Кашуба Николай Алексеевич : другие произведения.

ВОВКА

Было бы неверным думать, что наши детские забавы состояли лишь из игр в войну и набегов на чужие сады. Обладая неистощимой изобретательностью и фантазией, свойственной этому возрасту, мы создали и жили в огромном мире удивительных приключений, в мире, который делал нашу жизнь яркой и насыщенной.

В нашей уличной ватаге ребят был парнишка, который, несмотря на свой малый, по сравнению с другими ребятами возраст, обладал неистощимой фантазией и авантюризмом, приводящим зачастую к самым неожиданным, а порою и печальным результатам. Кроме этого Вовка, так его все звали, обладал удивительным даром убеждения, который, родись он в другое время и в другом месте, позволил бы ему занять достойное место в обществе знаменитых политиков и великих проходимцев. Самым неприятным свойством его дарований было то, что зачастую отвечать за последствия его авантюрных, а порою опасных затей приходилось тем, кто попадал под влияние его красноречия.

Неуемная тяга к опасным приключениям подтолкнула его однажды к исследованиям таинственного мира насекомых. Все это могло закончиться вполне благополучно, если бы не выбранный им, в полном соответствии с его наклонностями, объект исследований и, мягко говоря, не корректный метод исследования известный больше в среде экспериментаторов подобного типа как метод ``научного втыка``, главной составляющей которого является русское ``авось``.

Уж не знаю чем привлекли его внимание такие необщительные насекомые как шершни, но думаю, что на этот раз без вмешательства искусителя и врага всего рода человеческого не обошлось.

В этот день, который только что начинался и казалось ничего интересного не обещал, время тянулось бесконечно долго. Томимый бездельем и скукой я, чтобы скрасить как-то время, начал мастерить рогатку, пытаясь при этом найти ей какое-либо применение. Когда это первобытное, но до сих пор пользующееся большой популярностью у дворовых ребят, орудие насилия было закончено и осталось лишь только провести его испытание, с улицы раздался знакомый свист, который не оставил и следа от моего былого настроения. Вовка, а это конечно же был он, сообщил мне заговорщицким тоном, в котором чувствовалась неприкрытая интрига, что он обнаружил в своем саду на старой груше дупло в котором, по-видимому, поселились шершни, и что неплохо было бы это выяснить. При других обстоятельствах это сообщение вряд ли могло бы вызвать у меня прилив энтузиазма, но в этот раз у меня в руках была только что сделанная рогатка и мне представлялся прекрасный случай провести ее испытания в условиях максимально приближенных к боевым. Эх, знать бы мне тогда пословицу ``Лучше с умным потерять, чем с дураком найти `` и не пришлось бы мне постигать эту народную мудрость горьким опытом.

