"Живём как на войне!", с неудовольствием подумал он. За окнами все было тихо и спокойно, девочка выгуливала собаку, какой-то человек торопился на работу. Панельные многоэтажки растворили в себе выстрелы без всяких для себя последствий.
Браслет соцадаптера мигнул красным индикатором, когда Антон надел его на руку, непонимающе уставившись на него, он посмотрел на соседнее запястье и, решив, что время ещё есть двинул в супружескую спальню. Там он аккуратно, чтобы не разбудить жену, взял с тумбочки её браслет и защёлкнул на своей руке. Тот пискнул и выдал красный индикатор.
Уже в лифте над дверью тоже загорелся и погас красный индикатор. Никакой ошибки.
- Я социально опасен. - Подвёл итог Антон прямо в открывающиеся двери лифта. Маленький мальчик со школьным ранцем за спиной и мыслепередатчиком за ухом вошёл, покосился на красную лампочку, на мужском запястье и ничего не ответил. До первого этажа они доехали молча.
Офисный центр встретил его как обычно, два охранника на входе, в вестибюле несколько человек разговаривали по мобильным. Человек в оранжевой форме дворника, явно неславянской внешности, старательно подметал площадку перед офисом. Индикатор на его руке светил успокаивающим зелёным светом.
Охранники, услышав предупреждающий сигнал, синхронно переглянулись, блеснув встроенными в черепа приборами повышенной восприимчивости, и так же синхронно шагнули навстречу. Один из них молча протянул руку, второй отрывисто сказал.
- Ваше удостоверение личности.
Антон отдал ему свой паспорт и про себя отметил, что вопреки инструкции охранники не вытащили оружие.
- Вы же здесь довольно давно работаете. - Охранник вернул Антону документ и теперь с любопытством смотрел Антону прямо в лицо.- Поэтому и не напрягаемся особо. Лицо примелькалось. Проходите.
- Никак не привыкну, что все вокруг читают мои мысли.
- Не все. - Секьюрити добродушно улыбнулся. - У нас это профессиональное, мы очень долго тренировались, остальные улавливают скорее настроение, чем мысли. Тоже касается и вот этих браслетов. А у вас, я смотрю, голова непросверлена.
- Нет. И не собираюсь. Меня не очень интересует, о чём думают окружающие.
- Окружающие - это отдельные особи.
- А вместе они составляют общество. - Подхватил второй охранник. - Вас разве не волнует мнение большинства?
- Нет. - Честно ответил Антон. - Не волнует.
Его должность хозяйственника позволяла ему существовать немного отдельно от остальных. Посверкивая красным на руке он прошагал до своей комнатушки и заперся. Первым делом снял с руки браслет соцадаптера, но когда он включил компьютер, то на мониторе загорелся точно такой огонёк встроенного прибора. Чертыхнувшись, и решив не обращать внимания, Антон залез в интернет, чтобы почитать новости.
В городе было тихо и спокойно. Криминальная хроника исчезла как факт. Никто никого не убивал, не преследовал. Преступления пресекались на стадии разработки. Ну ещё бы! Если у тебя горит зелёный индикатор на руке, то значит, ты всем доволен, если красный, значит не всем. Любой человек с красным индикатором или без браслета на руке привлекал внимание соответствующих служб.
Картинку статистики на экране сменило лицо шефа.
- Антон, ты там на месте?
- Да!
- У бухгалтеров чего-то там с фильтром , говорит, ты дал им новый, а он не работает.
- Может им попробовать включить его в розетку.
- Ох, Антон. - Шеф поморщился. - Пойди, разберись, не мне же этим заниматься, а потом ко мне зайди. Хорошо?
Через десять минут Антон постучался с чёрную металлическую дверь и, услышав писк электронного замка, вошёл. Шеф сидел на краешке громадного кожаного кресла и что-то сосредоточенно писал на листочке бумаги. Антону он дал знак садиться. Тот сел на обычный офисный стул, стоящий возле стола и минуты три ждал, когда начальство освободится.
