебя полно времени. - С этими словами Тель взяла с прикроватного столика круглый серебряный поднос и поставила на простыни рядом с Гедерикой. - Твой утренний чай.
- Не хочу, - поморщилась девушка.
Пара часов сна не принесла облегчения. Геда чувствовала себя измотанной и разбитой, словно всю ночь таскала мешки под дождём. Но об отдыхе сегодня можно было забыть: церемония, бал... "Если повезёт, - мысленно простонала Гедерика. - А если нет, то... Даже думать не хочется". Мысль о встрече с фантошем Дигнара заставила сердце болезненно сжаться, а от тёплой улыбки Тель стало неуютно и стыдно. Стараясь не опрокинуть поднос, Геда подтянула одеяло, закуталась в него до ушей, став похожей на нахохленного воробья, и ворчливо пробормотала:
- Ничего не хочу, мне всю ночь кошмары снились.
Эльфийка взяла с подноса тонкий фарфоровый бокал с тёмно-розовым напитком и решительно протянула его воспитаннице.
- Это необходимо, Геда. Если ты хочешь быть привлекательной леди с отличным здоровьем, этот чай нужно пить каждый день. Знаешь, сколько он стоит на Бершанском рынке? Конечно, если удастся его найти. Я везла его из Федерации специально для тебя. Когда мне сказали, что моей подопечной будет маленькая леди...
- Всё! Сдаюсь! Только не продолжай!
Гедерика приняла чашку, помедлила, вдыхая яркий цветочный аромат напитка, и сделала первый глоток. Терпкий, бодрящий чай разогнал остатки дремоты, в голове прояснилось, и девушка поняла: чтобы не принёс сегодняшний день, у неё хватит сил его пережить. В несколько глотков опустошив чашку, Геда поставила её на поднос и с подозрением взглянула на няню.
- Ты что-то добавила в чай.
- Заметила, значит, - доброжелательно кивнула Тель, но сразу же стала серьёзной и строгой. - Ты должна была понять по запаху или после первого глотка. Сколько раз я говорила тебе: в Тирате обожают травить всех подряд. Ты должна быть очень внимательной, Геда!
- Я помню.
- Верится с трудом.
- Да, ладно тебе, Тель. Это же ты. Ведь ты не станешь травить меня, правда? - Девушка заискивающе улыбнулась няне, выбралась из постели и подхватила со стула лёгкий шёлковый халат. - Так что ты подмешала в чай?
- Лимонник и вытяжку из илидорской розы.
- Спасибо, чувствую себя заново родившейся.
Гедерика запахнула халат и направилась в ванную комнату, но следующие слова няни заставили её замереть и обернуться.
- Не стоит благодарности, Геде. Я просто не хотела, чтобы все в доме узнали о твоих ночных похождениях.
- Тель... - прошептала девушка, заливаясь пунцовым румянцем. - Я бы сказала, но...
- Надеюсь, Каломуш проводил тебя? - невозмутимо поинтересовалась эльфийка и дёрнула за шнурок в изголовье кровати, вызывая горничную.
- Тель!
- С тех пор, как Ульрина беременна, наш прославленный маг немного не в себе.
- Он проводил.
Гедерика влетела в ванную комнату, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. "Похоже, Тель считает, что мы с Кало трепались до рассвета. Ну и отлично, говорить о нём няня не любит, значит, избегу множества ненужных вопросов. А если фантош заложит меня Дигнару... То будет уже всё равно". Девушка глубоко вздохнула, оттолкнулась ладонями от двери и, минуя умывальню, прошла к бассейну. Гладкая, бледно-голубая поверхность переливалась и манила, и Геда не стала противиться.
- Пора признаться: я бессильна что-либо изменить, - прошептала она и, скинув халат и сорочку, прыгнула в воду.
