Будто два разных человека разговаривали в голове Виктора Трофимова.
-...Давай тогда посмотрим, что же будет, если я не напишу ничего?
-Да что смотреть-то! Все плохо будет! Издатель разорвет контракт, никаких гонораров, а жить на что?
А где-то в это время рабочие шли на завод, где-то творилось не весть что: утечка радиоактивных элементов, а может, запрещенные опыты над человеческими эмбрионами... или того хуже!
Часы пробили четыре раза. Наступило время пробуждения от послеобеденного сна. Виктор Семенович Трофимов, довольно посредственный писатель, как раз сейчас сидел за печатной машинкой, подперев голову левой рукой, беспомощно перебирая пальцами правой по клавишам. У него не было ни сна, ни обеда, ни единой мысли в голове, кроме "Уже завтра. Подумать только, уже завтра!" С самого утра он ничего не ел и не пил, только курил одну за другой - это не помогало в поисках идеи для романа, который издатель от него требовал на завтра.
Нет, ну ладно бы хоть что-нибудь было, думал он. Ладно бы, хоть сюжет какой-то - уже легче! А так... что же делать? Мда, и об этом уже написали до меня!
Ему казалось, какую книгу ни открой - всюду его идеи, украденные из его сознания другими авторами. Что ни придумает - все уже кем-то написано до него. И это было, и то. Вот вроде бы неплохой сюжетец, так нет же - обратно плагиат!
Не в силах больше изобретать велосипед, Виктор Семенович лениво потянулся к пачке сигарет и с удивлением обнаружил, что она пуста. Не сказав ни слова жене, испуганно заглядывающей в кабинет, где работал "гений", писатель Трофимов полез на шкаф, где должен был лежать начатый блок. Его жена всегда боялась тревожить своего супруга в часы работы, особенно в часы, когда на художника снисходило вдохновение. Но сейчас, как ей показалось, вдохновение не шло, и она решила, что самое время предложить чаю с только что испеченными ватрушками.
Ее волосы были покрашены хной, домашний бежевый халат, облегавший бесформенную фигуру, был плотно подпоясан.
-Какого чаю?! Ты не видишь, что я занят? Сколько раз я просил не мешать мне, когда я творю?! - закричал на нее желчный писатель, и Наталья Степановна быстро ретировалась на кухню.
Виктор Семенович пошарил рукой по шкафу, но все что нашел - лишь пустую коробку: не осталось ни одной пачки. Долго не раздумывая, он взял со спинки стула свой пиджак и покинул квартиру.
Послеобеденное солнце медленно вытягивало тени, наклоняясь к горизонту. Летние запахи наполняли воздух вместе с тополиным пухом. Зеленые деревья шумели листвой. Солнце припекало, но жарко не было благодаря прохладному ветру.
В гастрономе сигареты покупать не стал - там дорого. Предпочитал покупать блоками у бабушки, приторговывающей еще семечками и арахисом в паре кварталов от его дома. "За одно прогуляюсь, воздухом подышу, - подумал он, - глядишь, придет что-нибудь дельное на ум. Боже мой, уже завтра!"
Старушки с сигаретами, семечками и арахисом на месте не оказалось, что удивительно, ведь такое случилось впервые. Обычно она всегда дежурила на перекрестке. Сегодня там была только урна. Виктор Семенович огляделся по сторонам, прошелся взад и вперед по аллее, в надежде, что бабка перенесла свой латок в другое место поблизости. Но и там ее не было видно.
Совсем потеряв надежду, Трофимов прошел через парк и вышел прямо к скромной вывеске "Кафе-Бар Последняя надежда". Железная дверь открыта. За ней - еще одна, деревянная. Даже не задумываясь, как по привычке, хотя никогда не бывал здесь, писатель зашел внутрь и очутился в тесном коридоре. Прошел немного вперед, повернул направо, будто зная, куда идти, и остановился у барной стойки.
-Еще не поздно повернуться и идти домой, - сказал его внутренний голос, но вдруг какой-то другой голос внутри него возразил первому:
-Пожалуй, пропущу пару стаканчиков, тогда и пойду.
