Князев Юрий : другие произведения.

Иваново детство

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ещё одно последнее сказанье...
Иваново детство

Иваново детство

Откровение от Ивана. Часть Вторая.
Начало см. в Откровение от Ивана

Иваново детство

    Давно это было. Так что подробности раннего детства у Ивана всплывают отдельными айсбергами.
А ведь память хранит всё, начиная с самого момента рождения и даже раньше, только вся эта информация до поры, до времени заблокирована. Помнит он по рассказам родственников, что мать пожелала назвать его Иваном:
- Красиво звучит: ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ! Как Мичурин.
Сказано - сделано.
Помнит, что в двухлетнем возрасте, увидев кудрявого мужика на картинке, тыкал в него пальчиком:
- ПУ! ПУ!
- Правильно, Ванюша, это - Пушкин.
На другой странице увидел бородатого мужика:
- ПУ! ПУ!
- Правильно, Ванюша, это - Пугачёв.
На календаре ещё один бородач. - Это, Ванюша, Энгельс.
Так, постепенно, Ванюша постигал "Who is who".
Помнит, почти отчётливо, что под столом в коробке жил щенок коричневого окраса.
Помнит, как старшие мальчишки катали зазубренные изнутри колёса по Костерину переулку.
А потом переехали в новый дом с необычным запахом свежей штукатурки.
Этот дом через десять лет после войны построили пленные "немцы". Строили хорошо, добротно, потому что прорабом у них был Василий Алексеевич, отец Володьки Солдатова с 4-го этажа. Не все из них были германцы, в основном сброд со всей Европы: венгры, чехи, словаки, поляки. Исторической памяти хватило на три поколения. Похоже, все они опять соскучились по строительным профессиям.
Ругают вот Сталина за жестокость, а если бы все они не вернулись в свои гнёзда, нынешняя Европа оказалась бы менее населённой, чем Сахара. А у нас новый тренд в архитектуре появился - "сталинки", без особых изысков, но прочно, на века. Не в укор, и не к ночи будет сказано, о "хрущобах".
    Как-то примерно в марте месяце в солнечный денёк Ваня вышел во двор погулять с бабушкой (а возможно, всё было как раз наоборот). Ему в тот год аккурат пять лет должно было исполниться. Рядом гулял кудрявый мальчик, натуральный блондин, во всём Владимире один, и похожая на него девочка (а всё из-за литовских корней по матери).
- Мальчик, как тебя зовут?
- Вася.
- А сколько тебе лет?
- Шесть. (Он всегда любил преувеличивать).
- А девочка - это твоя сестра?
- Да, это Люба, ей пять лет.
С тех пор Ваня с Василием прошёл по Владимирским просёлкам много дорог, проплыл по Клязьме много километров.
Они устраивали чемпионат подъезда по пятнадцатиборью в настольных играх: шашки, шахматы, поддавки, уголки, в Чапаева, в подкидного, в очко, в Акулину. И ещё множество игр, где нужно было кидать кубики и отвечать на вопросы.
Зачастую побеждала дружба. Во дворе большой командой играли в вышибалы, штандр, догоняшки, прятки и ещё десятки игр.
Но, так как время было послевоенное, неизменной во всех дворах была игра в войнушку, так как отцы и деды только что вернулись с войны, а многие не вернулись. Отец Василия был участником Курской битвы, был там контужен. Отец Вани семь лет служил после войны, за себя и за тех, кто не пришёл.
Бывало, собирались всеми соседними дворами и с деревянными автоматами и винтовками под красным флагом шли в дальние походы по направлению к Клязьме. А навстречу, тоже с красными флагами проносились такие же мальчишки, у которых были такие же отцы, кто вернулся, кто нет, и все были "за наших".
    В те далёкие и легендарные времена даже с высокой трибуны ООН рекламировались наши ботинки обувной фабрики имени Кузькиной Матери, под каждым домом строилось бомбоубежище, а в бывшем пехотном училище обучались статные кубинские "баргудос".
    А надобно вам сказать, что в новом доме оказалось много Ваниных сверстников. Сначала притирались друг к дружке. Дразнились, задирались. На четвёртом этаже жил Серёжка, сын знаменитого в то время чемпиона СССР по конькобежному спорту Дмитрия Сакуненко, а на втором жил Серёжка Блинов, его отец с деревянной ногой работал в банке.
Все дошколята делились на два лагеря, кто за одного Серёжку, кто за другого, и, бегая по двору, дразнились:
"Сергей-воробей на коне катался,
На берёзу налетел, без порток остался!"
Подбегает, например, Сакуненко с кулаками:
- Ты кого дразнишь?
- Вон его, Блинова!
- А, ну тогда ладно...
- Сергей-воробей...
Сзади подкрадывается Блинов:
- Ты кого дразнишь?
- Вон, Сакуненко!
- Ну, молодец!
