Аннотация: Сборник выдвигается на премию Марины Цветаевой в этом 2009 году! Книга эта- настоящая библия поэтов... Более- сказать не могу!
Поэтический Цикл: "МАРИНА-МОСКВА".
Автор: Сергей Васильевич Кин.
Предисловие автора.
Цикл, вмещает в себя дневниковые записи Марины Цветаевой, начиная с 1912 года по 1940 год и мои стихотворения,
составленные как бы по следам событий произошедших с ней на протяжении этого времени, я постарался не уклоняться от этой темы.
Все стихотворения лиричны и правдивы, настолько - насколько сумел, передать атмосферу тех лет.
Основа здесь - всё же дневники, а они отражают - действительный ход событий, чувства и переживания поэта.
Глубокая лирика стихотворного творчества Марины Ивановны - необыкновенный кладезь мудрости и света для многих и многих поколений, её надо не только изучать, но и проникнуться всей своей душой и только тогда, можно понять и осознать, насколько она блестящий мастер слова и мысли.
Всё её творчество - работа ума и сердца и, прежде всего - сердца!
Цветаева - человек самобытный и нравственно твёрдый, она всегда отстаивала собственные убеждения и поклонялась только одной этой религии. Для неё не существовал иной мир, кроме мира поэзии и любви: любви к Родине, близким, друзьям, творчеству и читателям - к тому к чему тянулась она, всем своим существом!
Это ли не пример мужественного служения людям, самозабвенного служения музе!
До 2001 года записные книжки Цветаевой находились в закрытом архиве и впервые напечатаны московским издательством "Эллис Лак".
Я же использовал другое издание: издание Игоря Захарова 2002 года, где записки приведены в приемлемую для чтения форму, причем: орфография и синтаксис - остались нетронутыми.
Сергей Кин.
Москва, 4-го декабря 1912 г., вторник.
Завтра Але исполняется 3 месяца. У неё очень большие светло-голубые глаза; тёмно - русые, но ещё не чёрные ресницы и светлые брови; маленький нос; рот с фестонами (большое расстояние между ртом и носом); низкий - скорее четырёхугольный, чем круглый - лоб; большие, слегка оттопыренные уши; довольно длинная шея (у таких маленьких это - редкость); очень большие руки с длинными пальцами; длинные и узкие ступни.
Вся она длинная и скорее худенькая, tiree en longueur (вытянутая). Характер у неё живой, подвижный. Она ненавидит лежать, всё время сама приподымается, очень замечает присутствие человека, спит мало. Подолгу сама с собой "разговаривает". 12 Ґ недель она весила 13 Ґ фунта.
Вчера Леня Цирес, впервые видевший Алю, воскликнул: "Господи, да какие у неё огромные глаза! Я никогда не видал таких у маленьких детей!"
Ура, Аля! Значит глаза - Серёжины. Кстати, о Серёжином и моём в её наружности: глаза, лоб, уши, ресницы, уже в 3 месяца обозначившиеся брови - безусловно, Серёжины. Рот, нос и - увы! - форма рук - мои. Насчёт носа я, может быть, ошибаюсь - у нас обоих небольшие носы. Девочка, конечно, пойдёт в Серёжу. Я, маленькая, была очень крупная и круглая. У неё же всё в длину. Насчёт лба я может быть сказала неверно - он, пожалуй, будет большим. Форма его - совершенно Серёжина.
Аля нисколько не капризна, - очень живой, но "лёгкий" ребёнок. Её постоянное и неожиданное "ми" - очаровательно. Она его повторяет раз 100 и более в день, - не преувеличиваю.
Несколько дней после отъезда Серёжи в больницу я сидела с ней в его комнате, и она всё время подходила к его кровати, открывала одеяло, смотрела вокруг и повторяла: "Папа! Куда?" Теперь она на вопрос "где?" вместо прежнего "куда?" отвечает "тама".
Аля со вчерашнего дня от времени до времени бьет себя по голове - свирепо и озлобленно. Кроме того, каждое мгновение просит "кА", т. е. еды. На няню она ежеминутно рычит и не позволяет ей ни одевать себя, ни посмотреть в рот. Со мной держится скромно и всё позволяет. У неё теперь 14 зубов.
Один возглас Макса (Волошина) при виде Али: "Господи, какие у неё огромные глаза! Точно два провала в небесную пустоту. Они кажутся ещё больше век, точно веки их не покрывают!"
Когда мы ехали в Коктебель провожать Макса, я спросила его: "Макс, как ты представляешь Алю в будущем? Какова должна быть нормальная дочь Серёжи и меня?
- И вы ещё думаете, что у вас может быть нормальная дочь?!"
