В огромной гостиной принца Камии царил свет и яркие краски. Изящные диваны и кресла пламенели оранжево-красным шёлком, занавески лились с карнизов расплавленным золотом, а белые стены искрились снежными склонами. Закатные лучи врывались в распахнутые окна и, отражаясь в вазах из цельного куска горного хрусталя, разбегались по комнате прихотливым узором, создавая ощущение сияющей клетки.
Артём плюхнулся в кресло возле круглого, низкого столика, на который чья-то заботливая рука выставила серебряные кубки и кувшин с тонким горлышком, и небрежно махнул Бастиару:
- Спасибо, мой принц, - учтиво поклонился Бастиар и уселся в кресло.
Артём взял кубок и, сделав глоток вина, задумчиво произнёс:
- Поверь, Басти, я очень стараюсь быть логичным и последовательным, но у меня ничего не получается... Дима не желает вести себя, как положено, и я теряюсь... Скажи, Басти, что я делаю не так?
Граф внимательно посмотрел на принца: Артём выглядел совершенно нормальным и готов был слушать его.
- Позвольте уточнить, Ваше величество, чего вы хотите добиться, и я постараюсь дать Вам дельный совет.
Лицо Артёма стало грустным и несчастным. Он тяжело вздохнул, поднёс к губам бокал и, выпив его до дна, пожал плечами:
- Не знаю, Басти. Наверное, я должен объяснить Диме, что он не прав.
Принц умолк, нервно покусывая губу, и граф рискнул спросить:
- И в чём же, по-вашему, он не прав?
- В том, что заставил убить магистра - раз, - загнув палец, начал Артём, - в том что бросил меня - два, в том, что не желает признать моего любимого учителя величайшим из магов - три! И ещё, - он по-детски надул губы, - Дима плохо ведёт себя! Он дерзит и всё время спорит со мной!
Бастиар внутренне сжался, всем сердцем чувствуя, что разговор о Дмитрии самый опасный из всех, что он вёл когда-либо. Одно неверное слово, и он мгновенно составит компанию Кристеру. Стараясь не выдать волнения и страха, граф стиснул кубок и, промочив горло вином, уверенно произнёс:
- Но в Аргуле Дмитрий признал, что совершил ошибку, убив великого Олефира, и готов был склонить голову перед его величием.
- Врёт! - отрезал Артём и налил себе вина. - Он готов сделать что угодно, лишь бы я был счастлив! Только это неправильно! Дима по-прежнему уверен в том, что смерть моего великого отца не такая уж большая потеря для Вселенной! А мне надо, чтобы он искренне сожалел о своём проступке! Чтобы страдал по великому магистру так же, как страдаю я!
На глазах принца выступили слёзы, и Бастиар испугался, что тот сейчас зарыдает, впадёт в истерику, но, к счастью, ошибся. Артём промокнул глаза батистовым платком и потребовал:
- Ты сейчас же придумаешь, как это сделать, Бастиар! Олефир очень высоко ценил тебя, и ты должен оправдать его доверие!
Строгий взгляд шоколадных глаз проник в самую душу каруйского графа и, казалось, вывернул её наизнанку.
- Я постараюсь, Ваше величество, - охрипшим от волнения голосом произнёс Бастиар, откашлялся, пригубил вина и решительно начал: - Мой совет может показаться Вам не совсем логичным и, возможно, неприятным, но, в память о великом Олефире, я обязан заботиться о Вас, и, если так можно выразиться, наставлять на путь истинный...
- Ближе к делу, граф! - перебил его принц. - Мне не терпится услышать, что ты там придумал, а уж решение я буду принимать самостоятельно.
- Конечно, Ваше величество, - поспешил согласиться граф. - Так вот, Дмитрий ничего не помнит о своей прежней жизни, и, может быть, именно это мешает ему проникнуться любовью и почитанием к Вашему великому отцу.
- Предлагаешь вернуть ему память? - грозно осведомился Артём, но внезапно сник и чуть не плача добавил: - Но как? Я...
Он запнулся и нервно сглотнул: признаваться в бессилии перед неизвестным существом, лишившим их с Димой памяти и магии, не хотелось до зубовного скрежета. И принц Камии, гордо вскинув голову, заявил:
- Дима должен проснуться сам! Я же проснулся сам - теперь его очередь! Пусть вертится, как хочет - я пальцем не шевельну, чтобы помочь ему. - Артём упрямо сжал губы и недовольно уставился на Бастиара: - Ты дал мне плохой совет! Придумай что-нибудь поумнее!
- Как изволите, Ваше величество. - Граф склонил голову и задумался.
- Ну и что ты молчишь? - спустя минуту осведомился принц Камии. - Или мысли в твоей умной голове разом ушли в отпуск?
- Дело в том, принц, что Вы не совсем правы...
- Что?! - взвился Артём. Он взлетел с кресла и хищным зверем навис над Бастиаром. - Смеешь перечить мне? От Димы наглости нахватался? Только имей в виду, Басти: Дима мне больше, чем брат, и я скорее сам лишусь жизни, чем позволю себе убить его! А вот ты...
