Наконец-то потеплело. Ясным весенним вечером на улицах Киева было все вокруг оживленным и напоминало о пробуждении жизни после долгого зимнего сна. Плыл апрель по бульварам и мостовым, по перекресткам, проспектам и аллейным дорожкам, весело задевая прохожих и бесшабашно глядя вокруг. Еще не совсем стемнело, но небо уже начинало укрываться яркими лучистыми звездочками на фоне темнеющей бирюзы. Они появлялись как первые вестницы наступающих сумерек.
Алене было хорошо в этот вечер. Она любила тот период весны, когда листва только-только начинает пробиваться на свет, но сырость уже почти исчезла совсем. Счастливая она спешила после студийных художественных работ домой к своему дорогому супругу, который, верно, уже заждался ее к ужину. Но Алена была уверена, что он не сердится, ну, может, слегка волнуется за нее же.
С Максимом она жила уже пять лет самой обычной супружеской жизнью, которая, с виду, ничем не отличалась от жизней многих супружеских пар. Поженились они, когда Алёна заканчивала третий курс Киевского художественного университета, в который она поступила сразу после окончания школы. Но что-то в их союзе было особенное, удивительное, можно сказать, даже, уникальное, не похожее на другие семьи. Хотя пока их замечательная компания состояла, к их собственному сожалению, только из двух человек и пуделя Ника.
Алена устроилась художником-оформителем на фирму ещё учась на четвертом курсе. Но все время мечтала стать просто художником, независимым, раскованным. Рисовать картины на свой вкус и риск, то, что она видела вокруг, преломляя своим изысканным воображением, желая подчеркнуть, выразить во всем увиденном главное. Но пока ей никому не удавалось показать свои картины, которыми она иногда занималась после работы, хоть и чувствовала, что они могут понравиться тем, кто знает в них толк.
Алена любила живопись и посвящала ее изучению очень много времени, постоянно черпая опыт во всем увиденном для собственного мастерства. Но Максу она посвящала все часы, когда тот был свободен от своих дел и занятий в офисе.
Макс был вольным коммерсантом, поскольку с детства не любил принуждений. Когда они только познакомились с Аленой, он еще работал простым охранником на фирме, но сумел быстро подняться по служебной лестнице, благодаря своему упорству, смекалке и трудолюбию.
И за все это время совместной жизни с Аленой он ни разу не приревновал ее ни к работе, ни к увлечению, ни к друзьям-товарищам, которые постоянно окружали ее везде и повсеместно. Алене тоже не приходило в голову ревновать Максима или подозревать в чем-нибудь, если, даже тот надолго задерживался на работе. В этом отношении у них обоих все было в порядке, полнейшее доверие друг к другу и, вообще, у них все было хорошо.
И это даже казалось странным для других. Действительно, на редкость дружная семейка, у многих вызывала зависть. И все пророчества подруг Алены о том, что после свадьбы, мол, хлебнешь свое, потом будет все иначе, не оправдались. Да и замуж Алена никогда всерьез не собиралась, и даже не думала об этом, а жила как могла, как умела.
Просто случайно так получилось - она встретила Его, Макса. И встретились они совершенно неожиданно друг для друга, но так удачно. Им необходима была эта встреча обоим. Нельзя сказать, что Алена была не готова к ней. Макс был ее идеалом, который давно рисовало ее подсознание где-то внутри, а глаза искали, но не видели вокруг того, в ком так нуждалась ее трепетная душа и мысленно она постоянно представляла невообразимый полет над пропастью.
Макс был старше ее лет на семь и в жизни он повидал не мало, хотя никогда не был паинькой или маминьким сынком, но удача ему улыбалась. И Алена уважала его настойчивый нрав и, вместе с тем, спокойствие и мягкость. Он был для нее всем - старшим другом, заботливым отцом, любимым человеком, и, в чем-то, маленьким ребенком. Хотя, все, по настоящему сильные мужчины, напоминают иногда детей-забияк.
