Кельм Крис : другие произведения.

Попавшие 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Продолжение истории. Добавлена 17 глава

  
  
   Глава 1
  
  
   Что такое разочарование?
   Лет десять назад, может быть, чуть меньше, Санька мечтал о новой PS-приставке - она ему даже снилась. Только о ней и говорил с матерью, намекал, клянчил. И мамка, кажется, прониклась: то отбрыкивалась, а тут начала как бы между прочим спрашивать, а что это, а как выглядит, а сколько стоит? Вопросы были далеко не праздными - приближался санькин день рождения, и он, будучи парнем смышленым, на самом деле решил, что получит на праздник вожделенный предмет.
   Иногда мечты сбываются, не правда ли?
   Помнится, сильно нервничал, когда не мог развязать узелок синтетической ленты, стягивавшей коробку подходящего размера. Мама пришла на помощь, перерезав ее ножницами. Потом тряслись руки, когда он рвал красочную упаковочную бумагу, постепенно обнажая коробку в окружении стайки дружбанов, которым он все уши прожужжал про то, что теперь и у него будет своя приставка. Уже когда показался уголок коробки, появились первые подозрения. И они только усиливались по мере того, как упаковочной бумаги становилось все меньше. На полпути к цели Санька уже понял, что ЭТО не то. Но он все еще надеялся на чудо. Даже когда последние куски обертки упали на пол. Даже когда посмотрел на маму, продолжавшую загадочно улыбаться, как будто говоря: не верь глазам своим, загляни внутрь! Он заглянул и увидел...
   ...конструктор "лего" - именно то, что было указано на коробке.
   М-да...
   Как раз тогда с Сашкой и случилось первое в жизни разочарование.
   Потом их было еще много, а последнее произошло только что, когда Маринка, девушка его мечты, приставила пистолет к его лбу.
   И дело даже не в пистолете! Хотя и в нем тоже - страшно ведь, особенно если представить, как остроконечная пуля пробивает черепную коробку, делает аккуратный канал в сером веществе и вылетает наружу, вырывая изрядный кусок все того же черепа, но уже с другой стороны. Однако гораздо сильнее страха было именно разочарование. Он для нее песни пел! Он ради не сунулся в такую жопу, что до сих пор вспоминать жутко! Он жил мыслью о том, как вернется к ней, выложит добытые трофеи и отдаст их ей вместе с рукой, сердцем и прочим своим влюбленным ливером.
   А она... пистолетом в него тычет.
   Обидно...
   Так обидно, что и смерть казалась на этом фоне сущим пустяком. Более того - самому хотелось сдохнуть, чтобы забыть, развидеть, разлюбить.
   И ведь никаких сомнений не было в том, что Маринка выстрелит. Взгляд у нее был такой, красноречивый. Холодный.
   Зачем? Он ведь и так бы ей все отдал!
   - Артефакт,- прошипела девушка, чем напомнила Саньке змею.
   Да на, подавись!
   Нет, не сказал, подумал. Не потому что испугался - просто язык не ворочался по причине все того же разочарования, сводившего скулы.
   Он сунул руку в карман, нащупал что-то округлое, металлическое. Это была граната, та самая, которую дал ему Пан. Пройдя все круги подземного ада, Санька не воспользовался ею. Все берег, на крайний случай. Так может быть, теперь самое время?
   - Только без глупостей!- предупредила его Маринка и отошла назад, продолжая держать Глушакова под прицелом.
   Точно, ведьма! Чувствует опасность, зараза.
   Нет, не успеет Санька ничего. Пока вытащит гранату, пока кольцо выдернет, пока замедлитель сработает... Его пулями нашпигуют, как булочку изюмом. А идея была хороша: одним махом всех - и Пана, и ЕЕ, и себя заодно, чтобы не мучиться.
   Но нет.
   Оставив гранату в покое, Санька полез в другой карман. Теперь уже пистолет уперся в затылок. Это Пан подсуетился. На всякий случай. Только напрасно, не было в планах Глушакова ничего такого. Да и арт этот непонятный не нужен был ему и даром. Пусть забирают и уходят. Лишь бы оставили его в покое зализывать раненое сердце.
   - Это что?- недоверчиво покосилась на детский кубик Маринка.
   - Арт,- ответил Санька, как будто плюнул.
   Девушка вопросительно посмотрела ему за спину, на Пана, спросила:
   - Это точно ОН?
   Боевик обошел Саньку, тот взглянул на него и задумался: "И чего она в нем нашла? Урод уродом, такой ночью из-за угла покажется, ссаться потом месяц будешь". А может, как и его, Саньку, использует? Поматросит, поматросит, да и бросит?
   Пан же разглядывал арт, как будто видел впервые. И было в его глазах столько недоверия, что и сам Санька начал сомневаться - а не развела ли его жуткая девочка из подземелья? Ведь всю дорогу кубик лежал у него в кармане, но ничего такого за ним Глушаков не заметил, не почувствовал. Кубик, как кубик.
   - А мы сейчас проверим,- буркнул Пан, вскинул пистолет, метя Саньке в лоб, и нажал на спусковой крючок.
   Раздался громкий выстрел, заглушивший вырвавшееся у Маринки "Ах!". Глушакова отбросило назад, на стенку остановки. А потом произошло нечто странное. Вместо того чтобы удариться об нее спиной, Санька пролетел сквозь стену и упал на потрескавшийся асфальт. Для человека, схлопотавшего пулю в голову, он чувствовал себя неплохо. Да что уж там - просто замечательно чувствовал, как будто пуля прочистила мозги... в определенном смысле этого слова. Мысли были ясными, четкими, молниеносными.
   И что это только что было? Из реальных объяснений самое вероятное - Пан промахнулся. С двадцати-то сантиметров?! Ну, значит, умышленно выстрелил мимо. Сам момент выстрела Санька не видел, успел зажмуриться от страха. А что назад отлетел, так это он сам шарахнулся, опять же на рефлексах. Ну, ладно, допустим... Но каким непостижимым образом Санька умудрился провалиться сквозь стену? Не было там никакой дыры, она и сейчас стояла целехонькая, и Санька пялился на нее, как... В общем, удивленно смотрел, с непониманием.
   Чертовщина какая-то!
   Взглянул на кубик. Заметил, как меркнут буквы, только что ярко светившиеся цветами той краски, какой они были некогда нарисованы, и снова становятся тусклыми, выцветшими.
   Из-за остановки выскочил удивленный Пан, а за ним показалась не менее пораженная произошедшим Марина.
   Санька вскочил на ноги, как ошпаренный, быстро сообразил, что с ним все в порядке. Вот ничего его не берет - ни пуля в лоб, ни головой об асфальт. А Пан все никак не мог угомониться: надвигаясь на Саньку, он поднял пистолет и начал стрелять.
   Теперь уже трудно было ошибиться, Санька видел, как пули кучно ложатся в грудь, одна к одной, и... пролетают сквозь его тело. Уже давно пора бы и умереть, а Саньке хоть бы хны - стоит и пялится на грудь...
   А что же он стоит? Пан все ближе и ближе!
   Санька развернулся и побежал. Куда? В сторону КПП, где стояли бойцы Вепря и ошарашенно наблюдали за происходящим.
   - Стоять!- крикнул Пан.
   Ага, сейчас!
   Санька лишь прибавил газу.
   - Чего рты раззявили, валите его!- снова закричал Пан.
   Парни раздумывали, но не долго. Похоже, они были еще не в курсе того, что Пан с Маринкой решили свалить, облапошив при этом их вожака. Да и их самих заодно. Поэтому с промедлением, но все же исполнили приказ командира, как и полагалось: вскинули автоматы и открыли по бегущему к ним Глушакову прицельный огонь. Санька запетлял, как заяц. Сначала ринулся вправо, но быстро сообразил, что этим самым лишь упрощает работу стрелкам. Тут же бросился влево, к забору. Собирался прижаться к нему, но снова случилась какая-то необъяснимая хреновина: он прошел сквозь бетонную плиту так легко, как будто и не было ничего на пути. Было, определенно было - по забору, с ТОЙ стороны, застучали пистолетные пули. Автоматные, не все, но некоторые, и вовсе пробивали его, как пенопласт, вырывая изрядные куски. Взглянул на кубик - буквы снова ярко и разноцветно горели, как будто внутри полыхало крохотное солнце.
   А Санька оказался на территории Базы. Заметался на месте - теперь-то куда?
   На звуки выстрелов уже выходили из админздания бандиты. Они были пока еще не в курсе происходящего, но, судя по лицам, пытались понять, с чего вдруг поднялся такой переполох? Они видели Саньку, но не стреляли. Он ведь свой, почти, по крайней мере, был им совсем недавно. Пока еще не знали, что именно на него ведется охота.
   Воспользовавшись неразберихой, Санька метнулся вглубь внутреннего двора, в сторону транспортера - там никого не было.
   - Валите гитариста, валите его наглухо!- раздался клич со стороны КПП.
   И снова всеобщее замешательство оказалось на руку Глушакову. Боевикам понадобилось несколько секунд на то, чтобы понять смысл этих ужасных слов. Им предлагалось... нет, им приказывали убить того, кто еще недавно услаждал их слух красивыми песнями о разудалой воровской житухе.
   Но приказ, есть приказ. И снова застрочили автоматы, хотя и не стройно, хотя и не дружно. Снова застучали пули по забору, но теперь уже с внутренней стороны. Рассчитывая на очередное чудо - а больше рассчитывать было не на что! - Санька бросился к забору, собираясь пройти его насквозь, а потом рвать когти на запад, на Карьеры - тропинка уже хоженая, а в подсумке лежит арт, благодаря которому не страшны никакие аномалии. И главное - ни одна сволочь не сунется следом. Побоятся.
   Однако всему когда-нибудь приходит конец. Особенно это касается удачи. Ринулся Санька на забор, как на амбразуру, собирался пройти сквозь нее, как раскаленный нож сквозь кусок масла и... отлетел назад, больно ударившись всем, чем мог. Удивленно глянул на кубик - буквы больше не светились, более того, они даже почернели слегка, как будто краска окончательно отшелушилась. Пощупал забор. Прочный, бетонный, непроходимый.
   Так бы он и стоял, пытаясь понять, что не так, если бы не пули, застучавшие по плитам приближающейся цепочкой. Вывод напрашивался сам собой - сломался арт, несите следующий! Но другого такого у Саньки не было. А скорее всего, и вообще нигде и ни у кого не было. Поэтому, сунув арт в карман, он бросился внутрь цеха погрузки, из которого тянулся транспортер. План действий менялся, но не кардинально. Раз нельзя было пройти сквозь стену, ее следовало обойти. Как? По транспортеру. Путь, которым Санька не раз уже пользовался... в игре.
   Он даже усмехнулся, хотя и не без горечи. А ведь на самом деле, похожая ситуация. Там, в игре, его тоже пытались прикончить бандиты. И уходил от них Санек именно этим путем. Правда, в игре его на транспортере поджидал бдительный бандос...
   - Что за пальба, музыкант?
   То ли игра все сильнее вторгалась в реальность, то ли он сам накаркал, но с транспортера на него смотрел один из почитателей его таланта. Филин, кажется?
   - Ты чего?- насторожился Филин, когда Глушаков потянулся к автомату, до которого до сих пор дело так и не дошло. Наверное, было во взгляде Саньки что-то такое, что заставило бандита попятиться. А он так и не смог выстрелить в своего фаната.
   И подняться наверх тоже не успел: в цех ворвалась целая толпа бандитов. Санька дал очередь над их головами - ну не готов он был еще стрелять в живых людей! - а сам бросился вглубь цеха, прячась за всякой хреновиной от полетевших ему вдогонку пуль.
   И такое тоже уже когда-то было. Но не в оригинальной игре, а в моде. Или это была другая часть блокбастера?
   Все смешалось в голове Обломских...
   Так вот, в том сюжете Саньку зажали в этом самом цеху, и ему пришлось отстреливаться от бандюков, пробиваясь наружу. Правда, сейчас ситуация была несколько иной: бандиты нонче были и снаружи, и внутри. А главное, пули жужжали над головой всамделишные. И не было никакой надежды ни на чудо-артефакт, ни на спасительный чекпоинт.
   Вот и приходилось Саньке ломиться змейкой вглубь цеха, огибая нагромождения стройматериалов, металлических конструкций и просто куч мусора. В него стреляли, и он стрелял, но не прицельно, а так, скорее, для острастки. Весь рожок истратил на это баловство. Когда менял, порадовался, что таких у него еще два осталось. Но тут же нахмурился: а хватит ли?
   Когда впереди замаячил тупик, Санька оглянулся. Мимо центральных ворот, куда когда-то заезжали грузовики или погрузчики, он давно пробежал, и другого выхода из цеха больше не было. И вернуться теперь не судьба. Разве что в окно сигануть? Не было в нем ни стекол, ни даже рамы. Недолго думая, Глушаков перемахнул через подоконник и оказался в зарослях высокой травы. Попутно отметил, что бандиты дружно ломанулись за ним или кучковались у западного входа, и никто не удосужился рвануть ему наперерез.
   Этим следовало воспользоваться.
   Двор позади общежития представлял собой стройплощадку - как в игре, так и в реальности. Чего тут только не было! И плиты, и стопки кирпичей, и какие-то, давно уже оплывшие и слежавшиеся мешки, наверное, с цементом, и бетонные трубы, и еще какая-то строительная хрень. Кроме того, здесь было знатно понарыто: траншеи, котлованы, уже начатые, но так и не законченные цокольные или подвальные помещения. Рядом высились отвалы поднятой земли, горы песка и кучи вездесущего мусора. Не двор, а полигон для знатных пострелушек!
   Подъезд на территорию стройки когда-то осуществлялся через ворота в северной ее части. Сейчас же они были заперты и даже заварены. Но другого выхода не было. Санька бросился к выходу, намереваясь перемахнуть через ворота, однако плотный огонь с противоположной стороны стройплощадки заставил его вернуться. Глушаков спрятался сначала за огромной деревянной катушкой для кабеля, но укрытие оказалось не очень надежным, да к тому же начали палить и из ворот погрузочного цеха, и из окон. И тогда Санька упал на землю и пополз, скрываясь за бетонными трубами, по которым бесперебойно стучали пули.
   Так он оказался прижатым к общежитию, до которого оставалось рукой подать. Да что толку, если все его окна первого этажа были забраны стальными, хоть и давно проржавевшими, листами? Внутрь никак не пролезешь. А если и так, то что потом? Как в еще одном варианте отыгранных событий?
   Согласно этому сценарию Санька, пытаясь добраться до флешки, прикидывался бандитом, втираясь в доверие к местному главарю, однако на последнем этапе был разоблачен и загнан в угол в одном из помещений общаги. И вот тогда ему, не имевшему ни приличного оружия, ни брони, пришлось довольно туго. Еще хуже было, когда в одном из модов на лагерь бандюков напали Храмовники. Тогда Саньку валили на раз, что бы он ни делал, где бы ни прятался, и лучшим выходом всякий раз оказывалось выпрыгнуть в окно и спасаться позорным бегством на видавшем виды "москвиче" с кривым управлением.
   Даже в игре, загнанный в угол, он чувствовал себя неуютно, особенно когда представлял, как бы это было на самом деле? А теперь и представлять не надо было. Вот он, вон бандиты, шмаляют изо всех стволов, не давая поднять головы.
   Страшно, аж жуть...
   Санька попытался высунуться, чтобы оглядеться. Успел заметить, как недавние почитатели, а теперь непримиримые враги, пытались обойти его с трех сторон. Медленнее всего продвигалась группа с южной стороны стройплощадки - на их пути разверзся глубокий котлован, который приходилось обходить слева и справа практически в открытую. Несколько бойцов вывалило из ворот разгрузочного цеха. Они затихорились за нагромождениями стройматериалов и приближались короткими перебежками, от укрытия к укрытию. Примерно столько же последовало по стопам Глушакова, покинув цех через разбитые окна. Эти были ближе всего, но из опасений нарваться на шальную пулю - не санькину, так своих же приятелей,- застряли на одном месте.
   Но именно оттуда прилетела граната и упала в паре метров перед Глушаковым. Упала в мягкий грунт, поэтому даже не подпрыгнула. "Кабздец",- подумал Санек, однако граната не взорвалась. Еще мгновение потребовалось на принятие решения. Рвануть вперед, схватить гранату и отшвырнуть в сторону? Увы, Глушаков на это так и не решился. Еще и потому, что приметил яму под самой стеной общежития, на которую раньше не обратил внимания. Теперь же она могла спасти ему жизнь. Правда, для рывка нужно было оторваться от земли и сделать несколько шагов, да только свист пуль не стихал ни на секунду.
   Возможно, были и еще какие-то варианты, да на раздумья не оставалось больше времени. Нащупав под ногой упор, Санька рванул к яме, но не бегом, а в прыжке. Не долетел бы, да подтолкнуло в спину взрывной волной. Последний метр летел кубарем, да вниз. Упал на дно, ни жив, ни мертв. Пошевелился проверяя, целы ли кости, ощупал себя, осмотрел. Заметил разорванный рукав куртки на плече, а под ним кровоточащую рану. Как только увидел, сразу же почувствовал жгучую боль. Но сразу понял, что осколок прошел по касательной, жить будет. Повернул голову и разглядел дыру в стене. Когда-то здесь было окошко полуподвального помещения. Его заложили кирпичом, да прохудилась кладка, частично осыпалась. Недолго думая, Санек нырнул в дыру - пока еще одна граната не прилетела - и оказался в знакомом подвале. Здесь он провел первый, день пребывания на Базе, оставивший после себя не самые лучшие впечатления.
   Глушаков находился в левом дальнем углу просторного помещения, частично занятого клетками, в которых бандиты держали пленников, заложников или будущих рабов для Карьеров. Сейчас "на подвале" никого не было. Хотя... Рядом с входной дверью стоял стол, за которым обычно скучал охранник. На столе стояла лампа. Она и сейчас горела - свет бил прямо в глаза Сане. Поэтому охранника он не увидел, услышал лишь, как клацнул передергиваемый затвор. И Санька выстрелил на звук. По ушам ударило резким в замкнутом пространстве звуком, но ответки не случилось. Прикрывая рукой глаза от яркого света, Глушаков приблизился к столу и только тогда увидел лежащего на полу охранника. Лица не видно, из-под тела растекалась лужа крови.
   - С почином тебя, Александр Максимович,- пробормотал Санек.- Один ноль в нашу пользу.
   Немного подумав, поднял с пола "калаш" охранника, забросил его на плечо, взял со стола два стянутых валетом рожка и только после этого направился к выходу.
   - Саня...
   Глушаков замер, чуток не добравшись до двери. Обернулся и увидел вцепившегося в прутья решетки Кузю Сапожкова... А ведь забыл он совсем о татарине!
   И что с ним теперь делать?
   Выглядел Кузя жалко - совсем достали пацана бандюки. Рожа грязная, фингал под глазом, вид неухоженный. Опустился корешок, дальше некуда.
   С собой взять?
   Санька ясно представлял, каких ему это будет стоить хлопот.
   Оставить?
   Так зачморят пацана беспредельщики, а то и вовсе прикончат со злости.
   А Сапожков смотрел на Саньку с надеждой. И мольбой. Ничего не говорил, мертвой хваткой держался руками за прутья и смотрел во все глаза.
   Жалко стало его Глушакову. Даже понимая, что совершает глупость, вернулся к столу, снял со стены висевшие на гвозде ключи, не с первого раза, но открыл замок подходящим.
   И тут же схватил татарина за грудки.
   - Жить хочешь?
   Кузьма закивал головой как китайский болванчик.
   - Тогда слушайся меня! Я говорю, ты - делаешь. Быстро, без лишних вопросов. Понял?
   И снова голова татарина заходила вверх-вниз.
   - Тогда двигай за мной!
   Санька первым высунулся в подвальный коридор, по которому его водили к Вепрю. Длинная кишка была основательно заставлена всяким хламом. Похоже, сюда со всего здания стащили все то, что мешалось наверху: стеллажи, столы, шкафы, даже сейф старый был. Все стояло вдоль стены и, в общем-то, не мешалось, наверное, поэтому и дела никому не было до этого барахла. А сейчас оно пришлось как нельзя кстати, так как служило каким-никаким, но укрытием. Как только Санька высунул голову, чтобы оглядеться, увидел сразу двоих бандитов, спешивших на недавние выстрелы. Недолго думая, Глушаков пальнул по ним из автомата.
   Оказалось, это как с бутылкой дорогого виски: главное открыть, а потом пойдет, как по маслу. Это первого грохнуть было морально трудно. Впрочем, и с первым Саньке повезло - стрелял не в человека, а в пятно света. Попал. Убил. Что уж теперь?
   Мужики не ожидали такой засады и спрятаться не успели, длинная очередь скосила обоих.
   - За мной!
   Саня выскочил в коридор и тут же вынужден был спрятаться за шкафом, так как прилетела ответка откуда-то с лестницы. Санька не видел скрывавшегося в сумерках противника, поэтому стрелял наугад, короткими очередями, одновременно с этим выманивая прижухшего у выхода из импровизированной тюрьмы Сапожкова. Тот, бледный и напуганный, откровенно ссал. В смысле, боялся.
   - Давай же!- рявкнул Саня, у которого уже заканчивались патроны.
   И Кузя дал - выскочил как раз в тот момент, когда автомат Саньки сухо щелкнул, а из темноты лестничного пролета застрекотала очередь. Хрен знает, как такое возможно, но ни одна пуля не попала по петлявшему по коридору, втянувшему голову в плечи татарину. Они - и летящие прямо, и рикошетившие от стен,- заполнили все пространство, но ни одна так и не достигла своей цели. Сапожков же не стал искушать судьбу и свернул в одно из боковых помещений, не имевших дверей.
   Татарин все правильно сделал - побежал в сторону, противоположную той, откуда в него стреляли. Это логично. Вопрос лишь в том, а как потом выбираться из подвала?
   Лестница, с которой стреляли, вела на верхние этажи общаги и одновременно с этим выходила в холл административного корпуса. Именно туда и собирался вначале направиться Санек. Хотя бы потому, что понятия не имел о том, что находилось в противоположном конце коридора. За все время, проведенное на Базе, он так и не удосужился заглянуть в эту часть общаги. В игре же там была еще одна лестница, которая вела на недостроенные до конца верхние этажи.
   Оставалось только надеяться на то, что реальность не слишком расходилась с игровым вымыслом.
   Сменив рожок, Саня высунул автомат из-за шкафа, дал короткую очередь в сторону лестницы. Лишь после этого высунул голову, сориентировался, снова выстрелил и устремился в соседнюю комнату, в которой спрятался Сапожков. Была, была слабая надежда на то, что там есть окно, через которое удастся выбраться наружу, но, увы... Окно-то было, но его заложили кирпичом и раствора не пожалели. Все надежно, прочно, солидно.
   Придется двигаться дальше, надеясь, что в конце коридора находится заветная лестница.
   И что там их никто не поджидает.
   Глушаков хотел было высунуться в коридор, но увидел, как по бетонному полу запрыгала граната, пролетев чуть дальше проема. Он едва успел шарахнуться назад, как знатно бумкнуло и ярко блымкнуло.
   "Свето-шумовая",- подумал Санек. Глаза-то он успел закрыть, а вот по ушам получил порядком. Так, что даже в шарах теперь все двоилось и плыло. А еще в голове стоял противный писк и на черепную коробку давило изнутри так, будто закачивали воздух под большим давлением.
   Сапожкову тоже досталось, у него из ушей даже кровь потекла. Он стоял под стеной, слепо хлопал глазами и тряс головой.
   "Связался же на свою голову!"
   Глушаков высунулся лишь на короткое мгновение, но успел заметить как по коридору крадутся люди. Более того, он сразу понял кто это, хотя лиц за поликарбонатовыми забралами и не разглядел. Но судя по экипировке и по повадкам, это были спецы Вепря. Элита. Подбирались без особого шума, как будто собирались брать Саньку живьем.
   А хрен вам с горкой!
   Высунувшись снова, Глушаков дал короткую очередь. Глухо, едва слышно сквозь писк в ушах застучали молоточки: ту-ту-ту. Спецы рассыпались, как по команде, попрятались, кто где успел, так что Санька никого не задел. Да он и не особо стремился. Цель у него была другая. Спрятался. Потом снова высунулся и опять выпустил короткую очередь, загнав элитариев в укрытия. А потом он вырвал из гранаты чеку и бросил ее вглубь коридора.
   Вот и пригодилась, родная...
   По замыслу как раз сейчас спецы должны были выбраться из своих нор, а тут такой сюрприз. Сработал он или нет, Санька так и не понял. В сложившихся обстоятельствах рвануло тихо. Но взрывная волна прокатилась по коридору от души. Весь хлам, что стоял у стен, сорвало с места и разметало по сторонам. В воздухе повисла едкая и плотная взвесь порохового дыма и поднятой в воздух пыли.
   А так даже лучше, чем рассчитывал Глушаков! Недолго думая, он схватил в охапку Кузю, вытолкал его в коридор и сам выскочил следом. Потом, постоянно подталкивая приятеля в спину, он бежал вперед, туда, где должна была находиться лестница. Она обязательно должна была быть.
   Иначе каюк.
   Вроде бы кто-то стрелял сзади. Пули щелкали тоже где-то позади, а вглубь коридора, если и пробивались, то редкие и уже на излете. К тому же стрелял, судя по частоте, максимум один человек.
   Неужели остальных накрыло взрывом?
   Хорошо бы...
   Вот и закончился коридор. Закончился нехорошо, сплошной стеной. Но прежде чем Глушаков успел расстроиться, заметил просвет справа, а уже там и ее - лестницу.
   Подтолкнул Сапожкова, сам заработал ногами, поднимаясь по ступенькам. Окно первого этажа было заделано стальным листом, в коридоре мелькали человеческие фигуры, поэтому Санька потащил татарина на второй этаж, а сам все посматривал то вверх, то вниз, благо перил не было - не покажется ли кто?
   Нет, погоня была пока что далеко. Да и беглецам не пришлось ломиться еще выше. На втором этаже отсутствовала часть стены фасада, как будто когда-то туда прилетел заряд, выпущенный из РПГ. А может, и из танка стреляли, кто знает? Разворотило все основательно. В проеме открывался вид на забор и расположенную через дорогу заправку. За ней - густая роща, а дальше на восток холмистая местность и неведомая территория, изобиловавшая аномалиями. Оставалось только спуститься вниз, перебраться через забор и - пишите письма, уроды!
   - Прыгай!- кивнул вниз Глушаков.
   - Высоко...- замялся Кузя.
   - Прыгай, твою мать, или я сам тебя столкну!- рявкнул Санек, посматривая назад. Чтобы побудить нерешительного приятеля к действию, он прикоснулся к его спине рукой.
   - Я сам...
   Сапожков прыгнул. Уже когда он находился в полете, Саня подумал: что если этот идиот сейчас ногу подвернет?
   Ответ напрашивался сам собой: придется его бросить, так как с калекой далеко не убежишь.
   И никаких терзаний совести от этой мысли не возникло.
   Сапожков приземлился в траву, не устоял на ногах, упал, поднялся, морщась, захромал, однако быстро расходился - ничего страшного не случилось.
   Санька прыгнул следом, перекатился, гася удар падения, встал на ноги и сразу же рванул к забору, увлекая за собой неповоротливого татарина. Все еще надеясь на чудо, он прикоснулся к бетонной плите, но рука не провалилась, забор оказался прочным, каким и должен быть.
   "Может, и не было ничего, показалось?"
   - Лезь!
   Дважды уговаривать Кузю не пришлось. Тот подпрыгнул, заелозил ногами по бетону. Санька помог ему подтянуться, потом, когда Сапожков скрылся за забором, перебросил на ту сторону автомат:
   - Лови!
   Оружие улетело и спустя секунду, раздался одиночный выстрел.
   - Какого...- забеспокоился Санек, запрыгнул на забор, как будто взлетел. Перекидывая ногу, увидел появившиеся в развороченном проеме фигуры.
   - Вот он!
   И тут же по нему открыли стрельбу, но Санька успел скрыться за забором, где, согнувшись в три погибели, застыл Кузьма. Он держал в руках автомат и виновато смотрел на Глушакова.
   - Он сам...- посетовал татарин и протянул было оружие его владельцу, но Саня качнул головой.
   - Себе оставь... Пользоваться-то умеешь?
   Кузя неуверенно дернул плечами. Понятно.
   Саня с тоской посмотрел на приятеля. И зачем он только с ним связался? Проблемы одни.
   - Бежим! - и первый рванул к расположенной на противоположной стороне дороги заправке.
   Стрельба прекратилась. Бандиты сейчас, наверное, спешили к выходу. Им нужно было сначала спуститься на первый этаж, потом через холл административного здания, потом к КПП. Если поспешить, используя заправку как прикрытие, можно было добраться до холмов, а там уже проще будет. Но... Достигнув рощицы, разросшейся вдоль дороги, Санька вдруг передумал и побежал не на восток, а на юг, через заросли. Кузя поспешил за ним, не задавая лишних вопросов.
   Промчались мимо КПП. Сейчас там никого не было - заходи, бери, что хочешь. Но Глушакова интересовало кое-что определенное. Добравшись до остановки, сыгравшей в его жизни немаловажную роль, он сунулся в кусты и вытащил на свет один из рюкзаков. Пан скакал сейчас по этажам, наверное, а где была Маринка, кто знает? Да и черт с ней, со стервой! А вот рюкзачок, наполненный деньгами, они оставили.
   Санька раскрыл горловину, поворошил пачки сотенных купюр с рожей какого-то американского президента.
   - Ого, сколько!- восхитился Кузя - словно к жизни вернулся.- Это чьи?
   - Теперь мои,- буркнул Санек, забросил рюкзак на плечо, осмотрелся.
   Если вначале он собирался бежать, куда глаза глядят, то теперь, когда плечо оттягивали десятки тысяч долларов, планы поменялись - появилась четкая конкретная цель. И вместо того, чтобы продолжить путь на неведомый восток, он снова припустил вдоль дороги на юг.
   Сапожков - за ним.
   Если их кто-то и преследовал, то Санька таковых не заметил. Добрались почти до самого перекрестка, ведущего к НИИ. Роща закончилась, и только после этого Санька решился пересечь дорогу - со стороны Базы его видно не было, разве что с крыши общежития, но и там вроде никого. Слева болото, справа пустырь. Все пространство искрится, сверкает и вздыхает аномалиями.
   Сапожков отстал.
   - Если хочешь жить,- остановился Санька и обернулся к приятелю,- не отставай.
   Достал Проводника, сжал его в руке и трусцой двинулся в самое пекло...
  
  
   Как и рассчитывал Глушаков, никто не отважился преследовать его через поля аномалий. Сам же он прошел через них, "аки посуху". Сначала было страшно - а вдруг не сработает? Потом появилась шальная мысль - что если арт сдохнет в самый неподходящий момент, так же, как это случилось с кубиком? Однако возвращаться уже было поздно, да и опасно. Так и ломился сквозь аномалии, как лось. Со стороны он, наверное, выглядел безумно в себе уверенным, но внутри все тряслось и сокращалось - а вдруг?
   Нет, арт не подвел, поля аномалий остались далеко позади, как и чадящие радиацией ямы, а впереди появилась уже знакомая деревня, а за ней - стоянка отслужившего свое транспорта - вотчина Сатаны. На стоянке Санек решил не показываться, был уверен - сдаст его Сатана, к гадалке не ходи. Связь здесь, вроде, хреновая, но не исключено, что он уже в курсе последних событий на Базе.
   Так что нет.
   В деревне беглецам тоже нечего было ловить. Опасная близость, как со стоянкой, так и с проходом, ведущим в Долину Аномалий. Поэтому Глушаков остановился лишь для того, чтобы перевязать рану на плече - материал нашелся в рюкзаке с деньгами. Запасливый был Пан.
   Был?
   Может, и так. Может, и он был среди тех, кого посекло взрывом гранаты.
   Ну и ладно. Как говорится: сдох Максим, да и хрен с ним.
   Потом Глушаков направился на север, но не по дороге, а вдоль нее и на некотором удалении. Шел и никак не мог поверить, что ему удалось выбраться из ТАКОЙ передряги. Вспоминая отдельные моменты, приходил к выводу, что его фортуна исчерпала свои возможности на сто лет вперед.
   - Куда мы идем?- спросил Кузя, поправляя рюкзак, который уже всю спину отдавил. Его ему Глушаков спихнул, когда аномалии остались позади. Доверил, так сказать, самое ценное.
   Еще недавно сидел Кузьма в клетке и даже не мог мечтать о свободе. Потом появился спаситель, безумный побег, перестрелка, удивительный и необъяснимый рывок через аномалии... И вот уже больше часа тишина и спокойствие.
   Успокоился и Сапожков. Такое впечатление, будто рядом с Санькой шагал старый добрый Хазар - безбашенный паренек, знакомый по совместной игре.
   - На Нейтралку,- коротко ответил Глушаков.
   - Ты уверен, что она есть? Это все-таки не игра.
   - Уверен, есть.
   - А что потом?
   Санька этого и сам не знал. Вначале хотелось добраться до спокойного места, где можно было бы перевести дух, оттянуться, может быть, даже нажраться и забыться на короткое время. А потом?
   - Там видно будет,- ответил он не столько Сапожкову, сколько самому себе.
   - Ты не думал о том, как отсюда выбраться? И вообще, ты не задумывался, как мы сюда попали и... где мы вообще? Все очень похоже на игру, но...
   - Нет, Кузя, это не игра, совсем не игра, уж ты мне поверь,- хмуро ответил Санек.- Да и Зона не совсем та. Похожа, да, но не та.
   - Как думаешь, что с остальными ребятами? Они живы?
   Глушаков остановился, резко развернулся, схватив татарина одной рукой за грудки:
   - Что ты ко мне пристал, Сапог? Откуда я знаю, что с ними?! Скажи спасибо, что мы живы - и это главное.
   - Спасибо,- искренне поблагодарил его Сапожков.
   Саня отпустил его, пошел дальше.
   На самом деле он не раз задавал себе этот вопрос: что случилось с остальными? Сколько их было в самом начале? Восемь рыл, да еще проводник этот, Харченко. Так его еще в самом начале завалили. Наемники. Они же шкета порешили, как его... Варлока, а потом и дружка его, Макса, грохнули. Потом Пашка в скалу влип. Оставались еще трое - Ванька Гром, бульбаш и Серега, земеля недоделанный. И что с ними, Санька понятия не имел. У свинофермы их не было - ни живых, ни мертвых. Сбежали? Далеко ли? В Долине куда ни сунься, на аномалию нарвешься. Так что и думать тут нечего - нет больше никого, одни они с татарином остались.
   Вот и весь сказ...
  
  
   Ночевать остановились на какой-то разрушенной ферме, одиноко стоявшей посреди поля. И откуда она здесь только взялась? Ни дороги, к ней ведущей, ни жилья никакого поблизости...
   Когда-то ферма служила более-менее надежным убежищем, спасавшим путников во время Выброса. Об этом красноречиво говорили заделанные где фанерой, где досками, а где и стальным листом окна. Правда, давно это было. И с тех пор ферма изменилась далеко не к лучшему. Если ворота все еще как-то держались и были забаррикадированы всяким хламом, то входная дверь отсутствовала как таковая. Часть крыши обвалилась, да и остатки подозрительно поскрипывали и осыпались даже от легкого ветерка.
   Но Санька решил остановиться именно здесь. А другого выхода и не было. Стемнело как-то слишком быстро, а до Нейтралки было еще идти и идти. По темноте? Нет уж, фигушки, хватит на сегодня приключений. Да и передохнуть не мешало - ноги отваливались, а в животе урчало на всю округу. Последний раз Санька ел по дороге на Базу, то есть, давно это было. Кузю тоже кормили в полдень, но Глушаков и сам прекрасно знал, чем обычно кормят своих пленников бандиты - свиньи лучше живут.
   Первым делом парни побеспокоились о безопасности. Бездверный вход прикрыли стоявшим рядом металлическим шкафом. Не фонтан, конечно, но лучше, чем совсем ничего. Теперь проникнуть на ферму было бы довольно затруднительно, особенно, не поднимая шума. Разместились под крышей, так как там пол был более-менее чистый, развели огонь в металлической бочке - со стороны не видно, Санька лично проверил. Так что, если не случится Выброса, то до утра можно было дотянуть и даже вздремнуть, если повезет.
   В рюкзаке, оставленном Паном и Маринкой, нашлась тушенка, сгущенка, шоколад, брикеты с вечным хлебом. А главное - фляга с водой. Сходить с ума не стали, разогрели банку тушняка на двоих, чуток хлеба, на закуску - плитка шоколада. Саньке хватило, а татарин так и вообще осоловел от нормальной пищи.
   Потом Глушаков почистил оружие, как мог, и долго разглядывал кубик, пытаясь понять, что с ним не так? Проверил несколько раз на ближайшей стене. Нет, не фурычит. Неужели арт одноразовый был? Не показалось же все, на самом деле?
   Так он и сидел с кубиком в руке, когда появились нежданные гости. Их было трое. Два тех самых урода с минус четвертого этажа подземной лаборатории и жуткая девочка, Хозяйка. С момента их последней встречи краше она не стала. Теперь ее и без того попорченное метастазами личико местами почернело и ошелушилось, как древняя фреска, а в глазах горел огонь.
   Как они вошли на ферму, оставалось загадкой. Сперва Санька решил, что то ли на почве дневного расстройства, то ли по причине приятной сытости у него начались глюки. Но нет. Вот, Сапожков тоже их видел - судорожно и громко сглотнул, да так и замер, словно окаменел.
   А девочка была в ярости. Это сразу бросалось в глаза. И не только. Санек чувствовал ее злость всем своим нутром, до тошноты, до кирпичей в штанах. Такого страха он не испытывал даже в детстве, когда разозлившаяся на шалости сына мамаша, будучи подшофе, заперла его в кладовке, а сама потом вырубилась. Натерпелся тогда Санек - врагу не пожелаешь. Но сейчас ему было гораздо страшнее - и ментально, и физически.
   Девчонка же, подавшись вперед, громко зашипела, обнажив страшные клыки, и Глушакова опрокинуло на спину. Он, конечно, тут же попытался подняться, да куда там! Прикипел к полу, словно муха, налетевшая на липкую ленту. Только почувствовал, как сначала по ногам, а потом по животу кто-то ползет и агукает. Лишь когда оно добралось до груди, Санька увидел того самого спиногрыза, который гонял его по лаборатории.
   Вот уж не думал, что еще когда-нибудь снова его увидит!
   Перебирая ручками и ножками, ребенок подобрался к голове и, хихикнув, выпустил изо рта длинный подвижный язык, который заскользил по лицу Глушакова, оставляя на нем отвратительно пахнущую слизь. И уж совсем жутко стало, когда язык исчез, а маленький монстр раззявил пасть, обнажив зубки, не уступающие мамашиным, и плотоядно глянул на шею Санька, словно прицеливаясь. Глушаков вспомнил, как уродец жрал мертвечину - стало совсем дурно.
   - НЕ НАДО, МИЛЫЙ, ОН ВСЕ ПОНЯЛ, ОН БОЛЬШЕ ТАК НЕ БУДЕТ ДЕЛАТЬ,- умиротворяюще проворковала девочка. А потом, заглянув Сане в душу, с нажимом добавила: - ОН СХОДИТ В ЧЕРНОБЫЛЬ И СДЕЛАЕТ ТО, О ЧЕМ Я ЕГО ПРОСИЛА. ВЕДЬ ТАК?
   Санька был не в состоянии говорить, поэтому закивал так, как смог.
   Он был согласен на все.
   - ИДИ КО МНЕ!
   Малец радостно взвизгнул, на четвереньках доскакал до мамаши, забрался на нее, как на дерево и устроился в заботливых руках.
   Девочка же, глянув на кубик в руке Глушакова, сказала:
   - ЗАРЯДИ ЕГО, КОГДА ВЫБРОС БУДЕТ.
   После чего троица попятилась назад и исчезла в темноте.
   Икнул отмерший Сапожков.
   - Эт...то к...к...то был?-заикаясь, спросил он.
   - Старая знакомая с группой поддержки,- хрипло произнес Глушаков.
   Кузя опустил глаза и тут же отшатнулся, врезавшись спиной в стену. Проследив за его испуганным взглядом, Саня увидел знакомый череп, лежавший у его ног.
   - Кажется, я описался,- проскулил Сапожков.
   Санек искоса взглянул на мокрое пятно на своих штанах, но промолчал...
  
  
   ***
  
  
   Женька не хотел возвращаться к Харону, прекрасно понимал, что ТАМ его не ждет ничего хорошего. Его глаза испуганно забегали, остановились в немой мольбе на Доке.
   - Тебе нужно уходить,- уверенно сказал тот. Теперь уже он скользнул взглядом по окружавшим болото зарослям камыша, знакомо то ли фыркнул, то ли прошипел. Потом еще раз, но уже громче и настойчивее. Затрещали стебли, захлюпала под лапами вода, и вскоре на помосте появился Охотник и лишь после этого вышел из инвиза.
   - Лот, дружище, нужна твоя помощь,- обратился к нему Док.- Отведи паренька... ты сам знаешь, куда. Его нужно спасать.
   Охотник что-то недовольно проурчал, взглянул на Женьку своими кровавыми буравчиками, снова рыкнул и припустил в заросли.
   - Иди за ним, он отведет тебя в безопасное место,- сказал Док.
   - А ты?
   Док улыбнулся - ему было приятно, что о нем хоть кто-то беспокоится:
   - Не бойся, со мной все будет хорошо... Запомни код: 393683. Иди!
   Женька не стал задавать вопросов и побежал по лишь ему одному видимой тропинке следом за Упырем...
  
  
   Док встречал гостей на помосте, притащив из дома табурет. Их было четверо - трое Проклятых во главе со своим лидером.
   - Какая честь, сам Харон почтил визитом старого отшельника,- почти радушно поприветствовал гостя Док.
   Харон пропустил мимо ушей его слова. Он, как сторожевой пес, вертел головой, прислушиваясь и принюхиваясь в поисках угрозы. Лица не видно под глубоко надвинутым капюшоном. Его приспешники мало чем отличались от лидера - те же мешкообразные плащи, такое же настороженное поведение. Разве что они, в отличие от Харона, имели при себе оружие.
   - Он ушел,- раздался глухой голос из-под капюшона. Харон не был удивлен, не был раздосадован. Он лишь констатировал факт.
   - Оставь в покое мальчишку, ему итак досталось.- В голосе Дока тоже было минимум эмоций - ни злости, ни угрозы.
   Харон приблизился к сидящему оппоненту, склонился, давая возможность Доку заглянуть под капюшон, и прошипел:
   - Он мой.
   Если он хотел произвести на Дока впечатление, то ему это удалось. Уж сколько раз тот видел обезображенную некро-излучением физиономию старого приятеля, а всякий раз мороз пробирал до костей. Особенно жутко смотрелись пустые гноящиеся глазные впадины на лице Харона. Старик был слеп, но... видел, дай бог каждому такое зрение. Вот и сейчас Док буквально физически ощущал, как будто тонкие щупальца копошатся в его мозгу, покалывают острыми иглами, но осторожно, почти что нежно. И это только по старой дружбе - с другими Харон не стал бы церемониться.
   Док выдержал "ощупывающий" взгляд, даже улыбнулся - не дано было Харону прочитать его мысли. У кого другого - пожалуйста, но только не у него. И Харон это знал, но решил попробовать. А вдруг?
   Не вышло.
   Высокопоставленный Проклятый выпрямился, развернулся к болоту, уставился в заросли. И Док различил едва заметное движение и такой же почти неуловимый хруст.
   Охотник...
   Да, у Харона был свой Охотник, и только что Проклятый отправил его по следам мальчишки. Как ни старался Док сохранять хладнокровие, но его чувства отразились на его лице. Харон как будто почувствовал это, обернулся и теперь уже он улыбнулся во весь рот. Да так, что Доку стало не по себе...
  
  
   Глава 2
  
  
   "Похоже, добегался",- подумал Макс, медленно оглядываясь по сторонам, трое сзади, трое спереди. Все, кроме Мура, с оружием в руках и начеку. Да им даже оружие не понадобится: стоит только дернуться, завалят физически - вон бугаи какие! Сразу видно - спецура, хоть и импортная. Макс тоже кое-что умел, но, как говорится, против лома нет приема.
   Ладно, можно и поговорить...
   Макс взглянул на американца. Тот определенно не собирался спускаться вниз и даже галантно протянул руку, чтобы помочь Максу подняться на склон. Макс принял правила игры, вцепился в клешню и взлетел на склон ласточкой - силен был Филипп, а на вид и не скажешь.
   И как только Макс твердо встал на ноги, откуда-то издалека ударили короткие автоматные очереди. Били с отсечкой по три выстрела. Сначала отлетел в сторону боец слева, потом упал тот, что стоял справа. Филиппу Муру повезло - Макс стоял на линии огня, и стрелявший побоялся его задеть. Впрочем, и времени у него не было: те, что снизу, открыли ответный огонь, как только поняли, где засел стрелок. И не только они: со стороны лаборатории заработал пулемет, установленный на ""хамви"", срезал макушку холма, откуда работал автоматчик. Попал или нет, не понятно, но больше никто оттуда не стрелял.
   Да и Филипп не собирался стоять в стороне. Еще не успел рухнуть на землю первый подстреленный боец, как в его руке появился пистолет, он сам схватил Макса за плечо и использовал того в качестве щита, выцеливая стрелка из "Пустынного орла".
   Этим бы все, наверное, и закончилось, будь на месте Макса простой смертный. Но Макс решил не упускать, возможно, единственный свой шанс на спасение. К тому же Филипп сам виноват, так глупо подставился, открыв правый бок под удар. Макс коротко двинул локтем в ребра и тут же взял руку противника на излом. Однако американец ухитрился извернуться, так что сломать руку в локте не удалось. Потом он попытался нанести Максу удар лбом в переносицу, но тот отклонился в сторону и уже сам двинул америкосу правой в челюсть. Филиппу удалось освободить руку с пистолетом, и он тут же направил его на Макса, однако парень не стал медлить, провел кекоми в грудь, и неожидавший такой прыти американец отлетел назад, выстрелив при этом в воздух. А так как оба противника стояли на краю обрыва, то улетел Филипп вниз, скрывшись из виду. Свидетелем полета американца стал пулеметчик с ""хамви"". Он развернул турель и ударил очередью в Макса, однако парень успел отреагировать и отпрыгнул назад, оказавшись недосягаемым для орудия, расположенного в низине.
   Что стало с Филиппом, не свернул ли он себе шею, Клинцов понятия не имел. Он использовал единственный шанс, и главное теперь было его не просадить бездарно. Его противники остались внизу, дав Максу фору в несколько секунд, и две из них он потратил на то, чтобы осмотреться. Местность была холмистая, но до ближайшего укрытия нужно было еще добраться. Еще секунда ушла на то, чтобы поднять с земли оброненный одним из убитых спецов L85A2, и Макс тут же применил его, дав короткую очередь над краем склона, когда там показалась чья-то голова. Попал или нет - вопрос не существенный, главное, он выкроил себе еще какое-то время до тех пор, пока кто-нибудь еще решится высунуться.
   Макс побежал к ближайшему холму. Обернулся на бегу. Никого. Прибавил скорости, и в этот момент раздались выстрелы. Правда, совсем не оттуда, откуда ожидал Клинцов - стреляли справа, из зарослей кустарника. Что хорошо - стреляли не по нему, а по бойцу, который взобрался на склон гораздо раньше, чем рассчитывал Макс. Это плохо для него закончилось: теперь он лежал рядом с двумя своими товарищами, такими же мертвыми, как и он сам. Еще спустя пару секунд в низине рванула граната, а по зарослям кустарника со стороны лаборатории ударил пулемет.
   И все смолкло.
   Стрелка, так удачно пришедшего Максу на помощь, тот снова не разглядел, но мысленно поблагодарил: если бы не он, подчиненный Филиппа Мура расстрелял бы его в спину.
   Неужели снова Черный Дембель пришел на выручку? Так он вроде предпочитает снайперскую винтовку, а тут стреляли явно из "калаша".
   Кстати...
   Макс резко принял влево. Во-первых, чтобы скрыться за кустами. Во-вторых, чтобы забрать свои вещи.
   Убегать, таща на себе все свое барахло, было бы проблематично, поэтому Макс взял только легкий, полупустой рюкзак, "Беретту" и СВУ. И пусть патронов к ней оставалось меньше, чем кот наплакал, расставаться с проверенным стволом ему не хотелось. Весь остальной храм - в том числе и солидный запас патронов для АК 74, которые калибром не подходили к актуальной L85A2 - вместе с сумкой пришлось оставить. Пистолет он заткнул за пояс, рюкзак забросил на спину, туда же отправил винтовку и, сжав в руке англицкую машинку с полупустым магазином, припустил к холму, скрываясь за зарослями кустарника...
  
  
   Выжил ли Филипп Мур, можно было только гадать. Но даже если и так, попытки схватить или уничтожить беглеца с его возможной кончиной не прекратились. Макс издалека видел, как в окрестностях лаборатории рыщет техника уфоровцев: ""хамви"" заходил по дороге со стороны завода, а ББМ "Аякс", используя возможности гусеничного хода, перла прямо через степь, крутя по сторонам башней. В воздухе висел беспилотник, передавая полученные данные в режиме реального времени.
   Макс не стал светиться, ушел на дно оврага, где и отсиделся среди кустов, временами высовывая голову, чтобы осмотреться. ""хамви"" так и не решился сойти с дороги, да и "Аякс" шел медленно обходя редкие аномалии. Перевалив через возвышенность и задержавшись на его вершине, боевая машина двинулась вдоль оврага, пока не скрылась из виду за холмами. Беспилотник тоже сместился южнее Электрона, направившись в сторону Нейтралки.
   Клинцов не спешил покидать свое убежище - где-то неподалеку все еще катался ""хамви"", но Макс его не видел. От нечего делать, он решил убрать в рюкзак арт в форме кристаллической решетки, и, взяв его в руку, почувствовал приближение опасности. Ощущения были настолько четкие, что ошибиться никак нельзя. Все говорило о том, что опасность находится в непосредственной близости, и она подкрадывалась с западной стороны. Макс приготовил к бою автоматическую винтовку, а сам прижался к срезу оврага, продолжая прятаться в кустах. Заметить его было проблематично, однако и он не видел того, кто медленно и почти бесшумно приближался к нему по ту сторону кустов.
   А вот и он. В просветах между листьев и веток мелькнула фигура в камуфляже - деталей не разглядеть. Макс мог выстрелить - с двух метров не промахнешься. Но охотник мог быть не один, и тогда его товарищи, шедшие на расстоянии, просто изрешетят Клинцова, защищенного только листвой. Макс поступил иначе. Пропустив мимо себя неизвестного, он бесшумно высунулся из кустов, бросив взгляд на запад. Нет, никого в овраге больше не было. И лишь после этого он, теперь уже не таясь, рванулся к противнику, открывшему ему свою спину. Тот не мог не услышать треска веток, однако отреагировать не успел. Макс обхватил его шею рукой, взял в замок и на удушение.
   - Отпусти...- задыхаясь, прошипел тот. Причем голос был знакомый, и принадлежал он...
   ...Куперу.
   Макс ослабил хватку, и тут же его давний попутчик повалился на землю.
   Вроде и не успел ни шею свернуть, ни придушить, как следует...
   Макс опустился рядом с ним и только сейчас заметил сочащуюся из груди Купера кровь. Все встало на свои места. Выходит, это он устроил судьбу и не дал Муру пообщаться с Клинцовым. Вопрос о том, что он делал на Электорне - он же, вроде, после Города Мертвецов на Нейтралку пошел! - оставался открытым. Но Куперу было так хреново, что Макс решил отложить свои вопросы на потом, а сейчас надо было спасать жизнь товарищу. Долг платежом красен.
   Клинцов быстро обнажил грудь Купера. Пуля прошла чуть выше сердца, прошла на вылет - уже хорошо.
   - В рюкзаке...- тихо произнес Купер.
   Макс раскрыл его мешок и обнаружил там все необходимое для первой помощи. Первым делом хотел вколоть Куперу промедол, но тот отказался, показав нечто, похожее на губку, которую он сжимал в руке. Уточнять Клинцов не стал - Куперу тяжело было говорить. Итак понятно, что это какой-то арт, благодаря которому спаситель Макса был все еще жив. Нет, так нет. Макс занялся раной.
   Кровотечение ему удалось остановить, рану перебинтовал добротно, снова натянул на Купера его простреленный "камок". А вот что теперь с ним делать? Ему нужна была квалифицированная помощь и стационар, и только в этом случае можно было надеяться - только надеяться! - что он выкарабкается. По близости же была только лаборатория. Там, скорее всего, Куперу моги бы помочь, но... не в сложившейся ситуации.
   - До Нейтралки я тебя не дотащу,- честно признался Клинцов. Зачем врать, Купер и сам все прекрасно понимает. И дело даже не в том, что Максу не хватит сил. Он просто не успеет.
   Купер не стал спорить, кивнул, облизал пересохшие губы и сказал, едва слышно:
   - На болотах... Док... Он поможет.
   Кто такой Док, Макс знал из игры. Да, был такой персонаж. Загадочный. Непостижимый. И было отрадно знать, что он - не выдумка, а реально существующий человек. А еще, наверное, Купер был прав, и Док, на самом деле, мог ему помочь.
   Если, конечно, захочет. Док был не самым однозначным индивидуумом.
   С другой стороны, Клинцов пришел к выводу, что и ему самому не мешало бы встретиться с Доком, который мог многое рассказать о Зоне, а может, чем черт не шутит, помочь Максу с его проблемой.
   - Болота на юго-западе отсюда?- спросил он Купера.
   Тот едва заметно кивнул. Похоже, после перевязки лучше Куперу не стало...
  
  
   Не так давно Максу пришлось сопровождать другого раненого - Андрея Осипова. И даже при том, что Листок мог идти самостоятельно, Клинцов с ним изрядно намаялся. С Купером дела обстояли сложнее. Идти он не мог от слова совсем, а значит, придется тащить его на себе. И его, и два рюкзака, и кучу оружия. И это при том, что время поджимало, а жизнь из Купера уходила даже не по каплям, а полноводным ручейком. Поэтому Максу пришлось принять сложное решение: он оставил в овраге все, что могло затруднить более-менее быстрое передвижение. Помимо Купера он взял лишь снайперскую винтовку, которую повесил на грудь, "Беретту" и два магазина к ней, нож, свои артефакты, наладонник и кое-что по мелочам. Когда он поднимал Купера с земли, тот был без сознания и "губка" выпала из его руки. И тут же Купер застонал, да так жутко, что Максу пришлось опустить его на место. Потом он вернул арт в ладонь товарища, а чтобы тот больше не выпадал, обмотал кулак бинтом, а потом и вовсе связал его руки месте, для удобства. Купер тут же перестал стонать и снова впал в забытье, поэтому вторая попытка оказалась более удачной. Закинув руки бесчувственного Купера на шею и подхватив его ноги, Клинцов двинулся в путь...
  
  
   До болот было от силы километров пять, но добирался туда Макс весь остаток дня. Под конец ему пришлось останавливаться каждые сто метров, хотя и те давались с трудом, на чистом упрямстве - приходилось заставлять себя сделать хотя бы еще один шаг.
   Болота...
   Камыш в человеческий рост встал сплошной стеной, под ногами захлюпало, и скорость продвижения упала окончательно. Настоящей проблемой стали многочисленные аномалии, плотным кольцом окружившие болото по всей его кромке. В надежде найти брешь, Клинцов начал отклоняться к югу, так как там почва была не настолько пропитана влагой, идти легче.
   И где искать этого Дока?
   Купер изредка приходил в себя, но только для того, чтобы снова уйти в забытье. Спрашивать его о чем-либо было бесполезно - он бредил и нес несусветную чушь. Но Макс и сам догадывался, что искать Дока нужно где-то в глубине болот. Вопрос лишь в том, как туда попасть?
   Темнело быстро, и Клинцов все больше склонялся к мысли, что добраться до цели ему сегодня не удастся. И когда в сумерках показалось какое-то полуразрушенное строение, он решил остановиться там на ночлег.
   А как же Купер? Дотянет ли он до утра?
   Макс не был в этом уверен, но выбора у него не было: попытки пробраться вглубь болот в темноте - это явное самоубийство.
   Оставалось только надеяться на лучшее.
   В прошлом строение было, скорее всего, лодочным сараем. От него мало что осталось, но это лучше, чем ничего. Первым делом Макс позаботился о товарище, уложил его на сухое место, проверил повязку, дал глотнуть воды. Сам напился.
   Хотелось есть. Ничуть не меньше хотелось развести костер, так как местный гнус с наступлением ночи становился все агрессивнее. Если так и дальше пойдет, то до утра треклятые мошки сожрут обоих - и беспомощного Купера, и самого Макса. Приходилось рисковать. Макс отлучился на пару минут, пошарил вокруг сарая, собрал немного хвороста, а когда вернулся назад, то застал какого-то мужика, склонившегося над Купером.
   - Он не дотянет до утра, если ему не помочь,- произнес незнакомец в плотном брезентовом плаще. Встал и обернулся. Макс не помнил, как выглядел Док в игре, но ничуть не сомневался, что перед ним стоит именно он.- Бери его и иди за мной, след в след!
   У Дока был при себе мощный фонарь, он освещал им путь себе, а Максу, несущему на спине Купера, приходилось идти за ним в темноте, все гадая - попадает ли он в следы, которые не видел?
   Первое, что он отметил сразу же, с появлением Дока исчезла мошкара - он действовал на них лучше всякого репеллента. Макс завороженно наблюдал за тем, как беззаботно Док приближается к аномалиям, а они... трусливо расходятся в стороны. Клинцов послушно следовал за ним, не видя, но слыша и чувствуя, как уже за его спиной аномалии возвращаются на прежние места. Теперь при всем желании Макс не мог вернуться назад, даже если бы очень захотел.
   Скрытая затхлой водой тропинка петляла между зарослей и островков, но Док шел уверенно, ни разу не сбившись с пути. Макс же однажды оступился, его повело в сторону, и он почувствовал, как нога погружается в мягкий грунт. Но тут же неведомая сила подтолкнула его в спину и вернула обратно на тропинку. Если это и была помощь со стороны Дока, то он не подал виду, даже не обернулся.
   Идти пришлось долго. Стало совершено темно, Макс не видел ни черта, кроме спины проводника, и ему не оставалось ничего иного, как полагаться лишь на чутье Дока.
   Но вот, наконец, заросли разошлись, показался добротный дом на сваях, Док легко взлетел по лестнице, ведущей на помост, и распахнул дверь, приглашая Макса войти внутрь.
   Дом был небольшой, с простенькой обстановкой, вполне обеспечивающей незамысловатый уют.
   - Положи его на кровать,- показал Док в соседнюю с комнату, а сам тем временем зажег газовую плитку и поставил греться воду.
   Макс аккуратно опустил Купера на панцирную койку, сам присел у ног товарища, тяжело дыша.
   Зашел Док и принялся раздевать Купера. Не оборачиваясь, он буркнул:
   - Тебе тоже не мешало бы отдохнуть.
   Макс не стал спорить, кивнул и... отрубился...
  
  
   Проснулся он на полу, на импровизированном ложе из толстого коврика и матраца. Машинально потянулся к поясу, где обычно находился пистолет - оружия не было на месте. Вскочил, окончательно очнувшись, мельком отметил, что наступил новый день. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было громкое тиканье ходиков на стене в гостиной. Купер спал на кровати. Он был бледен, но дышал ровно и улыбался во сне.
   Хороший знак.
   - Выспался?- донеслось из гостиной.
   Пистолет, как и все остальное имущество, лежал на табурете у стены, рядом стояла снайперская винтовка. Немного подумав, Макс не стал брать оружие и вышел в гостиную. Док сидел за столом и штопал носки, ловко орудуя иголкой.
   - Да, спасибо,- парень поблагодарил его за заботу. Он помнил, как добрался до дома посреди болота, как вошел, а потом... Провал.
   - Присаживайся, Максим, сейчас будем пить чай.
   И на самом деле тут же зашумел чайник на плитке.
   Макс вздрогнул. Вроде бы он вчера не представлялся. Или?
   - Откуда вы знаете, как меня зовут?
   - Догадался,- усмехнулся Док.
   Ну да, конечно.
   - А вас мне как звать?
   - Люди зовут меня Доком, но если тебе удобнее, можешь обращаться ко мне по имени-отчеству: Виктор Игоревич.
   Макс кивнул.
   - Как Купер?
   - Жить будет. Как долго - зависит только от него самого. Вечно тянет его во всякое непотребство. И в следующий раз меня может не оказаться по близости,- ворчал Док.- Кто его на этот раз?
   - Филипп Мур со своими головорезами,- сказал Макс и тут же прикусил язык. Может, не стоило посвящать Дока в подробности? Впрочем, Клинцов почему-то был уверен, что этот человек итак все знал, а спрашивал из желания поддержать разговор или для того, чтобы проверить Макса на искренность.
   - Не самый приятный человек этот Филипп Мур,- поморщился Док.- Трудно найти в Зоне человека, который не желал бы собственноручно перерезать ему глотку. Но Купер... Он казался мне более... разумным. Что же они не поделили?
   - А вы знали Купера раньше?
   - Да, пересекались пару раз,- кивнул Док.
   - Это из-за меня,- Клинцов опустил глаза.
   - Рассказывай...
   Макс сразу решил ничего не скрывать от этого человека, хотя бы потому что рассчитывал на его помощь. Он выложил все, начиная с поездки в Зону Отчуждения и заканчивая разговором со Сладковым и тем, чем он закончился.
   Док внимательно его слушал, иногда чему-то кивал, но помалкивал. А заговорил лишь после того, как Макс закончил свой рассказ.
   - То есть, ты думаешь, что Покровский сможет помочь тебе вернуться в твою реальность,- то ли спросил Док, то ли констатировал факт. Примечательным было то, что он не был удивлен услышанному, как будто ему каждый день приходится встречаться с пришельцами из параллельных Вселенных.
   - А вы так не думаете?- насторожился Макс. Найти Покровского - та еще задачка. Но это хоть какой-то шанс. И Клинцову было бы горько услышать, что все его надежды напрасны. Однако Док не стал его разочаровывать.
   - Отчего же. Если вам и сможет кто-то помочь, так только Покровский. Но Сладков прав: найти его будет непросто. Еще сложнее будет убедить его вам помочь. Он... как бы это помягче сказать... в последнее время пребывает в не совсем адекватном состоянии.
   - У меня нет особого выбора,- пожал плечами Макс.
   - Выбор есть всегда. Просто иногда сложно бывает выбрать между плохим и худшим. И раз уж ты свой выбор сделал, то тебе придется искать Покровского.
   - То есть, идти в Чернобыль...
   - А пройти туда будет непросто.
   - Непросто или невозможно? Это разные вещи,- Макс зацепился за слова Дока.
   - Нет ничего невозможного, тем более, в Зоне. Но прямой дорогой тебе в Чернобыль не попасть. Там на внешнем периметре повсюду Ретрансляторы стоят. Город ими окольцован так, что мышь не проскочит.
   - Ретрансляторы?
   - Они самые... Дело в том, что Мозголом был изначально создан для того, чтобы накрыть непроницаемым куполом ЧАЭС. Это устройство направленного действия с ограниченной эффективной дальностью. Оно фокусирует некро-излучение в районе 4-го энергоблока. Это эпицентр воздействия. Радиус купола 3-5 километров. Ни одному живому существу не дано выжить в своем естественном состоянии в пределах этого купола. По мере удаления от эпицентра сила воздействия ослабевает, и уже в десяти километрах от электростанции полностью исчезает. На первых порах Храмовникам этого было вполне достаточно. Но потом они по каким-то мне не известным причинам решили расширить область своего влияния и с этой целью построили Ретрансляторы, способные передавать некро-излучение на территории, удаленные от ЧАЭС. К сожалению для них и к счастью для остальных, КПД этих установок невелико, поэтому купол не может расширяться бесконечно - сила излучения значительно ослабевает. И, к примеру, в районе Мозголома она в 6 раз ниже показателя вокруг Саркофага, а в Чернобыле и вовсе на порядок. Но поверь мне - этого вполне достаточно для того, чтобы начались необратимые изменения в любом живом организме.
   - И что же делать?- спросил Макс. Он рассчитывал на помощь Дока, а тот лишь подтвердил слова Сладкова.
   - Я не знаю.
   - Но ведь Покровский как-то добирается до кладбища. Почему это излучение на него не влияет?
   - Может и влияет. Достаточно взглянуть ему в глаза, чтобы понять - он явно не в себе.
   Да, Макс помнил взгляд незнакомца. Взгляд безумца. Но ничего общего с взглядом зомбированного в нем не было.
   - Покровский побывал ТАМ. Может, это и есть причина?
   - ТАМ - это где?- спросил Макс.
   Док посмотрел на Клинцова, и тот понял, что ответа на свой вопрос не получит. Тогда он задал другой:
   - А на вас это излучение как-то влияет?
   - Если ты хочешь знать, смог бы я прогуляться до 4-го энергоблока... Нет.
   - А в Чернобыль?
   И снова этот пронизывающий взгляд.
   - Парень...- устало вздохнул Док.- Ты знаешь, почему я до сих пор жив? Потому что не лезу туда, куда не следует. И не сую нос в чужие дела. Это не моя война. Тишина и покой - это все, что меня интересует. Именно поэтому я обосновался здесь, среди болот. Общество комаров мне гораздо приятнее, чем обычное человеческое общение. Странно? Дико? Может быть. Но меня это вполне устраивает.
   Макс понял, что помощи от Дока ждать не следует. А значит, придется все делать самому. Что именно? Как и советовал Сладков, идти на Нейтралку для разговора с Полковником. Хотя он и понятия не имел, чем ему может помочь Сорокин там, где даже легендарный Док пасовал?
   Но выбора не было.
   - Мне пора идти, вот только...- замялся он, подбирая слова.
   - О своем приятеле можешь не беспокоиться,- догадался Док.- Бог даст - выкарабкается. Правда, на это потребуется время. И я готов его потерпеть, пока он не встанет на ноги.
   - Спасибо...
  
  
   Сборы были недолгими. Правда, перед уходом Док накормил гостя и выдал ему провиант в дорогу. Макс не стал отказываться, пригодится. Пока собирался, очнулся Купер, и Макс зашел к нему попрощаться.
   - Дотащил-таки...- голос у мужика был слабый, да и сам он выглядел - краше в гроб кладут. Но надежда была.
   - Док за тобой присмотрит... Ты как у Электрона оказался?
   - Стреляли...- традиционно ответил Купер, и Макс понял, что разъяснений не будет.
   - Спасибо. Даже не знаю, чем бы все закончилось, если бы не ты.
   - Сочтемся,- едва заметно улыбнулся Купер.- Ты куда сейчас?
   - На Нейтралку. С Сорокиным поговорить надо.
   - В Город Мертвецов не суйся.
   - Даже не думал. Через Промку пойду.
   - Смотри, не нарвись. Тебя ищут.
   - Уже нашли... Ладно, может, еще увидимся. Пока.
   - И тебе не хворать.
   Потом Макс попрощался с Доком, поблагодарив его и за Купера, и вообще.
   - Интересный у тебя артефакт,- заметил Док между прочим.
   - Который из двух?
   - Полый многоугольник... Со свойствами его уже разобрался?
   - Когда я беру его в руку, что чувствую приближающуюся опасность.
   - Так и есть. Он обостряет восприятие реальности. Но, думаю, это не все его качества.
   - Что-то еще?- заинтересовался Макс.
   - Не исключено, но с этим ты сам должен разобраться. Правда, арт у тебя слабый, его бы силой напитать.
   - Это как?
   - Если будет возможность, помести его на пару минут в Желе.
   - Куда?
   - Желе, аномалия такая. Это сине-зеленая масса, похожая... ну да, на желе - отсюда и название. Увидишь - не ошибешься. Правда, встречается она редко, и чаще всего в подвалах да подземельях. Но будь осторожен - очень едкая субстанция. Сжирает органику, как огонь тополиный пух. А еще закипает, когда на нее падает яркий свет, может брызнуть.
   - Спасибо за совет, попробую, если найду... А со вторым артом что?
   - Это Шокер, не такая уж и редкость. Слабая штука, хотя тоже можно напитать.
   - Как?
   - Подойдет любой источник электричества, генератор например. Да и с проводки он тянет будь здоров. Подержи рядом пару часов, сам увидишь.
   - Спасибо, так и сделаю.
   Ну, все теперь можно было и идти.
   - Ты сам с болот не выберешься, я тебя провожу,- предложил Док, и снова Макс не стал отказываться...
  
  
   Ближайший путь на Промку лежал через Электрон, который можно было обойти как севера, так и с юга. Но с севера было короче. К тому же Макс собирался забрать оружие. И пусть магазин винтовки был полупустой - пригодится, машинка хорошая, да еще и с приличной оптикой SUSAT. К оптике у Макса было трепетное отношение. Кстати, о патронах... Они были, приличный запас, лежавший во втором тайнике, однако... калибр не тот. "Калаш" бы... Но свой Клинцов бросил на склоне рядом с лабораторией, приближаться к которой было опасно, а при Купере ствола и вовсе не было - тоже где-то посеял.
   И все же Макс решил не отказываться от "британки". В крайнем случае, на Нейтралке можно будет сменять ее на что-нибудь более классическое.
   К Электрону Макс подходил не спеша, на стороже, опасаясь не только естественных глаз, но и электронных. Кто знает, может, где-то на здании была установлена камера, да и в небе мог висеть давешний дрон. Поэтому завод Макс обходил по дуге, не приближаясь особо и не выпуская из руки многогранник. Арт помалкивал об опасности, и это обнадеживало.
   Штурмовая винтовка, как и рюкзаки - его и Купера - были на прежнем месте, в овраге. Клинцов потратил какое-то время на то, чтобы переложить вещи в одно место, отдав предпочтение рюкзаку товарища. Уж очень удобный он был. Правда, не сразу осмелился шмонать чужое имущество. Вряд ли бы это понравилось Куперу. Впрочем, ничего особенного, тем более, запрещенного, там не было. Предметы гигиены, немного продуктов длительного хранения, немного патронов калибра 5,45 - увы! А вот бинокль Макс решил оставить - небольшой, мощный, удобный. Взял так же гранату РГН, набор отмычек и фотографию в пластике, на которой был изображен парнишка лет семи. Сын? Два последних предмета Макс собирался при случае вернуть Куперу.
   И снова в путь...
  
  
   Железная дорога делила Промку на две примерно равные по площади части. С восточной Клинцов уже более-менее ознакомился, сейчас же он заходил на территорию с западной стороны через знакомый по игре туннель, проложенный под "железкой". Были серьезные опасения, что здесь, как и там будет полно аномалий, но их не оказалось вовсе. Тем не менее, Макс двигался осторожно, бросая перед собой камешки и не выпуская из ладони Сторожок - так он назвал арт-многогранник. Пусть тот и не реагировал на аномалии, но с ним как-то спокойнее.
   Строения в западной части Промки были капитальнее, чем в восточной. Возможно даже, это был один крупный завод - по карте трудно было судить из-за повышенной облачности, а со стороны не определить. Да и не суть. Макс не собирался туда лезть. В идеале было бы неплохо добраться до Нейтралки по прямой, но... тут как получится.
   Не получилось.
   Проникнуть в восточную часть оказалось не так уж и просто. Если через забор еще можно было перебраться, то штурмовать высокие стены цехов, складов и ангаров не представлялось возможным. Помыкавшись туда-сюда, Клинцов плюнул и пошел по дороге, приведшей его на железнодорожную станцию с ветвистой развязкой.
   И тут ожил Сторожок.
   Макс пока еще не понял, реагировал ли он на реальную или потенциальную грозу? Скорее, второе. Поэтому не факт, что он обнаружил тех, кто охотился на Клинцова. Это могли быть путники, направляющиеся на запад со стороны Нейтралки. Или дельцы, рыщущие по Промке в поисках артефактов. А может, и вовсе отряд, посланный Сорокиным для того, чтобы очистить окрестности охраняемой территории от мутантов.
   О том, что опасения были не напрасны, красноречиво сообщила резкая боль в области переносицы - как будто ломом врезали. Взгляд замершего Клинцова заскользил по территории, и чем левее он смещался, тем острее становилась боль. Ее источник он заметил на крыше депо, расположенном в противоположной стороне станции. Расстояние было приличным, с километр, но острый глаз стрелка разглядел блик, отбрасываемый оптикой снайперской винтовки. Одного хватило, чтобы Макс шарахнулся в сторону, под забор. Снайпер все же попытался его достать, выстрелил. Пуля шаркнула по забору, а спустя какое-то мгновение донесся приглушенный звук выстрела. Судя по звуку, било что-то мощное, явно не СВД. Это был калибр 12,7мм, скорее всего, что-то из рода "Барреттов".
   Место стрелок выбрал удачное. С крыши депо открывался прекрасный вид на всю станцию. Его же самого, по причине расположенных слева и справа надстроек было невозможно достать с флангов. Спереди попробуй, подберись, а издали не каждый ствол достанет, да и не каждый стрелок попадет.
   И что теперь делать?
   Будь противник один, можно было бы пободаться. Но это вряд ли. Редкий снайпер отправляется на задание в одиночку, чай не киллер. И у этого определенно должен быть второй номер, а то и группа поддержки. И последнего Макс опасался больше всего. Особенно если это спецы.
   И, похоже, Клинцов не ошибся: опасность, регистрировавшаяся артом и исходившая из одной точки, вдруг стала менее концентрированной, зато более обширной. Жаль только, что не определить, сколько всего человек участвует в охоте. Хотя...
   Макс достал наладонник и увеличил масштаб карты в режиме онлайн. К сожалению, высокая облачность скрывала большую часть станции, да и маркер обнаружился один-единственный, но и тот находился на одном месте, где-то юго-западнее депо. А охотников было определенно больше. Наверное, у них просто не было при себе наладо...
   Макс хлопнул себя по лбу ладонью. Какой же он осел! Так же, как он видел одного из противников, тот видел и его. Наверное, специально включил прибор, для того чтобы отслеживать местонахождение цели.
   Клинцов быстро отключил наладонник. А теперь нужно было куда-то переместиться и не попасть при этом под прицел снайпера.
   Бежать налево было некуда, дорогу преграждала стопка плит и забор. В обоих случаях пришлось бы подставиться под выстрел. А справа... Тоже забор, но с приоткрытыми воротами, за которыми внутренний двор какой-то мастерской. Уже лучше. Правда, придется пересечь дорогу, а значит, снова привлечь внимание вражеского снайпера. Но делать нечего. Макс прикинул маршрут рывка, перехватил автомат поудобнее и, глубоко вздохнув, бросился к воротам. Всего секунду он находился на виду у снайпера, а тот как будто ждал этого момента, выстрелил. Но не попал. Все-таки секунда - это слишком мало для того, чтобы человек принял решение, а пуля успела преодолеть расстояние в километр. И снова рывок, теперь уже под прикрытие высокого забора.
   Какое-то время понадобилось Клинцову на то, чтобы осмотреться. Так и есть, небольшая ремонтная мастерская, распахнутые настежь ворота, во дворе - ржавый трактор с прицепом. Внутри - полное разорение и пол, заросший высокой травой. А еще несколько окон без решеток и стекол. Макс выбрал то, что выходило на восточную сторону, перемахнул через подоконник и оказался в густых зарослях кустарника.
   Теперь куда?
   Мастерская со всех сторон была окружена забором. Но его северную часть прикрывало возвышавшееся по соседству строение ангарного типа, закрывавшее обзор снайперу. Недолго думая, Макс запрыгнул на стоявший под забором старый металлический верстак, преодолел преграду и спрыгнул на землю.
   Так он и продвигался все дальше, стараясь удалиться от ставшей опасной железнодорожной станции. Но не вышло. Перебравшись через очередной забор. Макс увидел слева уже знакомые железнодорожные пути. Справа тянулось казавшиеся бесконечным одноэтажное строение, похожее на склад, а впереди шло строительство нового административного здания. Стройка была прервана в самом разгаре, так что перед Клинцовым стоял практически скелет трехэтажного панельного строения. Первый этаж представлял собой строй бетонных опор, второй частично успели обложить панелями, а за третий только взялись, когда случилась катастрофа. И Макс не стал бы здесь задерживаться, если бы его не заметили.
   Очередь ударила почти сразу после того, как он спрыгнул с забора. Благо за мгновение до этого Сторожок подал сигнал, и Клинцов заметил стрелявшего чуть раньше, чем тот его. Это был крепыш в черной униформе, поверх которой был надет бронежилет. На голове - вязаная шапочка, на глазах - баллистические очки, в руках - новейший МК 556. Примечательный выбор оружия говорил о том, что перед Максом не обычный "человек с улицы". Во-первых, с большой вероятностью, это был иностранец, во-вторых, скорее всего, наемник, который подбирал себе ствол по душе, а значит, профессионал. Он двигался в проеме между забором и стеной соседнего здания, прижимая телескопический приклад к плечу и шаря по сторонам стволом в поисках цели. Когда Макс попал в прицел, он выстрелил сразу же, дав короткую очередь. Не попал только потому, что сектор стрельцы был ограничен с обеих сторон и не превышал двадцати градусов. Но уже через пару секунд он доберется до дороги и окажется на открытой местности. И если бы он был один... Но нет, чуть правее появился еще один противник, внешне практически ничем не отличавшийся от первого. Что опять же наводило на размышления: это была специальная группа, снаряженная по единому стандарту, пусть и не совсем обычному. Впрочем, Макс точно не знал, что в ЭТОМ мире можно было считать стандартом. Но в том, что это были не случайные кадры, он не сомневался. Возможно, это и были те спецы, которые поджидали его на выходе с Нейтралки. А значит, Клинцов ошибся, предположив, что Филипп Мур отзовет своих прикормленных псов после инцидента на Электроне.
   Второй высунулся на звуки выстрелов из бокового прохода, но не бездумно, а аккуратно. Увидел Макса и открыл огонь с угла. Макс как раз добрался до строящегося здания, и пули застучали по бетонным опорам. Случайная могла бы и достать, но Клинцову повезло. Он не стал испытывать судьбу, сначала спрятался за одной из опор, а потом рванул к лестнице, ведущей на второй, прикрытый плитами, этаж - а больше и некуда.
   Спрятаться здесь было негде, да и бессмысленно - закидают гранатами. Поэтому Макс метнулся к окну, работая на опережение. Второй стрелок как раз начал движение к стройке, и Клинцов выстрелил по нему навскидку. Промахнуться с тридцати метров было мудрено - обе пули попали в грудь. Пробили они пластины бронежилета или нет, можно было только гадать, но наемник упал. Добить его Макс не успел, так как почти одновременно по нему открыли огонь первый стрелок, прятавшийся за углом забора, и снайпер, засевший на крыше депо. Последнему пришлось сместиться к западному краю крыши, и стрелял он без подготовки, стоя, поэтому и промазал, хотя и совсем чуть-чуть.
   Макс отскочил вглубь строения, а потом добрался до южного окна, из которого открывался вид на угол забора.
   - Только высунись,- пробормотал он, прильнув к четырехкратной оптике.
   И тот на самом деле высунулся, хотя и не там, где его ждал Клинцов. Наемник тоже подозревал, что его ждут из-за угла, поэтому решил взглянуть на строящееся здание поверх забора. Для этого ему пришлось отойти назад, и вот показалась макушка его головы. Макс сместил прицел, но стрелять не спешил. А наемник продолжал пятиться до тех пор, пока над забором не показались глаза. При этом он увидел Клинцова, но отреагировать уже не успел - Макс нажал на курок. И хотя голова противника очень быстро исчезла из вида, он заметил разлетающиеся после попадания брызги.
   - Каску нужно носить,- буркнул он, отходя от окна. При этом он машинально сунул руку в карман, где лежал Сторожок, прикоснулся к нему и похолодел, почувствовав близкое присутствие опасности.
   Враг был рядом, буквально под ногами. Откуда только взялся и когда успел добраться до здания? Теперь же он находился на уровне первого этажа и медленно смещался в сторону лестницы.
   Преимущество - пока - было на стороне Макса. Если что, то он первым заметит противника, которому придется высунуть голову, чтобы осмотреться, прицелиться. Клинцов не стал дожидаться, вытащил РГН, но не успел ею воспользоваться. Наемник тоже оказался не пальцем деланный и, прежде чем соваться наверх, забросил свою гранату - сначала одну, потом сразу же вторую. Первая отлетела к западной стене, вторая упала ближе к северной. На принятие решения и само действие у Клинцова было не больше трех секунд. Решение пришло почти мгновенно. Макс опустил СВД на пол, а сам бросился в восточный конец второго этажа, туда, где отсутствовала часть стены. Попутно он выдернул чеку и бросил гранату на лестницу, ведущую вниз, а через секунду спрыгнул сам. Сначала раздались два взрыва наверху, потом рвануло на лестнице. Макс приземлился удачно, твердо встал на ноги и тут же переместился за бетонную опору. Медлить не стал, высунулся сразу же после громкого хлопка, увидел удаляющуюся спину противника и выпустил короткую очередь.
   Попал.
   Правда, на это ушли все остававшиеся патроны, а через дорогу показался еще один наемник. Клинцов сбросил автомат, взялся за пистолет и прицельно произвел несколько выстрелов. Попал или нет - вряд ли, - но противник исчез из виду. Макс, перемещаясь от опоры к опоре, добрался до поверженного врага, поднял с земли немецкую винтовку и уже из нее полоснул короткой очередью по снова показавшемуся через дорогу наемнику. Прилетела обратка, заставив Макса спрятаться за опору. Прижавшись к ней спиной, парень сосредоточился. Даже не видя противника, он, благодаря Сторожку, чувствовал его малейшее перемещение. Наемник приближался грамотно, держа наготове автомат и постепенно смещаясь вправо. Макс выжидал, понимая, что, стоит ему только высунуться, и он получит пулю промеж глаз. А когда тянуть стало нельзя, он убрал арт в карман и совершил следующее: сначала перекатился по опоре направо и, не целясь, выстрелил наугад, а потом вернулся в исходную точку и, высунувшись уже слева, всадил оставшиеся патроны в противника, поджидавшего Макса с другой стороны опоры.
   И снова в укрытие, сканируя местность при помощи артефакта.
   Поблизости никого не было, и это не могло не радовать. Чувство опасности не исчезло совсем, "саднило" издалека, едва ощутимо, напоминая о том, что в живых оставался, по крайней мере, снайпер.
   В восточной части стройки Макс мог перемещаться свободно, не боясь попасть под прицел стрелка на крыше депо. И все же он осторожничал - мало ли что? Прошелся по первому этажу, собирая БК. Немецкая винтовка была неплоха, но Клинцов предпочел все же британскую из-за отличной оптики. Магазины обоих автоматов соответствовали стандарту НАТО STANAG 4179, поэтому перезаряжать их не пришлось. Взял три гранаты, аптечку, планшет, вернулся на второй этаж за СВДшкой. Она не пострадала от взрывов. И это хорошо, так как Макс чувствовал - она ему еще пригодится.
   Что теперь?
   Вражеский снайпер не давал Клинцову покоя. Просто так со стройки не выйти. Дорога контролировалась с крыши депо, к тому же Макс не был уверен в том, что снайпер - единственный, кто остался в живых. Был ведь еще и обладатель наладонника, замеченный Максом в самом начале. Клинцов решил рискнуть, включил свой коммуникатор и без труда обнаружил ту самую метку. С прошлого раза она сместилась юго-восточнее и теперь находилась где-то в районе стоявшего на путях железнодорожного состава. То есть, обойти станцию западнее тоже будет непросто.
   Не придумав ничего лучшего, Клинцов оставил все свое имущество на втором этаже, а сам, прихватив снайперку, начал осторожно подниматься на третий, недостроенный. Он чем-то напоминал первый - стен не было, один лишь торчащий в небо стальной скелет. Последние ступени лестницы Макс преодолевал вприсядку, а потом и вовсе лег на бетон, стараясь не высовываться из-за опор.
   Депо было чуть выше строившегося здания, но его крыша, пусть и не полностью, просматривалась. И снайпера на ней не было видно. Похоже, он сменил точку, и это не могло не напрягать. Теперь он мог быть, где угодно. Сторожок ничем не мог помочь. Держа его в ладони, Клинцов чувствовал опасность, однако трудно было определить, откуда она исходила.
   Стало дико неуютно. Так бывает, когда точно знаешь, что находишься под прицелом, но понятия не имеешь, где засел стрелок. Макс скользнул взглядом по окрестностям, пытаясь сообразить, где бы он сам расположился, чтобы держать под контролем всю станцию. Мест таких было немного, строения вдоль "железки" стояли в основном одноэтажные, приземистые, а все, что повыше, располагалось значительно западнее: высокие цеха, торчавшие в небо трубы, водонапорная башня, силосная... Какое-то крупное предприятие. Правда, и расстояние от него до станции было приличное, на пределе.
   Пришлось рисковать. Макс подобрался к краю, приподнял голову, потом слегка привстал, готовый в любой момент рухнуть на бетон. И это сработало. Короткая очередь прошла совсем рядом: первая пуля ударила сантиметрах в десяти от головы, рикошет от опоры увел ее в сторону; две другие пролетели выше и дальше.
   Стрелок находился внизу, на путях, за крайним вагоном, заполненным гравием. Макс распластался на полу, отполз в сторону и уже оттуда выглянул наружу. И снова короткая очередь прижала его к бетону. Хорошо, что стрелок не попал. Плохо, что снайпер так и не дал о себе знать, а стрелял другой - владелец активной метки на карте.
   Ладно, пусть будет так.
   Пятясь, Клинцов вернулся к лестнице и спустился на второй этаж, решив поохотиться на автоматчика, не забывая при этом о снайпере. Расстояние до вагона, за которым пряталась цель, было не больше ста метров, Макс сменил винтовку на автомат и подобрался к окну. Осторожно выглянул. На этот раз стрелок его не заметил, а Клинцов того видел - плечо выглядывало из-за вагона. Макс поднял автомат, прицелился и...
   Выстрелить он не успел, так как объект внезапно переместился в сторону - буквально вылетел на открытое пространство, как будто его выкинули мощным пинком. И вел он себя как-то странно. Устояв на ногах, он даже не попытался вернуться в укрытие, а резко обернулся и направил свое оружие куда-то за вагон, повернувшись при этом к Максу чуть ли не спиной. Подстрелить его не составило бы труда, но Клинцов не спешил, наблюдая за происходящим. Выстрелил противник, дал серию коротких очередей вдоль состава. Судя по тому, как ствол перемещался влево-вправо, он никак не мог поймать цель под прицел. Закончились патроны. Пятясь, стрелок попытался быстро сменить магазин, и в этот момент Макс заметил размытый силуэт, метнувшийся к наемнику из-за вагона. Двигался он невероятно стремительно и легко, как будто не бежал, а телепортировался. Его тело было практически прозрачным. Если бы он стоял на месте, то вряд ли его можно было бы обнаружить. Но в движении объект преломлял пространство, и его можно было отследить.
   Стрелок успел-таки перезарядиться, но невидимка обошел его сзади и набросился прежде, чем тот открыл огонь. Ноги наемника оторвались от земли, засучили в воздухе, да и самого его трепало, как флаг на ветру, а он стрелял, куда попало. Наконец, поняв, что с автоматом работать несподручно, он бросил его на землю и выхватил пистолет из кобуры. Однако на этот раз выстрелить не успел: неведомая сила вырвала оружие из его руки и отшвырнула в сторону. Наемник был упрям - он схватился за нож и даже успел ткнуть им куда-то вбок, прежде чем все та же сила лишила его и этого оружия. Судя по появившемуся в воздухе зеленоватому пятну, он-таки достал противника и тем его разозлил. Секунду спустя голова наемника резко склонилась набок - и, кажется, Макс вроде бы даже услышал, как хрустнули позвонки. После чего безжизненное уже тело отлетело в сторону, на рельсы, а невидимка широкими прыжками скрылся за составом.
   Ощущение опасности исчезло. Макс даже забеспокоился - а не "сломался" ли Сторожок? Ведь где-то еще скрывался снайпер. Да и невидимка шлялся поблизости. С чего вдруг такая нега?
   Выждав еще немного, Клинцов принял решение - пора выдвигаться. Он забросил рюкзак за спину, туда же отправилась винтовка. В руки Макс взял автомат и покинул стройку. По пути он не поленился, обошел всех убитых, собирая магазины и гранаты. Дальше он шел осторожно, время от времени прикасаясь к Сторожку, сканируя местность.
   Арт "молчал".
   При первой же возможности Макс свернул направо, на уложенную покосившимися и потрескавшимися плитами дорожку, петлявшую между складских помещений и мастерских. Впереди замаячил просвет свободного пространства. До него оставалось пройти метров пятьдесят, когда Макс заметил мелькнувшее в проходе знакомое зеленоватое пятно. Заметил даже не столько его само, сколько размазанное движение. Пятно проскочило справа налево, на мгновение исчезло за одноэтажным строением, а потом снова появилось в проходе и начало стремительно приближаться. Не будь этого пятна, а по сути раны, оставленной ножом, Макс ни за что не увидел бы невидимку. Или увидел, когда было бы уже поздно. Недолго думая, он вскинул автомат и принялся бить в невидимку короткими очередями. Тот пытался уклоняться, но на тропинке, зажатой между двух заборов, было слишком тесно для замысловатых маневров, поэтому почти все пули достигали цели, а на месте их попадания появлялись все новые пятна, сочащиеся зеленоватой кровью. Тем не менее, невидимка продолжал приближаться, хотя и заметно потерял в скорости. Макс начал беспокоиться - что же это за существо такое, что даже пули его не берут?!
   Но нет. Шагах в семи от Клинцова тварь сбилась с шага, споткнулась и упала. Макс продолжал стоять на месте, наблюдая за тем, как уходит невидимость. Это было похоже на то, как появляется изображение на фотобумаге, попавшей в проявитель. И то, что Клинцов перед собой видел, вызывало оторопь и даже отвращение.
   - Ты еще кто такой?- ошалело пробормотал Макс.
   Тварь не была похожа ни на что ранее видимое, даже в кошмарных снах. Ничего человеческого, комок мышц, из которого произрастали щупальца разной длины и толщины. И если это мутировавшее существо, то было невозможно с уверенностью сказать, как же оно выглядело, так сказать, в оригинале?
   Оно никак не умирало, мелко дрожало и тянуло щупальце к добыче, до которой так и не добралось. Рожа у него была жуткая, налитые кровью глаза пугали, невзирая на беспомощность их обладателя. Макс приблизился к твари, поднес ствол автомата к комку нервов на затылке и нажал на курок, выпустив остававшиеся в магазине пули. Чудовище дернулось и обмякло.
   Сдохло.
   Или? Макс пнул его ногой. Точно сдохло. Лишь после этого он осмелился повернуться к мертвой твари спиной и свернул за угол, одновременно с этим сунув руку в карман и прикоснувшись к Сторожку.
   И вот тут случилось нечто невероятное. Ощущение смертельной опасности заставило Макса замереть на месте. А вместе с ним, кажется, замерло и время. Он мгновенно определил место, из которого исходила угроза. В дальнем конце площадки, заставленной ржавым грузовым транспортом, между стоявшими друг напротив друга цехами, метрах в пяти над землей пролегал транспортер, укутанный в коробку квадратного сечения, достаточно просторную, чтобы оказавшийся внутри нее рослый человек мог выпрямиться в полный рост. Цепочка маленьких растянутых по вертикали окошечек подслеповато смотрела на площадку черными от сумрака "глазницами". У крайнего правого пристроился запропастившийся снайпер. Его и Макса разделяло метров сто. Но неожиданно картинка приблизилась, как будто сработал мощный зум, и Клинцов увидел противника в непосредственной близости. Он видел, как целится снайпер, как плавно выбирает свободный ход спускового механизма, как дергается винтовка, как в огненном ореоле из ствола медленно вылетает пуля и, вращаясь, устремляется к цели. Макс даже точно мог сказать, куда она попадет - в голову, точнее, в левую бровь ближе к переносице.
   Замечательный, достойный восхищения выстрел!
   И ничего поделать было нельзя. Пуля летела медленно, но пространство вокруг Клинцова сгустилось до консистенции застывшего бетона. Пришлось предпринять неимоверные усилия, чтобы сдвинуть голову всего на миллиметр. А пуля за это время успела преодолеть половину расстояния. Жутко было смотреть, как она приближается, неся неминуемую смерть. Но Макс боролся. Заскрипели кости, затрещали мышцы, на лбу появилась испарина. Лицо Клинцова перекосило от напряжения, и все же он сдвинул голову с места, отводя ее в сторону. Он до последнего не был уверен, что ему удастся разминуться с заостренным куском металла. Он почувствовал, как обдало нестерпимым жаром левый висок, услышал нарастающий тяжелый гул летящей мимо уха пули. И лишь когда смерть миновала, время вернулось в свое привычное состояние. Продолжая двигаться вправо, Макс метнулся за угол и прижался спиной к стене. Тело сотрясало тремором, мышцы ныли от перенапряжения, в глазах потемнело. Но главное, что он был жив.
   Снова сунув руку в карман, чтобы отблагодарить спасший его артефакт нежным поглаживанием, Клинцов погрузил пальцы во что-то мягкое, податливое. Зачерпнув горсть, он вытащил кулак и просыпал на землю струйку вещества, похожего на тальк - все, что осталось от Сторожка. Наверное, перенапрягся не только Макс, но и сам артефакт, выжал из себя все, что мог, спас своего владельца и лишь после этого приказал долго жить.
   Жаль...
   А теперь нужно было что-то делать со снайпером.
   Наверное, можно было попытаться найти другой путь к Нейтралке - до нее уже было рукой подать. Однако с некоторых пор логичное завершение противостояния с неизвестным стрелком стало делом принципа.
   "Или он, или я",- подумал Макс и осторожно выглянул из-за угла.
   Пуля щелкнула по кирпичу, осколки полоснули по лицу, заставив Клинцова отскочить в укрытие.
   - Черт!
   Кровь текла по щеке, но не время для соплей. Макс утерся рукавом, подумав: "И за это мы еще поквитаемся".
   Одно было предельно ясно - снайпер не даст ему даже носа высунуть. Хорошо устроился, сволочь! С транспортера площадка была как на ладони, прекрасно контролировалась и простреливалась. Можно было спрятаться за ржавыми самосвалами, но до них нужно было еще как-то добраться. Рана на щеке красноречиво говорила о мастерстве стрелка.
   Макс повернул голову налево и увидел окно. Подошел, заглянул внутрь. Хрен его знает, чем когда-то занимались в этом цеху, но оборудования хватало: какие-то приспособления, станки, емкости с трубами, кран-балка под потолком, транспортер, убегающий вверх. Туда же вела ржавая металлическая лестница. Если добраться до нее и подняться, то можно было застать стрелка врасплох.
   Решено...
   Решетка на окне едва держалась. Приложив минимум усилий, Клинцов сорвал ее, осторожно прислонил к стене, потом перепрыгнул через подоконник. Для СВУ здесь работы не было, поэтому ее, как и рюкзак, Макс пристроил в углу, а сам, вооружившись автоматом и парой магазинов, короткими перебежками - от укрытия к укрытию - начал пробираться вглубь цеха, стараясь обходить стороной пузырящиеся лужи какой-то коричневой дряни на полу - что бы это ни было - и держаться подальше от окон. Над головой шелестели свисавшие с потолка заросли вьюна с тонкими стеблями, мелкими листочками и длинными иглами. Ни ветра, ни даже сквозняка в помещении не было, и то, как они извивались, наводило на определенные мысли об их природе.
   "Пип!"
   От знакомого звука откуда-то снизу сердце Клинцова екнуло. Хоть и было уже поздно дергаться, Макс взглянул под ноги и увидел прикрепленный к станине некоего агрегата, мимо которого он только что прошел, датчик, работающий в инфракрасном диапазоне.
   К счастью, это была всего лишь "сигналка". Спасибо, добрый человек! А ведь мог и мину поставить.
   Так или иначе, но враг теперь знал о том, что его пытаются обойти. И уже через пару секунд с площадки, которой заканчивалась лестница, ведущая к транспортеру, ударила автоматная очередь. Макс был к этому готов, поэтому вовремя спрятался за массивным, созданным из толстого металла агрегатом, по которому тут же застучали пули. Ждать он не стал. В присядке и перекатами он перемещался от станка к станку, пока не выбрал наиболее удачную позицию. Как только автомат противника заткнулся, он сам высунулся из-за надежной чугунной станины и прошелся короткими очередями по площадке.
   И сразу же сменил позицию.
   Так они постреливали друг в друга. Макс постепенно приближался, вражеский снайпер оставался наверху. Вопрос - у кого раньше закончатся патроны - оставался открытым.
   Как неприятель оказался внизу, можно было гадать сколько угодно. Но высунувшись из укрытия и полоснув короткой очередью по сумеркам на площадке, Макс едва не схлопотал пулю, прилетевшую откуда-то из-за лестницы. Она срикошетила от трубы, рядом с которой находилась голова Клинцова, и ушла в сторону, разминувшись со скулой всего на пару сантиметров. Макс скрылся за станком, мгновенно сместился в сторону, высунулся и уже с нового места зарядил по лестнице. И снова противник его едва не подловил: Макс краем глаза заметил движение в противоположном углу цеха и успел спрятаться прежде, чем его срезали прицельные выстрелы.
   "Как это у него получается?!"
   Только он дернулся, чтобы выглянуть, как защелкавшие пули заставили его нырнуть обратно. Он вернулся на предыдущую точку, но обмануть противника не смог - определенно опытный боец всячески пресекал любые поползновения "салаги". Он заставлял Макса сидеть на месте, а сам, судя по нарастающим звукам стрельбы, постепенно приближался.
   А Клинцов уже не мог отступить. Он, конечно, попытался, но стрелок заставил его вернуться обратно.
   Максу никак не удавалось подловить противника. Тот всякий раз появлялся вовсе не там, где его ожидал увидеть Клинцов. Вот что значит класс! Макс почти восхищался врагом, не считая это зазорным.
   А патроны тем временем заканчивались.
   И вот Максу все же повезло. Они оба появились из-за укрытия, увидели друг друга и выстрелили одновременно. Пуля по касательной задела плечо Клинцова, и он, заваливаясь назад, от боли вдавил палец в спусковой крючок. Очередь ушла в потолок и что-то там повредила, так как после этого целый пучок вьющейся хрени сорвался вниз.
   И воцарилась тишина.
   Макс уселся, прижавшись спиной к станине, мельком осмотрел рану - пустяки повезло, только шкуру поцарапало. И все ждал, когда же снова оживет автомат противника. Но тот молчал.
   Осторожно высунувшись, Клинцов увидел жуткую картину: живой вьюн рухнул как раз на вражеского снайпера и оплел его гибкими стеблями, запустив при этом иглы в тело. Стебли и сейчас продолжали двигаться, все туже стягивая петли, опутавшие ноги, прижавшие руки к корпусу, захлестнувшие горло. Вьюн тупо задушил человека - его лицо посинело, глаза навыкате, язык вывалился наружу. Макс встал, отдал честь доблестному воину и, зажав рану на плече, хотел было вернуться к своим вещам, но потом появилась другая идея. Он тяжело поднялся по лестнице, прошел вдоль транспортера до окна, под которым стояла снайперская винтовка. Макс увидел ее и ахнул: Barrett XM500 калибра 12,7. Мечта... Клинцов потянулся к ней обеими руками, бережно поднял, сразу почувствовав разницу - СВУ весила раза в два легче. Но оставлять такое сокровище было жалко. Закинув ее на плечо, Макс прихватил и легкий рюкзачок теперь уже мертвого снайпера - в нем, наверняка, были патроны к винтовке.
   Нагруженный как ишак, он вылез из цеха и поковылял через площадку. Потом пришлось еще немного попетлять, пока впереди не замаячил блокпост, с которого его поприветствовали окриком:
   - Стоять! Кто такой, откуда, куда?
   - Свои...- устало ответил Макс.
   Добрался...
  
