Плотные шторы на окнах отрезали дорогу лучам заходящего солнца, и спальня, освещённая лишь всполохами умирающих в камине поленьев, пребывала в умиротворяющем полумраке. Развалившись на подушках, Дигнар смотрел на огонь и раз за разом подносил к губам бокал. Бершанское вино было выше всяких похвал. Оно холодило нёбо, нежно ласкало язык, наполняло душу спокойствием и уверенностью, которых Дигнар едва не лишился во время обеда с проклятущими будущими родственничками. "Не стоило показывать им Оникса, - мысленно скривился тиратец и тут же расплылся в желчной улыбке. - Но какие лица у них были! Думаю, папа полказны отдал бы, чтобы увидеть их собственными глазами. И всё-таки объясняться придётся. И с отцом, и с Кальсом. Да... Вот уж кто не преминет устроить скандал. Прям так и вижу, как он шипит и брызгает слюной из-под своего капюшона. - Дигнар глотнул вина и перевёл взгляд на пятерых фантошей, чёрными тенями замерших вдоль стены. - Зачем вообще эти колпаки? Что там скрывать-то? Хотя, в случае с Ониксом, понятно. И всё же... Как рассвирепела эльфийская шлюшка, когда увидела мальчишку! Сразу, небось, поняла, что за будущее уготовано её соплеменничкам. Пусть знает! Будущего не изменить".
Дигнар допил вино, отбросил бокал в сторону, не заботясь, окажется он на простынях или скатится на пол, и оскалился в довольной улыбке:
- Оникс.
Лёгкий шорох, смазанная тень, и фантош замер рядом с кроватью. Дигнар смерил собственность насмешливым взглядом, поманил пальцем, и, едва юноша наклонился, ловко сорвал с него головной убор. Заколки и кожаные шнурки полетели на пол, и золотисто-каштановая грива рассыпалась по плечам фантоша. Дигнар пьяно хихикнул, но, наткнувшись взглядом на кончики острых ушей, скривился.
- Если б не эльфячья кровь, цены бы тебе не было, - ворчливо пробормотал он и швырнул "колпак" в руки фантошу. - Кстати, - тёмные глаза тиратца сверкнули, - ты раньше встречал сородичей, Оникс?
- Нет.
- И как тебе нянька моей невесты?
- Красивая и... опасная.
- В самом деле? - оживился Дигнар. Он повозился, устраиваясь на подушках поудобнее, закинул ногу на ногу и с интересом взглянул на фантоша. - Мне показалось, что Тель прочно сидит под колпаком ликанцев.
Оникс помолчал, чуть сжав губы, и его тихий мелодичный голос зазвучал вновь.
- Тель слишком привязана к своей подопечной. Почти как... - юноша замолчал, подбирая слово, - как фантош.
- То есть, от неё стоит ждать неприятностей. - Дигнар почесал подбородок, обросший к вечеру жёсткой щетиной. - Что ж, я в этом и не сомневался. Есть предположения, что она предпримет?
- Пока никаких. Всё зависит от того, как пройдёт церемония.
Наследник сатрапа критически оглядел красавчика-фантоша и согласно качнул головой:
- Ты прав. Не стоит лишний раз дразнить этих уродов. Вот что. - Дигнар посмотрел в глаза Ониксу, и тот, угадав желание хамира, плавно опустился на колени. - Сегодня я остался доволен тобой. Очень доволен.
Юноша замер, почти не дыша. За такими словами обычно следовало поощрение, и он с нетерпением ждал, чем одарит его хамир. "Пожалуйста, ну, пожалуйста, пусть он отпустит меня, хоть ненадолго. Я задыхаюсь рядом с ним", - мысленно умолял он, сам не зная кого.
Увидев нетерпение в глазах фантоша, Дигнар расхохотался:
- Ах ты, маленький проказник. - Он протянул руку и щёлкнул Оникса по носу. - Вижу-вижу, как глазки загорелись. Ладно, не буду больше мучить. Возьмёшь из моего кошелька пять золотых, пойдёшь в город и найдёшь симпатичную шлюшку. И пусть она вопит от страсти на весь бордель!
Щёки эльфа залил яркий румянец, даже полумрак был не в состоянии его скрыть. Дигнар принял это за смущение и развеселился пуще прежнего.