- Сергей-воробей...
На втором этаже жил лысенький старичок с длинным носом, которого прозвали: "Буратино - длинный нос, подковыривал навоз", единственным занятием которого было ежедневно наблюдать в окно и следить, чтобы ребятня не слишком быстро бегала, и не слишком громко кричала. Он постоянно торчал у окна и грозил своим длинным пальцем.
И так продолжалось довольно долго.
Но через год все дошколята пошли в школу и стали одноклассниками.
    Подошло время, когда кирпичные плиты на кухнях разобрали, и на радость пацанам во дворе стали рыть настоящие окопы и проводить газовое трубы.
Помните у классика: "- А у нас в квартире газ. А у вас?"
Когда сварщики уходили на обед, мальчишки добывали у них из вёдер карбид. Это такие белёсо-сероватые камешки, которые при соединении с водой интенсивно выделяют горючий газ, который тогда использовался для сварки газовых труб.
Но мальчуганы использовали его по-своему. Наполняли этими камешками бутылку, заливали жидкостью, плотно закупоривали. Самое главное - это вовремя убежать подальше. Оглушительный взрыв приводил в восторг всех, кроме сварщиков. Следующий раз они прятали свои материалы более надёжно.
    Жил-был у Ванюши заяц. Обыкновенный такой, белый, пластмассовый, игрушечный заяц. И очень его Ванюша любил. Садится Ванюша чай с молоком пить, и заяц с ним садится. Садится Ванюша в шахматы играть, и заяц сидит напротив него. Когда заяц выигрывал, когда его друг, по разному бывало. Заяц появился на свет позже Вани, но, как известно, они взрослеют быстрее. Вот настало время зайцу в пионеры вступать, а галстука красного у него нет, Ваня только-только октябрёнком стал. А тут как раз Новый Год приближался, мама себе новое платье справила, красивое такое, ярко-оранжевое, из крепдешина, это тогда модный материал такой был. Очень радовалась мама, что красивая такая пойдёт на Новый Год. И поясок у неё тоже был ярко-оранжевый к этому платью. Тут-то и смекнул Ваня, что зайцу этот поясок аккурат для галстука пригодится. Взял и немножечко, совсем чуть-чуть, отстриг от этого пояска, чтобы зайцу на галстук хватило. Мама ведь красивая? Красивая. Платье у неё красивое? Красивое. Вот и заяц будет тоже красивый, ну а поясок - чуть покороче, что с того?
    Как отреагировала на это мама, какие были санкции, память Ванюши почему-то начисто вычеркнула из своих анналов.
    И ещё одна история была с этим зайцем, весьма для него печальная. Ваня каждый год на двери отметку своего роста делал. Ну, скажем прямо, положительная динамика роста. А вот заяц почему-то совсем не рос. И тут Ванюшу осенило:
- Так ведь заяц ничего не ест!
- А почему он ничего не ест?
- Потому что у него нет рта!
Будь Ваня постарше и поопытнее, он бы раскалил гвоздик и быстро разрешил бы эту проблему.
Но у Вани не было ни опыта, ни гвоздика. Он зажёг спичку. От неё у зайца появились только чёрные усы. Он зажёг вторую. У зайца стало появляться ротовое отверстие. Зажёг третью. Заяц заполыхал. Ваня стал задувать пламя, но оно только больше разгоралось. А надобно вам сказать, что в те времена, "когда космические корабли бороздили просторы Большого театра", детские игрушки делали из такой пластмассы, которая полыхала, как стартовая ступень ракеты. В результате неудачной косметической операции над тем местом, куда упал заяц, клубилось едкое чёрное облако, и вздулась краска на полу.
К тому времени, когда вернулись родители, облако уже рассеялось, а Ванюша мирно играл на коврике, с которого ни за что не желал слезать, его брови и ресницы почему-то были опалены.
Не только зайцы так горели. Из фотоплёнки "Свема" или Шосткинской фабрики, завернув её в фольгу, ребятня делала "дымилки", которые, крутясь, взмывали в воздух. Как-никак, на дворе наступала космическая эра.
    Однажды, дело было в апреле, Ваня только что вернулся из школы и включил, как всегда, радио. А там диктор торжественно так объявлял, что вот только-только с околоземной орбиты возвратился гражданин Союза Советских Социалистически Республик Юрий Алексеевич Гагарин. По Ване пробежала волна гордости в виде мурашек, будто это он сам выбрался из спускаемой капсулы посреди саратовской степи и ощутил горьковатый запах полыни.
И такой прилив ликования охватывал не только Ваню, но и одну шестую часть суши, не считая прибрежного шельфа и кораблей в мировом океане.
На следующий день, когда Гагарин уже завязывал шнурок на Красной Площади, прибежали соседки:
- Посмотреть на нашего Юрочку!

