(...подражая Шекспиру)
Пусть мой сюжет избит почти, но не карай сурово.
Все музыканты как врачи, диагноз наш не новый:
Что можно в жизни переврать, не веря в наказанье,
Всегда готовы рассказать старинные преданья...
Он был сын семи ветров, Она была его принцесса,
А их отцы и матеря из тех, кто портит суть любви процесса.
Они встречались где-то год, почти что не подозревая,
Что всполошится знатный род, когда их тайну разгадает.
Все дело в том
Когда их не было еще в каком-то древнем поколенье,
Был дух соседей ополчен опустошающим сомненьем,
Виной всему одна вражда межи неразделенных знаков,
И где лежит чья борозда. Финал был пошлым - просто драка.
И все бы ничего, но тут притих вдруг Солнца свет:
В той драке под ребро ножом был убит сосед.
Как говорится, понеслось, отца семейство схоронило,
Им смыть обиду удалось, еще и тело не остыло.
Они собрали свой совет, да так, что даже и не слышно,
И окропила белый свет из сердца жидкость. Цвет - вишня.
Но кровь за кровь
Был тихий вечер, рвался пес с цепи, безмолвствовали ветки,
И что-то где-то взорвалось, как показалось у соседки.
Хозяин вышел на крыльцо, но не расстался даже с дверью,
Как получил удар в лицо и сталь в седьмое межреберье.
И все бы ничего, и счет смертям один-один,
Но тут, услышав стон отца, из дома вышел старший сын.
Он был почти не виноват, он не любил раздоры с детства,
Когда женился младший брат, он отказался от наследства.
И у него умна жена и вроде некапризны дети,
Но раз идет семей война, оставим сентименты эти.
А в продолженье ночь нема и мирный скрип петли оконца,
Но вся округа как с ума сошла, как только встало Солнце.
Они сошлись к стене стена, и кто был с чем, кто безоружен.
И боль, испитая до дна, безумием пронзила души.
И все бы ничего, им так стоять глаза в глаза,
Но тут у тех, кто младше был, слегка сорвало тормоза.
Всего лишь несколько минут в них злоба черная играла,
Кого на нож, кого на кнут, кого на вилы намотало,
Тот день запомнила трава и чью-то кровь в себя впитала,
Но отрезвела голова, что месть с убийством воспитала.
И день и ночь
Неделю выли голоса, но не завыли все потери,
В свою обитель небеса для многих распахнули двери.
А дальше, время лечит все, и слишком буйных усмирили,
Они прожили так еще пять поколений в злобном мире.
Затих почти вражды огонь, и только угли слабо тлели,
Кулак расправился в ладонь, весна сменила вой метели.
И не предвиделось беды, но так уж свет, увы, устроен,
Не отвертевшись от судьбы, мои вдруг встретились герои.
Однажды в сумрачном лесу, когда природа отдыхала,
Он вел охоту на лису, Она же что-то собирала.
Его привлек внезапный треск лесного хвороста под ножкой,
Она поймала слабый блеск того, кто шел своей дорожкой.
Затем вдвоем
Они бесцельно побрели, и все отброшены сомненья,
Их чувства, словно корабли, сошлись на встречных направленьях,
И проболтались дотемна, и не разъединяли руки,
И лишь охотница-Луна была свидетелем разлуки.
И все бы ничего, и через год им под венец
Пойти бы в тайне, но беда - узнал о том Ее отец,
Да только в призрачных чертах, обрывки разнесенных сплетен.
Не разобравшись ни черта, поклялся он заняться этим.
В его глазах все было так: дочь предана, его богиня,
И через век решился враг нарушить честь, разрушить имя.
И вот опять
Обида старою волной умы седые захватила,
И зачернила чернотой, и разрешилась только силой.
Дочь защищалась, как могла, но кто словам Ее поверил,
Ведь у кого в рассудке мгла, тому Бог света не отмерил.
И все бы ничего, но только слух как снежный ком
Оброс таким, во что всем нам могло б повериться с трудом.
Все пролетело как в кино, мир прост, и 2х2=4,
Кровь полусладкое вино, он был расстрелян словно в тире.
Двенадцать пуль, как миг полет, прошили плоть, Ее же душу,
И лишь тогда безумья флот из моря выбило на сушу.
Когда туман покинул взгляд, и жар отмщенья был потушен,
Все звенья стройно стали в ряд, да только ряд уже нарушен.
Когда ударила гроза, на них нахлынуло прозренье,
Слышны им стали голоса - небес проклятье и презренье.
И все бы ничего, прошла б смертельная тоска,
Да только пуля, ствол, курок застыли тихо у виска.
Ее смогли еще спасти, пренебрегли пером Шекспира,
Конфисковали девятимиллиметровую "Рапиру".
И чтобы в тайне сохранить и избежать умалишенья -
Одна связующая нить - поспешный брак Ее спасенье.
А что в конце?
С тех пор прошло немало лет. Что стало с Ней, мне неизвестно.
Кто говорит, померк в ней свет, когда была еще невестой.
Кто утверждает: мол, жива. Не разрешить вопроса спором,
И лишь доносятся слова сквозь толщи лет немым укором.
И все бы ничего, но только глупость - наш порок.
Что будет с нами в день беды, ты прочитаешь между строк.
Он был сын семи ветров...