- Ну и робкий ты, Оникс, как девка на первом свидании! Даже не верится, что пару часов назад ты заставил трепетать Совет Ликаны! Интересно, все эльфы такие или тебя Кальсом таким воспитал?
- Я не знаю, хамир, - пробормотал фантош и склонил голову.
- Ладно, не тушуйся. - Дигнар оборвал смех, протянул руку и милостиво потрепал юношу по плечу. - Иди уж, развлекайся.
Благодарно улыбнувшись, Оникс поднялся на ноги, быстрым шагом пересёк спальню и скрылся за дверью, а наследник сатрапа расслабленно прикрыл глаза и задумался. В отличие от остальных его фантошей, холодных и непробиваемых, как гранитные скалы, юноша-эльф был полон жизни. Благодаря связи, выстроенной на крови, Дигнар почти постоянно чувствовал исходящие от него эмоции. Тонкие струйки волнения, радости, тревоги, грусти. Но этого было мало. Дигнар хотел знать, о чём думает Оникс. Пару раз он даже наведывался в Геббинат и требовал от Кальсома обучить его мыслеречи, но угрюмый глава ордена, вечно утопающий в объятьях тёмного, словно ночь, балахона, отказывался. Дигнар и сам понимал, что дар у него слишком слаб, чтобы замахнуться на столь сложную науку, как мыслеречь, но идея покопаться в голове красавчика-фантоша казалась такой заманчивой. Необычность Оникса притягивала к себе, как магнит. Послушный, покорный одной лишь мысли хамира, старательно удерживающий непроницаемую маску на лице, он мог вдруг смутиться и покраснеть от пошлого словечка или благодарно улыбаться, получая заслуженную награду. "Странно... - лениво думал Дигнар. - Все знают, что обучение фантошей проходит строго, даже жестоко. Откуда же в нём это? Не мог же Кальсом подсунуть мне бракованный товар? Не мог. Не посмел бы".
Густые брови Дигнара сползли к переносице, а пальцы легли на тонкие золотые браслеты, перебирая, отыскивая тот, что крепче стальных оков удерживали Оникса возле его хамира. На секунду тиратцу захотелось отобрать у эльфёнка щедрый подарок и посмотреть, появится ли на его смазливой мордашке обида, просочатся ли раздражение и досада по призрачным нитям связи. "А ведь действительно, единственное, что я никогда не ощущал от него - ненависти и обиды. - Дигнар постучал ногтем по браслету Оникса и ухмыльнулся. - Кальсом, Кальсом, что же ты сделал с ним, чтобы заставить воспринимать служение, как данность. Эльфы, как один, чопорные гордецы. Скорее сдохнут, чем пресмыкаться будут. А тут... Конечно, по меркам эльфов, он мальчишка, но твои ищущие не грудничка выкрали. Это-то я точно знаю. И как же тебе удалось не сломать, а прогнуть, сделать мягким, как воск, и вылепить сильную и забавную куколку?.. А вот тебя, папуля, я отлично понимаю: расставаться с такой игрушкой жалко. Но слово есть слово! - Дигнар улыбнулся, как сытый кот, и погладил браслет эльфа. - Как только женюсь, наша сделка обретёт полную силу, и ты не сможешь пойти на попятную, даже если очень захочешь. А ты не захочешь, папа. Гордость не позволит".
Дигнар открыл глаза, вытянул руку и самодовольно уставился на золотые браслеты. Они походили друг на друга, как близнецы-братья: ровная гладкая поверхность, ни рун, ни имён, но для хамира разнились, как небо и земля. От каждого браслета исходила своя, ни с чем не сравнимая аура. Лис, коренастый и рыжеволосый, обожающий холодное оружие. Отличный клинок для него лучший подарок, а крик жертвы - слаще, чем стоны прекрасной девы. От его ауры веяло мертвым холодом Пустынных земель и спокойствием Тёмного океана. Пепел, высокий и широкоплечий, с тёмными, словно припорошенными золой волосами. Не признающий оружия, полагающийся только на магию. И не зря: силой дара он способен развеять в прах и кинжал, и сжимающую его руку. Змей, тихий и незаметный, точно сливающийся с окружающей обстановкой. Узкие глаза, тонкий с горбинкой нос, бледные, вечно поджатые губы. Хитрый, предельно внимательный, как кобра перед броском. Уникальный, нечеловеческий слух. Ему наплевать - оружие или магия, лишь бы хамир остался доволен. Для всех фантошей похвала - целительный бальзам, смысл их существования, но для Змея она важнее любых наград, и Дигнар не скупился на слова, зная, что лучшего шпиона не сыскать во всём Тирате.
