Мобильный телефон, ставший неотъемлемой частью нашей жизни, зачастую имеет обыкновение звонить не вовремя. Происходит это почему-то тогда, когда у нас заняты руки, когда мы кушаем, спим, едем в забитой маршрутке или за рулем автомобиля, или когда у нас какая-то важная встреча. Но с другой стороны, те удобства, которые люди получили благодаря мобильникам, пожалуй, никто не станет отрицать. Они стали настолько привычным атрибутом сегодняшней жизни, что подчас необходимы нам как воздух и без них мы чувствуем себя уже как без рук, или вернее сказать - как без ушей. Вот и получается, что за удовольствия нужно расплачиваться.
Когда же мы, наконец, освободив руки, прожевав, проснувшись, остановившись или извинившись за назойливый звонок, нажимаем кнопку приема на своем поющем "монстре", то слышим, подчас, какие-то совершенно несущественные сообщения. Но случается иногда, что телефонный звонок преподносит неожиданные и приятные сюрпризы.
Мобильник настойчиво исполнил "Турецкий марш" в третий раз, давая тем самым понять хозяину, что кто-то упорно жаждет с ним пообщаться. Герман чертыхнулся, с раздражением бросил на стол нож, которым резал лук, наскоро вытер руки о фартук, и прошествовал из кухни в комнату, откуда и доносились звуки музыки. Схватив трубку, он мельком скользнул взглядом по незнакомому номеру на мониторе, поднес телефон к уху, нажав кнопку приема и насколько смог спокойнее ответил:
- Слушаю внимательно.
- Зазнался, ты, однако, - не дозвониться до тебя, - послышалось в трубке.
- Но Вы же дозвонились, - вежливо ответил Герман, лихорадочно соображая кому принадлежит этот знакомый голос?
- Ну, точно зазнался, - настаивал на своем собеседник, - уже старых друзей не узнаешь...
- Игореня! Ты что ли?! - радостно заорал Герман, сообразив наконец кому принадлежит голос, - ты что же это, чертяка, номер телефона сменил?
- Пришлось, после того, как свой старый утопил, - весело сообщил собеседник.
- А что звонишь? Случилось что?
- Ну, ты точно зазнался. Просто так тебе уже и позвонить нельзя. Только если что-то случается. Да?
- Не бузи, старик. Я не в том смысле. Просто испугался, что у тебя что-то случилось, - начал оправдываться Герман.
- А ты знаешь, случилось, - признался Игорь, - случилось то, что ты забыл ко мне дорогу и уже год, как не являешься в гости.
- Ничего я не забыл. Просто замотался слегка. Что, правда уже год прошел с тех пор, как мы виделись последний раз?
- Представь себе.
- Страшно даже представить. Как у тебя дела отшельник?
- Да как обычно - лучше всех, но никто не завидует. Ты мне вот, что скажи, я тебя там от важных дел не отвлекаю, случайно?
- Нет, дружище. Какие могут быть важные дела, когда такой человек звонит, - радостно ответил Герман, - не представляешь, как я рад тебя слышать! Давай рассказывай - куда пропал? Что нового? Сто лет тебя не видел.
- Не преувеличивай. Не сто, а всего один. И никуда я не пропал. Не нужно валить с больной головы на здоровую. Я-то как раз живу там же где и раньше и занимаюсь тем же: развожу рыбку, а потом ловлю ее и реализую мелким оптом. Ну, разве что, еще принимаю иногда на постой утомленных благами цивилизации и жаждущих порыбачить, в свободное от трудов праведных время, друзей детства. Как видишь, у меня все без перемен. А вот ты, так точно - пропал. Ни слуху, ни духу. Заработался, не иначе?
- Во время-то летит, - вздохнул Герман и поинтересовался, - у тебя точно все в порядке, Игореня?
- Да, точно. Сказал же - у меня все без перемен. Или тебе друзья звонят теперь только тогда, когда у них какие-то проблемы? А по пустякам Вас беспокоить уже как-то и не принято?
- Да, брось ты чушь молоть, - с досадой ответил Герман, - просто уточнил. А ты не смог отказать себе в удовольствии сразу же поехидничать. Узнаю Громова.
