"В одной деревушке жила-была девушка по имени Ассоль. Она верила, что когда-нибудь из-за моря придет корабль с алыми парусами, с него сойдет красавец-капитан и увезет ее с собой в свою далекую страну. Односельчане смеялись над ней и дразнили сумасшедшей, а она приходила на берег моря и ждала...
...И однажды на горизонте показался корабль с алыми парусами. С него сошел светловолосый и голубоглазый капитан. А вместе с ним такие же красивые моряки. И они увезли с собой Ассоль. И многих других жителей. А кого не увезли - убили. Так началась Эпоха Викингов..."
(Анекдот. Н.А.)
***
Щека шатра раздулась, зашумела пологом, как белёсыми губами, и, издав жалостливый вздох, выпустила меня на благословенный утренний свет. Точнее, может некоторым поборникам здорового образа жизни он сегодня и покажется таковым, но вот я их счастливые ряды явно миную...
Стоило принять вертикальное положение, и голова загудела как бубен, приволоченный знакомым новгородцем на минувшие посиделки. Но сие непрошенное музыкальное сопровождение - было лишь частью расплаты за вчерашнее веселье... После трёх шагов бросило в пот, а под припекающим, несмотря на ранний час и отнюдь не по-весеннему, солнышком, даже в тонком нижнем платье без шерстяной понёвы, разбитое тело ощущало себя как в бане. Вот только вместо пакостного Банщика, страдающую славянку доставало существо не менее зловредное, и люду являющееся не в пример чаще своего фантастического соплеменника. Его я имела обыкновение величать Дедом Бодуном... Можно и проще, но нравится мне везде всунуть немного мифического колорита - настроение улучшает и активно скрашивается серость житейского однообразия.
Ну, люблю сказки, что тут поделаешь?
От нехилого веса шести литых подвесок на тесьме очелья, с коими красовалась весь прошедший день, уже начинало гадко сводить шею. Значит, к полудню эту часть моего молодого тела будет вообще не разогнуть... Ругая сорочью натуру, подвигнувшую навешать на себя серебра, как всамделишная дочка племенного вождя, я всунула голые ноги в кожаные ботинки, и выйдя из лагеря, запетляла в близлежащий лесок - испить из ручейка свежей водицы и вообще, посидеть в теньке, привести себя в чувства. По вполне понятным причинам все бутыли и фляги с нейтральной жидкостью, за ночь успели опустеть, словно, не без помощи примчавшийся из чащи нечистой силы...
Протекающая, в пределах непосредственной видимости, река Медянка, нареченная так, вероятно, за её желтовато-песчаный цвет, меня не привлекала.
Однако, помнилось: если пересечь заставленный шатрами луг и войти в рощицу, уткнёшься в крохотную речушку, младшую сестрицу той, что омывает "полуостров", временно приютивший нас, неугомонных искателей приключений. Не очень убедительно звучит "омывает", имея в виду мелкоту Медянки, позволяющую взрослому человеку перейти её вброд, не замочив ног выше колен... Но от чего ж не пофантазировать, верно?
Кажется, искомый лесной ручеёк Молочанкой у местных зовётся. Просто дивный край - сплошные молочные и медовые реки! Ещё бы пруд Рассольник в непосредственной близости от лагеря - и цены бы не было этому месту!
О, леший!... Даже при непреднамеренном упоминании о нечеловеческой жажде, снова замутило, заставив прибавить шагу. По бедру застучали ножны - из-за количества обычно украшающего меня ювелирного богатства, приходилось даже по лагерю передвигаться со скрамасаксом, одолженным у друга-датчанина. Если и не для реальной самообороны, то хотя бы для эффектной демонстрации. Ибо, что бы не твердили поэты, во все времена и у всех народов, встречались и будут встречаться людишки ушлые и до чужого добра алчные.
