Кассовиц Мария Давыдовна : другие произведения.

Митси (в процессе)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  -Митси , мы не проедем там. - Джером пытался говорить спокойно, но чувствовал, что сорвется, вот-вот сорвется. Он узнавал приступ ярости по начинающим неметь кончикам пальцев и по неприятному теплу в груди. Тепло ассоциировалось у него с чертовым незагашенным окурком, по вине которого вполне мог вспыхнуть бушующий пожар. Он сжал пальцами руль, сжал так сильно, что посветлели ногти на руках. - Чертову дорогу наверняка размыло так, что она превратилась в кашу из снега и дерьма. Я предлагаю оставить машину у шлагбаума и пройти пешком.
  
  Митси ухмыльнулся, скривив губы. Боги, как же он ненавидел эту ухмылку на идентичных с его губах. Хотелось разбить в кровь его лицо.
  Митси был его братом, его сучей точной копией, его близнецом, который опередил его с рождением на шесть с половиной минут. Выпрыгнул, как черт из табакерки, ублюдок. Митси всегда торопился , сам не зная куда. Торопился на учебу, на работу, на всех вечеринках - нажирался в хлам одним из первых, торопясь выпить как можно больше. Торопился жить.
  Вот и сейчас он нетерпеливо встряхнул черными, как уголь волосами - такими же, как у Джерома, только его волосы словно были уложены в дорогом элитном салоне, спадали на бледный лоб неровными рваными прядями. У Джерома же волосы торчали, словно иглы бешеного дикобраза.
  
  Митси красивый, с завистью думал Джером, разглядывая брата, очень красивый. И плевать было, что они близнецы. Митси все равно красивее, и невозможно избавиться от ужасного чувства зависти внутри. Глаза волчьи. Вроде бы обычные, серые, но с завораживающими золотистыми прожилками, бегущими по радужке. Родинка над верхней губой, которой Митси касался, когда хотел зацепить очередную девчонку. У Джерома не было и такой. Было только уродливое родимое пятно за правым ухом.
  
  Митси улыбался, той улыбкой, которую Джером ненавидел до дрожи.
  - Джером. - произнес он таким тоном, каким говорят только с кончеными неудачниками, и Джером едва сдержался, чтобы не застонать от бессильной ярости. - Джером, не будь таким ссыклом. Может, тебе особо в кайф месить ногами грязь под проливным дождем, но лично я предпочту сидеть в теплой сухой машине и курить. Жаль, что ты куришь такое дерьмо, а то бы я был счастлив вдвойне.
   - Потрясающе! Отлично! - все-таки взорвался Джером, съехав на обочину и затормозив так резко, что Митси едва не влетел в лобовое стекло, вовремя подставил руку. Ухмылка наконец-то слетела с его губ. - Отлично, Митси! Прошу за руль, а я буду сидеть рядом и наслаждаться вкусом своих прекрасных сигарет.
  
  - Ты прекрасно знаешь, Джо, что я не могу сесть за руль. - вкрадчивым полушепотом произнес брат, однако от этого шепота и от собственного исковерканного имени, Джером передернулся.
  Разумеется, он знал.
  
  
  После страшной аварии в начале прошлой зимы, Митси больше не мог ходить. Митси был за рулем, когда машину развернуло на засыпанной снегом дороге и она влетела в бетонный отбойник. Капот машины собрался, подобно гармошке, и Митси кричал и выл, когда его вытаскивали из машины. Хрипел матом, до тех пор, пока не потерял сознание.
  Одну его ногу спасли. Она была сломана в шести местах - врач говорил, что она напоминает носок с шариками внутри. Вторую пришлось ампутировать. Со ступни и до колена. Впрочем, не нога это была уже.
  Сейчас нога была заменена протезом, жутким, всегда до дрожи пугающим Джерома. Сделанным еще во времена войны во Вьетнаме. Митси ходил, но хромая на правую ногу и волоча за собой уродство из пластмассы и металла, его походка была настолько нелепа и комична, что первое время Джером чувствовал ужасающее чувство приступов истерического смеха. Ему было стыдно за это, очень, но он не мог ничего с собой поделать. Митси превратился в инвалида.
  
  - Прости. - примирительно произнес он через несколько секунд. - Прости, я не хотел.
  Митси не ответил ему, мрачно уставился прямо перед собой в залитое дождем стекло.
  Джером взял с приборной доски сигареты, прикурил. Крепкий дым обволакивал легкие, заставляя дыхание сбиться. Надо бы меньше курить, вяло подумал Джером, а то так и не долго легкие выплюнуть, выблевать.
  Он курил, стараясь не смотреть на Митси, на чертового Митси, который сейчас вызывал совершенно неуместное чувство жалости. Митси не должен вызывать жалость. Митси, с которым не могло такое случится.
  
  
  Два месяца после операции на ногах Митси не вставал вообще.
  Протез был куплен неизвестным меценатом, и Джером, когда узнал об этом, мрачно пошутил, что раз этот говнюк меценат - более милосердно с его стороны было бы подарить заряженный по полной револьвер. Как оказалось в дальнейшем, шутка оказалась пророческой.
  Два месяца стали для Митси адом. Два месяца и все последующее за ними время.
  На правах любящего брата, Джером не отходил от Митси ни на шаг. Терпеливо, но с каким-то болезненным наслаждением он выносил все его ежедневные истерики, бережно стирал большими пальцами его слезы, которые, кажется, текли не прекращаясь. Он ближе подвигал поднос с едой и убегал на крыльцо, курить и жадно глотать вечерний воздух.
  Он смаргивал стыдливые слезы, которые выступали на его глазах от плохо сдерживаемого смеха. Смех по больше части был истеричным и полубезумным, но Джером ничего не мог с собой поделать. Митси, славный, красивый Митси, гордость мамы и обожаемый ученик университетского профессора философии - инвалид, недочеловек, с изуродованными ногами. Человек-краб. И ходит так же. И он фыркал сдавленно, зажимая рот рукой, ненавидя себя, а из глаз текли слезы.
  Когда в тот период, по вечерам он смотрел на себя в зеркало, ему с ужасом казалось, что ему не двадцать три года, а девяносто.
  После истерических приступов смеха, докурив, Джером возвращался в комнату к Митси. Митси все понимал, все знал, и от этого чувство бессильной ярости сильней отражалось на его лице. И он сдавленно скулил сквозь крепко сжатые зубы.
  Эти воспоминания заметно подняли настроение Джерома, и он хмыкнул, хлопнул брата по плечу. Тот передернулся.
  
  - Убери руки, мелкий. - буркнул он, и тоже потянулся к сигаретам. - Поехали уже.
  Разумеется, все вышло так, как и предсказывал Джером. Дорогу, омерзительную даже летом, размыло так, что она напоминала попавшую под бомбадировку улицу в каком - нибудь Ираке.
  - Сука! - в конце концов снова не выдержал Джером, когда машина попала колесом на ледяной бугор и ее развернуло. - Я же говорил тебе, что не проедем!
  - Расслабься, Джерри. - Митси вернулся к своему излюбленному тону - тону всепрощающего учителя. Разговаривающего с учеником-идиотом. - Будь внимательней, и все будет хорошо.
  На какой-то момент Джером с ужасом подумал о том, что Митси специально заманил его на эту адскую дорогу, чтобы и он попал в аварию, чтобы и его ноги зажало, перемалывая в кашу из мяса и крови, и тогда Митси будет смеяться, смеяться до слез.
  Он встряхнул головой, улыбнулся через силу. Горячий комок вновь появился в его груди, и появилась знакомая дрожь.
  - Что, Джерри-Джером, страшно? -хмыкнул Митси, сплюнул в окно, которое было открыто и в которое в салон заливал дождь.
  Джером только оскалился в ответ. Машина словно не ехала - плыла, загребая колесами жижу из подтаявшего снега и грязи. Он снова схватился за сигареты. Уже драло горло от чертового дыма, но он не мог по другому. Ему казалось, что он сойдет с ума, если не закурит.
  
  Они доехали до забора своего участка только спустя полчаса, и за все это время Джером успел насмерть проклясть себя, своего брата, машину, зиму, дорогу.
  Он резко вдавил тормоз и машина замерла, как вкопанная напротив покосившихся ворот. Митси откинулся на спинку сидения, ухмыльнулся криво.
  - Вот мы и дома, братик. - произнес он неторопливо, бросил на Джерома взгляд из-под черной челки. Джером ответил вымученной улыбкой. А потом Митси сказал - и тон его, просящий, почти умоляющий был как бальзамом на душу. - Поможешь выйти?
  Джером кивнул, открывая дверцу, выбираясь наружу. Постоял несколько секунд, с наслаждением вдыхая еще по зимнему холодный воздух. Пейзаж вокруг был совсем безрадостным, навевал такую тоску, что хотелось завыть.
  - Джером. - позвал его брат, и он, матерясь сквозь зубы и спотыкаясь в глубоком снегу, побрел обходить машину.
  Протянул брату руку, и тот вцепился в нее, как хватается утопающий за ладонь спасителя. Джером самодовольно улыбнулся при этой мысли.
  - Не скалься, мелкий. - беззлобно бросил Митси, неловко вылезая из машины, все так же опираясь на руку брата. Испытывая какое-то ****ское болезненное чувство сжимающегося сердца, Джером коснулся его плеча пальцами свободной руки, и Митси, подняв взгляд, стряхнул их:
  - Не смотри так на меня! - огрызнулся он.
  Руки замерзали на холодном ветру, когда Джером доставал ключи и пытался найти нужный. Нашел, повернул. Замок издал душераздирающий скрип, хрустнул, но открылся. Джером облегченно выдохнул и распахнул ворота. Замер на секунду, глядя на дом, почерневший после зимы, и вернулся к машине за братом и сумками.
  
  Спустя полчаса, когда допотопный чайник вкусно зафыркал и заплевался кипятком, они уже согрелись и пришли в себя после почти трехчасовой дороги. С блаженством откинулись в креслах. Митси прикрыл глаза, а Джером принялся разглядывать его, уставшего, утомленного - не меньше чем он.
  В крохотной пристройке, которая служила дому и кухней и складом было тепло, даже жарко и от пара чайника и от включенных конфорок. Едва успев свалить все вещи, Джером зажег огонь и поставил воду, бросая в нее два початка замороженной кукурузы. Не Бог весть какой завтрак, но лучше, чем ничего. Позже он пообещался дойти до магазина за озером, но сейчас, разомлев от тепла и уютнейшего запаха чая, он лениво подумал, что и сам Дьявол сейчас не сдвинет его с места.
  Он склонился к своим коленям, с наслаждением чувствуя, как дрожь и напряжение, сковывающие его всю дорогу наконец то отпустили его, позволили расслабиться и вздохнуть чуть больше воздуха. Он снял куртку и под закатанными рукавами его рубашки были видны следы на сгибе локтя. Такие остаются от уколов. Он не помнил, откуда они. Надо спросить у Митси. Митси наверняка знает. Митси умный.
  
  Он вспомнил, что когда Митси очнулся после наркоза и узнал, что одна его нога - ненужный кусок искалеченного мяса, а второй..второй просто нет, он молчал. Недолго молчал, минут пять, но и это время показалось Джерому вечностью. Он то ожидал, что брат будет биться в истерике и плакать на его плече, но глаза Митси были сухими, как пустыня, черными, как выжженная трава. Это было гораздо сложней.
  А потом Митси схватил со стола стакан и запустил его в стену. Джером только увидел, как брызнули в стороны осколки, а Митси сказал, произнес с мрачной уверенностью:
  - Я покончу с собой, клянусь. Доползу до осколков и перережу себе вены.
  И Джером навалился всем телом на него, словно пытаясь удержать, уберечь. Митси откинул голову на подушку и по его вискам потекли слезы.
  Он все таки перерезал себе вены - не этими осколками, эти Джером поторопился сразу же собрать. Перерезал грамотно, вдоль, от локтей и до запястий. Правда, только на одной руке. На второй не успел, Джером, который потом еще долго проклинал себя за то, что заснул возле его кровати, выхватил осколок, пережал пальцами его руку повыше локтя и кричал, кричал, пытаясь докричаться до чертовой суки - медсестры, которая занималась неизвестно чем на своем посту. Она прибежала только спустя несколько минут, толстая, одышливая. Когда пальцы Джерома скользили от крови, и вся простынь окрасилась багровым, а Митси плакал и выдирал руку из цепких пальцев брата.
  Сука - медсестра охала и бестолково суетилась вокруг кровати, и Джером закричал на нее, заорал так, что сорвал горло. Только тогда она метнулась к тумбочке с аптечкой, достала жгут, перетягивая руку Митси.
  Вены зашили, зашили рану, а врач потом зло шипел сквозь зубы:
   - И без руки решил остаться, идиот?
  Митси не слышал его, не реагировал, лежал с остекленевшими глазами. Он провел в таком состоянии еще месяц, долгий,бесконечный месяц. Он не отказывался есть, как бывает во всех сопливых книгах и романах, он ел, но в глазах - такая ублюдочная тоска, что хочется умереть самому, сдохнуть, исчезнуть.
  - Ты не можешь, не имеешь права. Ты нужен ему. - так сказала мать, и Джером с ужасом подумал тогда, что едва сдерживается, чтобы не выбить ей все зубы. Он ненавидел в тот момент мать, себя, проклятого Митси, который лежал на больничной койке беспомощным куском мяса.
  Ответственность была не для него. А эти слова матери означали, что теперь он главный, старший и ответственность на нем. Нечестно и несправедливо.
  
