Император Йоханныс IV при рождении получил имя Kaсса Meрча.
Он был сыном деджазмача Meрчи, шума (правителя) Тембена, и его жены вейзаро Силасса. Деджазмач Meрча был наследственным шумом Тембена, и претендовал на первенство среди знати Тиграя. Его мать была потомком Раса Микаэля Сыуля, который был Эндерасом, т.е. вице-королем Империи в течение правления императора Йоаса (1755-1769).
Рас Микаэль позже приказал убить этого императора и приобрел такую власть, что некоторые датируют начало эпохи "Зэмэн Мессафинт" этим событием.
Рас Микаэль Сыуль был женат на вейзаро (принцессе) Астер Иясу, дочери императрицы Ментеваб и ее любовника Мыльмаля Иясу ("мыльмаль" означало "возлюбленный").
Мыльмаль Иясу был кузеном последнего мужа Ментеваб, императора Бакаффы, и таким образом принцем из династии Соломонидов. Мать деджазмача Мерчи, поэтому, происходила из Дома Соломона, и именно на родстве по материнской линии Касса Мерча основывал свои притязания на имперский трон.
Однако, Касса Мерча мог также претендовать на связь с Домом Соломона по своей "Эндертской" родословной через его мать вейзаро Силасса. Касса стал шумом Тембена после смерти его отца (в 1863 году), с титулом деджазмача.
Однако, деджазмач Касса постоянно поднимал восстания против императора Теодроса Второго, человека относительно низкого происхождения, который возвысился как крупный военачальник, объединивший раздробленную империю под своей властью.
Теодрос узурпировал имперскую корону у несчастного императора Йоханныса III, последнего из Соломонидских императоров "гондэрской" линии. Деджазмач Касса был одним из нескольких представителей непокорной знати, которые отказались признавать Теодроса своим повелителем.
Теодрос Второй, однако, предрешил собственную судьбу, заключив в тюрьму всех европейских миссионеров, дипломатов и торговцев, находившихся при его дворе, в приступе гнева, так и не дождавшись ответа на письмо, посланное им королеве Виктории.
Британцы отправили экспедиционный корпус во главе с бригадным генералом сэром Робертом Нэпиром (впоследствии ставшим фельдмаршалом лордом Нэпиром Mэгдэльским). Генерал Нэпир принял меры предосторожности, объявив по его прибытии, что британская армия не имела никакого намерения надолго оставаться в Эфиопии, и что его единственная миссия состояла в том, чтобы освободить заложников. Он просил мятежную знать Эфиопии помочь ему. Деджазмач Касса Мерча был одним из немногих, кто лично встретился с Нэпиром, а также обеспечил британскую армию во время похода на Мэгдэлу носильщиками, проводниками и припасами.
Британцы прошли к цитадели в Мэгдэле и вступили в сражение с армией императора в Aроге, немного ниже откоса утесов, окружающих крепость. Эфиопская армия была побеждена, и ошеломленный император Теодрос освободил заложников. Это не смягчило рвения англичан, желавших наказать Теодроса, и несколькими днями позже, в понедельник на Пасху 1868 года, британцы штурмовали Мэгдэлу. Находясь перед лицом унизительного поражения и плена, Теодрос Второй, император Эфиопии, выстрелил в себя из пистолета, посланного ему за несколько лет до этого самой королевой Викторией, и умер.
Перед своим уходом британцы ограбили и сожгли Мэгдэлу, и взяли сына Теодроса и его вдову с собой (императрица Тируворк умерла во время поездки к побережью, а принц, деджазмач Aлемайеху умер несколькими годами позже в Англии и похоронен в Виндзорском Замке).
Накануне своего отбытия они оставили своему другу и союзнику Касса Мерче значительное количество современного оружия (6 пушек, 6 гаубиц, 850 винтовок и боеприпасы к ним) в качестве вознаграждения за оказанную им помощь, значение которой для английской армии трудно было переоценить.
Для того чтобы уяснить обстоятельства, при которых Йоханныс пришел к власти, необходимо рассмотреть обстановку, сложившуюся в Эфиопии после смерти Теодроса.
В это время в стране, как пишет эфиопский историк Текола Хагос, "существовало три отдельных центра притяжения, куда устремлялись воины и представители знати, находившиеся в оппозиции к Теодросу, или ожидавшие его падения. Наиболее видным центром притяжения была уаг-шум (шум, т.е. правитель области Ваг) Гобэзэ, который располагал войском более чем в 60,000 солдат, за ним следовал Менелик, негус Шоа, чья армия насчитывала приблизительно 20,000 человек, и замыкал тройку лидеров Касса Мерча, имевший менее 10,000 сторонников".
Едва узнав о смерти Теодроса, уаг-шум Гобэзэ, который был потомком императоров Загве по линии отца, и династии Соломонидов по линии матери, объявил себя императором (это произошло в августе 1868, в Соготе в области Ваг) с тронным именем Текле Гийоргис II.
Текле Гийоргис Второй был женат на сестре деджазмача Кассы Мерчы, императрице Динкинеш. Это обстоятельство, однако, не принесло желанного признания со стороны Кассы самопровозглашенного императора.
Император Текле Гийоргис пытался умиротворить деджазмача Кассу, пожаловав ему титул "Рас Меквафинт" или " Глава Знати ", и хотя Касса использовал этот титул, он отказался признавать своего шурина законным императором. Кроме того, притязания на вакантный трон выдвинули еще двое влиятельных князей, деджазмач Годжама Деста Гвалу, и Менелик, негус Шоа. В то же время еще двое местных лидеров, рас Али Фарис из Уолло, и рас Вальдэ Мариам из Бегемдыра также отказались ему подчиняться. Таким образом, власть Текле Гийоргиса с первых дней своего существования оказалась под серьезной угрозой.
Текле Гийоргис попытался добиться признания от двух главных соперничавших претендентов на трон - как с помощью военной силы, так и с помощью брачных уз. Он низложил правящего князя в Годжаме и заменил его конкурентом, баламбарасом Адалем, который признал его императором и которого он вознаградил титулом раса. Затем с помощью брачных связей он попытался привлечь на свою сторону и Менелика, негуса Шоа. Рас Адаль женился на сестре Текле Гийоргиса, которую звали Лакеч Гэбре Медхин, в то время как дочь дяди Менелика раса Дарге, вейзаро Tиссеме, вышла замуж за единокровного брата Текле Гийоргиса, Хайлу из Ласты.
Поскольку запад и юг Эфиопии теперь могли считаться более-менее умиротворенными, Текле Гийоргис обратил свое внимание на север и вторгся во главе армии в Уолло. Он быстро разгромил войска Али Фариса, тем самым покончив с этим вызовом его власти и подчинив своему непосредственному правлению весь Годжам. Последним соперником нового императора оставался Касса Мерча.