  
   Глава 3
  
  
   Решив, что после визита Хозяйки самое ужасное уже произошло, Санька устроился поудобнее у затухающего костра, свернулся калачиком и быстро заснул.
   Не прогадал: и выспался, и время скоротал. Чего не скажешь о Сапожкове. Тот, судя по бледной физиономии с растертыми до красноты глазами, даже не прикорнул. Так и сидел, поддерживая костер, трясся от страха, пока не стало светать.
   - Доброе утро,- поприветствовал он Саньку.
   - Утро добрым не бывает,- ответил тот хрипло. Потянулся к фляге, всколыхнул ее, почувствовав пугающую легкость, свинтил крышку и влил в пересохшую глотку последние капли влаги. С укором посмотрел на Сапожкова. Тот сразу же виновато спрятал глаза.
   Потом оба давились тушенкой, по сушняку казавшейся изготовленной из опилок...
  
   Сборы в дорогу были недолгими: Санек забросил череп в рюкзак и... готово. Придирчиво посмотрел на тершегося рядом татарина, недовольно поморщился:
   - Ну, ты и воняешь!
   Кузя сокрушенно вздохнул, прекрасно все понимая.
   - Идем...
  
   День выдался погожим - разумеется, в реалиях Зоны - и спокойным. Только однажды тишину потревожил далекий, но приближающийся собачий лай. Потом из за кустов выскочили две облезлые шавки, попорченные местной заразой. Их самих внешний вид ничуть не смущал, да и вели они себя, как обыкновенные беззаботные дворняги - резвились, гоняясь друг за другом и брехали по-пустому. Лишь приблизившись к людям, они замерли, принюхиваясь и косясь на пришельцев заплывшими глазницами. Санек и Кузьма тоже остановились, держа наготове оружие. Лай возобновился, но теперь собаки лаяли на людей, словно пытались их испугать. Татарин не выдержал, сделал шаг назад, но Санек схватил его за рукав и вернул на место. Однако собаки почувствовали страх, а значит, превосходство. Не сговариваясь, они бросились на людей, рыча и роняя на землю тягучую слюну.
   Санька отпустил татарина, но дальнейших шагов не предпринимал, искоса наблюдая за нескладным товарищем. Тот тоже стоял в полной растерянности, не зная, как реагировать на происходящее. И лишь когда собаки вышли на финишную прямую, Глушаков вскинул автомат и уложил обоих псов двумя короткими очередями. После чего он развернулся к Кузьме и двинул его в челюсть.
   Бил легко, беззлобно, хотя ярость кипела внутри, как вода в чайнике. Наружу она вырвалась словесно:
   - Какого хера ты не стрелял?! Это что у тебя в руках? Что?!
   - Автомат,- едва слышно проблеял татарин, не понимая, с чего это вдруг москвич так разъярился.
   - На хрена он тебе? В носу ковыряться?
   Саня снова замахнулся. Кузя сжался весь, зажмурился.
   Санек замер, потом опустил занесенный для удара кулак. Понял: сломала Зона пацана. Страх теперь в нем поселился непреодолимый. Теперь, даже если его жизни будет угрожать смертельная опасность, он и пальцем не пошевелит, чтобы себя защитить.
   А такие долго не живут. Но что гораздо хуже - из-за таких как этот, могут погибнуть другие.
   И Санек принял для себя решение на ближайшее будущее.
   Извиняться перед Сапожковым он не стал, забросил автомат на плечо и зашагал вперед, буркнув:
   - За мной...
  
   Какое-то время они шли по степи, огибая редкие аномалии, потом Санек все же решился выбраться на дорогу. А ближе к полудню, перевалив через холм, они увидели теперь уже близкую промзону.
   Промку.
   Проезд был перекрыт бетонными блоками и плитами, на блокпосте дежурили люди, внешне мало чем отличавшиеся от тех же бандюков. Не кадровые военные - однозначно. Нейтралы. Так их называли люди Вепря - с пренебрежением, словно речь шла о каких-то зашкварившихся. Не любили бандюки нейтралов. А враг моего врага...
   Слишком долго стояли парни на холме, срисовали их с блокпоста, но стрелять никто не стал, хотя и зашевелились ребятки, а один что-то забухтел в рацию.
   Санька вздохнул, забросил автомат за спину и уверенным шагом направился к КПП.
   Встречали парней недоверчиво, хотя и без перебора. Оружие держали наготове, но в приближающихся не целились - даже пулемет смотрел выше голов.
   - Это что за детский сад на прогулке?- издалека крикнул один из встречавших. Сам он был немногим старше Глушакова, вот и выделывался.
   - Куда идем?- спросил другой, постарше, когда ребята приблизились к блокпосту.
   - В бар,- коротко ответил Санек.
   - А тебе мамка разрешила по барам шляться?- не унимался младший.
   - Скажешь еще слово про мою мамку, я тебе зубы в глотку вобью.- Когда надо, говорить Санек умел с выражением. Да и взгляд у него был тяжелый.
   - Смотри-ка, а щенок укусить норовит!
   - Уймись, Юрок, а то ведь он на самом деле тебя отделает, как бог черепаху,- шикнул старший, глядя Саньке прямо в глаза, словно видел там что-то особенное.
   - Зае...тся пыль глотать,- фыркнул молодой, но отчего-то развернулся и отошел в сторону.
   - Так зачем пожаловали?
   - А что, нельзя?- с прежним вызовом спросил Глушаков. Может, помягче нужно было, но разговор с самого начала не заладился, а отступать Санек не привык.
   - Тут я решаю, что можно, а что нельзя.
   - И что решил?
   Старший ответил не сразу, еще раз окинул взглядом Саньку, потом посмотрел на Сапожкова.
   - Проходите... Только сразу предупреждаю, начнешь бузерожить, уедешь на Большую Землю по цинковом смокинге. Ты меня понял?
   - Понял,- буркнул Санек, огибая бетонные блоки.
   Кузя, словно пришибленный, неуверенно плелся следом за ним.
   За блокпостом их снова остановили, теперь уже держа под прицелом, заставили отстегнуть магазины, убрать их в рюкзак. Еще раз предупредили не хвататься за оружие во избежание, а потом отпустили на все четыре стороны...
  
   Можно было часами и целыми днями бродить по Зоне Отчуждения, не встретив при этом ни единой живой души - монстры и мутанты не в счет. Зато на Нейтралке жизнь била ключом. Еще какое-то время Санек и Кузьма брели по безлюдным улочкам Промки, пока не добрались до обжитых районов, показавшихся утомленным дорогой путникам центром крупного мегаполиса в час пик. Предприимчивые дельцы Нейтралки обустроили каждый квадратный метр примыкавшей к центральной площади территории. Торговые точки, увеселительные заведения, сдаваемые за определенную плату на ночь углы... И людей здесь было не мало. Люди разные, как внешне, так и внутренне: искатели приключений, охотники за сокровищами Зоны, непримиримые борцы с ее порождениями, просто любители пострелять, туристы, наемники, авантюристы всех мастей. Саньке они напомнили героев вестернов - безбашенных сорвиголов и отчаявшихся бедолаг, решивших воспользоваться последним шансом и оттого ринувшихся на освоение бескрайних просторов Дикого Запада. Все при оружии, а некоторые даже знали, как им пользоваться. Именно поэтому на блокпосте предупреждали - не бузерожить. Хватило бы одной искры, чтобы взорвать эту бочку, заполненную нестабильным составом нитроглицерина.
   И вместе с тем это было самое безопасное место во всей Зоне. Сюда не могли добраться ни монстры, ни представители властей. Последние, в принципе, могли, но свою власть они теряли, переступив границу Нейтралки. И никакого сомнения, что, в случае чего, местные, как один, готовы были отстаивать свои права и свободу. Да и пришлые, судя по рожам, готовы были бы их поддержать.
   Кузя, заметно отошедший после бегства из Долины Аномалий, совсем уж приободрился, оказавшись среди людей, которых условно можно было назвать нормальными. Никто не пытался его унизить, не привлекал к утомительной и грязной работе, не стремился убить. По большому счету всем было глубоко плевать на только что пришедших, их попросту не замечали. И Сапожкова это вполне устраивало.
   - А мне здесь нравится,- уверенно заявил он, оглядываясь по сторонам. На губах застыла глупая улыбка. Чему радовался? То ли тому, что оказался в месте, знакомом по любимой игре, то ли тому, что жив в принципе.
   -Это хорошо,- буркнул Санек.
   Сам он энтузиазма татарина не разделял. Вернее, он тоже был рад и тому, что выжил, и тому, что оказался на Нейтралке. Но два фактора тяготили его безмерно и омрачали существование донельзя. Во-первых, обязательство, навязанное Хозяйкой подземной лаборатории. Что-то подсказывало ему, что от этой сучки неживой нельзя будет спрятаться даже на Нейтралке. Потому что не человек она, и даже не мертвец. А что именно, он и сам не знал, но боялся до жути. Во-вторых, хвост в виде бесполезного татарина. Идти в Чернобыль одному было боязно. А брать с собой Сапожкова - самоубийственно.
   - В общем так,- принял решение Санек.- Ты остаешься здесь.
   - А ты?- спохватился Кузя.
   - А у меня дела.
   - Я с тобой,- тут же заявил татарин.
   - Нет. Ищи другую няньку!- Глушаков притянул к себе Сапожкова, протиснул руку в горловину рюкзака, который нес Кузя, вытащил пачку долларов и мгновенно, чтобы никто не заметил, сунул ее татарину за пазуху.- Это тебе на пожрать и все такое. А лучше - вали из Зоны, пока беда не приключилась.
   Посчитав свой долг выполненным, Санек забрал рюкзак, хлопнул приятеля по плечу и ввалился в бар, где в это время суток было шумно и весело.
   - Как же так?- промямлил Кузьма.- Ведь я... мы...
   - Нет никаких мы, Сапог,- бодро отвечал Санек, протискиваясь к барной стойке. И хотя татарин от него не отставал, с плеч Глушакова словно гора свалилась.- Ты сам по себе, а я сам... Закажи себе стопку, выпей для храбрости и вали на Большую Землю - мой тебе совет.
   Так как при этом он оборачивался чуть ли не на каждом слове, то не заметил, как налетел на человека, напротив, покидавшего удобный хокер у стойки. Такое впечатление, будто на скалу налетел - Санек вынужденно сделал шаг назад, а встреченный им человек болезненно поморщился. И прежде чем Глушаков успел его толком разглядеть, Кузя завопил удивленно:
   - Макс? Живой?!- и бросился на шею старому знакомому, отчего тот не только поморщился, но и побледнел.
   Да, это, на самом деле, был тот самый Максим, которого притащил с собой покойный ныне Варлок. Он с первого взгляда не понравился Сане, да и сейчас, узнав, что тот жив, Глушаков, в отличие от татарина, не испытывал особой радости от неожиданной встречи.
   - Парни...
   Да и Клинцов выглядел скорее удивленным, нежели восторженным. Впрочем, возможно причиной тому была рука на перевязи и медленно расплывавшееся пятно крови на свежей майке в области плеча.
   - А вот и нянька нашлась,- решил Санек.- Ну, вы тут пообщайтесь, а у меня дела.
   И он рванул к хокеру, пока никто другой не занял место у стойки.
   А Макс и Кузя направились к выходу из бара по причине отсутствия свободных мест. Санек до самых дверей провожал их взглядом. С Кузей он бы даже в местный туалет не пошел, даже если бы им было по пути. А вот здоровяк мог бы составить компанию в предстоящем мероприятии. Варлок говорил что-то о том, что тот где-то там служил, да и сам факт того, что он выжил, хотя все считали его мертвым, дорогого стоил. Но мысль, хоть и здравую, Санек тут же отмел. Он скорее поцелует в зад Пана, чем попросит о помощи этого... генеральского ушлепка.
   Развернувшись лицом к стойке, он наткнулся на пристальный взгляд бармена - немолодого рыхлого мужика в поношенной жилетке. Взгляд был красноречивый - чего изволите, но без подобострастия.
   - Сто виски и вон тех огурчиков из банки.
   Бармен продолжал сверлить его взглядом.
   - Не боись, есть, чем расплатиться.
   Мужик кивнул, молча налил вискаря, ловко наколол сочный огурец, рубанул его ножом на четыре аккуратных дольки, бросил на тарелку и пододвинул заказ новому клиенту.
   Санька залпом всосал спиртное, затушил вспыхнувший в желудке пожар огурчиком, прислушался к приятному шуму в голове, довольно улыбнулся.
   Жизнь налаживается.
   Но...
   Бармен, хоть и переместился к очередному страждущему, но искоса поглядывал на Глушакова - не сбежал бы, не заплатив.
   Бывало в жизни Санька и такое, но то когда в карманах ветер гулял. Сейчас же он был в состоянии купить весь этот бар... вместе с недоверчивым барменом в придачу. Зачем бежать?
   К тому же было у него дело к плешивому разливающему. Ради этого он и явился на Нейтралку.
   - Уважаемый!- подозвал он бармена. Вежливо, без понтов.- Повтори то же самое...- А когда стопка была налита, он добавил, прежде чем хозяин заведения успел слинять: - Поговорить бы с глазу на глаз.
   Ответ был ожидаемый:
   - А ты кто такой, чтобы я с тобой тет-а-тет уединялся? Ты, случаем не из ЭТИХ?
   Намек был прозрачный. И в иной ситуации Глушаков мог бы прийти к выводу, что бармен только что оскорбил его до глубины души. Причем сделал это умышленно, как будто нарываясь на драку. И Санек просто обязан предъявить, но... Пришлось проглотить, пришлось.
   - Нет, я нормальный,- процедил он сквозь зубы, хотя внутри все кипело.- Разговор у меня к тебе есть. Ты ведь все знаешь о Зоне. Совет твой нужен. Если поможешь, заплачу зелеными хрустами, будешь доволен.
   - Так ты спрашивай, а там видно будет,- невесть чему усмехнулся бармен.
   - Мне в Чернобыль нужно попасть.- В принципе, Саньке нечего было скрывать.
   - О как!- Кажется, удалось удивить бармена.- А почему не к четвертому энергоблоку? Чего уж мелочиться?
   - Четвертый энергоблок подождет, а в Чернобыль мне нужно попасть, причем, чем раньше, тем лучше.
   - Попасть несложно...- неожиданно обнадежил бармен, и тут же все испортил:-... если ты Храмовник. А НОРМАЛЬНЫМ людям ходу туда нет, коль не хочешь стать зомбаком безвольным. Весь город находится под куполом Мозголома, понимать надо. Уже за Долиной Аномалий корежит так, что ссаться начинаешь, а дальше Залесья так и вообще еще никто не заходил. Так что забудь, парень, если жизнь дорога... Давай-ка я плесну тебе еще стопочку, за счет заведения. А потом собирай свои манатки и вали из Зоны к папке с мамкой. Вот тебе мой совет.
   Санек так и не понял, то ли бармен на самом деле не мог помочь, то ли набивал себе цену. Замахнув предложенную стопку, он занюхал огурцом, после чего забросил на стойку рюкзак с деньгами, да так, что пара пачек выползла наружу.
   - Мне нужно попасть в Чернобыль.
   Бармен молчал, задумчиво глядя на мешок, полный американских бабок.
   - Варя, смени-ка меня на пару минут!- крикнул он, потом махнул головой в сторону подсобки.- Пойдем, поговорим... И мешок свой не забудь.
   В подсобке за закрытыми дверьми было тихо и уютно. Похоже, бармен отдыхал здесь душой от повседневной суеты.
   - Садись!- он указал на одно из двух кресел, а сам снова взялся за бутылку. Это был дорогой виски, в баре такого не подают. Хозяин плеснул на палец в широкий стакан, сунул его в руку Саньке и уставился на пацана.
   Глушаков не стал пить, в голове и без того шумело, как бы перебора не вышло. Посмотрел на бармена. В гляделки они играли с минуту, после чего хозяин пробормотал:
   - В Чернобыль, значит...
   - Да,- кивнул Санек. И добавил: - Очень надо.
   - Я понял... Зачем - не спрашиваю, надо, значит, надо. Есть один вариант... Ты что-нибудь слыхал о Торговых Тропах?
   - Нет,- признался Глушаков.
   - У нас, у торговцев, здесь что-то вроде гильдии. Все знают друг друга, помогают, делятся сведениями и ходят проверенными Тропами. Не сказать, что совсем безопасными, но... Так вот, один из торговцев рассказывал о подземном шляхе, ведущем в Чернобыль. Я сам не проверял, но у нас между собой принято верить на слово. Раз сказал, что Тропа есть, значит, так тому и быть. Разумеешь?
   - Подземная дорога, туннель или что-то в этом роде,- кивнул Санек и криво усмехнулся: - Опять.
   - Я о другом. Никто толком не знает, что там и как. Если решишься, пойдешь на свой страх и риск. И не факт, что вернешься назад. Так что хорошенько подумай вначале.
   - А Мозголом под землю не достанет?
   - Нет, там стены толстые, да и глубоко.
   - А что потом? Ведь придется наружу вылезать.
   - Там можно. Город окружен кольцом излучения, не подобраться, но в самом Чернобыле его практически нет.
   - Как так?- удивился Саня.
   - А вот так, долго объяснять. Но можешь мне верить. И все же ты подумай, стоит ли оно того?
   - Я уже подумал.
   Решительность Глушакова пугала бармена. Спешить он не стал. Снова взялся за бутылку, плеснул привычную порцию в чистый стакан, молча залил в глотку, проглотил, не поморщившись, и только после того продолжил:
   - Хорошо. Я объясню тебе, где вход в подземелье и как туда попасть. Но не сейчас. Как соберешься выходить, зайди ко мне, расскажу все, что знаю. Слово даю. Веришь?
   Излишней доверчивостью Глушаков не страдал, но бармену поверил. Кивнул.
   - Вот и ладно,- Сизый подхватил рюкзак с деньгами.- А я пока за твоим барахлом присмотрю, а то мало ли что?
   Денег Саньке было не жалко - легко пришли, легко ушли. Лишь бы бармен не кинул. Но...
   - Момент!- Санька притянул к себе рюкзак, сунул в него руку и достал череп.- Это я заберу, окей?
   Бармен как будто бы и не удивился совсем. Или виду не подал...
  
   Из подсобки он вышел без рюкзака, но зато с полиэтиленовым пакетом, в который забросил череп. Кроме пакета он получил ключ от номера в гостинице.
   - Отдохни хорошенько, выспись... в баню сходи.- Бармен по-хозяйски достал теперь уже из своего рюкзака пачку долларов и протянул ее Саньке.
   Выходя из бара, Санька похлопал себя по карманам. В одном была пачка денег, выделенная барменом, в другом та, которую он припрятал заранее. Запас карман не тянул.
   Старых знакомых он увидел у входа в заведение. Но теперь их было трое - невесть откуда нарисовался Серега, земеля. Татарин просто лучился счастьем, аж подпрыгивал от радости. Кстати, Саньке он так не радовался, хотя тот и вытащил его из такой задницы, что Сапожков еще долго будет вздрагивать, вспоминая время, проведенное в бандитском подвале. Впрочем, плевать. Им с Санькой все равно было не по пути.
   - Просто встреча выпускников какая-то,- пробормотал он, проходя мимо.
   Оборачиваться он не стал. И без того чувствовал, как его спину сверлят взгляды. А уже через пару секунд заглохший было разговор возобновился с прежней силой.
   - Сам справлюсь,- буркнул Санек, направляясь к магазинчику со снаряжением...
  
  
   ***
  
  
   Несмотря на ранение, Клинцов, войдя на Нейтралку, сразу же направился к Сорокину. Однако Полковника не оказалось на месте. А вскоре и самому Максу стало не до того - поплохело разом, чуть не грохнулся прямо в приемной. Отвели Клинцова к местному врачу. Та обработала рану, вколола обезболивающее, сделала перевязку - все по уму.
   Жить стало лучше, жить стало веселее.
   Денег, взятых с наймов, хватило бы на безбедное существование в течение пары недель. Но шиковать Макс не стал, снял номер в гостинице, привел себя в порядок, а вечером, так и не дождавшись Полковника, завалился спать.
   Проснулся поздно, умылся, почистил зубы, спустился в бар, где заказал чашку кофе. Рана саднила, но терпимо. Пару дней бы отлежаться, да время не терпит. Только собрался снова к Сорокину, как образовался сюрприз в виде двоих старых знакомых. От неожиданности Макс даже растерялся - он-то считал, что из группы не уцелел никто, кроме него самого и Сереги Уфимцева. Надеялся, конечно, но не верил.
   Глушаков, этот самоуверенный и наглый парнишка с какими-то комплексами и понятиями, куксился открыто, зато татарин не скрывал радости, набросился на Макса так, что тот едва не рухнул, когда по-крестьянски крепкие лапы прошлись по свежей ране. Рад был чертяка, хотя и знакомы они были всего ничего.
   Глушаков обниматься не стал, сразу ушел, направившись к стойке, а Кузя налетел с расспросами - что да как. Да, поговорить не мешало бы, но не в гвалте бара, да к тому же Макса потянуло на свежий воздух, а то ноги стали ватными после обнимашек с татарином.
   На вопросы Сапожкова Макс отвечал скупо, без подробностей. Сам же спросил лишь об одном:
   - Что с Женькой? Говорят...
   Кузьма сразу погрустнел, потупил взор.
   - Значит, правда...
   Не терял надежды Максим, но факты - упрямая вещь.
   Неизвестно сколь долго висело бы гнетущее обоюдное молчание, но тут появился Серега Уфимцев. Он не заметил ребят, шел куда-то мимо, смурной, побитый пуще прежнего.
   - Серега!
   Когда москвич обернулся, Макс выразительно скосил глаза на Сапожкова, а тот, увидав Уфимцева, опять впал в экстаз.
   - Серый!!!
   Снова безграничная радость, обнимашки, сопли. Понять татарина было можно: любое знакомое лицо напоминало о другом мире - беззаботном, нормальном, родном. Особенно после всего того, что парню пришлось пережить. Да и знакомы они с Серегой были лучше, чем с тем же Клинцовым.
   И снова начались задушевные разговоры, расспросы, яркие эмоции. Кстати, Уфимцев тоже оказался не чужд сентиментальности. Внешне похожий на неприступную скалу с пудовыми кулаками, внутри он был мягок, как воск. Вот и поплыл, беседуя со старым приятелем. О Клинцове парни как будто позабыли. Макс понял, что тут и без него весело, к тому же он издалека увидел Сорокина, направляющегося к своей обители - вернулся, значит, Полковник. Пора и честь знать.
   - Ладно, парни, приятно было повидаться. Надеюсь, не в последний раз.
   - Ты куда?- спохватился Серега.- Я думал, мы посидим, выпьем, раз такое дело.
   - Может, и выпьем,- не стал спорить Макс.- Но чуть позже. Дела.
   Кузьма хотел что-то сказать, но пока он хлопал глазами, Клинцов уже ушел...
  
  
   Сорокин встретил Макса суровым взглядом, и тот понял - неприятностей не избежать.
   - Ну, здравствуй, герой!
   - Здрасьте!- робко ответил Клинцов.
   - Мы с тобой о чем договаривались?- Так как Макс молчал, Полковник продолжил самостоятельно.- Ты уходишь с Нейтралки, и я забываю, как ты выглядел. А ты? Не прошло и пары дней, а ты снова здесь. И это после всего того, что ты натворил.
   - А что я натворил?- совсем тихо спросил Макс.
   - А группу Каблука кто перебил? Скажешь не ты с Купером? Не самые достойные члены общества были, но зачем же у меня под носом-то? С меня ведь спрос теперь. Народ предъявляет - не возможно с территории выйти, сразу же валят.
   - Кто такой Каблук?
   - Только не прикидывайся овечкой! Наслышан я, как вы с ними поцапались перед Ареной. А на следующий день их трупы нашли недалеко от северного блокпоста. Они еще теплые были, когда патруль подоспел. А незадолго до этого именно вы с Купером прошли через блокпост. Тут и следаком не нужно быть, чтобы сложить два и два.
   - Они первыми начали,- буркнул Макс.
   - Детский сад какой-то,- закатил глаза Сорокин.- А кто стрельбу на Электроне устроил? Филипп ранен, четверо его бойцов наглухо. А на следующий день кто уничтожил группу наемников на станции? Они же профи были, каких поискать. Неужто сам их всех уделал?
   Несмотря на строгий тон, в голосе Полковника слышался явный восторг.
   - Так вышло,- вздохнул Макс.
   Сорокин уставился на него, долго смотрел, прежде чем спросить:
   - И что мне с тобой теперь делать?
   Макс пожал плечами.
   - Ты в курсе, что за твою голову награда обещана? 20000 зеленых президентов. На моей памяти ты второй, за кого Филипп такие деньги платить готов.
   - А кто первый был?
   - Какая разница?! Что мне теперь делать? Не стоило тебе сюда возвращаться. По-хорошему мне тебя сдать надо - иначе проблем потом не оберешься...- Заметив, как подобрался Клинцов, как заметались его глаза, Сорокин поспешил разрядить обстановку.- Успокойся, если бы я собирался тебя отдать американцу, тебя бы еще на входе взяли, тепленького. Ты ведь еле ноги переставлял...- кинул на плечо.- Болит? Это они тебя?
   Макс все еще не определился, как ему вести себя с Полковником, поэтому ничего не ответил, неопределенно дернул головой.
   Сорокин закурил, подошел к окну.
   - Филипп - мстительная зараза. А если учесть его возможности и связи, и то, что зуб он на меня давно точит, на всю нашу Нетралку... Костью в горле она у него торчит... Кстати, с Купером что? Только не говори, что его завалили. Этот прохвост еще всех нас переживет.
   - Ранили его,- ответил Макс.- Он у Дока на болотах отлеживается.
   - Это хорошо. Там он в полной безопасности... И тебе там нужно было затихариться - лучше места не найдешь. Зачем на Нейтралку вернулся?
   - Дело у меня к вам. Важное.
   - Во как, важное! Чего хотел?
   - Мне в Чернобыль нужно.
   Сорокин даже дымом поперхнулся.
   - И не тебе одному. Да только нет ходу в Чернобыль.
   - Знаю я, слышал: Мозголом, ретрансляторы, Храмовники...
   - Ну вот, ты сам все прекрасно понимаешь.
   - Должна быть хоть какая-то возможность,- не сдавался Клинцов.
   - Осмелюсь спросить - по какой надобности тебе нужно в Чернобыль? Не из праздного любопытства спрашиваю. Может, и не нужно тебе туда? Может, иначе как-то можно твои проблемы разрулить?
   - Я человека одного ищу. Слышали про профессора Покровского?
   - Ну... кое-что...
   - Я со Сладковым разговаривал. Так он сказал, что, если где и можно подловить Покровского, так только в Чернобыле, на кладбище.
   - Сладкову виднее. А что касается Покровского... Ты спрашивал, за чью голову Филипп Мур давал деньги? Так вот, за его, за Покровского. Правда, его голова стоит дороже, но какие твои годы... Да и нужен ему профессор обязательно живым, а тебя можно и по частям к американцу доставить.
   - Я против.
   - Верю... А Покровский тебе зачем? Погоди! Может, ты сам хочешь на нем заработать? Как же я сразу не сообразил!
   - Ничего подобного! Мне поговорить с ним надо. Проблемы у меня. Если кто-то и может помочь, так только он.
   - И ради этого ты готов сунуться в самое пекло?- прищурился Сорокин.
   - Знать бы как...
   Полковник затушил окурок, задумчиво прошелся по кабинету, вернулся к окну и еще какое-то время смотрел наружу.
   - Есть вариант. Не скажу, что стопроцентный, но...
   - Я слушаю,- подбодрил его Макс.
   - Знаешь что-нибудь об Угнанных?
   Макс покачал головой.
   - Мы так, в своем кругу, называем людей, которых время от времени забирают к себе Храмовники.
   - Зачем?
   - Хотел бы я знать... То ли их работать заставляют, то ли опыты над ними проводят, то ли в жертву приносят - разное говорят. Но дело не в этом. Самим Храмовникам Мозголом вреда не причиняет, наоборот - он им вроде как силы придает. А вот постороннему он мозги напрочь выжигает, люди в зомбаков превращаются, а то и еще во что похуже. Давно мы уже задумывались - как же им удается провести посторонних в самое сердце Зоны, да так, чтобы они раньше времени не "скисли"? И приметили, что Храмовники им на головы какие-то штуковины надевают. Что-то вроде обруча мудреного. Наши умники предполагают, что эти хреновины как-то защищают мозг обычных людей. Но это только предположения, никакой конкретики и доказательной базы у нас нет.
   - Не пытались Храмовника схомутать?
   - Бесполезно. Их живыми не возьмешь, они дохнут при малейшем намеке на плен. Установка у них такая, что-то вроде программы. Об НЛП слышал?
   Макс кивнул. Было дело, интересовался одно время принципами нейролингвистического программирования.
   - Что-то вроде того.
   - Так для такого дела вроде живым и не обязательно брать.
   - Не обязательно,- согласился Сорокин.- Но на трупах прибора этого не было. Видать, не каждому их доверяют. Но я знаю, у кого они точно есть. Их Охотниками кличут. Они на людей охотятся. Бойцы отменные, нам не чета. Чтобы одного такого завалить, и роты спецназа будет мало. Не думай, не преувеличиваю, знаю, что говорю. Пробовали мы, но зубы обломали. В Зоне, кто не новичок, старается обходить Охотников стороной.
   - А я, значит...- Макс не договорил, понял, на что намекает Полковник.
   - А кто сказал, что будет легко? Да я ведь тебя и не заставляю. Ты спросил - я ответил. А дальше - сам думай. Но если что, могу подсказать, где у них перевалочная база. Не придется их долго по Зоне искать.
   Макс задумался.
   - А если начистоту...- совсем уж по-отечески заговорил Сорокин.- Возвращался бы ты парень на Большую Землю. Молод ты еще, вся жизнь впереди. Поломает тебя Зона, пережует и выплюнет... Кстати, ты ведь ранен. Тебе бы подлечиться, отлежаться... Сможешь винтовкой пользоваться? Говорят, ты ствол хороший приобрел?
   - Есть такое дело.
   - Ты все же подумай. А мы поможем тебе выйти за периметр.
   - Уже подумал,- решительно заявил Макс.
   - И?
   - Вы что-то говорили про перевалочную базу. Где она находится и как до нее добраться?
   - Упрямый ты... Жаль, но дело твое. Отговаривать не стану, и знаешь, почему? Возможно, у тебя получится то, что не удалось нам.
   - Что именно?
   - Во-первых, заполучить прибор, нейтрализующий воздействие излучения... Если он, конечно, существует. Во-вторых... Есть у нас свой интерес в Чернобыле. Давно уже пытаемся туда попасть, да все никак. Так вот, если тебе удастся это сделать, попрошу об одной услуге.
   - Я слушаю.
   - Если проникнешь в Чернобыль, постарайся уничтожить один из ретрансляторов.
   - Что они из себя представляют? Конкретика бы не помешала.
   - С конкретикой сложно. Мы и сами не особо в курсе. К ним ведь не подойдешь, не изучишь. Я сам пару раз видел уничтоженные ретрансляторы но так и не понял, что они такое и как функционируют. Да это и не важно. Увидишь - сам поймешь, что они. Я распоряжусь, чтобы тебе взрывчатку выделили. Пользоваться умеешь?
   Макс кивнул.
   - Хорошо. Мне бы такого бойца...- он вопросительно посмотрел на Макса, но тот ничего не ответил.- Если получится, взорвешь одну из вышек и подашь нам сигнал. Дальше мы сами.
   - Договорились,- согласился Клинцов.- Так где находится перевалочный пункт?
   - Есть наладонник? Давай я тебе это место на карте отмечу. Только слишком близко не подходи. Охотники чувствуют "дичь". Так что лучше работать издалека. Как тебе тысяча метров? Осилишь?
   - Это зависит от многих факторов, нужно на местности осмотреться.
   - Осмотришься. Я думаю, время у тебя будет, они ведь там тоже не сидят безвылазно, придется подождать, если что.
   Макс взял наладонник, мельком взглянул на карту - потом рассмотрит получше.
   - И вот еще что... Момент...- Полковник подошел к столу, поднял трубку допотопного телефона, набрал на диске комбинацию из трех цифр.
   - Скорая? Сейчас к тебе парнишка симпатичный подойдет. Вколи-ка ему Панацею... Я знаю... Знаю... А это и есть тот самый случай!- повысил он голос.- Короче, ты мне горбатого не лепи! Я все сказал, действуй!
   Разговор был окончен.
   Полковник вернулся к Максу.
   - Иди в медпункт, там тебя уже наш врач дожидается, Скорой зовут.
   - Что за Панацея?- насторожился Клинцов
   - Лекарство такое, из местных, очень редких ингредиентов. Мертвого... нет, мертвого на ноги не поставит, но находящегося при смерти - на раз. А уж твоя рана на глазах заживет, через пять минут и шрама не останется. Вопросы?
   - Вроде нет,- пожал плечами Макс.
   - Появятся - заходи, я сегодня здесь допоздна буду. И это... удачи тебе, если больше не увидимся!
   - Спасибо не помешает...
  
  
   Глава 4
  
  
   По дороге в баню Санек заглянул в небольшой магазинчик со снаряжением, купил добротный комок, удобные берцы, нижнее белье, новый рюкзак, нож, блок сигарет и целую охапку всякой полезной мелочевки. Цены были явно завышенные, но денег хватило с лихвой, еще и осталось. Потом была баня, горячая вода, мыло с шампунем - то, чего так давно не хватало Глушакову.
   На обратном пути, выкинув старый шмот, он прихватил в баре бутылку водки с закусем и поднялся к себе в номер. Выпил немного, больше налегал на еду. А потом, еще засветло, лег спать. Собирался обдумать предложение бармена, но вырубился, едва прикоснувшись головой к подушке.
   А ночью его снова навестила ЭТА. Пришла одна, стояла у двери и внимательно смотрела на Саньку, которого сковал такой страх, что он даже шевельнуться не мог. Гневно сузив жуткие глаза, она развернулась и... прошла сквозь запертую дверь.
   "Она что же, теперь каждую ночь приходить будет?"- подумал Глушаков, после чего его снова забросило в мир сновидений...
  
  
   Проснулся Санька рано, еще и пяти не было, вспомнил о ночном визите и долго пытался понять, приходила ли Хозяйка на самом деле или все это ему лишь приснилось? Встав, проверил дверь - заперта.
   Если ОНА и приходила, то исключительно с одной единственной целью - напомнить о данном ей обещании. Ясное дело, что дал его Санек под угрозой смерти и привычное "пацан сказал - пацан сделал" здесь не котировалось. Но... и отказаться он не мог. А то ведь на самом деле будет приходить каждую ночь.
   И это в лучшем случае.
   Но даже без ее напоминаний Санька для себя уже все решил. Поэтому встал с кровати легко, не спеша оделся, собрал свои пожитки в рюкзак, отправив на самое дно проклятый череп, и спустился вниз. Бармен был уже на своем привычном месте, как будто и не ложился вовсе. Посетителей не было, царила непривычная тишина, и даже воздух казался чище.
   - Не передумал?- едва заметно усмехнулся Бармен, протирая стакан.
   - Нет.
   - Значит, так тому и быть,- сказал Сизый, как будто только сейчас принял окончательное решение, и кивнул Саньке в сторону подсобки.
   - В общем так... Связался я со своими знакомыми, уточнил кое-какие детали. Так вот, вход в подземелье находится на месте бывшего наблюдательного пункта, расположенного к северу от Залесья. Километра два по прямой. Там когда-то у пэвэошников какая-то аппаратура стояла, я не в курсе, да это и не важно. Вход заглубленный, частично заваленный битым камнем, но ты найдешь, не ошибешься. Просто так войти не получится - дверь там серьезная, бронированная, с электронным замком. Ее корыстные люди даже взорвать пытались, да ничего не вышло, только потолок обрушили - отсюда и битый камень. К замку код нужен, но не только он. Как понимаешь, дверью уже давно не пользовались и не обслуживали, электричества там нет, по крайней мере, на дверь оно не подается, поэтому замок заблокирован, хрен откроешь.
   - Но ваш знакомый там был,- напомнил Санька.
   - Соображаешь,- улыбнулся бармен.- Да, есть способ его открыть. Вот...- Сизый прошелся к тумбочке, на которой стоял небольшой аккумулятор.- Подсоединишь его к проводам... Там стена разворочена взрывом, они наружу торчат... Вернее, торчали - мой знакомый их припрятал... В общем, не маленький, сам найдешь. Подсоединишь к ним аккумулятор, после чего введешь код. Запоминай: 2-8-8-5-9-6. Откуда он у моего приятеля - не спрашивай, не знаю. Дверь тяжелая старая, ржавая, так что может заклинить, поэтому вот...- с этими словами бармен предложил Глушакову обычную фомку.
   - Хорошо. А что внизу?
   - Терра Инкогнита, если ты понимаешь, о чем я. Короче, хрен его знает. Если в общих чертах, то там подземка, типа метро, которое соединяет Чернобыль и армейские склады к северо-востоку отсюда. А может, и куда дальше ведет, не знаю. Но про Чернобыль это я верно говорю, там вроде даже указатели есть, не заплутаешь. Два туннеля: один для автотранспорта, по другому небольшой электровоз с парой вагонов ходил. Есть разъезд, разгрузочные станции, технические помещения.
   - Зачем это все?
   - На случай войны. В Союзе в те годы все строилось с учетом потенциальной войны. Да не простой, а ядерной. Тут, в окрестностях электростанции, вообще знатно понарыто. Чего только нет! И туннели, и склады, и лаборатории разные. После Первого Выброса тоже копали без меры, чтобы защититься, значит, от Зоны. Копали, заливали бетоном, да что толку? Зона, если понадобится, и из-под земли достанет.
   Санек поежился от его слов. Прав был Сизый - уж кому как не Глушакову об этом знать.
   - А почему сами не пользуетесь этой Тропой?
   - А зачем?- удивился бармен.- В Чернобыль нам без надобности, мы с Храмовниками дел не ведем, а на армейские склады мы и так, по грешной земле добраться можем - даже сподручнее будет. И еще...- замялся Сизый, посмотрел на Саньку.- Опасно там. Человечек тот, знакомый мой, который нашел вход в это подземелье... в общем, там он и остался. Сгинул.
   - К... как?- голос Глушакова дрогнул.
   - А кто ж его знает? Ему одной прогулки по этим туннелям не хватило. Он снова туда полез и... сгинул. Кстати, он был одним из лучших, Зону знал, как свои пять пальцев...Ну, как, все еще не передумал?- хитро прищурился бармен.
   Санька хмуро смотрел в пустоту, раздумывал. Потом покачал головой.
   - Нет.
   - Видать, сильно тебя припекло,- проворчал Сизый.- Тогда держи...
   На стол лег цинк патронов 5,45 и несколько пачек ружейных патронов. Если с первыми было понятно - они для "ксюхи",- то наличие ружейных озадачило Саньку, и он поднял глаза на бармена. Тот выдержал почти театральную паузу и только после этого с кирпичной рожей, как волшебник, вытащил из-под стола дробовик.
   - Шестизарядный "Ремингтон"12-го калибра. Патроны "супер-магнум" - с картечью и пулевые. Такими даже слона можно завалить... если повезет. Интегрированный фонарь - он тебе пригодится. Но если хочешь мой совет, то лучше там не шуметь.
   - А...- хотел было спросил Санек, но бармен остановил его жестом и снова с загадочным видом достал из-под полы знакомый Глушакову USP.
   До боли знакомый.
   - Да не смотри ты так, это твой ствол. Я его только немного подшаманил.
   И в самом деле, появились кое-какие новшества. Во-первых, лазерный целеуказатель. Во-вторых, глушитель. Не обычный, круглый, а как бы стесанный по бокам. Крутой.
   - Держи патроны к нему!
   - Благодарствую,- от души сказал Санек.
   - Но и это еще не все.- Один за другим на столе начали появляться другие предметы.- Еще один фонарь, мощный, запасные аккумуляторы к нему, детектор аномалий, простенький, но надежный, универсальный анализатор - сканирует радиационный фон, химический и прочую хрень. Самое важное...- на стол лег противогаз.- Там местами высокая загазованность, так что пригодится. Запасные фильтры, обеспечивают защиту 3-го класса. Одного обычно хватает часов на пять-шесть, но не факт. Вот здесь индикатор, внимательно следи за ним и сразу меняй, не жди. Аптечка, там все подписано, подробная инструкция прилагается. Ну и, как говорится, на всякий пожарный,- последними дарами были две "эфки".
   - Спасибо,- еще раз поблагодарил Санек. Потом все же спросил:- С чего вдруг такая забота?
   - Такой молодой, а в бескорыстную помощь уже не веришь?- усмехнулся бармен.
   - Нет.
   -О, времена, о, нравы... Но ты прав, есть интерес. Торговцам важно знать, возможно ли добраться по тоннелю до самого Чернобыля?
   - Решили все же наладить торговлю с Храмовниками?
   - Я бы и рад, да они будут против. Понятия не имею, что за умельцы на них работают, но снаряжение у них уникальное. Высокие технологии и все такое... А с этими вещичками у тебя шансов больше. К тому же за все уплачено. С лихвой.
   - Спасибо, раз так...- Санек неторопливо паковал все в рюкзак. Когда собрался уходить, вдруг вспомнил:- Ах, да, чуть не забыл... А где находится это ваше Залесье?
   Немного подумав, Сизый подошел к сейфу и достал из него наладонник. Потратив всего несколько секунд, открыл карту Зоны, увеличил до приемлемого размера.
   - Вот, гляди. Это Нейтральная Территория... Вот здесь находится Долина Аномалий. Следом за ней, дальше на восток, бывшие колхозные поля, а уже за ними - Залесье. В село не заходи, там нечисто, да и по мозгам уже лупит так, что кровь из ушей идет. Лучше загодя сверни на северо-восток и топай вот до этого канала. Потом еще немного на север, и вот тут будет находиться вход в подземелье.
   - Так нет там вроде ничего.
   - Там и раньше никаких построек не было, вагончик стоял, в нем вояки и жили. Колючка вокруг периметра была, насыпь над входом. А сейчас все заросло так, что, если специально не будешь искать, фиг найдешь. Но вход есть, не сомневайся... Держи, пользуйся!
   Наладонник перекочевал в рюкзак Глушакова.
   - Ну, мы в расчете?
   - Вполне,- кивнул Санька.
   - Если выживешь, заходи, покалякаем. Информация - она ведь тоже денег стоит. Намек понял?
   - Не дурак.
   - Вот и ладушки. С богом...
  
  
   Долгие сборы - лишние хлопоты. Вот и Санька не стал задерживаться: раз решил, надо идти... пока не передумал. А то ведь желания не было никакого, шел на одной воле... и страхе перед НЕЙ, страхе, который многократно пересиливал все остальные чувства. Закинул рюкзак на плечо, забрал оружие у пригостиничного вышибалы... Появилась мысль - зайти, попрощаться с друзьями-приятелями. Но Глушаков сразу сообразил, что это всего лишь отговорка, призванная отсрочить неизбежное. Не было у него здесь друзей, сам он по себе. Да и не знал он, куда забурились его корешки из другого мира - как вчера разбежались, больше и не видел.
   Но задержаться все же пришлось: какое-то время понадобилось Глушакову на то, чтобы изучить новую приблуду - наладонник. Старье какое-то, но интуитивно понятное и простое в применении. Особое внимание он уделил интерактивной карте - долго разглядывал подходы к Залесью и пришел к выводу, что проще всего идти через Долину. Кто другой, может, и поперся бы в обход, убоявшись аномалий, но только не Санька. Хороший арт он надыбал в лаборатории, полезный донельзя.
   Вздохнув напоследок и спрятав наладонник, Глушаков вышел на площадь. Время было раннее, народу почти не видно. Хотя... Санька заметил старого знакомого - Макса Клинцова, не спеша шагавшего в северном направлении.
   "А этот куда собрался в такую рань?"
   Впрочем, пох. Им все равно не по пути.
   Макс...
   Глушаков хмыкнул. Дал же бог имечко! А может, и не в имени дело. Вот только, что ни Макс, та еще козлина. Знавал Санька одного Максимку. Того самого, в честь которого он и сам теперь Максимович. Редкостный урод, попался бы он сейчас Саньке, рука бы не дрогнула.
   Когда фигура Клинцова скрылась за углом, Саня скрипнул зубами, развернулся и зашагал в противоположном направлении. Его путь снова лежал в Долину Аномалий...
  
  
   Глушаков не стал ничего придумывать, шел знакомой дорогой: сначала через Промку, потом вдоль дороги на юг. Добравшись почти до самой Стоянки, свернул на запад. Тут-то и пригодился полученный от Сизого анализатор. Голос он начал подавать еще по мере приближения к Карьерам - и чем дальше, тем громче. Если бы Санька ни был здесь раньше, ни за что бы не сунулся. Дозиметр надрывался, как оглашенный, регистрируя радиоактивное излучение, граничащее с допустимым. Местами дигитальная циферь подскакивала так, что становилось жутко, и Санек спешил вернуться назад и обойти особо опасное место окружным путем. Шел и удивлялся: как они с татарином здесь просочились в прошлый раз? Уму непостижимо. Глушаков тогда все больше за арт переживал - вдруг откажет и вляпаешься в аномалию? А о радиации думал лишь постольку поскольку. Как оказалось, напрасно: невидимая смерть здесь была повсюду.
   Саньку передернуло от осознания того, что он прошел о самому краю и даже не заметил этого.
   А анализатор продолжал надрываться всю дорогу до самых холмов - Санька даже хотел его отключить, да не решился. И лишь когда вдали показался "хобот" транспортера, тянувшегося с территории бандитской базы, прибор почти заткнулся, регистрируя теперь вполне допустимые показатели радиационного фона.
   А на базе снова стреляли. Кто, в кого, почему - неизвестно. Приближаться Санька не стал, обошел базу стороной, только отметил с сарказмом:
   - Show must go on...
  
  
   Как он и предполагал, аномалий к востоку от Долины было чуть больше, чем дофига. Ни один нормальный человек не сунулся бы сюда, а сунулся бы - не выжил. Даже мутанты - редкие собаки и прикольные на вид мутировавшие свиньи - не решались к ним приближаться. Только раз из кустов выползло какое-то чудо - Санька его сначала даже не разглядел, так как чудо скрывалось в высокой траве. Рвануло оно к Глушакову резво - Санек не сразу сообразил, что делать? Поднимать шум из автомата не хотелось - кто знает, кто и что тут еще ходит-бродит? Поэтому сменил "ксюху" на пистолет, правда это заняло какое-то время, потом успел выстрелить пару раз, но то ли промахнулся, то ли чихать хотело чудо на пули 9-го калибра, да еще и пропущенные через глушитель. А оно прыгнуло. Да не повезло уродцу - между ним и Санькой находилась невидимая глазу аномалия - цепкая, жадная. Схавала она чудо и не поморщилась, перемолола, как мясорубка, в фарш, осыпавшийся на землю неприглядной кучей. Сверху упал кончик непереработанного хвоста, похожего на хвост ящерицы.
   - Не фига себе,- пробормотал Санек.- Это что было? Крокодил что ли?
  
  
   Колхозные поля заросли кустарником, по мере приближения к Залесью переходившим в настоящий лес, поглотивший не только земляные угодья, но и само село. Но до него Санек так и не добрался, еще на подходе почувствовал, как сдавило голову тисками, а внутри начал зарождаться белый карлик. Нечто похожее он уже испытал однажды, на свиноферме, когда наймы сражались с Ночным Дьяволом. Правда, тогда его вырубило напрочь, сейчас же боль не давала ему погрузиться в небытие, но рассудок поплыл, как и картинка перед глазами. Ноги стали ватными, захотелось прилечь, отдохнуть, забыться. А что потом? А потом, отдохнув, встать и идти на север, туда, где его ждал Повелитель.
   - Какого...- с трудом промямлил Глушаков - язык едва шевелился во рту.
   Но гораздо хуже было то, что он постепенно начал склоняться к тому, что не стоит ждать - отдохнуть он и потом успеет. Нужно вставать и идти на север, туда, где стоит высокое здание с трубой, где его ждут.
   Думал он так, но ноги сами пятились назад, руки цеплялись за деревья, отталкивали непослушное тело. Послышались голоса, манившие его, призывавшие одуматься, вернуться...
   - Фиг вам,- выплюнул Санек вместе с кровью.
   Вскоре отпустило, голоса заткнулись и наваждение прошло.
   Санька упал на землю.
   - Мозголом хренов,- пробормотал он. Дотянулся до фляги, долго не мог скрутить крышку - сил не хватало. Наконец, напился. Полегчало.
   День подходил к концу, надо было идти дальше - судя по карте, тут рукой подать.
   Превозмогая остаточную усталость, Санек встал и, опираясь о деревья, направился на север...
  
  
   Сверяться с картой было бесполезно по причине высокой облачности и густой растительности. Поэтому Глушаков понял, что добрался до места по косвенным признакам, упомянутым барменом. Забор из колючей проволоки сохранился лишь частично, а то, что уцелело, заросло кустарником. Как и вагончик, от которого остался один проржавевший каркас. Рядом с ним стояла какая-то хреновина из стали, но ее взорвали еще те давние времена, когда Саньки даже в планах не было, да и его родители не далеко отошли от детского горшка. Что это было - трудно сказать, тем более, непрофессионалу. Да и фиг с ним: не ради этого Глушаков тащился в такую даль.
   Вход в подземный туннель находился под холмом. Упавшее дерево надежно скрыло под собой разбитую лестницу. Условный козырек обрушился при взрыве, бетонная балка перегородила проход, но протиснуться удалось. Вот и дверь. Даже на вид прочная, хоть и ржавая. Рядом надежно вмурованная в стену панель ввода, почерневшая от копоти. Кто-то решил вынести дверь направленным взрывом, но потерпел неудачу.
   Умели раньше строить!
   Из развороченной в стене выемки выглядывали провода. Наверное, про них рассказывал Сизый. Так как уже начинало темнеть, Санька решил не терять времени, достал аккумулятор и наобум накинул вытянутые наружу провода на клеммы.
   Панель ввода выглядела совсем древней. Не было на ней ни индикаторов, ни даже дигитального экрана. Только едва различимый щелчок оповестил Саньку о том, что что-то, все же, сработало. Ни в чем не уверенный, Глушаков сосредоточенно ввел комбинацию из шести цифр. Снова раздался щелчок, на этот раз более громкий, но дверь не распахнулась. Ручки на ней никакой не было - как открыть? И не подцепишь - дверь плотно прилегала к раме. Хотя... Кто-то все же попытался, подогнул уголок... Кстати...
   Санька полез в рюкзак, достал фомку. Все предусмотрел многоопытный бармен. Вогнав монтировку под отогнутый уголок, Санька потянул, затрещали проржавевшие петли, и дверь чуток сдвинулась с места. Развивая успех, Глушаков еще несколько раз цеплялся монтировкой за угол, пока не появилась щель. Дальше уже можно было орудовать руками.
   Но распахнуть дверь полностью так и не удалось. Перекосило ее, что ли, взрывом? Повело? Однако зазор получился приличный, протиснуться можно. Какое-то время Санька прислушивался к тишине. Потом протолкнул в щель рюкзак и, взяв в руку "ремингтон" с включенным фонариком, полез следом.
   Оказавшись в тесном помещении без окон и дверей, Санька сначала опешил. И куда идти-то? Лишь потом, поводив фонариком, разглядел лючок в полу, а под ним - вертикальную лестницу. Она представляла собой вбитые в стену скобы - старые, ржавые, шелушащиеся под пальцами. Сначала Санька спускался в колодец, потом стена за спиной исчезла, и колодец превратился в нишу. Показался пол. Уже хорошо - не так уж и глубоко оказалось это подземелье, всего-то метров десять.
   Спрыгнув на пол, Глушаков выглянул из ниши, посветил налево, потом направо. Как и обещал бармен, Санька попал в просторный туннель, по которому свободно мог проехать грузовой автомобиль. Вот только в какую сторону идти? Обещанных указателей не обнаружилось, а наладонник потерял сигнал, и карта пошла рябью. С одной стороны это напрягало, с другой же - обнадеживало: возможно, и Мозголом сюда не дотянется.
   Но... куда идти?
   Закрыв глаза, Санек попытался сориентироваться. Если он станет спиной к лестнице, то справа будет восток, а слева - запад. Значит, нужно идти направо.
   Простор туннеля напрягал. Фонарик на дробовике был не в состоянии осветить все пространство, а темнота могла таить в себе опасность. Поэтому Глушаков достал большой фонарь, щелкнул переключателем и вынужден был зажмуриться от яркого света.
   - Другое дело!- довольно проворчал он, закинул рюкзак на спину и не спеша зашагал по туннелю...
  
  
   Дорога была ровная и чистая. Если ничего не случится, то отделявшие его от Чернобыля неполные пять километров Санька преодолеет за час. И начало выдалось многообещающим. В туннеле никого не было. Фонарь светил далеко вперед, временами Санька оборачивался, чтобы проверить, что следом за ним никто не крадется.
   Никого.
   Приободренный безмятежностью, он даже начал насвистывать "Заходите к нам на огонек...".
   Но счастье длилось недолго.
   Еще издалека свет фонаря выхватил вставшую на пути преграду. Это были шлюзовые ворота, перекрывавшие проход. Открывались они при помощи мощных моторов под потолком. Вопрос лишь в том - как их запустить? Ни кнопки, ни рычага, ни чего подобного поблизости не было. Зато имелась дверь слева...
   - Спорю на бутылку виски, что она заперта,- забил сам с собой Санька, потянул за ручку и...
   ...дверь открылась.
   - Надо же!- хмыкнул Глушаков.- Буду должен.
   За дверью был проход, тянувшийся вдоль проезжей части метров двадцать, а в его конце еще одна дверь, ведущая обратно в туннель. То есть, попасть на ту сторону на машине было невозможно, а вот пройти пешком - запросто. Дверь была не одна, точно такую же Санек обнаружил слева, посреди прохода, но заморачиваться не стал: ему в другую сторону.
   Дошел до двери, надавил. Она приоткрылась сантиметров на пять и наткнулась на непреодолимую преграду. Напрасно Глушаков наваливался на нее, бил ногой, прыгал с разбега - дверь не открывалась.
   - Начинается,- закатил он раздраженно глаза.
   Оставалось надеяться лишь на третью дверь в этом проходе. Санька вернулся назад, уже не загадывая, мягко надавил на дверь, и она открылась наружу.
   И Глушаков снова оказался в туннеле, но тесном, с нависавшим прямо над головой потолком. Имелись в наличии и лампы, но они, что совсем не удивительно, не горели. Слева под потолком жгуты кабелей, справа - трубы.
   Технический туннель.
   - Ладно,- решил Глушаков, и, свернув направо, продолжил движение на восток.
   Предыдущий туннель не нравился Саньке своим простором, а этот - теснотой. Вспомнилась нора Подземного Вора. Ну и натерпелся же тогда Глушаков... Да и сейчас его начало подташнивать от клаустрофобии. А тут еще до слуха донеслось какое-то потрескивание.
   Санька обернулся и увидел царапающие по стенкам туннеля бледные разряды статического электричества. Они находились метрах в пятидесяти от Глушакова, но постепенно приближались. Направив на них фонарь, Саня увидел какое-то мутное марево в центре образования, какой-то прозрачный, искажающий пространство сгусток неопределенной формы. И свет фонаря ему явно не понравился. На раздражение он отреагировал вспыхнувшей в сердцевине искоркой, которая в мгновение ока разрослась до размеров яблока. Она горела ровным белым огнем, и именно из нее во все стороны ударили молнии - теперь уже яркие, ветвистые, трескучие. При этом нечто ускорилось и понеслось на Саньку с нарастающей скоростью.
   Санька рванул прочь.
   Бежать по туннелю с низким потолком было неудобно, но возможно, а тварь, преследовавшая Глушакова, подгоняла лучше всякого кнута. Аномалий Санька, благодаря яйцеобразному арту, с некоторых пор не боялся. Но он не был уверен в том, что за ним гонится именно аномалия. Вернее, он почти не сомневался - это не аномалия вовсе, а какая-то разумная хрень, которая чихать хотела на артефакты и прочие условности. Что случится, если она догонит Глушакова? Санек этого не знал. Убьет высоковольтным разрядом, испепелит, сожрет? Какая разница?! Ничего хорошего не будет, это точно. Поэтому он и бежал, что было сил, бормоча себе под нос: "Нас не догонят, нас не догонят..."
   Но тварь, окутанная молниями, не только не отставала, она становилась все ближе. А тут еще под ногу попало что-то круглобокое. Санька лишь в последний момент заметил, что это череп, даже попытался убрать ногу в сторону, но не успел. Нога подвернулась, и он растянулся на полу, придавленный увесистым рюкзаком. Впрочем, поднялся он быстро, но тут же снова едва не упал, наступив на ушибленную ногу. Обернулся. Тварь была уже совсем близко, теперь от нее не убежать.
   Что там говорил Сизый? В подземелье лучше не шуметь?
   - Да пошел ты!- зло выплюнул Глушаков и почти физически почувствовал, как икнулось бармену на Нейтралке.
   Бросив фонарь, Санька схватил "ремингтон" и выстрелил в надвигающееся на него нечто. Чувствительно ударило по ушам в замкнутом пространстве, Но только в первый раз. Потом уши заложило, и следующие выстрелы Глушаков едва различал. Нервно передергивая цевье, он выпускал в "громовержца" заряд за зарядом. И вроде бы крупная картечь пролетала сквозь медузообразное тело беспрепятственно, но все же наносила какой-то урон. Если после первого выстрела молнии стали заметно ярче, то уже после второго поблекли, "веточки" стали короче, их количество сократилось, а сама тварь замедлилась. Но попыток добраться до человека не оставила. Вот и пришлось Саньке вбивать в нее выстрел за выстрелом, пока не закончились патроны. И хорошо, что на боковом кронштейне в запасе было еще шесть штук. Отступая, Глушаков выхватывал патрон, загонял его в окно экстракции гильз и стрелял. И с содроганием думал о том, что будет, когда патроны закончатся?
   Но нет, хватило четырех дополнительных. В пяти метрах от Саньки Тварь сдохла, и на пол упало ее материализовавшееся тело. Загнав еще один патрон, на всякий случай, Санька подошел поближе, пнул ногой мертвую тушу.
   - Фантом,- сплюнул он на пол.
   Тварь была уродливой донельзя. Никакая фантазия не помогала представить то существо, от которого она произошла в процессе мутации. Словно и не от мира сего.
   - Братан!
   Вялый и в то же время радостный голос прозвучал над самым ухом. Санька еще не вышел из ража битвы, резко развернулся, ткнул стволом в подбородок подошедшему и надавил на спусковой крючок. Картечь снесла голову, "братана" отбросило назад.
   Первой мыслью Саньки было - погорячился, завалил человека. Тут же пришло успокоительное - а не хрен пугать!
   Саня подошел к бедолаге. Так и есть, человек. И только разглядев несуразно длинные руки, тонкую, как у жирафа, шею и горб на спине, Глушаков облегченно вздохнул: не, не человек это...
   - Ванек, блин...
   Как он забрался в подземелье, можно было только гадать. А можно и не гадать - лишнее это.
   Первым делом Санька перезарядил дробовик. Если еще кто-то обитает в туннеле, помимо Фантома и Ванька, они теперь точно знают о том, что к ним пожаловал непрошенный гость. Так что ружьишко может пригодиться. Как и "ксюха". А вот надобность в пистолете с глушителем сходила на нет, и он становился оружием вспомогательным.
   - Идем дальше.
   Но пройти удалось недалеко. Снова заискрилось, полыхнуло, и в проходе появился еще один Фантом. Бодаться с ним Санек не хотел - уж слишком много патронов на него уходило. Да и валить надо из технического туннеля - во избежание все сильнее накатывавших приступов клаустрофобии. Как нельзя кстати слева показалась железная дверь. Лишь бы только она не была заперта.
   Саня рванул к двери, стараясь опередить ускорившегося Фантома, почти добежал, когда из центра прозрачного сгустка ударила тугая огненная струя. Хорошо, что не достала, иначе кранты. Жар был такой, что даже на расстоянии десяти метров у Сани затрещали волосы на голове, и перехватило дыхание по причине быстро выгоравшего в туннеле кислорода. Он шарахнулся назад, выстрелил, заставив Фантома изменить направление огненной струи.
   Выбор был невелик: либо развернуться и бежать назад, либо все же добраться до двери в надежде на удачу. Глушаков решил рискнуть. И как только Фантом взял передышку, а заодно надумал приблизится поближе, Саня рванул к двери, вцепился в ручку и...
   ...дверь открылась.
   Вовремя это произошло: Фантом активировал свой огнемет, но пламя ударило аккурат в распахнутую дверь. Глушаков нырнул в соседнее помещение и закрыл за собой дверь. Несколько секунд с напряжением выжидал - а вдруг эта тварь проходит сквозь стены? Но нет. Приблизив ухо к горячей двери, он услышал, как по ту сторону мечет молнии раздраженный Фантом.
   - Хрен тебе, а не Глушакова!- шмыгнул носом Санек.
   Придя к выводу, что уроду не удастся открыть дверь, Саня обернулся.
   Чем ему нравилось это подземелье, так это тем, что локации не повторялись. На этот раз Глушаков оказался в просторном зале неизвестного предназначения. Места много, и оно ничем не занято. Прямо перед ним, шагах в двадцати, была сплошная стена, а высоко над полом пролегала огороженная перилами площадка, соединявшая две двери. Правда, добраться до них не было никакой возможности - слишком высоко и никакого намека на лестницу. Куда вели эти двери - бог весть. Слева - тоже стена, но с воротами. Закрытыми. А справа проход - просторный, на ширину тех же ворот, но уже без створок. Туда-то и направился Санек, освещая себе путь тактическим фонарем.
   По причине абсолютной тишины в просторном зале каменная крошка под ногами трещала так, что Санек морился, как от зубной боли. Как он ни старался, приглушить этот звук ему не удавалось.
   Свернув за стену направо, Глушаков увидел еще один проход, но уже в следующий момент сильнейший удар в грудь отбросил его назад. Падая, он увидел метнувшуюся к нему тень. Хорошо еще, что додумался убрать большой фонарь, хорошо, что не выронил из рук дробовик. Поэтому, когда ему на грудь обрушилась какая-то верткая тварь и замахнулась для того, чтобы ударить когтистой лапой по горлу, Санька успел оттолкнуть его ружьем, а потом выстрелил прямо в живот. Монстра сдуло, как пушинку. Глушаков вскочил на ноги и увидел еще одного такого же, выскочившего из-за угла. Саня вскинул "ремингтон", выстрелил. Однако тварь успела уйти, прыгнув на стену. Ловко оттолкнувшись от нее, она приземлилась на пол в шаге от Глушакова, но Санька был начеку, дернул цевьем, выстрелил.
   И снова промахнулся.
   Что поделать, тварь была шустрее стрелка. К счастью, она так и не решилась напасть на Глушакова, а ушла в сторону и скрылась в темноте. Но фонарик уже выхватил еще одну, приближавшуюся прыжками и перескоками, меняя направление и не давая прицелиться. Сане не оставалось ничего иного, как ретироваться к стене, чтобы хотя бы так прикрыть свои тылы.
   К тому же Глушаков уже понял, кто на него охотится. Падальщики. Похожи на человека, но с повадками обезьяны. Предпочитают передвигаться в присядке, очень проворны, достаточно сильны. Питаются падалью, но и от свежатины не откажутся, когда приспичит. Охотятся небольшой стаей. Слабо восприимчивы к боли, способны быстро регенерировать повреждения.
   Это в теории. Это из игры.
   Впрочем, и в реальной жизни они были именно такими. Что уже не в первый раз наводило Саньку на вопросы, ответить на которые он пока что не мог.
   Падальщики разбежались по залу и хаотично перемещались в темноте, ловко удирая из пятен света шарящего туда-сюда фонарика. Пользуясь моментом, Санька закидывал через эсктрактор дополнительные патроны, но при этом старался отслеживать обоих Падальщиков, хотя этот было и непросто. Они, как нарочно, держались вдали друг от друга, отчего фонарик постоянно метался из стороны в сторону. Стало проще, когда последний патрон с пулей занял свое место в магазине. Жаль только, что света было мало, а стрелять наобум Санька не решался. Плюсом было разве что то, что недавно так раздражало Глушакова: треск камешков под конечностями Падальщиков. Таким образом, Санька знал, где они приблизительно находятся, даже не видя их.
   И тем не менее, твари его перехитрили. Один из Падальщиков "пошел на вы" практически в открытую. Разогнавшись от дальней стены, он ринулся на Саньку по прямой. Двигался он полубоком, не сводя жутких глаз с противника. Санька прицелился и выстрелил. Тварь как будто мысли читала - отпрыгнула вправо в самый ответственный момент. И продолжила приближаться. Глушаков снова выстрелил. И опять Падальщик уклонился от пули, прыгнув влево. Взбешенный Глушаков выстрелил дважды - сначала непосредственно в монстра, а потом наугад вправо, но тот ушел влево и исчез, растворившись в темноте.
   И тут же Санек ощутил мощный толчок. Второй Падальщик вылетел из мрака, как пушечное ядро. Грациозно изогнувшись в полете, он произвел кувырок в воздухе и ударил Глушакова задним лапами в плечо. Саньку отбросило в сторону, он едва устоял на ногах, но вынужденно повернулся к противнику спиной, и тот воспользовался оплошностью, набросился сзади, вцепившись в рюкзак. Именно он спас Саньку от больших неприятностей. Застучали когти, пронзая плотную водонепроницаемую ткань, Саню заболтало из стороны в сторону, и ему пришлось приложить все усилия, чтобы не упасть. Он попытался достать нападавшего прикладом, но не вышло. Тогда он бросился спиной на стену, припечатал Падальщика, как следует, двинул головой назад, но не достал.
   Вторая тварь возникла перед ним, как будто материализовалась из воздуха, вцепилась в дробовик обоими лапами, зарычала, рванула на себя. Санька уперся рогом, зарычал в ответ - расставаться со стволом ему не хотелось. Тогда Падальщик подпрыгнул и чувствительно пнул Саньку в живот обеими задними конечностями. Глушакова согнуло пополам, и он сам не заметил, как оружие оказалось в руках противника. И если бы он мог им воспользоваться... К счастью, нет. Падальщик отбросил дробовик в сторону, снова прыгнул на Саньку, одновременно нанося удар когтями.
   Потеряв ружье, Санек лишился и источника света. И хорошо еще, что дробовик упал на пол стволом в его сторону. Только поэтому он увидел метнувшегося к нему монстра, увернулся, дернул плечами, сбрасывая с себя рюкзак, каким-то чудом перехватил полетевшую следом "ксюху", а потом всадил длинную очередь в крепко вцепившегося в упавший на пол мешок монстра. Промахнуться с двух шагов было просто невозможно. Падальщика припечатало к полу, изрешетило пулями. Санька не остановился на достигнутом, и следующую очередь пустил вдогонку второму Падальщику, но то снова скрылся в темноте.
   Закончились патроны. Вместо перезарядки Санька бросился к дробовику. В нем было еще два патрона, но даже не это главное: фонарик, свет - без него писец котенку.
   До дробовика они с Падальщиком добрались одновременно. Санька потянулся к "ремингтону", а монстр с разбегу врезался в него, и оба тела покатились по полу в одном и том же направлении.
   Падальщик оказался живучее и резвее. Пока Глушаков ориентировался в пространстве, тварь была уже на ногах, по-паучьи подобралась к жертве и вцепилась клыками в его плечо. Острые мелкие зубки прокусили и куртку, и шкуру, и мясо. Санька заревел, дернулся, пытаясь вырваться. Не тут-то было.
   Вспомнил о пистолете.
   Ваше слово, товарищ Маузер...
   Стрелял в упор, приставив отесанный цилиндр глушителя к уродливой башке Падальщика. В ушах все еще звенело от предыдущих выстрелов, поэтому приглушенных хлопков он не слышал от слова совсем. Понимал, что пистолет стреляет только по отдаче и легкому дымку из ствола. Первая же пуля прошила черепушку насквозь, но тварь так и не разжала зубов. Поэтому пришлось выстелить еще раз. И еще. Когда мертвое тело упало на пол, Санька принялся месить его ногами, вымещая пережитый страх и рвавшуюся наружу ненависть.
   - На тебе, на, падла!
   Труп дергался при каждом ударе, откатываясь в сторону. Санька шел следом и бил, бил, бил.
   Когда силы иссякли, он рухнул на пол и, тяжело дыша, долго сидел, глядя в точку. Очнулся от боли в прокушенном плече. На ум пришло: а что, если теперь он станет таким же, как ЭТОТ? Вроде и не должен бы, но кто его знает?
   Снова стало страшно. Пережить такое и все же проиграть?
   Вскочив на ноги, Санька бросился к рюкзаку, достал фонарь, пристроил его на тот же рюкзак, стянул с себя куртку и осмотрел рану - десяток кровоточащих мелких дырочек кривым овалом. Признаков заражения вроде не было. Или еще рано?
   Снова склонился над рюкзаком, порылся. Нащупал початую бутылку водки - надо же, уцелела! Передумал, нашел аптечку, достал, открыл, ничего не понял и снова вернулся к бутылке водки. Все-таки проверенный метод. Достал, обильно полил рану, морщась и шипя от жгучей боли, сделал несколько глотков, продезинфицировав рану изнутри. Как только в голове зашумело, стало легче. Немного успокоившись, достал пластырь, залепил рану. Потом, уже не торопясь, надел куртку, перезарядил все три ствола, допил водку и снова был готов к труду и обороне...
  
  
   Выходя из зала, Глушаков задержался. Перед ним было два прохода - один слева другой справа. Сунувшись в последний, он нарвался на Падальщиков. А что слева? Санька решил просто посмотреть. Если что, всегда можно было вернуться назад.
   Здесь каменной крошки на полу не было, поэтому он шел тихо, освещая путь тактическим фонарем. Длинный коридор. Две двери: прямо и налево. Первая заперта, вторая... Потянув за ручку, открыл и вышел на рельсы. Ага, железнодорожная ветка, о которой говорил бармен. Этот туннель был уже, чем первый, но по высоте ничем ему не уступал.
   Возвращаться он не стал - от добра добра не ищут. Зашагал по шпалам, вооружившись большим фонарем, светившим и дальше, и ярче.
   Шел долго, без проблем, даже уверовал в то, что таким макаром уже через полчаса доберется до Чернобыля. Но, видать, сглазил.
   Одиноко бредущую навстречу фигуру он заметил издалека. Судя по подволакивающей походке, по подпорченной смертью роже, перед Глушаковым был натуральный мертвец. Или зомби? Какая, на фиг, разница?! Несомненно одно - когда-то этот человек умер, а уж благодаря чему и по какой причине он вернулся в мир живых - это не так существенно. Опыт общения с мертвецами у Саньки уже какой-никакой, но был. Хозяйка лаборатории тоже ведь когда-то умерла. Но в отличие от нее, этот дохлик не вызывал ни страха, ни трепета. Единственное, что несколько смущало - он был абсолютно голый. Он шел, с трудом переставляя ноги, не реагировал на свет, бивший ему прямо в мутные остекленевшие глаза, и, чем черт не шутит, может быть, прошел бы мимо, так и не обратив внимания на Глушакова. Но рисковать Санька не стал, как и подпускать мертвяка слишком близко. Когда до цели оставалось метров двадцать, он достал пистолет и, почти не целясь, выстрелил с прямой руки. Попал, как ни странно, прямо в лоб. Мертвец, забавно махнув руками, опрокинулся на спину и замер.
   - Робин Гуд отдыхает,- похвалил самого себя Глушаков. Шагнул было к трупу, чтобы законтролить - на всякий случай, - но тут из темноты вышел еще один мертвяк. А за ним еще один, и еще, и еще.
   Они повалили сплошным потоком. Всякие, разные, но неизменно мертвые и... голые. Окей, некоторые сохранили трусы, а парочка - даже майки, но... Странно все это. И в отличие от первого, эти не были такими вялыми. Свет их не раздражал, но Саньку они, определенно, видели и спешили, насколько могли, к нему, чтобы покарать за убиенного кореша. Впрочем, кореш, падла, так и не умер, дернулся неожиданно, вцепился сухими пальцами в санькину ногу. Потянулся к ней гнилыми зубами. Глушаков вырвал ногу, врезал пыром по морде, снова отступил и выстрелил пару раз из пистолета в спину. Хоть бы хны! Мертвец не встал, но пополз к Саньке, перебирая руками. Глушаков попятился назад, опустошая магазин в нежелающую подыхать тварь.
   Остальные мертвецы были уже близко, в предчувствии скорой расправы, они ускорились, и Сане не оставалось ничего иного, как взять в руки автомат. Держа за ручку фонарь и прижимая его к "ксюхе", он начал косить мертвецов короткими очередями. Быстро понял, что стрелять по корпусу почти бесполезно - пули прошивали сухие тела, поражая за раз двоих-троих, но не причиняли мертвым особого вреда. Поэтому бить он начал по ногам. Кости не выдерживали, лопались, крошились, мертвецы валились на шпалы и... продолжали ползти к человеку. При этом они мешали тем, кто следовал за ними, так что Санька мог не беспокоиться о том, что они его догонят, медленно пятился назад, планомерно выкашивая нежить. Закончились патроны. Перезарядка и снова в бой. Начальный мандраж прошел, и теперь Глушаков стрелял как в тире - бил прицельно, одиночными. Он уже заметил, что выстрел в голову, хоть и не убивал мертвяка, но "вырубал" его на пару минут. Этим следовало воспользоваться.
   Сменив третий магазин, Санька решил: хватит отступать! Почти все мертвецы - десятка два, если не больше,- копошились на рельсах. Глушаков перестал пятиться и шагнул вперед. Он шел не спеша, приблизившись к живому трупу, делал одиночный выстрел в голову и проходил мимо замершего на время противника. Под конец он настолько обнаглел, что, решив поберечь патроны, попросту отбивал ногами тянувшиеся к нему руки, крушил зубы и черепа.
   Не такими уж и страшными оказались восставшие мертвецы.
   Когда он миновал последнего, обернулся. Неугомонная нежить продолжала ползти следом, но как-то вяло, нехотя, словно не они сами, а кто-то другой упрямо бросал их в бой, не считаясь с потерями.
   Так или иначе, но Глушакову они больше ничем не угрожали, и он, закурив сигарету, продолжил свой путь по туннелю...
  
  
   Дорога заняла гораздо больше времени, чем предполагалось вначале. С тех пор как Санька спустился в подземелье, прошел, час, второй, третий. Наступила ночь, а Санька все шел и шел, не видя конца туннелю. Временами на пути попадались редкие аномалии, но Глушаков проходил сквозь них, не обращая внимания, окончательно уверовав в собственную неуязвимость. Несколько раз навстречу выходили одинокие мертвецы. Не сбавляя шага, Санька валил их из пистолета выстрелом в голову чуть ли не в упор и шел дальше. Все чаще приходила мысль - а в правильном ли направлении он идет? И есть ли у этого туннеля конец?
   Каждые двести метров в сплошной стене справа появлялись похожие железные двери, но все они были заперты. Со временем Глушакову даже начинало казаться, что с какого-то момента он ходит по кругу, проходя один и тот же участок железной дороги. Он даже собирался повернуть обратно. Зачем? Он этого не знал, но однажды появившаяся мысль, с каждой минутой становилась все настойчивее. И вот когда решение совсем уж было созрело, впереди появился локомотив.
   Если бы он двигался, то размазал бы Саньку по стене или растер о шпалы. К счастью, он стоял. Стоял так давно, что весь проржавел. Сам локомотив был низкий, но широкий, сбоку фиг обойдешь. Можно было бы попытаться пролезть сверху, но следом за ним стоял вагон, в каких перевозят всякую сыпучую хрень. А вот он уже был высок, почти до самого потолка, да и по ширине едва ли не шаркал по стенам.
   Так что ни туда и ни сюда.
   Уж не намек ли это на то, что нужно возвращаться назад?
   Как будто кто-то не желал, чтобы Санек добрался до Чернобыля. Он и сам не хотел, да вот Хозяйка осерчает. Уж лучше иметь дело с сотней живых мертвецов, чем с одной девочкой-смертью.
   Попробовав обойти поезд. Санька потыкался туда-сюда, виновато развел руками.
   - Дальше дороги нет!- крикнул он, как будто ОНА могла его услышать и смириться.
   Не получив ответа, Глушаков кивнул и легкостью на сердце направился обратно.
   Он сделал все, что мог.
   Проходя мимо двери, он все же толкнул ее - чтобы совесть была абсолютно чиста...
   ...и дверь, скрипя, открылась.
   Сколько их было, пока он сюда добирался? Двадцать? Тридцать? И ни одна не открылась. А эта...
   Тяжело вздохнув, Санька переступил порог и оказался в коридоре, не похожем на технический туннель. Обычный коридор, разве что без окон и дверей. На потолке лампы, которые не горели, под потолком с одной стороны вытяжка, которая не вытягивала, с другой - трубы, по которым не текла вода. Мертвый коридор. И только на полу, как кляксы, какая-то то ли синяя, то ли зеленая хрень, похожая на желе. Точно разглядеть Санька не успел. Как только на пятна попал свет, субстанция начала пузыриться, словно закипала. И тут же забавно заквакал анализатор, фиксируя загрязнение воздуха. Впрочем, Глушаков и сам увидел, как над пятнами заклубился зеленоватый газ, дыхание перехватило - вдох еще кое-как получался, а выдохнуть Санек никак не мог. Даже закричать от испуга не получилось. Ноги стали ватными, непослушными, перед глазами все поплыло, пальцы не удержали "ремингтон", и ружье с грохотом упало на пол. Фонарик уцелел, он так и светил вдоль пола, луч света уперся в ближайшую кляксу, и она, громко забулькав, взорвалась, брызнув тяжелыми каплями во все стороны. Хорошо еще, что Санька стоял далеко, потому как, попав на стену, капли зашипели, прожигая дыры в кирпичной кладке.
   Глушаков этого не увидел. Перебирая руками по стене, он из последних сил доковылял до двери и вывалился наружу. Стало совсем хреново. Вдыхать он больше не мог, а выдыхать все никак не получалось. Он лежал на рельсах, пучил глаза и хрипел, загребая слабеющими пальцами камни.
   А потом вдруг все прошло. Не сразу, но стало легче. Еще какое-то время были перебои с дыханием, легкие кололо иголками, кровь стучала в висках, перед глазами летали "светлячки". Наконец, окончательно отпустило.
   Глушаков не спешил подниматься. И тяжело, и неохота. Чуть не сдох! Черт дернул его сунуться в этот туннель! Ведь бармен прямым текстом говорил - гиблое место. Нет, не послушал, забил, полез.
   А что делать? Не назад же возвращаться? Уже пройдена большая часть пути. По всем прикидкам, где-то неподалеку должен быть выход. Конечная остановка. Да и внутренний голос - свой ли, чужой ли - подсказывал, что лучше выполнить поручение Хозяйки. А потом на свободу с чистой совестью.
   Вот и пригодился противогаз. Всепогодная полимерная маска с панорамным стеклом и боковым расположением фильтра. Однажды Саня ради прикола надевал подобную штуку. Восторга при этом не испытал. Неудобно, душно, и совсем не прикольно. Но сейчас выбора не было. Натянув маску, он осторожно сунулся в коридор, поднял дробовик. Газ, выпущенный "кляксами", рассосался. Теперь, может, и без маски можно было дышать, но рисковать Санек не стал. Придется потерпеть. Он не спеша шел вперед, переступая через лужи жиле и стараясь не светить на них фонарем. Но прошел немного, когда по коридору прокатилась волна. Глушаков даже заметил, как исказилось пространство, но еще больше почувствовал. Толчок был слабый, однако уши заложило знатно. Кратковременная и полная тишина сменилась писком, коридор закачался, поплыл перед глазами, голову сдавило тугим обручем.
   А потом в коридоре появились крысы. Они были заметно крупнее обычных, все какие-то облезлые, в язвах. То ли их шуганула та самая волна, то ли еще что, но они, словно наперегонки, вывалились из-за угла и ринулись в коридор. "Кляксы" им были знакомы - а может, они их чувствовали, - поэтому они обегали лужи или перепрыгивали через них. По крайней мере, пытались. Получалось не у всех - уж слишком много было грызунов. Спасая собственные подпорченные шкуры, они толкались, и то и дело та или иная крыса попадала в жиле. Увидев, как грызуны в нем растворяются, Санька проглотил комок, вставший поперек горла. Не зря он держался подальше от этих луж - кислота в считанные секунды и без остатка пожирала крыс - те даже пискнуть не успевали.
   И все же большинству удалось углубиться в коридор, и они, серой волной, неумолимо надвигались на Глушакова. Он понятия не имел, что произойдет, когда они до него доберутся: то ли пробегут мимо, то ли набросятся с голодухи. Так что лучше перестраховаться. Санька потянулся к автомату, подозревая что на всех крыс патронов не хватит, а потом в голову пришла другая идея. И Глушаков направил на лужу яркий луч фонаря. Желе вскипело практически мгновенно и взорвалось кислотными брызгами, окатившими пробегавших мимо грызунов. Вот теперь они запищали от боли - даже маленькие капли прожигали дыры в теле до внутренностей.
   Санька не остановился на достигнутом и прошелся светом фонаря по всему коридору. Забурлило, захлопало желе, крысы в панике забыли об осторожности и сами полезли в лужи, подыхая десятками. Пару из тех, кто уцелел, Санька добил ногами, а совсем последних пристрелил из пистолета. Лишь одной, самой везучей, удалось вырваться из коридора, и ее Глушаков трогать не стал - заслужила.
   В коридоре стало тихо и спокойно. Саня без проблем добрался до распахнутой двери справа и вышел в зал, похожий на тот, что остался позади. Похож он был размерами, но отличался в мелочах. В западной и северной части - сплошная стена, в восточной - проход. Напротив Сани - небольшие ворота, а чуть в стороне такая же металлическая дверь. Над проходом имелась площадка с двумя дверными проемами, но без дверей: один на восток, другой - на юг. И только в самый последний момент Глушаков увидел кого-то, стоявшего, вцепившись руками в поручни. Саня видел его всего лишь один миг, поэтому разглядел плохо. Но то, что успел разглядеть, заставило его поежиться от брезгливости и... страха. Более уродливого существа он еще не встречал. В общих чертах он был похож на человека. Наверное, потому что он когда-то был человеком. Сейчас же даже Квазимодо по сравнению с ним выглядел бы записным красавчиком. Был он каким-то нескладным, несимметричным, кривым, как дерево, выросшее в зоне аномалий. Хуже всего выглядела голова - большая, покрытая шишками, особенно в верхней части. Создавалось такое впечатление - а, скорее всего, так оно и было на самом деле,- будто у существа не было черепа, по крайней мере, макушки, и разросшийся ввысь и вширь, как забродившее тесто, мозг был обтянут кожей, настолько тонкой, что просвечивались синие капилляры. Лицо было таким же бесформенным, словно его нарисовал Сальвадор Дали в момент дикого похмелья. Такое впечатление, будто оно стекало вниз, где постепенно перемешивались в неприглядную кучу глаза, нос и рот.
   У Саньки было лишь мгновение, чтобы заметить все это, а через миг чудовище махнуло рукой, и мир покачнулся, выбив пол из-под ног Глушакова.
   А потом произошло нечто странное. Встав с пола, Саня полностью разоружился, скинул рюкзак и... начал медленно раздеваться. Зачем? Он и сам не знал, только был твердо уверен - так надо. Он снял куртку и, аккуратно свернув, положил ее на пол. Разулся. Затем расстегнул ремень, стянул штаны и, так же заботливо уложил поверх куртки. Хотел было снять трусы, но его почему-то потянуло к рюкзаку. Склонившись над ним, он начал вытаскивать вещь за вещью, демонстрировал ее неподвижно стоявшему на площадке монстру и опускал на пол. Самым последним на свет показался череп. И тут урода большеголового проняло. То ли его задел сам факт того, что у Сани было два черепа - свой и этот, - а у него ни одного, то ли он что-то почувствовал. Оттого и заверещал, как резаный - гневно и обиженно. А с Глушакова спал морок. Взглянув на себя, он сперва удивился - какого хрена он тут почти голый стоит? Как это могло произойти? Потом зародилась злость. Санек бросил череп, схватил автомат и, коротко прицелившись, надавил на спусковой крючок.
   Попала ли первая пуля в урода, он не знал. А потом Саньку повело - закружилась голова, картинка перед глазами поплыла. Все, что он смог разглядеть, так это спину улепетывающего вглубь прохода монстра.
   - Сука!- заорал он под грохот "ксюхи", продолжая выпускать пули невесть куда.- Извращенец гребаный!
   Монстра и след простыл, а Саньку все еще корежило. Хорошо, что патроны закончились, а то он бы и дальше стрелял, срывая злость.
   Воцарившуюся на короткий момент тишину нарушил приглушенный рев. Глушаков почувствовал, как по спине пробежались мурашки. И явно не от холода. Нехороший был рев, басовитый, плавно переходящий в рык. Только Санька наклонился за фонарем, как непродолжительное затишье взорвал адский грохот и скрежет. Одновременно с этим вздрогнули и вздулись бугром ворота справа от Глушакова. Потом последовал еще один удар, и створки разлетелись с диким скрежетом - одна из них накренилась на сорванном навесе. И после всего этого в зал, попав в пятно света дрожащего фонаря, неторопливо вышло существо, до сих пор не виданное в Зоне Отчуждения. По крайней мере, Санька ни о чем подобном не слышал, и ничего подобного не встречал ни в игре, ни в реале за время своего путешествия по Зоне. Больше всего оно было похоже на медведя, которому не повезло пройти через самые адские стадии мутации.
   Это было настоящее чудовище - огромное и даже на вид сильное и опасное. Настоящая гора мышц под бледно-коричневой кожей, покрытой вздувшимися венами. Первое, что пришло на ум Саньке: похоже, эта тварь с самого рождения сидела на стероидах - так ее разнесло и ввысь, и вширь. Торс был поистине атлетическим - широкие плечи и зауженный таз. Она передвигалась на четырех конечностях - передние несколько длиннее задних, отчего хребет с выпирающими позвонками возвышался на массивной головой. Морда у чудовища была жуткой, особенно четыре клыка, не помещавшиеся в пасти. Глазки небольшие, впалые, злые. Но страшнее всего выглядели его когти. Они были похожи на кинжалы, которыми, наверное, можно было без труда вскрыть, как консервную банку, не только БМП, но и танк.
   Увидав Глушакова, тварь утробно зарычала. Чувствовалось недовольство. Возможно, Санька, в качестве позднего ужина (или раннего завтрака) показался ей слишком тощим. Поэтому заковыляло она к Глушакову, лениво перебирая лапами. Санька не придумал ничего лучшего, как обратиться в бегство, бросив бесполезный автомат с пустым магазином. Рванул он к проходу под площадкой и тут же услышал тяжелый учащающийся топот - чудовище, ускоряясь, последовало за ним. Обернувшись, Саня заметил, как быстро сокращается между ними расстояние. Было похоже на то, что даже до прохода он не успеет добраться. А еще ему показалось, что существо приготовилось к прыжку. Дожидаться он не стал, резко свернул вправо и краем глаза заметил, как мимо него пролетела туша преследователя, сила инерции увлекла его вперед, по бетонному полу, оставляя глубокие царапины, заскрежетали когти. Несмотря на запредельный вес, монстр оказался на удивление ловким. Не прошло и секунды, как он, входя в раж охоты, снова преследовал Глушакова, которому так и не удалось оторваться.
   Санька заметался: влево, вправо. Куда бежать?! Останавливаться было нельзя, и он бросился в помещение, из которого недавно появился преследователь. Это было небольшое складское помещение с рядами стеллажей. Часть из них уже была опрокинула, но некоторые еще стояли. Саня решил этим воспользоваться, и запетлял между полок - стоявших и лежавших на полу, сбивая босые ноги. Он понятия не имел, куда бежит. Главное - подальше от жуткого чудовища.
   А оно не отставало. Надежды Глушакова не оправдались: монстр не стал заморачиваться огибанием препятствий, он ломился напролом, сметая все со своего пути. Луч фонарика метался по сторонам, позади, в темноте, свирепствовал преследователь, скрежетал металл, трещали камни под тяжелыми лапами, слышалось довольное рычание хищника, преследовавшего непокорную добычу.
   Санька увидел дверь. Сначала бросился к ней, но потом разглядел пролом в стене и резко изменил направление: дверь может быть заперта. А пролом - вот он, да к тому же не особо широкий, в самый раз для человека и очень тесный для огромного монстра. Позади снова заскрежетали когти заскользившего в заносе преследователя. Санька нырнул в пролом, чудовище в рывке последовало за ним. Его голова пролезла, но широкие плечи уперлись в прочную кирпичную кладку. И только это спасло Глушакова от клацнувших в непосредственной близости от его прикрытого лишь труселями зада. Перебирая руками и разбитыми коленками, Санька устремился вперед. Медлить было нельзя, так как монстр, дико взревев, попытался расширить проем. И ему это удалось. Орудуя лапами и всем корпусом, он протиснулся в соседнее помещение, вырывая как отдельные кирпичи, так и целые куски кладки. Тем не мене, он слегка отстал. Ровно настолько, чтобы дать возможность Саньке осмотреться.
   Помещение было небольшим, вытянутым с севера на юг. Большую его часть занимали какие-то допотопные агрегаты с внушительных размеров емкостями и трубами, уходящими в стену чуть ниже невысокого потолка. Слева дверь, справа - еще одна. Глушаков бросился налево, врезался в дверь плечом - она оказалась заперта.
   А чудовище было тут как тут. Саньке не оставалось ничего иного, как забиться в закуток позади огромной цистерны. За ним последовала лапа чудовища, самую малость не достала, царапнула, стесав краску и приличный слой металла со стальной емкости. Глушаков все дальше протискивался между стеной и цистерной, почти застрял и, лишь разодрав шкуру на спине, ухитрился выскочить с противоположной стороны. Чудовище не видело его, поэтому не оставляло попыток дотянуться лапой до ставшей вдруг лакомой добычи. Затрещал металл, цистерна накренилась и повалилась на бок, срывая прикрученные к ней трубы.
   Это же какой силой нужно было обладать, чтобы сотворить такое!
   Санька едва увернулся от падающей многотонной хреновины. На какое-то время она отгородила его от преследователя и подарила какое-то время на принятие решения. У него было два варианта: броситься к двери в северной части помещения или вернуться в пролом. Памятуя о том, что дверь, скорее всего, заперта, он выбрал второй вариант. В пролом, потом обратно в зал, туда, где на полу лежали аккуратно разложенные вещи, а главное - оружие. Но только он сунулся к пролому в стене, как цистерна, жалобно заскрипев, сдвинулась в его направлении, выдавливая вглубь помещения. Санька все же попытался проскочить в быстро уменьшающийся зазор, но как раз в этот момент цистерну развернуло - Глушаков едва успел отпрыгнуть назад, и на фоне вновь открывшегося проема показался преследователь.
   Поздно.
   Оставался единственный путь к спасению, через дверь. И если она, на самом деле, окажется заперта...
   Каюк.
   Продолжая толкать тяжелую цистерну, тварь ломанулась следом за удирающей добычей. Санька, оборачиваясь на каждом шагу, подбежал к двери, без особой надежды толкнул от себя, и...
   ...дверь открылась.
   Выскочил, захлопнул дверь, бросился к своим вещам.
   Если бы дверь открывалась внутрь, это задержало бы мутанта. Увы. Металлическая дверь распахнулась, громко ударившись о стену, чудовище протиснулось в проход, быстро нашло взглядом Глушакова и продолжило преследование.
   Единственное, что Санька успел подобрать с пола, это "ремингтон". Большой и неудобный фонарь он оставил лежать, включив тактический. И побежал прочь. Обернувшись, он выстрелил на бегу, не целясь. Судя по тому, как недовольно взвыла тварь, попал куда-то. Особого вреда не причинил, но разозлил основательно. Не особо рассчитывая на дробовик, Глушаков полагался только на быстроту перемещения и толщину стен. А значит, соваться в проход, ведущий из зала в неизвестность, не стоило. Поэтому он побежал по уже известному маршруту - через перекошенные ворота в складское помещение. Влетел и замер на мгновение: устремившись за добычей, мутант повалил практически все стоявшие на пути стеллажи. Так что пробираться до пролома теперь было довольно затруднительно. Но другого выхода не было. Санька заскакал, перепрыгивая через препятствия, подсвечивая себе не таким уж и ярким в сложившейся ситуации фонариком, моля об одном - лишь бы не упасть. Потому что чудовище постепенно настигало его, дыша в спину.
   Один из стеллажей упал как раз на проход, частично его перекрыв. Глушаков без труда проскочил в зазор, а монстр снова застрял. Тем самым Саня выиграл пару секунд. И он не стал терять времени даром. Выстрелив в показавшуюся в проломе морду из дробовика, он бросился к двери и, снова закрыв ее за собой, поспешил к своим вещам. Скользнув взглядом по разложенному имуществу в поисках спасательной палочки-выручалочки, он остановил свой выбор на гранатах. Взял обе и уже в который раз побежал внутрь склада.
   Как и в прошлый раз, дверь распахнулась легко и громко, а ударив в стену, попросту отвалилась, не выдержав насилия со стороны мутанта. Через мгновение чудовище опять преследовало Саньку, но на это раз у человека была небольшая, но фора. Он влетел на склад, проскакал до самого пролома, но на этот раз спешить не стал. Дождался монстра и, как только тот приблизился к пролому, бросил гранату. Теперь у него было три-четыре секунды. Выбегая через проем, лишенный несколько секунд назад сорванной двери, он бросил еще одну гранату в темноту помещения и тут же рванул в сторону.
   Раздался взрыв. Аккомпанементом к нему прозвучал рев мутанта. А потом рвануло снова. Да так, что вздрогнуло все подземелье. Саньку, который, не особо веря в успех, уже по привычке бежал к складскому помещению, сбило с ног, оглушило и распластало по полу, да так, что он долго не мог подняться, ожидая неминуемой расправы. Но чудовище так и не появилось.
   Наконец, Глушаков смог встать, глянул в сторону дверного проема без дверей, из которого все еще валил дым вперемешку с пылью, на сетку трещин, пробежавших по выстоявшей стене, на выброшенные в зал обломки кирпичей и гнутые куски металла. Держа в руках дробовик, Саня несмело направился к месту взрыва. Он понятия не имел, что же так знатно рвануло - явно не только граната, возможно одна из цистерн. Свет фонарика упирался в клубы дыма, и Саньке казалось, что вот-вот прямо на него выскочит чудом уцелевший монстр. Но упрямо шел вперед.
   Войти в помещение оказалось непросто - емкость, вывороченную мутантом, подкатило к выходу, и пришлось протискиваться. Внутри царил жуткий раскардаш. Совсем печально выглядела стена, отделявшая это помещение от соседнего, складского. Ее снесло практически полностью. Именно там, под грудой камней и железа, лежал монстр. Его серьезно покалечило взрывом - многочисленные раны сочились кровью, морда была разворочена до неузнаваемости, а из груди торчал кусок трубы, пробивший тварь насквозь. И тем не менее, он был все еще жив. Глаз у него не было, но он почувствовал приближение человека и жалобно заскулил. Санька по-своему истолковал его скулеж, поднес ствол дробовика к измочаленной голове и нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела, после чудовищного взрыва, прозвучал не громче щелчка пальцами. Голова монстра дернулась, и он сдох.
   Как ни странно, но Саньке было немного жаль это существо. Не его вина в том, что с ним сотворила судьба. А еще ему казалось, что действовал монстр не по своей воле - ни он, ни ожившие мертвецы, ни прочие обитатели этого подземелья. Чем дольше Глушаков об этом думал, тем больше приходил к выводу, что рулила здесь всем тварь с большой головой. Эдакий Хозяин на минималках. Санька легко предполагал и то, что даже аномалии подчинялись этому уроду.
   И теперь он твердо знал, что ему делать.
   В зал он вернулся, прихрамывая на обе ноги - все-таки серьезно разбил их, бегая босиком. Первым делом примел на пол, достал воду, промыл раны, перебинтовал. Потом оделся, вернул вещи в рюкзак, оставив только череп. Немного подумав, он приспособил его на пояс - повесил на скрученный из проволоки крючок. В руки он взял вновь заряженный дробовик, передернул цевье и решительно направился к проходу.
   Путь его пролегал через цепочку технических помещений, переходивших одно в другое или связанных узкими коридорами. Головастика он обнаружил в одном из них. Тот прятался за устройством, похожим на огромную насосную установку, и вышел лишь при появлении Глушакова. Вышел и повелительно взмахнул рукой, словно предлагая непрошенному гостю убираться по добру по здорову. Да еще рявкнул что-то невразумительное. При этом по помещению прокатилась уже знакомая Саньке волна. За мгновение до того, как она достигла Глушакова, тот успел схватить череп и метнуть его в сторону монстра. Действовал больше по наитию, нежели уверенно. Саню качнуло, мир поплыл перед глазами, но продолжалось все это недолго. Примерно в одно время с грохотом упавшего на пол черепа послышался жалобный взвизг уродца, и он обратился в бегство. Санька даже успел выстрелить ему в спину, но не попал. Все еще находясь под воздействием ментального удара, он последовал за беглецом, сначала шатаясь из стороны в сторону, а потом, по мере ослабевания эффекта, все быстрее и быстрее. По пути поднял череп, до сих пор не понимая, почему головастик его так боится?
   Ах, неважно, главное, это действует!
   Хозяин недоделанный убегал, не предпринимая попыток атаковать. Впрочем, убегал - сильно сказано. Что-то не так у него было с опорно-двигательной системой. Он спотыкался на ровном месте, его ноги заплетались. Возможно, он просто боялся. Возможно впервые в жизни. Потому-то и шарахался из стороны в сторону, потому-то и оглядывался через раз, потому-то и верещал - и тем громче, чем ближе к нему находился Санек.
   Наконец, он сквозанул в боковое помещение.
   Глушаков - за ним.
   Это была довольно просторная комнатка, основательно заполненная разным барахлом. Теперь стало понятно, зачем головастик заставил Саньку раздеваться. Похоже, он был тот еще куркуль. Все в дом, все в закрома! За годы, проведенные в подземелье, головастик забил свою кладовую до отказа. Чего тут только не было! Штаны, рубахи, куртки, сапоги, туфли, каски, бронежилеты, разгрузки, противогазы, всевозможное оружие, боеприпасы. Все! Вещи были грамотно рассортированы, аккуратно разложены, наверняка, сосчитаны и даже каталогизированы.
   Наверное, в прошлой жизни головастик был прапорщиком, не иначе.
   Сам он при этом ходил в рванине. Санька разглядел это, преследуя головастика. Сейчас же куркуль забился в угол и пытался закопаться в куче тряпья. Он продолжал скулить и, выпучив глаза, пялился на приближающегося Глушакова.
   Затих он только тогда, когда Санек оказался в шаге от него, типа, спрятался. Санька брезгливо, стволом дробовика, смахнул с его головы чьи-то мятые трусы, увидел лупающие глаза и, подмигнув, сказал:
   - Привет.
   Мутант выглядел затравленно и жалко. Смотрел он так, что хотелось погладить его по головке, успокоить, утешить. Но вместо этого Санек снял с пояса череп и поднес его к глазам урода.
   - Бу!
   Мутант вжался в стену, его рожу перекосило жгучей злобой. Наверное, он понял, что ему конец, вот и взбеленился, как крыса, загнанная в угол. Он зашипел, истекая слюной... При этом Санька почувствовал, как воздух вокруг него сгущается, а атмосфера заметно электризуется. После чего урод вознамерился взмахнуть ручонкой, но Глушаков опередил его буквально на мгновение - выстрелил из "ремингтона". Голову разнесло, как переспевший арбуз - она, на самом деле представляла собой одну лишь мякоть, которую размазало по стене вязким месивом. Сразу же спало напряжение, исчез звон в ушах, в глазах перестало рябить.
   - Как-то так...- вздохнул Санек...
  