- А раньше слабо было поинтересоваться, как там у меня дела?
- Говорю же, ты не можешь без ехидства. И куда я тебе должен был звонить, если ты свой телефон утопил.
- Что мне в тебе всегда нравилось, Гера, так это то, как ты умеешь выкручиваться. О своем телефоне я тебе всего пару минут назад сказал, между прочим.
- Интуиция, Игореня. Не звонил, как чувствовал, что не дозвонюсь.
- Хорош "заливать", мастер художественного свиста.
- Ну, конечно, художника может обидеть всякий, - с напускной обидой ответил Герман.
- Ладно, тебе - художник, шучу я. Раз все же узнал мой голос, то будем считать, что еще не очень зазнался. Я че звоню-то, захотелось тебя обормота увидеть. Вот и решил на рыбалку к себе вытащить, пока ты там окончательно не закис в своих каменных джунглях. И имей в виду - отказ не принимается! Как насчет ближайшей субботы?
- Не вижу повода, чтобы не согласиться, - ответил Герман, решив, что и впрямь давненько он не выезжал на рыбалку, а приглашение Игоря как нельзя кстати и добавил, - буду, Игореня, честное слово. Пусть там хоть камни с небес, но в выходной я у тебя.
- Тогда - договорились. Как ко мне ехать, надеюсь, не забыл еще?
- Обижаешь, конечно помню.
- Значить до субботы, старик. Жду.
* * *
Стоял жаркий июльский полдень. Укрывшись в тени разлапистого дуба от палящих солнечных лучей, на траве сидели старик и юнец. Легкий теплый ветерок, заблудившись в кроне дерева, теребил листву, которая что-то тихонько шептала ему в ответ убаюкивающей, колыбельной музыкой, звучащей в полуденной тиши.
Мальчуган по имени Герд неторопливо перелистывал свою любимую книгу с комиксами. Любимой она являлась по той простой причине, что была единственной. А поскольку читать парнишка не умел, то разноцветные и яркие картинки в ней вызывали живой интерес и будоражили воображение. Книга выглядела достаточно старой, даже можно сказать - древней, изрядно потрепанной и страницы в ней держались на честном слове. Вообще было удивительно, как она до сих пор не развалилась.
- Дед, а расскажи о временах перемен, - попросил Герд.
- Давно это было, - неохотно начал свой рассказ старик, глядя на оранжевый диск солнца, висевший в безоблачном голубом небе, - люди тогда жили не так, как мы теперь, а совсем по-другому.
Малец тут же отложил книгу в сторону, приготовившись к увлекательному путешествию в мир прошлого. Он любил слушать рассказы деда о былых временах.
- А как по-другому, дед? - поинтересовался Герд.
- Жили они тогда в городах - в больших, высоких домах. Летали в небесах на железных птицах и ездили по дорогам на повозках без лошадей. Земли в городах было мало, и там росли только редкие чахлые деревья. Ни садов, ни огородов в городах не было.
- И чем там занимались люди, если у них не было огородов?
- Они создавали разные нужные вещи, чтобы облегчить себе жизнь. Жили они тогда лучше, чем мы теперь. Всю домашнюю работу за них выполняли механические слуги, - старик вдруг замолчал, и на минуту о чем-то задумался, а затем продолжил, - но вот, что интересно, люди тогда были недовольны своей жизнью.
- А почему, дед? Им что, не хватало еды?
- Нет, малыш. С едой тогда было все в порядке. Вернее, как выяснилось со временем, не совсем в порядке, но еды хватало всем. А вот почему люди были недовольны жизнью? Ну как бы тебе это объяснить? Наверное, потому, что они разучились радоваться тому, что имели?...
* * *
Рыбалка выдалась славная. К вечеру в садке у Германа плескались шесть крупных карпов килограмма по три каждый, и десяток карасей - размером с ладошку. Игорь, как радушный хозяин, разжег костер, нанизал на шампуры мясо, привезенное гостем, и разложил их на мангале, сложенном из кирпичей. Аромат жарящегося на тлеющих углях мяса щекотал обоняние.