-Нет, уж лучше уйти сразу, тебе еще роман писать, а у тебя даже идеи нет, - настаивал первый.
-Всего пару стаканчиков...
Помещение бара было маленьким. Стены - оклеены обоями, имитирующими кирпич. Три деревянных стола с деревянными же лавками и несколько стульев у барной стойки - вся мебель кафе-бара. На один из стульев взгромоздился Виктор Семенович и уже хотел позвать кого-нибудь, но за барной стойкой уже стоял молодой человек в белоснежной рубашке и черном жилете. Он, должно быть, услышал, как зазвенел колокольчик на двери, когда Виктор Трофимов вошел и поспешил занять свое место.
-Что будете пить?- вежливо поинтересовался он у писателя.
***
-Всего пару стаканчиков... - говорил себе Ксандр Нордпол, работник медно-плавильного завода, входя в душный бар, затерянный в переулках Мессингштадта. Бар был заполнен, такими же как он, работниками завода, оставшихся сегодня без работы. Кто-нибудь из них каждые пять-десять секунд выпускал облако серого дыма дешевых сигарет. Система вентиляции помещения в баре либо отсутствовала, либо было в негодном состоянии, потому что в небольшом помещении царила обстановка парной в бане. Когда заходишь в подобное место, то первым делом начинает здорово резать глаза, хотя через некоторое время и к этому привыкаешь, начинаешь не замечать. Так же люди, живущие около аэропортов, привыкают к реву реактивных двигателей и вскоре совсем не замечают этого шума.
Сегодня на работу никто не пошел. Точнее пошел, но когда все рабочие пришли к дверям завода, как положено по времени, двери были заперты, у дверей стояли несколько человек в серой форме, вооруженные автоматами. Они сказали, что произошла какая-то утечка и на завод сегодня никого не пропустят. Никакого объявления по радио или местному телевизионному каналу. В вечерней газете тоже не появилось ни единой статьи по этому поводу. Кто-то поговаривал об утечке газа, или какого-то странного вещества. Кто-то даже уверял, что на их заводе есть засекреченный сектор, куда никого не пускают, где работают над секретными проектами. На вопросы, как же рассказчик узнал об этом секторе, если по его же собственным словам туда никого не пускают, тот отвечал, что однажды видел человека в скафандре, проходящего в потайную дверь.
-Ну да! Наверняка наши инженеры поймали инопланетянина и теперь пытают его в каком-то чулане. Правительство прознало о творящихся над посланцем звезд злодеяниях и прислало специальную группу для его освобождения! Поэтому нас на завод и не пустили сегодня, - поддерживали теорию про человека в скафандре другие.
-Нет, нет! - возражали третьи. - Дело не в инопланетянах. Дело в секретных разработках ученых. Они там работают, химичат и испытывают на нас свои изобретения. Испытывают их на целом городе! Поймите же, наш город - гигантская лаборатория, а мы - подопытные крысы.
В результате посетители бара разделились на двери противоборствующие группы: одни - кто не хотел считаться подопытными крысами - поддержали теорию об инопланетянах, другие отрицали инопланетное вмешательство и говорили о безжалостных происках правительства, не считающегося ни с какими жертвами, использующим целый город, как лабораторию для своих безжалостных экспериментов над людьми. Бар полнился гомоном тех и других. Все они горячо обсуждали и взвешивали аргументы другой стороны, приходя к выводу, что их собственные весят больше. За все время только несколько человек переметнулись из одного лагеря в другой. Почти весь бар был вовлечен в спор. Бармен, он же хозяин сего питейного заведения, принявший сторону защитников теории об инопланетянах, сначала отказался даже наливать выпивку тем, кто был с ним не согласен. Но, вовремя поняв, что тем самым потеряет добрую половину клиентов, принял нейтральную позицию. Не участвовал в споре и Ксандр Нордпол, предпочитая молча сидеть с краю барной стойки, потягивая какую-то мешанину, состряпанную на скорую руку хозяином бара.
