Маленький караван, всего-то три фургона и пятеро верховых, считая хозяина, лирийского купца Пафнутия, неспешно продвигался по золотым степям Годара. Мощные волы с трудом тащили небольшие на вид фургоны, и намётанный глаз мага или разбойника, мгновенно определил бы, что за груз скрывается за холщёвыми стенками.
Пафнутий был крупнейшим торговцем магическими артефактами. Он принимал заказы на любые диковинки, и ещё ни один клиент не ушёл от него разочарованным. Вот и сейчас он вёз богатому инмарскому вельможе несколько весьма ценных и громоздких вещей. Владения инмарца граничили с Годаром, и торговец, убеждённый, что на территории Смерти ему ничего не угрожает, не стал нанимать для охраны каравана отряд боевых магов, ограничившись всего четырьмя. Кроме того, он сам был знаком с магией огня, да и погонщики волов могли за себя постоять.
Беззаботные танцы пёстрых бабочек, волны желтой густой травы, трели жаворонков... Вот уже из густой травы стали подниматься кусты и низкорослые деревья...
- К вечеру доедем, - лениво заметил один из магов.
Пафнутий укоризненно взглянул на охранника:
- Терпеть не могу таких разговоров! По опыту знаю, стоит сказать, что через пару часов доедем, как тут же что-то происходит...
Торговец пристально вгляделся в горизонт, повертел головой, словно разыскивая кого-то, и вдруг поднял руку. Фургоны остановились, а Пафнутий в сердцах плюнул в дорожную пыль.
- Нет, господин Пафнутий, - отрицательно замотал головой маг, рассчитывавший к вечеру добраться до замка. - Вроде бы всё спокойно.
Остальные маги закивали, соглашаясь с товарищем, зато возницы, как один, полезли за голенища сапог, где хранили заговорённые кинжалы. В отличие от охранников, они не первый раз имели дело с Пафнутием.
- Сзади! - внезапно заорал торговец.
На ходу сплетая боевые заклинания, маги обернулись, но успели лишь взглянуть в ледяные глаза Волка, который, вынырнув из травы, летел на них серебряным тараном. Три молнии и один огненный шар взорвались в руках хозяев, и крупы коней покрылись липким чёрным пеплом.
- Смерть, - прошептал Пафнутий, с ужасом понимая, что тело больше не повинуется ему. Минута, и посреди дороги высился каменный монумент "Всадник".
Огромный Волк приземлился возле окаменевшего торговца, ликующе взвыл и перекинулся в человека. Радужно-чёрный плащ, спутанные пшеничные волосы и тяжёлый, словно аромат вриэльской фиалки, запах безумия. Оставшиеся в живых возницы ахнули. К высшим слоям лирийского общества они не принадлежали, но в Лайфгарме только немой не говорил о сумасшедшем временном маге. И самое страшное - Артём был один, без Дмитрия, единственного мага, способного остановить своего безумного друга. Зачарованные кинжалы выпали из ослабевших рук, ноги подогнулись, и возницы разом рухнули на дорогу, распластавшись в серой пыли.
- Прямо бальзам на душу, - сквозь пелену животного страха донёсся до возниц весёлый голос. - Встаньте!
Едва соображая, что происходит, возницы поднялись, но взглянуть на сумасшедшего временного мага так и не посмели.
- Из вас получились бы славные рабы, ребята! - продолжал веселиться Артём. - Давайте-ка поиграем! Кто быстрее разгрузит повозку, тот и выживет, а остальные... - Временной маг вскинул голову и дико расхохотался. - Начинаем на счёт "три". Раз. Два. Три!
На миг возницы замерли, а потом кинулись к фургонам. Холстины первой, второй, третьей повозки взметнулись ввысь, и глазам временного мага предстали магические скульптуры.
- Это же живые статуи! - восторженно завопил Артём и прикрикнул на возниц: - Осторожнее, ребята! Повредите хоть одну - прибью на месте!
От слов временного мага самый старший возница вздрогнул, и алая рыбка, которую он как раз вынимал из фургона, выскользнула из рук и грохнулась на дорогу. Раздался хрустальный звон, пышный рыбий хвост откололся, и скульптура истаяла в воздухе, словно была соткана из тумана.
- Такую красоту загубил. - Артём достал из рукава белый носовой платок, промокнул сухие глаз и вперил ледяной взгляд в дрожащего, как осиновый лист, возницу. - Прощай, неумёха!
