Кочетков Виталий : другие произведения.

Женька

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Женька заглянул в комнату, сделал неопределённый жест и исчез. Я взглянул на часы и вышел в коридор. Вдвоём мы столпились на балконе и закурили.
   - А вот скажи... - Женька наклонил голову, будто стесняясь своих слов. - Когда тебе не нравится какая-то телепрограмма, ты переключаешься на другой канал?
   - А зачем? Там везде одно и то же.
   - Ну а всё-таки? Предположим, по одному каналу показывают кинофильм, а по другому - футбол, переключишь?
   - Ну.
   - Бздну. Тогда почему люди, которым не нравится наша страна, не уедут в другую, где им по нраву?
   - Видишь ли, некоторым нравится делать программы, которые будет смотреть всё цивилизованное человечество.
   - Да я не про телевизионщиков...
   - И я - не про них. - В то время диссиденты падали как спелые груши. Траву усеивала падалица. Густой туман окутывал сад. Деревья стояли нагие - нечем и незачем было их оббивать. - А сам-то ты, почему не уезжаешь? С твоей тягой к сладкой жизни пора бы переключить канал.
   Женька ответил бесхитростно, как Чапаев:
   - Языков не знаю...
  
  Женька любил деньги...
   Экая невидаль, скажите вы. И ошибётесь. Я знал многих противников обогащения. Истинные альтруисты и убеждённые бессребреники составляли когда-то подневольное большинство.
   Лично у меня было своё мнение на этот счёт. Денег всегда мало, когда они есть, и много, когда их нет. Минимум жаждет обратиться в максимум, и наоборот. Экстремальные точки ничем не отличаются, только в одной - смотришь вверх, в другой - вниз. Но и это условно: как если бы мы стояли на полюсах земного шара, и каждый думал о другом, как ловко он стоит вниз головой. Вот такая соотносительная теория, непонятная как теория Эйнштейна, знаменитая именно этим обстоятельством.
   В детстве, когда я в первый раз самостоятельно пошёл на демонстрацию, мама дала мне рубль. Огромные деньги по тем временам. Я был богаче Креза (у него не было рублей) и пустился во всё тяжкое. Жизнь предлагала массу возможностей, но я и не предполагал, что при любой форме общественного устройства, выбор всё-таки ограничен - рамками времени, величиной карманов, ёмкостью стакана или желудка, скудностью воображения. Фруктовое мороженое стоило семь копеек, молочное - девять, сливочное - пятнадцать, пломбир - девятнадцать. Стакан газировки - копейка, с сиропом - три. Пирожные - эклеры, трубочки, бисквиты - дешевле снега. Я мог с лёгкостью необычайной приобрести и то, и другое, и третье. И была ещё карусель, на которой я не катался, потому что считал себя взрослым, и шарики на резинке, петушки на палочке, свистульки, которые я не покупал по той же самой причине. Кончилось тем, что я вернулся домой с набитым пузом и с отвращением смотрел на праздничный стол. Выложил сдачу - пятьдесят копеек. "Оставь себе", - сказала мама. - "Не надо, - сказал я. - Мне надоело быть богатым"...
   Итак, Женька любил деньги и, в отличие от других, заявлял об этом открыто. Смелый поступок для того ханжеского времени. Впрочем, другого не бывает. Как если бы в застольной беседе вдруг встать и объявить, что разделяешь коммунистические идеалы и мечтаешь вступить в партию.
   Своё желание стать богатым он объяснял оригинально: "У нас не принято быть бедным". Женька был армянином, - из тех, у которых фамилия оканчивается на "ов". У кого принято быть бедным я спросить постеснялся, опасаясь вляпаться в скверну межнациональных отношений. Атавистическое наследие русской интеллигенции диктовало нормы поведения давно минувших дней. И никогда в то ханжеское время я не позволял себе ничего подобного.
   Года два назад я разработал Женьке систему для игры в Спортлото. Он начал выигрывать - регулярно, в размере месячного заработка. Этого ему было мало. Он хотел больше.
   Как-то Женька привёл ко мне тщедушного туркмена - выпускника ТПИ. Выпускник смотрел затравленно как басмач из-за бархана. По-русски говорил плохо, но читать умел. Как он проучился пять лет одному аллаху известно. Впрочем, если бы обучение велось на туркменском языке, результат был бы тот же.
   - Ладно, - сказал я, - будет тебе небо в алмазах, диплом и доклад, который ты прочтёшь на защите.
   Пояснительную записку накатал за неделю. Набросал черновики чертежей.
   - Веди следующего, - сказал Женьке, - поставим это дело на поток.
   И составили мы преступное сообщество о двух головах, юридически именуемое полным товариществом без образования юридического лица с распределением доходов и расходов поровну. Я производил расчёты и писал пояснительные записки. Женька каллиграфически вычурно переписывал их на чистовики с поразительной скорострельностью - сорок страниц в сутки. Чертежи тоже были за ним. К их начертанию он привлёк многочисленных родственников, и я в очередной раз убедился, какое нерасторжимое братство составляют национальные меньшинства. Задания на проектирование повторялись. Это облегчало задачу. Через некоторое время я имел образцы на все возможные темы. Изменения наносил карандашом. На каждую халяву уходило несколько дней.
   В ту сессию мы сообча слепили десять дипломов и заработали кругленькую сумму. Деньги были кстати. Мы жили у родителей. У нас подрастали два мальчика. Жене обещали квартиру. Собственной утвари, кроме посуды и многочисленных светильников, подаренных на свадьбу, у нас не было.
   Нравственная сторона содеянного меня не смущала: я восполнял то, что не сумели дать преподаватели из числа наштампованных национальных кадров; с каждым студентом сидел допоздна, долдоня и разжёвывая, пока в пустынных глазах, напоённых солнцем, не появлялась тень осмысления.
   Но даже этот финансовый результат Женьку не устроил. Он хотел много и сразу. Он опередил своё время. Потерпеть бы ему лет пятнадцать, и он пополнил бы ряды приверженных принципу "купить и тут же продать, не спекулируя". Сколько моих бывших друзей привержены ныне этому принципу!
   Я пошёл на повышение. Свободного времени не оставалось. На долгие годы я сам для себя установил режим, при котором рабочий день кончался в одиннадцать вечера и возобновлялся в шесть утра. Мне стало не до дипломников, и Женька захандрил. В конце концов он уволился и ушёл работать таксистом. По старой памяти заезжал ко мне и жаловался на житейские невзгоды, главная из которых заключалась в хронической нехватке денег...
  