Откинувшись на бортик бассейна, Дигнар рассматривал мозаичное панно на стене и лениво водил рукой по груди. От воды исходил аромат жасмина и ликанской лиственницы. Приятный, бодрящий запах выветрил хмель, прояснил сознание и позволил наследнику по-новому взглянуть на ситуацию. Ему даже стало немного стыдно и неуютно. "И зачем я полез в бутылку? Ведь это обычная практика: сделать врагов союзниками, бросить на передний рубеж, измотать и добить. Так нет, скучно стало, встряхнуться захотелось. Вот и повеселился. Старейшины в панике, а невеста теперь шарахаться будет, как от прокажённого. Н-да-а... Хорошо, что завтра домой".
Дигнар оттолкнулся от бортика и с головой ушёл под воду. Шумно вынырнув, он повертел головой, стряхивая влагу с волос, и повернулся к стоящим у стены фантошам. Лис и Пепел шагнули к краю бассейна и синхронно склонили головы. Наследник подплыл к каменной лесенке, вышел из воды и блаженно потянулся, расправляя мышцы спины. Поясница неприятно заныла, и Дигнар раздражённо буркнул:
- Не стоило вчера столько валяться в постели.
Поднявшееся после купания настроение поползло вниз, и, вырвав из рук Лиса полотенце, он стал растираться сам. Движения наследника были резкими и порывистыми, он нещадно тёр кожу, пока она не покраснела и начала покалывать, потом швырнул полотенце на пол и сердито произнёс:
- С Ониксом что-то не так. Присмотрите за ним.
Фантоши безмолвно поклонились. Дигнар повернулся к ним спиной, взглянул на себя в зеркало и вдруг подумал, что одного присмотра за эльфом будет маловато. "Нужно держать его рядом, пока я не свяжусь с Кальсомом. Не хватало ещё, чтобы малыш выкинул какой-нибудь фортель, и его пришлось сдать ордену". Наследник провёл ладонью по гладковыбритой щеке и рыкнул:
- Оникс!
По связи пришла волна изумления и непонимания, а несколькими секундами позже дверь распахнулась, и в купальню влетел заспанный и лохматый эльф. Он был в том же костюме, в котором ночью гулял по Бершану. На ногах - шерстяные носки, на голове золотисто-каштановый "взрыв", усеянный крохотными розовыми бантиками. "Ох уж этот Нырок, - хохотнул про себя Дигнар, чувствуя, как настроение стремительно ползёт вверх. - И где только столько ленточек нашёл, паршивец? - Он ещё раз оглядел Оникса с ног до головы и цокнул языком. - И даже в таком виде хорош. Ничто заразу не портит!"
Эльф тем временем окончательно проснулся. Растерянно взглянув на свои ноги, на мятые штаны и куртку, он сдавленно охнул, машинально коснулся головы, пытаясь пригладить стоящие дыбом волосы, наткнулся на бантики и замер. Травянисто-зелёные глаза беспомощно уставились на хамира, а щёки окрасил пурпурный румянец. И Дигнар не выдержал: откинул голову и громко расхохотался, хлопая ладонями по бёдрам.
- С тобой не соскучишься, малыш.
Хамир не сердился, более того, он был доволен. Ониксу полагалось радоваться, но он не мог. Эльф ненавидел чувствовать себя глупо. "Ну, Нырок, ты допрыгался!" - зло подумал он, опустил руки и упёрся взглядом в пол, чувствуя, что покраснел до самых кончиков ушей. В этот момент фантош ненавидел всех и вся и испытывал единственное желание - свернуть кому-нибудь шею, а конкретно - одному пронырливому и неугомонному человеческому юноше с наглыми синими глазами. "Яд или удавка! Однозначно!"
А Дигнар продолжал смеяться. В отличие от Оникса сейчас он чувствовал себя невероятно счастливым, ибо оказался владельцем невероятно забавной игрушки. Глядя на растрёпанного эльфёнка, наследник вдруг понял, что не хочет, чтобы тот вновь превращался в ледышку. "Умный опасный и... милый. Уникальное сочетание! Пожалуй, с Кальсомом лучше переговорить лично. И только о созерцании, - решил он. - Орден к эльфу не подпущу. Не желаю, чтобы они его ломали". Дигнар мысленно приказал Лису подать халат и, подвязавшись широким шёлковым кушаком, приблизился к Ониксу.
