|
|
||
Соотношение.
Я просыпаюсь и смотрю на спящего рядом человека. И понимаю, что его нет. Я его придумала только что.
Проходит какое-то время, и он тоже приоткрывает глаза. Он щурится на свет, прицельно направленный из солнечного окна, мычит что-то, смотрит около 48 секунд в воздух над лицом ошарашено, вскрикивает что-то приветственное, давая понять, что он совсем проснулся и готов к активному восприятию действительности. Привычно мягко смотрит на меня, нежно целует в первое подвернувшееся и спрашивает о завтраке. У нас счастливая семья. Скоро проснутся дети. Два мальчика и девочка -совсем крошечная, с мудрыми глазами и шелковыми ладонями. Он знает, что младший из сыновей -не его, но любит его так же, как и других детей. Хотя нет, конечно, он не знает этого. И я не знаю -существует ли этот второй сын. Дети скоро проснутся, и у нас есть еще время понежиться в постели. Но нужно делать завтрак и приступать к обычным обязанностям счастливой матери и супруги, поэтому забавы мы решаем оставить на вечер, а сейчас -ну еще один поцелуй -... Я целуюсь с пустотой. Целуюсь с куклой, придуманной мной, почти что вылепленной моими руками и воображением. Он рад, он верит в меня, он -как это положено -боготворит, иногда не понимает, иногда восхищается(редко и сухо вслух -но на деле-то-) и всегда любит. Несмотря на циничность и маленькие ничего не значащие измены.-Ведь изменяет-то, чтобы еще раз доказать себе, что лучше меня -нет. Таким я его придумала. Таким он и появился. По частям лепился много лет, появлялись пробные варианты, и -наиболее цельный и законченный -он. Наиболее подходящий. Удобная и красивая кукла. Одна из любимых кукол. Может даже -любимая. Идеальная.
Он смотрит на меня еще раз перед началом трудового дня -взгляд этот я придумала N лет назад и записала периодичность его повторения в невидимую книгу отношений. Этот яркий луч из окна и возгласы и копошение давно проснувшихся детей тоже. Я придумала это сейчас, и моя любимая кукла только появилась в моей жизни. Впрочем, она при должном внимании тоже может увидеть этот живописный пейзаж из нашего окна запоздалым воскресным утром. Я ведь наградила его многими умениями -кукла должна много уметь необычного и неожиданного, она должна отличаться от других -не даром же любимая. Она даже может создавать своих кукол -не таких, конечно, совершенных, как она сама.
Не стоит говорить с ним о любви. У него кукольные понятия о ней. Возможно, это исправимо. Моя же любовь... -не знаю, создает ли она себе кукол. И кто я для нее. Я вообще про нее мало что знаю. Но почти все чувствую. Моя любимая кукла с ней знакома. И еще с другими такими же. Но обладая достаточной циничностью, исключает ревность из набора своих активных умений.
Любовь моя приходит к нам часто -чтобы договориться о создании каких-нибудь очередных нужных или не очень кукол, попить чаю и повидать нашего с ней возможного сына, который не знаю, возможен ли. Любовь моя знает. Я же знаю лишь одно -умрем мы вместе. Так он обещал. А у меня нет повода ему не верить. Кроме, пожалуй, одного: вечности.
HAPPY END.
Она знала о нем только то, что...Впрочем, она ничего не знала о нем. Хотя - как всегда - все о нем понимала: не зря ведь училась ведическому искусству. Мысль об извечном мистическом одиночестве постепенно стала доканывать ее, и она перестала в нее верить. На то и была революционеркой: решила перевернуть все с ног на голову и устроить-таки себе happy end.
Конечно, она никому ничего не говорила, а то, чего доброго...- просто оставалась для тех, кто смотрел на нее, такой, какой ее хотели (привыкли) видеть. Конечно, за исключением его.
Она виделась с ним всего пару раз (точнее 4- четыре с четвертью). Но однако, сразу поняла, что он ей нужен, и что, видимо, он - как раз Тот, кто ей нужен. Перебрав в голове человеческие способы, обнаружила, что совсем не умеет общаться с людьми, и совершенно не знает, с чего начать и что вообще делать.
Небольшое искажение пространства для ведьмы ее ранга - не проблема. Немного помудрив и составив соответствующую ситуацию, странным образом совместила дома, - благо живут они недалеко друг от друга-, с ее полувторого этажа до его четвертого пришлось немного подтянуться. Села на его окно: конечно, он был в комнате. Она постучала- он очень удивился, но открыл. Ты очень быстро заснул сегодня, - сказала она, - закрой комнату - и пошли!. Он, видимо, думал, что во сне нужно подчиняться течению действия. Сделал, как она сказала, вылез в окно.
Только ни о чем не спрашивай, - приложила она палец к губам, -пока не...- и снова прошипела т-сссс, взяла его за руку, показала, как спуститься по водосточной трубе до ее окна. Он большой, поэтому пришлось немного раздвинуть прутья декоративно-защитной решетки, -зато это окончательно убедило его в сновидческой природе происходящего.
