Цветы вот принес. Кустом сразу. И с бронзовой вазой, в которой весу едва ли не больше, чем во мне. А розы красивые, белые с зеленеющими к краю лепестками, ароматные. Опять же, стоять будут долго.
Пока не унесут.
И сердиться на самоуправство не сердился. Выслушал внимательно. Головой кивал. Но вот осталось ли в ней что из моих пояснений - сомневаюсь. Ничего. Вечером перепоясним, если вдруг надобность возникнет. В который раз убеждаюсь, что платье - это тоже оружие. Главное, подобрать правильно и пользоваться научиться.
- Я... тогда пойду? - поинтересовался Кайя тоскливо.
- Ага.
Тараканы в этой рыжей голове определенно вознамерились капитулировать и уйти в глубокое подполье, наплевав на все принципы. И не то, чтобы я против была, я бы им вслед кружевным платочком помахала, но, подозреваю, позже тараканы вернутся и отомстят. Поэтому, сделаем вид, что в приметы Наша Светлость верит, если уж Их Светлость столь чувствительны к веяниям моды оказались.
Хотя, конечно, если и дальше так пойдет, то вера закончится быстро.
Нет, серьезно, еще пару секунд под этим осоловевшим взглядом и фейерверком эмоций, и я учиню над Их Светлостью насилие. Или - придется сделать скидку на разницу в весовых категориях - попытаюсь.
Но Кайя все-таки ушел, и стало вдруг тоскливо.
Платье - это же такая ерунда, если подумать... подумать не позволили. Нашей Светлости пришлось вернуться на прежнее место и в прежний образ - не то памятника, не то манекена.
- Еще немного. Надо над складочками поработать, - уговаривал портной, оказавшийся весьма милым, хотя и стеснительным, юношей. Главное, он понял меня с полуслова. Четверть часа общения, несколько эскизов на коленке и мы пришли к согласию. Единственно, юноша, запинаясь и краснея - близость к Нашей Светлости пагубно воздействовала на неокрепшие умы - предложил сшить еще и рубашку. А то при дневном свете платье рискует оказаться чересчур... революционным для нынешнего времени.
Разумный довод.
Теперь я вижу, что более, чем разумный.
Но вот юноша отступил и взмахнул руками - дирижер невидимого оркестра. Надо полагать, сеанс магии преображения закончен.
- Знаешь, - Ингрид развернула ко мне зеркало, - в этом фасоне что-то есть.
Ну да, я на женщину похожа. И пусть платье пока существует в проекте, сиречь, в ткани, прихваченной булавками, но проект мне нравится. Умеренное декольте. Открытые плечи. И свободная юбка. Главное, что никаких корсетов!
- Вы хотите, чтобы остальные наряды были такими же? - поинтересовался портной, делая пометки на листе.
Мы хотим. Мы очень даже хотим.
- Я думаю, дюжины для начала будет достаточно, - сказала Ингрид. - Вы успеете?
Дюжина? Я не собираюсь переодеваться столь часто. Но портной уверил, что конечно, они успеют, что лучшие швеи уже готовы приступить к работе. И в руках их - честь Гильдии... ну и так далее.
Звучало обнадеживающе.
Дело за малым - снять эту воздушную конструкцию с Нашей Светлости, чем Ингрид и занялась.
- Иза, платье и вправду... необычно.
Ага. И Кайя вот понравилось.
- Но меня беспокоит другое. Боюсь, что Их Светлость не столь сдержаны, как мне представлялось. И будут докучать вам весьма часто...
А я вот не боюсь, я скорее очень на это надеюсь.
- Все не так плохо, - слова вряд ли убедят Ингрид после всего, что с нею было.
Она молча вынимала булавки, подавая их портному, который покорно втыкал в широкий матерчатый пояс. На поясе висели ножницы, ножнички, мешочки с мылом и мелом, ленточками, бусинами и прочими крайне важными в деле вещами. Наконец, мне дозволено было облачиться в халат. Ткань упаковали, рисунки тоже и портной откланялся.
- Надо подобрать украшения, - сказала Ингрид, проводив его взглядом. - Иза, я слышала, что некоторые женщины могут... не испытывать отвращения, вступая в связь с... мужчинами.
Ее, похоже, от самой мысли о подобном передергивало.