Три браслета скользнули к ладони. Крепкие пальцы сжали оставшиеся два. Нырок и Оникс. Жемчужины его коллекции. Стройные, гибкие, юные, смертоносные. И умные. "Не зря Кальсом советовал держать их за советчиков. - Дигнар прикрыл глаза, задумчиво перекатывая браслеты пальцами. - Может, и зря я к нему не прислушался. Вон как Оникс ловко выкрутился, даже объяснять ничего не пришлось. Варит башка у него, варит. Ничего, вернёмся домой - разберусь. И к делу приставлю, чтобы мозги не засохли. - Он сложил руки на животе и усмехнулся. - Пусть в паре работают. Забавно на это посмотреть.."
Для Дигнара не было тайной, что Нырок ненавидит Оникса. До появления эльфа, мальчишка два года служил сыну сатрапа и был любимцем хамира. Нырок искренне гордился своим хамиром. Ещё бы, мало кому удавалось связать себя с двумя фантошами, а Дигнар приобрёл четверых. Сильный, властный, справедливый. И щедрый. Чего ещё можно желать для счастья фантошу? Нырок буквально молился на хамира и безмерно гордился, что тот выделяет его среди остальных... Но полгода назад появился Оникс. Приобретение наследником пятого фантоша стало само по себе уникальным событием, но то, что этот фантош оказался ещё и эльфом... Благодаря связи, Дигнар отлично знал, что чувствует Нырок, но утешить его не спешил. Очень уж интересно было, во что выльется безмолвное противостояние его игрушек. Но на деле интрига оказалась не такой уж занятной. Все косые взгляды, мимолётные тычки и приглушённое шипенье разбивались об равнодушную маску Оникса. Эльф словно не замечал ненависти Нырка. Он вообще казался отстранённым и безучастным. Особенно в первые недели пребывания во дворце. Изумительно красивая и лишённая эмоций марионетка. Ледышка, называл его про себя хамир. Но вскоре он убедился, что ошибался.
В тот день Дигнар вдрызг разругался с приятелем. Шанир Саттол, старший сын министра иностранных дел, был на редкость смешливым и бесшабашным молодым человеком, к тому же бабником, каких мало. Он готов был, не таясь, залезть под любую юбку, оказывающуюся в пределах видимости, и, при этом, умудрялся всегда оставаться безнаказанным. Дигнару порой казалось странным, что Шанир до сих пор коптит воздух, а не лежит в какой-нибудь канаве с перерезанным горлом, ведь на него точили зуб большинство придворных тиратского сатрапа. Впрочем, наследника не слишком волновал "послужной список" приятеля, он и сам был известным ходоком по женской части, однако, в отличие от Шанира, предпочитал избегать огласки - слишком хорошо впитались в его кровь слова отца: "Правитель обязан быть для подданных примером!" Конечно, в жизни Дигнара случались громкие романы, он влюблялся и терял голову, осыпая избранницу дорогими подарками и устраивая балы в её честь, но страсть быстро угасала, и романы как-то сами собой сходили на нет прежде, чем отец успевал выказать недовольство. Дигнар успокаивался и до появления очередной волнительной кандидатуры снисходительно наблюдал за своим веселящимся приятелем. Только наблюдал, ибо, по негласному правилу, ни один из друзей не вмешивался в любовные похождения другого. До того треклятого дня.
