Даже заклятым неудачникам порою везет. Ну хоть самую толику, на полноготка, но везет. А уж Возница не без оснований причислял себя к невезунчикам от бога. Это ведь надо было умудриться - родиться тринадцатым ребенком в бедной семье! Да еще и в голодный год. В семье пекаря, естественно, в тот год оставшегося практически без работы. К тому же сильно пьющего, а уж после такого радостного события, как прибавление еще одного вечно голодного и пронзительно орущего рта, и вовсе ушедшего в крутое пике. Закономерно завершившееся в сточной канаве с посиневшим языком набекрень.
Но! Зато родиться с магическим даром. Пусть совсем слабеньким, делающим мальчонку годным лишь в подмастерья к настоящему колдуну. Но зато вовремя резанувшим глаз (нюх или что там у них, чародеев, отвечает за распознавание собрата) местному некромансеру, пришедшему на рынок, где матушка Возницы пыталась сбагрить с рук одну, чуть большую, половину своих детишек, чтоб прокормить вторую, чуть меньшую. Дети в том году, по случаю голода и мора, сильно упали в цене, и старый колдун как раз собирался прикупить с полдюжины для своих черных делишек. А вышло, что оптом приобрел еще и будущего ученика.
А потом было тяжкое и, увы, малорезультативное ученичество у скупого и сурового наставника. Жесткий лежак в крохотной комнатушке на чердаке и вечные сквозняки, презрение и насмешки соседских мальчишек, тусклый свет черных свечей да мерзкий скользкий переплет магических гримуаров из кожи его собственных братьев и сестер под дрожащими пальцами. И армия восставших из небытия и мрачных легенд Взятых, обрушившаяся на их город за считанные недели до того дня, когда отметивший совершеннолетие Возница смог бы в соответствии с законами Черной гильдии навсегда покинуть своего неласкового учителя. Взятых, каленым железом выжигающих на покоренных землях любые намеки на неподконтрольную магию.
Правда, дар юного ученика некроманта оказался слишком жалок, чтобы восставшее из могилы в Облачном Лесу чудовище вообще смогло его различить в запале схватки с подлинными магами, отчаянно защищающими пылающий город. Походя смахнув наставника Возницы, вместе с половиной квартала, кстати, оно просто перешагнуло через сжавшегося в клубок мальчишку и направилось себе дальше, рассыпать молнии и сеять смерть. Так колдун-недоучка оказался в рядах Сопротивления. Не то, чтобы он в самом деле столь уж рьяно разделял идеи сторонников Белой Розы, просто ничего другого он делать не умел. А иного применению человеку с чародейским даром на все более и более охватываемом всепожирающим пламенем войны с империей Госпожи Севере быть в ту пору и не могло - в небе сияла Комета.
Вот только к кому бы из Круга Восемнадцати не попадал Возница, в какую бы армию повстанцев назначение не получал, неудачи продолжали неумолимо следовать за ним по пятам. И то было еще полбеды, покуда он не поднимался выше незначительных постов при второстепенных магах Сопротивления. Но вот юный колдун получил должность младшего адъютанта самого Загребущего, и через полтора месяца тот лишился головы! Не успел он перевестись в штаб Шепот - штаб накрыли заморские наемники Госпожи из Черного Отряда. Чудо, что сам Возница в тот момент был в незапланированной отлучке в соседнем городке по некоторым романтическим обстоятельствам. А вскоре сгинула и сама Шепот. Стоило ему перевестись на традиционно считавшийся опорой Сопротивления восточный фронт, как там внезапно объявилась новообращенная Взятая Шепот, и еще со времен падения предыдущего Владычества слывшая неприступной Ржа пала под ее сокрушительным ударом. Возница был одним из немногих, кому удалось в последний миг ускользнуть из захваченного города.
