"Ты узнаешь, что напрасно называют Север крайним!
Ты увидишь - он бескрайний, я тебе его дарю!"
М. Пляцковский, "Увезу тебя я в тундру"
|
О скорой командировке в Чукотский край я узнал, будучи в зимнем отпуске в Новосибирске. Телефонное известие обрадовало меня, хотя причина поездки отнюдь не была весёлой - на газовом промысле вышла из строя основная электростанция - нужно было срочно разобраться с причинами аварии и определиться с ремонтом, хотя слово "срочно" в отношении Чукотки совершенно не применимо. Анадырь от Ямала и так "в двух лаптях" по карте, так еще и местный климат вносит в планы командированных свои непредсказуемые коррективы.
А путь наш пролегал по следующему маршруту: самолетом на Хатангу, что лежит в основании Таймырского полуострова, там дозаправка топливом и затем прямиком на Анадырь. При этом нужно учитывать, что за время пути погода спокойно может смениться и тогда посадка будет где угодно, только не в пункте назначения. Прецеденты уже были и наши ребята за три года Чукотской эпопеи успели побывать и в Певеке, и в Тикси, и в Магадане.
Командировка на Чукотку, несомненно, является экзотическим путешествием, и короткое пребывание в Хатанге можно как раз использовать, чтобы осмыслить это событие в спокойной обстановке и подготовиться физически и морально к смене часовых поясов и морскому климату. К тому же сама Хатанга, согласитесь, совсем не входит в список известнейших мировых туристических мест. Но, по моему мнению, это нисколько не лишает путешественника случайного удовольствия "собственноглазно" ознакомиться с географией нашей страны и увидеть кусочек жизни людей за полярным кругом.
Городок стоит на одноименной реке, в нескольких километрах от устья, где начинается Хатангский залив моря Лаптевых Северного Ледовитого океана. (Чувствуете, как эти слова хрустящими льдинками перекатываются во рту!?) Хатанга встретила нас сорокаградусным морозом, легким пронизывающим ветерком и белым флагом северного сияния, неуловимо текущим через все небо, усыпанное яркими звездами. Здесь солнце ушло в отпуск еще в ноябре и с тех пор не показывалось.
С погодой нам повезло. Из Хатанги мы по графику отправились дальше, к сожалению, так и не омыв сапог в водах Ледовитого океана, по причине отдалённости и полной замороженности оных, и через пять часов приземлились в аэропорту Анадыря - столицы Чукотки. Здесь уже темнело, практически в то же время, что и у нас.
Чукотский закат
С момента основания в 1889 году этот город назывался Новомариинском, пока в 1930 году его не переименовали в Анадырь, и за время своего существования претерпел множество изменений, последние из которых - перестроечные, - стоически перенес вместе с округом.
Советский энциклопедический словарь сообщает, что, по данным переписи населения 1985 года, население Чукотского автономного округа составляло 152 тысячи жителей на 738 тысяч квадратных километров. На январь 2004 года, по информации, которую мне удалось раскопать в Интернете, в округе проживала всего 51 тысяча жителей! Наглядный пример того, как за время исторического перехода нашей страны с советской узкоколейки на широкие капиталистические рельсы, достигнут небывалый рост "удельного землевладельческого благосостояния" в отдельно взятом регионе - с 5 до 15 квадратных километров на одного "осчастливленного" чукчу!
Скорее всего, они бы (город и округ) так вместе и влачили остаточное полумертвое существование, если бы не приглянулись одному олигарху-романтику, нажившему практически в одночасье сказочное состояние, вовремя подставив карманы под потоки добра, сыплющиеся из дырявых закромов Родины, а теперь направившему денежные ручейки и речки в иссушенное русло местного бюджета. С лёгкой руки того же олигарха сюда занесло и нас, для разведки нефтяных залежей и разработки газового месторождения, природный газ которого необходим городу для выработки электроэнергии. При этом дальнейшая судьба нескольких сотен шахтеров, добывающих уголь для местной ТЭЦ, пока абсолютно туманна.
В аэропорту Анадыря нас встретили добродушные пограничники, проверили пропуска и благополучно выпустили на улицу. Дальше наш путь лежал на газовый промысел, для чего нам надо было пересечь лиман (устье реки Анадырь) и, минуя город, ехать прямиком в тундру.