  
   Уходить из коморки папы Карлы, больше похожей на остров сокровищ, Глушаков не спешил. Вначале хотелось забрать, если не все, то многое. Потом сам собой возник вопрос: а на фига? И все же Санек еще долго бродил по помещению, как по музейному залу, разглядывал экспонаты, например, часы, представленные в широком ассортименте - начиная от "Полета" и заканчивая "Ролексом". Примерялся к оружию. Даже самый придирчивый привереда мог найти себе что-нибудь подходящее. Здесь были даже гранатометы!
   Если собрать все это имущество и продать, то, наверняка, можно было бы стать долларовым миллионером. Но именно сейчас, наверное, впервые в жизни, Санька понял, что не в деньгах счастье. И даже не в их количестве. Поэтому взял лишь самое необходимое и то, что приглянулось: пополнил боезапас, нацепил на запястье "командирские" часы - старые, но до сих пор ходившие после заводки и успокаивающе тикавшие на ухо. Взял немного денег - тут их было, как приличном банке. А еще красивую зажигалку "Зиппо". Взял удобную разгрузку, надежный броник, несколько гранат. Оружие менять не стал - от добра добра не ищут.
   И вышел из сокровищницы, прикрыв за собой дверь...
  
  
   Потом он еще немного поблуждал по подземелью, пока не наткнулся на лестницу, змеей обвивавшую неработающий лифт. Если это не выход, тогда что?!
   Да, это и был выход. Дверь оказалась запертой. Пришлось повозиться с проводкой, подсоединяя аккумулятор к цифровому замку. Была опаска, что код здесь окажется другой. Санька нервно хихикнул, представив, что ему придется возвращаться назад, практически добравшись до цели. Но нет. Замок щелкнул, Санька толкнул дверь и, щурясь от относительно яркого света, вышел наружу.
   В Чернобыле начинался новый день...
  
  
   Глава 5
  
  
   Лекарство, на самом деле, оказалось чудодейственным. Одного укола хватило, чтобы рана зажила... да, прямо на глазах. Макс удивленно и с легким страхом наблюдал за тем, как затягивается, зарастает мясо, как живое. Насчет шрама Сорокин все же погорячился - шрам остался, но бледный, едва заметный, как напоминание о том, чтобы в следующий раз был осторожнее.
   Полковника он в тот день больше не видел. Тот прислал бойца, который принес взрывчатку с устройством дистанционного подрыва. Помимо этого на столе перед Максом появились новенькие упаковки с патронами калибра 12,7, частью бронебойные, частью - бронебойно-зажигательные. Принес парень и 5,56 калибр для "англичанки", и гранаты - пригодятся. А еще рацию.
   - Не факт, что будет работать в Чернобыле,- посетовал боец.- Ретрансляторы глушат сигнал, даже наладонник не фурычит. Но... на всякий случай. Если что, мы будем неподалеку, поддержим по возможности.
   Последним на стол опустился бронежилет. Хороший, надежный, 6-го класса защиты. Такой даже из СВД не пробьешь. Но Макс от него отказался. Слишком тяжелый, неудобный. Максу и без того предстояло тащить на себе под центнер всякого железа, а тут еще это. Да и подвижность в нем падала заметно. А она была неотъемлемой частью скрытности - главного козыря любого снайпера. Спасибо, конечно, но нет.
   - Мне бы лучше "лешего", North Way Ultra или что-то похожее,- попросил он, не особо надеясь на положительный ответ.
   Боец задумался, потом кивнул.
   Когда он ушел, Макс долго разглядывал карту, на которой была отмечена перевалочная база Охотников. Из-за высокой облачности нормально не разглядишь, поэтому с местностью Макс решил разобраться... на месте.
   Часа через полтора вернулся давешний посыльный Полковника и... принес маскхалат - именно то, что просил Макс.
   Перебирая вещи, Клинцов наткнулся на Шокер и, по совету Дока, поставил его на зарядку, а именно - положил рядом настольной лампой. Она раздраженно и с треском замерзала, но вскоре напряжение выровнялось, и больше, на первый взгляд, ничего не происходило.
   Откладывать дело в долгий ящик он не стал. Чего тянуть-то? Лег спать пораньше, чтобы поутру выдвинуться к месту назначения...
  
  
   Даже решив взять с собой только самое необходимое, Макс снова загрузился, как трудолюбивый ослик. Самым тяжелым вышел рюкзак: патроны, взрывчатка, гранаты, запас продовольствия на три дня, вода, аптечка, маскхалат... Заранее прикинув маршрут на ближайшие пару дней, Макс подозревал, что на Нейтралку он вряд ли вернется, поэтому пришлось тащить с собой все оружие: и "британку", и две снайперских винтовки, и по мелочи. Загрузился, попробовал подпрыгнуть - тяжело, но делать нечего. Бежать он бы не смог, по крайней мере, не быстро и не долго, а пехом как-нибудь до места доберется.
   Уже уходя, вспомнил про Шокер, вернулся и забрал арт со стола. Зарядился он или нет - сие было неведомо.
   Из гостиницы он вышел, когда начало светать. Людей на площади не было, народ еще спал. Но пока добирался до северного блокпоста, повстречал патруль. Ни задерживать, ни досматривать его не стали. Да и вопросов лишних не задавали, но пожелали удачи.
  
  
   Перевалочная база Храмовников находилась в паре километров к северу от Промки, судя по карте - на территории заброшенной деревушки на полсотни домов. Она располагалась на перекрестке проселочных дорог, одна из которых вела в сторону Припяти, а другая - в Чернобыль. Первая проходила мимо Мозголома, по соседству от второй стояла бывшая воинская часть, знаменитая - по крайней мере, в игре - своими складами вооружения. В настоящий момент она являлась местом дислокации группировки Номад - самой многочисленной и, пожалуй, самой влиятельной в этих краях. По сути это была частная военная компания, контролировавшая - по крайней мере, пытавшаяся это делать - Зону Отчуждения. Они сотрудничали с военными, державшими периметр, и каким-то непостижимым образом сосуществовали с Храмовниками, которые ничем им не уступали - а, по мнению Макса, даже превосходили Номадов - во влиятельности и силе. По сути, Храмовники захватили центр Зоны, наружу не лезли, но и внутрь никого не пускали, а Номады подмяли под себя всю остальную территорию до границ, контролируемых военными. Получался эдакий слоеный пирог с вкраплениями мелких группировок вроде тех же бандосов, наемников, неприсоединившихся, туристов, одиночек и бог весть еще кого.
   Взобравшаяся на возвышенность дорога, резко нырнула в долину, на дне которой и располагалась означенная деревня. Ближайшие к дороге дома были полностью разрушены - то ли временем, то ли боевыми действиями - сейчас уже трудно было об этом судить, все заросло высокой травой, кустарником и молодыми деревьями. В западной же части долины некоторые дома сохранились полностью. В одном из них и могла располагаться та самая перевалочная база Храмовников, о которой говорил Полковник. Но...
   Вот что было странно: деревня находилась в юго-западном секторе перекрестка, а к северо-востоку от нее, в километре-двух, на обрывистом склоне, располагалась воинская часть, которую облюбовали Номады. Странное это было соседство. Как-то не верилось, что они не ведали о том, что творилось у них под носом. Или?
   Впрочем, взаимоотношения двух группировок Макса не касались, пусть они хоть водку вместе глушат, хоть сексом друг с другом занимаются. Единственное, что его беспокоило - как поведут себя Номады, когда и если начнется стрельба? Хрен с ними, с Храмовниками, но с Номадами ссориться не хотелось бы.
   Ладно, поглядим...
   Далеко на северо-северо-западе, на самом горизонте, точнее, даже над ним возвышалась армированная стена Мозголома. Время от времени по ее поверхности пробегали радужные всполохи и электрические разряды, порождавшие то самое некро-излучение, о котором говорил Док. Она была развернута на восток, накрывая излучением расположенную где-то там атомную станцию. Так как оно было направленного действия, то пространство за стеной и по бокам от нее считалось относительно безопасным. Считалось бы, если бы не треклятые ретрансляторы. А вот перед Мозголомом не могло пройти ни одно живое существо без опасения быть облученным.
   На то, чтобы оценить обстановку, Максу понадобилась пара секунд, после чего он пригнулся, чтобы не светиться, и, скрываясь за кустами, сместился на запад по вершине холма. Здесь уже стоял настоящий лес, довольно густой из-за подлеска. Кроме того, Максу встретилось несколько аномалий, видимых невооруженным глазом. Одна гоняла по кругу листья, водоворотом поднимала их вверх и разбрасывала по сторонам. Листья медленно падали на землю, создавая впечатление наступившей осени. Другая была похожа на водяную каплю диаметром около полутора метров. Эта висела между деревьев, медленно перетекала, меняя форму и преломляя пространство. Нечто подобное Макс уже встречал, только та была гораздо большего размера, но хрен редьки не слаще - не хотел бы он попасть в ее вязкие объятия.
   Первым делом Клинцов натянул маскхалат. "Леший" как нельзя лучше подходил для этой местности, выбор он сделал правильный. Здесь же оставил все ненужное, прихватив с собой лишь трофейную винтовку и кое-какую мелочевку в поясной сумке.
   Обходя аномалии, он прошел через лесок и приблизился к краю обрыва, нависавшего над деревней. Дальше на северо-запад местность была открытой, и Макс решил остановиться здесь. Раздвинув ветки, он принялся изучать окрестности, сначала невооруженным глазом, потом через бинокль и оптику винтовки. Самый близкий из сохранившихся домов находился метрах в пятидесяти от обрыва. До самого отдаленного было раз в пять дальше. Деревня выглядела такой, какой она и была по сути - вымершей. В общей сложности уцелело не больше трех десятков строений, но и они выглядели безжизненными и без ухода доживали свой короткий век. У большинства из них прохудились крыши, почти у всех отсутствовало остекление и входные двери, и все до единого стояли в окружении вездесущей зелени, лезшей как в окна, так и из оных. Даже издалека было видно, что и в деревне с аномалиями все в порядке. То здесь, то там были заметны искажения пространства, черные пятна на голой земле и парившее над ними марево, проскакивавшие электрические разряды, завихрения и прочие оптические явления. Теперь понятно, почему в этой деревне никто не жил. И отчасти понятно, почему именно ее выбрали перевалочной базой Храмовники - посторонние сюда вряд ли сунутся.
   Присутствие человека не наблюдалось и не ощущалось. Наверное, здесь на самом деле никого не было, а значит, придется ждать. Устроив себе удобную лежку, Макс попытался представить, какой из домов выбрал бы он, реши устроить в деревне перевалочную базу? Таких было несколько. Один стоял под обрывистым склоном, с запада к нему незаметно не подобраться, а все остальное пространство просматривалось и простреливалось. Несколько аномалий затрудняли скрытное приближение к дому. Другой располагался в противоположном конце деревни, из него можно было контролировать как дорогу, так и все остальное селение. К тому же окна были заколочены досками, да и дверь на месте. Остальные были не столь удобными, но вполне приемлемыми для временного размещения. Кто знает, что на уме у Храмовников, и из каких критериев они исходили, выбирая место перевалочной базы?
   Макс приготовился к длительному ожиданию, как учили, как сам привык. Если он не шевелился, заметить его было практически невозможно, даже если смотреть в упор, даже если пройти совсем рядом.
   Единственное, что вызывало у него неуверенность, это новая винтовка. В том, что она была пристреляна, Макс не сомневался, видел, как работал противник, можно сказать, на себе испытал. Вопрос в другом - сможет ли он сам использовать ее с тем же успехом, что и неизвестный и теперь уже покойный снайпер? Опыта работы с тяжелым стволом у него было немного, да и стрелял в основном из отечественной техники. Оставалось надеяться лишь на то, что принцип тот же...
  
  
   Макс понятия не имел, когда появится Охотник. Сегодня? Завтра? Через неделю? Терпения и выдержки Максу было не занимать, но ждать целую неделю он не мог. Придется сниматься с точки и возвращаться на Нейтралку, чтобы пополнить запасы. И ведь именно в это время по закону подлости припрется Охотник - к гадалке не ходи!
   А тут еще дождик начал накрапывать...
   Но Зона оказалась милостива к Максу, и Охотник появился после обеда. Именно появился, как будто из-под земли выскочил. Только что никого в деревне не было. И вдруг вот он, стоит метрах в трехстах, скользит взглядом по окрестностям.
   В том, что это был именно Охотник, сомнений не возникало. Уж слишком необычен был его внешний вид даже для Храмовников, которых Макс видел в окрестностях Города Мертвецов. Больше всего он был похож на знаменитого Хищника, облаченного в традиционный боевой наряд. Броня прикрывала все его тело, даже на лице была причудливая маска. И хотя глаз не видно, но догадаться не сложно - Охотник осматривался. Алекс как будто почувствовал, как взгляд Храмовника скользнул по нему, но даже на миг не задержался - голова продолжила медленный поворот слева направо. Так и не обнаружив опасности, Охотник шагнул в сторону и... исчез.
   Макс даже поперхнулся от неожиданности. Только что стоял, глазел, и вдруг как будто испарился. На самом деле, он, скорее всего, просто шагнул за росшие рядом с ним кусты. Но Максу от этого было не легче. Вот где он теперь?!
   Его взгляд заметался по заброшенной деревне. Она выглядела так же, как и до кратковременного появления Охотника - вымершей. Ни единой живой души, ни малейшего движения, если не считать колебаний аномалий.
   И тут Макс почувствовал, как засвербело во лбу. Чувство, знакомое ему еще по прошлой жизни и никак не связанное с чудодейственными артефактами. Чувство, оповещавшее о том, что он попал под прицел вражеского снайпера, правда, сейчас крайне обостренное, словно прогнанное через усилитель. И хотя при Охотнике не было никакого оружия, Макс ничуть не сомневался - если кто-то в него и целился, так именно Он, никого другого поблизости попросту не было.
   Вопрос лишь в том - где он? Откуда ждать опасность?
   Ждать?!
   Свербящее чувство становилось все сильнее, Клинцов понял - еще мгновение и...
   Дожидаться он не стал. Повинуясь ощущениям, он резко крутанулся, откатываясь влево, и в этот самый момент через то место, где он только что находился, с угрожающим гулом и на умопомрачительной скорости пролетело... что-то. Звука выстрела Макс не слышал, но ничуть не сомневался в том, что выстрел был произведен из того же оружия, что и в Городе Мертвецов, когда пуля - снаряд? импульс? лазерный сгусток? - пробила толстую стену.
   Удивительное оружие Храмовников.
   Теперь, когда кочка прикрывала его от стрелка, можно было перевести дух. В голову лезли разные мысли. Как... ну, как Охотник заметил его?! Макс был практически на сто процентов уверен, что предпринял все меры предосторожности. И все же Храмовник его срисовал. Как будто чувствовал опасность и даже более того - точно знал, откуда она исходит. Еще один вопрос: как он смог так быстро и при этом незаметно переместиться метров на сто вправо? Клинцов не видел, откуда был произведен выстрел, а судил только по траектории полета снаряда. И это место находилось совсем не там, где он впервые заметил Охотника. И еще один вопрос: что теперь делать? Такой противник был ему явно не по зубам.
   Можно было уйти, вернуться на Нейтралку, потупив взор, отчитаться перед Полковником, разводя руками и пожимая плечами. Вряд ли Сорокин станет его осуждать. Тем более что он и сам честно признался в том, что его люди не смогли справиться с Охотником. Но... Что-то подсказывало Максу, что живым Храмовник его не отпустит.
   Пользуясь преимуществом - все-таки он находился на возвышенности, и достать его было не так-то просто, - Макс подполз к винтовке, медленно, стараясь не высовываться, подтянул ее к себе, и так же, прижимаясь к земле всем телом, отполз назад, а потом, пригибаясь, переместился западнее, туда, где склон был обрывистым, а значит, неприступным. Место тут было практически открытым, но именно в этом Макс видел свои плюсы - Охотник не сможет подобраться незамеченным. Клинцова же скрывала высокая трава.
   Тишина стояла такая, что ломило уши. Макс медленно, сантиметр за сантиметром просунул винтовку между травинок, глянул сквозь оптику, осматривая деревню, начиная с ее восточных окраин и постепенно смещаясь к центру.
   Как ни крути, а притаиться Охотник мог, где угодно. Каждый разрушенный дом, каждый куст мог стать для него укрытием. И как только Макс засветится...
   Выстрела он практически не слышал, заметил только краем глаза короткую вспышку и след в воздухе, оставленный пронзившим его на неимоверной скорости снарядом. Тот прошел снизу вверх, прямо над головой Клинцова, зацепив за край обрыва и бросив в лицо Максу горсть земли. Парень запоздало отпрянул назад, протирая глаза. Потом схватил винтовку и, отойдя подальше за склон, бросился бежать туда, откуда пришел.
   Пока он пробирался через лесок, раздумывал над тем, как же ему застать врасплох Охотника? Но на ум ничего не приходило, и Макс все больше склонялся к тому, чтобы бросить эту глупую и изначально безнадежную затею - тягаться с Охотником в стрельбе.
   И лишь упрямство заставило его совершить еще одну попытку.
   На этот раз спешить он не стал и долго не приближался к краю склона, выбирая наиболее удобную точку. Вспомнил о том, что Полковник советовал держаться как можно дальше от цели. Неспроста же он упоминал тысячу метров. Далековато, конечно, но... Прихватив винтовку, Макс рванул вверх по склону. Бежал, пригнувшись и оглядываясь, все дальше удаляясь от деревни.
   Лесок остался далеко позади, и Максу приходилось петлять, скрываясь за редкими зарослями кустарника. Точку он нашел более-менее удачную. Лесок, росший на склоне, скрывал, наверное, половину населенного пункта, зато остальная часть была как на ладони. Правда, отсюда до деревни было даже побольше, чем километр.
   Положив винтовку на землю и стоя на одном колене, Макс припал к биноклю и долго разглядывал деревушку. Издалека она казалась еще более безжизненной, чем вблизи. Теперь до ее северной оконечности было не менее тысячи двухсот метров. Но Храмовника он увидел чуток поближе. Прав был Сорокин: тысячи метров оказалось достаточно, чтобы притупилась сверхъестественная чуйка Охотника. Он потерял Клинцова и теперь искал его взглядом, медленно поворачивая голову, словно сканируя местность встроенным в голову радаром. Причем смотрел он совсем не туда, де находился Макс, и этим следовало воспользоваться.
   Какое-то время ушло на то, чтобы выбрать лежку - стрелять с рук из двенадцатикилограммовой винтовки было нереально. Макс улегся, не думая об удобствах, поймал Охотника в оптику.
   - Далеко,- пробормотал он.
   Макс понимал, что спешить не стоит, что у него, скорее всего, будет одна-единственная попытка. Храмовник стоял за кустами, и Клинцов видел лишь его голову и плечо до локтя. Чтобы попасть с уверенностью, нужно было тщательно подготовиться к выстрелу, учитывая расстояние, скорость ветра, влажность воздуха. Баллистика, аэродинамика, деривация, эффект Магнуса - много чего нужно было учесть, но... некогда. Охотник стоял неподвижно, однако это не может продолжаться бесконечно. Сейчас он исчезнет, ищи его потом.
   Опыт стрельбы на такой дистанции из тяжелой винтовки был минимальный. Пришлось полагаться лишь на теорию и... удачу. Мысленно умоляя Охотника оставаться на месте, Макс прицелился, сделал пару вдохов, на выдохе затаил дыхание и...
   В этот момент Охотник все же почувствовал опасность и уверенно повернул голову в направлении Макса. У Клинцова не было никаких сомнений - Храмовник его увидел. Ярким подтверждением тому стала накатившая на глаза пелена. Макс почувствовал, как кругом пошла голова, в которой стал зарождаться таинственный настойчивый шепот. Цель, которую он видел сквозь оптику, начала расплываться, винтовку повело в сторону и вверх, тело стало непослушным, а пальцы свело судорогой, словно вынуждая надавить на спусковой крючок. Прилагая неимоверные усилия, Макс все же попытался снова поймать Охотника в перекрестье. Понятное дело, ни о какой прицельной стрельбе и речи быть не могло. Но Клинцов твердо решил стрелять и, почувствовав нужный момент, нажал на крючок.
   Винтовка чувствительно лягнула в вялое плечо, и обессиленный Макс рухнул лицом в траву. Но за мгновение до этого ему показалось, что фигура Охотника исчезла. Слишком резко для того, чтобы отойти в сторону или отступить назад. Именно так она исчезает, когда в нее попадает пуля.
   Максу в это не верилось. Он ведь, по сути, стрелял наугад, только ради того, чтобы выстрелить. И все же косвенные приметы говорили о том, что он попал: нараставший и переходивший в крик шепот в голове резко оборвался, да и головокружение моментально прошло, как и слабость. Только картинка перед глазами все еще преломлялась и дергалась, но и этот эффект постепенно исчезал.
   - Неужели попал?- слабым голосом пробормотал Макс.
   Проверить это можно было единственным способом - спуститься в деревню...
  
  
   Макс долго не мог решиться. Как-то не верилось ему, что он попал. Это было бы сродни чуду. Рискуя, он светился на возвышенности, готовый в любой момент упасть на землю, хотя и понимал, что вряд ли успеет это сделать. Потом все же перестал искушать судьбу и короткими перебежками добрался до леска. Уже оттуда, подобравшись как можно ближе к склону, он долго разглядывал деревню через бинокль. Нет, ни единого движения, ни малейшего намека. К сожалению, невозможно было в деталях разглядеть то место, где стоял Охотник. Со стороны леса его закрывали собой заросли кустарника. Пришлось Клинцову пробежаться по склону на его противоположную сторону. Учитывая то, что от северного склона до того места, где предположительно находилось тело Храмовника было всего метров сто, Макс взял с собой "англичанку", оставив снайперскую винтовку в тайнике. Разница чувствовалась, бежалось легко. Лишь добравшись до места, сбавил обороты, вспомнив о безопасности.
   К сожалению, и с этой стороны нельзя было разглядеть место падения - уж слишком обширны были заросли кустарника. Решившись, наконец, Макс начал спускаться в низину. Идти пришлось в открытую - склон был гол, как женское колено. Каждое мгновение ожидал выстрела, но его не последовало.
   Макс все больше склонялся к тому, что чудо, все же, случилось, и он каким-то непостижимым образом прикончил-таки Охотника.
   У подножия склона пришлось подобрать несколько мелких камешков и бросать их перед собой, чтобы не угодить в аномалию. Таковых на пути попалось три штуки. Первая отреагировала на бросок камня яркой вспышкой и оглушительным разрядом молнии, ударившей разветвленным кустом во все стороны. К счастью, до Макса она не дотянулась, хотя парень почувствовал, как волосы встали дыбом. Другая, заменая даже невооруженным глазом благодаря мареву над землей, породила шар раскаленного воздуха - у Клинцова от нестерпимого жара даже дыхание перехватило. Когда сердцебиение пришло в норму, он обошел опасный участок стороной. Третья камень проигнорировала. Может быть, потому что это была не аномалия в привычном понимании этого слова. Это было растение, представлявшее собой распластанные по земле щупальца, похожие на корни. Если бы такие расинулись в траве, Макс бы их не заметил, но на голой земле они, по меньшей мере, привлекали внимание. Ради спортивного интереса Макс поднял палку и попытался поддеть один из корешков. Тот отреагировал агрессивно - тут же обвился вокруг палки и сжал ее так, что она разлетелась в щепки. Одновременно с этим к Клинцову рванулся десяток других щупалец. Однако они не дотянулись до добычи - не хватило им самую малость. Макс с опаской наблюдал за тем, как потрескалась земля, под которой что-то зашевелилось. И хотя никаких электрических эффектов не было и в помине, он снова почувствовал, как на голове зашевелились волосы. От одной мысли о том, ЧТО скрывалось под землей, становилось жутко. Не желая более раздражать хозяина щупалец, Макс заложил большую петлю, обходя опасное место.
   К кустам он приближался не спеша, часто останавливаясь и прислушиваясь. На последнем этапе он крался вдоль разрушенного дома, тихо приминая ногой высокую траву. Еще медленнее он преодолевал последние метры, нервно поигрывая пальцем на спусковом крючке автомата.
   Как оказалось, кусты скрывали покатую надстройку с входом в подвал - точно такой же, с которого началась эта история. Ее скрывали густые заросли, потому-то Клинцов и не заметил ее издалека. К входу вела тропинка, дверь была распахнута.
   Макс ни минуты не сомневался, что именно здесь стоял Охотник, но ни тела, ни малейшего следа не было видно. Значит, ОН был жив, возможно, ранен, и, скорее всего, скрывался в подвале. Крепко вжимая автомат в плечо, Макс начал приближаться к тропинке, думая о том, а сможет ли пуля калибра 5,56 пробить доспех Храмовника? Каждое мгновение он ожидал, что тот выскочит из подвала, как черт из табакерки, но вышло иначе.
   Охотник появился за спиной - где бы он до этого ни прятался. Он подошел бесшумно, как будто был облачен ни в тяжелую броню, а в гимнастический костюм. Макс не услышал его приближения, скорее почувствовал и резко развернулся всем телом, одновременно уходя с линии огня. Так и есть, Охотник - целый и невредимый. Действуя на рефлексах, Клинцов надавил на крючок и всадил в грудь Охотника с десяток пуль. Он видел, как они отскакивают от бронепластины и с противным жужжанием разлетаются во все стороны. Но Охотнику они не причинили ни малейшего вреда - он даже с места не сдвинулся, хотя должен был отлететь назад от ударов пуль с близкого расстояния.
   Слишком поздно Клинцов сообразил, что нужно было брать бронебойные патроны, хотя... Был бы от них толк?
   А еще он только сейчас понял, что противник заманил его в тривиальную ловушку, что все это время он тупо игрался с охотником на Охотника, что, будь такое желание, он давно бы прикончил Макса и не сделал этого по одной единственной причине - он хотел взять Клинцова живым.
   Короткое замешательство Макса длилось не больше секунды, но этого времени хватило Охотнику, чтобы сократить разделявшее их расстояние.
   Черт побери, как он это делает?!
   Так как ствол автомата уперся в живот Храмовнику, Максу оставалось только надавить на спусковой крючок. Но даже этого он не успел сделать. Мимолетное движение, и рука Охотника вырвала оружие из рук Клинцова, и отбросила его в сторону. Макс сделал шаг назад и выхватил пистолет, но и его постигла участь "англичанки". Хвататься за нож не было смысла, но что еще оставалось Клинцову? Однако его упрямство, похоже, начало раздражать Охотника, тот вскинул руку с растопыренными пальцами, и Макс почувствовал, как его ноги оторвались от земли. Такого не могло быть в принципе, но... было.
   Он беспомощно висел в воздухе, касаясь носками метелок колоска лугового, и чувствовал, как стальной обруч сжимается вокруг его горла. Напрасно он старался его разжать - невозможно прикоснуться к тому, чего не существовало в материальном плане.
   А Охотник подошел еще ближе. Ростом он был на голову выше рослого Клинцова - за два метра. Массивная - благодаря шлему - голова приподнялась, глаза, скрытые затемненным плексигласом маски, уставились на Макса. Взгляда он не видел, но чувствовал, как он, словно гибкие иглы, проникает в мозг и копошится там в поисках полезной информации.
   И это было больно.
   Макс закричал. Набравшись сил, ударил кулаком по забралу. С таким же успехом он мог пытаться набить морду бронзовому памятнику - Охотник даже не пошевелился, а Клинцов разбил себе костяшки. Но он не сдавался и продолжал бить, пока это не надоело Храмовнику. Легкое движение головы, и тело Макса пронзила такая боль, как будто ему попытались выкрутить все возможные суставы. Затрещали кости, заскрипели жилы.
   Макс снова закричал.
   Наконец, Охотник нашел то, что искал, иглы покинули мозг Клинцова. После чего в его руке в перчатке появился странный на вид пистолет, похожий на бластер из фантастики 50-х годов. Какой-то странный, нелепый. И лишь разглядев ампулу в рукояти, Макс сообразил - это не пистолет, а инъектор. Этот гад собирался что-то впрыснуть в организм Клинцова.
   Макс был против. Поэтому, когда инъекор начал приближаться к его шее, он задергался, пытаясь отстраниться. Но все его старания были похожи на попытки мухи вырваться из паутины. И тогда он сделал то единственное, что мог, что неожиданно пришло в голову. Скрюченными пальцами правой руки он вытащил из кармашка разгрузки Шокер и ткнул им в шлем Охотника.
   Результат получился даже лучше, чем рассчитывал Макс - Храмовника отбросило назад, как будто его в грудь лягнул конь. При этом, учитывая комплекцию Охотника, конь был явно механическим. Тот отлетел метров на десять назад, но каким-то непостижимым образом устоял на ногах, проехав по земле еще около метра.
   Чего нельзя было сказать о самом Максе - когда воздействие Охотника внезапно оборвалось, он поленом рухнул в траву и понял, что не в силах подняться.
   Охотник выпрямился, покачал головой, мол, не выйдет, парень...
   ...и тут же его отбросило назад еще раз.
   Даже не так. На этот раз его не отбросило, а затянуло. Ничего более впечатляющего Клинцов в жизни не видел. Вот стоит перед ним дядя в броне - весь такой из себя неуязвимый, неприступный, как скала. Раз - и в следующий момент его сгибает пополам, как сломанную сигарету, и он отлетает назад со скоростью света и при этом резко уменьшается в размерах. Пролетел он немного, метров пять, и за время полета успел превратиться в точку, которая ярко вспыхнула и погасла.
   Макс от удивления даже рот раскрыл.
   Это как?!
   Представление завершилось легким колебанием пространства в том самом месте, где произошла вспышка, и в радиусе полутора метров от нее. И все стало, как прежде... Хотя нет, из ниоткуда выпал дымящийся металлический шарик диаметром не больше грецкого ореха - все, что осталось от Охотника. Или точнее будет сказать - то, во что он превратился, спрессованный необычной аномалией?
   Так или иначе, но дело было сделано. Хотя и не так, как намечалось, и даже не так, как могло бы, если бы...
   После удивительной трансформации охотника, Макса окончательно отпустило. Он встал, убрал Шокер, поднял новый арт и какое-то время перекидывал его с ладони на ладонь. Горячий! Потом долго рассматривал, как будто пытался разглядеть прибор, за которым он, собственно, сюда и явился. Увы. Шарик был гладкий, оплывший, тяжелый. Не такой тяжелый, как целый Охотник, но все же. Его однородность не вызывала сомнений. Если в нем и был заветный прибор, то теперь он сжался до размеров молекулы.
   Макс задумчиво сунул арт в кармашек. И что теперь делать? Охотника грохнул, но что толку? Ждать следующего?
   А может...
   Клинцов с опаской покосился на подвал: что если там сидит еще один Охотник? Вряд ли, конечно, но кто его знает?
   Подняв с земли автомат, Макс медленно зашагал по тропинке. Приблизился к входу, заглянул внутрь. Темно, но где-то в самом низу, наверное, из-под двери пробивался свет и был слышен гул генератора. По разбитым ступеням Клинцов спускался осторожно и почти беззвучно. Подкрался к двери. Так и есть, внутри горел свет тусклой лампочки ватт на 10. Надавил на дверь - она открылась без скрипа. Сразу за ней начиналось помещение с панцирной кроватью, шкафом, тумбочкой, столом и парой стульев. В углу пыхтел небольшой генератор, выбрасывая выхлоп через трубу в потолке. Слева, за решеткой - еще одна комнатка. Что там - не видно. Как Макс ни прислушивался, не услышал ни звука.
   Вошел.
   Похоже, Охотники здесь отдыхали. Если они вообще нуждались в отдыхе. Кровать была разобрана, несвежее белье помято. Ни рюкзака, ни винтовки здесь не было видно.
   А за решеткой что?
   Макс вошел в соседнее помещение. Там освещения, как такового, не было вовсе, а света из соседнего помещения было недостаточно. Понадобилось какое-то время, чтобы глаза привыкли. И когда это произошло, Клинцов разглядел тесный коридор и слева еще две комнаты за такими же решетками, что и на входе. Макс приблизился в первой, заглянул внутрь и увидел человека, сидевшего прямо на полу. Мужику было лет тридцать. Заросший щетиной, помятый, с фингалом под глазом и исцарапанным лицом. Но больше всего Макса поразили его глаза - они были совершенно белые. Мужик сидел на полу в позе йоги, смотрел белесыми шарами на вход, не шевелился и, казалось, даже не дышал.
   Решетка была заперта на висячий замок, но, вроде бы на столе лежали какие-то ключи.
   Однако прежде чем вернуться к выходу, Макс заглянул во вторую комнату. Там никого не было.
   Ладно...
   Один из ключей подошел к замку, Макс распахнул решетку, вошел. За все это время пленник так и не шелохнулся. Со стороны казалось, будто он медитирует. Если бы не его глаза. Впрочем, и этому можно было найти объяснение: незнакомец был настолько погружен в транс, что его глаза попросту закатились.
   - Парень?- тихо позвал его Макс.
   Никакой реакции.
   Тогда Клинцов осторожно потряс его за плечо.
   И снова ноль внимания.
   Лишь наклонившись поближе, Макс заметил на голове незнакомца необычный обруч. С какими-то прибамбасами. Датчики, что ли?
   Может, в нем все дело?
   И не об этом ли обруче говорил Полковник?
   Макс протянул руку, замер. А вдруг незнакомец умрет, если с него снять эту штуку? Задумался. Нет, не было у него вариантов, придется рискнуть. Опасливо прикоснулся к обручу, потянул вверх и снял его с головы мужика. Тот резко обмяк и, как кулек, рухнул набок.
   Умер?
   Макс прикоснулся к сонной артерии - пульс, хоть и слабый, прощупывался. Пару раз легонько ударил незнакомца по щекам - никакой реакции.
   Идея пришла неожиданная, дерзкая и, возможно, опасная. Клинцов достал Шокер. Возможно, он не поможет, возможно, весь заряд ушел на Охотника, а если нет, возможно, это убьет ни в чем не повинного человека.
   Или нет?
   Макс сжал Шокер в левой ладони, а правой прикоснулся к груди незнакомца. Разряд получился не хуже, чем с помощью дефибриллятора. Мужика выгнуло дугой, одновременно с этим он сделал глубокий вдох и выпучил глаза, вернувшиеся в нормальное состояние. После чего попытался схватить Клинцова за горло. Силы ему было не занимать, и Макс начал жалеть, что привел в чувство этого психа. Церемониться он с ним не стал, коротко врезал кулаком по морде, придавил коленом горло и тихо сказал:
   - Успокойся, я не причиню тебе вреда.
   - Ты только что меня ударил,- прохрипел мужик.
   - Сам виноват. Я тебя спас, а ты меня придушить пытался.
   - Мне твоя рожа не понравилась.
   - Взаимно.
   - Погоди...- спохватился незнакомец.- Спас? Ты меня спас? От чего?
   - Тебя, похоже, Охотник поймал и посадил в этот подвал.
   - Охотник? Этот тот, о ком я думаю?
   - Я мысли читать не умею, но, думаю, да, ТОТ САМЫЙ ОХОТНИК.
   - На кой я ему сдался?- задумался незнакомец.
   - Не знаю...- равнодушно пожал плечами Клинцов.- Кстати, не знаешь, что это?
   Он показал спасенному обруч.
   - Не-а... А должен?
   - Я снял его с твоей головы.
   Незнакомец удивился.
   - Не, не мой, точно. Я таких не ношу.
   - Жаль... Тебя как звать?
   - Леха.
   - А я Макс.
   Леха завертел головой:
   - Мы где?
   - В какой-то заброшенной деревне в трех километрах севернее Нейтралки.
   - А-а... Это та, что возле базы Номадов?
   - Да.
   - И как меня сюда занесло? Мы с корешем к Каменоломне направлялись, там после Выброса часто арты разные появляются, место прикормленное. Но, выходит, не дошли...- Он поморщился.- Черт, ничего не помню... А кореш мой где?
   - Не знаю.
   - Все чудесатее и чудесатее... Может, уберешь колено и слезешь с меня, раз уж спас?
   - А... Да, извини.
   Макс встал, предоставив Лехе свободу, но стоял чуть в стороне и автомат держал наготове.
   - Вещи мои не видел?- потянулся Леха.- При мне рюкзак был. "Калаш" еще.
   - Здесь их нет.
   - Ну и ладно,- легко сдался Леха.- У меня на Нейтралке кредит открытый. Новый ствол себе куплю.
   - Здорово.
   - Ну, пошли, что ли, пока Охотник не приперся?
   Он первым направился на выход, Макс шел следом, держа живчика на прицеле:
   - Это вряд ли.
   Леха обернулся, с интересом посмотрел на Макса.
   - Уверен?
   - На сто про.
   - Верю... Но все равно нужно отсюда валить. Не нравится мне здесь.
   Они поднялись наверх.
   Леха огляделся, снова потянулся, обернулся.
   - Ты со мной? Я на Нейтралку.
   - Я еще здесь задержусь.
   Макс хотел пошарить по кустам, поискать винтовку Охотника. Как ни крути, а оружие уникальное. А может, еще что найдется.
   - Как знаешь... Я пару дней в баре бухать буду. Так что, если надумаешь, подходи, с меня простава.
   - Договорились,- кивнул Макс.
   - Покедова,- и Леха, легкой походкой огибая аномалии, направился к южному склону. Клинцов провожал его взглядом и автоматом. Не понравился ему Леха, было в нем что-то... неприятное. Мало ли что выкинет?
   Леха не спеша добрался почти до конца деревни, а под конец резко ускорился, словно шел в отрыв. Макс даже удивился - куда это он так шустро, неужели собирается взобраться по почти отвесному склону? Не реально!
   Но Леха смог его удивить. Метрах в семи от подошвы склона его вдруг подбросило вверх, как будто он на батуте подпрыгнул. Да так удачно, что приземлился он аккурат на край обрыва. Проделал он это настолько непринужденно, что не возникало сомнений - для него это не в первой. Ясное дело, не сам запрыгнул - аномалия помогла. Выходит, некоторые из них можно было использовать себе на благо.
   Век живи - век учись...
   Оказавшись на самом верху, Леха обернулся, чтобы помахать Максу рукой. И в этот момент его скосила автоматная очередь. Жутко кувыркаясь, мертвое тело скатилось обратно в низину.
   Первое, что пришло в голову Клинцову - к Охотнику запоздало подошло подкрепление. Когда на склоне, на его восточной, более низкой стороне, появились человеческие фигуры, Макс не стал их разглядывать, метнулся под прикрытие надстройки над подвалом. И сделал это как нельзя вовремя, так как по нему тут же открыли стрельбу.
   Единственное, что успел заметить Клинцов - люди были хорошо экипированы и больше походили на военных, нежели на сектантов или обычных туристов. Когда плотность огня спала, Макс коротко высунулся и тут же спрятался обратно, загнанный в укрытие новыми автоматными очередями. Но глаз снайпера успел снять полезную информацию. Бойцов противника было не меньше отделения. Прятаться им было негде, да они и не особо старались, полагаясь на огневую мощь. И в самом деле - стоило только Максу высунуться, как его тут же поливали свинцом. А еще он заметил, что бойцы начали обходить его с севера, потому как достать Клинцова с восточной стороны было проблематично.
   Макс заметался взглядом. С трех сторон его прикрывали только кусты, прекрасно просматриваемые и простреливаемые с высоты склона. Можно было, конечно, спрятаться под навесом, а то и вовсе спуститься в подвал, но тогда он перестанет контролировать восточное направление, и ничто не помешает противникам подобраться вплотную и закидать его гранатами.
   Нужно было менять точку, но куда податься? Ближе всего находились развалины дома, к хозяйству которого принадлежал подвал, но именно с этого направления плотность огня была наивысшей.
   И оставаться на месте было нельзя: Макс уже видел первого бойца, обходившего его с севера. Разделявшее их расстояние было невелико, да к тому же двигался боец боком к Клинцову, и тот обратил внимание на знакомый шеврон. Увидел и не поверил своим глазам, даже воспользовался оптикой, чтобы не ошибиться. Да нет, никакой ошибки: парень был Номадом.
   Наверное, услышали выстрелы - база Номадов находилась неподалеку,- пришли проверить, что и как. Но зачем сразу стрелять? Почему Леху убили, даже не попытавшись разобраться?
   Какое-то недоразумение? Или?
   В Номадах Макс не видел врагов, поэтому не стал стрелять в опрометчиво бегущего по открытой местности бойца. Когда тот его заметил, Клинцов поднял руку с автоматом над головой, привлекая внимание и одновременно демонстрируя благие намерения:
   - Не стреляй!
   Но его мирный настрой не был оценен: Номад вскинул автомат и выстрелил в Макса короткими очередями. Хорошо еще, что Макс стоял у входа в подвал и успел спрятаться за кирпичной стеной, в которую тут же застучали пули.
   - Какого хрена?!- закричал Макс.- Я свой!
   Ну, почти свой. Вернее, ничей. По крайней мере, не враг.
   Остановило ли это Номада? Нет. Как только выстрелы прекратились, Макс попытался высунуться, и снова попал под обстрел.
   - Держи его, мы идем!- донесся до Макса крик старшего.- Если высунется, вали его на хрен!
   Сейчас парни с восточного склона спустятся вниз, а дальше по накатанной. И похоже, в плен его брать никто не собирался.
   Медлить было нельзя. Макс не сможет долго отстреливаться - у него с собой было только два запасных магазина к "англичанке" плюс пистолет и пара гранат. Слишком мало, чтобы выдержать длительную осаду против превосходящих сил противника, у которых, к тому же, неподалеку находится лагерь со складами вооружения.
   Приняв решение, он высунул автомат за угол и выстрелил наугад, заставив державшего его под прицелом бойца рухнуть на землю. Потом уже выскочил сам и, свернув налево, под прикрытие кирпичной надстройки, бросился к развалинам дома. Расчет был правильный: Номады с восточного склона спустились в деревню, и на какое-то время потеряли Макса из виду. Лишь боец, залегший к северу от деревни, мог контролировать Макса, но не видел его за надстройкой.
   А теперь Клинцову предстояло самое сложное - рывок к руинам дома. Первые шаги он сделал под прикрытием зарослей кустарника, но потом оказался на открытом пятачке и следующий десяток метров проделал под плотным огнем противника с северного склона. Но Макс хорошо разогнался, и все пули прошли позади. Он же ворвался в дверной проем, после чего, не медля добрался до восточных окон. Вовремя подскочил, увидел мелькавшие в развалинах деревни и в густых зарослях фигурки Номадов, выстрелил в одного, потом в другого короткими очередями, а потом сменил магазин и бросился к южному окну. Нырнул наружу, в траву, перекатился и, в полуприсяде, рванул к следующему дому. В какой-то момент его снова увидел боец с северного склона, но снова попал только в тень Клинцова.
   Село было старое, еще советское. Хозяйства небольшие, жилые дома стояли довольно близко друг к другу. А кроме них имелись в наличии еще и хозяйственные постройки, хотя и большей частью разрушенные. Так что спрятаться было где. Так, короткими перебежками, от дома к дому, от развалин к развалинам, Макс постепенно перемещался в южную часть. Боец с северного склона еще пару раз попытался его достать, но потом и он спустился в деревню, и теперь все отделение преследовало беглеца по руинам. Макс вяло отстреливался, не стремясь попасть в цель. Главное, чтобы в него не попали. Он же просто старался уйти. Как? Он пока не знал. Сейчас, когда преследователи и их цель находились на одном уровне, его трудно было достать. Клинцов не задерживался долго на одном месте, постоянно перемещался, сохраняя разрыв. В помощь ему были условности местности и аномалии, которые преследователям приходилось обходить. Но рано или поздно ему придется начать подъем на склон. И вот тогда он окажется у всех на виду. Да и сам склон был слишком крутым, чтобы на него взлететь, как птица...
   Взлететь?
   Хм...
   Если у Лехи получилось, чем он хуже?
   Да и заветная аномалия была уже недалеко. Выглянув и развалин дома, Макс уже мог разглядеть искалеченное во время падения тело недавнего знакомца. И в этот момент с восточного склона ударил пулемет. И не какой-то там "Печенег" или даже "Утес". Это был настоящий шестиствольный "Миниган" под патрон 7,62. По сути - авиационная пушка с вращающимся блоком стволов, весящая 78 кг и стреляющая со скоростью свыше 3000 выстрелов в минуту. И никто, никакой Арнольд, не смог бы удержать ее в руках во время стрельбы, если бы не одно "но". Владелец Минигана был облачен в экзоскелет. А это уже совсем другой расклад. Стрелял он ровно, укладывал пулю к пуле, не испытывая при этом совершенно никаких неудобств. Стоял спокойно, на одном месте, совершенно открыто, манипулируя пушкой так же легко, как дирижер своей почти невесомой палочкой. Пули крошили старый кирпич, как плитку шоколада, но потом теряли убойную силу и уже не могли проникнуть вглубь строения. И Клинцову оставалось только благодарить судьбу за то, что боец не припер с собой двадцати миллиметровую М61, более известную как "Вулкан", делающую до 6000 выстрелов в минуту. В противном случае Номад за минуту превратил бы развалины дома в пыль, а самого Макса - в фарш.
   С другой стороны, позиционно Номад имел весомое преимущество. Он загнал Клинцова в развалины и не давал ему высунуться. А тем временем его разозленные донельзя товарищи по оружию обходили Макса с трех сторон, отрезая пути к бегству.
   Макс все же попытался. Как только владелец Минигана взял передышку, Макс высунулся и ударил по нему короткими очередями. Расстояние не особо большое, хорошая оптика. Пули ударили кучно, застучали по тяжелым пластинам нагрудной брони, но пулеметчику они никак не навредили и даже не обеспокоили. Тот снова надавил на гашетку, и часть стены, за которой только что прятался Макс, разнесло на куски.
   Это только в видеоиграх стрелку из Минигана требовалось время, чтобы раскрутить стволы. На самом деле уходило не больше секунды на то, чтобы вращение достигло максимального значения. А значит, секунда - это все то время, которое было в распоряжении Клинцова. Плюс эффект неожиданности плюс скорость, плюс... А до аномалии было не меньше сорока метров.
   Нет, не успеет он добежать.
   Разве что...
   Была одна идея, рискованная, но... Других не было. Как и времени на раздумья.
   Как только заглох Миниган, Макс выскочил из дома и...
   ...едва не получил прикладом в голову. Спасла отменная реакция - он успел уклониться, и приклад вместо головы ударил в дверной косяк. Промедление было смерти подобно, поэтому он тоже ударил прикладом, метя в живот. Номада согнуло пополам, и Клинцов врезал ему коленом по голове, отбросив назад. Противник упал на спину и попытался выстрелить из автомата. Макс был начеку, выбил оружие ногой.
   - Послушай...- устало произнес он.
   Слушать Номад не собирался. Мужик лет тридцати нанес удар ногой из положения лежа, попал Максу в колено сбоку. Клинцова сбило с ног, и он упал рядом с противником. Номад быстро вскочил и бросился на Макса. И тому не оставалось ничего иного, как срезать несговорчивого бойца короткой автоматной очередью.
   Не хотел он крови, но иначе не выходило. Он не испытывал ненависти к Номадам, но если те хотели его убить, значит, сами виноваты.
   Номады были вооружены канадскими карабинами Colt Canada C8 под патрон 5,56. То, что надо. Макс взял с покойника запасные пластиковые магазины, без всяких адаптеров подходившие к его винтовке. Именно этим и была хороша унификация вооружения.
   Высунувшийся из-за угла соседнего дома Номад был загнан назад очередью, после чего Макс рванул к сараю, петляя между деревьев. Со склона снова заработал Миниган. Косившая все на своем пути очередь едва не настигла Макса, но он успел забежать за сарай и упасть на землю за поленницей дров. Мера предосторожности не излишняя: пули авиационной пушки пробивали саманные стены сарая, как картон, поднимая в воздух облака пыли из глины, соломы и штукатурки.
   Именно на это и был расчет Клинцова, именно в этом и заключался его замысел: облако густой пыли скрыло Макса от обладавшего преимуществом пулеметчика. Тот еще какое-то время стрелял в белый свет, как в копеечку, после чего убрал палец с гашетки и махнул своим приятелям, чтобы те продолжили продвижение.
   Это был сигнал и для Макса: оттолкнувшись от земли, он бросился вперед, набирая скорость. Первые метров десять его скрывало облако пыли, потом он выбрался на открытое пространство, был замечен пулеметчиком, и по нему снова открыли огонь. Преследователи сзади тоже постреливали, хотя и не видели Клинцова за сплошной стеной пыли. А он успел забежать за стоявший посреди двора трактор.
   Нельзя было давать пулеметчику время на просчет ситуации. Поэтому Макс поднял с земли какую-то ржавую железяку и бросил ее в ближайшие кусты. Миниган тут же накрыл их плотным огнем, а Клинцов побежал в другом направлении.
   Ему оставалось сделать всего с десяток шагов и надеяться на то, что он не ошибся в своих расчетах. Пулеметчик заметил его и медленно начал поворачивать ствол в сторону бегущей цели. Он не спешил, так как видел, что Клинцову некуда бежать - впереди метров десять открытого пространства и возносящийся на два десятка метров вверх склон, забраться на который, по крайней мере, рывком, было просто невозможно.
   Макс видел тело Лехи, а в шаге от него колеблющийся, словно бьющий из земли воздушный поток.
   Теперь оставалось только молиться.
   Макс, буквально по пятам преследуемый пулеметной очередью, влетел в поток на скорости и почувствовал, как увяз. Совсем не то, на что он рассчитывал. Но расстроиться он не успел, так как в следующее мгновение его оторвало от земли и подняло вверх так, что дух захватило. Благодаря предыдущему ускорению и полученной в результате этого инерции, его выплюнуло вперед, и он, стараясь не потерять контроля над телом, полетел к краю склона. Приземлился с запасом, опять же по инерции сделал перекат, еще дальше уходя от края.
   - Спасибо, Леха,- поблагодарил он мертвеца за спасшую его подсказку.
   Коротко оглянулся и увидел Номадов, окружавших облако пыли с севера и востока. И они, и пулеметчик на противоположном склоне только сейчас заметили Макса. Последний ошалел от неожиданности, поэтому отреагировал не сразу, а когда повернулся и надавил на гашетку, Клинцов уже бежал по лесополосе, петляя между деревьев и опускаясь в ложбину. Пули стучали по стволам, срезали ветки, над головой, но Макса они уже не могли достать.
   Получилось...
   Не теряя времени, Клинцов добрался до своего тайника. Первым делом убрал в рюкзак прибор, снятый с головы Лехи. Потом забрал оружие и задумался - куда теперь? Но подумать ему не дали: Макс увидел замелькавшие между деревьев фигуры Номадов, которые пока еще не заметили беглеца. Похоже, парни пошли по его стопам и воспользовались помощью аномалии. Они заходили с севера и отрезали путь на запад. То есть, Максу оставалось только два направления: либо на юг, либо на восток. В первом случае он снова окажется на открытом склоне и не факт, что успеет добраться до его вершины, прежде чем появятся преследователи. А с востока его, наверняка, поджидал пулеметчик. Собственно, на него и пытались выгнать Клинцова Номады.
   Выбор невелик. И Макс предпочел второй вариант. Хотя бы потому, что ему самому нужно было на восток. Авось успеет проскочить под носом у пулеметчика.
   Его заметили, когда он рванул вдоль лесополосы. Застрочили автоматы - сначала один, потом остальные. Лесок был достаточно густой, чтобы пули не достигли цели. Они стучали по деревьям, да к тому же рельеф был холмистый, и Максу удалось не только уйти, но еще и оторваться.
   Но вот лесополка начала редеть, впереди показалась дорога, ведущая в Припять. А на ней - знакомый пулеметчик. Оказывается, он не стал стоять на месте, пошел Клинцову наперерез. И он заметил Макса даже раньше, чем тот его. Снова зажужжал электропривод и к леску устремился плотный рой пуль калибра 7,62.
   - Да когда же у тебя патроны-то закончатся?!- зарычал Макс, упав за деревом.
   Разлеживаться времени не было, сзади подпирали Номады, поэтому Макс взял в руки американскую винтовку, более соответствующую случаю. Место для стрельбы было не самое удобное. Стоит только высунуться и пулеметчик срежет очередью. Поэтому действовать придется быстро.
   Как только пулемет заглох, Макс приподнялся, высунувшись из-за дерева, и выстрелил навскидку, практически от бедра, не целясь. Благо расстояние было небольшим - всего-то метров шестьдесят. Пулеметчик заметил его и даже успел надавить на гашетку - взвизгнул электропривод. Но на большее его не хватило - тяжелая пуля угодила ему в плечо. Бронепластину она не пробила, ушла рикошетом в сторону, но пулеметчика слегка развернуло, он попятился назад, временно потеряв контроль над телом.
   Второй выстрел Макс сделал уже прицельно, полностью выпрямившись и прижав винтовку к стволу дерева для устойчивости. Метил в голову и попал именно туда, куда метил. Пулеметчик опрокинулся навзничь, как подкошенный столб, да так и остался лежать.
   Убил ли его Макс или нет - уже не важно. Главное - вывел из строя. Подхватив винтовку, он побежал к дороге, пересек ее поперек и устремился к ближайшему холму, который должен был прикрыть его от преследователей.
   Замысел был хороший, но Макс не успел. Откуда-то слева раздался грохот выстрела, буквально через секунду высоко над головой Клинцова пролетел снаряд и угодил в склон метрах в двухстах от цели.
   Макс на бегу повернул голову и увидел танк, выкативший из ворот воинской части, расположенной к северо-востоку от его местонахождения. Это был Т-72 неизвестной модификации. Он стоял на возвышенности и при угле склонения в 6 градусов просто физически не мог выстрелить ниже, чтобы поразить цель. Зато пулемет ПКТ мог это сделать, и уже через пару секунд он заработал по Максу, заставив его прибавить скорости. Кучность огня была невысокая, и Макс успел скрыться за холмом прежде, чем его настигли первые пули.
   И снова ему не дали отдышаться: на дорогу выбежали преследователи из лесополосы, и теперь уже они накрыли Макса плотным огнем. Клинцов спрятался за валуном, сменил "Барретт" на СВУ. Она была и удобней, и привычней, и легче. Коротко высунувшись, Макс выстрелил в первого бегущего. Попал. Остальные заметались, повалились на землю, пытаясь скрыться в складках местности. Сделать это оказалось непросто. И Макс произвел еще два удачных выстрела, заставив уцелевших преследователей броситься обратно в лесополосу.
   Теперь можно было двигаться дальше. Тем более что танк, не в состоянии достать Макса с северного направления и не имея возможности спуститься с обрывистого склона, выкатил на дорогу и устремился сначала к перекрестку, потом свернул налево и помчался на юг, удерживая пушку в направлении холма, за которым прятался Клинцов.
   Макс обогнул холм и побежал. Позади ухнуло, заставив Клинцова втянуть голову в плечи. Снаряд снес макушку холма, комья земли ударили Макса в спину, но он не остановился.
   Он пробежал метров двадцать, понял, что с таким грузом ему далеко не уйти, и с сожалением сбросил с плеча американскую снайперскую винтовку. По-хорошему за ней должен был последовать, по крайней мере, еще один ствол, но жаба была категорически против. Тем не менее, избавившись от 12 кг лишнего веса, Макс почувствовал необычайную легкость. К тому же подгонял рокот танка, сошедшего с дороги и набиравшего скорость по пересеченной местности, а так же редкие выстрелы со стороны лесополосы.
   Макс часто оглядывался, стараясь держаться так, чтобы между ним и танком постоянно находился холм. Нужно во что бы то ни стало добраться до сплошных зарослей кустов выше человеческого роста, в которых можно было затеряться. И сделать это прежде, чем танк выберется на открытую местность. Не самый лучший вариант, но других не было.
   Чувствуя, что не успевает, Макс изменил направление и взял правее, туда, где стоял частично погрузившийся в землю старый трактор, в надежде спрятаться за ним. То, что внезапно исчез травяной покров, а земля под ногами стала подозрительно рыхлой, Макс заметил с запозданием, когда уже забежал на явную аномалию. С ним ничего не случилось, а танк уже огибал холм и поворачивал башню, обнаружив беглеца. Поэтому Макс лишь прибавил скорости и успел забежать за трактор прежде, чем раздался выстрел. Снаряд угодил в бочину сельскохозяйственной техники, разорвав древний агрегат в клочья, а Клинцова сбило с ног ударной волной и оглушило.
   Макс встряхнул головой, подскочил с земли и снова побежал, увязая в рыхлой почве. Бежал на юго-восток, уже не скрываясь, лишь втянув голову в плечи в ожидании выстрела.
   Танк крутанулся на 60 градусов и покатил следом. Макс ожидал пулеметной очереди, но слышал только рев мощного мотора и лязг гусениц. До кустов оставалось всего ничего, но успеет ли? К тому же он только сейчас осознал, что чахлая растительность вряд ли станет серьезным препятствием для боевой машины. А еще то, что в него не собирались стрелять - его хотели попросту раздавить.
   Танк выбрался на прямую и рванул, ускоряясь. Похоже, механик не собирался оставлять беглецу даже мизерный шанс на спасение, решил закончить все здесь и сейчас. Он ласточкой влетел на аномалию, клюнул носом и... увяз.
   Надсадно взревел мотор, выбросив в небо клубы копоти. Замолотили на одном месте гусеницы, выбрасывая назад комья земли. Но чем громче ревел мотор, тем глубже танк погружался в рыхлую землю.
   Не зря говорят, что умные учатся на чужих ошибках, а дураки - на своих собственных. Увязший в аномалии трактор всей своей ржавчиной кричал - не лезь сюда, не надо! Но механик танка то ли не услышал, то ли был настолько самоуверен, что проигнорировал предупреждение, и теперь имел то, что имел. Еще какое-то время гусеницы вгрызались в грунт, отчего танк полностью опустился на брюхо. После чего мотор заглох. Но даже после этого погружение не прекратилось, и танк продолжил "тонуть", слегка заваливаясь на правый борт.
   Послышался грохот отброшенного лючка. Макс вскинул l85a2 и очередью прошелся по башне, заставив танкистов задуматься - а стоит ли высовываться из надежного укрытия? Но страх быть погребенным заживо оказался сильнее страха быть застреленным.
   - Парень, не стреляй! Пожалуйста!
   Танкист высунулся из лючка. Макс держал его на прицеле, но не стрелял. Противник, не сводя глаз с Клинцова, робко выбрался наружу и замер на броне с поднятыми руками. Показался следующий.
   Макс не желал им смерти, махнул стволом в сторону, предлагая покинуть борт "тонущего корабля". Один за другим танкисты послушно, хотя и не без страха, спустились на землю, да так и остались стоять, жалобно глядя на Клинцова.
   - Валите отсюда, живо!- произнес Макс, а потом для придачи ускорения выпустил очередь по-над головами Номадов.
   И они побежали.
   Проводив их взглядом, Макс тоже потрусил к зарослям кустарника...
  
  
   После потери танка никто не преследовал Клинцова, но он решил не рисковать, и шел на восток, практически не делая остановок. Лишь после полудня, наткнувшись на какую-то заброшенную ферму, забрался внутрь и совместил отдых с обедом, все еще не веря, что ему удалось выбраться из такой передряги.
   Сверился по интерактивной карте. До Чернобыля оставалось километра четыре - то есть, рукой подать. Если не случится ничего экстраординарного, по любому доберется еще засветло. Разве что функциональность неизвестного прибора не давала покоя Клинцову. Сможет ли он нивелировать воздействие Мозголома? И как это скажется на самочувствии самого Макса? Он вспоминал Леху, сидевшего в подвале и мало чем отличавшегося от зомбированного. И чем больше об этом размышлял Клинцов, тем меньше ему нравилась эта затея.
   С другой стороны, Чернобыль был уже совсем близко, а воздействия Ретрансляторов до сих пор не ощущалось. Может, напутал что-то Полковник? Или одного того, что прибор лежал в рюкзаке Макса, было достаточно, чтобы оградить его от волн Мозголома?
   Проверить это можно было только опытным путем, и Макс решил рискнуть. В крайнем случае, если совсем уж припечет, можно будет повернуть назад.
   В путь он отправился в начале четвертого. Выбрался на дорогу, ведущую в город, по ней и шагал, размышляя о том, какого рожна взбеленились Номады? Когда из кустов на него выскочил Падальщик, он отреагировал мгновенно - вскинул автомат и прицельно вбил в того несколько коротких очередей. Но Падальщик не останавливался. Пули как будто проходили сквозь его тело, и он неумолимо приближался в характерной для него манере - полубоком и на четвереньках. Макс, пятясь назад, на нервах израсходовал весь магазин, но так и не смог прикончить Падальщика. А тот внезапно рванул вперед, прыгнул, обрушился на Макса сверху, одновременно с этим нанося удар когтистой лапой и... исчез, даже не поцарапав Макса.
   - Начинается,- пробормотал Клинцов.
   Падальщик был не настоящий. То ли призрак, то ли игра воображения, порожденная излучением Мозголома. Так ли иначе, но Макс только что ощутил на себе его воздействие.
   Что ж, могло быть и хуже.
   Дальше он пошел не так быстро, прислушиваясь к ощущениям.
   Вначале он ничего не чувствовал. Время от времени, то появляясь из кустов, то зарождаясь прямо на дороге, к нему устремлялись порождения больной фантазии. По первам Макс нервничал, постреливал по ним одиночными, потом свыкся и уже не обращал внимания, только морщился, когда они набрасывались на него и тут же исчезали. Вроде бы без последствий, хотя происходящее и давило на психику.
   Клинцов не заметил, когда впервые начал различать звуки, которых не было. Сначала они были едва слышны, но по мере приближения к Чернобылю становились все громче, все настойчивее. Потом начала кружиться голова, в горле внезапно пересохло, ноги стали ватными.
   А потом он услышал голос:
   - Иди ко мне! Ты не пожалеешь! Ты и я - мы вместе исполним предначертанное! Ты!! И я!!!
   Голос царапал мозг, заставлял Макса морщиться. Он долдонил одно и то же, и постепенно Клинцов приходил к мысли, что стоит к НЕМУ прислушаться. Так будет лучше. Так будет правильнее. Так будет...
   И он шел вперед. Вроде и не хотел идти, но шел, подволакивая ноги, устремив пустой взгляд вперед. А голос подбадривал его, успокаивал, увещевал, умиротворял.
   Споткнувшись о трещину в асфальте, Макс как будто очнулся. Встряхнул головой, прогоняя наваждение, встряхнул еще, надеясь избавиться от надоедливого голоса. Почувствовал, как ТОТ снова пытается взять над ним власть и понял, что у него не хватит сил сопротивляться ЕГО воле. Все, на что его хватило, это скинуть рюкзак с плеч, забраться в его нутро рукой и достать прибор. Прикоснувшись к нему, Макс почувствовал, как его тут же начало отпускать. И голова кружилась меньше, и ноги не так дрожали, и тело стало не таким деревянным. А главное - исчез ГОЛОС.
   Правда, длилось облегчение недолго. Как будто не хватало одного лишь прикосновения. Макс снова услышал нарастающий гул, снова на него со всех сторон повалили фантомы, снова мир стал расплываться перед глазами, а следом за этим начало угасать сознание.
   И он решился, надел обруч на голову и...
   ... вспышка в голове заставила его отшатнуться назад. Он упал на спину, ничего не видя перед собой, кроме яркого света. И ГОЛОС. Он как будто только и ждал, когда Макс наденет на голову обруч. И когда это случилось, в голове Макса раздался поистине дьявольский смех. Лишь сейчас он понял, что сделал то, чего не следовало делать. Он даже успел вскинуть руки, чтобы сорвать с головы обруч, но не успел.
   Произошла очередная вспышка, и его сознание померкло...
  
  
   Глава 6
  
  
   Лот прекрасно знал болота и быстро продвигался вперед, обходя заводи и топкие места стороной. Женя едва за ним поспевал, а тот даже ни разу не оглянулся, уходил все дальше, как будто это ему нужно было спасаться бегством, а не парнишке, на которого положил глаз Харон.
   Глаз? Не было у него глаз. Вспоминая жуткую физиономию Проклятого, Женька ежился, как будто от холода. И это при том, что ни холода, ни жары он практически не ощущал. А вот чувство омерзения - и СТРАХА - было ему не чуждо. Меньше всего на свете он хотел вернуться туда, где ему было так хреново, как никогда в жизни. И он поспешал за Упырем, петляя, перепрыгивая с кочки на кочку, при этом стараясь не шуметь и лишний раз не высовываться.
   Когда они, наконец, выбрались из болот, начало смеркаться. Охотник ушел в инвиз и припустил еще быстрее. Женька вначале растерялся и остановился, так как упустил Упыря из виду, но потом взял себя в руки, сконцентрировался и увидел мелькнувшее за кустами пятно в инфракрасном спектре: Лот продолжал двигаться на север.
   Местность не радовала глаз разнообразием: холмы, вниз, вверх, снова вниз, заросли кустарника, небольшие рощицы - и так до бесконечности. Ни малейшего следа присутствия человека, дикие места, опасные. Аномалии Алексеев чувствовал издалека, а при желании - даже видел их во всей красе, но пользовался этой способностью не часто - накатывала слабость, серьезно влиявшая на скорость передвижения. А Лот, как и прежде, не собирался его ждать, бежал вперед, пока совсем не скрылся из виду. Женька сначала опешил, потом испугался, затем обиделся. А потом ему в голову пришла идея. Он наморщил лоб, концентрируя взгляд, и добился желаемого, разглядев следы Упыря в высокой траве.
   "Теперь ты никуда не денешься",- обрадовался Женька и пошел за Лотом, хоть и быстро, но в разумных пределах...
  
  
   Два Падальщика появились неожиданно, вывалились из темноты, как будто выскочили из-под земли. Заметив Алексеева, они устремились к нему, ловко перебирая всеми четырьмя конечностями. Женька не ожидал подобной встречи, заметался, потерял драгоценное время, которое вполне мог использовать для бегства. Да и не удалось бы ему сбежать. При всей своей несуразности, Падальщики были жутко проворны. Сделав несколько шагов, они прыгали метров на десять вперед, а потом все повторялось. Двигались они не синхронно, отчего вперед вырывался то один, то другой. Прыг-скок, прыг-скок. Поняв, что удрать не удастся, Женька остановился и развернулся лицом к опасности. Первый Падальщик приземлился метрах в семи от него, в это время второй прыгнул, угрожая обрушиться на Алексеева сверху. Он даже лапы выставил для удара и оскалил жуткую пасть.
   "Ты можешь. Ты знаешь, что делать",- сказал ему однажды Док.
   Главное, поверить в собственные силы.
   Женя отмахнулся от падавшего на него Падальщика, и уродца словно ветром сдуло - отбросило даже не туда, откуда он прыгнул, а гораздо дальше назад. Второй монстр, как раз собирался прыгнуть, но резко передумал и вместо прыжка метнулся в сторону, начав обходить Алексеева слева. Первый упал на землю, перекатился кубарем и, оказавшись на лапах, как ни в чем не бывало, стал обходить Женю справа.
   Они кружили, не спеша приближаться, дожидаясь подходящего момента. Женька внимательно наблюдал за ними, вертелся на месте и старался не упускать из виду обоих. А те двигались по кругу на встречных направлениях, перепрыгивали друг через друга, как будто играли в чехарду и тоже не сводили с Алексеева своих налитых кровью глаз. Все это действо завораживало, и в какой-то момент Женька утратил концентрацию, а Падальщики почувствовали это и набросились на него с разных сторон.
   То, что случилось потом, произошло настолько стремительно, что Женька вначале даже не понял, а что, собственно, произошло, и как такое могло случиться. Он заметил лишь смазанное движение на периферии зрения, а через секунду один из Падальщиков отлетел в сторону как шайба, по которой ударили клюшкой что было сил, а второй через короткое мгновение был схвачен, не долетев до Жени считанные сантиметры, и разорван в клочки, как будто взорвался изнутри.
   Первый Падальщик отлетел недалеко, но упал не столь удачно, как в первый раз. Да и подняться смог не сразу. А когда у него это получилось, он горел одним лишь желанием - отомстить обидчику, каковым почему-то посчитал Алексеева, хотя тот и сам не очень-то понимал, что происходит. Двигаясь боком, Падальщик взял разбег, прыгнул на Женьку, выпустив когти, и в полуметре от цели как будто налетел горлом на рогатину: голова осталась на месте, а тело продолжило движение по инерции, смешно дернулось вперед-назад, едва не достав до Жени задними конечностями, а потом безвольно повисло, не касаясь земли и суча лапками. Спустя секунду голова резко дернулась в сторону, раздался хруст, и тело обмякло. Еще через секунду оно отлетело в кусты, а швырнувший его Упырь вышел из инвиза и осуждающе взглянул на Алексеева своими глазками-буравчиками.
   - Спасибо,- пролепетал Женя, словно чувствовал за собой вину, хотя и не понимал - за что...
  
  
   И снова в пути.
   Они шли всю ночь, без остановок. А потом, когда начало светать... снова шли, вернее, бежали.
   Местность по-прежнему оставалась безлюдной и неприветливой. Лишь однажды, где-то у самого горизонта на высокой скорости пролетел вертолет - и это все, что напоминало об относительной близости цивилизации.
   Лот снова серьезно оторвался, а Женька окончательно выдохся, и если бы не "батарейка", обнаруженная в кармане, он бы безнадежно отстал, вызвав тем самым в очередной раз недовольство проводника. А раздражать Упыря он побаивался...
  
  
   Женя понятия не имел, где они находятся и как далеко позади остались болота. Отметил только, что в какой-то момент Лот начал отклоняться к северо-востоку, и вот, взобравшись на крутой и высокий холм, Алексеев застыл, увидав вдалеке атомную электростанцию.
   До нее было далеко, и по пути к ней лежал лес, часть которого стояла словно покрытая налетом ржавчины. А чуть южнее над местностью возвышалась ТА САМАЯ "Дуга", ставшая в этой неприветливой реальности Мозголомом. И еще какие-то строения и целые локации, разбросанные на местности, хорошо просматриваемой с высокого холма. Вот только разглядеть все Женя не успел. Сначала он почувствовал тревогу. Она нарастала с каждой секундой так, что само собой забилось сердце, о существовании которого Алексеев порой забывал. А тут вдруг заколотило так, словно рвалось наружу. Женя завертел головой, пытаясь понять, что именно его так встревожило?
   Ничего вроде.
   Но тревога не отступала. Он "защелкал" режимами зрения. Инфракрасный, ультрафиолетовый, ренгеновский... Заметил размытое движение метрах в десяти за своей спиной, резко развернулся.
   Это определенно был Лот. Тьфу ты, напугал, урод! Хотя...
   - Лот?- недоверчиво окликнул его Женя.
   Тот приближался в инвизе, стремительно и почему-то сзади, хотя еще минуту назад маячил где-то у подножия холма. И еще, было в его сигнатуре что-то странное, необычное. Чуждое.
   Будто это и не Лот вовсе.
   Соревноваться с Охотником в скорости реакций Женя не мог. Он только почувствовал, что дело неладно, а Упырь уже стоял рядом. Он схватил Алексеева за горло и оторвал от земли - совсем так же, как недавно он держал Падальщика.
   - Лот...- захрипел Женя, выпучив глаза.
   И только сейчас понял, что это не Лот. Упырь, да, но другой.
   Мощный удар - как будто налетела электричка - сотряс Охотника, отбросил его в сторону. Падая, он разжал пальцы, выпустив Алексеева на волю. Тот полетел еще дальше, перекувыркнулся через голову, попытался остановиться, выставив руку, услышал, как треснула кость, но боли не почувствовал. А тело продолжило катиться вниз по холму, попрыгивая на кочках. Женька беспомощно взмахивал руками, одна из которых была поломана, пытался зацепиться за траву, но остановился лишь тогда, когда закончился холм. Следом за ним катились два Упыря, похожие друг на друга, как близнецы братья и все же разные. Женька это чувствовал. Даже в полете они продолжали мутузить друг друга, не проявляя ни малейшего сострадания и позабыв о явном родстве. Они так быстро менялись местами, что Женька уже не мог понять, где Лот, а где тот, другой, чужой. Наконец, и они достигли подножия холма, в последний раз грохнулись о землю. И только после этого комок развалился, Упыри разлетелись в разные стороны и... исчезли в инвизе.
   На какое-то время местность погрузилась в гнетущую тишину. Женя сидел на траве и зыркал по сторонам, пытаясь обнаружить пропавших Упырей. Наконец, услышал очень быстрые шаги и заметил смазанный силуэт, мелькнувший среди кустов. Это было лишь мгновение, после чего снова стало тихо. Еще через четверть минуты снова зашуршало, послышалось тяжелое дыхание, но уже в другой стороне. Женьке показалось, будто он увидел сверкнувшие на фоне чахлой зелени глаза, но уверенности в этом не было. А потом снова стало тихо.
   Охотники были не только похожи внешне, они еще и обладали одинаковыми способностями, а может, и думали одинаково. Они не спешили сцепиться в ближнем бою, а маневрировали, дожидаясь подходящего момента и ошибки противника. Женька продолжал сидеть на траве, баюкать сломанную руку и наблюдать за происходящим. Охота профессионалов друг на друга завораживала, но не слишком ли она затянулась? Алексеев решил ускорить события, встал с земли и начал пятиться, медленно прокручиваясь вокруг своей оси.
   Это сработало, но едва не стоило Женьке головы. Упырь появился неожиданно - Женька почувствовал его, когда он был совсем рядом. И увернуться парнишка уже не успевал - Упырь несся на него с нарастающим ускорением. Вот он рванулся вперед, словно молния, и почти дотянулся до Алексеева, но в последний момент в него врезался Лот, и оба покатились по траве. Чтобы не тратить энергию, они вышли из инвиза, и теперь Женька воочию видел, как ожесточенно мутузят друг друга Упыри. И он готов был помочь Лоту, но не мог понять, кто из них двоих Лот. Да и лезть в свару двух прирожденных убийц было боязно.
   И снова комок распался, так и не выявив победителя. Впрочем, одному из Охотников досталось больше, чем другому - убегая, он терял кровь. Женька склонился, мазнул пальцем по кляксе, оставшейся на листке подорожника. Кровь была зеленая, вязкая, как клей. А еще он был уверен, что ранен именно Лот.
   Теперь сам принцип охоты изменился. Если раньше Упыри выслеживали друг друга, то теперь охотился один, а второй скрывался. И возможно, ему бы это удалось, если вы не следы крови. В одном из режимов зрения эти тяжелые вязкие капли видел даже Алексеев. И не удивительно, что чужой всякий раз находил Лота и начинал преследование. Лот удирал, будучи настигнутым, огрызался, но каждая новая схватка обходилась ему все дороже. И вот уже и скорость упала, и инвиз сошел на нет. Лот передвигался короткими перебежками, скрываясь за кустами и зажимая широкой лапой рваную рану на боку. Чужой выхватил целый кусок, и регенерация тут не слишком-то помогала. Ему бы отлежаться, зализать рану, но нет - чужой преследовал его по пятам, не давая передышки. Вначале он действовал осторожно, опасаясь нарваться на встречный удар, способный уровнять шансы. Однако время не пошло на пользу Лоту, он терял силы гораздо быстрее, чем хотелось, и участь его была предрешена. Атаки чужого становились все агрессивнее и наглее. И вот уже Лот уходит от него, едва передвигая конечности, а тот неторопливо преследует противника, время от времени нанося подлые удары в спину.
   Наконец, силы окончательно покинули Лота, и он упал. Он продолжал ползти, цепляясь за траву, а чужой шел за ним, не ленясь наклоняться и бить лапой, срывая целые пласты бурой кожи. Когда ему это надоело, он настиг Лота, наступил на него лапой, схватил когтями голову и оттянул ее назад, собираясь вскрыть горло.
   Все это время Женька был предоставлен самому себе, на него уже давно никто не обращал внимания, и он мог бы спокойно уйти, но... Не ушел. Вначале он искренне переживал за Лота, болел за него всей душой. Ведь Лот его защищал всю дорогу, ради него сцепился со своим сородичем, а теперь умирал, не рассчитав свои силы. Когда его конец был предрешен, Алексеев понял, что он станет следующим, и первым побуждением было обратиться в бегство. Каковы были его шансы сбежать от Охотника - это уже другой вопрос. Ему просто стало страшно, он не хотел закончить так же, как Лот. И он начал пятиться, наблюдая за тем, как чужой собирается вскрыть Лоту горло когтями...
   "Ты можешь. Ты знаешь, что делать..."
   Нет, это было не знание, а всего лишь чувство, но настолько твердое, что Женька сначала остановился, а потом и вовсе бросился вперед к Упырю, склонившемуся над поверженным противником.
   Тот уже взмахнул лапой, собираясь пустить в дело когти, как вдруг его оторвало от сородича и подкинуло вверх. Он приготовился к падению и даже сгруппировался, но так и остался висеть в воздухе, беспомощно перебирая конечностями. Вот его тело начало поворачиваться вопреки его воле, вот он увидел мальчишку, еще недавно бывшего беспомощнее полевой мыши, а теперь излучавшего такую силу, что Упырю стало страшно.
   Охотник заглянул в его черные, как ночь, глаза и...
   ...увидел там свою смерть.
   Мальчишка истошно закричал, вытянув вперед руку, Упырь почувствовал, как затрещали его жилы. Это было больно. Очень больно. Его крик, похожий на жуткий лязг, огласил окрестности, но через мгновение его разорвало на куски, и крик резко прекратился.
   Во все стороны разлетелись ошметки плоти, сдобренные зеленой вязкой кровью, а обессиленный Женька Алексеев упал на траву...
  
  
   ***
  
  
   - Иц арах зарандар да райн. Ржах адар а вардаран. Ир седет, ир цахар да...Нам дарована Сила, поэтому мы непобедимы. Нам открыта Истина, поэтому мы не свернем с избранного Пути. Кто не с нами, тот против нас. Сначала Зона, потом весь мир. Иристат!
   Каждое утро было похоже на предыдущее: Братья выстраивались на плацу, Стратег произносил молитву, дружный хор адептов повторял духоподъемные слова, после чего каждый Посвященный получал возможность лично обратиться к Высшему с несокрушимой уверенностью в том, что будет услышан, несмотря на разделявшее их расстояние.
   Он вместе со всеми повторял молитву и верил каждому ее слову, хотя многого и не понимал. Но в главном: "Мы - сила. Мы - Разум. Мы - оружие, с помощью которого Высший сокрушит своих врагов" - он ничуть не сомневался, и точно знал, что так оно и будет.
   Потом Стратег распределял адептов согласно их способностям и наклонностям. Охотники отправлялись в Зону за новыми Последователями, Стражи заступали на дневную вахту, меняя тех, кто выстоял ночную, неофиты выполняли более приземленную работу по лагерю, например, наводили порядок в казармах или чистили картошку на кухне.
   Братья были особенными, но при этом оставались людьми со своими странностями и слабостями. Они ели, пили, спали, справляли естественные надобности. Они общались, тренировались и даже иногда шутили. Это что касалось неофитов. Те же Стражи могли уже гораздо дольше обходиться без еды, воды, сна, да и возможностей у них было побольше. Охотники... Это была самая настоящая элита, и горе тому, кто попытался бы встать у них на пути. Еще выше стояли Стратеги. Их было не больше десятка, он видел только одного, а о том, где находятся остальные девять, даже не догадывался. Выше Стратегов был только сам Масхарт, или, как его еще называли СВОИ - Посредник. Он обитал на самой станции, а на Форпосте появлялся наскоками, по мере надобности. Вот и сегодня тот прибыл ни свет ни заря, сразу после утреней молитвы, и скрылся вместе со Стратегом в штабе.
   Ему нравилось на Форпосте. Ему нравились окружавшие его люди. Вместе с ними он чувствовал себя на самом деле сильным и непобедимым. Ему нравилась Цель, к которой они все вместе стремились. И он ничуть не сомневался, что она будет достигнута, и тогда...
   Он был неофитом, и еще многого не понимал. Он сделал всего лишь Первый Шаг к цели, но не собирался долго задерживаться на достигнутом. Знал лишь, что для того, чтобы двигаться вперед, придется много работать - и вообще, и в первую очередь над собой. И он был к этому готов. Поэтому даже такую мелочь, как чистка картошки, он воспринимал как нечто очень важное и даже судьбоносное.
   Таких как он новичков на Форпосте было с десяток человек. И без работы они не сидели - всегда было чем заняться. Больше всего ему нравилось чистить картошку - он и сам не знал, почему? Может, потому что работа была не особо напряжная, а главное, можно было свободно общаться с таким же, как он сам. Посвященные - не особо разговорчивы, а из тех же Охотников и вовсе слова не вытянешь. Да и побаи... Он уважительно держался от них на расстоянии, понимая всю свою временную ничтожность.
   Он был самым новеньким новичком, остальные появились на Форпосте значительно раньше, так что могли поделиться полезной информацией. И делились, хотя и не все и не всегда охотно.
   Ему нравились все Братья, но больше остальных он сошелся с Дайкой - пухленьким парнишкой чуть моложе него самого. Вообще-то его звали Дайк...
   Ах, да, самое главное! Вступая в Братство, новичок отказывался от своего прошлого, в том числе и от прежнего имени. Так, с некоторых пор, он стал Сфератом - что бы это ни значило. А его нового приятеля прозвали Дайком, но он намеренно коверкал это имя, а тот, в общем-то, не возражал.
   Дайка был общительным - не в пример остальным неофитам. К тому же все они были гораздо старше Сферата, далеко за тридцатник. Да и время, проведенное на Форпосте, не прошло даром: они все больше начинали походить на остальных Посвященных. Возможно... Нет, скорее всего, Сферат тоже со временем станет таким же, но сейчас он мог себе позволить излишнюю болтливость и любознательность. Как, впрочем и Дайка. Остальные неофиты посматривали на них... нет, не с осуждением. Так умудренные опытом взрослые смотрят на шалости малых детей.
   - Ты так ловко чистишь эту картошку, как будто всю жизнь только этим и занимался,- восхитился Дайка, глядя, как острым ножом Сферат быстро и аккуратно снимает витые полоски картофельной кожуры.
   - Может быть, может быть...- произнес Сферат, загадочно улыбаясь. На самом деле он ничего не помнил из своего прошлого. Ну, почти ничего, лишь какие-то расплывчатые мотивы.
   - Это вряд ли. Иначе ты был бы не здесь, а на кухне... Я имею в виду, поваром, а не чистильщиком.
   - Меня вполне устраивает то, как готовит Альха. Кстати, симпатичная деваха, я бы ей...
   - Попридержи язык, молодой,- прошипел молчавший до этого Карган. Ему было под сорок, и он был самым старшим из всех неофитов. Его тело покрывали синие татуировки, о значении которых он и сам понятия не имел.
   - Я исправлюсь и обязательно попрошу прощения у Сестры,- искренне повинился Сферат. Он и сам не понял, что сморозил. Должно быть, что-то из прошлого бередило его душу. Впрочем, пройдет немного времени, и он окончательно забудет о том, что было, потому как это не важно. Важно то, что будет.
   - Иристат!- рявкнул Карган.
   - Иристат!- подхватили двое молодых.
   Сферат понятия не имел, что это значит, но кричал, как и все остальные, потому что точно знал - так надо. А еще он чувствовал при этом внутреннее одобрение.
   Каргана он любил, как и остальных братьев, ну, может быть, чуточку меньше. А еще он ему немного завидовал - скоро у Каргана Посвящение, и он станет еще немного ближе к Высшему. Ему же самому еще нужно было заслужить эту честь. Но он будет стараться.
   Скрипнула дверь, и в подсобку вошел один из Стражей.
   - Сферат!
   - Да, Брат?- встрепенулся тот, готовый выполнить любое поручение.
   - Иди за мной!
   Дайка подмигнул ему ободряюще. Просто так никто не стал бы отрывать Сферата от важного дела, а значит, появилась новая задача, на выполнение которой нужен был именно он. И чем больше таких заданий возникнет, тем раньше он станет Посвященным.
   Сферат вышел из подсобки и направился следом за Стражем. Он был удивлен, когда тот направился не на хоздвор, не в казарму, а к зданию штаба. Сердце учащенно забилось: неужели его зовет САМ?
   И он не ошибся.
   В кабинете, кроме Посредника находился Стратег Загот и еще один человек. Взглянув на него, Сферат вздрогнул. Было отчего. Во-первых, как только парень вошел, незнакомец уставился на него своими абсолютно черными глазами. Мало того что они сами по себе были жуткими, так еще и обжигали, словно сухой лед. Во-вторых, выглядел этот человек... ужасно. Его обнаженное по пояс тело покрывали многочисленные раны. Это были как старые рубцы, так и новые порезы, синяки и ссадины. Не было никакого сомнения в том, что его били. Долго. Со знанием дела. Били СВОИ, а значит, так было нужно.
   - Ну, что скажешь?- спросил Масхарт, внимательно наблюдавший за реакцией Алхимика.
   - Не знаю,- прошамкал тот разбитыми губами.- Он слишком слаб, чтобы с его помощью совершить Переход.
   Говорил он странно, как заведенная кукла.
   Посредник повернул голову в сторону Сферата. Глаз за светонепроницаемым забралом не видать, но парень не сомневался в том, что Масхарт смотрит именно на него. Он чувствовал это.
   - Напомни мне, сколько вас было?
   Сферат растерялся: он понятия не имел о том, что имеет в виду Старший Брат.
   - Ина старх годур,- произнес Масхарт, и в голове Сферата будто переключатель щелкнул.
   - Нас было девять человек. Трое погибли на моих глазах, что стало с остальными, я не знаю,- отчеканил парень, даже не понимая, о чем речь. При этом его голос, вернее, стиль речи, стал похож на таковой пленного.
   - То есть, еще пять человек могут слоняться по Зоне,- пробормотал Масхарт.
   - Шансы на то, что они живы, минимальны,- подал голос Стратег.
   - Один из них попал к нам в руки,- присоединился к разговору Алхимик.- Харон не сразу понял, кто он. Он прошел все стадии Изменения и был утилизирован.
   - Вы сами убили Проводника?- зашипел Масхарт.
   - Харон ошибся дважды. Он выжил, и его подобрал Док.
   - Док...- в голосе Масхарта было столько яду, что его хватило бы на то, чтобы отравить крупный мегаполис.- Договориться с ним будет даже труднее, чем с Хароном.
   Посредник прошелся по кабинету.
   - Сколько Проводников тебе потребуется, чтобы открыть Проход?- спросил он Алхимика.
   - Мне нужны еще двое, если они такие же, как этот. Но чем больше, тем лучше.
   И снова Масхарт вышагивал по кабинету, размышляя.
   - Отправь группу Братьев к Доку,- обратился он к Стратегу.
   - Вряд ли он согласится отдать мальчишку,- дерзнул ответить тот.
   - Пошли лучших! Время переговоров прошло.
   - Я понял,- кивнул Стратег.
   - Что касается остальных...
   - Мы найдем их, если они живы,- с готовностью ответил Стратег.
   - Действуй!
   Масхарт наткнулся взглядом на неофита, о котором совсем забыл:
   - Ина старх гвина.
   Снова в голове Сферата снова что-то щелкнуло. Он встряхнул головой, не совсем понимая, где находится, и как он здесь оказался.
   - Ступай, Брат, продолжай свою работу! Очень скоро ты станешь Посвященным...
   Сферат вышел из кабинета в смешанных чувствах. С одной стороны, он не мог понять, что только что произошло. Чистил себе картошку - щелк! - и он стоит перед Посредником. Чудеса да и только! С другой же, он был безумно рад: не важно, что сейчас произошло, но оно еще на один Шаг приблизило его к заветной мечте.
   Нужно будет обязательно похвастаться Дайке. Если так и дальше пойдет, то Сферат станет Посвященным даже раньше, чем его приятель.
   Когда за ним закрылась дверь, Масхарт добавил:
   - ...если останешься жив...
  