Феодосия, Троицын день 1914., (25 мая воскресенье)
У меня началось лёгкое Reisefieberf (предотъездная лихорадка), выражающаяся в жажде укладываться и в чём - нибудь забыться, - в торопливом ли надевании ключей на только что купленные кольца (одно я уже сломала), в чтении ли чего попало, в отдаче ли каких то спешных приказаний няне.... И к тому, близкий отъезд - хорошая отговорка для неписания стихов Эллису.
Странная вещь: так легко и с такой радостью писать и с таким наслаждением откладывать писание!
Розы. Розы, розы.............. Когда проходишь Серёжиной комнатой, невольно останавливаешься от этого тёплого сладкого запаха, круглыми волнами вливающегося в широко открытые двери.
Недавно Алиса Фёдоровна (царица Российская) прислала нам только что сваренного розового варенья.
--
Ешь - и чувствуешь во рту вкус 1001 ночи.
--
2. вкус розового варенья - вкус 1001 ночи.
--
3. В ложечке розового варенья - вся 1001 ночь.
Мне ужасно понравилось это сравнение и хотелось сделать его возможно точнее и короче. Третье, кажется, самое лучшее. Первое - худшее.
Нет, чтобы ни говорил Макс,- проза должна быть музыкальной. Я могу великолепно писать прозой, но всегда тороплюсь, или ленюсь.
Ещё о розах: у меня есть чудное платье - крупные красные розы с зелёными листьями - не стилизованные и не деревенские - скорее вроде старинных. - Подарок Аси. - И есть ещё большой кусок такой же материи, из него я сделаю Але и себе по одеялу. Что может быть волшебнее ватного стёганного монашками одеяла с крупными красными розами! Живой монастырский сад!
Ах, Алины воспоминания детства!
Матери 22 года (говорю о будущем), с виду она - 17-летняя девушка, - тонкая, лёгкая, с худыми, длинными руками. Короткие золотистые волосы. Нежный голос. Целует собак и кошек, заводит часами шарманку, пишет стихи. Летом ходит в шароварах, зимой - в цветных, усеянных цветами платьях - иногда старинных. На руке у неё тяжёлый старинный бирюзовый браслет. А волшебные сверкающие кольца! А аметистовое ожерелье, а синий медальон, а гранатовая брошь, цвета тёмного вина! Я украду что - нибудь! Обязательно! А эти бусы на стенах! Эти старинные гравюры и гобелены! Эти альбомы! Это множество музыкальных ящиков! Эти книги, книги без конца! Начала - нет! Эта волчья шкура! Которая на мне..........Этот запах папиросы! О, поэты такие!
Отцу - 21 год, а почему не 50-т? Говорю о будущей зиме, когда уже Аля сможет кое - что помнить, - ей пойдёт третий год.
Красавец. Очень - красивый! Громадный рост; стройная, хрупкая фигура; руки со старинной гравюры Эль Греко; длинное, узкое, ярко бледное лицо, на котором ГоРЯТ и сияют огромные глаза - не то зелёные, не то серые, не то синие (СИНИЕ), - и зелёные, и серые, и синие. Крупный изогнутый рот. Лицо единственное и незабвенное под волной тёмных, с тёмно золотым отливом, пышных, густых волос. Я не сказала о крутом, высоком, ослепительно - белом лбе, в котором сосредоточились весь ум и всё благородство мира (почему он не ангел?), как в глазах - вся грусть.
А этот голос - глубокий, мягкий, нежный, как любовь моя, этот голос, сразу покоряющий всех. А смех его - такой светлый (конечно другого не может), детский, неотразимый! А эти ослепительные зубы (но не в них дело), видимых меж полосок изогнутых губ. А жесты принца! Наверно!
От автора: Марина - восхищалась Эфроном, а это значит любила!
Пути Господа неисповедимы.............
Значит - так и предписано!
К МОРЮ!
Вспоминать, не целовать,
дни летят, как заводные,
убегу от них несмело
за сиреневый туман,
буду: платья доставать,
кольца, серьги золотые,
удивительное дело-
их бросать в свой чемодан.
По булыжной мостовой,
пусть зацокает пролётка:
К морю, к морю! Едем к морю!-
ветер кажется, поёт.....
Собирайся дорогой-
расчудесная погодка,
до дождей октябрьских горя,
скучный город подождёт.
Закопаемся в песке:
небо, солнце, крабы, волны.....
Ослепительные дали
в бирюзовой синеве.
Мы, окажемся во сне:
одержимы, безпризорны,
не жалея, что пропали-
в чуде юга, в янтаре.............
От автора: Любезные, мои читатели, не могу не восхищаться поэзией Марины Ивановны, такая высокая поэзия и даже проза!
Она научила меня, слушать сердце и я посвящаю это стихотворение ей!
Считайте, его первым небольшим отступлением......
И я согласен с Мариной в том, что лирика должна быть прекрасной или никакой!