В стремлении узаконить свою власть новый император желал как можно скорее короноваться, однако в этом вопросе он столкнулся с неожиданным препятствием. Дело в том, что поскольку архиепископ (абуна) Селлама Второй незадолго до того умер, а его преемник пока еще не прибыл из Александрии, никто из высших иерархов эфиопской церкви не имел права проводить церемонию коронации. Попытки Текле Гийоргиса убедить ичеге* (*главу эфиопских монастырей, второй по значимости сан в духовной иерархии после абуны) заменить архиепископа и венчать его на царство не имели успеха, ичеге наотрез отказался преступать канонические законы. В то же время Текле Гийоргис получил встревожившие его новости, что Касса Мерча вступил в переговоры с патриархом Александрии о назначении нового абуны и якобы желал, чтобы новый архиепископ короновал его вместо Текле Гийоргиса. Таким образом, обстоятельства требовали, чтобы Текле Гийоргис начал войну и нанес поражение Кассе прежде, чем вновь назначенный архиепископ сможет прибыть в страну под опеку его соперника. В июне 1871 года его войско пересекло реку Тэкэзе, отделявшую Тиграй - родовое владение Кассы, от остальной Эфиопии. Оба противника приготовились к схватке.
Существует предание, что когда Текле Гийоргис и его огромная армия проходили через Семиен на пути в западный Тиграй, он решил расположиться на отдых в месте под названием Ади Аркаи. Здесь монах-отшельник по имени Гэбре Мариам, как считают, проник в палатку императора и бросил в него несколько камней. Разгневанные солдаты, возмущенные этим действием, схватили его, привели к Текле Гийоргису и потребовали объяснения. Монах, глядя на Текле Гийоргиса, ответил: "Что я сделал с камнями, Касса будет делать с пулями". Это было пугающее предсказание, которое возмутило солдат еще больше. Солдаты собирались избить отшельника, когда Текле Гийоргис остановил их, некоторое время сидел в раздумьях, и затем спокойно велел им отпустить отшельника. Возможно, он решил предоставить событиям идти своим ходом, положившись на судьбу.
К сожалению для Текле Гийоргиса, его брачные связи с Кассой Мерча, и численное превосходству его армии не помогли ему. Предсказание Гэбрэ Мариама сбылось. 21 июня 1871 года враждующие армии встретились в ожесточенном сражении при Зулаве. Хотя армия Текле Гийоргиса на две трети превосходила по численности армию Кассы Мерчи, но войска Кассы имели преимущество в виде современной артиллерии, оставленной ему британцами, и были обучены иностранными военными специалистами. С 12 пушками и 800 хорошо обученных стрелков он наголову разгромил нестройные отряды Текле Гийоргиса, вооруженные в большинстве своем фитильными мушкетами устаревшего образца и копьями. Видя, что все потеряно, Текле Гийоргис приказал отступать с поля битвы и на следующий же день поспешил переправиться через реку Марэб, но Касса, избрав другой путь, зашел ему с фланга, и навязал новую битву, которая должна была окончательно решить их спор за корону. Сражение состоялось 11 июля 1871 года при Ассаме, недалеко от Адуа. Поставив все на кон, император Текле Гийоргис с мужеством отчаяния возглавил кавалерийскую атаку в центр войск Кассы, но был ранен выстрелом и захвачен в плен, а конь под ним убит. Пленение вождя деморализовало армию, его военачальники и простые солдаты немедленно капитулировали.
Император Текле Гийоргис был низложен и заключен в тюрьму, и его конкурент и зять, Касса Мерча был объявлен императором. 21 января 1872, в Соборе Cвятой Марии Сионской в Aксуме, Касса Мерча был коронован как император Йоханныс IV, царь царей Эфиопии. Свергнутый император Текле Гийоргис Второй и его сыновья были заключены в тюрьму на "амбе"* (*тюрьма-крепость на вершине горы) Абба Герима. Утверждается, что он был ослеплен, чтобы лишить его в дальнейшем всякой возможности претендовать на трон. Он умер в его монастырской тюрьме в 1876. Его жена, императрица Динкинеш жила вместе с ним до его смерти, а затем переехала в Mекеле, где она продолжала носить титул императрицы, даже после ее предположительного повторного брака. Ее брат, император Йоханныс, был очень привязан к ней.
Император Йоханныс IV обладал большими военными преимуществами над его оставшимся внутренним соперником. Поэтому не было удивительно, что Менелик, негус Шоа, предпочел на время позабыть о своих притязаниях на корону. Рас Адаль изъявил покорность, и был вознагражден за это титулом негуса (царя). Он стал негусом Текле Хайманотом, а его наследственное феодальное владение Годжам получило, соответственно, статус царства. Кроме подтверждения прав Текле Хайманота на Годжам, император Йоханныс пожаловал ему также верховную власть над царством Каффа, которое, впрочем, подчинялось императорам Эфиопии лишь весьма условно. Отдав Каффу Текле Хайманоту, император Йоханныс пытался ослабить гегемонию негуса Менелика на юге страны. Годжамцы были уже глубоко вовлечены в торговые отношения с монархиями оромо - Веллегой и речной областью Гибе. Со стороны Менелика Шоанского имелось, однако, значительное нежелание подчиниться, поскольку он продолжил утверждать, что его претензии на имперский трон были более весомы в династическом отношении, чем у всех остальных претендентов. Его довод заключался в том, что он был прямым потомком императора Лебна Дынгыля по мужской линии, в то время как правящие фамилии Тиграя и Годжама были потомками по женской линии. Кроме того, шоанцы вложили много усилия и крови в свои военные и миссионерские кампании на юге, приведя эту область под их прямое верховное правление, так что вознаграждение титулом "царь Каффы" годжамского царя Менелик рассматривал как свое личное оскорбление.
Однако решающее значение оказали события, происходившие в то время на севере страны, и вынудившие в итоге Менелика отказаться от его притязаний.
В этот период Эфиопия оказалась перед лицом серьезной внешней угрозы со стороны Египта, которым правил тогда хедив Исмаил. Хедив расширил свое влияние далеко на юг вдоль долины Нила, и стремился захватить источники Голубого Нила в Эфиопии. Он, как считают, вынашивал амбиции создания новой Египетской империи, которая доминировала бы над большей частью Северо-восточной и Восточной Африки. Сравнительная легкость, с которой британцы проникли на Эфиопское нагорье, чтобы нанести поражение императору Теодросу, внушила миру ложное впечатление о силе и единстве Эфиопской Империи. Посторонние не имели ясного представления о том, как ненавидели повсюду Теодроса в последние годы его правления, и думали, что Эфиопию можно было бы сравнительно легко завоевать. Теодрос сумел, однако, привить веру, что эфиопская идентичность и лояльность императору должна превалировать над региональными интересами и феодальной преданностью князьков.
Первая возможность начать приготовления к этим проектам возникла вскоре после того, как Йоханныс IV приказал всем римско-католическим миссионерам выехать из Эфиопии во время его коронации как императора. Деятельность иезуитов была запрещена еще со времени падения императора Суснейоса, но миссионеры французского ордена лазаристов проявляли все большую и большую активность в Эфиопии, особенно с начала 1800-ых годов. Швейцарец Дж.A. Вернер Мунцингер, который также выполнял функции французского консула в Массауа, послал оскорбительное письмо императору, угрожая ему той же самой судьбой, как и императору Теодросу, если он не будет относиться к католическим миссионерам с большим уважением и пиететом. Мунцингер обратился к египетским правителям Массауа* (*порт на Красном море, в то время владение египтян), чтобы защитить интересы католиков, и хедив поспешил ухватиться за эту причину в качестве предлога для его дальнейших авантюр в Эфиопии. Мунцингер, получивший египетский титул паши, начал разрабатывать стратегические планы египетской экспансии на Африканском Роге. Сначала он проектировал захват района Богос* (*местность в современной северной Эритрее), и утверждал, что это было ранее мятежное египетское владение, несмотря даже на то, что эта местность долго платила налоги эфиопскому губернатору Хамашена. Император Йоханныс в свою очередь разослал письма с выражением протеста коронованным главам Европы и лично хедиву Исмаилу, возражая против этого действия. Он обратился к Франции, Германии, Австрии, России и Великобритании, чтобы они присоединились к нему в составе единого христианского фронта против исламизации и порабощения его людей хедивом. Императоры Австрии, России и Германии даже не ответили на его письмо. Королева Виктория ответила, но только в смысле того, что "я ручаюсь вашему величеству относительно добрых намерений" Египта и хедива.