На небосвод поднялась желтая, как лимон луна, отражаясь, словно в зеркале, в зыбкой глади водоема, рисуя на ней серебристую лунную дорожку. С поля доносился запах свежескошенной травы, и звонко стрекотали сверчки, дополняя ночной пейзаж запахами и звуками неповторимой умиротворенности и покоя. Друзья детства сидели на берегу и вели неторопливый разговор.
- Ну, хвастайся, как живешь? - поинтересовался Игорь.
- Да как-то все в суматохе дел - на работе текучка, дома бытовые проблемы засасывают, как болотная трясина, - с налетом грусти в голосе ответил Герман, - в сутках вроде, как и раньше, двадцать четыре часа осталось, но почему-то ничего не успеваешь? И какой-то замкнутый круг, знаешь ли, получается.
- В каком смысле?
- В том смысле, что решение одной проблемы, почему-то порождает появление двух новых. И так до бесконечности.
- Знакомая ситуация, - улыбнулся Игорь.
- А помнишь, Игореня, начало девяностых? - неожиданно спросил Герман, - смутные были времена. Поначалу многие недоумевали: как же теперь дальше жить? Потом как-то все само собой вроде бы устаканилось. А на самом деле ничего с тех пор не изменилось. Вспомнилось сейчас, как я двадцать лет назад сидел вечером после работы на кухне, курил дешевую "Приму", и голову ломал: где бы денег раздобыть жене и дочке на сапоги, которые стоили тогда больше двух моих зарплат? И думал: неужели это оно пришло - то самое счастливое завтра, о котором нам так много и долго твердили?
- Ну, и как, купил сапоги? - поинтересовался Игорь.
- Да как-то тогда выкрутились. Дело, собственно, не в сапогах. Я с тех пор даже машину себе купил, хотя тогда о ней и не мечтал. Я о том, что счастливое завтра-то так и не пришло, несмотря на все наши потуги. Стабильности как тогда не было, так ее и сейчас нет. Только к этой жизни как-то приспособишься, так обязательно какой-то очередной катаклизм вызревает: то повышение цен, то инфляция, то мировой кризис. И начинаешь из всего этого выбираться и изо всех сил все это преодолевать. Не жизнь получается, а выживание и сплошное преодоление. А жить, спрашивается, когда? Жизнь, ведь, она одна и проходит безвозвратно.
- А ты - дружище, как я погляжу, по самые уши увяз в этом преодолении жизненных катаклизмов. За год не удосужился ни разу в гости заехать.
- Прости, Игореша, грешен. Но на самом деле так и получается, что увяз я в этом всем преодолении по самые, что ни на есть, уши.
* * *
- В этом, видимо, и была их главная беда. Постепенно люди стали превращаться в рабов тех самых вещей, которые они создавали и которые, казалось бы, должны были помогать им, - продолжал свой рассказ старик, - они много работали, чтобы купить себе какую-то нужную вещь. А через некоторое время появлялась новая, которая была лучше прежней. И тогда люди стремились купить себе ее. Так продолжалось много лет. Их жизнь превратилась в какую-то безумную гонку за призрачным счастьем, которое люди сами себе придумали. Постепенно они перестали замечать красоту окружающего их мира. Становились эгоистичными и безразличными к окружающим и своим близким.
- Так начались времена перемен? - поинтересовался малыш Герд.
- Наверное. И вероятно люди сами виноваты в том, что допустили эти времена. - Задумчиво произнес старик. - Ведь они бездумно губили природу и землю, которая их кормила. Вырубали леса, выбрасывали в реки и в воздух отходы своих предприятий, добывали из земных недр сырье, вели разрушительные войны. Разумеется, что ни к чему хорошему это не могло привести. От вредных выбросов в атмосфере образовались озоновые дыры, что привело к таянию льдов на полюсах, выработки в шахтах вызывали смещение земной коры, спровоцировав землетрясения и наводнения. Но жадность, малыш, глуха к зову разума. С наступлением времени перемен люди стали терять человеческий облик.
- Начали мутировать? - поинтересовался эрудированный малец.
- Можно и так сказать. Только не внешне, а внутренне, Герд.
- Это как, дед?