Чай будешь?...Родители на даче,- пояснила она.
За окном белела луна.
Сначала он молчал- видимо, по сновидческому стереотипу. Стала смотреть, как он мешает сахар, как блестят его губы после глотка, как взглянули глаза из-под вечно прихмуренных бровей.
Что смотришь, - сказал он грубовато. Видимо, был приверженцем теорий, что сны слагаются из мозаики испытанных впечатлений, повторений.
Она улыбнулась: ее положение было явно приоритетным: он, кажется, не привык управлять снами.
Любишь вафли?- предложила она. Хотелось говорить о пустяках, чтобы не начинать сразу- о главном.
Наконец, она решилась: Как ты думаешь, почему я пришла?
Думаю, ты в меня влюбилась.- он не стеснялся в выражениях- в своем сне.
Но у нее была фора: Да, но ведь я пришла к тебе, в твою голову, в твой сон,-не хотелось апеллировать враньем, но что поделаешь.
Он задумался.
Просто мне очень хотелось тебя увидеть...Я тебе хоть чуточку нравлюсь?... Вообще- как ты ко мне относишься?... Она боялась управлять его ответами - чтобы это не превратилось в ее сон.
Все-таки он не хотел обидеть: Ммм...Не очень...
Она улыбнулась- ничего лучшего для парирования еще не придумали. Но ведь я, может быть, совсем не та, за кого ты меня принимаешь.
В смысле?
Ну, может твое представление обо мне несколько не верно...И потом: если я пришла к тебе -может, стоит в нем разубедиться?
Может...
Какая разница, кто я- ведь я просто хочу быть твоей мечтой. (кажется, перегрузила).
Он усмехнулся. -Впрочем, благожелательно. Кажется.
Снова пришло время пустяков.
Близилось утро. Предстояло еще выспаться, - поэтому стоило отправить его домой: на сегодня хватит.
Они повторили процедуру входа в обратном порядке. Когда он стоял уже в своей комнате, она тихо спросила: Можно я приду завтра?
Вафли были вкусные,- ответил он. Непрямое согласие!...
Когда она постучала в окно следующим вечером, он уже спал; это она не продумала. Впрочем, форточка была открыта, и она бросила в него тяжеленькой конфеткой столетней давности, случайно обнаруженной в кармане. После третьей попытки он приоткрыл сонные глаза. Все-таки подошел к окну. Но на всякий случай она оставила записку между рамами: Не засыпай!
Вела его почти насильно: очень хотел спать.
Почему ты заснул так рано?
Спать хотел,- пробурчал.
Но ты же спишь. А во сне, даже бодрствуя, набираешься сил,- это была попытка
его оживить. Может, ты хотел увидеть сон - снова этот сон?- А это попытка перевести действие на себя. Как известно, люди в полусонном состоянии легко внушаемы, поэтому ей удалось чуть-чуть его расшевелить, но она поняла: лучшее, что может сегодня сделать - усадить его в кресло, укутать одеялами (не для тепла- лето ведь- а скорее для уюта) и почитать ему сказки о прекрасных принцах и загадочных принцессах. Чтобы произвести некоторую идентификацию с безоблачным детством. Да и просто, чтобы связать древние предания о вечной любви с воспоминанием о своем голосе, своей комнате, об их странной ночи наедине...
Потом она сказала: Пора, и объяснила, что если он хочет снова увидеть такой сон, пусть специально не засыпает: ведь невозможно уловить момент засыпания, поэтому - пусть доверится чуду и сидит у окна. Он же напоследок поделился своим удивлением, что в прошлую ночь заснул в одежде -что, в общем-то, подтверждало ее теорию.
Так они общались еще несколько ночей. Наконец, она поняла, что должна дать ему выспаться, и добавить горсточку тоски: в шестую ночь она не пришла- но оставила на подоконнике букетик ландышей. Конечно, он ждал полуночи, но потом -организм взял свое.
На следующую ночь они болтали уже о любви. В слепоте чуда он ничего не подозревал, - хотя и не переставал удивляться странной реальности этих снов-не в пример другим-, тому, что до детали их помнит, и что они имеют прямое влияние на нормальную реальность. Трюк с ландышами его особенно тревожил. Но она сказала: Ты просто забыл: ты ведь сам нашел их на асфальте возле дома.- приходилось искать выходы...
Следующей ночью она, наконец, сказала, что любит его, что мечтала о нем всю жизнь и что жить без него не может. И-о чудо!- он тоже сказал, что любит!...а потом долго грустил- ведь это всего лишь сон...
Предстояла долгая мозговая работа: как он может полюбить меня не сновидческую: мечту трудно наложить на реальность. С другой стороны, если открыть ему все -мечта может разрушиться. Надо действовать очень аккуратно.
...Когда они исступленно целовались, она спросила: Ты хочешь, чтобы это было реальностью? Конечно, он хотел. Ты веришь в вещие сны?-как бы то ни было, фундамент был заложен.