С ладони временного мага слетел прозрачный, похожий на мыльный пузырь, шар и медленно поплыл к вознице, непрерывно увеличиваясь в размерах.
- Ба-бах! - крикнул Артём, и мыльный пузырь, заглотнув несчастного, лопнул вместе с ним. - Продолжаем работать!
Временной маг хлопнул в ладоши, и двое бледных, как парафин, возниц, повернулись к фургонам. Вынимая из повозки скульптуры, возницы старались действовать предельно осторожно, но откуда им было знать, что живые скульптуры не терпят прикосновений живых существ? Как снег под жарким солнцем, в их руках испарились фигурка прекрасного юноши с крыльями за спиной и голова женщины с яркими малахитовыми змейками вместо волос.
- Отправляйтесь за своим приятелем! Невежды! - разозлился временной маг, и возниц поглотило чёрное пламя. - Вот и всё. Быстро и неинтересно. Попробуем развлечься в другом месте. - Артём крутанулся на каблуках и исчез, оставив после себя сноп весёлых радужных искорок.
Апельсиновое солнце скрылось за горизонтом, отдохнуло и вновь поползло ввысь. С первыми рассветными лучами каменный всадник шевельнулся, застонал и сполз с холодного лошадиного крупа. Первым дело он достал из-за пазухи витую цепочку с золотой монетой, исчерченной непонятными знаками, поцеловал её, торжественно произнёс: "Спасибо!" и бережно спрятал обратно. Закончив ритуал, Пафнутий оглядел чёрные крупы пасшихся неподалёку коней, подобрал с земли три магических кинжала и покачал головой:
- Неправильно всё это, хоть убей, неправильно! - Торговец накрыл повозки с живыми статуями холстом, распряг волов, расседлал лошадей и достал из-за пазухи свёрнутый в трубочку лист с печатью. - Вот так-то, Пафнутий! Не ожидал, что погибнешь в родном мире? - ядовито спросил он себя, бросил завещание на сидение первой повозки и, скорбно подумав, что жизнь пролетела неожиданно быстро, растворился в воздухе.
Две недели пролетели для Ричарда как одно мгновенье. Две недели почти непрерывного наслаждения. Никогда ещё он не позволял себе расслабиться так надолго. Отец с детства внушал ему, что человек, облачённый властью, должен постоянно держать руку на пульсе, и инмарский принц, насколько позволяли неугомонный характер и страсть к путешествиям, старался следовать этому правилу. И хотя Ричард не желал власти, она у него была, а "власть это, прежде всего, обязательства, а не привилегии" твердил ему отец, и чтобы с ним ни случалось, он всегда чувствовал себя ответственным за судьбу Инмара. Но красота и темперамент молодой жены затмили мудрые наставления Леонида Степенного, и Ричард забыл о родной стране.
Станислава понравилась инмарцу ещё на Земле, было в ней что-то уютное, домашнее, а уж трепетной любовью к стряпне она так напоминала на Прасковью. Ещё тогда Ричард был не прочь поухаживать за прекрасной Хранительницей, но она выбрала Диму, и это заставило его отступить в сторону. Но судьба заложила крутой вираж, и Ричард всё-таки получил Стасю. До того, как Станислава бросилась к нему в объятья, инмарцу было ужасно стыдно перед Димой, а потом он забыл о нём. Две недели Ричард днём и ночью упивался прелестями жены, не вспоминая о прошлом и не думая о будущем, но сегодня в сладостный сон о том, как они со Стасей выбирают имя новорожденной дочери, ворвался временной маг. Ричард никогда не видел Артёма таким: порванный разноцветный плащ, сапоги, заляпанные бурой глиной, перепачканное кровью лицо. И слёзы, горькие и отчаянные, как у обиженного ребёнка.
Инмарец хотел успокоить его и проснулся. В спальне было темно. Рядом мирно посапывала Станислава.
- Пустое, - пробормотал Ричард, но образ Артёма не отпускал.
Слишком глубоко запал ему в душу безалаберный временной маг. Сильный, опасный и беззащитный. Инмарский принц и сам не знал, когда Артём стал для него кем-то вроде младшего братишки. Может, в Кероне, когда они служили в гвардии Олефира, или ещё раньше, в Вилине, когда он увидел Артёма умирающим.