Кстати, такое "удачное" расположение города и аэропорта - на противоположных берегах лимана 10-ти километровой ширины, вносит ещё один неповторимый штрих в жизнь жителей и гостей Чукотки. У прибывших и отъезжающих граждан всегда есть шанс застрять в аэропорту на несколько суток из-за капризов погоды - снежного бурана зимой или шторма летом - и в том и другом случае прерывается любое транспортное сообщение и с городом, и с другими местными населенными пунктами, и с "большой землей". Наверное, поэтому аэропорт больше предназначен не для отправки и приема пассажиров, а для их проживания. В нем разместились: небольшой зал ожидания, гостиница на десяток номеров, продуктовый магазинчик, места общего пользования, медпункт, парикмахерская, два бара и конечно милицейский участок. Бывалые люди говорят, что здесь при желании можно "весело" провести время, перемещаясь по кругу по означенным помещениям. Для разнообразия можно еще выйти на улицу покурить и прогуляться в мини-супермаркет, расположенный в этом же здании, но с отдельным входом.
Через лиман, сквозь нагромождения ледяных торосов пробиты две встречные полосы дороги в город, на расстоянии метров пятидесяти друг от друга, надо полагать для уменьшения риска превысить критическую нагрузку на лед при движении транспорта. По этой же причине в начале дороги стоит целый букет запрещающих и предупреждающих знаков: допустимая нагрузка на ось, запрещение обгона, ограничение скорости до тридцати километров, неровная дорога, минимальное расстояние между машинами - пятьдесят метров... кажется всё.
По дороге на месторождение особых приключений не случилось - большую часть времени мы проспали, немного вымотавшись из-за практически бессонной ночи и перемены часовых поясов. За четыре часа пути остановились только один раз, перекурить и оправиться.
Шёл снег.
Обычное дело, скажете вы. Но так, как снег идет на Чукотке, я еще нигде не видел. Я вышел из машины, отступил метров на пять назад по еле угадывающейся под ногами колее в снежных перемётах, и, встав спиной к 'Камазу', попытался посмотреть вперед. И не смог сфокусировать глаза - сплошная стена окружающего серого мрака, состоявшего из мириад мелких снежинок, непрерывно и беззвучно сыплющихся сверху и чуть под углом, из-за слабого ветра, совершенно лишала зрительные нервы и мозги представления о перспективе. Вокруг на многие километры расстилалась невидимая, скованная льдом пустыня, без единого деревца. Земля и небо слились в единое бездонное "молоко" и глаза, которым совершенно не за что было зацепиться, не могли поймать картинку, так как её просто не было. Это довольно неприятное ощущение - почти полная потеря ориентации в пространстве, словно ты внезапно ослеп и оказался в невесомости. Хорошо ещё хоть видно собственное тело и стоящий неподалёку автобус, а то ведь случаются и гораздо худшие вещи.
По рассказу одного из наших местных "старожилов", однажды, выезжающую вахту застал буран примерно на середине пути. Сплошной безостановочный поток снега, несущийся параллельно поверхности земли с бешеной скоростью, лишил водителя возможности двигаться дальше. Дорога просто пропала, растворилась, и машине пришлось остановиться. Эта "небольшая" задержка в пути растянулась на трое суток. Трое суток люди сидели в остывшем салоне вахтовки, благо мороз был небольшой, питались припасёнными продуктами, и "до ветра", что в данной обстановке звучало совершенно буквально, выходили обвязавшись веревкой, чтобы не сгинуть в окружающей круговерти.
Именно из-за таких сюрпризов погоды время на Чукотке - понятие растяжимое. И к обычным, казалось бы, заявлениям-расчётам типа: "Завтра мы выедем в город, а там на самолёт и домой", - здесь относятся скептически и не забывают суеверно добавить: 'Если погода по дороге не испортится".