Египтяне унаследовали бывшие владения Османской империи на побережье Красного моря и Индийского океана и были теперь готовы расширять свои границы дальше вглубь материка. Хотя между египтянами и негусом Шоа были начаты осторожные дипломатические игры, египтяне навлекли на себя гнев Менелика их следующими территориальными захватами. Мухаммед Рауф-паша вышел во главе "научной экспедиции" из порта Зейла и прошел, не встретив сопротивления, к Харару, открыл осаду города и захватил его, положив конец правлению эмира Харара 11-ого октября 1875. Мунцингер затем вызвал всех старейшин и вождей племен котту-оромо, которые жили вокруг Харара, на встречу вне стен города - государства, и устроил их резню, тем самым уничтожив на корню любую возможную попытку с их стороны поддерживать остатки эмирата, с которым они жили в мире в течение столетий. Менелик Шоанский задолго до этого рассматривал Харар как свою собственность, и вынашивал свои планы заново завоевать Харар, которым помешали египтяне и Мунцингер-паша.
Одновременно, сам Мунцингер-паша, творец мечты хедива об империи, выступил во главе другого отряда на запад из порта Таджура к Шоанскому нагорью. Он надеялся, что соперничество между императором Йоханнысом и Менеликом Шоанским сделает их обоих легкой добычей для победоносной Египетской армии. Он плохо рассчитал. Мунцингер-паша и весь его отряд был уничтожен племенами Афара, которые редко позволяли иностранцам, направлявшимися в горную местность, пересекать их земли. Его смерть около Aусы означала серьезную задержку для египетских проектов. Однако они продолжали вторгаться в территории, которые граничили с их прибрежным владением. Поскольку египтяне продвигались вглубь страны, Йоханныс IV продолжал добиваться европейского вмешательства, надеясь, что хедива Исмаила можно будет остановить без пролития крови. Он даже приказал губернаторам Хамашена и Сыраэ отойти, чтобы продемонстрировать его мирные намерения в сентябре 1875. Когда египтяне достигли Хамашена в октябре, Йоханныс IV, однако, приказал бить в негариты - военные барабаны, и объявил общую мобилизацию. В пределах двух недель он собрал более чем 20,000 воинов и выступил в поход против врага. Египетские войска с другой стороны насчитывали 2,000 солдат, во главе которых стоял датский полковник Арендруп. Две армии выступили навстречу друг другу и наконец встретились в сражении при Гундате (также называемый Guda-gude) утром 16 ноября 1875. Египтяне были внезапно застигнуты на марше через узкую и крутую долину и были почти полностью истреблены эфиопскими стрелками, окружившими долину и засевшими на высотах окрестных холмов. Египтяне были хорошо вооружены, хорошо обучены, и наняли офицеров из прежней Федеральной Армии США времен гражданской войны, также как многих датчан и немцев, которые были военными советниками. Однако маневры эфиопской армии заманили их в ловушку, в которой их оружие и современное обучение стали бесполезными. Армия хедива потеряла треть своих солдат убитыми, включая и главнокомандующего армией. Новости об этом огромном поражения специально замалчивались в Египте, из опасения, чтобы они не подорвали авторитет правительства хедива. Вместо этого, хедив Исмаил быстро собрал новую армию численностью в 15,000 человек, вооружил ее до зубов и отослал, чтобы взять реванш за испытанное поражение. Во главе новой армии находился Мухаммед Ратиб-паша, которому помогал ветеран Федеральной армии США, генерал Лоринг. Египетская и эфиопская армии встретились в битве при Гуре 7-ого марта 1876 года. Сражение было долгим и ожесточенным, и закончилось только 9-ого марта. Хотя египтяне на этот раз сражались и дольше, и лучше, чем в битве при Гундате, они были снова побеждены и понесли огромные потери. Из всей армии лишь 500 солдат смогли вернуться на египетскую территорию, остальные были убиты, ранены или захвачены в плен. Это поражение окончательно забило последний гвоздь в крышку гроба египетских амбиций в Восточной Африке. Йоханныс IV показал, что он мог вести его страну к победе против вторжения, и его престиж значительно вырос, не только в Египте, но и на всем протяжении Эфиопской Империи.
Эти победы добавили еще больше современного трофейного вооружения армии Императора (12-13 тысяч винтовок системы Ремингтона, 6 пушек, и амуниция). Кроме того, было захвачено большое количество турецкого золота. Император Йоханныс послал это золото в Иерусалим, в качестве благотворительного дара для обедневших монахов, которые жили плодами своих трудов в эфиопском монастыре Дур Султан на крыше церкви гроба Господнего. Это действие вызвало любовь к нему не только среди иерархов Эфиопской церкви, но и среди многочисленного православного духовенства за пределами империи. Йоханныс IV теперь повсеместно рассматривался как не имеющий себе равных в империи в военном отношении, и отважный защитник и поборник христианской веры. Менелик Шоанский теперь вынужден был подчиниться императору. Хотя некоторые лица из его знати, такие как рас Гобена Дачи убеждали Шоанского негуса не отказываться от его притязаний на имперский трон, пользовавшийся большим доверием Менелика его дядя рас Дарге рекомендовал племяннику в этой ситуации проявить терпение и прагматизм. Когда дошли новости, что император выступил в поход на Шоа, и что его вооруженное новым оружием войско уже вступило в пределы Шоа, рас Дарге (которого уважал император Йоханныс) с полного ведома Менелика отправил императору письмо, в котом изъявлял ему покорность, и предлагал выступить посредником между императором и царем Шоа. Делегация священников из Шоа была отправлена на встречу с императором, и он принял их с честью. Переговоры прошли хорошо, и царь Шоа согласился покориться императору Йоханнысу IV, и признать его своим сюзереном. Они согласились встретиться в Валло. 20 марта 1878 эта встреча действительно состоялась в месте под названием Бору Меда. Йоханныс сидел на троне, с короной на голове, а Менелик и важнейшие представители шоанской знати вошли, неся камни на своих плечах в знак раскаяния. В приветствие негусу Шоа были произведены залпы из ружей, его знать поклонилась императору, а он принимал их клятвы верности, в то время как женщины двора Йоханныса IV громко улюлюкали. Император Йоханныс признал взамен наследственное право Менелика и его наследников на трон Шоа, и 26 марта того же года самолично короновал его. Он также признал его повелителем Валло. Йоханныс использовал эту возможность для того, чтобы попытаться еще более тесно связать негуса Шоа с ним родственными узами, устроив брак дочери Менелика Заудиту (будущая императрица Эфиопии), со своим собственным сыном и преемником, расом Арейа Селассие.