Ричард сел, потёр заспанное лицо, а потом осторожно, чтобы не разбудить Стасю, выбрался из постели и оделся. Устроившись в кресле, возле потухшего камина, инмарец обхватил голову руками, и мрачные мысли хлынули в его сознание. Боль и стыд охватили новоявленного принца Лайфгарма, и он ничего не мог сказать в своё оправдание. Женившись на Станиславе, Ричард ни разу не поинтересовался, что стало с друзьями. А ведь от Фёдора можно было ожидать любой каверзы. "Я должен всё исправить", - подумал инмарец, встал и на цыпочках покинул спальню. Впервые за четырнадцать дней.
Литтийский дворец только начинал просыпаться. В пустынных коридорах слуги поспешно натирали дубовый паркет, а молоденькие горничные с лейками в руках сновали между кадками и вазонами. Стася обожала комнатные растения, и её стараниями дворец буквально расцвёл. Большие и маленькие, узколистные и широколистные, с цветами и без - растения были повсюду. Десятки горничных ежедневно суетились вокруг нововведения принцессы: поливали, рыхлили землю, протирали листья влажными тряпочками. "Всё-таки моя жена на редкость хозяйственная женщина, - довольно отметил Ричард. - А как готовит..." Он вспомнил божественно вкусную утку с апельсинами, и рот мгновенно наполнился слюной. Но вслед за уткой перед мысленным взором возникло потерянное и несчастное лицо Артёма, и, тихо выругавшись, Ричард зашагал быстрее. Коридоры сменялись галереями, мраморные и деревянные лестницы то уводили инмарца вглубь здания, то выносили к входным дверям. Ричард не знал, куда и зачем идёт, но вернуться к жене сейчас, когда в сердце бушевала тревога за друзей, он не мог. Станислава тотчас уловила бы его беспокойство и начала задавать вопросы. И что бы он ей сказал? Ричард примерно представлял, как отреагирует Стася, стоит ему упомянуть Артёма или Дмитрия. А скандалить и ругаться инмарцу не хотелось. Не любил он ссор и считал, что в семейной жизни их нужно избегать. Вот бродил по Литтийскому дворцу, точно путник, заплутавший в лесу, в тайне надеясь, что судьба сама даст ответ, что делать и как быть.
В крыле для прислуги Ричард задержался. Вокруг царили гомон, шум и веселье. Все куда-то спешили: кто с ворохом белья, кто с тряпками и вёдрами, кто с подносами и кувшинами. На Ричарда смотрели хоть и насторожено, но дружелюбно. Кивали, кланялись, желали здоровья и процветания. Инмарец сначала отвечал любезностью на любезность, а потом сбежал. Нырнул в приоткрытую дверь и оказался во дворе. Тут народу было поменьше, зато грязи больше, а под ногами крутились куры и утки. Мысленно чертыхаясь, Ричард распихал птиц ногами и, перепрыгивая через вонючие лужи, направился к конюшне. "Достало всё!" - подумал он, ворвавшись в полутёмное, пропахшее конским потом помещение. При его появлении магические лампы засветились ярче, и Ричард с интересом огляделся. Геласий любил лошадей, и его конюшня по праву считалась лучшей в Лайфгарме. Ходили слухи, что многие из рысаков лирийского царя доставлены из других миров. Так это или нет, Ричард не знал, но лошади, мирно прогуливающиеся по просторным, выскобленным добела стойлам, завораживали грацией и красотой.
Из-за перегородки высунулась бело-серая морда и умными, внимательными глазами уставилась на инмарца, словно спрашивая: "Зачем пожаловал, принц?" Ричард подошёл к коню и положил сильную широкую ладонь между подрагивающими острыми ушами коня.
- Привет.
- Удрать решил?
Инмарец вздрогнул от неожиданности, а конь громко фыркнул и отошёл от двери, будто хотел спрятаться от императора.
- Просто гуляю, - с запозданием ответил Ричард и обернулся.
Несмотря на ранний час, Фёдор был облачён в золотые парадные одежды. Вальяжной походкой он приблизился к зятю и остановился перед ним, укоризненно глядя в глаза.
- Да что такого я сделал? - возмутился Ричард.
- Ты оставил жену.
- На пару часов.
- Стася скоро проснётся, и будет крайне огорчена, не обнаружив рядом любимого мужа, - сухо произнёс Фёдор. - А твоя задача, Ричи, сделать мою дочь счастливой
- И что, я теперь всё время должен держаться за юбку? - возмутился инмарец. - Я воин, а не подкаблучник!