Миридо Гарадэл. Огненная грива рыжих волос, огромные, наивные зелёные глаза, полная грудь, осиная талия. Семнадцатилетняя дочь провинциального барона, представленная ко двору за какие-то там заслуги своего батюшки, сразила Дигнара наповал. Он уже предвкушал, как падут на пол ненужные одежды, как в порыве страсти сплетутся разгорячённые жадные тела и как, час за часом, день за днём, он будет учить невинное (а в том, что Миридо Гарадэл была невинной, Дигнар готов был поклясться на чём угодно) дитя премудростям плотских утех. Наследник промаялся рядом с отцом до конца церемонии, а едва был объявлен бал, ринулся на поиски пленительной красотки. И нашёл её в малой охотничьей гостиной. В объятьях Шанира. Ревность застлала глаза Дигнара. Он вскипел от ярости и, забыв о "негласном правиле", врезал приятелю кулаком в лицо. Шанир рухнул на пятую точку, покрутил головой, пощупал челюсть и... обрушил на наследника водопад отборной брани. Дигнар не остался в долгу, и разразилась позорная словесная перепалка. Наследник сатрапа и сын министра выстраивали столь витые речевые обороты, что, услышав их, грузчики с портового рынка завыли бы от тоски и подались в институт благородных девиц. Правда, восторгаться грызнёй было некому. Миридо проворно смылась из гостиной в первую же минуту ссоры, а замершие у стен фантоши слышали в своей жизни ещё и не то.
Эмоции били через край. Вскоре словесной дуэли приятелям показалось недостаточно и, вспомнив о своём положении при дворе, о титулах и высокородных родственниках, Дигнар и Шанир решили выяснить отношения так, как положено благородным господам - дуэлью фантошей.
Для наследника всё складывалось более чем удачно: он давно искал повод проверить Оникса в деле. И фантош не подкачал. Лёгкий и хрупкий на фоне мощного Гризли, любимца Шинара, он плавно уходил от ударов и точно бил в цель, пользуясь малейшей заминкой противника. А ведь задача перед ним стояла не из простых. Оникс отлично владел даром, но Дигнар потребовал, чтобы схватка была рукопашной.
Эльфёнок выиграл. Он вымотался, тяжело дышал, из-под колпака сочилась кровь, но победа осталась за ним. Шанир не поверил своим глазам, когда Гризли рухнул на мраморный пол, словно мешок с травой, и остался лежать, не подавая признаков жизни. Заворожено глядя на поверженного любимца, он молчал, а Дигнар на все тридцать два зуба улыбался Ониксу. Теперь он окончательно уверился, что потраченные деньги и договор с отцом стоили этого фантоша. Наследник заставил эльфа снять колпак, с любопытством оглядел его разбитую мордашку и цокнул языком:
- Отличная работа, Оникс.
- Спасибо, хамир. - Фантош церемонно поклонился, не сводя тёмных, холодных глаз с лица наследника.
Дигнар уже собирался объявить о награде победителю, но тут заговорил Шанир.
- Вот дрянь, - тихо и отчётливо произнёс он и запустил пальцы в свою густую русую шевелюру. - Эта нимфетка не стоила жизни Гризли.
- Он жив, - насмешливо заметил Дигнар. - Особых повреждений нет, крови тоже немного. Лекарь поставит его на ноги за пару дней.
- Ну, уж нет. - Шанир поднялся на ноги и с нескрываемой завистью посмотрел на Оникса. - Пусть Кальсом забирает его обратно. Я тоже хочу эльфа!
- Это вряд ли. Эльф у ордена в единственном экземпляре. И он мой!
- Вот непруха, - расстроено пробормотал Шанир и повернулся к другу. - Тогда я требую компенсации!
- За что? Поединок есть поединок.
- Я понёс убытки.
- И?
- Она должна заплатить!
- Миридо? - Дигнар откинул голову и расхохотался. - Да у неё приданное меньше, чем стоит твой Гризли!
Но Шанир не разделял веселья приятеля.
- Плевать на деньги! - упрямо заявил он и сжал губы в тонкую линию. - Эта похотливая дрянь рассорила нас, Диги. Из-за неё мы едва не перегрызли друг другу глотки.
- Ты преувеличиваешь, Шан.
- Я хочу, чтобы твой эльф прикончил её!
Бросив короткий взгляд на эльфа, Дигнар поудобнее устроился в кресле, закинул ногу на подлокотник и насмешливо взглянул на приятеля:
- А почему Оникс? У тебя остался Ключ. Отправь на охоту его.