Артём осёкся и замер с открытым ртом: смысл фразы, которую он только что произнёс, привёл его в замешательство. Бастиар с изумлением смотрел на повелителя и не верил глазам. Грозный и жестокий принц Камии выглядел запутавшимся мальчишкой, который вслух признался в своих заблуждениях и удивлён этим до крайности.
- Да! - Принц Камии выпрямился, потряс кулаком, словно угрожая кому-то, и заорал в потолок: - Ты не заставишь меня убить его! Он мой единственный друг, а ты - сволочь! Я разбужу Смерть, и, кем бы ты ни был, ты узнаешь его мощь и гнев! Скотина!
Испуганно сжавшись, Бастиар проследил за взглядом принца, словно надеясь увидеть его невидимого врага, но, кроме замысловатой лепнины, на потолке ничего не было. И слава Олефиру! Ибо встречаться с могущественным существом, посмевшим поднять руку на таких магов, как Дмитрий и Артём, решительно не хотелось.
Тем временем Артём глубоко вздохнул, опустился в кресло и благосклонно улыбнулся графу:
- Спасибо за мудрый совет, Басти. Пусть ты всего лишь озвучил его, но от этого он не потерял привлекательности. И Маша боялась совершено зря. Её я тоже не хочу убивать. У моего брата должна быть собственная игрушка, а девочка как нельзя лучше подходит на эту роль! Можешь идти домой, советник, да не забудь, хоть мой любимый магистр мёртв, ты должен продолжать делать то, что делал. Потом мы поговорим об этом подробнее, а сейчас у меня другие заботы. Пока, Басти!
- До свидания, Ваше величество, - ошарашено проговорил граф, огляделся и обнаружил, что сидит в своей спальне, в любимом кресле у окна, из которого открывался прекрасный вид на Каруйскую долину.
Граф машинально взял с подоконника золотой колокольчик и позвонил. Почти сразу в дверях возникла горничная. С удивлением взглянув на неизвестно как попавшего в спальню графа, она молча поклонилась:
- Что угодно Вашему сиятельству?
- Приготовь мне ванну, Лиана, и разбери постель. Я смертельно устал, - тихо вымолвил граф и потёр лоб: он вдруг засомневался, в том, что поступил правильно, выполнив просьбу Маруси.
Холодный утренний туман стелился по сонной траве, прятался в корнях могучих сосен и елей и тихо умирал, оседая на землю живительной росой. Скромные лесные цветы, скинув дремоту, приподняли нежные венчики; тихо зазвенели листья осины и длинные иглы сосен, разбуженные шаловливым ветерком. В первых полосах света закружилась, зажужжала неугомонная мошкара.
Тихо застонав, Дима открыл глаза и уставился на пушистую еловую лапу, почти касающуюся лица. Голова болела нещадно: казалось, сотни крохотных, озлобленных червячков задались целью просверлить дыры в черепе мага. Разум, окутанный мутной колдовской дымкой, отказывался воспринимать действительность. Откуда-то издалека донеслось звонкое пение птиц, ноздри затрепетали, уловив душистые запахи хвои, смолы и мёда, и Дима сообразил, что находится в лесу. Он отвёл еловую лапу в сторону и поднялся. Боль понемногу стихала, но уходить совсем не желала, мешая магу сосредоточиться и подумать о чём-то очень важном. Закинув голову, Дима заворожено смотрел, как качаются зелёные вершины, будто щекоча бело-голубое небо, как проносятся над ними тёмные стрелы птиц, как неспешно плывут корабли-облака.
Белое солнце только пустилось в путь по небосклону, его лучи, сонные и неокрепшие, лениво скользили по кронам деревьев, и величественные сосны и стройные ели снисходительно принимали их тёплые ласки.
Дмитрий вдохнул полной грудью - утро было безмятежно прекрасным. Оно дарило магу умиротворение, покой и свободу - вокруг не было ни стен, ни людей.
Улыбнувшись, Дима отряхнул плащ и зашагал вперёд, с интересом глядя по сторонам. Точно добравшийся до оазиса путник, он впитывал в себя красоту и безмятежность леса, и улыбка на губах становилась шире и счастливее. Дима не задумывался, куда идёт и зачем. Ноги сами несли его по тонкому моховому ковру, устилающему хвойный лес.
Неожиданно к чарующим звукам утра добавилось громкое отрывистое хлюпанье. Сначала Дима не обращал на него внимания, но хлюпанье переросло в жалобный вой, и он занервничал. Кто-то посмел испортить его сказочно прекрасную прогулку, и, яростно сжав кулаки, маг понёсся к источнику раздражения. Ловко лавируя между деревьями, он бежал и бежал, пока не оказался возле плотных зарослей орешника: на траве, в тени тёмно-зелёных листьев сидели два мальчика, похожие друг на друга, как две капли воды. Тёмные волосы, пухлые губы, тёмно-серые глаза. И пижамы на них были одинаковые - синие, с золотистыми кармашками на груди. Близнецы сидели в обнимку, жалобно скулили, подвывали и дружно хлюпали красными носами.
Дмитрий остановился и с неприязнью воззрился на детей. Ему не хотелось возиться с ними, его тянуло вернуться на тропу и шагать по ней, наслаждаясь прогулкой. И вдруг боль, преследовавшая его с момента пробуждения, ушла, туман в голове развеялся, и мысли стали чёткими и ясными. Маг моргнул и оторопело уставился на внуков аргульского наместника, словно только что их увидел.