- Хочешь повоевать со мной, зятёк? - ухмыльнулся император, и над его раскрытой ладонью сгустилось миниатюрное грозовое облако.
Крошечные молнии вспыхивали на тёмном фоне, скрещиваясь и сплетаясь, ломаясь под разными углами. Ричард хмуро взирал на демонстрацию силы и молчал. Сладкий налёт супружества смыла волна неприязни к тестю. "Не стоило мне забывать, что я здесь только потому, что Фёдор грозил Инмару войной! Ненавижу!"
- Это ты зря, зятёк, - сокрушённо покачал головой император. - Мы в одной лодке, Ричи, и тебе не мешало бы прислушиваться к моим советам.
- Женившись на Стасе, я выполнил Ваше требование. Ни о чём другом мы не договаривались! - набычился инмарец.
- Ты вошёл в нашу семью...
- Дима тоже наша семья!
- О, нет, - скривился император. - Мой сын - ходячее недоразумение. Существо, которое, по законам Лайфгарма, нужно было умертвить ещё в утробе!
- Он Ваш сын!
- Он отродье, не принадлежащее никому, кроме смерти! - не выдержав, зарычал Фёдор. - Если бы я мог, придушил бы его собственными руками
И тут Ричард расхохотался.
- Я понял, - отсмеявшись, зло заявил он. - Всё дело в трусости! Тебе не хватает смелости сразиться со Смертью, и ты бьёшь по его слабым местам - возлюбленной, друзьям. Ну, и подлая душонка у тебя, Федя!
- Ты зарываешься, щенок! - взревел император, но инмарец и глазом не моргнул.
- Пусть, поддавшись шантажу, я женился на Стасе, я не потерплю, чтобы ты и дальше измывался над моим побратимом!
- Хочешь развестись? Вперёд! Только учти - я сотру твой Инмар в порошок!
Ричард криво улыбнулся:
- Кто говорит о разводе? Стася останется моей женой. Но я открою ей глаза на твою подлую сущность, Федя!
- Она не станет слушать!
- Я её заставлю! И не стоит рассчитывать на магию. Инмарцы умеют бороться с ней даже голыми руками!
Ричард развернулся и вышел из конюшни, оставив тестя шипеть от ярости. Назад, в спальню, инмарец почти бежал. Придворные и слуги провожали его недоумёнными взглядами. Воинственное лицо Ричарда выглядело неуместным на фоне вазонов с цветами, лёгких, воздушных гобеленов и натюрмортов, украшающих стены залов, галерей и коридоров. От инмарца за версту веяло опасностью, а, памятуя о том, кто числился у него в друзьях, бедные лирийцы терялись в догадках, чем грозит им хмурый вид принца Лайфгарма. Ричарду же на взгляды и мысли лирийцев было наплевать. Больше всего его волновал предстоящий разговор. Инмарец жаждал, чтобы их компания вновь объединилась, а Хранительница была неотъемлемой частью этой компании. Он, во что бы то ни стало, должен был вразумить жену, и тогда, по мнению Ричарда, всё стало бы на свои места...
Тронный зал Керонского замка был пуст, если, конечно, не считать пьяного в дым Валентина и Вереники, до ушей перемазанной шоколадным кремом. Землянин и лирийская принцесса с грустными лицами сидели на ступеньках перед троном и молчали, вернее, отдыхали после жаркой перепалки. С тех пор, как Стася и Ричард поженились, и Дима захандрил, или, как он сам выражался - размышлял, чтобы принять верное решение, Валентин, Вереника и Артём оказались предоставлены сами себе. Как и весь Годар. Но если временной маг предпочёл день-деньской носиться невесть где, а Валя - пить, Ника упирая на то, что она супруга Дмитрия и королева Годара, занялась насущными проблемами. Годарские министры пришли в ужас, когда юная волшебница объявила им, что отныне будет вершить судьбу государства. Министры даже набрались смелости и попытались обратиться к Смерти, но попасть в его покои не смогли - магический щит напрочь отрезал от них правителя.
