Познакомились мы легко и сразу, как обычно и бывает между командировочными в приличном гостиничном номере далекого от столиц города. Петрпалыч этот приехал по своим делам на комбинат, а я - туда же, к финансистам. Сходили, взаимно уступая друг другу дорогу, на ужин в ресторан первого этажа. Хорошо и приятно посидели над горячей рыбой в кляре и холодцом с хреном, и по сто граммов водки, и по кружечке местного светлого пива. А в киоске у входа взяли еще пива и полосатика, и кальмаров всяких вонючих. Семечек не брали - что мы, "пацанва с раёна", что ли?
Потом долго сидели за столиком напротив телевизора, тыкали рыбьими хвостами в экран, ругались на власть, рассказывали друг другу о жизни, обсуждали непосредственное руководство, хвастались местами дальних командировок.
После, как всегда бывает, дошел уже разговор до армии, и стали размахивать руками и доказывать, у кого злее был замкомвзвода, а где страшнее климат, и вообще насчет службы и о том, что сегодняшние, не служившие - они все же жидковаты против нашего-то поколения. Да и служившие - что такое один год?
Петрпалыч полез в бумажник и показал фотки себя. Жены и своих детей. Я включил нетбук и предъявил соответственно своих. Поговорили о свадьбах и разных обычаях, о ЗАГСах и музыке и машинах, и обязательных мостах, замках на цепях и ключах. Еще и еще о совершенно дебильных, типа старинных, обычаях, которые иногда просто даже обижают, право слово!
О родителях поговорили. Сбегали вдвоем, чтобы не было никому неудобства, еще за пивом. И потом, попозже, еще раз, но теперь взяли уже с таким запасом, чтобы и на завтрашний день. Завтра будет понедельник, вот после первого рабочего дня и расслабимся немного. Потом я отошел в туалет. А когда вернулся, этот самый Петрпалыч уже храпел, рухнув на свою кровать и даже не раздеваясь.
А я выпил еще пива и стал перещелкивать каналы на телевизоре. Телевизор был маленький, но зато японский. Правда, половины каналов уже не было, потому что было поздно. Но я щелкал и щелкал, пока не наткнулся на какую-то идиотскую американскую комедию. Ну, дурацкую же совершенно! Там даже специально смеются за кадром, чтобы было понятно, когда смешно. Идет мужик, скажем, а у него вдруг штаны падают - ну, не смешно это! А когда так подряд три раза? Я стал вздрагивать и посмеиваться. Откашлялся пару раз. Громко так откашлялся. Ну, будить специально Петрпалыча я не собирался, все же интеллигентные мы люди, специалисты к тому же. А вот так, случайно, вполне можно. Он уже подремал, должен был на свежачка поучаствовать в просмотре.
Гоготнул погромче. А он все храпит.
Походил, нагнулся к нему и громко ему в ухо - ха-ха-ха! А он перевернулся, подушкой ухо закрыл и храпит, зараза!
На экране пошел какой-то боевик. Там все было не по-настоящему. Я стал отпускать замечания в адрес режиссера и всей этой американской киностудии. Петрпалыч не подключался к разговору. Тогда я стал материть их последними словами, потому что и правда - совершенно дебильное кино. Наше старое гораздо интереснее.
В общем, я хмыкаю громко, шумлю всяко, рыгаю после глотка пива, хлопаю пакетами, взрываюсь хохотом... А этот...
Этот Петрпалыч спит! Нет, прикинь - интеллигент какой! Тут компания, можно сказать. Пива еще до этого - вам по пояс будет, если что. Тема для общения всяко есть. Вон, кино разобрать хотя бы или про ту же политику опять и снова, или вот про гостиницы эти вонючие, да про соседей совершенно случайных и таких же дебильны, как кино. И я ведь еще свеженький, главное дело! А этот, так его, Петрпалыч - спит!
В общем, растолкал я его, объяснил ему, гаду этому, какое он, в сущности, совковое подлое быдло и полнейшее чмо, и мерзкий и ничтожный, в общем, человечишко.
И лег спать уже практически на рассвете, обиженный до глубины души таким к себе отношением.
А ведь поначалу этот Петрпалыч выглядел вполне нормальным мужиком!