Кстати, "дорога жизни", связывающая Анадырь с газовым промыслом, поддерживается в рабочем состоянии так же совсем иначе, чем в Западной Сибири. Ее не чистят бульдозерами от снежных наносов, как пытались по привычке делать сибиряки в начале Чукотской эпопеи, а постоянно утрамбовывают волокушами, чтобы ее поверхность была вровень с укрытой настом тундрой. Только так, при здешних постоянных ветрах и снегопадах, можно обеспечить более-менее сносный проезд колесной технике. И из-за того, что дорога особо не выделяется на монотонной окружающей поверхности, здесь предпочитают ездить ночью, когда в свете фар можно лучше разглядеть её направление. В этом водителям помогают расставленные вдоль дороги метровые вешки (вот еще одно подтверждение поговорки: "В России не дороги, а направления").
Еще одним транспортным средством, связывающим промысел с Анадырем является вертолет.
Груз прибыл
Добрались мы до Западно-Озёрного месторождения в девятом часу вечера, устроились в вахтово-жилом комплексе, встреченные радушными комендантшей и сестрой-хозяйкой, поужинали в столовой и завалились спать.
Утром поднялись в семь часов по-местному (в десять вечера по Москве, вчерашнего дня), и отправились за два километра на сам газовый промысел, где находилась неисправная электростанция. В разбирательствах с причинами аварии провели два дня. Разобрали и облазили неисправный генератор, фотографировали повреждения, много обсуждали, спорили, читали документацию, писали акт расследования, в общем, выполняли свою работу.
Газовый промысел
В процессе этих производственных разборок, я не преминул воспользоваться возможностью пройтись пару раз пешком между промыслом и вахтовым поселком, чтобы полнее, пусть на короткое время, соприкоснуться с окружающей природой. Конечно, природой эту снежную пустыню можно назвать с большой натяжкой. Здесь и летом-то особо не разгуляешься - оттаивает только верхний почвенный слой над вечной мерзлотой, покрытый скудными тундровыми кустарниками, карликовыми берёзками и мхом. Но и в этих местах есть живность, которая борется за существование, поедает друг друга и все же живет: лемминги, песцы, волки, олени, медведи, росомахи... Всех не перечесть.
Зимой, тем более, рядом с чужеродными для тундры человеческими постройками, вряд ли кого-то встретишь. Но просто вдохнуть полной грудью чистейшего морозного воздуха и прочувствовать своими ногами всю широту северных просторов без горизонта, на сколько хватает взгляда, - в этом уже есть своя прелесть и очарование, вряд ли доступные пониманию городского человека, но бесконечно притягательные для нас - "северяков". Белое безмолвие, воспетое в северных рассказах Джека Лондона, ощущается здесь, как нечто материальное, сродни осязаемой вечности мироздания. И ты начинаешь понимать не только свою малость, по сравнению с величием окружающего мира, но и то, что ты тоже есть часть этого величия, неотделимая и бесконечная во времени и пространстве. Только взгляд собаки, вечного спутника человека в природе, вслушивающейся в далекий вой своего дикого собрата, может выразить это чувство.
Собаки Севера
В общем, по-моему, сидеть в четырёх стенах, зная, что ты находишься фактически на краю Земли, и не попытаться хоть на мгновение окунуться в окружающий мир - это есть преступление против человеческой природы и предательство всех тех людей, именами которых испещрена вся карта северных российских территорий. Я даже не буду их перечислять, сами возьмите и вчитайтесь в названия морей, проливов, островов и населенных пунктов - это же сплошная история с географией. Не знаю, как у вас, а у меня зубы ноют от осознания того, что я не родился в те благословенные времена великих географических открытий и не смог принять личное участие в чудесных экспедициях настоящих людей, сбросивших с себя оковы зачаточной цивилизации и окунувшихся с головой в суровую романтику Севера. Это был настоящий "вкус сырого мяса" (опять джеклондоновское выражение), который нам уже не придется испытать в полной мере, но почувствовать хотя бы его отголоски - не надо лишать себя этой возможности.
За короткое время, проведенное на месторождении, нам, к сожалению, не удалось "впитать" чего-нибудь экстраординарного, присущего только этим местам, как, например, безумного ветра или ложных солнц - природного явления, упомянутого опять же в джеклондоновских клондайкских рассказах, - но чистота и безмолвие окружающего мира успели влиться в наши души умиротворяющим мудрым спокойствием седого Севера.