А Вереника, тем временем, разошлась не на шутку. В зале для аудиенций она принимала годарцев, разбирала земельные споры и торговые претензии. Девочка не знала законов, мало что понимала в жизни, и её приговоры часто ставили в тупик и подателей исков, и ответчиков. Но Дима ни разу не появился, чтобы отменить вердикты малолетней правительницы, и годарцам приходилось мириться, как с принятыми ею решениями, так и с присутствием на аудиенциях вечно пьяного землянина, который едко и злорадно комментировал происходящее. Вереника пыталась не обращать внимания на слова Валентина, а пару раз даже выставляла его из зала, но, едва вырвавшись из рук гвардейцев, землянин находил лазейку и вновь появлялся возле трона. И, забыв о пришедших за помощью годарцах, Ника и Валечка начинали скандалить. Долго и с удовольствием.
К радости министров и судей, простые граждане быстро разобрались в ситуации, и перестали подавать прошения королю. Поток посетителей иссяк, и у Вали с Никой вроде бы исчезли поводы для склок, но, от нечего делать, они продолжали спорить и ругаться целыми днями. И ночами. Сегодня, например, они грызлись до самого утра. Вереника настаивала на визите в наглухо запечатанные покои Дмитрия, предлагая воспользоваться заклинаниями тарана и разрезания материи, а Валентин с жаром отговаривал её от опрометчивого поступка, язвительно предрекая королеве знакомство с ремнём. К рассвету их грызня достигла апогея. Вереника на нервной почве объелась шоколадными пирожными и теперь с ненавистью смотрела на пустое блюдо у своих ног, а у Солнечного Друга от выпитого вина кружилась голова.
Землянин со злостью пнул выжатый досуха бурдюк и скривился от боли:
- Что за дурацкое утро! Даже напиться нормально не получилось!
- Ага, - кивнула Вереника. Впервые за сутки она согласилась с Солнечным Другом и, скопировав его движения, пнула ногой фарфоровое блюдо.
Осколки разлетелись по залу, Вереника облегчённо выдохнула и повернулась к Валентину:
- И всё же мы должны пойти к Диме!
- Не начинай, - состроив страдальческое лицо, отозвался Валентин. - Пойдём-ка лучше баиньки.
- Не разговаривай со мной, как... - раздражённо начала Вереника, но вдруг широко улыбнулась, а секунду спустя перед троном возник мужчина средних лет в пыльном дорожном плаще. - Доброго Вам вечера, господин Пафнутий!
- Моё почтение, принцесса!
Торговец низко поклонился, а Вереника сморщила хорошенький носик.
- Королева! - капризно поправила она Пафнутия, и в ответ на недоумённый взгляд, пояснила: - Дмитрий - король Годара. Я его жена, а значит, королева.
- Но как же... - Торговец бестолково захлопал глазами.
- А вот так! - Ника гордо вскинула голову, встала со ступенек и вольготно устроилась на троне. - Скоро Дима убьёт Фёдора, и всё станет на свои места!
- А... - протянул торговец, не зная как перейти к делу, но Вереника ему помогла:
- Вы привезли нам что-нибудь интересненькое, господин Пафнутий?
- Нет. У меня другое дело. Понимаете... - Торговец запнулся и твердо продолжил: - Могу я изложить просьбу непосредственно э... Вашему мужу?
- Не-а. У Димы хандра, и, пока она не закончится, неотложными вопросами занимаюсь я. Так что, не стесняйтесь, господин Пафнутий, излагайте Ваше дело!
Торговец с сомнением взглянул на перемазанную кремом мордашку, но другого выхода не было, и он начал:
- В Золотых степях на мой караван напали...
Солнечный Друг и Вереника молча выслушали рассказ Пафнутия, а когда тот закончил, Валечка с удивительной для пьяного резвостью подскочил к девочке и успел зажать ей рот ладонью.
- Тихо, Ника! Сначала отпустим Пафнутия.
- Но он нужен нам, как свидетель! - отпихнув его руку, возмутилась Вереника.
- Вот именно, как свидетель, а не как труп, - ехидно уточнил Солнечный Друг и обратился к торговцу: - Тебе сейчас лучше спрятаться где-нибудь, дружище. Подальше от Тёмы. Вот только где?
Валентин в задумчивости почесал кончик носа.
- У тебя, Валя, - встряла Вереника. - Тёма очень трепетно относится к тебе, и не будет убивать твоего приятеля!
- Верно! - обрадовался Солнечный Друг и скомандовал: - Перенеси его, Ника.
Вереника мигом отправила Пафнутия в покои Валентина и во всю мощь лёгких заорала:
- Тёма-а-а!!!
Временной маг появился мгновенно.