Иваново детство

    А надобно вам сказать, что в те далёкие времена телевизор не считался предметом роскоши, но был далеко не у всех. И соседи запросто ходили друг к другу в гости, тем более по такому эпохальному случаю.
Добавим, что экраны телевизора не пугали своей шириной и измерялись не в дюймах, а в сантиметрах, потому что это был отечественный телевизор марки "Знамя". Но это был необычный телевизор, потому что отец Вани склеил огромную (в прямом смысле этого слова) линзу из оргстекла и заполнил её дистиллированной водой. Не только для увеличения изображения, но и для безопасности. Первые экраны фонили излучением почище рентгеновских аппаратов, и Ванин отец знал об этом не понаслышке.
    А когда сарафанное радио разнесло, что тут, рядом, с балкона гостиницы "Владимир"

Иваново детство

(наше современное фото)

выступает Гагарин, то моментально об этом знала уже половина города. Прибудь сюда Папа Римский или президент Америки, никто бы ухом не повёл. На "нашего Юрочку" пришли все.
Вот вы с высоты вашего 21-го века честно ответьте: Кто в эту самую минуту летает в космосе? Можно с большой уверенностью сказать, что о нынешних космонавтах (тем более астронавтах) никто кроме их коллег и родственников не вспоминает. А уж о китайских - вообще сквозь зубы процедят в конце новостей, перед самой погодой.
Гагарина знали и любили все.

    И ещё про Ваниного отца. В те далёкие времена он всё время что-то паял и мастерил. В журнале "Юный техник" увидел схему транзисторного приёмника и соорудил в корпусе из-под какого-то прибора опытный образец, который брали с собой на пляж, и он принимал несколько станций.
Ещё он соорудил стрелялку из алюминиевых трубок для заброски спиннинга. При испытании на местности она оказалась очень шумной и без тормозов.
По правде сказать, отец частенько брал Ваню на рыбалку и в выходные, и с ночёвкой, на Клязьму, на Нерль, даже на несколько дней отправлялись они до Спас Купалищ на катере "Сергей Тюленин", а на Судогде был у них рыбачий лагерь под названием "Берег Рыбьей Кости".
Вот однажды ночью лежат они возле догоревшего костра, смотрят в бездонное небо:

Иваново детство

Отец и спрашивает Ваню:
- Вон, видишь Большую Медведицу? А вон яркая звезда. А за ней что?
- Другие звёзды, - не моргнув глазом, отвечает Ваня. Он тогда в астрономии продвинутый был. Они с классом весной в планетарий ходили.
- А за другими звёздами?
- Другие галактики.
- А дальше что?
- Дальше - больше. Ещё галактики...
Теперь Иван твёрдо уверен, что нынче отец его знает ответ на эти загадки. Он ушёл тихо ранним сентябрьским утром 9.9.1990. В то же самое воскресное утро, когда погиб протоиерей Александр Мень.