- Доброе утро, малыш, как спалось?
- Спасибо, хорошо, хамир.
- Выспался?
- Да.
- Вот и отлично. Переоденься, верни нормальную причёску и жди. Пойдёшь со мной на церемонию.
Дигнар двумя пальцами обхватил подбородок эльфа и заставил поднять голову. Травянистые глаза выглядели непроницаемыми, но пылающие щёки кричали о буре эмоций, бушующей в душе фантоша. Наследник прислушался к внутренним ощущениям - по связи лились смущение, стыд и обида. "Обида? Значит, это чувство тебе всё же знакомо, - довольно констатировал он. - Глядишь, и до ненависти скоро дойдём". Дигнар отпустил Оникса, щёлкнул ногтём по розовому бантику, на его макушке, и направился в спальню, бросив через плечо:
- Нырка не тронь. Пусть резвится. Главное, бдительности не теряй.
Негодующий всплеск долетел по связи, и Дигнар ехидно фыркнул. Он сам не понимал, зачем ему доводить эльфёнка, но, гром и молния, это было чертовски приятно. Завистливые взгляды приятелей, которым он, вопреки правилам, показал лицо Оникса, многочисленные сплетни, тайные послания с просьбой продать экзотическую игрушку - всё это грело тщеславное сердце наследника. Дигнар знал, что бум вокруг эльфа-фантоша не вечен, что после падения Федерации подобные игрушки будут у многих тиратцев, и вовсю наслаждался сладкими деньками. "Так или иначе, я останусь первым, кто связал себя с ушастым!" - самодовольно подумал он, скинул халат на пол и милостиво позволил фантошам облачить себя для церемонии.
Цветочная зала была самой большой в доме Совета, но и она с трудом вместила в себя всех желающих присутствовать на историческом действе. Ещё пару лет назад никто бы не поверил, что союзный договор между Ликаной и Тиратом возможен в принципе, а уж о том, что дети глав государств вступят в законный брак...
Очевидцем невиданного события мечтали стать все ликанйцы. Но если для бедняков и среднего сословья мечты так и оставались мечтами, то аристократия Ликаны вступила в настоящий бой за возможность лицезреть Дигнара и Гедерику, скрепляющих узы Чашей Благонравия. В ход шли подкуп и оговорные письма, старые знакомства и дурманящие зелья. Хорошо ещё, что в отличие от тиратцев, ликанцы не любили проливать кровь, иначе к знаменательному дню страну завалили бы горы трупов.
Так или иначе, приглашения были распределены, горячка спала, и в Цветочную залу попали самые хитрые, выносливые и высокопоставленные ликанцы. В преддверии торжества из залы вынесли всю мебель, включая многочисленные вазоны с растениями, из-за которых она и получила своё название - Цветочная, оставив лишь массивный стол из светлого кедра. На стенах вывесили гербовые стяги: на западной - тиратские, на восточной - ликанские, а хрустальные лампы и канделябры заменили ароматическими факелами из обители Светлой Радости, где испокон веков венчались благородные ликанцы. Факелы должны были зажечь в начале бала, когда новоявленные супруги начнут танцевать свой первый танец, но и сейчас в воздухе кружили тонкие, сладкие запахи весны и горных трав. Тщательно подобранные ароматы облегчали дыхание и вселяли умиротворение, однако заглушить томительное ожидание гостей не могли. И пусть тиратцы и ликанцы, дабы проявить воспитанность и вежливость, переговаривались шёпотом, со стороны казалось, что в зале гудит растревоженный осиный рой.