Император Йоханныс IV был глубоко религиозным человеком. Его преданность Ортодоксальной Церкви была абсолютна и бескомпромиссна. Относительно либеральный монарх в большинстве аспектов, он был несгибаем и очень консервативен, когда дело касалось вопросов религии. Одним из его первых действий после подчинения негуса Шоа, был приказ сторонникам схизматической доктрины Сост Лидет предстать перед ним в Бору-Меда для участия в церковном соборе. Доктрина Сост Лидет учила, что Христос имел три рождения, первое при Сотворении от Отца, второе в Рождестве, от Святой Девы и третье от Святого Духа в Крещении. Это подразумевало, что Христос окончательно обрел свою божественную сущность в Крещении, и что, до этого он не был полностью божественен. Доктрина Сост Лидет таким образом напрямую нарушала доктрину Тевахидо (Теуахдо), которая заявляла, что Христос имел два рождения, при Создании от Отца, и в Рождестве от Святой Девы. Учение "Тевахидо" утверждает, что божественная и человеческая природы Христа были объединены от лона Девы Марии, и что они сформировали единую уникальную природу, которая была и божественной и человеческой, и она не могла быть отделена или разделена. Сост Лидет также подвергала сомнению законченное единство Святой Троицы. В результате, Патриарх Александрии объявил Сост Лидет еретическим учением, также как доктрины Тсега и Кыбат, которые были близко связаны с ней. Доктрина Сост Лидет была очень распространена в Шоа, и ее оплотом был монастырь Дебре Либанос. Монахи, представлявшие вероучение Сост Лидет, появились на соборе в Бору-Меда, где им приказали отречься от их учения. Те, кто выполнили это повеление, были восстановлены в своем сане, но упорствовавшим были вырваны языки, чтобы помешать им разрушить единство Церкви их учением. Йоханныс приказал, чтобы Менелик энергично и жестко подавил вероучение Сост Лидет. Менелик, хотя и довольно религиозный человек, был не очень заинтересован доктринальными спорами, и в любом случае не видел между церковными учениями существенных различий, так что для него не составило труда исполнить императорский указ в Шоа, несмотря на возражения многих важных Шоанских клериков.
В то же время Йоханныс сумел уговорить александрийского патриарха Кирилла направить в страну не одного, а четырех архиепископов, мотивируя это пожелание ростом числа христиан в Эфиопии. Таким образом, в 1881 года в Эфиопию прибыли сразу 4 абуны: Петрос в качестве главы церкви, Матеос в качестве архиепископа Шоа, Лука в качестве архиепископа Годжама и Маркос - Гондэра (он умер вскоре после приезда, и его епархия перешла под начало абуны Атанатеоса). За всю предшествующую историю Эфиопии это был первый случай, когда патриарх Александрии, высший духовный глава эфиопской церкви, назначил в страну четырех предстоятелей.
Император Йоханныс IV был также, как замечено ранее, настроен резко отрицательно по отношению к католикам, и не желал терпеть присутствия католических миссионеров в его империи. Он заставил Менелика удалить их всех из Шоа, включая близкого друга Менелика Отца Маттиаса (позже кардинала). Менелик с намного большей неохотой выполнил этот специфический приказ, так как он ценил католиков из-за их обширных познаний в медицине и пользы, которую они в этом отношении представляли при его дворе; кроме того, многие стали его личными друзьями. Наиболее репрессивные действия Йоханныса, однако, обрушились на мусульманское население Валло. Всем мусульманам Валло дали шесть месяцев, чтобы обратиться в христианство или лишиться всего их имущества. Мухаммед Али, занимавший место лидера мусульман в Валло, поспешил исполнить высочайшую волю, и крестился, приняв имя Микаэль Али и получил титул раса (впоследствии царь Микаэль Валло). Император стал его крестным отцом. Его конкурент, Абба Ватеу также принял христианство, и его крестным отцом стал Менелик Шоанский.
В большинстве других вопросов, кроме религии, император Йоханныс был намного более гибким. Его подход к единству империи был намного больше федеральный, чем у Теодроса II, он позволил региональным князькам обладать значительной степенью автономии, по сути даже разрешил им принимать дипломатические миссии из-за границы и вступать в переписку с главами иностранных государств, пока они признавали его верховную власть и выплачивали наложенную на них ежегодную дань. Как пишет российский историк А.Литвинов, "Правление Йоханныса IV было феодальной реакцией на царствование Теодроса. Этот император пытался возродить былое величие традиционной феодальной монархии, основанной на балансе сил и сохранении значительной автономии провинций. Но он продолжал церковную и внешнюю политику своего предшественника, стремясь к религиозной унификации и ограниченному участию иностранцев в жизни страны, создал основы для объединения Эфиопии вокруг провинции Тигре".
Текле Хайманот Годжамский был первоначально ближе императору, чем Менелик Шоанский, но подход Йоханныса к свободной федеральной структуре для его империи в конечном счете поощрит амбиции обоих этих вассальных царей. Он был известен как человек, который легко доверял другим, и был очень великодушным и щедрым в его личной жизни. Он, как известно, не только простил человека, который был общепризнанным врагом его отца, но назначил этого человека на высокую должность, завоевав его бессмертную преданность (это был деджазмач Бария Габре, погибший впоследствии в одной битве с Йоханнысом, до последнего защищая от махдистов тело павшего императора).
Эти черты, однако, не уберегли его от восстаний и трудностей в отношениях со знатью и принцами. Его собственный племянник, деджазмач Дэббаб Арайя, после неудачной попытки бунта против Йоханныса, примкнул к египтянам в Массауа. Другие, подобно правителю Хамашена, расу Вальдэ Микаэлю Соломону, столкнулись с императором и также бежали к египтянам, на занятую ими территорию, хотя и не обязательно помогали им.
Семейство шума (правителя) области Агаме, потомки Деджазмача Себагадиса, крупного военачальника раннего периода "Zemene Mesafint", было также обижено на императора Йоханныса и его Тембенских/эндертских родственников и имело напряженные отношения с ним.
Первым вызовом новому порядку был отказ Менелика признать Текле Хайманота королем Каффа. Менелик потребовал, чтобы весь юг Эфиопии целиком отошел к нему, и не рассматривал титулование царя Годжама также и царем Каффы ни законным, ни реально осуществимым - ни самим негусом Годжама, ни самим императором. Вызов этому титулу закончился битвой при Эмбабо (в северной Уоллеге), в котором царь Годжама и его сыновья были взяты в плен шоанцами и отправлены как пленники в Энтото, столицу Менелика. Менелик настоял, чтобы Текле Хайманот во время пути в Энтото был окружен всеми почестями и уважением, подобающими монарху. В результате, во время этой поездки у Текле-Хайманота зародились дружеские отношения к нему, даже несмотря на то, что Менелик держал его в плену. В дальнейшем эти симпатии переросли в устойчивую личную дружбу между этими людьми, которая продлится до конца их жизней, редкость в правящих кругах того времени.