- И я буду рада, если у тебя все сложится удачно. Но... вдруг действительность окажется не такой, как ты представляешь.
Розы ластились к рукам. Нежные цветы. Хрупкие. И не поленился же тащить...
- Я хочу, чтобы ты знала. По закону ты имеешь право назначить один день в неделю для исполнения супружеского долга.
Ингрид это серьезно?
О, более чем.
- Мой муж, конечно, над этим правом смеялся, но Их Светлость к законам относится куда серьезней.
Это я заметила. Наверное, от избытка серьезности ему крышу и рвет.
Я попыталась представить, как говорю Кайя, что готова видеть его в спальне исключительно по субботам и не позже полуночи. Смешно? Нет. Он ведь примет все, как есть. И будет являться в назначенное время за законной подачкой. Унизительно. Подло. Но законно.
Ингрид же, отвернув зеркало к стене, поинтересовалась:
- Что бы ты хотела надеть к ужину?
Наниматель приказал сидеть тихо. До свадьбы.
Свадьбы Юго любил. Шумно. Весело.
И людей много.
Когда много людей, то легко затеряться. Юго и терялся, потом находился, играя в прятки с самим собой. С недоучкой играть стало скучно - он отказывался видеть Юго. Обиделся, наверное. Или совсем растерял силу. Юго хотел было подбросить ему амулет-другой, но передумал: все-таки вдруг маг не такой глупый? Нет, Юго придумал забавную шутку, которая никак не нарушает запрета. До свадьбы ничего не случится. Но никто не предупреждал, что ничего не должно происходить во время оной. Тем более, что свадьбы в этом мире отличались варварским размахом.
И гости собирались на удивление разные.
Те, которые в Замке, были скучноваты. Но вот на заднем дворе собрались замечательные люди. И Юго скользил меж костров, останавливаясь, чтобы послушать разговоры.
- ...а я и говорю, что ни хрена из этого не выйдет, - от рыцаря разило луком, пивом и мочой. Запах этот прочно въелся в шерстяную рубаху, некогда нарядную, но выцветшую, с поблекшей вышивкой и излишне тесную в плечах. - Сначала раба в таны, потом первую встречную девку в жены...
Рыцарь говорил громко, с вызовом, но желающих одернуть его не находилось. У костра собралось изрядно таких же, родовитых, но обнищавших, смешных с точки зрения Юго. Эти люди хвалились памятью предков, забывая, что сами они - ничто.
Юго мог бы рассказать, как тяжело быть ничем.
Но он слушал, запоминая.
Никогда не следует сбрасывать со счетов общественное мнение. Жаль, прессы здесь нет... или помочь миру изобретением? Юго пока сомневался.
- ...а там и вовсе под Мюрреев пойдем, - довершил речь славный рыцарь и громко срыгнул. Юго запомнил его герб - разделенный на четыре части щит с медведем, тремя монетами и звездой.
Шутить, так над всеми.
- Так и будет! - подал голос светловолосый паренек. Он сидел, закинув ногу за ногу, чтобы всякий, кто подошел к костру, видел новенькие шпоры. Паренек, получив рыцарское звание, чувствовал себя взрослым и могучим. - Вон, на переправе назревает
Юго мог бы убить его, не вставая с места.
- Так там всегда назревает, - этот сед и молчалив. Лицо, некогда поврежденное ударом булавы, кажется скроенным наспех. Сросшееся веко, расщелина рта и вывороченная, раздутая щека. - Месяцок-другой повоюем...
Этот знал о войне больше остальных, пожалуй, он и Юго чуял, оттого поводил головой, не то прислушиваясь, не то принюхиваясь.
- А ты, Гуннар, поукоротил бы язык.
- Что, хочешь сказать, неправду говорю? - Гуннар ударил кулаком в грудь и сам едва не упал от удара. - Да любого спроси! Чего ответят, как думаешь? А то и ответят, что свадьба эта - позор!
- Согласен, дураков ноне много развелось.
- Сам умный, да?
- Опытный, - седой-таки прищурил единственный глаз, точно пытаясь разглядеть нечто, иным не доступное. - В их дела лезть - себе дороже. И ты, Бойд, запомни: если долго пинать спящего медведя, он проснется.