- Чего там было? - Откинувшись назад, главный Антонов работодатель буквально утонул в кресле. Пальцем он нажал неприметную кнопочку, и под его спиной заработали моторы, крутящиеся валики начали равномерно разминать и растирать затёкшие мышцы.
- Шлейф был включён сам в себя, а в розетку они воткнули какой-то абсолютно левый шнур.
- Они, небось, как всегда пытались орать на тебя?
- Нет. Я ж теперь социально опасен.
Они дружно рассмеялись.
- У нашего главбуха тоже красный индикатор иногда. Но у неё проблемы дома, да и работа нервная. А у тебя вроде всё путём. Да и не парим мы тебя нагрузками большими.
- Да наша Елена Андреевна просто монстр. Вчера пожаловалась, что принтер плохо печатает, мол хреново отремонтировал. Я прихожу, вижу, что термоплёнка порвана, менял неделю назад. Разбираю принтер, вытаскиваю скрепку. Показываю. Объясняю, что нельзя пускать документы со скрепками. Они такие "да-да, конечно". Поняли мол. Ставлю новую печку в аппарат. Так прям на моих глазах эта невменяемая берет листы, скреплённые скрепкой, и вставляет в принтер. Я ей - "Нельзя!", а она мне - "Ну один раз можно" И все. Термоплёнка тут же у меня на глазах в труху!
- Н-да. У тебя тоже нервная работа. Ладно, все это пустое. Вот тебе направление, - листочек, на котором только что писали, перекочевал из рук шефа в руки подчинённого. - Зайди к нашему дежурному психологу. Мож поможет.
- Думаете, в этом есть смысл?
- Уверен. Видел, у нас новый дворник?
- Они часто меняются.
- Как думаешь, почему?
- Потому что как правило иногородние, а у нас не очень любят иногородних, да и приезжие своей судьбой несильно довольны. Как следствие рано или поздно загорается сигнал. Работать в социальных сферах приезжим со знаком соцопасности запрещено.
- Точно! Поэтому мы регулярно увольняем дворников. И берём новых, и при этом прежде чем от них избавиться, мы обязаны, как и тебя, отправить их на консультацию к психиатру. Так вот последнего дворника, по слухам, даже не успели уволить. Он тут устроил скандал, и кто-то из охранников предыдущей смены застрелил его прямо в вестибюле.
- Как это?
- Всё по инструкции. Как потенциального террориста.
Они помолчали.
- Вот так. Давай дуй к врачу.
Кабинет психиатра оказался на втором этаже и поразил своей аскетичностью и размерами. В громадной зале не было ничего, кроме кресла, стола, пары стульев и раскладной койки. Белые пол, потолок, стены. Белый костюм мужчины средних лет за столом врача, чёрная мебель.
- Присаживайтесь, Антон. Меня предупредили о вашем приходе. А лучше прилягте.
Антон послушно подошёл к койке и лёг на пластиковое покрытие.
- Итак. Чем вы недовольны, Антон? Шеф к вам хорошо относится, работа у вас нетяжёлая и хорошо оплачивается. Дома любящая жена. Вы согласны?
- Да!
Где-то вдалеке застучал автомат. Ему ответили из пистолета. Врач встал из-за стола и аккуратно закрыл звуконепроницаемое окно.
- Так чем же вы недовольны? Из вас социопат, как из меня президент.
- Я не знаю, почему так происходит.
- Ну давайте с другого конца. Вот, например. Вы перестали участвовать в общественно жизни, раньше вы в нашу корпоративную газету писали статьи, за это неплохо платили. В последнее время вы перестали это делать. Пропадает такой талант! В чём дело?
- Ну я просто не очень согласен с теми идеями, которые мне приходилось отражать. Например, недавно мы хвалились, что наше новое программное обеспечение упростило работу нашим менеджерам. Но это же враньё!
- Насколько я знаю, никто из менеджеров не жаловался.
- Они жалуются мне. В курилке.
Врач вздохнул.
- Это правда. Но вы могли бы поддержать позитивный настрой.
- Не хочу. С тех пор как на сайте появились статьи под моей фамилией, которые я не писал, я отказался от сотрудничества.
Врач опять тяжело вздохнул.
- Вы очень нравитесь шефу. Вы знаете?