Она обожала в нем все. Волосы, широкие плечи, глаза, улыбку, голос - все казалось ей настолько близким и неповторимым. А каждый день совместной жизни для них обоих был новым, так, вроде они только вчера встретились, а не прожили уже много вот таких дней под одной крышей, просыпаясь в одной постели каждое утро. Но и каждым, вот таким утром они оба дорожили, словно каждое было последним в их медовом месяце, который, вероятно, и не думал проходить, а так и собирался длиться всю их несказанно долгую жизнь.
Все внушало Алене надежность, силу, доброту и бескорыстие одновременно, в своем избраннике. И в то же время, что-то в этом могущественном человеке было по-детски беззащитным, ранимым, уязвимым и вызывало у Алены какую-ту материнскую жалость по отношению к этому простодушному великану. Алена никогда не умела обманывать ни себя, не остальных. Но обмануть этого человека было бы чем-то кощунственным для нее, тем более что она знала, как безмятежно доверчив он к ней.
Нельзя сказать, что оба они были ослепительно красивы. Но их лица были даже похожими чем-то друг на друга, что-то было в них общее, одинаково симпатичное и приятное всем.
Она была невысокого роста, худощава, но не тощая, волосы аккуратно собирала на затылке в прическу, в зависимости от настроения, а на висках лицо украшали, будто нечаянно выбившиеся из заколки, пряди смешных, пшеничного цвета, кудряшек. Иногда она распускала волосы, и они спускались свободными светло-русыми волнами на плечи.
Локоны слегка вились у Алены сами и, как в дополнение к ним, природа наградила ее большими серо-голубыми глазами, обрамленными пушистыми светлыми ресницами.
На небольшом, немного вздернутом носике красовалось несколько задорных веснушек, которые придавали лицу шарм.
В ней всего было в меру, фигура в строгих пропорциях, одежда всегда гармонировала настроению. Но хоть Алена и была веселушкой, взгляд всегда выражал туманную задумчивость, пытаясь скрыть ее сокровенные мысли от всех. Да и сама она чаще перебывала именно в таком состоянии, хотя иногда не прочь была от всей души похохотать над чьей-нибудь незатейливой шуткой. Чувство юмора у нее также было в норме.
Одевалась Алена просто. Она могла носить с одинаковым удовольствием, как короткую юбку, так и джинсы.
Максим рядом с ней казался великаном, хоть и был среднего роста, у него была атлетическая фигура, и он постоянно поддерживал ее стройность в спортзале, как и все мужчины его возраста, стремящиеся быть крепкими и здоровыми.
Макс любил стричь волосы не слишком коротко, но, по возможности, укладывал их в прическу или просто зачесывал назад, и ему это шло. Особого стиля в одежде Макс не придерживался, носил то, что ему нравилось, было удобно и, конечно же, подчеркивало мускулистые плечи, о которых так вздыхали женщины. Он ничем не любил стеснять своих движений.
Его светло-серые, почти голубые глаза хорошо отражали любое настроение, контрастируя с темными волосами. Само лицо было сухощавым, взгляд задумчив и сосредоточен. Характерной для Максима чертой было то, что он всегда умел постоять за себя, не только словом и делом. Не мало навыков он приобрел в уличной драке, будучи еще подростком.
Алена казалась еще более маленькой и хрупкой на фоне своего могучего защитника. И когда они появлялись где-нибудь, гуляя вместе, а в его могучей руке лежала ее крохотная ладонь, на них почти все обращали внимание. Никто не мог остаться равнодушным к такой красивой паре, а на душе у обоих супругов царили гармония и покой, хотя они оба мало заботились о том, что думают о них окружающие.
Вот и теперь, не обращая внимания на уличную суету, Алена торопилась домой, зная, что ее ждет любимый человек, горячий ужин, приготовленный им самим, если он уже успел это сделать. А если нет, то в любом случае они приготовят его вместе. Хотя в последнее время Алена успевала приготовить все сама до прихода Максима.
