Аннотация: Двойной отзыв на трилогию "Ойкумена" (Г.Л. Олди), половина от Яра Соболева (его часть в сокращённом виде напечатана в "Мире Фантастики"), половина - моя.
Два голоса на тему одной симфонии.
Вступает Яр, форма непроизвольная - приводится полная версия рецензии, написанной специально для Мира фантастики (12(52), декабрь 2007).
Симфония Космоса
Генри Лайон Олди
Ойкумена
Роман
Книга третья: Кукольных дел мастер
Обложка: Е. Гондик
Издательство: "Эксмо", 2007
Серия: "Миры Г.Л. Олди"
Жанр: Космоопера
Финалы - не наш конек. Они оскорбляют человеческое подсознание самим фактом своего существования. Не в этом ли залог нашей чудовищной жизнеспособности?
Карл Мария Родерик О'Ван Эмерих, "Мемуары"
В классической симфонии (например, в Пятой Бетховена), как правило, четыре части. Первая часть - сонатная форма, быстрый темп, нарастание напряжения, но не ударное. Вторая часть - сложная, но в целом неспешная, допускает множество вариаций (рондо, рондо-соната, реже "чистая" соната). Часть третья (скерцо или менуэт) -- в форме da capo с трио (то есть по схеме A-trio-A). Финальная четвёртая часть - развязка: быстрый темп, сонатная форма, рондо или рондо-соната. При этом первая и последняя части пишутся в одной тональности, а средние - в родственных, но несколько иных, да ещё и отличных друг от друга. Среди композиторов симфония по праву считается наивысшей формой, настоящим испытанием и мастерства, и таланта.
Изначально "Ойкумена" задумывалась именно как классическая симфония - не трёх, но четырёхкнижие. Возможно, отсюда и авторское название "жанра": не привычная всем космоопера, но космическая симфония. Однако на то и каноны, чтобы их обходить: сегодня симфония может иметь сколь угодно частей. Олди остановились на трёхчастном варианте.
Темпоритм романа - вполне себе симфонический. Если внимательно рассмотреть структуру, мы увидим, что в ней есть сквозная событийная тональность (вечер одного дня на Борго, когда Гишер, Карл и Фелиция дожидаются "малыша" Борготту), есть и вторая - собственно рассказ о событиях, как выясняется, двухлетней давности. Третья часть-тональность - "контрапункты" от лица Лючано Борготты, содержащие либо воспоминания о событиях разной степени давности из его жизни, либо участие в событиях, с ним связанных, но происходящих в иной точке пространства, и в ином времени.
Три книги романа можно рассматривать, как три части симфонии. Правда, в этом случае остаётся признать, что каноническое написание нарушено и тут. События первой книги занимают несколько недель. Вторая книга тоже начинается довольно неспешно. Но с момента похищения Борготты, Юлии Руф и близнецов-гематров действие словно взрывается безумным крещендо: дальнейшее, занимая половину всего текста романа по объёму, по времени занимает несколько суток. Герои за эти считанные сутки успевают пережить столько, что нормальному человеку хватит на несколько жизней, с запасом. Этот темп сохраняется на протяжении всей третьей книги, и лишь финал, обрываясь на встрече природного антиса и антиса коллективного (коего скоро назовут "коллантом"), останавливает эту круговерть. Ударный аккорд повисает в воздухе между книгой и читателем, создавая знаменитую "югэн", "тёмную прелесть" финала в пьесах театра Но. А последние аккорды - весёлая пьянка друзей, успевших побывать друг для друга и врагами, и рабами, и адвокатами, и спасителями, - звучат мягко, выводя читателя к той самой сквозной тональности, которой начинается и заканчивается текст каждой из книг. Именно текст - сами книги звучат совсем иначе, и действие лежит как бы вовне главной темы, лишь в конце вливаясь в неё и сливаясь с нею.
Как сливаются в коллективном антисе сущности, его составляющие. Как сливается антис с пространством и временем, как едины во Вселенной все расы, независимо от путей их развития. Кстати, расы в итоге и стали едины, но... всё-всё, за деталями - в книгу!
Каноны нарушены. Но кто скажет, что симфония не удалась? Разумеется, найдутся и такие - кто бы сомневался! Они всегда находятся, эти такие, хоть их никто и не ищет. Но их брюзжание не отменит мощного, прекрасного, победного звучания космической симфонии сочинения Олди. Звуки в космосе не слышны? Ещё как слышны! Мелодия Ойкумены - не просто слышна, ею звучит всё вокруг нас. Помните голос Океана в "Одиссее"? Так и тут, точно так же, только вместо Океана - Вселенная. И люди, шагающие сквозь звёзды. Это ведь так просто, верно?
Основные расы Ойкумены - вехдены, брамайны, гематры и помпилианцы, - родом, разумеется, из нашего мира, Олди ничего не придумывали. Но вот кто - откуда, и сколько в каждой из рас намешано наших, земных национальностей и верований?
Названия родных планет у четырёх главных рас - месяцы календаря. Фравардин, Хордад, Октуберан, Квинтиллис, Тишри или Элул - всё это месяцы. Но есть вполне себе техноложский Сечень. И есть Китта - вудунская планета. А ещё? Есть, без сомнений - но вот где и сколько?
Работу невропаста Олди почти всегда описывают детально. Особенно детально - когда Борготта работает с помпилианцами. Единственной расой, способной делать из свободных людей рабов - энергетические батареи и дополнительные конечности. И ещё очень подробна описана работа Лючано с антисом. И ещё: само слово "антис" принадлежит расе, у которой антисы не рождаются. А если сравнить описание работы невропаста с антисом, и то же - скажем, с гард-легатом Тумидусом?..