- Мы с ним знакомы со школьной скамьи.
- Когда вы вышли из команды по бильярду, вы здорово его подвели. Вы же были лучшим игроком.
- Мне это радости не принесло. Я думал, за меня будут болеть, но у нас есть парочка личностей, которые оскорбляли меня после проигрышей. И при этом все молчали. Я читал гостевые наших конкурентов, так как у нас, так больше нигде. Я вообще не понимаю присутствия вот этих личностей, которые сидят в углу, дуют пиво, сами не играют и другим не дают.
- Это вы про нашего начальника охраны?
- Да! Это ж надо, я выиграл, а он на весь зал: "Я думал, этот пидр опять проиграет!" И никто, ни один человек его не одёрнул. В конце концов, я не один такой, за контору отказалась играть вся команда. А начальник ай-ти отдела вообще уволился.
- Ну, с начальником охраны ясно. А зачем же вы наказали всех остальных?
- Да никого я не наказывал! - Антон почувствовал, как в нём растёт раздражение. - Просто я не мазохист. Мне было некомфортно на этих соревнованиях, вот и бросил. Не вижу смысла тратить время, усилия и деньги на это все. Легче вот пойти в бар и там поиграть, когда хочется.
- Ладно. А что у вас с вашим главбухом?
- Да она дура. Постоянно тупит, и постоянно у нас проблемы из-за неё. При этом виноват всегда я, а когда выясняется, что она, то почему-то никогда никому и в голову не приходит заставить её извиниться. По большому счёту у меня нет с ней проблем, просто с ней стараюсь не общаться.
- Поэтому вы перетащили свой компьютер в кладовку?
- Точно! Чтоб быть от неё подальше. Знаете, что она говорит своим подчинённым? Что я так к ней отношусь плохо, потому что она мне не даёт. Прям считает, что по ней с ума схожу.
- Ну вы понимаете, Елена Андреевна часто не в настроении, Николай Васильевич завидует немного, ваш шеф не хочет со всем этим связываться. Может просто не обращать внимания?
Антон вспомнил, как однажды, придя на рабочее место, он увидел, что все документы на нём залиты водой.
- Так можно оправдать любую мерзость! С какой радости зависть стала поводом для прощения? Меня вообще раздражает позиция "я с краю".
Повисла тишина. Слышен был только шелест бумаги.
Антон подождал минут пять и встал. Доктор сосредоточенно что-то писал на листочке. Мельком взглянув на клерка, он процедил сквозь зубы.
- Вы такой правильный, что аж противно. К сожалению, не могу для вас ничего сделать, обращайтесь к врачу по месту проживания.
Домой Антон отпросился пораньше. В универмаге кассир, косясь на его браслет, молча пробила чек. Так же молча у него несколько раз проверяли документы патрульные.
Домой Антон зашёл в предвкушении возможности немного побыть в одиночестве.
На кухне сидел старичок с трубкой и пускал в потолок клубы дыма. Между ног у него стояло мусорное ведро. Новое. Которое Антон уже полгода собирался купить.
- Вы кто? - Оторопело спросил Антон. - Как сюда попали?
Старик выбил трубку в ведро, вытащил из небольшого саквояжа свёрток и только после этого сказал.
- Я принёс вам это.
Антон поставил сумки с продуктами на пол, прошёл к столу и развернул тряпку. Там оказался пистолет. Тяжёлый, хорошо смазанный.
- Зачем он мне?
Где-то вдалеке раздался выстрел.
- О! - Старичок поднял вверх указательный палец. Браслет на руке сверкнул зелёным. - Вот за этим. Очень легко пользоваться.
- Но я не хочу.
- Смотрите, вот это предохранитель. - Дедушка старательно щелкнул рычажком. - Обойма вставляется вот так. Справится даже ребёнок.
- Мне это не нужно. - Попробовал Антон ещё раз.
- Держать на вытянутой руке, на спуск нажимать плавно, не дергая, отдача минимальная, женщины обычно двумя руками держат, а вы сможете одной...
- Да я не нуждаюсь же!
- С двадцати метров практически невозможно промахнуться. Цельтесь в голову, сейчас многие носят бронежилеты.
