Мама работала в библиотеке. А Янка училась в школе.
Каждое утро, кроме выходных и праздничных дней, мама завтракала вместе с Янкой, а потом уходила в сеть. Их библиотека, как и все остальные, была районным филиалом государственной. То есть, "все остальные" - это как раз филиалы. А еще могли быть частные. Но они были локальными и влияния почти никакого не имели.
А Янка брала свой планшет и шла в школу.
Раньше, говорят, все было наоборот. Учились из дома по сети, а на работу ходили. Это, наверное, было здорово. Потому что утром, да еще если смена сезонов... Вот еще странно: всю природу уже победили и подчинили, а сезоны все равно меняются. И если лето - оно всем нравится, то осень или зима... Янка подумала и решила, что она бы жила там, в прошлом, у моря, где всегда лето. А в школу бы выходила через сеть. И оценки тогда через сеть. И лекции всякие тоже. Еще она подумала, что надо не забыть и записать эту мысль. И развить. А еще украсить и сделать начало и конец, и как-то связать с современностью. Любой текст, учил их Петр Иванович, старый литератор, обязательно надо связывать с современностью. Пусть не напрямую, а намеком каким-то. Янка подумала, что вот это и есть намек - что в школу ходить не надо. И это может вызвать дискуссию. И это хорошо.
Нет, понятно, что раньше все хотели не ходить в школу, а пыриться в сеть. И даже, говорят, так однажды и сделали. Но потом что получилось? Получилось так, что учились все в сети, работали в сети, покупки делали тоже в сети. И развлечения все были в сети. И вообще все-все-все. То есть, не жизнь, а одна сеть, получается. И во-первых, как объяснили в школе, хуже стало здоровье нации. А во-вторых, как объяснила мама, когда Янка спросила, "не было социализации". Вот для здоровья и этой самой социализации ввели строгий режим и обязательное посещение школы. Это потом, когда ты уже взрослый, когда сам за себя отвечаешь, можешь хоть вообще из дома не выходить. Это ты уже сам себе вредитель тогда, и это твое личное дело. Но пока ты подрастающее поколение, в тебя стараются по максимум вложить здоровье, распорядок дня, привычки всякие полезные.
Янка подумала, что главная привычка у нее - это высыпаться по выходным. Это когда никуда не надо идти, можно валяться в постели до ломоты в боках и спине, и никто тебя не поднимает с раннего утра на зарядку и в школу. Потому что мама по выходным тоже отсыпается. Она на своей работе так уматывается, что спит совсем без снов - так говорит. А в выходные спит со снами. И даже рассказывает потом. А Янка записывает.
Петр Иванович требует от них, чтобы ни дня - без строчки. Некоторые, как Пашка, например, так и делают - ровно строчку. Чтобы не приставал никто. Но большинство пишет помногу. Потому что это развитие письменной речи, что пригодится в работе, а еще - та же социализация. Ты как бы всем рассказываешь что-то. А они потом как бы отвечают. А если напишешь много, то твой текст появляется в районной библиотеке. И можно говорить всем, чтобы заходили и читали. Это уже уровень.
У Янки так несколько раз было. Раз она сон мамы расписала на пять страниц. А раз просто написала про школу. Там ведь, если подробно писать, так целый роман может получиться. Им такой роман в музее показывали. Как раз про школу. Но тогда, в древности, писали на бумаге. Ну, сколько людей могло прочитать такой роман? Единицы? Вот в сети, да еще если попасть в библиотеку... Тут ведь, если интересно напишешь, тебя могут прочитать миллионы. А теоретически - миллиарды.
Янка даже остановилась, задумавшись. Миллиарды! Это же просто невозможно, какое большое число.
- Чо стоим, кого ждём? - спросили сзади.
Это Пашка подкрался незаметно.
Янка вздохнула и пошла дальше. Школа - вон, впереди. Уже видна. Теперь весь день там проведешь. В детстве, когда еще не все понимаешь, Янка говорила маме совершенно честно, что ходить в школу ей не тяжело. И из школы домой - не тяжело. А вот сидеть в школе - бр-р-р!
В школе, кроме уроков, были еще и внеклассные мероприятия. И вот тут-то прозвучало, что тексты из библиотек исчезают. Мол, кто-то полез посмотреть свой текст, а его там нет. Но ведь был же!
- Янка, - сказал народ. - Ты бы как-нибудь тихонько спросила у своей матери. Что это за дела? Старался, понимаешь, писал. Даже в библиотеку попал. А тут - раз, и нету моего текста. И что теперь? Снова его писать, что ли? Это как работа тогда уже получается. Натурально - самая настоящая работа. Может, сбой там у них программный? А где тогда копия? Сохраненка должна быть! Нет, Янка, ты точно узнай!