  
   ***
  
  
   - Остался один бой. Потом я смогу уйти? Мы ведь договаривались.
   Сереге хотелось, чтобы его голос звучал уверенно, но получалось не очень. Он вообще не любил, когда ему отказывали. А сейчас ситуация была очень щекотливая.
   - Конечно, договаривались! Гоги сказал - Гоги сделал, да? Только ты подумай хорошо, куда ты пойдешь? Зачем?
   - На Большую Землю.
   - Что тебе там делать? Кто ты там? Кто тебя там знает? А здесь... Ты посмотри на этих людей! Они тебя любят... Я имею в виду, в хорошем смысле слова. Ты же здесь звездой стал. Они тебя уважают. Я тебя уважаю. Ты для меня как брат стал, биджо. Оставайся! Заключим новый договор, роспись, подпись, все такое. Будешь как сыр в масле, такой же довольный. Мамой клянусь!
   - Я тебе очень благодарен, Гоги, ты мне жизнь спас - никогда этого не забуду, но... Еще один бой, и мы с корешем уходим. Договор есть договор.
   Серега вздохнул с облегчением - сомневался, что сможет произнести это. Смог. Теперь слово за Гоги. Если откажет... Не хотелось Серому обижать грузина. Он на самом деле был ему многим обязан. Жизнью, например.
   - Э-э,- рассерженно взмахнул рукой Гоги.- Договор... Ладно, выиграешь последний бой - иди на все стороны.
   Сергей даже рот открыл, чтобы спросить: "А если проиграю?", но передумал:
   - Обязательно выиграю...
  
  
   Из четырех боев, проведенных на арене, только один получился легким и скоротечным. Противник, можно сказать, сам наткнулся на кулак и поплыл - дальше уже было дело техники. В двух других пришлось попотеть. Как результат: один нокаут и еще победа по очкам. Хорошо, что никого не пришлось убивать. Сереге тоже доставалось каждый раз, но Гоги мог даже мертвого поставить на ноги. И если вечером Серый светился фонарями, то уже к утру синяки рассасывались и становились блеклыми. При этом никакого допинга - это проверялось перед каждым боем, - все по чесноку.
   Каждый раз Уфимцев выходил на арену в мандраже, однако сегодня его колотило особенно. Последняя гастроль. А завтра поутру он соберет свои манатки, и они вместе с Кузей направятся на юг, на Большую Землю.
   Он и сам кое-что слышал, да и Сапог рассказывал о том, что мир за пределами Зоны не похож на тот, который они знали прежде. И Россия не Россия, и Москва не Москва. Вот и хотелось увидеть все это своими глазами. А что еще делать? Сидеть безвылазно на Нейтралке? Биться до тех пор, пока кто-нибудь кости не переломает? А что потом? А сама Зона пугала Сергея. Одно дело побегать по ней с автоматом в компьютерной игре. Совсем другое - реальная жизнь. Ему до сих пор снилось, как он стоит посреди поля аномалий и не может даже пошевелиться. Всякий раз просыпался в холодном поту.
   Нет уж, хватит. Это, может, безбашенному Саньке Глушакову нравится шляться по Зоне. Или тому же Максу. Вон как поднялись: оружие, прикид, все дела. Им это в прикол. А Сереге в тягость. Да и Кузе тоже. Натерпелся пацан, только и думает о том, как слинять с Зоны.
   Куда?
   Не важно, лишь бы подальше.
   Сам же Серега собирался податься в Москву. Как она там, златоглавая, без него? Пройтись по улочкам, заглянуть по знакомому адресу. Как знать, может и в этом мире живет такой же Серега Уфимцев? Было бы здорово взглянуть на себя со стороны, поговорить за жизнь.
   Все, решено, последний бой - и в Москву...
  
  
   - Уважаемые господа и отсутствующие здесь дамы!- Приветствие Миниган начал традиционно. А вот то, что он притащил с собой Серегу без обычных прелюдий, было в новь. Как, впрочем, и число зрителей, пришедших посмотреть на сегодняшний бой. Обычно столько народу собирается по пятницам, когда на арене происходят самые зрелищные поединки. Ни вчера, ни позавчера не было и трети той толпы, которая сегодня заполнила трибуны. Не хотелось льстить самому себе, но Уфимцев предполагал, что это непроста.- Это Каштан, многие из вас его знают, многие успели полюбить. И есть за что. Каштан - талантливый парень, природа не обделила его ни силой, ни мастерством. Он мог бы сделать головокружительную карьеру на арене, но... Каштан решил нас покинуть...
   Трибуны зашумели разочарованием, негодованием, презрением. Серега, который, не мудрствуя лукаво, взял для боев свой позывной в игре, заскрипел зубами, чувствуя себя предателем. Зародилось и тут же исчезло желание остаться.
   - Это его право,- попытался успокоить публику Миниган.- У нас никого не держат насильно. Напротив, к нам рвутся многие, но не каждый достоин выступать на арене... Жаль, очень жаль...- Миниган обернулся к Сергею.- Ты ведь не раскрыл весь свой потенциал. А мы не увидели все, на что ты способен. И главное, мы не увидели самый важный, самый интригующий поединок. А посему... Господа и отсутствующие здесь дамы, сегодня на арене неповторимый Ал-л-ба-а-нец!!!
   Уфимцев вздрогнул. Вот уж с кем бы ему не хотелось встречаться в поединке! В прошлый раз бог миловал - оба были не в состоянии. А сегодня...
   С другой стороны, какая разница? Бой ведь не до смерти. А получать по морде Сереге не привыкать. Разом больше, разом меньше... Зато потом - свобода!
   - Согласно условиям договора тебе нужно победить в пяти боях. Каждое поражение увеличивает срок договора на пять новых боев...
   Серега уставился на Минигана так, что челюсть упала на грудь.
   - Не было такого,- промямлил он и посмотрел на Гоги, стоявшего у служебного входа. Тот виновато развел руками, мол, было, Сережа, было. А сам усмехался так же ехидно, как и хозяин арены.- Я не буду с ним драться!
   Публика уже предвкушала незабываемое зрелище и бесновалась во все легкие. Тем более что в служебном проходе появился сам Албанец. Поэтому никто не услышал его последних слов. Никто, кроме Минигана:
   - Будешь!- прошипел тот.- Или я поставлю против тебя Упыря, и с арены тебя вынесут по частям.
   Серега судорожно сглотнул. Недавно он краем уха слышал, что есть у Минигана такое чудовище, для особо кровожадной публики. По сути, оно и было чемпионом арены, так как одолеть его не удавалось никому.
   Так что выбор у Сереги был невелик, и он развернулся к приближавшемуся Албанцу.
   Чемпион был хмур и сосредоточен. Такое впечатление, будто его оторвали от важных дел, к которым он собирался вернуться, быстро покончив с возникшим недоразумением. Он был чуть ниже Уфимцева и уже в плечах, но глаза говорили о том, что этот человек, в отличие от Сергея, готов был убивать.
   Скользнув взглядом по трибунам, Сергей нашел Сапожкова. Тот тоже был напряжен, как будто сомневался в победе своего товарища.
   Серега и сам в этом не был уверен.
   Миниган вытащил револьвер и выстрелил в потолок, призывая почтенную публику к тишине.
   - Объявляю бой за звание чемпиона арены!- произнес он торжественно.- Молодость против опыта. Свобода против честолюбия. Каштан против Албанца. И да поможет вам Зона!
   Миниган отступил назад и, развернувшись, направился к служебному входу, а Албанец тут же бросился на Уфимцева, нанеся мощный боковой. Серега отклонился назад, отступил на шаг, поднырнул под следующий удар, толкнул противника в грудь пальцами. Он все еще пребывал в растерянности, ему нужно было время, чтобы прийти в себя, но Албанец не стоял на месте, порхал по арене, как бабочка и жалил, как пчела. Сначала Серега пропустил удар по печени. Хорошо еще, что кулак Албанца скользнул по локтю, и удар получился смазанный. Потом прилетело в плечо, хотя противник метил в голову - Серега увернулся. И снова боковой, на этот раз по почкам.
   Когда они сошлись в клинче, Уфимцев прохрипел:
   - Я не могу проиграть.
   Зачем сказал? На что надеялся?
   - Тогда дерись!- ответил ему Албанец, разрывая контакт и нанося короткий в челюсть.
   То ли его слова подействовали, то ли встряска помогла, но Сергей как будто бы очнулся, и трибуны заревели, реагируя на его хлесткие удары. Он словно с цепи сорвался, бил часто, коротко, наседая на Албанца. А тот прикрывался руками, отступал и даже не пытался ответить, уйдя в глухую оборону. И при этом он загадочно усмехался.
   Это был бой без правил. Здесь не было раундов и перерывов. Либо кто-то из противников укладывался в первые пару минут, либо побеждал тот, кто выносливее. Уфимцев предпочитал первый вариант, потому что при втором нужно было учитывать кучу нюансов, а главное, опыта затяжных боев у него не было. Но ему никак не удавалось пробить защиту Албанца, и он начал выдыхаться. При таком темпе его надолго не хватит, а противник хоть и получил пару чувствительных ударов, выглядел свежее. Поэтому, так и не достигнув своей цели, он отступил, восстанавливая дыхалку.
   На этот раз Албанец не стал спешить. Слизнув с разбитой губы кровь, он оскалился еще шире.
   - Я наблюдал за тобой!- крикнул он Сереге. Голос был ровный, без отдышки.- Знаешь, чего тебе не хватало? Злости!
   - Я хочу уйти с Зоны!- ответил ему Уфимцев.
   - Это твоя проблема,- и Албанец снова ринулся на противника.
   Бой как будто бы только начался. Снова на Сергея посыпались удары, только на этот раз большая их часть достигала цели, словно до этого Албанец играл с ним, как кошка с мышкой. Уфимцев не стал замыкаться, пытался ответить, что-то получалось, что-то нет, но одно было ясно - Албанец ему не по зубам. Он был опытнее, сильнее, ловчее. А вот той самой злости у него не было и в помине. Может быть, потому что в ней не было необходимости - он попросту наслаждался боем, наслаждался своим превосходством.
   И именно это взбесило Сергея - невозмутимость и даже какое-то пренебрежение противника. Зарычав, он нанес удар, пробил блок и угодил Албанцу в скулу. Голова дернулась, Албанец попятился назад, пытаясь устоять на ногах.
   Публика неистовствовала, Миниган срывался на визг, комментируя бой. Давно на арене не было такого противостояния, такого темпа, такого накала, тем более, в будний день. И если вначале большинство закономерно ставило на Албанца, то теперь Серега смог пошатнуть их уверенность.
   А что Албанец?
   Он устоял. Зафиксировал стойку, снова улыбнулся и показал Сереге оттопыренный большой палец.
   - А теперь лови!- крикнул он и, как ни в чем не бывало, пошел в атаку. Уфимцев приготовился к встрече, прикрывая руками голову, удачно встретил прямой, блокировал хук слева и...
   ...Албанец ударил коленом в неприкрытый бок.
   Уфимцев был боксером, к тому же до сих пор бой проходил исключительно в верхнем ярусе, на этом его и подловил противник. Удар коленом не только ошеломил Серегу, но и сбил ему дыхание. Но Албанец на этом не остановился. Сначала он хлестко ударил ногой по голени. Тут же добавил изгибом стопы в бок и завершил серию круговым ударом с разворотом. Пятка прилетела Сереге в голову, и он сам не заметил, как оказался в горизонтальном положении, зарывшись носом в песок.
   Удар вышел колоссальным по мощи. У Сереги кружилась голова, в ушах звенело, слабость сковывала тело. Рядом появился Миниган, склонился над ним, считая до десяти. К нему присоединился дружный хор зрителей. Уфимцев все же попытался подняться. Албанец стоял чуть в стороне. Серега посмотрел на него, а тот покачал головой, мол, не стоит. Но Серега не послушался, расставил трясущиеся руки, отжался, приподнимаясь, встал на колени. Албанец пожал плечами, приблизился, убирая в сторону Минигана, и коротким ударом ноги отправил Уфимцева в небытие...
  
  
   - Договор есть договор! Ты проиграл, с тебя еще пять боев!- настаивал на своем Гоги. Он не кричал, не угрожал - он констатировал факт.
   Серега сидел словно в прострации. Мог бы сказать, что не было такого. Да только он и сам не был в этом уверен. Когда они с Гоги договаривались о пяти боях, Уфимцев дышал через раз и ради облегчения своих страданий мог сказать, что угодно. Бумаг, подтверждающих правоту слов грузина, не существовало в природе. Договор был устный. И теперь он мог заявлять, что угодно. А Уфимцев мог сколько угодно доказывать противное, но кто ж ему поверит?
   Вот и молчал, думая о том, как теперь жить дальше. Ладно, пять боев не пятьдесят, как-нибудь переживет. Но где гарантия того, что он победит во всех пяти? Где уверенность в том, что его после этого отпустят? Можно было, конечно, пожаловаться Полковнику - он здесь был в авторитете, но кто сказал, что он впишется за явного терпилу? Серегу он даже в глаза не видел, а Гоги и Минигана знал не первый год. Наверное, и мзду с них брал, крышевал... Как бы хуже не стало.
   После боя с Албанцем он оклемался быстро, да что толку? Бой был проигран под чистую. Голова еще гудела, мысли путались, а злость рвалась наружу. Поэтому когда в комнату вошел Албанец, Серега сжал кулаки, готовый наброситься на обидчика. Да, он честно победил. Но ради чего? Что ему пообещал Миниган за избиение младенца? Неужели все дело в деньгах? Или в честолюбии, как о том намекнул хозяин арены? И почему лишил Серегу последнего шанса, подло ударив лежачего?
   Албанец на него даже не взглянул, сдвинул в сторону вышибалу, вставшего у него на пути, и подошел к столу, за которым сидел Гоги.
   - Отпусти пацана!
   Гоги выпучил глаза. Да и сам Уфимцев удивился.
   - С какой стати?- поинтересовался грузин.- У нас договор...
   - Отпусти его, иначе я уйду с арены, а это явно не понравится Минигану... По-хорошему прошу.
   Глядеть на Гоги, которого накрыла буря эмоций, без слез было невозможно. Раздражение сменилось гневом, на место ярости пришло недоверие, которое по наклонной скатилось до опустошения.
   - Он тебя не отпустит,- тихо сказал грузин.
   - Думаешь, меня это остановит?
   Гоги думал. И хотя его мысленный процесс не был доступен постороннему взору, можно было представить, как его мозг работает в режиме суперкомпьютера, перебирая различные варианты развития событий.
   - Я в него серьезно вложился,- пробормотал он.- Кто мне вернет затраченные средства?
   - Сочтемся,- заверил его Албанец.
   Серега сидел не дыша, не отрывая глаз от Гоги. Сейчас решалась его судьба. И вот грузин посмотрел на него и сказал:
   - Хорошо, пусть идет.
   Уфимцев облегченно вздохнул.
   Албанец подмигнул ему, хлопнул по плечу и направился к входу. Открывая дверь, он задержался и сказал:
   - Никогда не сдавайся, борись до конца...
  
  
   Глава 7
  
  
   Города Чернобыль не было в Игре, поэтому Саня даже приблизительно не знал, ни того, как он выглядит, ни то, что его ждало впереди. Обернулся назад. Позади него стояло приземистое строение, похожее на трансформаторную будку, из которого он только что вышел. Сразу и не догадаешься о том, что здесь находится вход в подземелье. К тому же будка надежно заросла кустарником и даже деревьями - пришлось повозиться, выбираясь наружу. Кругом настоящие дебри, даже как-то не верилось, что он находится в городе.
   Может, ошибся, вылез раньше времени?
   Но возвращаться назад он не собирался. От подземелий его уже тошнило, а солнечный свет, пусть и задрапированный низкими серыми тучами, радовал и даже грел.
   Кстати...
   Санька вспомнил про наладонник - там же карта есть! И не просто карта, а с функцией геолокации. Это в подземелье она не работала - слишком глубоко А сейчас...
   Саня достал прибор, открыл карту и разочарованно наморщил лоб: сгустившиеся над головой тучи скрывали местность от бдительного глаза сателлита, висевшего где-то над Зоной. Хорошо, что есть режим схемы. Один щелчок, и на карте появились нити улиц и прямоугольники зданий.
   Нет, Саня не ошибся и вылез там, где нужно. В данный момент он находился практически на юго-восточной окраине Чернобыля, к северу от чего-то текучего, похожего на извивающуюся змейку. Ни названий улиц, ни номеров домов на карте не было указано. Впрочем, судя по карте, Чернобыль был скорее небольшим поселком, нежели городом. Да и изменился он с тех пор, когда по его улицам прогуливались беспечные жители. Местность напоминала Саньке древний город каких-нибудь майя, давным-давно поглощенный джунглями. Чтобы выбраться из дебрей, в которых оказался Глушаков, пригодился бы мачете, которого у Саньки не было. Поэтому пришлось продираться напролом, раздвигая одни упругие ветки руками и подминая другие ногами. Рвался целеустремленно и, наконец, проломив ветхий забор, выбрался на дорогу. Да, когда-то это была дорога, теперь же от нее остались лишь жалкие островки выцветшего асфальта - все остальное взрыхлил, перемолол и поглотил травяной покров. Местами сквозь дорожное покрытие пробивался кустарник, а то и небольшие деревья. И тем не менее, передвигаться по бывшей улице городской окраины было не в пример легче, чем идти напрямки. На покосившемся указателе все еще сохранилась обшарпанная табличка: "ул. Ка.и..на".
   А где тут кладбище?
   Санька снова открыл карту, но лишь напрасно потратил время. Он и в городе-то с трудом ориентировался даже при помощи навигатора. А тут... Кладбище, если оно существовало, с равным успехом могло находиться как к северу от его местонахождения, так и во всех других направлениях. И все же Санька решил идти направо. Почему? Прямо стоял забор, за которым сквозь заросли едва просматривался выкрашенный некогда в кричащий желтый цвет приземистый дом с покатой провалившейся крышей. Забор был на удивление прочный, а заросли настолько густые, что отбивали всякое желание двигаться в этом направлении. Уводившая направо дорога постепенно сходила на нет, пожираемая местной флорой, а еще дальше ее и вовсе перегораживала древняя ржавая "буханка", примятая упавшим деревом. Зато налево улица оставалась относительно чистой и просторной, туда-то и решил идти Санек. Авось куда-то выберется.
   Шел Глушаков не спеша, держа в левой руке наладонник, а на ее же сгибе дробовик. Хоть и спокойно было в округе, но кто знает... В зарослях временами что-то подозрительно шуршало. Однажды дорогу пересекло какое-то мелкое, но шустрое существо - Саня его даже не разглядел. Еще чуть дальше Глушаков добрался до стоявшего у самой дороги дома, похожего на барак. Заглянул в разбитое окно и увидел замершего у стены человека в настолько ветхой одежде, что она давно уже превратилась в лохмотья. Хоть он и стоял спиной к Саньке, тот сразу понял - перед ним мертвяк. Или зомби - кто их разберет? Он стоял на полусогнутых, слегка покачиваясь взад-вперед. Саньку, заслонившего собой окно, он то ли не почувствовал, то ли проигнорировал. Вот и Глушаков не стал его трогать, но взял на заметку.
   Когда он, отойдя от окна, снова посмотрел на экран наладонника, то заметил мигнувшую точку. Замер.
   Это что еще за...
   Вот она снова появилась и тут же исчезла. Судя по карте, находилась она на улице, делившей Чернобыль на две части, почти идеально прямой, на востоке добиравшейся до реки Припяти, а на западе убегавшей в сторону Промки.
   Еще раз мигнув, точка осталась. Теперь Саня мог видеть, как она не спеша движется по улице в восточном направлении. Саньке стало интересно, что она означает? Были кое-какие мысли на этот счет, но лучше удостовериться.
   Глушаков ускорился и вскоре добрался до перекрестка. Улица, перпендикулярная той, по которой он шел, была шире и чище. Поэтому следующий перекресток он увидел издалека. К сожалению, точка уже миновала это пересечение дорог, поэтому Санек еще прибавил ходу и, наконец, выбрался на сравнительно открытое пространство.
   Улица носила звучное название - Советская. В местных реалиях это был, пожалуй, настоящий проспект. Здесь и деревьев росло поменьше, и асфальт сохранился более-менее. Прямо на перекрестке через дорогу стояло ветхое здание, отмеченное покосившимися буквами: Автовокзал. Сама стоянка автобусов находилась на этой стороне улицы, справа от Сани. Транспорта не было, парковочные места оказались затянуты травой, а местами и чахлым кустарником. Поэтому пространство более-менее хорошо просматривалось, и Глушаков увидел человека медленно, подволакивая ноги, бредущего по улице Советской в сторону Припяти. Он и был той самой точкой, которая отображалась на карте наладонника. Да и человек был знаком Саньке, хотя и видел он его со спины.
   - Эй!- окликнул его Глушаков, направив в спину удаляющейся фигуре ствол дробовика.
   Тот никак не отреагировал.
   Саня пошел за ним. Нагнал его быстро, зашел справа, взглянул на лицо. Так и есть, Макс Клинцов собственной персоной. Он почти нее изменился с тех пор, когда Саня видел его в последний раз, а было это вчера. Правда, из оружия при нем осталась лишь один автомат, а на роже появились свежие царапины и ссадины. И вот еще что: глаза. Санька даже забежал вперед и попятился спиной, отступая под напором надвигавшегося на него Клинцова. Глаза у Макса были пустые, жуткие - одни белки, покрытые сеткой ярко-красных капилляров. Он смотрел вперед, но, похоже, ничего не видел. Глушаков, продолжая пятиться, помахал ладонью перед его лицом - ноль реакции. И при этом Макс шел, хоть и медленно, но уверенно, как будто на автопилоте. Как будто кто-то управлял им, как каким-нибудь роботом...
   ...или куклой.
   - Эй...- позвал его Санек, и голос у него дрогнул.
   Но и на этот раз Клинцов его не услышал.
   Глушаков снова зашел со спины и зашагал следом за Максом. Интересно, куда он идет? Хотел Санька тронуть Макса за плечо, но отчего-то передумал, отдернул руку. Поднял с земли палку и уже ею ткнул Клинцова в спину. Полный игнор. Ткнул сильнее - та же хрень. Хотел было стукнуть со всей силы и замер, только сейчас заметив нечто необычное: а что это за фигня на голове у Макса? Какой-то обруч с датчиками.
   Интересно...
   Саня поравнялся с Максом, подстроился под его шаркающий шаг, пошел рядом, поглядывая по сторонам. Все больше Чернобыль его разочаровывал. То слева, то справа появлялись разрушенные строения, даже двухэтажные, но разве это город? Даже для села был мелковат прославленный населенный некогда пункт.
   Глянул на Клинцова.
   - Ну, что, клоун, довыеживался?- беззлобно спросил он.- Все чего-то пыжился, быковал, и что? Я помню. Я все помню. Дать бы тебе... Эй, ты меня слышишь?
   Макс выглядел настолько беспомощными и отстраненным, что его можно было пнуть, можно было поставить ему сливку на носу, можно было... Но ТАК неинтересно. Скучно даже.
   - А что это у тебя за корона на башке? Дай погонять!
   Клинцов не ответил, и Саня потянулся к обручу.
   Реакция у Макса была молниеносная. Он перехватил руку Глушакова, уставился на него своими белесыми буркалами, зашипел. Санек дернулся назад, да куда там! Пальцы Клинцова сжались, как тиски. Было очень больно. Саня забился, пытаясь вырваться, сначала застонал, а потом и взвыл от боли: казалось, еще немного, и кость попросту треснет. Отклонившись назад, он врезал Максу лбом по переносице так, что у самого искры посыпались из глаз. Кинцову тоже досталось. Его голова дернулась назад, отчего обруч слетел на землю. И это возымело действие: хватка ослабла, ноги Макса подкосились, он рухнул на асфальт и забился в корчах.
   - Придурок!- прошипел Санек, потирая то ушибленный лоб, то спасенную руку. Но увидев, как трясет и корежит Макса, опешил: - Эй, ты чего?
   Макса ломало. Даже со стороны было жутко смотреть, как изгибалось его тело, как стучали зубы, а изо рта текла пена. При этом он не издал ни звука.
   Саня опустился рядом с ним на колени, но замер, не зная, что теперь делать. Не искусственное же дыхание рот в рот? А потом навалился на Макса всем телом, прижал его к земле и зашипел, как будто пытался успокоить расплакавшегося ребенка:
   - Тш-ш-ш! Тш-ш-ш...
   И это подействовало!
   Конвульсии Макса начали стихать, и, наконец, он угомонился и закрыл глаза.
   Умер?
   Санька припал ухом к его груди, прислушался. Да нет, вроде, сердце бьется, дышит.
   Перегорев эмоционально, Глушаков упал на пятую точку, дыша так, будто разгрузил вагон угля вручную.
   Через какое-то время Макс зашевелился, открыл глаза - теперь уже нормальные, без красных прожилок,- посмотрел на Саню. Узнал.
   - Где мы?- слабым голосом спросил он.
   - В Чернобыле,- ответил Санька.- Это то ли город, то ли деревня - я еще не понял.
   - Значит...- Макс поперхнулся, закашлял.- Значит, добрался...
   Трудно понять, то ли это было утверждение, то ли вопрос. Глушаков равнодушно пожал плечами.
   - Ничего не помню.- Клинцов присел и тут же застонал, сжав виски.- Голова раскалывается.- Он мазнул рукавом по носу, увидел кровь, сочившуюся из разбитой сопатки.- Я упал?
   - Ага... Упал... Один раз...- Санька поморщился, ощупав разбухавшую шишку над переносицей.
   - А ты что здесь делаешь?
   Макс постепенно приходил в себя.
   - Тебя это не касается,- огрызнулся Саня, встал с асфальта и подхватил "ремингтон". Хотел уйти молча, но потом все же спросил:
   - Ты не в курсе, где здесь кладбище?
   - Кладбище?- насторожился Клинцов.- Тебе зачем?
   - Я же говорю, не твое дело,- огрызнулся Саня.
   - Не, не знаю.
   - Пока.
   И Глушаков зашагал к перекрестку, одна из улиц которого уводила на север.
   - Спасибо,- крикнул ему вдогонку Макс, но ответа не получил.
   Его все еще пошатывало и мутило. Поднимаясь, он подхватил автомат - сразу, чтобы потом не наклоняться. Огляделся.
   Значит, добрался?
   Если бы Санек не сказал, что это Чернобыль, ни за что бы не догадался. Он-то думал, что увидит город, похожий на Припять. А это... Даже для деревни как-то убого. Хотя... К северо-востоку от дороги, посреди которой он стоял, сквозь густые заросли виднелись редкие дома, кажется, даже пятиэтажки. Именно туда направился Глушаков.
   Выходит, он искал кладбище. Зачем? Тот еще темнила.
   Максу тоже нужно было на кладбище, но сначала он собирался выполнить поручение Полковника: найти и уничтожить Ретранслятор.
   Знать бы еще, где он находится и как выглядит...
   Еще раз осмотрелся и решил идти на запад. Почему именно туда? Сорокин говорил, что ретрансляторы окружают Чернобыль, то есть, находятся на окраине города и развернуты наружу. Это подтверждает и тот факт, что внутри населенного пункта совершенно не ощущалось воздействие Мозголома...
   Кстати...
   Макс снова ощупал голову, завертелся на месте и увидел обруч, откатившийся к обочине дороги. Что было после того, как он надел его на голову, Клинцов совершенно не помнил. Но ведь как-то же добрался до Чернобыля. Значит, сработал прибор. Пользоваться им еще раз Макс не собирался, однако решил взять с собой и при случае отдать тому же Полковнику... или Сладкову. Пусть ученые с ним разбираются.
   Наклонился, поднял и убрал в рюкзак. После чего зашагал по вполне сносной дороге на запад.
   Прав был Глушаков: Чернобыль совсем не был похож на город в обычном понимании этого слова. Растительность поглотила его почти полностью - разве что дороги, закатанные в асфальт, напоминали о том, что это не дикая территория, не отягощенная присутствием человека. Да и то не везде. Изредка сквозь густые заросли проглядывали одинокие строения, потом потянулись заборы каких-то предприятий, а впереди обозначился водовод, буквой "П" протянувшийся над дорогой, ведущей прочь из населенного пункта. И как раз за этими изогнутыми трубами стояла причудливая конструкция, чем-то напоминавшая одно из творений некоего Церетели. Выполнена она была из металла. На создание "шедевра" пошли куски листовой стали, обрезки труб различного диаметра, швеллера и уголка и даже консервные банки. Особый шарм ему придавали лоскутки разноцветной ткани, развевавшиеся на ветру. Макс видел два варианта его предназначения. Или это был памятник человеческому безумию, или все-таки ретранслятор. Скорее всего, второе, так как хаос отдельных частей конструкции имел все же некую упорядоченность и направленность. И еще кое-что: по мере приближения к конструкции Клинцов стал ощущать на себе ее воздействие. Снова начались видения, мир патриархальной тишины наполнился потусторонними звуками, и уже знакомый голос нашептывал:
   - Ты на пути к цели... Не бойся, иди, ты не пожалеешь...
   Чем ближе подходил Макс к ретранслятору, тем сильнее было воздействие. В какой-то момент он остановился, не решаясь сделать следующий шаг. Голова готова была взорваться, мир плыл перед глазами, двоился и троился, звуки достигали наивысших регистров и доводили до безумия.
   - Ты знаешь, что делать...
   Да, Макс знал: нужно нацепить обруч, и все пройдет. Сразу станет легче. Нужно только сунуть руку в рюкзак, достать прибор и надеть его на голову.
   - Ну же!
   И все же давление не было таким сильным, как в первый раз. Наверное, потому, что ретранслятор был направлен в противоположную сторону. Поэтому Макс не спешил выполнять...да, наверное, теперь уже не совет, а требование таинственного голоса. Тем не менее, он подумывал о том, чтобы отказаться от задуманного, вернуться в город и присоединиться к Глушакову, к его поискам кладбища.
   Зачем оно только ему понадобилось?
   Единственное, что заставляло его оставаться на месте, это мысль о том, как потом выбираться из Чернобыля, не рискуя попасть под воздействие Мозголома? Изначально Макс рассчитывал уничтожить ретранслятор и проскочить в образовавшуюся "дыру".
   Так что...
   Собравшись духом, он медленно зашагал к нелепой конструкции.
   Все последующее показалось мигом между явью и сюром. Сознание отключалось, как свет в кладовке. Щелк - и Макс проваливался в небытие - темное, мягкое, обволакивающее, умиротворяющее. Щелк - и снова суровая реальность, неуверенная походка, приближающийся железный монстр, до которого остались считанные шаги. Щелк - и какие-то детские воспоминания. Мама... Первая игрушка... Колыбельная... Щелк - и боль до зубовного скрежета, трясущиеся руки, тщетные попытки закрепить взрывчатку на шершавой проржавевшей поверхности стойки. Щелк - и какое-то место, где Макс никогда не был. Или был, но не помнил? Сад, вишня цветет, запах дурманит, яркое солнце пробивается сквозь молодую листву. Щелк - и ретранслятор находится вдалеке, а палец давит на кнопку дистанционного инициатора.
   Взрыв... Пронзительный писк в ушах... Голос, срывающийся на визг, отдаляющийся, затухающий... Тишина...
   Щелк!
   Мир все еще двоится, но отрицательный эффект постепенно сходит на нет. В голове необычайная легкость, то же самое ощущается и физически во всем теле. Кажется, стоит только посильнее оттолкнуться от земли, и можно будет взлететь...
   ...а где-то вдалеке гремят выстрелы...
   Макс встряхнул головой. Прислушался...
   Нет, не показалось: в городе идет перестрелка. Работают несколько стволов. Один из них определенно "калаш", другие - из натовского вооружения.
   Кажется, у Саньки был "укорот".
   - Бля...
   Макс подскочил - но, увы, не взлетел - и, схватив поудобнее "англичанку", побежал по дороге на восток.
   Он реалистично оценивал шансы Глушакова. Не было у него никаких шансов, если учесть, что против Сани, судя по выстрелам, действовало, по крайней мере, трое противников. И, тем не менее, он бежал, что было сил в надежде успеть. Стреляли где-то к северо-востоку, но Макс не мог срезать по причине буйной растительности и проглядывавшего сквозь зелень забора. И лишь добравшись до перекрестка с еще одной аркой, образованной изогнутыми трубами, свернул налево.
   Бой продолжался, выстрелы становились все громче. Санька не сдавался.
   - Держись!- процедил сквозь зубы Клинцов.
   Если слева заросли были как джунглях, то справа они изобиловали просветами, и уже можно было увидеть мелькавшие за деревьями пятиэтажки. Макс не стал огибать рельеф, перепрыгнул через все те же самые трубы, тянувшиеся теперь по-над землей вдоль дороги, и рванул наискосок. Сквозь заросли он ломился как медведь, держа перед собой автомат. Он задыхался, но продолжал бежать, пока снова не выбрался на дорогу, а уже та привела его к улице, которую с полной ответственностью можно было назвать центральной.
   "Улица Кирова",- успел прочитать Клинцов.
   За ней начиналась жилая застройка. Пятиэтажные дома стояли и вдоль улицы, и в глубине квартала. Все в дикой зелени, но сохранилось вполне. Именно там, в глубине квартала шел неравный бой. Импортные автоматические винтовки били почти без остановки, "укорот" огрызался, хотя и редко. То ли Саню так прижали, то ли он попросту берег патроны. Но главное - он все еще был жив!
   Макс метнулся к фасаду ближайшей пятиэтажки, вдоль стены обогнул торец и выглянул из-за угла. Бой шел перед домом, стоявшим перпендикулярно тому, за которым прятался Клинцов. Владелец "укорота" стрелял из окна на третьем этаже, но из глубины комнаты, и Макс его не видел.
   Может, это и не Саня вовсе?
   Но отказываться от принятого ранее решения, Клинцов не стал. Тем более что противников человека, засевшего в квартире, нельзя было никоим образом причислить к друзьям или союзникам Макса. Это, вне всякого сомнения, были Храмовники. Уж больно характерный у них прикид. Нет, среди них не было "терминаторов", похожих на того, с которым Клинцов схлестнулся намедни в деревушке неподалеку от воинской части. Обычные боевики в легкой снаряге, вооруженные немецкими винтовками HK G36. Но их было много. Гораздо больше, чем вначале предполагал Макс. В то время как двое стреляли по окнам квартиры, в которой засел владелец "укорота", четверо других тихо подирались к подъезду вдоль дома. Глушаков - или на кого они охотились?- их не видел. Зато прекрасно видел Клинцов. Недолго думая, Макс достал гранату, выдернул чеку и швырнул снаряд аккурат в центр группы. С реакцией у сектантов было туго. Они не увидели упавшую в траву гранату, а пока соображали, стало поздно. На фоне отчаянной стрельбы хлопок вышел приглушенным. Двух ближайших к эпицентру взрыва отбросило в стороны, двух других посекло. Макс добил их короткими очередями.
   На какое-то время выстрелы стихли. Храмовники засели в боковом доме и не видели Макса, скрытого каким-то вытянутым одноэтажным строением с выбитыми окошками под самой крышей. Он же не стал терять времени и начал приближаться к подъезду панельного дома напротив короткими перебежками, от дерева к дереву. Наконец, его засекли и открыли огонь. Стреляли под острым углом, поэтому неточно. Однако с каждым рывком Макса этот угол становился все больше, а выстрелы все точнее. Клинцов понял, что до подъезда ему не дадут добраться, поэтому пришлось менять планы на ходу.
   Решение было оригинальным и простым. Выгадав момент и выпустив по противникам пару коротких очередей, особо не целясь, Клинцов бросился к углу дома. Сектанты не успели отреагировать должным образом, поэтому пули ушли в молоко или застучали по бетонной панели. Макс же не стал задерживаться, обогнул дом, зашел с его тыльной стороны и рванул к ближайшему от края балкону, так удачно расположенному прямо на первом этаже. Как это ни удивительно, но оконное стекло было цело. Пришлось разбить его прикладом и уже после этого открыть дверь, повернув заедающую ручку. Зал в квартире был невелик, Макс пересек его в пару шагов, даже не присматриваясь к обстановке, сохранившейся с тех пор, как жители покинули этот город. Отметил лишь в который раз, что в советские времена люди жили скромнее, хотя и, как и в любые времена и при любой власти, не чурались уюта. Входная дверь, поворот замка, и вот Макс на лестничной клетке. Короткая пробежка на третий этаж.
   Входная дверь была выбита, и сделано это было не теперь - дверь лежала на площадке и была изрядно покрыта пылью и мусором. Входя в квартиру, Макс крикнул:
   - Не стреляй, свои!
   Выстрелов не последовало. И все же дальше Клинцов шел осторожно - мало ли что?
   Вышел в зал. Никого. Осторожно заглянул в смежную комнату "трешки".
   Бледный Глушаков сидел под окном и морщился, зажав предплечье правой руки ладонью. Рядом лежал "укорот" с отстегнутым - пустым - магазином, на коленях - "ремингтон". В глазах боль и злость.
   - Чего приперся?- спросил он.
   - Стреляли,- ответил Макс. Глянул на обильно текущую меж пальцев Глушакова кровь и сразу же полез в рюкзак за аптечкой.
   - Мамочка пришла. Что бы я без тебя делал,- недовольно проворчал Саня, глядя как Макс перехватил руку жгутом, раскроил рукав ножом и начал осматривать рану. Но препятствовать собственному спасению не стал.
   - Пуля прошла на вылет,- сообщил Клинцов.
   - Жить буду?
   - Если выберемся из этой передряги, то будешь.
   - Умеешь ты утешить...
   Макс обработал рану антисептиком, закупорил ее гемостатиком, потом перебинтовал. Санек стоически перенес муки врачевания, за что получил таблетку обезболивающего и флягу с водой.
   Макс не только занимался раной, но и осторожно посматривал в окно. Сектанты перестали стрелять и затихарились.
   - Готово. Встать сможешь?
   - Легко,- ответил Глушаков, поднялся, но его тут же опасно качнуло. Макс хотел было его поддержать, но Саня гордо отказался:
   - Без сопливых обойдусь.
   - Тогда за мной.
   Клинцов направился к выходу, а Глушаков задержался, поднимая с пола рюкзак.
   - Да брось ты его. Мне потом, если что, вас обоих на себе тащить?
   - Нет. Ты понесешь меня, а я - его. Так что поровну.
   Пустой автомат он брать не стал, но "ремингтон" взял в левую руку.
   Вышли на лестницу. Макс спускался первым, следом за ним - Глушаков. Макс перемещался грамотно, время от времени посматривал вниз через щель между пролетами. И только поэтому заметил мимолетное движение на первом этаже - кто-то беззвучно вошел в подъезд и притаился на лестнице.
   Понятно. Пока он перевязывал рану, сектанты по-над домом подобрались к подъезду. Сколько их - неизвестно. К тому же у них было преимущество - они находились внизу.
   Макс остановился, прижался к стене, знаком приказал Глушакову сделать то же самое. Потом достал из разгрузки гранату, тихо извлек чеку, приблизившись к перилам, бросил снаряд вниз и тут же, отскочив назад, закрыл уши ладонями.
   Рвануло так, что содрогнулся весь подъезд. Одно мгновение казалось, что лестница обрушится, но обошлось. Снизу раздались хаотичные выстрелы. Похоже, не всех накрыло взрывом. Рисковать Макс не стал, подхватил Саню под локоть здоровой руки и увлек его вверх по лестнице.
   Когда они оказались на третьем этаже, Глушаков хотел было сунуться в облюбованную им квартиру, но Макс потащил его дальше сначала на четвертый этаж, а потом и на пятый. Те, кто находился внизу, перестали таиться, и тоже поднимались, постреливая то ли наобум, то ли для острастки.
   Как и предполагал Клинцов, на пятом этаже находилась лестница, ведущая на чердак - его он разглядел еще снаружи, запомнил. Лючок был закрыт на навесной замок - такой небольшой и примитивный, что и гвоздем можно открыть. Гвоздя у Клинцова не было, времени - тоже. Он вскинул автомат и короткими очередями ударил по замку. Разворотило и его, и сам лючок знатно.
   - Ну, или так,- услышал он голос Сани за спиной, обернулся и увидел в его руке монтировку.
   - В следующий раз,- заверил его Макс и начал подниматься по лесенке. Он плечом вынес остатки лючка, забрался наверх и протянул руку Сане. Тот поднимался неуклюже, морщась и стараясь поменьше тревожить рану. От помощи Клинцова он, разумеется, отказался.
   Чердак был просторный - на весь дом, но крыша-двускатка низко нависала над головой. Еще здесь было сумрачно, пахло сухостью, пылью и птичьим пометом. Макс не стал задерживаться, пригнувшись, побежал по чердаку, миновал лючок второго подъезда и остановился только у того, который вел на пятый этаж третьего, последнего.
   План был такой: быстро спуститься вниз, выскочить из подъезда и сразу налево, за угол, а потом под прикрытием дома уйти как можно дальше, затеряться в дебрях, бывших некогда небольшим, но, наверняка, ухоженным городком.
   Вот только планам его не суждено было сбыться. Лючок он всковырнул монтировкой, одолженной Глушаковым, спустился вниз, подождал товарища. А когда они достигли второго этажа, снизу послышался грохот берцев по ступеням. Перегнувшись через перила, он едва не схлопотал пулю, выпущенную из автомата. Она ударила в нижнюю часть лестницы над головой и срикошетила в сторону, пройдя рядом с головой. Клинцов отпрянул назад и заметался на лестничной площадке. Сначала хотел вернуться наверх, но вовремя спохватился - на чердаке их уже, наверняка, ждали. Поэтому выпустил очередь в дверь слева, выбил ее ногой и, махнув Глушакову, вломился в коридор.
   Планы менялись: раз нельзя было спуститься по лестнице, придется прыгать с балкона. Ему - не привыкать, а вот как Санек?
   Но другого выхода не было.
   Квартира была однокомнатная. Проскочив через помещение, Макс распахнул балконную дверь и...
   ... снизу застучал КПВТ. Пулеметчик взял слишком высоко, и первые пули ударили далеко над головой. Когда стрелок исправился, и пули побили оконные стекла, Клинцов уже был вне видимости и досягаемости.
   - Черт, они БТР подогнали!
   - И что теперь?- сразу скис Глушаков.
   Макс ничего не ответил, выбежал в коридор и выглянул наружу. За перилами мелькнула чья-то голова в шлеме, и Макс выстрелил по ней. Кажется, не попал.
   Ситуация складывалась аховая. Их зажали в квартире, из которой теперь не было выхода. Отстреливаться долго тоже не получится - патронов не хватит. Разве что поберечь, меняя один патрон на одну человеческую жизнь. Но где гарантия, что это не будет твоя собственная жизнь?
   КПВТ продолжал строчить по второму этажу. Хлипкое балконное ограждение он уже превратил в дуршлаг. Стенам тоже доставалось: пули калибра 14,5 нет-нет, да и пробивали дыры в панелях, выгнав Глушакова в коридор.
   Была у Макса идея, рискованная, на грани фола, но... Ничего другого он все равно не мог придумать.
   - Как только заткнется пулемет, бежишь следом за мной,- сказал он Сане.
   - Очень хочется покомандовать?- сморщился Глушаков.
   - Нет. Хочу спасти твою никчёмную жизнь. Если ты против, выбирайся сам.
   - Ладно, проехали... Извини.
   Саня редко извинялся, зато всегда искренне.
   И тут грохот снаружи прекратился, почти одновременно с этим где-то на лестнице раздался громкий хлопок и через секунду в коридор из подъезда влетел и покатился по полу цилиндр с шестигранными навершиями. Граната. Но не простая, свето-шумовая, американская М84.
   - Бегом!- крикнул Макс и влетел в зал с раскрытым ртом.
   Саня не разбирался в видах гранат, поэтому, даже если бы Макс не приказал следовать за ним, все равно не остался бы на месте, один на один с вот-вот готовым рвануть цилиндром. Правда, Клинцов не остался в комнате, а бросился к балкону.
   "Куда он?! А как же БТР?"
   Лишь мысль о том, что Макс не похож ни на психа, ни на самоубийцу, заставила его следовать за товарищем.
   Позади ярко вспыхнуло и рвануло так, что Санька оглох. Только сейчас он понял, что это была свето-шумовая граната. Эту мысль подтверждало почти полное отсутствие разлетавшихся во все стороны осколков.
   Макс и на изрешеченном балконе не остановился, с разбегу перепрыгнул через ограждение и казался на соседнем балконе, вплотную примыкавшем к этому. И так же, не медля, он, опершись рукой о подоконник с любезно выбитыми пулеметом окнами, запрыгнул в смежную квартиру и скрылся из виду. На все про все ему понадобилось секунды три. Сане, который немного отстал от приятеля, понадобилось чуть больше времени, потраченного на то, чтобы разглядеть среди зарослей бронетранспортер. Направленный прямо в него ствол пулемета одним своим видом подгонял лучше всякой плети. Опираться на раненую руку он не стал, просто нырнул в зал, перекатился на спину, и секунду спустя снаружи снова затарахтело. На Саньку посыпалось остатки битого стекла, куски оконной рамы и бетона, по потолку застучали пули. Макс дожидался его у выхода в коридор и что-то кричал, но Санька его не слышал. Неуклюже перебирая конечностями и волоча за собой рюкзак, он пополз через зал. Когда одна из пуль пролетела совсем рядом, он не выдержал, поднялся и последние пару метров проделал бегом.
   Он выскочил в коридор, а Макс уже отпирал входную дверь и махал рукой. По его губам Глушаков прочитал:
   - Быстро, быстро, быстро!!!
   Да, им нужно было спешить. Сейчас они оказались во втором подъезде. Здесь по идее никого не должно было быть, преследовали поджидали их у квартиры, которую они только что покинули. А она находилась в соседнем подъезде. Пока сообразят, пока спустятся. Было немного времени, было.
   Вот и летел Санек, перепрыгивая через две-три ступени. И хоть ветер свистел в ушах, но за Максом ему было не угнаться. Тот, презрев всякую осторожность, несся вниз по лестнице, рассчитывая на авось. И не прогадал: в подъезде никого не было. Но перед дверью, ведущей во двор, он все же остановился и с опаской выглянул наружу.
   В окне третьего этажа дома напротив Клинцов увидел Храмовника, взявшего под прицел вход в третий подъезд или окна над ним. Еще один разместился в соседнем подъезде на пятом этаже и тоже смотрел в сторону от того места, где на самом деле находились противники. Еще двое замерли у входа в третий подъезд и подстраховывали тех, кто находился внутри.
   Никто из них не заметил Макса.
   Хорошему снайперу хватает мимолетного взгляда, чтобы оценить обстановку. Отличному снайперу достаточно того же мига, чтобы принять верное решение. В Храмовника напротив Макс выстрелил одиночным, не выходя из подъезда, и тут же перевел огонь на второго, который торчал из окна на пятом этаже. Все, что он успел, это повернуть голову на звук выстрела. Пуля выпущенная Максом, попала ему в голову. Лишь после этого Клинцов вывалился на крыльцо и уже очередью расстрелял парочку, засуетившуюся у соседнего подъезда. Один успел развернуться и даже поднять автомат. Другой помешал ему, пытаясь заскочить в подъезд. В результате легли оба, так и не успев открыть огонь. На все про все Клинцову понадобилось от силы три секунды.
   А теперь медлить было нельзя.
   - Бежим!- крикнул он Сане.
   Сам он остался прикрывать раненого товарища, а Глушаков, прижав к груди поврежденную руку, и прогибаясь под тяжестью рюкзака, с которым категорически не желал расставаться, понесся в сторону улицы Кирова. В том, что это правильное решение, Макс не был уверен. В первом подъезде все еще могли находиться Храмовники. Впрочем, шанс на это минимален - скорее всего, в данный момент они находились либо на чердаке, либо уже спустились в третий подъезд. Поэтому Клинцов держал под прицелом именно этот сектор. Но целую вечность никто так и не появился на звуки выстрелов. Когда Глушаков преодолел половину пути, Макс оторвался от стены и, оглянувшись напоследок, припустил за товарищем. Бежал он быстрее, поэтому значительно сократил отставание, когда Санек почти добрался до последнего подъезда дома напротив, а сзади застрочил пулемет. Максу не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это на угол дома выехал БТР. Ему повезло в том, что стрелку понадобилось время, чтобы найти цель, а потом еще и довернуть башню. Первые пули ударили по окнам дома, к которому приближался Клинцов. Саня, вжав голову в плечи, от греха подальше забежал в последний подъезд. Макс запетлял, надеясь на чудо. И оно случилось в виде дерева, вставшего на пути бронетранспортера. Дерево это росло на том месте, наверное, еще задолго до аварии на ЧАЭС, поэтому вымахало высоким и толстым. БТР задел его боком, и ему пришлось сдавать назад, чтобы совершить объездной маневр. Пулеметчик в это время пытался поймать в прицел бегущего через заросший кустарником двор противника, и пули веером разлетались во все стороны и разили все, что угодно, только не желанную цель. А когда машина обогнула препятствие, Макс уже заскочил в подъезд, где его, тяжело дыша, поджидал Глушаков. Напоследок он глянул сквозь прорехи в изрешеченной двери, увидел катящий по двору бронетранспортер и выбегавших из подъезда Храмовников, тут же прячущихся за корпусом бронированной машины.
   Теперь выбраться из дома тем же путем было невозможно. Но был еще один.
   - За мной!- махнул рукой Клинцов и в два прыжка поднялся на первый этаж.
   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь,- проворчал Саня и последовал за приятелем.
   Макс окинул взглядом три двери, выбрал центральную, короткими очередями разнес замок, после чего ударом ноги открыл дверь и вошел в коридор. Задерживаться он не стал, пересек комнату, добрался до окон. Стекол давно уже не было, поэтому он с ходу забрался на подоконник и выпрыгнул наружу. Глушаков последовал за ним, и парни оказались на задворках жилого комплекса.
   Дом, пройденный беглецами насквозь, окнами выходил на улицу Советскую. Метрах в пятидесяти на юго-запад в нее вливалась улица Кирова, с которой пришел Макс. С боку к дому почти примыкала то самое одноэтажное строение, которое уже однажды укрывало Клинцова. Ее даже разглядеть было затруднительно из-за густых зарослей кустарника и хаотично росших деревьев. Но главное не это. Главное - БТРу не удастся здесь проехать. Ему придется огибать дом, а значит, фора у ребят была, хоть и не большая.
   - Бегом!- принял решение Макс и побежал к перекрестку.
   Улица Советская вела к уничтоженному Ретранслятору и дальше на запад. Это было единственное направление, по которому можно выбраться из города, не опасаясь попасть под воздействие Мозголома. С другой стороны, улица была длинная и относительно чистая от растительности. Успеют ли они достигнуть городских окраин до того, как опомнятся Храмовники и снова возьмут след?
   Но рискнуть следовало за неимением лучшего варианта.
   Макс бежал, часто оборачиваясь, чтобы взглянуть, не появились ли противники? Он то и дело останавливался, чтобы подождать медленно поспешавшего Глушакова. Винить парня в нерасторопности он не брался - тот потерял много крови, и лишь на воле старался не отставать. Но вот то, что он никак не хотел бросать рюкзак, просто бесило.
   К сожалению, сильно оторваться от преследователей им не удалось. БРТ появился со стороны улицы Кирова, задержался на перекрестке, потом повернул направо и, ускоряясь, понесся по Советской улице.
   Макс поспешил убраться с дороги влево, благо было где укрыться: обочины густо заросли зеленкой. Правда, пространство оказалось ограниченным бетонным забором - далеко не уйдешь. Клинцов-то мог преодолеть это препятствие с разбега, а вот Саньку пришлось бы вытаскивать. Рискованно по причине быстро сокращавшего отрыв бронетранспортера. Лишь однажды его башенка огрызнулась короткой очередью, словно заявив о своем появлении, после чего "коробочка" катила по дороге "молча", экономя патроны.
   Бежать ребятам через заросли было не так просто, как по дороге, зато и противник их не видел. Но ясно, что бесконечно так не могло продолжаться. Впереди уже маячил Т-образный перекресток, который как-то придется преодолевать. А за ним местность и вовсе была непривычно открытой, если не считать относительно высокой травы и редких кустарников.
   Что потом?
   Момент, когда еще можно было попытаться преодолеть забор, теперь было безвозвратно упущено. Бронетранспортер ревел все ближе. Будь Макс один, проблем бы не возникло. А вот с Санькой просто беда. Он совсем ослаб и уже едва передвигал ногами. Но не бросать же его?
   Оставалось лишь бежать вперед и надеяться на очередное чудо.
   И вот, когда до перекрестка оставалось всего ничего, Макс разглядел на углу сторожку и распахнутые ворота. Это был шанс: свернуть налево и затеряться на территории небольшого, кажется, имевшего некоторое отношение к сельскому хозяйству предприятия. Ничего лучшего в голову все равно не приходило. Однако этим планам не суждено было сбыться. Макс почти добрался до ворот, когда из-за угла сторожки появилась фигура в полном армейском снаряжении и... с гранатометом на плече.
   От неожиданности Макс встал, как вкопанный. А человек, не говоря ни слова, привел в действие свое грозное оружие. Гранатомет ухнул, снаряд со свистом пролетел мимо Макса и Саньки, устремившись к бронетранспортеру. Буквально через секунду раздался близкий взрыв, заставивший Глушакова рухнуть на землю и прикрыть голову руками. Где-то по другую сторону от дороги грохнул еще один выстрел. И еще одно попадание. Макс не спешил вставать. Сквозь шум в ушах расслышал топот ног пробегавших мимо людей. Кто-то остановился рядом, и прозвучал знакомый голос:
   - Можешь вставать, все уже позади!
   Это был Сорокин в армейском прикиде и с "калашом" неизвестной модификации в руках. Насчет " все уже позади" он, конечно, поспешил: то здесь, то там раздавались автоматные очереди: люди Полковника схлестнулись с подтянувшимися Храмовниками, завязалась перестрелка. Впрочем, довольно быстротечная, так как уже скоро на окраине Чернобыля наступила тишина.
   Следом за Сорокиным Макс вышел на дорогу, издалека увидел продвигавшихся к улице Кирова бойцов - защитников Нейтралки. Ребята были непростые, действовали профессионально, слажено. У обочины лежали тела недавних противников - Макс насчитал четыре неподвижных трупа. Остальные, похоже, отступили вглубь города. Их-то и преследовали ребята с навыками спецназовцев.
   - Честно сказать, до последнего не верил, что ты справишься,- говорил Полковник на ходу.- Но пару ребят отправил за тобой следом. Я в курсе того, что произошло в Закутовке...
   - Где?
   - Это деревушка неподалеку от воинской части. Потом они тебя потеряли, шли по следам, видели, как ты надел на голову обруч и... Парням показалось, что ты попал под воздействие Мозголома. Говорят, со стороны ты выглядел, как зомбированный. Парни не первый день в Зоне, ошибиться не могли,- он пристально посмотрел на Макса.
   - Не знаю. Ничего не помню. Да, нацепил этот чертов прибор, а потом... провал в памяти. Пришел в себя уже здесь. Если бы не Санька...- только сейчас он вспомнил про Глушакова, завертел головой, оглянулся, увидел приятеля, сидевшего на траве. Рядом с ним крутился какой-то боец, похоже, медик.
   - Твой друг?
   - Мы вместе сюда попали,- уклончиво ответил Макс.
   - Не беспокойся, он в надежных руках... А что было потом? Мои ребятишки не смогли следовать за тобой после того, как ты надел обруч и направился в сторону Чернобыля. Там слишком высокое излучение... Кстати, он все еще у тебя?
   Клинцов достал прибор и молча протянул его Сорокину.
   - Благодарю, бесценный дар. С меня причитается. И не только за это. Так что было дальше?
   - Пришел в себя, вспомнил, зачем я сюда приперся, вернулся к выезду из города и взорвал ретранслятор.
   - Да, парни зафиксировали взрыв и сразу же резкое падение излучения в западном направлении,- кивнул Полковник.- Потом уже и мы подтянулись. Кажется, вовремя. А на Храмовников вы где наткнулись?
   - Это не я, Санька. Я сам услышал выстрелы, рванул на улицу Кирова, а он там забрался в пустую квартиру и отбивался от этих чертей как мог. Предполагаю, что он на них наткнулся, когда они узнали об уничтожении ретранслятора и выдвигались к месту диверсии.
   - Наверное, так оно и было. Много их?
   - Не знаю. Я видел около взвода. Часть мы положили у дома, часть вы уничтожили. Думаю, осталось не больше отделения. Но это не точно.
   - Разберемся. Теперь им нас отсюда непросто будет выдавить.
   - А вам что нужно в Чернобыле?- поинтересовался Макс.
   Полковник стушевался, не зная, что на это ответить. Как вдруг встрепенулся и гаркнул куда-то вперед:
   - Не стрелять! Это свои... почти...
   Макс проследил за его взглядом и увидел еще одну группу людей, появившихся из боковой улочки, утопавшей в зелени. Вначале он решил, что это Номады - двое из них были облачены в экзоскелеты и вооружены миниганами. Они сопровождали третьего, невысокого роста, плотного мужчину, экипированного в нечто похожее на "Ратник 3". Забрало его шлема было открыто, и только поэтому Макс узнал его. Это был Сизый - бармен с Нейтралки. Кроме этих троих на дорогу вышли еще двое в снаряжении, похожем на то, что носил бармен. Эти держали в руках какие-то диковинные стволы, похожие на оружие пришельцев.
   Полковник назвал их своими, а потом добавил "почти". И это явно было неспроста. Знакомцы с Нейтралки выглядели настороженными и пытались держать под прицелом парней Полковника, быстро рассредоточившихся по местности и тоже косившихся на "почти" своих. На Нейтральной территории они могли непринужденно общаться, возможно, наверное, даже выпивали вместе и ходили друг к другу в гости. Но сейчас от былого миролюбия не осталось и следа. Напряжение было осязаемо наощупь и только нарастало. Даже невозмутимый до сих пор Сорокин сжал рукоять автомата так, что побелели пальцы.
   Было похоже, что добром эта встреча не закончится.
  
  
   Глава 8
  
  
   - Неожиданно, хотя и ожидаемо,- скаламбурил Сорокин.- Ты, Михалыч, как всегда на все готовое.
   - А сам?- прищурил глаза Сизый.- Послал парнишку в пекло, а теперь пожинаешь плоды?
   - Ладно, уел,- стушевался Полковник. Опустил ствол автомата, скользнул взглядом по сторонам, потом снова посмотрел на бармена.- Как город делить будем?
   - Я не собираюсь его ни с кем делить, вот какая штука,- пристально уставился на оппонента дядя Жора.
   И начавшее было спадать напряжение, снова завибрировало в воздухе. Ствол автомата Сорокина медленно пополз вверх, Макс сместился чуть в сторону, чтобы держать под прицелом одного из "киборгов". Удивился, заметив, как подоспевший к месту разборки Санек встал на сторону бармена и теперь злобно скалился, словно собирался порвать всех зубами.
   Впрочем, возможно это он от боли.
   И тут бармен улыбнулся и воскликнул:
   - Да расслабься ты, мне твой город даром не нужен! По другому делу мы сюда пришли, так что делить нам нечего. Артефакт один заберем и уйдем, как и не было нас.
   - Что за арт такой, раз ты сюда ради него сам приперся?- прищурился Полковник.
   - Знать об этом тебе без надобности,- поморщился Сизый.- Меньше знаешь, крепче спишь.
   - Грубо, дядя Жора,- процедил сквозь зубы Сорокин.
   - Зато справедливо. Мне ведь известно что ты с Партизанами снюхался. Я против них ничего не имею, они по-своему миру добра желают. Вот только бизнесу вредят, так что нам, честным торговцам, с ними не по пути. А значит, и с тобой тоже... Да не смотри ты на меня волком! Что знаю, то со мной и умрет. Но и ты помалкивай и своим парням скажи, чтобы языками не трепали. Не видели вы нас здесь, и будет между нами мир да любовь. Служи себе дальше, защищай Нейтралку от беспредельщиков - я только "за".
   - Вот и договорились,- кивнул Сорокин.
   Сизый был уверен в том, что Полковник не станет стрелять ему в спину, развернулся и зашагал на восток. Проходя мимо Саньки, он взъерошил ему волосы, улыбнулся по-отечески, сказал:
   - С меня причитается. Заходи, как будешь на Нейтралке, в долгу не останусь.
   Санька хотел что-то сказать, но Михалыч уже удалялся. Следом за ним, взвалив миниганы на плечи, шли оба "киборга", замыкала отряд вторая пара. Эти были на стороже, крутили головами по сторонам, словно сканировали местность, но агрессивности не проявляли.
   Так и разошлись. Макс облегченно вздохнул. Не хотелось бы ему стрелять в Сизого и его людей, вроде бы свои. Да еще и не известно, чем бы эта заварушка закончилась. Уж больно грозно выглядели потенциальные противники.
   Полковник посмотрел на Саньку, перевел взгляд на Макса.
   - Друг, говоришь... Хм...
   Глушаков выглядел растерянным, словно ожидал от бармена иной реакции. Может, рассчитывал, что тот возьмет его с собой? Кто знает, какие мысли роились в его голове? Именно про таких было однажды сказано: "И не друг, и не враг, а так..."
   - А кто такие эти Партизаны, о которых бармен говорил?- спросил Макс. Интересно просто, в игре вроде таких не было. И тут же пожалел, заметив реакцию Сорокина. Но тот все же ответил.
   - Группировка "Щит". Их еще Щитоносцами называют или Партизанами,- и тут же поспешно добавил, словно оправдывался: - Нормальные ребята! Борются с Зоной и ее порождениями. Может быть, немного фанатично, зато от души.
   - Почему же бармен их так не любит?
   - "Щит" опасается, что однажды Зона может выплеснуться за пределы своего ареала, и они всячески стараются этому воспрепятствовать. Поэтому они против того, чтобы артефакты покидали пределы Зоны. А арты - это чуть ли не основной товар для барыг вроде нашего Михалыча. Партизаны здорово щимят тех, кто занимается подобной контрабандой, а значит, как сказал дядя Жора, ломают им весь бизнес. За то и не любит. И не он один. Врагов у них хватает: и Храмовники, и официалы, и Номады.
   - А эти-то почему?- удивился Макс.
   - Номады-то? Они - идеологические противники. В отличие от Щитоносцев Номады не считают Зону абсолютным Злом. Напротив, они полагают, что с Зоной можно найти общий язык. Симбиоз и все такое... Те же арты - они ведь не только вред несут, но и пользу. А для "Щита" они все порождение Зла, поэтому и уничтожают они их без разбору.
   - Арты или Номадов?
   - Всякое бывает,- уклонился от прямого ответа Сорокин.
   - Понятно...
   Даже от сердца отлегло. А то Макс уже худое начал думать о Полковнике.
   - Ты теперь куда?- спросил его Сорокин.
   - Дело у меня здесь, нужно закончить, а потом... по обстоятельствам.
   - Понятно...- в голосе Полковника слышалось разочарование. Он, похоже, тоже на что-то рассчитывал, но говорить вслух не стал.
   - Кстати, вы не в курсе, где здесь городское кладбище?- спросил Макс.
   - Вон там, за перекрестком, справа,- указал Полковник на запад.
   Макс выпучил глаза от удивления. Это что же, выходит, он полдня искал кладбище, а оно все это время под носом было? Даже не верилось как-то.
   Сорокин это заметил и сказал:
   - Не сомневайся, другого здесь, насколько я знаю, нет. Просто за ним никто давно не ухаживал, вот и затянуло его зеленкой.
   - Спасибо. За все. Я пойду.
   Макс зашагал по дороге на запад.
   - Ты, это...- окликнул его Сорокин.- Я тут пробуду какое-то время, а потом на Нейтралку вернусь. Заходи, поболтаем!
   Макс кивнул. Встречаться снова с Полковником ему не было резона, но ведь всякое в жизни бывает? А когда он обернулся в следующий раз, увидел, что Санька Глушаков не спеша ковыляет следом за ним...
  
  
   Кладбище находилось у западного выезда из Чернобыля. Макс уже проходил мимо него, когда только появился в городе. А потом еще раз, когда шел уничтожать ретранслятор. И снова - на обратном пути: сначала с южной стороны его обогнул, а потом и с восточной.
   Заметить его было мудрено - заросло кладбище основательно. Так, что блеклая зелень не помещалась в отведенных ей границах, так и рвалась наружу, навалившись на покосившийся от напора забор. Трудно сказать, что именно послужило причиной такого бурного роста. Может быть, радиация? Дозиметр показывал вполне терпимые показатели во всем городе, трещал равномерно и переходил на повышенные тона разве что при приближении к крупным металлоконструкциям и брошенному автотранспорту. Но на границе кладбища он снова зачастил безбожно, предупреждая об опасности радиационного заражения. Может быть потому, что именно здесь, по словам Сладкова, хоронили первых ликвидаторов аварии, получивших запредельное облучение?
   Но приходилось рисковать. А сначала найти вход, так как лезть сквозь непроходимые дебри не хотелось.
   Такая возможность появилась чуть ли не в самом конце кладбища. Здесь забор не выдержал напора растительности, завалился, а потом его еще и придавило рухнувшим деревом. По нему-то Макс и преодолел препятствие, среди белого дня оказавшись в сумерках густого леса.
   Санек последовал за ним. Он всю дорогу тенью шел за Клинцовым, но за все это время не проронил ни слова. И лишь оказавшись на огороженной территории, все еще не идентифицируемой, как кладбище, решил прояснить давно уже возникшие непонятки.
   - Тебе-то чего нужно на кладбище?- спросил он у Макса.- Ищешь кого?
   Макс тоже был гордым и вначале не хотел отвечать, но потом все же передумал:
   - Типа того. Помнишь того чудика, которого мы в подвале зажали?
   - Ну?- насторожился Санек.- А он что, умер?
   - Надеюсь, нет. Умерла его дочка, давно, еще в восемьдесят шестом.
   - Дочка?- Глушаков напрягся еще сильнее.
   - Да. Погибла в результате эксперимента, как-то связанного с тем, что мы имеем,- Макс обвел рукой окрестности.
   - И? Он-то тебе зачем?
   Клинцов, пробираясь через заросли и бурелом, ответил не сразу:
   - Я тут поговорил кое с какими людьми. Так вот, они считают, что, если кто-то и может нам помочь выбраться из этой передряги, так это он, профессор Покровский.
   - Профессор Покровский?- эхом повторил Саня.
   - Был профессор, да весь вышел. Говорят, у него после смерти дочери крыша поехала. Полный неадекват.
   - Тогда зачем он тебе?
   - А есть другие варианты?- обернулся Макс.
   Саня пожал плечами.
   - С чего ты взял, что найдешь его здесь, на кладбище?
   - Люди сказали. Типа он время от времени приходит на могилу дочери.
   - И где она, эта могила?
   - Хороший вопрос...- пробормотал Макс, осматриваясь.
   Могил здесь хватало. Были здесь и покосившиеся кресты, сваренные из труб, и облезшие, насквозь проржавевшие пирамидки со звездами, и вросшие в землю мраморные плиты с овалами едва различимых фотографий. Кое-где сохранились оградки и даже остатки пластиковых венков. Но все это давным-давно поглотил лес, очень напоминавший дебри какой-нибудь Амазонии или Конго. Макс, полжизни проведший в лесу, таких густых чащ еще никогда не встречал.
   - В общем-то это даже не могила, а кенотаф.
   - Кено... что?- не понял Санек.
   - Кенотаф. Нечто вроде памятного места, но без захоронения. Там вроде серьезная авария произошла, тела дочки профессора так и не нашли. Или не смогли до него добраться - уже не помню, как там в точности было. А чтобы память о ней сохранилась, чтобы было место, куда можно прийти и поскорбеть, поставили этот кенотаф. Ей и всем остальным, кто находился в той самой лаборатории и не вышел оттуда.
   - И как он выглядит этот... ну, ты понял?
   - Откуда мне знать? Вряд ли это крест - в те далекие годы в СССР на официальном уровне не существовало ни религии, ни секса. Вряд ли пирамидка - такие ставили в основном ветеранам войны.
   - Откуда ты все это знаешь?
   - Книжки умные читаю... Я думаю, что это, скорее всего, либо какой-нибудь памятник, вроде как жертвам чернобыльской аварии, либо просто плита с выбитыми на ней именами. Вот их и будем искать.
   - А я-то тут при чем?- набычился Санек.
   - Ты можешь делать все, что захочешь,- устало вздохнул Макс.- Я не настаиваю.
   Если на краю кладбища лес был едва проходимый, то ближе к центру он стал заметно редеть. Макс шел между могил, посматривал по сторонам, читая едва различимые имена и даты. Разные здесь лежали люди. Несмотря на то, что Чернобыль был совсем молодым городом, некоторые покойники родились еще в позапрошлом веке, но таких было немного. Были здесь и старики, и совсем молодые люди, и даже дети. Но не было тех, кого искал Клинцов.
   А искомую могилу нашел Саня, решивший идти своим путем. Он уже понял, что они с Максом ищут одно и то же. Не дурак, сообразил. Вот и шарил взглядом по сторонам, пока не нашел то, что искал. По крайней мере, он так считал.
   - Эй, сыщик, сюда иди!- крикнул он Максу.
   Да, это была именно ТА САМАЯ могила, никаких сомнений. Во-первых, как и предполагал Макс, это была плита, только не мраморная, а гранитная. Во-вторых, судя по столбикам имен и фамилий на табличке, захоронение было массовым. Других таких здесь не встречалось. И хотя конкретная причина смерти не указывалась, дата совпадала: 26 апреля 1986 года. Имена на латунной табличке были выгравированы, а потому читались даже по прошествии стольких лет. И среди множества мужских имен выделялось одно единственное женское: Оксана Покровская. Дочка профессора Покровского. Наконец, это была единственная могила, на которой лежали свежие цветы.
   И кто их мог здесь оставить, если не сам профессор? А значит, он совсем недавно приходил к могиле - цветы даже не успели подвять.
   - Оксана, значит,- пробормотал Санек.
   - Дочка Покровского,- кивнул Макс.
   - Хорошо.
   Что именно хорошо, Клинцов не понял и немного удивился, когда Санек присел и начал рыться в своем рюкзаке. Потом удивился еще больше, когда Глушаков достал из мешка... человеческий череп, повернул его к себе и долго смотрел в пустые глазницы.
   Совсем как Гамлет.
   Но вместо традиционной фразы прозвучала другая:
   - Ну вот, ты и дома.
   С этими словами Саня опустил череп на землю под гранитной плитой, встал и сделал шаг назад.
   Макс совсем уж было собрался спросить, что все это значит, но вдруг заметил, как почва под черепом завибрировала, разбиваясь на крохотные комочки, и череп начал медленно погружаться в землю. Он был похож на тонущий корабль, медленно уходящий под воду. Вот скрылись глазницы, а вот уже и по макушке запрыгали комочки земли. Потом еще какое-то время происходило погружение, сопровождаемое утряской, и, наконец, все закончилось и стало прежним.
   Макс проглотил вставший в горле комок и хрипло спросил:
   - И что это было?
   - Она так хотела,- буднично ответил Санек. Еще бы - после всего пережитого в подземной лаборатории, погружение черепа под землю казалось сущим пустяком. А еще на душе стало легко - словно выполнил дело всей жизни.
   Как знать может, оно так и было.
   - В смысле?- не понял его Макс.
   - Забей! Теперь уже это не важно.- Он сделал то, что от него требовалось, и больше его ничто не удерживало в Чернобыле.- Пойду я.
   Макс неопределенно пожал плечами. Ему было все равно, уйдет Глушаков или останется.
   - А ты?- спросил его Саня.
   - Буду ждать профессора,- ответил Макс и присел на поваленное дерево.
   - Ну-ну,- буркнул Саня, развернулся и... так и остался стоять.
   Минуту назад у него было дело, а сейчас как в душе, так и в помыслах поселилась пустота. Что дальше? Куда теперь идти?
   - Ты уверен, что он нас отсюда вытащит?- спросил он Макса, не оборачиваясь.
   - Нет,- не стал врать Клинцов.
   - Понятно...
   Санек вернулся к могиле, уселся рядом с Максом. Но уже через пару секунд болезненно поморщился, взглянув на пищавший в кармашке разгрузки товарища дозиметр. Он надрывался с тех самых пор, как парни вошли на территорию кладбища. А рядом с могилой "лаборантов" еще и прибавил и с тех пор не умолкал.
   - Подохнем мы здесь.
   Макс проследил за его взглядом, молча достал из рюкзака упаковку таблеток, выдавил две из них и протянул Сане.
   - Это что?- с подозрением отреагировал тот.
   - Радиопротекторы.
   - Типа помогают?
   Клинцов пожал плечами.
   - Ни хрена ты не знаешь,- вздохнул Санек, но таблетки взял, проглотил обе, запив водой из фляги.
   - Нельзя нам отсюда уходить,- пояснил Макс.- Покровский может появиться, откуда угодно, а здесь такие заросли, фиг что разглядишь со стороны.
   - Это да,- согласился Саня...
  
  
   Они не знали ту периодичность, с которой профессор навещал могилу дочери. В том, что он сюда приходил, не было никакого сомнения. Но как часто? Раз в неделю? В месяц? В год? Судя по свежим цветам, он был здесь совсем недавно. Поэтому Макс морально готовился к длительному ожиданию. И да, прав был Санек: слишком долго торчать на облученной местности было нельзя, тут никакие протекторы не помогут. Все-таки хорошо, что Саня остался: теперь можно будет дежурить по очереди. Только он хотел сказать об этом Глушакову, как появился профессор Покровский.
   Макс не ошибся - это был тот самый чудаковатый и дикий на вид мужик, которого они гоняли по деревне, а потом зажали в подвале. Он и сейчас выглядел не лучше: слипшиеся сальные волосы, растрепанная борода, безумный взгляд. Одет он был в те же обноски: грязные рваные брюки, такая же рубашка, ноги босиком.
   Появился он неожиданно, словно из воздуха соткался. Не было слышно, как он продирался сквозь заросли, ни одна веточка не треснула у него под ногами. Не было никого, а вот он уже направляется быстрым шагом к могиле, не обращая внимания на парней.
   - Девочка моя! Как же долго я тебя искал! Милая моя...
   Он упал на колени, опустив руки на землю, где не так давно лежал череп. Неужели он почувствовал это и примчался, чтобы почтить память дочери, вернувшейся в свою могилу?
   Макс пристально посмотрел на Глушакова. Тот так и не рассказал, что это был за череп и откуда он у него взялся. Впрочем, ответ на первую часть вопроса Макс, кажется, знал.
   Профессор тем временем распластался на могиле, как будто хотел ее обнять, лежал и бормотал, не переставая: "Девочка моя...". По его щекам текли слезы. В какой-то момент он замолчал и дальше уже лежал тихо и неподвижно.
   Макс и Саня с тревогой переглянулись, Клинцов приблизился к могиле, присел и потряс Покровского за плечо.
   - Профессор?
   Было у него такое ощущение, что безумец после всего пережитого мог попросту отдать богу душу.
   Но нет, Покровский вздрогнул, резко перевернулся на спину и, вращая глазами, уставился на парней так, словно только что их заметил:
   - Вы кто? Здесь нельзя! Здесь опасно!
   Только Глушаков сделал к нему шаг, как он снова завизжал истерично:
   - Не подходи! Убью!!!
   Он вскочил на ноги, схватил палку и начал размахивать ею из стороны в сторону, защищая то ли себя самого, то ли могилу.
   - Успокойтесь, профессор, мы не причиним вам вреда,- постарался урезонить его Макс.- Вы ведь профессор Покровский?
   - Откуда вы меня знаете?
   - У нас с вами общие знакомые. Профессор Сладков и...- немного подумав, он все же закончил: - ...и Док с болот, Виктор Игоревич, помните?
   - Назаров? Витя?- замер Покровский.- Он жив?
   - Живее всех живых. Просил передавать привет, если я вас увижу.- Так оно было или нет, Макс не помнил, но подумал, что не лишним будет сказать.
   - А Сладков... С каких пор он стал профессором? Неуч! Бездарность! Посредственность!
   Голос Покровского изменился, исчезли безумные нотки, зато появилось что-то другое - гневное и усталое. Он выронил палку, вернулся к могиле, уселся на землю, обхватив колени руками.
   - Что вам от меня нужно?
   Макс готовился к этому разговору, не раз прокручивал в голове то, что следовало сказать и то, что, возможно, ответит Покровский. И все же слова давались ему с трудом:
   - Дело в том, что... мы... я, Саша вот... и еще несколько парней... ммм... В общем, мы из другого мира...
   Покровский пристально посмотрел на Клинцова, тряхнул головой, уверенно сказал:
   - Наличие параллельных миров не доказано, а путешествие между ними не возможно в принципе. Не стоит, молодой человек, злоупотреблять научной фантастикой. А еще лучше, обратитесь к врачу! Только не к Назарову, у него профиль не тот и... язык, что помело.
   - Но как же, уважаемый? Вы же сами нас сюда затащили!- вмешался Глушаков.
   - Я?!- искренне удивился Покровский.- Чушь!
   - У вас еще шар был такой интересный, светящийся!- настаивал на своем Клинцов.
   - Шар?- задумался профессор. И вдруг его лицо перекосило, он схватился за голову и зарычал от боли. Рык был настолько нечеловеческий, что Макс невольно попятился назад, а Глушаков и вовсе вскинул дробовик и направил его на профессора.
   И вот снова перед парнями стоял прежний безумец, вращал глазами и трясся, как алкаш с перепоя. Он посмотрел сначала на Макса, потом на Саню и произнес зловещим голосом:
   - Мы открыли двери АДА! Я это сделал, своими собственными руками! И ОН забрал ее, мою девочку, мою кровиночку! Я сам во всем виноват!
   Он снова упал на колени перед могилой и завыл волком.
   - Профессор, вы должны нам помочь,- Макс спешил, понимая, что, если сейчас Покровский замкнется, то потом до него не докричишься.- Только вы знаете, как это сделать. Только вы можете все исправить.
   Покровский внезапно заткнулся, вскочил на ноги и схватил Макса за плечи:
   - Ну, конечно же, все исправить. Я должен все исправить!
   Он переместился к Сане и тоже встряхнул его за плечи:
   - Как же я сам до этого не додумался!
   - Айч!- взвыл Глушаков и тут же побледнел.
   Покровский с любопытством взглянул на марлевую повязку на руке парня, которая быстро пропитывалась кровью, махнул рукой:
   - Ах, это ерунда!
   Сказав это, он схватил Саню за рану и крепко сжал ее пальцами.
   - Больно же, сука!- Глушаков оттолкнул от себя безумца. У него возникло острое желание его пристрелить, но вмешался Клинцов, заслонивший собой Покровского и оттащивший того в сторону.
   - Да, профессор, нужно все исправить. Нам здесь не место, это чужой мир. Мы должны вернуться назад, к себе.
   - Да-да-да-да-да,- зачастил Покровский.- Исправить. Все исправить!- он уставился на Макса.- Мне нужен шар, тот самый!
   И вот настал момент истины. Сейчас все зависело от того, что именно ответит Покровский, когда услышит не самую приятную новость. Макс даже рот открыл, но так и не смог ее озвучить.
   - Нет шара,- ответил за него Глушаков.
   - Как нет?- опешил профессор.
   - Он разбился. Нет его больше.
   На Покровского трудно было смотреть без слез. Он напоминал маленького обиженного мальчика, готового расплакаться после горького разочарования.
   - Шара нет...- пробормотал он упавшим голосом.- Шара нет...
   - Это значит... все?- решил расставить все нужные точки Макс.
   Покровский задумался.
   - Есть еще возможность... Прототип...- Развернувшись, он побрел прочь от могилы, бормоча себе под нос: - Объект Х3, нужно найти его и проверить работоспособность. Надеюсь, ОНИ не успели до него добраться. Впрочем, без настройки зеркал у них все равно ничего не получится. А чтобы их настроить, понадобится ключ.- Он замер.- Ключ... Он был у меня, а потом... Я отдал его Мерзлякову перед тем, как отправиться на станцию. Он должен был изменить координаты некоторых зеркал на своей ЭВМ в институте Времени. Надеюсь, он там и остался...
   Про пацанов он будто бы забыл, шел через заросли и бормотал постепенно удаляясь. А те так и стояли на месте, не в силах ни с места сдвинуться, ни слова сказать. Лишь когда профессор окончательно скрылся из виду, и сошел на нет его бубнеж, оцепенение спало.
   - Что это было?- спросил Макс.
   - Какая на хрен разница! Чего стоишь? Нужно этого урода догонять!- Саня сорвался с места.
   - Да не догонишь ты его,- окликнул Глушакова Макс.- Нет его уже там. А может, уже и в городе нет.
   Но Саню было не остановить, и он тоже скрылся в зарослях. Вернулся, разумеется, ни с чем, минут через пять.
   - Он как в воздухе растворился,- сообщил он Клинцову.
   - А что ж ты хотел? Профессор в этих краях - экспонат, не уступающий в загадочности четвертому энергоблоку.
   - Что он там про ад кричал?
   - А фиг его знает? Мне гораздо интереснее другое. Что за объект Х3 такой? Зеркала какие-то. Ключ. А главное, я где-то это уже слышал. Х3... Х3... Не, не помню. Нужно с людьми поговорить, с тем же Сладковым, например. Или с Доком. Они-то точно должны знать, что это и где оно находится. Идем!
   - Куда?- спросил он, медленно, но все быстрее, прокручивая в плече раненую руку.- Прикинь, не болит совсем! И кровь перестала идти.
   - Это после того, как профессор тебя цапнул?
   - Ну да.
   - А меня здесь уже, наверное, ничто не в состоянии удивить. Чего только не видел,- взглянул он на могилу,- а слышал еще больше всякого.
   - Так куда мы идем?- то ли прошедшая боль так повлияла на Саню, то ли оптимизм Макса, но от прежнего смурного парнишки не осталось и следа. Глушаков был бодр и даже жизнерадостен.
   - Не знаю пока. Сейчас нужно из Чернобыля выбираться, а по пути будем подумать.
   Они вышли на дорогу и зашагали на запад. Миновав взорванный ретранслятор, Макс внезапно остановился и, хлопнув себя по лбу, полез в карман разгрузки за наладонником.
   - Ты че?- насторожился Санек.
   - Момент, кое-что проверить надо...- Так и есть,- рассмеялся Клинцов ткнув пальцем в экран.- Я же говорил, что где-то уже слышал про Х3... вернее, видел.
   - А ржешь чего?
   - Я вначале подумал, что это ХЗ. "ХЭ-ЗЭ", понимаешь? Ну, в смысле, "кто его знает?". А на самом деле это "ИКС-Три"!
   - Откуда у тебя это?- спросил Саня заглядывая Клинцову через плечо.
   - Не поверишь - нашел!
   - Почему нет? Верю. Я в своей жизни тоже много чего находил. Я вообще находчивый.
   - Бывший хозяин этого наладонника, похоже, интересовался тем же, чем и мы. Он здесь много всяких пометок оставил. Видишь? Тут и координаты этой Х3 есть. Только они привязаны к какой-то определенной карте.
   Макс развернулся и зашагал в обратном направлении.
   - Эй, ты куда?
   - Нужно с Полковником поговорить...
  
  
   ***
  
  
   Уходя с Нейтралки, Серега хотел поблагодарить Албанца, но не нашел его ни в номере, ни на территории, ни в баре. Поэтому уходил с легким сожалением и чувством неисполненного долга. Чего нельзя было сказать о Сапожкове. Кузя ходил за Серегой хвостом и все время поторапливал. На Нейтралке он чувствовал себя неуверенно и все рвался на свободу, каковая, по его пониманию, находилась за пределами Зоны. И плевать, что там и как! Тревога не оставляла его всю дорогу до КПП, расположенного на юге Промки. Он всю дорогу оглядывался и заметно нервничал, словно боялся, что его сейчас догонят и вернут назад. Или хуже того - отдадут бандитам.
   Но все его страхи оказались напрасны. Никто за ними не гнался, никто не пытался остановить. Даже на блокпосте их появление оставило равнодушными дежуривших там бойцов. Они без всякого интереса проводили взглядами возвращавшихся на Большую Землю пацанов. Лишь один дежурно буркнул в спины:
   - Удачи!
   Потом еще какое-то время Сапожков мандражировал, пока КПП не скрылся из виду за холмом, на который накатила разбитая временем и армейской техникой дорога. И лишь после этого он приободрился, повеселел и даже начал подкалывать хмурого Уфимцева.
   Парни шли почти налегке. На деньги, выделенные Глушаковым, они купили себе новую одежду, легкие рюкзаки и жрачки на пару дней. Остальное рачительный Сапожков решил приберечь - вряд ли на Большой Земле царил коммунизм, и деньги еще пригодятся. Из оружия у них был один "калаш" на двоих. Серега решил взять его на всякий случай и выкинуть на подходе к Заставе от греха подальше. Оружие жгло руки.
   - Ты чего такой смурной?- толкнул Кузя Серегу в плечо после того, как тот никак не отреагировал на очередную шутку "татарина".
   - Может, зря мы ушли?- остановился Сергей.
   - Чего?- опешил Сапожков.
   - Мы уходим, а ОНИ остаются.
   - Кто ОНИ?
   - Саня и этот... Макс.
   - Ты лучше вспомни, как они нас с хвоста срубили - что один, что другой!- вспылил Кузя.- Они сами себе на уме. Вот пусть и выкручиваются... сами.
   - Не хорошо это. Как будто мы их предали.
   - Или они нас. Это ведь они первыми ушли. Куда? Зачем? Кто-нибудь из них тебе рассказал о собственных планах? То-то!
   В чем-то прав был "татарин", но Сереге от этого не легче. Он так и стоял на месте, когда Кузя подцепил его под локоток и потащил за собой:
   - Пойдем, пойдем! Не сегодня завтра выберемся из этой Зоны, рванем в Киев, с девчонками местными познакомимся, они тебя украинским борщом накормят, хряпнешь горилки - тоску как рукой снимет!
   Серега сдался, но на душе скребли кошки...
  
  
   Снова Кузя затрясся когда, взобравшись на очередной холм, он увидел россыпи всевозможного мусора - от сгнивших и почерневших стволов деревьев до битого строительного камня.
   - Карьеры...- упавшим голосом произнес Сапожков.
   - Они самые,- кивнул Серега. Он скорее догадался, чем узнал. Хотя и бывал уже здесь, когда выбирался из Долины Аномалий, но ничего не помнил, так как находился в предсмертном состоянии. И если бы не Гоги...- Отсюда до Заставы рукой подать. Там переночевать можно, а утром - на Большую Землю.
   - Я не про то. Нельзя мне туда,- застучал зубами "татарин".
   - Почему?- удивился Серега.
   - Там бандиты. Если они меня узнают, хана.
   Да, Сапожков рассказывал, что ему пришлось пережить в бандитском лагере. Напившись горькой на Нейтралке, он выложил все до последней мелочи. Поэтому Уфимцев прекрасно понимал, что он чувствует и чего опасается, но...
   - И что теперь? В обход идти? Я уже однажды попробовал, чуть не сдох,- поежился Серега, вспоминая свою прогулку по ямам, заполненным радиоактивным мусором.
   - А если с другой стороны?- промямлил Кузя. Для него лично облучение казалось меньшим из зол, нежели встреча с бандитами Вепря.
   - Думаешь, там чище будет?
   - Ну не бесконечные же эти Карьеры?!
   И тут из кустов вышли люди. Появились они неожиданно, с разных сторон, что не могло быть случайностью. Четверо. Еще один, со снайперской винтовкой в руках, остался стоять на месте, держа под прицелом опешивших парней.
   Они не были военными в привычном понимании, теми, кого игроки между собой называли вояками. Но и на бандитов не были похожи. И снаряга у них была ладная, и оружие как на подбор: три "калаша", пулемет и снайперская винтовка, не считая пистолетов в кобурах. Не иначе группа специального реагирования. А еще необычные шевроны с изображением отрезанной головы Упыря на фоне средневекового щита.
   - Здорово, пацаны!- бодро поприветствовал их мужик лет сорока.- Что в рюкзаках? Есть что-либо запрещенное к выносу из Зоны?
   Горло Сапожкова сдавило обручем страха, поэтому ответил Уфимцев:
   - Нет ничего такого.
   Но и его голос заметно дрожал.
   - А если проверю?
   - П...проверяйте!
   - Тогда мешки к осмотру!
   Кузя с Серегой быстро сняли рюкзаки с плеч, протянули их незнакомцам.
   - Не-не! Неприкосновенность личного имущества и все такое. Так что сами.
   Парни принялись выкладывать нехитрый скарб их рюкзаков прямо на землю, и в этот момент послышался хлесткий шлепок удара, а потом долетел отдаленный звук выстрела. Странный такой, словно из "воздушки" кто-то пальнул. Правда, очень мощной "воздушки". Об этом же говорила дыра величиной с кулак в груди командира досмотровой группы. Все произошло столь внезапно, что он и сам не понял, что уже мертв. Даже успел опустить глаза и посмотреть на полученную рану. И лишь после этого его ноги подкосились, и он рухнул прямо на рюкзаки.
   - Охотник!- закричал кто-то.
   Бойцы мигом рассыпались по местности. Они лишь приблизительно знали, откуда прилетела смертоносная пуля, поэтому и лупили из всех стволов в белый свет, как в копеечку.
   А ничего не понимающие Серега с Кузьмой так и стояли посреди дороги, как два тополя на Плющихе, не соизволив даже пригнуться.
   Помог им один из бойцов. Сапожкову он врезал ребром ладони под колени, а Уфимцева потянул вниз за край куртки.
   - В укрытие, пацаны, вам что, жить надоело?!
   Укрытия поблизости не было от слова совсем, если не считать одиноко растущих деревьев разбросанных то здесь, то там, словно для того, чтобы разнообразить пейзаж. Но до них еще добраться надо было. Поэтому пришлось пацанам распластаться на асфальте, прижавшись к нему, будто к любимой женщине.
   Впрочем, стреляли только бойцы, интересовавшиеся содержимым рюкзаков двух путников, направлявшихся на Большую Землю. Тот, кто завалил их командира, с тех пор помалкивал.
   - Павлуша, ты его видишь?- спросил один из досмотровой группы.
   И тут же пуля, летящая со скоростью, заметно превышающей скорость звука, так, что оставляла в воздухе легкий инверсионный след, снесла ему голову.
   Павлушей звали снайпера, так и не вышедшего на дорогу. И сейчас он лежал сбоку от кустов и высматривал противника через оптику.
   - Есть!- коротко крикнул он и сразу же выстрелил из винтовки, похожей на трехлинейку с оптикой.
   - Попал?- спросил его обернувшийся боец.
   - А то,- улыбнулся Павлуша, приподнялся, чтобы сменить позицию, и его тут же подрезала очередь, вылетевшая из кустов, расположенных в полусотне метров к северо-западу от дороги.
   - Сука!- закричал тот же боец и, вскочив на ноги, выпустил весь рожок в кусты, за которыми прятался противник. Но он был не один. Из соседних зарослей повалили другие. Стреляли они метко, нафаршировали свинцом отчаянного по самую макушку.
   Это были люди, даже более примечательные, нежели борцы с контрабандой. В каких-то непривычных защитных костюмах, с масками на рожах и натовскими винтовками в руках.
   "А это еще кто такие?"- подумал Серега.
   - Храмовники,- ответил, как будто услыхал его мысли, расположившийся рядом пулеметчик, и начал бить короткими очередями из ПКМ по движущимся целям. Нападавшие не были бессмертными, да и навороченные костюмы не спасали от пуль калибра 7,62. И безумцами они тоже не были: как только повалились на землю первые убитые, остальные тоже залегли, скрывшись из виду.
   - За мной, пацаны!- тут же скомандовал пулеметчик, вскочил с асфальта, не забыв свое оружие, и побежал на восток.
   Кузя и Серега медлили. Им было страшно подниматься, так как огонь мог возобновиться в любой момент.
   - За мной, идиоты, если жизнь дорога!- повторил пулеметчик и тут же прошелся с рук по зашевелившимся противникам.
   Третьего приглашения парни ждать не стали, бросились к холмам на востоке, моля бога и всех святых спасти и уберечь. Они не становились даже тогда, когда пробежали мимо пулеметчика. Да и он не стал их останавливать, знай поливал из ПКМ кусты да пригорки за которыми скрывались Храмовники. И лишь когда закончилась лента, а ствол раскалился, он бросил бесполезный пулемет и побежал следом за пацанами. Вдогонку летели редкие и, можно сказать, робкие пули, но ни одна так и не достигла своей цели. А потом они перевалили через холм и погрузились в заросли камыша...
  
