Порыв ветра распахнул окно и хлестнул волосами по губам. Блондин поморщился и перетянул их ярко-красной атласной лентой. Эта вещица была всегда при нем с тех пор, как его посетила мысль об отращивании волос. То есть, фактически всю жизнь. Непонятно откуда взявшаяся челка в хвост не влезала. Он хмурился. Взгляд пробежался по комнате, отыскивая запрятанный посох. Что-то, казалось, было не так. Нападения он не ждал, но оружие всегда успокаивало подорванные в последние дни нервы.
Маг поднялся с деревянных половиц, постелить что-то под себя было лень - и элементарно нечего. Темные штаны были измазаны глиной и чем-то скользким. Может быть, кровью воина, которого он убил не так давно. Длинный язык редко кому помогал наладить отношения с этим юношей, а его вспыльчивый характер не позволял пройти мимо подобных заявлений в его адрес. Его предпочтения были лишь его делом, сплетен о себе он терпеть не мог. Особенно пересказанных сотню раз так, что к нему они возвращались приукрашенными донельзя.
Он замерз и был ранен. Лечить себя он не хотел, несмотря на то, что мана была заполнена до конца. Его едва не убили, хирка кончилась в самый неподходящий момент. Он заигрался, посчитал действительность ерундой и был полон желанием мести. Плохое ощущение, оно затмевает разум. Маг уяснил это уже давно, но все никак не мог избавиться от сей маленькой слабости. Настолько маленькой, что из-за нее он порой терял много интересных и ценных вещиц..
Или кровь была его собственной?.. Штанина мокла все больше, один из сильнейших ударов пришелся как раз в бедро. А, хрен с ним. Но нога отекала.
Сидевший за столом воин был уже другом. Вернее, совсем другим воином, нежели тем, с кем насмерть бился маг сегодня. С этим человеком его связало как раз таки убийство, это чуть не подвергло его постоянным нападениям. Но извиняться он, к счастью, умел и считал, что делает это весьма неплохо.
Говоря о друге, тот нервно поглядывал на лежавшую рядом с кастетами пачку сигарет. Он сжимал пальцами край столешницы, не поднимая взгляда. Периодически, казалось, хотел что-то сказать, но молчал. Может быть, то было только воображением старшего юноши. А, может, и нет. Маг забыл о боли и о холоде, этому их всех учили с первых дней.. Он вгляделся в профиль друга, составившего ему компанию в игре в молчанку. И уголки губ от чего-то поднимались вверх. От нежности к этому человеку, пожалуй. Сколько бы они не ссорились, было не страшно.. Все равно рядом, и никуда от этого не деться.
Воин повел плечами и решился посмотреть в глаза другу. Его голова была наклонена вбок. Он в точности скопировал предшествовавшее нынешнему выражение лица мага и произнес нетерпеливо:
- Ну и что ты так улыбаешься? - Как он и ожидал, собеседник только покачал головой, кажется, улыбаясь все шире. - Думаешь, я бы не помог, если бы ты позвал? Дурак. Неужели было никак не сказать, чем ты занят?!
Длинноволосый пожал плечами и закрыл окно. Он думал, как бы ответить так, чтобы не задеть. Впрочем, уже успел задеть, а поэтому усугублять положение точно не стоило.
- Ты же знаешь, что я волнуюсь.
Говорить столь приятные слуху вещи у них обоих было одним из особенных качеств. Чтобы их услышать, нужно было быть готовым к тому, что они будут сказаны. И маг ждал чего-то подобного.
- Все в порядке, честно. Через пару часов буду как новенький. Так не хочется больше магии..
- Не хочется ему! Приста притащу, откуда угодно, хоть самого мелкого, - он сжал руку в кулак, пытаясь ударить им по столу, но вовремя себя остановил. - Тебе боль приятна, что ли?
Маг выдал нечто неопределенное, друг был должен знать о чувствительности к боли. А вообще, может и была приятна. Он едва заметно покраснел, вспоминая о чем-то. Смущение не скрылось от взгляда воина, и он поднялся из-за стола, приближаясь. Отступать было некуда - и никак. Пусть боль и не чувствовалась, двигаться было тяжело.
- Так что там насчет боли? - пронизывающим взглядом воин словно заглядывал в душу.
- Только если от тебя. Из твоих рук я готов принимать и боль в том числе, тебе это прекрасно известно, - маг шептал это на ухо стоявшему вплотную другу, и позволил себе маленькую шалость - куснуть за мочку уха.
- Не стоит. Ты не знаешь, на что я способен.
- Знаю. Именно это я знаю очень хорошо.
Осторожные объятия подтвердили его слова. Намеренную боль воин причинять бы ему не стал, даже если бы хотел. Сильнейшей болью всегда были слова. Во всяком случае, еще ни разу не случалось, чтобы от боли физической маг терял рассудок, одну из важнейших составляющих всей жизни, если не считать одной из них этого человека, стоявшего рядом. Так уж вышло, что столько времени спустя после их первой встречи, столь случайной и странной, этот воин стал смыслом его жизни, а не составляющей.
- В следующий раз я тебе сверху всех твоих ран надеру уши, если не позовешь помочь, и плевать, что я ниже, все равно достану.
Маг улыбнулся в ответ, решив умолчать способы достать до его ушей - подпрыгиванием или посредством табуретки. Вытянувшийся за последние месяца воин все равно был гораздо ниже его самого, но лишать прелести этого момента он не имел права. Он бы хотел, чтобы так продолжалось всегда.