По прибытию на предполагаемое место обитания шершней мы решили начать свои действия по всем правилам осадного искусства. Но очевидно в этот день великий бог войны был не на нашей стороне. Интенсивный и длительный обстрел дупла с рогатки не привел к каким-либо результатам. Шершней не было видно. Наверное, это обстоятельство натолкнуло Вовку на гениальную, как ему тогда это показалось, мысль. ``Если мы что то не видим, значит его нет``. И тут же наверное полагая что краткость сестра таланта добавил ``Лезем на дерево.`` Кто этого не знает, сообщаю, что спорить с гениями и особенно не признанными бесполезно и даже опасно. Моя жалкая попытка расценить его предложение как опасную затею, была с негодованием отметена как антинаучная и еретическая, а сам я был обвинен в трусости и предательстве. В заключение, видимо считая это самым убедительным аргументом, Вовка, подобно Дельфийскому оракулу, которому открылся таинственный мир неизведанного, глубокомысленно изрек ``Там их не может быть, потому что их там нет. `` Этот удивительный по форме и содержанию силлогизм произвел тогда на меня неизгладимое впечатление. Здравый смысл был побежден, интуиция, как это часто бывает, спала сном младенца, и я нехотя стал взбираться на дерево. Следом за мной, почему-то громко пыхтя и сопя, карабкался Вовка. Заинтригованный непонятным мне шумом я посмотрел вниз. У взбирающегося вслед за мной Вовки в зубах была зажата палка, которая то и дело цеплялась за ветки, вызывая у него массу далеко не положительных эмоций. В этот момент он мне сильно напоминал сердитого и неуклюжего медведя, которому дорогу к пчелиному дуплу преградило повешенное охотниками бревно. Вид у него был настолько забавный, что мне не сразу пришло в голову полюбопытствовать, зачем она ему. Когда же я наконец понял, было поздно. Разъяренный, подобно медведю, своими неудачами Вовка стал со всей силы колотить палкой по дуплу. Видя, что это не дает желаемого результата, он, не задумываясь о последствиях, перешел к последней стадии псевдонаучного эксперимента, применив в прямом смысле слова упомянутый ранее метод ``втыка``. В действенности и наглядности этого метода мы убедились незамедлительно. Как только Вовка воткнул в дупло палку, раздалось громкое, зловещее ничего хорошего не сулящее, жужжание. Начало было многообещающим и не располагающим к философским размышлениям. Дальнейшие события навсегда убедили меня в том, что животное начало в человеке является основополагающим. С быстротой и ловкостью, о которой я как HOMO SAPIENS не подозревал и не имел к этому никакого отношения, мое животное начало устремилось вниз. Однако мои лихорадочные попытки организовать отступление, чрезвычайно напоминающее позорное бегство, не нашли должной поддержки со стороны Вовки. Вместо того чтобы незамедлительно и активно поддержать мою, несомненно ценную и как нельзя более своевременную инициативу, он неожиданно испустил такой вопль, который вызвал у лежавших в пыли кур крайнее оживление, сопровождавшееся громким кудахтаньем. К ним незамедлительно присоединился соседский пес, который исторг из неизведанных глубин собачьей души такой жалобный вой, который, несомненно предвещал либо покойника либо перемену погоды. Последующие действия Вовки оказались еще более загадочными. Внезапно он со всей силы начал дергать за ветку на которую я успел опуститься. Смысл происшедшего мне удалось понять с большим трудом из нечленораздельного набора слов, состоящих в основном из не употребляемых в литературном языке, но весьма ярких и красочных эпитетов, щедро приправленных всевозможными восклицаниями и междометиями, относящихся больше к моей персоне, нежели к делу. Как вскоре выяснилось я, в спешке опускаясь вниз, наступил ему на руки лишив тем самым его, а заодно и себя, возможности отступления. Тем временем шершни, обнаружив обидчиков, не скрывали своих намерений. Панический страх перед ужасными насекомыми полностью парализовал мое сознание и я уже не был способным совершать какие-либо осмысленные действия. Моя интуиция, которая наконец проснулась, едко заметила ``Рожденный ползать, летать не может`` . Однако дальнейшие события навсегда похоронили в моей душе веру в интуицию и еще многое другое. Ветка, которая была для нас единственной опорой и надеждой на благополучное завершение приключения внезапно сломалась и я, подобно нашим библейским предкам, был низвергнут на грешную землю в мир суровой действительности.

С тех пор, когда я встречаю рекламу ``Пользуйтесь услугами Аэрофлота, это быстро и удобно`` мне всегда вспоминается мой полет, который неопровержимо доказал, что скорость и удобства далеко не всегда являются взаимодополняющими друг друга понятиями.