Север, он всегда рядом, и там тоже живут люди. Помните ли об этом вы, жители "большой Земли"? Если вам вдруг надоест бесконечная суета, погоня за деньгами и фальшивый блеск столичных городов, поезжайте в Сибирь, на Север. Только здесь вы сможете по-настоящему вспомнить себя, очнуться и отряхнуть с души всю грязь, что в ней накопилась.
Ведь, по-моему, только за то, чтобы увидеть вот такой аккорд солнечного света, во всем его великолепии, можно отдать полжизни!
Солнечный аккорд
Погода нам благоприятствовала, тем более, что "тянуть резину" было некогда - ближайший рейс на Москву, которым можно выбраться с Чукотки, по расписанию через два дня, и однажды вечером мы отправились в обратный путь. Не вняв выстраданным опытом предупреждениям, все же прикинули - в десять выезжаем, значит, примерно к двум ночи будем в Анадыре, - и тут же поплатились. На семидесятом километре трассы у вахтового 'Урала' лопнул палец, связывающий шток гидроусилителя с тягой рулевого колеса и мы стали. На поиски неисправности ушел целый час. Хорошо еще, навстречу попались 'Кировцы', выглаживающие волокушами дорогу. Они осветили мощными фароискателями подкрылки кабины нашей машины и тем самым помогли водителю без особых проблем разъединить неисправный узел, подвязать проволокой бесполезный шток, и мы двинулись дальше, медленно, но верно приближаясь к "земле обетованной".
К пяти утра мы всё-таки доехали до общежития, где и устроились на ночлег, подняв среди ночи дежурную. Позёвывая, она выдала нам постель и, отложив бумажные формальности до утра, проводила в комнату, где мы и откинулись "без задних ног" на расхлябанных кроватях.
Проснулись поздно, в одиннадцатом часу, за окном уже тускло горел северный день. Нужно было идти за билетами на самолет, да и позавтракать-пообедать тоже не мешало. И, конечно, меня неудержимо влекло осмотреть город, расположенный на берегу Анадырьского залива Берингова моря Тихого океана (чувствуете снова вкус!?) и состоящий всего из нескольких улиц.
Первое, что сразу непривычно бросается в глаза, это дома, построенные на сваях, во избежание растепления вечной мерзлоты и, соответственно, опасности разрушения строений. А сами дома, тоже непривычно, но приятно для глаз, переливаются всеми цветами радуги - на бесконечно белом фоне заснеженной тундры, сопок и залива праздничное разноцветье пятиэтажек действительно радует душу, особенно в редкие солнечные дни.
Весь Анадырь
Наше общежитие расположилось в обычной жилой пятиэтажке на центральной улице имени Отке. Был такой местный партийный и советский деятель в хрущевские и брежневские времена, о чем свидетельствует табличка на одном из домов. Чем уж он так отличился, что его фамилией назвали центральную улицу города, история умалчивает. Ясность в этот вопрос не смогла внести даже симпатичная авиабилетёрша лет двадцати пяти, которая занесла наши паспортные данные в компьютер и предложила зайти за билетами попозже, чтобы не терять времени даром в ожидании. Мы, конечно, уверили ее, что ожидание в обществе такой приятной собеседницы - это просто подарок судьбы, и попытались "подбить клинья" пошлыми вопросами типа: 'И откуда такие красавицы здесь берутся?' и 'Что вы делаете вечером?'. Вот когда мы уяснили себе, что такие красивые здесь просто рождаются, а вечером она отдыхает дома с мужем, мы "добили" ее вопросом о названии улицы и быстренько ретировались, дабы более не вгонять девушку в краску и не мешать ей работать.
Улица Отке начинается на выезде с лимана на взгорке и спускается вдоль берега почти до самого залива. Недалеко от общежития дорогу пересекает акведук, украшенный юбилейной надписью красными буквами: 'Новомариинск, 1889 - 2004, Анадырь'. В этот раз мы до конца улицы не дошли, а у единственного современного супермаркета свернули влево, в поисках недорогого ресторана, где нам посоветовали пообедать. По дороге наше внимание привлекло одно из новых зданий, построенное почему-то немного в стиле советской псевдозáмковой архитектуры пятидесятых годов двадцатого века, с тремя входами, украшенными декоративными фронтонами с выпуклыми золочёными буквами: 'Счетная палата', 'Окружная дума', 'Прокуратура'. Кто-то из моих попутчиков тут же пошутил: 'Посчитают, кто сколько украл, результаты в думу, а оттуда прямиком в прокуратуру - конвейер для проворовавшихся "слуг народа". Непонятно, правда, куда дальше. Для них Колымский край - уже юг'.