Во всей зале молчали двое - Миганаш Терригорн и жрица Летуника, специально приехавшая в Бершан, дабы провести ликанскую половину свадебного обряда. Миганаш каменной глыбой возвышался над столом и с угрюмым видом сверлил папку с союзным договором, а Летуника сидела на полу в двух шагах от стола и усердно смешивала какие-то травы в маленькой медной ступке. По обычаю, жрица была закутана в светло-жёлтый шёлковый балахон с капюшоном, руки затянуты в плотные мягкие перчатки - никто не имел права видеть даже крохотный клочок посвящённого Солнцу тела.
Гул в толпе стих лишь тогда, когда боковые двери распахнулись и церемониймейстер объявил:
- Его высочество Дигнар Валеган Карон Дестената, правитель Западного побережья, Гранитного кряжа и Фейранских степей, единственный наследник Селнира Маритона Беркаля Дестаната.
Морика Терригорн оставила старейшин, с которыми добрых полчаса обсуждала предстоящий отъезд дочери, и подошла к мужу. Миганаш одарил жену тяжёлым, больным взглядом и вновь посмотрел на распахнутые двери. Прохладные пальцы Морики скользнули по руке мужа и чуть сжали запястья.
- Ещё не поздно всё остановить, любимый. Зачем мучить себя?
- Ты не понимаешь... Я не могу, - глухо прошептал Миганаш, усилием воли расправил плечи и широко улыбнулся будущему зятю.
- Да прольётся на ваш дом благодать Солнца, - церемонно произнёс Дигнар.
Сегодня он намеревался строго следовать ликанским канонам, не зря же он так старательно изучал их перед отъездом в Бершан. Да и загладить первое впечатление о себе явно не мешало. Дигнар бросил жадный взгляд на кожаную папку: "Подпись, обряд - и мы более ничего не должны друг другу. Красота!" Он поклонился Миганашу, потом Морике и, приложив скрещенные ладони к груди, застыл в ожидании. Теперь предстояло говорить принимающей стороне.
Глава Совета отпустил руку жены, вернул церемонный поклон гостю, но, прежде чем заговорить, бросил короткий взгляд на его фантошей. Сегодня Дигнар ограничился двумя телохранителями, и Миганаш непроизвольно гадал, который из них проклятущий эльф. К сожалению, чёрные головные уборы скрывали лица, а, главное, уши, и на обозрение были выставлены лишь "хвосты" - пепельный и золотисто-каштановый. "Хоть монетку бросай, - с досадой подумал Миганаш. - Ну, давай, прояви себя, мы готовы дать тебе отпор! Я хочу знать, что с тобой можно справиться!"
Пауза затягивалась, и по залу пронеслись шепотки.
- Миганаш, с тобой всё в порядке?
Взволнованный шёпот жены заставил старейшину опомниться:
- Да обретут наши дома единение под недремлющим оком Светила. Ты пришёл к нам с миром, Дигнар Дестаната, и мы скрепим наш союз чернилами и кровью.
- Чернилами и кровью, - громко повторил наследник сатрапа.
Миганаш взглянул в узкие карие глаза тиратца и поразился тому, как они похожи на змеиные. Цепкие и беспощадные, холодные и подавляющие. "Бедная Геда. Что же мы натворили... - ужаснулся глава Совета. - Но отступать поздно. Мы не выдержим войны с Тиратом. Нам как воздух нужна отсрочка". И, глубоко вздохнув, он сделал приглашающий жест.
