Аннотация: Познать себя,своё предназначение и мир открывшийся глазами - путь,который предстоит пройти травмированному воробушке и вновь взлетевшему в родную стихию в поисках своей счастливой судьбы. Текст послужит для оформления будущей книги этого года,содержащей 24 картинки. Для возраста +16 (фрагмент)
Воробьиное счастье
Поднявшись на горку, мы устремляем свой взгляд в непроглядную даль. Какой дальше выбрать путь? Он может быть радостным, ярким, а может привести в тёмные, унылые дни. Как хочется погрузиться в мир прекрасного, почувствовать теплоту глаз и нежность рук, голоса сердечные без фальши!
Лишь с высоты птичьего полёта горизонт видимого пространства расширяется, новые земли становятся доступнее, обещая новых соседей с мудрёной окраской, иными "нагрудными знаками". Странствующие птицы -- наши малые и верные помощники, неутомимые разведчики. Птичьи голоса перемешиваются, каждый лепечет о своем, зовет и увлекает в далёкие, знакомые только ему края, в мир любимых песен и шелеста листвы наступающего лета. Разве не захочется нам вместе птицами туда полететь? Птичьи голоса соединяются в одно целое, в единый организм, звенящий и радостный источник любви, наполняющий всех одной целебной влагой, от которой мир хорошеет, богатеет и возвышается.
Егор чувствовал, что есть более совершенный мир, который не топчется в грязи, не бедствует, страдая от собственной глупости. Что-то ему подсказывало, что воробушек видел тот удивительный мир, где сияет солнце, где дышится легко целебным воздухом, где золотые поля радуют урожаем, вечнозелёные леса -- многообразной дичью, а водоёмы -- красивыми лебедями, танцующими утками, откормленной рыбой, жемчужными моллюсками, пузатыми лягушками... Там качаются розы и георгины в зеркальных качелях прудов; астры и лилии возвышаются в красивых разноцветных шляпках, а маргаритки шепчутся, выбирая, кого же ещё пригласить на свой карнавал.
Нам горлицы кричали, как будто вы не знаете!?
Где с радостью всё строится, и голоса любуются.
Там нет пустынь безлюдных и горьких грустных звуков.
Там голоса поют, смеются, а реченьки сольются.
Уходит вдаль дорога и знает, что дороже:
Глазами быть добрее, а сердцем быть нужней!
Как-то раз недалеко от подъезда жилого дома Егор увидел лежащего на земле воробушка, подрубка. То ли кошка потрепала ему крылышки, то ли он сорвался с крыши, подбитый чьей-то рогаткой. Это был домовой воробей, мальчишка, с коричнево-серым оперением, светлым брюшком, небольшим конусообразным, слегка изогнутым клювом, короткими лапками и небольшим хвостом. Подбородок, горло, зоб и верхнюю часть груди охватывал своеобразный "галстук" -- большое тёмное пятно, отличительный знак самцов. Егор пожалел воробья, подобрал его и отнёс к себе домой.
Жизнь ещё теплилась в птице и не хотела сдаваться, необходимо было поскорей заняться лечением. Егору уже приходилось держать и лечить птиц, но, в основном, более крупных -- голубей, попугаев, -- а с маленькими птахами он ещё не сталкивался, и для большей уверенности в своих практических знаниях заглянул в компьютер. Зайдя в интернет, он взял себе на заметку, что необходимо впрыснуть шприцом в грудную мышцу антибиотик, чтобы не произошло заражения опасной инфекцией, а ранку надо обработать хлоргексидином и намазать левомеколем. Заглянув в аптечку и приготовив всё необходимое, Егор зафиксировал левой рукой тельце воробья, смочил спиртом кожу справа от киля и инсулиновым шприцем, из которого предварительно удалил воздух, медленно ввёл лекарство.