- Морти? Макс? Что вы здесь делаете? - машинально спросил он и едва не зарычал от злости, осознав, кто затеял эту игру.
Вскинув голову, Дмитрий взглянул на белое солнце, почти целиком выбравшееся из-за макушек, и закричал:
- Что ты творишь, Тёма? Зачем?
Ответа не последовало. Маг скрипнул зубами и опустил голову: мальчишки с благоговейным страхом смотрели на него и дрожали. Мысленно ругнувшись, Дима присел на корточки, протянул руку и осторожно коснулся плеча одного из близнецов:
- Не нужно бояться. Я не причиню вам вреда.
По глазам мальчишек он понял, что ему не поверили. "Неудивительно. Они своими ушами слышали, как Артём называл меня братом. Брат принца Камии... Чудовище из ночных кошмаров, - с досадой подумал Дмитрий, убрал руку, и в пальцах задымилась сигарета. - Нет, ещё хуже. Чудовище, которому следует безоговорочно подчиняться". Он выпрямился и, отвернувшись, произнёс:
- Вставайте.
Внуки Ральфа мгновенно оказались на ногах. Они жались друг к другу, как щенята, часто всхлипывали, но ни словом, ни жестом не возразили магу. Краем глаза Дмитрий смотрел на них и раздумывал, что делать. Он не знал, какую игру затеял Артём, но чувствовал, что Морти и Максу в ней уготована роль жертвенных агнцев. "И что я, ущербный маг, могу противопоставить самому опасному существу во Вселенной?"
В ответ на его вопрос таинственная сила, клокотавшая в глубинах сознания, штормовой волной врезалась в невидимый мощный барьер, откатилась, и неистовые удары посыпались один за другим. Барьер задрожал, и Диме показалось, что сила вот-вот вырвется на свободу. Но защита устояла, и, словно осознав тщетность своих усилий, магический тайфун стих и растёкся в сознании тёмной неподвижной гладью.
Маг глубоко затянулся, выпустил изо рта бледно-серую струю дыма и кинул быстрый взгляд на мальчишек. О том, чтобы куда-то идти не могло быть речи: Тёма выдернул близнецов из постелей, не удосужившись обуть их хотя бы в тапочки. "Значит, он предполагал, что всё произойдёт прямо здесь!" Взглядом приказав мальчишкам не двигаться, Дмитрий быстро обошёл ореховые заросли. Прямо за ними простиралась поляна в форме изогнутого овала, посереди которой в гордом одиночестве рос старый могучий дуб. И всё стало на свои места: сценарий, придуманный Артёмом был предельно ясен: битва за жизнь детей. Дима смотрел на импровизированную сцену, но ощущал себя не защитником, а загнанным в ловушку зверем. Ему даже почудилось, что поляну ограждают верёвками с красными, как кровь, флажками. Но выбора не было. Испытывая мрачную опустошённость, Дмитрий вернулся к мальчишкам, ни слова ни говоря подхватил их подмышки и потащил к дубу. Морти и Макс испуганно сопели, однако больше не плакали, точно поняли, что смерть близко, и в молчаливом смирении ждали её прихода. Дима вспомнил голубоглазого юношу, которого кайсара кинула ему на растерзание. Он тоже ждал смерти, но выжил. "Если бы я точно знал, как удалось тогда загнать магию за барьер, я бы рискнул..." Однако сознательно повторить то, что было сделано по наитию, Дима боялся. Откуда-то он знал, что не привык полагаться на удачу.
Сгрузив мальчишек на траву возле дерева, Дмитрий поднял голову и вдруг под ноги ему упали позолоченные ножны. Он узнал саблю, когда-то подаренную ему кайсарой. Морти и Макс со страхом взглянули на оружие, потом друг на друга и побледнели так, будто собирались превратиться в сугробы.
- Прошу тебя, Тёма, давай сядем и поговорим. Ты же знаешь, я готов сделать всё, что ты захочешь, но не заставляй меня убивать, - одними губами прошептал Дмитрий.
"А если я хочу именно этого? Не упрямься, Дима! Ты должен ощутить на руках кровь. Тёплую, сладкую, пьянящую. Умойся ею, напейся, и ты воскреснешь. Ты станешь таким, каким сделал тебя великий Олефир, вспомнишь, как беззаветно любил его, и тогда мой карающий меч настигнет тебя. Но это потом... Сейчас время для возрождения, Дима. Бери саблю и убивай!" - прошелестело в голове мага и, чувствуя холодную пульсацию в глазах, он потянулся к оружию.
Пальцы сомкнулись на рукояти, сабля мягко покинула ножны. Дмитрий развернулся к мальчишкам и вскинул руку, содрогаясь от отвращения к собственной беспомощности. В ушах звучал радостный смех принца Камии, а его магия охватила Димино тело бушующим пожаром. Лица мальчишек исказил животный ужас. Последний миг неотвратимо приближался, но они были не в силах пошевелиться. Распахнутые до предела глаза не отрываясь смотрели на блестящее в утренних лучах лезвие, а пересохшие губы шептали: "нет".
- Нет, - выдохнул Дмитрий.