Ресторан открывался в двенадцать дня, оставалось еще минут пятнадцать. Мы прошли немного дальше, мимо здания радиостанции 'Пурга' с огромным плакатом на стене, призывающим заспанную чукчаночку: 'Не спи, а то замерзнешь!', и оказались на улице Дежнёва. Вот это уже была более знакомая, еще со школьной скамьи, фамилия.
Кусочек истории: Семен Дежнёв на поморском кораблике-коче, в составе экспедиции Федота Попова по прозвищу Холмогорец, так как был он земляком Ломоносова, в 1648 году прошел от устья Колымы, вдоль северного неисследованного берега российских земель. Обогнул чукотский полуостров - первым пройдя пролив между Азией и Америкой, - и от Чукотского носа, названного в последствии мысом Дежнева, уже пешком добрался до устья Анадыря, где и провел с четырнадцатью уцелевшими казаками целых десять лет до возвращения в Москву. А Холмогорца унесло южнее, до Коряцкой земли и Камчатки (так что не исключено, что и наш дальнейший путь лежит туда же!).
Немного дальше, над самым обрывистым берегом, сбегающим к замёрзшим кранам порта, мы увидели новенькую, еще не открывшую для прихожан свои резные двери (внутри велись отделочные работы), бревенчатую церковь с золотыми куполами. И, чуть левее и ниже от нее, исполинскую бронзовую фигуру в тиаре и с воздетыми к небу руками, лицом к океану. Мне не терпелось осмотреть достопримечательности поближе, но голод давал себя знать всё настойчивее, и мы вернулись к ресторану, ненадолго отложив импровизированную экскурсию.
Наскоро перекусив без особых разносолов и за вполне приемлемую плату, мы продолжили свой поход от места предобеденной паузы и, обойдя стальные решетки церковной ограды, спустились напрямик через сугробы к памятнику, оказавшемуся образом Святителя Николая Архиепископа Мирликийского Чудотворца. Раскинутыми руками, казалось, пытающегося обнять подступивший к берегу замёрзший океан и защитить находящийся за его спиной город и всю Чукотскую землю от, порой, свирепого нрава местной природы.
У памятника Николаю Чудотворцу
Недалеко от скульптуры святого, чуть ниже по склону на искусственно сформированной террасе, стоит групповой памятник первому советскому правительству Чукотки, расстрелянному во время белогвардейского мятежа в 1918 году. Их было одиннадцать человек - пришлых русичей и местных жителей, и ни одной знакомой фамилии на чугунной могильной доске нам обнаружить не удалось. Я имею в виду фамилии, которые звучали в незабываемом фильме 'Начальник Чукотки', хотя, конечно, наивно принимать за действительность произведение советского киноискусства. К тому же действие фильма происходило, судя по всему, на самой восточной оконечности Чукотского полуострова, там, где находится село Уэлен - один из центров косторезного искусства чукчей и полярная станция - оттуда до Аляски как раз всего шестьдесят миль через Берингов пролив.
Дальше, левее по берегу начинаются портовые сооружения. Вмёрзшие в лед и приподнятые на стапелях катера и кораблики, портовые краны с печально склоненными усталыми головами-клювами и длинные лабазы-склады, припорошенные белой пеленой снега, стекающей на ледяное поле залива. Здесь жизнь давно впала в зимнюю спячку под студеным дыханьем Снежной Королевы, хоромы которой, я думаю, находятся где-то рядом.