Мысленно приказав Пеплу и Ониксу оставаться на месте, Дигнар подошёл к столу и уселся в высокое бархатное кресло. Рядом прозвучал тихий скрип - Миганаш Терригорн грузно опустился в соседнее кресло. "Что же ты так маешься, тестюшка? Неужто совесть покоя не даёт? Так уж поздно отступать - у нас всё схвачено". Наследника так и подмывало потереть руки от предвкушения близкой победы, но он сдержался. Медленно, даже с некоторой ленцой, он поднял голову и посмотрел на приблизившихся к столу старейшин. Грониш и Сетраш выглядели напыщенными и важными, их парадные серо-зелёные костюмы украшали громоздкие золотые цепи, а на пальцах сияли массивные перстни с изображением Солнца. "Интересно всё-таки, кого из них прикормил отец? - подумал Дигнар и беззвучно хихикнул: - Или сразу обоих? А, может, прав старина Шанир, и папуле удалось прижать главу Совета? Ну, папуля, я тебе это припомню. Не рассказать самого интересного!" Наследник скосил глаза на Терригорна, положил кисти рук на стол и сплёл пальцы. Сетраш зачитывал собравшимся договор, но Дигнар не вслушивался: он знал его наизусть, каждое слово, каждую запятую и точку. Наконец старейшина замолчал, и на стол легли два больших плотных листа с витиеватыми мелкими буквами.
Цветочная зала погрузилась в тишину. Тиратцы и ликанцы почти не дыша следили, как наследник сатрапа и глава Совета берут золочёные перья и подписывают исторический документ, обмениваются листами и вновь ставят красивые длинные росчерки. Затем к столу приблизился Гориниш. Он посыпал чернила песком, стряхнул его в специальную чашу и поднял оба экземпляра над головой, демонстрируя собравшимся.
- Свершилось! - торжественно провозгласил старейшина. - Отныне Тират и Ликана идут в будущее плечо к плечу!
Шквал ликующих криков сотряс стены Цветочной залы. Ликанцы и тиратцы аплодировали, пожимали друг другу руки. На секунду Дигнару показалось, что договор действительно может сплотить две страны, но он тут же отринул эту мысль. "Уж кто-кто, а я знаю: это фарс и одно сплошное надувательство. К чёрту эмоции! Мне ещё жениться на ведьме". Дигнар поднялся, пожал руку Миганашу, взял папку со своим экземпляром договора и подошёл к фантошам. Он вручил папку Пеплу, принял от Оникса обрядовую шкатулку и стал ждать, пока слуги закончат приготовления.
Бархатные кресла вынесли из зала, на стол легла белоснежная кружевная скатерть. Жрица Летуника покинула свой угол и теперь раскладывала на столе какие-то замысловатые стаканчики и флакончики разных цветов и размеров. Светло-жёлтый шёлк её одеяния мягко колыхался в такт движениям. С каждой секундой он темнел и становился ярче, так, что со стороны казалось, будто посреди залы разгорается маленькое дивное солнышко. Когда Летуника поставила на скатерть последний флакон, она отступила на шаг от стола и три раза хлопнула в ладоши. В воздухе разлился приятный мелодичный звон, точно дрогнули от ветра сотни крохотных колокольчиков. Под потолком вспыхнула золотая точка и закружилась, разрастаясь в большой плоский блин. Он рос и рос, пока не заслонил собой весь потолок, а потом остановился и замерцал ровным приглушённым светом, сквозь который проступили огненно-красные рисунки - птицы, цветы, деревья, дома... Гости, все до единого, заворожено уставились на них, словно пытаясь решить предложенную шараду. Дигнар не оказался исключением. Он смотрел на странный магический круг, на тщательно прорисованные фигурки и пытался понять, какова природа этой магии. К сожалению, его дар был недостаточно хорош для подобной задачи. "Оникс", - мысленно позвал Дигнар, и справа донёсся еле слышный отклик:
- Да, хамир.
"Ты знаешь, что это за магия?"
- Я не совсем уверен...
Оникс замолчал. Сначала Дигнар не понял почему, и вдруг обнаружил, что прямо перед ним стоит жрица Летуника.
- Изгони посторонние мысли, наречённый. Сейчас есть только ты и она.