Затем, как обычно, за столом на двоих - задушевная беседа о прожитом дне, о будущем, и прошлом. И, конечно же, после ужина долгая томная ночь с поцелуями и ласками, а, может, просто крепкий здоровый сон в объятиях друг друга.
И все было хорошо этим апрельским вечером, и все было хорошо этой теплой ночью, и было бы хорошо еще много вечеров подряд, если бы не случайные обстоятельства, заставившие перевернуть жизнь обоих супругов.
На следующий день Алена была выходная, а Максим, как обычно уехал на своем "Опеле" в офис. Желая посвятить этот день домашним делам, Алена зашла на кухню немного прибрать и приготовить что-нибудь необычное. Настроение сегодня было направлено на покой и домашний уют, никуда не хотелось идти, ни с кем не хотелось общаться, а просто, сделав свои дела, провести остаток дня перед телевизором, а вечер наедине с Максом и любимцем Ником.
Но не успела Алена вымыть посуду после сегодняшнего завтрака, как в дверь позвонили. "Кто бы это мог быть?" - подумала Алена. Она подкралась к двери и осторожно посмотрела в глазок, но не открывала. На лестничной площадке был заметен мужчина в сером драповом пиджаке.
"Может это к Максу, - промелькнула у нее мысль, - Но все, кто хотят с ним связаться, звонят ему на мобилку. Тогда, кто же это, и нужно ли ему открывать!?".
Мужчина позвонил еще раз и, не дожидаясь ответа, стала спускаться вниз по ступенькам. Но любопытство Алены все же взяло верх, она открыла, вышла за порог и спросила вслед незнакомца:
- Вы кого-то ищите?
Тот обернулся. И, вдруг, Алена узнала в нем бывшего одноклассника, а позже и студента одного курса с ней, Серегу. Он почти не изменился с той поры, как они расстались после окончания института. Одет он был не слишком роскошно, но, как всегда аккуратно и элегантно. Он всегда нравился всем девчонкам, даже старшекурсницам и везде был душей компании. Все ценили в нем веселый нрав, озорство, неиссякаемый запас энергии и фантазии. Он будто являлся генератором новых неожиданных идей. Организацию всех вечеринок, праздников и турпоходов, как обычно доверяли ему. А сейчас он метался по городу, чтобы собрать всех институтских товарищей, кто еще остался жить здесь, для проведения пикника в честь пятилетия со дня окончания института.
-Привет, Алешка, - радостно закричал он, - Сколько лет мы не виделись!
Он быстро поднялся вновь по ступенькам и деликатно поцеловал Алене руку. Он всегда был обходителен с дамами, а с Аленой - особенно. Она ему симпатизировала больше других девчонок своим спокойствием и рассудительностью.
Нет, она не относилась к тому типу девиц, которые специально, чтобы понравиться парням, якобы принимают их интересы и вкусы и, нарочно напоказ заводят разговоры с ними на темы, в которых просто ничего не понимают. Алене всегда нравилось что-то такое, чего никто не понимал или, попросту, не замечал в этом особой красоты. Но опытная Алена точно знала, что настоящая красота скрыта именно там, где нет броскости. И своим утонченным восприятием подмечала все то, мимо чего многие проходят равнодушно.
Но, не смотря на этот необычный свой дар, она могла находить общий язык с другими, принимая их вкусы, и, не навязывая своих, откровенно презирая лишь полную безвкусицу.
Сергей уважал ее за прямоту и независимость взглядов и, даже, пытался добиться ее любви. Вертелся вокруг нее, как вьюнок, одно время, допекая своими ухаживаниями, пока она не намекнула ему спокойно, но твердо, так, что бы человек понял, но не обиделся, что он, хоть и хороший парень, но не в ее вкусе. После чего ухаживания прекратились, но дружеские отношения остались.
-Алешка- так дружески называл Сергей Алену, будто она его младший товарищ, - А ты не изменилась вовсе, даже, вроде, помолодела.