Юго эти слова заставили задуматься. Кажется, он начал понимать идею нанимателя. И эта идея Юго нравилась. Редко когда люди подходят к делу с должной фантазией.
Пожалуй, Юго поможет.
Пусть уж свадьба и вправду запомнится людям.
Ужин...
Ужин званый на шесть персон.
Ура! Меня выпустили к людям! Точнее, людей ко мне. Круг близкий, я бы сказала семейный.
Наша Светлость в платье из тонкой красной шерсти, которое после сегодняшней примерки кажется на редкость неудобным. Ингрид в прежнем сонном своем образе.
Их Светлость старательно держатся подальше от Нашей и взглядов избегают. Вид при этом совершенно несчастный, прямо тянет подойти и погладить. Я и попробовала - на ментальном уровне, который сегодня спокоен, как небо над Аустерлицем - но заработала лишь растерянный взгляд.
Ладно, дразнить не буду.
Вторая Светлость, сиречь, дядюшка Магнус, бодр и счастлив, как Винни-Пух, дорвавшийся до кроликовых запасов. Ест он руками, вытирает пальцы о скатерть и говорит с набитым ртом, чем немало смущает Тиссу. Она вообще смущается легко, то вспыхивает, то бледнеет, то вдруг принимается губы кусать, сдерживая смех. По-моему, Магнус нарочно старается. И я догадываюсь, для кого.
Урфин какой-то не такой, как обычно. Не сказала бы, что мрачен, скорее уж задумчив. Отвечает невпопад, словно вообще не здесь находится. Медитирует над куропаткой - ощущение, что пытается от несчастной птицы чистосердечного признания добиться. Поговорить бы с ним наедине... подозреваю, что его тараканы почти столь же жирны, наглы и безумны, как те, что в голове у Кайя. И если мне нужен адекватный муж - а он мне нужен - этих двоих придется мирить.
Психиатром я еще не работала...
Да и заглянуть в голову Урфина не получается. Вообще ни в чью, кроме Кайя, не получается.
- Что, ласточка моя, свадьбы не боишься? - взгляд у дядюшки лукавый, сказала бы, что пьяноватый, но вот диво - Магнус пришел трезвым и пить не пил. Притворяется, значит.
- А чего бояться? - отвечаю я.
- И правильно. Нечего. Ты у нас красавица... вот все пусть и увидят.
Кажется, Кайя эта мысль пришлась не по вкусу.
Ревнует?
Улыбается, конечно, но я-то вижу. Или дело не в ревности, но в нежелании выпускать меня из подземелья. Если так, то Наша Светлость против! Вот только кто ее слушать станет?
- А ты, - дядюшка переключает внимание на Тиссу, - птичка-невеличка, приглядела себе жениха?
Очи долу. На щеках румянец. Пальчики дрожат, а голос слабый, испуганный. Хорошо, хоть от обмороков воздерживается. Интересно, чья это была идея? Подозреваю, что дядюшкина. Наверное, ему нравится свадьбы устраивать.
- Я подчинюсь воле Их Светлости.
По-моему, Их Светлости это меньше всего надо. У них сейчас другим голова занята - могу сказать об этом со всей определенностью.
- Тю, так и подчинишься?
Кивок. Румянец крепчает, и даже Ингрид вываливается из сонного состояния, чтобы сказать:
- Это разумно.
- Да неужели? - Магнус отправляет в рот кусок фаршированной щуки. - Конечно, если разумно - тогда да, не поспоришь. Только не Их Светлость с твоим мужем жить будет.
Тисса окончательно теряется и замолкает. Ингрид откровенно дремлет, а Урфин, наконец, возвращается из царства грез, чтобы спросить.
- Иза, ты верхом ездила?
- Да.
Я на конюшне росла, так что лошадок не боюсь. И сейчас бы с удовольствием прокатилась. Вот только не выпустят же...
- В дамском седле? - уточняет Урфин.
Это которое неудобное? И боком? И еще крюк торчит, чтоб ножку изящно ставить? Я видела такие седла в музее. Нет уж, на подобное я не подписывалась. Я себе дорога как память о прожитых годах. Хотя, как говорится, возник закономерный вопрос:
- А зачем мне?
Магнус крякнул и для разнообразия воспользовался салфеткой. Тисса покраснела еще сильней. Ингрид же сделала вид, что ее здесь в принципе нет. С каких это пор верховые прогулки вызывают у людей эмоции столь сильные?