Затянутая в перчатку рука указала куда-то в бок. Дигнар послушно повернул голову и увидел невесту. Гедерика стояла шагах в пяти от стола. Хрупкую фигурку окутывало нежное, изумрудно-зелёное платье. Распущенные тёмные волосы подхвачены с боков золотыми заколками в виде распустившихся розовых бутонов. И больше никаких украшений. "Истинная ликанка", - ухмыльнулся про себя Дигнар и, гордо вскинув подбородок, подошёл к девушке. Жрица Летуника следовала за ним как привязанная. Прокрутив в голове всё, что известно о свадебном обряде ликанцев, наследник остановился на расстоянии вытянутой руки от невесты и с интересом взглянул ей в лицо. Гедерика смущённо покраснела, видимо не привыкла к откровенно прямолинейным взглядам, однако, вместо того, чтобы опустить голову, как ожидал Дигнар, посмотрела ему за спину. Тиратец решил, что таким образом она просит поддержки у кого-то из родственников, но тут большие карие глазищи полыхнули непониманием и ужасом.
"Это что ещё за шутки? - растерялся Дигнар. - Я думал, это меня она боится, как чумы, а есть кто-то ещё?" И вновь его мысли прервала Летуника.
- Сосредоточься, наречённый, - прошелестела она. - Обряд не может закончиться без твоего присутствия.
Наследник оторвал взгляд от лица Гедерики, взглянул на жрицу и едва заметно кивнул, показывая, что исполнен внимания. Летуника встала между женихом и невестой, не загораживая их друг от друга, и протянула им руки. Мысленно поморщившись, тиратец коснулся мягкого шёлка. Геда последовала его примеру, и жрица подвела молодых к столу.
Звон колокольчиков стал громче. От факелов на стенах вверх потянулись тонкие струйки пара, и зала наполнилась ароматами горных трав. Жрица качнула головой из стороны в сторону, взяла в руку крохотный розовый стаканчик и, жестом ярмарочного фокусника, выудила из складок просторного одеяния длинную кисточку.
- Вы выбрали друг друга, чтобы стоять под Солнцем вместе. Так пусть ваши мысли и помыслы станут едиными. - Летуника дважды взмахнула кистью, и на лбах жениха и невесты вспыхнули тонкие серебристые полоски.
"Ну вот, начало положено, - разглядывая светящуюся линию на лице Гедерики, кисло подумал Дигнар и покосился на многочисленные баночки и флакончики. - Скоро мы станем выглядеть как перепачкавшиеся в серебрянке дети. Отличный обряд, ничего не скажешь".
Следующие линии жрица нанесла под глазами брачующихся. Слова об единстве взглядов и прочем, Дигнар пропустил мимо ушей. Жрица к нему больше не приставала, и он вновь пустился в рассуждения, кто же из присутствующих так напугал Гедерику. "У малышки есть тайны", - честно признал наследник и едва сдержался, чтобы не покачать головой. До сего дня он воспринимал юную ликанку, как что-то пустое и неодушевлённое. Вещь, которую, забрав из Ликаны, он поставит на полку пылиться. Что для него Гедерика? Разменная монета в политической игре, мелкое препятствие на пути к долгожданному союзу. Дигнар ни разу не задумался о том, что будущая жена живой человек, со своими мыслями и амбициями. "И ведьма к тому же, - мрачно добавил он. - Вдруг она не захочет "пылиться на полке" до конца войны? И убрать её по-тихому может оказаться проблематично..."