  
   Глава 9
  
  
   Несмотря на то, что отряд Сорокина не остался на месте, отыскать его не составило труда: где-то в центре города шла вялая перестрелка, так что Макс и Саня шли на звуки боя. Полковника отыскали на пересечении улиц Кирова и Свердлова - его бойцы загнали последних Храмовников в одноэтажную ветхую хибару частного сектора, окружили со всех сторон и пытались подавить сопротивление плотным прицельным огнем.
   Сам Сорокин стоял у соседнего здания и жестами отдавал приказы бойцам. Заметив вернувшихся пацанов, он с надеждой спросил у Макса:
   - Передумал?
   - Нет. У меня вопрос есть.
   - Не вовремя ты со своими вопросами,- поморщился Полковник, после чего высунулся за угол, выпустил в сторону окруженного дома три короткие очереди и вернулся к разговору.- Ладно, что там у тебя? Только быстро!
   - Вам знакомы эти координаты?- Макс протянул Сорокину наладонник.- Мне бы понять, где находится обозначенное место.
   - А ну-ка...- Полковник не стал брать прибор в руки, бросил на экран взгляд, но потом вдруг заинтересовался.- Знакомая кодировка...- Он пристально уставился на Клинцова.- Вопрос лишь в том, откуда она тебе известна?
   Макс выдержал взгляд и отвечать не стал.
   - Как знаешь...- пожал плечами Полковник.- Но если ты не в курсе, такой кодировкой пользуются определенные службы одного из сопредельных государств. И им очень не понравился, если ты станешь совать нос не в свои дела... Ты ничего не хочешь мне рассказать?
   Макс молчал.
   - Дело твое.
   Полковник потерял интерес к разговору, снова высунулся за угол и выстрелил пару раз.
   - Так что насчет координат?- спросил его Клинцов.
   Сорокин опять смерил его взглядом, вздохнул:
   - Долг платежом красен,- сказал он, закинул автомат на плечо и достал свой наладонник, похожий на тот, что держал в руке Макс, но все же другой, пробежался пальцами по экрану, потом повернул его собеседнику.
   Макс взглянул на экран, потом удивленно ставился на Сорокина.
   - Это точно ТО место?
   - С точностью до метра.
   - Так там же ничего нет!
   Какой-то хитрый у Полковник наладонник. Картинка была настолько четкой, что можно было разглядеть каждый листик, каждую травинку с близкого расстояния. То ли какая-то программа помогала взглянуть на Зону даже сквозь плотную облачность и сильные помехи, то ли все дело было в фильтрах. Вот только смотреть было не на что - чистое поле, заросшее высоким кустарником, и больше ничего.
   - А нет ли поблизости чего интересного?- спросил Саня, заглядывавший Максу через плечо.
   - Есть,- неохотно ответил Полковник. Он уменьшил масштаб и ткнул пальцем в огороженный участок территории, на которой стояли приземистые строения передвижной лаборатории, похожей на ту, которой заведовал профессор Сладков. Правда, эта была крупнее, да и охранялась на порядок лучше. Хватало здесь и военной техники, и вооруженного персонала. От места, отмеченного координатами с наладонника неизвестного, территорию отделало метров двести.
   - Что это?- заинтересовался Санек.
   - Одна из секретных лабораторий "Ковчега".
   - Чего?- выпучил глаза Глушаков.
   - "Ковчег", группа ученых со всего мира, изучающих Зону Отчуждения. Чем они там на само деле занимаются, это уже отдельный вопрос. Я бы на вашем месте к ним близко не подходил. Вы даже не представляете, какие силы стоят за ними. А охраняют их лучшие специалисты, имеющие немалый боевой опыт. В основном это частники, прикрывающиеся шевронами УФОР... Не лезли бы вы, парни, в это дерьмо.
   - Само собой,- простодушно ответил Санек. В принципе он был согласен с Сорокиным - дело пахло керосином. Он чувствовал это пятой точкой.
   Но Макса было не остановить:
   - Можете отметить это место на моей карте?
   Полковник посмотрел на него с сожалением и даже с сочувствием, но взял наладонник Макса и поставил метку на карте.
   - Спасибо,- поблагодарил его Макс.- И еще кое-что...
   - Что?- устало вдохнул Сорокин.
   - Нам бы БК пополнить.
   - Без проблем. Этого добра у нас с запасом, да еще и трофеями разжились... Подожди... Семен, ну, что там?!
   - Все чисто,- ответил ему боец, вышедший из окруженного дома.- Трое двухсотых. Живых нет.
   - Вот и славно... Отсыпь парням патронов, гранат, в общем, чего попросят.
   - Сделаем!
   - А это от меня,- Сорокин достал из кармашка разгрузки монокуляр и протянул его Максу.- Ты, вроде бы, оптику предпочитаешь. Знаешь, что это?
   - Магнифер 4х-кратный, фирма ЭОТЕК.
   - Молодец. Пригодится?
   - Возможно.- Макс взял прибор.- Спасибо.
   - Все, мы в расчете,- подытожил Полковник.- Бывайте...
  
  
   - Ты на самом деле собрался Туда идти?- спросил Глушаков, когда парни затарились боезапасом и в очередной раз попрощались с группой Сорокина.- Кстати, а где это?
   - Этого места не было в игре,- уклонился от ответа Макс.
   - А смысл? Сам же видел, что там ничего нет,- гнул свою линию Санек.
   - Может, нет, может, есть. Схожу, посмотрю.
   - Вот ты упертый! Ну, ладно, допустим, есть там что. А дальше? Ты знаешь, как пользоваться той штукой, про которую этот псих говорил? Тем более, у тебя нет ключа...
   Макс резко остановился. Саня налетел на него и резко отскочил в сторону.
   - Ты чего?
   - Ключ! Ты прав, без ключа там делать нечего... Черт... Придется возвращаться к Сорокину.
   - Зачем?
   - Нужно узнать, где находится институт Времени.
   - Не нужно. Я знаю, где он.
   Макс снова остановился.
   - Откуда?
   - Какая разница... Был я уже там. Стремное место. И нет там ничего.
   - Профессор был уверен, что ключ именно там.
   - Он же сумасшедший!
   - Местами,- не стал спорить Макс.- Но про ключ и все остальное я ему верю.- Он посмотрел на Саню внушительно.- Пойми ты, это наш единственный шанс выбраться отсюда... Ну, если не хочешь идти со мной, скажи, хотя бы, где находится этот институт.
   - Хрен ты без меня туда доберешься,- проворчал Санек.- С тобой пойду.
   Макс улыбнулся, легонько хлопнул Глушакова по плечу:
   - Вдвоем веселее!
   - Ой, чувствую, втравишь ты нас в блудняк...- Он задрал голову вверх, отметил.- Скоро темнеть начнет.
   - Да, быстро день прошел,- согласился с ним Клинцов.- Не люблю я по Зоне в потемках шариться. Нужно где-то до утра переждать.
   - Ты по сторонам оглянись!- фыркнул Санек.- И выбирай себе хоть квартиру с мебелью, хоть дом с сортиром во дворе - никто слова не скажет.
   - Разве что призраки прошлого,- пробормотал Макс, вспомнив прогулку по Городу Мертвецов, но идею Глушакова посчитал годной. Все лучше, чем ночевать в степи...
  
  
   Ночь в Чернобыле прошла спокойно - ни выстрелов, ни криков, ни шорохов. Ребята устроились в двухкомнатной квартире на третьем этаже пятиэтажного дома, заперли дверь на замок, перекусили саморазогревающимся пайком и улеглись спать. Глушаков развалился на кровати в спальне, а Макс прилег на диван в зале и долго не мог заснуть, глядя в темноту. Ему было не привыкать спать на новом месте, а грустные мысли навевал, пусть и относительный, но все же домашний уют - то, чего он лишился по воле случая, то, что осталось там, в другом мире и - возможно - чего у него больше никогда не будет. Дом, семья, будущее - это то, ради чего стоило бороться, что было весомой мотивацией, побуждавшей его следовать выбранному пути.
  
  
   Поздно заснув, Макс проснулся рано, с восходом солнца. Первым делом выглянул на улицу, затянутую предрассветным туманом, поежился от пробиравшей до костей сырости, разогнал кровь нехитрыми упражнениями. Потом он чистил оружие. Старался не шуметь, чтобы не разбудить Саню - пусть себе спит, пока не развеется туман. Но, видать, слишком чуткий сон был у Глушакова. Он вышел из комнаты помятый и кислый - каким бывает обыватель по утрам в понедельник. Как-то недобро взглянул на Клинцова. Макс даже усмехнулся мыслям: "...в полночь карета превратилась в тыкву, а Санька Глушаков в прежнего мизантропа".
   Но не угадал. Отлучившись на пару минут по нужде, приятель вернулся в более мажорном настроении и, пока Макс заканчивал с чисткой, быстренько приготовил незамысловатый завтрак на двоих.
   Пока поели, пока собрались, развеялся туман - остались только рваные клочки, стлавшиеся по-над землей. Можно было отправляться в путь...
  
  
   Из города выходили по западной дороге. Пока это был единственный путь, свободный от воздействия излучения, распространяемого ретрансляторами. Наверное, очень скоро сорокинцы избавятся от этой помехи, но пока только так. Шли с опаской, как в первый раз. Глушаков, добиравшийся до Чернобыля, по подземному ходу, на самом деле шел по этой дороге в первый раз. Что касается Клинцова то этот участок пути он не помнил совершенно. Знал лишь, что дорога, скорее рано, чем поздно, приведет к базе Номадов, где ему в прошлый раз был оказан не самый теплый прием. Поэтому он загодя задумался о том, чтобы поискать обходной путь. И когда на окраине какого-то заброшенного села появился Т-образный перекресток, нижнее ответвление которого уводило в холмы на юг, открыл карту.
   Хм... На карте этой дороги не было. Вернее, имелась одна, но с противоположной стороны и уводила она в северо-западном - противоположном - направлении.
   Странно...
   Подошел Санек, беспрестанно вертевший головой.
   - А я здесь уже, кажись, был... Да точно был, вон трактор стоит на обочине, я его уже видел, когда сюда шел. Правда, с другой стороны. До этой деревни я так и не добрался - чуть мозги не закипели. Я ее слева обошел.
   - А эта дорога... Она ведет в Долину Аномалий?
   - Не знаю. Говорю же, я левее топал, то есть, восточнее, через поля...- пробормотал Саня, разглядывая свою карту.- Ну, точно, был я здесь! Прикинь, мы поверху сюда не больше часа топали, а я в подземелье всю ночь блукал, пока до Чернобыля не добрался, но даже не заметил, как время пролетело. Как такое возможно?
   - Здесь все возможно,- буркнул Макс. Не хотелось ему снова сталкиваться с Номадами. Да и в обход идти не хотелось. Это же крюк какой! Сначала до Нейтралки, потом через всю Промку, потом еще Карьеры... А тут дорога напрямки.
   Смущало разве то, что не было ее на карте.
   - Нам сюда,- уже уверенно показал Санек на перекресток.- Ломы идти в обход, только время терять. А так мы уже через пару часов будем в Долине. Ну, к обеду точно.
   - Уверен?
   - Зуб даю!
   - Ладно, пошли...
  
  
   Дороги в Зоне не ремонтировались с момента аварии на чернобыльской АЭС. Возможно, некоторые из них, самые важные, подъездные, латались и после событий 1986 года. Но это явно не касалось тех, что считались проселочными, особенно, если они вели в никуда.
   Вот и та, по которой шли Макс и Санек, относилась к числу последних. Там и асфальта-то почти не осталось. Местами он был похож на потрескавшуюся землю, а кое-где и вовсе исчезал под густым травяным ковром. Парням это ничуть не мешало. Покрытие было твердым, отчетливо видным - и слава богу.
   Дорога петляла между холмов, уводя в южном направлении. И даже недоверчивый Макс начал верить в то, что очень скоро они доберутся до Долины Аномалий, сэкономив уйму времени. Никаких сомнений не возникло и тогда, когда, обогнув очередную возвышенность, дорога забежала в лес, которого... так же не было на карте - Макс специально проверил. И тут же сообщил об этом Глушакову.
   - Ну и что?- пожал плечами Санек.- Ты на карту Чернобыля смотрел? Город, такое впечатление, стоит посреди леса, даже на главных улицах, на проезжей части растут деревья. А на карте этого не видно.
   Что ж, он был прав. Сколько лет прошло с тех пор, как люди покинули эту территорию? Скоро уже полвека будет. За это время пейзаж на самом деле сильно изменился. И если появление дороги там, где ее раньше не было, еще могло вызвать какие-то сомнения - хотя всякое бывает,- то разная там зелень находилась вне подозрений. А уж в Зоне, где не все подчинялось логике вещей, тем более.
   Макс и сам не мог понять, чего это он накручивает себя всю дорогу, мысленно махнул рукой и вошел в лес. Здесь росла по преимуществу сосна. Встречалась береза, ясень, ольха. Подлесок не густой, видимость хорошая. Правда, дорога становилась все хуже, а под конец, когда асфальт окончательно сошел на нет, превратилась в типичную лесную просеку, не потревоженную колесами грузовиков.
   Макс не расставался с картой. И он первым заметил, как экран зарябил от помех - и чем дальше в лес, тем сильнее. При этом дозиметр помалкивал, регистрируя нормальный для Зоны Отчуждения радиационный фон. И лишь когда зарябило в глазах, Клинцов остановился. Мир, и без того не особо насыщенный красками, внезапно стал черно-белым. Макс проморгался, но ничего не изменилось. Хотел было обратиться к товарищу, но, судя по реакции Глушакова, он уже и сам все заметил.
   - Это что еще за хрень?- пробормотал Саня, протирая глаза.
   - Пошли назад,- отчего-то шепотом сказал Макс.
   Он обернулся и увидел, что дорога, по которой они сюда пришли, исчезла. Снова обернулся - та же картина. Только что под ногами была дорога... ну, хорошо, тропинка, но даже она куда-то делась.
   Была, правда, надежда, что, вернувшись немного назад, все станет как прежде. Макс сделал шаг, другой. Прошел десять метров, пятнадцать. Нет, окружающий мир так и оставался черно-белым. И лишь Санька выделялся на общем фоне чужеродным разукрашенным пятном. Как, впрочем, и сам Клинцов.
   Где-то далеко что-то захрустело, заскрипело, затрещало. Парни переглянулись. Подозрительные звуки на этом не закончились. Напротив, они становились громче и... ближе. И вот уже можно было заметить, как вдалеке, в глубине леса, гнутся деревья и ломаются, будто сгоревшие до основания спички, сбрасывая с себя листву, похожую на пепел. Но еще страшнее была чернота, которая оставалась на месте поваленных сосен. И она приближалась, словно вознамерилась поглотить весь лес.
   - Валим отсюда...- пробормотал Макс.
   - Ч... чего?- не расслышал Саня.
   - Бежим! Быстро, быстро, БЫСТРО!!!
   Они побежали. Макс петлял между серых деревьев, часто оглядывался, замечая, как движущаяся сплошным фронтом волна постепенно настигает беглецов. А лес все не кончался. Напротив, с каждой минутой он становился все гуще, словно пытался задержать непрошенных гостей, вставал на их пути сплошной стеной, заставляя Клинцова все больше смещаться влево.
   Глушкова тоже проняло. Он понятия не имел, что случится, если двигавшееся следом ужасное нечто настигнет их. Ясно, что ничего хорошего, а детали были не существенны. Поэтому он бежал за Максом, стараясь ступать след в след, словно от этого зависела его жизнь. Получалось плохо, потому что Клинцов петлял, как заяц, подчиняясь непонятной Саньке логике.
   А позади трещало все яростнее, все ближе. А потом и вовсе ухнуло оглушительным раскатом. Взрывная волна настигла беглецов, прокатилась по ним, осыпав листвой и хвоей, обогнала, продвинувшись вперед еще метров на сто. И там, где она прошла, по-над землей растянулась сеть радужных разрядов. Зрелище было одновременно завораживающее и пугающее. Плотное полотно электрической паутины напоминало поверхность кипящей в котле жидкости. А еще светомузыкальное шоу, меняющее цвет в такт инфернальной мелодии.
   Зато позади больше не грохотало и не валило деревья. Горизонт был черен как ночь, все остальное пространство оказалось затянутым все той же меняющей цвет паутиной. Парни оказались внутри круга диаметром метров десяти, увы, постепенно сжимавшимся и готовым схлопнуться в точку в течение пары минут.
   Макс вертелся на месте, пытаясь отыскать хоть малейший проход в сплошной паутине. И не находил. Саня выглядел более спокойным, но только внешне. Зато внутренний голос то орал во все горло благим матом, то истерично хохотал.
   И вот, когда жизненное пространство уменьшилось до пяти метров, сеть перестала сжиматься и мерцать, и в ней появились разрывы. Сначала редкие, потом их становилось все больше. И теперь уже всполохи разбились на множество островков, которые с ходом времени становились все меньше, будто таяли на глазах, и исчезали.
   Правда, причин для радости не было: на месте исчезавших всполохов появлялись всевозможные аномалии, начинавшие жить своей жизнью. Они искрились, "дышали", преломляли пространство, кружили вихрем, перемалывали рыхлую почву, грызли стоявшие рядом деревья, били в разные стороны огненными струями или, наоборот, подмораживали землю коркой льда.
   Гораздо хуже было то, что позади снова возвращалось к жизни жуткое неведомое нечто. Сначала робко, потом все громче. Закачались, затрещали деревья, посыпалась вниз не опавшая до этого хвоя, ветки, а потом и сами стволы. Медленно, словно нехотя, приходил в действие непостижимый механизм уничтожения пространства. И вот Чернота тронулась с места и начала надвигаться на чужаков, набирая обороты.
   - Бежим!- крикнул на этот раз Санек.
   - Куда?- растерянно спросил Макс, посмотрев на сплошной ковер аномалий, вставший на их пути.
   - Вперед!- настаивал на своем Глушаков.
   Макс не мог решиться. И тогда Санек подал пример - бросился в самое пекло.
   И аномалии его не тронули!
   Глушаков остановился, обернулся:
   - Ну же, давай, шевели поршнями!
   Наверное, Клинцов так бы остался стоять, если бы не приближающаяся, все перемалывающая Чернота. Она казалась ему страшнее. Поэтому он быстрым шагом направился к Саньке, запнулся на краю аномалии. Глушаков кивнул ему, и Макс сделал шаг. Ничего с ним не случилось, хотя и должно было.
   - Но как?- удивился он.
   - Тебе прямо сейчас рассказать?- разозлился Саня.- Давай, за мной! И не отставай!
   Клинцов напомнил ему его самого, когда он бежал по коридору подземной лаборатории за дьявольским младенцем. Тоже ведь долго не мог решиться, а потом всю дорогу боялся отстать. Так и Макс: сначала его с места нельзя было сдвинуть, а потом приходилось следить за тем, как бы он не оттоптал Саньке пятки. Что бы это ни было за место, но артефакт и здесь не подвел. Благодаря ему аномалии не замечали парней и даже не пытались проявлять активность. Хоть и привык уже к этому Санек, но до сих пор не переставал удивляться. Что уж говорить про Клинцова?
   Поле аномалий не было бесконечным. Метров сто-сто пятьдесят, и они закончились. Правда, к этому моменту Чернота не только не отстала, но еще и умудрилась обойти парней с флангов. И останавливаться она не собиралась. Напротив, все ускорялась, теперь уже обгоняя беглецов что слева, что справа. А потом случилось то, что и должно было, наверное, случиться: "клещи" сомкнулись, и парни оказались со всех сторон окруженными непроглядной Чернотой. При этом кольцо перестало сжиматься и словно чего-то выжидало.
   Чего?
   Стало понятно через несколько секунд, когда из Черноты выскочили два Падальщика. От привычных они отличались разве тем, что были черно-белые. Они вприпрыжку бросились на ребят, и те выстрелили практически одновременно. И оба попали, хотя Сане пришлось бить в летящую на него цель. А вот потом случилось неожиданное: Падальщики превратились в пепел, разлетевшийся во все стороны.
   - Они не настоящие!- воскликнул Глушаков. И возмутился, когда Макс одиночным выстрелом снес попершего на него из Черноты кабана-мутанта: - На фига? Только патроны расходуешь!
   - Стреляй давай!- огрызнулся Макс.- Не жалей патронов!
   Саня пожал плечами и превратил в пепел еще одного кабана-переростка. Патроны к дробовику ему на самом деле было жаль тратить на тех, кто не представлял в его понимании опасности. Поэтому он достал пистолет, которым практически не пользовался. А тут как раз такой случай подвернулся. Тем более что пистолетная пуля разила так же, с первого раза, как и ружейная. А дробовик он забросил за спину.
   Твари лезли из Черноты то по одной, то по нескольку за раз. Макс тоже стрелял одиночными и ни разу не промахнулся. Он уже и сам начал подумывать о том, что, наверное, прав Санек, напрасно они шмаляют в нежить. Это, конечно, не призраки, не миражи, какие порождает воображение, отравленное Мозголомом. Но как-то боязно было подпускать их к себе. А когда на пятачок выскочил Упырь, Макс на нервах всадил в него целых пять пуль - не хотел, падла, развеиваться. Испугал.
   На остальных же, на самом деле, хватало одного патрона. Это если попасть в тело или голову. С лапой такая тактика срабатывала не всегда, приходилось добивать тварь дополнительным выстрелом. То же касалось, если пуля проходила по касательной.
   Кем только не пыталась Чернота напугать пацанов. За пять минут стрельбы на пятачке побывали, наверное, все представители Зоны Отчуждения. А время от времени появлялись такие образины, один вид которых вызывал трепет вперемешку с отвращением.
   - Пустой!- крикнул Макс.- Прикрой меня!
   Пока Клинцов менял рожок, Санька крутился по сторонам, распыляя прущих со всех сторон тварей. Но вот и у него закончились патроны. Хотел он было схватить дробовик, но снова заработал автомат Макса, и теперь уже Клинцов прикрывал товарища, который спешно менял магазин.
   И все же неприятностей не удалось избежать. И произошло это как раз во время перезарядки, когда парни стояли спиной друг к другу.
   - Пустой!
   Они крикнули одновременно. И как раз в это время из Черноты вылезло нечто жуткое и отвратительное на вид. Оно было похоже на огромного червя, но с паучьими лапами. Голова, казалось, состояла исключительно из челюстей, усаженных парой сотен острых длинных зубов. Двигалась тварь вначале медленно, словно оценивая потенциал противников. Однако не получив никакого отпора, осмелела и ускорилась. Ее тело, извиваясь, скользило по земле, и одновременно с этим она перебирала лапами, придавая себе ускорение. Появилась она сбоку и направлялась прямо, поэтому с одинаковым успехом могла атаковать, как Клинцова, так и Глушакова. Макс выхватил из кармашка последний заготовленный магазин, но он выскользнул из руки, и пока он наклонялся, чудовище оказалось совсем рядом. Зато Санек не сплоховал. Вот и пригодился ему дробовик. Он сорвал его с плеча и зарядил картечью твари прямо в голову. Непонятно как, но она успела увернуться, и заряд крупных шариков прошел мимо. Санька передернул цевье и снова выстрелил. Попал. Картечь пробила прочный на вид хитин, но тварь будто этого не заметила. Теперь она окончательно определилась с целью и ринулась на Глушакова. Еще один выстрел основательно разворотил башку, однако монстр так и не остановился. Он был совсем рядом, когда Санька нажал на спусковой крючок, однако выстрела не последовало. Ну, конечно, он ведь не перезаряжал ружье, и в нем оставалось все три патрона. Спас Саньку Макс, вставший на пути ходячего червя и разрядивший в него почти весь магазин. Тварь растянулась в шаге от Клинцова, зарывшись в землю развороченной мордой.
   Побледневший Санек громко вздохнул:
   - Ну и уродина. Чуть в штаны не наделал.
   - Хорошо еще, что...- обернулся к нему Макс.
   - Сзади!!!- заорал Саня, но было поздно. На последнем издыхании монстр выбросил вперед лапу и вонзил ее в голень Клинцова с тыльной стороны. Макс рухнул на колено. А тварь подтянулась и хотела ударить другой лапой в спину частично поверженного врага, но тут уж Санька не растерялся и, схватившись за ствол, с размаху, словно битой, врезал чудовищу по многострадальной голове. Зубы разлетелись во все стороны, саму тварь при этом развернуло, и ее удар пришелся в никуда. На большее ее не хватило, она, наконец, сдохла.
   - Спасибо,- поблагодарил Макс, поднимаясь на ноги. Осмотрел колото-рваную рану. Кровь лилась ручьем, нужно было ее хотя бы перетянуть. Что Макс и сделал. Жгут он держал намотанным на приклад. Уложился в несколько секунд, каждое мгновение ожидая продолжения "шоу". Однако монстры больше не появлялись. Зато кольцо Черноты начало сжиматься. Если в начале оно имело в диаметре метров тридцать, то через минуту осталось только двадцать, а спустя еще столько же времени меньше половины от прежнего.
   - Не нравится мне все это,- пробормотал Санек, закончив заряжать дробовик.
   - Да уж, хорошего мало,- кивнул Макс, морщась. Стоять на левой раненой ноге было больно, поэтому он весь вес перенес на правую.
   Глушаков медленно приблизился к кромке Черноты и осторожно протянул свободную руку.
   - Не надо,- покачал головой Макс.
   Санька его не послушал. Пальцы, погрузившиеся в густую клубящуюся субстанцию, пронзило сотней маленьких иголок. Было так больно, что Глушаков дико заорал, отскочил от надвигающейся Черноты, обхватив горящую внутренним огнем руку, прижал ее к груди и завертелся на месте, шипя и матерясь.
   Макс ничем не мог ему помочь, лишь с сожалением смотрел на корчащегося товарища. Когда Саньке полегчало, он спросил:
   - Ты как?
   - Такое впечатление, будто сунул руку в расплавленный металл,- простонал тот. После чего разжал кулак и увидел, что кончики пальцев, прикоснувшихся к Черноте, почернели, а ногти поплавились.
   - Твою мать!
   Кольцо продолжало сжиматься. Даже до беспечной выходки Глушакова можно было догадаться, что ничего хорошего их в Черноте не ждет. А теперь появилась и ясность. И от этого стало еще страшнее. Парни стояли в слабо освещенном центре пока еще чистого пятачка, прижимаясь друг к другу спинами, и наблюдали за тем, как с каждой секундой все меньше остается места для маневра. И ведь ничего нельзя было поделать. Они и ничего не делали, понимая, что все бесполезно.
   Искорка света в непроглядном мраке появилась неожиданно. Она была такой крохотной, что ее невозможно было бы заметить, если бы не реакция самой Черноты. Она, как живое существо, почувствовавшее смертельную опасность, задергалась, заклубилась завихрениями и на какое-то время перестала сжимать кольцо вокруг своей законной добычи, посвятив все свое внимание новой угрозе. На борьбу с искоркой она бросила все свои силы. Невозможно было сказать, что происходило вдали, там, где путеводной звездой мерцал робкий огонек. Но напряжение ощущалось физически, словно в этот момент в последней, решительной схватке сошлись Жизнь и Смерть, Добро и Зло, Свет и Тьма. И на глазах у потерявших и вновь обретших надежду парней малое определенно побеждало великое. Крохотная искорка становилась все больше, все ярче, а Чернота, ее окружавшая, билась в бессилии, бледнела и расступалась. А потом произошел стремительный прорыв, разметавший Черноту ослепительной вспышкой. Парни вынужденно зажмурились, а когда открыли глаза, увидели перед собой яркий проход, похожий на туннель высотой в два человеческих роста.
   Нет, Чернота не была побеждена. Потерпев поражение на отдельном участке поля боя, она концентрировала силы на других. Она яростно атаковала Свет со всех сторон, наносила удары, давила, пытаясь вернуть утраченное. И, кажется, ей это удавалось. Медленно, но верно, туннель Света сжимался. А в самом его конце, держа я руках лампу, которая собственно и была источником яркого света, стоял какой-то человек. Лампу он держал над головой, отчего невозможно было разглядеть его лица, а свободной рукой отчаянно махал парням, маня к себе. Возможно, он при этом что-то кричал, но голоса не было слышно по причине давившего со всех сторон инфернального шума.
   - Бежим!- решился Санек, и первым сорвался с места. Оглянувшись на бегу, он увидел, как следом за ним торопится Макс, прихрамывая на раненую ногу.- Быстрее! Быстрее!!!
   Макс морщился при каждом шаге, но бежал, что было сил. И для этого была весомая причина: Чернота постепенно наверстывала упущенное, и теперь туннель Света сжимался и тускнел, проигрывая в неравной схватке. Время от времени Чернота пробивалась сквозь обманчиво непреодолимую преграду, запуская гибкие щупальца, пытавшиеся схватить беглецов. Но, попав в мир Света, она теряла силы, и щупальца быстро обрывались, тая на глазах. Однако с каждым разом они становились все прочнее, сам туннель все теснее, а Свет менее ярким.
   С ногой было просто печально. Макс разбередил рану, и с каждым шагом она причиняла все более острую боль. Наступил момент, когда нога подкосилась, и Клинцов рухнул на землю. Разлеживаться было некогда. Макс попытался встать, но почувствовал, что едва может шевелить раненой ногой. Взглянул на нее и обомлел: голень, там, где ее пронзила лапа неведомого существа, утратила краски, стала черно-белой. Даже кровь, все еще сочившаяся из раны была не красной, а черной, как смола. Но что было гораздо страшнее - эта зараза расползалась во все стороны, постепенно распространяясь по всей ноге.
   И Макс закричал.
   Санька услышал его рев, обернулся.
   - Твою мать...- заскрежетал он зубами. Он почти добрался до выхода. Человек с лампой в руке был уже совсем рядом. Даже можно было услышать его отдельные слова, хотя их смысл до сих пор оставался для Глушакова непонятным. А потолок Черноты уже давил на голову.
   Взгляд Сани заметался. Впереди был свет, жизнь. Позади - Чернота, уже захлопнувшая вход в импровизированный туннель и стремительно пожиравшая остатки потерпевшего поражение противника, Смерть и товарищ, просивший о помощи.
   Промедление могло дорогого стоить. Вперед? Выжить? Или?
   - Твою мать!- заревел Глушаков и бросился назад.
   К Максу он подбежал еще в полный рост, а когда помог ему подняться, повесив ружье на плечо, Чернота уже заставила пригнуться. Захлестнувшая вход черная волна рванула вперед, пытаясь поглотить обоих беглецов. Но в этот самый момент человек с лампой шагнул ей навстречу, и мраку пришлось немного отступить.
   Закинув руку Макса на плечо и обхватив его талию, Саня заковылял к свету. Клинцов уже не мог наступить на раненую ногу, которая к этому моменту полностью утратила цвет, поэтому использовал товарища в качестве опоры и из последних сил отталкивался целой конечностью. Поймав такт, парни припустили к выходу. Чернота в ярости рванула за ними и почти настигла, когда их спаситель снова пришел на помощь. Он схватил Саню за руку и силой выдернул из захлопывающегося тоннеля. Одновременно с этим он взмахнул лампой, как будто отсекая Черноту, не давая ей забраться в мир, в котором ей нечего было делать.
   Санька, а следом за ним и Макс, кубарем покатились по земле. Когда они оглянулись, от Черноты не осталось и следа. Светлее от этого стало не много: в лесу, в котором оказались парни, стояла ночь. И только человек с лампой являлся единственным светлым пятном в этом царстве мрака. Хотя нет, невдалеке стоял дом, из окон которого лился приглушенный свет. Чуть сильнее на фоне ночного мрака выделялся прямоугольник входа в жилище с распахнутой дверью.
   - Ну и какого ляда вы поперлись в Гарь?- послышался недовольный, если не сказать гневный, голос спасителя.
   Кстати, голос показался Максу знакомым. А уж когда человек с лампой приблизился, Клинцов окончательно его узнал.
   - Здравствуй, Егорыч, давно не виделись.
   Это был егерь из Темного Ущелья, тот самый, который вывел Макса к Заставе и поведал первые сведения о Зоне. Вроде и недавно это было, а как будто полжизни прошло. Столько всего случилось...
   Егорыч поднес лампу к лежащему на подстилке из преющей листвы парню, осветил его лицо.
   - А-а, ты это... Я-то думал, ты вразумишь доброму слову и уйдешь из Зоны. А ты в самое пекло поперся.
   - Так уж вышло.
   - Вышло у него...- прокряхтел Егорыч.- Ладно уж, идемте в дом, я как раз чаевничать собрался, а тут вы... Расскажите, как вас в Гарь-то занесло. Вставай, чего разлегся?
   - Не могу... Нога...
   Егорыч перемесил лампу - обычную, ничем не примечательную керосинку, не особо яркую, но сыгравшую ключевую роль в спасении парней - осветил ногу, так и не вернувшую прежний цвет.
   - О ё...- воскликнул он и принялся размахивать над ногой лампой, как поп кадилом. И черно-белая зараза начала таять! Вместе с этим к Максу вернулась прежняя чувствительность... и боль. Он застонал.- Терпи! Не хватало еще эту пакость в МОЙ лес занести.
   Терпеть пришлось недолго. Вскоре нога стала прежней, наполненной цветом, да и боль утихла.
   - Ты как?- спросил его Санек, стоявший рядом, приходивший в себя после случившегося, не понимая, откуда эти двое знают друг друга, но и не вмешиваясь.
   - Не знаю. Вроде в норме.
   Саня протянул ему руку. Макс поднялся, наступил на раненую ногу. Было все еще больно, но терпимо. Главное, что он снова мог перемещаться самостоятельно.
   - Идемте в дом, чай пить будем,- повторил Егорыч и первым направился к крыльцу.- Да и рану твою отработать надо, как бы заражения не вышло.
   По ощущениям Макса, с тех пор как они сунулись в лес, прошло не больше пары часов, но, судя по царившей в округе темноте, в Зоне уже наступила ночь. Как такое возможно, он даже не задумывался. И не такое видел.
   Компания направилась к дому. Макс узнал его даже в темноте. Тот же, что стоял в Темном Ущелье. А вот и подвал, с которого, собственно, и началась эта история. Правда, он снова был цел - ни намека на предыдущие разрушения в результате взрыва гранаты.
   - Егорыч, а мы что, в Темном Ущелье?- спросил Клинцов.
   - Нет,- коротко ответил тот.
   - А как же...- начал было Макс, но егерь обернулся и внушительно сказал:
   - Чай стынет.
   Парень не стал настаивать, поняв, что мужик не хочет развивать щекотливую тему.
   В этот момент Санька немного вырвался вперед и почти добрался до крыльца, когда из дома на него выскочила ПСИна. До чего же жуткая, зараза, такую ни с кем другим не перепутаешь. Глушаков отпрянул назад, одновременно с этим сорвал с плеча дробовик, вскинул его к плечу и выстрелил.
   И попал бы, если бы не заметивший его реакцию Макс. Он успел подскочить к товарищу, позабыв о боли, и подбил дробовик к верху, поэтому картечь ушла в крышу дома.
   И тут же Саньку ударило по мозгам так, что он взвыл выпью, упал на колени и сдавил ладонями голову. Боль была адская, всезатмевающая.
   - Фу, Найда, оставь его!- прикрикнул егерь.- Оставь, говорю!! Глупый он, что с него взять?
   И точно, боль исчезла, как и не бывало. Осталось только головокружение и расплывающийся перед глазами мир.
   - Жив?- присел рядом с ним Макс.- Это Найда, питомица Егорыча. Она хорошая.
   - Я заметил,- проскрипел зубами Санька.
   Найда тем временем, как ни в чем не бывало, прошла мимо поверженного врага и присоединилась к Егорычу. Тот потрепал ПСИну за ухо и сказал:
   - Погуляй, пока у нас гости.
   И животное послушно потрусило в лес.
   После чего егерь подошел к Максу и тихо сказал:
   - Присматривай за своим товарищем. Уж больно он у тебя резкий...
  
  
   Дом, с тех пор как в нем побывал Макс, совсем не изменился. Тот же аскетизм, если не сказать бедность, и между тем уют. Пока Егорыч вытаскивал парней из Гари, чайник все же остыл, и хозяин поставил его на печку. А сам тем временем обработал рану Клинцова какой-то резко пахнущей мазью. Боль сняло, как рукой, а еще потянуло в сон. Но у Макса были вопросы, да и чайник снова закипел, пора было за стол.
   И все же первым делом Клинцов поинтересовался:
   - А почему Гарь?
   - Потому что Гарь,- ответил Егорыч, шумно сербая чай с блюдца.- Паленым пахнет, когда Она приближается.
   - Разве?- вмешался в разговор Санька.- Что-то не заметил.
   - Гарь, одним словом,- не стал спорить егерь.- А уж как она по-научному называется, то мне не ведомо.
   - А что она такое?
   - И этого сказать не могу, хотя знакомы мы с Ней не первый год. Она уже давно пытается поселиться в моем лесу, а я против. Вот и бодаемся с ней не на жизнь. То я ее, то она меня. Сегодня повезло - и вам и мне. И Найде скажите спасибо,- он выразительно посмотрел на Глушакова.- Это она первой приближение Гари почувствовала, тревогу подняла. Если бы не она...
   - Спасибо,- буркнул Санек, понявший, кому мужик говорит эти слова.
   - Ты говоришь о Ней, как о живой,- заметил Макс.
   - Так она и есть живая. И разумная. Хитрая при том. Жадная и коварная. Повезло вам, что живы остались. Обычно Она свою добычу не отпускает.
   - Никогда о Ней не слышал,- буркнул Санек.
   - Ты много о чем не слышал,- фыркнул Егорыч.- Молод еще.
   - А Она, значит, живет в твоем лесу,- не унимался Макс.
   - Нет, но очень хочется ей, уж не знаю почему. Всякий раз пытается застать меня врасплох. Однажды ей это почти удалось - тогда как раз Найды рядом не было, чуть не прозевал.
   - А где она тогда обитает, пока до твоего леса не доберется?
   - А кто ж ее знает? Но в одном я уверен - не наша она, не местная.
   - То есть?
   - То и есть. Чужая она в наших краях, не от мира сего. Но в степи ее не встретишь. И пустых деревень она сторонится. А вот как вошел в лес - будь на чеку, смотри в оба. Не успеешь выскочить вовремя - пиши пропало. Нравится ей в лесу. В МОЕМ лесу.
   - Если это твой лес, значит, мы и правда в Темном Ущелье?- ввернул Клинцов давно уже беспокоивший его вопросик.
   - Нет.
   - Но если это твой лес...
   - Здесь все леса мои,- дернул бровями Егорыч.- Сколько ни есть...- Он отодвинул пустую чашку и произнес.- Что ж, время позднее, пора спать ложиться. Устал я чего-то сегодня. Да и вам отдохнуть не помешает.
   - А... Она не вернется?- дрогнувшим голосом спросил Саня.
   - Нет, будь спокоен. Она свое получила, теперь минимум пару недель будет раны зализывать. Так что не беспокойся...
  
  
   Егорыч уложил гостей в крохотной спаленке. Максу, как раненому, выпало спать на кровати, а Санька расположился на полу. То ли прав был егерь - притомились ребята знатно, то ли чай был непростой, но заснули оба, едва коснувшись головами подушек.
   И ночь прошла безмятежно.
   А утром, после завтрака на скорую руку Егорыч, сославшись на неотложные дела, выпроводил гостей за порог - пора и честь знать.
   - Нам бы в Долину Аномалий,- сказал Макс. Он попытался свериться по интерактивной карте, но не увидел ничего, кроме помех.- Как туда пройти?
   - Прямо идите, не ошибетесь.
   Так и вышло. Уже через пять минут ребята выбрались из леса, и перед ними раскинулась Долина Аномалий. Клинцов здесь еще не был, в реальной, имеется в виду, зато Санька сразу узнал местность, где он бывал не раз и чувствовал уже себя, как дома. На означенную территорию они вышли с севера. Впереди уже виднелась бандитская База. Но все пространство до нее было усыпано всевозможными аномалиями. Их то и разглядывал Макс - ни обойти, ни объехать.
   Саня постучал его по плечу. Клинцов обернулся, взглянул на приятеля. А тот потыкал большим пальцем себе за спину. Макс перевел взгляд и увидел, что леса, из которого они только что вышли, не было и в помине - холмы да куцые заросли кустарника.
   - А кто он, этот Егорыч?- решился спросить Глушаков.
   - Не знаю,- честно признался Макс.- Теперь уже не знаю... Ты мне лучше скажи, как мы через аномалии пробираться будем?
   - Легко,- ответил Санек и широко улыбнулся...
  
  
   Глава 10
  
  
   Немного иначе представлял себе Макс Долину Аномалий. Но общий канон сохранялся: холмы, рощицы, завод с недостроенной общагой и, разумеется, аномалии. Их было так много, что становилось жутко. Особенно если учесть, что Макс сам находился в эпицентре пространства, сжимавшегося, преломлявшегося, пышущего жаром, плевавшегося кислотой, пожиравшего случайно пролетавшие мимо листья и веточки. И уж совсем поразительным был тот факт, что ни Клинцову, ни шагавшему впереди Глушакову эти аномалии не причиняли никакого вреда. Макс уже знал, что все дело в артефакте, которым Зона одарила Саньку. Знал и то, что сбоев до сих пор не было. И все равно ежился всякий раз, когда под боком, там, где еще мгновение назад ничего не было, расцветал огненный цветок или из ничего образовывалась воронка, затягивавшая в себя даже килограммовые камни и с раздражающим треском превращавшая их в пыль.
   - Там База местных бандюков,- пояснил Санек то, что Макс знал и без него. И все же Клинцов в который раз поразился тому факту, насколько некоторые нюансы относительно реального мира совпадали с игровой реальностью.
   - Погоди, Санек!
   Оптика - вещь полезная. Но это если стрелять издалека. А если нос к носу? А если в здании? Для таких случаев и существует магнифер, то есть, увеличитель. С его помощью можно вести результативный прицельный огонь на расстоянии 100+. А если противник оказался поблизости - легким движением большого пальца магнифер откидывается в сторону, и вуаля.
   Правда, сам по себе магнифер бесполезен, к нему еще и коллиматорный прицел нужен. И таковой у Макса в наличии имелся - снял его со ствола, оброненного кем-то из Храмовников. И пока Санька жевал сухое печенье и запивал его фантой из жестянки, Клинцов занялся тюнингом. Первым делом он снял оптический прицел SUSAT. Не сказать, чтобы огонь, но и не самый скверный гаджет. Потом Макс установил на планку Пикатинни коллиматор, а позади него разместил магнифер. Они расположились на одной прицельной линии, соосность была идеальной даже без дополнительных настроек. Откидной механизм работал исправно и четко. Кратность прицела была аналогична привычному ПСО или тому же SUSAT. Главное отличие, пожалуй, это отсутствие прицельной сетки и каких-либо меток. Но их худо-бедно компенсировала метка на самом коллиматоре.
   Взобравшись на холм, но при этом не высовываясь, Клинцов внимательно осмотрел как саму Базу, так и ее окрестности через новую оптику.
   - Такое впечатление, будто там никого нет,- отметил он, обернувшись к Глушакову.
   - Странно,- наморщил тот лоб.- Еще недавно там было людно и шумно, как в банде батьки Махно. Правда, когда я шел в Чернобыль, проходил мимо, на Базе стреляли.
   - Может, перебили друг дружку?- предположил Макс.
   - Я бы не удивился,- пожал плечами Санек.- Тот еще гадюшник... был.
   Но проверять, как и приближаться к заброшенному предприятию, парни не стали. Нечего им там было делать. Их путь лежал дальше на юг, к перекрестку, а потом налево, к стоявшему обособленно НИИ Времени.
   Впрочем, это если идти по дороге. Но ребята решили лишний раз не светиться и не стали выходить на асфальт, а направились через холмы напрямки. Аномалий здесь почти не было - это Санек знал точно. Когда они проходили мимо лаза, через который он сбежал от Подземного Вора и который потом взорвал вместе с обитателем этих подземных ходов, Саньку так и распирало похвастаться своими подвигами. Но он промолчал, сообразив, что все, что с ним случилось потом, с лихвой затмевало убийство не самого жуткого в Зоне урода.
   Они без проблем добрались до рощицы, тянувшейся до самого НИИ, когда из кустов прямо на них вывалил боец, на ходу затягивавший брючной ремень. Парень, видать, только что облегчился, отчего выглядел так, словно гору с плеч сбросил. Руки у него были заняты, автомат - за спиной, а тут такая неожиданность.
   Макс первым взял его на прицел, уперев приклад в плечо. Да и Санек не растерялся, вскинул дробовик и был готов снести голову противнику.
   Тот явно растерялся. Дернулся было за автоматом, но потом сообразил, что его изрешетят раньше, чем он успеет дотянуться до оружия, дипломатично развел руки в стороны. А когда разглядел стоявшего перед ним Глушакова, даже с облегчением вздохнул.
   - Музыкант, ты?
   Все-таки как полезно - и даже приятно порой- быть популярной узнаваемой личностью. И хотя рожа у бандюка была знакомая, но как его звали, Саня не помнил. А вот тот его сразу узнал и глупостей делать не стал. Хотя не простой был парнишка, не обычный урка, из ближников Пана, а значит, профи.
   - И тебе не хворать,- не опуская ружья, кивнул Саня.
   - А ты снова к нам? И друга с собой привел?- бандит говорил спокойно, слишком спокойно, чтобы расслабляться. Судя по глазам, он прикидывал свои шансы, пытаясь предугадать действия противника. А пока в его голове рождался план действий, он тупо заговаривал зубы.
   - К вам? Нет. Чего я у вас не видел? Просто мимо проходили... А... У вас что нового? Как там Вепрь? Как Пан? И это... Ма...- голос предательски дрогнул.- Маринка?
   - Нет больше Вепря.
   - Да что ты?! Сожрали, значит, борова со всеми потрохами. И кто ж теперь бандой рулит?
   - Пан и рулит. И Марина при нем. И это еще вопрос, кто кем рулит,- усмехнулся бандос.
   - Революция, значит...
   - Типа того... Ну, я пойду? Пора мне. Давно на связь не выходил.
   Намек был прозрачный.
   - Иди. Только руки на виду держи и за оружие не хватайся.
   - Само собой. Покедова!
   - Пока-пока...
   Бандит прошел мимо, с интересом скользнув взглядом по Максу. Руки он развел в стороны, демонстрируя покорность. Клинцов сопроводил его стволом автомата и продолжал держать на прицеле его удаляющуюся фигуру. Когда бандит удалился метров на сто, Макс сказал:
   - Зря мы его отпустили.
   - Серьезно?
   - Думаешь, он молчать будет?
   - Не будет.
   - Вот и я о том же.
   - Так в чем же дело?- вспылил Санек.- Стреляй, пока он далеко нее ушел! Ты с этой вот приблудой точно не промахнешься. Меться ему в спину, между лопаток. А лучше - сразу в голову.
   Максим посмотрел на Глушакова с укором. Не мог он вот так запросто выстрелить человеку в спину.
   - Пошли, герой!- фыркнул Санек.- Главное до института добраться, а туда они точно не сунутся.
   - Почему?
   - По качану!- огрызнулся Глушаков и первым припустил вдоль лесополосы к зданию НИИ Времени...
  
  
   Очередная нестыковка. Очередное удивление. Не было в этой локации никакого института! В игре, имеется в виду. Завод был. А вот институт... В степи? Вдали от населенных мест? Ну, разве что НИИ занимался не обучением, а исследованиями. Чего? Времени? В фантастических книжках Макс о чем-то подобном читал, а вот чтобы в реальной жизни...
   С другой стороны, чего только нет на белом свете, и Клинцов не претендовал на знание всего-всего. Да и опять же - мир этот, как ни крути, тоже разительно отличался от реального. Встряхнув головой, чтобы изгнать докучливые мысли, Макс уставился на Глушакова, который в нерешительности топтался перед входом в довольно современное и никак не вписывающееся в пейзаж здание.
   - Ты чего?
   - Да так,- поежился Санек,- вспомнил кое-что.
   Он всю дорогу думал о том, а на хрена он вообще во все это ввязался? Не хватило ему одного посещения Института? Еле выбрался оттуда в прошлый раз. В отличие от Скунса. И зарекался ведь не приближаться к этой замороченной аномалии, но у судьбы, похоже, были на него особые планы.
   Впрочем, силком его внутрь никто не тянул. Если что, он может и снаружи подождать. Это же Максимке нужно, вот пусть и лезет туда. Сам.
   Хотел он было сказать об этом, но неожиданный щелчок по стальной раме заставил его вздрогнуть. Почти одновременно с этим до слуха донесся звук отдаленного выстрела. А еще мгновением позже Макс ринулся на него, и, давя всем телом, затолкал в фойе. Вовремя успели, поскольку пули застучали и зажужжали повсюду, да и звуки выстрелов были гораздо ближе, нежели первый. Саня неуклюже пятился назад и никак не мог развернуться под напором Клинцова, чтобы двигаться самому. Лишь когда они добрались до лестницы, ведущей на второй этаж, он оттолкнул от себя своего спасителя.
   - Да отвали ты!
   - Быстро наверх!- Макс снова попытался ухватить его за локоть, но под взглядом Саньки опустил руку и первым застучал ногами по ступеням. Глушакову ничего не оставалось, как последовать за ним. Бандиты - а в том, что это были именно они, Саня ничуть не сомневался,- продолжали стрелять. Били под углом и наугад, но благодаря просторным окнам, пули заполняли все пространство и очень часто рикошетили, усиливая хаос.
   Второй этаж. Санька уже здесь бывал. Они со Скунсом прошлись по пустым помещениям. Не было здесь ничего, никакого ключа. Хотя... В прошлый раз они не ключ искали. Саня так и вовсе думал тогда лишь о том, как бы свалить незаметно. Может где и был какой ключ, но он его не заметил? В спокойной обстановке можно было пройтись по этажу, заглядывая в комнаты. Но сейчас на них велась охота, так что ключ подождет...
  
  
   Макс не собирался прятаться, по крайней мере, не сейчас. Поэтому он опрометью метнулся к окну и, прижавшись плечом к стене, осторожно выглянул наружу. К зданию НИИ приближались люди с оружием. Трое двигались по дороге, то и дело прячась за росшими вдоль асфальтового полотна деревьями. Еще двое обходили южнее, мелькая за густой растительностью. Возможно, были и другие, и их можно было увидеть, высунувшись наружу и посмотрев направо, но Макс не стал этого делать. В данный момент его интересовал стрелок, произведший первый выстрел. Это определенно был снайпер. Бил он с приличного расстояния, скорее всего, со стороны Базы. Оттого и не попал: то ли поспешил, то ли не рассчитал силу ветра. Но стрелок был хороший, Макс знал это наверняка. Похоже, плохих снайперов в Зоне вообще не было. Плохие не выживают. И стрелок подтвердил мысли Клинцова - пуля шваркнула по стене, по касательной, оставив на бетонной панели четкий росчерк. И снова лишь за малым стрелок не попал в цель. Макс отпрянул назад и тут же по окну ударили автоматные очереди тех, кто приближался к НИИ по дороге.
   В этом помещении Максу нечего было больше делать. Он бросился к выходу, едва не сбив с ног проявившегося на пороге Саньку.
   - С дороги!- рявкнул он и побежал вглубь коридора, уводившего в северное крыло здания. Последнее помещение было самым оптимальным. Здесь окна выходили как на запад, так и на север. Были и свои минусы, но плюсов больше. Забившись в угол, Макс поочередно выглянул сначала в окно справа, а потом и в то, что располагалось слева. Как он и предполагал, имелась еще одна группа - она приближалась к НИИ с севера, оттуда, откуда пришли и сами ребята. Именно ее Макс и выбрал своей целью. Мысленно помолившись, он приставил приклад к плечу, резко развернулся, высунувшись из окна, и, поймав в прицел фигуру оказавшегося на открытой местности противника, сделал три быстрых выстрела.
   На расстоянии в две сотни метров магнифер рулил. Разве что нужно было брать чуть выше, чем при открытом колиматоре на стометровке. Первым выстрелом Макс целился в голову, но попал в горло. Бойца как скосило, поэтому две следующие пули прошли мимо. Справа засуетился, заметался еще один воин, но Макс решил не рисковать, и правильно сделал: в раму, к которой он только что прислонялся, прилетело от снайпера, который, скорее всего, засел на крыше административного здания комплекса, расположенного через дорогу. Расстояние под тысячу метров. Не близко, вот и мажет.
   В помещение вошел Глушаков.
   - Пригнись, балбес!- крикнул ему Макс.
   Как последнее предупреждение по окнам ударили автоматные очереди, заставив Саньку согнуться в три погибели и выскочить в коридор.
   - Не лезь сюда!- крикнул ему Макс.- Лучше на лестнице подстрахуй, они сейчас в здание полезут!
   Понял ли Глушаков, что от него требовалось или нет, для Макса осталось секретом. Впрочем, не до него сейчас. Снайпер - вот настоящая проблема. Магнифер - штука хорошая, но не привычная Клинцову оптика, это точно. Да и "англичанка" - это не СВД, она на тысяче метров до цели не достанет, максимум 600 метров. Так что придется косить тех, кто рядом, а снайпера держать в уме.
   На этот раз Макс высунулся в окно справа. Противник приближался к входу в НИИ, заметил Макса, заметался. Клинцов придал им прыти, раздав гостинцы с отсечкой по два выстрела. Для "англичанки" это был самый оптимальный темп стрельбы. Одного он точно задел, остальные рассредоточились на местности, попрятавшись в естественные укрытия.
   На этот раз снайпер промолчал.
   И снова Макс переместился к окну слева. Но только он высунулся, как рядом с головой прожужжала пуля.
   - Падла...
   Клинцов тут же ретировался.
   Достал три гранаты и, даже не выглядывая наружу, бросил две во двор НИИ, а последнюю - в окно слева.
   Прогрохотали взрывы, если кого и задело, то наглухо, поскольку тишина.
   Все, точка спалена, нужно менять дислокацию.
   Пригнувшись, Макс пробрался к выходу и направился к лестнице, встречать дорогих гостей.
   А они, судя по выстрелам дробовика, не заставили себя ждать. Санька отстреливался, находясь на лестнице. То есть, бандиты были уже в холле.
   - Санек, сюда!- махнул ему Макс. Теперь не было смысла маячить на лестнице, нужно уходить вглубь знания.
   Глушаков поднялся на площадку, на ходу перезаряжая дробовик. Макс собрался вернуться в левое крыло, но у Саньки были другие планы:
   - Нам туда,- указал он направо и пояснил:- Там переход в соседний корпус.
   Идея была здравая, поэтому Макс кивнул и направился следом за Глушаковым.
   - Эй, пацаны, хорош стрелять, выходите, поговорим, как мужики!
   Саня узнал голос.
   - Это Пан,- шепотом пояснил он Максу.
   И он был уже в здании.
   - Парни, верните деньги и разойдемся краями!
   Клинцов вопросительно посмотрел на Саню.
   - Про какие деньги он говорит?
   - Да так, было дело,- отмахнулся Саня.
   Макс сокрушенно покачал головой и пошел дальше.
   Они шли по коридору, справа - окна, выходившие на окрестности НИИ, слева - кабинеты, обозначенные табличками с непонятными надписями: "СП 3", "КООС", "ГВАР" и прочая ерунда. Лишь на одной из них был удобоваримый текст: "Корнеев Павел Матвеевич. Завхоз". Дверь была открыта. Макс заглянул внутрь, навалившись на дверной косяк. Помещение, похожее на пенал, не имело окон. Слева - стеллажи, справа - покосившиеся шкафы, прямо у стены стол, на котором стоял застывший метроном. Перед ним перевернутый на полу стул без ножки. Больше там ничего не было. Макс отлип от косяка, повернул голову и снова замер: Саня, шедший впереди него метрах в пяти, куда-то исчез.
   - Санек?- тихо позвал Клинцов.
   Ответа не последовало.
   Добраться до дверей в конце коридора он бы не успел, да и закрыты они были - Макс бы услышал скрип. Оставалось одно - Глушаков вошел в один из остававшихся на его пути кабинетов. Но... Дверь в первый не открывалась полностью - что-то внутри кабинета подпирало ее, так, что можно было лишь руку просунуть. Следующее помещение было просторнее каморки завхоза. Здесь стояла пара лабораторных столов, на них - какие-то причудливые устройства, пол устилали листы пожелтевшей бумаги. Сани в помещении не было.
   - Саня...
   Ну не мог он выйти из коридора!
   Или?
   Макс подошел к дверям, толкнул створки - они, как и следовало ожидать, противно заскрипели.
   Если все же предположить, что Глушаков сюда добрался, то куда он направился потом? Вариантов было два. Первый - спустился по лестнице вниз? Вряд ли. Там сейчас шастали бандиты. Вариант второй - свернул налево, в надземный переход, ведущий в соседний корпус.
   Кажется, туда собирался идти Санек.
   Макс не боялся остаться один. Его напрягало внезапное исчезновение Глушакова как таковое. Стоило отвлечься на секунду - и на тебе!
   Да и в самом здании стало как-то непривычно тихо. Ни шагов, ни голосов, ни выстрелов. Как будто кроме самого Клинцова здесь больше никого не было.
   Обернувшись напоследок, Макс направился в смежный корпус.
   Из окон надземного перехода он видел с одной стороны внутренний двор НИИ, а с другой - разросшуюся рощу за забором и бесконечные холмы, убегавшие за горизонт.
   И ни души.
   Он шел медленно и бесшумно, как будто боялся нарушить царившую в институте тишину. Может, и не случилось бы ничего, даже если бы ему пришло в голову заорать во все горло или задрать к потолку ствол и выпустить вверх весь магазин. Но что-то подсказывало, что не стоит этого делать.
   Нельзя.
   Северо-восточный корпус НИИ сохранился хуже, чем остальные строения. Такое впечатление, будто в нем шли уже бои. В некоторых местах стены были пробиты чем-то тяжелым, внутри царил беспорядок, коридоры да и сами кабинеты были завалены битым камнем, стеклом, исковерканным металлом.
   А еще Макс понял, что здесь он не один. Издалека доносились звуки шагов, хруст каменной крошки, тихие голоса. И вряд ли это был Санек. Разве что он разговаривал сам с собой.
   Шутка.
   Нет, это были те самые бандиты, которые приближались к НИИ с севера, через холмы. Они не стали лезть в главный корпус, а решили зайти издалека. И теперь приближались, выдавливая противника назад, где их уже поджидали основные силы.
   Кто-то другой, может, и испугался бы, запаниковал, бросился назад. Но Клинцов рассудил иначе, закинул автомат за спину - не хотел шуметь,- достал нож. И вот уже добыча превращается в охотника - тихую, незаметную смерть, атакующую из-за угла.
   Противники неотвратимо сближались. Вот только Макс знал об этом, а бандиты нет. Не сказать, чтобы они вели себя беспечно, но все же особо не таились. А может, специально шумели, рассчитывая на оплошность визави. Если Макс не ошибался, их было трое. И судя по звукам, шли они не скопом, а по одному. Первый из них был уже совсем близко - вот он мелькнул в дыре в стене. Следующий серьезно отставал, и этим нужно было воспользоваться.
   Клинцов не пошел по коридору, а метнулся в кабинет с проломленной стеной, собираясь обойти противника сзади.
   - А ты кто еще такой?- услышал он удивленный голос намечаемой жертвы.
   Вначале Макс даже подумал, что та каким-то непостижимым образом смогла его заметить. Притаился, слушая, как пустилось в пляс сердце.
   - Что там у тебя?
   Фраза получилась раздвоенной. Чуть громче она прозвучала из рации, закрепленной на разгрузке находившегося за стеной бойца. И намного тише - издалека, уже в живом формате. Вопрошавший был относительно далеко, но и не так, чтобы очень.
   - Да тут... Эй, стой... Стой, тебе говорю!
   Нет, это определенно относилось не к Максу. Может, это был Санек?
   Послышались торопливые приближающиеся шаги. Не зная, кому они принадлежат, Макс решил не рисковать, торопливо вернулся к входу, снимая с плеча автомат - похоже, тихо не получится,- высунулся в коридор и...
   ...увидел несущегося на него безумного профессора Покровского.
   Произошло это настолько неожиданно, что увернуться Клинцов уже не успевал. Профессор тоже не смог остановиться, но успел выставить перед собой руки, и оттолкнул от себя Макса с такой силой, что того отбросило далеко назад.
   Потом произошло нечто необычное. Оказавшись в воздухе, Макс почувствовал, будто на какое-то мгновение время остановилось - он просто завис в воздухе, не в силах пошевелиться. Правда, длилось ЭТО лишь мгновение, так что могло и показаться. Потом все вернулось на круги своя, Макс рухнул спиной на пол, проехал по нему еще пару метров и замер.
   Повреждений он при этом никаких не получил. Но даже если так, разлеживаться было смерти подобно. Он вскочил на ноги, подобрав автомат, и снова замер, вертя по сторонам головой.
   - Что за...- пробормотал он, чувствуя, как обруч страха стягивает горло.
   Это был все тот же коридор северо-восточного корпуса НИИ... и в то же время, не тот. Исчезли проломы в стенах, сами стены покрылись свежей побелкой, на них появились агитационные и тематические плакаты, а над дверью, ведущей на лестничную площадку и вовсе висел транспарант с не совсем понятной надписью: "МИР! ТРУД! МАЙ!"
   За окнами, затянутыми чистым прозрачным стеклом, шел дождь, омывавший свежую, оттого яркую зелень деревьев, стволы которых были зачем-то побелены в нижней их части. На недавно заасфальтированной дороге, огибавшей НИИ, стояла белая "Волга", из которой вылез мужчина средних лет и, раскрыв зонт, помог выбраться женщине. После чего они, взявшись за руки, быстро побежали к входу в корпус и скрылись из виду.
   И это были не единственные люди, внезапно появившиеся из ниоткуда. Голоса доносились отовсюду, как и другие звуки: стук печатной машинки, гул люминесцентных ламп под потолком, шаги и даже отдаленно звучавшая музыка.
   При этом в самом коридоре никого, кроме Макса, не было.
   Пока не появился дородный мужчина в белом халате, вышедший из дальнего кабинета и направившийся в сторону Клинцова. Он спешил, протирая потное лицо платком, поэтому по Максу скользнул лишь мимолетным взглядом.
   - Прошу прощения...
   Макс шагнул ему навстречу, но незнакомец прошел мимо.
   - Извините...- на этот раз Клинцов протянул руку, собираясь прикоснуться к плечу незнакомца, однако его пальцы прошли сквозь одутловатое тело беспрепятственно.
   - Какого...- растерянно отдернул он руку.
   Человек или призрак, очень похожий на человека, так и не добрался до дверей на лестницу - они раскрылись, и в коридор вошла та самая парочка из белой "Волги". Теперь Макс мог разглядеть их без искажений дождевых потеков на стекле. Мужчине было лет пятьдесят, высокий, статный, в дорогом, хотя и старомодном костюме и шляпе типа "трилби". В одной руке он держал сложенный зонт, а в другой - нечто, завернутое в газету. Лицо немного знакомое, но Макс мог и ошибаться. Да и не разглядывал он мужчину особенно, так как куда большее его внимание привлекла шедшая рядом с ним девушка. Ей было лет восемнадцать, и она была... прекрасна. Ее смело можно было отнести к той категории девушек, о которых говорят - сейчас таких не делают. Природный шарм, искренняя невинность и вызов в одном лице. У нее были длинные густые светло-каштановые волосы, расчесанные несимметричным, слегка сдвинутым влево пробором, отчего правая половина постоянно падала на глаза. Сами глаза... О, это были бездонные зеленые озера с длинными черными ресницами, не нуждавшимися в косметике. Аккуратный носик, пухлые без всяких филлеров губки, идеальный овал лица... М-ммм... Из украшений девушка носила лишь пусеты с маленькими жемчужинками. Одета в скромное платьице, не скрывавшее ее манящих изгибов, на ногах - босоножки.
   Макса даже в пот бросило.
   - Василий Григорьевич, какими ветрами?- распахнул объятия толстяк. Но обнимашек не последовало - они лишь пожали друг другу руки. При этом гостю пришлось взять сверток под мышку.- А мне с проходной позвонили, решил вот встретить дорогого гостя... Оксаночка, девочка, ты, как всегда, сияешь утреней звездой на небосклоне.- Он учтиво принял протянутую ручку и, элегантно - для его комплекции - прогнувшись, поцеловал ее пальчики, чем вызвал у Макса приступ ревности и... зависти.
   - Вы все шутите, дядя Леня.
   Какой прекрасный у нее был голосок - небесные колокольчики, не иначе.
   - Какие уж тут шутки, прелестница? Просто глаза режет от ослепительной красоты, но отвести их невозможно, даже если есть риск потерять зрение.
   - Совсем вы засмущали мою дочу, Леонид Филатович, просто в краску вогнали,- улыбнулся Василий Григорьевич. И только сейчас Макс понял, кого он ему напоминает, и кто, собственно, перед ним.
   Профессор Покровский собственной персоной. С дочерью Оксаной.
   Только не тот, безумный, одичавший, а прежний - солидный и в здравом уме.
   - Так ведь чистую правду говорю! Эх, будь я лет на тридцать моложе... Эх!
   Какая же у нее замечательная была улыбка! Чистая, искренняя, незамутненная.
   - Так чем обязан дорогим гостям?- толстяк стал серьезным.- Говорили, что вы в Ялту собирались...
   - В Ялту, сразу после эксперимента,- пояснил Покровский.- Я даже решил домой не заезжать - мы прямо с полигона в Киев, на ночной поезд.
   - С корабля, так сказать, на бал,- кивнул Леонид Филатович.
   - Именно. Чемоданы уже в машине, а мы всеми мыслями - на массандровском пляже.
   - Прохладно еще,- поежился толстяк.
   - Это здесь, а в Ялте уже тепло, до двадцати доходит,- живо заявила Оксана.- Можно загорать.
   - Молодость, молодость...- позавидовал Леонид Филатович, скользя взглядом по ладной фигурке девушки.
   - Боюсь, летом снова не до отдыха будет,- пояснил профессор.- Да и Оксанке нужно будет готовиться к поступлению.
   - И на кого же юное дарование собирается учиться?
   - На медика,- гордо сообщила Оксана.
   - Это хорошо, это замечательно! Учитель и врач - вот самые важные в нашем мире профессии.
   - Как будто мы с вами ерундой занимаемся,- немного обиделся Покровский.
   - Без нас мир проживет, а вот без учителей и докторов...
   - Без нас он будет скучен, сер и примитивен.
   - Как же трудно спорить с твоим папа, Оксаночка...- Леонид Филатович обратился к Покровскому: - А к нам по делу или...
   - По делу, по делу. Мне бы с Мишкой Мерзляковым встретиться, пошептаться.
   - Почему нет? Но у себя вы его вряд ли застанете, он сейчас в ленинской комнате, транспаранты оформляет. Первомай, понимаете ли, на носу, день солидарности трудящихся всего мира.
   - И это правильно, и это верно,- голосом одного не очень популярного в современной России политика ответил Покровский. А потом добавил уже голосом другого, из ушедшей эпохи:- Дело архиважное и архинужное!
   Толстяк взглянул на него напряженно, но потом все же рассмеялся.
   - Все-таки в замечательное мы с вами время живем: гласность, ускорение, новое мышление, м-да.
   - Мышление, если быть ближе к первоисточнику,- улыбнулся Покровский.
   - Ну, да, а я о чем говорю?- как-то грустно произнес толстяк.- Вас проводить или вы сами? Помните, где у нас ленинская комната?
   - Мы сами. Спасибо, профессор.
   - А вы, как закончите с Мерзляковым, заходите ко мне, почаевничаем.
   - Мы бы с удовольствием, но нам еще на Б4 нужно заскочить, к Назарову.
   - Тогда увидимся уже после вашего возвращения с морей. До свидания, Оксаночка!
   Леонид Филатович подмигнул девушке, развернулся и пошел обратно по коридору. Покровский с дочерью тоже не стали задерживаться и так же направились назад, к лестнице.
   Макс пошел за ними. Он помнил слова безумного профессора о том, что тот незадолго до начала эксперимента отдал некий ключ некоему Мерзлякову из института Времени. Как-то удачно все складывалось! Что это - совпадение или нечто большее? А еще он вспомнил могильную плиту и единственное женское имя на ней: Оксана Покровская. То есть, девушке вскоре было суждено погибнуть в результате бездумных опытов ее отца. И Макс никак не мог предотвратить это...
   Или?
   - Профессор!- крикнул он.- Оксана! Остановитесь!!!
   Но они его не слышали. Они вообще не знали о его существовании. Спускались по лестнице, щебетали о предстоящей поездке на море, даже не подозревая, что ожидало их в скором времени. Что ожидало весь ЭТОТ мир.
   Ленинская комната находилась в том же корпусе, на первом этаже. Столы и стулья были сдвинуты к стене, чтобы освободить пространство. В помещении находился один-единственный человек, ползавший по полу на коленях над прямоугольной полоской красной материи с кисточкой в руке. Пользуясь трафаретом, он прилежно выводил буквы, слагавшиеся в давно уже позабытый лозунг: "СССР - оплот мира и труда!"
   - Вот, Оксаночка, полюбуйся!- с порога заявил Покровский.- Не каждый день есть возможность увидеть членкора, ползающего на коленях.
   - Никто не в силах поставить нас на колени, пока мы сами на них не встанем,- прокряхтел Мерзляков, поднимаясь с пола.- Так ведь и дело важное, можно сказать - священное.
   Мужчины пожали по-приятельски руки.
   - Привет, Ксюха, все хорошеешь?
   - Не Ксюха, а Оксана,- поправила его девушка.
   - Да будет вам известно, милая девушка, что Ксения и Оксана - это одно и то же имя, только одно русское, а другое украинское,- назидательно произнес Мерзляков. Похоже, пиетета Леонида Филатовича к красавице он не испытывал. Возможно, он был слеп.
   - Но мы ведь с вами находимся на Украине?- решила вступить в дискуссию Оксана.
   - Как же аполитично ты рассуждаешь, девочка! В первую очередь мы с вами находимся в Советском Союзе...- он указал на транспарант,- ...оплоте мира, труда и... дружбы между всеми ЕГО народами. И тебе не следует разделять ЕГО народы по национальному признаку...
   - Остановись, Миша, что-то тебя не в ту степь понесло,- нахмурил брови Покровский.
   Тот поморщился, махнул рукой:
   - Извини, Ксюх... Оксана... что-то я на самом деле... Вы ко мне?
   - К тебе...- Покровский развернул сверток и извлек из него...
   Если это был ключ, то очень необычный. Выглядел он - да по сути и был - как печатная плата, плотно заставленная всевозможными радиодеталями, ни названия которых, ни предназначения Макс не знал. Современный ему мир давно уже перешел на микросхемы, оставив в прошлом все эти допотопные транзисторы, конденсаторы и сопротивления.
   - Что-то опять не так?- спросил Мерзляков.
   - Все так, почти. Нужно всего лишь подогнать параметры под вариант "Омега".
   - За пять минут это не сделаешь. У меня, сам видишь общественное поручение. До первого числа нужно еще с десяток таких нарисовать. А тут еще и выходные на носу.
   - Так ведь я тебя и не тороплю. Сделаешь, как время появится.
   - А как же твой эксперимент? Я слышал, испытания назначены на сегодня?
   - Так и есть. Но это тестовый режим. Попробую поработать с уже заданными параметрами, а зеркала, если что, я откорректирую вручную.
   - Без ключа?
   - Ключ,- усмехнулся Покровский и постучал себя пальцем по голове,- он здесь. А это так, подпорка.
   - Как скажешь,- пожал плечами Мерзляков, взял плату и тут же положил ее на стол.
   - Что-то ты выглядишь не очень,- присмотрелся к нему Покровский.- Случилось что?
   - Да так, не бери в голову, прорвемся.
   - Надеюсь, рыбака не отменяется?
   - Даже если начнется ядерная война. Рыбалка - это святое.
   - Значит, увидимся через две недели?
   - А то!
   Они распрощались, и профессор с Оксаной ушли. Макс проводил их взглядом, грустно вздохнув, едва фигурка девушки скрылась за дверью. Следовать за ними не имело никакого смысла. Макс не мог их предупредить, не мог им помочь.
   Не мог ничего изменить.
   Да и пришел он в институт Времени не для того, чтобы гоняться за тенями из прошлого, а за ключом, который сейчас лежал на столе.
   Вот только как его взять, если он такой же призрачный, как и принесшие его люди?
   Мерзляков продолжал задумчиво стоять на месте, с кисточки на пол капала белая краска. Макс обогнул его, хотя, наверное, мог и пройти насквозь, приблизился к столу, протянул руку и прикоснулся к плате.
   И вот какая штука - плата оказалась совсем не призрачной. Подушечки пальцев явственно ощутили прикосновение к ушедшим в прошлое деталям. Макс подцепил "ключ" на ладонь, повертел в руке...
   - Хм...
   Когда же он оторвал от него свой взгляд, увидел, что снова находится в полуразрушенном помещении с дырами в стенах и полом, заваленным мусором.
   Он вернулся назад.
   И главное - "ключ" остался в его руке.
   Чего только не произошло с ним за последние дни. Много разного, чудного, необъяснимого. И только что случившееся относилось к их числу. Вроде бы пора уже привыкнуть. Но нет, удивлению не было предела. Как не было и логического объяснения.
   Впрочем, сейчас было не самое лучшее время для размышлений. Главное, "ключ" у него - Макс убрал его в рюкзак. А теперь пора отсюда выбираться, пока еще чего не случилось.
   Вот только где Саня?
   И где бандиты?
   В корпусе снова царила тишина. Макс понятия не имел, как долго он находился в прошлом, но за это время противники куда-то подевались. Он прошелся по кабинетам и решил возвращаться в центральное здание.
   И не ошибся. Все, кого он искал, находились именно здесь. Первого бандита он заметил, сунувшись в коридор через распахнутую дверь. Хорошо еще, успел вовремя заскочить назад - противник как раз зевнул и не заметил Клинцова. Сколько их еще слонялось по зданию, трудно сказать, но главарь, тот самый Пан, обосновался в холле. И не только он.
   - Выходи, Максимка, я знаю, что ты меня слышишь! Выходи, или я начну резать твоего друга. Сначала уши, потом пальцы. Ты хочешь услышать, как он орет?
   И через секунду Глушаков на самом деле закричал, да так, что Максу стало не по себе.
   Нашелся, значит, Санек. Как он оказался в руках бандитов, можно было гадать. А можно и не гадать, какая разница? Результат от этого не изменится. Пан взял заложника, это факт. Зачем? Вроде бы он хотел вернуть свои деньги. Но какое отношение к ним имеет Максим Клинцов? Или Санька что наговорил? А смысл?
   Жалко было Санька. Убьют его. Но и выходить не хотелось. Тогда убьют обоих. Когда получат то, что хотят. Ключ? Может, Санек рассказал бандитам об объекте Х3? Зачем он им?
   Возможно, ответы на вопросы мог дать бандит, которому надоело стоять на месте, и он неторопливо двинулся по коридору навстречу Клинцову.
   Он не искал Макса, он контролировал южное крыло и подступы с этой стороны к холлу. Он шел не спеша, держа наготове "Вал" со сложенным прикладом, отчего автомат выглядел игрушкой в его руках. Несмотря на внешнюю расслабленность, он был начеку. Стоит только дернуться, и он отреагирует соответствующим образом.
   Макс затаил дыхание, сжимая в руке нож. Пока была возможность, он решил не шуметь. В скрытности было его преимущество.
   Бандит так и не добрался до конца коридора. Сначала подошел к окну, но так, чтобы его не было видно снаружи, осторожно выглянул. Макс наблюдал за ним украдкой и снова едва успел отдернуть назад голову, когда противник посмотрел в его сторону. Не заметил - шаги начали удаляться.
   Клинцов воспользовался этим, юркнул в коридор и по-над стеной, боком стал красться за часовым, готовый в любой момент заскочить в один из кабинетов. Таким макаром он добрался до каморки завхоза и спрятался в ней, когда бандит остановился и развернулся.
   Повторный заход произошел минуты через две. Послышались шаги, Макс прижался к стене у самого выхода. Ждать пришлось недолго. Вот показался бандит, мельком глянул внутрь кабинета, прошел мимо. Макс тенью сквозанул за ним, а дальнейшее было делом техники. Он одновременно схватил бойца за ворот и тут же приставил к его горлу нож. Тот попытался было дернуться, но, почувствовав горлом острую сталь, застыл. Мгновением позже ударом стопы Макс подбил оппоненту ноги, поставив его на колени, и шепнул на ухо:
   - Оружие на пол, только тихо.
   Противник оказался не из робких, но и не из глупых. Без особой суеты он опустил на пол автомат и хрипло спросил:
   - А дальше что?
   - Я задаю вопросы, ты отвечаешь.- Продолжая удерживать нож у горла, Макс отправил за пределы досягаемости сначала "Вал", потом пистолет из кобуры противника, наконец, нож.
   - Хорошо,- не стал спорить обезоруженный бандит.
   - Сколько вас?
   - Четверо, не считая Пана.
   - Что вам от нас нужно?
   - На вас поступил заказ. Приказано брать живыми.
   - Чей заказ?
   - Пан знает, я не при делах.
   - Где остальные?
   - Митяй в холле вместе с Паном, Барсук в левом крыле, а Полог...- бандит усмехнулся.- ...Он у тебя за спиной.
   Если в самом начале покладистость допрашиваемого Макс списал на благоразумие, то под конец его откровенность начала настораживать - уж слишком словоохотлив был бандит. Слишком спокоен, слишком самоуверен. Разгадка оказалась сколь простой, столь и чреватой. Вряд ли противник брал Клинцова на понт, не было в этом никакой выгоды, а значит...
   Макс сделал то, что посчитал единственно верным в данной ситуации. Он повалился на спину, одновременно с этим заваливая на себя допрашиваемого. И в то время как правая рука резала ему горло, левая нащупывала лежащий рядом "Вал".
   Бандит не обманул - его приятель, Полог, на самом деле находился за спиной у Клинцова, правда, у самого входа в коридор. И он выстрелил первым. Глушителя на его стволе не было, поэтому грохот получился знатный. Пули должны были прошить спину Макса, но прошли мимо. А потом его прикрыло тело истекающего кровью, но все еще живого пленника. Это была вторая короткая очередь. Третьей не последовало: Макс выстрелил, лежа на спине и практически не целясь. Выпустил полмагазина, большая часть пуль ушла в "молоко", но некоторые достигли цели. Одна угодила в грудь. Пластину бронежилета она не пробила, но отшвырнула противника назад. Другая прилетела в голову, точнее, в правый глаз. Ни о какой запредельной меткости речи не было, просто повезло. Так что на пол рухнул уже труп.
   Макс сбросил с себя тело бывшего "языка", поморщился, заметив, что весь залит кровью. Но вроде не своей. Услышал донесшийся из холла рев Пана:
   - Барсук, он в правом крыле!
   Макс дернулся было к переходу в соседний корпус, но потом передумал и побежал в противоположном направлении. На лестничную площадку он не стал выходить, а нырнул в ближайший кабинет и прижался к стене.
   Через пару секунд послышался топот ног. У входа в коридор шаги стихли. Макс явственно представил, как Барсук присел над телом Полога, возможно, даже прощупал сонную артерию. Дальше он двигался практически бесшумно, но его выдала тень, проскользнувшая мимо двери. Макс приготовился стрелять, если противник сунется внутрь, но тот прошел мимо.
   И это была его ошибка.
   Клинцов скользнул вдоль стены, выглянул в коридор, увидел спину Барсука. А тот, похоже, почувствовал засаду и резко развернулся. Макс вбил в него остатки патронов в магазине "Вала". Выстрелы были не громкие, правда, затвор лязгал безбожно. Расстрелял как в тире по ростовой фигуре. Ни одним не промазал. Барсук тоже успел шмальнуть, но это уже была предсмертная агония - палец вдавил спусковой крючок, и пули разлетелись по всему коридору.
   - Барсук, что там у вас? Барсук?- протрещала рация, выставленная на прием.
   Пан обо всем догадался.
   - А ты лучше, чем я думал, Макс!- крикнул он.- Выходи, поговорим!
   Если бандит с перерезанным нынче горлом не врал, то противников оставалось двое. И они находились в холле.
   Что ж, можно и поговорить.
   Таиться больше не было смысла, и Макс опустил отстрелявший свое "Вал" на пол. В руках появилась уже родная "англичанка". Не желая нарваться на пулю, он приближался к лестничной площадке медленно, бесшумно, держа автомат наготове и все время посматривая в сумерки коридора северного крыла: все-таки покойный "язык" мог быть не до конца искренен. Да и про таинственного Митяя не следовало забывать. На лестничной площадке пришлось уже вертеть головой, посматривая то прямо, то налево. Макс осторожно приблизился к перилам, глянул вниз.
   Митяя можно было не опасаться - он лежал на полу, то ли мертвый, то ли в отключке. Неподалеку от него лежал Санек. Судя по фингалу под глазом и кровоподтекам, досталось ему неслабо. А еще был разрез на щеке - вот почему он так орал. Издалека Макс не мог понять, дышит он или нет.
   Пан стоял у входа, приподняв руки вверх и демонстрируя миролюбие.
   - Привет, Макс! Спускайся вниз, поговорим! Сам видишь, оружия у меня нет,- он кивнул на лежавшую у ног М4.
   Макс держал его под прицелом, но и не упускал из виду Митяя. Мало ли?
   - Не бойся, Митяя вырубило минут пять назад,- понял его опасения Пан.- Он под морфином, ему сейчас не до нас. Двое мы с тобой. Ну, и этот еще,- кивнул он на Саню.
   - Он жив?
   - Жив, хотя и следовало бы его прикончить. Терпеть не могу воров, особенно если они крадут у своих.
   - У своих?- удивился Макс.
   - Не знал? Разве он тебе не рассказывал про свои подвиги под чутким руководством Вепря? В таком случае ты много чего еще о нем не знаешь. Но речь не об этом. Спускайся вниз, не бойся, разговор есть!
   Макс не доверял Пану, но и подвоха не видел. К тому же была пара моментов, которые он хотел прояснить. И без Пана тут, похоже, не обойтись.
   - Твой кореш сказал, что на нас заказ поступил?- спросил Макс, спускаясь по лестнице.
   - Представь себе, такое иногда случается. Я бы не взялся, но твой друг украл мои деньги. Много денег. Я завязать хотел, собирался уйти на Большую Землю. А что мне там делать без денег? Жизнь нынче дорогая. Особенно если ЖИТЬ, а не прозябать.
   - Кто заказчик?
   Макс вышел на середину холла, остановился так, чтобы держать под прицелом и сам холл, и второй этаж, и вход в здание.
   - Храмовники. Они были здесь, вчера. Рассказали, что ищут пацанов, похожих на вас. Мол, если мы их, то есть, вас, увидим где, чтобы дали знать. А лучше сразу вас повязать - цену назвали достойную... Ладно я, со мной все понятно. Но чем вы Храмовникам насолили, что они за вас такие деньги платят? Не расскажешь?
   - Понятия не имею,- честно сказал Макс.- И что мы теперь делать будем?
   - А ты что предлагаешь?
   - Я...
   Договорить Макс не успел - ему в затылок уперлось что-то холодное и твердое, а потом раздался голос:
   - Только дернись, и я тебе бошку снесу.
   Значит, обманул разговорчивый "язык", их было не четверо, не считая Пана, а пятеро. И пятой была девушка.
   - Стою,- покорно сказал Макс, чтобы не нервировать незнакомку. Она, судя по тому, как дрожал ствол пистолета, была на грани.
   - И все же я тебя переоценил,- улыбнулся Пан.- Лопух ты, ушастый! А ты, Маринка, молодец, такого гуся обломала!
   - Бросай оружие!- продолжала командовать Маринка.
   - Лучше я его положу,- спокойно предложил Клинцов.- А то еще выстрелит нечаянно.
   Сам он тем временем размышлял о том, как же выпутываться из сложившейся ситуации? Да, лоханулся, ничего не скажешь. Все вроде бы предусмотрел, но как-то не подумал, что кто-то может прятаться под лестницей.
   - Только дернись...- снова предупредила его девушка.
   - И что? Все равно не выстрелишь. Мы вам живые нужны.
   Макс демонстративно медленно наклонился и аккуратно опустил автомат на пол. Маринка прилежно сопровождала его пистолетом.
   - Не обязательно,- сообщил Пан.- Просто за живых нам больше заплатят. А так и ваших голов будет достаточно. Зато нести легче, правда, красавица моя?
   Клинцов так же не торопливо выпрямился.
   - Значит. Храмовники...- пробормотал Макс и кашлянул.
   Отметил, как дернулась девушка.
   - Еще раз так сделаешь...- прошипела она ему на ухо.
   И Макс ударил, головой, в лицо. Не по-джентельменски, конечно, но тут уж не до сантиментов. Сразу же перехватил руку с пистолетом и снова локтем врезал Маринке по лицу.
   Пан с перекосившейся рожей отреагировал мгновенно: наклонился, схватил свою М4 и, выпрямляясь, направил винтовку на Клинцова.
   Но Макс оказался быстрее: ему всего-то и нужно было, что вскинуть пистолет и нажать на курок.
   - Нет!- заорала Маринка и бросилась между Паном и Максом.
   Было видно, как с сожалением поморщился бандит, а Макс выстрелил. Пуля из "Кольта" пролетела рядом с девушкой, ударила Пана в плечо. Противника развернуло, он не устоял на ногах, рухнул на колено. Маринка, как заботливая квочка, накрыла его собой, воя во все горло и не переставая повторять:
   - Нет, нет, нет, нет...
   Ну что тут поделаешь? Нужно было, наверное, для уверенности добить Пана. Да и ее... того... Женщина в ярости - это пострашнее атомной войны будет. Но Макс не смог. Он опустил "Кольт", поднял с пола свою "англичанку", подошел к стоящей на коленях парочке и забрал американскую винтовку.
   Если Маринка и собиралась мстить, то не сейчас. Сейчас ее больше заботила рана приятеля - пуля 45-го калибра серьезно разворотила плечо, кровь лилась, не останавливаясь.
   Поэтому Макс направился к Сане. Проходя мимо Митяя, лежавшего на спине с блаженной улыбкой, он склонился над ним, прикоснулся к яремной вене, хмыкнул. Клиент пребывал в мире вечной охоты - то ли умер от полученных ран, то ли отъехал от передозировки морфия.
   Макс перебрался к Глушакову.
   - Саня... Санек...
   Приятель был жив, но без сознания. Вырубило, наверное, от болевого шока. Макс легонько похлопал его по щеке. Глушаков дернул головой, скривился, приходя в себя, застонал и, наконец, приоткрыл глаза.
   - Ты где был?- спросил он Макса.
   - Потом расскажу. Уходить надо. Сможешь встать?
   - Не знаю.
   Поднимаясь - Клинцов помогал товарищу,- Саня заметил Маринку, которая, как могла, перевязывала рану на плече Пана, не замечая того, что происходит вокруг. На ногах Глушаков стол твердо, поэтому Макс отпустил его, более того, всучил М4 вместо утерянного где-то дробовика.
   - Я сейчас,- буркнул Санек и подошел к Маринке со спины. Остановившись, он поставил винтовку на предохранитель. Девушка вздрогнула и замерла, предчувствуя недоброе.
   Саня пробежался взглядом по ее напряженной спине и снова буркнул:
   - Дура ты, Маринка!
   Подошел Макс.
   - Идем.
   - А это... ключ?- обернулся к нему Глушаков.
   - У меня. Идем...
  
