Я птицею смертною в истоме повис
Я плачу, пытаюсь, вгрызаюсь в карниз
Пустыня приходит. На месте священном
Болота и лужи беременны бренным
Все полнят и полнят и глупо ползут
И падают в пыль. И шепчут, зовут
Качаются флаги, сжимаются лица
Становятся точкой. И в них углубиться
Открытый закон позволяет - предельность
Конечность номад. И поля отдельность
Где все укорочено - заключено
Где все перечеркнуто - отделено
И в ровных углах уравненьем закрыто
И так до конца - колесницы на Крите
Вокруг лабиринта ристания равных
Сквозь тысячи лет чьи деяния славны.
Остыть и смотреть. За карниз зацепиться
Секунды - годам, минуты - столетьям
Подобны. Так медленно черная хроника длится
Спустошенной жизни, опустошенной
Так, словно собаке голодной
Дешевая глупая желтая кость
Была кинута. Так кинута вечность
Под ноги кумиру. Так тонет в мякине
Так поздно туман иссякает - пустыня
Все та же пустыня из пустоты
Чему ты продал свою вечность. Мечты
Холодной осколок. Колючий и злой.
Путь пройден. Разбита звезда
Перегон до конечной станции ада
Сейчас. Навсегда. Лампада
Все тише и тише роняет свой свет.
О, белая птица. Позволь закатиться
В вечерних лучах над святою горою
Где в детстве был счастлив. Пусть с той высоты
Кометой пылающей рухнет душа
В луча отражении пусть растворится.