Крылья неба

Синее небо ночное
В капельках звёзд золотых,
Мир грандиозен и прост.

В нём растворимся с тобою
Вздохом, что в сердце притих,
Шелестом утренних звёзд.

Вместе взлетим в поднебесье
Взмахом проснувшихся крыл,
Слившись в единую песню,
Нами проявленных сил.
The Wings of Sky

The sky is nocturnal and blue,
Splashes of bright golden stars,
Simple and great is the world.

We shall dissolve in with you
Calming as breath in the heart,
Fading with whispering stars.

We shall uprise to the heaven
On the awakening wings,
We shall unite in a hymn,
Mighty as excellent kings.

Много, много лет спустя Олег Лерман прислал этот японский сонет, который пробудил давние воспоминания.
    Ещё один проект отца, так и не осуществлённый, (тоже из "Юного техника") был катамаран из футбольных камер. Но у Вани на всю оставшуюся жизнь не было в них недостатка. (Ежели кому надо, обращайтесь).
    Но самым шедевром Ваня считал настоящую живую ель, огромную (в прямом смысле этого слова), которую отец каждый новый год привозил из леса, которая вращалась и мигала полудюжиной разноцветных гирлянд.
По праздникам возле этой ёлки за столом собиралось столько родственников, уму не постижимо!
Ваня совсем забыл про большой самодельный аквариум, в котором мирно плавали гуппи и меченосцы.
    Иван много раз наблюдал, как отец в обыкновенных алюминиевых ложках выплавлял свинцовые грузила для донных удочек. Вот и ему самому зачем-то вздумалось отлить несколько слитков из олова. Сказано - сделано.
Он взял фарфоровую чашечку из-под какой-то мази, которую он называл "тигель", налил в неё немного воды, чтобы олово быстрее остывало, клещами взял крышечку из-под гуталина, положил в неё олово и стал нагревать на газовой горелке. Вскоре олово перешло в жидкое состояние.
- Пора! - подумал юный литейщик и стал аккуратно сливать олово в "тигель".
Вы когда-нибудь наблюдали извержение вулкана с близкого расстояния?
Вода моментально превратилась в бешенный пар. Олово расплескалось и было везде: на стенах, на потолке, на полу, на очках (не будь их, не было бы глаз). Было ужасно красиво, но нужно было срочно ликвидировать эту красоту, дабы скрыть следы не совсем удачного литейного эксперимента.
Вы, вероятно, думаете, что Иван больше никогда...
Да, вы правильно думаете. Он больше никогда не наливал воду в "тигель". У него было много вновь отлитых оловянных и свинцовых слитков, которые он использовал в качестве разновесов для взвешивания реактивов для своих околохимических опытов.
    Сколько себя помнит Ваня, неизменными были летние походы за грибами и за ягодами.
В те далёкие, легендарные времена, этого добра было везде немеряно. Хоть в Головино, хоть в Улыбышево.
Садился Иван с отцом на автобус, и отправлялись они в лесные кладовые.
Вот сидят они себе на переднем сиденье, а позади них бабульки разговаривают, видать, тоже за ягодами направляются:
- ...так вот плоскостопие у него. У всех евреев плоскостопие!
Оборачивается отец к ним и говорит (а он молодой тогда был, лет 35):
- Бабушка, вот я еврей, а у меня нет плоскостопия!
Бабулька глянула на его карие глаза, на иссиня-чёрные волосы и молвила в ответ:
- Да какой же ты еврей? Ты больше на татарина смахиваешь!
И впрямь, в заповедных и дремучих меленковских лесах, которые на порядок пострашнее муромских будут, кого только не водилось. А его черноволосые предки были именно оттуда.
Отец рассказывал, что когда служил в Средней Азии, там по утрам на плацу выстраивались две тысячи солдат, и азиаты и кавказцы.