И наконец Чары. В первом же обмене магическими ударами между Взятыми и Кругом в ночь после первой атаки на Башню юнец схлопотал тяжелую контузию и на всю оставшуюся битву отправился в глубокий нокаут. Выйти из которого сумел лишь в самый последний момент - когда жалкие остатки великого воинства Белой Розы с торжествующими воплями рвались в распахнутые врата Башни, а рассеянная Ревуном по полю боя и лагерю повстанцев невидимая смерть из хрустальных шаров начала прибирать своих первых жертв. Возница, за долгие годы игры в догонялки с Госпожой Неудачей отточивший свое чутье на катастрофы до остроты бритвенного лезвия, одним из первых понял, чем вот-вот должен обернуться кажущийся таким близким триумф Белой Розы. Не смотря на все еще сковывающую движения слабость во всем теле, он поспешил взнуздать первую же попавшуюся лошадь и задать стрекача в направлении, противоположном тому, куда устремились прочие легкораненые, поддавшиеся общей эйфории. Прочь, прочь от Башни!
- Глупцы! - юноша, яростно нахлестывал коня, несясь по уходящей прямо на юг, к Морю Страданий, дороге. - Вы все уже мертвы. Еще ходите и дышите, сражаетесь и побеждаете, но уже мертвы. Мертвы! А я нет. А я опять не...
Он резко дернул поводья вправо, следуя прихотливому изгибу тракта, и внезапно с ужасом увидел нечто черное и бесформенное, застывшее прямо посреди дороги. Его лошадь испуганно всхрапнула, споткнулась и чудом избежала того, чтобы опрокинуться наземь, прямо поверх перегородившей тракт туши. Вместо этого она яростно взбрыкнула крупом, выкидывая из седла и без того не слишком-то уверенно, даже не смотря на имя, в нем державшегося седока, и, не разбирая дороги, с пронзительным ржанием рванула куда-то в сторону, вверх по склону.
- Не-е-ет! - завопил Возница приземляясь на и в черное нечто. - О-ох!
Нечто, однако, оказалось на удивление мягким и вполне пригодным для смягчения удара при падении. Правда, юноша таки умудрился оцарапать запястье об упряжь мертвой лошади, а, скатившись с нее в дорожную пыль, еще и приложился затылком о копыто.
- Лошадь? - с удивлением, но и куда большим облегчением, отметил колдун-недоучка, приподнимаясь на колени, болезненно морщась и потирая ушибленное место. - Какого черта? Что здесь... - проворчал он, отползая на обочину и торопливо озираясь по сторонам в поисках и других возможных следов боя. - Ауч!
Его ладонь наткнулась на что-то странное в густой траве возле самого края дороги. Неожиданно легко откатившееся прочь от слабого толчка его пальцев. Испуганно отдернув руку, Возница отпрянул от нежданной находки, подобрал под себя ноги и, наклонившись, осторожно раздвинул скрывающую ее траву.
Голова. Это была голова. Человеческая, пожалуй, даже женская, судя по густой копне сбившихся темных волос, хотя лица сейчас и невозможно было разглядеть из-за них же. Ровный, почти идеально горизонтальный разрез рассекал шею в каких-то двух дюймах ниже линии подбородка. И почти полное отсутствие крови. Возница протянул руку вперед, коснулся скрывающих лицо волос и медленно убрал их прочь. Ахнул. Подался к необычной своей находке всем телом, заключая ее в обе ладони. Оторвал от земли и с трепетом, словно величайшую драгоценность, приблизил к собственному лицу.
Мертвая женщина была невероятно, неописуемо красива. Какой-то обжигающей, заставляющей чуть ли не взвыть от почти физически ощущаемой боли, красотой. Тем острее пронзающей сознание молодого человека, что держал он в руках лишь безжалостно отсеченную чьей-то жестокой рукой голову. Голову, что уже никогда не сможет сложить эти тонкие побледневшие губы в пышущей жаром сотни печей улыбке. Блеснуть безупречным жемчугом зубов. Насмешливо сморщить тонкий носик. Встрепенуть длинными темными ресницами...
Юноша замер в ужасе. Мертвые веки распахнулись, и в него вперился немигающий взгляд мертвых глаз.
- А-а-а... а-а... - только и сумел выдавить из себя незадачливый ученик провинциального некроманта.
А в следующий миг мертвенно-бледные губы отсеченной головы дрогнули, чуть приоткрылись, рождая слабый намек на улыбку, и острые зубки женщины с неожиданной силой вонзились в так некстати оказавшуюся как раз возле ее рта ладонь Возницы. Ту самую, что он оцарапал об упряжь мертвой лошади на дороге. Ту самую, капли крови с которой невзначай попали на губы покойницы, покуда юноша вертел в руках ее голову.