- Вот ещё! Пусть девчонкой займётся лучший из лучших, - с капризной ноткой заявил Шанир, и Дигнар расхохотался пуще прежнего:
- И чего в тебе бабы находят? Ты ж сам недалеко от них ушёл.
Русоволосый обиженно скривился, по-детски топнул ногой и отвернулся.
- Ну, хорошо, - смягчился Дигнар. - Оникс, так Оникс. Слышал, малыш? Миридо твоя. Избавься по-тихому, а потом отправляйся в город и сними себе шлюху на ночь. Заслужил.
И тут произошло невероятное. Непроницаемая маска дрогнула, и щёки эльфа окрасились алым румянцем. Глаза Дигнара округлились от удивления: от своей "ледышки" он ожидал чего угодно, но не смущения. Зато Шанир моментально сообразил, в чём дело. Он шагнул к приятелю, хлопнул его по плечу и ехидно хихикнул:
- А твой грозный боец оказывается девственник. Прелесть какая! Как же ты не озаботился сим вопросом, Диги? Мальчик-то уже большой.
"Да... - рассеяно подумал наследник. - Фантош-девственник, это что-то новенькое". Но вслух озвучивать свою мысль не стал. Вместо этого взглянул на стоящих у стены игрушек.
- Пепел, пойдёшь вместе с Ониксом. Поддержишь его, если что.
Дигнар действительно был доволен мальчишкой, и обижать его не хотелось. Поэтому, он терпеливо дождался, пока Оникс и Пепел покинут малую охотничью гостиную, и только после этого рассмеялся. "Жизнь интересная штука. И с появлением эльфёнка она, кажется, стала ещё интереснее"...
С этого дня Дигнар, казалось, задался целью согнать равнодушие с лица Оникса, и, когда ему это удавалось, чувствовал себя триумфатором...
Тихо скрипнула дверь комнаты, отведённой игрушкам наследника, и в спальню вошёл эльф. Сморгнув воспоминания, Дигнар открыл глаза и ухмыльнулся: в простом тёмно-зелёном костюме, с беретом, прикрывающим острые ушки, фантош выглядел совсем мальчишкой, лет шестнадцати, не больше. "Какой-то красотке сегодня повезёт", - хохотнул про себя наследник и мысленно скомандовал:
- Иди уже, Оникс, ночь не резиновая.
Фантош резко поклонился и поспешил прочь, а Дигнар повернулся к Нырку. Почему-то не хотелось использовать связь, хотелось, чтобы тишину спальни заполнили звуки, и он негромко приказал:
- Вина...
Покинуть дом Совета оказалось проще простого. Слабенькое заклинание отвода глаз сработало идеально, и никто из встретившихся в коридорах ликанцев и тиратцев не обратил внимания на скромного юношу, спешно направляющегося к парадному выходу. Оникс почти бежал, его не интересовали ни люди, ни строгие интерьеры. Он отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха. Стрелой пролетев мимо великанов-стражников, эльф сбежал по ступеням крыльца, остановился и глубоко вздохнул. Холод сумерек приятно обжёг ноздри, пробрался в грудь, заполонил лёгкие, и бешено бьющееся сердце успокоилось, забилось ровно и громко, точно говоря своему владельцу: "Всё в порядке, мы вырвались, мы ненадолго свободны". Оникс грустно улыбнулся и поднял голову: ночь, как заботливая мать, ласково и нежно окутывала город мглой. Бледно жёлтая, скособоченная луна замерла в ожидании своих подруг-звёзд, но те не торопились проявляться, прячась за серо-чёрным покрывалом тьмы и среди рваных белёсых клочков, бывших днём облаками.
Оникс любил ночь. Если бы ему было позволено, он мог простоять на площади до рассвета, прислушиваясь к ленивым звукам города и позволяя прохладному ветру разгуливать в складках одежды. Возможность побыть наедине с самим собой - бесценная и невыносимо желанная награда, которой он не удостоится никогда. Дигнар просто не додумается отпустить его побродить. "Шлюхи, пьянки в кабаках, покупка одежды и оружия - на большее фантазии наследника не хватает". Оникс ещё раз глубоко вздохнул, перевёл взгляд на темнеющие впереди дома и неторопливо зашагал к ним - он уже отдышался, а, значит, минуты, выцарапанные для личного пользования, закончились.