  
   Глава 11
  
  
   25 апреля 1986 года. Окрестности ЧАЭС
  
   - Не обижайся, котенок, не могу я взять тебя с собой! Ты же понимаешь, это режимный объект. Я сам там на птичьих правах, не хочу ссориться с Брюхановым. У него бзик насчет безопасности и присутствия посторонних на вверенной ему территории. Все шпионов боится.
   Покровский гнал машину по потрескавшемуся в результате еще прошлогодней жары асфальту и искоса поглядывал на демонстративно отвернувшуюся к окну Оксану. Девушка дулась, подперев кулачком подбородок, и молчала. Лишь на подъезде к КПП она, похоже, смирилась с неизбежностью, обреченно вздохнула и томно потянулась, сложив руки над головой.
   Покровского здесь знали, но документы все равно проверили. Таков порядок. Потом был пристальный взгляд на девушку. Постороннюю. Василию Григорьевичу даже пришлось выйти из машины и, подхватив под локоток дежурного прапорщика, отвести того в сторону и долго объясняться. В машину он вернулся, хоть и напряженный, но довольный. Взглянул на Оксану и ответил на ее немой вопрос подмигиванием.
   "Волга" проехала через распахнувшиеся ворота, неторопливо, согласно установленному на въезде знаку ограничения скорости, прокатила мимо солдатских казарм внутренней охраны и остановилась перед входом в трехэтажное здание, неподалеку от стоявшего прямо на парковке бронетранспортера.
   - Строго у них тут,- заметила Оксана, выходя из машины.
   - Что ж ты хочешь, режимный объект,- пожал плечами Покровский.
   - И здесь?- вздохнула девушка. Потом увидела табличку над входом и удивилась еще сильнее: - НИИ Сельского Хозяйства? Что здесь может быть секретного?
   - В нашей стране секреты есть даже у детских яслей и общественных бань,- вздохнул профессор.- А если серьезно, то я понятия не имею, чем здесь занимаются товарищи ученые, доценты с кандидатами. Может, они коров обучают стрельбе из автомата "калашников", а может, выращивают помидоры, начиненные тринитротолуолом... Хм-хм... Шучу конечно... Нам нужно было помещение для экспериментов, мы его получили при условии, что не будем совать свои носы, куда не следует. Я здесь бываю наскоками, а всю работу тащит на своих титанических плечах вот он,- Покровский кивнул в сторону входа, где за закрытыми стеклянными дверьми замаячила фигура Назарова.
   - Дядя Витя!- обрадовалась увидавшая его Оксана.- Он тоже здесь?
   - Где ему еще быть? На своем рабочем посту.
   - А где остальные мушкетеры?
   - Кто?- не понял Покровский.
   - Ну...- смутилась девушка.- Ты и твои друзья напоминаете мне мушкетеров Дюма.
   - Они там, куда я отправлюсь, когда передам тебя с рук на руки Назарову. Но... Интересно, с кем из мушкетеров и кого ты ассоциируешь?
   Оксанка загадочно улыбнулась.
   - Дядя Гена похож на Атоса - такой же невозмутимый, рассудительный и строгий.
   - Харон, что с него взять,- прокряхтел Покровский.
   - Дядя Костя - вылитый Арамис, даже внешне похож. А еще он веселый и беззаботный...
   - ...и по бабам тот еще ходок,- совсем тихо, чтобы не услышала дочка, буркнул Василий Григорьевич. Потом громче добавил: - Ну-ну, дальше!
   - Дядя Витя у нас Портос,- азартно продолжала.
   - Он же худой, как жердь!
   - Ну и что? Зато покушать любит. А еще у него денег никогда нет.
   Покровский весело рассмеялся, глядя как Назаров борется с заклинившей дверью.
   - А я, стало быть...
   - Да, ты, разумеется, д'Артаньян.
   - Почему?
   - Потому что самый главный.
   - Это точно,- Покровский удовлетворенно взъерошил волосы на голове девушки и строго прикрикнул на копавшегося за дверью Назарова: - Ну, ты скоро?
   Взглянул на садящееся солнце, потом на часы. Время близилось к восьми вечера, а ему еще до станции нужно было добраться и подготовиться к эксперименту.
   Виктор Игоревич, наконец, справился с замком и открыл дверь, приглашая посетителей войти.
   - Нет, дальше вы сами!- замахал руками Покровский.- Я итак уже опаздываю.
   - Беги, беги, папаша, самое ценное, что у тебя есть, ты уже передал в надежные руки. Здравствуй, красавица! Как жизнь молодая?
   - Здравствуйте, дядь Витя. А мы на море собираемся.
   - Море - это хорошо. Море - это замечательно,- задумчиво пробормотал Назаров. Взглянул на Покровского.- Ты еще здесь?
   Профессор, тоже о чем-то размышлявший, встрепенулся, встряхнув головой:
   - Да, котенок, я побежал. Не скучай!
   Он поцеловал дочку в подставленную щеку.
   - Скучать мы ей не дадим,- заверил его Назаров.
   - А ты не особо резвись,- нахмурил брови Покровский.- Ишь ты, напыжился, как павлин! У вас все готово?
   - На стартовой позиции, ждем дальнейших указаний,- игриво расшаркался Виктор.
   - Жди. И будь постоянно на связи.
   - А связь, как раз, гов... - Назаров запнулся, глянув на Оксану.- Хм... плохая связь.
   - Какая есть... Все, я ушел.
   Напоследок он помахал дочке рукой и поспешил к машине. Заурчав мотором, "Волга" сорвалась с места и, нарушая правила, понеслась к КПП.
   - Осторожнее!- крикнула ему вслед Оксана.
   - Не переживай! Твой папа даже из ада вернется невредимым.
   - Скажете тоже,- строго посмотрела на Назарова девушка.
   - Прошу!- широким жестом Виктор пропустил девушку в холл.
   Оксана осмотрелась. Ничего особенного, обычное административное учреждение со всеми ему присущими нюансами в виде тематических плакатов к грядущему первомаю, доской ударников социалистического труда и бюстиком Ленина посреди помещения.
   - Как тихо,- заметила Оксана.
   - Так пятница же! Народ разбежался кто куда, самые активные уже разминаются перед днем солидарности всех трудящихся... Нам сюда.
   Виктор повел девушку не к лестнице на верхние этажи, а к грузовому лифту, расположенному слева от входа. Никаких кнопок рядом с массивными раздвижными дверьми не было, только замочная скважина. В нее-то Назаров и вставил необычный ключ и провернул его на 180 градусов.
   Двери со скрипом разошлись.
   Свет в просторной кабинке был приглушенный, на стене - панель с четырьмя кнопками без обозначения этажей. Но прежде чем нажать на одну из них, Назаров снова вставил ключ - на этот раз другой, но такой же необычный - в замочную скважину. Лишь после этого вдавил самую нижнюю кнопку.
   "Какие сложности,- вздохнула Оксана.- Проще было по лестнице подняться".
   Но когда лифт, дернувшись, медленно двинулся вниз, девушка удивленно посмотрела на Виктора Игоревича, а тот ей игриво подмигнул, а потом спохватился:
   - Совсем забыл... Ты ведь понимаешь, что то, над чем мы работаем с твоим отцом, страшная государственная тайна. Так что говорить о том, что ты увидишь и услышишь...
   - Дядя Витя...- с укором в голосе произнесла Оксана. Всюду, где она появлялась с отцом, ей повторяли эту самую фразу. Надоело уже.
   - Знаю, знаю, но предупредить обязан по инструкции.
   Он мог бы сказать, что вообще категорически против того, чтобы при эксперименте присутствовали посторонние, но дипломатично промолчал. Девочка рано осталась без матери, и Покровский вынужден был таскать ее за собой. А может, он делал это потому, что ни на минуту не хотел расставаться со своей любимой дочуркой. Вышестоящие чины поначалу пытались этому воспрепятствовать: мыслимое ли дело - ребенок на режимном объекте?! Но Покровский умел жестко выражать свою позицию и ставить на место даже членов политбюро. Поэтому Оксанке довелось побывать даже там, куда порой не пускали руководителей партии высшего ранга. Исключение составляли разве что объекты, на которых существовала опасность для жизни или здоровья любимого чада. В этих случаях Покровский перепоручал девочку кому-то из своих доверенных лиц, одним из которых и был Виктор Игоревич Назаров.
   И вроде эксперимент казался совершенно безобидным, но именно сегодня сердце у Назарова было не на месте.
   Да и Оксану начало поколачивать, хотя до этого она никогда не испытывала проблем с ездой в лифте. Может быть, потому что она впервые спускалась под землю. К тому же лифт двигался непривычно медленно, поскрипывая, а над головой то и дело мигала и без того тусклая лампочка.
   По логике вещей и прикидкам Оксаны, лифт остановился на минус четвертом этаже. Был ли он последним, можно только гадать. Двери со знакомым скрипом разошлись, и девушка быстро вышла в коридор. Думала, станет легче. Но нет. Осознание того, что она находится глубоко под землей, давило, как и нависавший над головой потолок. Правда, в коридоре было полно людей, и это немного успокаивало. Прямо у лифта, где стояла высокая пепельница под вытяжкой, курили двое молодых военных. Увидев девушку, они замолчали, хотя до этого оживленно беседовали, а один даже поперхнулся дымом.
   Потом, когда Оксана, сопровождаемая Назаровым, шла по коридору, ее провожали взглядами мужчины разных возрастов - от совсем молодых лаборантов, до убеленных сединами стариков. Похоже, женщины, тем более такие хорошенькие, спускались на минус четвертый не часто. Впрочем, некоторые лица были Оксане знакомы. Не удивительно - Припять - небольшой городок.
   Назаров шел рядом, покровительственно придерживая девушку за плечо, и сиял, как начищенный полтинник. Лишь в самом конце коридора он вырвался вперед, чтобы открыть тяжелую металлическую дверь.
   - Нам сюда.
   Это была просторная лаборатория с высоким потолком - даже дышать стало легче. В самом ее центре стояла огромная арка, украшенная подвижными зеркалами. Оксана однажды, еще в детстве, видела похожую, только маленькую. Гораздо чаще она видела ее на чертежах и эскизах, над которыми даже дома корпел ее отец. Но то рисунки. А эта... Она поражала не только размахом, но и техническим совершенством. Нечто на грани фантастики.
   Оксана улыбнулась, вспомнив отца. Она им гордилась. Не зря знавшие его люди говорили - он гений.
   Да, он такой.
   Помимо футуристического устройства в лаборатории имелось несколько столов, стоявших у стен, пульт управления с мигающими лампочками и странный пятачок диаметром около полутора метров в шаге от арки. Он был приподнят над полом, как танцевальная площадка. Зачем? А кто ж его знает?
   Трое сотрудников занимались своими делами: двое проверяли зеркала на арке, еще один лазил с паяльником позади пульта управления.
   - А это моя команда!- с гордостью сказал Назаров.- Те самые ребята, которые своими руками собрали это чудо.- Потом шепотом добавил: - При этом могу поклясться, что они понятия не имеют, как эта штука функционирует. Кстати, я тоже.
   - Папа знает,- усмехнулась Оксана.
   - Да, твой папка много чего знает, но не спешит делиться с другими,- посетовал Назаров.
   Потом он познакомил девушку с коллегами, затем они пили чай, заваренный при помощи кипятильника тут же, в лаборатории. А еще чуть позже необычно загудел телефон на столе. Виктор Игоревич снял трубку.
   - Слушаю...- оторвал ее от уха, приложил у груди и тихо сказал.- Это твой папа. Спешит сообщить, что добрался до места, пора начинать эксперимент. Но вначале нужно будет перенастроить зеркальный контур.
   Последние слова относились скорее к коллегам. Они закивали, демонстрируя готовность, поставили на стол кружки с недопитым чаем и послушно разошлись по своим местам. На это раз двое направились к пульту управления, а третий вернулся к зеркалам...
  
   Первые полчаса не происходило ничего интересного. Назаров, не расстававшийся с телефонной трубкой - связь сегодня, кстати, была на удивление стабильной,- диктовал своим помощникам какие-то числа. Один ученый при этом щелкал тумблерами, другой наблюдал за показаниями приборов, а третьй крутился у зеркал, слегка менявших свое положение, и что-то записывал в блокнот. Оксана начала скучать. Усевшись на стул у стены, она взяла со стола оставленный кем-то журнал "Крокодил" за прошлый месяц, сначала бегло пробежалась по страницам, а потом, поняв, что эксперимент затягивается, начала читать с самого начала...
  
   Время шло, но ничего не происходило. Оксана посматривала на часы на стене. Девять вечера. Полдесятого. Десять. Если так дальше пойдет, то они с отцом опоздают на поезд...
   Как будто откликнувшись на ее немые мольбы, замерцали лампы под потолком, а зеркала на миг вспыхнули ярким светом. Причем свет был не отраженный, а брызнувший из самих зеркал. Кроме того со стороны установки послышался глухой гул.
   Отчаявшийся Назаров воспрянул духом, оповестил о событии профессора Покровского, завалил вопросами своих подчиненных, а сам забегал вокруг телефона на расстояние, позволенное закрученным шнуром.
   В кабинет заглянули взволнованные лица, Назаров икнул на них, и они исчезли. Дверь тихо закрылась...
  
   Потом снова целых полчаса ничего не происходило, и Виктор Игоревич опять притих и продолжил монотонно диктовать числа своим помощникам.
   В какой-то момент он виновато посмотрел на Оксану, помахал ей рукой и передал трубку.
   - Да?
   - Привет, котенок. У нас тут возникли кое-какие проблемы. Похоже, не такой уж умный у тебя папка, как хотелось бы думать...
   - Не наговаривай на себя!
   - Извини, придется немного задержаться. Ты же понимаешь, как это для меня важно.
   - Я понимаю. Я подожду и буду все время держать за тебя кулачки.
   - Ты у меня золотце. Прости.
   - Все хорошо. Отдать трубку дяде Вите?
   - Да, будь добра.
   И снова потянулись минуты ожидания, плавно и неизбежно перераставшие в часы. В полпервого ночи Оксана начала зевать. А еще она поняла, что на море они уже, похоже, не едут. По крайней мере, на поезде, на который уже были куплены билеты. Может быть, на другом. Может быть, завтра...
  
   Очередная вспышка зеркал случилась в начале второго ночи. Оксана дремала, облокотившись на стол и подперев голову кулачком.
   - Засек параметры?- громче привычного крикнул Назаров.
   - Да, успел. Диктую...- ответил помощник за пультом управления.
   Теперь он начитывал числа, а Назаров передавал их человеку на другом конце провода.
   Оксана, открывшая было глаза, снова заклевала носом, но уже через несколько секунд вспышка повторилась. А потом снова. И на это раз, вспыхнув, зеркала не погасли. Напротив, свет становился все ярче, а доносившийся из арочного пролета гул - все громче.
   - Есть контакт!- Назаров на радостях хлопнул ладонью по стене.
   И следом за этим в воздухе над приподнятым над полом пятачком закружился клочок бумаги.
   - Сергей!- крикнул Виктор Игоревич, но потом передумал: - Нет, я сам!
   Он положил трубку на стол и бросился к бумажке, опустившейся на пятачок. С опаской и немного помедлив, он схватил ее, прочитал и, улыбнувшись, произнес вслух:
   - У нас получилось!
   Находившиеся в помещении ученые радостно загалдели и принялись обниматься.
   Бумажку Назаров передал окончательно проснувшейся Оксане, а сам вернулся к телефону.
   - Это почерк и подпись отца! Здесь стоит дата и время: 26 апреля, 1:07.
   Часы на стене показывали 1:09.
   В это трудно было поверить, но записка, написанная Покровским всего две минуты назад, оказалась в лаборатории Б4, расположенной в нескольких километрах от того места, где находился сам профессор.
   - Мы получили твое послание,- сообщил Назаров своему товарищу. Выслушал ответ и озвучил его для собравшихся:- Он собирается повысить напряжение, чтобы переправить что-нибудь более весомое.
   На какое-то время в лаборатории воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулом установки. Потом снова замерцали лампы на потолке, свет, лившийся из зеркал, стал практически белым и ослепительно ярким. Гул стал еще сильнее и уже раздражал не только слух, но и нервы. Эти два параметра - свет и гул постепенно нарастали...
   - Вася... Василий! Ты меня слышишь? - прокричал в трубку Назаров.- У нас здесь что-то не так. Вася?! Алло! Алло... Серега, вырубай эту хреновину, сейчас же!!!
   Но Серега не успел. Раздался громкий хлопок, сопровождаемый яркой вспышкой. По помещению прокатилась ударная волна, припечатавшая напуганную переполошившимся Назаровым девушку к стене, и она потеряла сознание...
  
   Оксана не знала, как долго она пребывала в забытьи. Ей было плохо: болела голова, уши заложило, из носа текла кровь, тошнило, мир перед глазами троился и плыл. Она лежала на полу, засыпанном битым стеклом и листами бумаги, в совершенно разгромленной лаборатории. Столы перевернуты, а некоторые разбиты, как и стулья. Пульт управления тоже повредило, но некоторые лампочки все еще горели, из его нутра тонкой струйкой валил дым. Люминесцентные лампы на потолке лопнули, но зажгись и мигали красные, тревожные. А еще громко гудела сирена, однако Оксана ее едва слышала.
   Лишь арка сохранилась в своем первозданном виде. Более того, она продолжала функционировать - пролет заполнял все тот же яркий, хотя и не режущий глаза свет, да и зеркала уцелели все до единого. Но больше всего поражало не это: похожий на марионетку дядя Витя, с трудом передвигая ноги и глядя вперед, медленно плелся к арке. А следом за ним шли и другие ученые, находившиеся в лаборатории. Все трое были живы, но... Они напоминали безвольных кукол, которых манило в арочный проем. Оксана чувствовала... нет, она точно знала, что туда нельзя ходить. Она попыталась их остановить, но то ли они ее не слышали, то ли не слушали - продолжали, шаркая ногами, двигаться вперед. Первым под арку вошел Назаров и растворился в белом свете, как в молоке, за ним последовали остальные. Оксана продолжала кричать, взывать к их разуму, до тех пор, пока не исчез последний из них.
   Она замолчала. Попыталась встать, но снова упала. А потом она услышала душераздирающий скрежет. Повернув голову, она увидела появившуюся из Белизны четырехпалую лапу с длинными изогнутыми когтями. И эти когти медленно прошлись по поверхности выполненной из нержавейки арки. Именно этот скрежет и услышала Оксана. Спустя несколько секунд появилась еще одна лапа и вцепилась в арку, как будто что-то тянуло назад ее владельца, а он из последних сил сопротивлялся. Девушка завороженно наблюдала за происходящим и больше всего на свете боялась, что существу, чьи лапы она видела, удастся преодолеть тянущую его назад силу. В бога она не верила, но молила Его не допустить ЭТОГО. Она бросила взгляд в сторону выхода - двери были распахнуты настежь, по коридору, залитому красным светом, метались какие-то тени, но звуков Оксана не слышала. Ей хотелось верить, что люди все еще находятся там. Нужно бежать к ним. Они помогут. Лишь бы сил хватило встать.
   И только она оперлась о пол, пытаясь приподняться, как Белизна затрещала, словно рвущееся полотно, и сквозь него медленно протискивался...
   Боже, что это? Кто это?
   Снова заскрипели по металлу когти, существо оказалось сильнее противодействующей ему силе, оно выбралось из Белизны и гулко спрыгнуло на пол.
   Оксана не в силах сдержаться и в предчувствии чего-то ужасного, закричала...
  
  
   ***
  
  
   Давно это было, а будто вчера. Док сожалел о том, что произошло четыре десятилетия назад. Ему было жаль Оксану. Девочка только начинала жить, но игры с запредельным ее отца привели к непоправимому. А сколько еще умрет таких вот молодых да ранних? И ведь это только начало.
   Нужно ЕГО остановить! Сейчас или никогда.
   Уходя с болот, Док обернулся на дом, посмотрел так, будто видел его в последний раз...
  
  
   ***
  
  
   4 августа 20.. года. Застава
   Мрак прекрасно знал эту местность, как, впрочем, и всю Зону, и хорошо ориентировался здесь и днем, и ночью. Особенно ночью, когда тьма становилась его преимуществом. Ведь неспроста его звали Мраком. Впрочем, совсем уж темно здесь не было - лучи автоматических прожекторов на вышках по периметру территории скользили по земле, создавая иллюзию светлого времени суток. Их движение было только на первый взгляд хаотичным. Управляемые программой, они перемещались так, что темнота царила на определенных участках не более пары секунд, осложняя до невозможного жизнь тех, кто потенциально мог прятаться в сумерках. Помня о том, что человеческий глаз несовершенен, хозяева Заставы установили камеры слежения, взор которых следовал за прожекторами и чутко реагировал на малейший признак присутствия постороннего. А еще тут были инфракрасные и сейсмические датчики. В принципе - мышь не проскочит незамеченной. Но Мрак - не мышь. Мрак - Охотник. Один из лучших. Ради удовольствия он бы сюда не сунулся, но у него было задание, и он должен был его выполнить во что бы то ни стало.
   Пост под мостом он прошел чуть ли не в открытую. Часовой на вышке зевал в противоположную сторону, а остальные собрались за вагончиком и, полагаясь на приборы слежения, в наглую смотрели свежую подборку видеофейлов на лэптопе и громко смеялись постным шуткам. По асфальтовой дороге, ведущей к Заставе, бродил патруль из трех человек, поэтому Мрак спустился к разрушенной ферме, и от нее до места добирался через поле. Забор из сетки рабица он преодолел через дыру, проделанную кем-то из предшественников - всего-то и нужно было оттянуть нижний край и проскочить в образовавшийся зазор.
   Наиболее сложное подстерегало его на самой Заставе - те самые прожекторы и датчики. И тут уже пришлось двигаться осторожнее, выжидая подходящий момент. Мрак не спешил, сначала думал, потом делал. Как только свет прожектора проскользил мимо кустов, за которыми он прятался, Охотник тенью переместился к приземистому строению на самом краю территории и, не дожидаясь, пока его захлестнет луч другого прожектора, распластался в траве, слившись с пейзажем. Костюм обеспечивал идеальную маскировку, а так же поглощал инфракрасное излучение. Даже если бы кто-нибудь приблизился к нему вплотную, не смог бы разглядеть Мрака в зарослях травы. Так оно и произошло. Курсировавший по территории патруль прошел совсем близко, и никто не заметил ничего подозрительного.
   Выждав еще один такт "симфонии прожекторов", Мрак рывком проскочил через открытое пространство, огибая направлявшееся к нему яркое пятно света. И снова спрятался за углом жилого блока, слившись со стеной.
   Какое-то время ушло на то, чтобы понять, как быть дальше. Мрак пришел к выводу, что проскочить незамеченным через самый сложный участок на территории заставы ему не удастся. Выжидать же было бессмысленно и опасно - снова приближался патруль. И если в траве он был незаметен, то на фоне стены...
   Охотник шагнул навстречу скользившему лучу прожектора. Слева приближался еще один, а третий уже поджимал сзади. В какой-то момент все три слились в одной точке, именно там, где замер Мрак...
  
   Внимательно наблюдавший за происходящим на территории оператор увидел, как экраны мониторов густо усыпало белыми мушками помех.
   - Что за...- только и успел он пробормотать. Но уже в следующий миг картинка прояснилась, и камеры выдали на мониторы вид безмятежно спящей заставы.
   Никого. Ничего.
   Это был тот самый случай, когда человеческий взгляд был бы полезнее хитромудрой техники. Но на счастье Мрака человека поблизости не оказалось, и ему снова удалось ускользнуть...
  
   Вот и нужный жилой блок. Осталось только проникнуть внутрь. Правда, у входа дежурил часовой...
   Очередная помеха на пути Охотника.
   Незначительная помеха.
   Чтобы избавиться от нее, Мраку даже не понадобилось приближаться вплотную. Хватило сконцентрированного взгляда, направленного в район темени. Часовой покачнулся и начал заваливаться. Остальное было делом техники. Мрак подхватил обмякшее тело прежде, чем оно рухнуло на землю, сразу же приложил ладонь часового к панели сканера на двери, и та с шипением открылась. Охотник затащил тело внутрь и закрыл дверь.
   Мгновением позже по тому месту, где он только что стоял, проскользил луч прожектора.
   Успел.
   По окончании шлюзования вторая дверь открылась сама, и Мрак вышел в коридор, волоча за собой часового. Там он аккуратно уложил тело на пол и бесшумно прошел вглубь жилого блока, рассчитанного на отделение солдат. Но жил здесь один единственный человек. Именно по его душу пришел на Заставу Мрак.
   Из дальнего помещения доносилась приглушенная музыка. Хозяин дома любил кантри и даже сам тихо мурлыкал под нос песенку о том, как девушка уезжает и говорит о том, что больше не вернется, потому как ей надоело то, что он делает, и она пойдет своей дорогой. Пел по-английски, чисто, без акцента. Охотник последовал на звук. Осторожно заглянув в приоткрытую дверь, он увидел мужчину, сидевшего за столом и с любовью чистившего свой Desert Eagle. Это был не простой ствол, коллекционный, из первой произведенной тысячи, и Филипп Мур им искренне гордился. Выглядел он по-домашнему: в спортивных трико, майке цвета хаки, тапочках на босую ногу. Оружие он чистил задумчиво, глядя не на пистолет, а над ним. Орудовал больше левой рукой, потому что правая, перебинтованная после ранения, была на перевязи.
   И пел.
   Когда Мрак протиснулся в щель, Филипп заканчивал сборку. Охотник бесшумно подходил сзади, а Мур продолжал пялиться в одну точку, как будто всеми своими мыслями в данный момент пребывал не в жилом блоке в Зоне Отчуждения, а на своем ранчо в Техасе. И все же его движения заметно ускорились. Шелк. Щелк. Щелк. Сборка была закончена, резкий разворот корпуса, и взведенный пистолет уставился в лоб неожиданному визитеру.
   Но и Мрак оказался не лыком шит. Одно неуловимое движение, и вот уже он держит в руке пистолет противника и метит ему в голову.
   - Что за привычка подкрадываться сзади?- недовольно проворчал Филипп, убрав звук на проигрывателе.
   - Привычка,- эхом повторил Мрак.
   - Надеюсь, на этот раз никто не пострадал? Всякий раз, когда ты встаешь на моем пути, рядом появляются трупы.
   - Я мог бы под ноль вырезать всю Заставу, и ты бы об этом узнал только утром. Или вообще не узнал бы никогда,- зловеще добавил Охотник.- Но я не делаю этого, потому что мы друзья. Ведь так?
   - Друзья...- хмыкнул Мур.- Конечно друзья... Что тебе надо на этот раз... друг?
   - Масхарт ищет людей. Пацанов лет двадцати, по сути, еще детей. Сколько их - не известно: может, двое, может, шестеро. Они недавно в Зоне, из одной компании, но судьба разбросала их кого куда. Где они сейчас - неизвестно. Их нужно найти и передать нам. Масхарт обещает за каждого достойную награду.
   Мрак говорил туманно, но Филипп, кажется, знал, о ком идет речь. Он и сам уже давно искал этих самых пацанов. Особенно одного из них. Макса. И он бы отдал за его голову самое дорогое, что у него было. И уж конечно он не собирался делиться своей добычей ни с кем, даже с Масхартом. Но вслух он об этом не стал говорить. Сотрудничество с Храмовниками было ему выгодно. Пока.
   - Рад бы помочь, но... Зона большая, люди, которых вы ищите, могут быть, где угодно.
   - Нам известно, что они, по крайней мере, некоторые из них, пытаются уйти на Большую Землю. Единственный безопасный выход из Зоны - через Заставу. Если они здесь появятся, задержи их и дай нам знать.
   - Ты предлагаешь мне ловить всех малолеток?
   Филипп и сам был в курсе того, что Макс пришел в Зону не один. Но об остальных он ничего не знал. Так что лишняя информация не помешает.
   - Вот,- Мрак протянул Филиппу листок.- Здесь их имена, приметы, повадки. Сообщи нам, если кто-то из них появится на Заставе. Не пожалеешь.
   А вот за это большое спасибо. Только сообщать он никому ничего не станет. У него к этим пацанам был свой интерес... Может быть, потом, после того как собственные "яйцеголовые" вытянут из них все полезное.
   Но Мраку лучше об это не знать.
   - Хорошо, договорились...
  
  
   ***
  
   Расположение подразделения Номад
   Однажды, не так давно, но все же, генерал Петренко видел фильм, в котором один влиятельный человек имел привычку обедать под классическую музыку. Эта фишка ему запала, и с тех пор, если позволяла обстановка, он делал то же самое. Вот и сегодня, отгородившись от мира запертой на ключ дверью - он терпеть не мог, когда ему мешали обедать,- Петренко набросал на стол нехитрый ланч, после чего включил старый проигрыватель, поставил чудом сохранившуюся в одном из заброшенных домов и найденную его подчиненными пластинку, осторожно опустил на нее звукосниматель и приятно зажмурился, когда из динамика раздалось шуршание, а потом полилась мелодия шопеновского ноктюрна номер 13. Не сказать, что с момента появления страсти к классической музыке Петренко стал настоящим профи, но отличить Рахманинова от Римского-Корсакова или Пуччини от Россини он мог. А Шопена с некоторых пор так просто обожал.
   Усевшись за стол и мурлыча под нос заигранную мелодию, он неторопливо нарезал сало тонкими, почти прозрачными ломтиками, расчетверил на ровные продольные дольки пару малосольных огурцов, добавил к ним грубо порезанную луковицу, а каравай просто разломал на куски. Напоследок он налил в стакан сто пятьдесят первача, настоянного на чернобыльских корешках, вдохнул его пряный полынный аромат и зажмурился, отчего глазки скрылись за щеками.
   Кайф...
   Но выпить он не успел. Сначала кольнуло в голове, будто раскаленной иголкой в мозг ткнули. Потом перед глазами все поплыло, рука со стаканом задрожала, самогон выплеснулся на стол, а в уголке рта появилась пенящаяся слюна.
   Петренко громко заревел. Сначала от страха, а уж потом от боли, наполнившей все его тело. Сжав голову ладонями, он вскочил из-за стола, да так неудачно, что перевернул расставленную на нем жрачку на пол. Пофиг. Заметался по комнате, пока ноги не заплелись, и он не рухнул на колени...
   - Пан генерал?- донесся из приемной тревожный голос ординарца, всегда находившегося под рукой. Послышался сначала робкий, а потом все более настойчивый стук в дверь.- Пан генерал!
   На самом деле, до генерала Петренко не дослужился, уволившись на гражданку подполковником. Однако получив приглашение в Номад, сам повысил себя в звании. Возражений не последовало.
   Но не об этом речь.
   В ушах противно запищало, на пол из носа закапала кровь, но и боль начала отступать.
   - Пан генерал!!!
   - Сейчас я!- слабым голосом рявкнул Петренко, с трудом поднялся с пола. В последнее время все сложнее было управляться со ста двадцатью килограммами веса, а тут еще и ноги не слушались.
   В дверь продолжали стучать, но Петренко сначала добрался до рукомойника, глянул в висевшее над ним зеркало, увидел испачканную кровью физиономию, поморщился и зло произнес:
   - Сука...
   Потом умылся и, утираясь полотенцем, направился к двери.
   - Зовсим з глузду з'хав?!- налетел он на ординарца.- Чего стучишь, мать твою налево?!
   - Так кричали...- растерялся тот.
   - Я тебя звал? Нет? Так какого ляда?!
   - Дык...
   - Сон нехороший приснился,- буркнул Петренко и захлопнул дверь перед носом ординарца, разглядывавшего разбросанную по полу снедь.
   Сам же генерал подошел к окну, открыл прочные стальные жалюзи, запустив в комнату дневной свет, распахнул форточку, вдохнув свежего воздуха. Цыкнул раздраженно. Это лишь в самом начале он испугался - мало ли что: может, первач оказался паленый настолько, что одного запаха хватило, а может, Зона пришла, чтобы забрать должок.
   Уже потом сообразил, что к чему. Зона... Не совсем, конечно, но второе предположение было ближе к истине.
   - Нужно иди...- пробормотал он, понимая, что второго приглашения не будет.
   Будет смерть...
  
   Когда он выходил с территории располаги, часовые провожали его настороженными взглядами, но ни останавливать, ни задавать вопросов никто не стал. Сам Петренко буркнул, обходя шлагбаум:
   - Пойду прогуляюсь. Если что, я на связи.
   Место встречи было прежним и располагалось в Закутовке - заброшенной деревушке через дорогу. Так как местность просматривалась со стороны располаги, пришлось Петренко пройти по дороге на запад и, лишь скрывшись за холмом, он начал спускаться в низину, в которой стояла деревушка. Склон был почти отвесный, тучный генерал едва себе шею не свернул, когда земля под ногами начала осыпаться. Похожий на неуклюжий тяжелый мячик, он заскакал вниз и только чудом умудрился не упасть. Оглянулся назад и поморщился, поняв, что возвращаться будет еще труднее.
   Потом, ругаясь, на чем свет стоит, он продрался сквозь заросли кустарника, вышел на дорожку и направился к водонапорной башне. В деревне было тихо, но Петренко взял наизготовку мощный "ремингтон" - мало ли что? Реагировал на малейший шорох, крутился влево-вправо, уперев приклад дробовика в плечо. Пока добрался до башни, взмок неимоверно.
   Поблизости никого не было, поэтому он решил, что пришел первым. Присел на лавочку под башней, рядом поставил дробовик. Достал из кармашка карамельку и неторопливо начал разворачивать фантик. И такая его тоска взяла - непонятная и гнетущая. Вспомнилось все дерьмо, которое он натворил в этой жизни. Его хватило бы, чтобы заполнить до краев арену стадиона на сотню тысяч человек. И ради чего это все? Ради денег? Ради благ? Пустое это все. А душа... Да и есть ли она у него?
   Отложив карамельку на лавочку, Петренко протянул руку к дробовику, взял его, поставил между ног прикладом в землю, а ствол попытался упереть в подбородок, но сделать это при его комплекции оказалось не так-то просто. Вспомнил те годы, когда он был моложавым, подтянутым, стройным. Бабы пачками вешались. А сейчас....
   - Жирная свинья!
   Самому противно.
   И это лишь добавило уверенности. Немного помучавшись, он примостил ствол так, что теперь уж наверняка, и потянулся рукой вниз, нащупывая спусковой крючок.
   Вот он.
   Осталось только нажать.
   И в этот момент его отпустило. Как будто совесть окончательно покинула его бренное жирное тело. А вместе с этим пришло осознание происходящего. Он что, на самом деле решил застрелиться? С какого?! Теперь все аргументы "за", еще недавно убойные и неопровержимые, казались смехотворными. Вот только Петренко было не до смеха. Потому как осознание происходящего пришло, но тело, по крайней мере, часть его, отказывалось подчиняться - палец уверенно лежал на спусковом крючке и издевательски поигрывал, то напрягаясь, то расслабляясь.
   - Не надо...- взмолился генерал, поняв, что к чему.
   - Ты опоздал на семь минут. Я не люблю ждать,- послышался голос и напротив генерала появился Храмовник, облаченный в диковинный навороченный костюм.
   Охотник.
   - Я больше не буду,- проблеял Петренко и сам удивился собственной ничтожности. Оставалось только обоссаться от страха.
   И что интересно, генералу было на самом деле страшно. До усрачки.
   Умел его собеседник давить на психику, умел, гад.
   Наигравшись со спусковым крючком, палец оставил его в покое, Петренко нервно оттолкнул от себя дробовик, и лишь после этого облегченно вздохнул.
   Охотник присел рядом с ним, взял с лавочки конфетку и протянул ее генералу:
   - Ешь. Сладкое полезно для мозгов.
   Петренко послушно развернул фантик и отправил в рот карамельку.
   - Соси и слушай внимательно. В Зоне появились люди, молодежь. Они нам нужны. Лучше всего живыми. В последний раз их видели на Нейтралке. Смекаешь? Вот их данные.
   Он протянул Петренко листок бумаги.
   - Ты хочешь...- причмокнув, спросил генерал, но тут же осекся.- Это будет означать войну.
   - Мне все равно, как ты это сделаешь. Хочешь, договаривайся с Полковником и Барменом, хочешь - бери Нейтралку штурмом.
   - С Полковником не договоришься,- раздался хруст раскушенной карамельки.- Он упертый и правильный до отвращения. Да и Бармен себе на уме. Если ему в этом есть какая-то выгода, ни за что не отступится.
   - Ну вот, ты сам принял решение.
   Петренко вздохнул:
   - Если честно, давно пора навести там порядок. Мне самому эта Нейтралка, как кость в горле. Но...
   Охотник повернул голову, однако ничего не сказал, уставившись на Петренко сквозь непроницаемое забрало.
   - Я не могу принимать подобные решения. У меня тоже есть начальство. И вряд ли ему понравится мое своевольство.
   Охотник отвернулся и вроде как задумался. Потом он поднял палец в небо и то ли нарисовал спираль, то ли воронку.
   Почти мгновенно после этого тучи над маленькой деревушкой разошлись в стороны, и клочок Зоны осветило яркое солнце.
   Петренко от удивления раскрыл рот. Солнце в Зоне Отчуждения он видел от силы пару раз, а тут вот так запросто, как по заказу.
   И уже в который раз он взглянул на Охотника с уважением, граничащим с преклонением.
   Но это было еще не все: прошло несколько секунд, и резко зазвонил телефон. Нет, не рация, а именно телефон. Спутниковый. Звонил он редко, но если такое случалось, Петренко обязан был мгновенно отвечать. Поэтому он и таскал этот увесистый аппарат постоянно с собой.
   Генерал дернулся от неожиданности, взял трубку, встал с лавки и дрогнувшим голосом произнес.
   - Генерал Петренко слушает.
   И он слушал. Долго, внимательно, вникая. И кивал чуть ли не каждому услышанному слову. И лишь в конце монолога он ответил:
   - Есть! Будет сделано!
   Отбой.
   Убрав трубку, он снова посмотрел на Охотника. Нет, перед ним, определенно, был не человек.
   Дьявол...
  
  
   Глава 12
  
  
   Пулеметчика звали Егором, или дядей Егором, как называл его всю дорогу "татарин", и, в отличие от неумолкавшего на нервах Сапожкова, был он не особо разговорчив. То ли силы берег, то ли скорбел о погибших товарищах. А Кузя все время лез к нему с вопросами, так что Серега, видя состояние Егора, начал его одергивать. Только "татарин" не понимал прямых намеков, и тогда уже самому Егору пришлось сказать прямо, без обиняков. Он обернулся, сграбастал говоруна широкой ладонью за грудки и прошипел:
   - Пасть закрой! Хотя бы на время.- И уже отпустив опешившего Сапожкова, добавил: - Голова уже болит от тебя.
   Егор пошел дальше, а Кузя удивленно смотрел ему вслед. Потом повернул голову и посмотрел на Серегу:
   - Чего это он?
   - Если честно, то ты достал уже нас обоих - трещишь без умолку.
   - Я просто хочу понять, куда это мы так резво шагаем?
   И хотя вопрос не был праздным, лично Сереге было все равно, куда идти, лишь бы подальше от того места, где стреляют и убивают. Он никогда не считал себя трусом, но задним числом вынужден был признаться, что здорово испугался, когда началась стрельба, когда рядом упали первые убитые, когда мимо пролетали пули, каждая из которых могла стать его - единственной и последней.
   Куда бы ни направлялся Егор, шел он уверенно, а значит, хорошо знал местность. Судя по некоторым приметам - а на местное солнце, которого никогда не было видно, невозможно было полагаться,- двигались они сначала на восток, потом отклонились к юго-востоку и в дальнейшем придерживались именно этого направления. Когда закончились камыши, впереди замелькали скалы. Егор уверенно вышел к едва заметной расселине, протиснулся через нее, не приглашая никого следовать за ним. Как будто и не замечал двоих пацанов, топавших за ним по пятам. Это был тот самый момент, когда они могли остановиться, отстать, пойти своим путем. Но они последовали за Егором, словно именно от него зависели их жизни.
   Метров через двадцать ущелье расширилось, стало возможным развести плечи и лавировать среди россыпей камней. Пару раз на пути попадались аномалии. Егор, замкнувшись в себе, помалкивал, но парни внимательно следили за ним и шли след в след. Где-то приходилось лезть вверх, карабкаясь по скалам, где-то ущелье неожиданно сходилось, и опять нужно было двигаться боком. И так не меньше пары часов.
   Потом скалы разошлись окончательно, снова потянулись холмы, заросшие дикой травой и чахлым кустарником. Однажды, взобравшись на одну из возвышенностей, Сапожкову показалось, будто на северо-востоке он заметил знакомые очертания бандитской Базы. Если это она и была, то Егор обходил ее далеко к югу, не меняя направления движения. Как ни морщил Кузя лоб, так и не смог вспомнить, что именно находилось в той стороне, куда уверенно двигался проводник? Кроме речки Припяти на ум ничего не приходило.
   И незнание тревожило его больше всего. Не хотелось бы, выбравшись из одного блудняка, впутываться в очередной. Он-то рассчитывал уже сегодня добраться до Заставы, а завтра покинуть неприветливую Зону Отчуждения. А потом будь что будет.
   Но Зона не хотела отпускать свою законную добычу.
   Когда справа появилось полуразрушенное строение свинофермы, "татарин" окончательно уверился в том, что они с Серегой вернулись в Долину Аномалий. От нахлынувших не очень-то приятных воспоминаний, связанных с этой локацией, его передернуло.
   Так они и шли на юго-восток и лишь ближе к закату, обогнув вновь появившиеся скалы, уверенно повернули на юг. Снова появился камыш, а почва стала мягкой, вязкой, болотистой. Если раньше "татарин" бесился, когда приходилось взбираться на холмы, то теперь воспринимал это за благо - все лучше, чем утопать в грязи. Именно с холма он увидел реально постапокалиптическую картину: стоящий посреди суши корабль. Был он огромен и ржав, лишившись практически всей окраски, зиял дырами и провалами. Но стоял прямо, частично погрузившись в вязкую почву, окруженный зарослями камыша и кустарника. Помимо корабля Кузя увидел несколько вагончиков, смотровую вышку, обшитую листовым металлом, бетонные надолбы, сложенные пачками и врытые в землю ребрами плиты, предоставлявшие прекрасную защиту. И все это было грамотно распределено по местности, представляя собой нехилый укрепрайон.
   И вот теперь все встало на свои места. Вроде бы. По крайней мере, и Кузя, и Серега поняли, где они находятся. В игре эта локация называлась Заводь. Правда, располагалась она немного в другом месте. Но то в игре. А в реальности многое было не там и не так. И все же отрадно было встретить хоть что-то знакомое в этом чуждом и агрессивном мире.
   Кузя даже растянул рот в улыбке. А рядом стоял Серега и тоже лыбился, узнав местность.
   Егор же не стал останавливаться, торопясь добраться до места прежде, чем окончательно сядет солнце, поэтому пришлось его догонять. Все время, пока они приближались, их сопровождали стволами пулемета в гнезде и автоматов над укрытиями. С вышки бил лазерный прицел снайперской винтовки, время от времени замирая то на груди Сапожкова, то на лбу Уфимцева, чем очень нервировал обоих парней. Лишь однажды Егор отмер, будто вспомнив о сопровождаемых:
   - Идите за мной след в след!
   Объяснять не стал, итак понятно - мины. Кузя вглядывался в землю, в каждый бугорок, который мог потенциально оказаться начиненным взрывчаткой, старался буквально ступать по следам пулеметчика и при этом не отставать от него ни на шаг. Серега, напротив, шел неторопливо, вдумчиво - следы, оставленные Егором на болотистой почве, не затягивались, а заполнялись водой, и проглядеть их было трудно. Когда до первой линии обороны оставалось пройти метров пятьдесят, стало совсем темно, и в лицо с вышки ударил луч прожектора. Потом он скользнул ниже и до последнего шага освещал исключительно невидимую непосвященному тропу через минное поле.
   Добрались.
   Никаких ожидаемых окриков типа "Стой, кто идет?!" или "Пароль!" не последовало - обитатели Заводи узнали своего, а двое других шли прицепом. На тот случай, если у них был злой умысел, их продолжали держать под прицелом пара человек и снайпер с вышки. Прочие же зашагали навстречу Егору, не скрывая своей тревоги.
   - А остальные где?- спросил кто-то, но хмурый пулеметчик ничего не ответил. Он молча шел вперед, до тех пор, пока на его пути не возник какой-то старик с допотопной винтовкой, чуть ли не "берданкой". Сдвинув кустистые брови, он внимательно смотрел на Егора, а тот, лишь бросив взгляд, тут же отвел глаза.
   - Пашка...
   Егор хотел что-то сказать, но его щека нервно дернулась, и он не нашел ничего лучшего, как обойти старика, чтобы продолжить свой путь.
   - Пашка...- повторил старик, машинально стянул с головы кепку, сжал ее в задрожавшей руке.- Сынок...
   Рвавшийся из груди крик он задушил, крепко прикусив козырек. Его глаза стали влажными.
   Пашка, тот самый снайпер. Сын.
   Кузя и Серега тоже обошли старика с разных сторон, пытаясь догнать быстро уходящего вглубь лагеря Егора. Как-то неуютно они чувствовали себя в окружении суровых вооруженных мужиков, разглядывавших их с интересом и недоверием. Было их человек двадцать, не меньше.
   - А это кто такие?- спросил все тот же человек, но и этот его вопрос остался без ответа.
   - Ждите здесь!- Егор поднялся по короткой металлической лесенке и скрылся в вагончике, громко хлопнув дверью.
   Парни остались один на один с аборигенами, окончательно обступившими их со всех сторон. Выглядели они не слишком презентабельно: разномастные, часто небритые, в ватниках и кирзовых сапогах. Сереге они напоминали то ли банду, то ли партизан Великой Отечественной.
   - Вы кто, пацаны?- никак не мог угомониться любопытный и теперь уже обратился непосредственно к парням.
   - Мы...- начал Серега, но тут же осекся, поняв, что сказать, в общем-то и нечего. Кто они такие? Никто. Разве что имена еще остались, но что они могут рассказать об их владельцах, ничем не отличившихся в своей не такой уж и короткой жизни? Ничего.
   - Что с группой случилось? Вы в курсе?- скакал с темы на тему любопытный.
   - Их...- Сергей украдкой взглянул на старика, так и оставшегося стоять к ним спиной - его плечи едва заметно подрагивали. Старик тихо оплакивал смерть сына, скрывая слезы от окружавших. Поэтому ответил Уфимцев тихо: - Их убили.
   - Всех? Всю группу?- кажется, до любопытного только сейчас дошло то, о чем остальные догадались, едва увидав Егора.- Кто?
   - Храмовники.
   - Твари,- кто-то скрежетнул зубами, после чего повисла гнетущая тишина, которую нарушил все тот же любопытный.
   - А сами кто будете?
   - Я Сергей, а это Кузьма. Мы к Заставе шли, когда все началось.
   - А в Зоне что делали?
   Даже не зная, что ответить, Серега открыл было рот, но в этот момент дверь вагончика распахнулась, и на поляну спустились двое: Егор и еще один человек. Был он не молод и совершенно сед. Но при этом двигался легко, пружинисто, уверенно. Сам он был довольно крепок, хотя и не высокого роста, смотрел с прищуром, выглядел спокойным.
   Когда эти двое приблизились к пятну света, созданному лучом прожектора, люди расступились, впустив их в круг.
   Седой посмотрел на "гостей", кивнул собственным мыслям, как будто только что в чем-то удостоверился, после чего повернул голову и тихо сказал собравшимся:
   - Расходимся.
   Повторять дважды и пояснять свои мотивы ему не пришлось: толпа пришла в движение, и через десять секунд рядом уже никого не было.
   - А с вами будет разговор.
   Сказав это, он развернулся и направился обратно к вагончику. Парни нерешительно переминались на месте, пока Егор мягко, но недвусмысленно, не подтолкнул их в спины. Пришлось идти, и Седого они догнали уже у лестницы.
   Вагончик снаружи выглядел довольно крепким и надежным благодаря наваренным стальным плитам, а внутри представлял собой вполне уютную комнату, рассчитанную и на прием гостей, и на личное проживание. Две трети помещения занимал стол, за которым могло разместиться до десятка человек, остальное пространство было отгорожено занавесью - приватная зона с кроватью и необходимым для жизни минимумом.
   Хозяин помещения указал ребятам на придвинутые к столу стулья, сам тоже уселся, с дальнего торца. Егор остался стоять на входе.
   - Для начала давайте познакомимся,- начал беседу хозяин, сцепив перед собой руки замком.- Меня можете звать Сергеем, ну, или дядей Сергеем, если хотите. Знающие люди называют меня просто - Седым.
   - Оригинально,- буркнул Кузя.
   - А вас как зовут?- не обратил внимания на его иронию Седой.- Откуда вы?
   - Сергей Уфимцев, Москва.
   - Теска, значит.
   - Кузьма Сапожков, Казань.
   - Из Татарстана? А я думал, там русских уже не осталось. Или ты татарин?
   - Всего понамешано,- неуверенно ответил Сапожков, не зная, какой реакции ожидать от этого человека.
   - Как и в каждом из нас. За время Империи и Союза межнациональные браки были обычным явлением. Это сейчас все разбежались по своим улусам и косо смотрят на соседей,- вздохнул Седой в приступе ностальгии. Потом встряхнулся и вернулся к теме разговора.- Москва, Казань... Чего вас в Зону понесло, в такую-то даль?
   Вот как объяснить постороннему человеку необъяснимое? Самим бы понять, что и как произошло. А скажи правду, примут за умалишенных.
   - Понаслушались, поди, разного, романтики захотелось,- не дождавшись ответа, продолжил Седой.- Или за артефактами охотились? Так это зря. Зло это в концентрированном виде. Чуждое, коварное, смертельно опасное. Я еще могу принять, если люди пользуются ими в пределах Зоны, но зачем наружу-то выносить? Как будто там своих проблем не хватает?- И сам же ответил на свой риторический вопрос: - Деньги. Все они, проклятые. На какое только безумие не пойдет человек ради этих грязных бумажек.
   И снова он задумался о чем-то своем. Сергей разглядывал его украдкой и приходил к выводу, что не так уж и стар этот человек. Отчего же он весь седой?
   - Ладно, это ваша жизнь, вам и решать... Меня же интересует, что от вас нужно было Храмовникам?
   - Э...- удивился Сергей.- С чего вы взяли, что им ОТ НАС было что-то нужно?
   - Егор, повтори свои аргументы!- попросил Седой.
   - Да точно за ними охотились!- с уверенностью заговорил Егор.- Во-первых, это не обычные Храмовники были, а элита, плюс Охотника к этому делу подключили. Наших одного за другим положили, как в тире, а на этих даже царапины нет. Явно берегли, хотели живыми их взять.
   - Так может, на вас они и охотились?- предположил Кузьма.
   - Нас им трогать без особой на то причины не с руки,- вставил свое слово Седой.
   - И это, во-вторых,- кивнул Егор.- Храмовники твари конченные, ненавижу их, но они не беспредельщики, просто так валить никого не станут. Тем более, наших. Потому что знают, что за это ответка прилетит. Масхарт не дурак, понимает, как важен в Зоне баланс сил. Если мы с ними сцепимся, неважно кто победит - в выигрыше окажутся те, кто в это время будет стоять в стороне. Хоть Номады, хоть официалы, хоть третья сила. Они знают, что мы будем им глотки рвать до последнего бойца. Даже если мы все поляжем, они тоже ослабнут, а значит, станут следующими... Нет, не в интересах Масхарта было начинать эту войну.
   - Но начал ведь,- заметил Сергей.
   - Видать, на то была веская причина. И эта причина - вы.
   - Поэтому меня так и интересует вопрос: зачем вы понадобились Храмовникам?- подвел итог Седой.- Что в вас такого, ради чего пришлось разрушить хрупкое перемирие?
   - Да не знаю я!- вскричал в сердцах Сергей.- Бред какой-то! Кто такой этот Масхарт? Кто вы такие?
   - Масхарт - глава Храмовников,- ответил Егор.
   - А мы...- Седой задумался, формулируя наиболее точный ответ.- Мы - санитары Зоны, по мере возможности чистим ее от всей этой нечисти. Мутанты, аномалии, артефакты, бандиты, Храмовники... Здесь много зла сконцентрировалось в последнее время - как будто магнитом тянет. А главное, мы не хотим, чтобы вся эта погань выплеснулась за пределы Зоны. Мы - последний Щит на пути зла в большой мир.
   - А как же военные?- спросил Кузя.
   - Они - люди подневольные. Им скажут уйти, они уйдут. А что там...- Седой многозначительно ткнул пальцем в потолок,- ...в головах у людей, правящих этим миром, даже они сами не знают. Сегодня одна конъектура, завтра другая. К тому же у армейских совсем иная задача: они не столько сдерживают натиск Зоны, сколько препятствуют проникновению в нее извне. Это как тюрьма, только наоборот. Из тюрьмы люди сбежать пытаются, и охрана этому препятствует, а сюда лезут весе, кому не попадя, как будто здесь медом намазано,- он выразительно посмотрел на парней. Потом встал, прошелся у них за спинами туда-сюда, вернулся на прежнее место, но садиться не стал.- Поймите, ребята, не любопытства ради спрашиваю! От вашей искренности зависят жизни всех тех людей, которых вы видели снаружи. А может, и не только их. Как бы высокопарно это не прозвучало, но, может так случиться, что именно от вас зависит судьба всего человечества. Я чувствую, что-то должно произойти. Но что?
   Серега машинально пожал плечами. Лично он ничего не чувствовал. Разве что голод.
   Седой поморщился. Он понимал, что парни что-то недоговаривают, но принудить их говорить правду он не мог.
   - Ладно. Утро вечера мудренее. Подумайте на досуге, а там уже и решать будем. Егор, проводи гостей!
   - Встаем, топаем!- не особо дружелюбно сказал Егор.
   Седой заметил это и произнес:
   - Без фанатизма. Это же дети еще. Выдели им место и не забудь накормить.
   - Накормлю, грудью,- в прежнем тоне буркнул Егор. Седой видел в "гостях" детей, а он - тех, из-за кого погибли его друзья.
   Парни покорно шли за Егором, а тот их увещевал:
   - Прислушайтесь к тому, что говорит Седой. Он ведь не для себя старается. Он и вам добра желает. Если Храмовники на самом деле за вами охотятся, они ведь вас из Зоны просто так не выпустят. Так что без нашей помощи вам не обойтись.
   - А кто он - этот Седой?- спросил Сергей. Колоритная была личность и в чем-то загадочная. По крайней мере, в Игре такого не было.
   - Он основатель и командир группы Щит. Он работал в этих краях еще до того, как все началось, и своими глазами видел, как появлялась Зона. Мало кто знает о ней столько, сколько он...
   Пока шли в сторону сухогруза, Кузьма думал, что именно там их разместят на ночь. Сапожков вырос на Волге и видел подобные корабли, но на борт не поднимался. Впрочем, дело в другом. Это был ТОТ САМЫЙ корабль, из Игры, только настоящий. И раз появилась возможность прогуляться по его палубе, то почему бы и нет?
   - Откуда он здесь?- спросил Сапожков, даже не заметив, что перебил говорящего Егора.
   - Давно уже здесь стоит,- вяло ответил Егор. Наверное, часто приходилось отвечать на этот вопрос.- На нем, сразу после аварии на ЧАЭС, вывозили радиоактивный мусор. По окончании работ он фонил, как реактор, поэтому его загнали в заводь ниже по течению и бросили до лучших времен. Со временем протока в Заводь заилилась. Сама она пересохла, а радиационный фон уже после первых Выбросов стал более-менее приемлемым, но жить в нем я бы не советовал.
   Егор остановился перед бытовкой, в которой вместо стекол были наварены стальные листы. Дверь была заперта на навесной замок. Егор снял его, распахнул дверь и вошел первым.
   - Побудете здесь до утра,- сказал он, зажигая керосиновую лампу, стоявшую на столе.- Поесть вам сейчас принесут.
   Парни неуверенно вошли в бытовку, которая больше напоминала тюремную камеру. Слева вдоль стены две панцирные койки с матрасами и подушками, но без одеял. Между ними вытянутый стальной стол с такой же лавкой - и тот, и другая были прочно приварены к полу. В дальнем углу стояло ведро. Даже не заглядывая в него, можно было смело предположить - это параша. Но ничем непотребным не воняло, что само по себе хорошо.
   Подарив "гостям" свет, Егор вышел, не забыв запереть дверь на замок.
   - Попали...- пробормотал Сергей и тихо подошел к двери. Хоть и слышал скрежет замка, все же решил проверить. Так и есть - их заперли.
   - Да вроде нормальные люди,- сказал Кузя. В отличие от Уфимцева, он не видел повода для беспокойства. Седой показался ему добрым, а главное, рассудительным человеком. Он точно во всем разберется. Да и вообще, "татарину" было с чем сравнивать. Нынешняя тюремная, по сути, камера выглядела номером-люкс по сравнению с подвалом, в котором его держали бандиты. Да и обращение совсем иное.
   А Сергей не унимался, прихватив лампу, прохаживался по бытовке в поисках способа обрасти свободу. Увы, сплошная сталь - на окнах, на стенах, на полу. Тут даже у крысы не было ни малейшего шанса. Поняв это, Уфимцев вернул лампу на стол и опустошенно уселся на кровать.
   - Что делать будем?- спросил он Кузю.
   - Не знаю, как ты, а я хочу есть и спать.
   - Вот-вот, тебе лишь бы брюхо набить да покемарить. Как баран, которого специально откармливают на убой.
   - Скажешь тоже,- нахмурил кустистые брови Сапожков.- Я же говорю: люди адекватные, разберутся.
   - Мне бы твою уверенность... Седой этот... какой-то он... мутный... Когда он смотрел на меня, казалось, будто рентгеном просвечивает - аж мурашки по коже. А глаза такие добрые.
   - А может, они правы, и Храмовники эти на самом деле за нами охотились?
   - На кой мы им?
   - Не знаю. Для опытов, например. Мы ведь необычные.
   - Ага, супермены на минималках... Да и откуда им было знать о том, что мы... необычные?
   - Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам,- неожиданно блеснул эрудицией Сапожков.
   - Вот сейчас ты меня удивил. Но не убедил... Рвать когти отсюда надо.
   - Из этого железного ящика?- усмехнулся Кузя.
   - И из него, и из Зоны этой проклятой.
   - Да ладно тебе! Все будет хорошо, вот увидишь.
   И это говорил человек, который боялся даже собственной тени. По идее это именно он должен был паниковать, оказавшись в частности взаперти, а в общем - в сложившейся ситуации. Или ему даже на это ума не хватало?
   Лязгнул замок, открылась дверь и в бытовку вошла женщина лет тридцати в кожаной куртке, с платком на голове и с кобурой на ремне. Точно комиссарша из далекого прошлого. Отчего-то недовольно глянув на обоих, она поставила на стол термос с едой, состоящий из трех контейнеров. Потом грохнула о стол ложками, которые достала из кармана куртки, и пошла на выход.
   - А компот?- брякнул Кузя.
   Она даже не обернулась, вышла, заперев за собой дверь.
   Кузю ее молчание ничуть не расстроило. Потерев в азарте ладони, он раскрыл верхний контейнер с кусочками хлеба, снял его и с наслаждением вдохнул потянувшийся к потолку парок.
   - Греча с тушенкой,- облизнулся он.- Обожаю!
   Вторую нижнюю часть термоса он придвинул Сергею:
   - Налетай!
   Как ни хотелось есть Уфимцеву, голод затмевала не покидавшая его тревога. Он долго ковырял ложкой горячую и на самом деле вкусную пищу, но думал все время о насущном.
   Сапожков же, не останавливаясь, заглотил всю гречку, сытно отрыгнул и погладил животик.
   - Хорошо-то как!
   Заметив, как жадно он смотрит на ополовиненную тару Сергея, тот молча сдвинул ее в его сторону, а сам встал с лавки.
   - Спасибки!- Кузя не стал отказываться от добавки и схватил со стола уже начисто облизанную ложку.
   Сергей же вернулся на кровать, улегся, закинув руки за голову, и под звонкий стук ложки по дну контейнера неожиданно для себя отрубился...
  
  
   Сон, длившийся по внутренним ощущениям мгновение, был прерван оглушительным взрывом, раздавшимся снаружи. Эхом прозвучал дробный стук по стенам комьев земли и чего-то более прочного, мелкого и звонкого. Бытовка вздрогнула так, что Кузя выпал с кровати, перевернулся, да так и замер встав на карачки - от неожиданности и ужаса конечности отказывались подчиняться. Тело сотрясала крупная дрожь, сердце готово было выпрыгнуть из груди, а в голове металась всего одна мысль: пусть это будет страшный сон. Но нет. Приглушенно, словно издалека, раздались выстрелы - одиночные и короткими очередями. В ответ прозвучали такие же, но уже гораздо ближе, редкие и нестройные вначале и постепенно нарастающие со временем. А потом снова прилетело совсем рядом, и опять бытовку тряхнуло, как картонную коробку.
   Серега тоже проснулся от первого взрыва, скинул ноги с кровати и замер, прислушиваясь и пытаясь понять, что происходит снаружи. Когда зазвучали выстрелы, он инстинктивно вжал голову в плечи и посмотрел на "татарина", стоявшего на карачках и дико озиравшегося по сторонам - благо керосинка по-прежнему горела на столе. Глаза у Кузи были безумные от страха. Да и самого Уфимцева изрядно трясло, и чем дальше, тем сильнее. Хуже некуда - оказаться в ограниченном пространстве, не понимая, что происходит вокруг, и не имея возможности маневрирования.
   Или?
   Он встал с кровати и направился к выходу. В этот момент рвануло во второй раз. Серега сжался, как пружина, готовый в любой момент распластаться на полу, но снова бытовка стойко выдержала ударивший по ней град осколков. Обогнув приходящего в себя Сапожкова, он приблизился к двери, подергал за ручку.
   Заперто.
   Уфимцев стукнул по ней пару раз ладонью, потом начал колотить руками и ногами.
   - Эй, там, есть кто живой? Выпустите нас отсюда!
   Находясь в бытовке, он не чувствовал себя в безопасности - чай не бункер какой, прямого попадания снаряда не выдержит,- ошибочно полагая, что снаружи его шансы уцелеть значительно выше.
   А снаружи творился настоящий Адъ и Израиль - как любил говорить один знакомый Уфимцева. С обоих сторон гулко работали пулеметы, автоматные очереди не смолкали ни на мгновение, как будто имели нескончаемый боезапас, на их фоне все еще можно было различить одиночные винтовочные выстрелы и раскаты чего-то мощного - как будто кто-то сваи забивал редкими ударами. Взрывались гранаты, туда-сюда прилетало что-то более весомое. Время от времени щели дверного проема четко очерчивались рвущимся внутрь бытовки ярким светом запускаемых осветительных ракет.
   - Откройте, сволочи!- срывался на визг Серега и долбил в дверь всеми конечностями.
   И она открылась - Уфимцев даже не услышал привычного скрежета замка. На пороге стоял Егор, в штанах и майке, покрытый свежими царапинами и потеками крови, с автоматом в руке. В свете перемигивающихся и медленно падающих на землю элементов осветительного снаряда его лицо выглядело инфернальным.
   - Выходите и быстро за мной!
   Сергей, только что рвавшийся наружу, замер, глядя на рассекавшие местность трассеры, дульные вспышки, ослепительные взрывы гранат и снарядов. И грохот - давящий на уши, разноголосый грохот всевозможного оружия. Только сейчас он понял, что бытовка была не самым плохим укрытием.
   Но у Егора было иное мнение. Он схватил Серегу за рукав и выдернул наружу. Сделал шаг в бытовку, чтобы помочь второму пассажиру, но Кузя более-менее оклемался и не стал дожидаться применения к себе насилия:
   - Я сам.
   Правда, увидев происходящее снаружи, он метнулся было назад, но Егор пришел ему на помощь, протянув крепкую дружескую руку, схватившую "татарина" за ворот и выдернувшую из уютного домика.
   - За мной!
   Егор пытался расшевелить парней, находящихся в ступоре от происходящего. Сергей впервые оказался в подобной ситуации. И то, что в Игре выглядело обыденным, в реальности оказалось жутким до усрачки. Он понятия не имел, как вообще можно выжить, когда все вокруг горело и взрывалось?
   Кузе же довелось уже побывать в схожей передряге, когда они с Саньком выбирались с бандитской Базы. Но легче от этого ему не стало. Наоборот, воспоминания о том, как они тогда чудом выжили, делали ноги ватными, а тело неповоротливым. Впрочем, ТОГДА все происходило будто в тумане. Это уже потом, переваривая случившееся, он ежился, не представляя как уцелел. Сейчас же, находясь в трезвом уме и твердой памяти, страх сковывал и парализовал.
   Егор злился. Он то подталкивал одного, то тянул за собой другого, рычал от собственной беспомощности и тупости "гостей". Потом, когда они добрались до ближайшего укрытия и спрятались за бетонными плитами, он попытался объяснить парням ту задницу, в которой они оказались:
   - Это Храмовники, они пришли за вами. Понятия не имею, что им от вас нужно, но Седой считает, что вы ни в коем случае не должны попасть к ним руки. Эти черти прут со всех сторон, они как с цепи сорвались. Ситуация хреновая, но не безнадежная. Я помогу вам выбраться отсюда. Слушайте меня, и останетесь живы. Наверное...
   Сергей слушал его рубленные фразы, а сам смотрел на застывшее под ногами тело вчерашнего знакомца, который засыпал парней вопросами. Пуля прилетела ему в глаз, разворотив пол-лица. Кроме него были и другие жертвы. Скользнув взглядом по сторонам, он насчитал шестерых погибших. Страшнее остальных выглядел труп неизвестного, вернее, его верхняя часть, лежащая на краю воротки, которую быстро заполняла вода. После того, как его разорвало пополам, он был еще жив и пытался выбраться из ямы, да так и застыл, продолжая цепляться за землю.
   А бой все не умолкал, хотя интенсивность его немного спала. Жители Заводи отстреливались из укрытий, перемещались короткими перебежками, стреляли в темноту по вспышкам, а то и наугад. Седой был еще жив. Он расположился в пулеметном гнезде и, время от времени поглядывая в прицел, посылал пулю за пулей. Еще один пулемет стоял на крыше палубной надстройки сухогруза. Но ему не повезло. Снаряд гранатомета выбросил стрелка из укрытия - Сергей видел, как, кувыркаясь словно тряпичная кукла, полетело вниз разбитое тело. В смотровую вышку тоже прилетело что-то мощное, но случилось это раньше. Теперь на ее месте торчали лишь огрызки опорных свай.
   Впрочем, и Храмовникам доставалось неслабо. Один из бэтеэров, пытавшихся прорваться в Заводь, был то ли подбит, то ли он подорвался на мине - не разглядеть. Но чадил он знатно. Другой все еще вертелся на границе света и тьмы. Ухнуло совсем рядом, с резким шипением к цели устремилась ракета. Летела она не по прямой, а как-то затейливо, непредсказуемо. Водитель бронированной машины заметил выстрел, дал по газам так, что БТР дико взревел, но расстояние было не особо большое - метров двести,- и ракета прилетела аккурат в бочину. Машина продолжила движение, но, скорее, по инерции, даже успела частично укатить за кусты, где и увязла с заглохнувшим двигуном.
   А потом Серегу накрыло так, что он схватился за голову, которая готова была лопнуть изнутри. Резко заткнулся Егор и тоже согнулся в корчах. Кузя держался за голову и выл выпью. Да и остальным досталось неслабо. Побросав оружие, люди стонали, извивались и кричали от боли. Правда, недолго. Громко прозвучала короткая очередь из пулеметного гнезда, и тут же наступило облегчение.
   Догорев, погас осветительный снаряд. Стрельба стихла окончательно. При свете полыхавших тут и там очагов возгораний было видно, как уцелевшие вставали с земли и поднимали оружие. Встал и Егор. Уфимцев увидел, что у того из ушей текла кровь. У него самого кровоточил нос, да и голова все еще кружилась.
   И в этот момент из темноты прозвучал зычный громкий голос:
   - Не стреляйте! Давайте поговорим!
   Выстрел все же произошел - кто-то запустил сигнальную ракету. Благодаря ей Сергей увидел, как из темноты вышел человек в странном, но уже знакомом защитном костюме, похожий то ли на космонавта, то ли на робокопа.
   - Не стреляйте!- повторил он. Его голос из-за маски на лице, усиленный техническими средствами, звучал неестественно, но разборчиво.- Меня зовут Агдал. Вы знаете, кто я, и знаете, что значит мое слово. Вы окружены, сопротивление бесполезно. Довольно смертей! Отдайте нам тех двоих мальчишек, которые вчера пришли в ваш дом, и мы уйдем. Седой, пожалей своих людей! Ты ведь знаешь, чем все это закончится. Как знаешь и о том, что смерть - не самое страшное, что их ожидает в случае отказа. Будь благоразумным! И еще... Подойди ко мне!
   Говоря последнюю фразу, он слегка обернулся назад. Из сумерек вышел человек, выглядевший на фоне Агдала маленьким и немощным. Висевшая в небе ракета светила достаточно ярко, чтобы Сергей его узнал.
   - Антон?- узнал его и Кузьма, но не поверил собственным глазам. Он-то считал бульбаша погибшим еще там, в Долине Аномалий. А он, оказывается, жив. Но что он делает среди Храмовников?
   Кузя высунулся из укрытия. Да и Серега не сдержался, показался на глаза старому знакомому. Их тут же загнал обратно Егор, но Антон успел заметить обоих, приветливо улыбнулся и пробормотал:
   - Ребята...
   То, что случилось с ним за последние дни, он помнил более-менее. А вот прошлое всплывало в памяти фрагментами. Как будто КТО-ТО подавал ему разрозненные страницы, вырванные из книги жизни. И именно ОН решал, какие именно страницы нужно прочитать Антону. Этих двоих он хорошо знал, но не помнил, когда и как он с ними познакомился. С ними было связано что-то светлое, теплое, домашнее, но что именно, Тышкевич не знал. И, тем не менее, он был рад их увидеть. И он помнил о том, что им нужно было сказать. А если бы и забыл, время от времени звучавший у него в голове ГОЛОС напомнил бы об этом.
   - Пацаны, пойдемте с нами!- замахал он рукой в сторону Заводи.- Вам нечего бояться. Они не причинят вам вреда. Они классные, у них хорошо, вам понравится, вот увидите!
   Кричал он восторженно, самозабвенно, как будто и сам верил в то, что говорил. Но было в его словах и еще что-то. Притягательное, манящее. Кузя снова поднялся во весь рост и пошел в обход плит.
   - Куда?!- зарычал Егор и, схватив Сапожкова за край куртки, отдернул назад. Он силой усадил Кузьму на землю, подмял под себя, надежно зафиксировав.
   Серега, которого слова Антона заставили задуматься, удивленно посмотрел на Егора. Тот внушительно закачал головой, мол, даже не пытайся.
   - Они никуда с вами не пойдут!- донесся до него голос Седого.- Убирайтесь!
   Агдал сделал едва уловимое движение головой, и Антон растворился в темноте.
   - Что ж, вы сделали свой выбор,- произнес Храмовник и тоже развернулся, чтобы уйти.
   Откуда-то со стороны сухогруза выстрелили. Человек метил в спину Агдалу и попал бы, но пуля неожиданным образом замедлила полет, оказавшись в похожей на каплю воды сфере размером с яблоко. Оно двигалось еще некоторое время вместе с пулей, постепенно теряя скорость, а потом зависло в воздухе, не долетев до цели пару метров. Не сговариваясь, по Агдалу ударили со всех имевшихся стволов. Однако с ринувшимися роем за Храмовником пулями произошло то же, что и с первой: они теряли скорость, попадая в прозрачные сферы, и оставались висеть в воздухе. А Агдал продолжал идти, пока не скрылся в темноте. При этом пулемет Седого помалкивал: возможно, потому что лидер Щита точно знал, что ТАК Агдала невозможно убить.
   Стрельба стихла так же неожиданно, как и началась. Если стреляли все уцелевшие обитатели Заводи, то в живых их осталось немного, человек десять, а то и меньше. О том, сколько им противостояло Храмовников, можно было только гадать.
   - Берегись!- крикнул Седой, и в следующий миг висевшие в воздухе пули полетели обратно, причем с характерными для сверхзвукового полета хлопками, слившимися в беспрерывный треск. Получив невероятное, почти мгновенное ускорение, они пробивали на своем пути и бронепластины, и бетонные блоки, выворачивая при этом изрядные куски, которые, в свою очередь сами превращались в смертоносные снаряды. Егор навалился на Сапожкова всем телом, Сереге же просто повезло: одна из пуль пробила плиту, за которой он прятался и, полностью деформированная, прожужжала рядом с головой. Кому-то повезло меньше, если судить по раздавшимся крикам. Приподняв голову, Сергей увидел, как мимо пробежал человек, у которого была напрочь оторвана рука.
   Но самое страшное только начиналось. Храмовники не стали стрелять, они призвали на помощь силы, неподвластные человеческому пониманию. Сначала задрожала земля и начала трескаться, мгновенно заполняясь водой, потом в нее начали бить молнии, появляясь ниоткуда. Налетавшие порывы ветра валили с ног, сдвигали с места все, что было не закопано и не прикручено, невзирая на его вес. Сергей видел, как тряслась бытовка в которой их устроили на ночлег. Самые мощные порывы заставляли ее идти юзом. Невесть как оказавшуюся в Заводи бетономешалку и вовсе оторвало от земли и с силой швырнуло о борт сухогруза.
   - Егор! Его-о-ор!!- Это кричал Седой.- Уводи ребят!
   Егор слышал его, но почему-то медлил. Решение, которое он принял, далось ему нелегко. Наконец, он встал и, сграбастав обоих "гостей", толкая их одной рукой по очереди, погнал в неведомые дали.
   - Прикрываем их!- донесся едва разборчивый крик Седого.
   И тут же затрещал пулемет, пронзая редкими трассерами ночную темноту. Пули летели следом за уходящей группой, но чуть в сторону. Проследив за их полетом, Уфимцев разглядел маячившие на грани видимости человеческие фигуры. Кто это был, не разобрать. Но если по ним стреляют свои, значит, это враги.
   Первые метров двадцать приходилось бороться с налетавшими порывами ветра. Один из них подхватил Сапожкова, оторвал от земли и швырнул назад, словно не хотел отпускать добычу. Хорошо, что рядом оказался Егор, на которого этот порыв совершенно не подействовал. Он успел схватить верещащего Кузю за руку и удерживал его горизонтально висящее в воздухе тело до тех пор, пока ветер не ослаб и Кузя не рухнул на землю.
   - Вперед, пацаны, вперед, некогда разлеживаться!
   Ветер старался изо всех сил, но в какой-то момент его как отрезало, и он остался позади. Бежать стало легче, и если бы не темнота... Впрочем, она не была абсолютной - начинало светать. Именно поэтому Сергей вовремя заметил разверзшуюся на его пути бездну в виде изломанной трещины, и он успел ее перепрыгнуть. Кузьма и подгонявший его Егор обежали внезапно появившееся препятствие справа.
   Седой продолжал стрелять. К нему присоединились и другие. Ответ на вопрос - в кого же они палят? - Сергей получил, когда из сумерек на него вывалился человек в боевом снаряжении, правда, заметно потасканный. Такое впечатление, будто он только что вышел из-под артобстрела: его разгрузка была посечена осколками, серое лицо изуродовано гноящимися шрамами, а глаза... Именно глаза поразили Уфимцева больше всего: они были абсолютно белыми. Двигался человек странно, рывками, но шел уверенно и целенаправленно, пытаясь схватить Сергея. Правда, немного не дошел: сначала ему в грудь ударили три пули, выпущенные пулеметом - Сергей отчетливо слышал их удары по пластинам бронежилета. Мощные удары оттолкнули зомбированного назад, но не смогли сбить с ног. И тогда дело завершил снайперский выстрел: голова противника разлетелась вдребезги, а тело упало на землю, забившись в конвульсиях.
   - Чего уставился?- налетел на него Егор. Серега в самом деле завис, глядя на распластавшееся у его ног тело, желудок сжало, собираясь выплеснуть его содержимое наружу.- Вперед, мужики, вперед!
   Подстегнув пацанов, он схватился за автомат и начал бить по сторонам короткими очередями. Теперь это была его забота, так как поддержка со стороны Заводи прекратилась, несмотря на то, что стрельба не стихала ни на секунду. Еще какое-то время мимо пролетали знакомые трассеры из пулемета, но потом и Седому пришлось перевести огонь в противоположную сторону. Похоже, Храмовники пошли в атаку.
   На выскочившего из темноты кабана Егору пришлось потратить половину магазина. Теперь на все про все у него оставалось два рожка, торчавшие из специальных кармашков на штанах. Вернее, один, так как второй уже экономно отстреливал патроны, разя подстерегавшую в сумерках опасность. Стрелял Егор отменно. Приставив приклад к плечу, он поражал цель двумя-тремя выстрелами, стараясь разить противника в голову. Обычному человеку хватило бы и одной, но завалить зомбированного было куда сложнее. А сделать это нужно было как можно быстрее, так как некоторые из них были вооружены и поднимали свои стволы, едва заметив беглецов.
   Когда они добрались до обрывистого склона, стало уже почти совсем светло, но темноту сменил густой туман. Кузя затравленно вертел головой, ожидая, что из клубящегося марева вот-вот выскочит какая-нибудь жуткая тварь. Но никто не появлялся, в округе царила тишина, и только где-то вдалеке все еще постреливали. Туман гасил звук этих выстрелов, превращая их в неразборчивые хлопки. Единственное, в чем можно было быть абсолютно уверенным, стреляли не из пулемета. Он уже давно заглох.
   Увлекая за собой парней, Егор еще какое-то время двигался вдоль неприступного склона. Пока не добрался до трубы диаметром метра полтора. Она уходила вглубь песчаной породы и пугала царившей в ней темнотой.
   - Все, пацаны, дальше сами, а мне нужно возвращаться,- сказал Егор, посматривая назад и прислушиваясь.
   - Куда?- стуча зубами от озноба, спросил Кузя, кивнув на трубу.
   - Проберетесь по трубе на ту сторону, потом все время прямо, пока не выберетесь на дорогу. Если идти по ней на север, попадете в Долину Аномалий. Но вам нужно на юг - дорога выведет к Заставе.
   - А оружие?- спросил Сергей.
   - Ничем не могу помочь, сам пустой,- Егор демонстративно нажал на курок - раздался звонкий щелчок, но выстрела не последовало. Немного подумав, он вытащил из чехла нож и протянул его Уфимцеву.- Все, бывайте!
   Он сделал шаг в сторону и растворился в тумане...
  
  
   Глава 13
  
  
   Саша Глушаков был человеком настроения. Сегодня он с упоением зависал в шумной компании, где, зачастую, становился душой общества. Но уже на следующий день его могло коробить от громких звуков и постоянного мелькания перед глазами знакомых и незнакомых рож. И он наслаждался тишиной и одиночеством. При этом он никогда не менял своего отношения к человеку, доверяя сложившемуся первоначальному мнению. Например, Макс не понравился ему с первого взгляда. Может быть, потому что, при множестве различий между ними, они были чем-то похожи? А может, в Максе было то, к чему Санек всегда стремился, но так и не смог достичь? И, наверняка, при других обстоятельствах Саня ни за что бы не изменил то самое свое первоначальное мнение, которое возникло на автовокзале в белорусском Мозыре, едва он увидел Клинцова в компании еще одного не симпатичного ему типчика, Варлока. Но совместная прогулка по Зоне Отчуждения внесла свои коррективы в его мировоззрение. И теперь, бредя чуть позади Макса, Санек виновато посматривал ему в спину. Надо бы, наверное, было извиниться, и Санек пару раз порывался, отрывая рот, но так и не смог себя пересилить.
   Перебьется.
   Оставив позади НИИ Времени и Долину Аномалий, они возвращались на Нейтралку. Причем сама по себе Нейтралка не была конечным пунктом назначения. Просто туда, куда они направлялись, было проще добраться через Промку. Не идти же, в самом деле, снова через лес, в который иногда заглядывала Гарь? Хотя вначале и была такая мысль: после "душевной беседы" с Паном Санек выглядел неважно, а чувствовал себя еще хуже. Не мешало бы его Егорычу показать. Уж больно мази у него хороши, лечебные, Макс это по себе знал. Но так и не решились. Во-первых, не хотелось снова нарваться на Гарь - первой встречи хватило. Была полная уверенность в том, что на этот раз Она их не отпустит. А во-вторых, не факт, что Егорыч будет именно в ТОМ лесу. Да и сам лес, помнится, куда-то исчез. Нет, не стоило рисковать и терять время. Поэтому и пошли на Нейтралку - и по пути, и там лечили тоже хорошо. Макс вспомнил процедуры у лекарши Скорой - дамы бальзаковского возраста. Взгляд у нее был тяжелый, зато рука легкая, а главное - приличный выбор редких медикаментов.
   Из Долины уходили на северо-запад, через поля аномалий. Под гнетом всех произошедших треволнений Глушаков совсем забыл о своем рюкзаке, который остался в холле НИИ. Пришлось вернуться, так как в нем хранилось то, без чего просто не выбраться из Долины.
   Санькин арт снова не подвел и в очередной раз удивил Клинцова. Борзеть, в отличие от Саньки, он не стал, обходил аномалии стороной. Это Глушаков проходил сквозь них, не замечая, а Макс рисковать не стал. Нечего лишний раз искушать судьбу.
   К стоянке техники они не стали приближаться - Санек шел по уже протоптанной дорожке. Отдохнули на ферме, где они ночевали с недотепой Кузьмой. Макс еще в Долине перевязал раны Глушакова. Кровь не текла, но самочувствие было хреновым. Поэтому и приходилось останавливаться каждую сотню шагов. Макс даже предлагал потащить Санькину винтовку, но тот отказался - тяжесть оружия за спиной внушала чувство безопасности. Да и рюкзак не отдал - не хотел прослыть слабаком...
  
  
   Непонятка произошла в НИИ. Они с Максом шли по коридору, никаких проблем. Дернул же черт Клинцова сунуться в смежное помещение и... тишина. Санек окликнул его и, не получив ответа, пошел за Максом. Но стоило ему зайти в какую-то кладовку, как из-за угла прилетел приклад, да точно в голову. Первой мыслью было - сбреднил Максимка, на своих бросается. Впрочем, от места этого можно было и не такого ожидать, уж это Санек знал точно.
   Но потом оказалось, что это не Макс ему врезал, а один из бандюков. Откуда он там взялся? И куда подевался Макс?
   Ответов Глушаков не получил. Появился еще один прихвостень Пана, Саню немного попинали для профилактики, а потом потащили в холл. Пан был рад - по глазам видно. Начал расспрашивать про деньги. Санек честно сказал, что денег у него нет. Даже не стал скрывать, что отдал их бармену Михалычу. Но то ли Пан не поверил, то ли осерчал. И Саню снова били и резали ножом. Рядом стояла Маринка и безучастно наблюдала за всем этим безобразием. Санька, ничуть не смущаясь ее, кричал от боли и беспомощности, пока не потерял сознание...
   Какие эти бабы, все таки... Хм...
  
  
   Потом они шли по дороге, которую Макс знал не хуже Глушакова, поэтому Санек и уступил ему первенство, а сам плелся позади, рыча на Клинцова, который все время предлагал ему свою помощь.
   - Да отстань ты, сам как-нибудь доберусь!
   Выстрелы со стороны Нейтралки они услышали загодя, едва поднявшись на холм - последний перед Промкой. До нее было еще топать и топать, а гремело впереди знатно: и стрелковка, и гранаты, и что-то потяжелее.
   - Ты слышишь?- спросил Макс. Поковырявшись в рюкзаке, он достал бинокль.
   - Не глухой.
   Над Промкой тут и там поднимались столбы черного дыма. И не смолкали выстрелы. Но никакой конкретики, даже через бинокль. Разве что Макс заметил, что на блокпосте нет ни души. А это уже само по себе о многом говорило.
   Клинцов убрал бинокль, снял винтовку с плеча.
   - Послушай, Макс, оно нам надо?- тяжело вздохнул Санек, догадываясь о том, что вертелось в голове у его приятеля.
   - А какие варианты есть? Нам ведь все равно идти через Промку.
   - Может, ну ее на фиг? Может, через Сельхоз обойдем?
   - А ты дойдешь? То-то... К тому же еще неизвестно, что нас на том Сельхозе ждет.
   - Был я там. Место - ни лучше, ни хуже.
   Клинцов удивленно посмотрел на Саню:
   - И когда ты только все успеваешь? На Сельхозе он был, понимаешь...- немного подумав, Макс решил настоять на своем.- Пойдем через Нейтралку. Нужно узнать, что там за шум.
   Первое, что приходило ему в голову - Филипп Мур со своей кавалерией решил все-таки нарушить нейтралитет, пользуясь тем, что ни бармена, ни Полковника нет на Промке. И причиной тому он - Максим Клинцов. Звучит, конечно, самоуверенно, но, как версия, сгодится. А раз он виноват, то и расхлебывать ему.
   Саня пожал плечами и поплелся следом за товарищем.
   Пока добирались до блокпоста, начало темнеть. Макс скрипел зубами - так они до поселения и до ночи не доберутся,- но подгонять едва передвигавшего ноги Глушакова не стал. За блокпостом Макс и сам сбросил обороты. Во-первых, мало ли что подстерегало впереди? Несмолкавшие выстрелы были приглушенными, а значит, далекими, но осторожность лишней не бывает. Во-вторых, в прошлый раз он добирался до места окольным путем, а потом его и вовсе вели по лабиринту улочек поймавшие его патрульные. Так что дорогу он не знал и шел интуитивно и на звуки боя.
   Пару раз стрельба стихала, и Мак гадал - кто же победил в кровопролитном сражении? Как бы не угодить в лапы Филиппу. Но после непродолжительной паузы сражение возобновлялось, хотя и с меньшей интенсивностью. Вернее, с одной стороны продолжали заливать свинцом, не беспокоясь о боезапасе, а с другой, напротив, берегли каждый патрон и били одиночными.
   Первые следы боя появились, когда они с Глушаковым свернули на восток и добрались до перекрестка. Дорога прямо вела к северному блокпосту и дальше в сторону Припяти. И, судя по царившему беспорядку, нападавшие пришли именно оттуда. От самого блокпоста мало что осталось - его разобрали на молекулы выстрелом из танка. Уцелевшие куски бетона были сдвинуты к обочине все тем же танком, пробившим проход на Нейтралку. Правда, далеко он не уехал - стоял на полпути между бывшим блокпостом и перекрестком. Кто-то зарядил по нему из ПТРК или гранатомета. Попал настолько удачно, что детонацией боеприпасов у танка сорвало башню. Так он и стоял посреди дороги, продолжая чадить, а куда улетела башня - бог весть. Остальной технике - а судя по следам была и такая, - пришлось объезжать "подбитыша", смяв забор вдоль от дороги.
   Парни свернули направо.
   На дороге между двумя ангарами шел бой. Взрывом гранаты разворотило и без того ущербное асфальтовое покрытие, очереди из автоматического оружия побили стены и остатки стекол в окошках. Под забором лежало мертвое тело в добротной экипировке. Его тоже прошило очередью. Несколько пуль попали в бронежилет, но одна угодила в горло, и парень изошел кровью. Еще одно аккуратное пулевое отверстие обозначилось на лбу, но эта рана почти не кровоточила. То есть, кто-то сделал контрольный выстрел уже в мертвеца. Чуть в стороне лежал еще один. Ему оторвало обе ноги взрывом и отбросило от образовавшейся воронки шагов на десять. Тоже покойник.
   Макс не знал этих людей, не встречал их прежде. Поэтому не мог сказать, к какой стороне они относились - к нападавшей или к оборонявшейся...
   - Я сейчас,- тихо сказал Санек, привлекая внимание Клинцова. Макс обернулся и увидел, как тот свернул в пролом в заборе и на ходу расстегивает ширинку.
   - Нашел время,- проворчал он и снова обратился в слух.
   Все еще постреливали. Причем стычки шли в разных местах. Одно где-то неподалеку, два других подальше. Слышались крики, но слов не разобрать, как и не понять, кто именно кричит.
   И вдруг из-за поворота выскочил человек и встал, как вкопанный, заметив Макса. Это был мужик под тридцать, в армейской снаряге и со штурмовой винтовкой в руке. Правда, держал он ее небрежно, за цевье - так было легче передвигаться. Он смотрел на Макса, а тот - на эмблему на его рукаве. Все боялся ошибиться в сумерках. А визави медлить не стал, резко вскинул винтовку и...
   ... раздалась короткая очередь.
   Макс вздрогнул от тройного выстрела, прогремевшего почти рядом с его ухом. Незнакомец упал.
   - Ты...- стрелявший из-за спины Макса Санек хотел что-то сказать, но тут через забор перелетела граната и, упав на асфальт, подкатилась к ногам Клинцова. На этот раз Макс не растерялся, пинком отправил гранату вдоль по дороге, а сам, схватив Саню в охапку, затолкал его туда, откуда тот пришел, а потом, сделав ему подсечку, завалил на землю, подмяв под себя.
   Прогремел взрыв, по забору из проржавевшей гофрированной жести застучали осколки. Их кинетики оказалось достаточно, чтобы прошить тонкую преграду в нескольких местах. К счастью, никого не задело. Макс тут же приподнялся и выпустил несколько очередей по забору, из-за которого, предположительно, прилетела граната. А потом снова распластался на Саньке, вдавив его в землю. Все ждал ответных выстрелов, но их не последовало.
   Саня недовольно заворочался, сбросил с себя Клинцова, что-то бормоча про кабана. Макс не стал настаивать, поднялся на ноги, прислушался и лишь после этого вышел на дорогу, разглядывая человека, которого убил Глушаков.
   - Ты чего не стрелял?- спросил подошедший Санек.
   Макс присел над телом, приподнял безвольную руку трупа и указал на шеврон:
   - Ты завалил Номада.
   - Ну и что?- удивился Саня.- Он же в тебя целился!
   - Не факт,- покачал головой Клинцов.- Возможно, он просто хотел взять меня под прицел - это нормальная реакция в подобной ситуации. Поди разбери, кто перед тобой?
   - Сам виноват - не хрен оружием размахивать.
   - А если он свой?
   После того как Номады гоняли Клинцова по заброшенной деревне, а потом пытались раздавить танком, Макс в этом сомневался, но и полной уверенности не было. Он так и не разобрался в хитросплетениях местной политики. В Игре Номады были "своими", а здесь... Они могли иметь претензии к Максу лично, но при этом выступать на "правильной" стороне. Но и Санек был по-своему прав. И тот, понимая это, продолжал отстаивать свое мнение:
   - У него на лбу не написано. А если бы он выстрелил первым?
   - Ладно, проехали.
   Макс осторожно добрался до поворота, выглянул за угол, убедившись в безопасности, свернул.
   Бросивший гранату лежал под забором. Одна из пуль, выпущенных Клинцовым, все-таки достигла своей цели, причем завалила человека наповал. И он тоже был Номадом.
   - Один-один,- буркнул Санек.
   И все же Максу было не по себе. Что если он все неправильно понял, и Номады вместе с защитниками Нейтралки отражали атаку военных - а может, и Храмовников,- а они с Саней завалили сейчас двоих союзников? Или нет? Проведя пару дней на Промке, Макс не видел здесь ни одного Номада, несмотря на близость их базы. Да и Полковник, кажется, что-то рассказывал о том, что Номады сотрудничают с официалами и не испытывают никакого респекта к остальным обитателям Зоны Отчуждения.
   Макс уже ни в чем не был уверен.
   Стихшая было стрельба, возобновилась с новой силой. Причем один из очагов находился где-то неподалеку. Но к этому добавилось еще кое-что. Услышав приглушенное, но нарастающее жужжание, Клинцов задрал голову. В сгущающихся сумерках все еще можно было разглядеть приближающийся из глубины Промки квадрокоптер. Вначале он летел медленно, как будто высматривал цель, пару раз зависал над ангарами, делал круги, но потом продолжал движение. И вот он, застыв снова, покрутился на месте, а потом резко ускорился. И уже не было никаких сомнений в том, куда он направляется.
   - Уходим!- сказал Макс и трусцой припустил по дороге, ведущей к центру Нейтралки.
   Повсюду были следы недавних боев. Время от времени встречались тела убитых и добитых раненых - ни живой души. Причем, среди покойников все чаще встречались Номады, и Макс все больше склонялся к мысли, что именно они атаковали Нейтралку. Зачем? Этого он не знал.
   В отличие от передвигавшихся пешком ребят, для дрона не существовало преград, поэтому он нагнал их очень быстро. Залетев чуть вперед, он завис на месте, и Макс удачно заметил, как что-то отделилось от него и полетело вниз.
   - В укрытие!- крикнул он и, схватив Саньку за рукав, потащил его в распахнутые ворота какого-то ангара. Далеко забегать не стал, сразу же свернул за угол. И в этот момент раздался взрыв сброшенного коптером снаряда. Хорошо так рвануло, похоже, на заряд для 82-мм миномета. Ударило осколками по стенам и резким хлопком - по ушам. Лишь после этого Макс отделился от стены и ринулся вглубь ангара, заметив выход с противоположной стороны.
   И снова, как совсем недавно откуда-то из-за станка непонятного предназначения показался сначала ствол автомата, а потом и корпус его владельца, взявшего Макса на прицел. На этот раз и Санька не успел бы его спасти, так как пока еще не заметил опасности.
   - Не стреляй!- глухо крикнул кто-то из другого угла, и его голос показался Максу знакомым.- Это свои.
   Свои?
   Клинцов уже и сам не знал кто здесь свои, а кто - чужие. Но, в отличие от Глушакова, поднимать оружие не стал. Зато Санька воткнул приклад М4 в плечо и направил его на выглядывавшего из-за станка человека. Но Макс, вспомнив, кому принадлежал знакомый голос, схватился за ствол рукой и отвел его в сторону.
   - Михалыч, ты?- крикнул он в сумерки ангара.
   - Кому Михалыч, а для кого и дядя Жора.
   Так и есть, бармен собственной персоной. Он вышел в просвет, хромая и подволакивая ногу. Вместо диковинного снаряжения на нем снова были знакомая клетчатая рубаха и безрукавка. И когда это он все успевает: и в Чернобыль сгонять, и назад вернуться? В одной руке он держал навороченную винтовку неизвестной модификации, в другой - алюминиевый кейс. Сделав несколько шагов, он привалился к опоре, болезненно поморщившись.
   - Здрасте, дядь Жор!- появился Санек, опустивший винтовку на плечо.
   - И ты здесь?- хмыкнул Михалыч.- Вместе, значит, как шерочка с машерочкой.
   - Зацепили?- поинтересовался Макс, пропустив мимо ушей его сарказм.
   - Да, в ногу, на вылет,- снова поморщился бармен.
   - Кто?- спросил Клинцов.
   - Номады, будь они не ладны,- скрипнул зубами бармен.
   - Почему?
   Дядя Жора прищурился и выдал:
   - А это вам лучше знать.
   - То есть?- не понял Макс.
   - То и есть. За вами они сюда пришли. За тобой, за ним,- кивнул бармен на Саньку,- за остальными вашими друзьями-приятелями. Думали, что вы на Нейтралке ошиваетесь.
   - За нами?- удивился Клинцов, а Саня его поддержал:
   - Зачем мы им?
   - Вот и меня интересует этот вопрос,- не стал скрывать дядя Жора.- Ворвались, как басурманы какие-то... Нет, что это рано или поздно случится, я давно подозревал. Но чтобы начать бойню из-за каких-то мальчишек...
   - Это они вам сказали?
   - А то! Сначала перебили почти всех, а потом загнали уцелевших в гостиницу и пошли на переговоры. Когда узнали, что вас здесь нет, решили добить остальных. Мы им здесь, как кость в горле. Жизненного пространства им, видите ли, не хватает. Но мы и сами с усами: пошли на прорыв и вырвались-таки из западни. Положили ихних немало, но и наших знатно покосило. Вот, вдвоем мы с Костей остались, а где прочие - бог весть.
   Стрельба в Промке не стихала, а значит, кто-то еще уцелел и огрызался.
   - Так, может, расскажете дяде Жоре, зачем вы понадобились Номадам?
   - Знать бы...- пробормотал Макс, а Санек лишь плечами дернул.
   То, что Филипп Мур охотился за парнями из другого мира и, в частности, за Максом, Клинцов мог еще понять. Но зачем они понадобились Номадам? Да еще так, что ради них пришлось нарушить хрупкое равновесие в Зоне Отчуждения? Разве что Номады окончательно снюхались с официалами и теперь выполняли заказ непосредственно американца или тех, кто за ним стоял? Ведь говорил же Полковник о каком-то "Ковчеге", как и о том, что люди за ним стоят серьезные, мирового масштаба.
   Надо же было впутаться в такую передрягу...
   - И что теперь делать будем?
   Выражение лица дяди Жоры не понравилось Максу. Доверия у Клинцова к нему не было. Делец, что с него взять? Почувствовав выгоду, он мог сдать его с Саней на раз - Макс в этом не сомневался. Но и Михалыч был не пальцем делан, быстро сообразил, к чему все идет, поэтому примирительно сказал:
   - Успокойся, парень, мы с тобой на одной стороне. А к Номадам у меня теперь свои счеты есть, так что...
   Договорить он не успел, так как у ворот прозвучали выстрелы. Это напарник бармена, Костя, который, пока шла беседа, не забывал о безопасности, несмотря на то, что едва стоял на ногах. Он доковылял до ворот и приглядывал за территорией. И, судя по его увлеченной работе с автоматом, не зря он это сделал. Похоже, подтянулись Номады и решили взять ангар штурмом.
   Стало не до разговоров. Михалыч дернулся было на помощь Косте, но тут же споткнулся и едва не упал. Выронив винтовку, он схватился за перетянутую жгутом ногу и шипя от боли, доковылял до ближайшего станка, где и присел на перевернутое жестяное ведро.
   Макс медлить не стал, сначала сунулся к воротам, но плотный огонь снаружи заставил его пригнуться и вильнуть влево. Костю тоже хорошо прижали, и он не мог даже высунуться из-за угла, стоял, прижавшись спиной к металлическому шкафу, и скрипел от беспомощности зубами.
   Разглядев в сумерках лестницу, ведущую на галерею под самой крышей, Клинцов решил, что лучше места не придумаешь. Из небольших, похожих на бойницы окон можно было контролировать весь внутренний двор, а проходящие под ними двутавровые балки служили прекрасной защитой от пуль.
   Макс взбежал по лестнице, быстро добрался до ближайшего окна, коротко выглянул, успев срисовать пару человек, не дававших Косте высунуть носа. В сгущавшейся темноте их выдавали дульные вспышки автоматического оружия. Еще он заметил тени,кравшиеся к ангару, чтобы потом вдоль стены добраться до ворот. Открыв огонь, Клинцов утратит эффект неожиданности, поэтому из двух целей ему приходилось выбирать одну - большего он попросту не успеет. Либо гасить стрелков, сняв напряжение у ворот, но в этом случае вторая группа успеет добраться до ангара, и Макс потеряет их из виду; либо начать именно с них, однако это было опасно, да и не решало главной проблемы.
   И все же Макс выбрал второй вариант: если Номады доберутся до ангара, не факт, что они сунуться в ворота - могли и обойти с флангов, стреляя через окна. Приготовив винтовку, Макс сделал пару резких вдохов-выдохов и, высунувшись в окошко-бойницу с оружием, несколькими короткими очередями ударил по крадущимся теням - сначала выстрелил в тех, что справа, а потом, сменив позицию, расправился с теми, что слева.
   Попал или нет, он не знал, так как его заметила и тут же открыла по нему огонь группа прикрытия противника. По стенам ангара застучали пули, заставив Макса присесть за стальную балку. Прилетало и по ней, пронзая стену, но пробить не хватало сил. Некоторые пули залетали в окно и лупили уже по крыше и висевшей под потолком кран-балке. Снизу заговорил автомат Кости, да и из глубины ангара кто-то постреливал - то ли Михалыч, то ли Санек. Клинцов тоже не стал отсиживаться, на присядках пробрался по галерее к другому окошку и уже из него выстрелил длинной очередью по вспышкам у забора. Именно благодаря им он заметил выпрямившегося во весь рост человека с трубой на плече. Сомнений в том, что это, не возникало, а времени на принятие решения оставались доли секунды. Задерживаться на месте было смерти подобно, а убежать - не успеет. И Макс принял единственно верное решение: он подскочил к перилам и прыгнул вниз. Взрыв прогремел, когда он еще находился в воздухе, яркая вспышка осветила весь ангар изнутри, взрывная волна прокатилась над головой, где-то там же пролетел рой осколков. Макс рухнул в проход между станков, смягчил, насколько это было возможно, падение перекатом, но все же ушибся и не смог подняться сразу. В ушах звенело, кто-то тормошил его за плечо и что-то орал, но Макс не мог разобрать слов. Его схватили и потащили в сторону, а он все никак не мог сообразить, задело его взрывом или нет? Вроде острой боли не было, но это еще ни о чем не говорило...
  