Кровь кипела в его жилах, он просто жить не мог без азарта, риска, приключений и бурной жизни. Черты лица его были тонкими, изящными, даже красивыми. Многих женщин Сергей сражал наповал своим пылким взглядом карих глаз и густыми черными ресницами. Но Алену этим трудно было удивить, она будто жила в другом измерении, в котором мир выглядит иначе. А рядом с Сергеем она казалась слишком серьезной, задумчивой и флегматичной. Хотя у нее, несомненно, был свой юмор и азарт в жизни.
- Здравствуй, Сережа, - наконец, словно очнулась после сна Алена, - А ты тоже все такой же. Какими судьбами здесь?
- У меня к тебе очень большое дело, ну просто ужасно огромное, - нетерпеливо начал Сергей, - Ведь ты тоже помнишь, мы уже пять лет, как закончили наш родимый институт. И по этому поводу собираем праздник - вечеринку или пикничок. Ты как?
- Я с удовольствием, вот только Максу скажу.
- Это твой? - покосился на дверь Серега. - Ух, ты! А на свадьбу-то, что ж, не позвала?!
Алена смутилась. Шикарной свадьбы у них не было, только в кругу самых близких людей. На тот момент у них не было денег, да им и не нужна была свадьба, так, только для приличия, ведь они и так были счастливы.
- Да что же мы стоим, - спохватилась она, - Проходи в дом. Как же ты меня нашел?
- Как нашел - секрет, а в дом зайду в другой раз, сейчас некогда. Еще к троим заглянуть надо. Ты лучше оставь телефончик, как-нибудь созвонимся.
И обменявшись телефонами, они пожали друг другу руки и Серега, беспечно чмокнув Алену в щеку, скрылся в неизвестном направлении.
Алена вернулась к своим делам, а вечером оживленно рассказывала Максу о своем старом знакомом, который неожиданно появился на горизонте и о его предложении. Самой Алене тоже нетерпелось побывать среди друзей, с которыми училась, и тоже почувствовать себя студенткой. Но ей хотелось так же, чтобы и Максим был рядом с ней на этом празднике и разделил вместе с ней ее радость.
Подруги явно будут не сами, а за все время одиночества до встречи с Максом, Алене было всегда очень грустно в шумных компаниях, видя радость влюбленных пар, и теперь ей везде хотелось быть только рядом с любимым человеком.
- Ну, что же, - ответил Максим, - Для такого дела и время найти не грех.
В его правила не входило отказывать любимой женщине, если та очень сильно просила. Тем более, что ее просьбы о таких вещах он слышал не слишком часто, а, больше она смирялась с тем, что Макс постоянно занят.
И, вот, через несколько дней, которые для самой Алены пролетели в суете и переживаниях, наступило то воскресенье, когда должны были встретиться выпускники одной из групп Киевского художественного университета. Но для Алены оно стало не то, чтобы роковым, а, можно сказать, переломным, потому, что с этого дня в ее жизни как началась, так и закончилась нелегкая полоса других, неизвестных ей до сих пор проблем и переживаний.
Все были очень рады встрече, накопилось очень много новостей у друзей и подруг, и всех это очень радовало. Даже теплая солнечная погода сама благоприятствовала выезду на природу в лес к самой речке, как было решено заранее. А, затем, вечер желающие могли продолжить в квартире одного из однокурсников, Жеки, который заранее подготовил свое, пока, холостяцкое жилье, для этой цели.
Утро началось чудесно, Алена с волнением собирала все, что было необходимо для пикника, а Максим, хоть и нервничал немного перед незнакомой компанией, но все-таки выглядел спокойно и сдержанно.
Серега, по старой памяти, пообещал лично заехать за Аленой и Максом, тем более что у него тоже была машина. Значит, все смогут без проблем разместиться по местам, хоть немного и тесновато, но, все же, в обиде не останется никто.