Но сабля уже начала смертоносный путь. Магия Смерти взревела и с удвоенной силой ринулась штурмовать барьер. Тщетно пытаясь отвести клинок в сторону, Дима до хруста сжал зубы. И время замедлилось: маг словно со стороны видел, как лезвие плавно скользит к беззащитным жертвам, а услужливое воображение дорисовывало кошмарную картину: детские тела, разрубленные пополам.
"Хватит ломаться, Дима. Ты Смерть!" - истерично заорал принц Камии и, понизив голос, добавил: - Такой же, как я".
- Такой же, как ты... - эхом откликнулся Дмитрий, обратил взгляд на магию Смерти и, отринув сомнения, прошептал: - Иди ко мне.
В тот же миг преграда исчезла. Холодный белый свет вырвался из Диминых глаз, поглощая чувства и желания, надежды и опасения. Неодолимая сила Смерти прогнала из сознания принца Камии, и на мгновение Дмитрий обрёл контроль над собственным телом. И этого хватило, чтобы отвести удар. Стальной клинок просвистел в миллиметре от волос мальчишек, и Время двинулось вперёд.
Не вкусив долгожданной крови, Смерть пришёл в неистовство: Диму тряхнуло, и он захлебнулся сияющим холодным огнём.
- Великолепно, дружище!
Смерть поднял голову и посмотрел на светловолосого всадника, замершего на краю поляны.
- Кто ты? - тихо спросил он, и перед внутренним взором в неистовом танце завертелись размытые, разрозненные картины. Всей магической мощью Смерть пытался остановить дикий гарцующий хоровод, но лица, здания, пейзажи продолжали бешено плясать в сознании.
Всадник хлестнул белоснежного коня плетью, выехал на поляну и остановился в нескольких метрах от дуба. Склонив голову к плечу, он с насмешкой взглянул на Смерть и цокнул языком:
- Не помнишь меня? Какая жалость. Ничего, я здесь, чтобы помочь тебе, друг мой.
Светловолосый мужчина громко хохотнул, взмахнул рукой, и где-то в лесу пропели трубы. Жадно раздувая ноздри, Смерть повернулся на звук и прислушался. Вдалеке зазвучали шаги. Тихие шаги сотен и сотен ног.
- Развлекайся, Дима, - беспечно улыбнулся всадник, - а когда насытишься, мы поговорим.
Мужчина подмигнул ему и исчез. Смерть же превратился в слух. Он жадно ловил биение человеческих сердец, тёплое дыхание жизни в прохладном утреннем воздухе, и машинально поглаживал рукоять сабли. Картины прошлого больше не беспокоили его - жажда крови усмирила память. Стоя под раскидистыми ветвями старого дуба, Смерть ждал свои жертвы.
Среди деревьев замелькали сине-красные мундиры, и Смерть чуть приподнял саблю. Он собрался шагнуть вперёд, но вдруг за его спиной раздался резкий хлюпающий звук. Повернув голову, Смерть взглянул на двух человечков, жавшихся друг к другу, и сверкнул глазами.
- Вот и аперитив.
Сабля со свистом рассекла воздух, но вместо того, чтобы снести мальчишкам головы, врезалась в ствол дуба. Второго покушения близнецы не выдержали: их глаза закатились, и мальчишки рухнули в спасительное беспамятство. Смерть непонимающе уставился на клинок, по самую рукоять вошедший в твёрдую древесину, и тотчас почувствовал в глубине сознания беспокойное царапанье. Выдернув саблю, Смерть бросил взгляд на неровные ряды красно-синих мундиров. До начала пиршества оставалось несколько секунд, и, мысленно рыкнув, он погрузился внутрь себя, чтобы найти и уничтожить источник беспокойства. Он обнаружил его сразу: посреди холодного белого океана сиял пронзительно-голубой островок. Он пульсировал и бился, точно сердце, разгоняющее кровь по жилам. Островок был живым, и это не понравилась Смерти, ибо жизнь в его царстве была раковой опухолью и подлежала немедленному уничтожению.
И он атаковал островок. Белый свет на мгновение поглотил врага и неожиданно отступил, а Смерть пошатнулся от нестерпимой боли, ядовитым штопором пронзившей разум. Он выронил саблю, схватился за голову и устремил мутный взгляд на сине-красные пятна, плывущие к нему. Смерть жаждал убить их, но исходящая от островка мощь предупреждала: одна капля крови, и боль уничтожит его.
Угроз Смерть не терпел: "Кто ты такой, чтобы указывать мне?" "Твой хозяин!" - прогремело в ответ, и Смерть замер - у него не могло быть хозяина. "Врёшь!" - проревел он и попытался найти доказательства в разрозненных воспоминаниях, но проклятый островок выхватывал картины прошлого у него из-под носа и всасывал их в себя. "Это моё!" - запаниковал Смерть, чувствуя, что вместе с воспоминаниями теряет себя.
А островок меж тем запульсировал чаще и стал раздуваться, как на дрожжах, стремительно поглощая холодный белый свет. В глаза вонзились раскалённые угли, и Смерть зажмурился. Из ножен с лязгом выпрыгивали мечи - солдаты готовились атаковать, но Смерти было не до них. Он искал укромный уголок, чтобы забиться в него и сохранить остатки своей сути.
