В дверь позвонили. Потом еще и еще раз. Уверенно, настойчиво, упорно.
Макс неслышно подошел и осторожно посмотрел в дверной глазок. На ярко освещенной лестничной площадке стояла девушка, демонстрируя глазку синий шарфик (у него, кстати, такой же точно был аккуратно сложен и уже убран в карман куртки), чемоданчик и фирменный бэджик на цветной тесьме.
- Здравствуйте, - сказал Макс, открыв дверь, и радушно улыбнулся. - Перепись, да?
- Ваша квартира последняя в этом подъезде, - бойко затараторила девушка. - Я и так уже третий раз прихожу. Вы будете переписываться?
- А почему же нет? Я человек законопослушный... Да вы не разувайтесь, не надо. Грязно тут у нас сегодня - все равно убираться. Нет-нет, вот в ту комнату, направо... Не на кухне же с вами сидеть! - он аккуратно придержал девушку за плечо и направил к креслу. - Столик вам освободить?
- Нет, спасибо! У нас все с собой!
Она положила на колени жесткую папку, достала цветные листы, начала заполнение.
- Точно! Тридцать вторая - это рядом! Это я вчера там была. Итак, как вас зовут?
- Какой интересный вопрос... Зачем это?
- Нам фамилия не нужна, вы е бойтесь, только имя - любое, ну чтобы было хоть как обращаться-то к вам.
- Тогда, предположим, Олег.
Обращаясь к нему, как к Олегу, девушка начала быстро ставить крестики в полях опросных листов. Отвечая, он смотрел на нее, такую веселую, как птичка. И как птичка худенькую. Ножки... Он перевел взгляд ниже. Обтянутые черными колготками ножки были не толще его руки. Да где там - не толще! Совсем тоненькие ножки с выдающимися вперед костлявыми коленками. Правильная женская нога, когда ее выпрямляют, она как будто в другую сторону даже сгибается. Ровная такая, гладкая. А тут косточки и косточки... А выше? Выше, вроде, ничего. Лет девятнадцать, наверное. Студентка. Глазки умненькие блестят из-под челки.
"Откормить бы тебя чуть-чуть, а там и посмотреть," - подумал Макс, улыбаясь своим мыслям.
- Ну, пишите, что холост. А что там еще из ответов? А-а-а... Тогда - разведен. Так правильнее. Двухкомнатная, да. Площадь? Общая? Да кто ж его помнит-то... Я здесь снимаю ... Метров шестьдесят, что ли. Да я москвич - так что все время в Москве. Это что, специальный такой московский вопрос?
Девушка весело чирикала свои вопросы, клевала ручкой в клетки ответов, а потом вдруг остановилась, полистала, близоруко присматриваясь, и как-то удивленно сказал:
- А все... Вот и вся перепись.
- Вот это да... А я только разогрелся, - рассмеялся Макс. - Говорили, что полчаса, а то и больше на перепись уходит.
- Ну, это когда пятеро детей, да большая семья, а вы же один - вот и быстро...
Он проводил девушку до двери, вежливо подождал, пока она, посмотрев в зеркало на стене, напялила кокетливый лиловый беретик, сказал вдогонку:
- Приходите через пять лет!
- Ой, да что вы! Теперь - через восемь, - рассмеялась она и убежала вниз по лестнице, цокая каблуками.
Макс аккуратно закрыл дверь, щелкнул замком, постоял еще немного, глядя в глазок. Тишина и порядок на лестнице.
Он прошел в другую комнату, брезгливо переступая через пятна на полу, и весело спросил:
- Ну, слышали, старичье? Восемь лет у меня до следующего визита. Так что - поговорим, ага?
В двух креслах задергались, замычали заклеенными широким малярным скотчем ртами, выкатив от ужаса глаза, связанные по рукам и ногам пожилые хозяева квартиры...