Вот поэтому вечером за ужином разговор вышел не о школе и отметках, а о маминой работе. Столько нового узнала!
А на другой день рассказала всем, кто интересовался:
- Есть такое правило, что если три месяца никто текст не открывал, то текст помечается "на удаление". И потом еще месяц в поисковые индексы просто не вставляется. Пролетает как бы мимо. А еще потом - совсем удаляется из библиотеки. Она же не безразмерная, в конце концов! И это не люди делают, а программа. Все чисто автоматически. Нет просмотров - давай, до свидания...
Народ был просто ошеломлен.
А потом все шумели и кричали, и чуть по столам не прыгали. И создали тайное общество по поддержке книг. Чтобы обмануть бездушную программу и сохранить литературу. И Янка тоже туда вступила. Потому что тоже хотела сохранять литературу. А Пашка, как самый громкий, стал вроде председателя в их тайном обществе. Составили списки, разделили по буквам. И чтобы каждый, значит, заходил регулярно в библиотеку и открывал тексты. Сначала - всех своих, из общества. Это в первую очередь, чтобы своих. А потом уже и остальные разные. Тогда программа будет видеть, что тексты читаются, и не удалит ничего. И литература в целом сохранится. А Пашка еще сказал, что надо связаться с другими школами, а потом даже и с другими городами. Потому что если не мы, то кто возьмется за такое? А глупая программа так ведь просто вычистит всю культуру и литературу из библиотек. Что останется нашим детям?
Это так Пашка вещал, насчет детей. А девчонки краснели и хихикали. А парни ржали. Дураки, ясно.
Но этим вечером Янка выполняла норму по спасению литературы.
И на другой день - тоже.
И на третий.
Это ведь совсем не трудно: зайти в библиотеку, по фильтру найти те тексты, которые давно не открывались, кликнуть мышкой, вернуться, зайти в следующий...
А через неделю Пашка подводил итоги кампании. Спасли, сказал он, столько-то. Под угрозой - столько-то. Роботы проклятые жрут нашу человеческую литературу! Но мы же стоим стрёме, мы здесь не просто так! Нас поддержали все три районные школы!
- А тебя, Янка, - сказал он строго, когда все стали расходиться. - Я попрошу задержаться.
Она как раз торопилась домой, чтобы скорее поужинать, а потом...
- Ну? - спросила она.
Пашка помолчал, сурово глядя ей в лоб, а потом показал, как много текстов пропало из-за Янки. Потому что она редко кликает мышкой. Потому что ей в лом, что ли, поддержать народ, когда все вместе и разом и заодно.
- Когда мы едины, - сказал Пашка. - Мы непобедимы. Понятно тебе, Зайцева?
И это было даже как-то страшно - по фамилии. Как Петр Иванович, прямо.
Она стала говорить, что каждый ведь вечер, каждый! И что вот сейчас специально торопилась домой, чтобы - в библиотеку. И что у нее свидетель есть - мама. Но говорила как-то неуверенно, как-то тихо. И глаза - вниз и в сторону.
- Постой-постой, - сказал вдруг Пашка. - Так ты - что? Ты, может, это... Ты их читаешь, что ли?
- Ага, - кивнула Янка, чуть не плача.
- Эх, ты... Мы здесь не для того, чтобы читать и удовольствие от этого получать. Мы - чтобы спасать литературу! И чтобы писать литературу. Вот ты сама - сколько текстов написала вчера?
- Я просто не успела. Я читала.
- А надо - писать!
И это - Пашка. Который - ни дня без строчки. А что еще скажет Петр Иванович, когда узнает?
Но Янка все слушала, все кивала, а сама ждала, когда можно будет бежать домой. Там поужинать, а потом - в библиотеку. Там такой прикольный текст нашелся. Как раз про школу, только не как у них сейчас, а как раньше. И там про старшеклассников, и про любовь, и про большую войну...
- Спасатели - вперед! - крикнул в конце Пашка.
И рукой так показал: мол, в атаку, вперед, беги, Янка, спасай литературу!
И Янка побежала домой. Она решила быстро-быстро покликать мышкой, чтобы помочь спасти литературу. А потом, думала она, можно будет открыть тот прикольный текст и прочитать, наконец, до самого конца. Потому что в очереди есть еще про единорогов, и еще про рыцарей и драконов. И еще много всего интересного.