Дигнар сфокусировал взгляд на невесте. Бледное, взволнованное личико Гедерики покрывали уже полтора десятка линий. Девчонка не смотрела на суженого, её напряжённый и решительный взгляд неотрывно следил за руками жрицы. "Чем же ты жила пятнадцать лет, дорогуша? - Наследник едва заметно вздрогнул, когда кисточка, ставшая вдруг холодной, коснулась шеи, и думы его приобрели другой характер. - А вдруг она опасна? Вдруг это не мы провели ликанцев, а они нас?.. Тьфу! Да что за бред? Или это ликанская магия на меня влияет? Скорее бы всё закончилось!" Дигнар постарался отогнать неприятные мысли и сосредоточиться на словах Летуники, но стенания об единстве с тем и сем раздражали, и, от нечего делать, тиратец решил подумать о чём-нибудь более приятном. Например о том, что по возвращению домой, его ждут балы, охоты, бои фантошей и куча других, милых сердцу развлечений. О тиратском свадебном обряде Дигнар тоже думал с теплотой. Обряд был коротким и пышным, а пир после него длился целую неделю, дабы новоиспечённая жена могла поближе познакомиться со всеми родственниками жениха и его друзьями, узнать, что они любят и чем дышат, то есть влиться в семейный, так сказать, коллектив, а, заодно, хорошенько повеселиться...
- Гедерика Сердана Аламика Терригорн ты более не принадлежишь себе. Отныне ты главная часть в жизни твоего мужа!
Чересчур громкий голос жрицы показал Дигнару, что обряд вот-вот подойдёт к концу, и он, наконец, выплыл из омута сладких мыслей. И как раз вовремя. Жрица развернулась к нему и с нажимом произнесла:
- Дигнар Валеган Карон Дестената ты более не принадлежишь себе. Отныне ты главная часть жизни твоей жены!
Наследник молча кивнул, как требовал от него ликанский обряд, открыл шкатулку, которую всё это время сжимал в правой руке, и извлёк на свет семейную реликвию - широкую золотую цепь с огромным, единственным в своём роде сапфиром. Камень, чистый и почти прозрачный, походил на огромную застывшую каплю морской воды. Накануне отъезда в Ликану, Дигнар долго спорил с отцом, не желая дарить свадебное украшение матери низкородной ведьме, но Селнир Дестаната был непреклонен. Он настоял на том, чтобы обряд прошёл, как положено, без сучка и задоринки. "Только прикрывая ложь достоверной правдой можно добиться своего, сын мой!"
"Будем надеяться, что ты прав, папа, - пробурчал про себя Дигнар и повесил цепь на шею юной ликанской магичке. - Лично у меня эта женитьба с самого начала вызывала лишь стойкое отвращение! И если бы не наша сделка... Но Оникс того стоит". Он вспомнил, как мило смущается его эльф, как глупо и забавно он выглядел утром с розовыми бантиками на голове, и невольно улыбнулся. Следуя обряду, он протянул руку Гедерике и, мысленно скривился, увидев, как она побледнела. Дигнару даже показалось, что сейчас девчонка громко всхлипнет и разревётся, но Геда справилась с собой и, чуть помешкав, вложила хрупкую ладошку в его сильную и широкую руку. Серебряные полоски вспыхнули и исчезли. Жрица уселась на пол между новобрачными, скрестила руки на груди склонила голову на грудь, показывая, что церемония окончена, и Цветочная зала тотчас взорвалась приветственными криками. Из распахнувшихся дверей потянулась цепочка официантов с подносами, полными хрустальных бокалов с игристым вином. Звон колокольчиков превратился в лёгкую музыку.
Толпа пришла в движение: и тиратцам, и ликанцам не терпелось поздравить молодых. И Дигнар пожалел, что взял с собой только двоих фантошей. "Нельзя создавать подобное искушение, - ворчливо подумал он, дёргая за нити связи. - Прирезать меня в давке и ввергнуть Тират в хаос престолонаследной войны - для многих слишком заманчивая перспектива". Он мило улыбнулся Гедерике, краем уха выслушал короткие поздравления от Миганаша и Морики и нетерпеливо взглянул на приближающихся фантошей. Лишь когда Пепел и Оникс привычно встали у него за спиной, наследник немного расслабился. И тут же почувствовал боль в руке. Дигнар с недоумением взглянул на Гедерику: девчонка отчаянно стискивала его пальцы. "Опять? - искренне возмутился тиратец. - Да что же, гром и молния, происходит? Кто же вызывает у тебя такой ужас, ведьма?" Он скользнул взглядом по её губам, растянутым в резиновой улыбке, по бледным щекам с крупными пятнами румянца, по карим глазам, то и дело мечущимся куда-то в сторону. Гедерика, как и Дигнар, не вслушивалась в поздравления, её разум занимало что-то более важное. И это что-то, а точнее кто-то находился позади наследника.