Ровно в девять утра зазвонил как сумасшедший звонок в дверь, весело и нетерпеливо, и Алена радостно побежала открывать старому приятелю.
- Сейчас я вас познакомлю, - шепнула она Максу.
Но Макс и так уже мысленно набросал в уме портрет Сергея, о котором был наслышан за все эти дни.
Но когда дверь распахнулась, и незнакомец почти ворвался, по своему обыкновению, в их квартиру, не представившись, что было ему так свойственно, и скороговоркой начал поднимать настроение обоими, которое и так уже было приподнято, Максим просто расхохотался и хлопнул Сергея по плечу.
- Ты ли это?! Надо же, где бы мы еще встретились!
- Макс! Так вот оно что, ах ты плут! Так вот, кого себе Алешка отхватила!
И они обнялись, радуясь такому удачному стечению обстоятельств. Оказывается, что они оба уже были знакомы, поскольку судьба их свела раньше. В бизнесе у них было какое-то общее дело, после которого они так и остались приятелями.
Дальше весь день прошел замечательно, как по написаному. Лес едва начинал зеленеть под теплым апрельским солнцем. Речка серебрилась, как зеркало, отражая яркие лучи своими обновленными после зимы водами. Все наслаждались зеленой молодой травой, ранними весенними цветочками и заливистым пением птиц. Выпускники были счастливы и оттого, что вновь встретили друг друга, и оттого, что закончилась зима с ее неустойчивой погодой - то мороз, то снова слякоть, и оттого, что все они были молоды и вся жизнь у них была впереди, у каждого со своими сногсшибательными замыслами и идеями. Но Алена с Максом и Серега особенно были рады и удивлены такой встрече. Теперь они будут дружить втроем. Как это замечательно, когда старые друзья остаются рядом.
Так незаметно пролетел день, наступил вечер и все до наступления сумерек, заняв места по машинам, направились в город продолжить приятный вечер в Жекиной квартире.
И все было бы хорошо в жизни Алены и Максима, вернее сказать, гладко, без зазубрин, если бы Максу на мобилку около семи вечера не позвонил его товарищ по работе, и не отозвал решать какие-то срочные дела. Максу пришлось удалиться, оставив Алену на попечение Сереги. Но ее это ничуть не расстроило, она знала, что у ее любимого мужа такая работа и, что благодаря ей они живут сейчас довольно неплохо. Да и Серега не давал ей скучать в этот вечер и, вообще, Алена всегда с легкостью умела находить развлечения сама, и поэтому отсутствие Макса в этот вечер ее не огорчило. Она знала, что ночью снова встретиться с ним в теплой постели и будет рядом с ним до утра.
Вся компания была навеселе после шампанского и вина, хотя Алена всегда пила немного, а Серега и без того, всегда был весел. Но один прекрасный момент этого вечера провел новую черту в жизни Алены. Он оказался для нее не столько поучающим, сколько просто открыл ей новые грани жизни и наполнил ее собственную жизнь таким же новым, хоть и горьким опытом в отношениях с Максом.
Включили видеомагнитофон посмотреть старые записи их студенческой жизни. Выключили свет. Все вокруг расселись по парам. Сергей оказался сидящим рядом с Аленой на диване. Никто не обращал внимания друг на друга.
Сергей нечаянно коснулся руки Алены, которая спокойно лежала рядом с его коленом. Но Алена ничего и не думала о Сереге в тот момент, беспечно глядя на экран. И тут, не то шампанское ударило Сергею в голову, не то давно забытая страсть возобновилась и прихлынула с новой силой, а, может, просто он давно не чувствовал вот так близко рядом с собой хорошенькой женской ручки, да еще какой! Постоянной, надежной, а не просто принадлежавшей какой-то ветренной красавице.
Кровь застучала у него в висках. Он наклонился и быстро, но горячо поцеловал Алену в губы. Нет, Серега не был законченным циником, и дружба все же имела для него значение, и девушку эту он уважал, как никого другого из друзей.