- Что случилось, дорогая? - развязано поинтересовался он, вытер окровавленные губы, привёл в порядок грязный, местами порванный плащ и лучезарно улыбнулся.
- Это правда, Тёма? - возмущённо спросила Вереника. - Ты снова начал убивать?
- А что здесь такого? - передёрнул плечами временной маг. - Убийство - моя суть! Я же Смерть! Не забыла?! - Глаза Артёма вспыхнули ледяным серебряным светом, он взмахнул рукой, и в потолок тронного зала ударил сноп фиолетовых молний. - Красиво?
- Прекрати! - хором крикнули Валентин и Вереника.
- А что вы сделаете? - ухмыльнулся Смерть. - Нотации читать будете? Делать мне больше нечего, кроме как слушать малолетнюю девчонку и пропойцу-человека! Я - принц Камии, а вы - пыль под моими ногами! Раздавлю - не замечу!
- Так вот, как ты заговорил? - раздался за его спиной голос Димы, и Смерть обернулся:
- О, какая встреча! Великий и могучий повелитель Лайфгарма покинул свою берлогу! Не иначе ради встречи с принцем Камии.
- Конечно, Ваше камийское высочество! - Смерть оскалился и церемонно качнул головой. - Давно мечтал познакомиться!
Валентин схватил Нику за руку и потащил к потайному выходу из зала. Сначала девочка сопротивлялась, но землянин что-то шепнул ей на ухо, и, ойкнув, Вереника рванула к двери быстрее Солнечного Друга.
Сверкающие глаза Смертей проводили нежелательных свидетелей и скрестились в молчаливой схватке.
- Ты мне больше не хозяин! - отчеканил временной маг. - Теперь ты будешь моим слугой! Потому что я - самый сильный в Лайфгарме. Мир должен принадлежать мне. И ты тоже!
- Даже так? - с досадой прошептал Смерть. - Нарываешься на поединок, принц?
- Да.
- Что ж, начнём.
Смерти вскинули руки, и стены Керонского замка дрогнули от магического всплеска...
Пол под ногами Валечки заходил ходуном, и землянин едва не упал. С трудом сохраняя равновесие, он обернулся к Веренике и крикнул:
- Перенеси нас ко мне!
Присевшая на корточки девочка кивнула, и они оказались в просторной гостиной. Торговец Пафнутий как раз пытался налить себе вина. Валентин перехватил из его рук кувшин, ловко наполнил бокалы и сообщил:
- Схлестнулись всё-таки, бесценные наши. Как бы замок к чёртовой матери не разнесли!
- Керон выстоит, это ж целиком магический замок, - с дрожью в голосе заметил Пафнутий, - а вот если дойдёт до Литты и Зары...
- Тоже выстоят. Дима не будет разрушать родной дом побратима, а в Лирии - Стаська! Он с неё пылинки сдувает. Дурак!
- Вы отважный человек, Валентин. Обозвать Смерть дураком - не каждый осмелится, даже за глаза.
Вереника язвительное хихикнула и плюхнулась на диван:
- Он просто пьян, и поэтому смел! А пьян он всегда!
- Молчи, Ника, а то фрейлинам сдам, - лениво отозвался Валентин и шепнул торговцу. - Воспитания ей не хватает. Твёрдой женской руки, такой, как у моей мамочки! - Со стороны дивана донёсся сдавленный стон. Солнечный Друг победно улыбнулся и подмигнул торговцу. - А что? Это идея! Пока в Лайфгарме жарко, отправим Нику на Землю, под крыло моей мамочки. Она из неё настоящую королеву сделает!
- Ваша мама такой сильный маг? - изумился Пафнутий.
- Боже упаси! - замахал руками Валентин. - Будь она ещё и магом, мне б вообще жизни не было, и не только мне! Даже сумасшедшие Смерти у неё бы строем ходили! Но не будем о грустном, дружище. Лучше выпьем!
Пол под ногами мелко задрожал, и Валентин тут же добавил:
- За удачный исход поединка!
Пафнутий пригубил бокал и полюбопытствовал:
- А какой исход, по-вашему, удачный?
- Да, собственно, любой. Главное, чтобы Дима с депрессией разобрался. Ну и Лайфгарм желательно сохранить. А, иначе, где мы жить будем?
- Но Ваш родной мир Земля! Неужели Вы не скучаете?
- Только по маме, - отрезал Солнечный Друг и мечтательно улыбнулся. - Как только Дима разберётся с Федей, тут же мамочку в Лайфгарм перевезу. Что ей одной на Земле куковать?