Внезапно островок полыхнул синим пламенем и взорвался мириадами искр, а на его месте стала расти прочная невидимая стена. Смерть встрепенулся - у него появился шанс спрятаться. И, не задумываясь о последствиях, он ринулся за стену. Холодный белый свет молниеносно перетёк за растущий барьер, и лишь тогда Смерть осознал, что попался: Дима вновь запер его в клетку. "Дима! Ненавижу!" Зверский удар обрушился на прозрачный барьер, но смертоносная магия не смогла сокрушить его, и Смерть, взвыв от бессилия, затаился в ожидании своего часа.
Дима провёл ладонью по лицу. В голове мелькали воспоминания, тело почти не слушалось его, слово было чужим. Краем глаза заметив стремительно приближающийся к лицу меч, он с трудом отклонился в сторону. Смертоносный клинок воткнулся в землю, а широкоплечий великан в сине-красном мундире врезался в мага, отбросив его к дубу. Дмитрий упал рядом с бесчувственными внуками Ральфа. Удар выбил воздух из лёгких, и на мгновение Диме показалось, что он больше никогда не сможет вдохнуть. И тут же сделал вдох: ему нужно было во что бы то ни стало остановить безумное представление Артёма. Гвардейцы наступали, а сабля лежала слишком далеко. Впрочем, он и не собирался брать её в руки. Теперь Дима знал, что почти не властен над своей второй ипостасью, и в следующий раз может не суметь загнать её за барьер. Однако отразить атаку было жизненно необходимо, и Дмитрий воспользовался единственной доступной ему магией.
Мощные струи холодной воды нарушили сине-красный строй. Солдат приподняло в воздух и отбросило к краю поляны. Мокрые, точно мыши, они попадали на траву, недоумённо переглянулись и, как один, уставились на Дмитрия. В их глазах плескался ужас: брат принца стоял посреди поляны, а на месте старого дуба угрожающе вращалась гигантская водяная воронка. В лучах утреннего солнца она отливала красным, словно предупреждала о своей смертоносной сути. Думая лишь о бегстве, гвардейцы стали медленно подниматься на ноги, и тут за их спинами раздалось лошадиное ржание.
Уже понимая, кого увидят, солдаты обернулись. Принц Камии со сверкающими бешенством глазами восседал на белоснежном жеребце и неотрывно смотрел на брата.
- В атаку! - негромко произнёс он, и гвардейцы устремились к магу: смерть от руки принца пугала их куда больше, чем мгновенная гибель от магии его брата.
Дмитрий отрешённо смотрел на бегущих к нему солдат. Как бы ни хотелось Тёме, он не собирался никого убивать. "Эксперименты закончились! Эта чёртова магия останется за барьером!" Дима отбросил гвардейцев к краю поляны, опустил руки, и водяная воронка превратилась в вековой дуб.
- Иди сюда, Тёма! Надо поговорить!
- Действительно надо.
Дмитрий глазом не успел моргнуть, а Артём уже стоял рядом и исподлобья смотрел на него, сжимая и разжимая кулаки.
- Я хочу знать, Дима, почему всякий раз, когда я что-то затеваю, ты умудряешься всё испортить?
- Быть может потому, что твои затеи никуда не годятся?
- Да как ты смеешь? - рыкнул принц и замахнулся, намереваясь залепить другу пощёчину, но Дмитрий перехватил его руку.
- Хватит, Тёма! Мне сейчас не до ссор! Нужно разобраться в том, что происходит.
Шоколадные глаза Артёма превратились в разъярённые щёлки:
- Я расскажу тебе, что происходит! Я приволок в этот чёртов лес детишек, от которых ты без ума! Я отдал тебе на заклание своих лучших гвардейцев! Я даже принял во внимание твою идиотскую заботу о невинных и предложил минимальное количество жертв! Ты должен был проснуться Смертью!
- Не могу.
- Ты просто не хочешь! - Артём топнул ногой и потряс кулаками. - Ты всё делаешь мне назло!
Временной маг шмыгнул носом, и на его пальцах задрожали чёрно-красные искры. Понимая, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, Дмитрий вцепился в плечи друга и хорошенько его встряхнул.
- Выслушай меня, Тёма! - с нажимом произнёс он, пристально глядя в подёрнутые серебром глаза. - Я ценю всё, что ты сделал для меня, но я не могу выпустить Смерть. Я больше не контролирую её.
- Чушь! - прошипел Артём и попытался вырваться, но Димины пальцы, точно стальные клещи, удерживали его.
- Время игр закончилось, Тёма!
- Это не игра! Ты должен вернуть Смерть и стать таким, как прежде! Таким, как я!
- Тогда соберись и выслушай меня!
- Вечные разговоры! - раздражённо выплюнул Артём. - Правильно говорил магистр: ты слишком много думаешь и болтаешь!
- Мой дядя много чего говорил. Но самого главного ты не усвоил - Смерть всегда должен быть начеку! - Заметив, что искры на кончиках пальцев погасли, Дима отпустил друга и нервно провёл ладонью по волосам. - Пора взяться за ум, Тёма. Мы и так упустили слишком много времени. Кто знает, возможно, тот, кто отправил нас в Камию, рядом. Понимаешь, что это значит?
