Как-то раз мне довелось встретить странного человека. Меня привели к нему люди, не интересующиеся жизнью. Нет, это не бомжи и не олигархи. Я не знаю, как их назвать, но они существуют, они живут, просто их нет. У них нет документов, особых примет, какого-то специфического запаха или формы одежды. Когда-нибудь я расскажу, как наткнулся на них, но этот рассказ слишком долог.
Так вот. Эти люди однажды привели меня к тому, кого они звали Пророком. Нет, он не был членом какой-либо секты и не исповедовал ни одной религии, также как не верил ни в одного бога, но он был Пророком. Не для них - нельзя же быть пророком и нести истину тем, кого не существует, верно? Так или иначе, я оказался с ним за одним столом. Мы пили какую-то мерзкую брагу, бросали дартс в старое полено, и молчали. Где-то к исходу первого часа он внезапно заговорил, да с такими интонациями, с такой экспрессией, что артисты больших и малых театров могли бы позавидовать. Речь его была короткой, и предварялась безумно округлившимися глазами и картинной позой, что позволило м не включить диктофон.
Человек, проведший в небольшой старой, хоть и добротной, хижине, как мне показалось, последние лет сто, говорил следующее:
«Однажды я выйду за порог этого дома, чтоб не вернуться уже никогда. Забыть дом, город, страну - просто идти вперёд, не сворачивая с пути, не замечая кочек, буераков и оврагов. И нести вам счастье. Нести три безумных строчки, написанные слепым убийцей в алкогольном делирии, длящемся три тысячи лет.
Идти и рассказывать, убегая, если не понят и если попытаются побить, но вновь и вновь возвращаясь, доводя вас до бешенства, до исступления, до истерики, заставляя вас брызгать слюной в припадке ярости.
Это легко понять - любой, защищая свой выстроенный на крови и боли (чаще всего - чужих) мирок от разрушения, потеряет человеческий облик. Любой, спасая от смерти свою боль и свои предрассудки, сбалансированные, выстроенные, выстраданные десятилетиями бесполезной имитации жизни, бросится на баррикады, орудуя собственным сердцем, как кистенем. Но ваши пустые сердца не причинят мне вреда. Я буду просто идти и читать. Три строчки. Всем вам. Каждому из вас. Столько, сколько потребуется, чтоб вы, поняв наконец, и устав от бесконечных попыток перегрызть собственное горло, начали слушать. И снова, и снова - каждому, всем. Пока не начнёте понимать. Не верить - нет! Понимать. Вы и так потратили тысячелетия на слепую веру, записывая её каждый по-своему, забывая её, когда она была неудобна, убивая за неё, когда нужен был повод стать зверем...
И каждый раз ошибаясь.
А я буду идти. Сквозь сугробы, ледяные метели, зной, песок, воду, если пожелаете - сквозь огонь и медные трубы. Если только вы будете там. Вам не скрыться - я всё равно приду. Вам даже не умереть - я обману время. Я прочту вам эти три строчки.
После того, как вы их напишете в моём блокноте!»
С этими словами он протянул мне пучок измызганных бумажных листков, скреплённых ржавой проволокой, когда-то действительно служивших блокнотом, ныне потерявшим всякую форму и цвет, открыв его примерно на середине. Я успел заметить, что на многих страницах, предварявших доставшуюся мне, было нацарапано несколько слов...