Мое приземление было на столько впечатляющим, что соседский пес тут же оборвал проникнутый сочувствием вой на самой высокой ноте и испуганно забился в угол собачьей будки. Когда же я, наконец приобрел способность понимать происходящее меня крайне озадачило поведение кур, которые неподвижно застыв и наклонив набок головы, встревожено смотрели вверх так, словно увидели своего злейшего пернатого врага коршуна. Следуя их примеру я задрал голову вверх и понял, что их тревога не была напрасной. Вверху среди ветвей прямо над моей головой в живописной, но совершенно беспомощной позе, зацепившись брюками за сук, висел вниз головой мой товарищ. Происходящее можно было бы считать комичным, если бы не шершни, который стали проявлять к его персоне все больший интерес, грозящий перейти за рамки дипломатических отношений. Ситуация осложнялась еще и тем, что оказать ему какую-либо практическую помощь было не возможно. Единственно правильным в этом случае, хотя и не легким в моральном плане решением было отступить, оставив противнику в качестве трофея порванные брюки. Если выползание бабочки из брюк я видел и раньше, то выползание из брюк я увидел впервые. Весь этот процесс Вовка проделал с завидной быстротой и ловкостью, которую я в нем ранее не замечал.

В этот день еще долго после возвращения Вовки на родную землю его брюки болтались среди ветвей как флаг позорной капитуляции. И лишь на закате дня, когда шершни отправились в дупло на ночлег, нам удалось, наконец завладеть брюками.

Однако история на этом не закончилась. Она нашла свое продолжение несколько дней спустя, благодаря неистребимому духу Вовкиного реваншизма. Честно говоря, я тогда плохо понимал что означает слово ``реванш``, но когда Вовка, любивший употреблять малопонятные слова и выражения, пришел ко мне спустя несколько дней и сообщил что сегодня состоится реванш у меня на душе начали скрести кошки, а это была верная примета что нас ожидают большие неприятности. Дальнейшие его слова еще больше укрепили меня в моем подозрении. Как оказалось Вовка, движимый мстительным чувством ко всему роду шершней, обнаружил в соседнем саду в ореховом дереве, стоящем недалеко от дороги еще одно дупло с гнездом шершней, расположенное примерно на уровне полутора метра от земли. Памятуя о своем недавнем конфузе, он счел это обстоятельство стратегически важным. С его точки зрения на этот раз позиция для атаки неприятеля была великолепной, путь к отступлению, в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств был обеспечен. Кроме этого он решил усилить наши боевые порядки еще одним нашим товарищем по играм пареньком по кличке Тюса. При этом он весьма дипломатично умолчал о нашем недавнем поражении, не считая возможным подрывать боевой дух на кануне ответственной операции. На мои сомнения по поводу благополучного исхода задуманной акции Вовка снисходительно-пренебрежительным тоном ответил - не бойся - и после незначительной но выразительной паузы многозначительно добавил - все гениальное просто - видимо намекая таким образом на свой полководческий гений. Как выяснилось, суть его плана на этот раз состояла в том, чтобы засунуть в дупло зажженный факел, который он смастерил из палки и ветоши, пропитанной машинным маслом, соляркой и бог знает еще чем. Не доверяя никому он, как главнокомандующий, возложил на себя роль главного исполнителя диверсионного акта, эдакого плей-мейкера, оставив нам скромную роль статистов. Не страдая чрезмерным тщеславием, мы не стали протестовать против такого распределения ролей и с радостью уступили ему пальму первенства.

Увы, сколько великих людей, уверовавших в собственный гений и собственную непогрешимость пали жертвой собственной самонадеянности. Злая судьба некоторых `` гениев `` состоит в том, что они не способны с высоты собственного величия снизойти до рассмотрения деталей и частностей своих `` гениальных `` идей.