- В Камии его нет! - уверено заявил временной маг и, прищурившись, вгляделся в лицо друга: - Похоже, моя затея всё-таки выгорела, хоть и не полностью. Как много ты вспомнил, Дима?
- Меньше, чем хотелось бы. Но это лучше, чем ничего.
Артём хмыкнул, и в его руке появилась узкая бутылка из тёмно-коричневого стекла:
- Отметим?
Дмитрий взял бутылку, поднёс её к носу и вдохнул сладковатый аромат луговых цветов, потом сделал небольшой глоток и улыбнулся:
- Сластёна ты, подстать Веренике.
- Значит, Нику ты тоже вспомнил, - ухмыльнулся временной маг и хлебнул вина. - Приятно слышать.
- Не уводи разговор в сторону, Тёма.
- В сторону? Нет-нет. - Артём оскалился в довольной улыбке. - Все твои теории, а также страшные и коварные враги подождут, Дима. Раз память к тебе вернулась, для начала мы поговорим о великом магистре! Ты же выделишь мне десять минут своего драгоценного времени?
- Но...
- Или так, или - разговор окончен!
Дмитрий скрипнул зубами:
- Хорошо.
Артём ухмыльнулся, нетерпеливо провёл рукой по лбу и заявил:
- Ты должен признать, что Олефир великий маг!
- Признаю, - коротко произнёс Дмитрий, и глаза временного мага округлились от удивления:
- Правда? И ты раскаиваешься в его убийстве?
- Нет!
- Ты невыносим! - простонал Артём, но Дима и бровью не повёл.
Скрестив руки на груди, он в упор посмотрел на друга и заговорил спокойным, без эмоций голосом:
- У меня есть за что ненавидеть его, Тёма. Он лишил меня матери. Он изнасиловал Стасю. Он забрал тебя в Камию, зная, что нанёс мне этим жестокий удар. Да, он сделал из тебя великолепного мага, но какой ценой?
- Я не сумасшедший!
- Конечно, нет, - примирительно кивнул Дмитрий.
- Нет... - Артём задумчиво покусал губы. - Но всё, что делал магистр, сделано нам во благо!
- С его точки зрения. Лично я не вижу блага в том, что он убил мою сестру.
- Ты слишком привязался к ней, Дима. Лично мне кажется, что Станислава заслуживает смерти - и тогда, и теперь!
- Никто не заслуживает смерти.
- Бред!
Дмитрий сжал пальцами плотную ткань плаща:
- Я говорю, что думаю.
- Это меня и расстраивает.
- Почему?
- Потому что ты боевой маг! Ты Смерть!
- По-твоему я должен всё время убивать? - возмутился Дима. - Оглянись вокруг, Тёма! Люди живут и наслаждаются жизнью. Почему я должен упиваться смертью?
Временной маг обратил взор к небу, словно призывая его в свидетели тупости друга:
- И на этого мага я мечтал походить? Как же я заблуждался, магистр!
- Кривляйся, сколько влезет, - недовольно проворчал Дмитрий. - Меня не переубедить!
Артём опустил голову. Губы его искривила насмешливая улыбка, а в глазах заплясали лукавые огоньки.
- А как же Кристер? Ты свернул ему шею просто так, мимоходом.
- Неправда! - мгновенно забыв о благоразумии, рявкнул Дима. - Он заслужил смерть! И мне жаль, что этот мерзавец умер слишком быстро. Надо было...
- Никто не заслуживает смерти.
- Что?
- Ты сам сказал это минуту назад, Дима. Или из твоего правила бывают исключения? Может, кроме Кристера, под него подходит и Стася?
- Не цепляйся к моей сестре!
- Она всё для тебя, знаю. - Артём хихикнул и подмигнул другу. - А как же Маруся? Я вижу, какими глазами ты на неё смотришь. И не смей отрицать! - Он наклонился вперёд, доверительно заглянул в лицо Дмитрия и прошептал: - Маша достойна тебя, Смерть. Я хочу, чтобы ты взял её себе. Сделай это ради меня, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты был счастлив... Пока не умрёшь! - Принц Камии зловеще сверкнул глазами и расхохотался.
Дмитрий проигнорировал его смех.
- Десять минут прошли, - твёрдо заявил он, но серьёзность друга лишь развеселила Артёма.
Он комично потряс головой и, не прекращая смеяться, выдавил:
- Забыл с кем имеешь дело? Я временной маг! - Артём слегка поклонился другу, взмахнул полами плаща, и Чарийский лес пропал.
Обжигающий зной опалил кожу Дмитрия, лёгкие наполнил иссушающий горячий воздух пустыни, кожа заблестела капельками пота. После лесной прохлады находиться среди бескрайнего моря жёлто-коричневого песка было невыносимо.
Артём надменно фыркнул, опустился на песок и развалился на нём, словно на диване в гостиной. Его пренебрежительный вид покоробил Дмитрия, но он всё же поддался безмолвному требованию и сел рядом.
- Узнаёшь место? - Артём обвёл рукой пустыню. - Здесь началась наша камийская история.
- И что дальше?
- Ничего, - пожал плечами временной маг. - Я привёл тебя сюда, чтобы ты понял: прошлое не имеет значения. Всё, что было в Лайфгарме, умерло в тот день, когда мы оказались в Харшиде.