Семилопастные височники и пёстрые стеклянные бусы, могущие послужить объектом разбойничьего интереса, я как-то умудрилась бережно снять с себя перед сном, даже не смотря на стремительно затухающее сознание. Да и припугнуть любого лихого встречного, как подсказывал жизненный опыт, сейчас вполне смогу одним своим видом, не прибегая к помощи оружия. Тем не менее, боевого ножа не оставила. Кто знает, какой хватский народец можно повстречать на, казалось бы, безобидной прогулке! В городе, даже в жиденький парк у дома, без газового баллончика не сунешься, а тут как-никак, малознакомый лес...
Как и следовало догадаться, я вовсе не славянская женщина из племени вятичей, но и не пропащая алкоголичка, словившая психоз в виде раздвоения личности. Хотя и приехала изображать такую особу, в смысле - славянку, на целых три майских дня. Именно столько длятся нынешние полевые игры с налётом исторической реконструкции.
Традиция периодически посещать подобные мероприятия завелась у меня давно. Во-первых, всегда было приятно сменить душную нору офисной крысы на ликующее царство зелени. Пускай, без привычных удобств. Вполне можно потерпеть. Так даже лучше даётся пресловутое "погружение в историю". А первое время по возвращении в лоно цивилизации, и вовсе появляется возможность находить неожиданное наслаждение в вещах, казалось бы, заурядных и отмеченных печатью ежедневной привычки.
Кроме того, немного стыдно признаваться, но душа самостоятельной и независимой, однако ж, всё ещё одинокой женщины, настойчиво требовала романтики... По весне так особенно изощряясь в своих ультиматумах.
И вот, приехали: справа - рыцари латы начищают, слева - казаки шашками вензеля выделывают, бравые братья славяне по центру на ристалище сошлись... Как говорится, принцы на любой вкус и эпоху! Да не тут то было: антураж-антуражем, но вот волшебным образом изменить его человеческое наполнение, хоть самую малость, приблизив современного "воина" по духу и доблести к его закаленному битвами предку, никаким кольчугам не под силу.
А в первый же вечер фестиваля, проходя мимо не в меру хмельных шведов, храпящих ничком прямиком на ложе из молодой травы, в очередной раз убедилась, что историческому уменьшению объёма мышц у мужских особей, протекающему под яростным напором технического прогресса, прямо пропорционально снижение уровня выдержки и самодисциплины.
То бишь, не зря плачутся друг-другу бабоньки: перевелись богатыри на Руси... Ну как тут не залить горе брагой?
Водная благодать обнаружилась сразу за ажурной ширмой из живописных тоненьких осинок, причём, гораздо ближе к месту стоянки, нежели думалось. Однако, за несколько шагов услышанное мною журчание принадлежало вовсе не речушке Молочанке. А живительному источнику, бившему из-под серого валуна. Образовав в земле небольшое углубление, с вымощенным пёстрыми камешками дном, ключ заполнял его студёной влагой. Странно, вчера гуляли здесь, вроде бы никакого родника и в помине не было.
Но, размышлять об изменении ландшафта не имелось ни сил, ни терпения. Присев на землистый бережок, я зачерпнула воду и сделала несколько глубоких глотков. От холода дыхание в груди спёрло, а во рту свело зубы. Зато, вкус у воды оказался просто изумительный, и сразу же стало не так паршиво. Затем, поочерёдно окунула босые ноги, после чего, поменяв положение, также облагодетельствовала руки по локти. Когда же, умывшись, разлепила до конца веки и глянула на своё отражение в водной глади...
О, боги!!!
Я вовсе не сорвалась в ледяную воду и не попала тем путём в другой временный промежуток, как угораздило группу чёрных археологов из популярного фильма... Однако, сплочённая орава, сплошь состоящая из крепких, как на подбор, выражений, которые дружной толпой валили из меня в момент пробуждения, сейчас пошла в повторный поход, стоило разглядеть своё отражение даже, далеко в не самом чётком, природном зеркале.
На месте обычно "мягкой и шелковистой", светло-русой шевелюры, возвышалось растрепанное воронами соломенное чучело. В сочетании с болезненно бледным лицом, окаймлённым воротом нижнего платья из некрашеного льна, облик мой вернее всего вызывал ассоциации с огромной лесной молью. Или утопленницей, милостиво отпущенной водяным погреться на бережку...
