ИХ ТАК МНОГО, ЭТИХ БАБОЧЕК

Сто дней, сто ночей попутный ветер несет мою эскадру к Краю Мира. Несет ласково, осторожно; нежно раскачивая на волнах видавшие виды парусники. Раскачивая, словно мать на руках своего только что накормленного первенца. Свирепые штормы, ужасные морские чудовища отправлены Богами в иные моря, чтобы не чинили они препятствий на нашем пути. Спасибо Богам; но скорбит сердце, что и сегодня в иных морях от чьих-то злых козней кровожадная пучина обретет новую пищу.        Каждый парусник эскадры - сытый младенец с набитым лучшей едой брюхом-трюмом. Сундуки полны золота. В ларцах из бесценного розового дерева соперничают с солнечным светом своим блеском отборные алмазы и рубины. В бочонках в такт волнам плещутся изысканные вина. А одноглазый Кок по полночи проводит в тяжких раздумьях: каким бы еще неведомым блюдом побаловать своего Капитана.        Все, что у нас есть - добыча от последнего набега. Богатые, но наивные туземцы побережья! Они верят, что их боги - белые люди. Они верят, что их боги - добрые. Вот так и получилось, что мы - их добрые белые боги. А еще туземцы знают, что все, что у них есть, принадлежит добрым белым богам. Все, кроме одного. Кроме прекрасной дочери старого дряхлого Вождя. Настолько старого, что все в племени, от хитроумного Шамана до последнего Рыбака знают день его последнего вздоха. Пройдет несколько десятков лун, и вождь умрет. Умрет в тот день, когда его прекрасная дочь родит нового вождя. Родит от доброго белого бога.        Прекрасная дочь старого вождя; она скоро увидит Край Мира.        Наивные туземцы! Они не хотели расставаться с ней; на убогих суденышках из древесной коры атаковали уходящие парусники. Забрасывали отравленными копьями палубы. Их лодки разбивались о наши борта. Переворачивались, увлеченные погоней. И туземцы-богохульники, проклиная своих добрых белых богов, черноспиными дельфинами возвращались к родному берегу.        Я молча сжимаю штурвал. Я не могу, не хочу слышать предсмертные крики пораженных ядом товарищей. Я хочу, но не могу мстить. Ведь я - добрый белый бог; и я могу заплатить этому народу выкуп за свою Невесту. Выкуп жизнями.        ***        Край Мира. Если подойти к нему близко-близко и посмотреть вниз; там, сквозь туманную дымку кухни богов можно увидеть черный блеск панциря Матери-Черепахи. Там можно увидеть раскачивающийся кончик хобота Слона. Так говорят в портовых тавернах. А еще говорят, что за Краем Мира - Рай. Рай, до которого не дойти, не доплыть. И только души погибших моряков могут перелететь туда.        Я молча сжимаю штурвал...        Моя Невеста на носу парусника. Ее руки подняты к сапфирово-желтым облакам; в раскрытых ладонях рождается прекрасная, сказочная бабочка. Пара взмахов огромных сверкающих крыльев, и она устремляется к облакам, к Краю Мира. И дальше, за Край...        Их так много, этих бабочек. Бабочек, в которые я превратил души погибших моряков...               -------------------        * В качестве иллюстрации использована картина художника из Бийска Романа Величко "Парусники"