- Володька, ты изо всех - самый черноволосый, - признавался ему за ужином сослуживец, дежуривший на вышке.
Между тем, сам отец говорил, что всегда завидовал тем, у кого были русые волосы. Так что, Ване, у которого к концу лета шевелюра выгорала до пшеничного цвета, было, чем гордиться.
Однако мы слегка отвлеклись на парикмахерские темы...
Так вот, в Улыбышево, где сейчас лежит отец, да что там отец, - целый 300-тысячный тогдашний город теперь там лежит, всегда было много грибов.
Собирать ягоды - это сродни работе, а сбор грибов - более похож на охоту, не зря Владимир Солоухин назвал его "Третьей охотой".
    Зимой - само собой, ходили на лыжах до горы Ладоги в 4 километрах от Загородного парка. И зачем-то с этой горы надо было непременно скатиться: 15, 20, 30 раз - чем дальше, тем больше.
    В школе жизнь шла своим чередом. Однажды в очередной раз был назначен сбор под девизом:
"Догоним и перегоним 5-й "Б" по сбору металлолома!"
Партия консерваторов предлагала, как всегда, пройтись по дворам, пошукать в сараях и подвалах закопчённые самовары, сломанные утюги и старые кастрюли. Однако прогрессивно мыслящие юные металлоискатели (кажется, это был Миша Моисеев) утверждали, что на железной дороге этого металла - целые горы, и туда отправилась внушительная экспедиция, в которой Ване довелось принять участие.
А надобно вам сказать, что в те далёкие времена не было никакого Интернета, и наш Ваня очень любил читать бумажные книги. Недавно он прочёл "Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна". И аккурат в кинотеатре "Мир" показывали одноимённый фильм, у Вани даже был билет на 15.00. Ему очень хотелось посмотреть этот фильм. По его мнению, экспедиция на ж/д не должна занять много времени: только спуститься вниз и подняться вверх - всего-то делов!
Однако когда они дошли до железнодорожных путей, целых гор металла там не оказалось. Пришлось идти вдоль: километр, другой, третий...
И тут они повстречались с Удачей. Возле путей лежали ржавые прямоугольники с четырьмя дырками, которыми рельсы прикрепляли к шпалам. Они были довольно тяжёлыми (что хорошо для показателей!). Нанизав по нескольку штук на ржавую проволоку, потянули добычу к месту сбора. По асфальту за ними тянулся ржавый след. Когда прибыли к месту назначения, Ваня понял, что Гекльберри Финн уже давно закончился, зато рейтинг 5-го "В" по сбору металлолома резко подскочил вверх. Такого ни Тому, ни даже Геку и не снилось. Однако радость победителей была омрачена возвращением с работы родителей, которые обнаружили пропажу самоваров, утюгов и чайников.
Консерваторы получили порцию подзатыльников от своих предков. Ко всему прочему, явились несколько мужиков с железной дороги с тележкой, которые пришли по ржавому следу аккурат к железной куче, возле которой Ваня старательно вывел мелом метровыми буквами "5-й В".
Они, матерясь, погрузили собранное непосильным трудом на тележку и увезли. Как показала практика, не всё ржавое железо возле ж/д являлось металлоломом.
    На следующий день Ваня прибежал к своему верхнему соседу Вите Абашкину:
- Ты ещё дома? А там, в школе, через полчаса сбор!
Витя успел накарябать на клочке бумаги записку маме:
НЕ ЖДИ МЕНЯ, МАМА, ХОРОШЕГО СЫНА. Я УШЁЛ НА ЗБОР!
Сбор был под девизом:
"Догоним и перегоним 5-й "А" по сбору макулатуры!"
Консерваторы предлагали, как всегда, ограничиться сбором старых учебников, газет и журналов. Однако прогрессивно мыслящие сборщики макулатуры предлагали сразу же взять почту и телеграф, потому что там всегда много ненужной бумаги, пока туда не проникли лазутчики из 5-го "А".