Неудачно выбранное время - вот та незначительная деталь, которая начисто разрушила гениальный замысел Вовки. Втыкая горящий факел в гнездо, он совершенно упустил из виду тот факт, что у насекомых, в отличие от нас, день начинается с восходом солнца, а не в десять часов после завтрака, и что к моменту нашего визита большинство шершней уже покинуло гнездо. Последствия этой ошибки оказались катастрофическими. Наблюдая с мстительным чувством за тем как горит гнездо шершней мы совершенно не заметили, что в воздухе в клубах дыма и копоти появилось с пол сотни этих страшных насекомых, прилетевших неизвестно откуда к пепелищу родного дома. Их появление повергло нас в неописуемый ужас. С этого момента поединок между HOMO SAPIENS и насекомым превратился в поединок двух животных инстинктов. То, что это животный инстинкт я не сомневался, потому что при виде шершней у меня в животе что-то екнуло и противно заныло под ложечкой. После этого мои ноги вдруг по собственной воле, совершенно независимо от меня, но с молчаливого моего согласия и горячего одобрения задали такого стрекача, что, по моему глубокому убеждению, это было мое лучшее состязание на скорость. Очевидно, в этот день судьба была ко мне весьма благосклонной. На моем пути оказались клубы вонючего, густого и черного как смола дыма, которые, поглотив меня, избавили от настигавших преследователей. Выскочив из дыма, я увидел Тюсу, который со всех сил мчался босыми ногами по пыльной грунтовой дороге. Будучи одетым по - летнему в одних трусах и майке он представлял собой для шершней прекрасную цель.

Когда я смотрю военные фильмы, у меня складывается впечатление, что ни режиссеры, ни актеры никогда не видели, как падает бегущий человек сраженный внезапным выстрелом. А я видел. Никаких театральных жестов, поз, громких фраз `` за Родину, за Сталина``. Все предельно просто. Как только разъяренный шершень вонзил свое ядовитое жало в плечо бегущего Тюсы, у меня появилось такое впечатление, что кто-то нажал кнопку стоп - кадр, забыв при этом выключить звук. Раздался такой жуткий вопль, который вероятно не звучал на земле со времен палеозоя. Конвульсивно дернувшись и неестественно прогнувшись, Тюса со всего размаха грохнулся на землю, подняв при этом огромную тучу пыли. Последнее обстоятельство оказалось для него спасительным. Неподвижный, покрытый толстым слоем пыли он мало чем напоминал шершням образ ненавистного врага.

Что касается Вовки, то он совершенно непостижимым образом залез в такие густые заросли жасмина и сирени, что, глядя на него можно было смело утверждать о существовании органического единения человека и природы.

В этот день, глядя на свою испачканную, покрытую копотью одежду, изодранного Вовку, полуживого, повисшего на наших руках Тюсу, я, наконец понял в каких случаях употребляют слово ``реванш`` - тогда когда одного раза мало. Но по настоящему опасность нашей затеи мы осознали лишь на следующий день. Утром, не увидев на нашем обычном месте сбора возле колодца Тюсу мы с Вовкой, заподозрив неладное пошли к нему домой. Входная дверь оказалась запертой и мы подошли к окну, На наш тихонький стук по началу никто не откликался, а когда Вовка почему-то тихонько позвал Тюса, Тюса оконная занавеска чуть-чуть зашевелилась и кто-то прислонился к окну. Я говорю кто-то вовсе не потому, что было плохо видно, скорее наоборот. Приходилось ли Вам бывать в комнате кривых зеркал? Тогда Вы поймете, почему я сказал кто-то. Но в отличие от комнаты смеха нам на сей раз, было вовсе не до смеха. То, что мы увидели в окне мне не приходилось видеть никогда в жизни. Даже в студенческие годы в анатомическом музее, где на полках в стеклянных банках хранились всевозможные уроды, даже в медицинском вытрезвителе среди постоянных посетителей. Я никогда не предполагал, что ухо и плечо есть нечто единое целое. Я бы никогда не поверил, что можно долго и безнадежно искать на лице то место где когда-то был глаз. Я никогда в жизни не видел циклопа и нигде не читал, что единственный глаз циклопа находится возле уха и открывается только с помощью пальцев. Я бы ни во что это не поверил, если бы не увидел все это своими глазами.