СТРАНА ВЕЧНОГО ЛЕТА
Мигнул и ожил командный пульт, тонко запищал зуммер. "Эрика" вышла из гиперпространства и уже полторы минуты рассекала обычный космос, пилоту следовало принять управление - или доверить посадку автоматике.
У Лео не было причин беспокоиться. Тарра вырастала на экранах, как в образцовом учебном полете: сине-зеленый шар, вспухший громадами облаков, диск, яркая дуга горизонта и выгнутая поверхность - моря, горы, перерезанные лентами рек равнины. Единственный крупный материк, похожий на деформированную Австралию; сверкающие ледниками полярные шапки, лазурь океана и одинокая клякса обжитой земли, вытянутая вдоль экватора. Пустынь и лесов нет: луга, выжженные степи и редкие рощи, больше напоминающие сады или парки. Кислород вырабатывают обширные поля водорослей - из-за них вода имеет сизо-салатный оттенок. Аборигены предпочитают побережье; на всю планету - три скромных по земным меркам города, образующих правильный треугольник.
Местные не знают огня и не обрабатывают земли, но сочиняют изумительные стихи и симфонии, гремящие на всю Федерацию. Животный мир представлен единственной разумной расой - ни крупных млекопитающих, ни птиц, ни даже криля, зато на Тарре есть удивительные цветы с мерцающими в темноте лепестками, блуждающие деревья и уникальные поющие камни. Лео слышал запись: рассветный луч падает на замшелый валун, и тот начинает звенеть так мелодично и нежно, что никаких птиц не надо. Что-то такое насчет особенностей местных известняков и базальтов; что-то насчет параметров кристаллизации и отражающих свойств атмосферы... Лео не запоминал: смысл, если перевезенные в земные оранжереи цветы гибнут, что с ними ни делай, а камни поют только под светом Эа, упрямо игнорируя искусственное излучение такого же спектра.
Условия, близкие к земным. Отличный климат - почти круглый год лето, короткая зима и пара недель межсезонья. Ни болезней, ни хищников.
Быть бы Тарре курортом, куда рвутся любители диковинок: только самые воспитанные, которым не то что выкинуть фантик - завезти что-то сверх жизненно важного уже преступление. Или хотя бы закрытым музеем, куда съедутся ученые со всех уголков, будут разговаривать шепотом, восхищенно ахать и охать. Тщетно: аборигены против гостей, они хотят слушать ветер, сочинять песни и жить так, как заведено вековым укладом - и чтобы им никто не мешал. Чтобы установить гипермаяк на планете, потребовался год уговоров; еще полгода медоточивый дуэт Академии и Внешней Разведки выторговывал право послать экспедицию для изучения Тарры.
Один человек, сказали аборигены. Молодой, здоровый, красивый, готовый отказаться от благ цивилизации. С коротким именем. Лишенный ксенофобии, терпимый к инакомыслящим, доброта, способности к творчеству - очень желательны. Он будет жить с нами, жить как мы; позаботьтесь, чтобы наши условия стали для него источником радости, а не огорчения.
В отличие от других дикарей, этим ничего не было нужно от Федерации. Руководство проглотило их нелепые требования. Более того: оно постаралось их выполнить, максимально корректно и максимально полно. Специально написанная программа прочесала базу будущих лингвистов и космобиологов, начиная с третьего курса, с итоговым списком приватно беседовали представители обеих структур. Так Лео был вызван к декану, получил интригующее предложение и согласился провести академический отпуск там, где укажет Федерация. Сокурсники думали, что он влюбился, завалил сессию или разочаровался в профессии; они остались при своем, первым подписанным Лео документом был бланк о неразглашении, по которому любые его действия проходили под грифом государственной тайны.
Только до возвращения, успокоили академик с разведчиком. Слетаешь, напишешь отчет, побеседуешь с психологами и аналитиками - и хоть сразу за мемуары.
"Я что, настолько похож на идиота?" - подумал Лео и огорченно вздохнул. Про себя: он был на седьмом небе от счастья и искренне полагал, что вытащил счастливый билет. Его ждала Тарра; у обиды и огорчения не было ни единого шанса.
Маяк располагался на юго-западе континента, на побережье Моря Ветров. На экране мелькнуло мелководье, розовато-пепельный пляж и сочная растительность, уступившая место травянисто-пыльному однообразию обожженной солнцем степи. За степью ждал город, окруженный зеленой стеной садов - Э-Лао, самый густонаселенный и крупный из трех. Посадки тянулись на север и на восток, сливаясь с садами-парками двух других городов, отметина маяка тревожно пульсировала алым. Автопилот довел корабль до расчетной точки, запустить программу посадки должен был сам пилот.