***
Спускаясь с неба, желтое, как будто смешанное с медью, облако медленно пожирало гору. В его густой как сметана, бело-серо-желтой бездне бесследно исчезали скалистые утесы, изогнутые ветром и временем деревья, камни и травы. Небо опускалось все ниже и ниже, достигая земли мелкими холодными каплями. Эти капли оседали на лбу, бровях, щеках и носу. Облепляли всего человека, показавшегося на улице, как мошка у реки во время вечернего клева. Солнце уже давно село, и небо мрачнело с поразительной быстротой. Оно опускалось темно-серым непроглядным туманом, обхватывая землю плотным кольцом. Городишко у самого подножия одной из альпийских гор погружался в таинственное царство мучнистого покрывала природы.
Ковыляющей походкой Ксандр Нордпол шел, почти на ощупь, и возмущался резко переменившейся с хорошей на отвратительную, погоде.
-Какого черта, это не туманный альбинос... или как его там? Аль-би-нон? Тьфу, черт! Не видать же ни черта!
Медно-плавильный завод был единственным место работы в этих местах. Город был изначально основан горнорабочими, добывавшими руду внутри горы. Чуть позже здесь построили завод, и гораздо позже, во второй половине двадцатого века горняков заменили машины, а жить в городе остались только рабочие, обслуживавшие завод из поколения в поколение. Единственным развлечением для них была пара местных баров, где можно было посмотреть телевизор и отдохнуть от повседневной работы за кружечкой пива или бутылкой корна.
-Ксандр, тебе пора жениться, - говорил он сам себе. - Будь ты женат, тебя бы ждала сейчас дома хорошенькая женушка, а может, еще и пара веселых ребятишек... Какого ж черта ты не женился раньше?
Он остановился, помолчал, посмотрел на то, как ветер переносит кучки пыли тумана с места на место, но меньше тумана от этого не становится. Да, туман действительно больше походил на пыль, серо-желтоватую муку в свете единственного на всю улицу фонаря.
-Черт, этот завод даже погоду портит. Все это из-за него, черт возьми... Ну а с другой стороны, - продолжил он потерянную, было, мысль и снова неуверенно зашагал вперед. - С другой стороны, попалась бы тебе какая-нибудь мымра-вертихвостка, эдакий черт в юбке и мучался бы тогда всю жизнь! Не-е, тут так просто нельзя...
Тут дорога внезапно кончилась, он споткнулся и свалился в какую-то канаву, не успев даже понять, что произошло. Он полежал немного, булькая жидкой грязью, потом собрался с силами, приподнялся и пополз, как ему казалось, обратно. Ползти пришлось дольше, чем он предполагал.
-Черт, куда тебя вечно заносит, Ксандр?! Вечно ты во всякие переделки попадаешь! Нельзя что ли жить по-человечески?
Руки по локоть были мокрыми, изо рта приходилось выплевывать грязь, которая никак не хотела выплевываться. Дождь начинал лить сильнее, капли заметно крупнели. Нордпол полз вверх. Уклон, ему казалось, был очень крут. Ноги постоянно скользили на мокрой траве, руками с трудом удавалось ухватиться за скользкие побеги, часто трава вырывалась из земли вместе с корнями, и в руках оставались лишь крупные комки грязи. Сколько именно он полз, Ксандр Нордпол сказать не мог, но он все-таки выполз. Под ладонями почувствовалась твердая каменная поверхность. Он прополз еще немного и решил подняться на ноги.
-Куда тебя только не заносит судьба, Ксандр Нордпол...
В этот момент яркий свет откуда-то слева осветил туман вокруг него. Ксандр повернулся в направлении этого света. Два светящихся круга на уровне его груди с неимоверной быстротой приближался, разрезая туман.
-Куда только... - опять собирался повторить он.
А дальше был грозный гудок грузовика, визг шин по мокрому асфальту. Два светящихся шара метнулись в сторону, но один больно зацепил Ксандра, и тот, потеряв всякую ориентацию в пространстве, отправился в самое длинное в своей жизни путешествие.