- Знаете что! Проваливайте к чёртовой матери!
Старичок аккуратно завернул пистолет в тряпицу, положил в чемоданчик и медленно, не торопясь, направился к выходу. Стоя в дверях, Антон наблюдал, как старец аккуратно нажал кнопку вызова. Прежде чем шагнуть в лифт он обернулся и сказал наставительным голосом.
- Врачи вам не помогут. Нынче другие времена. Нынче я нахожу у дверей ключи и оружие. И не могу не сделать то, что требуют от меня окружающие.
К дежурному психиатру очереди не было. В маленьком, заваленном бумагами кабинетике, сидел бородатый мужчина лет сорока. Поблёскивая очками он сосредоточенно перебирал бумаги. Мельком взглянув на Антона, он спросил.
- За что объявили импичмент Клинтону?
- Э-э-э. За то, что он изменил своей жене. - Он сел на единственный свободный стул и уставился на доктора, что-то было не так.
- А вот и нет. - Врач взял листочек, пробежал его глазами и тут же порвал в мелкую труху. - Он соврал под присягой, что он ей не изменял. А через несколько лет Буш соврал, что в Ираке нашли запрещенное оружие, и там развязали войну. Но никто не объявил ему импичмент. Почему?
- Где ваш браслет?
- А. Это? - Врач вытащил из кармана мерцающий красным браслет и положил его на стол. - Вам повезло, у меня последний рабочий день. И я сваливаю. Почему у вас нет мыслепередатчика?
- Ну, как-то не хочется. У меня работа не очень связана с людьми.
- Ага. - В очередную историю болезни врач смачно плюнул, после чего целиком отправил в шредер. - Это и хорошо и плохо. Потому что ваши настроения улавливают, а вы чужие - нет. Хорошо, что вы не взяли пистолет, вас бы тогда грохнули прямо на улице. А того, кто это сделал - оправдали. Советую срочно сменить обстановку.
- Зачем?
- Вы в меньшинстве. Что говорит вам браслет, когда вы видите красный цвет?
- Что я социально опасен.
- А вот и нет. Говорит, что вы социально неприспособленны. Что вы в меньшинстве. И если бы вы имели мыслепередатчик, вы бы об этом знали.
- У меня есть работа, друзья, люди с которыми я общаюсь каждый день. Ещё вчера я был нормальным.
- А вы и остались нормальным. Просто кто-то хочет быть вне, а кто-то хочет быть внутри. Люди составляют общее мнение исходя из приоритетов. А приоритеты - это то, что движет каждым в отдельности. - Врач, наконец, отложил бумаги и, сняв очки, внимательно посмотрел покрасневшими от долгого напряжения глазами на Антона. - У меня дальнозоркость, не могу без них. Так вот. Никто не хочет, чтобы его на рынке обвешивали. И у тех, кто обвешивает, перестали покупать товар. Никто не хочет, чтобы ему продали нелицензионный товар. И целые торговые сети разорились. Но люди хотят делать зло, когда им это выгодно, и чтобы это им прощалось. Они хотят, чтобы их ошибки не замечали, им нужно, чтобы их неблаговидным поступкам никто не сопротивлялся. Дело даже не в уголовном кодексе или кодексе чести. Дело в том, что вы не готовы прощать и мириться с чужой подлостью.
- Да я вроде не мстительный.
- А кто говорит о мести? - Доктор грустно улыбнулся. - Знаете, как моего сына приучали в церкви к тому, что нужно прощать? Им в классе раздали мытые картофелины и попросили на них написать имена тех, на кого у них обида. У моего парня набралось целое блюдо, а ему тогда было всего десять лет. И после этого ему дали пакет и сказали носить ЭТО с собой. Он и носил. Везде. В метро, в школе. А картофель начал портиться, гнить. Надо было выкинуть мешок при условии, что ты всех прощаешь. Мысль была проста, прощая, ты делаешь одолжение не другим, а в первую очередь себе. Так вот проблема в том, что он мешок тогда выбросил, а те, кто ходит по улицам города сейчас, носят мешки не выкидывая. Потому что не могут.
