Слишком долго я был как все — родился, учился, женился, работал инженером...
Потом жить так стало невмоготу и совсем уж неприлично, и я занялся бизнесом. Чтобы добиться успеха, пришлось шагать по головам менее расторопных сограждан и мне это удалось совсем неплохо. Правда, по дороге растерял немногих настоящих друзей, зато обзавелся другими, деловыми. Которые иногда бывают хуже врагов, потому что не знаешь, откуда ждать удара. Через пару лет развёлся, оставив жене детей и квартиру, себе купил новую... любовь и въехал с ней в шикарные апартаменты в центре города.
И тут случилось первое "переключение" — в одно совершенно обычное утро моё сознание переместилось вдруг в мою же подружку. Я кое-как оправился от шока, не понимая, что происходит, но деваться было некуда, и это странное "состояние души" за полгода стало почти привычным.
Почти — из-за того, что девичья память о сексуальных приключениях юности не давала мне покоя, да и вид собственного обнажённого тела в зеркале ванной комнаты вызывал смятение. А уж лечь в постель с мужем — вообще было выше моих сил. И нам пришлось расстаться..., когда он застукал меня в спальне с домработницей.
В следующий раз "переключение" выпало на утро после развода. Я снова "стал" мужчиной, только совсем другим почему-то, и начал вживаться в новое тело — крутого парня, прошедшего несколько локальных войн. Но и этот образ внезапно "закончился" через два месяца...
Солнце просочилось сквозь щель между шторами и разбудило меня беспардонно. Продрал глаза, на часы глянул — девять, а спать охота, как будто и не ложился. Сбил подушку кулаком на другую сторону дивана, от яркого луча подальше, улёгся снова. Но сон не шёл, мешало что-то неясное. Я пытался вспомнить прошлый вечер и не мог.
Часов до семи все события, как на ладони, дальше — отрезало. И ведь не пил, точно знаю. Хронометраж клиента провел, свой расписал до минуты, в двух вариантах отхода. На обратном пути к хате своей временной забежал в кафешку, бутерброд проглотил с кофе и бегом домой. Всё. Как пришел, что делал, когда спать лег — ни одного проблеска. И башка трещит, а перегара нет.
Ладно, вставать надо. Сегодня работа предстоит.
Скатился с дивана на четвереньки, поднялся со скрипом, вышел из комнаты и попал на кухню, а там... Женщина, в халате и бигуди, чай заваривает. Обернулась на мои шаги, улыбается. Лицо вроде бы знакомое, но кто это — убей, не знаю.
— Доброе утро, дорогой, как спалось?
— Хорошо, — ответил машинально. — Вы... ты давно встала? — спросил зачем-то, пытаясь осмыслить новую реальность.
— В семь, как обычно. А ты опять допоздна сидел? Как заперся после обеда в кабинете, так я и не слышала, когда лёг.
Она отвернулась к плите, укрыла заварник полотенцем, достала из навесного шкафчика чашки, поставила на стол.
Кто же это? Похоже, моя жена. И она тоже точно не знает, чем я занимался вчера вечером.
— А я смотрела сериал по седьмому. Чушь, конечно, но интересно. Почему по твоим романам не снимают сериалов? Заработал бы, наконец.
Ага, я пишу романы?!
— Может быть, потому что я стараюсь не писать чуши? — осторожно предположил я в тему.
— Ну да, ты же всё печёшься о воспитательном значении литературы, пытаешься втиснуть высокий смысл, а получается в итоге обыкновенная нудятина, — она взглянула испуганно на меня и замолчала.
Наверное, я должен был жестоко обидеться на такие слова. И я обиделся. Поджал губы, гордо расправил плечи и, выпятив грудь-живот, удалился. Кстати, откуда у меня живот? Даже рюкзак, а не живот!
Я завернул в ванную, глянул в зеркало. Совершенно чужая рожа! Сияющая лысина, толстые щеки, между ними мясистый клювоватый нос, второй подбородок, покатые женские плечи, спина дугой и веселый круглый животик, под которым болтаются короткие ножки в пушистых тапках-копытах. Вот так фигура! Напоминает в профиль слегка беременный знак вопроса.
Бросив себя разглядывать, умылся заодно и потопал дальше вглубь квартиры по узкому центральному коридору. Потолки высокие, углы затянуты паутиной, половицы скрипят безбожно, запахи... Точно, бывшая коммуналка. А я снимал обыкновенную панельную двушку. Где же это я, всё-таки? У входной двери повернул налево и оказался в комнате с письменным столом у окна. За столом кресло кожаное, вытертое, фикус полузасохший в углу и всё — стены голые. На столе ноутбук, принтер, пачка бумаги. Кабинет. Здесь, я думаю, можно что-нибудь узнать о себе теперешнем.
Притворил дверь и повернул ключ в замке. Выдвинул кресло, уселся, открыл комп. "Windows" возобновился сразу, на экране белела страница, исписанная двенадцатым романовским шрифтом. Файл назывался «Свидетелей не будет» — ну и пошлятина! Я начал читать с середины листа.
«Кинчер просидел под стропилами у слухового окна всю вторую половину дня, пока небо не начало сереть тусклой снеговой хмарью. В третий раз сверил по часам отъезды и приезды клиента и его соседей. Жильцы шикарного нового дома, что высился напротив через двор, любили делать свои дела в одно и то же время. Их предсказуемое поведение очень облегчало Кинчеру задачу.