Лео подошел к консоли и нажал большую желтую кнопку, которую ему показали во время экспресс-курса. Точно такая же, но зеленая, должна была вернуть корабль на орбиту. "Эрика" была до отказа напичкана автоматикой, рычаги и кнопки дублировались голосовыми командами и датчиками биометрии, а всем этим хозяйством заведовал корабельный компьютер. В компьютере жил искин, одна из последних военных разработок - рассудительный, вежливый, приученный в первую очередь заботиться о сохранности экипажа. Во время полета он никак себя не проявлял, лишь незримо направлял действия пассажира, согласуя полученную из Академии программу с его прямыми приказами. Если бы Лео попросил повернуть домой - они бы полетели обратно: начальство решило не рисковать, отправляя на Тарру кого-то еще, единственный пассажир автоматически превращался в командира корабля.
Лео и не думал о доме. Его манила планета - далекая, загадочная, неизученная, самый большой соблазн и вызов для любого исследователя. Ему хотелось потрогать все диковинки, своими глазами увидеть восход Эа, почувствовать, чем дышат местные жители - и попытаться их понять.
"Не прыгай выше головы, малыш", - сказал ему разведчик. - "Ты летишь на Тарру затем, чтобы местные к нам привыкали, а вовсе не за открытиями. Вернешься, доучишься - тогда и начнется настоящая работа!"
Он был прав. Третьекурснику Лео не тягаться с седовласыми зубрами, которые не сразу скажут, какая эта планета у них по счету. Но Тарре не нужны старики, не нужны авторитетные ученые, сходу отвергающие новое, идущее вразрез с их убеждениями и опытом. Видимо, аборигены желают воспитать своего исследователя сами; пусть, ведь это означает новую экспедицию на Тарру!
Лео верил в успех и даже в мыслях не допускал, что с ним может что-то случиться. Примерно на треть это был присущий молодости оптимизм, на две трети - хорошее предчувствие. Лео бредил Таррой шестой год, с того самого дня, как ее открыли, он жил грезами об экспедиции, в которой когда-нибудь примет участие - а когда мечта обрела плоть, разве можно было в ней сомневаться? Он ждал встречи с планетой с таким же трепетом и нетерпением, как иные ждут встречи с возлюбленной; подобно влюбленному, знающему о взаимности чувств, он был уверен, что Тарра примет его с распростертыми объятиями.
- Успешное приземление! - монотонно бубнил динамик. - Отклонение от расчетной точки посадки ноль целых три сотых процента. Геомагнитная обстановка стабильная... давление... влажность... температура...
Лео его едва слушал. Если условия на поверхности непригодны для жизни - корабль его просто не выпустит, зануда-искин знает свое дело. Еще во время Первого Контакта выяснилось, что состав атмосферы близок к земному, сила тяжести, давление и среднесуточные колебания температуры позволяют обойтись без скафандра. Опасных для землян микроорганизмов здесь не было, а если за прошедшее время природа изобрела что-то новое - с угрозой отлично справятся медблок и растворенные в крови модуляторы, больше похожие на боевые вирусы последнего поколения. Они спят, пока никто не трогает их хозяина, но как только роевое сознание заметит агрессию - незваному гостю сильно не поздоровится.
Впрочем, Лео сейчас было не до этого. Он жадно смотрел на текущие по экрану травы, слишком хрупкие и яркие для земных, и мало-помалу привыкал к мысли, что мечта ждет его за бронированной дверью "Эрики", на расстоянии вытянутой руки.
Сразу наружу он не пошел. Это было частью его новых обязанностей: установить связь с Землей, доложить обо всех происшествиях, согласовать планы и лишь после этого начинать действовать. Сеансы не реже, чем раз в неделю; при пропуске двух сеансов подряд Адмиралтейство посылает крейсер, который должен выяснить судьбу экспедиции. Лео наговорил текст на несколько минут, получил подтверждение об отправке и ушел собираться: если кураторы сочтут нужным ответить, искин перешлет сообщение на вояж-планшет. Он на месте, готовится приступить к Контакту - что тут еще обсуждать?