  
  - Ты что задумался, мелкий? - окликнул его Митси, рывком выдергивая из уродливых мыслей. И Джером вздрогнул, вскинул на брата взгляд, улыбнулся вяло. Митси заулыбался в ответ. - Мы сегодня есть будем?
  -Да...конечно, да. Извини. - и Джером поднялся и пошел к плите за кукурузой.
  Спустя двадцать минут, когда початок был обкусан со вкусом со всех сторон и выпиты две кружи чая Митси откинулся на спинку стула, довольный и сытый словно домашний кот. Джером подмигнул ему, забираясь на стул с ногами и прихлебывая горячий чай маленькими глотками. Митси улыбнулся ему в ответ. Он ненавидел эту его улыбку - беспомощную, наполненную сопливой нежностью до краев.
  - Пойдем до озера потом? Наверняка оно уже растаяло.
  - Надейся. - фыркнул Джером, отставил кружку, дуя на пальцы. - ****ь, горячая, сука.
  - А потом еще в магазин надо...-Митси устало потер пальцами переносицу, вздохнул. - Ну хлеба там взять, чего еще? Надо же что-то жрать, нам тут еще три дня тусоваться.
  - Не тусоваться. - поправил его Джером. - Пахать, как проклятым. Точнее, мне пахать.
  Со все тем же болезненным наслаждением он смотрел как мрачнеет лицо близнеца, виновато улыбнулся.
  - Прости... я имею в виду..
  - Брось, мелкий. - Митси через силу выдавил улыбку, и поднялся, опираясь о стену.
  Еще до того, как ему разрешили вставать, Митси отказался от костылей и трости. Это казалось ему унизительным, совсем "некруто". Не мог Митси, Митси - суперчеловек встать с костылями, как гребаный разваливающийся старик. И он вставал сам, первое время делая за полчаса четыре вымученных шага, а потом лежал без движения на больничной койке, ослабев от действий, которые он раньше выполнял за долю секунды.
  А потом появился протез, уродство из пластика и металла, тяжелое, как сам Дьявол, на которое невозможно было ступить. И он падал, делал шаг и падал, лежал обездвиженным трупом, а Джером поднимал его бережно, как только можно было бережно. Он плакал сам.
  Слезы были от непонимания - как? Как такое могло произойти с Митси, с красавцем Митси, с гордостью мамы. А еще было физически больно..., и плакал он от боли. Кто бы знал, как он впадал в ярость от этой чертовой близнецовости. Иногда казалось, что Митси не так больно, что больней Джерому - в сотню, тысячу раз больней. Что он взял всю боль брата на себя. И за это он ненавидел его в разы сильней.
  Он споласкивал посуду под ледяной водой - Митси сидел на крыльце, вытянув ноги и курил, прикрыв глаза. Наконец-то кончился дождь и тучи разбредались медленно, нехотя выпуская солнце. Еще в дымке, еще очень слабое, но солнце. Живое и теплое.
  
  - Мелкий! - окликнул Митси, и Джером обернулся к брату, глядя как тот щурится на солнце, зажимая в пальцах сигарету, с таким блаженством вдыхая горький дым, что щемило сердце и рот сам по себе наполнялся слюной. - Мелкий, а Лю приехала, как думаешь?
  Джером резко отвернулся от него, чувствуя, как горячая кровь приливает к вискам и опаляет жаром щеки. Тарелка едва не выскользнула из мокрых пальцев.
  - Не знаю. - буркнул он, занавесившись челкой, вцепившись в губку и натирая тарелку с такой силой, будто она была его злейшим врагом.
  - Мелкий...-Боги, как он ненавидел этот его смех. Сам по себе мягкий, теплый, но иногда, особенно в такие моменты, как сейчас он напоминал крики гиен. - Мелкий, ты чего засмущался? До сих пор боишься милашки-Лю?
  Джером молчал. Посуда была вымыта, и он стоял, упираясь ладонями о раковину, тяжело дыша, сдерживая в себе ярость.
  - Я никого не боюсь. - наконец огрызнулся он еле слышно, так и не повернувшись к брату. Тот хмыкнул.Джером потер мокрыми пальцами висок, так и не повернувшись к брату, и снова услышал его гиений смех.
  - Вот как? А я-то думаю, что ты весь залился краской и ноги трясуться? Брось, Джерри, это было три года назад...три года, как ты выставил себя полным...
  Он не сдержался. Развернулся к брату так резко, что тот отшатнулся. Капли пота стекали по его вискам. Он сделал шаг к близнецу, скалясь, словно дикий пес.
  - Митси, может, ты больше боишься? - свистящим шепотом спросил он. - Может,боишься, что Лю увидит теб...вернее, того ,в кого ты превратился...и сбежит, сбежит с такой скоростью, будто за ней гонится стая чертовых собак. Ты же урод, Митси! Как тебя можно не бояться? - он видел,как смертельно побелело лицо брата, но он уже не мог остановится. В голосе зазвучали истерические нотки, от которых стало сосем плохо. - Чертов человек краб, который не может передвигаться без посторонней помощи. Ты ведь боишься этого? Что все девки теперь будут бегать от тебя,как от огня?
  
  Он замолчал, остановился, тяжело дыша. Ногти впивались в ладони с такой силой, что из под кожи начала сочится кровь.
  - Пошел ты, ,Джерри. - глухо проговорил Митси, опуская голову, зажимая ладони между коленей. - Пошел ты.
  И Джером развернулся, понимая, что это единственное правильное, что он может сейчас сделать. Рукой он неловко зацепил только что вымытую тарелку, и она с грохотом раскололась, падая на плитку.
  "На счастье." - подумал Джером, подавляя истерическое желание рассмеяться. И одновременно - разреветься, оседая на пол. Он побрел к дому, слыша тяжелое дыхание брата.
  Дома, включив старый, даже древний электрический камин, чуть ли не прижавшись к нему, осел на пол, прижимая колени к груди, словно обиженный подросток.
  
  Красотка Лю была их давней знакомой. Их дача находилась почти напротив дома близнецов. Не подружкой - так как братья редко кого подпускали к себе близко -но знакомой. Они так долго называли ее просто Лю, что Джером забыл какое ее настоящее имя. У Лю была какая-то необыкновенная красота, мягкая, неяркая, но когда она улыбалась - Джером чувствовал,как по коже бегут мурашки - как книгах, которые он читал взахлеб. Когда они были помладше - лет шестнадцать, а то и меньше, Джером ловил себя на мысли, что не может отвести от нее взгляд. Волосы длинные, шелковистые - такие, что хотелось пропускать пряди сквозь пальцы. Джерому всегда казалось, что от нее должно пахнуть корицей или ванилью. Принцесса, по другому не назовешь.
  Митси называл ее шлюхой с коровими глазами, и Джером злился, и бросал на брата ненавидящие взгляды. Тот только смеялся.
  - Джерри влюблен в милашку-Лю. - доверительно сообщал он матери за ужином, и фыркал от плохо сдерживаемого смеха, а Джером заливался краской, кажется, с головы до ног и пинал брата под столом ногой. - То чучело с участка напротив, помнишь?
  - Не смей так говорить о ней. - рычал Джером, а мать только улыбалась, считая слова обожаемого Митси безобидной шуткой.
  Один раз, в середине весны, Митси ворвался в комнату брата, сверкая глазами, плюхнулся на его кровать.
  - Все читаешь, задрот? - хмыкнул он, и Джером протяжно вздохнул, откладывая книгу и снимая очки. - Прекрасная новость. - Митси хлопнул его по плечу, и Джером не сдержался, вскрикнул.
  - Полегче, скотина. Что там у тебя?
  - У нас. - брат заговорщецки подмигнул ему. - У нас потрясающая новость. - он выдержал театральную паузу и выпалил: - Кейси в субботу собирает вечеринку.
  Джером недовольно скривился, фыркнул.
  - И что это за Кейси?
  Митси округлил глаза, хлопнул ладонью по лбу.
  - Ты что, больной? Кейси Миган, та потрясная девка с шестой улицы.
  Джером непонимающе нахмурился, и Митси закатил глаза.
  - Бог мой, брат, что ж ты такой тупой...Окей...Чтобы было понятней - у нее большие сиськи и она фанатеет по Манчестеру.
  - А...- Джером мигом потерял интерес к словам брата, снова потянулся к книге. - Та шлюха. Видеть ее не могу.
  Митси стукнул его по руке, подмигнул, расплываясь в ехидной улыбке.
  - Ну же, братик. - прошептал он вкрадчиво. - Не будь таким унылым.
  Джером раздраженно стряхнул руку брата.
  - Отвали. - буркнул он. - Не понимаю, неужели это так важно, что ты отвлек меня от интереснейшей книги? - он насмешливо улыбался, хотя внутри все сжималось от злости. Как же его бесил брат. Митси- красавчик, которые наверняка уже успел пару раз уложить ту самую Кейси.
  Джером помнил ее. Пережаренная на солнце блондинка с невероятно пошлыми розовыми прядями в сожженных волосах и смехом, напоминающим крики тюленя.
  Митси не ответил, уселся на его кровать поудобней, окидывая брата хитрым взглядом исподлобья. Достал пачку сигарет, и Джером оскалился, качая головой.
  - Никаких сигарет в моей комнате. - предупреждающе рыкнул он. - Мама почувствует - это будет третья мировая.
  - Говорят, мужчина в своей жизни должен сделать три вещи. - растягивая слова, произнес Митси. - Изнасиловать женщину, пропить дом и развязать войну.
  Джером скривился.
  - Где ты только слышал такую мерзость? Все не так.
  - Короче...-Митси как всегда пропустил его слова мимо ушей, прикурил сигарету , забирась на кровать с ногами, и Джером угрожающе зарычал. - ****ь, ты меня слышал, идиот. Спусти ноги и выброси сигарету.
  - Кстати, ты знал, что Кейси кузина Лю? - медленно, растягивая слова спросил Митси, изящным жестом смахивая пепел на его чистый пододеяльник, но Джером, разинув рот, как воспитанник долбанного дома для дебилов, даже не заметил этого.
  - Это правда? - он собирался сказать это тихим и серьезным тоном, но голос позорно сорвался и вышел какой-то детский писк. Митси засмеялся, потянулся к брату через кровать, хлопая его по плечу.
  - Что, Джерри, зачесались яйца? - спросил он и захохотал так, что на его глаза навернулись слезы, всхлипывая и взвизгивая.
  - Пошел к черту! - зло заорал на него брат, спихивая со своей кровати, и Митси грохнулся об пол, однако ржать, как конь, не прекратил, поднялся на колени, осторожно затушил сигарету в блюдце на столе.
  
  - Как эта шлюха может быть сестрой...- Джером запнулся, и Митси снова захихикал.
  
  - Прекрасной принцессы? - о, сколько же издевательских ноток было в его голосе! Джером сполз к брату на пол, рывком выдернул из его пальцев сигареты, прикурил сам. Брови Митси удивленно поползли вверх.
  
  - Мой Бог, ты куришь ,Джерри?
  
  Джером раздраженно тряхнул головой, снова впился взглядом в брата.
  
  - Ну так. Объясняй.
  
  Митси примирительно вскинул руки вверх, ладонями вверх, и улыбнулся, той самой обезоруживающей улыбкой от которой сходили с ума сотни девушек. На Джерома, впрочем, она никогда не действовала.
  
  - Я сам узнал только два дня назад, Кейси мимоходом упомянула об этом. Я и сам удивился. Видимо, Лю старается не особо распространятся о таких родственных связях.
  
  - Еще бы...-пробормотал Джером, затянулся, нервно сжимая пальцы в кулак. Митси хмыкнул и прикоснулся к его коленке рукой, и Джером отпихнул его.
  
  - Ну что? Ты не передумал?
  
  Джером выдохнул и наконец-то вымученно улыбнулся.
  
  - Я подумаю.
  
  Конечно же, он пошел. Не мог пропустить возможность увидеть свою святую принцессу. Принцессу, красавицу, богиню.
  
  "Наверняка, хочешь напялить ее. - цинично заявил Митси перед выходом из дома, глядя на себя в зеркало. Джером злобно оскалился в его сторону, но не мог не признать, что в его словах есть доля правды. И довольно большая.
  
  Рядом с братом, который каждый вечер живописал свои похождения, как, где и в какой позе, чем бесил Джерома до зубного скрежета, он чувствовал себя никому не нужным прыщавым девственником. И разумеется, красавица Лю была бы идеальным объектом для такого важного события, как первый секс.
  
  Когда близнецы прибыли к дому Кейси на машине друзей Митси, вечеринка уже была в самом разгаре. Когда они вылезали из машины, Джером уцепился за рукав брата, взглянул на него почти умоляюще.
  