Оптимальное время, когда соседские машины редко появлялись на глаза, укладывалось в промежуток между тремя часами дня и половиной шестого. Клиент приезжал домой раньше всех, около пяти, плюс-минус десять минут. Снять его нужно при входе в квартиру, когда широкая спина остановится у двери. Высокое подъездное окно между четвертым и пятым этажами как раз находилось чуть ниже уровня чердака хрущёвки и предоставляло идеальные условия для выстрела. Конечно, оставалась вероятность непредвиденных случайностей, но запас в несколько суток ещё был. Заказчик не торопился, главное — качество работы.
Кинчер посмотрел ещё раз в освещённый оконный проём, за которым чётко просматривалась дверь в квартиру клиента. Затем внимательно прошёлся взглядом по пыльным стеклам соседнего дома, стоящей углом такой же обшарпанной "хрущёбы", как и та, на чердаке которой он находился. Всё было спокойно...»
Прочитанное абсолютно точно совпадало с моими последними воспоминаниями. Значит, теперь я писатель, и перемещение произошло сегодня ночью. При этом каким-то образом оказалось, что пишет он обо мне. То есть, я сам пишу о себе в разных ипостасях, или это просто совпадение. Надо будет почитать начало опуса, а сейчас не мешало бы позавтракать. К тому же, обида на супругу должна поутихнуть за это время, и можно вернуться, не потеряв лица.
Я отпер дверь и прошествовал сквозь тёмный коридор в напитанную кофейным ароматом кухню. Жена шуршала у плиты с туркой, напевая тихонько слова забытого шлягера. Как же её зовут? Не я первый, не я последний...
— Дорогая, что у нас сегодня на завтрак?
— То же, что и всегда — омлет с гренками и кофе или чай. Садись.
Я присел к столу на свое "законное" место, бесцельно скользнув взглядом за окно. Справа возвышалась новая кирпичная свечка, отхватившая половину дворовой территории под парковку для автотехники жильцов-нуворишей. Слева — унылая пятиэтажка с обшарпанными стенами в потёках дождевой воды у прохудившихся сточных труб. А вон и бездонный провал чердачного окошка — амбразуры без стекол.
Всё правильно, именно здесь разворачивается действие моего первого триллера. Значит, я настолько вжился в образы своих героев, что спросонья возомнил себя ими. Вымысел смешался с реальностью в тягучий острый коктейль, который напрочь отшиб память о моей настоящей жизни. Жаль, что ночное видение закончилось, интересно было... Одинокая душа, блуждающая в поисках подходящего тела, чтобы совершить возмездие...
Какое возмездие? Да хрен его знает, какое. Видимо, еще не придумал. Вот бредятина-то! Разве может прийти в голову что-нибудь путное такой отвратительной роже, как моя. Вон она — отражается в чайнике выпуклой щекастой задницей.
Я невольно рассмеялся. Жена удивленно обернулась, но воздержалась от реплики. Поставила передо мной гренки на блюдце. Я с отвращением надкусил подгоревший, раскисший в омлете ломтик, прожевал, хлебнул тёплого кофе и поднялся из-за стола.
— Пойду к себе, дорогая. Спасибо.
— Опять не ешь как следует?
— Не хочется. Надо работать.
За спиной обиженно забренчала посуда в раковине. Вернулся в кабинет к компьютеру.
На чём я там остановился? Проглядел страницу на экране до конца. Одна строчка на отлете от последнего абзаца: «дурак дурак дурак дурак...» Что ж, весьма самокритично.
Начало романа теперь мне было известно, а вот концовка явно зависла. Не хватает какой-то изюминки. Чего бы такого закрутить, чтоб читатели млели от восторга? Надо ввести ещё один персонаж. Например, себя. Почему бы и нет, раз уж действие разворачивается в моём дворе.
Я уселся поудобнее и застучал пальцами по клавишам, как на пишущей машинке.
Через несколько часов корпения, выжав из себя пару страниц, отвалился к спинке кресла. Захотелось курить. Выдвинул ящик из-под столешницы. В нём нашлись сигареты и пепельница. Пошарил глубже и извлёк плоскую бутылку коньяка. За спиной раздался осторожный стук в дверь.
— Пора обедать, дорогой.
— Некогда, — я отмахнулся.
Хлебнул из горлышка, закурил. Перечитал написанное, стёр быстрее, пока никто не видел.
Вот дела — сижу, как сыч, в четырёх стенах. Жизнь наблюдаю из окошка и, при этом, хочу накропать что-то стоящее... Муть.
Сделал ещё большой глоток, чтоб по мозгам быстрее ударило. Может, тогда озарение накатит. Начал снова.
Промаялся так до пяти. Допил коньяк, закурил последнюю сигарету, встал под форточку, выпуская дым струёй в небо.
У подъезда кирпичной свечки остановился чёрный "шифоньер на колёсах". Из него выкатились два качка, огляделись по сторонам, следом на асфальт ступил их хозяин. Первый охранник быстро юркнул в подъезд, второй шагнул в двери следом за шефом.
Знакомая спина, однако. Вот те раз — это же мой бизнесмен!
От волнения поспешно я откинул шпингалет и распахнул створки настежь. Машинально глянул на крышу соседнего дома, потом стал всматриваться в освещённые подъездные окна свечки.
Стекло между четвёртым и пятым этажами лопнуло и просыпалось блескучими осколками вдоль стены. Тут же в пустом проёме мелькнуло искаженное лицо одного из охранников. Другой выскочил в дверь и зигзагами бросился через двор.
Зря он спешил. Я-то знал, что по чердаку нашего дома Кинчер успеет спокойно уйти от погони. Где он, кстати?
Я поднял взгляд. Зрение сработало, словно "zoom" фотоаппарата. Чердачное окно приблизилось, и в его затхлом полумраке отчётливо проступил зрачок глушителя, уставившийся прямо мне в глаза. Из чёрного он превратился в оранжевый, и я только успел подумать, что название романа не так уж банально...
|
