Песок в глазах. От равномерного движения кружится голова, и в троллейбусе так тихо, как бывает, когда надолго закроешь глаза. В голове туманно, и чем-то тяжелым давит виски. Темно и муторно. Но если открыть глаза, будет ли светлее?
Тяжелый запах алкоголя слева от нее. Там на поскрипывающих поручнях повис, качаясь в такт движения, пьяный. По всему троллейбусу от него тяжелый запах водки и немытого тела. Пассажиры вздыхают, опасливо обходят его и, видимо, брезгливо морщатся, но молчат. Пьяный спит стоя. Если он во сне отпустит поручни, он упадет. Ему не помогут встать. Пьяный сам сядет и будет долго сидеть, мотая нечесаной головой, пока не выветрится хмель и достанет сил подняться на ноги.
Ей было обидно. За окном по всему городу разливалась весна, и там, наверно, пахло куда лучше - пахло несмелыми клейкими листочками, и детской радостью от нежного, весеннего света солнца, и булочками из пекарни. За окном была весна, но окно, конечно, было забрызгано грязью и серо. Сквозь него, конечно, ничего не разглядеть - только силуэты за окном. А по таким серым теням невозможно догадаться, что за окном пахнет весной, что за окном солнечно - тянется день, сияющей нугой наматываясь на колеса машин на автостраде. Можно открыть глаза, но зачем, если и так знаешь, что увидишь за окном?
Своей остановки она не проедет. Это не так уж и сложно - отсчитать десять остановок, затем вставать, хватаясь за поручни, и снова считать десять, но теперь уже шагов - выходить, когда, шипя, откроются двери. Три ступеньки, опираясь на поручень в середине. Только теперь она досчитала всего до семи, и потому открывать глаза еще рано.
Но что если она откроет глаза и окажется вдруг в марионеточном театре? Смешно, смешно - покачивается коробка на коленях у кукловода. Кукла бьет ее в бок - у нее оборвалась одна из ниток, и рука мотается и колотит всех подряд. От кукловода разит водкой, а у куклы с оторвавшейся ниткой истрепан колпак. Следовало бы сшить новый, но кукловод пьян. Он растерял половину ниток, и потому она может сидеть вот так и не открывать пока глаз. Глаза ее, видно, сломаны - в точнейший механизм попал песок, а в голову надуло ветра от вечных переездов. Сломаны глупые кукольные глаза - жаль не нарисовали их синей краской прямо на лице, тогда бы им невозможно было сломаться, и оставалось только иногда подводить стершиеся края...
Смешно, смешно - шепот забивается в картонные бока коробки. О чем шепчутся куклы? О том, что Пьеро опять пел серенады под окнами Мальвины, но та не слышала - слишком страстно целуется Арлекин... Да и в чем беда - дома Пьеро ждет верная Пьеретта и в третий раз подогревает на сковородке вермишель с кусочками жареного мяса. Мальвину же никто не ждет, и, закрыв дверь за ветреным Арлекином, она в десятый разложит один и тот же пасьянс, и он в десятый раз предскажет ей дальнюю дорогу и червонную любовь. На трико, плотно обхватывающем широкую грудь Арлекина, красные ромбы, у Пьеро на рубахе - такие же, только черные. С какой стороны еще ждать ей червонной любви?
Однажды, когда забилась, заплескалась по городу капель, на размокшем кораблике приплыл было моряк. У него была шапочка набекрень и тельняшка, а под ней - вытатуировано с левой стороны груди - пронзенное меткой стрелой сердце. Мальвина влюбилась, как кошка, и забросила карты в дальний ящик. Пьеро сверкал глазами, и Пьеретта его ходила с унылым видом, опускала красные глаза и прятала под длинными рукавами руки, а Арлекин хохотал только и обнимался по углам с новенькой - она была акробатка и мило танцевала вечерами однообразный вальс из музыкальной шкатулки. Мальвине было все равно - она варила кофе морячку и гладила по ночам его татуировку и целовала... Никто не знал, куда ушел тот морячок в первый майский день, а Мальвина заперлась на два дня в своей квартире и не говорила ни с кем. На третий день неугомонный Арлекин выломал с разбега дверь, вихрем пронесся по квартире и, обнаружив Мальвину в ванной, ловко перевязал ей разрезанные вены валявшейся на стиральной машинке тельняшкой... Разговоров-то было, разговоров. На много дней вперед. А одна из кукол - неприметная совсем, та, что с зеленым бантом и курносым носом - так долго ходила по дорогам и печально искала след морячка, что ветром ей надуло песка в глаза. Кукольник положил ее в угол коробки, и кукла уже не видела, как Мальвина вышла замуж за Арлекина, как безобразно напился на свадьбе Пьеро и как Пьеретта с незнакомым молчаливым мужчиной волокли его домой. Не видела, как наутро пропала Пьеретта, а незнакомого молчаливого мужчину и искать не пытались... Ничего уже не видели глупые кукольные глаза...
Десять. Она открыла глаза, встала, оттолкнула наощупь пьяного и прошла десять шагов вперед. Уцепившись за поручень в середине, подождала, пока, шипя, раскрылись двери и спустилась на три ступеньки. Кажется, кто-то предложил ей руку?
- Не надо, я доберусь сама. Да и на что мне глупые кукольные глаза? В конце концов, я все это уже видела.