  - Лю точно будет там?
  
  Митси закатил глаза, и выбрался первым.
  
  - Конечно, это же ее сестра. Пошли уже.
  
  Разумеется, брат забыл о нем, как только они вошли внутрь дома. Обвесившись парочкой раскрашенных девиц, он залпом хлестал алкоголь, смеялся, развлекая и заражая своим настроением всех присутствующих. Джером слонялся по дому, сжимая первый и,наверно, последний за этот вечер бокал с шампанским, натянуто улыбался и проклинал себя за то, что снова подался на уговоры брата и теперь чувствует себя полным идиотом. Лю нигде не было видно.
  
  От грохота музыки и истеричного смеха девчонок заболела голова, и Джером поплелся на второй этаж, чтобы посидеть в тишине. Наткнулся на небольшую комнатку, видимо, служившую в доме кладовкой. Там и правда был навален какой-то хлам, коробки, ящики,и Джером сел на один из пластиковых ящиков, устало выдыхая и достал сигареты. Он давно начал курить, еще, кажется ,раньше брата, но никогда не афишировал это в отличие от близнеца, который при каждом случае старался продемонстрировать, как ловко он закуривает и затягивается, совсем как взрослый. Позер чертов.
  
  Дым наполнял маленькое помещение, и Джером закашлялся, поспешно затушил сигарету.
  
  И в этот момент в комнатке вспыхнул свет. Джером вскинул взгляд на дверной проем и обомлел, увидев Лю. Она стояла, прислонившись к косяку, в низко сидящих джинсах, в клетчатой рубашке, завязанной узлом на груди, такая милая и божественно красивая. Бирюзовые глаза ярко блестели, а на губах играла улыбка.
  
  - Привет. - чуть удивленно произнесла она, зашла внутрь, отодвинув ногой какую то коробку. Джером сглотнул, глядя на нее во все глаза, проблеял что-то невразумительное и тут же мысленно отвесил себе за это затрещину. - Ты чего сидишь здесь? Наши внизу тусуют...
  
  - Я...тут...просто как бы...- он еще раз мысленно врезал себе и заговорил более членораздельно. - Там громкая музыка, я не очень ее люблю..
  
  Девушка снисходительно усмехнулась.
  
  -Зачем же ты тогда пошел на вечеринку?
  
  "Чтобы тебя увидеть..." - едва не ляпнул он, вовремя вцепившись зубами в кончик языка. Смущенно улыбаясь, пожал плечами.
  
  - Понятно...-протянула Лю, и плюхнулась рядом с ним, и парня обдало запахом ее сладких кокосовых духов, и он едва не скончался от восторга. - Я тоже ненавижу музыку, Кейси уговорила прийти.
  
  - А меня Митси...- неожиданно для самого себя произнес Джером, и Лю засмеялась.
  
  - Ясно...-придвинулась чуть поближе, и Джером замер, практически не дыша.- А знаешь...у Кейси здесь есть бутылочка виски. Папа дарил ей на совершеннолетие, а эта дура совсем про нее забыла...Ты как?
  
  -А что...- Джером нервно облизнул губы и робко ухмыльнулся. - Можно было бы...
  
  Девушка подскочила и хлопнула в ладоши.
  
  - Отлично! Умница, Джерри!
  
  Даже ненавистное имя из ее губ звучало как музыка. А уж за слово умница Джером был готов и душу отдать.
  
  Через пару минут из дальнего угла была извлечена бутылка с темным напитком, и Лю, высунув от усердия язык, откручивала пробку, зажав бутылку между своих коленей, а Джером, то и дело сглатывая смотрел на ее загорелые, кое-где расцарапанные коленки. Он почувствовал, как кровь приливает к низу живота, и едва сдержался ,чтобы не сжать пальцами ширинку.
  
  - Вооооо...-девушка с облегчением выдохнула и победно вскинула руку с зажатой в ней бутылкой вверх. Несколько капель виски попали на ее рубашку. - Готово.
  
  От первого глотка Джерому показалось ,что наступил конец света - так обожгло горло и перехватило дыхание. А Лю только улыбалась. Она пила виски ,как обычную воду ,крупными глотками и совсем не морщась.
  
  Джером опьянел быстро. Прижимаясь к девушке почти всем возбужденным телом, он шептал ей на ухо какую-то чушь, дурея от сладкого запаха ее волос, а она смеялась, отодвигаясь от него, сжимая его мокрые пальцы в своих.
  
  - Знаешь, я думал...-язык заплетался, и Джером хихикнул ,сам удивляясь этому. - Я думал, тебе нравится мой брат, Митси...
  
  - Кто, этот павлин? - Лю презрительно фыркнула, и обняла его сама, и Джером едва не задохнулся от нахлынувших эмоций . А она прижалась к его уху губами, заставляя пробудиться его плоть и прошептала: - Мне всегда нравился ты, Джерри...
  
  И в этот момент Джером знал, счастье существует. Пьяно улыбаясь, он смотрел, как дрожащие пальцы девушки расстегивают рубашку на его груди, стаскивают ее с плеч. Он оказался полностью голым буквально через минуту, а потом она его поцеловала, придерживая его лицо обеими ладонями, и он буквально таял в ее руках, глядя в ее глаза влюбленным затуманенным взглядом.
  
  - А ты...- еле шевеля и от алкоголя , и от нахлынувших эмоций языком прошептал он, отрываясь от ее лица. - Ты разденешься?
  
  - Конечно, милый. - нежно сказала она, и резко поднялась. - Я сейчас. - и она выскользнула за дверь.
  
  Он лежал и ждал ее, даже не чувствуя неловкости от своей наготы. Он думал над тем ,что Митси был прав, что ему стоило идти, и поклялся расцеловать своего брата при первой же возможности. Приятное тепло растекалось по телу ленивыми волнами.
  
  А потом распахнулась дверь, и крики,смех, истошные издевательские вопли оглушили его, и он дернулся в сторону, едва не заорав от неожиданности, и упал, роняя на себя картонные коробки, глядя на беснующуюся в проеме двери толпу широко распахнутыми глазами.
  
  Он видел Митси, который буквально сложился пополам от хохота, цепляясь за ручку двери, чтобы не упасть. Он видел Кейси, которая повисла на каком-то парне и тоже смеялась, смеялась так, что от ее смеха закладывало уши. И он видел Лю, обнимающую одного из друзей Митси с каким-то идиотским именем то ли Дерек, то ли Кевин. И она смеялась тоже, а потом громко сказала обращаясь к Дереку:
  
  - Я же тебе говорила ,он идиот.
  
  - Братец ,а чего ты разделся, не холодно? - крикнул Митси, и все снова захохотали, и Джерому показалось, что он куда-то проваливается, все ниже и ниже, и как перед глазами трясется липкая противная сетка, а рот наполняется горькой слюной.
  
  - Да он рыдает. - в голосе Дерека смешалось презрение и легкие нотки жалости. - Митси, смотри, твой брат рыдает ,как баба.
  
  - Наверное, хочет утопиться. - провыл Митси сквозь смех, и если бы Джером не был в таком потрясении, он бы понял ,что брат просто упоротый в хлам, отсюда и дебильный смех. Но он не понял. Он вообще сейчас себя чувствовал, как будто упал с огромной высоты, и по какой -то нелепой случайности не сдох, а так и лежал с переломанными конечностями и ребрами, из за чего так сложно было сделать вздох, но никак не умирал.
  
  - Шлюха. - выдохнул он сквозь слезы, и Дерек немедленно замолчал и вскинул огромный кулак.
  
  - Полегче, придурок. - угрожающе пробасил он. - Это вообще-то моя девушка.
  
  - Прости, что умолчал об этом. - добавил Митси.
  
  Слезы застилали глаза. Хотелось истошно кричать: "За что??", но он не стал, молча сел и начал одеваться.
  
  - А как это, когда девка тебе не дала? - с неподдельным интересом спросил Дерек и в голову ударила горячая волна. Джером схватил
  
  пустую бутылку из под виски и метнул в него. Она врезалась в каменный лоб дебила Дерека с глухим деревянным звуком, и тот покачнулся, и взвыл.
  
  - Ах ты, тварь...- он рванулся вперед, с силой пнул Джерома по ребрам, отчего тот задохнулся и осел на пол, сжимаясь в комок.
  
  - Эй-эй-эй...- Митси наконец-то перестал ржать, схватил друга за руку, оттаскивая от брата. - Хватит с него. Не надо...
  
  - Не надо? - прорычал Дерек. - Он чуть мне голову не разбил, мудило!
  
  - Ну так не разбил же. Расслабься. Пошли лучше вниз, сыграем в Скрэббл.
  
  - Детская забава. - буркнул Дерек, но от Джерома отошел, и они все исчезли ,ушли, оставляя Джерома лежать на полу и мечтать сдохнуть.
  
  Вернулся домой он один. Он прошел двадцать километров пешком, продрогнув ,как сам черт. Едва только он отошел от дома Кейси, он упал на колени и его вывернуло наизнанку, и он долго стоял на коленях ,тупо уставившись на собственную блевотину на стегу. Было чувство, как будто его изнасиловали - даже не так, как будто его насиловали всю ночь, долго и жестоко. Все тело болело.
  
  Когда он ввалился домой, и на шум выползла мама, она едва сознание не потеряла ,увидев в каком состоянии сын.
  
  - Ты пьяный, Джерри? Боже, почему ты...Господи...Где Митси?! Джером, что произошло?
  
  - Не ори...-устало откликнулся сын, привалился к стене. - Я не пьяный, просто устал. Меня вез домой Дерек, а по пути сломалась машина, пришлось идти пешком.
  
  - А Митси? Где он?
  
  - Он будет к семи утра. Приедет на другой машине..- и он отлепился от стены и побрел в свою комнату.
  
  Он не смог заснуть этой ночью. Просто лежал и пялился в темноту. Было такое чувство ,что его пинком скинули с небес.
  
  Митси долго просил и молил о прощении за этот вечер.
  
  - Джерри, ты же знаешь ,я был под кайфом. Послушай...если бы не травка, я бы никогда не пошел бы на это..Джерри, братец...
  
  - А когда ты не сказал мне, что Лю - подружка Дерека, ты тоже был под кайфом? - глухо спросил его Джером, и Митси в отчаянии закусил губу и сглотнул, а по его щекам проползли две слезинки.
  
  Тогда Джером обнял его. Сказал ,что прощает и простил. Как было иначе, ведь они близнецы. Одно целое. Но этот вечер он запомнил навсегда.
  
  И вот теперь Митси снова напомнил ему - снова унизил, и он курил и злился,смахивая пепел на ковер.
  
  Скрипнула дверь, и он обернулся резко. Митси стоял в дверях, держась дрожащими пальцами за дверной косяк и улыбался так, как умел только он.
  
  Джером вскочил на ноги, метнулся к брату, подхватил, поддержал.
  
  - Зачем ты вскочил? Тебе нельзя долго ходить....
  
  - Прости меня...- всхлипнул Митси, и,вскинув на него взгляд, Джером увидел, что тот плачет - натурально плачет , губы его кривятся, а из уголков глаз вытекают прозрачные капли слез, а из горла рвутся хриплые всхлипы. - Прости что я вспомнил об этом, Джерри...
  
  - И ты прости меня...-шепнул Джером, и слезы показались и на его глазах. Он обнял еле стоящего на ногах брата, чувствуя, как сильно бьется его сердце о грудную клетку. Так же как и его собственное. - Я не должен был так говорить.
  
  Они стояли минут десять, вцепившись в друг друга с такой силой, будто их отбирают друг у друга. Джером подумал ,что обожает такие моменты , в которые он чувствовал, что они и правда близнецы. Одно целое.
  
  Потом Митси отстранился от него, неловко вытер глаза пальцами и улыбнулся беспомощно.
  
  - Нам еще в магазин, помнишь?
  
  - Конечно...да, пойдем...- И Джером ,тоже пряча от брата мокрые глаза, вернулся в комнату за курткой .
  
  Ничего почти не изменились кругом. Только вот в конце зимы пейзаж был гораздо более тоскливым, чем в теплые времена года. Сухие, насквозь промерзшие ветки, почерневшие сугробы вдоль дороги и нависшие над землей темные облака.
  
  - Матери не звонил? - нарушил молчание Митси, опираясь на руку брата и осторожно ступая по дороге. Джером качнул головой.
  
  - Нет. Пьет ,наверно ,опять..
  
  Митси невесело хмыкнул, уставился себе под ноги.
  
  В последнее время мать и правда часто выпивала. Близнецы не могли винить ее за это. Раздавленная и опустошенная несчастьем с Митси, их мать словно бы постарела лет на сорок. Она часто плакала, часто срывалась на Джерома, переходя на крик, и часто Митси просыпался от того ,что мать целует его лицо, целует и рыдает навзрыд, словно бы он умер.
  
  Джером молился поскорей закончить медицинский университет, в котором учился последние три годы и переехать. В Германию, в
  
  Россию, на планету Бульбазавра, только бы не видеть и не чувствовать этого кошмара. Только вот Митси...Митси теперь навеки был привязан к нему.
  