Но были в его жизни такие моменты, когда он просто не мог с собой совладать, и все его принципы, выработанные годами, погружались в туман и становились едва заметными, а в груди кипела только страсть.
Алене никогда не нравились его поцелуи, они просто были не для нее, и она всегда старалась их избежать, как и остальных ухаживаний. Но, вместе с тем, просто уважала Серегу, как человека.
И на этот раз Алена удивилась, даже разозлилась на то, что он себе позволяет. Хотя потом испугалась, она не ожидала, что такой замечательный вечер закончится гадкой неприятностью.
- Ты что, я же замужем и люблю его, а не тебя, - взволнованно зашептала она Сергею.
Сергей на минутку растерялся, но потом вовремя опомнился. Он понял, что только что натворил и решил ловко перевести все в шутку.
- О! Да у нас и вправду любовь! - ободряюще начал он, - Ну не сердись, Аля, я же так, в шутку, по старой памяти. Клянусь, этого больше никогда не будет! Никогда, никогда!
И, видя ее набухшие от растерянности и обиды губки, как у ребенка, которого в чем-то обманул взрослый, он в знак примирения потрепал ее по плечу.
- Ну, все, забыли, забыли, ничего больше не случится. Ну, ты не сердишься?
На сердце у Алены немного отлегло. Она не стала выдавать своего смятения и, примирившись, сделала вид, что обо всем забыла. Но, тщетно она хотела в действительности забыть об этой случайности, смутные мысли одолевали ее, в сердце закрался страх.
"А, что, если этот симпатичный молодой человек станет причиной их развода. Что, если Макс будет думать, что я ему изменяю. А может, лучше сразу рассказать ему обо всем. Но вдруг Серега вправду больше не будет, с кем такого не бывает, а я так напрасно плохо думаю о нем. Что же делать? - сердце Алены рвалось на части, - Поверить или нет?" - до сих пор она ничего не скрывала от любимого мужа и все проблемы обсуждала с ним. Вместе они всегда находили выход. Но что ей делать теперь? А вдруг Макс заподозрит ее в желании изменить или, наоборот, в попытке осквернить невинного человека.
Алена никогда не попадала в такую сложную ситуацию, поскольку раньше она с легкостью отвергала все приставания извне, и ей никогда не было жаль соблазнителя, если даже Макс и разбирался с ним в последствии. Но как быть теперь. Ведь Алена знала грозную натуру своего возлюбленного.
До конца вечера Серега держался спокойно, достойно, как джентльмен, ухаживая за Аленой, но, видно было, он все же чувствовует свою вину и хочет ее искупить перед ней.
Домой Алена захотела уйти раньше, чем разбрелись все остальные, сославшись на то, что она очень рано встает. Ей невыносимо хотелось побыть одной. Серега, конечно, пошел ее провожать, как и обещал Максу, до самых дверей, чтобы передать из рук в руки.
На свежем воздухе оба немного протрезвели. Смутные мысли понемногу развеялись у обоих. Серега тут же сам для себя решил, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не притронется к тому, что ему не принадлежит, а обещания он умел сдерживать, если сам того хотел.
При этой мысли он повеселел, комплекс вины сразу исчез. Алене тоже немного полегчало, она стала больше верить в хорошее, чем в плохое. Но, не смотря на это, все же была задумчива и молчалива более чем обычно. Но Сергей не придавал этому большого значения. Алена всегда, сколько он ее знал, хоть и была нескучной, но больше молчала.
Они шли рядом, совсем не касаясь друг друга. Сергей о чем-то рассказывал ей. Мир восстановился. Но легкая печаль, все же, как предчувствие, не покидала Алену. Что-то в ее душе оборвалось, она прощалась с безмятежностью.
Дома ее давно ждал Макс, и все опять было по-прежнему. Но на следующий день весь смуток переживаний вернулся к Алене, который, казалось бы, прошел вчера. Она металась в сомнениях, не зная, как себя вести с Максом.