В то время как эти два негуса проникались друг к другу взаимной симпатией в Энтото, император Йоханныс в гневе двигался на Адуа. То, что эти два вассала сражались из-за титула, даровать который кому бы то ни было, по его мнению, мог он и только он один, привело его в крайнюю степень возмущения. Оба царя были вызваны в Валло, чтобы объяснить свое поведение. Менелик был вынужден вручить все трофейное оружие и ценности императору. Ему также сказали, что он будет лишен его сюзеренитета над Валло в виде наказания. Менелик не был единственным вассальным правителем, на кого пал гнев императора. Негус Годжама также был наказан Йоханнысом, признавшим, что Менелик, царь Шоа, был истинным правителем Kаффы. Текле Хайманот был вызван императором с тем, чтобы Йоханныс мог вернуть ему корону Годжама, которая также досталась Менелику в качестве трофея, и затем была передана ему. Презрительным жестом он вручил корону обратно Текле Хайманоту в хлебной корзине, - оскорбление, которое царь Годжама принял близко к сердцу, и, очевидно, никогда не простил. Йоханныс однако, не хотел превратить своих беспокойных вассалов в открытых врагов, поэтому он повторно снабдил Текле Хайманота некоторым количеством нового оружия, принял меры для устройства брака дочери Менелика Заудиту с его собственным сыном, расом Арейа Селласси, и дал им Валло в качестве ленного владения.
Негус Годжама Текле Хайманот
Эти жесты не успокоили обоих негусов, и, вероятно эти действия подтолкнули их к тому, чтобы вступить в секретный договор, предусматривавший их одновременное восстание против Йоханныса, когда наступит благоприятная возможность.
Император Йоханныс полюбил город Aдуа, и проводил там много времени. Однако, он построил большой замок в Мэкэле, и именно этот город он сделал своей постоянной резиденцией, придав ему статус формальной столицы. Он провел большую часть времени в начале своего правления в Дэбре Табор, где руины его замка все еще сохранились. Хотя он был тиграйцем, и использовал язык тигринья в качестве его родного языка, амхарский остался официальным языком имперского двора и всего официального делопроизводства, и корреспонденция велась на этом языке. Он поддерживал переписку с лордом Нэпиром, которого он рассматривал как друга после кампании в Мэгдэле, и с другими европейцами. Йоханныс IV, глубоко впечатленный тем, что англичане сдержали свои обязательства покинуть Эфиопию после поражения императора Теодроса Второго, доверял британцам больше, чем всем другим иностранным властям. Однако, на него произвел очень резкое отрицательное впечатление беспощадный грабеж, устроенный победителями в павшей Мэгдэле, особенно сожжение города и церквей. Он написал королеве Виктории, чтобы при ее посредничестве просить о возвращении двух специфических предметов, увезенных британцами из опустошенной Мэгдэлы. Это были копия рукописи "Кебра Негест", которую Теодрос вывез из Аксума, и которая высоко ценилась монахами монастыря Св.Марии Сионской, и икона Kurate Re'esu. Рукопись "Кебра Негест" была возвращена, но королева ответила, что не смогли обнаружить никаких следов иконы, и заявила, что по ее мнению, икона находится вне Англии. Икона, которая изображала Христа в терновом венце, была, вероятно, наиболее чтимой иконой в Эфиопской Империи. Икона традиционно сопровождала эфиопских императоров в сражениях, и когда императоры принимали от кого-либо присягу на верность, это всегда происходило в присутствии иконы. Теодрос привез ее в Мэгдэлу, и она исчезла после грабежа цитадели. Неизвестный королеве Виктории, сэр Ричард Холмес, директор Британского Музея, который сопровождал английскую армию к Мэгдэле, купил икону и хранил ее у себя. Как ни странно, сэр Ричард работал библиотекарем королевы в Виндзоре, в то время как проводился исчерпывающий поиск иконы, и сохранял полное спокойствие. Он никому не показывал его собственность до наступления смерти Императора Йоханныса. Икона так и не была возвращена Эфиопии, и - часто известна как "Потерянная икона".
Император Йоханныс IV был очень доверчивый и честный человек. Поэтому, положившись на гарантии британской дружбы, которые он получил в обмен на его помощь англичанам в ходе их войны против императора Теодроса II., он не мог понять, как Англия, такая же христианская империя, как и Эфиопия, могла заключить союз с мусульманским врагом Эфиопии, Египтом. Его жалобы на египетские вторжения в его владения, и просьбы о помощи против них в Лондоне пропустили мимо ушей. Египтяне унаследовали Массауа от турок, и позже заняли Харар, как сказано выше. Эфиопия выдвинула претензии на оба эти города. В дополнение к Массауа, египтяне заняли район Богос, и подстрекали мятежного Раса Хамашена, Вальдэ Микаэля Соломона, к выступлению против императора. Хамашен превратился в источник неприятностей для императора после того, как он заменил местное правящее знатное семейство раса Вальдэ Микаэля своим лояльным генералом, Расом Алула Аба Нега. Знать Хамашена ранее сохраняла верность императору Теодросу вплоть до его гибели, так что Йоханныс не особо им доверял. Алула Энгеда был всего лишь скромным солдатом, получившим высокий титул раса лишь благодаря его беззаветно преданной службе Йоханнысу. Назначенный правителем Хамашена вместо раса Вальдэ Микаэля, получив титул раса и боевое прозвище (nom-du-guerre) Аба Нега, он основал город Асмэра, и заставил египтян уйти из Богоса, а затем и из Массауа.
Йоханныс полагал, что он сможет побудить англичан оказать давление на их союзника, Египет, чтобы они уступили эти спорные территории Эфиопии. После открытия нового Суэцкого канала, Египет был намного более ценным союзником Англии, так что в Уайт-холле в основном игнорировали настойчивые просьбы Йоханныса. После двух поражений египетских войск при Гундате и Гура при вторжении в Эфиопию от их пограничных застав, Йоханнысу стало очевидным, что англичане не окажут ему помощи против Египта. Хотя и испытав некоторое разочарование, Йоханныс все еще питал глубокую веру в гарантии лорда Нэпира, что Англия была его другом.
Внезапно, в 1881, восстание махдистов охватило практически весь Англо-египетский Судан. Один за другим, египетские гарнизоны в Судане пали перед войсками Махди, и эта череда поражений в течение следующих двух лет стремительно переросла в полную военную катастрофу. Отрезанные от отступления на север из Судана в Египет, египтяне поняли, что их единственная надежда заключалась в том, чтобы отступить к Массауа через Эфиопию. Британцы, как истинные правители Судана через их египетских заместителей, были не на шутку встревожены. Для них не было секретом, что Йоханныс будет не очень дружественно настроен к желаниям египтян, дважды воевавших с ним в предыдущие годы. Поэтому, чтобы предотвратить полное бедствие в Судане, британцы отправили адмирала сэра Джеймса Хьюитта в Адуа для проведения переговоров с императором Эфиопии. Йоханныс принял эмиссара королевы Великобритании и Ирландии, Императрицы Индии, с таким большим великолепием и почестями, какие он только мог предложить. После многих обсуждений, соглашение было достигнуто и император и адмирал Хьюитт (действующий в качестве полномочного представителя Королевы Виктории) подписали договор Хьюитта (или Адуа) от 3-ьего июня 1884. В нем было согласовано, что Эфиопия позволит египетской армии отступить из Судана через эфиопскую территорию к египетской колонии в Массауа. В обмен, египтяне должны были немедленно отойти из района Богоса и низменностей, которые они оккупировали, уступив их императору Эфиопии, "тому, кому они по справедливости принадлежали ". Это должно было гарантироваться Британским правительством. Кроме того, Йоханнысу дали понять, что, если бы египтяне должны будут эвакуироваться из Массауа, англичане выступят в качестве гарантов его законных прав и интересов. Это подразумевало, что они признают его претензии на возвращение порта Эфиопии. Йоханныс разрешил его бывшим врагам египтянам спасти свои суданские гарнизоны, предоставив им безопасный проход через Эфиопию. Это навлекло на Йоханныса постоянную ненависть суданских махдистов, которая будет в конечном счете стоить ему жизни. Египет действительно планировал оставить Массауа, чтобы объединить свои силы и помешать махдистам вторгнуться на севере на территорию самого Египта. Египет был готов уступить порт Англии, или какому-либо другому государству, указанному Англией. Не желая самим захватывать Массауа, британцы, однако боялись, что Франция воспользуется "преимуществом вакуума" и захватит порт из Эфиопии, если Массауа будет возвращена Йоханнысу. Поэтому, после закулисных переговоров с итальянским правительством, судно, на борту которого находился итальянский военный отряд, тайно пропустили через Суэцкий канал без ведома французов, и оно вошло в гавань в Массауа. С полного согласия английских властей египтяне передали крепость итальянцам, и эвакуировали свой гарнизон. Над Массауа взметнулся итальянский флаг, чем было положено начало длительной конфронтации между Эфиопией и Италией.