Обнаружив среди перьев рану со следами запекшей крови, он осторожно, боясь потревожить больное место, прижал к нему ватку, смоченную хлоргексидином, а потом смазал мазью. Жизнь птицы висела на волоске и могла легко оборваться от одного неверного движения, поэтому Егор внимательно и аккуратно проделывал все лечебные процедуры. Он знал, что больной воробушек больше нуждается в воде, чем в пище, поскольку живой организм состоит более чем на девяносто процентов из воды, поэтому бережно открывал пинцетом клювик и отпаивал птицу свежей водичкой из пипетки, держа наготове корм для канарейки, в который он добавлял влажную мешанку зерносмеси для насекомоядных птиц и время от времени подкармливал им своего пернатого пациента.
Как только воробей открыл глаза, мальчик понял, что не напрасны были его старания, пернатый крепнет, рваная рана заживает, не сегодня завтра встанет на лапки. Так и случилось, вскоре воробушек смог подняться и самостоятельно начать клювиком щелкать семечки. Вначале воробей с удивлением и даже с опаской посматривал на Егора, но постепенно привык к хлопотливой заботе о его немилосердной судьбе. И вот пернатый осмелел, ведь на то он и воробей, чтоб смелостью гордиться, и уже с радостью встречал звук легких шагов, живой мальчишеский голос, который точно гладил его по головке, успокаивая после пережитых потрясений. Увы, воробей получил травму, которая лишила его способности летать. Жизнь словно повернулась неприветливой, тёмной стороной, где есть только плоские безрадостные дни. Это тревожило не только воробушка, но и мальчика.
Егор назвал воробушка Чириком и присматривал за ним, как за маленьким братишкой, нуждающимся в постоянной заботе. Так воробей становился ручным, точно так же, как когда-то прирученные и одомашненные человеком собаки, лошади, кошки, овцы, гуси, кур и множество других представителей животного царства. Егор отдал Чирика в специальную школу для птиц, где обучались вороны, дятлы, попугаи, грачи и голуби. Может, вырастет головастый, способный воробей! Научится читать и считать, книгами заинтересуется. Ведь бывают дятлы не только с крепкой головой, чтобы клювом дырявить стволы деревьев, но и с хорошей памятью, позволяющей не только найти во время голодной зимовки тайники с желудями и насекомыми в дуплах, а также запомнить лица, буквы, числа. Так, голуби, как настоящие почтальоны, отправляют письма в знакомые им места. Попугаи умеют даже говорить на нескольких языках. Африканские серые попугаи ухитрились выучивать более тысячи слов! А голубая сойка может быстро научиться громко кричать, насвистывать мелодии, мяукать как кот и разговаривать как человек. Не отстают от них вороны, которые решают задачи посложней, чем пять плюс пять. Они умеют считать: сколько целей-чисел входит и выходит из распахнутых дверей, и рассчитать их разницу. Для добывания пищи из труднодоступных мест используют подогнутые проволочки, а грецкие орехи колют, бросая с высоты на твёрдый асфальт или подставляя под колеса движущихся машин, после чего подбирают орех только при красном свете светофора, а ещё запоминают лица людей, и мстят тем, кто их обидел.
Затосковал воробей: безголовым его прозвали -- чирикает, да и только. Чирик для учёбы не созрел, голова у него "чужая" в этом приземлённом, неполётном новом мире. Глаза разбегались, и он не мог разглядеть ничего похожего на лакомый съедобный кусочек в безразличной букве или цифре: а, б, в,1,2,3... -- их съесть невозможно. Множество букв кружились безразличной россыпью, а от этого кругом шла голова, словно накаченный бесполезным дымом шар.
В маленькой головушке совсем тесно, и всё смешивалось в единое тесто, из которого можно было бы выпекать только хлебушек да булочки: "Да для чего нам считать? Нам важнее различить только, не приближается ли кошка или ястребиные когти. Остальное не грозит нам и не портит наши перышки. А если что-то стоит неподвижно, словно башня, можно наверх взлететь, да и сверху рассмотреть, где позавтракать нам можно, где вкуснее и сытнее. Эх, только бы взлететь! Тогда я рассказал бы, где пекут оладьи, хлеб и булочки, где растёт гречиха, кукуруза и пшеница, овощи, ягоды и фрукты.
