Мой роман это не рассказ и не повесть о жизни одного человека. Это своеобразная панорама чувств нескольких людей. Вернее сказать, всех героев, которые так или иначе в нем присутствуют, даже эпизодических.
В нем я не старалась делать кого-то добрым, а кого-то злым, кого-то очень плохим, а кого-то очень хорошим. Здесь нет победителей и побежденных, абсолютных праведников или грешников. Здесь нет морали, навязанной самим автором. Эту мораль должен найти сам читатель в моем романе, как и в своей собственной жизни, над которой он, возможно, еще ни разу не пытался задумываться. Я думаю, что это будет не сложно сделать, вникнув в суть произведения и путешествуя по той жизни, которой живут его герои.
У меня нет, и никогда не будет цели осуждать или судить кого-то. Здесь нет ничего выдуманного, так как подобные вещи мне всегда диктует мой собственный опыт. Остается лишь подытожить смысл прожитых событий, пусть даже не мной. Ими я лишь хотела показать, подчеркнуть, кто мы все есть на самом деле и какой путь выбирает каждый из нас. Ведь в последствии, по какой дороге мы идем, туда и приходим. Наша судьба зависит лишь от нас самих. И лишь посланная ею случайность (и то, если мы её заслуживаем) может спасти. Но даже в этом случае важно не упустить момент и вовремя воспользоваться им.
Возможно, читатель с первых же страниц поймет кто называется самозванцем. А, может, ему придется вникнуть поглубже и поразмыслить.
Человек, не имеющий в жизни цели и занятый лишь собой и собственным благополучием. Нет ничего осудительного в любви к себе, если эта любовь не переполнила край собственной души и не утопила ее в эгоизме. Ведь человек лишь тогда достоин, называть себя человеком, когда способен любить не только себя. А еще более сложная задача любить тех, кто не любит нас. Но истинный показатель любви. - прощение ошибок и нелепостей другого, тебе подобного человека. Да ещё немного сочувствия и сопереживания.
Но я ещё раз хочу повторить, здесь нет образа, который совершенно не заслуживает никакого прощения. Есть только ошибки, которые тяжело, а, может, и невозможно исправить.
Возможно, что некоторые черты своего "самозванца" навела слишком резко. Возможно, что такого человека и быть не может на всем белом свете, никогда не было и не будет. И я все преувеличила.
Но не то самое страшное, что он такой. Страшно совсем другое. Страшно то, что никто вовремя не смог сказать ему "нет".Почему? Да просто потому, наверное, что где-то на самом- самом дне своей души каждый является таким же. Ведь подобный "самозванец" может жить в каждом из нас. Возможно даже во мне, ведь я не исключение.
Потом, прочитав мою повесть, я надеюсь, читатель поймет, как важно самому себе в нужный момент сказать - нет. Глубоко подумать над всем, что происходит вокруг и чем все это может закончиться для себя и для остальных. Никогда не нужно выпускать наружу своего "самозванца".
Глава 1.
Таня шла по ночной улице, гулко цокая каблучками. Но этот цокот сейчас действовал на нервы даже ей самой. И почему нельзя ходить по улице в домашних тапочках, чтобы никто не слышал как ты идешь и не обращал на тебя особого внимания. Или вовсе стать невидимкой, ходить среди людей, наблюдать за ними и ничего не говорить о себе, чтобы тебя вовсе не знали. А почему нельзя ходить по потолку, смотреть сверху вниз на всех и видеть все наоборот. А если бы...Но мрачное настроение не покидало Таню в этот вечер. Было только начало июня, а на душе у нее было серо, как осенью. Еще бы, сегодня она опять поскандалила со своей лучшей подругой и со своим парнем. С обоими сразу. Хотя парень к этому моменту был уже не её, а её подруги. Анфиска отбила его у Тани. Но этот пустяк Таня могла бы еще простить. С Вадиком в последнее время у нее и так отношения не клеились. Всё предвещало скорую разлуку. А тут появилась в его поле зрения Анфиса и он положил глаз на нее. Но не это Тане было обидно. Ведь подруга попросту подставила её. Воспользовалась их с Вадимом ссорой и облила Таню грязью с ног до головы прямо при ее так называемом парне, а сама осталась в шоколаде. Теперь они вместе. И Таня знала, что для Анфиски этот скандал может ничего не значит. На следующий день она сама будет звонить Тане и подлизываться. Так всегда бывало после ссор, когда Анфиса была не права. И Таня знала, что снова помирится с ней, пусть не сразу, потому, что не умела таить злобу и долго не прощать людей, которые частенько этим же и пользовались.
"Но почему, почему нельзя было иначе,- не шло у Тани из головы,- Ведь мы не подруги. Ведь ты же видела , что мы и так не пара. Почему нельзя было поговорить, договориться. Обязательно все нужно брать боем. Ей, лишь бы чувствовать себя победительницей. А вдруг я возьму и не прощу обиду. Вот не прощу..."
Но Таня знала, что простит. И Анфиса тоже знала, потому и поступала так. А потом, что бы не потерять хорошую подругу, задабривала её всеми возможными способами. Но Таня прощала, потому что иначе просто не умела жить... И парней своих тоже прощала, с которыми расставалась, даже если они были жуткими подлецами. Да скорее не это было причиной разлук. Ей постоянно чего-то не хватало в ее избранниках. Среди людей, которые её окружали, среди подруг, в компании которых она была просто изюминкой.
Но на этот раз обида Танина была слишком глубока, как бы она ни пыталась обо всем забыть. Уж слишком много несправедливо обидных слов было сказано в её адрес. А сколько незаконных обвинений. Она знала, что даже если и помирится с подругой, то отношения уже будут не те.
Настроение по-прежнему не поднималось, сколько бы Таня не бродила по ночным улицам, глядя на цветные фонари и на их отблески в глянцевой листве деревьев. Хотя раньше это помогало.
С нахмурившегося неба стал накрапывать легкий летний дождик и ветерок зашуршал листьями ближайших кустарников. А Тане показалось, что это осенний холодный ветер и дождь. Она подняла ворот пиджака и сильнее запахнула его. Так сжавшись, вся дрожа и опустив голову она брела дальше со своими тяжелыми мыслями, которые не хотели уходить из тяжелой ее головы.
"...дождик осенний, поплачь обо мне".