  
   Склонившись над Максом, Саня тоже пытался понять, как его приятель перенес выстрел из гранатомета? Вроде жив, да и серьезных ран не видно. Он спрашивал Макса, как тот себя чувствует, но тот как-то странно посматривал по сторонам, вращая глазами, и тот и дело открывал рот, из которого не доносилось ни слова.
   И тут Санек услышал звук, не предвещавший ничего хорошего - стрекот вертолетного двигателя. И он быстро приближался. В дурном предчувствии он схватил Макса за лямки разгрузки и потащил в укрытие. Его опасения подтверждало и поведение Михалыча - бармен, до этого момента вольготно сидевший за массивным станком, начал перебираться подальше от открытого пространства.
   О том, что Глушаков не ошибся, красноречиво сообщил яркий свет, ударивший в окна западной части ангара. И почти одновременно с этим гулко застучала автоматическая пушка. Снаряды 30-го калибра с легкостью пробивали стены ангара и даже станины установленных в нем машин, и сжавшийся в комок Саня каждое мгновение ожидал, что один из них прошьет его и тело, как бумагу. Он видел, как они рикошетили, выбивая снопы искр, и пролетали мимо. Он вжимался в станок и спиной чувствовал, как по нему лупят снаряды. Его лицо перекосило от страха, а руки сжали голову, словно это могло его защитить.
   Как будто этого было мало, вертолет ударил НАРами. Ангар задрожал под их ударами, Санька на время оглох, и решил, что уж на этот раз ему точно пришел конец. Особенно после того, как неведомой силой его оторвало от станка и бросило... куда-то. Сначала он летел, затем катился кубарем, потом рухнул лицом в пол и затих. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что он мертв. Но прошло несколько секунд, и раздалось громкое "апчхи!" надышавшегося пылью Глушакова.
   - Живой?- сквозь писк в ушах услышал он чей-то голос, повернул голову и увидел сидящего неподалеку Михалыча.
   - Вроде...- ответил Санек и не узнал собственного голоса - такой хриплый он был и глухой.
   Потом бармен заговорил тише, поэтому Саня не все понял, что он сказал:
   - Сей... ...нется и сро..ет этот сарай ...млей. ...шай ... внима...- с этими словами Михалыч открыл кейс, с которым не расстался даже в самый критический момент. Саня не видел, что в нем, так как обзор закрывала откинутая крышка. Немного подумав, Сизый взял что-то, закрыл чемоданчик, а предмет протянул Сане.- ...ржи!
   Это был туго скрученный моток медной проволоки, залитый чем-то похожим то ли на мед, то ли на янтарь, застывший до состояния камня.
   - С его ...щью ... выру... ...тушку,- продолжал Михалыч.- ...лько отсюда ... не доста... Нужно подня... ...ыше,- и с этими словами он ткнул пальцем вверх. Поня...?
   Саня задрал голову и присвистнул бы, если бы не пересохшие губы. Крыша ангара зияла дырами, а кое-где и вовсе провалами. Часть стены тоже снесло неуправляемыми ракетами. Сквозь прорехи можно было разглядеть отсветы, бросаемые прожектором вертолета, который, хоть и отлетел от обстрелянного ангара, но все еще крутился поблизости - Саня слышал приглушенное писком в ушах постукивание двигателя.
   - Давай, ...цан, выру...!- бармен похлопал Глушакова по плечу.
   Саня понятия не имел, что у него в руках, и не совсем понимал, что от него хочет бармен, но кивнул, кое-как встал на ноги и, пошатываясь, поплелся к лестнице, на которой совсем недавно побывал Макс. Сам Клинцов в это время, составив компанию Косте - надо же, и он уцелел! - расстреливал патроны, время от времени высовываясь в проем распахнутых ворот. Оклемался, значит.
   Пару минут назад Глушаков удивленно посматривал на находящегося в прострации Макса, а теперь сам брел, словно сомнамбула, не до конца отдавая отчет своим действиям. Он напоминал заведенную куклу с минимумом интеллекта, получившую несложное задание, смысл которого ее не касался. Она просто выполняла свою работу. Так и Саня, тупо брел сначала до лестницы, потом по ней. Он почти совсем перестал слышать, и все, что происходило вокруг, доносилось до него словно сквозь плотный комок ваты - едва-едва. И его черепная коробка была забита ватой. Или опилками. Или что там было в голове у чучела из одной детской сказки? Саня не понимал, что он делает, но делал, потому что так было надо.
   Он прошел по покосившейся галерее до того места, где гранатометный выстрел разнес часть стены. Именно там можно было легче всего забраться на крышу. Что Саня и сделал. Ноги заскользили по наклонной плоскости, но он схватился за торчащие куски арматуры свободной рукой, чтобы не упасть. Зафиксировал тело, выпрямился во весь рост.
   И в этот момент его осветил прожектор. До сего момента приглушенный стук вертолетного движка начал нарастать. Саня поднял руку с мотком проволоки, чтобы прикрыть глаза от яркого света. Сквозь него трудно было судить о том, как близко находится вертолет - свет заполнил весь мир вокруг Глушакова. Лишь когда его закачало от разгоняемого лопастями воздуха, он понял, что вертушка подошла совсем близко. А он продолжал стоять, щуря глаза и пялясь в белый свет.
   И тут моток проволоки заискрился, причем эти искры свободно пролетали сквозь сжатую ладонь Глушакова, не причиняя тому ни малейшей боли. Даже приятно было, что уж там. В теле появилась какая-то легкость, а в голове - пустота.
   А потом яркий свет покачнулся, смолк давивший на уши вертолетный рокот, и машина, клюнув носом, рухнула вниз. Спустя пару секунд раздался взрыв.
   Больше Саня ничего не помнил - его сознание отключилось...
  
  
   ***
  
  
   В трубе было темно и тесно - приходилось идти полусогнувшись. А еще страшно. Все время казалось, что из темноты вот-вот выскочить какая-нибудь тварь и откусит голову. Или, что ничуть не лучше, вцепится в зад, поэтому Кузьма, двигавшийся следом за Серегой, то и дело оглядывался, но не видел ничего, кроме темноты. Каково было самому Уфимцеву, оставалось только гадать, так как он шел молча, хотя и пыхтел, как паровоз. "Татарин" старался не отставать, скользил ладонью по шершавой поверхности трубы, борясь с приступами клаустрофобии. Что, если потолок вдруг обвалится? Что, если внезапно в трубу хлынет вода? Что, если... Страхов было много - каждые пару минут Кузя придумывал все новые.
   И как будто сглазил.
   В какой-то момент труба завибрировала, а издалека донесся противный давящий гул. Кроме того, то и дело по трубе прокатывались какие-то кровавые всполохи, от которых перехватывало дыхание и дергалось правое веко - по крайней мере, у Кузьмы.
   - Выброс,- коротко сообщил остановившийся Уфимцев. Судя по грохоту и иллюминации, они находились неподалеку от выхода, поэтому спешить он не стал.
   Да и Сапожков, признавший правоту товарища, впервые за все время пребывания в трубе порадовался, что находится именно здесь, а не снаружи. Там сейчас творился настоящий ад.
   Но облегчения осознание этого не принесло - было, как и прежде, дискомфортно и жутко. А что, если...
   Но ничего не случилось. Выброс, как это всегда бывает, закончился внезапно, и Серега пошел дальше. Не прошло и пяти минут, как труба закончилась, и они выбрались под открытое небо. День уже полностью вступил в свои права. Погода была, как обычно пасмурная, небо хмурым и серым.
   Кузя обернулся, глянул в зев трубы, поежился с мыслью о том, что теперь ни за какие коврижки не полезет в нее - что бы ни случилось. Над трубой возвышалась скала, сложенная из глинистой породы. Довольно высокая, до верхнего края не добраться.
   А под скалой рос лес с подлеском настолько густым, что сквозь него пришлось продираться, используя нож, как мачете. Чем и занимался Серега, прокладывая путь к свободному пространству.
   К счастью, дебри закончились быстро, а вместе с ними и сам лес - ребята выбрались на простор, ограниченный только линией горизонта. Ровная и изогнутая, как поверхность теннисного мяча, степь - и такая же желтая и пушистая от трав.
   И ни малейшего признака дороги, о которой говорил Егор.
   Да и сама местность ничем не походила на Темное Ущелье. По прикидкам Сереги именно туда должны были выбраться парни. Но нет, ничего подобного, уж он-то точно знал, так как побывал в том Ущелье не так уж и давно.
   И Кузя был с ним полностью солидарен:
   - Мы где, а?
   - Не знаю,- пробормотал Уфимцев.
   - Назад я не пойду,- категорично заявил "татарин". От одной мысли о том, что снова придется корячиться в трубе и дрожать от страха, ему становилось не по себе.
   - Я тоже.
   - И куда теперь?
   Вариантов было целых три: вперед, налево или направо.
   Егор говорил, что нужно идти на юг, чтобы выбраться к Заставе. Только где он этот юг? Компаса нет, солнца нет, знакомых ориентиров нет. А в силу мха на деревьях Серега не верил. Заплутал он как-то в подмосковном лесу. Вспомнил, что мох на деревьях растет с северной стороны - где-то он об этом читал - и был неприятно удивлен, когда увидел, что растет он по всему стволу, на всех окружавших его деревьях. Вот так.
   - Прямо пойдем,- решил Уфимцев.
   - Почему именно туда?- Кузя пытался понять его логику.
   На что Серега лишь пожал плечами.
   Впрочем, Сапожкову было все равно куда идти, лишь бы поскорее куда-нибудь выбраться. В идеале - к Заставе. Да и открытая местность импонировала ему больше, нежели дремучий лес по соседству, где опасность могла скрываться за каждым кустом. А у них даже оружия при себе никакого не было, если не считать ножа. Только вот ножом сподручно консервы открывать или хлебушка порезать, а воевать им с местными тварями будет затруднительно.
   Шагали они бодро, но с оглядкой на появившиеся тут и там после Выброса аномалии, выдававшие свое присутствие различными визуальными эффектами. Но ведь не зря говорят, что глупость родилась раньше человека. По крайней мере, раньше, чем появился на свет Сапожков.
   - О, арт!- обрадовался он, заметив подпрыгивавший в траве камушек, похожий на гриб. И рванул к нему, не задумываясь о последствиях. Очень уж хотелось ему подержать в руках диковинку. А то ведь столько времени в Зоне, а настоящий артефакт в глаза не видел!
   Хорошо еще, Серега был настороже, успел схватить его за рукав и отдернуть назад.
   - С ума сошел?! Жить надоело?
   И в самом деле - воздух вокруг артефакта так и клубился, преломляя пространство. Можно было гадать сколько угодно, что случилось бы, не останови он шустрого и глупого Сапожкова, но точно, что ничего хорошего.
   Кузя не унимался, шарился по сторонам в поиске какой-нибудь палки, чтобы дотянуться до вожделенного арта. Пришлось Сереге применить грубую силу и утащить за собой неразумного "татарина".
   Полоска леса позади превратилась в тонкую нить на горизонте, а степь впереди совсем не изменилась, как будто путники топтались на месте. И это хорошо, что в ней не было ни холмов, ни какой-то густой растительности, закрывавшей обзор. Именно поэтому приближающуюся опасность они увидели издалека. Вернее, сначала услышали - топот тысяч ног, от которого явственно содрогалась земля...
   Был какой-то старый фильм про американские прерии - названия Серега не помнил. Так там точно так же появлению большого лошадиного табуна предшествовали подобные явления. Но в реале на горизонте появились вовсе не лошади, а...
   ...бесчисленная лавина местных монстров.
   И она неслась прямо на застывших в чистом поле парней.
   Кого там только не было! Разглядеть их издалека в мелочах было мудрено, да и не стали ребята этого делать - уж больно быстро приближалась волна мутантов. Переглянувшись, они молча развернулись и припустили, что было сил, в обратном направлении.
   Как ни быстро они бежали, но орда настигла бы их прежде, чем они успели бы добраться до спасительной в данной ситуации полоски леса. Теперь и труба казалась Сапожкову милее родного дома - лишь бы успеть до нее добраться. Ни за что не успели бы, если бы стая мутантов время от времени не меняла направление движения. То она неслась следом за беглецами, то резко - а главное, дружно! - поворачивала налево, то, передумав, ломилась направо, а потом снова мчалась по следам Сапожкова и Уфимцева. Некоторые особи попадали в аномалии, и их истошный визг красноречиво демонстрировал то, что ожидало "татарина", сунься он за артефактом.
   И все же орда их постепенно настигала. Слышалось многоголосое рычание, писк, рев, рык. Кажется, там даже шла борьба за то, кому первому достанется добыча. И уже лес не казался таким уж надежным укрытием. Да и труба - тоже. Но парни бежали, задыхаясь от натуги. Их подгонял страх и желание выжить.
   До леса они добрались раньше, чем их настигли мутанты. Лес почему-то показался не таким уж и густым, как прежде. Ребята проскочили его на одном дыхании, снова выбрались на открытое пространство и...
   ...замерли в ступоре.
   Не было за лесом никаких скал. И трубы, соответственно, тоже не было. А была все та же бескрайняя степь, похожая на ту, по которой они шли битый час.
   А может, это она и была?
   Парни обернулись к лесу, каждое мгновение ожидая появления стаи мутантов. Но так никто и не появился. Чтобы не томиться в ожидании невесть чего, Серега снова пересек полоску леса и вышел в степь... ну, да, точно такую же или очень похожую. И не было даже намека на присутствие какой-либо живности - даже птиц в небе.
   - Что за чертовщина здесь творится?- тяжело дыша, пробормотал Серега.
   Ответа не последовало. Уфимцев обернулся и понял, что "татарина" рядом нет.
   - Кузя?
   И снова тишина.
   - Сапожков!- закричал он.
   Кузьма исчез.
   - Да что ж это такое...
   Только этого не хватало.
   Серега заметался туда-сюда в надежде на то, что они с "татарином" попросту разминулись. Заблудились в трех соснах, вернее, осинах. И вдруг услышал тихое пение. Это была песня без слов - кто-то напевал мелодию, похожую на колыбельную. Серега завертел головой пытаясь сориентироваться, а потом не спеша направился на голос, раздвигая ветви кустарника.
   Он вышел на поляну, и одновременно с этим из-за туч выглянуло солнце. Оно было жарким, ласковым. Серега задрал голову и увидел голубое небо и плывущие по нему перьевые облака.
   Да и поляна, на которую он набрел, была совершенно нетипичной для Зоны - идиллический лужок, заросший изумрудного цвета травой и ромашками, над которыми порхали бабочки. На противоположной стороне луга между двух усыпанных белым цветом деревьев стояла кровать-односпалка с пышной подушкой в изголовье и покрывалом с изображением резвящихся плюшевых медвежат. Именно такое было у Сергея в детстве.
   А рядом с кроватью стояла мама и нежно улыбалась, глядя на вышедшего из леса сына. Она была такая... молодая. Да и он сам... Разглядеть себя с ног до головы, за отсутствием зеркала, Сережа не мог, но его руки, вернее ладошки - они были детскими. А еще он заметил, что на нем вместо грязного старого камка, предоставленного ему Гоги, надета синяя пижама в полоску - опять же, точно такая, какая была у него в далеком детстве.
   Мама поманила его рукой и ласково сказала:
   - Сережа, пора ложиться спать!
   Уфимцев вспомнил, что в те далекие годы он больше всего на свете не любил спать днем. Но это было давно. А сейчас ему очень хотелось улечься на манящую уютом кровать, опустить голову на подушку, пахнущую красочными снами, закрыть глаза и почувствовать тепло материнской руки, гладящей его по лицу.
   Все вышло так, как он желал. Сквозь листву над кроватью пробивались лучи жаркого солнца, пахло цветущей вишней и приятными мамиными духами. Она гладила его по голове и тихо пела колыбельную, необратимо уносившую Сергея в мир сновидений...
  
  
   Глава 14
  
  
   Обхватив кружку с горячим чаем обеими руками, Макс сонным взглядом наблюдал за Варей, которая веником сметала в кучу стеклянные осколки и куски битого кирпича в кучу, наводя порядок в развороченном взрывом баре. Сюда тоже дотянулись Номады, но, не обнаружив Михалыча, ушли, бросив на прощание пару гранат в зал и каморку бармена.
   Макс расположился за уцелевшим столом, вспоминая недавние события...
  
  
   Номады лезли изо всех щелей - Макс не успевал менять магазины. Сильно выручал Константин, хоть и раненый, но боец опытный, грамотный. И если бы не эта чертова вертушка... Она заходила то слева, то справа, то выныривала из-за соседнего здания и поливала свинцом многострадальный ангар. Парни стреляли по ней, отгоняли, но она всякий раз возвращалась. И вдруг зависла, перестав стрелять, и начала медленно приближаться, как будто задумала какую-то пакость. Макс шмальнул по ней короткой очередью, а потом, пользуясь возможностью, переключился на штурмовиков, засевших в соседнем строении.
   Вертолет завис над внутренним двором, подставив свое брюхо. Что же он задумал? Неужели решил садиться? И вдруг стук движка смолк, и какое-то время слышались лишь хлопки лопастей, причем с тенденцией к замедлению. Плавно, словно с неохотой, вертолет начал опускаться вниз, а потом, клюнув носом, рухнул в свободном падении.
   - Атас!- закричал Костя и бросился вглубь ангара.
   Макс ринулся следом. Позади лязгнул металл, все еще вращающиеся лопасти шваркнули по асфальту, подрезали росший у забора куст, прошлись по самому забору. А потом рвануло, но не особо сильно и громко.
   Во дворе стало светло, как днем - горел авиационный керосин. Стрельба на какое-то время стихла, но только для того, чтобы вскоре возобновиться опять. Правда, совсем непонятно, по кому стреляли штурмовики, если в ангар не залетело ни одной пули? Клинцов крался к выходу слева, Костя - справа. Когда выстрелы стихли, в проеме мелькнула человеческая фигура, и тут же исчезла. Парни одновременно вскинули автоматы, готовые скосить непрошенного гостя, если тот снова высунется, но услышали знакомый голос:
   - Не стрелять, это полковник Сорокин!
   Легок на помине...
  
  
   Сорокин и его ребята осваивали Чернобыль и не собирались возвращаться в ближайшее время. Тем более на ночь глядя. Но тут на наладонник пришло сообщение о нападении на Нейтралку. Были бы это какие-нибудь залетные "архаровцы", Полковник бы и пальцем не пошевелил - не хотелось ему оставлять город, Храмовники могли вернуться в любой момент. Но напали Номады...
   Сорокин знал, что это рано или поздно случится. Все знали, кто в теме. Непомерные амбиции и жадность липового генерала Петренко были знакомы старожилам Зоны. Не раз он уже грозился пройтись катком по стоявшей у него костью в горле Нейтралке. И не нападал он до сих пор только потому, что приказа на то не было. До поры до времени торговцы в роде Михалыча, по своим каналам, отстаивали на Большой Земле зону свободной торговли и эдакую контролируемую вольницу посреди упорядоченного хаоса. Но, видать, время пришло. Или Петренко, как у них говорилось, "з глузду з'хав". Так или иначе, а контракт предписывал защищать вверенную ему территорию. Да дело даже не в договоре, заключенном с торговцами - Нейтралка последние годы была его домом. А дом принято защищать.
   Ломиться через Зону в ночи было не самым лучшим решением, но другого выхода не было. На Нейтралке его людей почти не осталось - так, пара человек на блокпостах. Ну, еще парни Минигана готовы были постоять за себя и за территорию, ну, многие из гостей могли держать в руках оружие. Но ведь они не бойцы. А против них поперли настоящие профессионалы, пусть и не кадровые, но военные. Это Петренко лопух лопухом, штабная крыса. Однако среди его подчиненных младшего командного состава были довольно опытные ребята. Им идти в бой и вести за собой штурмовиков, а Петренко, в этом Сорокин был уверен, с Базы носа не покажет, будет на нервах бухать самогон в своем кабинете, заедая его салом и... слушать классическую музыку - был у него такой бзик.
   Хорошо еще, не пришлось идти пешком. После Храмовников осталась в городе кое-какая техника. На Нейтралку выдвинулись на ""хамви"" и запущенном как раз перед отправкой БТР-80. Неслись сквозь ночь на максималке - ""хамви"" легко выдавал 100 км/ч по битому асфальту. Выскочившую навстречу тварь отбросил в сторону, даже не вздрогнув. Бэтээр отставал, но Сорокин не стал его дожидаться.
   Успели к шапочному разбору. Оказывается, местные ребятки дали прикурить Номадам. Мало кто решил отсидеться в норе. Как оказалось, это и не особо помогало. Номады словно с цепи сорвались - валили все, что шевелится. Наверное, не ожидали наткнуться на ожесточенное сопротивление, вот и озлобились. Двигаясь по Промке, Сорокин видел следы боев повсюду. Особенно знатно повоевали в центре, на самой Нейтралке. Полегло немало с обеих сторон - трупы лежали чуть ли не вповалку. Но бой все еще шел. Сначала помогли засевшим недалеко от бара гостям. Парни оказались не промах, сумели не только продержаться до подхода подкрепления, но и завалить при этом до отделения Номадов. Причем только один из них был ранен, а на остальных - ни царапины. В другой ситуации Сорокин непременно начал бы их вербовать. Такие люди ему нужны. Но сейчас не время. Еще где-то невдалеке постреливали. Там же кружила вертушка, поливая противника огнем. Жаль, не подумали взять с собой "Стингер", остался в Чернобыле, на временной базе. Сейчас бы пригодился. Впрочем, он и не понадобился: вертушка заглохла ни с того ни с сего, рухнула и взорвалась. Пользуясь неразберихой, бойцы Полковника зашли в тыл наседавшим на ангар Номадам и положили всех. Увидев тех, кого удалось при этом выручить, Сорокин одновременно удивился и обрадовался. Среди спасенных был Михалыч, торговец. Уже хорошо, работодатель как никак. Да и должок теперь с него. А удивился, снова встретив тех самых двух парней, которые уже примелькались за последнее время. Ни одна серьезная заварушка без них не обходится! А потом, как оказалось, именно они и стали причиной нападения на Нейтралку...
  
  
   - И все-таки, что им от вас было нужно?- спросил он пившего чай Макса.
   Парень отстраненно пожал плечами, поморщился, разбередив рану. Скорая - она пережила весь этот кошмар, спрятавшись в подвале лазарета,- немного подлатала его, вколола обезболивающее, но резкие движения все еще причиняли боль. Нечего ему было сказать, сам ничего не понимал. На ум приходил лишь инцидент в заброшенной деревне, но сам Сорокин опроверг это предположение:
   - Вряд ли причиной тому твои похождения в Закутовке. Не стали бы они из-за этого нападать на Нейтралку. Да и не один ты им был нужен - всю вашу группу искали.
   - Не знаю,- ответил Клинцов.
   - Ну-ну...
   Из подсобки Михалыча вышел заспанный Санек, хмуро окинул взглядом разгромленный бар, понял, наконец, где находится, немного успокоился. Зевнул и уселся напротив Макса.
   - Дядь...- сказал он, словно каркнул, поморщился, взял без спроса кружку с чаем Клинцова, сделал глоток.
   - Дядь Жора, а что это за хреновина была, которую ты мне дал?
   Бармен за стойкой собирал битые бутылки в пустое ведро.
   - Глушилка,- задумчиво произнес он. В его голове вертелся счетчик, подсчитывавший убытки.- Он любую технику на раз вырубает. Правда, радиус действия маленький, нужно чуть ли не вплотную подходить.
   - И что, вырубило вертолет?
   Он смутно помнил, что произошло перед тем, как он отключился. Яркий свет... Невероятная легкость... Покалывание в пальцах...
   - Еще как,- буркнул бармен, увидел этикетку на разбитой бутылке элитного виски, болезненно поморщился и со злостью бросил ее в ведро.
   - Так чем все закончилось?- обратился Санек к Максу.
   - Наши победили,- вяло ответил тот. Спать хотелось так, что чуть челюсть не вывихнул, зевая.
   - Здорово,- буднично произнес Санек.- А где мой рюкзак?
   - В ангаре, наверное, остался,- предположил Клинцов. Когда они тащили бесчувственного Саньку в бар, в последнюю очередь думали о его рюкзаке.- Выброс начинался, не до этого было.
   - Выброс?- задумался Глушаков.- Выброс - это хорошо...
   Он встал из-за стола, направился к выходу:
   - Пойду, заберу рюкзак.
   На его место уселся Сорокин, посмотрел на Макса, спросил:
   - Что теперь делать собираетесь?
   - Сейчас Санька вернется, и мы уходим.
   Не хотелось ему подвергать опасности и без того пострадавшую нейтральную территорию и ее обитателей. Здесь теперь работы не на один месяц, да и людей жалко - ни за что пострадали. Мало кто выжил в ночной бойне. Правда, и Номадам серьезно досталось. Остатки сбежали на свою Базу зализывать раны. Но ведь могли и вернуться? А значит, надо уходить.
   - Это место с координатами, которые ты мне называл?
   Макс кивнул.
   - Что там?
   - Не знаю,- посмотрел на Полковника, добавил:- Честно не знаю.
   - Темнишь ты, парень,- прищурился Сорокин.
   Макс равнодушно пожал плечами, мол, думай, что хочешь. Как-то неуютно ему стало под тяжелым взглядом Полковника. Клинцов встал из-за стола и направился к выходу, решив подождать Саньку снаружи.
   - Стоять!- раздался строгий голос дяди Жоры.
   Макс замер в нехорошем предчувствии. Рука сама потянулась к пистолету на поясе.
   - Да что ты такой нервный?- наморщил лоб Михалыч.- Сюда иди, не бойся!
   Клинцов фыркнул и подошел к стойке.
   - Я, парень, не люблю задолжать. А вам я должен - вы шкурку мою спасли. Цена ей грош, но мне дорога, так как другой такой нет. А ты, вроде как, дальнобойкой увлекаешься?
   Макс неопределенно пожал плечами.
   - Подожди, я сейчас,- и он ушел в подсобку.
   Вернулся через пару минут, неся алюминиевый чемоданчик. Клинцов уже видел похожий, когда только направлялся на Нейтралку. В таком же Листок тащил клиенту АС "Вал", из которого Макс подстрелил деревенского призрака. Этот был, разве что, потолще и подлиннее.
   - Держи, это тебе от меня и от всего сердца.
   - Спасибо,- сказал Клинцов, принимая подарок. Чуть не уронил - тяжелый.
   - Ты открой, не стесняйся!- усмехнулся бармен.- Хочу глаза твои увидеть.
   Снова пожав плечами, Макс отщелкнул замки, откинул крышку и...
   Нет, это был не "Вал". Это было... что-то. Интуитивно Клинцов уже догадался, что именно подарил ему Михалыч, но сомнения все же оставались. Поэтому он осторожно взял оружие с ложа и приставил к плечу. Удобно. Не очень тяжело. Круто.
   Полной уверенности не было, и все же Макс готов был поспорить, что это самый настоящий рейлган. Длина чуть больше метра, вес, несмотря на громоздкость, около семи килограмм, благодаря активному использованию полимеров. Наиболее необычным был "ствол". Впрочем, на обычный ствол в привычном понимании этого слова он был совсем не похож. Он был похож скорее на пасть хищной рыбы. Две параллельные балки с расположенными между ними полукольцами, обращенными друг к другу. Именно они служили направляющим каналом для пули. Сам же ствол выступал из ложа всего на сантиметр. Не менее странным было и наличие гнезд для ДВУХ магазинов - одно короче и шире, другое уже и длиннее. Плюс к этому несколько дигитальных индикаторов на боковой панели у приклада. Имелась и так любимая Максом оптика, но... Это был скорее маленький квадратный монитор...
   В общем, все не как у людей. И совсем не похоже на аналогичное оружие, знакомое по Игре.
   Заметив, с каким интересом поглядывает на него бармен, Макс решил уточнить:
   - Рейлган? На самом деле?
   - Тебя ничем не удивишь,- даже обиделся дядя Жора.- Да, можешь его так называть, хотя Храмовники зовут ее иначе - Возмездие Ракха, или что-то в этом роде. Местная разработка - Храмовники подмяли под себя лучшие умы Зоны. Плюс уникальные технологии. При создании этого оружия были использованы необычные материалы, встречающиеся только у нас. В таблице Менделеева некоторые из них ты не найдешь, даже не ищи. Плюс четыре редких артефакта...
   Макс вернул винтовку на ложе, взял один из лежавших там же магазинов. Сразу же удивился - это были только пули, без гильзы.
   - Калибр 12,7. Сверхпрочный сплав,- монотонно продолжал бармен.- Танк в лоб не возьмет, но сантиметров десять брони пробивает насквозь. Один из артефактов придает пуле начальную скорость, потом ее ускоряет электро-магнитное поле, которое создает второй арт. Прицельная дальность ограничена лишь мощностью оптики. Это не самая последняя разработка, так что есть реальный шанс попасть в монетку с расстояния "всего" 3 километров. Третий артефакт отвечает за захват и сопровождение цели. В принципе, поймал в прицел, зафиксировал, выстрелил и забыл.
   - Круто,- отметил Клинцов.
   - Есть и недостатки - как же без них. Пули особые, как я уже говорил, хотя в принципе можно стрелять даже кусками арматуры, но лучше такие,- Михалыч потряс магазином.- Для подпитки ЭМП нужно до хрена энергии. Питание - аккумуляторное,- он показал второй магазин, который был потолще.- Одного такого хватает как раз на десять выстрелов, потом нужно менять. Но как раз с аккушками у нас проблема. Удалось добыть только одну. Там тоже встроен арт, а такие, как этот, на дороге не валяются. Зато его можно перезарядить, если оставить батарею под Выбросом. Но только так, не иначе. То есть, эта машинка рассчитана на 10 выстрелов, после чего превращается в красивый навороченный хлам. Ну, или тебе повезет раздобыть новый аккумулятор.- Михалыч вздохнул, пододвинул кейс с оружием к Максу.- Бери, пока я не передумал!
   - Возьму,- не стал отказываться Макс.
   - Кстати, здесь,- бармен оттянул кармашек на крышке кейса,- инструкция по эксплуатации. Не заводская, конечно, сами накропали, как могли...- А вот это,- он достал из кармана жилетки толстую пачку чернобыльских рублей,- передай своему другу. Он деньги любит, оценит. Все, проваливайте! И лучше не возвращайтесь - одни проблемы от вас,- проворчал дядя Жора и ушел в свою подсобку.
   - Хорошая пушка,- подошел к Клинцову Сорокин.- Сколько раз я просил ее у Михалыча - не дал. А тебе, вот, повезло... Ну, будем прощаться? Я бы вас проводил, но, сам понимаешь, не могу. Сейчас Нейтралка беззащитна, как никогда. Чувствую, налетят падальщики...
   - А и проводи,- выглянул из подсобки бармен.- И пацанам подпорка, и мне так спокойнее будет.
   Непонятно, что он при этом имел в виду: то ли так беспокоился о ребятах, то ли опасался, что они решат вернуться обратно.
   - А как же...- начал было Полковник, но Михалыч его перебил, махнув рукой:
   - Ой, да иди, без тебя справимся! Что тут теперь брать? Все, что можно, сломали или сперли под шумок. А вот порядок наводить нужно. Ты оставь со мной пару ребятишек с прямыми руками и иди с богом.
   Немного подумав, Сорокин принял решение:
   - Мы сделаем лучше. Вам ведь не принципиально топать пешком?- обратился он к Максу. Тот покачал головой.- Вот и славно. Тогда берите "Хаммер" и в путь. С вами поедут двое моих парней, подбросят вас с ветерком, тут дороги-то на час задним ходом. А я с тобой останусь,- искоса взглянул он на бармена.- Надеюсь, ты не сомневаешься, что руки у меня растут из нужного места?
   Михалыч неопределенно пожал плечами и спрятался в подсобке.
   Макс с Полковником вышли из бара, Сорокин свистом подозвал двоих парней, представил их Клинцову - Стас и Юрец, - дал им вводную. Возражений не последовало. Пока один из них подгонял "хамви", вернулся Санек.
   - Ты чего так долго?- попенял ему Клинцов.
   - Пришлось откапывать рюкзак,- Саня продемонстрировал свою потрепанную ношу. Увидел кейс в руках Макса.- А это что?
   - Сам еще толком не понял. Подарок от Михалыча. А это тебе,- он протянул Саньке деньги.
   Тот ловко взлохматил перетянутую резинкой пачку, отметив упорядоченность купюр: фиолетовые четвертаки, красноватые червонцы, синие пятерки, зеленые трешки и песочного цвета рубли.
   - Вот же жлобяра!- фыркнул он.- Я ему сумку баксов принес, а он мне - кучку фантиков.
   - В Зоне они ценятся повыше доллара,- отметил Макс.
   - Так то в Зоне. Да и где теперь затариваться? Единственный на всю округу барыга, вон, убытки подсчитывает.- Но деньги взял - сунул их во внутренний карман куртки.- А ты, никак, куда собрался?
   - Да,- коротко ответил Клинцов.
   - Слушай, Макс, может, передохнем немного? Задолбало уже все!
   - Отдыхай,- пожал плечами Клинцов и протянул руку для прощания - как раз подкатил "хамви".
   - Вот ты неугомонный!- проскрежетал зубами Санек, окинул взглядом бронеавтомобиль.- Это для нас?
   Макс сдержанно кивнул.
   - Сразу бы сказал. Всегда хотел прокатиться на этой штуке... Ну, чего стоим? Поехали!
   Полковник давал последние инструкции Стасу. Говорил тихо, о чем - не понять. Закончив, подмигнул Клинцову и ушел. После чего парни погрузились в тесное нутро "Хаммера", тот фыркнул бензиновым выхлопом и медленно покатил по разбитой после недавних боев дороге...
  
  
   Машина шла ходко, но об удобствах речи не было: трясло нещадно, воняло бензином, гремело, как в тракторе. Макс, не желая тратить время, занялся изучением инструкции. Как только он открыл кейс, Санька сразу же сунул свой нос и выпучил глаза:
   - Ого, а что это?
   - Фен для редких волос,- пошутил Макс.
   - Не, серьезно? Это плазмаган? Лазерная винтовка? Что это?
   - Сам еще толком не понял. Вот ознакомлюсь с инструкцией, потом расскажу.
   И принялся за чтение.
   Михалыч сказал верно - инструкция была написана явно не профессионалом, но основные моменты освещала детально и доходчиво. Описание оружия, принцип работы, устройство - все это Макс пробежал глазами. Будет время - прочтет подробнее. Гораздо дольше он задержался на подготовке оружия к стрельбе и его возможностях. По сути - ничего сложного. Здесь не нужно было разводить пары и подбрасывать уголь в топку. Винтовка изначально была готова к применению, стоило только подсоединить магазин и аккумулятор. Что Макс и сделал. Щелкнул переключателем - раздался тихий гул, вспыхнули индикаторы на боковой панели, на мониторе прицела появилась четкая картинка. В отличие от обычной оптики, эта подстраивалась под отведенное расстояние и сама наводила резкость. Больше всего Макса заинтересовал режим захвата. Задействовав его и нажав на спусковой крючок, можно было не сомневаться - пуля сама выберет траекторию полета. По крайней мере, так говорилось в инструкции. Еще ему понравились режимы работы монитора прицела. Их было три: чисто оптический, режим ночного видения и тепловизора. Причем тепло он различал даже за каменной стеной. Толщина стены, если это не сплошной металл, роли практически не играла.
   - Вещь!- усмехнулся Клинцов. Теперь ему терпелось испробовать винтовку в деле.
   Все время, пока Макс возился с чудо-оружием, "хамви" шел по дороге. Но вот водитель свернул в поле, и затрясло еще сильнее. Пришлось отложить инструкцию до лучших времен. Макс глянул сквозь заляпанное и побитое пулями боковое стекло. Они на самом деле ехали по бездорожью, оттого-то и подбрасывало на каждой колдобине так, что пришлось вцепиться кресло водителя. Пристегиваться Макс принципиально не стал - мало ли что, потом выпрыгнуть не успеешь.
   Рыча двигателем, "Хаммер" пер сквозь заросли кустарника, подминая под себя грустящие ветви. Все казалось, вот-вот машина увязнет в этих тенетах. Но нет, удалось выбраться на открытое пространство и поехать еще с километр. Но вот потом движок взвизгнул как-то ненормально, что-то в нем затрещало, "хамви" дернулся пару раз, сбрасывая скорость, и заглох.
   - Приехали,- хмуро констатировал Стас, сидевший рядом с водителем.
   Юрец попробовал перезапустить двигатель. Тот чихал, кашлял, но стартовать отказывался. В конце концов, он врезал по баранке ладонями и сказал:
   - Дальше придется идти пешком.
   - А починить нельзя?- нахмурился Санек. К хорошему быстро привыкаешь, а ехать, лучше, чем идти. К тому же он все еще неважно себя чувствовал.
   - Можешь - почини!- вскипел Юрий, резко обернувшись.
   - А сам чего - религия не позволяет?
   - Видишь ли, парень, я водила, а не механик.
   - Хреновый, видать, водила,- буркнул Санек. Юрий рванул вперед, пытаясь то ли ударить его, то ли схватить, но Глушаков уже выпрыгнул на траву.
   - Угомонись!- рявкнул на него Стас и тоже выбрался из машины.
   - Слышишь?- спросил Санек, который вертел головой и прислушивался.
   - Что?- не понял Стас.
   - Гудит что-то. Как провода.
   - Какие провода? Где ты их видишь? Здесь даже столбов поблизости нет.
   Но, прислушавшись, вынужден был признать правоту Глушакова.
   - Не нравится мне это,- пробормотал он.
   К ним подошел Макс:
   - Как далеко отсюда до точки?
   Он был уверен в том, что большую часть пути они уже преодолели, так что не грех и прогуляться.
   - Вон видишь холм на одиннадцать часов? Сначала до него, а потом еще примерно столько же на северо-восток.
   - Прогуляемся,- решил Клинцов. Глянул левее:- А там что?
   Он имел в виду приземистую полуразвалившуюся постройку за таким же едва уцелевшим забором. Она стояла к западу от холма, на который указал Стас.
   - Там во времена союза чинили трактора и комбайны - не помню, как это называлось. МТС что ли?
   Макс кивнул и вернулся к распахнутой двери, чтобы вытащить из машины кейс.
   - Тихо!- шикнул на него Юрец, когда Макс загремел металлической коробкой, и уставился на север.
   Туда же смотрели Саня и Стас, явно тоже что-то услыхавшие. Максу пришлось оставить в покое кейс и обойти "Хаммер". Тогда и он сначала услышал, а спустя секунду и увидел тех, кто производил настороживший группу шум. На вершине пологого холма, тянувшегося вдоль почти всей линии горизонта, появились мутанты и лавиной ринулись вниз по склону. Кого там только не было! А главное - сколько же много их было! Сотни мутантов разных видов, форм, размеров и степени опасности, которую они представляли.
   И все это огромное стадо мутировавшей живности устремилось в направлении сиротливо стоявшего посреди поля "Хаммера".
   - Откуда их столько?- удивился Санек, чувствуя, как его начинает нервно поколачивать.
   - Волна пошла!- пояснил Юрец.
   Что такое Волна, можно было не объяснять. Она была перед глазами. Откуда, почему - другой вопрос.
   - В "Хаммере" переждем, машина прочная, такую хрен когтями пробьешь,- предложил Глушаков.
   - Не думаю,- покачал головой Стас.- Крысы и собаки, может, и не доберутся, а вон ту тушу видишь?
   На самом деле с холма медленно спускался огромный и на вид неповоротливый монстр. Размерами он не уступал слону, а передвигался, как морж, перебирая мощными передними лапами и волоча за собой то ли атрофированные, то ли недоразвитые задние конечности. При этом двигался довольно быстро, хотя и уступал в скорости тем же собакам. У него была крупная уродливая голова, длинные когти, а мышцы бугрились так, будто собирались лопнуть.
   - Это Жиртрест. Когда он доберется до броневичка, то вскроет его как консервную банку или в блин раскатает, если его сильно разозлить.
   - Да ну на фиг!- усомнился Санек.
   - Уж поверь. Сильная тварь, рельсы гнет, сам видел.
   Саньке стало не по себе. Казалось бы, чего он только не пережил в Зоне, а выходило так, что каждый раз появлялось что-то новое, более пугающее. Пугающее настолько, что ноги стали ватными. Особенно если учесть, что и убежать от Волны вряд ли получится. Догонят и порвут. Хотя бы вот те две твари, которые передвигались длинными молниеносными прыжками, норовя вырваться вперед. Ночные Дьяволы, чтоб им пусто было! Санька уже встречался с одним таким. До сих пор мурашки по коже от воспоминаний. А ведь были и другие, не менее опасные, хотя бы потому, что незнакомые - фиг знает, что от них ожидать? Например, вон от той коряги, которая двигалась, шустро перебирая корневищами, как осьминог щупальцами.
   - А вон тот дядька страшный мозги выжжет - за броней от него не спрячешься,- продолжал нагнетать Стас.
   Наверное, он имел в виду Кукольника, который бойко шагал по склону. Весь корявый и нелепый, но даже другие монстры предпочитали держаться от него на почтительном расстоянии.
   - А что делать?- совсем расклеился Санек, представив, как его живьем будут рвать на части, выгрызая лакомые куски.
   - Стрелять,- сухо ответил Стас и полез внутрь "Хаммера". Через секунду его голова появилась из лючка, пулеметная установка плавно сместилась стволом в сторону орды, и тут же по ушам ударило четкое стаккато выстрелов.
   Первые пули из М240 ударили россыпью с легким недолетом, подрезая траву и вырывая куски дерна. Но уже следующая очередь снесла тех, кто бежал впереди. Под раздачу попало несколько мутировавших собак и кабанов. Некоторых тварей только задело, и они, подняв рев, сбились с шага, на них налетели следовавшие за ними, отчего возникла неразбериха. А Стас знай поливал мутантов длинными очередями, плавно водя стволом из стороны в сторону, гильзы сыпали градом, стучали по крыше или проваливались внутрь "Хаммера" через лючок. К товарищу присоединился Юрец, пристроивший свой автомат на капоте машины. Он стрелял более рачительно, оттого и метко. Впрочем, промахнуться по несущейся через степь орде было мудрено. Саня с Максом переглянулись и тоже начали стрелять. И только прозвучали первые их выстрелы, как Волна, не достигнув своей цели, резко изменила направление и ушла на запад. Получилось предельно синхронно, как это бывает у косяка рыб, на пути которых возникает препятствие или опасность. Даже "тяжеловесы" вроде Жиртреста, Кукольника и пары Ночных Дьяволов, пусть и нехотя, но побрели на запад.
   - Они уходят!- отсалютовал автоматом Санек.
   - Радоваться рано,- задумчиво пробормотал Стас, отстранившийся от пулемета, у которого раскалился ствол. Он скользил взглядом по степи, словно кого-то выискивая.
   - Что-то не так?- спросил его Макс.
   - Слишком уж они организованно шли. И сдались слишком рано. Не похоже на дикую Волну.
   Вдруг его взгляд замер, и он тут же воскликнул:
   - Так и знал! Вон он!- Стас ткнул пальцем вдаль.
   Саня слегка повернул голову и увидел человеческую фигуру, стоящую на отдаленном холме. Разглядеть его было затруднительно даже в оптику.
   - Кто это?
   - Погонщик. Он управляет стаей,- пояснил Стас.
   - Мутант?
   - Нет, Храмовник. Но не простой, элита...- взглянул на Макса.- Сможешь его снять из этой свой пукалки?
   Макс пожал плечами. Ствол неизвестный, да и расстояние... Тысячи полторы, а то и две. Да, согласно инструкции винтовка била почти на три километра, но...
   - Я попробую.
   Тем временем Волна не ушла далеко на запад. В какой-то момент мутанты дружно пошли по кругу, развернулись, подхватили отставших и снова ринулись на противника. Стас занялся заменой ленты в пулемете, Юрец сменил позицию, пристроил автомат на прочной рамке зеркала заднего вида и замер в ожидании. Санек так и остался стоять на месте, не сводя глаз со стаи.
   Макс же взял из бронеавтомобиля кейс, достал причудливую винтовку и завертел головой в поисках наиболее удобного места для лежки - стрелять из нее с рук было попросту неудобно, по крайней мере, без экзоскелета. Присмотрел себе холмик неподалеку от места стоянки, устроился на нем без особых удобств, примял траву, щелкнул парой переключателей и глянул в оптический прицел. С его помощью фигурка погонщика серьезно увеличилась, но Макс решил опробовать еще одну приспособу и покрутил небольшое колесико на боковой панели прибора. На его глазах фигура начала расти и приближаться, не теряя при этом резкости. Максу уже приходилось иметь дело с панкратическими прицелами, иначе говоря, с оптикой переменной кратности. Но то, что сейчас находилось в его руках, было просто невероятным. Фигура Храмовника, стоявшего далеко на холме, заполнила почти весь экран, но время от времени "вылетала" за края из-за дрожи в руках, помноженной на расстояние. Однако и это продуманные создатели винтовки предусмотрели. Снова поймав фигуру в прицел, Макс затаил дыхание и плавно надавил на сенсор захвата. При этом вокруг головы противника появилась удерживающая ее рамка. Теперь, согласно инструкции, достаточно было лишь приблизительного направленного прицеливания, а после нажатия на спусковой крючок можно было и вовсе менять позицию - пуля сама найдет и не упустит цель.
   Что Макс и сделал. Правда, продолжил смотреть в прицел - хотел увидеть результат собственными глазами...
  
   Тем временем стая приблизилась на достаточное расстояние, и бой в три ствола разгорелся с прежним ожесточением. Вперед вырвались отстававшие при повороте Дьяволы. Жуткие твари с двумя-тремя головами, телом огромного льва и проворностью шаровой молнии. Стас встретил их прицельными очередями, раздавая гостинцы поровну - то одному, то другому. Попасть по ним при их подвижности и непредсказуемости было непросто. Поэтому к пулеметчику присоединились Юрий и Саня. Попаданий было много, но подыхать мутанты не спешили. Они спотыкались, резко меняли направление, но неизменно возвращались на прежний курс. И только три брошенные Юрцом гранаты смогли завалить одного и отпугнуть второго - припадая на изувеченную лапу, он поспешил обратно на запад против течения Волны...
  
   Макс надавил на спусковой крючок. Привычной отдачи, как, впрочем, и оглушительного хлопка, не последовало. Оружие чавкнуло, издало гул, переходящий в шипение и выплюнуло пулю. И лишь после этого прозвучал хлопок снаряда, преодолевшего звуковой барьер. Возможно, именно его услышал Храмовник, облаченный в полностью скрывающий его тело защитный костюм типа скафандра, и слегка повернул голову на звук. Не заметить приближающуюся пулю, оставлявшую в воздухе инверсионный след, было невозможно. Но времени на соответствующую реакцию у него было немного. Впрочем, он все же попытался, неожиданно резко рванул в сторону. Но и пуля - это было заметно по оставляемому ею следу - мгновенно откорректировала направление движения и нанесла хэдшот. Макс на короткое мгновение потерял из виду шустрого противника, а когда снова поймал его в оптику, тот уже падал на землю, потеряв перед этим голову...
  
   Как только был уничтожен Погонщик, стая, предоставленная своей воле, рассыпалась, мутанты разбежались по степи в разные стороны. Но не все. Многие упрямо перли на стоявший посреди поля броневик, невзирая на град осыпавших их пуль. А тут, как назло, заклинило пулемет.
   Но это было еще не все. Внезапно одновременно у всех пронзительно запищали дозиметры, предупреждая о серьезном повышении радиационного фона. Нырнувший было в салон Стас снова высунул голову, посмотрел направо и поморщился.
   - Еще одна Волна пошла.
   Он видел то, что от остальных скрывал "хамви". А именно - с северо-востока между холмов в степь вырвалась еще одна стая. Впрочем, четвероногих мутантов здесь было меньше, чем двуногих. В основном же это были зомбированные и явно мертвые - если судить по их внешнему виду. Под ногами у них путались слепые собаки, ПСИны и вездесущие крысы.
   - В первую очередь гасите Рада, иначе нам всем хана!
   - Кого?- не понял Глушаков.
   - Вон того головастика. Быстрее, пока он не приблизился!
   Среди рвавшихся к броневику мутантов на самом деле присутствовал невероятно тощий гоминид с крупной головой, целеустремленно шагавший по траве, размахивая при этом длинными руками. Именно что гоминид, потому как человека он напоминал лишь отдаленно - скорее инопланетянина, каким его принято изображать в фантастической литературе и кинематографе. С каждым его шагом писк дозиметров становился все настойчивее. И это неспроста - там, где он проходил, трава желтела на глазах, а потом и вовсе чернела и осыпалась на землю пеплом.
   В отличие от Кукольника, предпочитавшего одиночество, этот персонаж двигался в окружении свиты, состоявшей из нескольких десятков зомбированных. Причем некоторые из них были вооружены. Они как будто прикрывали собой Рада, поэтому попасть в него было довольно затруднительно. Первые пули Юрца и Сани поразили именно толпу зомбированных, после чего те, до этого шедшие прогулочным шагом и на полном расслабоне, начали стрелять в ответ, заставив оборонявшихся спрятаться за прочной коробкой броневика.
   Макс мешкал, не зная, кому отдать предпочтение. С запада продолжали приближаться мутанты первой волны, а с северо-востока подходили новые силы. И непонятно, кто из них был опаснее. Тот же Жиртрест уже преодолел большую часть пути и был на подступах к месту стоянки. Ночной Дьявол, подлечившийся за счет ускоренной регенерации, снова кружил рядом, хотя и не отваживался пока приближаться. Да и Кукольник был совсем близко: Макс попытался поймать его в прицел, но тут же ствол заходил ходуном от начавшегося головокружения. А тут еще зомбированные открыли хаотичный огонь, и Клинцову пришлось скатиться с холма под защиту "Хаммера".
   Из лючка броневика снова появился Стас, державший в руках гранатомет револьверного типа MGL модификации М32. Лично у него сомнений не возникло, и, прежде чем по нему начали стрелять, он запустил первый снаряд в кучно бредущую толпу зомбированных. Фугасный заряд разметал свиту Рада, но те, что двигались в стороне, тут же открыли огонь по Стасу, заставив его спрятаться внутри "Хаммера". Рад на короткое мгновение остался один, и этим воспользовался Санек. Он выпустил в мутанта короткую очередь и, кажется, попал, так как Рад упал на землю и исчез из виду в густой еще траве. А мгновением позже пуля ударила Саньку в грудь, и он тоже рухнул на спину, отброшенный назад ударной силой. В пылу боя этого никто не заметил, тем более что, как только скрылся из виду Рад, заткнулись и дозиметры.
   Макс, видя, что его товарищи сосредоточили свое внимание на Раде, решил заняться все же мутантами первой Волны, которые находились ближе. Как ни хороша была винтовка Храмовников, он решил поберечь патроны и взялся за "англичанку". Первыми выстрелами он отогнал осмелевшего Дьявола, очередью прошелся по кружившим совсем рядом с броневиком собакам, попытался поймать в оптику Кукольника, но с тем же успехом, а последние пули выпустил в Жиртреста. Попал и не раз, но, увы, обычные пули не причинили огромному мутанту никакого вреда. Все-таки пришлось Максу вернуться к чудо-оружию. Первым делом он сбросил кратность, потом передернул затвор, досылая патрон в патронник, и лишь после этого глянул в прицел. Жиртрест был как на ладони, не промахнешься, даже если захочешь. Недолго думая, Макс надавил на спусковой крючок и, после традиционной для этого оружия серии звуков, пуля отправилась в полет. Сравнительно небольшое расстояние она преодолела почти мгновенно. Пуля пробила тушу и, кажется, прошла на вылет. Но и только. Мутант даже не заметил попадания, а рана тут же затянулась, исчезнув без следа в складках жира. Скорость полета снаряда, бывшая преимуществом данной винтовки, в случае с Жиртрестом стала ее недостатком.
   Клинцов перезарядил оружие и собрался выстрелить монстру в голову, но тут его самого накрыло так, будто из него мощным рывком выдернули скелет, а к оставшемуся мясу поднесли оголенные провода. Его трясло, изо рта текла пена, он корчился на земле, глядя перед собой закатившимися глазами. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы из "хамви" не выскочил Стас. Увидев Макса, он сразу понял, что случилось, поэтому действовал быстро и, что очень важно, не задумываясь. Резко развернувшись и не целясь, он выпустил одну за другой три гранаты по приближавшимся с запада монстрам. Первая, осколочная, поранила с полдюжины разной живности. Вторая, снова фугасная, пролетела дальше и угодила под ноги ударившему Клинцову по мозгам Кукольнику. Третья накрыла его и других мутантов градом осколков. По тому, как расслабился Макс, Стас понял, что попал, но заметив, как поднимается ходячий Мозголом, схватил винтовку Храмовников и выстрелил Кукольнику в голову.
   Готов.
   Потом он опустился над Максом на колено, встряхнул его, спросил:
   - Ты как?
   - Мутит,- признался Клинцов. Но это были мелочи по сравнению с тем, как он себя чувствовал пару секунд назад.
   - Ничего, переживешь! Вставай, вдвоем мы с Юрцом остались, не справимся.
   - А... Саня?- растерянно пробормотал Макс.
   - Мне очень жаль,- произнес Стас и скосил глаза на лежавшее в нескольких шагах от "Хаммера" тело Глушакова.
   - Санек...
   В том, что Глушаков был мертв, не возникало сомнений. Он лежал на спине, глядя в небо застывшим немного удивленным взглядом. Пуля угодила прямо в сердце, о чем красноречиво говорила обожженная дырка на куртке. Пуля дура... Зомбированные стреляли не прицельно, от пояса, но от случайности никто не застрахован.
   Макс хотел подползти к Сане, но тут подбежал Юрец.
   - Уходим, иначе они нас порвут!
   Он не успел договорить, когда "хамви" вздрогнул, кувыркнулся, будто весил не больше картонного ящика, и накрыл собой тело Глушакова. А там, где он только что стоял, появился Жиртрест. Увидев людей, он заревел.
   Стас схватил гранатомет и выпустил две оставшиеся гранаты под передние лапы ревущего монстра. Они закатились под тушу и взорвались приглушенными хлопками. Жиртрест заревел еще громче, замотал башкой, росшей из оплывшего жиром туловища.
   - Бежим!
   Стас бросил бесполезный теперь гранатомет, одной рукой схватил "англичанку" Макса, а второй - его самого под локоть. Клинцов упрямо потянулся за винтовкой Храмовников.
   - Оставь ее!
   Но Макс не хотел расставаться с чудо-оружием, борясь с сопротивлением Стаса, добрался до винтовки и только после этого дал себя утащить.
   Далеко они не убежали: неугомонный Жиртрест ударил передней лапой по земле, и она вздрогнула так, будто рядом упал метеорит. Ноги Макса подкосились, он споткнулся и упал бы, если бы не поддержка Стаса. Правда, потом тот и сам споткнулся, и на этот раз ему помог подняться Макс.
   Они бежали к развалинам стоявшей под холмом мастерской, стараясь держаться "в тени" перевернутого на крышу "Хаммера", который закрывал их от уныло бредущих по степи зомбированных. Мимо пролетали шальные пули, следом мчались самые проворные мутанты, которых, оборачиваясь на бегу, отстреливал Юрец. Стас помогал ему, и лишь погрузившийся в апатию Макс не принимал в этом участия: перед глазами стояло лицо мертвого Глушакова.
  
  
   Глава 15
  
  
   Сергей очнулся от страшной головной боли. Он, будучи спортсменом, пил редко... но метко. Год назад, например, был случай на свадьбе друга. Он пришел после тренировки, а ему сунули под нос "штрафную". Серега подумал, что от ста грамм не убудет, замахнул стопку и... Что было потом, он не помнил. Позже рассказали, как он слетел с катушек: выпил бутылку водки на спор, закадрил подружку невесты, которая пришла на торжество со своим парнем. Тот попытался отбить "свое", но получил по сопатке - хорошо еще, без отягощающих. В общем, погулял от души. На следующий день у него болела черепушка так, что голову не мог оторвать от подушки. Вот и сейчас то же самое - глаз не открыть. Но надо, потому что Уфимцев сразу вспомнил, и где он, и что с ним было до этого. К тому же совсем рядом раздавались какие-то подозрительные звуки - смачное чавканье и довольное урчание.
   Силясь, он открыл глаза и увидел лежащего неподалеку "татарина". Сапог тоже был в отрубе, лежал на траве и загадочно улыбался. А рядом пристроился огромный котяра... Нет, на самом деле огромный, размером с овчарку. И эта падла грызла голень Сапожкова. Кот, похожий на мейн-куна, распорол штанину, вскрыл икру и сладострастно щурился, слизывая с морды кровь.
   - Ах ты, сука!- простонал Сергей, шаря рукой в пределах досягаемости. Нащупал палку покрупнее - их под деревьями было в достатке,- начал подниматься. Голова была настолько тяжелая, что тянула обратно к земле, но разозленный Уфимцев проявил бойцовский характер. Бороться с самим собой ему было не впервой.
   Кот заметил его потуги и... запел. Нет, в самом деле! Не Шаляпин, конечно, но получалось у него здорово. Мелодично. Не мейн-кун, а баюн какой-то! И эта его музыка острым буравчиком пронзала мозг Уфимцева, а перед глазами поплыли красочные видения. И если бы не головная боль, не известно, чем бы все это закончилось. Но Серегу не проняло. Морщась, он поднялся, замахнулся палкой:
   - А ну, пошел отсюда!
   Кот заткнулся. Длинная шерсть на нем встала дыбом, он выгнулся дугой и громко зашипел. Сергей пошел в атаку, пытаясь достать котяру палкой. Тот пятился боком, пытался отбить незамысловатое оружие лапой, но, в конце концов, уступил силе, развернулся и убежал в чащу.
   Уфимцев проводил его взглядом, опустился на колени рядом с Сапожковым, склонился, пытаясь понять, жив тот или нет?
   - Кузя... Кузя!- Уфимцев перевернул его на спину и похлопал по щеке.
   Идиотская улыбка исчезла с лица "татарина", он поморщился, открыл глаза... и закричал.
   Ох, как же он орал!
   Рваная рана даже на вид выглядела жутко. Схватившись за ногу и увидав кровь на руках, Сапожков взвыл еще сильнее.
   Серега морщился от его крика и озирался по сторонам в ожидании беды. Потом, не придумав ничего лучшего, тихо зашипел, поглаживая Кузю по плечу и приговаривая:
   - Ну, все, все...
   И это сработало: крик перешел на всхлипывания и постанывания.
   Они бежали с пустыми руками, и даже нож, который им дал Егор, куда-то подевался. Ни оружия, ни провианта, ни даже завалящей аптечки. Поэтому пришлось использовать то, что было под рукой. Сергей оторвал рукав рубахи и с его помощью кое-как перевязал ногу Сапожкова.
   - Идти сможешь?
   Кузя попробовал подняться и наступить на раненую ногу, но едва не упал. Уфимцеву пришлось подставить плечо, и таким макаром они зашагали по лесу...
  
  
   Лес, казавшийся вначале бескрайним, закончился неожиданно. Метров через сто, продравшись через дебри, Уфимцев и Сапожков вышли на открытое пространство.
   Куда теперь?
   Трудно сказать, если не знаешь, где находишься. Егор говорил, что они выйдут в Темное Ущелье, но это определенно было не оно - слишком просторно здесь было. Холмистая равнина тянулась до горизонта, и не было никакого намека на то, что за ним будет что-то другое.
   - Туда пойдем,- решил Сергей, кивнув вперед.
   Возвращаться в лес ему не хотелось, идти вдоль него - не было смысла. Значит, только вперед, на юг - рано или поздно они выберутся из Зоны.
   Несмотря на пасмурную погоду, Уфимцев обливался потом: с каждым шагом "татарин" становился тяжелее, все чаще приходилось останавливаться, переводить дух. Он часто оборачивался, чтобы оценить пройденное расстояние, и всякий раз хмурился - полоска леса становилась все дальше, но не спешила исчезать за кромкой.
   - Ты слышишь?- всполошился Кузя и завертел головой, впервые за все время перестав стонать и кряхтеть.
   Уфимцев остановился и прислушался. Да, и до его слуха доносился какой-то подозрительный звук, но он так и не смог понять ни что это, ни откуда. И лишь когда из-за холма выскочил пикап с пулеметной установкой, все встало на свои места.
   Автомобиль собирался проехать мимо, но бдительный пулеметчик в кузове заметил парочку, торчавшую посреди степи, а парни слишком поздно отреагировали на его появление. Стрелок застучал по крыше, что-то крикнул, пикап резко изменил направление и, не разбирая дороги, так быстро, насколько это было возможно, покатил следом за беглецами.
   Поняв, что их заметили, парни попытались удрать. Кузя даже перестал стонать и куда более активно, нежели прежде, начал перебирать ногами, а потом и вовсе оставил в покое Уфимцева и попытался бежать сам. Получалось плохо, но он старался.
   Сергей про себя материл Сапожкова, но даже когда тот перешел в автономный режим, не смог уйти в отрыв. Во-первых, не хотел бросать товарища. Во-вторых, он понимал, что убежать от автомобиля на открытой местности все равно не удастся. А уж когда по-над головой прочертила строчку короткая пулеметная очередь, и вовсе остановился и обреченно приподнял руки. Через пару секунд к нему присоединился Кузя.
   Машина летела на застывших парней, и какое-то время казалось, что водитель не собирается тормозить. И только в самый последний момент пикап вильнул, обогнул Сергея и Кузьму и резко затормозил, встав поперек пути. Распахнулась левая дверца и на траву легко спрыгнул боевик без каких-либо опознавательных знаков, но, судя по пустым глазам, это был Храмовник. В руках он держал автомат.
   - Что вы к нам пристали?- истерично закричал Сергей.- Что вам от нас нужно?
   Храмовник отвесил ему пощечину.
   Сергей на автомате хотел было дать ответку, но Храмовник резко отступил назад и вскинул оружие. Да и его приятель, стоявший за пулеметом, направил ствол на Уфимцева.
   Серега снова поднял руки, признавая поражение.
   Водитель тем временем говорил с кем-то по рации. О чем - не понять. Выражение лица у него было каменное, никаких эмоций. Когда разговор был окончен, к нему подошел автоматчик. Вроде они ни о чем не говорили, но спешившийся тип согласно кивнул и, махнув в направлении кузова, коротко сказал парням:
   - В машину!
   Голос, как и взгляд, пустой, холодный.
   Серегу не пришлось уговаривать. Смысла ерепениться не было - все равно ведь придется подчиниться. А начнешь выделываться, пристрелят. В этом Уфимцев ничуть не сомневался. Зато Кузя никак не мог решиться, и автоматчику пришлось его поторопить: он дал Сапожкову короткую очередь под ноги. После этого "татарин", хромая и морщась, поспешил в кузов. Автоматчик залез следом, уселся на пол так, чтобы контролировать обоих пленников, скосил глаза на перебинтованную ногу "татарина". Когда машина тронулась и покатила в неизвестном направлении, он достал из кармашка шприц-тюбик, обнажил иглу и попытался вогнать ее в ногу Кузьмы. Тот замычал, пытаясь отказаться, но Храмовник рявкнул "Не дергайся!" и все-таки сделал ему укол. Через пару минут мышцы лица Сапожкова расслабились, на губах появилась блаженная улыбка, а потом он и вовсе вырубился...
  
  
   Куда ехали, непонятно. Сначала через степь, между холмов, потом выкатили на дорогу, водитель прибавил скорости. Мимо пролетали заброшенные поля, на которых когда-то колосилась пшеница, а теперь рос бурьян, рощицы и лесополосы, изредка встречались какие-то сельскохозяйственные постройки, брошенная в полях и вдоль дорог проржавевшая техника. Время от времени на потрескавшийся асфальт выскакивали мутанты-одиночки или появлялись аномалии. Первые смешили убраться с дороги, вторые водитель замечал издалека, как будто чувствовал их, и лихо объезжал, не сбрасывая скорости.
   Примерно через полчаса они добрались до перекрестка, да так удачно по времени, что именно в этот момент с боковой проселочной дороги на главную выскочило еще с десяток машин: пара хаммеров, еще какие-то бронеавтомобили, незнакомых Сергею марок, два грузовика и замыкавший колонну бронетранспортер. Синхронизация была настолько идеальная, что водила пикапа подоспел к перекрестку в тот самый момент, когда перед них выехал БТР, и он пристроился следом за ним.
   И снова вперед, но уже колонной и на прежней скорости.
   - Куда мы едем?- решился спросить Уфимцев, но не удостоился ни ответа, ни даже взгляда.
   И еще полчаса в дороге. В какой-то момент послышался нарастающий рокот, и Сергей увидел низко летящий вертолет. И хотя он был далеко и его курс не пересекался с направлением движения колонны, пулеметчик взял вертушку на прицел и сопровождал до тех пор, пока рокот винта не стал затихать.
   Наконец, начали притормаживать. Сидя на дне кузова и спиной к борту, Сергей не видел, куда они приехали. Хотел приподняться и глянуть через кабину, но был одернул Храмовником и уселся назад. Правда, уже через минуту пикап окончательно остановился, и тот самый Храмовник погнал Сергея из машины, а потом растолкал и Сапожкова. Кузя, все это время спавший без задних ног, не мог понять, где он, что с ним, кто эти люди? Но выделываться не стал, полез из кузова. Рана снова дала о себе знать, он морщился, но молчал.
   Конечной целью поездки оказалась обнесенная забором территория посреди степи. Центральное положение занимало приземистое строение из бетона, издали похожее на черепаху. Его окружали "вагончики", связанные между собой крытыми переходами. При желании все это поселение могло быть погружено на технику и передислоцировано в другое место. Разве что бункер выглядел незыблемым. Сетчатый забор с покрытием из колючей проволоки в нижней части был усилен L-образными бетонными стойками - даже на танке не прорвешься. Единственный проезд, оснащенный мощными отбойниками и боллардами, был прикрыт настоящим дотом, из бойницы которого торчал ствол пулемета. Напротив, но уже на территории, стоял бронетранспортер, чуть дальше - еще один. Оба контролировали закрытые ворота. Перед бункером в отрытом капонире был прикопан танк, а на стоянке жалась друг к дружке другая военная техника. Там же имелась посадочная площадка. На ней стоял вертолет Apache - тот самый, который пролетал мимо. Периметр охранялся с вышек визуально, при помощи камер и другой технической приблуды. Одним словом, крепость.
   Подкатившая колонна кучно рассредоточилась перед въездом, но из машин вышло по одному-два человека. И лишь высокое руководство появилось в сопровождении целой делегации. В том, что это какой-то большой босс, Уфимцев не сомневался. Он выглядел как босс, вел себя как босс, и отношение к нему было соответствующее. Его окружала охрана в мощных экзоскелетах - сплошная броня. Сам же он чем-то напоминал Дарта Вейдера из "Звездных войн" - носил черный плащ и шлем с непроницаемым забралом.
   С противоположной стороны забора тоже начали собираться люди. Помимо дежуривших на вышках и на территории, из вагончиков высыпала дежурная смена, а одновременно с высокопоставленным Храмовником появился и представитель местного командования. Он вылез из вертолета. Это был подтянутый офицер, с шевроном УФОР и с правой рукой на перевязи. Он тоже пришел в сопровождении группы поддержки, и в таком составе представители обеих сторон встретились перед закрытыми воротами.
   - Ты мудро поступил, Масхарт, когда решил предупредить меня о своем визите,- заговорил офицер с едва заметным английским акцентом.- Если бы мои люди не знали, что это ты, они разгромили бы колонну еще на подходе. Извини, неспокойные времена пришли в Зону Отчуждения.
   - Ты очень хорошо говоришь по-русски, Филипп. Дипломатично,- несмотря на глухой шлем, голос "Дарта Вейдера" звучал громко и отчетливо.- И да, ты прав - времена нынче нелегкие.
   - Чем обязан столь неожиданному визиту?- закончив разминку, перешел к делу Филипп Мур.
   - Нам нужно попасть на объект Х3.
   Американец удивленно вскинул брови, но ответил спокойно:
   - Это исключено. Объект Х3 - закрытая территория, и тебе об этом известно.
   - Известно,- кивнул Масхарт.- Но во всем есть свои исключения. Почему не в этот раз?
   - Нет,- твердо покачал головой Филипп.- Мы ведь договаривались с тобой и твоими... хм... людьми о красных линиях. Это одна из них.
   - Любите вы, американцы, порассуждать о красных линиях,- прокряхтел Масхарт.- Нам нужно попасть в Х3, и мы туда попадем, хочешь ты того или нет. Но мне бы не хотелось прибегать к крайним мерам. Всегда лучше договориться по-хорошему.
   - Ты прав. Поэтому предлагаю вам уйти с миром. Это наша лаборатория.
   - Здесь нет ничего вашего,- прошипел Масхарт.- Это НАША земля!
   - Я не хочу затрагивать юридические тонкости - тебе они известны не хуже, чем мне,- спокойно произнес Мур.- Я готов на многое закрыть глаза, но не в этом случае... Еще раз предлагаю вам уйти, пока не поздно.
   Он не пошевелился, но его бойцы дружно взяли высокопоставленного Храмовника на прицел.
   Масхарт уделил размышлениям несколько секунд, после чего сказал:
   - Ты сделал свой выбор.
   После чего глаза Филиппа Мура внезапно остекленели. Он заторможено достал из кобуры сверкающий хромом "кольт" левой рукой, безэмоционально поднес его к виску и нажал на курок.
   Несмотря на гибель командира, охрана отреагировала мгновенно: в Масхарта ударили длинные очереди из автоматического оружия. Стреляли почти в упор, но ни одна пуля не смогла навредить Храмовнику. В непосредственной близости от груди они натыкались на непреодолимое препятствие, плющились и отлетали в стороны. А он стоял и не шевелился. Его лица не было видно, но можно предположить, что в этот момент он презрительно улыбался.
   Впрочем, залп получился довольно коротким, потому что Храмовники, стоявшие за спиной Масхарта, ответили взаимностью изо всех стволов. Взвизгнув сервоприводами, ударили миниганы здоровенных парней в экзоскелетах, короткими, но точными очередями застрочили автоматы. Откуда-то издалека, значительно превышая скорость звука, прилетели специальные пули, выпущенные из оружия, называемого Возмездием Ракха. Прошло не более пяти секунд с того момента, как полковник Мур пустил себе пулю в голову, а рядом с ним легла и его охрана.
   Но на этом бой не закончился. Ожили огневые точки на охраняемой территории, вякнул пулемет, выглядывавший из амбразуры дота, но залетевшая внутрь граната заставила его заткнуться. К делу подключились скорострельные пушки на бронетехнике, заурчал двигателем прячущийся в капонире танк и начал доворачивать башню, с вышек произвели первые выстрелы снайперы, солдаты, рассыпавшиеся по всему периметру, открыли шквальный огонь по атаковавшим базу Храмовникам...
  
  
   Неожиданное самоубийство офицера УФОР шокировало Сергея, но первые очереди быстро привели его в чувство, когда рикошетившие пули полетели совсем рядом с ним. Чувство самосохранения заставило его сначала втянуть голову в плечи, а потом броситься за кузов пикапа, рядом с которым он стоял. Укрытие было сносным, но, заметив, что никому до него нет дела, он рассудил иначе. Это был идеальный момент для побега. Правда, бежать пришлось бы по открытой местности до ближайших холмов. Один плюс - Храмовники поставили свои машины так кучно, что они не только закрывали обзор, но и принимали на себя летевшие в степь пули. Сергей понятия не имел, что задумали схватившие его люди. Но он помнил короткую встречу с Антоном, невесть каким образом оказавшегося среди Храмовников. Он видел его глаза, и понимал, что с бульбашом что-то не так, и ему не улыбалось стать таким же. Поэтому, выбирая из двух зол, он предпочитал рискнуть. Только вот...
   Сапожков...
   А Кузе не повезло. Когда раздались первые выстрелы, рядом с ним оказался водитель пикапа, который сразу же повалил "татарина" на землю, спасая его от пуль, а потом, чтобы тот не дергался, наступил ему на спину коленом и начал стрелять. Гильзы падали на Сапожкова, он жмурился от страха и дрожал. Когда он открыл глаза, то увидел прячущегося за пикапом Уфимцева. Серега смотрел на него с сожалением, и Кузьма все понял. Ему тоже было очень жаль. Поэтому он грустно улыбнулся, а потом кивнул.
   Серега не мог помочь другу, а промедление было смерти подобно. Поэтому кивок Кузи он воспринял как молчаливое "добро", и, пригибаясь, бросился бежать. Позади ухнула пушка танка, заставив Сергея втянуть голову. Но снаряд снес ворота, а вместе с ними и стоявший на пути грузовик. Через пару секунд снова рвануло, но на этот раз бензобак того самого грузовика. Подъезд к огороженной территории заволокло дымом, и теперь Сергей смог выпрямиться и побежать быстрее.
   Еще один взрыв. Это уже кто-то из Храмовников лупанул по танку из ПТРК. Следом за этим послышался стук лопастей - вертушка пыталась взлететь. Уфимцев обернулся на бегу. Так и есть: мелькавший в прорехах дымовой завесы вертолет приподнимался над площадкой и стрелял из автоматической пушки. Но недолго - коротко ухнул гранатомет, и вертушка рухнула на землю. И снова взрыв.
   Адъ и Израиль...
   Серега бежал так, что ветер свистел в ушах. Время от времени его настигали шальные пули, но пролетали мимо. И вот прожужжало совсем рядом. Это даже не шмель - это было нечто весомее. Уфимцев видел, как снаряд оставляет за собой инверсионный след. И стреляли не со стороны базы, а откуда-то с холмов к западу. Вторая пуля пролетела перед самым носом. То ли стрелок самую малость не попал, то ли... предупреждал. Но Серега разогнался так, что его было не остановить. Еще немного, и он доберется до холмов, которые закроют его от стрелка. А пока пришлось снова пригнуться, прячась за густыми кустами, росшими тут и там.
   Канонада на базе не смолкала, хотя и стала мене интенсивной. Горело уже несколько машин Храмовников. Большего Сергей не видел из-за дыма. До холма оставалось совсем немного, когда сверхзвуковые пули полетели одна за одной. И то, как они ложились, лишь подтверждало догадку Уфимцева о том, что его пытаются остановить, а не убить...
   - Хрен вам...- тяжело дыша, буркнул он.
   И вот, когда до холма оставалось совсем ничего, пуля попала ему в голень. На адреналине он сделал еще несколько шагов, а потом ноги подкосила зверская боль, и он упал.
   Уфимцев катался по траве, вцепившись в голень, и выл сквозь зубы. Когда боль притупилась, он взглянул на рану. Каково же было его удивление, когда он не увидел крови - даже ладони были чистыми. Пуля попала в икру и прошла навылет, не задев кости. Входное отверстие выглядело эдакой затянувшейся впадинкой. Боль была тупой, вздутие - твердым, как будто в рану вставили металлический стержень.
   Сергей прислушался. Стрельба постепенно стихала. Кто победил в этой схватке, можно было только гадать. Сам Уфимцев поставил бы на Храмовников. Один Масхарт стоил целой роты спецов. Но это не предвещало Сергею ничего хорошего. Поэтому кряхтя и морщась, он встал и, прихрамывая, заковылял по ложбине между холмами.
   Это был затянувшийся овражек, который вывел его на задворки какого-то населенного пункта. Так показалось ему вначале. Потом он пришел к выводу, что все поселение состояло из пары строений и внутреннего двора, обнесенных частично развалившимся забором. Боль становилась все чувствительнее, в ушах стоял звон, Серегу подташнивало, и ему приходилось признать, что далеко в таком состоянии он не уйдет. Нужно было перевести дух. Перебравшись через пролом в заборе, он оказался на территории какого-то малого предприятия. Во дворе стоял проржавевший до основания комбайн, бывший некогда красного цвета. Рядом с кабиной все еще можно было разобрать надпись "Нива". Чуть вдалеке расположился трактор в еще более плачевном состоянии, а в сарае, похожем на гараж - грузовичок ГАЗ-53.
   Сергей прошелся по двору, осмотрелся. Заглянул в единственное более-менее уцелевшее здание. Когда-то это было и управление, и бытовка, и столовая, и кухня, и склад под одной крышей. Помещения были практически пустыми, если не считать обломков допотопной мебели. Правда, в одной из комнат сохранились следы пребывания человека из недавних времен. Уфимцев увидел два спальника, один из которых был сильно залит теперь уже высохшей кровью. Те же бурые, похожие на ржавчину следы покрывали и дощатый пол рядом с ложем. У стены стоял рюкзак, рядом - калаш со спаренными магазинами, чуть в стороне какие-то ящики зеленого цвета, а перед окном, на удобной трехлапой станине красовался пулемет "Утес" с оптикой. Он был снаряжен лентой и готов к применению. Развороченное окно располагалось напротив полностью обвалившегося забора и выходило на открытую степь. Такое впечатление, будто кто-то, выбрав удачное место, дожидался определенной цели, но потом что-то пошло не так, и место засады пришлось оставить, побросав весь скарб.
   Сергей собирался лишь глянуть в окно, а потом заняться содержимым рюкзака. Возможно, в не нем было болеутоляющее или хотя бы что-нибудь поесть или выпить? Но выглянув, он так и замер, наблюдая интересную картину. В поле, метрах в трехстах от его местонахождения стоял перевернутый на крышу "Хаммер". Вокруг него металось с полсотни разномастных монстров, а в направлении мастерской во всю прыть бежали три мужика.
   И одного из них Сергей, кажется, знал.
   Чтобы удостовериться в своем предположении, он приник к оптическому прицелу на пулемете, поводил стволом и... Так и есть - это был Максим, друг Варлока. Выглядел он так же, как и в тот момент, когда Серега видел его в последний раз. Правда, теперь при нем не было снайперской винтовки, а в руках он держал что-то навороченное и невероятное. Парни то и дело пригибались и петляли, так как по ним стреляли бредущие следом люди. Стреляли вяло, невпопад, компенсируя точность и темп стрельбы количеством стволов. Их было до фига, но шли они как-то странно, еле передвигая ноги. Да и выглядели...
   "Зомбированные",- пришел к выводу Уфимцев.
   Целая стая монстров неслась следом за удиравшей троицей. Впереди - собаки, в самом хвосте, но поспешая - огромное, страшное и несуразное нечто, ползущее по земле, перебирая мощными передними лапами. Один из парней отстреливался, но не долго - закончились патроны. Другой ни разу не обернулся. Максим, хоть и посматривал время от времени назад, но тоже не стрелял.
   А мутанты были уже совсем рядом.
   Уфимцев никогда в жизни не стрелял из пулемета. Из НАСТОЯЩЕГО пулемета. Правда, благодаря компьютерным стрелялкам этот вид оружия был ему знаком. Но одно дело игра, другое - реал. Однако медлить было нельзя. Серега упер приклад в плечо и прильнул к окуляру оптического прицела. Потом подумал о том, что отдача у "Утеса" должна быть мощная и, отстранившись немного назад, коротко нажал на спусковой крючок. Пулемет гавкнул неожиданно громко, лягнул в плечо как конь копытом, но до глаза не достал, иначе фингал Уфимцеву был бы обеспечен. Куда ушла пуля, Сергей тоже не успел заметить, но точно ни в кого не попал.
   Поняв принцип, он повторил заход, на этот раз основательно придавив крючок. Пулемет забился, как сумасшедший, пули прошлись веером над головами бегущих парней, заставив их притормозить.
   - Ну, чего встали, бегите!- пробормотал Сергей.
   Выучив еще один урок, он начал стрелять короткими очередями - иначе с этой дурой не совладать. Одной пулей буквально разорвало собаку, другая снесла череп ее соседке. Все-таки крупноват был калибр для такой мелочи. Но почин был положен, парни снова побежали, а мутанты, напротив, поотстали.
   Уфимцев палил короткими очередями, пока не закончилась лента на 50 патронов. За это время беглецы успели добраться до забора. А потом грамотно вошли в здание, взяв на прицел горе-пулеметчика.
   - Свои!- крикнул им появившийся последним Макс. Он узнал Уфимцева, удивился: - Привет. А ты тут какими судьбами?
   - Так получилось,- буркнул Серега.
   - Патроны еще есть?- спросил круживший вокруг пулемета Стас.
   - Не знаю. Посмотри в ящиках.
   - Ага... Макс, займись Жиртрестом! Не дай ему добраться до дома. А вы отсекайте мелочь и валите зомбаков.
   Уфимцев согласно кивнул, взял калаш, стоявший у стены, и пристроился у окна. Это оружие было более привычно, хотя стрелял он из настоящего автомата всего один раз. Снял с предохранителя, передернул затвор, прицелился - и пошла жара.
   Макс расположился неподалеку - благо разбитый оконный проем позволял не толкаться локтями,- пристроил винтовку на кирпич, прицелился в огромного мутанта и выстрелил. В этот раз пуля угодила в голову, покрытую роговыми наростами. Они Жиртресту не помогли - пуля пробила и их, и прочную черепную коробку. Мутанта повело, он остановился, фыркнул, дернул головой, как будто хотел вытрясти инородный предмет, а потом пошел дальше, но уже не так резво.
   Сергей с Юрцом разогнали собак и занялись зомбированными. Вначале Уфимцев медлил - все-таки по людям нужно стрелять, но когда с той стороны прилетело несколько пуль, едва не задевших Сергея, сантименты пришлось отложить до лучших времен. Юрец переместился к забору, Серега, хромая, последовал за ним, а на их месте появился Стас с новым цинком 12,7-ых. Он действовал умело и быстро, как будто боялся, что Макс прикончит Жиртреста в одиночку.
   Клинцов на самом деле выстрелил еще раз. И снова попал в голову. Пуля вошла в глаз, и это очень не понравилось мутанту. Он, задрав башку вверх, дико заревел. Этот звук был похож на тот, который издает тормозящий товарный состав. Людям неприятно и сильно ударило по ушам, а мутанты бросились от Жиртреста врассыпную, и он остался в одиночестве, если не считать приближавшихся зомбированных.
   И тут в дело вступил пулемет.
   Стас снова показал класс. Он выпускал по две пули, которые вгонял ровнехонько в голову. Урод был метрах в ста, поэтому Стас в оптику даже не заглядывал, смотрел поверху и видел результат. Там, где винтовка Храмовников оставляла аккуратные дыры, пулеметные пули разбивали роговые пластины и крошили череп. Раны выглядели жутко. Но до поры до времени Жиртрест их не замечал. Лишь когда они добрались до податливой плоти и начали взбивать из мозгов коктейль, монстра заколбасило. Он все еще полз вперед, но все чаще заваливался на траву. Однажды, клюнув мордой в землю, он остался лежать там навсегда.
   - Учись, студент!- подмигнул Стас Максу, а секундой позже разворотившая стену пуля ударила его в спину, и Стас рухнул на пулемет, едва не свалив его на пол.
   Стреляли из чего-то мощного, способного пробить стену толщиной в кирпич. Клинцов готов был поспорить, что это было Возмездие Ракха. Еще и потому, что именно на той винтовке стоит хитрый прибор, с помощью которого можно видеть даже сквозь стены. В том, что выстрел был прицельный, а не случайный, Макс не сомневался. Пригнувшись, он бросился к Стасу. Тот еще дышал - тяжело, судорожно, с хрипом. Помимо стены пуля прошила и бронежилет 4-го класса. Потом она прошла сквозь тело, ударила в нагрудную пластину и... В общем, грудь Стасу разворотило до жути. С такими ранами не живут. Но Стас протянул секунд тридцать.
   И умер.
   И тут же запищала его рация, закрепленная на разгрузке.
   - Полковник Доброму! Полковник Доброму!- услышал Клинцов и ответил.
   - Макс Полковнику. Добрый двести...
   - Черт... Жаль мужика, толковый был боец... Что там у вас?
   - Храмовники!- донесся крик снаружи. Голосил Юрец.
   - Попали под Волну. Успели добраться до мастерской к югу от объекта. Но теперь нас прижали Храмовники,- отрапортовал Клинцов.
   - А эти что там делают? Это не их территория.
   Максу нечего было сказать, поэтому он промолчал, продолжал Сорокин:
   - Ничем не могу вам помочь. Мы решили нанести ответный визит, сам знаешь кому. Уже в пути, так что не могу я прислать вам людей...
   Макс услышал из рации отдаленный неразборчивый голос, пока Полковник делал паузу, а через пару секунд сам Сорокин пояснил:
   - Тут к Михалычу люди полезные прибыли. С нами они идти отказались, но вам помогут. Продержитесь хотя бы полчаса.
   - Попробуем. Конец связи!
   Полчаса... Целая вечность...
  
  
   Бой тем временем перешел в новую фазу. Сражаться с мутантами и зомбированными оказалось проще, чем с живыми разумными людьми. У первых сохранился инстинкт самосохранения, и они не лезли на рожон, а когда совсем припекло, и вовсе разбежались. Вторые перли напролом, стреляли хаотично, не жалея патронов, а когда те заканчивались, продолжали брести дальше, становясь безвредными мишенями. А вот последние атаковали целенаправленно, с умом. Судя по направлению атаки, пришли они со стороны объекта охраняемого УФОР. То ли закончили зачистку, то ли их оттуда все же выбили - Сергей не знал. Впрочем, судя по количеству, к Храмовникам подошло подкрепление. Они наступали широким фронтом, словно пытались охватить мастерскую кольцом. В основном били из легкой стрелковки, но изредка прилетало и что-то мощное, с легкостью прошивавшее и кирпичный забор, и стены строений. Поэтому Сергей прятался за непонятного предназначения емкостью, похожей на цистерну из металла толщиной в палец. Ей тоже доставалось, но чаще тяжелые пули рикошетили, с жужжанием уходя в сторону. Уфимцеву было страшно до жути, и он почти не высовывался, сжавшись в комочек за своим более-менее надежным укрытием.
   Юрец же, напротив, не стоял на месте, постоянно перемещался. Взяв на себя левый фланг и видя, что его напарник, мягко говоря, не справляется, он бегал с одного конца мастерской к другому, попутно материл сникшего Уфимцева и изредка скрывался в строении, чтобы пополнить боезапас...
  
  
   Макс охотился на Охотника. Тот прятался где-то на холмах, постоянно меняя место дислокации. Отследить его оказалось непросто. То ли он был мастером маскировки, то ли обладал свойством уходить в стелс. Сам выстрел скрыть было невозможно - звук летящей со сверхзвуковой скоростью пули нельзя было заглушить ничем, как и скрыть оставляемый ею инверсионный след. Но происходил он каждый раз из нового и неожиданного места. После чего стрелок исчезал прежде, чем Макс успевал его засечь. И никакие примочки на винтовке не помогали. Как не было и логики в хаотичных перемещениях противника. Но! На холмах было не так много мест, откуда можно произвести результативный выстрел. Поэтому Макс выжидал, пользуясь тем, что охотящийся на его товарищей Храмовник его самого не видел, и молился о том, чтобы успеть прежде, чем противник в кого-нибудь попадет. Тактика себя оправдала: Охотник вернулся туда, откуда он уже однажды стрелял. Клинцов через оптику явственно увидел место выстрела и тут же нажал на курок. Попал или нет, он так и не узнал: его сразу же накрыли плотным огнем из стрелковки и подствольников, так что пришлось быстро покинуть лежку. Судя по тому, что новых выстрелов из Возмездия Ракха не последовало, он все же не промахнулся. Уложив винтовку на пол, он подхватил свою "англичанку", запасся боеприпасами, распихав их по кармашкам разгрузки, и отправился на помощь товарищам.
   Храмовники заходили с северо-запада широким фронтом. Их было не меньше десятка, и это явно был не спецназ, а простые бойцы. А еще Макса не покидало ощущение того, что защищавшуюся сторону щадили. Почему? Хотели взять живыми? Может быть. Зачем? Вопрос...
  
  
   Парни не заморачивались такими тонкостями и валили Храмовников без сожаления. Особенно старался Юрец. Когда появилось подкрепление в виде Клинцова, он переместился на проседавший правый фланг. Первым делом надавал пощечин зависшему в прострации Уфимцеву, потом начал отстрел Храмовников, почти добравшихся до забора мастерской с северо-востока. Совместно с Клинцовым они заставили противника отступить за холмы.
   Выстрелы смолкли, наступила тишина, от которой успели отвыкнуть. Очень хотелось верить в то, что Храмовники сбежали, но что-то подсказывало, что это только короткая передышка. Мутанты скрылись за холмами, по степи все еще бесцельно бродили единичные зомбированные. Заметив находящихся на территории мастерской людей, они направляли в их сторону стволы и жали на спусковые крючки. Выстрелов не было, так как уже давно закончились патроны. Вдоволь нащелкавшись бойком, они теряли интерес к не обращавшим на них никакого внимания целям, и продолжали бродить по недавнему полю боя.
   Серега так и сидел у цистерны, обхватив голень, морщась и раскачиваясь из стороны в сторону.
   - Что у тебя с ногой?- спросил подошедший Макс. Винить спасовавшего в первом бою товарища он не собирался.
   - Пулю поймал по пути сюда,- простонал Сергей.
   Толком он так и не рассмотрел рану, а сейчас нога распухла так, что уже с трудом помещалась в штанине.
   - Дай-ка посмотрю!- Макс ножом вспорол материал, обнажив икру.- Твою мать...
   Нога Сергея выглядела жутко. От раны во все стороны ветвисто распространились какие-то фиолетовые метастазы. Они пульсировали, а местами лопались, выпуская наружу капельки черной и вязкой, как смола, субстанции.
   - Твою мать!- повторил за Максом Сергей и протяжно завыл.
   - Что это за хрень?- поморщился подошедший Юрец.- Никогда такого не видел.
   - Парни, эта зараза ползет вверх!- выл в голос Уфимцев. Ему было больно, но еще больше - страшно.
   - Тебе бы к врачу,- как-то неуверенно произнес Юрец, словно и сам сомневался в том, что медицина здесь чем-то поможет.
   Клинцов, как и Юрец, видел подобное впервые и единственное, что приходило на ум - это пуля, пробившая ногу Уфимцева, была обработана какой-то местной гадостью. Только на это можно было списать и само заражение, и его стремительное распространение. И да, он тоже понятия не имел, как Сереге помочь.
   А потом их троих скрутило так, что пришлось позабыть о чужих проблемах и обеспокоиться собственным состоянием. Нечто подобное Клинцов уже переживал - когда попал под воздействие Ретранслятора. Это была ни с чем несравнимая боль и голос в голове:
   - СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕССМЫСЛЕННО! ПОКОРИТЕСЬ ВАШЕЙ СУДЬБЕ!
   ТОТ САМЫЙ голос.
   А потом появился ОН сам. Спустился с холма, обогнул забор и сквозь пролом вошел во внутренний двор. Сергей уже имел счастье его лицезреть, а вот Макс видел впервые. Его удивил немного странный наряд этого человека, особенно черный шлем с непроницаемым забралом, делавшим его обладателя похожим на героя одного популярного фильма. Проходя мимо корчившегося на земле Юрца, он остановился, склонил голову, разглядывая скрипевшего зубами и тянувшегося к оружию бойца. Потом небрежно махнул рукой, и, такое впечатление, будто в грудь Юрки ударила кувалда. Тут же из его рта хлынула кровь, он дернулся пару раз и затих.
   Человек в черном приблизился к Максу и опять какое-то время смотрел на него сквозь забрало.
   Подтянулись и остальные Храмовники. На самом деле их было даже больше, чем предполагал Клинцов - десятка два. И это только те, кого он увидел сквозь застилавшую глаза пелену. Близко они не подходили, рассредоточившись по всей территории.
   Макса миновала участь Юрца. Он понял это, когда человек в черном плаще потерял к нему интерес и направился к Сереге. Рана на ноге Уфимцева заинтересовала его настолько, что он даже присел и прикоснулся к ставшей фиолетовой коже пальцами, затянутыми в необычную, как и он сам, армированную перчатку. Сергей взвыл громче, на что хозяин положения что-то прокряхтел и покачал головой. Потом он встал и обернулся к Храмовникам.
   - Забирайте их и тащите в лабораторию!
   И только Макса и Сергея поставили на ноги, как...
   - Оставь в покое мальчишек, Масхарт!
   Человек в черном повернул голову. Его примеру последовали и пленники. Боль прошла, как и не было вовсе. Впрочем, это относилось только к Клинцову, а Сереге не давала покоя раненая нога. Чернота распространялась все выше, и теперь уже покрывала колено.
   - Док...- прошептал Клинцов, и на душе стало легче настолько, что он даже улыбнулся.
   Храмовники направили на Дока оружие, но Масхарт их остановил подняв руку, после чего повернулся к старому приятелю:
   - Здравствуй, Витя, давно не виделись.
   - Оставь их в покое!- повторил Назаров.
   - Не могу, друг мой. Сама судьба вмешалась в ход событий, и я не в силе ей противиться. Ни ей, ни ЕМУ.
   О ком бы ни говорил Масхарт, Док его понял.
   - До сих пор не могу понять, как ты мог? После всего того, что ОН сделал с нами? С этим миром?
   - Этот мир, как ты выразился,- жестко прервал его Масхарт,- сам рыл себе могилу на протяжении всей своей истории! Так что хуже не будет.
   - Ничего не будет: ни мира, ни тебя, ни ЕГО. Ты этого хочешь?
   - Если и так, уже ничего не изменить. Нужно довести дело до конца, коль не получилось ТОГДА. Раз уж выпала такая возможность, я не собираюсь ее упускать. И даже не пытайся меня остановить. У тебя все равно не получится.
   Эти двое говорили о чем-то, понятном лишь им самим. Макс пытался вникнуть в смысл, уловить суть, Серега снова стонал, повиснув на руках Храмовников, а те не вмешивались в разговор двух старых приятелей и к их словам относились с полным равнодушием.
   - Уверен?- прищурился Док.
   - Хочешь попробовать?- усмехнулся Масхарт.
   Они ударили одновременно. Впрочем, слово "ударили", нужно воспринимать условно. Они простерли руки в направлении друг друга, но ничего визуального при этом не произошло, только в воздухе загудело и запахло озоном. При этом оба противника испытывали серьезное напряжение, от которого дрожали их пальцы. Большего по Масхарту не было заметно - его лицо скрывало непроницаемое забрало, а тело - навороченный экзоскелет, похожий на модерновые рыцарские доспехи. Зато Док в своем нехитром наряде затворника был открыт для обозрения со всех сторон. Его лицо перекосило, лоб покрылся испариной, зубы стучали, мышцы шеи были так напряжены так, что, казалось, вот-вот лопнут. А еще он выглядел разочарованным, что красноречиво говорило о том, что он проигрывает противоборство.
   Отдаленное, но все нарастающее жужжание Макс услышал не сразу - мешал гул, наполнивший воздух. Такое впечатление, будто находишься внутри трансформаторной будки. Поэтому рой беспилотников он увидел лишь тогда, когда они оказались в непосредственной близости от мастерской сельскохозяйственной техники. Причем он был единственным, кто их вообще заметил, так как все остальные внимательно наблюдали за молчаливым поединком Масхарта и Дока. Впереди летел дрон-разведчик. Остальные шли небольшими группами на некотором расстоянии. Изначально их путь пролегал немного восточнее, и Максу даже показалось, что они собираются пролететь мимо. Но потом разведчик скорректировал направление, и рой устремился к мастерской.
   Когда Храмовники заметили дроны, было уже поздно. Они открыли беспорядочный огонь, но попасть в атаковавшие их беспилотники оказалось не так-то просто. Первая группа надсадно ревущих машин ринулась вниз, при соприкосновении с землей или целью раздались взрывы. Зависший над мастерской разведчик корректировал нанесение ударов, поэтому результативность вышла завидная. Многие Храмовники получили ранения разной степени, некоторые остались лежать на земле. Раненых добивали другие дроны сбросами гранат и мин.
   Переполох стоял знатный.
   Возможно, Масхарт одним мановением пальцев смог бы разогнать налетевшую жужжащую тучу. Но он был слишком сконцентрирован на поединке, чтобы отвлечься на очередную угрозу. Поэтому, когда рядом с ним упал дрон-камикадзе, взрывной волной снесло и его самого, и Дока. И первые несколько секунд казалось, что оба получили ранения, не совместимые с жизнью, так как лежали они неподвижно и в нелепых позах. Но нет. Первым очнулся Док, взглядом скользнул по внутреннему двору, увидел недавнего противника, нахмурился. Потом повел головой, заканчивая обзор, довольно усмехнулся, не заметив Макса и Сергея ни среди живых, ни среди мертвых, и начал подниматься. Далось ему это непросто, пришлось опереться на остов комбайна, к которому его отбросило взрывной волной. Когда же он выпрямился и снова глянул в сторону Масхарта, лидер Храмовников был уже на ногах. Осколки взорвавшегося дрона посекли его плащ, но композитная броня спасла от худшего. Он тоже первым делом завертел головой в поисках пленников, не увидел ни одного, ни другого и крикнул приходившим в себя подчиненным:
   - Они не могли далеко уйти! Найдите их! Они нужны мне живыми!- После чего Масхарт недобро посмотрел на ухмыляющегося Дока.- Продолжим...
  