- А почему я в меньшинстве? Я такой же как все.
- Не совсем. Вы более замкнуты и этим обращаете на себя внимание ближайшего окружения. Видя ваше неприятие кого-то, окружающие задаются вопросом "откуда такое отношение". И получают на него ответ, вы им отвечаете мысленно, сами того не подозревая. Ваше меньшинство складывается из многих факторов. Из желание не жить по двойным стандартам, из измен жены, из нежелания дать у вас своровать со клада, желания обратить внимание на красивую женщину, из нежелания быть крайним, терпеть оскорбления. От вас как круги по воде расходятся.
- Измен жены?
Бородач напротив напрягся, как бы к чему-то прислушиваясь.
- Да вот, прямо сейчас.
Обратно до своего дома Антон практически бежал. Дрожащими руками он вставил ключ в замок, ввалился в квартиру.
На кухне рослый молодой человек лет двадцати пяти собирал нечто большое из кучи деталей на столе. Рядом лежал уже знакомый свёрток.
- Привет.
- Привет. - В руках у парня потихонечку начал проявляться автомат ближнего боя. - Встретил старичка на улице, отобрал у него пистолет. И отмычки. Решил, запас карман не тянет.
- У вас тоже нет мыслепередатчика.
- Нету. И у друга моего не было. Как-то раз он попросил у меня машину, съездить за женой в роддом. Замечу, - Со щелчком вставилась обойма, - что он был абсолютно вменяем. Даже индикатор зелёный. Так вот при выезде из гаража его расстреляли в упор.
- За что?
- Думали, что в машине я. Кстати, меня зовут Павел, рука в машинном масле, поэтому не подаю. Так вот. Двоих борцов за чистоту нравов арестовали. И посадили. Надолго. Они утверждали, что боролись за безопасность общества, и у обоих индикаторы были зелёными. А знаете почему.
- Почему?
- Сначала закройте дверь. - Антон захлопнул входную дверь. Подошёл к столу, развернул тряпку и взял пистолет в руки. - Потому что общество было вполне согласно с той гадостью, которую они собирались сделать. Но судили их по закону. В нём пока нет двойных стандартов.
- А зачем вы пришли ко мне?
- Нынче людей, которые не хотят жить по новым правилам, отправляют в Академию. Вы хотите лечиться от своей социопатии?
- Нет.
- Вот я и тоже. Вы не взяли пистолет, значит, они вызовут вам психушку. Позвонят, наврут в три короба, приедет беленькая машинка, и хотя правдой будет только красная лампочка, все равно вас заберут, дабы не провоцировать агрессию остальных. Потому что все вокруг хотят, чтобы вы перестали им мешать жить той жизнью, которую они выбрали. И тот, кто наберёт телефон неотложки и заложит вас, сдаст как стеклотару, будет иметь на руке зелёный индикатор.
- Вас послушать, так порядочных людей скоро не останется.
- Ну почему. На самом деле всё идёт по плану. Достаточно собрать в кучу людей с красными индикаторами. И если их будет много, а их моральные принципы будут у одного знаменателя, то браслеты станут светить зелёным.
- А пока нас двое. - Общая картинка начала укладываться пазлами головоломки в сознании Антона.
- Вдвоём нам будет веселее. - Раздался звонок в дверь. - Я открою. - Взяв автомат, Павел подошёл к двери и взглянул в глазок. - Кхм, как странно.
- Там такая девушка светловолосая, да?
- Ага.
- Жена. - Антон взглянул на часы. - Как раз время прийти с работы.
- Ей можно доверять?
- Ну, вроде.
- Тогда что делаем? Объясняем ситуацию и отправляем куда подальше. Так?
- Хорошо.
Сразу за звуком открываемого замка раздался выстрел. Павел удивлённо взглянул на Антона, укоризненно покачал головой и свалился в проход, заливая дорогой паркет ярко-красной кровью.
- Ой! Я думала это ты. - Она стояла в проходе, держа двумя руками тяжёлый армейский кольт.
Антон вспомнил врача в поликлинике.
- Я знаю, что ты знаешь, что я знаю. - Ответил он. И выстрелил.