Я умею издавать звуки, меняя их высоту, длительность и интенсивность в зависимости от ситуации и настроения. В каждом звуке -- сонм понятий. Если растянуть мягче да подлиннее: "Чипии... чипии...", это подскажет, что здесь много сладостей: зёрен, вишен, винограда, пора созывать сородичей на трапезу. А если коротко и звонко: "Чр-ррр! Чр-ррр!", то это оповещение об опасности. Так, из малых слов и простых понятий можно выстроить целый дом и беззаботно поселиться и жить в нём.
Как известно, усвоить всё на свете совершенно невозможно, ведь живём мы, точно тень, -- чуть засветится дорожка, да ненадолго. Полтора-два года, а потом продолжат наши дни птенцы, маленькие желторотики. Нам важнее, что за много-много лет воробьиное племя научилось шустро летать и открывающиеся просторы изучать, а не ползать, как черви, которые не видят и не знают, что Земля большая, на ней много рек, полей, лесов, морей, и обязательно найдется местечко, где нас солнышко согреет и щедро накормит: мухами и хрущами, земляникой и шелковицей, яблоками и грушами, виноградом и пшеницей, кукурузой и гречихой.
Поднявшись над землею, мы видим гораздо больше, чем видит с "оконца" глупая квакуша. Глаза у нас будто с увеличительными линзами, и мы обозреваем весь многонаселённый мир: поля кругами расширяются, словно рыба плеснула хвостом по воде. Мы узнаём обо всем и обо всех, кто, чем и как дышит, и что их тревожит. Летая, мы обгоняем время, чтобы увидеть больше, чем тот, кто живёт за закрытой дверью.
Воробьи живут в самых разных краях, где растут разнообразные травы, витают различные запахи, и чем дальше мы от предыдущих поселений, тем большее познаем многообразие. В одних краях растут ромашки, нарциссы, лилии, ландыши, как огоньки удивительных свечей, а в другом -- хризантемы, космеи, камелии красуются душистыми нарядами и вместе веселятся, словно маленькие дети. А одуванчики радуют глаз разлетающимися пушистыми букетами-шарами. И самые лучшие наряды у тех, кто больше любит солнце, всласть купается в воде и обнимается с чистым небом. А суровая погода несёт печальные приметы: то холодом ужалит, то сухостью поджарит, то градом разобьёт, то ветер принесет.
Зверушек сколько видим, столько знаем. Здесь арифметика простая. Перед нами сурикаты, похожие на сусликов, вытянувшись столбиком, охраняют себя от грозных врагов. Это очень отважные зверушки, они могут бесстрашно сражаться со змеями. Мы знаем сурка Панксатонского Фила, который, как только просыпается после зимней спячки, сообщает всем нам о наступлении долгожданной весны. А кто из зверушек любит сладкое, как дети? Конечно, это медовый медведь, который встречается в Бразилии и любит не только мёд, но и бананы, авокадо, манго. Да и еноты, увидев арбузы, набрасываются на них. А барсук-медоед даже сотрудничает с птичкой медоуказчиком, которая приводит его к улью. Медоед поест мёда, а птичка насладиться воском. Оба сыты и довольны.
Мы знаем зверушек с красивым и тёплым мехом: куницу, соболя, норку, горностай... А если кому-то холодно зимой, мы готовы подсказать, одеялом из чьей шерсти лучше укрыться в холодную ночь -- овечьей, альпаковой или верблюжьей. А кто из сухопутных животных самый большой и, к тому же, самый добрый? Тут вам нетрудно догадаться -- мы смело садимся на огромную спину африканского слона, и он нас отвезёт куда угодно. А кто самый быстрый зверь? Кто догонит даже длинноногого голиафа, пятнистого жирафа? Это быстроногий хищник гепард. Вот уж кто совершенный бегун! Он мчится как пуля.
А вы знаете, какие небывалые постройки возводят умелые барсуки под землей? Это не норки, как у сусликов или сурикатов, а сложная система многоярусных галерей, которые представляют собой большой "барсучий город", где совместно проживает множество семей. В нём есть много входов и выходов, ответвлений, тупиков, имеются туалеты, столовые, кладовые, гнездовые, детские и игровые комнаты. В самом центре этих лабиринтов расположена спальня барсуков, выстланная толстым слоем сухой травы, листьев и мха. Если в такой барсучник попасть, можно легко заблудиться. Где главные, где второстепенные, а где тупиковые коридоры -- без карты не обойтись, как в глухом лесу без компаса.