***
Куда только не забрасывала судьба Ксандра Нордпола, но он даже представить не мог, что однажды какое-то уму не постижимое стечение обстоятельств забросит его так далеко. Он пролетел несколько тысяч километров... Его тело пролетело двадцать метров и еще с десяток раз перекатившись навсегда замерло на мокрой дороге под начинающимся ливнем недалеко от той горы, под которой он проработал около двадцати лет, в том городке около завода, где он родился и прожил около сорока лет. Когда он летел, еще не понимая, что произошло, должно быть, это, почти кинговский, мистический туман подхватил его сознание, его душу, его Я - называйте, как хотите - и перенес через густые леса, полноводные реки, через полные огней, светлые ночью как днем, города, маленькие богом забытые деревушки, через озера. Облако несло его как на белоснежной мягкой перине через горы и равнины пока, наконец, не опустило через пять тысяч километров от его собственного тела в далекой и дикой стране, пугающей своей непонятностью и мрачной славой, в снежную родину Матрешки и Перестройки, в Россию. Его тело осталось лежать где-то в австрийской глуши, под северо-восточным склоном медной горы. Где-то там суетился водитель грузовика, мечась между застрявшим в грязи канавы автомобилем и бездыханным телом, пытаясь вызвать то скорую, то эвакуатор.
***
Затем Ксандр Нордпол увидел тьму... Потом Ксандр Нордпол увидел свет. Яркий белый свет. Он подумал, уж не рай ли это? Нет, вряд ли я за всю свою жизнь заработал себе на билетик в рай, хотя чем черт не шутит! Свет становился ярче по мере того, как Ксандр открывал глаза. Дальше он услышал какой-то мерзкий ритмичный скрип. Дальше он услышал голоса, они говорили на непонятном ему языке.
-Где я, - попытался спросить Нордпол, но вышло какое-то подвывание.
Ему что-то ответили непонятными словами. В тот же момент голову пронзила резкая боль, потом заболело в левом боку, потом - правая рука. Внезапно все тело заболело, свет стал тьмой еще неизвестно на сколько.
Он вновь очнулся в не совсем чистой на вид палате, со здоровенной иглой воткнутой в руку. Он лежал под капельницей в реанимации.
Врач в беловато-сером халате заметил открытые глаза Ксандра и с улыбкой подошел к нем.
-О, я вижу, вам уже лучше! - сказал он, но Ксандр ни слова не понял и только в недоумении заморгал.
Какой странный язык, подумал он, я когда-то слышал что-то подобное. Сначала он думал, что его по какой-то причине перевезли через границу и упекли в сербский госпиталь. Может Сербия, спросил он себя, наверняка, где-то в Югославии. Но почему.
Он немедленно потребовал от врача объяснений. Голова все еще гудела и тело ломило, но сознание оставалось на сей раз при нем.
Врач отшатнулся от него, как от прокаженного. Его глаза округлились, и он быстро покинул палату.
Ксандр упал на твердую как кирпич подушку и закрыл глаза. Отлично, думал он, здесь еще и на немецком никто не говорит.
Через некоторое время врач вернулся с медсестрой. Они вежливо позвали Ксандра и попытались ему то ли что-то объяснить, то ли спросить на ломаном английском. Ксандр усмехнулся, сказав на чистом немецком, что язык этих свиней он знать - не знает и разговаривать на нем не желает. Сестра и доктор переглянулись. Она взяла градусник сунула Ксандру под мышку, и засекла время. Он удалился, через несколько минут принес аппарат для измерения давления.
Еще несколько дней Нордпол провел в реанимации. Ему ставили уколы, делали анализы, он требовал, чтобы ему, наконец, объяснили, где он находится и по какому праву его здесь удерживают. Потом к нему пришла какая-то женщина, сказала, что:
-Это он, это точно он, мой Витенька! - но Ксандр не понял ни слова, а женщина бросилась его обнимать и целовать.