В "Ойкумене" есть финал, но нет конца, хоть это слово и стоит под текстом. Нет предела - всё только начинается. Точнее - продолжается. В бесконечность.
А сериалов Олди как не писали, так и не пишут!
ЦИТАТЫ
<... Только профессор Штильнер радуется детским мутациям.
А Лючано Борготта, завкафедрой инициирующей невропастии в центре "Грядущее", не радуется. В отличие от шарлатанов и головотяпов, мы - солидные люди. У нас девять филиалов на разных планетах, не считая головной конторы на Октуберане - и головной боли с волонтерами, наперебой предлагающими свои сомнительные услуги. У нас проблем и забот - завались. У нас досуга - с гулькин нос.
Он без возражений находил свободное время только в одном случае: на годовщину шеольских событий. Где бы ни был, что бы ни делал, в это время Тарталья брал отпуск и прилетал на Борго. И привозил с собой всех, кого мог. Завтра, точнее, уже сегодня, утренним рейсом прибудет Авель О'Нейли. Нейрам извинился, сказал, что постарается, но не гарантирует - дела, сам понимаешь...
+++++++++++
Над головами людей, предчувствуя рассвет, тихо гасли звезды. Удивительные они существа, эти искорки во мгле. Если любоваться ими, сидя в уютных шезлонгах, выставленных на лужайке перед домом, хлебнув глоточек тутовой водки, вдыхая запах маринада, пропитавшего курятину, поджаренную на шпажках, и наслаждаясь приближением нового дня - звезды кажутся милыми котятами.
А если пешком ходить между ними, то так вовсе не кажется.>
ПРИСУТСТВУЮТ
Времена и нравы пару тысячелетий после наших дней
Брамайны, вехдены, помпилианцы, вудуны и даже гематры
Никто ещё не узаконил формулу, по которой нужно было бы вычислять длину эпиграфа. Иногда для него с лихвой достаточно и пары слов, а иногда эпиграф бывает сравним по объёму с самим текстом.
Думаю, что к такой большой и цельной во всех смыслах вещи, как "Ойкумена", и эпиграф должен быть соответствующий. Точнее, он уже есть. Это "Специалист", рассказ Роберта Шекли.
Просто перечитайте его. Да и "Драмокла" тоже не помешает. Короче: полный список перечислен у Яра :).
А олдёвская ойкумена огромна во всех измерениях. Мир очень яркий, очень настоящий - живой настолько, что выдерживает разные трактовки описанных событий. То есть в рамках законов этого мира возможно иное, не предусмотренное авторами видение тех же событий. А это - один из важных показателей качества мира, плотности и неэфемерности его материи.
Не в последнюю очередь это получается потому, что Олди достоверно и точно соблюли баланс техники и магии мира, тщательно продумав и выписав в своей ойкумене систему врождённых расовых энергетических особенностей. Разговорным языком, т.н. энергетику.
Нематериальная энергия, пронизывающая мир, и её носители, сразу узнающие друг друга по особым приметам, их взаимодействие - вот оно! Наконец-то! Вот она - фантастика нашего века. Это не сугубо научный материализм образца прошлого столетия, который зачастую оказывается унылым продуктом выхолащивания действительности. То, что называли НФ (Science Fiction) и то, чью кончину успели уже оплакать, умерло вместе со своим веком, хотя неполноценным, или, точнее, не совсем полноценным было изначально.
Характерно, что самые крупные и значимые произведения прошлого века на поверку оказываются не без той же энергетики, позволенной героям в разном обличье - интуиции ли, чутья, врождённой одарённости, некоего разной степени научности эксперимента, проведённого над героями, наконец. На пример сразу вспоминаются вещи братьев Стругацких.
Действует и обратное - те, кто строит свой мир без этой составляющей, не признавая её наличия, сами выкидывают часть необходимых стройматериалов мироздания. Вот и получается криво и нестойко, в лучшем случае - с подсознательно ощущаемой нехваткой чего-то важного...
Кстати и дивовская "Хреновина" удивительно изящно и цепко вплетает экстрасенсорику героев в своё повествование.
В космосимфонии же, помимо её незаурядной интеллектуально-философской составляющей, (чего стоят, например, блистательные мини-эссе контрапунктов Борготты или эпиграфы маэстро Карла) удивительно щедро разлита эта вот чистейшая сакральная квинтэссенция, прикосновение к которой даёт вспомнить, что белковое тело - не единственная, и далеко не высшая форма существования человека.
Ради этого и перечитывают в тысячный раз "Властелина Колец" (думаю, что "Ойкумена" в этом плане перспективна не менее), и перелопачивают терабайты дешёвой фэнтезятины в надежде снова коснуться этой избранности, хоть и мимолётной, хоть и суррогатной. А всё потому, что квинтэссенции много не бывает по определению - и исключительность "Ойкумены" надёжно подтверждает это.
А финалы... есть и у космосимфонии - всё конечно. Всё пройдёт. Книга закончится, и можно жить дальше своей повседневностью, не умаляя, но и не возвеличивая её.
Просто иногда очень нужно знать, что есть такое место, где всем сестрам - по серьгам, где благородный антис, жертва предательства, сможет снова стать самим собой, а поможет ему в этом друг-пенетратор, где Заль и Бижан заслужили новую жизнь. Мир, где человечество может выходить в космос так, как это нас достойно.
...Да, надо знать, что есть такое место, где стоит Башня Молчания.