Луч Эа погладил щеку, ветер, знакомясь, взъерошил волосы. Он пах цветами и морем, увядшей травой и теплой песчаной пылью. Ни запаха механизмов, ни мертвой кондиционированной прохлады, привычной по Земле. Поправив рюкзак, Лео сделал шаг, потом - еще один: до вечера оставалось не так уж много, и за это время следовало добраться до условленного места встречи. Там будет кто-то дежурить, ожидая посланника Федерации, а если дежурного не окажется - не беда, можно дойти до Э-Лао самому. Инструкции и формальности были не раз согласованы: все, что от него требовалось - следовать правилам и действовать в интересах обеих цивилизаций.
Встречающий оказался на месте, вернее - встречающая. Эти длинные локоны и летящее по ветру платье могли принадлежать только женщине. Лео видел голограммы и хронику Первого Контакта, но реальность превзошла его ожидания: при всем своем совершенстве, техника не могла передать очарования лиц и грации движений. Лео она показалась похожей на эльфа, какими их рисуют в сказках: распущенные волосы немыслимо чистого оттенка, сияющие глаза и хрупкая фигура, словно сотканная из воздуха. Золотистые пряди струились по ткани цвета мокрой травы и мха, в раскосых зеленых глазах пылало заходящее солнце.
"Эа!" - одернул себя Лео и тут же махнул на ошибку рукой: вряд ли местные используют имя, данное звезде Тарры землянами. В словаре было несколько слов, обозначающих светило; какое из них верное - ему предстоит выяснить самому. Или, что предпочтительнее, с помощью этой потрясающей красавицы, стоящей в дверях увитой плющом хижины.
Только сейчас, по контрасту, Лео ощутил, что здорово устал за время марш-броска, с неудовольствием вдохнул пропитавший одежду запах пыли и пота. Ему хотелось глотнуть воды, перекусить и помыться - но не отменять же Второй Контакт из-за такой малости?
Женщина засмеялась и что-то прощебетала. Лео не уловил ничего знакомого, зато уловил переводчик: встроенный в вояж-планшет линг поднатужился и выдал доброжелательное приветствие, даже не слишком витиеватое. Видимо, хозяйка не хотела утомлять гостя, и так уставшего с дороги, а, может, и не надеялась, что тот ее поймет.
- Здравствуйте! - улыбнулся в ответ Лео, и линг разразился высокой щебечущей трелью.
Девушку звали Ви. Гладкое, лишенное мимических морщин лицо не отражало возраста, и Лео решил считать, что она молода. "Женщина" совершенно ей не шло: азарт и порывистость, не остуженные годами, мешали предположить, что у нее могут быть семья и дети, серьезный жизненный опыт, ответственные дела и скучные ежедневные обязанности. Он ошибался, как показало знакомство с Э-Лао: все жители города были похожи на мотыльков, легких, сияющих и беззаботных. Неудивительно, что Федерация с таким восторгом принимала их картины и песни - благополучные земляне давно разучились быть детьми, а тяготы жизни на большинстве присоединенных планет не располагали к веселости и искусствам.
"Эльфы" обитали в просторных деревянных домах, поодиночке и группами. Женщины внешне мало чем отличались от мужчин: и те, и другие носили длинные прически, предпочитали неброские цвета и легкие струящиеся одежды свободного кроя. На женских платьях было больше украшений, а мужчины чаще собирали волосы в хвост - вот, пожалуй, и все отличия; красота жителей Тарры и их склонность к индивидуализму превращали эти отличия в очень сомнительный признак. Более верным было судить по склонностям: женщины музицировали и рисовали, а любимым занятием мужчин было мастерить диковинные поделки или сочинять стихи и истории.
Ни один из сочинителей не озаботился тем, чтобы написать дневник или хроники своей расы. Ни одна из поделок не могла быть использована как инструмент или механизм - разве что при очень большом воображении, которым Лео, к сожалению, не мог похвастаться. Жители Тарры не создавали функциональных вещей, кроме ремесленных приспособлений, одежды и домашней утвари. Лео сильно подозревал, что основной причиной этих хлопот было желание ощутить фактуру ткани или украсить тарелку новой, только что придуманной росписью.
"Эльфы" жили, как мотыльки, совершено не заботясь о завтрашнем дне. Они не болели, потому не знали врачей и больниц; не убивали и не крали, поэтому у них не было полиции, юристов и тюрем. За те месяцы, что Лео провел в городе, он ни разу не встретил старика или сколько-нибудь зрелую особь; в тех источниках, что он прочел, ни разу не мелькнуло хоть что-то, близкое к понятию смерти.