Повернуться повода не было, и Дигнару оставалось одно - умирать от любопытства. А терпением он не отличался никогда. Нервничая и цедя слова через плотно сомкнутые губы, он что-то ответил на поздравления старейшин, кивнул Шаниру и его отцу, Ланигору Саттолу, и на этом терпение кончилось. Дигнар громко кашлянул, чуть наклонился и обратился к жрице Солнца:
- Знаете, госпожа Летуника, я честно верю, что все в этой зале желают нам счастья, но выслушивать всех и каждого - увольте. Для меня гораздо важнее понять, на ком я женился, так что, пора перейти к ритуальной прогулке.
Жрица дёрнулась так, будто тиратец дал ей пинка. Несмотря на занавешенное тканью лицо, Дигнар готов был поклясться, что её глаза сейчас мечут молнии, а губы шепчут слова проклятий. Но его это не волновало. Воспользовавшись замешательством Летуники, он наконец изловчился и проследил за взглядом Гедерики. И то, что он увидел, озадачивало. Ликанская ведьма боялась... Оникса. "Что за бред? Она не может помнить его. Или может? Что за тварь ты мне подсунул, папа?"
Тем временем жрица поднялась на ноги, кончиками пальцев коснулась плеч новобрачных и неожиданно низким, грудным голосом проговорила:
- Духовное единение связывает нас крепче телесного. Пусть беседа начнётся. И помните: только шагая навстречу друг другу, вы достигнете понимания!
- Спасибо, - зачем-то брякнул Дигнар и потащил Гедерику к дверям.
Следом неслись фантоши и Тель. Выскочив в коридор, наследник огляделся, выбирая направление, и, воспользовавшись остановкой, эльфийка заступила ему дорогу:
- Вы ведёте себя неподобающе!
- Правда? - Дигнар надменно оскалился. - Ну, извините. Я в местных обычаях не силён. По мне, женился, значит женился. И влезать в отношения супругов....
- Вы станете супругами только после тиратского обряда!
- После него мы нырнём в койку, а супругами мы являемся уже сейчас! - нагло заявил наследник и обернулся к Пеплу: - Как нам попасть в сад?
- Прямо и налево. Я покажу.
Фантош поклонился и быстро зашагал вперёд. Дигнар решительно отодвинул эльфийку с дороги и последовал за Пеплом, насмешливо бросив на ходу:
- Если Вы оскорбились, сударыня, можете с нами не ходить. Мы и сами справимся, правда, Геда?
Девушка вздрогнула и, словно очнувшись, попыталась вырвать руку из цепкой хватки тиратца.
- Ну, в чём дело? - Дигнар остановился и с досадой взглянул на жену. - Что ты мечешься, как рыба на мели? Я вроде не кусаюсь.
- Мне больно.
- Так не дёргайся!
Геда переступила с ноги на ногу, покосилась на эльфа (что не укрылось от Дигнара) и умоляюще взглянула на няню. Тель хотела что-то сказать, но передумала, и тогда Гедерика не выдержала. Вскинув голову, она ткнула указательным пальцем в грудь тиратца и, задыхаясь от гнева, прошипела:
- Не смей командовать! Мы на равных! Ты мой муж, а не хозяин! Заруби себе это на носу!
Дигнар не ожидал подобного тона от тихой сопливой девчонки. От неожиданности он разжал пальцы и уставился на Гедерику так, словно у неё выросла вдруг вторая голова.
- Ты... - начал было наследник, но девушка не стала его слушать.
- Видеть тебя не желаю! - выпалила она и, в бешенстве топнув тогой, бросилась прочь.