- Пора выполнять приказ, - проворчал эльф и, свернув на первую попавшуюся улицу, завертел головой, отыскивая нужную вывеску.
Идти пришлось долго. В отличие от тиратцев, ликанцы преподносили себя пуританами, и увеселительные заведения своей столицы держали на окраине, маскируя серыми, безликими фасадами и неприметными вывесками. Ни полуголых девиц в стеклянных витринах, ни ярких фонарей над крыльцом, ни смеха и крика зазывал. Тёмные коляски с угрюмыми кучерами на облучках, непорочная тишина улиц, нарушаемая лишь редким фырканьем скучающих лошадей. Бершанские бордели уже на подходе призывали задуматься об аморальном поведении и, пока не поздно, вернуться домой. "Какое ханжество! - зло ухмыльнулся фантош. - И как самим не противно?" Вот уже четверть часа он стоял под фонарём и скептически рассматривал подрагивающую от ветра вывеску, на которой "красовалась" субтильная девица с чепцом на голове и зонтом в руках. Эльф честно попытался понять, что в грубо намалёванном изображении должно олицетворять похоть или, на худой конец, желание, но сдался. Старательно преодолевая отвращение к самому себе и мысленно желая Дигнару долгих лет в бершанском борделе, он поднялся по тёмным каменным ступеням, толкнул входную дверь и вошёл в просторный, круглый холл. В уши ударил многоголосый шум, глаза заслезились от яркого света. Оникс моргнул и недоумённо огляделся по сторонам: он не ожидал, что здесь будет столько людей. Словно в насмешку над показной целомудренностью Бершана, по холлу и гостиной, виднеющейся сквозь широкую открытую арку в стене и выдержанной в вызывающе броских красно-золотых тонах, дефилировали десятки полуобнаженных девиц. Они громко переговаривались, хихикали и стреляли глазами в сторону гостей. На кушетках и мягких низких диванах, хаотично расставленных по всему помещению, непринуждённо сидели мужчины всех возрастов: некоторые пили вино, другие обнимали выбранных на ночь подруг, третьи играли в карты. Рядом с огромным, жарко растопленным камином белокурая девушка в лёгком полупрозрачном платье задумчиво перебирала струны арфы. Музыки Оникс не услышал, её заглушали голоса и смех, правда, сожалеть об этом фантош не собирался. "Наверняка что-нибудь вульгарно-слезливое", - решил он и посмотрел в глубину холла, где под прикрытием вуалевых занавесей таилась лестница, ведущая на верхний этаж.
- Добрый вечер, юноша.
Оникс повернул голову и равнодушно взглянул на высокую улыбчивую женщину в узком шёлковом платье. Она была явно не молода, о чём свидетельствовали тонкие росчерки морщин вокруг больших выразительных глаз, но удивительно пропорциональная и подтянутая фигура могли дать сто очков вперёд любой юной прелестнице. "Наверное, в молодости она была бесподобно красива", - отстранённо подумал эльф и заставил себя улыбнуться:
- Здравствуйте, мадам...
- Астара Мегон. - Тёплая ладонь легла на плечо фантоша, а выразительные глаза одарили участием и пониманием, - Вижу, Вы впервые в подобном заведении.
- Да, - кивнул Оникс. Спорить и доказывать что-либо у него не было ни малейшего желания.
- Тогда я возьму на себя смелость помочь Вам. Надеюсь, Вы не стеснены в средствах?
Эльф молча выудил из кармана золотой и небрежно повертел его в руках.
- Замечательно!
Астара подняла руку, щёлкнула пальцами, и рядом с Ониксом точно из-под земли возникла невысокая миловидная брюнетка в тёмно-синем атласном платье, низкий вырез которого позволял без помех лицезреть аппетитную высокую грудь.
- Моё имя Нимата, я буду счастлива скрасить Ваше одиночество, господин, - интимно низким голосом проворковала брюнетка и присела в реверансе, дабы гость сумел по достоинству оценить её прелести.
Кожей ощущая любопытные взгляды гостей и куртизанок, Оникс покладисто осмотрел "предложенное угощение", молча кивнул и уронил золотой в быстро подставленную ладонь Астары. Небрежный жест несказанно обрадовал Нимату. Глаза её алчно блеснули, губы разъехались в широкой улыбке, демонстрируя белоснежные ровные зубы, а цепкие жадные пальцы намертво вцепились в запястье гостя.