Лео предположил, что для такого жизнерадостного народа смерть может быть строжайшим табу, поэтому о ней не говорят и не пишут. Почувствовав приближение немощи, горожане уходят в степь или топятся в море - это прекрасно объясняло, почему в Э-Лао нет стариков. Детей, впрочем, не было тоже - разве что подростки, на грани детства и юности. Детский вопрос, определенно, не был табу - Ви как-то интересовалась у пары друзей, когда они заведут маленького - просто Лео счел, что пока не стоит его поднимать. Для начала стоит поискать ответ самому: линг пополнил словарный запас и теперь отлично справляется с переводом. Одна беда - тексты художественные, сплошь аллюзии и метафоры... ну, чем труднее - тем лучше, к завершению экспедиции в Академии соберется библиотека и приличный словарь.
С момента прибытия в город Лео жил в доме Ви и был очень рад, что так обернулось. Он любил на нее смотреть - как смотрят на картину, на потрясающее произведение искусства - а ее, по всей видимости, не особенно тяготило присутствие чужака. Она даже интересовалась земной культурой - со свойственной ее народу беззаботностью.
- Что означает твое имя? - спросила она как-то вечером, когда из соседнего дома доносилось что-то чарующее и хрустальное, а в открытое окно вплывал запах засыпающих цветов и покрытой росой травы.
Линг превратил вопрос в "какова твоя суть", но Лео все равно понял. Ви рассказывала, что ее имя означает "звезда", и он запомнил использованные лингом обороты.
- Лев, - ответил он, не задумываясь, и лишь потом вспомнил, что львы на Тарре не водятся. Ви ждала пояснений; он выдал что-то о семействе кошачьих, стараясь не слишком ее шокировать - и тем раззадорил еще больше.
На помощь пришел планшет. Лео прокрутил ролик с котенком, играющим с клубком пряжи, показал черную как смоль пантеру и несколько сцен из жизни львиного прайда. Все материалы прошли строгий контроль, эксперты отбирали лишь то, что не содержало негатива и жестокости - Ви осталась довольна.
- Лев, - повторила она с улыбкой.
На следующий день в доме появилась картина: очаровательный серый в полоску котенок, самозабвенно гоняющий по полу клубок. Четкие линии, верные тона, чистые краски... у Ви был талант и отличная память, котенок с картины выглядел живее, чем на фотографии.
Жители Э-Лао любили ходить в гости: собирались шумными компаниями, пели, сочиняли стихи и музицировали. Лео часто сопровождал Ви на эти импровизированные концерты и стихийные литературные состязания. Второй отрадой горожан был раскинувшийся за чертой города сад - или все-таки парк? - в котором каждый житель проводил до половины дневного времени. Это было что-то вроде медитации: "эльф" устраивался под облюбованным деревом и сидел так часами, не двигаясь и не говоря ни слова. Некоторые приходили группами, негромко беседовали или играли на музыкальных инструментах, напоминающих флейты. Отправляясь в сад, Ви брала Лео с собой, чтобы он помог ей донести запасенные на двоих фрукты. Иногда ей хотелось побыть в одиночестве, и тогда она оставляла спутника дома; случалось это нечасто, и Лео хотелось верить, что он ей дорог не меньше ее любимого дерева.
Деревья давали обитателям Э-Лао все, или почти все. Голод утоляли растущими на ветвях плодами, из них же готовили десерты и соки. На молодых листьях настаивали воду, получая прохладный травяной чай, старые и загрубевшие шли на изготовление ткани. В дело годилась даже кора: из нее смешивали желто-зеленые и коричневые краски, для получения синих и красных и оттенков использовались корневища цветов и трав.
Деревья плодоносили все время, что Лео бывал в саду - не обильно, зато равномерно. Иногда на одной ветке уживалось по несколько соцветий, наливающихся завязей и уже зрелых плодов - причем разного сорта! Возможно, это был триумф селекционной работы "эльфов", возможно - причуды опыления ветром, ведь насекомых здесь не водилось. Лео с удовольствием ел плоды, как и все местные, и ничуть не тяготился такой диетой: даже корабельный медблок был вынужден признать, что в них содержится все необходимое для жизни. Загрузив ломтик плода в анализатор, Лео поразился результату - компоненты подобраны так тщательно, что любой витаминный коктейль позавидует. Впрочем, коктейль он тоже пил, и даже прописанный "на всякий случай" белковый концентрат - в те редкие дни, когда его накрывала внезапная и необъяснимая тоска по дому. Он же не собирался остаться здесь навсегда... или все-таки собирался?