Дмитрии криво улыбнулся:
- А как же великий Олефир? Он непосредственно связан с нашей Родиной.
- Ну... - Артём завалился на спину, закинул руки за голову и прикрыл глаза. - Все мы где-нибудь родились. Но Лайфгарм не смог постичь величия моего магистра, а значит, это глупый, никчёмный мир. Он больше не интересен мне, Дима. Отныне и навсегда, мы жители Камии. Правда, ты - не надолго, - добавил он и поморщился, точно заболели зубы. - Когда я казню тебя...
- Тогда у меня не будет возможности что-либо изменить! - перебил его Дмитрий и смахнул со лба капельки пота. - Почему ты не хочешь выслушать меня, Тёма? Ты готов рассуждать о чём угодно, только не о насущных проблемах.
Не открывая глаз, Артём качнул головой и растянул губы в улыбке.
- Это ты не слышишь меня, Дима. Я ведь ясно говорю: никаких проблем нет. Ни у тебя, ни у меня! Просто наслаждайся жизнью, друг мой. Проведи последние дни в радости и любви.
Дима чертыхнулся, резко поднялся на ноги и зашагал прочь. Он прекрасно осознавал, что от принца Камии ему не скрыться, но оставаться рядом с ним и терпеть откровенные издевательства основательно надоело. Наполнив ладони водой, он умылся, а потом сотворил сигарету и закурил, поглядывая на барханы. Их изломанная жёлто-коричневая линия, отсекающая небо от земли, до тошноты напоминала его отношения с Тёмой. Особенно в последние дни. Сумасшествие застилало глаза друга, и он не видел надвигающуюся опасность, зато Дмитрий, даже с неполными, разрозненными воспоминаниями, видел её чересчур ясно. "Чтобы не утверждал Артём, ни за что не поверю, что магу, сумевшему выбросить нас в Камию, не под силу прийти сюда самому! Если бы только понять, зачем ему это понадобилось? Почему он просто не убил нас? К чему такие сложности? Или он не враг, а друг, и его цель - спасти нас от чего-то более страшного?" Дима растерянно остановился и уставился на лёгкий сероватый дымок, змеящийся над сигаретой. Это предположение пришло ему в голову только что, но, как ни крути, оно имело полное право на существование.
- Но зачем было лишать нас памяти? - пробормотал маг и вдруг побледнел так, словно кто-то выпустил из него всю кровь. - Ну, конечно же. Всё просто, как дважды два! Он не хотел, чтобы мы возвращались!
- Разговариваешь сам с собой? Это нехороший признак, мой друг!- крикнул ему временной маг.
Дмитрий обернулся. Артём перевернулся на бок и, подперев голову рукой, смотрел на него и хмурил брови. Дима откинул сигарету, подошёл к другу и серьёзно спросил:
- Как ты думаешь, Тёма, в Лайфгарме у нас остались друзья?
- Сейчас прикину, - ухмыльнулся временной маг и почесал шею: - Высшие маги ненавидят нас за то, что лишились власти. Розалия Степановна считает охламонами, думающими только о выпивке и бабах. Сам Мир мечтает сделать нас покорными рабами. А что касается народа... Народ безмолвствует! - Артём хихикнул. - Сам видишь, дома у нас друзей не осталось.
- Совсем никого? - Дмитрий присел на корточки и заглянул в насмешливые шоколадные глаза. - Подумай, Тёма, вдруг кто-то хотел нам помочь и поэтому выбросил в Камию.
- Помочь нам? - Артём положил ладонь на его лоб и участливо поинтересовался: - Это жара на тебя так действует?
Дима мотнул головой, сбрасывая руку друга, и, вложив в голос максимум уверенности, произнёс:
- Сам посуди, если уж этот маг добрался до нас, то легче было бы прибить, а не проворачивать столь трудоёмкую операцию.
- Консервы, - буркнул Артём.
- Что, прости?
- Мы его консервы.
Дмитрий напряжённо уставился на друга:
- Ты что-то знаешь?
- Отстань!
- Это важно, Тёма!
- Не для меня!
Временной маг поднялся на ноги. Дима ждал, что он заговорит, но Артём не произнёс ни слова. Он встряхнулся, словно собака, обдав друга песчаными брызгами, зыркнул на белое солнце и раздражённо махнул рукой. Перенос был грубым. Воздушный поток с силой швырнул Дмитрия на траву рядом с внуками Ральфа, а потом вздёрнул на ноги и впечатал спиной в дуб. Дима не смог сдержать болезненный стон, и несчастные дети, едва начавшие приходить в себя, зарыдали.
- Отправь их домой, Тёма, - с трудом выговаривая слова, произнёс он.
- Зачем? - Лицо принца Камии перекосилось от ненависти. - Я ещё не закончил с ними. - Артём подошёл к другу вплотную, легонько пробежал пальцами по его щеке и вдруг с силой стиснул плечо: - Ты решил поболтать - я пошёл тебе навстречу, потому что знаю, как много значат для тебя разговоры.
- Спасибо.
- Не нужно слов, Дима. Ты должен отблагодарить меня по-другому. - Артём разжал пальцы, отступил, и в его шоколадных глазах загорелись ледяные искры: - Верни Смерть!