- Ласточка моя, - голос у дядюшки добрый-предобрый, сразу начинаю подозревать неладное. - Что ты знаешь о свадьбе?
Ну... мужа знаю. По-моему, уже достаточно. Про плащ еще что-то такое Кайя говорил, хотя мысли у меня, помнится, во время этого разговора витали в иных плоскостях. Корону вот примеряла.
Про плащ и корону я сказала - все-таки, как понимаю, в этом суть. И вздох Магнуса подсказывает, что ряд существенных подробностей прошел мимо. Что сказать, сама виновата, могла бы проявить любопытство. Зато у Кайя голос вдруг прорезался.
- Моя вина. Я должен был рассказать.
А смотрит, что характерно, в тарелку. Причем не свою, но Урфина. Вкуснее у него, что ли?
- Невеста въезжает в город через Девичьи ворота, где ее встречают замужние женщины знатного рода, чтобы осыпать зерном...
О да, подозреваю встречу теплую, преисполненную положительных эмоций. Как бы на радостях не погребли меня под горами пшеницы.
- ...и проводить до площади.
Уж не ту ли, где казнь должна была состояться? Скорее всего, ту. Не будут же они две площади строить - для свадеб и казней - это нерационально.
- Там ты преклонишь передо мной колени в знак того, что признаешь мужем и хозяином.
Ага, а обращаться стану - "мой белый господин". Кайя, кажется, слышит - надо бы разобраться, как эти ментальные ммс-ки работают - и смущается, но продолжает.
- Я сниму твой плащ и надену свой, потому что беру тебя под крыло своего дома, обещаю защиту и заботу.
Ингрид фыркнула, показывая, что в гробу она видела такую заботу.
- И возложу корону.
Ту самую из подземелья? Надеюсь, Кайя не забыл ее уменьшить, иначе подданные рискуют получить больше позитива, чем планируется.
- А дальше?
В принципе, сценарий мне по вкусу. Правда, ни тамады, ни выкупа не предвидится, но местный колорит компенсирует сию потерю.
- Дальше - свадебный пир.
- На площади? - уточняю я, прикидывая, что платьице-то летнее, а погода... о погоде понятия не имею, но по плану вроде бы осень должна быть. И что я знаю о местной осени?
Похоже, ничуть не больше, чем о местном лете, которое Наша Светлость пропустить умудрились.
- На площади - для простых людей, - Кайя вносит ясность в волнующий меня вопрос. - Мы возвращаемся в Замок.
А, ну уже легче.
- На второй день состоится церемония дарения, - продолжает мой почти-уже-супруг. - И турнир в твою честь.
Круто. Подарки я люблю. Турниры видела лишь в кино, но, надеюсь, мне понравится. Тем более в мою-то честь. Рыцари, железки, кони...
- На третий - состязание миннизингеров. На четвертый - охота...
Да уж, плотная предвидится неделя. Как-то даже слегка не по себе от этого графика. С другой стороны понятно. Люди побросали все дела и приехали отнюдь не ради одного дня. И Нашей Светлости следует запастись терпением и чувством долга перед подданными. Последнего можно у Кайя позаимствовать, у него определенно с избытком.
- Пятый - морская прогулка...
Этот список когда-нибудь закончится? Зато теперь понимаю, почему мне понадобилась дюжина платьев. Спасибо Ингрид за предусмотрительность.
- Шестой - суд.
О черт! Я не хочу играть в судью! Я и законов местных не знаю.
- Не пугайся, ласточка моя, - добрый дядюшка спешит на помощь. - Всего-то несколько прошений о помиловании. И тебе подскажут, кого и как надо помиловать.
То есть, я торжественно объявлю амнистию? Тогда ладно, Наша Светлость согласны.
- Ты справишься, - сказал Кайя тоном, не допускающим возражений. Конечно, куда мне еще деваться-то? Вот только есть один нюанс: он и сам не верил в то, что я справлюсь.
А это обидно.
Всякий раз, когда на ней останавливался взгляд тана Акли, Тисса леденела.
Этот человек был ужасен!