Когда она просто позвонила ему -днем, без всяких ведьминских штучек, -он отговаривался от встречи -боялся. Еще больше испугался, когда уже во сне она спросила, почему он отказался: Откуда ты знаешь? - Я же твой сон,-пришлось опять успокоить.
Во второй раз он согласился. Они пошли в театр. Он разговаривал с ней, как с обычной девушкой, но -она знала, -боялся и хотел, хотел и запрещал себе увидеть в ней ту, которая...
Когда она пригласила его на чай, он дико удивился знакомости обстановки ее квартиры: не быв здесь никогда ранее, он так точно -до мелочей -угадал все в своих сновидениях. Но она, понятно, не подавала виду - чтоб совсем не затравить; хотя и позволяла себе говорить почти о тех же пустяках, что и в первую ночь.
Этой ночью же решила не приходить -хотя была так нужна ему. Впрочем, его мучила бессонница.
А она лихорадочно искала выход: тропинка найдена, но что послужит толчком? Притом -аккуратным и почти безболезненным?
Маленькое искажение пространства не проблема для ведьмы ее ранга, но в следующую ночь она решила отправить его домой пешком. Это было страшно, но ничего лучше...
Но здесь наступает очень пафосный момент: она благодарит Господа Бога, за то, что Тот придумал лучше.
Он решил рискнуть. В полпервого ночи, когда она мучилась угрызениями будущего, он позвонил. И согласился прийти. Он зашел в комнату и достал знакомую книгу со знакомой полки: сказки...Она стояла сзади -совсем рядом, и сердце бешено колотилось и немело -все, что положено при наивысшей степени волнения у влюбленных. Он повернулся и начал целовать ее...
Просто он верил в вещие сны.
Крысы.
Они собирались раз в неделю в грязном пахучем подвале устраивать свальный секс. Их серые клочковатые шкурки слабо мерцали, лоснились в сырой мгле. Дробные попискивания отражались от стен и создавали нарастающим эхом ощущение падающей воды и утопленников.
Крысы. 3на4 метра пола, сплошным слоем покрытого крысами.
Каждую неделю я прислонялся к холодной решетке лбом, стоя на коленях на снегу, или в раскисающей грязи, или на раскаленном растрескавшемся асфальте,- так я определял время года, позже -с точностью до недели,- и напряженно вглядывался в пищащую шевелящуюся ритмично темноту. Я каждый раз готовил аккуратную кучку камней, собирая их (круглых, гладких, около 7 см в диаметре) всю неделю, заранее, везде, где только можно было их найти, и где нельзя, и где запрещено.
Каждый раз, когда наступает время приближения экстаза, я разбиваю хлюпающий ритм, швыряю, целясь камнем в самую середину, в самый центр, потом уже -почти не целясь, куда попало, наугад. Обломитесь, кррысы! Разбегайтесь, вязкие твари, давя друг друга, истошно визжа, скользя в лужицах жиденькой крови и крысиной спермы, уворачиваясь от неразборчивых ударов.
Остается много трупов. Иногда бывают выкидыши. Размазанные по цементному полу испаряющие еще тельца. Покатывающая вонь. Иногда я не выдерживаю и дополняю все это месиво отбросами собственного желудка, отказывающего мне в обслуживании на фоне всего этого безобразия.
Потом приходит дядя Жора -дворник с пожизненным стажем. Он почти так же ненавидит крыс, но какой-то холодной равнодушной ненавистью. Он включает воду до упора, каждый раз пробуя пальцем конец шланга -достаточно ли мощна струя, и сосредоточенно, симметричными полукругами, смывает это все в специальную канавку, которую мы с ним вместе прорубили, и которая уходит прямо в Неву, о чем, конечно, не знают рискованные граждане, в жару купающиеся там.
Когда дядя Жора заканчивает, мы вместе расставляем приманки, нами собственноручно (собственноголовно) придуманные. Срок реабилитации крысиного сознания плюс действие опьяняюще-возбуждающих приманок как раз ровно неделя.
Самое несуразное, что действие их распространяется и на человека, поэтому наши вылазки обычно кончаются не очень приятным для меня и приятным для дяди Жоры. Я никогда не видел его тела, так как он только поднимает полу своего пропахшего кожаного фартука, а дальше все очень просто...
А потом я иду к тебе. Я покупаю дорогой букет рыжих маргариток или посиневших от одури фиалок и причесываю волосы расческой, которую ты мне подарила на позапрошлый день рожденья. Я вспоминаю последний анекдот, над которым ты все равно не будешь смеяться, даже если не знаешь и придумываю пару зарифмованных нежностей.
Ты как всегда молчишь, встречая меня. Конечно, ты рада. Тебе, правда, как всегда интересно, что это я опять делал в подвале дома напротив, но я не даю тебе опомниться, глажу еще пахнущими приманкой руками твою шелковистую ухоженную спину, кормлю тебя свежепринесенными цветами, в которые жадно впиваются твои заточенные зубки, тереблю длинный гибкий шнурок сзади, не покрытый шерстью, как и лапы. Твои красные глаза бессмысленно смотрят в мою сторону, ты уже готова принять меня в свое лоно, и завтра мы пойдем заниматься свальным сексом в какой-нибудь душный сырой подвал, и не важно, чем это для нас закончится...