- Нет! - Дмитрий дёрнулся, стремясь разорвать невидимые путы, но тщетно.
- Не торопись с ответом. Подумай, у тебя есть несколько секунд.
Принц Камии развернулся и направился к толпившимся на краю поляны гвардейцам. Почти сразу магические путы исчезли, и Дима сполз на траву. Жадно глотая губами воздух и потирая ноющую грудь, маг подполз к мальчишкам и загородил их собой. Он машинально поискал глазами саблю, но её нигде не было - принц предлагал ему сражаться голыми руками. "Нет, не так. Он хочет, чтобы сражался Смерть". Дима боялся заглянуть в своё сознание, он и без того чувствовал, как отчаянно бьётся за барьером сокрушительная магия. Выпустить её было проще простого, но вряд ли Смерть стал бы спасать детей. Мрачно глядя, как гвардейцы выстраиваются в ровные цепи, Дмитрий думал о том, что, так или иначе, внуки Ральфа обречены. "Они умрут по моей вине! Я должен был достучаться до Тёмы, а я не смог".
Артём ухмыльнулся мыслям друга, вскочил на белоснежного жеребца, вскинул руку, и гвардейские цепи пошли в атаку. Дима попытался встретиться с ним глазами, но принц упорно смотрел на солдат, взглядом толкая их на верную гибель. "Мы оба знаем, что сейчас произойдёт", - мысленно произнёс Дмитрий и, чувствуя, как внутри закипает гнев, воскликнул:
- Остановись, Тёма! Пожалуйста!
Щека временного мага дёрнулась. Он плотнее сжал губы, вздёрнул подбородок, и ледяной серебряный свет заплясал в его глазах. Тёма воплотился в Смерть, давая понять, что ждёт от Димы того же.
- Не дождёшься! - сквозь зубы процедил маг и выбросил руки вперёд.
Мощные водяные струи устремились к гвардейцам, но в полуметре от них вспенились и испарились. Солдаты даже не сбились с шага. Они плотной стеной надвигались на мага, и в их безразличных глазах не было ни страха, ни сожаления.
Дрожа от гнева, Дмитрий вскочил на ноги. Но даже сквозь огненный поток ярости, захлестнувший его сознание, маг осознавал, что справиться с сотней гвардейцев голыми руками ему не по силам. Мальчишки за его спиной сжались в комок. Ужас в их сердцах достиг критической точки, и Дима чувствовал, что с минуты на минуту ощутит аромат их безумия. Желание смести прозрачный барьер, выпустить Смерть и сокрушить всё и вся стало невыносимым, и Дима зарычал, как взбешённый зверь. Лёгкое покалывание в глазах немного отрезвило его, но остановиться маг уже не мог. Всё его существо взывало к битве.
- Ну, давай же! - проревел принц Камии, приподнялся на стременах и впился в друга ледяными серебряными глазами.
Но Дмитрий не услышал его крика. Под неистовый вой Смерти, маг вытянул руку ладонью вверх и воззрился на неё так, словно увидел кровоточащую рану.
Артём нетерпеливо заёрзал в седле, отчего его белоснежный конь беспокойно фыркнул и загарцевал на месте. Быстрым движением пальцев, принц успокоил животное и вновь устремил взгляд на друга: белые искры в Диминых глазах едва угадывались, но начало было положено. Одно движение, одна оборванная жизнь, и Смерть возродится. "Мы снова будем вместе!" - возликовал Артём.
"Мне очень жаль, Тёма", - донёсся до него тихий голос друга, но отреагировать на его слова принца не успел. За долю секунды перед дубом произошла два события: внуки Ральфа исчезли, а в руке Дмитрия блеснул кинжал. Ошалев от неожиданного поворота, Артём тупо смотрел, как блестящий клинок описывает дугу и врезается в живот Дмитрия, разрывая кожу и вспарывая внутренности.
Жалобно вскрикнув, Артём опустил голову и испуганно уставился на расплывающееся по чёрной рубашке пятно.
- Почему? - прошептал он, и жгучая резкая боль захлестнула его, заставив согнуться и обхватить живот руками.
Почти ничего не соображая, Артём перенёсся к дубу и рухнул на колени рядом с другом. Увидев окровавленного принца, гвардейцы замерли, как вкопанные. Они не смели поверить глазам: сын великого Олефира истекал кровью как обычный камиец.
Артём же, обеими руками держась за живот, растеряно смотрел на Диму.
- Почему? - вновь прошептал он, медленно опустился на траву и вгляделся в исполненные страданием и нежностью голубые глаза.
Несмотря на дикую, всепоглощающую боль, Дима не позволил себе даже застонать, опасаясь, что Тёма сорвётся. Кожа его бледнела, грудь, ловя последнее дыхание, вздымалась всё реже и реже. Он надеялся, что Тёма не позволит ему умереть, но безмолвная агония словно заворожила временного мага.
Артём смотрел в угасающие глаза друга до тех пор, пока не почувствовал жуткую усталость. Тогда он лёг рядом и, уткнувшись лицом в шею Димы, дрожащим голосом произнёс:
- К дьяволу Смерть, если ты так хочешь. Только не покидай меня. Никогда не покидай.
"Я всегда буду рядом", - отозвалось в его голове, и Артём счастливо улыбнулся.