- Ну да, ну да... - задумчиво покивал Пафнутий и сделал большой глоток: чем дольше он общался с близкими друзьями Смерти, тем меньше понимал...
Войдя в спальню, Ричард подошёл к столику, налил в бокал вина и сделал большой глоток. Для храбрости. Потом он уселся на край постели и легонько коснулся оголённого плеча жены.
- Стася.
- Мм... - томно протянула Хранительница, открыла глаза и улыбнулась. - Привет. А почему ты одет?
- Нужно поговорить. - Ричард убрал руку и пересел в кресло, подальше от искушения.
В глазах Хранительницы мелькнуло настороженное удивление. Она села, подоткнула под ноги одеяло и выжидающе посмотрела на мужа.
- Обещай, что выслушаешь меня, - помедлив, попросил инмарец.
- Что происходит, Ричи?
- Сначала пообещай!
- Хорошо. - Станислава поджала губы и забарабанила пальцами по простыне.
- Речь о твоём отце и... брате.
- Ах, вот оно что! - Хранительница зло прищурилась. - Что ещё натворил этот выродок?
Щека инмарца болезненно дёрнулась, но он упрямо продолжил:
- Откуда такая ненависть, Стася? Разве мы не можем жить в мире? Ведь, что бы ты себе не придумывала, мы одна семья.
- Моя семья - ты и отец! - рявкнула Хранительница, сминая пальцами шёлковую простыню. - А Дима безродная тварь! Они с Олефиром стоили друг друга! Одна мразь вырастила другую!..
- Ты по-прежнему любишь его! - неожиданно выпалил Ричард. - Едва я заговорил о Диме, ты накинулась на меня, как разъярённая тигрица. А ведь я лишь сказал, что Дима - твой брат. Неужели тебя до сих пор мучает именно это, Стася?! Причём мучает так, что ты готова разорвать его на куски? Тебе было бы легче, если б он умер?
- Да! Я день и ночь об этом мечтаю!
Ричард отвернулся, не в силах видеть лютую ненависть, бушующую в изумрудно-зелёных глазах, слишком она напоминала отчаяние обманутой женщины. Инмарец стиснул подлокотники и вдруг подумал: "А была ли она моей? Неужели её страстные объятья и поцелуи лишь месть брату за то, что он брат? Вот идиот!"
Хранительница продолжала что-то пылко говорить, но Ричард не слушал. Он чувствовал себя предателем и мерзавцем, и не знал, что сделать, чтобы хоть как-то оправдаться перед побратимом. Дима ни словом не упрекнул бы его, Ричард был в этом уверен, но как жить с совестью, настойчиво шепчущей о предательстве? А ещё Ричард вдруг осознал, что как бы ни нравилась ему Стася, он больше не сможет прикоснуться к ней. Пара фраз о Диме - и их брак потерпел сокрушительное фиаско.
"Интересно, долго мне осталось небо коптить?" - кисло подумал инмарец, посмотрел на замолчавшую жену и ласково улыбнулся:
- Прости, Стася. Не стоило мне затевать этот разговор. Давай лучше позавтракаем, идёт?
- Идёт, - кивнула Хранительница, кожей ощущая, что теряет мужа.
"Не может быть! Будь что-то не так, отец бы предупредил", - подумала она и, отринув дурные предчувствия, потянулась за пеньюаром...
Фёдор ждал появления новобрачных в трапезном зале. Первым делом он внимательно посмотрел на дочь, но ничего особенного не заметил. Заклятие было на месте, и ненависть к брату по-прежнему цвела в Стасином сознании буйным цветом. "Вечно инмарцы только болтают..." - усмехнулся Фёдор и широко улыбнулся зятю.
Император, как и остальные лайфгармцы, с детства слышал предания о том, как столетия назад, во времена воцарения запретного сына Хранительницы, инмарские воины сражались с лирийскими магами мечами. Именно на Инмар опирался проклятый маг, когда семимильными шагами шёл к мировой власти. После братания Димы и Ричарда, Высшие маги даже поговаривали, что сын Алинор идёт по его стопам. Но Дмитрий, в отличие от своего предшественника, не обладал большими амбициями. Что же касается предков Ричарда, то истории о том, как инмарцы побеждали магов, оставались историями. С годами они обрастали новыми и новыми подробностями, однако дыма без огня не бывает, и когда зять уверенно заявил, что справится с его заклятием, Фёдор занервничал - слишком свежи были воспоминания о последней войне между Лирией и Инмаром. Но у Ричарда ничего не вышло, и император окончательно уверился, что предания лгут, и стародавняя победа Инмара - следствие помощи запретного сына Хранительницы, а уж про последнюю войну и говорить нечего. Без помощи Олефира Инмар бы капитулировал.