- Ну, внешне они оставались такими же, как и раньше, а вот их внутренний мир стал меняться. Люди становились корыстолюбивыми, эгоистичными и властолюбивыми. А власть, малыш, это весьма коварная штука. Она искушает и развращает человека, а абсолютная власть - развращает его абсолютно.
- Как это, дед?
- Ну, всегда найдется тот, кто захочет отобрать у другого плоды его труда и присвоить их себе. Когда-то давно люди добивались этого силой. А во времена перемен был создан другой весьма эффективный механизм. И самым простым и удобным способом, чтобы оставаться при этом безнаказанным, малыш, это была власть. Потому, что чем больше у тебя власти, тем меньше ты обращаешь внимания на законы.
- Ты же говорил, что Творец создал людей равными и завещал им жить в мире и любви.
- Молодец, что запомнил, - похвалил мальчишку дед и продолжил свое повествование, - более того, Он учил их, что человек над человеком властвует во зло. Но люди всегда любили создавать себе трудности. Поэтому они стали объединятся в государства, выбирать себе правительства и правителей. Но каждый из тех, кто обещал людям заботу и защиту, как только занимал высокий пост, тут же забывал о своих обещаниях. А это очень плохо, Герд, когда люди теряют ответственность перед обществом и будущими поколениями. Тогда они превращаются в заложников своих эгоистичных желаний. А, как известно, у человеческой жадности нет предела. И естественно, все это плохо закончилось.
- Как плохо?
- Правящая верхушка сделала людей подопытными участниками жуткого эксперимента, который оказался величайшим преступлением против человечества.
- О каком преступлении ты говоришь, дед?
- О самом бессмысленном, которое только можно было придумать...
* * *
- Ну, будет о наболевшем. Давай о чем-то светлом поговорим.
- Так я не против. Только где оно - это светлое? Разве, что у тебя здесь.
- Это когда ты сюда раз в год приезжаешь, то тебе так кажется, а на самом деле - здесь та же рутина и те же проблемы. Расскажи-ка ты мне - сельскому жителю лучше, что нового и интересного в мире происходит? - хитро прищурился Игорь.
- Как говаривал один киногерой: "Тревожно в мире. Стабильности нет", - улыбнулся в ответ Герман, - да и действительность у нас сейчас такая, что фантасты просто выходные. Вот я недавно одну передачу смотрел по телику, так там рассказывали, что кровожадные сомалийские пираты и альянс, который с ними воюет в Суэцком канале - это ни что иное, как фикция. А пираты эти некая ширма для прикрытия истинных целей альянса. На самом деле военные суда из двадцати государств защищают от посторонних глаз Аденский залив, в котором дескать находится портал в параллельный мир. Во как.
- Неожиданно, - подитожил услышанное Игорь.
- Но и это еще не все. В той же телепередаче мне открыли глаза на то, что летающие тарелки, которые народ периодически замечает на небе и даже снимает на видео - это, Игореня, никакие не пришельцы. Оказывается это сугубо наше - земное изобретение, которое давным-давно - еще в пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века было создано в двух крупнейших странах, которые вели тогда между собой холодную войну. И теперь тарелки эти успешно летают, даже особо не скрываясь. Более того, последние летающие тарелки построены уже по какой-то новой технологии, отличной от той, по которой строились первые экземпляры. Такие вот события нынче в мире творятся.
- Да, дела. А мы сидим здесь - в глуши и ни сном, ни духом обо всем этом. Ну, а что-то хорошее и светлое происходит в этом самом мире или как?
- Скорее "или как", - ответил Герман, - я вот тут недавно еще одну интересную новость узнал. Оказывается методика преподавания в наших школах при социализме не была самой передовой, как считалось раньше, и как нас в этом убеждали, поскольку она была разработана для подготовки и воспитания рабочих кадров для строек социализма. А что происходит в образовании сегодня, когда перенимаются западные методики - более отсталые и несовершенные, чем тогдашние наши? И у меня возник невольный вопрос: для чего все это делается, кому это нужно? И кого сегодня воспитывают в тех наших школах, которые не являются элитными?