"Эк обнаглели эти югославы! - думал он, пытаясь отделаться от крепких объятий женщины. - А кабы у меня дома жена была, как бы я ей все это объяснил?!"
-Да объясните же мне, наконец, что тут происходит! - возмутился Ксандр.
Женщина расцепила объятия, оглянулась на стоящего за спиной доктора, а тот только головой кивнул, мол, "я же говорил".
-Вы уверены, что это ваш муж? - поинтересовался доктор.
-Конечно, - и женщина протянула ему паспорт.
Врач паспорт раскрыл, посмотрел сначала в него, потом на Ксандра, снова в паспорт.
-Да, похоже, он... - и, вернув паспорт, добавил: - Он знает немецкий? Потому что мы тут склонны полагать, что это он на немецком говорит.
-Нет, не разговаривает он на немецком. Он его только в школе учил! - отвечала женщина вытирая мокрые глаза.
-Странно... - заключил доктор. - Одно понятно: он вас не узнает. Может, у него даже амнезия... Мда, только откуда немецкий?
-Господи! - плача воскликнула женщина. - Ничего, Витенька, ничего. Ты все вспомнишь, надо только подождать.
Ксандр за этим диалогом следил в полном непонимании происходящего. Снова потребовал объяснений, только уже не так яро. Женщина снова крепко обняла его, он уже не сопротивлялся.
Ксандра перевели в стационар.
***
И вот тогда случалось то, чего Ксандр не мог объяснить. Он всегда считал себя крепким мужиком. И нечего ему разлеживаться в постели, что ж он до туалета дойти не состоянии? И Ксандр предпринял попытку встать с кровати. Ночью, в полутьме, цепляясь за спинку кровати, за стены, он кое-как дошел до ванной комнаты. Вцепился в косяк двери и стал шарить рукой по стене в поисках выключателя. Выключатель попался под руку где-то через полминуты. Зажегся свет. Ксандр оглядел комнату, заметил зеркало и в следующую секунду рухнул на пол. На полу он просидел минут пять, приходя в себя. Это что, сон, думал Ксандр, не веря своим глазам. Затем, собравшись с духом, он вновь попытался встать. Это далось тяжелее, чем в первый раз - с кровати. Он подполз ближе к умывальнику, вцепился в него руками и стал медленно подтягиваться, помогая себе еще неокрепшими ногами. То, что он увидел в зеркале, повергло его в ужас. Это было не его лицо. Да, ссадины еще кое-где остались, но не в них было дело. Это лицо никогда не принадлежало ему. Перед ним в зеркале отражался другой человек, никак не прежний Ксандр.
На утро он снова пошел первым делом в ванную, надеясь, что происшедшее ночью - ни что иное, как его сон. Но нет, сном это не было - лицо действительно было другое. Может, они мне пластическую операцию сделали, но зачем, недоумевал Ксандр. Когда пришел врач осмотреть пациента, совершая обычный утренний обход, Ксандр задал ему этот вопрос. Врач ушел, а потом вернулся с человеком в старом трико, видимо, тоже больным. Этот больной заговорил с Ксандром на ломаном немецком:
-Повторите, пожалуйста, то, что вы только что сказали доктору, - попросил человек.
-Зачем мне сделали пластическую операцию?
-Никакой операции пластической вам не делали, - перевел больной ответ врача.
-Но это не мое лицо!
-Ваше, господин, Трофимов.
-Меня зовут Ксандр Нордпол!!
Больной и врач стали о чем-то переговариваться, потом больной снова перевел:
-Вас сбила машина, мы считаем, что у вас помутнение рассудка, господин Трофимов. Но вы не волнуйтесь, мы надеемся, что вы в скором времени поправитесь.
-Где я вообще, вы сообщили мне на работу, где я нахожусь, и кто та женщина, что постоянно ко мне приходит?
-Вы в России. На работе в курсе о случившимся с вами несчастье и ждут вашего скорейшего возвращение. Та женщина - это ваша жена, господин Трофимов.