Смертью.
Ничего. Ты пахнешь смертью. Но мне нравится этот запах.,
Ничего.
Я сижу, укутавшись в теплое мятое одеяло, о тебе мысля. Твой призрак снова, кажется, сзади: наблюдает. Ничего. Мне полезно это. Приятно.
Когда ты впервые обнаружил себя( кстати, когда? - ты-то помнишь?)...впрочем, это не важно.
Музыка несколько навязчива; пью молоко горячее масляное, жалко, пенки нет.
В очередной раз встал вопрос нужности моей здесь: кому я на самом деле нужна? Когда была маленькой, любила играть в молчаливую одногеройную игру: укрывшись в своем воображении, представляла кто как прореагирует, если я вдруг сейчас умру. (Это, видимо, один из пунктов того, что помогло мне научиться разбираться в людях) Давно не упражнялась я в этом направлении. Вновь захотелось: набегает одиночество.
Ты пахнешь смертью, и, ей-богу, это верно. Я ищу тебя в проходных сознания, подворотнях мысли, кладовых воображения, подземных ходах... Послушай, я пытаюсь прочувствовать природу твоей божественности.
Один из кардинальных вопросов человека: мне нужен бог или я нужен богу.
Ничего. Жизнь наша все равно решить ничего не может. А ты пахнешь смертью.
Ты пахнешь смертью. Так принеси же ее мне скорей. Я приму из твоих рук божественных любой дар. Тем более- такой. Ничего.
Твой дар -Ничего. И теперь я пахну смертью.
Кино про неизвестных людей.
Кино про неизвестных людей. Я смотрю его каждый день, и мне кажется, что тоже начинаю жить. Я привыкаю к и их набору греческих масок, которые хорошо гримируются, и на экране однородность их почти незаметна. Однотипны и сценарии у них, которые они перепевают на разные мотивы, ритмы разные, хотя и этого всего у них ограниченное количество. Они привыкли к неожиданностям, они знают как выглядит воздух, они слышат пение вселенной.
А я не слышу ничего этого, не знаю и не верю. Они все уверены в своей нужности и красоте, поэтому даже не задумываются о конечности, потому что для них это все давно уже понятно, пройдено и выучено. А я не умею разговаривать с инопланетянами, варить приворотные зелья и сочинять по нотам. Всем глубоко понятна моя оригинальность, - а я просто не умею как они. Я дилетант этого мира, я попал сюда ошибкой, я завязь, непредвиденный узелок на полотне пустоты, который они принимают за привычное кино.
Я смотрю это кино каждый день. Мне интересно принимать форму отстраиваевомого ими для меня пространства, я буду молчать и играть, тихо хихикая, приписанную ими мне роль, ведь, ей-богу, это весело.
Я ничего не знаю о них, может быть они такие же как и я, тем веселей наша игра, ведь самая веселая игра -та, что полна условностей и не имеет абсолютно никакого смысла. Все-таки они наивны со всеми своими отношениями, потому что не могут распознать плавкую фигуру без формы и правил. Ведь им хочется самим выдумывать правила, поэтому удобней не замечать и лепить.
Правда, из меня как не лепи -ничего не будет, кроме как наблюдающего сквозь непредвиденный зазор за их кино.
Слезы.
Запах земляники и сиреневые носки -то, что могло поднять ему настроение и заставить выключить свет прежде чем я допью слабенький чай из пакетиков.
Он был коллекционером. Он собирал женские сердца, картинки из прошлого, вешенки на пути и проблемы со всем этим связанные.
А я коллекционировала таких как он.
Убийцы. СВВО-ООЛлочи... Всем вам дарила тепло, мир дарила, отдавала жизнь все свою никчемную...сволочи. Почему вам всем всегда было мало. Воспитывала в себе равнодушие благодаря вашей склонности к полигамии. Культивировала холод. И кто придумал эти дурацкие сказки про единственную любовь и вечную...
Все начиналось очень красиво и театрально. Органично и легко. Танго, свечка, синее платье в горошек, разноцветные поцелуи, удушающее желание и ребячествующая неутолимость. Лолитка в квадрате.
Мне холодно. Мерзну и хочется ехать -заполняя вновьоткрывшуюся пустоту. Руки зацвели красными пятнами (аллергия) и в голове наркотик бытия.
Мучения начались с реальности.
Fack! Она тоже была девственницей! Я, наверное, очень веселилась, когда писала для себя эту роль на том свете.
Мне было очень больно. Но настоящая боль началась чуть позже -с осознанием иллюзорности происходящего. Самое странное, когда происходит именно то, чего ожидал. Недаром древние считали дар предвиденья проклятьем, или что-то вроде.
Но самое странное, что меня это все практически не волнует. И вся трагичность моего сознания заключается не в том, что моя очередная любовь пытается жить с двоими одновременно, а то, что мое равнодушие распухло до таких размеров, что заполнив тугой подушкой нутрь моего сердца, заставляет, рыдая от изумления, надевать сиреневые носки, душиться не дешевым дезодорантом с привкусом земляники и набирать его номер.