- И так понятно, что рабочую силу, только теперь для строек того самого капитализма, который раньше иначе как загнивающим и не называли. А стало быть, и требования к системе образования соответствующие: дабы "просвещенный" народ пахал за копейки и не вякал лишнего, - сказал Игорь, - потребность времени и социального строя, так сказать. Извини, конечно, Гера, но все это общеизвестные факты, и хотя гордиться здесь нечем, но и ничего нового я от тебя не услышал.
- Но мир-то, Игорь, меняется. Притом происходит это стремительно. Нельзя этого не замечать, сидя в собственной скорлупе, подобно улитке и делать вид, что ничего не происходит. Нельзя сегодня жить по-старинке, надеясь на "авось", и думая, что все само собой как-то рассосется. Тем не менее, в нашем Отечестве похоже никому ни до чего нет дела.
- Это, старик, как раз и понятно, - вздохнул Игорь, - ну, ты сам посуди, кому здесь нужна армия академиков и профессоров, и новые передовые технологии? А кто же тогда будет блага цивилизации создавать и землю пахать? Вот и получается, что в нашей стране власть держащие кровно заинтересованы в том, чтобы здесь воспитывалась не армия ученых, а армия рабочих и крестьян. Да и цели тоже понятны и просты. Дабы им - дорвавшимся до власти не мешали править бал. В смысле, деребанить эту страну, поскольку схемы деребана четко отработаны и сбоев не дают. Так нафига, спрашивается, им здесь еще какие-то умники? Если в стране и так царит полная "гармония". Они, как бы незаметно для всех, воруют и процветают, а все остальные должны бездумно пахать на нынешних хозяев жизни.
* * *
- Понимаешь, Герд, - продолжал старик, - те люди совершили одну роковую ошибку. Они создали в своих лабораториях искусственные продукты, не подозревая, к чему это может привести человечество.
- А к чему это привело человечество, дед?
- В те времена наука развивалась стремительно и ученные смело экспериментировали в различных областях жизнедеятельности, совершенно не задумываясь о последствиях. Вероятно люди стремились доказать Творцу, что его создания превзошли своего создателя. Например, они пытались искусственно создать человека. Это называлось клонированием. Хотели повторить зарождение жизни во Вселенной, и построили для этого прибор, называемый коллайдером. Ученые скрещивать между собой клетки растений и животных. И им удалось добиться невероятных результатов. Они создали в своих лабораториях такие продукты, которых не существовало в природе. Это были не натуральные - естественные продукты - творение природы, а полученные в результате экспериментов гибриды из пробирок. Породив их, ученые радовались своей очередной победе над природой, не понимая, что рубят сук на котором сидят. Богатые люди, увидев в этом открытии возможности стать еще богаче, стали финансировать производство таких продуктов.
- А для чего? Они не знали, к чему это может всех привести? - с детской непосредственностью поинтересовался Герд.
- Трудно сказать догадывались они о возможных последствиях или нет? Но те растения и их плоды, малыш, были устойчивы к погодным условиям и болезням, давали хорошие урожаи, а продукты имели внешне привлекательный вид и были дешевыми в производстве. Кроме того, они могли долго храниться не портясь, в отличие от натуральных. Сплошные преимущества, если не брать во внимание их недостатки.
- И что было дальше?
- А дальше люди начали выращивать и продавать эти дешевые продукты по цене более дорогих - натуральных, обогащаться и радоваться жизни, думая, что поймали удачу за хвост, а Бога за бороду. Они захватывали с каждым годом все больше земель, выращивая гибриды, и расширяя рынки сбыта своей продукции. А все остальные люди, вначале ничего не подозревая, а потом, доверяя пропаганде в защиту этих продуктов, смело их употребляли. С каждым годом посадочных площадей под такие растения становилось все больше. В результате этой деятельности произошло перезапыление естественных природных растений гибридами. Таким образом, очень скоро на планете почти не осталось естественных продуктов питания. Потом - когда проявились последствия употребления этих продуктов, потомки и последователи родоначальников времени перемен придумали оправдание для своих предков. Вместо того, чтобы покаяться в преступлениях против человечества, они заявили, что сделано это было с благородной целью - накормить всех нуждающихся на планете.
- А какие были последствия, дед?