На самом деле, нам исключительно повезло с погодой - приятный морозец все дни колебался между двадцатью и тридцатью градусами. Ветер, хоть и тянул постоянно, но был совершенно обычным лёгким сквознячком, гнавшим мелкую снежную пыль по расчищенным улицам. Тем не менее, ожидание внезапной бури ощущается здесь практически на уровне безусловных рефлексов - ждёшь, что в следующую минуту природа сменит милость на гнев и заставит наглецов-людишек осознать свою ничтожность. Что здесь бывает, когда ветер достигает скорости в сорок-пятьдесят метров в секунду, нам, к сожалению (к счастью?), не удалось прочувствовать, а рассказы очевидцев на себя не примеришь. Но можно хотя бы попытаться представить, как на поток упругого воздуха откидываешься спиной или ложишься лицом и передвигаешься под углом в сорок пять градусов к поверхности земли. Малый вес или неверное движение - и ты уже катишься, словно перекати-поле, до ближайшего подходящего препятствия, об которое можно остановиться (не "у", а именно "об"!) и, может быть, не переломать при этом кости.
Наш поход продолжился между разноцветными жилыми пятиэтажками и нам навстречу попадались спокойно идущие из школы маленькие анадырьцы, видеть которых было почему-то удивительно. Мы привыкли к детям у себя на Ямале, не в лучшем месте, где можно их растить, а здесь на краю земли, присутствие подрастающего поколения казалось абсолютно неестественным и безумным. Конечно, это экстрим, но наши люди намного живучей тараканов и, как только им дают возможность наладить более-менее сносные условия существования, они тут же начинают плодиться и размножаться, как завещал великий Господь.
В нашем случае финансовую помощь этому удивительному краю, как я уже упоминал, олигарх-губернатор, который между покупками на нефтяные деньги домов, яхт, самолётов и футбольных команд, вложил энное количество миллионов в строительство города и поселков. Заслужив, тем самым, всенародную любовь жителей округа.
То, что губернатора действительно любят, не уважают, а именно любят, мы убедились тут же, заглянув по ходу прогулки в квартиру, арендуемую нашими подрядчиками. Квартира была обставлена хозяйской мебелью и на кухне, на дверке старенького холодильника поверх переводных картинок, я обнаружил предвыборную рекламную листовку, на которой синей ручкой была сделана следующая обрывочная, почти стихотворная надпись: 'Что я его люблю... за что!??? Я люблю его давно! Но, он не знает ничего!!!'
Новая любовь
Ну что ж, - "блажен, кто верует..."
На улице стемнело и мы поспешили в авиакассу за забытыми билетами. Не вступая больше во фривольные разговоры с кассиршей, так как нас уже ждала машина, чтобы ехать к местным промысловикам, забрали билеты, расплатились и отправились к общежитию через один из двух перекрестков, недавно оборудованных светофорами. Тут я обратил внимание на очередную особенность - светофоры, видимо, настолько непривычны для местного населения, что являют собой просто ещё одну достопримечательность и не более. На их разноцветное перемигивание большей частью не реагируют ни пешеходы, ни машины, к тому же и тех и других на улицах Анадыря, как говорится, раз-два и обчёлся.
Выехав из города, мы минут десять двигались по объездной бетонке к пригородному посёлку и вскоре подъехали к разномастным гаражам, среди которых расположилась приземистая постройка, вроде деревенской избы, но с плоской крышей. Рядом с ней в сугробе стояла машина неопределенной "породы" на высоких и широких гусеницах, одинаково хорошо приспособленных для езды по снегу и тундре. Войдя внутрь постройки, после того как хозяин открыл дверь, мы удивлённо обнаружили, что она гораздо вместительней, чем казалась снаружи. Видимо дом был составлен из нескольких "кубиков", пристроенных в разное время вереницей друг к другу.
Из прихожей сразу попали в обширную комнату, где занимались разными делами несколько бородатых мужичков, стояла вместительная металлическая коптильня с развешанной в ней вяленой корюшкой, верстак, столы, сети и другой разномастный инвентарь. В следующей комнатке хозяин выложил перед нами пару мешков с копчёной корюшкой и несколько литровых пластмассовых ведёрок с красной икрой.
Икра красная рассейская...
Отоварившись и расплатившись, мы обратили внимание на открытую дверь в другую пристройку, в которой на столе, рядом с батареей чистых стеклянных банок, расположились несколько искусно выполненных композиций с чучелами: лисы охотящейся за огромной бабочкой, песца играющего с двумя своими щенками, пёстрой утки в траве.
