Аннотация: Написан на конкурс "Фестиваль планета Этно - 2020" в ОГ (категория Рассказы) 9-ый из десяти
"Я по склону взошел на Хелвеллин могучий.
Подо мною клубилась туманная мгла.
В тишине лишь порой раздавался над кручей
Повторяемый скалами клекот орла.
Справа Страйденский кряж над Ред-Тарном вздымался,
Слева Кетчидикем-исполин возвышался..."
(Сэр Вальтер Скотт, "Хелвеллин")
Переночевали они на южной окраине Эмблсайда, в таберне, как называли придорожные харчевни валлийцы. Заведение у моста через быструю каменистую речушку Лоу Гейл держал старый Хиуэл. Альдина усмехнулся, вопрошая - как здоровье Родри. Получил в ответ кривую усмешку и утверждение, что к королевскому роду хозяин отношения, к сожалению, не имеет (Родри, сын короля бриттов Хиуэла умер еще в 954 году).
Далее по Олд Лейк Роуд поесть было уже негде до самого Гленнридинга, харчевню в Уайтберне разграбили и сожгли чьи-то солдаты. Поэтому путникам в дорогу был предложен печеный заяц, сушеные яблоки и ячменные лепешки. За ночлег, ужин, завтрак и дорожную закуску Хиуэл запросил "пимтхэг гроссус". Нормандцу непонятен был местный счет, Альдина объяснил, что это - примерно пятнадцать денье, или полтора шиллинга. Мессир небрежно уронил в ладонь старика два серебряных су, кабатчик поклонился с угодливой улыбкой - корабли с Ривер Левен из-за войны давно не поднимались, и дорога путниками не баловала.
Солнце еще не выбралось из-за холмов. Кавалькада вытянулась по укрепленному еще римскими легионерами берегу реки, выходя на Олд Лейк Роуд, мимо прилично сохранившихся стен каструма Галав, построенного, по преданиям, в эпоху Траяна для приема корабельных поставок в форты Озерного края. Впереди, на коне, покрытом капризоном с двумя вышитыми леопардами Нормандии, ехал мессир Робер дю Випон. Красная шелковая шапочка с наушниками, дар Иоанна верному защитнику, плотно сидела на темных волосах до плеч. Крепкую фигуру покрывал белый шелковый плащ, открывающий на груди бело-алый сюркот. За ним, небрежно положив ногу на луку седла, следовал верный друг и оруженосец, юный камбриец Альдина, со щитом, копьем и шлемом сюзерена у седла, и верной двенадцатиструнной цитрой за спиной. Он оживленно спорил о чем-то с братом Хуффи, огромная туша которого, укрытая складками широкой коричневой сутаны, опоясанной вервием, тряслась на мерно шагающем муле. Следом молчаливой парой ехали Дван и Грэг, в длинных хауберках (кольчуга с капюшоном и рукавами) и норманнских шлемах с широкими наносниками, с копьями, упертыми в стремя. Их розовые сюркоты несли герб Випонов с золотым соколом на желто-красных клетках. На копьях развевались белые с синими звездами вымпелы ближних рыцарей Иоанна Безземельного. Дван мрачно уперся взглядом в гриву своего коня, а светлые глаз Грэга, оправдывая его имя (камбр. - осторожный) непрерывно осматривали окрестности. Позади, немного отставая, понукала ослика Бинди-Красивая Змея, гадалка, что пристала к копью (здесь - отряду) рыцаря еще в Траутбеке, из-за боязни волков, расплодившихся за последний год войны.
В сердце Камбрии, в окрестности Пенрита, мессира дю Випона направляла воля короля: там, у слияния рек Имонт и Лаутерн, неподалеку от Имонт Бридж, где в 927 году Альтестан собрал бриттских королей, чтобы сформировать коалицию против викингов, ему следовало заложить замок, на подаренных Иоанном землях. Земли были пожалованы одному из вернейших рыцарей, поддержавших борьбу Иоанна Безземельного с англо-саксонскими баронами.
Путникам предстояло пройти на север по долинам через Грасмир до Уайтберна (нынешнее шоссе А591), и далее - по берегу озера Терлмир, около трех с половиною лье (примерно - 10 миль). Затем нужно было подняться по северо-западному склону горы Хэлвеллин. Оттуда, по тропинке ведущей по острому гребню Страйдентского кряжа, грозящей поломать ноги даже мулу, можно было спуститься к Гленнридингу. От Гленнридинга, выйдя на дорогу Мэйден Лайн, еще римского мощения, двинуться по северо-западному берегу озера Алсуотер. И переправившись через мелкую в устье Ульс Уотер, не заходя в Уотермиллок, с удобством проехать три лье до Пули Бридж. В Пули Бридж перейти на восточный берег Имонта, и берегом реки добраться до Пенрита.
