И когда он смотрит
Привычно
В стенку,
А видит разрушенный Вавилон,
Видит Аппиеву дорогу
На ней булыжники,
Вереницу
Из четырех колонн,
Что остались от храма Весты,
Развалы книжные
Уходящие под уклон:
"Как империю взять - для бездарей"
Герострата, "Слепой и слон".
А когда он,
Слушая визг машин,
Воду в чайнике, гул проводки,
дрянную музыку,
Слышит скрип вершин
Перед срубом,
И гулкий стук
Между ребер,
И рев мотора,
И свист под дюзами.
Он сидит и думает, знает черт
О чем.
Он - седые виски,
И вечный счет,
И спина прямая,
Я - ленивый урбанистический
Недочет.
Все же,
Знали бы вы,
Как я его
Понимаю.
****
Это похоже на тик, на спазм лица,
В этом мало красивого, если не облекать это в рифму.
Это похоже на стук в солнечном сплетении,
А винят - сердца,
Это дурацкий танец, не подчиненный строгому ритму.
Это похоже на температурное состояние, на бред, на сон,
На остановившийся маятник,
На занозу в мыслях.
На обещание массовой культуре звучать в унисон -
На предпоследнюю строчку в пресловутых письмах
Актрисе, принадлежащих Бернарду Шоу.
Сколько глупостей не было бы написано,
Если бы без тебя было бы так же хорошо
Как с тобой. Ах, да! За окнами шумят листья.
****
Я туманом рассеялась сонным,
Растворилась в верхушках листвы,
Разрослась по шагам монотонным,
Меня нет, не играю. А вы?
Я от стука дождя неотлучна,
Однолика я с небом седым,
Я за темными окнами лучше...
...Лучше вовсе в поземку и дым.
На асфальте у отсвета буквы,
На "открыто" осесть буквой "о".
Ни намека, ни плача, ни звука,
Ни теней, ни ресниц, ничего.
****
Не бойся, малыш, это просто луна
На стене обхватила осколок тени,
Просто вода в чайнике,
Поднявшись со дна,
Вспенилась, разливая морозные канители,
Это просто в горле сухо,
Просто молчание - в квартире, как в глухом умывальнике,
Когда то самое чувство берет за ухо.
Не бойся.
Просто фонарь под окном погас
И не просвечивает дерево зеленым рентгеном,
Это просто ясность того, что второй раз
Не бывает ничего важного. Диогеном
Оскалиться из бочки,
Не бойся смеяться.
Значение фраз
Ломается улыбкою и заворачивает пробоину.
Невозможность поставить точку.
****
Восемнадцать ноль-ноль.
- Здравствуй -
- Снова привет -
- Мы не виделись сколько? -
"Всю тысячу лет,
Я в дупло старой ивы шептала ответ,
Я запястья связала, не выпустив боль"
- Пару дней. Как погода? -
- Все то же, все там,
Я сегодня устал, -
"...И не можешь прийти.
Знаю, должен точить полумесяца сталь,
Знаю, к замкам моим в ночь остыли пути".
- Ты не грустная? -
- Нет, это дождь и диплом.
"И покинутых гаваней скрип под ногой,
И разрушенный храм,
И плач за рекой,
И рыбацкое судно с расколотым дном..."
- Я пойду уже? -
- В путь. -
"Будет снова рассвет,
Завтра день разлинует чертами дела,
На губах немотою лежит пастила".
Я дышу.
Гудки в трубке.
Тебя рядом нет.
****
"Родинка"
Точка.
Острым пером, оставленная где-то между висков,
Пульсирующий, конечный признак существования пространства.
Ассиметрично под бровью,
Если спустить с облаков, с неба
Ломаную прямую,
Косую ось,
Отбросив возможность полетов во сне и межгалактических странствий,
Перечеркнув все законы физики, закон причинности и то,
Что придумал Ом,
Попытавшись объять бытие, как толстую тетушку -
Целиком.
Не обращая внимания на мнимую иллюзорность,
На призрачность слова "я"
(что обычно находишь под пыльным диваном,
Рядом с одним носком),
Попытаться почуять пальцами, босиком,
Оголенными окончаниями
Дрожащих нервов.
Точка -
Вместилище единицы,
Начало пути,
Эталон количества отмеренной Господом доброй воли -
Будет равна игольному ушку,
О котором спорят.
И той танцплощадке, что ангелы выбрали в нем.
****
Колыбельная
Между шпалами - мерный стук,
умывальник и простыня,
В твоей сумке - игра, ноут-бук,
Есть расческа,
но нет меня.