Артельное творчество
Возле стола были прислонены полутораметровые лосиные рога, а на стульях раскинулась шкура бурого медведя с головой. Осмотрев подробно самодельную коллекцию рогов и побеседовав немного "за жизнь", мы распрощались с мужичками и вернулись в город. Думаю, этой артели внешние перемены особо не страшны - были бы покупатели, а товар у них всегда найдется.
Вечер подкрался незаметно, а с ним вернулся и голод, и, выгрузив в комнате свои приобретения, хлебнув по кружке пива со свежей корюшкой - сладковатым "хлебом" Анадырьского лимана, мы отправились на вечернюю прогулку.
Корюшка, кстати, тоже требует отдельного, пусть крошечного, отступления: ловля ее на льду лимана зимними удочками-кермачками, совершенно без наживки на несколько голых крючков, является поголовным хобби местного населения, которому они самозабвенно отдаются в ясные выходные дни целыми семьями и таскают эту некрупную рыбешку мешками. Есть даже специальный праздник с народным гуляньем, называется "Корфест" - корюшкин фестиваль!
А вот так вкуснее!
Прибившийся к нам сосед по комнате - Сургутский газовый инспектор, приехавший с технической проверкой газопровода и уже проведший в городе пару вечеров, по ходу пивопития посоветовал сходить в виденный еще днём центр культурного отдыха, куда и отправился за компанию вместе с нами.
На втором этаже этого красиво отделанного заведения находится кафе-бильярдная с десятком больших, для классики, и малых, под "американку", столов. Посетителей практически не было, и мы, заказав еще пива с горячей закуской, сыграли попарно несколько длиннющих партий и закруглились уже в первом часу ночи, что объясняется близкой к нулю "целкостью" попаданий шаров в лузы.
Домой шли по тихому ночному городу, с наслаждением вдыхая чистый морозный воздух, пропитанный снегом и ветром, и умудрились даже немного заблудиться, решив срезать путь и свернув не в тот двор. Многие окна в домах продолжали светиться, хотя был будний день. Судя по всему, рано спать здесь никто не ложится, потому что спешить абсолютно некуда.
Подтверждение этому выводу мы получили буквально на следующее утро, отправившись в супермаркет 'Новомариинский', оказавшийся еще закрытым. Магазины и конторы в Анадыре начинают работу часов в десять-одиннадцать утра, а раньше на улицах попадаются в основном школьники, снегоуборочные машины и вездесущие старушки. Дождались мы открытия, прогулявшись вниз-вверх по центральной улице, и убедились, что в супермаркете нам собственно ничего не надо - здесь был стандартный выбор пива, чипсов, мясных и рыбных полуфабрикатов, порошковых молочных продуктов и крепких напитков. Красной рыбы и икры не было и в помине - действительно, зачем, когда у каждого в холодильнике, наверняка, этого добра навалом.
Вернулись к себе, перекусили на дорожку, собрались и двинули в аэропорт.
Через пару часов я уже сидел, глядя в иллюминатор и провожая взглядом плывущие недалеко внизу облака. Вылетели мы около пяти вечера в темноте, а теперь потихоньку догоняли заходящее солнце, заставляя его подниматься на западе вопреки закону природы. В принципе, если бы атмосфера не вращалась вместе с Землей, самолёту было бы достаточно просто приподняться над поверхностью и повисеть неподвижно, дожидаясь, пока планета не "подставит" под него Москву.
Вообще, уделяя столь большое внимание всему, что тем или иным образом связано со временем, как с понятием измерения продолжительности событий, я именно на Чукотке понял всю его условность.
Кусочек географии: через Чукотский полуостров проходит "последний" 180-й меридиан - черта, на которой фактически происходит смена календарных дат (хотя линия смены дат специально отклонена от линии меридиана и проходит по Берингову проливу, что и подтверждает её условность), то есть, слева от меридиана находится "сегодня", а справа - "вчера", с разницей в двадцать четыре часа! У нас уже начинается сегодняшний день, а на Аляске только вчерашний - задумайтесь об этом и у вас точно мозги "набекрень" станут!