Вдруг вспомнился ей мотив песенки, который она слышала еще в детстве. Она стала напевать себе под нос вполголоса, чтобы отвлечься. Но отвлечься не получалось, в памяти то и дело мелькали образы её прошлых партнеров. А за последние два года их было у Тани несколько. Много ли это или мало, но так или иначе она пришла к выводу, что ей даже пожалеть-то по настоящему не о ком. Все разлуки были какие-то нелепые, встречи скучные да и чувств глубоких ни к кому так и не возникло. У всех мужчин одно и тоже на уме, они все словно сговорившись живут по одному и тому же расписанию: работа-пиво, друзья, -дом, диван, телевизор- ночь, иногда с любимой женщиной, если она есть, если нет, любая пойдет. И все. И на этом все. Тупик. Как жить дальше и зачем. От этих мыслей Таню начинало знобить. У неё возникало ощущение, что ни одному из них, не то чтобы жена, вообще никакая баба не нужна. О любви, высоких чувствах, вместе перенесенных трудностях и взаимном доверии последних уже и заикаться не приходилось. Это все фантастика. Такое бывает только в книжках и старых фильмах, которые Таня абажала и этим вызывала недоумение у друзей и подруг. Вообще её считали странной девушкой, с причудами. Но за её покладистый характер ей прощались эти недостатки. Но ее саму всякий раз обижало традиционное мнение мужчин -у женщин только секс на уме да побрякушки, а мужчинам футбол. Они- сами по себе, мы- сами по себе.
Да не футбол Тане скучен был всю жизнь, а то как его смотрят. Развалившись в кресле или на диване, обязательно с бутылкой пива почему-то. Водя безучастным взглядом за игроками, её недавний супруг иногда кричал по традиции и что-то выкрикивал, когда мяч попадал неважно в чьи ворота. А в конце матча он обязательно засыпал и Таня, стоя на кухне у плиты слышала его протяжный храп. Конечно, ни о каких прогулках вместе не могло быть и речи. Она любила говорить о том, как прекрасно выглядит бледно-желтая листва на темном стволе дерева, особенно когда прошел ночной дождь. И как пахнет хвоя после грибного дождя. И как хочется подснежников, как только начинает таять снег. Но на это просто никто никогда не реагировал, относя это все к её причудам
И Таня чувствовала себя холодно и голодно. Ей хотелось новых встреч и событий. Но встреч не просто со звездами, а с необычными людьми, пусть даже совершенно заурядными с виду. Этого ей хотелось, было нужно всю жизнь.
А сегодняшний вечер сильно пошатнул стабильность её душевного состояния. Хуже всего, она сама не знала, чем себя успокоить. И вдруг неожиданно где-то рядом она услышала голос.
-Девушка, замрите и не двигайтесь, вот так, как стоите.
Таня удивленно подняла глаза. Рядом только что отцветшим кустом сирени, стоял парень, приблизительно лет двадцати пяти, её ровесник. Вид его был взбудораженный, но не злобный. Он не был похож ни на бандита, ни на хулигана, скорее на сумасшедшего.
-Что, что? -переспросила Таня, не понимая чего от неё хотят. Она остановилась и удивленно смотрела на незнакомца, забыв о своих печалях. Она не знала, убегать ли ей или проявить больше любопытства.
-Девушка, прошу вас, не двигайтесь, пожалуйста,- чуть не на коленях молил её парень,- Замрите и посмотрите туда, куда вы смотрели до того, как меня увидели.
Таня напряглась и стала вспоминать, куда же она смотрела пять секунд назад. Ах, вспомнила, на фонарь. Она машинально повернула голову влево, любуясь его отблесками на асфальте.
-Вот так и стойте,- лихорадочно завопил парень.
Таня замерла на месте. Но через несколько секунд она заметила, как тень его на тротуаре пошатнулась и куда-то исчезла. Казалось, он исчез вместе с нею. Таня повернула голову и поняла, что его здесь больше нет. Она огляделась, посмотрела даже за куст, но и там его не обнаружила.
"Странный какой-то ,- подумала она,- Посмеялся надо мной, что ли,"-и двинулась в том направлении, куда шла раньше. Гулять ей больше не хотелось и она заспешила домой спать.
Но спать ей сегодня видно было не суждено, благо завтра было воскресенье. Возле самого подъезда её собственного дома Таня услышала всё тот же голос за спиной.
-Девушка, а ведь мы с вами так и не познакомились и проводить мне вас домой не удалось.
Таня вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял всё тот же парень, что остановил её возле кустов сирени.
- Оригинальный у вас способ знакомиться,- резко ответила она ему. Ей стали действовать на нервы ненормальные выходки странного незнакомца.
- Нет, это вы ходите слишком быстро, я за вами всё это время угнаться не мог, догнал только возле подъезда.
- Да я нормально шла, не спешила,- недоуменно пожала плечами Таня. Но парень словно и не слушал.
- Я же просил тебя, стой, не двигайся. Пожалуйста сказал. Не могла подождать две минуты,- он почему-то перешел на ты, словно был уверен, что сегодняшний вечер удается.
Таня хмуро окинула незнакомца взглядом. Он был выше ее ростом, широкоплеч, но худощав. Симпатичен, можно сказать даже красив. Одет он был в стильные заплатанные джинсы и свитер с длинными широкими рукавами, спускающимися до половины кисти. Поверх свитера - красивая кожаная жилетка. Стиляга, одним словом, да еще какой, дешевое, видно, носить не стал бы. Волосы на его голове были густые, с каштановым оттенком и всклоченные так, вроде он с утра не расчесывался. Полный хаос в прическе придавал ему особый шарм и романтический вид. Челка волнистой прядью падала ему на темные, выразительные брови и ему приходилось постоянно поправлять её рукой, откидывая назад, или пряча за ухо. Этот жест казался особенно трогательным. Но особенно поразили Таню глаза. Такие бездонные, грустные и наверное синие, как море в ясную погоду. Это было заметно даже при свете фонаря около дома. Но в них так же читалось и безумие, что-то сногсшибательно сумасшедшее.
"Маньяк или псих,- мелькнуло в голове у Тани,- хотя одно другому не мешает". И как в ответ на ее мысли незнакомец откликнулся.
- Я ни то и ни другое. Я не то, что вы думаете...
- А кто же?- подумала вслух Таня.
- Я оставил тебя там, потому, что не было листка бумаги под рукой, мне не на чем было писать. Пришлось в ближайшем супермаркете купить пачку салфеток.
Он вытащил из кармана гофрированные листки. На одном из них было что-то написано от руки неровным почерком. Таня обескуражено глядела на это все.
- А потом я стал писать. А потом я бежал за тобой и только ветер подсказывал, в каком направлении нужно идти и где ты.
- Так кто ж ты?!- нетерпеливо воскликнула Таня,- Метеоролог?
- Нет...- отвечал парень, загадочно глядя в затянутое облаками небо.
- В общем, я - Таня,- не выдержала Таня и протянула ему руку.