- Употребление гибридов привело к тому, что у многих людей во втором поколении стали рождаться дети с физическими и психическими отклонениями. Но это было только начало. Те, кому удалось избежать этой плачевной участи, став родителями, тоже рождали мутантов. А в следующих поколениях отсутствие потомства в семьях стало обычным явлением. Может это и правильно? Природа решила исправлять ошибки людей. Какой смысл был в том, чтобы плодить неполноценных мутантов - обузу для общества, которое и само-то уже еле-еле существовало?
* * *
- А если копнуть чуть глубже, то пресловутый мировой кризис не просто так нам из Америки экспортировали, Игореша.
- Ну, тут ты пожалуй, Гера, перегибаешь. Это же объективный экономический процесс, а не какой-то мировой заговор. - Возразил Игорь.
- Это только на первый поверхностный взгляд, в чем нас упорно стараются убедить. А если хорошенько пошевелить мозгами, и посмотреть на пару ходов вперед, то все может оказаться не совсем так, а вернее - совсем не так.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросил Игорь.
- Я думаю, что для тебя не будет открытием то, что на нашей планете идет процесс глобального потепления?
- И каким боком оно к кризису? - поинтересовался Громов.
- Не торопись. Разумеется, ты понимаешь, что через какую-то, скажем, сотню лет уровень мирового океана поднимется и похоронит под своими водами часть суши. Не секрет и то, что наиболее пострадает от этого некая супердержава, именуемая Америкой. Ну, и еще близлежащие к ней Канада и Мексика. К слову, между этими странами уже заключено некое негласное соглашение об объединении в эдакий американский союз нерушимый, о котором, правда, мало кто знает. И куда, прикажете, деваться господам с их добром и капиталами, нажитыми "непосильным" трудом? А тут, понимаете, простаивают необъятные Европейские просторы, которые по всем прогнозам должны наименее пострадать от глобального потепления. Правда, там какие-то аборигены живут, но когда подобные мелочи останавливали американцев? Так почему, спрашивается, не загнать коренных жителей в долговую яму уже сегодня, чтобы завтра подешевке не скупить эти самые земли, да еще при этом и облагодетельствовать - чтобы, дескать, вы могли с долгами наконец-то рассчитаться, которые мы еще вашим предкам давали? А отдавать их придется нашим потомкам родной землицей. Аборигенов потом постепенно в резервации загонят, тем более, что опыт такой имеется. Как тебе такая версия кризиса?
- Версия занятная, но несколько неправдоподобная.
- Не скажи, дружище. Эти ребята на западе если что задумали, то прут как танки до победы, не считаясь ни с кем, и не останавливаясь ни перед чем. Решили в свое время Союз нерушимый развалить, пожалуйста - факт на лицо. И не говори мне, пожалуйста, об экономической и политической объективности развала Союза. У них там целые институты десятилетиями над этой проблемой потели. Сказали, что фашизм возродят, когда вырастет поколение, которое о войне помнить не будет. Так и делают. Правда тут они слегка поторопились - не все еще умерли, кто ту войну не понаслышке помнит. Тем ни менее, что мы сегодня имеем - переписанную в очередной раз историю, и новоиспеченного героя Украины в лице господина Шухевича. Ты мог себе представить этот бред еще каких-то десять лет назад. А сегодня это явь. Жуткая, дикая, но тем ни менее, явь в которой растут наши дети, в которой они вынуждены будут жить завтра, и в историческую правду которой их заставляют верить уже сегодня. Вот оно и пришло, Игорек, то самое "счастливое" завтра, о котором нам в детстве так много твердили. Так, что не стоит отвергать мою версию, и спешить с выводами насчет ее неправдоподобия. Завтра все может оказаться именно так, а то и покруче моей гипотезы, какой бы неправдоподобной она не выглядела сегодня.
* * *
- А что было дальше, дед?
- Человечество начало постепенно вырождаться и вымирать. Очень скоро некому стало производить блага цивилизации, как, впрочем, и некому стало их потреблять. Люди умирали, не оставляя потомства, города пустели, предприятия останавливались. На планете шло глобальное потепление: таяли льды на полюсах, а океаны затапливали материки. Со временем, правда, все эти катаклизмы пошли на спад, стало намного меньше наводнений. Одно только было плохо.