Можно было, конечно, пройти долинами на Рэд Скрис, а оттуда по той же Мэйден Лайн, через Хартсоп выйти к озеру у Паттердейла, но Бинди настояла на пути через Хэлвеллин: по преданию гора обещала успех и поддержку человеку, побывавшему на ее вершине. А успех в чужом краю мессиру Роберу никак не помешал бы. Ему не зря присвоили, по местному обычаю, валлийское имя - Адэр, что означало - "Богатое Копье" (здесь - успешный отряд рыцаря). Да, с приспешниками у мессира было хорошо, иначе вряд ли он уцелел в длинной чреде сражений, но и поддержка, хоть и духа Горы, при устройстве в малознакомой местности ему тоже не помешала бы.
Подъем по склону Хэлвеллина трудным не был. Не чрезмерно крутой, гладкий, без осыпей, он вывел на плосковатую лысую вершину без затруднений. На высоте двух с половиной тысяч футов лошади дышали тяжело (около 750 м, но необходимо учесть, что прилегающая к горе местность выше, более чем на 250 м над уровнем моря), бока их ходили ходуном, как после доброго часа резвой рыси. Брат Хуффи тоже выглядел неважно, посерел лицом, щеки его тряслись, и дыхание со свистом вырывалось изо рта. Мессир запахнулся в плащ, защищаясь от холодного северного ветра, неистово ударившего в грудь, как только показался обрез подъема. Густые брови наползли на серые глаза, отчего его профиль с горбатым носом сразу напомнил нормандского сокола. Бинди, кутаясь в свои лохмотья, присела на корточки за крупом ослика. Только воины, неподвижно как статуи, застыли в седлах, склонив вымпелы копий к земле, в знак почитания Горы.
- Конечно, чего ж им мерзнуть в гамбезонах на конском волосе! - рассмеялся Альдина, перекрикивая оглушительное хлопанье складок одеяний под ветром. Юноша перекинул на грудь инструмент, ударил по струнам и попытался выдумать песнь Горы, но хлебнул ветра, закашлялся и оставил свою затею.
Постояв некоторое время, и проникнувшись величием одной из величайших гор Британии, спутники приступили к спуску. Бинди оказалась права - Страйденский хребет, выводивший к Холл ин дэ Вэлл был острее меча. Узкая тропинка не позволяла двигаться верхом. Коней вели в поводу, они задирали головы, всхрапывали и косили глазами в сторону обрыва северо-западного склона. Всадникам приходилось порою всем телом виснуть на узде, чтобы не позволить коням вставать на дыбы. Хуффи было проще, он просто закрыл мулу глаза своей необъятной пухлой ладонью. Только ослик Бинди задумчиво трусил по камням, словно бы не замечая кручи, помахивая кисточкой на хвосте.
Спуск занял гораздо больше времени, чем ожидалось, солнце уже стояло в зените, и Хуффи предложил немного вернуться, в долину под хребтом, чтобы пообедать на берегу озерца Ред Тарн, где было совсем безветренно. Костер развести не удалось, так как жители окрестных хуторов истребили весь вереск в округе. Брат Хуффи сотворил краткую молитву, и печеному зайцу с лепешками были отданы заслуженные почести. Потом спутники меланхолично жевали ломтики сушеных яблок, запивая их водой из озера. Альдина перебирал струны, мурлыкая что-то про стены и знамена, видимо, рожая очередную балладу. Бинди, уединившись у воды, раскладывала камушки в круги и пирамидки, бормоча что-то на древне-кельтском. Хуффи отмахнулся от ворожеи крестным знамением и плюнул через плечо.
Поле недолгого отдыха двинулись дальше, к цели путешествия хотелось добраться к вечеру. Всего через лье долина вывела путников к Гленнридингу. Останавливаться в поселке смысла уже не было и под копытами путников зазвучали камни Мэйден Лайн. Ровная, почти не разбитая за восемь веков, римская Виа Виргинеум, кое-где по краям, правда, с варварски выломанным местными крестьянами мощением, шла по берегу озера. Местность была свежа и красива. Справа расстилалась сверкающая под солнцем гладь Алсуотер, мелко морщащая зеркало воды под редкими порывами ветра. В четверти лье, на противоположном берегу, виднелись вал с частоколом и сторожевая вышка Сандвика. Слева громоздились холмы Озерного края, а ближе к Уотермиллоку пошли желто-зеленые заплатки полей и огородов.
В Пули Бридж, как и следовало ожидать из названия, показался мост. На противоположном берегу Имонта стояла полосатая палатка шерифской стражи. С крестьянина на телеге, запряженной мулом, и груженой мешками ячменя, копейщики взяли два денье. С нашей кавалькады запросили полшиллинга, но когда Дван, мрачно ощерившись, медленно потянул из ножен свой полуторник, быстро скинули пошлину до четырех турских гроссов. Стражи отлично понимали, что война еще не окончилась, и чьи глейвы (рыцарские отряды) будут здесь бесчинствовать завтра, не сказал бы и сам великий Мерлин.