До того ужасен, что она до сих пор не сумела рассмотреть его как следует. И сейчас, пользуясь тем, что тану было определенно не до нее, Тисса наверстывала упущенное. Наверное, он был хорош собой, но не как герой романтической баллады. Героям полагалось изящество и утонченность, бледный лик и некоторая доля трепетности, которая напрочь отсутствовала в тане. Героическому образу соответствовали светлые волосы и синие глаза, лишенные, правда, таинственной дымки страданий.
Напротив, в этих скрывалось презрение.
И насмешка.
Над Тиссой смеялись всегда, и она знала, что смех бывает разным. Вот мама смеялась необидно и даже когда глупенькой называла, все равно получалось как-то так, что Тисса понимала - мама ее любит. В Замке - совсем другое. Хихикают за спиной. В глаза улыбаются сладко, но от этой сладости страх берет. И под насмешливыми взглядами все из рук валится.
Тисса и сама знает, что неуклюжая.
Она старается, старается, но почему-то только хуже от этих стараний. И вот сейчас задумалась, повернулась и опрокинула кубок. Тисса застыла, не зная, куда ей деваться от стыда. Такое высокое доверие, а она... винное море расползалось, неумолимо приближаясь к краю стола. Вот-вот и за край перевалит, прямо на юбку. И такое красивое платье будет испорчено.
Леди Льялл рассердится. Тисса прямо видела эти поджатые губы, слышала сухой шелестящий голос, подбирающий обидные слова. И леди Льялл, безусловно, права будет, назвав Тиссу безруким бесполезным существом, которое способно лишь на то, чтобы портить хорошие вещи и отнимать время у важных людей.
Предотвратил катастрофу платок, который накрыл винную лужицу. Кружево моментально побурело, а винные пятна и с обычной ткани долго отходят. Платок же следовало считать испорченным.
- Леди, - обратился к ней тан Акли, - думаю, что вам следует немного подвинуться.
Он не стал дожидаться согласия, но поднялся, обошел стол - все, буквально все, смотрели на Тиссу! - и подвинул ее. Точнее, подвинул стул вместе с Тиссой. Потом с издевательской любезностью подал тарелку и поинтересовался:
- Еще вина?
- Нет!
Ну почему бы ему не сделать вид, будто ничего не происходит? Воспитанные люди так и поступают. Но тан не воспитан. А после той игры в фанты - говорила же мама, что нельзя играть на дорогие тебе вещи, но все ведь играли, а Тиссе было стыдно, что она не как все - только и разговоров, что про ее будущую с таном свадьбу. Что если тан попросит Их Светлость, то...
...Их Светлость всегда и во всем поддерживали тана. Но, к счастью, вряд ли вообще подозревали о существовании Тиссы. Сейчас вот в упор не видели. И хорошо! Замечательно просто! Если тан всего-навсего ужасен, то мормэр Кайя - воплощение кошмара. Если бы он обратился к Тиссе с вопросом, она обязательно лишилась бы чувств. Огромный. Темный. Настоящее чудовище! И Тисса искренне сочувствовала леди Изольде, которой придется терпеть подобного мужа. Леди Тиссе нравилась, пусть бы и говорили, что она вовсе не леди. Зато добрая. Девочек переселила в теплую комнату, и Долэг перестал мучить постоянный кашель.
Хорошо бы будущий муж разрешил забрать Долэг из Замка. Тиссе было бы больно расставаться с сестрой. Она ведь маленькая и не помнит уже, что смех бывает добрым, Тисса научила бы. Тисса не стала бы смеяться над сестрой...
...может, если попросить леди Изольду, она вступится за Тиссу? Она ведь имеет право запретить брак, если сочтет претендента недостойным. Тан Акли - бывший раб. И большой позор за такого замуж идти. Были бы живы родители, они бы точно не позволили случиться подобному. Ладно бы Тисса за себя волновалась, она бы как-нибудь привыкла, она уже привыкла привыкать к разному, но кто потом захочет взять в жены Долэг? Нет, надо успокоиться. Это же слухи просто. Глупые злые слова. Тисса совсем даже не интересна тану.
Она осмелела настолько, чтобы еще раз посмотреть на тана. И надо было взглядам встретиться?! Опять он смеется. Ужасный, отвратительный человек! А глаза красивые. Синие-синие.
Жаль, что только в балладе рыцарь без герба всегда оказывается мормэром.