- Вадим,- быстро ответил тот, пожимая ей руку. Таня от удивления чуть не упала в обморок. Опять Вадим. Она была немного суеверна, и сходство имен нового знакомого и бывшего парня не предвещало ей ничего хорошего. Но с другой стороны, быть может, сама судьба сжалилась над ней и послала нового Вадима вместо того, который её предал и плюнул в душу только что. И Таня этому была очень рада. Ведь её новый знакомый был просто находкой для неё. Сплошные тайны, непонятности и загадки. Ни одной минуты для скуки, вот это жизнь. И Вадим каждую секунду оправдывал первое впечатление о нем.
- Послушай, Таня, стой здесь и никуда не уходи. Я сейчас вернусь, через десять минут ровно.
Он резко повернулся и исчез, как в прошлый раз. Но вернулся, как обещал очень быстро. В руках он держал две бутылки пива.
- Ну, что, пойдем, выпьем за встречу, поговорим.
- Пойдем.
Настроение у Тани заметно улучшилось. Сегодня для неё был вечер сюрпризов. Немного спиртного, задушевная беседа - это все, в чем она так давно нуждалась, но не получала ни от кого. А Вадим был расположен к этому.
Они присели на лавочку возле дома под каким-то цветущим кустом с белыми душистыми гроздьями. Таня глотнула из бутылки, еще и еще. Постепенно мир стал преображаться, набирая прежние краски и утраченное очарование.
- А зачем тебе нужна была бумага, ты что рисовать меня решил?- спросила Таня у Вадима.
- О, вот теперь ты близка к истине. Я пишу. И ты меня вдохновила как никто другой. Ты шла по улице такая печальная, одинокая, зябко кутаясь в полы широкого, не по размеру тебе, пиджака. А в лицо тебе дул холодный ветер и хлестал проливной дождь. Замечательный образ. Замечательный.
Вадим вдохновенно поднял глаза вверх и все говорил и говорил, в каких еще образах он представляет Таню. Таня слушала не перебивая, а про себя подумала:
"А ведь он увидел то, что творилось в ту минуту у меня в душе. Хоть и лето, и дождь теплый и цветет все вокруг, а он описал ту картину, которую представляла и я. А что, если это судьба"
Вадим, наговорившись, взял Таню за руку и стал перед ней на колено.
- Ты зажигаешь во мне искру безумия. Стань моей музой, прошу, умоляю.
- Да я с удовольствием, а что для этого надо делать?
- Ты просто будь со мной. Будь у меня и небо снова спустится непомерной ношей на мои хрупкие, но натруженные плечи.
- Ты писатель,- наконец догадалась Таня.
- Я - поэт,- благоговейно произнес Вадим.
Наконец Таня поняла, что значили безумные искорки в его глазах. Вадим привлекал её все сильнее и сильнее каждую минуту. Его мир был красочным, цветным, наполненным колоритом эмоций. С ним было легко. В этот вечер она ни слова не рассказала о себе, да ей это уже было и не нужно. Новый Вадим поглотил все её внимание. Такой грандиозный ум, такая глубина мысли, такая личность. Определенно он заслуживал внимания, любви и уважения. Таня видела в нем то Леонардо ди Каприо в роли художника с Титаника, то юного Лермонтова, то он обдавал её наплывом Есенинской грусти, а то просто поражал остротой собственных мыслей, не похожих ни на кого.
Но пиво быстро закончилось, и Таня испугалась, что закончится и их беседа. Но не так-то просто было отделаться от нового приятеля.
- Слушай, а крепче ты ничего не хотела бы,- вдруг предложил Вадим,- Давай гульнем в бар, есть на что.
И не дожидаясь ответа, он взял Таню за руку и увлек за собой.
"Я так и знала, поэты все ветреные, но в этом вся их прелесть"- только и успела подумать она.
Нет, в этот вечер ей не было больше грустно и одиноко. Как только они вошли в какой-то задымленный кабак и уселись за столик, к ним сразу же стали подходить какие-то люди, вероятно знакомые Вадима. Они хлопали его по плечу, здоровались и все хотели поговорить с ним по душам, а некоторые даже брали автограф. На Таню здесь никто не обращал внимания. Вадим даже не успевал её представлять. Но ей все равно нравилось сидеть с ним рядом, наблюдать за ним, слушать о чем он говорит с другими. В общем, не успела она опомниться, как влюбилась в него по самые уши, да так что забыла не только о своих недавних несчастьях, а даже о самой себе, что делать ни в коем случае никому не рекомендуется.
Как ни странно, Таня заметила, что в этот вечер Вадим больше не тратил своих собственных денег, вернее ему просто не давали их тратить друзья. Каждый, кто подсаживался к ним за столик, немедленно старался угостить их напитком покрепче. Чего только Таня не попробовала в этот вечер, и виски, и бренди, и мартини, и коньяк, и портвейн, и, наконец, просто водку. Но с закуской здесь было туговато. В основном один салат из капусты. Из речей Вадима Таня часто слышала, что в жизни, чтобы творить, самое главное- это разнообразие и неожиданность, можно даже экстрим. Это все способствует выбросу адреналина в кровь и всплеску энергии и эмоций. А эмоциональная зарядка, это первое, что необходимо настоящему поэту.
"Интересно, какие эмоции он испытывает, когда его предают,- подумала про себя Таня, но вслух ничего не сказала. Ей тут же показались собственные мысли нелепыми, ведь предавать, наверное, могут только таких глупышек, как она. А Вадим красивый, умный парень, у него столько друзей, вряд ли кто из них осмелиться его обидеть. Он- душа общества, душа компании, таких как он беречь надо. Если бы не такие, как он, наша жизнь была бы скучна и безрадостна. И, конечно же, у любого поэта или писателя есть масса странностей, причуд и недостатков, которые оправдывают их талант. Или нет, скорее, это следствие таланта, потому, что если человек находится в другом мире и думает о чем-то неземном, то на земле ему сосредоточиться крайне трудно на обычных делах и проблемах. И это нужно не только прощать, но и быть благодарными таким людям за то, что они есть на этом свете и словно являются для нас проводниками к иным измерениям, носителями искорки небесного огня и Вселенской любви. И у каждого из них есть своя муза, которая его хранит и вдохновляет на новые творческие подвиги.
И такой музой для Вадима стала Таня. Ни кто-нибудь другой, а она, простенькая школьная преподавательница рисования, ничем не похожая ни на знаменитую Джоконду , ни на Венеру Милосскую, ни хотя бы, на топ модель, на худой конец. Нет, Таня не чувствовала себя особенной личностью. Вадим ей казался очень высокой, недосягаемой прекрасной звездой. Но вместе с тем, такой пленительной и манящей, что она просто не в силах была отказаться от её загадочного света. Где-то в книжке Таня читала, что настоящий гений должен быть эгоистичен. Ну, конечно же, это так, ведь искусство требует жертв. А раз Таня теперь муза, то должна пожертвовать всем ради великих мыслей и того, кто их носит и производит на свет. Да, на ней теперь лежала непростая задача. Но Таня была готова выполнить её. Она готова была сделать все, чтобы...