  - Иногда я думаю, лучше бы я сдох в той аварии. - медленно и раздельно выговаривая слова произнес Митси, и Джером содрогнулся ,вскинул на него перепуганный взгляд.
  
  - Не смей так говорить. - твердо произнес он. - Я бы тоже не жил без тебя, Митси, ты этого хочешь?
  
  С болью он увидел ,что в глазах брата опять появляются слезы.
  
  - А ты и так не живешь. - с горечью проговорил Митси. - Ты навсегда привязан к убогому инвалиду, который и поссать может сам с трудом, Джерри.
  
  - Не говори так о себе! - Джером закричал так ,что спугнул сидящих в ветвях птиц и они с криками рванулись в небо. Он злился, злился на себя ,злился на Митси ,который только что озвучит его собственные мысли. - Не говори...Митси... - он остановился, разворачивая брата лицом к себе. В глазах брата блестели слезы. Он вытер их ладонью, произнес сердито. - Ну же, Митси. Мужчины не плачут. Ты еще бегать будешь, обещаю.
  
  Митси грустно ухмыльнулся.
  
  - Обещаю. -повторил он. Он знал ,что не имеет права ничего обещать, но он больше не мог видеть в его глазах слезы. Просто не мог.
  
  Они дошли до магазина за озером, накупили всякой вкусной ерунды - шоколад, чипсы и еще Митси уговорил Джерома взять пива.
  
  Джером хотел возразить, но передумал. В голову пришла мысль, что они это заслужили - сегодня был тяжелый день.
  
  На обратном пути подошли к озеру, которое уже начинало таять, на его поверхности были видны темные пятна воды.
  
  - А вон пристань. - Митси заулыбался, ткнул пальцев в действительно возвышающуюся на самом берегу. - Помнишь ,как нас оттуда скинули?
  
  - Угу. Нам тогда восемь было вроде, да?
  
  - Вроде как...классно было в детстве, скажи, Джерри? Ни о чем не думаешь, не беспокоишься...если бы знать, что все будет так ,как сейчас, возможно, мы бы уже не радовались...- он помолчал, вглядываясь куда-то вдаль, достал сигареты, протянул одну брату.
  
  - Скажи, Джерри, что ты чувствовал, когда узнал об аварии? - внезапно спросил он, и Джером почувствовал, как сердце проваливается куда-то в желудок.
  
  Он прекрасно помнил ту ночь. Ни на секунду не забывал.
  
  Он проснулся от чьего-то дикого крика. Такого, что кровь застыла в венах, а волосы встали дыбом. Спросонья ,поначалу, ему показалось ,что кричит мать, но потом он понял, что крик принадлежал его брату.
  Он сидел на кровати и, глотая открытым ртом воздух, ошалевшим взглядом всматривался в темноту.
  - Митси? - на всякий случай позвал он, зная, что это бесполезно. Поздно вечером, брат в прекраснейшем настроении уехал за город, один из его многочисленных друзей устраивал шикарный ночной пикник на природе.
  Митси пытался уговорить и брата, но Джером, наученный горьким опытом, стоял намертво. Митси обиженно нахмурился, по-детски выпятил нижнюю губу. Обожал он этот фокус. Как дите малое. Но с Джеромом такие шутки никогда не проходили.Он шутливо притянул брата к себе за шею, чмокнул в щеку.
  - Развлекайся, братик. А я проведу время с прекрасным Джоном Лестором.
  Митси недоуменно скривился.
  - Бог мой, Джерри. Ты подался в пидарасы? Кто такой этот Лестор?
  Джером не выдержал и рассмеялся.
  - Идиот, Джон Лестер писатель. Собираюсь прочитать его новую книгу.
  - Задрот. - беззлобно отозвался Митси, а потом обнял брата, хмыкнул. - Каждому свое. Отдыхай.
  - Золотые слова. - Джером бросил взгляд в сторону окна, недовольно нахмурился.
  - Там ливень. Может, поедешь без машины?
  - Ты сдурел? Я единственный на колесах, а тащиться двадцать километров в вонючем автобусе мне совсем не хочется.
  И он уехал, с ревом завел старую, еще оставшуюся от отца машину, наверняка закинув руку на пассажирское кресло, а в пальцах сжимая сигарету, гордый и довольный собой до невозможности.
  Около двенадцати ночи он перезвонил уже засыпающему Джерому на мобильный, разбудив того и вызвав поток недовольных слов. Чуть заплетающимся голосом сообщил, что у него все в порядке, и брат насторожился.
  - Митси, ты упоротый, что ли?
  - Покурил немного, выпил. - на заднем плане слышались чьи-то пьяные вопли.
  - Не вздумай сесть в таком состоянии за руль, идиот. - мгновенно вышел из себя Джером, подскакивая на кровати. - Ты меня слышал?
  - Хорошо, мамочка. - засмеялся Митси и отключился. Или оборвалась связь. Сейчас уже ничего не узнать.
  А Джером так и остался сидеть на кровати, пялясь на потухший экран телефона и проклиная своего брата.
  Он долго не мог заснуть, а потом, посреди ночи его разбудил этот самый крик, и он чувствовал, как от ужаса сводит все внутри, и коченеют конечности.
  - Митси? - еще раз безнадежно позвал он, втайне надеясь, что брат вот-вот отзовется, что он поругался с друзьями, поэтому приехал посреди ночи домой. Доехал, хоть и пьяный вдрызг и укуренный в хлам, но доехал. По-другому и быть не могло. Это же Митси. Неуязвимый, непобедимый Митси.
  Но никто не отозвался, и Джером попытался подняться с кровати. Попытался - потому что его ноги внезапно подкосились, и он рухнул на пол.
  Ошалело уставился прямо перед собой, едва не скуля от боли в ушибленных коленях и ладонях.
  - Что за черт? - прошептал он, и медленно, цепляясь за стену, все-таки встал. Ноги дрожали.
  С трудом он добрел до комнаты брата, с немой, отчаянной надеждой, что Митси все-таки дома. Толкнул дверь. В нос ударил отвратительный запах одеколона Митси - слишком резкий, слишком тяжелый - и чихнул. Щелкнул выключателем.
  Комната пустовала. Нет, конечно, не пустовала, вдоль стены стоит длинный диван, заваленный ворохом одежды - так Митси собирался на вечеринку, как обычно. Митси никогда не отличал ни порядок в комнате, ни порядок в голове.
  Письменный стол. Листы бумаги, исписанные мелким, почти бисерным почерком - Митси писал тексты. Совсем недавно, всего месяца три назад, он пошел на курсы игры на гитаре, но уже делал значительные успехи. Мать даже выпросила на работе премию и купила ему гитару. Дешевую, тяжелую и потемневшую от времени, но Митси все равно был счастлив. Митси умел быть счастливым, в отличие от своего близнеца. Умел наслаждаться жизнью. Митси, вечно окруженный толпами друзей, которые, казалось, ловили каждое его слово и заглядывая ему в рот.
  Едва научившись играть, Митси мигом решил, что будет знаменитым музыкантом и засел за написание текстов. Получалось неплохо, даже присутствовала рифма и ритм, но особой смысловой нагрузки они не несли. Джером, смеясь над очередными шедеврами своего брата, боялся признаться даже самому себе, что ему нравится, черт побери, очень нравятся его тексты.
  На столе, задвинутая на самый вверх, стояла фотография - совсем еще маленький Митси с отцом. Отец высокий, смешливый, в шляпе с широкими полями и черном
  пальто, обнимал старшего сына за плечи и улыбался в объектив.
  Джером даже сейчас вздрогнул, глядя в глаза собственному отцу.
  Рамон Берриольо, итальянец по происхождению и крови ,покинул семью, когда близнецам исполнилось по девять лет. Не ушел - его выгнала Мелинда, их мать, когда правда о синяках младшего из близнецов открылась ей. Возможно, слишком поздно для того, чтобы спасти поломанную психику сына - да, заботливый и нежный Рамон, который до потери сознания обожал жену и старшего сына, лютой ненавистью ненавидел своего второго ребенка.
  Первый раз он поднял на Джерома руку, когда тот едва успел отметить пятилетие. За какую-то мелкую шалость, вроде выплеснутой на брюки отца воды. Джером до сих пор помнил, как глаза отца из светло-карих, теплых, превратились в черные и как сильные пальцы сжали его запястье. Они находились на заднем дворе дома, Митси спал после обеда в дальней спальне, Мелинда уехала в город за выпечкой и фруктами, и их никто не мог услышать.
  Рамон размахнулся и влепил сыну затрещину, такую, что у Джерома пошла кровь сразу из двух ноздрей. Он не заплакал. Он уставился на отца, неуверенно улыбаясь, все еще надеясь ,что это такая игра - хоть и болезненная, но возможно ужасно интересная. И он осторожно стер кровь с лица, и сделал шаг к отцу. Рамон схватил его за воротник футболки и резко дернул на себя.
  - Щенок. - выплюнул он с такой злостью, что даже в таком возрасте Джерому стало ясно, что это уже не игра, не
  веселая, придуманная папой, забава. И тогда он заплакал, зарыдал, горько и громко - так ,что разбудил Митси, который сбежал к ним со второго этажа, и в ужасе замер, глядя на кровь на руках и лице брата. Лицо его сморщилось, он и сам хотел заплакать, но Рамон подошел к нему, бережно обнял и прошептал.
  - Тише, Митси, тише. Папочка просто воспитывает твоего братика. Если его не воспитывать, в одиннадцать лет он начнет курить, в двенадцать пить, а в тринадцать умрет от передозировки наркотиков. Ты хочешь ,чтобы твой брат умер, Митси?
  Митси в ужасе затряс головой, глядя на рыдающего близнеца во все глаза.
  - Тогда ты не должен говорить нашей мамочке об этом слышишь? - заговорщицким шепотом произнес отец, поднимая Митси на руки и прижимая к себе. - Никогда. Это будет нашей тайной.
  Это оставалось их тайной на протяжении четырех лет. Митси и Рамон безбожно врали матери, говоря, что Джером упал с лестницы и поэтому все его ребра в синяках, врали, что Джером бежал по двору и - надо же такому случится, Бог ты мой - наткнулся прямо на брошенные грабли, которые в кровь разбили его нос и губы. На протяжении четырех лет Джером падал в яму, вырытую для отходов у забора, срывался с мостика на берегу реки, натыкался на дверь. Мелинда, до смерти замученная на двух работах, безоглядно верила и сыну и отцу, не замечая кричащей мольбы в глазах Джерома.
  Правда открылась, когда Рамон, чуть выпивший и веселый, не рассчитал силу и так отшвырнул Джерома, что тот не устоял на ногах, и свалился с лестницы на самом деле, сломав руку и два ребра. От боли он потерял
  сознание, и Митси, рыдающий на коленях возле брата, кричал отцу, что теперь он все расскажет, точно расскажет матери.
  Ребра зажили, и рука срослась, а Рамон на следующий же день собрал свои вещи и ушел, оставляя после себя машину и дикий страх в душе младшего из близнецов.
  Митси долго плакал после ухода отца, и Джером до слез жалел своего близнеца, втайне радуясь так, что едва не прыгал от этой радости. Если бы мог - прыгал бы. Если бы так не болело все тело.
  "Просто сон, " - убеждал он себя, спускаясь по лестнице на кухню за водой, чтобы смочить пересохшее горло. - Просто что-то приснилось, и я..."
  Он мельком бросил взгляд к матери в спальню, когда проходил мимо, и сам не понял, что его заставило остановиться.
  - Мам? - осторожно позвал он. Тишина. Он толкнул дверь ,зашел. - Мам? Ты не спишь?
  Он протянул руку и щелкнул выключателем, и обомлел ,увидев, что комната матери так же пуста ,как комната Митси. Этого не могло быть, мать просто не могла куда-то уйти посреди ночи. Он прекрасно помнил, как в одиннадцать вечера он пожелал ей спокойной ночи, и мать ушла в свою спальню. Он бросился в прихожую, и, не найдя туфель и пальто матери, побежал наверх, в свою комнату. Схватил телефон, выронил. Выругался так, что будь бы рядом мать, мигом бы получил по губам, несмотря на то, что давно стал совершеннолетним.
  Он снова и снова попеременно набирал то номер матери, то номер Митси, и медленно сходил с ума. Телефон матери не отвечал, у Митси - был выключен. Как он узнал потом,
  в момент аварии телефон брата вылетел сквозь разбитое лобовое стекло, и вдребезги раскололся о мокрый асфальт.
  О том, что его брат теперь безногое существо с походкой краба - он узнал только в пять утра, почти поседевший от ужаса и до кровавой пены повторяющий: "Господи...Господи, пожалуйста..."
  Бог не внял его молитвам.
  В пять утра его телефон завибрировал, и он вцепился в него, едва не обмочившись от избытка чувств.
  - Да, мам! - заорал он, от волнения даже не сразу выговорив эти два элементарных слова. Несколько долгих-долгих секунд тишины, а потом голос матери, далекий и безжизненный.
  - Джерри, я в больнице.
  - Что? - прохрипел он, сползая вниз по стене.
  - Я в больнице с Митси. Он в реанимации, Джерри. Врачи... - ее голос сорвался, и Джером понял, что она плачет. - Врачи говорят, что он вряд ли выживет. Он...о, Господи...
  - Что случилось, ма...
  - Он попал в аварию. Машина врезалась в бетонное ограждение... Врачи говорят, он был пьян, и его ноги, Джерри, его ноги...
  Дальше он не слушал. Дальше - все было как в тумане. Вызов такси, пачка выкуренных сигарет, дождь, который под утро стал только сильней. Заплаканные, перепуганные глаза матери и белые больничные стены.
  - Врачи говорят, что у него сотрясение. Сильное, Джерри, вроде как трещина в черепе, или перелом. Сломана челюсть... И его ноги...
  - Что с ними? - он сам не слышал своего голоса. Сидел прямо на полу возле ее ног, глядя прямо перед собой
  невидящим взглядом. Он сразу же вспомнил, как не смог встать с кровати, и почувствовал, что сейчас сорвется, начнет кричать и бросаться на стены.
  - Их... - мать беспомощно развела руками. Сглотнула и попыталась продолжить. - Их зажало между рулем. Врач говорит, что, если он выживет, придется делать ампутацию...
  - Если выживет...- эхом повторил Джером и сжался от боли.
  Митси выжил. Выжил, и ампутация понадобилась только для второй ноги. Только не легче от этого было.
  Позже, он узнал ,что на вечеринке Митси поругался с друзьями. Поругался, и ушел, вскинув средний палец. Сел в машину и надавил на газ. И никто из его друзей, из тех, которые клялись отдать за него жизнь, его не остановил.
  - Я не знаю. - честно признался он, глядя в глаза брата. Они больше не были глазами человека, который счастлив. Они были глазами человека, который умер, но каким-то образом продолжал дышать, а кровь продолжала бежать по его венам. - Мне нужно было время, чтобы осознать то, что случилось.
  - Наверно, осознал, когда понял, что и поесть мне надо принести, и говно вынести? - с кривой ухмылкой отозвался Митси, и Джером вздрогнул, вскинул на него взгляд.
  - Митси...не надо... - он поморщился, как от боли, и брат согласно кивнул.
  - Ты прав, не надо. Пошли к дому?
  Они вернулись домой, когда уже начинало темнеть. В конце зимы день еще не разгорался в полную силу.
  Фонари вдоль улицы, из за экономии электроэнергии, не включались.
  Джером нашел в одной из комнат колоду карт, и они ,усевшись прямо на полу около камина, сыграли несколько партий в покер, выпив по две банки пива и закусывая шоколадом и чипсами. И Джером едва не пустил слезу, когда Митси заулыбался, выиграв очередную партию. Теперь это можно было увидеть очень редко - его улыбку. И он протянул руку, и почти сразу же Митси вложил в его ладонь пальцы и сжал.
  - Хорошо, что мы приехали. Я здорово скучал по этому месту. - тихо произнес Митси и неловко улыбнулся.
  Джером задумчиво кивнул.
  Когда они были помладше, лет по двенадцать, а то и меньше, они оба до хрипа умоляли мать приехать сюда.
  В детстве все казалось проще, это Митси правильно сказал. Без каких-то дурных мыслей, без забот. Без переломанных ног.
  Дорога в ад была вымощена кирпичами дружбы, в этом Джером не сомневался.
  Когда с Митси случилось несчастье, когда он рыдал от боли, пытаясь подняться, когда ему только установили протез, ни одного человека из его друзей не было рядом. Ни Дерека, который клялся в вечной верности. Ни Стива, которого Митси часто доводил до своего дома, разрешая отоспаться, а потом идти на повинную к родителям. Никто не появился и когда Митси пытался заново учился есть с трещиной в челюстной кости. Джером проталкивал между его зубов ложку, наполненную жидким пюре, а оно вытекало из уголков губ , и Джером осторожно стирал его полотенцем.
  Никто не стоял рядом и не поддерживал его, когда он делал первые шаги. Шесть в сторону двери, шесть обратно к больничной койке. Двенадцать шагов занимали теперь не меньше получаса.
  Никто не приходил в больницу с апельсинами и минеральной водой. Джером сам, разрываясь между институтом, матерью, которая медленно, но верно становилось алкоголичкой, работой в кафетерии и больницей, таская туда сумки с фруктовым пюре и бульонами. Он умирал от усталости.
  Только один раз он рискнул попросить помощи у Рикки, парня, на два года младше братьев, который, казалось, боготворил старшего из близнецов, ходил за ним на каждой вечеринке, как приклеенный.
  Рикки взял трубку после восьмого гудка, пьяный вдрызг, и даже не понял кто звонит. Торопливо, сбивающимся от волнения голосом Джером сказал ,что Митси нужна помощь.
  - Митси? - промямлил Рикки, недоуменно хмыкнул. - Какой еще Митси?
  И Джером скинул вызов. Больше к друзьям брата он не обращался.
  - А Лю и правда приехала, я видел ее машину на ее участке. - внезапно произнес Митси, и Джером вскинул почти испуганный взгляд.
  - Да? - зачем-то переспросил он, потом нахмурился.
  - Но мне-то нет дела, Митси...
  - Врешь. - безмятежно отозвался брат, с улыбкой откинулся назад, опираясь спиной о диван. Достал сигареты.
  - Не вздумай курить в доме. - на автомате предупредил Джером, сам погруженный в свои мысли. Да, он врал, чертов Митси, как всегда был прав.
  Он по-прежнему представлял Лю в ежевечерних порнографических фантазиях, заливаясь краской и сглатывая вязкую слюну.
  Он видел ее последний раз в прошлом году, как раз до несчастья, произошедшего с Митси. С годами девушка не изменилась. Только стала красивее. Если такое вообще было возможно.
  Митси снова поднял на него взгляд, как обычно проигнорировав его замечание по поводу курения, ухмыльнулся - не весело, больше печально.
  - Возможно, она уже все забыла. - осторожно произнес он, затягиваясь и опуская взгляд. Джером скривился так, будто эти слова причинили ему сильную боль.
  - Заткнись, Митси. - произнес он, но больше устало, чем зло. - Мы сегодня достаточно обсудили эту тему.
  И в кои-то веки он послушался, улыбнулся чуть более живо, все так же сжимая ладонь брата в руке.
  От выпитого пива в голове царил приятный туман, мысли лениво перекатывались, подобно тяжелым волнам, и сладко слипались глаза. Джером ответил на улыбку брата.
  Иногда, с ужасом, разъедающим внутренности и жгучим стыдом, он думал, что лучше бы брат погиб тогда. Погиб и не мучился бы так, и не терзал его, Джерома. Ему хотелось плакать от подобных мыслей.
  Все изменилось после той ночи. И Митси изменился. Стал похож на пса, больного и старого, с жалобным взглядом и тоской на самой глубине глаз. Это было очень тяжело.
  Тяжело было знать, что после той ночи мир раскололся на две половины. Вокруг резко стали другие запахи и другие чувства. Все словно обострилось до предела.
  Митси широко зевнул, протянул руку, взлохматил волосы на макушке брата.
  - Давай спать, Джерри. - чуть заплетающимся языком пробормотал он, и Джером согласно кивнул. Тепло, выпитое пиво и сигаретный дым действовали слишком усыпляюще.
  Он помог Митси снять джинсы, стараясь не смотреть на то, как брат смущенно прячет взгляд, помог расстегнуть протез. Он искренне надеялся, что Митси не заметит брезгливости в его глазах. Если заметит - будет очень - очень больно. Джером не хотел этого. Не хотел его боли. День слишком чудесно закончился, чтобы портить его такой мелочью.
  Не заметил.
  Джером рассеянно взлохматил пряди волос на макушке брата и тоже забрался в кровать. При этом ударился локтем от стену и зашипел от боли.
  - Поосторожней, братишка. - пробормотал Митси, и Джером устало оскалился в ответ и щелкнул выключателем. Глаза Митси устало блестели во сне.
  Уже засыпая, Джером вспомнил, что забыл спросить брата о следах от уколов на своих руках.
  "Надо не забыть спросить утром." - вяло подумал он, и на удивление быстро провалился в сон. С момента аварии бессонницы часто мучили его. Часто, почти каждую ночь. Он засыпал на полчаса ,а потом просыпался, вцепившись зубами в собственную руку, чтобы не закричать. Сны, яркие, тяжелые, давящие были всегда одинаковые - как в кадрах повтора он видел, как машина брата врезается в проклятый бетонный отбойник и разлетается на куски, а потом взвивается к небу огненным столбом из дыма и обломков железа. В самые плохие ночи ему казалось, что он слышит крики брата, настолько явные, что проснувшись, он обычно вцеплялся пальцами в руку Митси, сильно, до побелевших костяшек. Митси просыпался и сквозь зубы шипел на него, а потом снова засыпал безмятежным сном младенца. Джером же не мог уснуть потом до утра, поднимался, сглатывая вязкую слюну и плелся на кухню, до рассвета курил и смотрел, как за окном гаснут фонари. Потом одевался и ехал на работу.
  Ложится рядом с Митси он стал сразу же после выхода того из больницы - он до одури боялся повторения кошмара. Кошмара с перерезанными венами.
  