Оставшиеся два лье дорога вилась среди полей. Соули, Дэйлеман, Стейнтон, Рэдхиллз прошли на легкой рыси. Бинди с братом Хуффи поотстали и у Имонт Бриджа пришлось их подождать. Альдина развеселил всех, назвав отстающую парочку хэлл-н-хэвен (в данном контексте - ведьма и праведник). На мосту пошлина не взималась, а Пенрит решили обойти южнее, вот на въезде в него подорожную собирали, и весьма значительную.
Робер дю Випон, припомнив, что он здесь все-таки не валлиец Адэр-Богатое Копье, а потомок северных завоевателей, заикнулся было, что необходимо поклониться Гиганту Грэйв (языческому памятнику времен викингов) на кладбище у старой башни в Пенрите, связываемому древними легендами с его давними предками. Но Альдина напомнил мессиру, что входная пошлина совершенно безбожна - по шиллингу с конской головы и два гросса с человека, и выразительно глянул в сторону осла Бинди. Бинди в ответ напомнила про недавно восстановленное мощение и обочины последнего участка римской Виа Виргинеум, деньги на дорожные работы выделялись с въездной пошлины..
В общем, так как Дван и Грэг, по обыкновению, отмолчались, после короткого совещания, решили все же за Мейбергом переправиться вброд по галечной косе через Лаутерн. А там и до Броугам Хилл рукой подать. Идея оказалась удачной: на косе, в галечной россыпи, намертво застряла встречная крестьянская телега, груженая бараньими тушами. Усилиями воинов и Альдины телегу вытащили. А резвым языком юного оруженосца, владелец телеги - дубоватый Геральт, явный франк, в благодарность за помощь, всего за два су уступил бараний бок.
И вот, наконец, путники достигли своей цели.
На невысоком всхолмлении берега Имонта, прямо у примыкания Лаутерна хорошо заметен северный угол прямоугольника валов и оплывшие, заросшие кустарником, рвы бывшего римского форта Брокавум. По устным преданиям стариков, Брокавум, как большинство фортов, входивших в оборонительную систему Адрианова вала, был построен солдатами VI Победоносного легиона, под руководством префекта Луция Артория Каста. Кое-кто слышал и предположение о том, что Луций Арторий Каст - это и есть король Артур. Хотя Арторий и не был современником Саксонского вторжения в V веке, возможно, память о нём сохранилась в местных сказках и легендах, а его роль росла по мере пересказа. Это был великолепный воин, из простонародья, дослужившийся до центуриона, примипила, а позднее и до администрации легиона, что было большой редкостью для человека, не состоящего в сословии всадников. Кроме того, Арторий показал себя великолепным хозяйственником - даже когда в Британии остались всего два легиона из восьми, он ухитрялся вести оборону вала и поддерживать нормальную жизнь оставшихся каструмов и фортов. При всем этом, новый префект легиона, назначенный дальновидным Септимием Севером, ухитрился строить свою политику, не ущемляя интересы местного населения. Ну, а молва народная - благодарна.
Густо заросшая травой поляна. Редкий лиственный лес вокруг далеко отступает ото рвов, создавая впечатление, что римляне только месяц назад вырубили, по своему обыкновению, растительность на сто шагов от стен каструма.
- Ну, вот, остается только подновить фортификацию романика и можно ставить частокол, заодно и лес к берегу вырубить. - обрадовался Альдина.
Мессир только вздохнул - рабочих придется нанимать в Пенрите, и скорее всего - не дешево. Жители Броугам Хилл, хутора южнее, за лесом, обойдутся дешевле, но их так мало. А кошелек, хоть и набитый на войне, не бездонен. Замечательно было организовано у римлян - если солдат не воюет, он должен работать. А тут, только распустили армию, как из всего копья остались только давние вассалы - Дван и Грэг.
Да еще и брат Хуффи. Кто-то еще только костер разводит, ночевать придется без особых удобств, на земле. Пусть на своей, но ведь на земле же. Не лезть же рыцарю на четвереньках в сельскую землянку. А брат Хуффи уже ускакал в село, присмотреть место для строительства часовни - надо же ублажить Господа, чтобы замок стоял долго и несокрушимо.
Поздним вечером, жители будущего Броум Кастла, расположились вокруг костра. В животах уютно устроились останки барашка, настроение умиротворенное и романтическое. Костер трещит и стреляет вверх искрами, ветер стих, ультрамариновое небо, пока, слегка светлее на закате. Тишина и покой. Даже взгляд вечно угрюмого Двана потеплел.