Император Йоханныс IV принимает итальянскую делегацию
Обратите внимание, что нижняя часть лица императора закрыта, признак императорского неудовольствия.
Когда новости об итальянской оккупации Массауа достигли императора, он был ошеломлен. Он никак не мог полагать, что его друзья-британцы могли предать его таким образом. Менелик Шоанский, который налаживал контакты с итальянским правительством в надежде на получение их помощи для тайно замышлявшегося восстания против Йоханныса, был не менее ошеломлен, когда император довел эти новости до его сведения. Менелик немедленно попросил объяснить этот инцидент итальянского посланника в Шоа, графа Пьетро Антонелли, который также был поставлен в известность о захвате порта Италией лишь "пост-фактум". Конфискация Массауа вызвала бурю протеста, а в отношении итальянцев возникли широко распространенные подозрения. Менелик пробовал, наполовину искренне, убедить императора, что Италия станет дружественным соседом по воле графа Антонелли, но это было только началом долговременного конфликта, который тлеет и по сей день* (*имеется в виду многолетняя война Эфиопии с Эритреей, бывшей итальянской колонией). Менелик остался другом Италии, но он был теперь намного более осторожен относительно их долгосрочных намерений. Жена Менелика Таиту, однако, была разгневана поведением итальянцев, и ее глубокие подозрения относительно намерений европейцев вообще и итальянцев в частности зародились именно в это время.
Наиболее разгневанным был рас Алула, который, со своей резиденцией в Aсмэре, был наиболее близок к театру действия. Несколькими годами ранее, афарский султан Aусы, Мухаммед Ханфери продал порт Aссаб итальянскому миссионеру, отцу Джузеппе Сапето, который в свою очередь продал его итальянскому коммерческому пароходству, когда он наряду со всеми другими католическими священниками был выслан Йоханнысом IV. Теперь Ассаб перешел под юрисдикцию итальянского правительства, объединившего тем самым свои владения на побережье Красного моря. Заняв Массауа, итальянцы получали точку опоры в прибрежных низменностях. Йоханныс, вначале резко протестовавший против этого захвата, позже был вынужден смириться с оккупацией портов, так как все равно не смог бы помешать итальянцам. Однако итальянцы нашли, что климат порта Массауа был чрезвычайно неприветливым, особенно в летние месяцы года, из-за чрезвычайной жары. Итальянцы решили основать заставу в горной местности для того, чтобы переждать в ней палящий зной. Они захватили Саати и быстро связали его с Массауа железной дорогой, шоссейной дорогой, и телеграфной линией. Затем они принялись расширять границы своей колонии вдоль побережья, захватив порт Зула. В то же время они пересекли границу в Саати и вступили в прямой конфликт с расом Алулой. Рас Алула направил жалобу императору и потребовал, чтобы итальянцы "возвратились туда, откуда они прибыли". Император просил дать ему объяснения, но итальянцы просто подчеркнули их потребность в более прохладных окрестностях. Они решили, однако, округлять свои владения и начали путем незаконных захватов расширять пределы области, находившейся под их контролем. В ответ рас Алула решил преподать урок самозваным пришельцам. Его армия внезапно атаковала итальянские силы в Догали и разгромила их в сражении. Итальянцы назвали это резней. Йоханныс выругал Алулу за то, что он вступил в сражение без его разрешения, но кроме этого, никак его не наказал. Вместо этого он мобилизовал свои отряды и прошел на север, требуя, чтобы итальянцы эвакуировали свой гарнизон из Саати. Его обширная армия расположилась около Саати и в течение нескольких дней блокировала итальянский гарнизон. Внезапно, однако, огромная эфиопская армия свернула лагерь и ушла к немалому удивлению итальянцев. Они не знали, что именно в это время махдисты решили искать мести и напали на Эфиопию на западе.
Махдисты начали с набега на Дембию, и император, занятый событиями на севере, приказал негусу Годжама Текле Хайманоту выступить в поход на махдистов и отбить их нападение. Царь Годжама в точности исполнил повеление Йоханныса, но был наголову разбит и бежал с поля боя. Дочь негуса была захвачена в плен и позже умерла, а суданцы смогли свободно разорить большую часть западного Бегемдыра. В ответ Йоханныс приказал Менелику Шоанскому придти на помощь Текле Хайманоту. Эти два вассальных царя встретились и решили открыто поднять восстание против императора. Йоханныс был разгневан. К немалому облегчению и удивлению осажденных итальянцев, его армия оставила Саати и двинулась на юг через Бегемдыр в Годжам, где он начал жестокую кампанию против Текле Хайманота, уничтожая все на своем пути. Впоследствии Йоханныс был настолько потрясен теми жестокостями, которые его войска творили в Годжаме, что он произнес следующие слова: "Я не знаю, были ли это грехи годжамцев или мой собственный грех, что я обрушил мой гнев на них, но я разгромил Годжам". В решающий момент Менелик покинул Текле Хайманота на произвол судьбы, не оказав ему никакой поддержки, кроме отправки нескольких винтовок. Полностью сокрушенный, Текле Хайманот просил прощения, и обвинял Менелика в том, что это он был инициатором восстания. Как только Годжам покорился, Йоханныс приказал передать в Шоа его послание, звучавшее зловеще просто: "Ждите меня, я иду". Без поддержки Годжама, шоанцы, хотя и хорошо вооруженные после многих лет предусмотрительных закупок оружия и накопленного богатства от их южных владений, были не совсем уверены, что они смогут выстоять перед императором и его армией. Ожидая со дня на день вторжения войск грозного Йоханныса, Менелик был готов любым способом отстаивать свою власть над Шоа. 24 ноября 1888 года он устроил смотр своей армии и под бой боевых барабанов (негаритов) публично объявил, что будет сражаться против Йоханныса, призвав через глашатаев своих подданных браться за оружие. Одновременно он развернул лихорадочную дипломатическую деятельность, пытаясь через итальянских агентов и самого графа Антонелли побудить итальянцев нанести удар в тыл Йоханнысу на севере, в Эритрее. Узнав о том, что его сообщник Текле Хайманот 16 декабря капитулировал перед Йоханнысом и был им прощен, Менелик изменил линию поведения. Теперь он пытался уверить императора в своей лояльности, переложив всю вину за организацию заговора на одного негуса Годжама. Но вряд ли льстивые уверения в покорности, переданные через брата Менелика, раса Дарге, могли спасти его от справедливой кары императора.