  Наутро он ничего не спросил у Митси, потому что выяснилась отвратительная вещь - Митси заболел. Он дрожал от озноба, тяжело сглатывал и смотрел на брата взглядом собаки, сперевшей с хозяйского стола кусок буженины. Джером сел на кровати, рассеянно погладил брата по горячей, шершавой,как наждачка, щеке. Вяло улыбнулся ему. Митси виновато ухмыльнулся и закашлялся, пытаясь встать.
  - Сиди. - устало бросил ему Джером, встал с кровати сам. Глаза совсем не хотели разлепляться. Он нащупал на полу джинсы, начал одеваться.
  Пальцы брата вцепились в его предплечье, и он нехотя поднял на него взгляд. На щеках Митси горел нездоровый румянец, глаза лихорадочно блестели.
  - Прости меня.- сказал он сорванным шепотом, и Джерому захотелось кричать на него, злясь на его вечно виноватый тон. Он стряхнул его пальцы. Митси смотрел на него все тем же взглядом, отчего болело и сжималось сердце.
  - Ты не при чем. При такой погоде это было бы чудо, если бы ты не заболел. - Джером осторожно снял руку брата с плеча. Надо было что-то решать.
  - Лежи. Я сделаю чай с корицей, и к обеду будешь, как новенький. - он безбожно врал ему, и Митси это знал. Неуверенно улыбнулся ему. Губы пересохшие и бледные.
  После аварии иммунитет Митси обвалился, как карточный домик. Теперь он мог подхватить простуду, даже споласкивая руки под холодной водой.
  Джером включил камин - на полную мощность, чтобы комната прогрелась, пока он заваривает чай, и ушел. Доплелся до колонки с водой - настолько ледяной, что перехватывало дыхание. Он умылся, стуча зубами от холода, даже заставил себя прополоскать рот. Зубы немедленно заныли.
  Он включил чайник, сел, обхватив голову руками. На секунду мелькнула мысль, что не стоило брать брата с собой на дачу. Но оставлять его с матерью было бы безумием. Да и он сам дико скучал по нему. Только вот он не мог знать, что все обернется так.
  Звук мягких шагов поглотил шум вскипающего чайника, поэтому Джером их не услышал. Лишь успел заметить краем глаза тень возле двери кухни и резко вскинул взгляд. И почувствовал, как привычный мир куда-то уплывает. На пороге стояла Лю. Такая же красивая, как несколько лет назад, только чуть старше. Одетая в клетчатое пальто и джинсы. Волосы, теперь темно-каштановые были небрежно собраны в хвост.
  - Привет, Джером. - она сделала жест пальцами, прислонилась к косяку. На губах легкая улыбка. А Джером, так же как и тогда, в шестнадцать лет, не мог вымолвить ни слова, замер, глядя на девушку широко распахнутыми глазами.
  - Я не знала, что вы приехали, а то бы зашла раньше. Мы сто лет не виделись.
  - Да...верно...-наконец промямлил Джером, и поднялся. Почти на автомате сделал шаг к ней и обнял. Получилось довольно неловко, и девушка явно была смущена, но зато он снова смог ощутить запах ее кокосовых духов. Все тех же самых.
  
  
  
  
  
  Он замолчал резко, фраза повисла воздухе, будто бы обрезанная ножницами. Он замер, не в силах даже сделать вздох. Лю недоуменно нахмурилась и обернулась, ахнула еле слышно.
  На крыльце дома стоял Митси, стоял с трудом, уцепившись обеими руками в перила. Губы его были искривлены в бессильной ярости.
  