- Идёмте же, мой герой! - Фантош едва ощутимо вздрогнул, и куртизанка успокаивающе погладила его по щеке: - Не тревожься, милый, я всё понимаю. Обещаю, твой первый раз станет лучшим событием в твоей жизни!
С этими словами Нимата потащила Оникса к лестнице. На втором этаже царили безмолвие и полумрак. Длинный коридор с многочисленными дверями ломался и разветвлялся, точно лабиринт. Мягкий толстый ковёр под ногами заглушал шаги, а голоса и смех, едва доносившиеся из холла и гостиной, походили на шуршание дождя за окном. Нимата то и дело оборачивалась и одаривала спутника многообещающей улыбкой, но Оникс не потрудился улыбнуться в ответ. Он с трудом справлялся с кипящим внутри раздражением. Фантошу хотелось, чтобы весь этот цирк закончился как можно скорее, а, лучше немедленно и сейчас.
Наконец куртизанка остановилась возле очередной двери, едва ли отличимой от остальных, игриво подмигнула юноше и нажала на латунную ручку. Оникс позволил втащить себя в комнату, где единственной мебелью была огромная овальная кровать, но стоило Нимате захлопнуть дверь, маска безразличия слетела с его лица, словно сорванная ураганным порывом ветра. Эльф выдернул руку из цепкой хватки человечки, отступил, и глаза его полыхнули яростью.
Куртизанку подобные перемены не смутили. Гордо вздёрнув подбородок, она положила руки на талию и слегка повела бёдрами:
- А ты горячий мальчик. И не настолько невинен, как решила Астара. Что ж, так даже интереснее. Как ты любишь делать это, красавчик?
- Быстро и громко! - сквозь зубы выплюнул фантош.
Нимата не успела и глазом моргнуть, как оказалась на кровати.
- Как ты это сделал?
Вместо ответа, Оникс сорвал с головы берет.
- Эльф? - Глаза куртизанки стали круглыми от удивления. - Эльф в борделе? Как такое...
- Заткнись! - перебил её фантош и, приподнявшись, безжалостно рванул атласное платье. - Я очень сердитый эльф. И я очень спешу!
- Да не вопрос. - И Нимата счастливо улыбнулась, представляя, как лопнут от злости товарки, когда узнают, что она переспала с эльфом...
Тонкие пальцы невесомо коснулись пламени. Боль охватила руку, растеклась по запястью к локтю, но Оникс даже не поморщился. Орден научил его отстраняться от боли, а ведь она, как верили люди и нелюди, показатель того, что ты жив. "Всё верно. Я мёртв уже пятнадцать лет", - отстранённо подумал фантош и отвернулся. Нимата давно уснула и проснётся теперь на рассвете. Надежды её не оправдаются: в памяти останется лишь юный и скромный человеческий мальчик, впервые наведавшийся в непотребный дом. Робкий и наивный, с лёгким испугом постигающий азы чувственных удовольствий. Губы эльфа скривила горькая усмешка.
- А ведь когда-то я и был таким. Пусть не человеком, но сути это не меняет.
Оникс поджал ноги, обхватил их руками и прижался щекой к коленям. Не потрудившись одеться, он вот уже несколько часов сидел на широком деревянном подоконнике и рассеянным взглядом смотрел в окно. Одиночество эльфа скрашивала тонкая восковая свеча. Оникс пристроил её перед собой и время от времени неосознанно тянулся к горячему оранжевому цветку, поглаживая его покрасневшими, опалёнными пальцами. Но обжигающему кожу огню не под силу было растопить мрачную стужу, намертво сковавшую сердце фантоша...
Их было шестеро. Глупых, юных, верящих в светлое будущее.
- Таар... Лине... Каен... Дале... Саан...Шуам... - прерывисто выдохнул Оникс, прикрыл глаза, и между изящно очерченных бровей пролегла уродливая складка. - Они убили всех нас...