Фруктами их снабжало дерево Ви. При первой же совместной вылазке в сад девушка показала, что можно есть, а что - не стоит, и строго-настрого запретила рвать плоды с других деревьев. Лео согласился, не задавая лишних вопросов: он подумал, что это тоже табу.
В одно прекрасное утро, спустя три месяца после знакомства, они сидели с Ви под деревом и разговаривали. Эа ткало сеть на траве, перемешивая обрывки света и тени, по гладкому стволу змеились темные росчерки от веток. Лео заметил, что одна из теней не двигается, несмотря на упорно стремящееся к зениту светило, и обратил на это внимание Ви. Девушка встала, Лео поднялся следом - и одновременно с ней обнаружил, что это не тень от ветки, а ползущая по лаковой коре трещина. Ви вздрогнула и прошептала несколько слов; они явно не предназначались для посторонних, но чуткий линг смог разобрать, что девушка говорит о "близком времени сна". А Лео - как человек, неплохо изучивший Ви - понял, что девушка огорчена этим фактом. Не погружена в скорбь, не опечалена; но даже мимолетная грусть - не в обычаях людей-мотыльков.
Лео навострил уши. Куратор упоминал, что на несколько месяцев в году связь с Таррой прерывается, а затем восстанавливается без всякого вмешательства. Он просил по возможности разобраться, в чем дело, и Лео сразу почуял, что загадочное "время сна" имеет к этому самое прямое отношение.
Ви рассказывать не пожелала. Путано пояснила, что это "время отдохновения и осмысления", "время ожидания перемен" - и умолкла, осознавая тщетность своих усилий. Это время было для нее чем-то личным и хорошо знакомым: чужим в двух словах о нем не расскажешь, а свои и так знают.
На следующий день трещина стала еще шире, ее уже можно было заметить, не приглядываясь. Беспокоясь о дереве, Лео предложил ее замазать - и Ви взглянула на него так, как когда-то смотрел куратор, когда Лео случалось задать особенно дурацкий вопрос.
Больше он ничего не советовал и не спрашивал. Трещина становилась шире, Ви - грустнее и грустнее. Близилось время отчета в Академию, Лео должен был отлучиться на пару дней, чтобы сходить к кораблю. Разумеется, он мог отослать отчет и с планшета, но на этот раз стоило именно поговорить, обсудить детали и странности: как заметил Лео, такие же отметины появились на многих стволах, наверняка это что-нибудь значило.
Прощались они под деревом Ви. Трещина была уже глубиной с ладонь, ее края щерились беззубой пастью. Плодов вызрело мало, зато ветки были усыпаны множеством едва распустившихся бутонов. Вокруг разносился чарующий аромат - нежный, свежий, немного горьковатый, подобного которому Лео не вдыхал ни разу. Казалось, он явился воплощением всепобеждающей красоты, хрупкости бытия и нового настроение Ви; так могли бы пахнуть прохладные сумерки и желтые розы, умирающие в высокой хрустальной вазе.
- Я скоро вернусь! - жизнерадостно пообещал Лео. Он и сам не заметил, как заразился от горожан оптимизмом: в самом деле, как можно хмуриться, когда вокруг тепло, солнце, веселые собеседники и новые впечатления. Стихи, музыка, если повезет; а не повезет - просто еще один прекрасный летний день, проведенный с красивой девушкой. Тарра славилась своим климатом, из-за наклона оси и формы орбиты холода здесь бывали нечасто и надолго не задерживались. Лео очень надеялся, что успеет улететь до того, как курорт превратиться в лыжную базу: ему не хотелось мерзнуть, еще больше не хотелось видеть Ви закутанной по самые брови. Этой девушке шло только лето, золотистый загар и легкие воздушные платья; конечно, зима когда-нибудь настанет, но до нее еще много дней, наполненных светом и теплом.
Переговоры отняли у Лео больше времени, чем он планировал. Академию заинтересовал отмеченный в саду феномен, они долго согласовывали перечень экспериментов, способных прояснить суть загадки - и при этом не задеть трепетных чувств аборигенов. Лео объяснял, спорил, убеждал и ругался - но, в конце концов, сумел настоять на своем. Он понимал, как горожане относятся к деревьям, и не желал допустить, чтобы саду был принесен какой-нибудь вред. Похоже, незаметно для себя он проникся местным духом и стал настоящим экспертом по Тарре - это придется кстати, когда Академия задумает новую экспедицию. Он сюда вернется, и не раз! Конечно, Ви возить на Землю не стоит, полет может ее убить - но зато он может привезти Землю к Ви, прихватить с собой книги, фильмы и репродукции, причем какие понравятся, а не только одобренные начальством.