Тут мысли в Таниной голове стали путаться, прыгать и кружить. Вдруг она заметила, что стол, за которым она сидит и пол, и все предметы начинают шататься. Лица посетителей кабака становятся расплывчатыми, а голоса невнятными. До неё больше не доходил смысл услышанных фраз. Она почувствовала, как её мутит. Не понимая себя, она схватила Вадима за рукав и еле успела выдохнуть: "Вадик, где туалет". Вадим жестом показал на дверь с треугольником и кружком. Таня, бледная и непомнящая себя, ринулась в эту сторону. Она не помнила, как добралась до двери, как отворила её, как попала в узенькую комнатку, обложенную блестящими бело-голубыми плитами.
Очнулась она только рядом с умывальником, на который оперлась обеими руками и выплескивала в него всё, что осталось с обеда в её желудке. Через минуту ей стало легче. В голове немного прояснилось, она даже смогла различить своё растрепанноё отражение в зеркале.
"Господи, срам-то какой! Музы себя так не ведут,- стыдливо думала она, глядя на себя в зеркало,- надо чтоб Вадик не догадался, что со мной. А то я ему всё лирическое настроение испорчу. У него, наверное, ранимая душа. И вообще, хватит пить!"- твердила она.
Приведя себя в порядок, Таня вышла к компании. Но что она увидела там. Это её восхитило и в то же время обескуражило. Вадик стоял прямо на столе обеими ногами в щегольских ботинках. На том самом, за которым только что сидел рядом с Таней и украдкой старался погладить её руку, лежащую на собственных худеньких коленках, обтянутых недорогими колготками, чуть прикрытых строгой синей юбкой.
Но вместе с изумлением Таня вдруг почувствовала легкий холодок. Вадим стоял перед всеми, как капитан на палубе корабля и в упоение читал стихи. Он был прекрасен и неотразим. Вокруг него столпились почитатели и, забыв про выпивку, слушали его, затаив дыхание. Даже музыка в баре перестала играть. Было видно, что Вадик здесь пользуется авторитетом. Невольно залюбовалась им и Таня.
"Талантам надо прощать..."- пронеслось у нее в голове и сердце снова оттаяло. Но вместе с тем она даже испугалась, а вдруг она не годится быть музой для таланта, раз не умеет понимать его чудачества. Тут же она дала себе слово усиленно работать над собой, над своим характером и интеллектом, что бы достигнуть именно тех высот, которыми обладает этот удивительный человек.
А между тем Вадим читал стихи и все ему рукоплескали, просили прочитать еще и еще. И он читал, читал самозабвенно, отдавая себя целиком только им. Казалось, он совсем забыл, даже о существовании своей музы, которую только что встретил. И Тане снова стало немного грустно. Но ее отвлек голос стоящего рядом старика в старом свитере.
- Какой талант, какая мощь. Какие рифмы, и какой вместе с этим смысл. Послушайте, его нельзя не любить,- обратился он к Тане.
- Да, кажется, я и так его люблю, вот только...
Но старик ее не слушал и продолжал:
- Тут сколько ни старайся, то рифма не клеится, то смысл не тот. А у него, вроде и мысли, что у всех у нас в головах, а выложены так складненько.
- А вы попробуйте писать прозой о том, что вас волнует. Вот я в юности вела дневник и получала от этого огромное удовольствие. Мне даже стихи на ум иногда шли, но я их не записывала, да и о рифмах так напряженно не думала,- вступила в разговор неожиданно для себя Таня.
- Ох, деточка, поэзия - это гораздо сложнее, чем дневник,- покачал седой головой старик.
- Ну и пусть, даже так. Но ведь главное ни это, главное, чтоб душа радовалась, грелась, летала, и жизнь тогда становится красивей.
Вадим, видимо устал читать стихи и слез со стола.
- Налейте поэту,- послышались крики вокруг. Все его хлопали по плечу и старались пожать руку. Тут Таня заметила, что волосы его и без того растрепанные, стали совсем разбросанными в разные стороны, а в глазах светился огонек безумия. Она так же отметила, что щеки его стали красными, ноздри раздулись от беспокойного дыхания. Казалось, он вот-вот сорвется.
"Это все от выпивки"- мелькнуло в голове у Тани.
Вадиму налили рюмку.
- Нет, нет. Ему больше нельзя,- подскочила Таня к столу. Но было поздно, Вадим опрокинул ее одним махом себе в горло и потребовал еще.
Кто-то заботливо положил Тане руки на плечи.
- Сядь, успокойся. Ему надо, у него душа просит. Тут же поставили рюмку и перед Таней.
- Я не пью,- отказалась Таня. Но ее упрашивать особо никто и не собирался.
А Вадим, снова разгорячившись, шатаясь, вскочил из-за стола.
- Кто смеет признаться в своих чувствах! Ну, кто?!- кричал он заплетающимся языком,- Что молчите, крысы серые, в свои норы запрятались. Я - поэт,- колотил он себя в грудь,- Я делаю вам вызов. Вам, серым мерзким людишкам, не умеющим любить, не знающим, что такое страсть желаний, что такое страдания, когда жизнь на краю,- с этими словами он снова повалился за стол и зарыдал, обхватив голову обеими руками.
Таня подсела к нему и хотела успокоить.
- Вадим, не надо, ты пьян, пойдем домой. Это все добром не закончится.
И как подтверждение к ее словам из толпы зевак выскочил еще один пьяный идиот и закричал не своим голосом на Вадима.
- Выходи, поэтишка, принимаю твой вызов. Я докажу, кто серая мерзость.
Вадим поднялся и глянул противнику в лицо. Даже в пьяном виде он не терял своей грации и очарования. Таня схватила своего парня за руку.
- Вадим, не надо.
Но толпа уже мысленно разделилась на две половины, и на стороне Вадима оказалось немало защитников.
Пьяный мужик вцепился Вадиму в горло и пытался его повалить. Тут защитники Вадима кинулись их разнимать. Но едва они оттащили пьяного мужика в сторону, как Вадим схватил Таню за руку и шепнул:
-Бежим.
Они быстро выбрались из толпы, которой было уже все равно кому, кого и за что колотить, и бросились на утек из бара.
Они бежали по ещё темным улицам, а на восходе уже начинала алеть заря. Наконец они остановились перевести дыхание.
-Вадик, как ты не боишься,- отдышавшись, спросила Таня.