Парень взвыл. В голос. Вскочил и попытался отшвырнуть прочь от себя жуткую находку, но не тут-то было - та оказалась словно бы приклеена к его ладоням. Все попытки стряхнуть ее оказались тщетны. Чудовище же, меж тем, бешено вращая глазами в орбитах, продолжало с чавканьем кромсать зубами его руку, вгрызаясь меж большим и указательным пальцами. Крик нарезающего круги по обочине юноши перешел в тоненький замогильный вой, ноги подкосились, и он с громким всхлипом вновь осел наземь. Скорчился над роковым своим трофеем, мелко-мелко вздрагивая.
- Ну все, довольно, - внезапно прошелестел еле слышимый, но ураганом ворвавшийся в сознание Возницы вместе с мгновенно притихшей болью, женский голос. - Хватит хныкать, червяк! Посмотри на меня.
Юноша с содроганием поднял взгляд на намертво прилипшую к его окровавленным ладоням голову.
- Г-г-госпожа? - пролепетал он, стараясь не встречаться глазами с ожившим чудовищем.
- Я не госпожа, - с какой-то странной интонацией в голосе поправила его голова. - Вверх, подними меня вверх.
- Д-да, слушаюсь, - поспешно закивал Возница.
Выпрямившись,он приподнял ее над собою, стараясь не обращать внимание на то, что его же собственная кровь капает на него сверху.
- Поверни меня вправо, - скомандовала голова. - Влево. Еще левее. Хорошо, теперь можешь опустить.
- Слушаюсь...
- Так, а теперь, - голова на мгновение прикрыла глаза, и в тот же миг слева и чуть впереди от скрючившегося на земле юноши послышалось шуршание, и из пожухлой травы поднялось невысокое, затянутое в черную кожу тело с торчащей из бока черной же стрелой. Обезглавленное тело. - А теперь, - повторило чудовище, отчетливо выговаривая каждое слово, - будь так любезен, отдай мою голову моему телу.
Возница с ужасом наблюдал за тем как черная фигура медленно, словно крадущийся в кромешной тьме человек, приближается к нему. Взгляд мага-недоучки был прикован к единственному светлому пятну на темном облачении безголового - серебряной броши в виде выдыхающего пламя черепа. Он хорошо знал эту эмблему. Он помнил ее еще по первой своей встрече со Взятыми. Там, в своем родном городе, на развалинах дома старого чародея. Робкая, глупая надежда шелохнулась в его душе. Быть может, все еще не так плохо? Быть может, он вновь пройдет по самому краю? Как тогда...
Тело без головы замерло напротив юноши, протянуло к нему раскрытую ладонь. Дрожащие руки юного чародея аккуратно вложили в нее свою страшную находку и на этот раз с неожиданной легкостью расстались с нею. С улыбкой, прорезавшейся даже сквозь продолжающую терзать его боль от рваной раны, Возница уставился на свои освободившиеся ладони и с облегчением рассмеялся.
- Я... свободен? - словно не веря самому себя пролепетал он и, не переставая улыбаться, поднял взгляд на Взятого.
Но только лишь для того, чтобы встретиться с летящим прямо в правый глаз клинком в свободной руке безголового чудовища. Невезучий ученик некроманта умер мгновенно.
- Ты свободен, - ничего не выражающим тоном констатировала голова, зажатая под мышкой у собственного тела, выдергивая кинжал. И внезапно совсем другим голосом продолжила: - Все-таки я не зря тогда прошла мимо тебя, мальчик. - Послышался скрежещущий, будто кто-то поскреб ножом по стеклу, смех, и уже совершенно новый, третий голос закончил: - Даже эта сука, моя сестричка, всегда завидовала моему дару предвидения.
Увенчанный огромным рубином кинжал исчез в ножнах на поясе. Хрустнула сломанная стрела. И обезглавленное тело последней из павших в великой Битве за Чары Взятой, поскрипывая черной кожей, захромало прочь, сопровождаемое многоголосым шепотком, в котором то и дело проскальзывали слова "Госпожа", "Костоправ", "Черный отряд", "месть"...