- Я думаю, Бинди могла бы нам погадать о будущем новой стройки? - Робер дю Випон требовательно посмотрел на Красивую Змею, мол, сопровождали, кормили - давай, работай.
Девушка, прищурилась на огонь, потом посмотрела в небо, защелкала птичьими косточками на ожерелье. Хуффи поморщился, но не решился противоречить рыцарю. У реки завыла волчья стая. Воины, на всякий случай, придвинули поближе копья.
- Смотри, ты сам этого хотел. - глаза Бинди мечтательно закатились, рука незаметно бросила в костер щепоть порошка - взметнувшееся языки пламени окрасились зеленым, к искрами присоединился легкий дымок - запахло серой. Присутствующие вздрогнули.
Внезапно зазвучавший голос девушки был глух и равнодушен, но от него почему-то шли мурашки по всему телу.
- Ты возведешь здесь высокий донжон, и более полувека будут возвышаться над Имонтом валы и частоколы Бруэм Кастла. Но внука твоего, тоже Роберта (мессир обратил внимание на англо-саксонское звучание имени внука) обвинят в измене, и имущество его будет конфисковано. Еще через десять лет, после удачного брачного союза с Клиффордами, владения будут возвращены Випонам. И с началом англо-шотландской войны, будет такая, я вижу, Бруэм Кастл огородится могучими каменными стенами и огромным краснокирпичным барбаканом (надвратное укрепление). Еще не раз имущество, теперь уже Клиффордов, будет конфисковаться со сменой королей, и некоторые из рода будут казнены по обвинению в предательстве. Но каждый раз новый король будет возвращать замок хозяевам.
Бинди перевела дыхание, облизнула губы. Веки Красивой Змеи были плотно сомкнуты, заметно было, как под ними движутся глазные яблоки.
- Еще, почти полтора века, эти земли будут подвергаться набегам скоттов, и наконец, замок будет разрушен. Двести, и еще пятьдесят лет, пролежит Бруэм Кастл в руинах, пока новые Клиффорды не восстановят его для приема короля Англии. Их потомки будут еще столетие поддерживать замок в хорошем состоянии, однако позже он будет заброшен, за отсутствием средств на содержание.
Бинди замолкла и открыла глаза. Люди сидели молча, не в силах оторвать взглядов от затухающего костра. Робер дю Випон шумно вздохнул. Нарушил молчание непоседливый Альдина:
- Жаль, что такое значительное строение, прожив несколько веков, будет забыло потомками...
- Господь не допустит надругательства над временем героев, - сотворил в сторону бывшего форта крестное знамение брат Хуффи, - я верю, что потомков не оставит память.
- Да, уже перед пробуждением, я увидела, на мгновенье, как по руинам замка ходили люди в странных одеждах. И было это, как бы не соврать, в следующем тысячелетии... - задумчиво пробормотала гадалка.
Чтобы разбить печальное молчание у костра, Альдина пристроил на коленях цитру и запел новую, сочиненную в пути балладу.
На Камбрию опускалась непроглядная ночь 1204 года от рождества Христова.
Что пел Альдина, история, к сожалению, до нашего времени не донесла. Поэтому осмелюсь предложить фантазию на данную тему:
1.
Встают над утесами старые стены,
Как призрак в ночи.
И верность познали они и измены,
Там голубь порхает, там ворон кричит,
Там ветер над дамой прекрасной взовьет покрывало,
Вдруг встанут знамена, клинки заблестят.
Где слава бывала, и злость колдовала,
Лишь камни стоят.
2.
Стоят, охраняя покой, в безвременье
Ушедших теней.
Но вечна земля, пусть меняется время,
И жизнь поколений течет все быстрей,
И солнечным чудным деньком на развалинах старых
Ютятся бродяги, шалит ребятня.
И помнят про тайны куртин и подвалов
Лишь камни, да я.
Rf:
Я верю, на трубах зажжется встающее солнце,
И кони в воротах заржут, и забряцает сталь,
И профиль прекрасный мелькнет на мгновенье в оконце,
Как было то встарь,
И мрачные камни умоются светом, и прошлого больше не жаль.
3.
Так в жизни, порой, возвышаются стены
Меж злом и добром.
Пройди твердь преград, и познай перемены,
Что жизнь нам подарит, с чем в завтра войдем.
Тот утро встречает богатым, с душой неумытой,
Тот корку последнюю делит с бедой.
Руины забвеньем и пылью укрыты,
Но память с тобой.
4.
То в яви, препоною неодолимой,
То - камнем в душе,
Ты, словно стеной отделен от любимой,
С ней ад во дворце, и с ней рай в шалаше.
Где дни, что защиту вам в верных твердынях давали,
![Хелвеллин []](/img/k/kazimirow_e_d/brouem/helvellin.jpg)
![Замок []](/img/k/kazimirow_e_d/brouem/bruemcastle2.jpg)