И это в лучшем случае, так как, вылезая из шатра, даже не помыслила, дурёха, что в воссоздаваемые мною времена, так могола быть одета лишь дама из контингента, в наше время обитающего преимущественно вдоль Ленинградского шоссе.
Однако, сам факт интереса к собственной внешности, тогда как полчаса назад, на повестке дня стоял лишь вопрос элементарного выживания, убедительно свидетельствовал, что гидротерапия дала свои результаты. Теперь можно было пригладить мокрой пятернёй спутанное безобразие и возвращаться в люди, пока эти самые люди не пробудились от тяжёлого сна и не увидели меня в таком "великолепии".
Колесо жизни со скрипом, но покатилось по утоптанной тропке, когда вдруг тропку лесную мне перегородил мужчина. Незнакомец резко выскочил из-за дерева, но, ввиду наличия некоторой апатии, я и не вздрогнула, не удостоив его даже циничным взглядом покрасневших очей. Ещё один любитель истории, утомлённый реконструкцией... Всё ещё мучаясь остаточной головной болью, деликатно постаралась миновать встречного коллегу по несчастью, придерживая руками подол, чтобы не липнул к мокрым ногам. Но хам оказался широк, как Волга-матушка в пору разлива, и от того мало пригоден для обходного манёвра. Вдобавок ко всему, он ещё был иностранцем, судя по речи, из которой я ничегошеньки уразуметь не сумела.
Да хоть инопланетянином, не лезть же из-за этого дуба с голыми ногами через крапиву!
Из всех языков я в совершенстве овладела только российским матерным. Но, послать такого малого "вплавь до Исландии" на вышеозначенном диалекте, было бы преступлением перед всем женским родом...
Ибо мне улыбался если и не сам молодой Бог Войны, то уж точно - служащий ему легендарный "владыка морей". Преисполненный неподдельной мужественности великан, с гривой длинных волос, цвета выгоревшей на солнце зрелой пшеницы, выбивавшихся из под шлема и ниспадающих по могучим плечам. Густые усы и борода отлично дополняли суровое волевое лицо.
Прекрасный незнакомец поприветствовал меня снова. И, не смотря на грубый голос, словно охрипший от поцелуев северных ветров, меня огорошило прозрением, что речь его отдалённо напоминает древнеславянский. "Вот парень загоняется!"... - мелькнула восхищённая мысль. Мгновением позже, проанализировав акцент и покопавшись в памяти, сделала выводы, что передо мной самый настоящий... норвежский реконструктор! Говаривали, что их клуб должен пожаловать на фестиваль. Но, то ли рейс задержали, то ли ребята долго раздумывали, стоит ли воспользоваться коварным гостеприимством русичей, два предыдущих дня их заметно не было.
Древневлавянского я, разумеется, не знала, да и в отношении норвежского - толмач из меня был никудышный... Лишь несколько фраз вертелось в голове ещё со времён языковых курсов, которые благополучно забросила из-за извечной нехватки времени.
Судя по белозубой улыбке гостя, мой опухший и помятый вид его ничуть не смущал. Зато он смущал меня, а сказать по честному - так просто вводил в смятение. Эх, далеко не в таком виде я рассчитывала предстать пред голубыми очами мужчины своей мечты!
Удивительно, но при звуках ломаного языка его родины, потомок викингов не только не засмеялся, но просиял, будто я призналась, что согласно древнеславянскому обычаю, сочту за честь осчастливить свой род, зачав от заморского воина таких же красавцев-сыновей.
Очень надеюсь, что я всё же не это сказала...
Всё недолгое время обмена сомнительными репликами, таинственный незнакомец откровенно пялился на мои голые коленки. Осознав причину столь пристального внимания, я вспыхнула, словно красна девица и опустила подол.
Коленки, на самом деле, очень даже ничего, но представитель противоположного пола одаривал меня таким взглядом лишь единожды, за все, без малого, двадцать пять лет жизни. И то, в тот раз это был арабский переводчик, когда проказливой волной персидскогог залива с меня смыло верх бикини...
Мда, до чего же заела их на западе женская эмансипация!