Именно тогда, в этот ключевой момент, дурные новости прибыли в лагерь Йоханныса. Махдисты прорвались к Гондэру и разрушили город, сожгли все его великие церкви и разграбили замки. Только церковь Дэбре Бырхан Селассие (Троицы) осталась невредимой (легенда говорит, что сам архангел Михаил появился перед главными воротами и огромный рой пчел помешал подходу махдистов к стенам церкви). Город был сожжен дотла, его жители перебиты или уведены в рабство. Разрушение было полным. Побужденный его глубокой преданностью ортодоксальной церкви, Йоханныс отказался от его планов защитить трон, вторгаясь в Шоа, и вместо этого выступил на север, чтобы мстить за его веру. Согласно рассказам его приближенных, накануне Йоханныс собрал совет, на котором велись бурные споры относительно того, что же сделать вначале - продолжать поход на юг и покарать неверного Менелика, либо повернуть против махдистов. Йоханныс первоначально был за продолжение похода, тогда как духовенство и военачальники настаивали на том, что вначале нужно разгромить вторгшихся махдистов. В конце концов, убежденный их доводами, Йоханныс положил конец спорам, произнеся следующие слова: "Если я поверну назад, я сумею наказать Менелика и позже. А если я погибну под Метеммой от рук язычников, я попаду на небеса".
В январе 1889 года Йоханныс собрал огромную армию в 130,000 пехоты и 20,000 конницы в Дембии и выступил против махдистов. Отступавшие суданцы укрепились в Галлабате, окружив город огромной зерибой, т.е. барьером, сделанным из переплетенных ветвей усеянного шипами кустарника, имитировавшего колючую проволоку. 8 марта армия Йоханныса подошла к Галлабату, и уже на следующий день началась атака на позиции махдистов. Йоханныс распределил командование над армией следующим образом: одному из своих племянников, расу Гугше Хайле Мариаму, он поручил начальство над левым крылом, другому, расу Менгеше, - над правым, сам взял на себя центр. Эфиопам удалось поджечь зерибу, после чего, сконцентрировав свои силы на одной части укреплений, они сумели прорвать оборону махдистов, преодолели внешние стены укреплений и отчаянно бились, чтобы захватить цитадель. Суданцы несли тяжелые потери и уже готовы были спасаться бегством, когда неожиданное событие повернуло исход сражения в их пользу. В одной из атак на вражеские позиции император Йоханныс, вопреки советам своих приближенных настоявший на том, чтобы лично принимать участие в сражении в передних рядах его войска, был тяжело ранен в грудь выстрелом махдистского стрелка.
Раненого императора немедленно унесли с поля битвы в его палатку. Было ясно, что он умирал. За несколько лет до этого сын Йоханныса, рас Aрайя Селассие умер, оставив только маленького внебрачного сына, Гугшу, которого Йоханныс никогда не признавал своим возможным наследником. Теперь, находясь на смертном ложе, император призвал к себе раса Менгешу, человека, известного его подданным как сын его брата Гугши. Йоханныс IV объявил Менгешу своим собственным сыном, и назвал его своим преемником и наследником.
Между тем, понимая, что их император был смертельно ранен, эфиопские войска начали колебаться. Один за другим, генералы Йоханныса и различные его родственники начали спорить, действительно ли признать раса Менгешу Йоханныса в качестве правителя, и их распри помогли ускорить развал большой армии Йоханныса. Император Йоханныс IV, Избранник Бога, царь Сиона, царь царей Эфиопии умер в Метемме 11-ого марта, 1889. Тем временем махдисты, заметив беспорядок в эфиопских рядах, воодушевились и оттеснили эфиопов с поля боя.
О том, как тело павшего императора попало в руки махдистам, существуют две версии. Согласно первой, эфиопы при их поспешном отступлении просто позабыли забрать с собой останки Йоханныса. Махдисты захватили оставленный лагерь и нашли гроб, в котором покоилось тело человека, охраняемое лишь несколькими священниками. На гробе лежала великолепная Библия, украшенная золотом и драгоценными камнями. На основании этого суданцы предположили, что это действительно было тело их заклятого врага, императора Йоханныса IV, и через короткое время, допросив пленных, подтвердили свою догадку. Согласно другой версии, по-видимому, более правдоподобной, отступающая эфиопская армия тем не менее взяла с собой тело Йоханныса, чтобы захоронить его со всеми почестями на родине, в Тыграе. Однако его охраняла лишь небольшая группа преданных воинов, когда у реки Атбары их настиг пустившийся в погоню отряд махдистского военачальника Зеки Туммаля. Эфиопы отважно сражались с ними вплоть до гибели последнего человека, но
махдисты одержали верх.
Один из свидетелей этого неравного, но жестокого боя, развернувшегося вокруг гроба с останками павшего императора, рассказывает, что рас Арейя, дядя императора, человек глубоко ему преданный, сражался вместе с немногими оставшимися воинами вплоть до последнего патрона. Затем, когда боеприпасы были израсходованы, он бился с махдистами врукопашную, с саблей в одной руке и щитом в другой, пока один из суданцев не убил его ударом сзади. Согласно тому же истчонику, когда рас Арейя увидел, что гибель неизбежна, он сказал: "Я уже стар и мое время прошло; я не смогу служить другому господину, так что лучше уж мне сложить голову в бою с неверными, чем умереть от дряхлости, подобно мулу в конюшне".
Захватив останки Йоханныса IV, махдисты отсекли голову павшего императора от тела и доставили в Хартум, где его отрубленную голову насадили на пику и возили по улицам, вместе с головами другой эфиопской знати и генералов, которые погибли в битве при Метемме с ним. Его тело удалось возвратить лишь в 1905 г., после чего его захоронили в Аксуме, древней столице эфиопских монархов. По всей Эфиопии его прославляли как великого царя-мученик, и даже его враги, как считают, оплакивали его, называя его "Yewah" (невинный) и "Jegna" (отважный герой).
Его Имперское Величество Йоханныс IV, Император Эфиопии
После смерти Йоханныса северная Эфиопия погрузилась в хаос. Тиграй раскололся на части, поскольку различные родственники императора начал соперничать из-за трона, отказываясь признать его наследником раса Менгешу. Причинявший Йоханнысу в течение длительного времени много хлопот своим бунтарством его племянник Дебаб Арейа сделал попытку захватить власть, также как и другие. Некоторые представители знати оказали предпочтение молодому Гугша Арайе. Только рас Алула, преданный до самого конца, яростно отстаивал права раса Менгеши Йоханныса на трон. Извлекая выгоду из гражданской войны, которая вспыхнула в Тиграе, итальянцы выступили из их анклава и захватили все высокогорье Хамашена, Сераи, Акале Гузаи и все низменности к северу от реки Марэб. Это была область, известная перед этим как Марэб Мелаш. Все захваченные территории итальянцы объявили своей новой колонией под названием Эритрея, образовав это название от Эритрейского моря (древнее, еще античной эпохи, название Красного моря).
