... Зазвенел старинный телефон. Не современная подделка под старину, а действительно уникальный аппарат, за обладание которым могли бы поспорить лучшие музеи Европы.
Накидка, сшитая из козьих шкур, шевельнулась и из-под нее показалась рука, принадлежащая мужчине, явно не доверяющего ремонт своего автомобиля механикам. На рукаве пепельной сорочки, как бы повторяя очертания легких манчестерских облаков, пятнились следы имбирной настойки и целого букета виноградных вин. Отсутствие в небольшом прохладном помещении посторонних предметов красноречиво свидетельствовало о вкусе хозяина, предпочитающего строгую простоту вычурному многообразию мебели, которым так грешат ныне гостиные пэров в Лондоне.
- Что там было в клубе? - наморщил лоб разбуженный, услышав в трубке голос председателя.
Рассеяно отвечая: "Да, нет, да-да", он косился в сторону распахнутой двери, весь просвет которой был только что занят силуэтом супруги.
- Сэр, - спросила она, сдерживая волнение, - вам прислать массажистку? Или сначала горничную с завтраком?
- Ваша светлость, - бубнила трубка, - приношу свои глубочайшие извинения за столь ранний звонок... Я слышу голос почтенной графини, прошу передать ей мои соболезнования и заверения...
- Дамы на природу согласны ехать в вашем автомобиле, - зудело справа.
Два голоса слились в один и наполнили трезвоном гудящую, как мяч для регби, голову. Владелец телефона накрыл ее стеганым рукавом первой попавшейся ему под руку одежды и увидел единственный сохранившийся в памяти эпизод, в котором он был главным действующим лицом.
- Разрешите представиться, - говорил он элегантной голубоглазой блондинке, пройдя по диагонали танцевальный зал, - граф Монте Карло!
Потом кузен приглашал его на вермут... потом... Что было потом, расскажет пресса. В присутствии жены думать о таких вещах было неприятно. Тем более, что она сама, видимо, собралась ему напомнить об этом.
- Ты долго молчать будешь? - надвинулась она грозно, сдирая с головы мужа фуфайку. - Кто рыжей Нюрке говорил: " Я вас хочу лелеять и на руках таскать"? Кто ей говорил: "Ситро прекрасно освежает полость рота"? Кто дружинникам кричал: Пиночеты, отомстю"? Я гордюсь ним перед людями, а он в исподнем на подстилке в сенях валяется. Граф собачий! - зарыдала она вдруг, поднеся к своему лицу кончики платка, повязанного на голове.
- Маня, - робко попытался оправдаться лишенный титулов горемыка, - дык... ведь, э-э-э, не плачь, Маня, я тебе в сельпе пеньюар куплю.
- Что-о-о! - раздался гром супруги, - опять за свое?
- Ну и бугайша, - успел подумать "граф", и, не дожидаясь молний, выскочил во двор развозить колхозных баб по огородам.