Однажды Вовке приснился странный сон, но до того красочный и интересный, что не запомнить он его просто не мог. А приснилось ему следующее.
Будто идет он по какому-то сказочному саду, а навстречу ему попадаются всякие диковинные существа. И порой встречаются такие симпатичные, что так и хочется остановиться и потрогать их. А существам этим только этого и надо. И начинают они приставать к Вовке. И они не только пристают, а практически чуть ли не становятся им самим. И чем Вовке больше нравится то или иное существо, тем быстрее оно сливается с ним. И уже не он идет по этому саду, а эти создания управляют им, и тянут его то в одну, то в другую сторону. И кажется Вовке, что им уже кто-то руководит, а он с этим ничего поделать не может. Потому что это все ему безумно нравится. И сами эти существа, и то, как они себя прекрасно чувствуют в нем. И то, как они в нем растут, в то время как он остается все таким же, каким и был. И много уже этих красивых существ оседлали Вовку и слились с ним. А он все никак не может понять, что же с ним происходит. Вроде бы все ему вокруг нравится. И природа, и запахи, и звуки, и разные краски и переливы. Но все же, что-то нет-нет, да и промелькнет в его сознании темным облачком. И кажется ему, что это уже не он сам, а кто-то совсем другой идет и наслаждается этим, окружающим его миром. И тут его вдруг осенила одна, совсем как бы и не его собственная мысль. Ведь это не он радуется жизни и всему окружающему, а те самые, уже непомерно выросшие, и уже не такие прекрасные, существа. И хотел, было, он удивиться этому, но вместо удивления, на него вдруг повеяло холодком страха, который, то же, надо заметить, прибавил сил, уже и без того окрепшим, существам. Да и не существа это уже были, а создания, напоминающие скорее маленьких монстров, хотя все еще привлекательных, правда, по-своему. И если раньше это были милые и пухленькие, почти игрушечные, радостно раскрашенные чбурашки и смешарики. То теперь их округлости начали приобретать более острые очертания. Лапки и ручки обзавелись не шуточными коготками. И они, так и норовили, впиться ими Вовке в загривок, дабы показать ему, кто теперь в доме хозяин. И что он, Вовка, теперь должен во всем им подчиняться.
Только тут Вовка и понял, что это вовсе и не зверушки сказочные, а его собственные желания, которые он с таким удовольствием ублажал. А теперь они выросли и вцепились в него, как вампиры, все требуя и требуя от него уже не только удовлетворения своих позывов, но уже и заставляя его страдать, от тех или иных поступков. Ведь им, желаниям, теперь уже все равно, плохо Вовке или хорошо, так как теперь они уже вовсе и не желания. Они теперь самостоятельные сущность, живущие за счет человека. А, выросши и насытившись, на одном человеке, в данном случае это наш Вовка, эти, теперь уже сущности тонкого мира, будут путешествовать и кормиться теперь уже от каждого, кто окажется в поле их жизнедеятельности.
И, когда Вовка понял, своим детским умом, что это может кончиться для него очень печально, он уже не по детски вознес молитву к Господу, с просьбой об освобождении от этих демонических сил. А, так как раньше Вовке делать этого не приходилось, то и обращение, к Всевышнему было скорее интуитивным, нежели сознательным. Но молитва его была искренней и не имела эгоистического отягощения, такого, как у взрослого человека. И поэтому ответ на нее пришел незамедлительно. А ответом ему было то, что он вдруг понял, как воспользоваться своей силой воли, которая, до сей поры, преспокойно ждала своего часа. И ждала только потому, что Вовка все время занимался не чем иным, как только удовлетворением своих желаний. И как только он это понял, то без промедлений призвал свою силу воли и употребил ее, надо заметить, с должным упорством и почти не детской целеустремленностью. На что, его поработители, тут же отреагировали, убеждая его бросить это безнадежное дело и остаться у них в подчинении. Приводя при этом сотни разных доводов, а так же и угроз. Но, как видно, Вовке они надоели всерьез и , испросив помощи Свыше, он, с удвоенной силой, стал избавляться от зависимости тех, кого еще совсем недавно считал своими лучшими друзьями, белыми и пушистыми, розовыми и веселыми.
Да, надо сказать, битва была не из легких. И чего только наш герой не испытал. От страха до злости, от радости до разочарования, от искренности до неверия, от любви до ненависти. И конца этим переживаниям не было видно. Он, то освобождался, и искренне этому радовался, то вновь подпадал под зависимость, какой ни будь одной, а то и нескольких, своих привычек, тут же впадая в уныние и теряя силы. Но когда ему уже казалось, что все потеряно безвозвратно, откуда-то из глубины сознания начинала подниматься, расти и крепнуть, почти потухшая искорка, его силы воли. И вот уже отступали и сдавали свои позиции те, кто так цеплялся за его, по детски наивное, сознание. И конца и края, казалось, не будет этой борьбе.
Но вот битва пошла на спад и наш герой, наконец, смог перевести дух. И надо сказать как раз вовремя, потому что его уже собирались будить. Ведь все, что здесь только что происходило, происходило с ним во сне. Но сон этот был исключительно сознательным, дающим то, что подавляющее большинство людей, так и не сможет совершить за всю свою жизнь. И это называется освобождением от внутренних оков и пробуждением к Высшим силам Мироздания, к Всевышнему Существованию, к воссоединению с тем, чье имя, одно из многих на этой земле - к Творцу.