  Джером, стараясь не смотреть на брата, сидящего на противоположном крае стола, раскладывал по тарелкам рис с ароматным, чуть подсоленным бульоном. Митси выглядел гораздо лучше, чем когда только проснулся, но на щеках играл лихорадочный румянец - признак его нетерпимого гнева. Губы плотно сжаты, пальцы стиснуты в кулаки.
  - Я рад, что тебе полегчало. - наконец проговорил Джером. Улыбнулся. Улыбка вышла больше заискивающей и совсем неискренней. - Возможно...
  - Ты последнее дерьмо, Джерри. - глухо перебил его Митси, хлюпнул носом. Глаза его слезились, но хрипы в груди, которые так напугали Джерома исчезли.
  Джером молча уставился в тарелку, зачерпнул ложкой горсть снежно-белого риса, несмотря на то, что аппетит пропал.. Он чувствовал, как щеки заливает краска и внезапно разозлился - не на брата, на себя. Давно бесило то, что рядом с братом он чувствовал себя вечным школьником, застуканным в школьном сортире за курением.
  Лишь каким-то безумным усилием воли он смог поднять голову и широко улыбнуться брату.
  - Митси, умоляю тебя, хотя бы один день мы обойдемся без скандалов?
  - Я мог умереть!- почти взвизгнул брат, впиваясь в Джерома горящим от ярости взглядом. - Я мог умереть, а ты в это время дрочишь на девку! - последнее слово он буквально выплюнул, как больные выплевывают слишком горькую таблетку. - Я просто в бешенстве, Джерри.
  Но Джерри, так и не донеся ложку с рисом до рта, молча смотрит в глаза брата и не может сдержать улыбку. Почти торжествующую. Нет, в глазах Митси нет бешенства, есть только неприкрытая боль и страх. Сбылся его кошмар - Лю убежала, как только увидела его, "человека-краба", гребаного инвалида. Губы его вздрогнули, и Джером на один ужасный миг подумал, что брат заплачет, но он не заплакал. С силой стиснул зубы.
  Джером протянул руку и похлопал брата по коленке. Митси отшатнулся так, будто Джером плеснул на него раскаленным маслом.
  - Не драматизируй, Митси. - мягко сказал он, и приложил все силы, чтобы изгнать из голоса издевательски-покровительственные нотки. - Пожалуйста. Я просто был...немного удивлен, что увидел ее. Прошло почти семь лет, и я немного оцепенел. Я не должен был оставлять тебя одного, но ты должен понять мои эмоции. - он замолчал, выдохнувшись от длинной и, как ему показалось, весьма правдивой тирады и ободряюще улыбнулся брату. На этот раз в улыбке не было ни намека на издевку. - Прости меня. - и на этот раз он говорил искренне, вглядываясь в идентичные с его глаза.
  Митси выдохнул, как показалось Джерому, с облегчением и улыбнулся. Улыбка его вышла кривоватой, но тоже вполне теплой.
  В аварии Митси потерял способность нормально ходить, но он не потерял самого главного - способности забывать зло. За это Джером любил его и уважал еще сильней.
  - Пока я лежал...- Митси наконец-то взял ложку в руку, с видимым удовольствием приступил к рису. - Я дотянулся до радио и включил. Представляешь, работает.
  Джером хмыкнул.
  - А что ему будет?
  - Передавали, что сегодня вечером начнется снегопад. Да такой, какого вроде как пятьдесят лет не было.
  Брат поперхнулся, вскинул на Митси недоверчивый взгляд.
  - Ты меня разыгрываешь?
  Митси качнул головой. Джером уставился на него во все глаза.
  - Вот чего не хватало...в начале весны. - пробормотал он. - Мы ж так ничего сделать не успеем.
  Митси сделал глоток горячего ароматного чая, пожал плечами.
  - Ты бы лучше беспокоился о другом, Джерри. - он широко улыбнулся, но в глазах отчетливо читалось беспокойство. - Что хрен мы отсюда уедем, если снегопад и правда будет сильным.
  
  Пока ухудшения погоды не предсказывало ровным счетом ничего. Солнце, мягкого сливочного цвета, уже было по-весеннему теплым и грело, если подставить его лучам лицо.
   После завтрака близнецы занялись уборкой дома. Как накануне справедливо предполагал Джером, большая часть работы легла на него, но он был не особо против. Возможно, потому что все еще чувствовал вину за утренний инцидент, хотя, по сути, не так уж он был и виноват. Это Митси сделал все, чтобы вина лежала на нем. Митси знал, как это сделать, он всегда это умел. Наверно, он сделал это и тогда, почти двадцать лет назад, когда отец избивал Джерома, а не Митси.
  Уже ближе к полудню, когда братья, оба достаточно обессиленные, чтобы ругаться, сидели на крыльце, почти синхронно выпуская кольца дыма, снова объявилась Лю. Она пришла, как и в прошлый раз, бесшумно и без предупреждения. В руках она держала тарелку, накрытую тряпичной салфеткой.
  При ее виде Джером снова почувствовал приятную тяжесть где-то в районе паха. Приятную и тягучую, как пастила. Он заулыбался против своей воли, глядя на девушку снизу вверх, чувствуя, как Митси напрягся рядом с ним.
  - И снова привет, Лю. - произнес Джером, как ему показалось, весьма красивым и глубоким голосом, однако девушка на него не смотрела. Взгляд ее был устремлен на Митси, а на губах ее застыла виноватая улыбка.
  - Митси. - произнесла она, и, затаив от бессильной ярости дыхание, ярости, Джером видел, как брат робко и совсем обезоруживающе улыбается ей, и она отвечает на улыбку. Теперь она у нее более теплая, солнечная. Она опускается перед Митси на корточки и осторожно убирает с тарелки салфетку.
  - Я принесла тебе пирог, который делала утром. - девушка глубоко вздохнула, и хоть потом Джером не был в этом уверен, в тот момент он бы заложил последний цент на то, что Лю умирала от смущения. - Я бы хотела извиниться за утреннее поведение. Прости меня. Я не имела права убегать..Я просто была напугана. Я не могла поверить, что такое случилось с тобой, Митси. Простишь меня?
  - Конечно. - почти без паузы ответил брат, с видимым удовольствием принимая из ее рук блюдо с пирогом.
  - Теперь можете обменяться кольцами. - беззлобно огрызнулся Джером, ткнул брата локтем. - Твоя обида прошла?
  - А я и не обижался. - Митси широко улыбнулся девушке. Лю подалась вперед, чмокнула его в щеку, и Джером вдруг подумал, что его сейчас стошнит. Действительно, тошнота рванулась к горлу, и ему пришлось глубоко вздохнуть и сглотнуть, чтобы она отступила.
  Он прикурил вторую сигарету, затягиваясь так глубоко, что почувствовал саднящую боль в легких. Поднял взгляд к небу. Вот теперь мрачное предсказание Митси начало сбываться - по всем четырем сторонам к ним подступали тучи, тяжелые, почти черные, напоминающие клубы дыма. Как в осаде, подумалось Джерому и он нервно хмыкнул.
  - Погиб в аварии. - донесся до него тихий голос девушки и он вздрогнул, внезапно облившись ледяным потом. В груди неприятно задрожало и начали трястись руки - приступ, приступ, как называл он его. После того ужасного года в больнице они не оставляли его надолго. - Я до сих пор не могу заставить себя сесть в машину.
  - Мне очень жаль. - говорит Митси, и Джером вскинул на них обоих перепуганный взгляд. Глядя на него, Лю не смогла удержаться от улыбки - так забавно он выглядел. Однако улыбка почти сразу пропала.
  - Мой отец, полгода назад. На трасе М7. Про это даже показывали в новостях...
  В ее бирюзовых глазах родились капельки слез. Родились и выползли наружу, скользнули по щекам. Митси, осторожно удерживая пирог в одной руке, коснулся пальцами ее волос. Девушка благодарно улыбнулась ему. Джером снова почувствовал обжигающую вспышку ревности глубоко в груди, уставился на брата прожигающим взглядом. Митси мельком взглянул на него, отвернулся.
  Джером поднялся на ноги, и Лю подняла на него взгляд.
  - Джерри, я уже наскучила тебе? - улыбаясь, спросила она, и он затряс головой, глядя на нее почти с ужасом.
  - Нет. Нет, мне просто сегодня еще убираться на чердаке, а от этого помощи не добьешься. - он криво ухмыльнулся, указав на Митси, и тот скривился в ответ.
  Последнее, что он увидел, скрывшись в доме, это как Лю усаживается на крыльцо рядом с Митси и ее плечо прижимается к плечу брата.
  
  На чердаке было пыльно и сухо, и Джером немедленно зашелся в кашле, вдыхая горячий воздух. Паутина серыми космами свисала из углов, облепленная трупами насекомых. Окон здесь не было - в свое время не хватило денег установить их, и весь существующий здесь свет робко и словно неумело пробивался сквозь довольно широкие щели на крыше. Идеальное место для съемок фильмов ужаса про окровавленных девиц и про свисающие с потолка крюки и цепи. Джером засмеялся и тут же испуганно зажал ладонью рот - так жутко прозвучал его смех в тишине и жаркой темноте чердака.
  "Мне надо убраться на чердаке" - сказал он пару минут назад, но сейчас ,глядя на царящий здесь хаос, он решил, что сказать всегда проще. Слова слетают с языка, легкие, как зерна попкорна, отскакивают от него, как от горячей сковородки, но дела не идут так легко.
  Он медленно прошел к дальнему углу чердака, прислушиваясь к режущему слух скрипу полусгнивших половиц. Он искренне надеялся, что ему не попадется та половица, которая гнилая больше чем наполовину. Он неожиданно ярко представил, как половица разваливается под его ногой с глухим треском, а дальше возможно несколько вариантов развития событий.
  А) Нога застревает в образовавшийся дыре, и внутри с хрустом ломается кость, пропарывает кожу, выплескивая алую кровь и он вопит так, что стены вздрагивают. Спустя три часа, заволновавшись, Митси говорит Лю, чтобы она поднялась наверх. И она находит его, потерявшего сознание, с пеной у уголков губ и белого, как статуя.
  Б) Половица проваливается целиком, и он летит вместе в ней, целых три метра и с чудовищным грохотом падает на дощатый пол первого этажа.
  - Эй, Джерри, ты там не упал? - полуиздевательски-полувстревоженно крикнет с крыльца Митси, а у него даже не будет сил крикнуть, что, кажется, он сломал несколько ребер, ногу и запястье.
  Он поежился от этих мыслей, чуть ли не на полусогнутых ногах добрел до старого, можно было бы даже сказать древнего комода. Несколько ящиков были открыты, и хлам, которым он был буквально забит, вываливался наружу, как внутренности распотрошенной индейки. Старые, пожелтевшие бумаги, счета, выписки, старые записки, разорванные на рукавах или подоле свитера или старые мамины хлопчатые халаты, в которых она обычно стирала или опрыскивала химикатами листья садовых деревьев.
  Все это разноцветной кучей лежало на полу.
  Джером тяжко вздохнул, понимая, что фраза об уборке на чердаке была явно лживой. Он и пальцем не собирался прикасаться к этому хламу, который явно целенаправленно разводился годами.
  Он присел на корточки, моргнул. Глаза уже несколько привыкли к темноте, и предметы он видел достаточно отчетливо. Он бездумно перебирал пальцами бумажный мусор. Запах постаревшей пожелтевшей бумаги ему нравился, и он даже поднес один из клочков поближе к носу, с наслаждением вдохнул. И тут же отпрянул: в нос ударил совсем другой запах: тяжелый и медный. Напоминающий...
  - Кровь... - потрясенно выдохнул Джерри, даже не замечая, как пугающе звучит его голос в тишине. Сквозь пробивающийся свет он видел кровь на своих пальцах. Она сочилась из невидимых ран и заливала клочок в его руках, который успел весь вымокнуть в крови. Он с омерзением отшвырнул его от себя, словно кровоточил он, а не его руки. Не понимая, где он умудрился так порезаться, он засунул окровавленные пальцы в рот, чтобы остановить кровь, почувствовал легкую тошноту от металлического вкуса. А потом пришла боль, распространилась от кончиков пальцев до запястья и выше, к локтю. Он уставился на свои руки, и с недоумением и ужасом он увидел порезы на обеих руках, широкие, глубокие,с неровными краями, словно их оставили обломками железа. Ладони, запястья, предплечья были словно изрезаны невидимыми лезвиями, и из этих порезов текла кровь, капала на его светлые джинсы, капала на ворох бумаг возле его колен, крупными, горячими каплями. Он закричал, вскакивая на ноги и ударяясь головой о низко прибитую балку. Снова рухнул на пол. Пальцы оставляли на потемневшем полу кровавые разводы.
  - Джерри? - послышался с первого этажа встревоженный голос брата. И сразу следом за ним голос Лю, чуть ближе.
  - Джерри, ты в порядке?
  "Нет" - хотел крикнуть он, но не мог, лишь только беззвучно открывал рот. Джинсы потемнели от крови, ее тошнотворный запах бил в нос и заставлял слезиться глаза. Ушибленное место чуть повыше затылка болело.
  Дробно застучали каблучки - Лю спешила к нему по дощатой лестнице, тревожно выкрикивая его имя.
  - Что там? - громко спросил Митси - в голосе его слышалась паника. - Лю, что там?
  Она подбежала к нему, легкая и хрупкая, под ней даже половицы не скрипели, опустилась рядом с ним на колени. Даже сквозь удушающий запах крови он ощутил аромат ее кокосовых духов. Она не видела кровь, которая теперь запачкала и ее джинсы тоже, запачкала ее рубашку и кончик шарфа. С тревогой схватила его за раненые руки, и Джером едва не вскрикнул от боли. Ее бирюзовые глаза пытливо вглядывались в его лицо. - Что случилось?
  Он в изумлении уставился на нее, нахмурился.
  - Ты что, не видишь? Это же...- он опустил взгляд и закричал повторно, глядя на свои абсолютно чистые без единого пятнышка крови руки. Целые и без порезов. Идеально чистые светлые джинсы, лишь только на бедре темная полоска от пыли. Он отшатнулся от девушки, уже не крича, лишь глухо постанывая, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Она решительно (за что он, кажется, влюбился в нее еще больше)схватила его за плечи и встряхнула.
  - Успокойся, Джерри! Что произошло?
  Снизу все еще кричал Митси.
  - Я порезался об бумагу. Это больно, знаешь ли. - сказал он первое, что пришло в голову, и запаниковал, увидев, что она ни на йоту ему не верит. - И с паутины спустился огромный паук. Правда, он был просто чудовищных размеров. Вот такой. - он развел большой и указательный палец примерно на десять сантиметров. Он начал успокаиваться, так же резко,как и поддался ужасу, даже смог улыбнуться все еще вздрагивающими губами.
  Она снова не поверила ему, но ответила на улыбку, поднялась на ноги, ладонями отряхнув джинсы.
  - Спускайся вниз,паникер. - насмешливо произнесла она, и пошла к лестнице, на ходу успокаивающе говоря Митси, что все хорошо, все в порядке, что брат скоро спуститься.
  - Что за черт? Что это? - Джером вцепился в костяшки пальцев зубами, разглядывая правую руку. Ни единого пореза. Лишь только на сгибе локтя две посветлевшие точки - похожие на следы от...уколов? Обязательно надо спросить Митси, что это. А пореза ни одного и текущая кровь исчезла. Он бы мог списать на тени, гуляющие по чердаку, мог бы списать на полумрак и собственные невеселые мысли, но только невменяемый человек мог бы списать на это. Кровь он видел, ощущал горячие капли, он чувствовал ее запах, от которого до сих пор першило в горле, чувствовал саднящую боль.
  Он спустился вниз, и не найдя брата с Лю на крыльце двинулся к кухне. Его слегка штормило, как после головокружительного аттракциона, но тошнота и боль прошли, и он с наслаждением вдыхал влажный прохладный воздух, внезапно подумав, что воздух снова пахнет снегом, как поздней осенью. Не весной, прелой травой и согретой землей, а снегом и холодом. Джером повыше поднял воротник куртки и вздрогнул, бросив взгляд на небо. Тучи полностью заслонили солнце, черные, как сама ночь и тяжелые. А ветра не было. Даже макушки высоких деревьев не колыхались, стояли смирно, как солдаты в карауле. Он все яснее ощущал себя подобно лисе в клетке, а давящее чувство безысходности и чувство приближения чего-то опасного усилилось. Снова появился горячий ком в груди и до боли знакомая дрожь в руках. Он понял, что не дойдет до кухни, сел на край брезента, которым были укрыты доски, дрожащими пальцами достал пачку сигарет. От первой затяжки его едва не вывернуло, табачный дым был почему-то с соленым медным привкусом, и он со страхом зажмурился, сглотнул, ожидая, пока тошнота отступит.
  