-А что такого, риск облагораживает. Ведь все великие любили дуэли.
-Но ведь это может плохо закончиться.
-У меня здесь много защитников,- беспечно ответил Вадим.
-Но ведь они там бьют друг друга, а мы здесь. Это нечестно.
-Ты предлагаешь принять участие,- хитро глянув в её сторону, спросил Вадим.
-Нет, просто не нужно так делать. Это нехорошо.
Таня совсем забыла, что Муза должна быть всецело на стороне поэта и читала ему морали словно строгая учительница своему ученику.
Но Вадим мягко обнял её за плечи.
-Это все мелочи. Пусть дерутся. Этим маленьким людишкам нужна встряска.
-Нет, Вадик, ты не прав. Ведь они все тебя любят,- не соглашалась Таня.
-Ну что ты заладила, не прав, да не прав. Ты портишь мне настроение. Ничего с ними не станется, они всё- равно каждый день дерутся. А я просто экстрим люблю, он меня вдохновляет.
Таня больше не противоречила ему, ей начинало казаться, что в чём-то он прав.
-Я просто испугалась,- что ты пострадаешь,- наконец произнесла она после раздумий.
-Эх, серость,- не зло произнес Вадим,- Когда-нибудь я и тебя научу получать от этого кайф.
Он небрежно обнял её одной рукой за плечи, так, словно хотел опереться и они вместе пошли вразвалочку по улице.
-Пойдём лучше ко мне,- нарушил молчание Вадик, угадав Танины мысли.
И Таня снова подумала, что Вадим так внимателен и чуток, что даже, прочитав её мысли, избавил её лишних объяснений, почему к ней идти сейчас нельзя. И даже избавил её от рассказа о том, что она сейчас живет с родителями, а у мамы больное сердце и по утрам её будить нельзя, чтобы она могла хорошо выспаться перед работой.
Но на самом же деле Вадиму просто было неинтересно знать, где живет Таня и с кем, а тем более сталкиваться с её родителями. А уж ещё больше он ненавидел объясняться перед мамами своих подружек, кто он такой, и где был с их дочерями всю ночь, испытывая на себе критический взгляд предполагаемой тёщи.
Да, Вадим был неординарной личностью, свободолюбивой со своенравным характером. Но обстоятельства он умел обратить в свою пользу, если ему это было нужно. Он умел понравиться начальству и тем заслуживал уважение на работе. Теперь он занимал немаленькую должность на риэлтерской фирме. Средства позволяли ему купить квартиру, затем хорошо обставить ее, затем приобрести автомобиль самой видной марки.
То, что он хорошо живет ни от кого не скрывал, но вместе с тем никогда не верил в то, что его друзьям и переспавшим с ним подругам, нужен больше он сам , чем его состояние.
Но к Тане возникло особое чувство сразу. Нельзя сказать, чтобы он проникся к ней доверием или воспылала любовью. Но Вадим чувствовал, что эта скромная девушка попросту не знает, как обманывать и извлекать корысть из определенных отношений. С ней было спокойно и безопасно. Не нужно было соблюдать бдительность каждую минуту, держать ухо востро, чтобы не попасть впросак на заданный коварный вопрос. Можно было расслабиться и оставаться самим собой. Он знал, что нравится ей в любом случае, потому, что сумел очаровать с первого взгляда.
А Тане было с ним интересно. Ей казалось, что она открыла новую неизвестную землю для себя, и теперь она ее исследователь. Она чувствовала себя Колумбом, мореплавателем, первопроходцем. И вместе с тем... музой. Да, да, именно музой. Его музой. Хотя смутно понимала, что это по-настоящему обозначает. Но этот необычный парень производил на нее такое сильное впечатление, что она вдруг, помимо своей воли становилась легкой и беспечной, такой, какой хотел ее видеть Вадим. И она забывала о своих трагедиях, пережитых за день, о своих заботах, о семье, о работе и планах на будущее. Она попадала в другое измерение, придуманное Вадимом, и исчезала в нем бесследно. Вадим для нее был одной из немногих личностей, встреча с которой может приравниваться к неземному чуду. Ведь он - поэт. Настоящий поэт. Признанный всеми гений. Властелин народных дум. В его руках, под его пером мечты многих.
Но высокое искусство большого дохода Вадиму не приносило. Он не считал и не собирался делать свою писанину- профессией. Ведь он прекрасно понимал, что настоящие профессиональные поэты, писатели, артисты, отдав себя целиком искусству, не всегда хорошо живут, а бывает, что и бедствуют. Об этом свидетельствует многолетний опыт из жизни великих людей. Все, что его прельщало в своем мастерстве, это повышенное внимание к своей персоне, потенциальная власть над умами простых людей да бесплатная выпивка в кабачке третьего сорта, куда сходились все неудавшиеся лирики и писатели.
На Таню он смотрел немного свысока, но не подавал виду, чтобы не разбудить в ней подозрения. Ему нравилась ее доверчивость, мягкость и обходительность. Такие, как она становятся хорошими матерями, готовыми в огонь кинутся за свое чадо, а порой даже за супруга. И он не хотел упускать девушку из виду, чувствуя, что она сумеет обеспечить ему весь необходимый комфорт для творческой работы и уют в доме. Уж такая не станет спорить, кому сегодня идти за хлебом, её не нужно будет постоянно просить пропылесосить пол и вытереть пыль, от которой может развиться аллергия. Она это все заботливо сделает сама. В том, что Таня согласится с ним жить, и что ей будет хорошо, Вадим не сомневался. Какая же дура откажется жить в шикарной квартире, ездить на авто на работу и в магазин да еще любоваться по вечерам красавцем мужем, который сможет подарить ей экстраординарную любовь. Многие так хотели бы этого всего, но ни одна из подружек не затронула внимание Вадима так глубоко, как Таня.
Глава 2
Придя, домой очень поздно, вернее, очень рано утром, не зажигая света, в потемках, едва освободившись от стесняющей одежды оба увалились спать без памяти на одном диване. Сегодня было воскресенье, и никому никуда торопиться не было нужды.
Таня проснулась около десяти утра и сразу подключила свою мобилку чтобы позвонить маме домой. Но не успела этого сделать. Едва она нажала кнопку спуска, как мобилка запиликала сама. Это звонила сама Танина мама, волновавшаяся за дочь. Она уже привыкла к ночным Таниным похождениям, но во всех случаях та была в доме Анфисы.
- Привет, ма, - отозвалась Таня, - Я только что хотела сама позвонить.
- Почему с вечера не позвонила?
- Да я не знала, что у Анфисы переночую, а потом поздно было. Вы ведь рано ложитесь, я будить не хотела.
- У какой Анфисы. Она сама целое утро телефон обрывает, все спрашивает, где ты.