Одновременно, пытаясь побороть обычно не свойственный мне дискомфорт от конфуза, рефлекторно сжала берестяное колечко... Хорошо бы ещё потом вспомнить каким способом оно очутившееся у меня на пальце.
Кстати об украшениях: золотому Молоту Тора, блеснувшему на мускулистой груди, на фоне синей шерстяной рубашки, украшенной по вороту двуцветной тесьмой, позавидовали бы все самозваные клубные ярлы. Да что там, даже у брутальных музыкантов из моей любимой группы, играющей жёсткий викинг-металл, и то эти подвески были на порядок меньше и изготовлены из серебра. Стукни случайно таким амулетиком любого из моих знакомых парней, и пневматоракс лёгких обеспечен.
Однозначно, в ближайший отпуск покупаю путёвку в страну фиордов и ледников!
Очередная странность, но блондин словно прочитал мои мысли... Так как вдруг ухмыльнулся в усы и схватил за руку, зажав её как в тиски. Задыхаясь от возмущения, и едва бегом поспевая за размашистым шагом викинга, я всё же отметила, до чего у него жёсткая ладонь, покрытая почти каменными мозолями. Буд-то и вправду на вёслах грёб из своей далёкой страны... Спросить, какого лешего и куда он меня волочет, как украденную в чужом колхозе Бурёнку, не получалось, так как то и дело вскрикивала от постоянно попадающих под ноги шишек. Брошенные ботинки остались одиноко валяться на тропке.
Опыт бития наглых морд у меня имелся приличный - отдельное "спасибо" корпоративным пьянкам и шумным свадьбам многочисленных подруг. Но то были морды субтильные, обитающие в кабинетах и ничего тяжелее карандаша... ладно уж, тяжелее стакана пива за трансляцией футбольного матча - не поднимающие. На мои неумелые взмахи скрамасаксом, похититель даже внимания не обратил, как взрослые не реагируют на пластмассовую сабельку в руках у ребёнка.
Но, пока что моей женской чести ничего не угрожало, и я решила подчиниться, на случай, если всё это новая игра, вводную которой благополучно пропустила.
Но, стоило лесу остаться позади, все колебания отошли на второй план, уступив первенство неописуемому восторгу. В метрах пятнадцати от берега, на волнах таинственным образом преобразившейся Медянки, я увидала корабль...
От такого зрелища впору было забыть, и своё имя, и в каком веке находишься.
Над хищно вытянутым корпусом развевался парус из белой материи с красными полосами. От киля, этого пришедшего сквозь время близнеца Гокстадского драккара, поднимались элегантные крутые изгибы носа и кормы. Своими мощными и сильными линиями, великолепно рассчитанной конструкцией, судно приобретало такой особый род красоты, что отличается гармоничным сочетанием изящества и практичности.
В общем, ничего не скажешь, ребята постарались на славу! Даже форштевень корабля венчала искусно вырезанная морда чудища. Знак того, что норвежцы отправились на своём детище в "военный поход".
Ну, точно, игра.
На палубе боевой ладьи суетились люди в полном боевом облачении - насколько хватало зрения рассмотреть, такие же длинноволосые и колоритные, как мой "похититель". Занятно, они по жизни такие косматые? Или, сколько же тогда специально обрастали для фестиваля?
Насчёт причины, побуждавшей реальных морских разбойников похищать понравившихся им дев, я знала и никаких романтических иллюзий на этот счёт не питала.
А вот перспектива, хоть и понарошку, отправиться в тёмный трюм, откуда несчастным была дорога лишь в рабыни и наложницы, и вовсе ввергала мою феминистически настроенную натуру в неподдельное возмущение.
Игра-игрой, но, родовая память или древний инстинкт самосохранения, что в данном случае - суть одно и то же, отчаянно твердили, что викинг приволок меня сюда вовсе не кораблём похвастаться...
Что бы это ни было, но на миг в душе вспыхнул первобытный ужас, заставивший резко дёрнуться, как ужа на верёвке. Моя узкая ладонь вырвалась из крепкой лапищи белокурого норвежца, явно не ожидавшего такой истеричной выходки от чокнутой русской бабы. Кисть я освободила, но вот таинственное берестяное колечко соскользнуло с пальца...