- Что?
- То, что земля к тому времени была заражена семенами гибридов. Она продолжала плодить продукты вредные для употребления, а поскольку не было других, то те люди, кто выжил, вынуждены были питаться ними. Они продолжали мутировать, теряя всякое подобие человека и превращаясь в монстров, обретая облик и повадки животных.
- Но ведь нашим предкам как-то удалось этого избежать.
- Таких людей осталось очень мало, Герд. И повезло им только потому, что жили они вдали от городов, подобно моему прадеду и его односельчанам, которые питались тем, что сами выращивали - естественной природной пищей, не зараженной гибридами.
* * *
На берегу водоема воцарилось молчание. Каждый из друзей думал о чем-то своем. Игорь переваривал услышанное, Герман напротив - отгонял грустные мысли, любуясь серебристой лунной дорожкой и яркими звездами на безоблачном небосводе, слушая стрекотание сверчков.
- Здорово у тебя тут, - прервал ночную тишину Герман, вдохнув полной грудью ароматный воздух напоенный запахом степных трав, - и что людям спрашивается неймется: загаживают планету всякой химией, воюют, убивают друг друга, травят наркотой вместо того, чтобы наслаждаться жизнью и радоваться ей.
- Эко ты хватил. Это тебе достаточно рыбку поудить на природе, да о жизни пофилософствовать, а кому-то для счастья нужны миллионы, заводы, дворцы, пароходы и безграничная власть над другими.
- Неужели они надеются, что все их деяния так и останутся безнаказанными, ведь их детям и внукам придется жить на этой - изуродованной ними планете.
- Человеческая глупость и жадность, к сожалению, не имеют границ.
Откуда друзьям было знать, что многое из того, что нарисовал в своих фантазиях Герман, очень даже соответствует действительности, и что это время - в котором они живут, их далекие потомки станут называть временем перемен.
Вот только в расчетах неких господ, замахнувшихся на мировое господство, была допущена одна маленькая тактическая ошибка, которая в последствие стала роковой.
Получившим право на существование продуктам с ГМО, которые уже победоносной поступью и семимильными шагами шествовали по планете, в недалеком будущем суждено было сыграть с человечеством весьма злую шутку. И именно из-за них, не суждено было воплотиться в жизнь столь гениально продуманному плану мирового господства.
* * *
- Ладно, Герд, пора спать.
- Ну, дед, расскажи что было дальше?
- Теперь уже очевидно, что ничего хорошего из этого не могло получиться. Ведь люди сами срубили тот сук, на котором сидели. Выжили только те, кто жил вдали от городов и благ цивилизации, да некоторые мутанты, которые не потеряли способности размножаться. После нормализации климата, настоящих людей, как мы, осталось очень мало, но за эти годы расплодилась целая раса мутантов. Вон видишь, сколько их нарисовано в твоей книге.
- Дед, а что написано в этой книге?
- Ты же знаешь, что она написана на языке наших древних предков, которым сейчас уже никто не владеет. Все, Герд, солнце почти зашло, и у нас больше нет времени. Пора идти домой, а то скоро летяги проснуться и выползут на охоту.
- Дед, а правда, что летяги когда-то раньше тоже были людьми, а потом у них выросли крылья?
- Правда, малыш. И плывуны тоже раньше были людьми, пока у ни не выросли хвосты и жабры. Это называется мутацией. И все это плачевный результат употребления нашими предками тех самых продуктов-гибридов, о которых я тебе рассказывал.
После этих слов старик - лохматое существо со сбитой в комья шерстью, покрывающей все его тело, стал на четвереньки, и привычным путем поковылял по тропинке, ведущей к развалинам дома, видневшимся неподалеку. В подвале этого разрушенного дома они и жили. Следом за ним неохотно брело такое же лохматое маленькое существо на трех лапах, которое старик называл Гердом, удерживая в четвертой книгу комиксов "Планета обезьян". Герд свято верил в то, что его далекие предки - люди выглядели так же как он, и были такими же лохматыми, как это изображено на картинках, а уроды без растительности на теле являлись теми самыми первыми мутантами, о которых ему рассказывал дед.