Я просто здороваюсь и молчу. Мое мнимое чувство достоинства не позволяет ничего предложить, мое влечение не дает не позвонить. Вишу, заппутавшись в телефонных проводах где-то внутри виртуальностей наших голосов -нашей тишины, и жду, сволочь, когда ты скажешь, если, конечно, не чаевничает сегодня у тебя она, убийцы, ненавижу, жду с покорностью, твоего Двадцати минут тебе хватит?, и ты идешь, наверное, ставить чайник на плиту, хотя никто чай все равно не будет пить, потому как не за этим...
Нелегко иметь дело с кармой.
Кукловод.
Живу среди марионеток. Странные, пытаются сами дергать за ниточки, создавая иллюзию шевеления моими пальцами. Только не знают, что пальцы -это далеко не все: сюжеты для них придумываются в голове, до которой им почти не добраться -только лишь когда мне становится жалко их стараний, и я беру их на руки, целую и заглядываю в глаза.
Это страшно -заглядывать им в глаза,- хотя и не лишено некоторой приятности. Сразу ощущаешь, что ты один в этом театре, и редкие гости заглядывают в святая святых твоего закулисья, хотя и народу- не протолкнуться после спектакля. Ни одного кукловода.
Иногда получаются довольно пристойные големы, которым даришь некоторые иллюзорные способности и, нуждаясь в общении, вдруг веришь им, шевелишь пальцами по их наущению, улыбаешься и смотришь по их желанию. Но роли их излишне характерны, желания -предсказуемы, и стоит лишь заглянуть в глаза -... Лучше бы не заглядывать...
Хотя, конечно -не лучше: кукловоды нуждаются в таких играх.
И очень редко пересекаются друг с другом на зыбких хлюпких дорогах мироздания. И почти не ходят друг к другу в гости: зачем? -у каждого свои представления о сюжетности, свой мир вокруг, и свои ниточки, связывающие с чьими-то пальцами, который не позволяет себя увидеть.
Свой театр. Свое одиночество. Своя недосягаемость.
МОНОЛОГИ
***
Смешно говорить о том, чего с тобой никогда не было. Скучно -о том, что было. О будущем -тривиально. О настоящем -(смешок) бесполезно.
Зачкем вообще что-то говорить, если на самом деле никто не слушает. Зачем портить и так бесполезную бумагу и тратить совершенно никчемное время. Тем более так, как это делаю сейчас я -это уж совсем никому не интересно.
Итак, большинство уже отложило с отвращением(это успех!), недоумением, а скорей всего без всякого интереса эту бредятину. Заткнули уши и ушли. Теперь можно сказать правду.
Кажется, немногих оставшихся удалось чуть-чуть заинтриговать -ааа, правды захотели, сплетен и обвинений, шокирующей информации и неудобоваримой нецензурщины.(Смешок). Так вот, правда одна: все это полная фигня и никому не нужно.
(Затяжная пауза).
Скучно и неинтересно.
(еще более продолжительная пауза)
К тому же, дико занудно.
(Совсем невыносимое молчание, автор практически ушел)
Так; кажется, удалось избавиться даже от самых стойких, которые, сквозь зевоту и неприодалимые страдания все же пытались найти хоть какой-то минимальный смысл во всем вышесказанном.
Эй, меня никто не слышит?
Эге-гееей!!!
(Тишина).
Ну и славно. Теперь я с чистой совестью могу сказать(Тихо, с самозабвенной улыбкой):
Я -Гений.
***
Ну и что? Ну с кем не бывает? Ну все ведь не так страшно, как кажется...Или так?... Ну не надо на меня так смотреть! Ну, в конце концов, что я сделала? Никто ведь не пострадал! Или пострадал?
Ну я же не виновата! Я не хотела! Верней, может и хотела, но вроде бы совсем не этого... Ну поверьте же мне! Ну что вам стоит! Поверьте, это не трудно! Я-то уж знаю...
А и вообще, кто вы такие, чтобы так смотреть на меня.
Да и кто вы такие, чтобы меня обвинять! На себя посмотрите! Вы когда последний раз в зеркало смотрелись?! Только что? Ну так посмотрите еще раз -может, хоть сейчас у вас получиться узнать о себе много нового и интересного!! Хотя -куда вам! Вы не на что не способны -кроме как обвинять ни в чем не повинных людей в несовершенных ими преступлениях. Что вы так удивляетесь! -я что -не имею права раз в жизни высказать все, что думаю о таких наглых и самодовольных идиотах?!
Да что вы вообще тут расселись?! Че пялитесь?! -никогда не видели, что ли? Ну-ка пошли вон отсюда!! Я сказала -вон!!! Достали!!!!
Уррроды...
Ну что вы так на меня смотрите?... Ну не обижайтесь...Ну с кем не бывает...Ну я же не виновата...Я не хотела...
НЕСВАРЕНИЕ.