***
Свободного времени было в больнице много. Это позволило Ксандру составить теорию происшедшего. Видимо, его и этого человека, в чьем теле теперь пребывал Ксандр, одновременно сбила машина, и они каким-то образом поменялись телами. Прошла какая-то пара месяцев, и Ксандр уже свободно говорил на когда-то чужом ему русском языке. Это он объяснял тем, что память прежнего владельца этого тела, Виктора Трофимова, сохранилась, и он, новый владелец тела, ее просто считывает - как вспоминает. В тоже время, и это пугало Ксандра еще больше, он начинал забывать свой родной немецкий язык, иногда ему даже снилось, что он всю жизнь был Виктором Семеновичем Трофимовым. Женщина, называвшая себя его женой продолжала приходить, Ксандр стал относиться к ней вежливей и даже подыгрывал ей. Зачем расстраивать человека, говоря о печальной судьбе ее мужа, который, вероятнее всего погиб. Ведь она же не поймет, в любом случае, его теорию, да и не поверит, скорее всего.
Прошла еще пара месяцев. Ксандр узнал, что Виктор Трофимов был писателем. Он и его жена жили лишь за счет того, что печатали журналы из его рассказов, не считая небольшую пенсию жены.
Через месяц Ксандра выписали и жена писателя Трофимова забрала его домой. Через пару дней им позвонили. Звонивший представился как издатель, печатавший всегда повести и рассказы Виктора Трофимова. Он говорил, что сочувствует случившемуся несчастью, но так как Виктор жив, то и контракт остается в силе. Издатель согласен подождать еще некоторое время, но чем скорее писатель предоставит рукопись нового произведения - тем лучше.
Ксандр обреченно сел за печатную машинку. Долго думал, о чем написать. Закурил в надежде, что если уж память прошлого владельца этого тела вернулась, то, может быть, и писательские способности проснуться. Первые пару часов ничего не просыпалось. Но потом вдруг в голову Ксандру пришла интересная идея для произведения. Он положил пальцы на клавиши и неуверенно начал нажимать. Буквы со стуком появлялись на бумаге. Он писал про человека, работавшего в Австрии на заводе, о баре, в который этот человек всегда заходил, о людях в скафандрах и потайных лабораториях, о том вечере, когда неведомые силы перенесли главного героя в далекую Россию в тело другого человека...
-Это лучший из всех романов, что ты написал за всю свою карьеру! - радовался издатель. - Да мы сотни тысяч копий сделаем, а может... может, даже миллион!
И ведь действительно сделали миллион копий. Роман разошелся в миг, и Виктор Трофимов за неделю стал самым читаемым писателем России. Посыпались предложения переиздать роман, за что предлагали не плохие гонорары.
Ксандр собрал все деньги, какие мог, еще занял и летом купил билет до Вены. Жена Виктора Семеновича жутко возмущалась, мол, куда на старости лет собрался? Но Ксандра было не остановить. Он поставил себе цель во что бы то ни стало, выяснить что случилось с его телом и сознанием Виктора Семеновича Трофимова.
Приехав в Вену, он попытался купить билет на поезд до его родного городка. Но к его удивлению этого города не было в списке мест назначения. Он спросил у кассира, продававшего билеты, но тот только руками развел, мол, никогда о таком городе не слышал. Он зашел в первый попавшийся книжный магазин, взял с полки карту Австрии - там его город не был отмечен. Взял атлас по больше, но и тот ничего не знал о таком городе. В библиотеке Ксандр попросил работника посмотреть в компьютере информацию. Компьютер выдал: совпадений не найдено. Ни одной статьи за последние полгода об авариях на заводах в стране, ни единого упоминания о его родном городе.
-Хотя нет, вот одно! - отозвался лаборант библиотеки. - Нашел я ваш город. Только...
"Мессингштадт... место проживания главного героя - город Мессингштадт - располагается на юго-востоке Австрии... Покупайте новый роман русского писателя, признанного мастера мистических новелл Виктора Трофимова 'Messingstadt'. Впервые на немецком."
-Так что же это получается? Ксандра Нордпола никогда не существовало? - пробормотал Виктор Трофимов.