Иваново детство

    О наших учителях замолвим мы слово.
А надобно вам сказать, что нынешний год дважды юбилейный: во-первых, юбилей встречи Ивана и его одноклассников с их первой учительницей, Еленой Сергеевной Мокрышевой, а во-вторых, полувековой юбилей прощания со школой и началом взрослой жизни.
Вначале палочки, да закорючки не слишком докучали, но затем начали "буквы разные писать тонким пёрышком в тетрадь" - чистописание называется.
- "У осы усы. У осы жало". - Ваня сделал помарку и стал тереть красным ластиком.
Вопрос знатокам: три, три, три - что будет? Правильно, дырка!
А Елена Сергеевна за дырку по головке не погладит, махом двойку по чистописанию влепит. Пришлось выдрать лист, потом ещё один, потом из двух тетрадок получилась одна.
- Какие усы?! Какое жало?!, - думал Ваня, - когда зима на дворе и все осы мирно спят в своих дуплах или норах, или где там они должны зимой спать? Когда на дворе уже темно и весь класс уже катится на картонках с Рабочего спуска! Да какой там класс? Вся школа уже там катится! А эта треклятая оса всё не уймётся. Наконец, зловредная оса сдалась. Ваня схватил картонку и отправился на горку (на санках там не катались, слишком круто, и можно было укатиться до самого Чёрного моста).
    Зима кончилась. Опять незадача. Нужно маме на 8-е марта салфеточку вышить. Все принимали участие: и мама, и бабушка, (а уж шить-то они мастерицы) и даже Ваня. Ваня научился иголочкой в сантиметре от каждого края салфеточки зацепить и выдернуть нитку, а затем по этой намётке вести ровный стежок. Ему даже понравилось, то зелёной ёлочкой, то прямо, то крестиком... То мама покажет, как надо, то бабушка.
     В результате в последующие, по крайней мере, два десятка лет, когда приходили гости (а они регулярно приходили в новый год, на 23-е февраля, на 8-марта, на 1-е мая, в октябрьскую, на юбилеи и дни рождения) - всем им непременно выдавались салфеточки, которые Ваня вышивал в первом классе маме на 8-е марта.
Бесспорно, будущий боец должен уметь пришить пуговицу, и профессия портного для него не зазорна. Однако впоследствии трудовики обучили Ваню, как нужно обращаться с напильником и рубанком, что ему тоже не раз пригодилось.
    Когда ученики были мелкими, то путешествовали со своей учительницей в древний город Суздаль, или в имение Жуковского - отца русской авиации.
В пятом классе Елена Сергеевна передала своих воспитанников классной руководительнице Нине Михайловне Горожанцевой, которая преподавала английский язык. Если сказать, что этот язык шибко пригодился Ване, то значит - ничего не сказать. Его до сих пор заносит: то одного поэта переведёт, то другого, зачем это ему нужно, он и сам толком не знает.
    Иван не помнит ни одних каникул, осенних, зимних, весенних, когда бы ученики с Ниной Михайловной не отправлялись в увлекательные путешествия:
в Гусь-Хрустальный, в музей хрусталя и на стекольный завод, откуда вернулись с полными карманами стеклянных шариков.
Была Поездка в Брестскую крепость, в город-герой Ленинград, в Ясную Поляну ко Льву Толстому. Да всего и не упомнишь. Отправлялись на свой страх и риск, без бронирования гостиниц и отелей. И везде встречали поддержку и понимание своих коллег-учителей.
Был лыжный поход в передовое хозяйство Акима Горшкова рядом с Гусь-Хрустальным. (Это уже с физруком, Николаем Петровичем Грачёвым). Автобусно-пеший поход в Шую и Иваново. Каждый май и каждый сентябрь ученики ходили в походы, могли разжечь костёр с одной спички, моментально разбить палатку, сварить кашу с тушёнкой и ароматный чай с листьями смородины.