На столе стоит чашка. В чашке -чай. В чае -сахар. Сахар -белая смерть. Смерть -черный сахар. Сладкая бездна. Без дна и покрышки. Тем более, что крышки уже давно все съехали. А ехать уже некуда. Ведь ехать можно только вперед, а если впереди -бездна, то, соответственно, никакого вперед нет. Можно, конечно, попытаться и назад...-но кто сказал, что назад -это не тот же вперед, только в обратную сторону. И вообще, как можно говорить о присутствии какого-либо пространства, когда мы имеем в виду бездну. То бишь любое отсутствие всякого присутствия. С другой стороны, если мы говорим об этих понятиях, то ведь должны ведь они где-то существовать, иметь место? А нужно ли место для отвлеченностей? -Но ведь если имеет место такое отвлеченное понятие, как место для отвлеченностей, соответственно, место это где-то имеет место быть. С другой стороны, это место имеет свойство таких же отвлеченностей, как и внутреннее его содержание -то есть собственно отвлеченности. Итак, мы попадаем в порочный круг. И этот круг постепенно затягивает, поглощает и в конце концов проглатывает нас. Эта паутина отвлеченностей, сама, впрочем, достаточно отвлеченная, как понятие, так же и как сущность, то есть место, превращает вас в жертву, столь же отвлеченную, как и все вышеупомянутое, аналогично и ниже-. И вы уже становитесь такой же полноценной отвлеченностью, то есть не имеющей окончательно полной ценности, благодаря своей природе, то бишь ее отсутствию, и вы постепенно становитесь аналогией той же бездны, которая сладка своим отсутствием, то есть являет собой смерть, белым покровом накрывающую все отвлеченно находящееся вне ее, в том числе и сахар, и чай, и чашку, и хозяина чашки, и стул, на котором...
И в конце концов, -дайте же нормально попить чаю!...Хотя он все равно уже остыл...
***
Здравствуйте. Сейчас я вам, наверное, что-нибудь прочитаю. Или, в крайнем случае, расскажу. Все это будет безумно интересно и познавательно. По крайней мере, весело. Ну, или настраивающе на философский лад. Или все вместе. Но в любом случае, вам это должно понравиться. Главное, не забывайте радоваться. За меня, который добился таких сногсшибательных успехов. И, естественно, за себя, которым выпало на долю такое безумное везение, как узреть мою персону в добром здравии и переполненную вдохновением. Причем все это я говорю совершенно серьезно. Попытайтесь серьезнее отнестись к моим словам. Еще серьезней, пожалуйста. И еще чуточку, -да вот так, вроде бы ничего. Почти хорошо. Ой, хорошо-то каак!... Но не будем отвлекаться на мелочи. -Я, кажется, собирался что-нибудь почитать. Вы, наверное, уже догадались, о чем это будет. А тем, кто не догадался, я ничего не скажу, иначе будет не интересно -потеряется вся прелесть интриги и угадайного принципа. Вы, наверное, уже закипаете от поедающего вас интереса и любопытства. Ну, и, конечно, от безумного благоговения. Вы, наверное, уже растаяли под напором моей славы и величия. Вы уже утонули в потоках вдохновения, почти автоматически изливающегося из моей умопомрачительной души посредством моих же божественных уст. Вы постигли нескончаемый экстаз благодаря лишь одному моему нахождению меж вами. Вы уже готовы идти за мной на край света. Вам уже ничего в этой жизни не нужно, кроме как слушать и слушать меня, внимать благословенным ритмам моего голоса. Вы ничего не слышите и не видите ничего, кроме меня. Вы уже почти стали мной- моя безграничная личность поглотила вас. Вас уже нет -есть только я, я, я, я, я, я, я, я, я, я, я..... Так кому мне, в таком случае, читать, да и зачем -это огромное я все равно настолько уверено в своей гениальности, что это не требует абсолютно никаких доказательств. Спасибо -до свиданья.
ПУСТОТА
(словесные пломбы в мягком дневнике)
ПУСТОТА.
Дело в том, что я не верю в эту жизнь.
И никогда не верила. Но сейчас особенно отчетливо ощущаю ее несбыточность и эфемерность. Как будто существует лишь Пустота, которая от скуки изобрела какие-то формы и движения; но есть среди этих форм такие, что вдруг со странной и ясной отчетливостью осознают, чуют эту Пустоту -и смысл их существования теряется -ведь они напоминают, -и они постепенно растворяются в пространстве, исчезают как таковые, перестают быть даже символами -просто перестают быть.
Это началось 03.03.93 в 14.58. Я вдруг решила, что не хочу иметь с этим миром ничего общего. Это была первая и основная жертва моему Духу. С тех пор я думала, что в тот момент я -родилась.
Вообще мне кажется интересным вопрос духа. Еще древние верили, что все -живое (анимизм), что в каждом предмете есть дух -принявший форму этого предмета. Таковой есть и в человеке. И ему периодически приносили жертвы, -чтоб не покинул; а на время, когда покидал -человек терял сознание, засыпал или -если дух так и не вернулся -умирал. То есть получается, что дух и человек -две различные субстанции, где одна паразитирует на другой, только я еще не решила какая.