  Мы толпились на балконе.
   - А хочешь, я дам тебе миллион? Как в том фильме - про банковский билет в миллион фунтов стерлингов. Хочешь? Только с одним условием: ты должен потратить его так, чтобы ни один проверяющий в нашей стране не обнаружил, что он у тебя был.
   - За кордон переводить можно?
   - Нельзя.
   - Яхта, самолёт, вертолёт, вилла - исключаются?
   - Естественно.
   - Тогда надо подумать. Квартиры на родственников оформлять можно?
   - На тех, кому доверяешь, - да.
   - Сколько времени ты мне даёшь, чтобы помараковать, посоображать, пофантазировать?
   - Пока не истратишь. Но запомни, будешь защищать каждую позицию. Договорились?..
   Женька пропадал месяц. Потом приехал, попросил дополнительную неделю и исчез. Наконец, появился, измождённый, с траурной вуалью вокруг глаз.
   - Не получилось, - сказал он, - семьсот тысяч расписал и - застопорился. Ничего придумать не могу. В этой стране иметь такие деньги - опасно. Так что - забирай обратно свой миллион.
   - Да хрен с ними - с деньгами! Что с тобой?
   - Язва, говорят. - Он положил руку на живот и мученически застонал. - Обидно всё-таки. - И попытался улыбнуться. - Мне никто и никогда таких денег не предлагал.
   У нас не было общих знакомых, и о том, что он умер, я узнал от случайных людей слишком поздно, чтобы пойти на похороны.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"