  А небо становилось все темней.
  
  В кухне никого не оказалось, и Джером растеряно замер на пороге, покусывая нижнюю губу. Прошел внутрь, потрогал пальцами бок чайника, уже остывший. На столе аккуратно сложены тарелки и вилки - так, как они с Митси оставили после завтрака. Внезапно заныло сердце - тоскливо и протяжно, и Джером едва не застонал. Он вышел на улицу и теперь чуть ли не бегом бросился к дому.
  Он понял, что они в маленькой комнате возле лестницы на чердак - такой маленькой, что мать раньше пользовалась ей, как кладовкой для консервов. Он слышал их голоса - приглушенные, но он чувствовал, что они чем-то довольны и даже смеются от этого удовольствия. Сердце снова зашлось, заколотилось, как безумное. Он сделал шаг по направлению к двери кладовки и остановился. Он услышал стон. Протяжный, тягучий, как пастила плавящаяся на солнце, и стон этот был явно не от боли. Он словно вошел в его грудь серебряным клинком, выбивая дыхание и обрывая его. Он замер, как вкопанный, внезапно осознав, что происходит за этими дверьми, и это знание обрушилось на него, подобно черной лавине.
  "Ты же инвалид!" - едва не закричал он. - Ты же гребаный инвалид, как ты можешь заниматься..." - мысль оборвалась, когда тошнота снова рванулась к горлу, и он зажал ладонью рот, подавляя и тошноту и крик. Снова стон, мягкий, как бархатная ленточка, густой, наполненный животной страстью. "Митси..." - громкий шепот девушки, а за ним - опять смех, мелодичный, как перелив колокольчика, и Джером бросился обратно во двор. Его воображение было развито на ура, и сейчас, с полуобезумевшим взглядом сидя на ступенях крыльца, придерживаясь рукой за перила, как упавший немощный старик, он представлял, как Лю, широко разведя ноги, садиться на бедра Митси. Как она запрокидывает голову и ее рыжие волосы рассыпаются волнами по молочно-белой спине, как ее пальцы судорожно сжимаясь, переплетаются с пальцами брата. Другая рука Митси гладит ее волосы, пропуская сквозь пальцы атласные пряди. И девушка начинает движения...
  Его щеки горели огнем, когда образы, подобно вихрю, разноцветному и постыдному проносились в его голове. Он выкурил три сигареты, держа их в дрожащих непослушных пальцах, и уже собирался прикурить четвертую, когда Митси появился на пороге доме. Сначала он, а за ним Лю. Растрепанные ее волосы были собраны в хвост, над верхней губой дрожали капельки пота, а на щеках расцвел лихорадочный румянец. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, и это почему-то еще больше задело Джерома, это было слишком интимно, слишком вульгарно...уж лучше бы она вышла с голой грудью, а Митси с расстегнутой ширинкой, это бы и то выглядело приличней. Он отвернулся, запустил пальцы в пряди волос.
  - Не скучал? - абсолютно будничным тоном спросил Митси, и Джером тут же возненавидел его еще больше. Лю, как показалось, Джерому в наступающих сумерках залилась краской.
  - Мы чуть-чуть задержались...- промямлила она, бросила быстрый взгляд на Митси. - Но теперь мы тут...-закончила неловко.
  - Я думаю, примирение прошло более чем удачно. - произнес Джером и вздрогнул, когда на его руку опустилась снежинка. Первая за последний месяц, и он поднял взгляд на небо. Ветер уже начинал набирать силу, верхушки деревьев задрожали, зашелестели. Под одежду, под кожу начал забираться холод, и от него веяло не свежестью, а могильной изморозью. Начиналась буря.
  Митси облегченно выдохнул от его слов, по-видимому, ничего не замечая, засмеялся, и Лю последовала его примеру. Джером холодно улыбнулся им обоим.
  - Предлагаю переместиться в дом. Я думаю, на кухне мы замерзнем насмерть.
  - Если хотите, можем пойти ко мне. - предложила Лю, и даже в этих словах Джером уловил мерзкий неприличный подтекст, и скривился. Митси благоразумно покачал головой.
  - Мы до тебя будем идти минут двадцать. А буря вот вот разразится.
  - Идите в дом. - подвел итог Джером, не взглянув на брата, не удостоив его даже взглядом. - А я пойду на кухню и сделаю коктейль. Согреемся.
  Он и правда замерз, ноги превратились в исколотые иголками куски мяса, особенно ниже колена, онемели руки. Он выдохнул облачко горячего пара. "Хотя вы-то уже согрелись" - вертелось на его языке, и снова у него перехватило дыхание.
  Лю несмело улыбнулась ему, но он не ответил. Ярость теперь кипела в нем огромными раскаленными комками, которые словно пульсировали в груди.
  - Я помогу тебе. Митси, дойдешь до дома сам?
  - Мне не надо помогать. - резко оборвал ее Джером. Какая-то слепая ненависть полыхнула в его глазах, заставляя девушку отшатнуться. - Я...- он сглотнул, обнаружив, что брат смотрит на него с плохо скрываемой болью. Заставил себя продолжить, уже спокойней. - Иди с ним. Я, знаешь ли, переживаю, когда он один.
  На ее глаза навернулись слезы, и она пальцами запахнула ворот рубашки. Несколько прядей волос выбились из импровизированного пучка, и она поспешно убрала их за ухо.
  - Мне так неловко. - выговорила она, и Джером поднял руки ладонями вверх, умоляя ее замолчать. - Правда, Джерри. Я...
  И Митси, красивый Митси, который, оказывается, остался красавчиков и после превращения в гребаного инвалида, схватил ее за руку.
  - Оставь его. Оставь, пойдем.
  И она, видно, согласилась, что это лучший вариант, то ли всхлипнула, то ли вздохнула и пошла обратно в дом.
  - Джерри, мы ведь не будем врагами из-за девчонки? - Митси повернулся к нему, бледный, пристыженный, словно ребенок застуканный за кражей конфет. - Джерри, я прошу тебя...
  Но он уже не слышал брата, шел по направлению к кухне. Ярость шока прошла, осталось только холодное и мрачное спокойствие, непоколебимое, как ледяная глыба.
  