Однако за наглость зятя следовало наказать. "Только спешить не стоит", - с садистским наслаждением подумал Фёдор и расплылся в доброжелательной улыбке.
- Что, голубки, подустали? Бывает, - почти пропел он. - Может, устроим приём или охоту? Ты же заядлый охотник, Ричи, не так ли?
- Не сегодня, - покачал головой инмарец и глотнул чая.
- Жаль... - протянул Фёдор. - Утром мне доложили, что к северу от Илиса видели огромного секача. Давай, по-семейному, вдвоём, оседлаем коней, и в погоню! Представь: ветер в лицо, схватка, тёплая кровь, бьющая из колотой раны...
Глаза императора затуманились, как у влюблённого, и Ричарда передёрнуло от отвращения. На секунду перед глазами мелькнула оскалившая кабанья морда, а потом он увидел Артёма. Временной маг укоризненно покачал головой, отвернулся и пошёл прочь. "Стой!" - мысленно прокричал Ричард, но друг не обернулся. Он уходил, а вокруг клубилась и разрасталась тёмная безнадёжная мгла.
- Я хочу навестить друзей!
Стася скривилась, точно надкусила незрелую сливу:
- Зачем?
- Они мои друзья! - твёрдо сказал Ричард и посмотрел на императора. - Или в Литте я узник?
- Ну, что ты, дорогой зятёк, - усмехнулся Фёдор. - Ты полноправный член нашей семьи. И именно поэтому я не могу отпустить тебя в Керон. Не сейчас, по крайней мере. Подданные не поймут, если принц Лайфгарма сбежит от своей принцессы через пару дней после свадьбы.
Ричард нахмурился.
- А зачем им знать? Отправьте меня с помощью магии, и все дела.
- Это для инмарского принца сходить в гости было пустячным делом, - возразил император, тщательно размазывая по хлебу паштет, - а для принца Лайфгарма такой визит может иметь нежелательные последствия.
- Это какие же? - понимая, что друзей ему не видать, начал закипать Ричард.
- Крайне негативные. Например, наместник Инмара может подумать, что мы ставим годарского наместника выше него.
- Инмарский наместник - мой отец! Он всё поймёт правильно!
- Отец отцом, но когда начинается политика... Нет, рисковать нельзя, - замотал головой Фёдор и впился зубами в бутерброд.
На щеках Ричарда заходили желваки.
- Ты тоже так считаешь, Стася?
- Конечно, - кивнула Хранительница. - Я думаю, что такие друзья, как Дима, Артём и, тем более, Валентин, удар по имиджу принца Лайфгарма!
- Ну, знаешь!.. - Ричард задохнулся от возмущения. Он готов был разразиться праведным негодованием и высказать жене всё, что накопилось в душе за утро, однако, взглянув на императора, захлопнул рот.
Фёдор расширенными от ужаса глазами таращился прямо перед собой. Одна рука его сжимала столовый нож, а другая, с надкушенным бутербродом, застыла в нескольких сантиметрах от губ. "В Кероне что-то произошло", - догадался Ричард, и его обдало холодной волной ярости.
- Прекрати на них пялиться! - заорал инмарец и выскочил из-за стола.
Фёдор вздрогнул, положил бутерброд на тарелку и непонимающе уставился на зятя.
- Прекрати подглядывать! - с угрозой повторил Ричард.
- Не лезь не в своё дело, - проворчал император, но голос его прозвучал тускло и неуверенно. Фёдор поднялся из-за стола, бросил на скатерть нож и мрачно сказал: - Поговорим позже, зятёк. Сейчас у меня важная встреча.
Маг недобро зыркнул на инмарца и исчез.
- Встреча, говоришь? Я тоже хочу на ней поприсутствовать! - прошипел Ричард и бросился к дверям трапезного зала.
- Куда ты, Ричи? - окликнула мужа Хранительница.
Ричард не ответил. Ударом ладони он распахнул двери и помчался по коридору так, словно за ним гнался бешеный секач.