Так вот -мой Дух меня подчинил. То есть я уже и есть почти полностью Дух -он практически убил во мне человека.
Слишком много. Слишком много реальности вокруг, в которую периодически заставляют верить. А -я отказываюсь верить в эту жизнь: ее просто нет! Гораздо практичней будет, по-моему, уйти в мир снов -там хоть разброс сюжетов побольше.
Времяубиватель. Недавно я поняла, как это -быть им. И не скажу, что это так уж ужасно. Времени нет так же, как и всего остального, поэтому совсем неплохо его останавливать в своем жизненном цикле. Почувствовать его отсутствие. Как когда-то физически ощутила его движение сквозь меня.
Когда я трогаю сейчас свою руку, или нос, -они больше не кажутся мне -своими. Мне странно трогать эту каллойдно- упругую массу, которая почему-то должна принадлежать моему телу, торчит из него -в общем-то, я уже не ощущаю своего тела. Единственное, что я могу еще более-менее точно идентифицировать, не пользуясь внешними дополнительно-оценочными приспособлениями типа органов чувств, -это позу, положение в пространстве: свернутая, растянутая, удобная и т.п. Могу не глядя поменять.
Похоже, я начала заново осознавать свою роль. Поняла, что, видимо, не плохо ее разыгрываю(от слова грызть) -у всех примерно похожее ощущение меня, и, честно говоря, достаточно лестное -можно позавидовать.(Себе.)
Но вообще эта актеризация начинает мне немножко надоедать -да и жизнь эта мне порядком поднадоела -не могу сказать, что она мне до жути интересна -хотя и грех жаловаться: как интересная, странная и самоценная книга-состояние, которую, по сути, можно в любой момент перестать читать -особо ничего не потеряешь.
Бытовые и любовные романчики еще менее интересны -их и начинать не стоит.
Совсем немного книг, которые действительно хочется дочитать до конца -Мастера, П. и н., П.на к., Пел.,...Говорят, и мои словомудрия -но это уже слишком. Потому что жизнь моя уже превратилась в состояние. И я не уверена, что ты дочитал до этого места: медленный никчемный смурной загруз. Нет ясности? -Нет сюжетности.
Поэтому я никак не буду заканчивать свое нехитрое повествование -тебе все равно не интересно. Я могла бы написать, как встретила Его, как почувствовала братьев, как летала в сны... Но ты уже не читаешь -и я могу быть предельно честной: ничего этого нет. Тривиальность этого вывода тебя уже не потревожит.
Замуж.
Мои подруги удивляются, как такая гениальная девочка с глубинными мыслями о вечности или одиночестве, как я, может хотеть замуж. Почему-то в их сознании не так просто могут соединиться приземленность и сумасшественная философичность. А ведь без одного не может полноценно существовать. Теряет интерес для меня одно без другого... Мудрые дети всегда играют в куклы -понимая их искусственную природу и радуясь ей. Режиссируя их действительность. Потом начинаются ролевые игры. Позже это все перерастает в то, что зовется здесь жизнью. Все возвращается на круги... -почему бы и мне не поиграть в дочки-матери? Режиссируя действительность окружающих меня кукол? Тем более, что им будет приятна моя кукольная покорность в их (избранных) домашних театриках. Одиночество обуславливает несуществование кого-то, который по идее должен бы существовать -но, блин... Вот и выдумываю себе кукол, единственная в вечности, в том числе и себя, т.к. абсолютное одиночество предполагает и наличие в себе всех одиночествующих оппонентов. А так как все это-я, это доказывает кукольность этого мира(отчасти, естественно) и не мешает мне хотеть замуж. Было бы с кем пософистничать.
Если бы время было живым, все, что происходит на этой земле насытилось дополнительной пульсацией. Приобрело бы дополнительное движение. А так -существует лишь одна система ритма, на которую нанизано все земное бытие: любовь. С этим неостановимым ритмом в три четверти движется все на свете: все начинается с рисунка сердечного, рифмуется с глотательными и дыхательными, перерастает в основополагающие телодвижения, -еще-агония, дождь, стрелки часов, полет стрелы молнии, вибрация голосовых связок и стиль поднятия ноги при беге: все -на три четверти: РРаз-и-ДВа-Три...Внутрь -и - На-ружу...Из-и-в-над... Только один ритм. Не связанный ни с одним из прочих абстрактных понятий этого мира(жизнь, смерть, радость, проч.)- только Один ритм: ритм любви. Больше ничего, в общем-то, и нет. С него все начинается, он все и заканчивает. Единственная живая субстанция этого мира -нескончаемая пульсация любви.
Все, что существует в этом мире, не несет никакой ответственности за нас.
Мы пыль световая, цветовая, и это безумно радует. Мы пыльца цветков невесомости. Я -вечность, ты -вечность, вместе мы -отсутствие чего бы то ни было. К роме любви: ведь присутствует везде только она.
0.