  На кухне было тепло, на кухне смутно пахло ванилью и недавно сваренным здесь рисом. Джерри достал из ящика три бокала, налил немного холодного молока, яичный желток, насыпал какао. В нижнем ящике шкафа он нашел бутылку рома и, прежде, чем добавить его в коктейль, основательно приложился к горлышку. Рваное тепло обожгло его желудок, заставляя судорожно вздохнуть. Он не помнил, когда последний раз пил крепкие спиртные напитки. Возможно, это и было как раз на той вечеринке в шестнадцать лет, которая закончилась его лежанием голым на полу в кладовке и громовым хохотом остальных. Митси и Лю...
  Лю и Митси. Казалось, эти два имени кроваво-красными буквами вспыхивают в его мозгу, как неоновая вывеска. И каждая вспышка сопровождалась спазмами где-то в лобной части головы, заставляя его морщиться.
  Он вновь почувствовал режущую боль повыше запястий, испуганно дернулся, едва не выронив бутылку. Уставился на свои руки. Порезы не появились, и кровь не потекла из них снова, зато теперь были ясно видны шрамы на месте тех чердачных порезов. Розоватые, чуть выпуклые шрамы. Джером вскрикнул, затряс руками, отступая от стола и прижимая ладонь ко рту.
  - Что за херня такая, а? - дрожащим голосом спросил он неизвестно у кого. - Боже мой, что это такое происходит?
  Ответа не пришло, и он внезапно ощутил сейчас себя покинутым, несчастным. Такое бывало с ним нечасто, те разы, которые были после аварии - вообще можно по пальцам пересчитать. С ужасом он ощутил, как на глаза наворачиваются слезы.
  - Что это? - снова беспомощно спросил он. Курить, как и вдыхать воздух, было больно почти физически, но он все равно закурил, опустился на стул. За окном ветер ревел уже вовсю, бил сильными порывами в стенки кухни, заставляя ее раскачиваться ,как на волнах. Снег, вперемешку с градом застучал по крыше, и Джером, торопливо разлив по бокалам с коктейлем ром, поспешил в дом.
  На миг сердце испуганно сжалось, когда он представил, как он входит в комнату и натыкается взглядом на ее золотистые волосы, рассыпанные по спине и на руки Митси на ее пояснице.
  Но ничего такого не оказалось. Лю сидела возле камина, обхватив колени руками, откинув голову на кровать за спиной, отчего ее медного цвета волосы рассыпались, похожие на растаявшее золото. Митси опустился в кресло, задумчиво смотрел куда-то в сторону окна, покусывая губу. По стеклу влажно постукивали мокрые тяжелые снежинки.
  Увидев Джерома, Лю мигом поднялась с пола, забрала из его рук два бокала. Ее холодные пальцы соприкоснулись с пальцами Джерома, и он едва сдержался, чтобы не отшвырнуть его руку. С молчаливой ледяной улыбкой он наблюдал, как она старательно отводит от него взгляд. Как она острожно, чтобы не пролить коктейль, опускается на корточки перед братом, передавая ему бокал. Руки ныли и почему-то ужасно чесались шрамы. Он нервно усмехнулся - как настоящие.
  Джером с глубоким вздохом опустился на кровать.
  - Джерри, ты открыл в себе зачатки кулинарного мастерства? - спросил Митси, с наслаждением вдыхая аромат коктейля. В его голосе, как обычно звучала насмешка, но Джером уловил в нем заискивающие нотки. Омерзение наполнило все его существо до краев. Он отстраненно кивнул, не поднимая на брата взгляд. Зачатки никуда и не девались, хотелось ответить ему. Ему хотелось напомнить брату, как после аварии, когда он умирал от адской боли в сломанной челюсти, Джером готовил ему протертые овощные и фруктовые пюре, но он не стал.
  Снаружи бушевал ветер, и казалось, дом раскачивается вместе с деревьями, и стонет, как смертельно раненое животное.
  - Предлагаю за встречу. - внезапно расколол тишину Митси, вероломно и бесцеремонно. Чуть приподнял свой бокал. На секунду его щеки вспыхнули едва заметным румянцем, но он улыбался. Джером перевел на него тяжелый взгляд, и неожиданно ответил на его улыбку.
  - Да, конечно. - голос его спустился до свистящего шипения, и он последовал примеру брата, поднимая бокал. - Ты-то Митси, лучше, чем кто-то, оказывается, может оказать теплый прием.
  Его слова произвели больший эффект, чем он рассчитывал. Митси вздрогнул так, будто его здорово шарахнуло током, бокал Лю выскользнул из ее дрогнувших пальцев. Коктейль застыл на ковре мокрым пятном. Он, наверно, навсегда запомнит ее глаза в тот момент, когда она вскинула взгляд на него. Большие, широко распахнутые, с затаенной обидой на самой глубине.
  Потом она вскочила, так резко, что ее волосы золотой волной взметнулись за спиной, взяла с кровати свое пальто, одела. Медленно, небрежно повязала шарф. На братьев она не смотрела, а вот Митси уставился на нее с возрастающей паникой в глазах.
  - Я провожу тебя. Подожди..
  - Не стоит. Я дойду одна, Митси.
  - Там метель. Лю...
  Она раздраженно повела плечом, поправила волосы, которые рассыпались золотыми прядями по темно-зеленому капюшону пальто. Промолчала.
  Ветер все выл за окном. Джером старался не смотреть на брата и девушку, пил свой коктейль, большими почти судорожными глотками. Спиртное мягким теплом обволакивало все внутри, било по мозгам.
  Хриплое дыхание Митси нарушало повисшую в комнате тишину, и Джером наконец повернулся к ним, махом допил коктейль и поднялся.
  - Тебя провожу я. Я привык гулять перед сном.
  Не дождавшись ответа, он вышел за дверь, выбрался на крыльцо. За каких-то полчаса земля успела полностью укрыться снегом, сугробы в сумерках напоминали огромных белых псов, и холод стоял такой, какого не было даже в январе. Впрочем, Джером этого холода даже не ощутил. Алкоголь в крови грел не хуже самой теплой куртки. Он прикурил, задумчиво наблюдаю за облачком дыма, бросил взгляд на двор, который был почти полностью погребен под толщей снега. Ветер словно обезумел, выл, как брошенный в опустевшем доме пес, раскидывая горсти снега, собирая его в огромные сугробы.
  Он сделал слишком глубокую затяжку, судорожно закашлялся. Рот наполнился вязкой слюной.
  - Я бы прекрасно дошла сама. - сердито сказала девушка, появляясь на пороге. На щеках до сих пор алел лихорадочный румянец- то ли от стыда, то ли от гнева.
  Джером улыбнулся ей.
  - Лю, мое поведение не поддается никакому описанию. После того, что случилось с Митси, я не понимаю, что творится с моими нервами.
  - Я не злюсь. - голос девушки чуть смягчился, и уголки губ тронула улыбка. Снежинки падали на ее волосы, таяли там, замирая прозрачными бусинами. - Мне правда пора домой. Мы с матерью созваниваемся каждый вечер в одно и то же время, и если я не возьму трубку...
  - У тебя же есть мобильный. - резонно заметил Джером, когда они осторожно побрели к калитке.
  - Она не умеет звонить на него. Она вообще странная после смерти отца...
  Они помолчали. Ветер становился сильней, взрывал снег вдоль дороги, превращаясь в настоящую метель. Лю спрятала лицо в складках шарфа.
  - У нас ничего не было с Митси. - наконец произнесла она, поежилась. Взгляд на Джерома она не подняла. - Мы поцеловались, только и всего. Я чувствовала вину за свой утренний побег, и подалась на его уговоры. Джерри, я...
  - Ты подалась на его уговоры из за жалости? Стало жалко беспомощного инвалида? - вопрос прозвучал слишком резко, и Джерому стало почти плохо от прозвучавших в вопросе ноток надежды.
  Лю помолчала секунду, потом качнула головой, отчего капюшон сполз с ее головы, обнажив растрепанные пряди волос.
  - Он никогда не производил и не производит сейчас такого впечатления. - наконец сказала она, хмыкнула виновато. Эти слова были холодней, чем пронзительный, по зимнему морозный ветер, и Джером вздрогнул, сжался всем телом.
  Остальной путь они проделали молча - вот чудо, Джером безошибочно узнал ворота ее дома - все так же выкрашенные темно-бордовой, цвета запекшийся крови краской. Они остановились, и Лю наконец-то подняла на него взгляд - глаза ее были изумительно красивы,особенно сейчас, когда на ресницах блестели капельки растаявших снежинок.
  - Спасибо. - пробормотала она, неловко поежилась, переступив с ноги на ногу. - Но, правда, не стоило переживать...
  Ее губы дрогнули, и Джером не смог сдержаться, поднял руку, пытаясь прикоснуться к ним онемевшими от холода пальцами. Девушка осторожно, но твердо перехватила его руку.
  - Не стоит, Джерри. - мягко сказала она, и он замер. Уже знакомая дрожь - смесь ярости и отчаяния - зародилась вновь в его груди, забилась там, как птица с ядовитыми перьями.
  - Я тебе совсем не нравлюсь, да? - еле слышно прошептал он, и ему показалось, что его слова потонули в свисте ветра. - Не нравился тогда, не нравлюсь и теперь?
  Но она услышала его. На секунду в ее светлых глазах промелькнула - не боль - досада, а потом она резко оттолкнула его руку и пошла к воротам.
  - Лю! - окликнул он ее, но она не обернулась.
  
  К брату он вернулся совсем больным, промокшим и усталым.
  На улице царил настоящий буран.
  Митси поднял на него уставший взгляд, когда он зашел в комнату, и во взгляде у него смешалась тревога и печаль.
  - Джерри, послушай меня...
  - Забыли, Сеско. - ровным голосом остановил его Джером, и Митси в изумлении приоткрыл рот. Джером специально использовал эту уловку -в детстве это было единственным способом купировать очередную ссору, а Сеско было детским прозвищем Митси. С ума сойти, он сто лет не называл его так.
  Это сработало и сейчас - Митси замолчал, и настороженность ушла из его взгляда, уступив место выражению облегчения. Он улыбнулся.
  - Как скажешь.
  Джером и сам успокоился, глядя на брата. То, что случилось, казалось чем-то вроде досадной ошибки, нелепого сна, и Джером настойчиво прогонял мысли, что это не так, что все это было на самом деле.
  - Как тебе погода?Все, как я говорил... - Митси похлопал ладонью рядом с собой, приглашая брата сесть, но Джером лишь качнул головой. - Мы не уедем отсюда, да?
  - В ближайшее время - нет. - Джером задумчиво провел ладонью по лицу. Положение хуже некуда, это так. Дома мать - одна. В любой момент она может заснуть в кровати с зажженной сигаретой и их городской дом вспыхнет, как иссохшая спичка. Дома его ждет работа, много работы, на электронной почти десятки заказов, а он заперт в заснеженной тюрьме, вместе с Митси. Черт.
  Он раздосадовано свел брови.
  - Хорошо бы ночью появилась техника. - снова говорит Митси, и Джером снисходительно смотрит на него и фыркает.
  - Не смеши меня. Она тут и в лучшие времена никогда не появлялась, а уж сейчас - подавно.
  Митси беспомощно пожимает плечами.
  - Можно доехать на автобусе.
  - До автобуса идти не меньше трех километров. - огрызнулся брат, поднимаясь на ноги. - Ты уверен, что дойдешь?
  - Нет. - Митси смеется, но в его смехе нет ни грамма веселья - только тоска. А за окном падает снег, все падает, и падает.
  
  Этой ночью Джерому снова приснился кошмар - этого не случалось с ним давно. Приснились охваченные огнем обломки машины, только не Митси на этот раз сидел в машине, а он сам. Это его ноги были погребены под грудой искореженного металла, его ноги были изуродованы, как фарш, как бесполезное мясо, и это он кричал на водителском месте, сходя с ума от ужаса и боли.
  Он проснулся с перехваченной болью грудью, со сдавленным криком внутри и долго вглядывался в уже начавшее розоветь небо.
  
  Снег шел всю ночь, и все утро. Братья, сонные, угрюмые, неторопливо жевали овсяные хлопья, оставшиеся из их малочисленных запасов.
  - Что делать-то будем, мелкий? - Митси поднял на близнеца мрачный взгляд. Он выглядел сейчас почти так же, как после выхода из больницы - беспорядочно лежащие пряди и почерневшие круги под глазами. - Какой черт нас вообще понес в эту глушь?
  Он нервно усмехнулся, но в голосе угадывался страх. Сейчас, когда холод окончательно заключил их местность в объятия, все казалось еще более безнадежным.
  - Мы даже до магазина не дойдем. - продолжал Митси, и Джером кинул на него злобный взгляд.
  - Заткнись. - сказал он, но без особого раздражения. Скорее, с тоской. - Заткнись, Митси, не нагнетай...
  Воздух пах снегом - настоящим, зимним снегом, словно и не наступала здесь весна. Снег падал уже не снежинками, а крупными тяжелыми лохмотьями, покрывал землю сплошь и целиком. Уже скрылся под белой пеленой покрытой плесенью и илом колодец за домом, а снег все шел.
  Джером поднял на брата взгляд, улыбнулся криво. Если бы он видел сам эту улыбку, он бы не смог сдержать дрожи - в ней не было ни веселья, ни смеха.
  Ему хотелось сказать, что-то шутливо-зловещее, например, "Мы остаемся гнить здесь", но подумал, что не стоит. Митси и без этого выглядел не слишком здорово - над его верхней губой дрожала цепочка капелек пота.
  Джером, уже заготовивший ехидную фразочку, мигом проглотил ее и с легкой тревогой поинтересовался:
  - Митси? Что-то случилось?
  Брат попытался улыбнуться в ответ, но не смог. Нахмурился внезапно. Он что-то сказал, но Джером не расслышал, звуки его голоса неожиданно стали растягиваться, как будто кто-то запустил пленки на кинопроигрывателе в замедленном режиме.
  - Что? Что? - переспросил Джером, с беспокойством понимая, что его слова звучат точно так же. - Митси, что произошло?
  Митси оскалился как-то странно, а потом его лицо исказилось, словно от боли. Онемев от ужаса, Джером смотрел, как руки брата взметнулись к лицу, как две вспугнутые птицы, и между пальцев потекла кровь, густая и алая.
  -Митси! - заорал Джером на пределе своих легких и бросился к брату, продолжая безостановочно повторять его имя. Он вцепился в его воротник, но одежда внезапно расползлась под его пальцами, обнажая кожу, отчего-то черную, пузырящуюся. И тут понял, что кожа у брата сползает вместе с лохмотьями одежды. Он закричал, отшатываясь от брата, споткнулся об собственную ногу и рухнул на пол. Все поплыло перед глазами.
  Пришел он в себя, только когда Митси одной рукой вцепился в его волосы на затылке, а второй отвесил пощечину.
  - Джерри! - слова уже звучали в нормальном ритме, но до сих пор доносились как сквозь вату. - Джерри, мать твою, что с тобой?! Заткнись, Джерри! - он снова ударил его по лицу, уже не с такой силой, но все равно ощутимо - от удара голова Джерома мотнулась назад. Он уже не кричал, лишь шумно и хрипло дышал. Он моргнул пару раз, дождался, пока зрение сфокусируется на донельзя перепуганном брате. Левую щеку неприятно саднило после пощечины.
  - Что с тобой? - снова спросил Митси, сидя перед братом на полу и все так же сжимая его волосы, постепенно расслабляя пальцы. Неуверенно усмехнулся, потом сказал почти шепотом: - Галлюцинации?
  Джером тяжело дыша открытым ртом, облизнул губы, как завороженный глядя на брата. Одежда целая, кожа целая, только волосы растрепались на макушке.
  - Да...- хрипло выдохнул он и внезапно испытал горячее, почти безумное желание обнять Митси, прижать к груди так крепко, словно его пытаются отнять. Это было такое странное, почти забытое чувство. Митси сейчас был такой взволнованный, такой родной. Он встряхнул головой, отстранился от брата, бледный, растерянный. Сглотнул тяжело.
  Митси сел на пол рядом с ним, неловко подогнув больную ногу. Оперся подбородком на руки, пристально глядя на брата.
  - Это снова началось...-как-то обреченно проговорил он, и Джером, понемногу приходящий в себя, вскинул на него взгляд.
  - Началось что? Митси? - он непонимающе нахмурился, и почувствовал, как противно заныли и задрожали кончики пальцев, и сердце забилось, как безумное.
  Брат долго молчал, покусывая губу.
  Потом наконец произнес:
   - Снова начались галлюцинации, Джерри.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"