Он распланировал жизнь на несколько лет вперед и не предполагал, что реальность может преподнести сюрприз. "Пара дней" превратилась в неделю, наверняка Ви уже беспокоится. Когда он собирал рюкзак, готовясь отправиться в Э-Лао, информер сообщил, что температура за бортом понизилась - но это его не насторожило.
И совершенно напрасно. То, что для компьютера было несущественным колебанием в десять градусов, обернулось подтаявшим инеем на траве и холодным, пронизывающим до костей ветром. Погода не располагала к неспешным прогулкам. Лео шел споро, на пределе своих сил, и только на половине дороги сообразил, что стоило захватить каких-нибудь теплых вещей для Ви. Возвращаться не хотелось; что ж, он сначала спросит, что ей нужно, а потом сходит к кораблю.
Ви дома не было, как и ее друзей и ближайших соседей. Э-Лао казался вымершим: тихие дома, пустынные улицы, ни музыки, ни смеха - только ветер несет по дороге пыль, хлопая неплотно прикрытыми ставнями. Застегнув до самого горла куртку, прихваченную ради спокойствия вездесущего искина, Лео поспешил в сад - вдруг сегодня какой-нибудь праздник или всеобщая церемония, и все жители там?
Сад был пуст - так же, как и город. За время его отсутствия трещина в дереве Ви разрослась от корней до кроны - но, похоже, уже затягивалась: она выглядела длиннее, но не такой глубокой, как раньше. Бутоны отцвели, под ветками лежали горы прозрачных синевато-розовых лепестков, источавших тот же непередаваемый запах; кажется, он стал даже сильнее, обретя недостающие терпкость и законченность. Это был аромат зимы, аромат смерти - а из трещины в стволе выглядывали кончики ярко накрашенных ногтей Ви. Будто дерево пожрало свою хозяйку, мстя за сорванные фрукты, и та успела лишь протянуть руку за помощью...
Лео смотрел на дерево. В голове не было ни единой мысли - они испарялись, стоило хотя бы мельком взглянуть на злосчастную трещину. Он кричал, уговаривал Ви вернуться, кажется, даже плакал - все тщетно, чудовище не желало отпускать свою жертву.
"Вернусь с лазерным резаком!" - в ярости пообещал Лео, стукнув по стволу кулаком.
"И с переносным сканером", - вкрадчиво дополнил проснувшийся внутри ученый. Где он был, этот умник, когда Лео едва не завалил сессию?!
Сканер оказался хорошей идеей. Или не очень хорошей, смотря с какой стороны взглянуть. Лео едва не вывернуло, когда он увидел, что творится внутри дерева: обернутое слоями сердцевины тело, гладкая кожа, постепенно растворяющаяся в древесине. Ви не дышала, но и не была мертва: клетки и не думали разлагаться, датчики улавливали слабый мозговой ритм, похожий на глубокий сон или кому. Пытаться ее достать означало убить, даже если пригнать в сад корабль: Лео не был уверен, что корабельный медблок сможет помочь Ви. "Эрика" разрабатывалась для людей, а не для эльфов - вдруг искин попробует устранить Ви как угрозу, едва Лео внесет ее внутрь?
Вмешательство исключалось. Оставалось лишь ждать, что будет дальше.
Спустя неделю от Ви остались только скелет и мозг, все остальное превратилось в прозрачный сок и упругую древесную плоть. Сканер настаивал, что в останках по-прежнему теплится жизнь: ритм стал даже четче, со всплесками, будто Ви и дерево видят сон - один на двоих. Или они и раньше были едины, а Лео это открылось только сейчас?
Ветер перебирал иссохшие лепестки, взметал к облакам в тщетной попытке снова пристроить на кроны. В воздухе пахло снегом, к свежему морозному аромату примешивалась горечь осыпавшихся цветов и мертвых, скукоженных завязей. Листья и не думали опадать: стали длинней и толще, обернули кончики веток, оберегая их от холодов. Кора, обратившись в живую сталь, звонко гудела от ударов.
Еще немного, и короткую осень Тарры сменит зима. Время лететь на Землю: рано или поздно в сад снова придет весна, возрожденная Ви шагнет к солнцу - но останется ли она собой, будет ли помнить Лео?
Он сюда вернется. Когда-нибудь потом.
|