Невозможно не восхищаться трудолюбивыми речными бобрами, живущими в средней полосе. Эти крупные грызуны, уступающие размерами лишь теплолюбивым калибарам или водным свинкам из Южной Америки, ведут полуводный образ жизни. Это удивительные зверушки, умеющие строить дружно и ладно. На протяжении многих веков учились они строить себе хатки по берегам рек и озер и даже додумались этим поднимать уровень воды путём возведения плотин. Со временем эти способности бобров стали инстинктом, который безотказно работает и проявляется в безукоризненно отточенных действиях зверьков.
Представьте, какими крупными раньше были млекопитающие, особенно ИНДРИКОТЕРИЙ, живший в Центральной Азии 35 миллионов лет назад. Он достигал высоты двухэтажного дома и веса в двадцать тонн. А если вспомнить вымерших рептилий -- динозавров, -- то они своими размерами побьют и эти рекорды.
А среди птиц самой древней считается АРХЕОПТЕРИКС, чей окаменелый скелет был найден в баварских сланцах. Эта прародительница птиц обитала на Земле 150 миллионов лет назад вместе с динозаврами. Эти полу-ящеры-полуптицы были размером с сороку и плохо летали, большую часть времени проводя на земле. Вместо клюва у них была пасть, полная острых зубов, однако тело уже было покрыто перьями, сменившими чешую. С помощью коготков на крыльях они залезали на деревья, откуда планировали вниз, точно белка-летяга. Со временем они эволюционировали, и появилось большое разнообразие птиц. Кстати, есть и нелетающие птицы. Это пингвины, которым крылья помогают плавать, или быстроногие страусы и казуары.
Среди зверушек ближе всего я познакомился с животными с носами, похожими на маленький хобот. Их так и назвали: НОСУХАМИ, КИНКАЖУ. Обитают они в Центральной и Южной Америке. Енотовидные носухи помогали нам своими длинными носами отыскивать гусениц, жуков и других насекомых, и мы благодарны им за дружескую помощь.
Другие животные, с наслаждением кормившиеся дынями, грушами и бананами, и так напоминавшие свиней и кабанов, представились нам ТАПИРАМИ, о которых мы, воробьи, даже не слышали. Ещё теплолюбивые ТАПИРЫ похожи на носух с вытянутым небольшим хоботком, обитающих в Центральной и Южной Америке, а также Юго-Восточной Азии. Это миролюбивые и дружелюбные толстокожие хрюшки, на спину которым мы смело садились, чтобы прокатиться к водоёму, где они с большим удовольствием купались и даже ныряли, как водолазы-глубоководники, и доставали со дна водоросли, угощая нас чудным лакомством.
А есть очень ленивые зверушки, которые обитают в Южной Америке. С одной стороны, они похожи на обезьянок с маленькими головами, а с другой стороны -- напоминают малоподвижных улиток. Мы никак не могли их завлечь в свою игру и поменяться "насестами". ЛЕНИВЦЫ свисают с деревьев, как крупные ёлочные игрушки, лишь иногда с большим трудом они ненадолго слезают, чтоб справлять нужду, после чего опять залезают в густые кроны тропических цекропий, прячась от хищников и, поедая крупные листья с кисло-сладкими плодами и похрапывая тут же до 15 часов в сутки, ни о чём не думая и ни на кого не обращая внимания. Забились в густую зелёную чащу, словно прекратили существовать и превратились в "ленивцевые" плоды, растущие на деревьях.
А не знакомы ли вы с "плюющимся стрелком", который расстреливает нападающих на него хищников-агрессоров, точно пулемётной очередью? Любопытный зверушка, но близко к нему не подойдёшь! Североамериканский СКУНС с ярким тёмно-белым мехом, предупреждающим хищников" "не тронь меня, я вонючка!" Скунс не плюётся ртом, как верблюд, а поворачивается задом в сторону обидчика, поднимает хвост и, становясь на передние лапы, выбрасывает на врага струю едкой вонючей жижи.