180-й меридиан
Размышляя таким образом, я дождался ужина, хотя для нас это уже, наверное, был завтрак, так как за бортом самолёта окончательно рассвело. Мы перекусили и мои компаньоны снова всхрапнули, а я так и не мог заснуть, невольно прислушавшись к разговорам на заднем ряду кресел. Там сидела молоденькая тоненькая девушка и мужичок моего возраста, как я узнал из его довольно громкого рассказа, подогретого, видимо, изрядной дозой спиртного за едой. Он завязал беседу с тремя парнишками из соседнего ряда и довольно трезво рассуждал о перспективах округа, если к власти вернется бывший "начальник" Чукотки. Девушку он угостил пивом и, через некоторое время, она тоже разговорилась, в основном ненормативной лексикой, и это стало довольно интересным последним штрихом нашего короткого Чукотского путешествия.
Девушке недавно исполнилось двадцать лет, родилась она в Томске. По окончании института, отец вернулся вместе с семьёй на свою родину. Живут они в поселке Эгвекинот, который находится в заливе Креста, недалеко (по карте, а не на самом деле) от Анадырьского залива, а сейчас девушка учится в Омске в ветеринарном институте. В Анадырь выбралась попутным вертолетом дня четыре назад, собираясь улететь на прямом рейсе в Омск, но его отменили из-за недостатка пассажиров. И вот, проболтавшись в аэропорту до московского рейса, она и попала на наш самолёт, так как другого пути добраться куда бы то ни было, в ближайшее время абсолютно не было. Живет в общаге, что ей очень нравится, потому что общежитское житье почти ничем не отличается от поселковой жизни - та же разгульная беззаботность, нередкие выпивки-гулянки, и интересная учеба. Животных она очень любит, и давно мечтала стать ветврачом, поэтому обязательно вернется к родителям и навсегда останется в этих местах, лучше которых на свете ничего нет. Вот так-то!
Слушая её рассказ, я понял, что мои дети намного неприспособленней к настоящей "живой" жизни, хотя тоже выросли не в тепличных условиях. Но, с другой стороны, они намного "чище" этой девочки-пацанки. Что лучше, не известно. Жизнь, как говорится, сама рассудит.
И ещё мне вспомнилась история одного из наших "чукчей". О виденном на острове в Беринговом море, в одном из вертолётных "походов" по притягательному Чукотскому краю, береговом поселении из нескольких русских семей, живущих в сорока километрах от села, в котором есть школа и магазин. Бывшие учёные и учителя, на краю Земли воспитывающие и самостоятельно обучающие своих детей, не знающими телевизора и бытовой техники, а так же других "прелестей" цивилизации, невольно вызывают восхищение. Но будет ли их детям от этого лучше?.. Не знаю...
В аэропорту Домодедово мы приземлились в пятом часу вечера, одолев расстояние в девять часовых поясов за восемь часов и, тем самым, опередив время и "растянув" текущие сутки до тридцати трех часов. От таких пертурбаций со временем мозги наши и организмы совсем разладились, поэтому, распрощавшись с попутчиками, направляющимися в Питер, Тюмень и Сургут и по быстрому купив билеты себе на два часа ночи, мы отправились на попутной маршрутке в гостиницу, надеясь культурно передохнуть до вылета. Мест в ней, натурально, не оказалось - мы как-то за время перестройки забыли, что такое может быть, поэтому пришлось возвращаться в аэропорт. Благо, за то же перестроечное время он значительно преобразился в лучшую сторону. Сидячих мест в бесконечных залах стало достаточно для всех пассажиров. Магазинчики, кофейни, рестораны и видеозалы дают возможность более-менее продуктивно "убить" время, чем мы и воспользовались, почти опустошив напоследок свои карманы.
В самолёт сели смертельно уставшие и проснулись только после приземления в нашем аэропорту. Здесь было восемь часов утра. Кажется, следующего дня. Или, может, предыдущего?
До сих пор сомневаюсь...
Январь 2005г.
В очерке использованы, кроме авторских и дружеских, снимки с веб-сайта "Фотогалерея Чукотки":
"Собаки Севера", "5 солнц", "180-й меридиан".
|