И всё пропало.
В смысле, вообще всё. И корабль. И голубоглазый воин. И, невесть от чего, ставшая глубокой и полноводной, огибающая полуостров река. Прислонившись спиной к берёзке, я сидела на берегу лесной Молочанки.
Пульс стучал в горле, а вызванный видением адреналин продолжал в крови бешеную оргию, от которой - один шаг до вызова ангелов в белых халатах...
С твёрдой решимостью с сегодняшнего же дня вести исключительно здоровый образ жизни, я поплелась к лагерю.
Реконструкторская братия наполнила луг привычным гамом, схожим с жужжанием пчёл над цветущей гречихой.
У шатра, подставив солнцу веснушчатое лицо, сидел Хаген. Он же -Ваня, программист из моей конторы. Бирт, секретарша Алёна, к слову, ещё и отличная мастерица, справившая мне весь вятический наряд (так как её подруга-неумеха брала в руки иголку только рискуя совершить непреднамеренное самоубийство), отправилась к реке чистить котёл. Следовало бы ей помочь, но накрывший в лесу глюк, упрямо не желал идти вон из головы. А, впрочем, глюк ли? Очень уж меня смущал свежий синяк на левом запястье, да и ботинки нашлись лишь по пути назад...
Не выдержав, я решила осторожно поинтересоваться у Хагена:
- А обещанные норвежские гости, так и не приехали?
- Неа, - отмахнулся друг. Что-то у них там в Осло с погодой не так. Шибко не лётная... - Небесного цвета, как у скандинава, глаза парня вспыхнули сумасшедшим огнём. - Викинги-то, на своих кораблях стихии не боялись, куда там до них современным консервным банкам на крыльях!
- Ясно. - Я сглотнула, борясь с подступающей паникой. - А, как ты думаешь, мне так, интересно просто, по этой речке боевая ладья бы прошла?..
- Веке в девятом, ещё как прошла бы! - Рассмеялся Хаген, похоже, подвергая сомнению состояние моего пространственного восприятия. Что ж, весьма обоснованно. - Варягов в этих в этих землях боялись до обморока. Да вот только Медянка уже лет пятьсот как обмелела.
Вполне исчерпывающий ответ, но я продолжала расследование с воистину маниакальным упорством:
- Значит, никакие иностранцы, все из себя такие "историчные", на драккаре не заплывали?..
- Злата! - Забеспокоился швед, впившись в меня испытывающим взглядом. - Какие иностранцы, какой драккар?! Тут дно даже с берега просматривается!
Я ответила молчанием, землистыми оттенками растерянности написанным на бледной физиономии.
Оценив художество, Хаген вздохнул и с сочувствием произнёс:
- Что, мать, совсем плохо после вчерашнего?
- Плохо. - Честно ответила я, правда, не уточняя, что вовсе не от медовухи...
Может быть, на меня всё ещё влиял упомянутый напиток, но Ваня, несмотря на долгое время знакомства, вдруг показался мне как никогда симпатичным.
- Ты бы шла в шатёр поспала, я уж как-нибудь Бирте подсоблю с обедом.
Прилечь действительно хотелось пострашному... О, Ваня, ты мой герой!
И тут мне вспомнился обаятельный старичок в наброшенной на плечи медвежьей шкуре, изображавший языческого волхва. Незатейливо прибился вечером к нашему костру и что-то мы с ним так душевно разговорились, что я не выдержала и малодушно пожаловалась ему на одинокую женскую долю. По окончании исповеди жрец загадочно улыбнулся в седую бороду и протянул мне незамысловатое берестяное колечко...
-Хаген, - вырвалось у меня помимо воли, - я тебе говорила, что ты - замечательный?
Парень уронил челюсть, а подошедшая Бирта, заслышав такое откровение, выронила котёл, полный воды.
***
И всё бы ничего, да только открыв после сна глаза, я поняла, что меня всё ещё ощутимо качает... А ещё, почему-то очень темно, воняет морской солью, и шум такой, будто, как поётся в старой песне "волны и стонут и плачут, и плещут о борт корабля"...