А ещё я познакомился с КРАСНОЙ БЕЛКОЙ, самой маленькой из древесных белок, обитающих в американских лесах, которая общается со своими сородичами голосовыми сигналами и издаёт характерный пронзительный крик, обозначая свои владения. Мой друг-воробей продемонстрировал белочке, как он купается в луже, разбрызгивая воду по сторонам, а белочка показала, как она хорошо плавает и даже переплывает реку. Этот маленький грызун очень любит грибы и, что удивительно, даже ядовитые мухоморы ему по вкусу. Красная белка, как и воробьи, питается орехами, почками, зерном, плодами. На зиму делает запасники не только в дуплах, но и в земле. Там она прячет орехи, а зимой откапывает под многослойным комом снега.
А однажды у водоёма я увидел зверя с утиным носом, и мне показалось, что этот воришка утащил нос у утки, поэтому я закричал как можно громче:
И тут же сорока на хвосте унесла весть во все ближние и дальние леса.
Оказалось, что это был УТКОНОС. Он всего лишь скопировал утиный нос, чтобы нырять и собирать моллюсков, рачков, червей, личинок насекомых со дна водоёмов Австралии".
Воробей вспоминал, что он появился на свет в тихом месте возле небольшого водоёма, затенённого кронами ив и клёнов, среди зелени, пронизанной ярким светом. Природа благоухала, млела и звала прислушаться к её чарующим звукам, которые трогают сердца и пробуждают дремлющие души проснуться и почувствовать волшебное дыхание. Солнечные лучи рассыпались золотыми огоньками, разбегались ретивыми змейками, растекались причудливыми переливающимися узорчатыми красками, создавая сказочную, животрепещущую картину.
Речка бежала по полям и насыщала их целительной, волшебной влагой, создавая уникальную, ни с чем несравнимую по красоте картину. Мир словно магнитом притягивал воробушка, как Колумба -- новые берега. Воробей широко открывал свой небольшой клювик, подрагивал всем телом, словно был готов проглотить и прощупать каждую хворостинку, разведать каждую тропинку. Он постукивал лапками, чтобы его услышали, он хотел почувствовать этот необыкновенный мир, в который он так неожиданно явился, и боялся потерять это сказочное видение и пропустить мгновение, когда сможет увидеть что-то ещё более важное, захватывающее. "Я здесь, я здесь, не покидайте меня!" -- восклицал он, не переставая.
"А может, это сон, -- подумал он, -- почему я раньше его не видел?"
С какой большой благодарностью принял он это новое неизведанное! Ему словно открылись волшебные врата, и он очутился в таинственной стране, где вокруг были тенистые кроны деревьев-великанов. Чирикая, он веселился, забавляясь своим голосом и оповещая всех, что появилась счастливая птичка на этой чудесной планете.
-- Чик-чирик, это подарок, который преподнесла мне сказочная планета, называемая Землей! -- восклицал воробушка, неустанно провозглашая своё удивительное открытие. -- А раз открылся мне этот удивительный мир, значит, он принадлежит мне, и я должен освоить его.
Воробушек был очень любопытен и любил оглядываться по сторонам, словно ждал волшебника, который совершит чудо, и маленькая крошка вырастет и станет необыкновенно большой и грозной птицей. Но пока он был мал, ничтожен и беззащитен, как головастик среди окуней. А закрыв глаза, он чувствовал прикосновение тёплой кроватки, оберегающей его в холодные ночи, а открывая глаза, он видел ту самую волшебницу, которая укрывала его крылом и защищала от ветра и дождя. Его кормили какими-то жучками, червячками. Желторотику они казались очень вкусными, и он пищал от удовольствия, чувствуя себя на седьмом небе от счастья, просил ещё и ещё, открывая ещё шире клювик.