Ерунда какая-то, не верю ни во что, мир этот сдох, сдох давно, и почему все улыбаются, я не депрессивный шизоид, просто мне странно, и я сам модель для сборки, сам по себе, никем и никому,просто я болтаю ерунду какую-то сам с собой, ни о чем не заботясь, просто чтобы убить время и ни о чем не думать, ведь когда превращаешь мысли в буквы сразу, они не задерживаются в мозгу и дают спокойно спать ни о чем не заботясь, просто так, ерунда какая-то, это я повторил, чтоб замкнуть круговую композицию предложения, вот.
Накурился марихуаны и понял, что мы замкнуты в кругах -пространственных, временных, смысловых-горизонтальных, еще каких-то, и в главном круге одиночества. Сидел на скамейке и чувствовал, что к голове моей привязана ниточка -как у марионетки, и ее поворачивают в одну сторону, в другую... Посмотрел на свои пальцы и понял, что к ним привязано много ниточек, и я управляю этими ниточками -которые в конце концов привязаны к моей голове.
И все это как шар, многоосевой, внутри которого -я, и больше никого. А шар зеркальный, и я внутри, а снаружи ничего нет, то есть совсем ничего, вообще, отсутствие чего-либо. И любое движение -в пространстве, во времени, -не движение вовсе, а так, шаг на месте, с которого никуда не сдвинуться, и движения-то вовсе никакого и нет, как впрочем и ничего.
И как объяснить окружающим, что меня не интересует все, что происходит, потому что не происходит по сути ничего. Как дать им понять, что незачем напрягаться, ведь нет никого, их никого нет, каждый одинок в своем несуществующем зеркальном шаре.
Может, просто исключить их существование?
Но все происходящее -прекраснейшая иллюзия, и лишаться ее так же незачем, как и относиться к ней серьезно.
Жизнь происходит лишь в одной точке несуществующих измерений, действительных только для самой точки, и вообще...
Я пишу, просто болтаю, потому что мне это нравится, потому что буквы оседлывают мысли и делают их формами, формочками, формашками, фисташками...
(Пижжю. Ерунда какая-то. Но ведь честно-то как!)
Пишу -для себя? Ну и что: ерунда. Разве есть еще кто-то в этом 0?
Поле было белым, снежным. По нему ходили маленькие темные и цветные фигурки, без особого, на первый взгляд, смысла, но подчиненные какому-то известному им одним ритму и такту хаоса, теряясь постепенно в пространстве.
Звучали скрипки.
Я сидел на мостике: жухлое треское дерево упало от старости, заняв классическое положение между скалами, и белое поле было далеко внизу подо мной. От высоты я казался себе еще меньше. И звуки трансформировались в моей голове сообразно скорости ветра.
Подо мной было поле. Я вспоминал, как нарисовал его в первый раз. Все фигурки точно соответствовали картине движения высоко внизу. И я не мог понять доподлинно, был ли я врисован в свою картинку, или же смотрел на нее отстраненным взглядом художника. Самая сокровенная мысль, поемая мне скрипичным ветром говорила об одновременности и самотворности.
Время, прокашлявшись напоследок, застыло.
ТИШИЪ
На свалке укрывшихся эрозией машин. Спряталась. Идея иллюзорности не дает покоя, идея побега становится смешной. Из никуда не убежать. Безысходность даже радует -о ней можно даже думать, даже со спокойствием, даже со властностью, реальность же и искренность -убивают. Их нет, нет, нет!,..
Не трогайте меня, я больна. Больна мыслью, больна сознанием, больна этим миром. Мне не приносит радости жить -только думать. Я машина для производства идей. И сейчас я начну мстить. -кому? -это, собственно, не важно...
Я больна, вылечите меня, -хотя и знаю, что это невозможно, потому как сама не хочу. Смеюсь в лицо пропасти, называемой человечеством, и -уже начинаю задыхаться от пафоса. Я периодически начинаю проваливаться в какую-то дыру, сознание уже не удержать, оно сползает неумолимо к мыслям, к черной дыре мысли, сносит меня, сносит...
Надо срочно отдохнуть. Улыбнуться, подвигаться, ощутить свое тело, его присутствие, их присутствие. Держась крепко за пульсирующую струнку происходящего. Арфа жизни. Балалайка.
Хочется снять черепную крышку, вылить мозг в огонь, чтоб он сгорел, превратился в порошок, разлетелся по ветру....потом -снова вдохнуть его, и -снова?... Безысходностьь
Тишинаъ
Только скрежет: это ворочаются во сне эрозиированные машины, отходы мысли, переваренные кишки сознания, черная дыра инбытия
Жизнь удаляется от меня с бешеной скоростью. То, что было вчера, кажется уже настолько далеким, что хочется усомниться: было ли. Хотя и сомнение не при чем: не было. Прошлое не имеет никакой связи со мной, оно существует отдельно, как когда-то прочитанная книга: содержание обдумано и забыто -ощущение осталось (в лучшем случае).
Жизнь убегает от меня, и я не держу ее. -быстрей, чем стать настоящим. Я улыбаюсь и пропадаю. Держу стенку лица, хотя не здесь и вообще уже нигде.
Здравствуйте.
|