- Сегодня первое января, Новый Год, елки, подарки, мандарины, - Акатус подплыл к экрану и прижался к нему лицом. - Ничего похожего на планету не видать. А на Землю тем более.
- Чего ты прилип к нему, - недовольно пробурчал Юкатун. - Обслюнявишь опять все.
- Я себе просто представил, что это старый добрый иллюминатор, как на первых космокораблях, - Акатус оттолкнулся от стенки и завис под потолком. - Надоело уже все. И ты надоел.
- Терпеть надо, терпеть, - Юкатун на всякий случай закрепился на стене и не выпускал напарника из вида. - Должно нам повезти. Времени навалом у нас. Спокойней надо.
После аварии возле беты Альбатроса транспортник "Половинка" закинуло неизвестно куда, при этом космическую посудину прогнало сквозь потоки галактических излучений, полей и прочей неизведанной гадости. Два члена экипажа перестали стариться, но одновременно у них пропал сон. Три тысячи лет назад запертые в одной каюте Акатус и Юкатун до смерти надоели друг другу. А потерявший ход крейсер тащило по инерции черт знает куда. Каждый из парней все время боролся с желанием покончить сам с собой. Продукты, которые они везли поселенцам, давно уже прошли не одну сотню кругов через восстановитель. Их мутило от всего. От вонючей еды, от невозможности забыться. Но экипаж надеялся.
Внезапно пискнул сигнал радиовызова. Отцепившись от истертых ремней, Юкатун бросился к передатчику.
- Да, да, - закричал он. - Кто вы? Помогите.
Внимательно следивший за ним Акатус сильно толкнулся ногами, обхватил коллегу сзади за грудь и перерезал ему горло тонкой проволочкой.
- Так будет лучше, - сказал он, засмеялся и перехватил этой же проволочкой свою шею. - Хватит обманываться.
Через два часа, сломав шлюз, на борт "Половинки" зашли трое парней с разведбота Земной Федерации.
- Какой древний корабль, а кровь до сих пор не высохла, - сказал один из них.
- Загадка природы, - подтвердил другой.
Привычка
- Не бывает так, Сандерс, - я медленно тушу окурок в пустой консервной банке. - Понимаешь, не растворяются люди в воздухе.
- Я могу поклясться чем угодно, Равут, так и было, - Сандерс встает, подходит к окну и отдергивает занавеску. - Он исчез посреди проспекта.
Его не пригодившаяся винтовка стоит в углу прокуренной строительной бытовки. Сандерс смотрит на нее, берет в руки и нервно начинает ее разбирать.
- Он шел по проспекту, - бурчит он, не поднимая головы, и тихонько звякая деталями. - Я решил дать ему дойти до середины, как обычно. Ты знаешь мою привычку, бить на середине. На секунду прикрыл глаза, а его уже не стало. Ни машин, ни людей не было. Четыре часа утра, Равут. Куда он подевался? Мои глаза меня не обманывают. Это чертовщина.
Я пристально смотрю на него. После сообщения о пропаже мишени я примчался в город и проехал по месту ее исчезновения. Нормальная улица, ровная, гладкая. Здесь мышке некуда спрятаться.
Сандерс разбирает винтовку до винтика и пристально смотрит на горку железа, будто надеясь найти там пропавшую мишень. Я закуриваю.
Вдруг дверь бытовки отлетает прямо на меня, бьет по голове, и я отключаюсь.
Мне холодно, сыро и больно.
- Здравствуй, Равут, - слышу я знакомый голос. - Сегодня твоя очередь.
Я открываю глаза. Ко мне склонился Бурпан, несостоявшаяся мишень Сандерса.
- Я знаю привычки Сандерса, - говорит он. - И у меня хватало жизни на четыре шага. Мои друзья просто открыли люк канализации. Туда я и спрыгнул. А потом, найти вас по радиоперехвату вовсе нетрудно. Прощай, Равут.
Он целится мне в голову из пистолета.
- Подвели, Сандерс, твои глаза, - думаю я, и закрываю свои. Выстрела я уже не слышу.
Снайпер
Снайпер Крост, чей белый маскхалат хорошенько уже припорошило снегом, вторые сутки ожидал выхода цели. Задача, поставленная перед ним шефом оперативного отдела, была обыкновенна. Крост должен был дождаться, когда из дачного дома выйдет объект - опознанный враг народа, и всадить ему в грудь стрелку, обработанную кардиритом. Этот препарат вызывал мгновенную остановку сердца, а стрелка на воздухе испарялась за пару секунд.
Привычный к долгим ожиданиям, Крост лежал неподвижно, лишь иногда по очереди напрягая мышцы. Объект пьянствовал с друзьями безвылазно.
- Хоть бы дурь эта у них закончилась, - зло подумал снайпер, но тут же себя одернул. Нельзя засоряться на позиции эмоциями.
Спать он не хотел, дело привычное, но на второй день, с утра, его начало смаривать.
- Старею, что ли, - мелькнуло у Кроста в голове, и он пососал пришитый к манжете маскхалата пропитанный тонизатором хлястик.
Дверь дачи заскрипела, снайпер напрягся, но на снежную дорожку вышла молодая девчонка, закутанная в банный халат.
- Молодая, - подумал Крост. - Как дочка моя, Женни.
И тут он вспомнил, что дочери у него не было. Ее, восьмилетнюю, убили во время великой снайперской войны десять лет назад, когда она шла в аптеку за лекарствами. С тех пор Крост, потерявший к тому времени жену, родителей, и двух сыновей, не жалел никого.
Вышедшая девчонка вскинула руки к небу и громко засмеялась.
- Как дочка, так же смеялась, - Крост чуть прищурил глаза.
И вдруг его как будто пробило молнией. Эта девчонка и была объектом! Приметы, лицо, он приник к прицелу, тщательно сопоставляя его с забитым в память портретом. Точно она. Но ведь дочь. И ей тоже восемнадцать было бы. Указательный палец правой руки Кроста нежно обнял спусковой крючок винтовки, на секунду ему стало трудно дышать.
- Женни, - просипел он. Левой рукой Крост выдернул из боковой кобуры пистолет и выстрелил себе в висок.