Как таинственна и прекрасна жизнь, когда о тебе заботятся, а ты чувствуешь запах родителей, и мир открывается тебе и радует своей улыбкой, награждает прекрасным видом цветов, звуками птичьих голосов и фантастических мелодий, возникающих в утренней тишине. И этот красочный мир всё сильнее звал к себе. Хотелось взлететь и увидеть цветную, звенящую, движущуюся и ещё незнакомую картину мироздания. И воробушек хотел её измерить не только глазами, но быстрыми машущими крыльями, преодолевающими большие расстояния. Может, земля представляет собой набор элементов, явлений, аномалий, движений, изменений, которые мы должны изучить? Каков этот загадочный, неведомый мир? Насколько он хорош, привлекателен, а может, коварен и опасен? Лучше об этом не думать! Ведь он попал туда, где не каждому быть суждено, что говорило о его исключительности, а исключительность должна быть востребована!
Птенец желал перевоплотиться в нечто большее и пройти весь исторический путь жизни на Земле от первоначальной зародившейся в океане крошки-клетки, так называемой Luka, прародительницы всего живого: многоклеточных рыб, земноводных, ящеров, птиц и первых воробьев. На кого он хотел стать похожим? Стать ли ему таким же красавцем, как синий дакнис или красноклювый, огненный, длиннохвостый бархатный ткачики? А может, как воробей-верблюд? Всё впечатляющее разнообразием воробьиное семейство собралось перед его возбуждённым взором. Воробушек закрывал глаза, но не видел ничего лучше, чем быть поближе к родной матери. В тёплом гнезде он ни в чём не нуждался. Его любили, кормили, и он жил в гармонии с природой, словно дремал в покачивающейся люльке, ещё не взлетел и не познал по-настоящему этот загадочный континент, на котором ему посчастливилось так неожиданно появиться.
Птенец рос и креп, становясь стойким воробьём, который не мог представить, что ротик его может когда-нибудь замолчать, а сердце остановиться, ведь в груди у него всё бурлило, кипело, переливалось через край, и казалось, что этот живой ключ наполнит не одно новое поколение, точно так же, как вулканическая порода то, разгоревшись, затухает, то опять воспламеняется с новой силой.
Взрослея и переходя к самостоятельной жизни, он постепенно познавал боль при неудачном взлёте, запах выступающей крови при ушибах, рези в голодном желудке, взгляд сверкающих жестоких глаз опаснейших неприятелей, из пасти которых выступают острые зубы, готовые легко поразить цель. Раньше он не знал о них и о том, что они могут покушаться на его драгоценную жизнь и беспощадно расправиться с ним.
Нет, он не для того оказался на этом свете, чтобы быть в одночасье съеденным или раздавленным. Желторотый, поглядывая по сторонам, часто спрашивал мать:
-- Чик-чирик, мама, это кто так громко звонит, что больно слушать?
-- Это лает собака, не пускает чужака в дом. Нам нужно остерегаться зубастых зверей, особенно кошек, которые умеют лазить по деревьям и разоряют птичьи гнёзда. А есть ещё более грозная, так называемая "американская" кошка, ЯГУАРУНДИ. Это крупная кошка с вытянутым телом, больше напоминающая куницу, -- очень ловкий и быстрый зверь. Она не подкарауливает, как кошки, а преследует, пока не догонит, с ловкостью пролезает через самые густые заросли травы и ветвей, отлично плавает и лазает по деревьям.
"Какой это удивительный мир! -- подумал воробушка, -- он тебе лишь предлагает себя, а уж как сумеешь по уму и разуму, так и используй предоставленные блага, не разрушая, а наращивая полезное, жизненно важное. Это означает, что манна небесная не даётся сама по себе, и золотые стебельки надо искать и самому создавать свое гнездо, а для этого нужно учиться, перенимать опыт родителей и умелых опытных воробьев.
Что это за загадочное мироздание? Кто его таинственный создатель, сказочный ваятель беспредельной любви, хранитель тайн и снов? Для кого этот многоголосый мир построен? Для голубей, лошадей, лягушек, червей, насекомых, людей или для тех, кого мы не видим и не знаем? А может, для всех, кто сумеет в нём поселиться вместе с человеком -- самым разумным существом, владыкой и хозяином, чьё величие простирается до космических высот? Или планета когда-то дойдёт до предела и не сможет удержать громоздящееся всё выше и шире, и это огромное суетливое создание вдруг лопнет, как пузырь, или будет проглочено пожирателем-драконом?!
Где обитает таинственный создатель мира? А может, попытаться заговорить с ним?