У Тани дрогнуло сердце:" Вот, химера,- подумала она,- И так парня отбила, так еще прикрыть не могла перед мамой. Какая же она подруга. Все переживает, хоть бы мне лучше не было". И неожиданно для себя выпалила в трубку
- Ма, не пугайся. Я замуж вышла.
- Как, так быстро.
- Ну... не совсем вышла. Но я люблю этого человека и сейчас с ним.
- Танюша, доченька, не пугай меня так.
- Да нет, что ты, мама. У меня все хорошо. Ты только Анфиске ничего не говори. Я потом перезвоню. Все, целую.
Таня быстро выключила связь, видя, что Вадим заворочался рядом. Он услышал Танин разговор о замужестве, вероятно касавшийся Вадима, и насторожил ухо. С одной стороны ему даже польстило, что такая девушка как Таня сама хочет за него замуж. Но с другой стороны он привык не доверять всем, и каждому. Да и потом его удивило, что Таня в первую очередь думает о своих родителях, а не спешит похвастаться подруге, какого парня она отхватила сегодня ночью. Ведь про своих-то родителей Вадим вспоминал крайне редко, ограничиваясь тем, что просто помогал им материально. На этом он считал свой сыновний долг выполненным.
Они оба еще лежали некоторое время с закрытыми глазами, но уже не спали. Вадим претворялся спящим, а Таня сделала вид, что поверила в это. Осторожно соскользнув с широкой кровати, она направилась в ванную комнату. Затем в ее планы входило приготовить к завтраку что-нибудь сногсшибательное, экзотическое. Ведь Вадим был необычной личностью и, наверное, простая яичница его вряд ли устроила. Но, вот только из чего будет приготовлен завтрак, Таня пока не знала, потому, что в холодильник еще не заглядывала и даже не знала, на какие средства живет ее теперешний ухажер. Но Вадим, словно предчувствуя, Танины намерения, дождался, пока она примет душ и вышел к ней на кухню. Он обнял ее за плечи и поцеловал в тонкую шейку самым изысканным поцелуем, каким только мог. Таню это взволновало и слегка смутило. До сих пор так не целовал ее ни один из парней которые были рядом с ней. Смутная неуверенность охватила ее, а стоит ли она этого поцелуя, а что, если это все предназначено не ей, или, скорее всего, не только ей. Чтобы скрыть смущение она спросила
- Вадик, что бы ты хотел на завтрак.
Вадик немного отстранился от нее с видом человека, которому неожиданно поломали все удовольствие жизни. Подвел глаза вверх, глядя на потолок, как вроде прося у него милости и снисхождения, и шутливо молящим тоном произнес
- О Господи! О чем думают эти женщины!
- Но Вадик, я ведь хочу знать, чего хочешь ты.
- Ничего, кроме тебя,- и он снова осыпал Таню сногсшибательными поцелуями. Таня попыталась ему ответить тем же, переживая, что у нее так не получится, и что из нее любовница не очень хорошая для такого мачо, как Вадим
- Хлеб.
- И все?!
- Жаренный серый хлеб. И кофе.
- И это все?!
- Ну конечно! А разве мало.
Таня недоуменно смотрела на него.
- Но ты же не ел со вчерашнего вечера.
- И не хочу до сих пор.
- Даже яичницу?
Вадик устало вздохнул, изображая скуку на лице. Он оперся локтем о подоконник, закурил, глядя в окно, и стал говорить, словно самому себе, стоя вполоборота к Тане
- Я привык так жить. Перебиваться с хлеба на воду. А были времена и поскрутнее. Днями ничего не ел. А серый хлеб стимулирует мышление, хорошо забивает голод,- он как всегда был оригинален, привлекателен и непредсказуем, чтобы не делал, о чем бы не говорил.
- Но ведь сейчас ты можешь жить иначе. И я рядом с тобой теперь,- пыталась утешить его Таня, у которой готовы были навернуться слезы от жалости к страдальцу.
- Да, могу. Но привычка осталась и я верен ей. Может, тебе и не понять, как это, когда за душой ни гроша, в животе пусто и только сигаретный дым наполняет легкие, мозги и окутывает туманом всю твою жизнь. Тем более, голодание полезно для организма,- сделал заключение он в конце своей красивой речи.
- Ну хорошо, хорошо,- Таня взяла его за руку, искренне глядя в глаза ,- Я пожарю только хлеб и сварю кофе. Нам на двоих этого вполне хватит.
Вадим удовлетворенно удалился в ванную комнату заняться своим туалетом. Как раз в этот момент зазвонила Танина мобилка, с которой она в целях осторожности, предпочитала не расставаться даже на кухне. Таня подняла трубку. Но не успела произнести:" Алло", как услышала знакомый голос. Звонила Анфиса. Естественно, она знала, что вчерашняя ссора может повлиять на дружеские отношения с Таней и, чтобы не потерять верную подругу, хотела уладить все дело как бы вскользь, между прочим. Конечно же, она не считала себя виноватой, как и все прошлые разы, а всю вину пыталась скинуть на взбалмошный детский Танин характер, который вообще трудно в чем-нибудь угодить. Это было в стиле Анфисы, всех брать на понт и сухой выходить из воды при любых обстоятельствах.
На этот раз она звонила, словно забыла рецепт какого-то блюда, который она давала Тане недавно переписать, а теперь сама осталась ни с чем.
- ... То ли я его потеряла, то ли ты по рассеянности забыла мне его вернуть,- почти кричала в отчаянии в трубку Анфиса,- А вот теперь, представляешь, мне так необходимо приготовить этот салат. От него может, судьба моя зависит и вся дальнейшая жизнь. Ведь для любимого, чего только не сделаешь... -в этот момент она как бы осеклась - Ой, извини, Танюша, я не хотела тебя задевать.
Таня слушала молча, не говоря ни слова с той секунды, как нажала на кнопку связи. Говорила любезным тоном только Анфиса. Но Таня между слов читала её потайные мысли, понимала к чему все эти паузы и оговорки. Ведь рецептов никаких никогда Таня у неё не брала переписывать, всегда опираясь на собственную сногсшибательную память и фантазию в таких делах. Таня была отличным кулинаром, чаще готовила, придумывая что-нибудь самостоятельно, а все рецепты, вычитанные в книгах, переделывала по своему вкусу. Подруги завидовали ей и чаще сами просили рецепты. Таня, не жадничая, охотно делилась с ними, зная, что это блюдо в её ассортименте уже не повторится, а из исходного будет придумано ещё тысячу разных.