Между точкой и точкой - снег,
Много мыслей и мало слов.
Пара строчек - как оберег.
Нам не нужно других послов.
Нам не нужно считать часы -
Столько стрелок и позвонков -
Выступает рассвет как сыпь
На щеке между облаков.
Засыпай, малыш, этот бред
Лучше шепотом, про себя:
Дайте мне до Москвы билет
Под ресницами у тебя.
****
Персонаж
Прическа. Профессия. Время. Имя.
Впрочем, без имени тоже
можно.
Главное - двигаться от простого
К сложному.
Главное - крестик, точка отсчета,
Винтик в системе.
Цифирное выражение интеллекта,
Харизмы и веры в Бога -
Ноль пять процентов и две десятых
От той самой искры.
Масса удельная счастья - как дар из рога.
Как разговор с Творцом в перемотке быстрой.
Это пройдет, прокатившись конфетой по нёбу -
Все находит конец, вселенная знает меру -
А тот, который без имени, - Гамлетом без берета -
Он, как у Бродского, сгинет в ионосферу.
****
Когда вот так вот устаешь,
К горлу
Тихо подкрадывается безнадежность -
Как кошка, пробует коготки.
Веки становятся тяжелы, слова легки,
А в нутре слезливо - то грусть, то нежность
Вяжут будто струнки на позвонки.
Это пройдет. Я даю обещание ближним
Стихнуть немедленно и отменить полет.
Внутренний голос
Мнит себя третьим лишним,
Сонно бубнит над ухом:
"Опять соврет".
***
Нет, я больше не плачу.
Ни-ни. Молчок.
Мои слезы теперь только отсвет
звездный,
Лишь предтеча стихов,
Этап, скачок -
Просто мостик между свинцом
И прозой.
Я дышу очень ровно.
Смотри, луна
Оцарапала бок у большого дома,
Лица красит тенями ночная хна,
Я - авгур сотню лет не слыхавший
Грома.
Я не вижу знаков в воде,
И хлеб
Я ломаю без ритуала,
Только
Что-то в горле стучит,
Оставляя след.
Как проглоченный бог
В оболочке
Горькой.
****
В рассыпанных точках брусники рука
От красного зарева свечек.
На сто верст вокруг тишина и снега,
И бисером звезды под вечер.
На стук монотонный у стыка плеча
Ответы на книжника полке.
От волн кровотока до ванной звучат
Лишь бури на ушке иголки.
Не спрашивай, как мы сюда добрались,
Как выбрали золото долгом,
Лишь белый туман у подножья кулис,
Лишь взгляд тусклым отсветом долгим.
Лишь буквы на белом и маленький жар,
Луна, как свернувшийся кролик.
И то, что себя до обидности жаль -
Как след. От просыпанной соли.
****
Винцент Жанвье,
переведши дух,
Сидит, в кожаном кресле до галстука
утонув:
К мировой энтропии и ресторанной схоластике -
привычно глух,
Нарекая мобильный телефон -
карпом,
Как всегда, прав.
"Полно, друг мой, я знаю, что вы любя,
Знаю, что за этим последует
палочка чаю,
Но стоит ли утруждаться,
Стоит ли в сотый раз
про меня,
Про то,
что не так я веду себя,
И совсем не так,
видят боги Олимпа,
себя ощущаю.
Знаю, что скажете.
Скажете,
Больно быстр.
По носу слишком
Мало давали, стронцо.
Корчит, видать,
Из себя раз-ви-ту-ю бонзу,
Сам же туда же -
Порой надерется вдрызг.
Скажете -
слишком рано
Стремится жить,
Пить боржоми и кровь,
Врать,
наплевав на прану.
И, расцарапав какую
Прилюдно рану,
Пластырь
На общество
Думает наложить.
Я вам скажу, по-секрету,
Что нынче,
плыть
Против течения,
За даму и партию
Драться.
Это, пардон,
Не движение,
А рапид,
Или вообще
Элемент прошлогодних танцев.
Нынче, вы знаете,
Легче с улыбкой сдаться,
Или вообще купить.
Впрочем, давайте
не будем об этом,
Друг", - Винцент говорит,
ставит локоть на стол.
И блик от торшера
В кабинете путает с потолком
Пол
И прячется,
Ящерицей Эшера,
Подсветив улыбку Винцента,
Как вид ощера,
Или как
Одну из
Филиппо-старковских
Знаменитых дуг.
****