На юге, инициативу перехватил Менелик Шоанский. Едва новости о смерти Йоханныса достигли Шоа, в апреле 1889 года, Менелик немедленно провозгласил себя императором Менеликом Вторым, Избранником Бога, Львом-Победителем из колена Иудова, и Царем Царей. Через графа Антонелли, он вел переговоры с итальянцами, чтобы добиться от них признания его притязаний на имперский трон. В обмен на это он, в свою очередь, готов был признать их новые территориальные захваты, что было ему на руку, так как объективно ослабляло север страны в его пользу. Один за другим, знать всей империи начала стекаться в Энтото, чтобы воздать должное новому императору. Поток знати, спешившей в Энтото, чтобы поцеловать ноги нового императора, превратился в наводнение, главы феодальных родов и правители провинций стремились как можно скорее заручиться покровительством Менелика, не без выгод для себя, естественно. Даже некоторые из родственников императора Йоханныса, которые отказались признать раса Менгешу, принесли клятву верности Менелику. Отчасти из-за того, что он нуждался в гарантиях, что рас Менгеша и север Эфиопии останутся ослабленными, и отчасти потому, что итальянская колония Эритрея была теперь свершившимся фактом, который он не мог изменить, Менелик согласился признать основание итальянской колонии. Поскольку Йоханныс IV, как сказано выше, не оставил законных детей, корона перешла от Дома Тиграй к Дому Шоа.
Рас Менгеша Йоханныс, объявленный наследник Йоханныса IV, наследный князь Тиграя.
После того, как императорским троном завладел Дом Шоа, потомки императора Йоханныса IV продолжали управлять областью Тиграй на основании наследственного права . Сначала, Менелик Второй признал Раса Менгеша Йоханныса правителем всего Тиграя. Чтобы теснее привязать к себе принца с помощью родственных сявзей, императрица Таиту женила раса Менгешу на своей племяннице, Вейзаро Кефей Уэлле. Однако Менелик отказался короновать Менгешу "царем Сиона", что в итоге привело к восстанию Менгеши против Менелика. Менелик заключил в тюрьму его в Анкобэре , где он и скончался в 1905 году и вскоре заменил на посту правителя Тиграя расом Mэконныном, своим кузеном и шоанским принцем. Рас Гугша Арайе был отравлен в 1906 году . но его дочь сумела вновь поднять знамя Тиграй и ее сын Текле Гийоргис III стал после смерти Иясу V в 1929 году императором Эфиопии.
В заключении я привожу характеристику личности Йоханныса и результатов его правления, данную эфиопским историком Теколой Хагосом:
"Насколько я могу судить, Эфиопия никогда не видела подобного императору Йоханнысу IV в отношении доблести, предвидения и государственной деятельности, великодушия и служения христианской вере. К чести Йоханныса, и его преданности Эфиопской Церкви следует сказать, что он смог восстановить единство среди Эфиопской церкви, охваченной к началу его правления глубоким расколом. Именно его верховное руководство на церковном соборе, состоявшемся в Бору Меда, установило практическое руководство и теологическую идеологию, которая позволила многим последующим поколениям верующих молиться и прославлять Бога и Христа, наряду со Святой Марией вплоть до наших дней, в русле единственной матери-церкви, таким образом избежав раскола Эфиопской Православной церкви между ересями Тоуахдо и Тсега.
Император Йоханныс посвятил всю свою энергию тому, чтобы вернуть Эфиопии ее былую славу, попытавшись возвратить все ее потерянные территории, и на Западных границах и территории на побережье Красного моря. Ниже приведен список четырех главных сражений, в которых сражался император Йоханныс IV и его выдающийся военачальник, рас Алула, в защиту Эфиопии.
1. Гундет, 16 ноября 1875 против Египта
2. Гура, 8-9 марта 1876 против Египта
3. Догали, 26 января 1887 против Италии
4. Галлабат/Метемма, 12 марта 1889 против махдистов, где Йоханныс пал в сражении.
И в каждой битве, указанной здесь, эфиопская независимость была сохранена. Никакая эфиопская территория не была когда-либо потеряна или продана при царствовании Йоханныса IV. Йоханныс был храбр в сражении и милосерден к тем, кого он побеждал. Он был всегда великодушен к тем, кто смело боролись против него, обращаясь с ними с достоинством и время от времени восстанавливая их в титулах и званиях. Им очень восхищались храбрые воины, чьи сердца он покорил от самого начала его карьеры, еще будучи баламбарасом, и до самых последних дней своей жизни, уже в качестве императора.
Йоханныс был самый милосердный император, какого когда-либо видела Эфиопия. Он был добр к своим врагам и охотно их прощал. После победы в сражении он никогда, ни разу, не казнил захваченного вражеского командующего. Фактически, он восстановил нескольких из них после краткой задержки на их старые посты и вернул им прежний почет. После того, как он стал императором Эфиопии, Йоханныс простил Менелика и примирялся с ним, тогда как он мог как легко низвергнуть его в забвение. Он даже пытался установить семейные отношения с Менеликом, женив своего молодого сына Арейа на дочери Менелика Заудиту.
"Мехале Сефарис"* (*так Т.Хагос называет группу официозных деятелей "шоанской" партии, сторонников Менелика) время от времени пытались создать мифическое опустошение Йоханнысом Годжама. Действительность на основании того инцидента, фактически, говорит о том, насколько велико было милосердие и великодушие Йоханныса; он не разорял Годжама и простил Текле Хайманота за организацию заговора вместе с Менеликом против его Величия. Йоханныс понял боль и страдание Текле Хайманота, вызванное потерей дочери и его военачальников, убитых махдистами, и желал простить ему его измену.
Йоханныс вдохновлял величие даже в своих соперников. Например, его соперник деджазмач Бария Габре хотел сражаться наряду с ним и умер в преклонном возрасте более чем семидесяти лет, защищая тело Йоханныса от махдистов. Имеются многочисленные устные традиции, которые сообщают нам смирение, почти скромную жизнь Йоханныса лидерство в его частной жизни. Утверждается даже, что он хотел стать монахом, но его отговорили от этого намерения отцы эфиопской церкви, убедив, что Господь возложил на него другой долг. Не имеется никакого сомнения, что наряду с императором Зара Якобом, император Йоханныс был наиболее преданным и верным слугой Церкви Эфиопии. Собор в Бору-Меда, состоявшийся во время его правления и созванный по личной инициативе императора, стал переломной вехой в духовной жизни страны. Даже в тот период, когда он еще боролся за власть с другими соперниками и располагал ограниченными средствами, он посвятил почти все его личное состояние тому, чтобы приобрести участок земли и построить на нем церковь и святилище для Эфиопских паломников, которые отправлялись в Святой Город Иерусалим. Именно его странноприимный дом посещают эфиопские паломники, когда они направляются в Иерусалим вплоть до наших дней. Его страх Божий, смирение, правосудие, и прежде всего его чувство долга остались непревзойденны любым эфиопским императором или главой государства когда-либо. Именно его чувство долга перед его народом заставило его повернуть назад, когда он был уже на полпути в Шоа, чтобы наказать Менилика за его измену; и все же он принял решение вернуться, чтобы противостоять махдистам, потому что он получил сведения, что махдисты собирались напасть на Гондэр и уничтожить Церкви и вырезать всех живущих в нем христиан, как они поступали ранее".