Таня слушала и понимала, что сейчас, где-то рядом с Анфисой находится Влад, её бывший парень. Он, вероятно, если не слушает этот разговор напрямую, то может слышать, например, из соседней комнаты или из кухни. И всё, о чём говорит Анфиса, предназначено не только для Тани, но и для него. Несомненно, Анфиска, своим расчетливым умишком понимает, что с Таней нужно мириться, чтобы не замарать свою собственную репутацию перед остальными подругами и парнями. Да ещё желательно, чтобы Таня в их глазах выглядела не пострадавшей бедной овечкой, а скандальной дурочкой, которую добрая Анфиса всё же простила и хочет вернуть в компанию. Ведь нельзя отвергать человека, нужно спасать. А ещё в Анфискины планы входило подчеркнуть перед своим Вадимом, что Таня совсем не умеет готовить, всё время берёт переписывать чужие рецепты, да ещё и не возвращает их.
А для самой Тани Анфиса постоянно, будто заговариваясь, намекала, что у них с Вадимом настоящая любовь, а к Анфисе он теперь относится намного лучше, не то что к Тане. Буд-то Таня сама виновата, что не сумела удержать рядом с собой такого классного парня.
Но сколько Анфиса не старалась, никаких угрызений совести или жалости, или зависти, на худой конец, у Тани не вызвала. Около пятнадцати минут та болтала, пока Тане не надоело и она спокойно, перебив пустую болтовню подруги, спросила.
- Анфиса, ты зачем всё утро ко мне домой звонишь и спрашиваешь где я. Ведь ты же знаешь, что моей маме нельзя волноваться, у неё сердце.
- Ой, Танюша, так ведь я сама волнуюсь за тебя, аж за сердце хватаюсь. Вот, не веришь, всё утро на валидоле сижу, Вадик подтвердит, - имя Вадика не сходило с её языка,- А на мобилку к тебе звонить не решалась, вдруг ты её отключила. Ведь мы вчера так глупо поспорили, а у тебя очень ранимый характер, я знаю тебе так тяжело с ним в жизни. Ты из-за пустяка переживаешь. Но я ведь твоя самая близкая подруга и я тебя уже давно простила. А Вадик говорит, что может с тобой оставаться в дружеских отношениях. Так, что не переживай, приходи к нам в любое время, мы тебя всегда примем.
- Да я с твоим Вадимом уже давно только в дружеских отношениях. Еще до того. Как ты задумала присвоить его себе. Так, что зря старалась подруга, возможно, он с тобой только потому, что больше не с кем, а ходить далеко не охота.
Но Анфисе этот ответ не показался, видно, слишком убедительным. Похоже, она даже не собиралась понимать намека на происходящее. Таня собралась выключить связь, но не успела. Анфиса все же задала тот вопрос, который интересовал ее больше всего и ради которого она, собственно говоря, и звонила Тане все утро.
- Так, где же ты была всю ночь?
- Нигде. Дома.
- А почему не отзывалась?
- Не могла, занята была,- кинула пренебрежительно Таня и отключила трубку.
Она немного задумалась. Ей не хотелось посвящать Анфису в свои секреты, но ведь та так просто не отвяжется, пока не узнает в чем дело. Таня понимала и это, и всеми силами хотела, как можно дольше продержать знакомство со своим новым парнем в секрете от подруг, пока отношения их не укрепятся.
А между тем было над чем поразмыслить и Анфисе. Слишком много неувязок уловила она из разговора с подругой. Не иначе, Танька кого-то уже завела себе. Но как?! Познакомилась по дороге домой, или у нее и так предостаточно ухажеров в запасе. Вот стерва! Анфиса мучалась в раздумьях. Ведь хотела навредить сопернице, которая и так во многом превосходит ее, а получилось наоборот.
Анфиса чувствовала, что у Таньки сейчас все хорошо, потому она и разговаривала так уверенно с ней по телефону. А маму, почему нельзя было тревожить. Значит, ночью этой гуляки точно не было. Сердце Анфисы бешено колотилось. Она жаждала немедленно наладить с подругой прежние отношения и узнать интересующий секрет. Но как это сделать? Похоже, Танька теперь и разговаривать с ней не захочет, не то что секретом делится.
Но Таня, стоя на кухне, призадумалась, как правильней себя вести дальше. Причина, которая до сих пор держала дружбу между столь разными девушками, была совершенно проста и банальна. Таня не могла долго быть совершенно одна. Ей все время не хватало общения. Но заводить часто новые знакомства не любила, опасаясь влипнуть, в очередную историю. Да, общение с Анфисой мало чем утешало требовательную, не только к себе, Таню. Но все же эта дружба, длившаяся с самых школьных лет, казалась ей проще и безопасней, чем новые, не менее сложные отношения. Они с Анфисой знали друг о друге буквально все, и Таня всегда могла предугадать, что задумала коварная подруга. В свою очередь Анфиса, полностью привыкшая к Тане, к такой, какая она есть, прощала ей все грешки, недостатки и странности, которых у Тани хватало, чтобы удивить не одну сотню скептиков и самых умудренных жизнью людей.
Конечно, Таня понимала, что это не конец их отношениям, общаться, так или иначе еще придется и дальше. Вот только как. Несомненно, нужно дать понять Анфисе. Что такие обиды бесследно с души не исчезают и к ней больше уже не будет столько доверия и доброты, как было раньше. И с каждым таким поступком их будет все меньше и меньше. И когда-нибудь, если подруга так и не поймет этого, они испаряться и вовсе, и Таня исчезнет для нее навсегда. Она быть может и будет рядом, но как фантом или призрак, никак не принимая участия в жизни надоевшей и без того пустомели.
"Видал, какая,- думала Таня про себя,- Старается для новенького, из шкуры вон лезет, не знает какое блюдо ему приготовить, чтоб доволен был и не ушел раньше времени. Да разве этого брюзгу удивишь хоть чем-нибудь! Уж я-то знаю. Зато мой Вадим и куску хлеба рад. Я ему нужна не как кухарка. Я его муза" С гордостью подумала Таня, и стала нарезать хлеб тоненькими ломтиками. Но продолжить занятие ей снова не дал телефон. Опять звонила мама.
- Танюша, детка,- причитала она,- Так ты теперь не придешь домой к ужину. Хоть бы вещи собрала, как же ты там без вещей-то...
- Мама, успокойся, я ж не на совсем ушла. Конечно, я еще приду.
- Так ведь замуж вышла, сама сказала.
- Ну, не совсем замуж. Мы только живем вместе. Пока обживаемся. А там видно будет.
- Ох, какие теперь нравы у молодежи. Ты хоть бы его к нам привела, познакомила ближе, как положено. Посидели бы вместе, потолковали. А там живите, как хотите. Мы-то с отцом волнуемся.