Голос эльфа болезненно дрогнул и сорвался. В разум ворвался звонкий мальчишеский смех, замелькали знакомые лица, счастливые и беззаботные. Но Оникс не обманывался. Он знал, что если позволит себе вспоминать дальше, на смену улыбкам придут оскалы. Оскалы мертвецов. И душевная мука навылет пробьёт ледяной панцирь, и вот тогда станет по-настоящему больно. Как тогда, когда один за другим умирали друзья.
Оникс резко вскинул голову и посмотрел на кровать. В темноте очертания спящей куртизанки едва угадывались, а тихое ровное дыхание мог уловить разве что чуткий слух эльфа. И он слышал, более того, словно голодный вампир, он ощущал саму жизнь, пульсирующую в венах, трепещущую в сердце. Беспомощное, беззащитное человеческое тело, которое так легко уничтожить. Оникс развернулся, опустил ноги на гладкий выбеленный пол и подался вперёд.
- Ненавижу. Ваши души точно в навозе вымазаны. От вас смердит!
Собственные слова заставили эльфа вздрогнуть.
- Как глупо... - Он с силой дёрнул себя за волосы. - Совсем раскис. Как девчонка! Не хватало ещё, чтобы Дигнар почуял неладное. Мало мне с ним проблем.
Оникс вернулся на подоконник, поджал ноги и рассеяно уставился в окно. Лицо его разгладилось, вновь став отстранённо безмятежным, а рука машинально потянулась к свече. "Нельзя срываться. Я знал, что придётся ждать. И не день, и не два - годы. Иначе не стоило начинать. Но как же мерзко быть рядом с ним. С ними.... Хотя, чем я теперь лучше них? - Фантош накрыл пламя ладонью, и в комнате стало темно. - Острые уши, тонкая кость - всё, что осталось от эльфа. Остальное - человеческая гниль. Пусть! Всё равно кроме мести у меня ничего не осталось. Пусть... Терпеть и ждать, ждать и терпеть, терпеть и ждать".
Обожженные пальцы скользнули по мутному стеклу, оставляя неровные влажные линии. Оникс безразлично взглянул на них, поморщился и толкнул ставень. Ночная прохлада мгновенно оплела тело, запуталась в длинных волосах, помогая остыть, прогнать ненужные тягостные мысли. В груди разлилось долгожданное спокойствие, умиротворённый взгляд заскользил по цепочкам и сгусткам звёзд. До рассвета оставалось несколько часов, и растрачивать их на сомнения и злость не имело смысла - передышка нужна была Ониксу как воздух.
Созерцание. Неотъемлемая часть жизни любого эльфа. Время, когда душа отдыхает, мысли обретают чёткость и ясность, а тело подстраивается под Песню мира. Конечно, созерцать, сидя на мёртвой древесине и вдыхая ароматы города, для его бывших сородичей показалось бы дикостью, почти святотатством, но Оникс давно привык довольствоваться малым. "Да и какой из меня эльф, - устало подумал он и подмигнул жёлтоглазой луне. - Одно недоразумение". Его мысли и действия явно расходились друг с другом, но фантош не стал заморачиваться. В конце концов, подумать об этом можно было и позже, а вот насладиться созерцанием... Эльф почти что с любовью оглядел улицу. В подрагивающем свете фонарей булыжная мостовая походила на тёмную полноводную реку, прижавшиеся друг к другу дома - на высокий скалистый берег, а сонные экипажи - на попавшие в штиль корабли.
- Блаженство.
И тут Оникс заметил в конце улицы тёмную, закутанную в плащ фигуру. В одно мгновение фантош подобрался. Лицо исказил хищный оскал, глаза вспыхнули раздражением и ехидством.
- Вот так сюрприз, - прошептал он, забыв, что минуту назад помышлял лишь о покое и созерцании. - Неужто в добродетельной Ликане затевается постыдный заговор? Любопытно.
Фантош бесшумно спрыгнул с окна и заметался по комнате, отыскивая одежду. Поспешно облачившись в костюм, он скрутил волосы в хвост, натянул на голову берет и сунул руку в карман. На прикроватную тумбочку легли три золотые монеты - плата за плотское удовольствие. Подумав, эльф добавил к ним ещё одну - лично для Ниматы, а потом скользнул к окну и, перемахнув через подоконник, растворился в ночном городе.