    Как говорил наш замечательный Владимир Солоухин: "Смотрим мы глазами, а видим - мозгом". И этот внутренний взор, подмечающий всё прекрасное, юному художнику, да и не только ему, но и последующим поколениям, помогал развивать Борис Григорьевич Субботин. Он открыл волшебную дверцу в русскую и мировую живопись. Когда впоследствии Иван бывал в Третьяковке или Эрмитаже, то вспоминал его рассказы о знаменитых картинах.
    Учительницу по математике звали Маргарита Ивановна Никифорова, или просто - Маргарита. Скажи только имя, и поколения учеников понимают, о ком речь. Видать, неспроста некоторое время спустя, "Железную леди" в Англии нарекли таким же именем. Неспроста, Вильям, наш, Шекспир задавался вопросом: "Что в имени? Ведь роза пахнет розой..."
Вот сейчас разбуди Ивана посреди тёмной ночи, и он ответит, что сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы. Но, положа руку на сердце, признается, что за всю свою жизнь ему не пришлось встретиться ни с одним синусом, ни с одним котангенсом.
    После выхода на экраны фильма "Фантомас" Иван вплотную занялся химией. А надобно вам сказать, что в те далёкие времена каждый, кто занимался фотографией, был немного химиком. Фотореактивы выводили всё: и застарелые пятна зелёнки на трюмо, и пятна йода, и не очень хорошие отметки в дневнике, которые исчезали самым таинственным образом.
    Однажды на лабораторной работе по электротехнике в старшем классе Иван с опережением графика собрал электросхему, и в целях гуманитарной помощи стал помогать соседкам с задней парты, у которых это задание, ну никак, не получалось.
- Элементарно. Приворачиваем этот проводник к этой клемме, а этот - к этой. Включаем...
Ужасный щелчок, вспышка, вылетели пробки, неподдельный испуг у всех очевидцев.
- Е-Е-Е-ДИ-НИ-ЦА!!!!! - только успел рявкнуть Тин-Тиныч (а вы попробуйте произнести 8 слогов: Ва-лен-тин-Ва-лен-ти-но-вич в обычной речи). Правда, не был он злопамятным.
Именно от учительницы по географии Веры Михайловны Евмененко Иван впервые услышал о таинственном карстовом озере, которое так глубоко запало в душу, что он Легенду об озере Кщара сочинил.
- Тебе непременно нужно побывать на Кщаре, - изрёк его друг Василий, прочтя эту поэму.
А разве Иван против? Ему и "Тайны озера Исихра" хотелось бы раскрыть. И "на Марсе побывать", и "Болдинские этюды" у друга Славы заснять, и пройтись по своим заветным Владимирским просёлкам, да где же столько времени взять?

POST SCRIPTUM.

      И оглянулся Иван на детство своё:
- Весело было?
- Весело.
- Яркие моменты были?
- Сколько угодно.
- А дальше?
- Дальше - больше!
- Развитой социализм построили?
- Построили!
- До основания разрушили?
- Ещё как!
Однако прежде было проще. Все, задрав штаны, бегали за одним флагом и все были "за наших". Теперь же, те, кто постарше, и больше всех размахивал этим флагом, быстренько перекрасились (P.S. - редиски). Теперь, будь ты хоть "за красных", хоть "за белых", хоть "за голубых" - никто тебе слова не скажет, плюрализм, понимаешь. Никто не погрозит из окна своим длинным пальцем.
- Думаешь, прилетят вдруг инопланетяне в голубом вертолёте и бесплатно покажут фильм "Фантомас"? Вручат новую "скрижаль" и научат, как жить? Да по фигу им твои заботы, у них самих их родные земли под их тощими зелёненькими ножками горят синим пламенем.

Иваново детство

- И что же дальше?
- Помнишь строчки из гимна "Интернационал": "Своею собственной рукой."
Нагадили? Пора подметать планету.


 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список