- Да не волнуйтесь вы так, мам. Рановато еще просто знакомится. Я сама еще не совсем раззнакомилась.
- Как же так, замуж вышла и не раззнакомилась.
- Да я еще не вышла замуж, только думаю.
- Короче: когда свадьбу играть будем,- взял трубку отец,- Будет свадьба, а там живите, как знаете.
- Свадьбу,- призадумалась Таня,- Не знаю, может это не модно сейчас.
- Ну, что значит, не модно. Мать с ума сходит, а ты...
В это момент Таня пожалела, что сказала маме про замужество, но другого ничего придумать не могла. И уверенно заверила родителей
- Скоро. Свадьбу сыграем скоро. Просто кольца купить надо и платье подвенечное. А то без них как же.
Отец немного поостыл.
- Ну ладно, дочка, желаю тебе удачи. Любите друг друга, но и про нас стариков не забывайте. С Богом.
- Счастливо,- ответила Таня и положила трубку.
Вадим к этому времени успел помыться и вышел из ванной. Мокрые волосы его были гладко зачесаны назад и уложены гелем. Он не слышал начала разговора Тани с родителями и уловил только последние ее фразы.
Вадим, кутаясь в халат, изобразил сосредоточенную гримасу. Умом он понимал, что даже если свадьба и должна произойти в совместной жизни двух людей, то это результат взаимной симпатии после совместного проживания или длительных встреч. Но ни того, ни другого в их жизни еще не было. Следовательно, всякий здравомыслящий человек должен протестовать против самостоятельного решения другого.
Он нахмурил брови и строго спросил у Тани, войдя на кухню:
- Ты что, замуж собралась?
Таня смущенно пожала плечами. От неожиданности она растерялась и не знала, что ответить лучше, "да" или "нет".
- Ну в общем, да.
- За кого же, если не секрет.
- Да вроде за тебя.
- За меня?- недоуменно переспросил Вадим,- ему крайне трудно было скрывать нотки гордости в своем голосе, и он делал вид, что не понимает о ком идет разговор.
- Ну, конечно же, за тебя, со вчерашнего вечера собираюсь. Ведь ты же сам попросил меня стать твоей музой. А это означает, что я всегда должна быть с тобой рядом. Разве не так?
- Да, так. Но ты хотя бы знаешь, что такое муза? Муза- это тонкое, почти прозрачное существо, которая вдохновляет поэта, вселяет в него чувства и новую энергию. Ради неё поэт готов кинуться идти хоть на край света. А какие стихи начинают складываться у него под впечатлением, которое дарит она ему! А что предлагаешь мне ты? Свадьба. Нет, только не это! Горшки, кастрюли, пелёнки. Серая унылая жизнь, изо дня в день повторяющаяся, как заезженная пластинка. Она убьёт мой талант и меня самого.
- Да нет, что ты, Вадик,- стала возражать ему Таня ,- У нас так не будет, у нас будет всё иначе, вот увидишь. Я не буду надоедать тебе горшками и кастрюлями. Я знаю, это не главное...
- А печать в паспорте,- перебив её, в отчаянии крикнул Вадим,- она как клеймо недоверия давит на мою душу.
- Да не будет никакой печати в паспорте. И паспорта у меня нет. Я его куда-то так засунула по рассеянности, что сама найти не могу. Вадик, ты понимаешь, у моей мамы слабое сердце, у неё может быть приступ, и чтобы она успокоилась, я сказала, что у нас будет свадьба. Всё, как у людей. Она хороший человек, ты потом моих родителей узнаешь...- не успевала объясняться перед Вадимом Таня.
- Что? Мамки, няньки, совместные походы из одного дома престарелых к другому, постоянный отчет перед ними, как мы живём,- не мог успокоиться Вадим, схватившись за голову руками, но, не забывая приглаживать при этом волосы, чтобы не испортить причёску,- Ты хочешь убить меня!
- Нет, не хочу, это только так, для видимости.
- Для видимости ты натянешь фартук и станешь обычной куховаркой, а для меня это невыносимо. Мне нужно вдохновение. Вдо-хно-ве-ни-е, понимаешь.
- Я буду вдохновением для тебя. Обещаю, я научусь.
- Да чему ты научишься. Если это и так, то пока что я ставлю тебе за учёбу только двойки. Вместо того, чтобы иметь от тебя моральную поддержку и понимание, я только и слышу: "Вадик, нельзя. Вадик, давай не будем". Я скоро в старика с тобой превращусь. Ведь уровень адреналина в крови падает. Жить не хочется.
- Вадик, я буду стараться стать другой. Я постараюсь тебя понять. Ведь я учительница, у меня получится.
- Кто? Ах, учительница. И это чувствуется. Учительница чего, если не секрет?
- Рисования.
- Вот видишь,- торжествующе воскликнул Вадик,- значит, ты должна понимать искусство. Если ты научишься понимать искусство, то поймёшь и меня, ведь я его частица.
Вдруг зазвонила мобилка, на этот раз у Вадима. Он заспешил в зал, извлёк её из кармана пиджака, аккуратно висевшего на тремпеле на дверце шкафа, и включил связь.
- Алло...Да это я, Вадим...Когда сегодня?...По какому поводу?...Мне необходимо быть?...А перенести нельзя, у меня много дел...Что, сам профессор... А во сколько...Уже через час начало!? Хорошо, обязательно буду!
Таня слышала его диалог из кухни и поняла, что Вадиму срочно нужно куда-то идти. Она слышала, как он поспешно одевается.
Вадим заскочил к ней на кухню, чтобы сказать о причине своей отлучки.
- Из литобъединения звонили. Мне надо бежать. На нём были узкие штаны со стрелками и наглаженная рубаха, наспех накинутый пиджак. Не застёгнутый ворот рубахи и гладко зачёсанные волосы придавали ему умильный вид растрёпанного интеллигента. Что ни говори, в любом своём наряде Вадим был изысканно красив и оригинален, как артист. И Таня невольно залюбовалась им. От Вадима не ускользнул и этот её взгляд и придал ему ещё больше гордости и уверенности.
- А завтракать ты разве не будешь?
Таня начала поджаривать хлеб.
- Нет, мне некогда.
- Но ты ведь голодный.
- Перекушу по пути в кафе.
Вадик попятился к двери, желая поскорее выйти, чтобы не пропахнуться запахом кухни.
- Кстати, возьми денег, и позавтракай в ресторане тоже. - Он положил несколько купюр в прихожей на трюмо.
- Но разве ты к обеду не вернёшься,- Таня вышла в прихожую проводить его.
- Не знаю.
- Да, я чуть не забыла, мне к четырём тоже нужно быть в доме творчества "Юность". Я взяла подработку и веду кружок рисования среди первоклассников летом.