  
   Едва заметив, как беспилотники рванули к земле, Макс понял, что это шанс, подаренный неизвестными гостями Михалыча, решившими таким вот образом помочь попавшим в переплет парням. Когда раздались первые взрывы, Храмовники оказались слишком заняты своими проблемами, чтобы обращать внимание на пленников. И хотя корректируемые разведчиком взрывы гремели по периметру внутреннего двора, осколки разлетались во все стороны, поэтому лучшим укрытием в данной ситуации было находящееся рядом строение. Именно туда и рванул Клинцов, не забыв про Серегу. Трудно сказать, что именно творилось в голове Уфимцева - то ли рана его так доконала, то ли внутренне он уже сдался,- но Максу пришлось тащить его за собой силком. Серега ужасно хромал, боль отражалась на его лице пылающим капсом. Макс затолкал его в дом, позади взорвалась граната, один из осколков чиркнул по плечу, но Клинцов этого не заметил.
   Отсиживаться некогда. Дом был лишь временным убежищем. Макс собирался сбежать через окно и под прикрытием стен уйти как можно дальше от мастерской. Но Уфимцев, сделав очередной шаг, рухнул на пол.
   - Вставай!- Макс протянул ему руку. Не бросать же товарища в беде?
   Сергей впервые за последнее время взглянул на него осознанно и как-то печально, а потом покачал головой.
   - Вставай, кому говорю!- Клинцов подхватил его под руку, но Серега вырвался, поднялся сам и направился к пулемету.
   - Уходи, я их задержу.
   - С ума сошел?- удивился Макс. Что толку от пулемета, направленного в степь?
   Но Уфимцев знал, что делал. Сначала он попытался снять пулемет со станины. Не получилось. Поэтому он, упираясь ногами в пол, перетащил его вместе со станиной в коридор с дверью, выходившей во внутренний двор.
   - Сергей, хорош дурить,- увещевал его Макс.- Валим отсюда, пока есть возможность!
   Уфимцев покачал головой и сказал:
   - Мне кранты, Макс,- он приложил ладонь к животу.- Она уже здесь, эта хрень. Я чувствую, как она меня пожирает изнутри. Уходи!
   Его раненая нога, на самом деле, выглядела ужасно. А о том, что творилось внутри, даже гадать не хотелось. Клинцов прекрасно понимал Сергея, но все еще на что-то надеялся.
   - Серега...
   - Все, Макс, отвали!
   Со двора донесся голос Масхатра:
   - Они не могли далеко уйти! Найдите их! Они нужны мне живыми!
   Сергей усмехнулся и сказал:
   - Как-то так... Прощай!
   Он отвернулся и прижался плечом к прикладу, взяв на прицел вход в коридор.
   Вопрос - зачем парни понадобились Храмовникам, тем более, живыми - давно мучил Клинцова. Мучил и пугал. Явно ведь, их не ждало ничего хорошего. Поэтому мысленно пожелав Уфимцеву удачи, Макс бросился к окну, перемахнул через подоконник и забурился в кусты.
   Через пару секунд раздалась пулеметная очередь...
  
  
   Глава 16
  
  
   Как оказалось, умирать не страшно. Саня даже не понял, что он умер: что-то ударило его в грудь, он отлетел назад и упал на спину. Боли он так и не почувствовал - только всепоглощающую слабость. Захотелось спать, но глаза он не успел закрыть. Так и остался лежать, устремив мутнеющий взгляд в серое чернобыльское небо. Рядом кружили мутанты, мимо ковыляли зомбированные, откуда-то издалека доносились редкие выстрелы - ничто это уже не волновало Сашу Глушакова.
   Пройдет время, и после очередного выброса он встанет, поднятый неведомой силой, и начнет неприкаянно бродить по Зоне, пока та не дарует ему окончательную смерть.
   Впрочем, все случилось даже раньше. Дрогнули ресницы, моргнули глаза, раздался громкий хриплый вздох, испугавший проходившую мимо собаку, подволакивающую простреленную лапу. Саня резко сел, озираясь по сторонам безумным взглядом. Он тяжело дышал, сердце грозило вырваться из груди, которую с каждым новым вздохом пронзало острой болью. Но все это было сущим пустяком по сравнению с бившейся в черепной коробке, пугающей мыслью. Ведь ему показалось, что только что он умер! Он понятия не имел, откуда взялась эта мысль. Быстро ощупал себя, но критических ранений не обнаружил. Да, побаливали ребра, но терпимо. Взглянув вниз, он увидел рваное отверстие в куртке, от вида которого ему поплохело. Рванул пуговицы, оттянул майку и увидел чернеющий синяк в полгруди. Он-то и причинял боль, но дырки не видно. Пальцы нащупали что-то плотное. Сунув руку в карман, он достал пресс советских купюр, в котором торчала окислившаяся от сырости пуля. Деньги, которые ему передал через Клинцова Михалыч. Невероятно, но факт - бабло победило зло. Чудо - иначе и не назовешь. Раньше Санька скептически фыркал, когда в каком-нибудь фильме герой выживал только потому, что пуля попадала то в монету в кармане, то в медальон, то во фляжку, то еще в какую-то хрень. Думал, так не бывает. А вон оно как вышло.
   Пуля испортила все купюры, но выбросить их не поднялась рука. Да и пуля была особенная. Глушаков вытащил ее из пачки, решил, потом, когда-нибудь, подвесит ее на цепочку, на память. Вернул предметы в карман.
   Снова осмотрелся.
   Все пространство вокруг перевернутой машины было завалено телами мутантов и зомбаков, в живых никого не осталось, если не считать облезлой собаки, удиравшей в степь, прихрамывая на заднюю лапу. И вообще, в округе было как-то подозрительно тихо.
   - А где все?- спросил Саня.
   Ответа, естественно, не получил.
   Хотя...
   Какие-то подозрительные звуки доносились со стороны развалин мастерской сельскохозяйственной техники. Что-то там гудело и временами сверкало. С некоторых пор непонятное стало напрягать Глушакова. Не хотелось ему туда идти, но надо.
   Снова скользнул взглядом по земле в поисках оружия. Куда подевался его ствол? Не нашел. Наверное, машиной привалило. Так и поплелся на звуки, без оружия. Впрочем, по пути попался старый неухоженный, а потому покрытый ржавчиной "калаш", принадлежавший лежавшему рядом зомбаку. Саня не поленился, поднял его, передернул затвор, отстегнул магазин - пусто. Выбросил.
   По пути попадались и другие стволы, но без боезапаса. Зомбированные отстреливались до последнего патрона. Саня истерично хихикнул: столько оружия вокруг, а толку?
   Во дворе мастерской что-то гулко ухнуло.
   Что там, мать вашу, происходит?
   Любопытство гнало Саню вперед. Но шел он не спеша. Еще издалека увидел последствия недавнего боя: стены, посеченные пулями и осколками, воронки на месте взрывов, разбросанные тут и там тела.
   - А эти тут откуда взялись?
   Вне всяких сомнений, перед ним были Храмовники. Мертвые. Неслабо их покосило. Здорово мужики поработали. Но где они сами? И что это за звуки, доносящиеся со двора?
   Саня краем обошел появившуюся на пути тушу Ночного Дьявола. К счастью, дохлого - его знатно разворотило крупнокалиберными пулями. Но приближаться к нему все равно было боязно.
   До забора оставалось всего-то метров пятьдесят, когда через пролом Саня увидел картину, напомнившую ему один популярный фильмец. Во дворе друг напротив друга стояли двое. Один был облачен в навороченный защитный костюм, похожий на доспехи, его голову закрывал шлем с темным забралом. Другой выглядел попроще - какой-то бородатый мужик в простеньком деревенском наряде. Ну, вылитые Дарт Вейдер и Оби-Ван Кеноби, сошедшиеся в непримиримой смертельной схватке. Им только световых мечей не хватало! Но Силу они использовали на всю катушку. Воздух вокруг них так и гудел, так и сверкал проскакивавшими разрядами молний. Пахло свежестью озона с кислинкой сожженного в недавнем бою пороха. Сам поединок выглядел скучно. Такое впечатление, будто они, молча и уставившись друг на друга, пытались задавить противника морально. И лишь изредка они наносили непосредственные удары, отчего вздрагивала земля, и во все стороны расходились обжигающие волны.
   Позади раздалось рычание.
   Саня осторожно обернулся и увидел поднимающегося с земли Дьявола.
   Было уже это, было! Правда, в тот раз у Глушакова имелось оружие, а сейчас он остался против Дьявола с голыми руками. Этот, как и тот, был еле жив. Но целеустремленности ему не занимать. Едва держась на лапах, он заковылял к Глушакову.
   - Ты серьезно?- скуксился Саня.
   Что делать?
   Завертел головой. До ближайшего ствола было далеко, да и страшно поворачиваться к этому чудовищу спиной. Так и представлялось: только отвернешься, и он прыгнет.
   Обращаться за помощью к мужикам, будто сошедшим с киноэкрана, смысла не было. Им и без него развлечений хватало. Да и опасно, не зная ху из ху. Не придумав ничего лучшего, Санек попятился боком, не сводя глаз с Дьявола.
   А тот очень быстро приходил в себя. Саня видел, как затягиваются страшные раны, как все увереннее он держится на ногах, как четче и стремительнее становятся его движения. Нужно было поторапливаться. И Санек решился: рванул к лежавшему на краю воронки автомату. И спинным мозгом почувствовал, как ускорился мутант. Да что уж там - Саня слышал его тяжелые шаги, перешедшие в прыжки. И они неумолимо приближались.
   До оружия оставалось всего ничего, но Саня не стерпел, обернулся. В самый раз: Дьявол прыгнул. Глушаков кинулся в бок, пропустив мимо себя летящую тушу с раскинутыми в стороны передними лапами. Мельком заметил, как тот приземлился на траву аккурат между Глушаковым и автоматом. Пришлось на ходу менять планы. Точнее - спасаться бегством.
   Саня рванул, что было сил, куда глаза глядят. Обернулся, заметил, как поотстало чудовище, и тоже перешел на шаг - трудно было дышать, да и легкие будто иглой пронзало в месте кинетического удара пули. Так, прижимая ладонь к груди, он и шел, постоянно оглядываясь назад. Дьявол, постепенно регенерирующий, но все еще слабый, брел за ним.
   - Отстань, а? Чего привязался?!- крикнул ему Саня. Увидел камень, поднял, швырнул в чудовище. Не попал. Зато разозлил. Дьявол снова перешел на прыжки, заставив Глушакова ускориться.
   Так они перебрались через холм и углубились в степь. С каждой минутой мутант выглядел все свежее, а Саня, напротив, начал уставать. Дьявол уже резво передвигался, забегал то слева, то справа, но приближаться к Саньке почему-то не спешил. А Глушаков разглядел впереди какое-то приземистое строение и спешил добраться до него прежде, чем до него доберется уродливая тварь. Он издали видел проржавевшую помятую ударами и пулями, но все еще прочную стальную дверь.
   А если она заперта?
   Плевать! Добраться бы до нее прежде, чем набросится Дьявол, захлопнуть перед носом чудовища, запереть на тяжелый засов, приводимый в движение большим колесом...
   Саня не выдержал и побежал, что было сил. Дьявол словно сообразил, что добыча вот-вот ускользнет, перестал лавировать и устремился по следам человека. Скорости был несоизмеримы. Монстр быстро настигал добычу частыми прыжками, Санька оборачивался чуть ли не на каждом шагу, чувствуя, что не успевает, но все еще на что-то надеясь. В какой-то момент нога провалилась в пустоту, и он полетел вниз, так и не поняв, что с ним произошло. Под ноги подвернулся выступ, но Глушаков снес его весом, отлетев к противоположной стене, попытался зацепиться за следующую неровность, однако пальцы соскользнули, и он полетел дальше, больно стукнувшись головой о камень. То он летел в свободном падении, то скользил по земле, сдирая кожу. С каждым мгновением становилось все темнее. Под ноги попал торчащий из разорванной бетонной плиты кусок арматуры, скользнул вдоль бедра, распарывая плоть. Саня попытался схватиться за него рукой, и снова его постигла неудача. Еще через мгновение падение резко оборвалось, и Глушаков оказался зажатым со всех сторон обломками рухнувших плит.
   Ему показалось, что он летел вниз целую вечность. На самом же деле все падение заняло пару секунд. Понять это было просто - следовало только задрать голову, чтобы увидеть тонкую извилистую полоску неба метрах в десяти-двенадцати над головой. Несмотря на пасмурную погоду, она была очень яркой на фоне окружавшего Саню сумрака. И только сейчас он понял, что с ним произошло. Банально - он провалился в трещину в земле, которую скрывала густая трава. Не заметил вовремя и провалился. При этом его изрядно помяло и пообтесало: болело и ныло все тело, особенно распоротая нога. Но ни увидеть рану, ни дотянуться до нее Санька не мог, его заклинило между бетонных обломков - не пошевелиться. Все, что он смог - это задрать голову и посмотреть вверх, на манящую и недостижимую полоску серого неба. Пару раз над трещиной что-то промелькнуло. Не иначе бесновался разъяренный Ночной Дьявол, упустивший свою законную добычу. Доигрался! И встреча с ним казалась теперь Глушакову не самым худшим из бед. Участь, которая была ему уготована, казалось ему гораздо суровее.
   Нет, он пытался выбраться из западни. Он дергался, цеплялся пальцами за крошечные неровности на окружавших его обломках, пытаясь вытянуть тело из сдавливавшей его тело теснины. Временами ему становилось тяжело дышать, казалось, что камни давят на грудь. Еще хуже становилось от мысли, что ему не удастся отсюда выбраться, и очень скоро он умрет от голода и жажды, так как никто не придет ему на помощь - кричи не кричи. Или - что скорее всего - сойдет сума от безысходности. А это казалось еще хуже. Он то орал и бился, впадая в истерику, то обмякал, шмыгая носом и растирая сопли по плите, то снова рычал и рвался к свободе, как мог. И не сказать, что безрезультатно. В какой-то миг ему удалось высвободить левую ногу, прежде зажатую между камней. Потом, опираясь на нее и морщась от боли, он вытащил правую, порванную арматурой. Кровищи натекло немерено. Он не видел ее, но чувствовал, как она пропитала штанину, прилипшую к ноге. Ему удалось преодолеть сантиметров двадцать вверх, и это все, что он смог выжать из ситуации. Как он ни старался, но ему не за что было зацепиться, чтобы продолжить подъем. К тому же в провале было слишком тесно, чтобы попытаться выбраться методом распорки. Он пытался, но руки и ноги соскальзывали, и он снова падал вниз, рискуя провалится еще ниже, чем был в самом начале.
   Нездоровый смех забился в расселине и рванулся вверх, туда, куда не суждено было выбраться Саньке Глушакову. Потом он обмяк и время от времени хихикал, забавляясь нелепостью ситуации. Это надо же - пройти через Ад, пережить прямое попадание в грудь пули, избежать клыков и когтей Ночного Дьявола, и после всего этого закончить свои дни на дне пролома, в паре метров от заветной цели - каковой бы она ни была.
   Чертовски захотелось курить. Где-то у него были сигареты. Саня принялся неуклюже шарить по карманам, но вместо помятой пачки пальцы нащупали деревянный детский кубик.
   - Твою мать...- застонал Глушаков.
   Как же он мог про него забыть. Вспомнил бы раньше, не оказался в полном дерьме.
   - Идиот...- обругал он себя, но при этом слово прозвучало с мажорными нотками, дававшими надежду на спасение.
   Саня сжал кубик в ладони, увидел, как налились светом нарисованные на нем буквы. Работает, зараза! Было опасение, что арт, вопреки обещаниям "красавицы" из подземелья не зарядился во время недавнего Выброса. Зарядился, еще как! Санек почувствовал, как внезапно стало просторнее. Не оттого, что обломки плит разошлись в стороны, а потому что его тело погрузилось в эти самые плиты. Саня никак не мог привыкнуть к этим чудесам, протянул руку, и она, чувствуя лишь незначительное сопротивление, беспрепятственно прошла сквозь бетон. Глушаков последовал за ней. Это даже хорошо, что в провале было сумрачно, и Санек не видел в деталях внутреннюю структуру плит, сквозь которые он медленно пробирался. И без того жутко. И вместе с тем радостно на душе. Нет, не сдохнет он от голода и жажды, по крайней мере, не теперь. Сейчас его гораздо больше волновал вопрос - куда он попал? И что находится за плитами? А если ничего? В смысле, если там земля? Он ведь не сможет выбраться наверх по той простой причине, что его тело не найдет подходящей опоры. Так и будет бесконечно бродить под землей? Хотя, слово бесконечно не относится к деревянному кубику. Очень скоро заряд закончится, и Санек окажется замурованным в бетоне или, если "повезет", просто в земле.
   Глушаков снова вспомнил Павлика, провалившегося в пространственную ловушку и ставшего частью скалы.
   От воспоминаний проснулись все накопленные за время нахождения в Зоне фобии, и Глушаков рванул вперед, чтобы как можно скорее убедиться в том, что все они не обоснованы. Он ничего не видел в темноте, да еще и внутри бетона, поэтому сам не заметил, как провалился в пустоту, упал вниз и грохнулся о каменный пол. Кубик при этом выпал из руки и затерялся в темноте.
   Грязно выругавшись, Саня подтянул ноги, уселся поудобнее и завертел головой. Новостей было ровно две: одна хорошая, вторая плохая. Первая - он выбрался из завала, и теперь ему ничто не угрожало. Вторая - вокруг было темно, как в заднице у слона. Впрочем, похоже, была еще и третья новость, совсем уж не радостная. Саня опять оказался в подземелье, и от этой мысли у него на голове зашевелились волосы. Трудно было представить что-либо более хреновое, чем оказаться в подземелье без света и оружия. Он сидел, не дыша, прислушиваясь к тишине, ожидая и боясь услышать любой посторонний звук, говорящий о том, что он здесь не один. Но время шло, а тишина оставалась нерушима. Разве что где-то далеко, на грани слуха, медленно капала вода. И больше ничего.
   Саня успокоился. А потом и вовсе слегка приободрился, заметив, что темнота не была абсолютной. Сзади проникающий через трещину в земле скупой свет все же пробивался сквозь нагромождение бетонных обломков. Можно было распознать их смутные контуры, но без каких-либо подробностей. Более обнадеживающим же было то, что он видел впереди. Там, судя по всему, тоже имелся какой-то источник света, потому что Глушаков со временем начал различать очертания стен и каких-то предметов, разбросанных на полу. Этот свет одновременно манил и настораживал. Но тишина успокаивала, и Саня, наконец, решился.
   Вначале ему пришлось поползать по полу в поисках арта. Кубик отлетел далеко от места падения, но время было потрачено недаром. Помимо кубика Глушаков нашел огрызок трубы, изогнутой на конце. Какое-никакое оружие. Арт отправился в карман, Саня окончательно поднялся на ноги и, шаря рукой по стене слева, направился на свет.
   Он шел медленно, хромая на развороченную арматурой ногу, и по возможности тихо, стараясь не слишком громко хрустеть каменной крошкой под стопами. С каждым шагом тьма становилась все разряженнее, и вот, свернув за поворот, он оказался в коридоре, пол которого покрывали пятна какой-то растительности, похожей на мох. Прикол в том, что она светилась в темноте, излучая приглушенное зеленоватое свечение. Присев над ближайшей "грядкой", Саня разглядел растительность получше. Долго не мог подобрать более точное сравнение. Где-то и что-то подобное он уже видел. Остановился на примере массажки. Организм состоял из основы-подушечки и часто торчащих из нее усиков длиной не больше сантиметра. Так вот, эти самые усики шевелились, причем каждый жил своей жизнью, и при этом порождали то самое свечение.
   Чего только не увидишь в Зоне Отчуждения!
   Глушаков поборол желание провести по "массажке" ладонью, хотя очень хотелось. Ему казалось, что она должна быть довольно необычной наощупь. Вовремя остановился - кто знает, как отреагирует это чудо природы на прикосновение? Даже если и не шибанет током, не вцепится в пальцы крохотными зубками, не брызнет кислотой или еще какой-то гадостью, то просто потухнет от обиды или страха. Оно надо?
   Потом, пользуясь возможностью, рассмотрел рану на ноге. Она была настолько жуткая, что Глушаков застонал от одного ее вида. Хорошего мало, разве что кровь запеклась. Больно, но терпимо. Значит, вперед!
   Двигаясь по коридору, Саша аккуратно обходил островки света, пока не вышел в просторный зал.
   В том, что зал просторный, он убедился благодаря все тем же "массажкам". Правда, обитали они здесь не так густо, как в коридоре. Это были разрозненные очаги света, не способные развеять окружавшую их темноту. Но ареал распространения был довольно обширен, а значит, и зал достаточно велик.
   Что это было изначально, Саня так и не понял. Первое, что приходило на ум - подземная парковка. Но это вряд ли. Не было здесь ни разметки парковочных мест, ни самого транспорта. Все, что удалось Глушакову разглядеть, это несколько колонн, подпиравших не особо высокий потолок. Санек был уверен: стоит только крикнуть, и по подземелью заметается раскатистое эхо. Вот только делать этого не стоит. Несмотря на царящую тишину, Саня был уверен в том, что здесь помимо него самого есть еще кто-то. И лучше не будить лихо, пока оно тихо.
   Поэтому через зал он пошел, как и прежде - бесшумно ступая и держа наготове кусок трубы.
   Порой кажется, что бочка меда существует только для того, чтобы кто-то плеснул в нее ложку дегтя. И не важно, кто это делает: судьба, недоброжелатель или сам по собственной глупости или неосторожности. Вот и сейчас, все шло слишком замечательно, чтобы не быть испоганенным. Преодолевая темный участок зала, Саня нечаянно пнул подвернувшуюся под ногу железяку. Грохот был такой, как будто его специально усилили через мощные динамики. И да, эхо здесь было грандиозное. Лязгнувший звук заметался между колонн, отразился от стен, несколько раз прокатился туда-сюда по залу, прежде чем окончательно стих.
   Саня стоял ни жив ни мертв. Только сердце бешено стучало в груди. Даже когда наступила тишина, он не тронулся с места, а все стоял и прислушивался. К счастью, он ошибся, и громоподобный грохот железяки не разбудил абсолютное зло, приютившееся в этом подземелье. А может, напрасно он сам себя накручивал все это время? И не было тут никого?
   Саня облегченно вздохнул, оторвал ногу от пола и в этот момент началось.
   Откуда-то издалека до его слуха донесся неприятный и пугающий звук, похожий на стрекот кузнечика. Большого такого кузнечика. А уже через мгновение он услышал не менее странные шаги - мягкие и в то же время скрежещущие. Того, кто их производил, он увидел издали, благодаря "массажке", мимо которой существо проскочило. И Саня его узнал по характерной внешности и способу передвижения на четырех конечностях.
   Это был Падальщик.
   С одной стороны, могло быть и хуже. Воображение уже нарисовало черт знает что. С другой же, справиться с пожирателем падали, не имея при себе оружия, будет непросто. Не считать же оружием кусок трубы? Чай не Гордон Фримен. Ситуация облегчалась тем, что особого выбора у Саньки все равно не было, и он приготовился к бою.
   Падальщик приближался вприпрыжку, царапая когтями по каменному полу. Он то появлялся рядом с островками света, то снова терялся в темноте, и Сане, отслеживая его, приходилось прислушиваться. Одновременно с этим он сам сместился к ближайшей "массажке", дававшей худо-бедно освещение в радиусе двух метров.
   Мутант не напал сразу, а как будто решил сначала присмотреться к противнику. Он обошел Глушакова вдоль стены, зашел сзади, сохраняя дистанцию переместился к противоположной стене и замкнул круг. Саня, сопровождая его взглядом, тоже совершил полный оборот вокруг своей оси. Падальщик потерялся в темноте, и тут же стало тихо.
   Взгляд Глушакова заметался по залу. Очень хотелось надеяться на то, что Падальщик ушел, но это вряд ли. Скорее что-то задумал, притаился, и теперь главное не пропустить...
   Молниеносное движение Саня заметил краем глаза и практически в последний момент. Падальщик вылетел из темноты, слегка подогнув ноги и подняв руки для нанесения удара. К счастью, это была, скорее, приценочная атака. Мутант пролетел рядом и лишь вскользь, на излете, царапнул Глушакова когтями по плечу, после чего мягко приземлился, кувыркнулся через голову и пропал в темноте.
   Саня зашипел от боли, скосил глаза, чтобы взглянуть на три ровные кровоточащие полоски на плече. Когти Падальщика не уступали в остроте бритве.
   Следующую атаку Саня ожидал с нарастающим напряжением, так как понятия не имел, откуда может появиться противник. Он вертелся на месте, но очередной бросок все же пропустил. Удар в спину он почувствовал через короткий миг после того, как услышал скрежет когтей позади себя. Не успел. Удар был чувствительным. Он вышиб Саньку из пятна света, заставив его сделать несколько шагов, чтобы не упасть. Самого же Падальщика Глушаков так и не заметил. Он опрометью бросился назад, к свету, и едва не столкнулся нос к носу с вылетевшим из темноты монстром. На этот раз Санька не оплошал и первым успел нанести удар, одновременно уходя от столкновения. Труба попала по протянутой лапе, Падальщик зашипел и поспешил ретироваться.
   - Получил, сучара?!- заорал ему вслед Глушаков.
   Вряд ли удар причинил Падальщику серьезный урон, но хоть что-то.
   Санька приободрился. Кровь стучала в висках, адреналин зашкаливал. Он топтался на месте и размахивал трубой, готовый к новым подвигам.
   - Ну, где ты, урод? Выходи давай, дерись, как мужик!- распалял он себя, входя в раж.
   И это сработало. Перебирая по полу всеми четырьмя конечностями, Падальщик появился на границе света и тьмы. Дальше он не пошел, остановился, повернувшись боком, и косил налитым кровью глазом на Саньку.
   Справа раздался уже знакомый стрекот, Глушаков оторопело повернул голову и увидел...
   ...еще одного Падальщика.
   Потом звук повторился, но уже сзади. Резко обернувшись, Глушаков уже знал, что он увидит. И не ошибся: еще один.
   А они продолжали появляться, предупреждая об этом начинавшим раздражать стрекотом. Четвертый, пятый, шестой...
   Воинственный запал с Саньки ветром сдуло, лицо перекосило от уныния, рука с трубой опустилась сама собой. Он перестал вертеться, услышав очередной вызов, стоял в полном недоумении, переходящем в прострацию.
   Да сколько же вас тут? Даже с одним было непросто справиться, а уж со всеми...
   Кранты жигану, отплясался...
   Труба выпала из рук, когда Падальщики начали сжимать круг. Они скалили пасти, словно издевались над противником-одиночкой. Они будто растягивали удовольствие, наслаждались своим численным преимуществом прежде, чем разорвать добычу в клочки.
   А потом они ринулись на случайно забредшего в их гнездо человека.
   Спасительная мысль пришла в самый последний момент. Санька даже удивился и мысленно назвал себя долбоящером за то, что эта мысль пришла ему в голову только сейчас, а не в тот момент, когда удирал от Ночного Дьявола. Случись это, и он бы не оказался в подземелье, набитом Падальщиками.
   Что он сделал? Сунул руку в карман и крепко сжал пальцами деревянный кубик. Что при этом произошло? То же самое, что и в тот момент, когда по нему начал стрелять Пан, а потом и его дружки. Тогда пули проходили сквозь него, не причиняя вреда. Сейчас же это касалось когтей и лап Падальщиков, пытавшихся порвать незваного гостя на британский флаг. Санька стал для них пустым местом. Он стоял на месте, они прыгали на него и рвали на части... воздух, а время от времени и друг дружку, отчего даже возникали неуместные междоусобные стычки.
   Ты - пустое место! То, что в иной ситуации могло прозвучать как оскорбление, сейчас воспринималось Санькой спасительным благом, даром небес, точнее, Зоны. Но Глушаков не спешил радоваться, даже не улыбнулся, демонстрируя злорадство по поводу безуспешных атак Падальщиков и нарастающей, сводящей с ума злобы, с какой они бросались на ставшую по непонятной причине недоступной добычу. Он-то знал, что очень скоро заряд арта иссякнет, и тогда... Поэтому стоял на месте, а не пытался бежать. Потому что все равно не успеет. А раз так, то он решил насладиться последними секундами жизни, доведя при этом мутантов до белого каления.
   Неожиданно прямо над головой вспыхнул свет. Глушаков даже не знал, что в помещении есть лампы. Эта вспыхнула и замерцала, издавая громкий раздражающий гул. Падальщикам не понравился яркий свет, и они, нехотя, оставили несостоявшуюся добычу в покое и отступили на границу освещения.
   Щелчок - вспыхнула еще одна лампа, немного дальше вглубь зала.
   А потом Саня услышал медленные, но уверенные шаги. Третья лампа вспыхнула над головой неожиданного визитера, Глушаков тут же узнал его и не сдержался от удивления:
   - Ты?!.
  
  
   ***
  
  
   Лот был жив, но выглядел скверно. Он был основательно искромсан когтями сородича, и многочисленные раны не успевали регенерировать. Ему стоило неимоверных усилий просто открыть глаза и посмотреть на сидящего рядом с ним Женю. Мальчишка тихо плакал, понимая, что его спаситель умирает, слезы катились по щекам, прочерчивая две полосы на чумазом лице. Упырь посмотрел на человека, пошевелился, пытаясь поднять лапу и не смог сдержать рык боли, сумев его лишь приглушить. А потом еще несколько минут приходил в себя после неосторожного движения.
   И все же короткий отдых пошел ему на пользу. Вторая попытка ему удалась, к тому же помог Женька, подхватив Упыря под лапу. Лот был высок и тяжел, Алексееву пришлось постараться, чтобы не уронить его и не упасть самому. Оказывается, он тоже предельно выдохся в схватке с противником. И вряд ли ему хватит сил дотащить Лота до болот, где ему мог помочь Док.
   Но Лот и не думал возвращаться. Медленно переставляя задние лапы и наваливаясь всем весом на щуплого мальчишку, он зашагал на юго-запад...
   "Куда?"- так и хотелось спросить Женьке, но что толку? Вряд ли Лот ему ответит.
   Впрочем, теряться в догадках пришлось недолго. Когда они добрались до покатого холма и обогнули его с южной стороны, оказалось, что это и не холм вовсе, вернее, не только холм. Под слоем земли, заросшей травой, находилось приземистое строение, похожее на вход в типичный украинский подвал, только более основательный и прочный. Вместо кирпича - бетон, да и двери не деревянные, а стальные, с похожим на штурвал колесом. Такие, если судить по фильмам и компьютерным играм, можно было встретить на подводных лодках.
   Лот что-то проскрежетал и чувствительно подтолкнул парня в спину в направлении двери. Посыл был понятен, но Женька все же обернулся и вопросительно посмотрел на Упыря, едва стоявшего на лапах. Оказавшись без опоры он вынужден был согнуться чуть ли не пополам - того и гляди упадет. Тем не менее, Лот недовольно рыкнул, мол, давай пошевеливайся!
   Алексеев не понимал, зачем ему спускаться в этот подвал, но спорить не стал, вздохнул и взялся за колесо. Как он ни пыхтел, но так и не смог его даже расшевелить. В последний раз эту дверь открывали, наверное, при царе Горохе, и механизм основательно проржавел. Женьке просто не хватало сил. Но он старался, до тех пор, пока лапа Упыря не отстранила его в сторону. Когтистые пальцы схватили колесо, вздулись мышцы, бугрящиеся под испачканной зеленоватой кровью кожей, лопнули только-только начавшие затягиваться раны, но этого оказалось недостаточно. Женя слышал, как что-то потрескивает внутри двери, однако колесо не прокручивалось. Лот зарычал так, что у Алексеева заложило уши. Раздался хруст, лязг, и, наконец, механизм поддался. Посчитав задачу выполненной, Лот отошел в сторону и привалился к стене. Дальше Женька действовал самостоятельно. Крутить колесо было тяжело, но дело шло на лад. Наконец, оно открутилось до упора, раздался щелчок, Алексеев потянул его на себя, но дверь не шелохнулась.
   Женька виновато уставился на Упыря.
   Лот поморщился - то ли от боли, то ли по причине тупости человека - и указал когтем куда-то в сторону. Проследив за направлением, Женя увидел цифровую панель с алюминиевыми кнопками в проржавевшем корпусе.
   - А...
   И только сейчас он вспомнил, что Док при прощании упоминал какой-то код.
   Только какой?
   К своему стыду, Женька забыл его вскоре после того, как услышал.
   393...
   А дальше?
   Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что говорил ему Док.
   "Не бойся, со мной все будет хорошо... Запомни код: 3936..."
   И тройка на конце. А что перед ней?
   Код вспыхнул в памяти огненными цифрами: 393683.
   Кажется, так. Оставалось только проверить.
   Алексеев ввел код, ни на что особо не рассчитывая. Впрочем, он бы совсем не расстроился, если бы код оказался неверным или запирающий механизм не сработал по причине древности. Но нет. Увы. Снова раздался щелчок, и дверь слегка подалась вперед. Женя потянул за колесо обеими руками и открыл ее нараспашку.
   Лестница, уходящая вниз. Оттуда, из пугающего сумрака, пахнуло сыростью и плесенью. Воздух был затхлый, нездоровый. С другой стороны, Алексеев в принципе не нуждался в воздухе, а все эти страхи - предрассудки из прошлой жизни.
   Уже в который раз Женя посмотрел на Лота, как бы спрашивая: "А мне точно нужно туда идти?"
   Так уж получалось между этими двумя, что они могли обходиться без слов. Вот и на этот раз Лот понял его сомнения, небрежно махнул рукой в сторону лестницы, сопроводив жест непререкаемым рыком.
   Женька вздохнул и шагнул на первую ступеньку.
   Тут же за его спиной захлопнулась дверь, а потом лязгнула сталь запорного механизма.
   Алексеев оказался в кромешной темноте.
   Сама по себе она его не пугала. Женя видел в темноте не намного хуже, чем при дневном свете. Настораживало то, что могло скрываться в подземелье, куда никогда не проникал солнечный свет.
   А еще его мучили вопросы. Зачем он пришел сюда? Почему именно здесь решил спрятать его Док? Ну, и, конечно, что ждало его впереди?
   Одно ясно - назад пути не было. А значит, только вперед.
   Борясь с сомнениями, Женя начал спускаться по лестнице. Она не была прямой: девять ступеней приводили на тесную площадку, поворот на 180 градусов, и снова вниз. Алексеев не спешил, отчего спуск казался ему бесконечным. Он шел и прислушивался. Слух не уступал зрению, а воображение (или это можно было назвать интуицией?) дополняло картину, привнося в нее капельку иррациональности. Вниз его гнала не только безысходность, но и приятные воспоминания. В прошлой жизни Женька любил проходить в одиночку подобные компьютерные локации. Неизвестность порождала любопытство, а потенциальная опасность приятно щекотала нервы. Правда, чаще всего он спускался в подземелья, вооруженный до зубов. Сейчас же, как оказалось, он сам был оружием - непредсказуемым и смертоносным,- и это вселяло даже не надежду, а некоторую уверенность.
   В конце лестницы Женя чуть не навернулся, наступив на лежавшую на ступеньках дверь. Ее сорвало с петель взрывом изнутри. Все пространство перед входом было посечено осколками, которые толстым слоем покрывали пол. Принюхавшись, Женьке показалось, будто он чувствует кисловатый запах продуктов химической реакции сработавшей взрывчатки. Это была, наверное, иллюзия, так как с того момента прошел не один год, да к тому же Алексеев понятия не имел, как пахнет взрывчатка. Но ощущение было стойким.
   Проход перегораживала бетонная балка, так что пришлось пригнуться, чтобы пройти вперед. Следующее помещение было небольшим. Все, что в нем когда-то находилось, оказалось уничтожено взрывом. Было приложено максимум усилий для того, чтобы никто не смог попасть в подземелье.
   Или не смог из него выбраться?
   Последняя мысль немного напугала Алексеева. Он-то точно знал, к чему приводят мутные эксперименты недоделанных ученых, возомнивших себя Творцами. Кто знает, чем яйцеголовые занимались в этом подземелье?
   И опять же - зачем Док направил его именно сюда?
   Ответить на этот вопрос, стоя на месте, было невозможно, и Женька медленно пошел вперед.
   Как он ни старался, каменная крошка трещала под ногами, раздражая даже собственный слух. Темнота, еще недавно казавшаяся надежным укрытием, начала пугать. То и дело мерещились подозрительные силуэты и настораживающие тени. Поэтому, заметив на стене древний поворотный переключатель, он направился к нему, прекрасно понимая всю тщетность своих надежд.
   Они и не оправдались, после громкого щелчка свет не загорелся. Да и не мог, так как лампы на потолке были уничтожены взрывом.
   Пошел дальше.
   Одно помещение сменялось другим, царившие в них разрушения сильно угнетали. Такое впечатление, будто кто-то основательно пытался уничтожить все, что находилось под землей. Теперь Алексеев был точно уверен: это не был единичный взрыв, оброненной гранаты. Это была целая цепь взрывов, тянувшаяся вглубь подземелья. Разрушения были различными - от незначительных до критических. Местами приходилось пробираться через завалы, протискиваться между плит. Повсюду были разбросаны искореженные куски металла, редкие обломки древесины, еще меньше - оплавленного пластика.
   В какой-то момент Женя почувствовал, что он не один. Вначале это было мимолетное, щекочущее ощущение, которое постепенно переросло в уверенность. За ним определено кто-то наблюдал. Взгляд незнакомца пронзал насквозь. Причем он не сосредотачивался на одном месте, а словно кружил, заходя то со спины, то с боков. При этом Алексеев не слышал ни звука, как ни прислушивался. И это ему не нравилось больше всего.
   Подземелье было разветвленным. Женька не знал, куда идти, поэтому шел наобум. Иногда дорогу преграждал основательный завал, и ему приходилось менять направление спонтанно, а то и вовсе возвращаться назад. Еще несколько раз ему попадались переключатели. А в некоторых помещениях даже лампы сохранились, но света не было - хоть до посинения защелкайся. Поэтому приходилось передвигаться в темноте, смягченной до унылой серости приобретенным в результате мутации зрением.
   Пути-дорожки привели Алексеева в просторный зал, похожий на подземную парковку. И вот тут-то его преследователь перестал таиться, потому что негде. Это был Падальщик. И не один. На самом деле их было много, не меньше десятка. И еще какие-то твари, которых Женька раньше не встречал. Оказывается, это подземелье было не просто обитаемо - оно было густо населено. До поры до времени его жители таились, словно присматриваясь к постороннему визитеру. А тут вдруг решили с ним познакомиться поближе, возможно, даже попробовать на зуб. Они не скрывали своего агрессивного настроя: скалили пасти, демонстрируя острые клыки, делали воинственные выпады, шипели, урчали, стрекотали.
   Женька испугался лишь в первый момент. Слишком уж много было монстров, да и их намерения были предельно понятны. Страх породил новые ощущения, которых не было прежде. Что-то происходило с Женькой, но что именно, он и сам не мог понять. Только чувствовал, как завибрировал воздух вокруг него, услышал треск электричества, увидел разбегающиеся во все стороны крохотные разряды. А потом и вовсе случилось неожиданное: вспыхнула и замерцала лампочка над головой. Свет был тусклый, едва живой, но даже он испугал окруживших его монстров, заставив их ретироваться в темноту.
   Или не в свете было дело?
   Так или иначе, но Женя приободрился. Он чувствовал страх, который испытывают, глядя н него, жуткие обитатели подземелья. И он придавал парню сил.
   Он шел вперед, Падальщики следовали за ним, стараясь держаться подальше... И тут Алексеев ощутил присутствие еще кого-то. И этот кто-то был не чета всем тем ничтожествам, которые в данный момент жались к стенам. Женька не видел его, но чувствовал невидимые щупальца, тянувшиеся к нему и ощупывавшие его сначала робко, но с каждым мгновением все настойчивее. Снова стало страшно, когда эти щупальца попытались забраться ему в голову. Это было неприятно и больно - и это при том, что он уже забыл, что такое боль. Женька инстинктивно отмахнулся, заметил, как щупальца отпрянули назад, туда, где в сгустившейся, непроницаемой темноте прятался враг. И именно оттуда прилетела ответка. Мощный удар в грудь отбросил Алексеева назад, чуть ли не к самому входу в зал.
   И это снова было очень больно.
   А еще Женя не знал, как бороться с неведомым противником. Обладая силой и скрытыми возможностями, он понятия не имел, как ими воспользоваться. Не успел его научить Док. Или не захотел.
   А враг пришел к выводу о том, что переоценил своего противника, и решил выйти из тени.
   Это был здоровенный тип, эдакий супермутант. Ростом под два метра, широкий в плечах, гипертрофированно раскачанный, настолько, что бугрились мышцы даже на лице. Причем, создавалось такое впечатление, будто они, мышцы, жили своей жизнью, находясь в постоянном движении. Рожа у него была жуткая, а характер, судя по мимике - скверный. В остальном не оставалось никаких сомнений, что в прошлом это был человек. Человек, которому не повезло. Его гнев был понятен Алексееву: с некоторых пор мутант ненавидел все человечество, которое считал виноватым в том, что с ним произошло. Ненавидел и боялся. Он хотел спрятаться под землей, нашел укромное местечко, подчинил своей воле обитавших здесь Падальщиков и на какое-то время нашел умиротворение. Но тут появился Женя, вторгся в его маленький уютный мирок, и он был вне себя от гнева.
   Алексеев чувствовал некую близость с этим мутантом. Он тоже пострадал от людей, тоже стал таким же уродом и тоже хотел бы забиться в какую-нибудь нору и не отсвечивать. Но ненависти ко всему живому он не испытывал. По крайней мере, пока. А еще он хотел жить, что не входило в планы его противника. Вот только что делать, он не знал.
   Для начала он попытался подняться, и ему это удалось, хоть и не без труда. А в следующее мгновение мощный удар отбросил его назад, теперь уже до самой стены, о которую он приложился спиной.
   Враг приближался. А Женьку посетило новое чувство - злость. На мутанта, на Дока, на себя самого за свою беспомощность. И снова воздух начал сгущаться вокруг него, потрескивая электрическими разрядами. Он видел, как Хозяин подземелья собирается снова его приложить и, подумав: "я тоже так умею", начал действовать на опережение. Понятия не имея, как правильно, Женя действовал инстинктивно. Он зачерпнул обеими руками охапку наэлектризованного воздуха и швырнул его в приближающегося мутанта. Но вместо ударной волны с его пальцев сорвались лишь жалкие искорки, похожие на те, что появляются при сварке. Замерший на мгновение Хозяин издал рык, похожий на смешок, и снова зашагал к добыче.
   Еще десяток шагов, и будет очень больно...
   Женя сделал вторую попытку: зачерпнул воздуха, смял его пальцами, как будто снежок, и бросил в противника.
   Того, что произошло, не ожидали оба. Самоуверенного мутанта оторвало от пола, как пушинку и забросило далеко назад в центр просторного зала. Пролетев метров двадцать, он упал и еще метров пять чесал спину по усыпанному камнями полу. Потом он несколько секунд лежал неподвижно, по его телу пробегали судороги и крошечные электрические разряды.
   Женька воспрянул духом, отреагировал эмоционально, чего с ним уже давно не случалось. Но, оказалось, рано он радовался. Мутант быстро пришел в себя, поднялся с пола, как ни в чем не бывало. При этом он был очень зол. Заметался по залу, подхватил увесистый кусок бетона и швырнул его в Алексеева. Метко запустил, и сильно. Женька не успел бы увернуться, лишь инстинктивно отгородился руками от стремительно приближающегося снаряда и...
   ...каменюка остановился в метре от него, так и оставшись висеть в воздухе.
   Неожиданно, но приятно.
   Теперь бы взять и бросить его обратно. Правда, Женя не знал, как это сделать, толкнул воздух перед собой, но ничего не получилось - камень упал на пол.
   Не умел он пользоваться своими способностями. А то, что удавалось, получалось скорее спонтанно.
   Зато его противник поднаторел в этом серьезно. Непринужденный взмах лапой, и Женьку скрутило, как резиновый жгут. Он рухнул на пол и принялся корчиться от боли, разрывавшей его тело. В это время Хозяин подземелья начал приближаться. Превозмогая боль, Алексеев пополз, сам не заметил, как забился в угол, прижался спиной к стене, затравленно глядя на бодро шагавшего мутанта. За ним попятам следовали Падальщики. Женька чувствовал их. В том смысле, что он ощущал их эмоции, их настроение. Они боялись Женьку, но еще сильнее они боялись Хозяина. Боялись и ненавидели. С каким наслаждением они бы порвали его на части, будь у них такая возможность.
   Женя попросил, мысленно. Заметил, как сбились с шага Падальщики, начали озираться друг на друга. Их одолевали сомнения. Тогда он приказал, мобилизовав всю свою решимость. Взглянул на одного, другого, третьего. Дал посыл: вы можете, вас больше, вместе вы сильнее. Падальщики оживились. И вот, когда Хозяин подошел вплотную к Алексееву и протянул лапу, один из них прыгнул на спину гиганта, вцепился в его плечи и вонзил иглоподобные клыки ему в шею.
   Мутант взвыл. Это послужило сигналом остальным, и Падальщики набросились на бывшего повелителя со всех сторон. Они делали то, что хотели сделать давно, но боялись: они кромсали Хозяина когтями, вырывали куски плоти клыками, били и ломали его, вымещая накопившуюся злость. Мутант ревел и сопротивлялся. Одного Падальщика он с трудом оторвал от себя вместе с куском собственного мяса в пасти и, схватив его за ноги, что было сил ударил о стену, разбив ему голову. Другого швырнул на пол и несколько раз припечатал ногой, ломая ребра и круша кости. Третьего и вовсе разорвал на части. Но Падальщиков было много. Все новые и новые появлялись из темноты и бросались на притеснителя и обидчика. А Женя сидел у стены и наблюдал за происходящим с застывшей усмешкой. Ему не было жаль Хозяина. Более того, он воспринимал происходящее с точки зрения коллективного Падальщика, чувствовал их ненависть и... вкус крови обидчика, врага, сильного, но терпящего поражение противника.
   Когда силы покинули Хозяина, он рухнул на пол, и его тело скрылось под массой ревущих и копошащихся Падальщиков. Они не собирались останавливаться, грызли и рвали того, кто притеснял их, бил и отбирал законную добычу. Теперь он сам стал добычей, а голодные угнетенные утоляли голод, пожирая заживо все еще пытающегося подняться с пола Хозяина. Женя посмотрел на него и внезапно ощутил то, что чувствует сейчас грозный мутант. Это было ужасно и ужасно больно. Женька вовремя успел наклониться, перед тем как его вывернуло наизнанку.
   Когда он пришел в себя и поднял голову, все было кончено. От Хозяина осталась лишь груда обглоданных костей и внутренностей, которые доедали самые голодные. Остальные, с окровавленными рожами и сытыми глазами преданно смотрели на Алексеева и видели в нем...
   ...нового Хозяина...
  
  
   ***
  
  
   Невероятно, но факт: перед Глушаковым стоял тот самый Варлок, Женя, которого все уже давно отпели и похоронили. Саня сразу узнал его, хотя шкет сильно изменился с тех пор, когда они виделись в последний раз. Исчезли постоянная скованность и смущение, в волосах появились седые пряди, а в действиях - уверенность в собственных силах. Но главное - глаза. Они были абсолютно черными... Или нет? Присмотревшись повнимательнее, Санька понял, что ошибся. Обычные глаза, разве что взгляд какой-то... Мороз по коже. А еще Падальщики так и вились вокруг Жени, как щенки у ног любвеобильного хозяина. Поэтому Глушаков спросил на всякий случай:
   - Варлок?
   Женя продолжал смотреть на него так, словно никак не мог припомнить, кто именно перед ним. В какой-то момент Сане показалось, будто по его мозгу прошлись пальчиками - нежно, но настойчиво. Это было неприятно и пугающе. Он попятился назад, но смог сделать всего пару коротких шажков, после чего, такое впечатление, наткнулся на стену льда и тут же к ней примерз.
   Алексеев приблизился к нему, склонил голову на бок, с любопытством разглядывая, словно букашку, прилипшую к мухоловке, и, наконец, спросил:
   - Зачем пришел?
   Голос прозвучал так, будто пришлись пенопластом по стеклу - аж мурашки пробежали табуном. А еще Сане показалось, будто ему не рады.
   - Я...- начал было он, как вдруг откуда-то издалека донеслись приглушенные выстрелы...
  
  
   Глава 17
  
  
   Иногда странные мысли лезут в голову не ко времени. Вот и сейчас, покидая мастерскую сельскохозяйственной техники, Макс размышлял о героизме. Все-таки с какими необычными людьми ему пришлось пересечься за последнее время. Тот же Санек, например. Первое впечатление Клинцова о нем оказалось ошибочным. Это он только для виду был весь из себя такой крутой и наблатыканный. А на самом деле - нормальный пацан. Мужик! Жаль его... Или Серега. Да, понятно, что он и без того обречен. Но человек - существо, живущее надеждой. Даже в самой сложной ситуации он цепляется за соломинку, потому что стремление уцелеть заложено, наверное, в генах. Иначе homo sapiens давно бы вымер как вид. Но нет, Уфимцев решил пожертвовать, может быть, последними минутами своей жизни ради спасения товарища. Разве это не героизм?
   Впереди показалась ложбина оврага, и Макс, вначале бежавший к холму, резко изменил направление, сообразив, что сейчас лучше всего держаться в складках местности и не появляться на открытом пространстве. Вот было бы у него оружие...
   Он резко остановился, размашисто хлопнул себя по лбу ладонью. Ну не идиот ли?! Убежал, не прихватив с собой какой-нибудь ствол!
   Уж слишком быстро и неожиданно все произошло: появление Дока, атака дронов, чудесное спасение, самопожертвование Сергея, а под конец еще эти несвоевременные мысли.
   Нет, без оружия в Зоне - верная смерть. Тем более в сложившейся ситуации. И черт с ней, с навороченной винтовкой - тут не до жиру. Хотя бы ржавый ПМ какой. Но из оружия у Макса остался только нож.
   Негусто.
   Именно поэтому он, развернувшись, бросился назад, подбадриваемый короткими пулеметными очередями, которые раздавал Серега. Макс даже подумал о том, а не зря ли он побежал? Вдвоем с Уфимцевым они бы...
   И тут прогремел взрыв и пулемет замолчал.
   Клинцов снова остановился, прислушивался к тишине и молил: "Ну же, ну!" Он очень хотел услышать продолжения сольного концерта "Утеса", но вместо этого из пролома в стене мастерской появились Храмовники. Им понадобилась пара секунд, чтобы сориентироваться и найти взглядами беглеца. Макс не стал дожидаться, развернулся и бросился к оврагу. При желании его могли бы срезать на раз - расстояние было плевое. Но Храмовникам он был нужен живым, поэтому они открыли предупредительный и отсекающий огонь. Пули ложились рядом, одно неверное движение, и Макс мог бы сам подставился. Но он не остановился, продолжил бежать и добрался-таки до оврага. Еще немного, и земляной выступ скрыл его от преследователей. Те тут же перестали стрелять и, вне всяких сомнений, продолжили преследование.
   Макс бежал, не останавливаясь, внимательно глядел под ноги - не дай бог сейчас запнуться за что-нибудь и упасть. Он ловко, как на полосе препятствий, перепрыгивал через корни, кочки и клубки переплетенной травы. Остановился лишь на миг, выскочив из оврага на открытую местность. Остановился, потому что не ожидал снова оказаться на поле боя.
   Впрочем, не совсем так: до него еще нужно было добраться, а это метров триста, не меньше. И Макс снова побежал.
   А тут совсем недавно знатно "повеселились"! Кто - пока не ясно, но от души. Горела техника, пахло копотью и жженным порохом. Не было никаких сомнений в том, что война шла за избушку лесника... вернее, за огороженный забором мобильный комплекс, отдаленно похожий на тот, которым руководил профессор Сладков. Когда-то это была настоящая крепость с вышками, колючкой, камерами наблюдения, пулеметными гнездами и даже тяжелой военной техникой. Сейчас же она представляла собой жалкое зрелище. Повсюду разруха, огонь, воронки, остовы сожженных машин и трупы, как защитников, так и нападавших.
   Преследователи появились, когда он преодолел половину пути. Подзадержались что-то. Макс узнал об их появлении по прозвучавшим выстрелам. И снова пули летели не в него, а рядом. Намерения преследователей не изменились, и этим следовало воспользоваться.
   План созрел набегу, когда Макс разглядел пару уцелевших машин. Пешком от преследователей не уйти, а вот на машине... Именно поэтому он, едва добравшись до места сражения, первым делом бросился к пикапу, который внешне выглядел неповрежденным. Более того даже ключ торчал в замке зажигания, на что и рассчитывал Клинцов. Он даже распахнул дверцу, когда увидел пробитое переднее колесо. Его посекло разорвавшейся неподалеку гранатой. Но не беда - рядом стоял уже знакомый "хамви".
   Замысел парня не стал секретом для Храмовников, и они открыли уже более прицельный огонь, полагая, что лучше завалить цель, чем дать ей уйти.
   Пришлось Максу ретироваться. Пригнувшись, он пробирался между обгоревшей и искореженной техникой, пока не оказался перед развороченными воротами. Теперь уже стало понятно, кто с кем здесь схлестнулся. Храмовники атаковали объект, который охраняли бойцы УФОР. Последних можно было различить по шевронам, а первых вообще ни с кем другим не спутаешь. А вот чего Макс совсем не ожидал, так это увидеть здесь знакомое лицо. Точнее, пол-лица. У ворот лежало тело Филиппа Мура. Ему снесло часть головы, но ошибки быть не могло. Вон и рука на перевязи - подарочек с последней их встречи. Что ж, жизнь наемника коротка, а участь - незавидна. Впрочем, возможно он мечтал погибнуть в бою. В этом случае его мечта осуществилась в полной мере.
   Смолкнувшие на короткий момент выстрелы возобновились, и Максу снова пришлось искать укрытие. Он спрятался за бетонной конструкцией дота, сунулся было внутрь, но вовремя сообразил, что делать там нечего: туда прилетело что-то тяжелое, похожее на "шмеля", и оно выжгло все, что находилось в укрытии. Заметил валявшуюся винтовку М16А4, подхватил ее, высунулся из-за бетонной стены, ударил короткими очередями по замелькавшим между машин Храмовникам. Те попрятались, а у Макса закончились патроны.
   К счастью, оружия во внутреннем дворе базы было предостаточно. Бросив использованную винтовку, Клинцов поднял другую. Из-за остова уничтоженного бронетранспортера показалась голова противника, Макс вскинул винтовку и выстрелил парой. Голова тут же исчезла, а он быстро переместился к укрепленной пулеметной точке. Увы, патроны к пулемету закончились, рядом лежал мертвый боец без головы, но хотя бы здесь можно было укрыться. И только Макс об этом подумал, как перед "гнездом" взорвалась граната. Похоже, намерения у противников изменились, и теперь Клинцов устраивал их хоть тушкой, хоть чучелком. Стоило ему только высунуться, и его встретили с трех стволов. Макс спрятался, сменил точку, снова высунулся, выстрелил... В магазине был всего лишь один патрон, да и тот Клинцов использовал бесцельно.
   Макс завертел головой. Повернул направо, вниз, увидел зажатую в руке мертвеца гранату. Он собирался бросить ее за ворота, но не успел. Посмотрел налево. Там, на полпути до бункера, валялся дробовик с полным патронташем на ствольной коробке. То, что надо.
   Возникший план был рискованный. Но что делать? Первым делом Макс осторожно вынул из окоченевших уже пальцев покойника гранату. Проглотил комок, вставший в горле, когда представил, что было бы, если бы он чуточку ошибся. Коротко высунувшись и едва не получив пулю в лоб, но успев разглядеть положение противника, он, бросил гранату и, когда ухнуло, выскочил из укрытия. Короткая пробежка, скольжение по земле до самого дробовика, а потом уже с оружием молниеносный рывок к распахнутым воротам бункера, по стенам которого тут же ударили пули.
   Не успели...
   Макс облегченно вздохнул.
   Спрятаться у выхода было негде: почти сразу за дверьми начиналась лестница, ведущая вниз. Поэтому, когда в проход прилетела очередная граната, Макс бросился к лестнице, перепрыгнув сразу несколько ступеней. Гулко рвануло прямо над головой, осколки застучали там же - для пущей уверенности Клинцов присел. Звон в ушах перекрыл все остальные звуки, заморгала лампочка, но свет не погас.
   Макс подумал, что если снова бросят гранату, то неизвестно чем это закончится, поэтому не стал рассиживаться, поднялся и быстро побежал по лестнице вниз. Она была прямая, без поворотов, и заканчивалась на глубине метров пятнадцати, переходя в коридор. Именно из него неожиданно появился... Клинцов даже толком не разглядел этого человека. Заметил лишь оружие в руках и то, как быстро тот отреагировал. Выстрелы прозвучали почти одновременно, и только благодаря тому, что Максу не нужно было поднимать ствол, в отличие от его противника. Запоздало подумал о том, что даже не проверил, а есть ли вообще патрон в патроннике? Мгновением позже дробовик в руках дернулся, выпустив заряд картечи. Расстояние до цели было невелико, а ее положение в пространстве настолько удачно, что шестимиллиметровые шарики легли кучно и почти все в голову. В ответ прилетели пули калибра 5,56. На этот раз Клинцову повезло, и ни одна из них его не задела.
   Остаток пути до коридора он проделал настороже, не забывая посматривать назад, то есть, вверх.
   Коридор начинался массивными дверьми, именуемыми гермозатвором, но без шлюзового отсека. За ней, собственно, и начинался проход с арочным потолком, жилами силовых кабелей и труб различного диаметра, бежавших по стенам вглубь объекта. В коридоре никого не было, и Макс решил пополнить боезапас. Он присел над телом убитого им Храмовника. Картечь разнесла тому черепушку, так что умер он быстро. Автомат М4 отправился на плечо, после чего Макс успел вытащить один запасной магазин, когда сверху ударила очередь. Пули застучали по ступеням, зажужжали, разлетаясь непредсказуемым рикошетом. Клинцов отпрыгнул в сторону, под прикрытие нависавшего потолка. Рисковать он, имея менее выгодное положение, не стал, прижав приклад дробовика к плечу, приставным шагом двинулся по коридору, держа под прицелом распахнутую дверь. Прошел мимо пункта охраны, расположенного за пуленепробиваемым стеклом. Оно не помогло тем, кто находился под его защитой: две пули пробили - словно прожгли - аккуратные отверстия в стекле. Как результат - два трупа охранников. Один так и остался сидеть перед конторкой, второй валялся на полу.
   Протиснувшись через прикрытую дверь, Клинцов попал в небольшой уютный холл. Здесь у стены слева стоял журнальный столик и два кресла, а справа установили полку с цветами в некоторых ячейках. Иллюзию ухоженности добавляла пара картин, стиль которых Макс называл "мазней". Некогда чистый пол был затоптан солдатскими ботинками.
   Холл служил своеобразной развилкой. Прямо дороги не существовало, но можно было пойти налево или направо. Указатели со стрелками и надписями по-английски оповещали о том, что, свернув налево, можно было пройти в административный корпус. Там же располагалась столовая, комната отдыха и жилой отсек. Коридор справа вел к лабораториям и техническому узлу.
   Макс задумался.
   Это и есть тот самый объект, про который говорил Покровский, Х3? Хорошо. И что дальше? Где та дверца, к которой должен был подойти ключ, лежавший в рюкзаке Клинцова? Нет, понятно, что речь шла не о двери, а о какой-то установке, в которую нужно вставить печатную плату. Знать бы еще, где она находится, что собой представляет и, главное, как ею воспользоваться и к чему все это приведет? Отправляясь на поиски объекта Х3, Макс старался не забегать вперед, решив, что разберется на месте. И вот он там. Что теперь?
   Ладно, маленькая фора у него все еще была: сначала нужно было найти установку, а уж потом ломать голову над следующей загадкой.
   Логика подсказывала, что вряд ли установка находилась в столовой или комнате отдыха. Именно поэтому Клинцов свернул направо. Звуки доносившейся со стороны лабораторий стрельбы красноречиво говорили о том, что прогулка скучной не будет.
   Первые трупы он обнаружил уже в коридоре. Это были бойцы УФОР и сотрудники охраны. Отличить одних от других оказалось проще простого: охранники были одеты в темно-серую униформу с надписью security на спине и были вооружены исключительно пистолетами. Спецура же выглядела более защищенной и вооруженной, но это их не спасло от пуль Храмовников. Кстати, тел последних Макс до сих пор не обнаружил, что как бы намекало то ли на их профессионализм, то ли на их удачу.
   Длинных коридоров в этой части подземелья не было. Они рубились на отсеки, из которых можно было пройти в одном из двух или трех направлений. Если бы не указатели, здесь можно было бы долго блукать в поисках нужного объекта. Впрочем, указатели не могли помочь Максу, так как он и сам не знал, что ищет. Поэтому Клинцов старался заглядывать во все помещения, не забывая при этом о безопасности. Несмотря на то, что звуки выстрелов постоянно отдалялись, Макс опасался нарваться на отставшего или заплутавшего Храмовника.
   Подземелье совершенно не напоминало те, с которыми он был знаком по Игре. Возможно, сами проходы сохранились с давних времен, однако с тех пор и они сами, и их убранство претерпели серьезную модернизацию. Приятное, не режущее глаз освещение, свежая покраска, гладкий, но не скользкий пол. Многочисленные двери были снабжены считывающим устройством, но большинство из них открывалось автоматически при приближении. В кабинетах и лабораториях все оборудование так же было новым, если не сказать - передовым. Заглянув в один из кабинетов, Макс увидел мощный компьютер, подключенный к экрану в полстены. Именно здесь он обнаружил группу ученых - если судить по белым халатам. Все они были мертвы. Для пущей уверенности убийцы проконтролировали "работу" выстрелами в голову. Судя по бейджикам, народ здесь трудился многонациональный. Рядом со столом лежал финн, у стены замер индиец, чуть в стороне Макс заметил представительницу далекой Канады. Убивая людей, Храмовники одновременно с этим портили и оборудование. И экран, и сам компьютер, и еще какие-то приборы - все было избито пулями.
   Кстати, оборудования в этом подземелье было много, и в большинстве своем совершенно непонятного Клинцову предназначения. Чем занимались здесь ученые со всего мира, оставалось загадкой. Покрутившись по кабинету, Макс пришел к выводу, что здесь нет устройства, к которому мог бы подойти ключ, и вышел в коридор.
   Дальше он перемещался от кабинета к кабинету, поражаясь протяженности подземелья. Время от времени ему встречались мертвые тела персонала, и лишь однажды он наткнулся на убитого Храмовника. Все-таки результативно работали подчиненные Масхарта. И это немного напрягало.
   Между тем охота продолжалась. Выстрелы то стихали, то снова нарушали воцарившуюся ненадолго тишину. И, что интересно, ближе они не становились, что красноречиво говорило о размерах подземелья.
   И вот, свернув за угол, Макс едва не столкнулся с Храмовниками. Их было двое, они как раз вышли из какой-то лаборатории и, в свою очередь, увидели Клинцова. Все трое одновременно вскинули оружие. Макс мгновенно просчитал варианты развития событий и принял верное решение. Он не стал стрелять, а рванул в ближайшее помещение, пули, выпущенные из двух автоматов, прошли мимо.
   Еще одна лаборатория, совсем небольшая. На полу - кровь, как будто кого-то тащили в сторону выхода. И еще одна дверь, ведущая в неизвестность. Клинцов не стал мешкать, бросился к запасному выходу. Дверь услужливо открылась, Макс выскочил в коридор.
   Справа, метрах в двадцати, проход перекрывал капитальный завал, собранный из всего того, что попало под руку. Тут были и столы, и тумбочки, и пара металлических шкафов. В редкие проемы выглядывали оружейные стволы и лица защитников подземного комплекса. Они поджидали неприятеля, и все же появление Клинцова стало для них неожиданностью. Трудно понять, почему они сразу не стали стрелять. Может быть, потому что Макс внешне отличался от экипированных Храмовников? Впрочем, для них он был таким же врагом - ни лучше, ни хуже. И снова мгновения решали исход этой встречи. Свернув налево, Максу нужно было пробежать не менее дюжины шагов до поворота, подставив при этом спину. Поэтому он принял иное решение, свернул направо и метнулся к двери, расположенной справа. Он физически чувствовал, как напряглись люди за баррикадой, как их пальцы выбирают свободный ход спусковых крючков. Он уже был совсем рядом с дверью, а она все не открывалась. И при этом Макс каждое мгновение ожидал выстрелов. Наверное, он двигался слишком быстро, поэтому дверь медленно поползла в сторону, лишь когда он подобрался к ней вплотную. Он юркнул в образовавшуюся щель ровно в тот момент, когда через коридор полетели первые пули. Защитники ударили изо всех стволов, но немного опоздали.
   Из этого помещения был только один выход. Это минус. Еще одна проблема - через вентиляционную решетку ощутимо тянуло едким дымом. Макс сместился вправо, прижался к стене и направил дробовик в сторону двери. Теперь любой, кто войдет в кабинет, получит изрядный заряд картечи практически в упор.
   Но вышло иначе.
   Уже через несколько секунд до Клинцова донеслись звуки плотной стрельбы. Это защитники объекта открыли огонь по появившимся в коридоре Храмовникам. Те ответили взаимностью, и на какое-то время Макс смог перевести дух.
   Впрочем, ненадолго. Дыма в помещении становилось все больше, и Макса начал душить кашель. Поэтому, когда в коридоре раздался взрыв, он, недолго думая, бросился к выходу, в два шага пересек коридор, отметив, как взрывом разворотило баррикаду, и вломился в двери напротив, оказавшись в смежной лаборатории. Она была сквозной. Клинцов не стал задерживаться, пересек помещение и выбежал через услужливо отъехавшую в сторону дверь.
   Дальше он перемещался короткими перебежками: где по коридору, где через кабинеты. Отмечал лишь мельком, что, в отсутствие персонала, большинство агрегатов продолжало работать в привычном режиме: что-то крутилось, что-то мигало лампочками, что-то жужжало сервоприводами. Ученые обосновались здесь капитально и надолго. И, судя по аппаратуре, спектр их занятий был довольно обширен. Но ничего из того, к чему мог бы подойти необычный ключ.
   Взрыв гранаты был последним посторонним звуком, раздавшимся в подземелье. После этого Максу начало казаться, будто он остался в подземелье в одиночестве. О недавнем присутствии людей напоминали лишь оставленные ими предметы: пластмассовый стаканчик с остывшим кофе, дотлевший в пепельнице окурок, наброшенный на спинку стула белый халат. Ну, и следы крови тоже иногда встречались. А еще разнотипные гильзы.
   И снова убаюканный мнимым безлюдьем Макс едва не влип в историю. Свернув в один из кабинетов, он нос к носу столкнулся с Храмовником, который как раз выходил в коридор. На заднем плане маячил еще один, причем он стоял спиной ко входу. Макс отреагировал мгновенно - толкнул в грудь возникшего перед ним противника ружьем, а потом выстрелил ему в грудь. Храмовника отбросило назад. Его приятель резко развернулся и направил свое ружье на Макса. Клинцов был наготове и почти надавил на спусковой крючок, но в последний момент его палец замер...
   - Антон?!
   Замер и его противник.
   Так они и стояли, казалось, целую вечность, глядя друг на друга через прицелы. Первым отмер Макс. Он медленно опустил ружье, развел руки, демонстрируя миролюбивые намерения.
   - Это я, Максим, друг Жени, помнишь его? Женя, Варлок.
   - Варлок...- автоматически повторил Антон. Голос у него был какой-то странный, словно неживой, а взгляд рассеянный, мутный.
   - Да, Варлок. Мы вместе добирались до Зоны Отчуждения. Это ведь ты собрал группу? Женя, Санек, Серега, Пашка... Помнишь? Татарин еще был, забыл, как его...
   - Татарин...
   Антон был похож на биоробота, эдакого Вертера на минималках, у которого произошел программный сбой. По глазам было видно, что он силится понять, о чем говорит стоящий перед ним человек, пытается вспомнить.
   А Макс слишком увлекся, поэтому пропустил сокрушительный удар в голову. Он рано списал со счетов "убитого" им Храмовника. Того спас бронежилет, принявший на себя заряд картечи. Пока суд да дело, он оклемался, подошел сзади и врезал Клинцову прикладом по голове. Макс рухнул, как подкошенный, выронил дробовик, который тут же был отброшен ногой противника в сторону. В отличие от "замороженного" Тышкевича, этот действовал решительно и осознанно.
   Макс попытался подняться. В голове звенело, взгляд был рассеянный, мышечный тонус - вялый. Но встреча с ботинком Храмовника снова отправила его на пол. После чего у него отобрали автомат, подхватили за воротник и поволокли куда-то.
   - Сферат, за мной!- приказал Храмовник, и Макс даже не понял, к кому тот обращается. Его волокли по полу, как мешок картошки, а он ничего не мог этому противопоставить.
   Раздался выстрел. Рука, державшая его за воротник, ослабла, и Клинцов грохнулся лицом о пол. Но нашел в себе силы перевернуться на спину и увидел Антона, стоявшего посреди лаборатории. Из ствола его ружья вился дымок, а рядом с Максом лежал Храмовник, на этот раз точно мертвый.
   - Ты молодец, Антон, ты все сделал правильно...- Макс начал подниматься, но опять не успел. Шурша, открылась дверь, в помещение вошли люди, один из них ударил Макса ногой по лицу, вернув того в исходное положение, после чего зафиксировал, опустив ботинок на горло и приставив ствол автомата к его лбу.
   Зато Макс мог все видеть.
   В лабораторию вошло шестеро человек. Двое были похожи на обычных Храмовников. Еще двое, судя по экипировке - элита. Пятый явно был командиром. Шестой... Вот он выглядел, пожалуй, самым странным. Он был обнажен по пояс, демонстрируя многочисленные раны, синяки и ссадины. Сам он был худ и лыс. А еще у него были абсолютно черные глаза.
   Антона, который не осмелился стрелять, быстро разоружили и спеленали, сжав с двух сторон. К нему подошел командир. Он внимательно посмотрел на Тышкевича, потом покачал головой и пробормотал:
   - Только что ты убил своего Брата.
   И снова покачал головой. После чего обернулся к человеку с черными глазами:
   - Тебе хватит двоих?
   Тот задумался, сначала неуверенно дернул плечами, посмотрел на Макса и уже после этого кивнул, сказав:
   - Из этого выйдет хороший Проводник.
   Кивнул и командир. А потом развернулся, неуловимым движением выхватил из кобуры пистолет и выстрелил Антону в голову.
   - А этого тащите к установке...
  
  
   ***
  
  
   Масхарт был сильнее, и с этим ничего нельзя было поделать. Ему помогала сама ЗОНА... и еще кое-кто. А Док был, можно сказать, самоучкой. К тому же он боялся использовать свою силу на полную мощь. Она манила, завораживала и... порабощала. Так же, как это случилось однажды с Масхартом. Док не хотел становиться ТАКИМ. Он изначально чувствовал, что способен на большее. Сила звала его, нашептывала лилейным голоском, искушала, развращала. Он же стойко противился ей, борясь не только с ней, но и с самим собой. И вот результат: он ничего не мог противопоставить своему противнику.
   Была для этого и еще одна причина. Док старался экономить Силу, вливая ее в защиту, раз уж с нападением ничего не выходило. И при этом прекрасно понимал, что надолго его не хватит. Масхарт же выглядел свежим, такое впечатление, будто сражался с младенцем, а не с равным. А еще Доку казалось, что его противник наслаждается своим превосходством и растягивает удовольствие.
   Или это что-то иное? Жалость? Воспоминание о том, что когда-то, в прошлой жизни они были друзьями? Давно это было. Там, в прошлой жизни, остались Витя Назаров и Костя Решетов, закадыки еще со студенческих времен. Сколько портвейна 777 было выпито, сколько бессонных ночей над курсовыми проведено, сколько сигарет выкурено на общаговской лестничной площадке... Изменился с тех пор Решетов, не узнать совсем. А какой славный паренек был еще в конце семидесятых! Весельчак, балагур, душа компании. И что с ним стало? Надел ведро на голову и возомнил себя властелином мира. Пф...
   Ясно-понятно, что не сам он дошел до такой жизни. Испортила его Сила, мутировал Костя Решетов в чудовище, по сравнению с которым даже Упырь - симпатяга и филантроп. И главное - изменить уже ничего нельзя. Тут как в фильме одном: весну из сердца вынули, а зиму лютую поместили. И уже никакая волшебная палочка не поможет. Нет больше Кости Решетова. Есть Масхарт, он же Посредник, он же...
   Посторонние мысли мешали сосредоточиться, но при этом не давали сорваться в пике. Доку приходилось прилагать немало усилий, чтобы сдержать гнев, не дать ему вырваться наружу, чтобы потом образовавшуюся пустоту заполнила ЗОНА. Небрежные атаки Масхарта он худо-бедно парировал, но чувствовал, что силы на исходе.
   - Развлекаетесь, друзья мои?
   Знакомый голос заставил обоих дуэлянтов отвлечься.
   - Только тебя тут не хватало,- недовольно пророкотал Масхарт.
   - Я тоже рад тебя видеть, Костик,- улыбнулся Харон, отчего его и без того жуткая физиономия стала еще ужаснее, а глаза настолько черными, что, казалось, могли порождать антиматерию.
   - Не называй меня так!
   - Ты можешь воображать себя, кем угодно, но для меня ты останешься все тем же Костиком-неудачником, который всего добился лишь благодаря своему папочке-профессору.
   Это была болезненная для Решетова тема, и он не смог сдержаться - на что видимо, Харон и рассчитывал. Зарычав, он махнул рукой, как будто собирался влепить старому приятелю пощечину, невзирая на разделявшее их расстояние. Земля, начиная от его ног, пошла волной, как будто под толстым слоем чернозема ожил и пришел в движение гигантский червь. И все это безобразие устремилось в сторону стоявшего на пригорке Харона. Он же усмехнулся еще шире, неторопливо достал из кармана плаща какую-то штуковину, похожую на кусок засохшего мха, сжал его в ладони и размашисто, как сеятель, бросил образовавшиеся зерна навстречу волне. Она осела, так и не добравшись до Познякова.
   - Так себе фокус,- дернул он скептически щекой.- Может, еще что покажешь?
   Масхарт разозлился не на шутку. Это было заметно по тому, как вокруг него заискрились разряды электричества. Он растопырил пальцы обеих рук и резко поднял их в стороны на высоту плеч. Молнии стали ослепительно яркими и сгустились в плотное кольцо, которое начало быстро и с ускорением увеличиваться в диаметре. Треск разрядов стоял оглушительный, отчетливо запахло озоном. Док вовремя сообразил, что, если останется стоять на месте, то превратится в головешку - тут никакая защита не поможет. И он попятился. А Харон остался стоять на месте, правда, сунул руку в карман плаща. И когда кольцо добралось до него, он лишь поморщился и... молнии исчезли.
   Потом он встряхнул рукой, сбросив на землю накопленный заряд. Там, куда тот ударил, трава мгновенно обуглилась и осыпалась.
   - М-да... честно сказать, я ожидал от тебя большего.
   Док пристально смотрел на Познякова. А он, оказывается, тоже силен, не слабее Масхарта. Или даже сильнее? И все эти годы мечтает лишь о том, чтобы избавиться от этой Силы. Почему? Может, она пожирает его изнутри? Или он чувствует, во что может превратиться, если не остановится? Так его и сейчас трудно назвать красавчиком. От такого, появись он на улице мирного города, даже днем будут шарахаться люди. Зона обезобразила его тело. А у Масхарта Она изуродовала еще и душу.
   - А теперь лови мой гостинец!- с этими словами Харон бросил противнику под ноги еще один арт. Это был то ли камень, похожий на кусок сахара, то ли на самом деле сахарок. Поди разбери. Док безвылазно жил в Зоне, всякого повидал, но даже он время от времени встречал все новые арты с новыми свойствами. А Харон, вернее, его мастерская, САМ производил артефакты, и многие из них были уникальными. Вот и этот "сахарок" относился к их числу. Упав на землю, арт скрылся в траве, но тут же появились фиолетовые усики, похожие на побеги стремительно растущей лозы. Усики извивались и шевелились, как будто что-то искали. И свою цель они нашли очень быстро. Они атаковали Масхарта. Молниеносный бросок, и они опутали ноги Посредника, а потом, ветвясь, поползли вверх. Масхарт, не ожидавший ничего подобного, попытался вырваться из тенет, но не тут-то было! Они намертво приковали его к земле. Хуже того, они легко пробивали его замысловатый доспех, проникали внутрь и... Судя по тому, как завопил человек в шлеме, ему было очень больно.
   Да, Решетов и Позняков ненавидели друг друга. Эта ненависть возникла не вдруг. Ее зачатки появились еще в начале восьмидесятых. Наверное, не на пустом месте, хотя никто точно не смог бы назвать причин, ее породивших. Неприязнь? Зависть? Что-то еще? Как знать... Может, именно по этой причине в Зоне они стали ярыми антагонистами. Масхарт насаждался приобретенной Силой, он ее боготворил. А Харон, напротив, ненавидел Ее и всячески пытался от Нее избавиться. Им было тесно в Зоне, но до сих пор их противостояние можно было назвать разве что маневрами. Хотя... Рано или поздно столкновение противоположных интересов должно было произойти. В самом начале, как только появился Харон, Док понятия не имел, что от него ожидать. Зная его с младых ногтей, вполне можно было ожидать, что он не станет вмешиваться и будет со стороны наблюдать за тем, как старые приятели пытаются угробить друг друга. Ему от этого была бы только выгода. Однако он не просто решил вмешаться, он перенял инициативу и, судя по всему, решил уничтожить Масхарта. Здесь и сейчас.
   - Это тебе за Вигула,- зло процедил сквозь зубы Харон.
   А вот и причина нашлась. Он мстил за Вигула, одного из своих приближенных - наверное, была у него для этого веская причина.
   - А ты?- он обернулся к Доку.- Так и будешь стоять, как пень? Или, как всегда, рассчитываешь въехать в рай на чужом горбу?
   Опасения Харона были не беспочвенны, Масхарт пытался вырваться из окутавших его пут, и частично добился успеха. Он рвал руками тянувшиеся под шлем "побеги", не позволяя свершиться непоправимому. Его старания увенчались успехом, а потом и аномалия начала терять силу: усики поблекли и стали менее активными. Еще немного, и Масхарт обретет свободу, и тогда...
   Док решился. В одиночку он бы не справился с Посредником. Но вдвоем с Хароном они могли его одолеть. Поэтому Док решил не экономить на Силе и добавить в приготовленное блюдо специй чуть больше, чем обычно. Он сделал то, чего раньше не делал никогда, но знал, что он это может сделать. Он протянул руку в сторону Масхарта и закрыл глаза. То, что он делал, нужно было чувствовать, а не видеть. И он почувствовал, как его пальцы прикоснулись к нагрудной броне, защищавшей Посредника, хотя их и разделяло не меньше пары десятков шагов. Легкий нажим, и призрачные пальцы проникли сквозь прочную гладкую поверхность из композитного материала. Еще немного вперед, и они погрузились в плоть, прошли сквозь ребра и дотянулись до бьющегося сердца.
   Док замер. В отличие от Харона, он не испытывал ненависти к Решетову. Он уже не раз пытался найти оправдание его поступкам. По сути ведь Он - такая же жертва, как и Позняков, и он сам, и тысячи других людей, которых преобразила Зона. Любой мог оказаться на его месте. Даже сам Док. И трудно сказать, как бы он повел себя в этом случае. Возможно, Масхарт сам не понимает, что творит, возможно, его самого используют, а он не в состоянии этому противиться, возможно... Все, что угодно. И в праве ли Назаров распорядиться его жизнью? Не станет ли он таким же после содеянного, как в той сказке про дракона?
   Но кто-то ведь должен его остановить? То, что задумал Масхарт, те цели, которым он служил верой и правдой... Все это нужно как-то остановить, иначе случится непоправимое. И если ради этого придется убить Решетова...
   Приняв решение, но не без сожаления, Док сжал пальцы.
   Он не видел, как дернулся Посредник, как выгнулось его тело. Но он чувствовал его боль, его бессилие, его отчаяние. И продолжал медленно сжимать пальцы.
   Однако Масхарт не хотел умирать. По крайней мере, не от рук Назарова. Из них троих Док был самым слабым и никчемным. Причем, всегда. Он просто не был рожден для великих свершений. Его удел - собирать крошки со стола Избранных. Но все шло к тому, что, еще немного, и этот бездарь впервые в жизни совершит ПОСТУПОК. Можно было бы только порадоваться этому знаменательному событию, если бы на кону не стояла ЕГО жизнь.
   И Масхарт использовал свой последний, единственный шанс.
   Он оттолкнулся руками от земли, раскинул их в стороны, воздел голову к небу и закричал:
   - ГВА-ДДА-АРРРР!!!
   Дока, и стоявшего чуть дальше Харона отбросило назад, и мертвая хватка, сжимавшая сердце, пропала, а обессиленный Масхарт снова рухнул на землю. Он исчерпал последние резервы. Более того, если бы кто-то заглянул под его шлем, то он бы заметил, как сильно постарел Посредник за это короткое мгновение. Освобождение далось ему высокой ценой.
   Но на этом ничего не закончилось. Между Масхартом и его противниками прямо из воздуха образовалась воронка смерча. От обычного он отличался тем, что вращался в вертикальной плоскости. Снаружи он перемалывал все, к чему прикасался, а внутри... Там творилось нечто еще более примечательное. Заглядывая в него, Док видел бесконечность, тянущуюся между вращающихся звезд. Сначала ничего особенного не происходило. Потом внутри в плотном клубке темной материи начало зарождаться... нечто. Оно стремительно приближалось, увеличиваясь в размере. Первыми из воротки вылетели мелкие частицы, похожие на пепел. Потом, в непроницаемом коконе черной тучи появилось Оно. Вылетев наружу, Оно выбралось из черноты и рухнуло на землю, твердо встав на ноги.
   Внешне Оно выглядело безобразно. Даже Харон по сравнению с ним казался очаровашкой. Большая голова, узкие плечи, тонкие четырехпалые руки с длинными изогнутыми когтями. Рожа у него была мерзкая, не человеческая, скорее уж от насекомого, если судить по жвалам и фасеточным глазам. И все же это существо было разумным - более чем. Да и Харон признал его, поднимаясь с земли:
   - А-а, это ты...- прокряхтел он, а потом добавил загадочное:- Что ж, так даже лучше.
   Пришествие существа сопровождалось появлением множества аномалий. Воздух искрился от электрических разрядов, тут и там летали какие-то светящиеся шары, из земли били струи огня и пара.
   - Подойди ко мне поближе,- предложил Харон Доку, затравленно озиравшемуся по сторонам. К самому Познякову аномалии почему-то не приближались, и Док не преминул воспользоваться советом старого приятеля.
   Существо гневно заверещало, встряхнув головой. Дока оглушило, несмотря на близость Харона, и он снова рухнул на колени, зажав уши ладонями. Познякову тоже досталось. Живым его можно было называть лишь условно, так что боли он не чувствовал. Совсем. Но не в этот раз. Из носа потекла темно-бурая, почти черная жижа, а когда он усмехнулся, точно такая же субстанция брызнула и изо рта.
   - Ну, иди ко мне, образина!- оскалился он, поманив левой рукой существо, а правую снова сунул в карман безразмерного плаща.
   Реакция монстра была молниеносной. Смазанное движение, и вот оно появилось перед Хароном. Его правая лапа схватила Познякова за голову, впившись когтями в черепную коробку, а левая крепко сжала кулак Харона, который тот все же успел вытащить из кармана.
   Они заглянули друг другу в глаза.
   Харон не чувствовал боли, но не ощущать протекавшие в его теле в этот момент перемены он не мог. Он не знал, что это, но был уверен в одном - это конец. При этом он даже не попытался вырваться и продолжал испепелять взглядом ненависти стоявшее напротив существо. Все, на что его хватило, это произнести лишь одну короткую фразу:
   - Будь ты проклят.
   Его кожа, там, где впились когти чудовища, начала сереть и сохнуть. Зараза быстро распространялась по телу - с головы до ног. И уже через минуту оно высохло настолько, что начало потрескивать и рассыпаться. Вначале лопнула голова, сжимаемая четырехпалой лапой, а потом, как фигурка из песка, на землю осыпалось и все остальное. От Харона практически ничего не осталось. Разве что...
   Существо сжимало в левой лапе то, что совсем недавно Позняков достал из кармана. Оно осторожно разогнуло пальцы. Легким облачком разлетелся прах оставшийся от руки Харона, обнажив нечто маленькое, круглое, переливающееся всеми цветами радуги. Догадка осенила пришельца - одновременно с этим предмет ярко вспыхнул. Оно попыталось исправить ошибку и резко сжало пальцы в кулак, погасив режущее глаза свечение. Но уже через мгновение оно прорвалось сквозь лапу и стало еще ярче. Помимо этого тишину нарушил раздражающий гул.
   Оно зарычало, на этот раз удивленно и даже испуганно, попыталось избавиться от опасного предмета, но тот как будто прилип к ладони. Существо затрясло лапой, лишь породив очередную вспышку, по яркости не уступавшую сверхновой.
   А потом произошло и вовсе неожиданное: его лапа частично исчезла в сжавшемся до точки свечении. Еще мгновение, и его самого затянуло в эту точку рывком, длившимся не больше наносекунды.
   И новая вспышка, как удовлетворение от полученной пищи.
   Точка продолжала висеть в воздухе, втягивая в себя все находящиеся поблизости предметы. Сначала это была всякая мелочь: пыль, травинки, веточки, кусочки битого кирпича. Весь этот мусор втягивался в точку и исчезал в свечении бесследно. Потом потянулись предметы более отдаленные и более весомые: комья разворошенной земли, оружие, оброненное павшими в сражении Храмовниками, они сами.
   Точка оказалась ненасытной, и ее аппетит разгорался с каждой секундой, с каждым проглоченным предметом. Гул нарастал и становился невыносимым.
   Первым очнулся Масхарт. Он уже забыл, когда в последний раз чувствовал себя таким слабым, практически беспомощным. Но то, что происходило совсем рядом с ним, представляло собой смертельную опасность. И он нашел в себе силы, чтобы подняться с земли и сделать рывок в направлении мастерской, казавшейся в данной ситуации спасительным островом в бушующем океане. Немного не успел, почувствовал, как его потянуло назад, ноги заскользили по земле. Он заревел, вертя головой в поисках чего-то, за что можно было ухватиться. Совсем близко стоял ржавый комбайн. Казалось, только протяни руку. Так он и сделал и даже сумел вцепиться в какую-то железяку, но его сильно рвануло назад, пальцы разжались, и Масхарта поволокло по земле с нарастающей скоростью. Что-то мелькнуло слева. Это Док пришел в движение, и тоже рвался к мастерской, борясь с увлекающей его в обратном направлении тягой. Сил у него было больше, чем у Решетова, поэтому он медленно, но верно, шаг за шагом приближался к цели. И Масхарт не придумал ничего лучшего, как ухватиться за ногу бывшего товарища...
  
  
   Вначале Док был разочарован. Что бы ни задумывал Позняков, ему это не удалось. А значит, умер он напрасно и бесславно. Но потом все изменилось. И выходило так, что Харон пожертвовал собой, чтобы уничтожить Гваддара.
   Откуда-то это имя было знакомо Доку. Наверное, оттуда же, откуда шли все его остальные видения и прозрения. Где он был те несколько лет после первого взрыва на ЧАЭС? Откуда у него появились его способности? Почему он, в отличие от Познякова, Решетова и того же Покровского почти не постарел за прошедшие годы? Вопросов было много. Ответов - не было вовсе. Лишь эти самые, похожие на вспышки видения и догадки.
   Тем временем дело принимало скверный оборот. Аномалия, ставшая последним приветом Харона, продолжала поглощать окружавшую ее материю. Вот уже и яма под ней образовалась немалая и продолжала расти на глазах, увеличиваясь как в ширину, так и в глубину. Очнулся Масхарт и, спасая собственную шкуру, бросился бежать к мастерской, рассчитывая спрятаться в ее недрах. Двигался он медленно, устало, исключительно на желании уцелеть. Он промчался мимо Дока, даже не заметив того. А потом его дернуло назад, как будто к его ноге была привязана веревка, и потащило назад, к сияющей, как солнце, точке. И эта сволочь, проползая мимо Дока, вцепилась в ногу Назарова. То ли от неуемного желания уцелеть любой ценой, то ли в намерении утащить с собой старого приятеля.
   Док упал и почувствовал, что его увлекает к точке. Он начал отбрыкиваться, пытаясь сбросить Масхарта, но не тут-то было. Потом он сам начал цепляться за все, что попадало под руку, но сила тяготения аномалии оказалась сильнее. Док сопротивлялся. Выхватив нож, он вонзил его в землю и вцепился в рукоять обеими руками. На какое-то время сползание удалось остановить, и он снова принялся отбиваться от висевшего на ноге якорем Масхарта. Гул, порожденный артефактом, стоял такой, что его слов, обращенных к Решетову, не было слышно. Впрочем, цензурных среди них было немного, а о смысле сказанного можно было легко догадаться по выражению лица Дока.
   Пальцы продолжали сжимать рукоять ножа. Чтобы они не разжались, Назарову пришлось мобилизовать все свои силы - как обычные, так и сверхъестественные. Лезвие ножа начало резать мягкий грунт, и Дока снова потянуло к точке. Тогда он провернул его на 90 градусов, и движение прекратилось.
   Тем временем Масхарт стал подбираться поближе, перебирая руками по штанине Назарова. Он очень хотел жить. Он тоже что-то кричал, но Док его не слышал. Он понимал, что, если не сбросит с себя лишний груз, тот рано или поздно Решетов утянет его за собой. Это было понятно хотя бы на примере комбайна, который, несмотря на его изрядный вес, поволокло по земле и втянуло в точку с коротким, но услышанном даже сквозь гул хрустом. А потом притяжение добралось и до стены мастерской и начало разбирать ее по кирпичику. Док находился гораздо ближе к светящейся точке, и только благодаря неимоверным усилиям его все еще не засосало в небытие. Однако долго ли это продлится с висящим на штанине Масхартом? И тогда он, подтянув свободную ногу, ударил Решетова подошвой по голове. Пальцы Масхарта разжались, и он отправился в свой последний полет. В шлеме с непроницаемым забралом он был похож на космонавта, вышедшего в открытый космос. Шлем не давал возможности понять, что он испытал в этот момент. Да и сам момент оказался чрезвычайно коротким: раз - и глава Храмовников растворился в ярком свете.
   Док понимал, что будет следующим - в этом не было никаких сомнений. Силы покидали его, летевшие мимо осколки ранили лицо и тело, гул не давал сконцентрироваться и причинял не меньшую боль. И вот настал тот момент, когда пальцы соскользнули с рукояти, и Док отправился в неизвестность...
  
  
   Глава 18
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"