В следующее воскресенье Сергей пригласил чету Терентьевых, такую фамилию теперь носила Алена, на рыбалку вместе отдохнуть у костра. Но Алена еще в субботу вечером запаниковала, ссылаясь на то, что у нее болит голова. Она боялась, что повторится та же история. Макса кто-то отвлечет по делам, а она останется с Серегой наедине, да еще в лесу. Макс заметил ее переживания и просто недоумевал, что случилось.
- Вот тебе и здрасьте, ну, как мы вдвоем поедем, ведь это все для тебя.
Насилу он уговорил свою капризную половину не глупить, напичкав ее всевозможными лекарствами от простуды и гриппа.
Весь следующий день Алена вела себя напряженно и не захотела, чтобы Серега снова провожал ее домой, когда Максу нужно было ехать, а увязалась за супругом, чего раньше никогда не делала.
Последующие три недели прошли для нее в подобном напряжении. Макс замечал это все и, наконец, не выдержав, первым решил завести на щекотливую тему разговор.
- Что-то я не пойму, Алена, не то ты меня ревнуешь, не то любовник у тебя на стороне. А, может, с Серегой чего доброго, согрешила, - в шутку начал он, - Ну, колись Аленький, в чем дело.
И Алена с радостью бы "раскололась", если бы на месте Сереги был кто-то другой. Но как же быть со старой дружбой? Ведь они друг друга никогда не выдавали, зная свои грешки, а ведь они есть у каждого. Что ей делать?
- Да нет у меня никаких любовников. Я слишком старая и занятая, - нелепо отшучивалась она. Но хандра ее не проходила, а Макса это начало по-настоящему волновать.
"Черт с ней с этой изменой, если она даже и была, - хоть и с трудом, но Макс сейчас готов был простить ей мимолетную слабость или увлечение, - Хоть бы с ее психикой все было в порядке, - не покидали его тревожные мысли, - А что, если ее изнасиловали, а она боится об этом сказать, но на нее это не похоже. Но кто? А что, если все тот же Серега. Но этого не может быть, он не из таких. Тогда почему она от него шарахается".
И, поняв, что таким образом у супруги ничего не выспросит, Макс решил словно, между прочим, проводить психологические беседы за ужином, пытаясь угадать, что нужно ей, что бы выгнать из нее депрессию. Но и они дали мало эффекта и не помогли распутать дело, а, скорее, наоборот, затянули узел крепче.
С ним рядом теперь не было прежней Алены - то веселой, то кокетливой или грустной и задумчивой. Но в любом настроении раньше она внимательно слушала рассказы Макса, придавая значение каждому его слову, и могла даже возразить ему или вступить с ним в легкую непринужденную дискуссию.
И Максиму, и ей это нравилось. Она была единственным человеком, которому он рассказывал абсолютно все, ничего не стесняясь. Они даже иногда ссорились понарошку, здесь же на кухне. Но такие поверхностные скандальчики только придавали остроту их чувствам.
Но теперь это была не та Алена, которую Макс знал раньше. Вроде ее заменили на другую, чужую девушку со знакомым ему лицом, которую он прежде не знал никогда. Она была теперь мрачнее тучи, скованная, пугливая, замкнутая. Озиралась от каждого стука или звонка трамвая на улице, так, будто боялась, что к ним может прийти кто-то чужой, кого она не хочет видеть.
Но кто мог быть этим "чужим", Макс не понимал. В поведении своего, теперь, компаньона Сергея, он не видел, не замечал, хоть следил пристально, ни фальши, ни странных изменений, которые присущи всем обманщикам, ждущих, что их поймают на горячем. Да Сергей и не мог себя таким чувствовать. С той самой минуты, как этот взбалмошный парень поклялся самому себе не делать больше глупостей, которые мог позволить себе раньше, он жил все так же легко и беззаботно, не чувствуя вины ни перед кем.
Возможно, он умел соблазнять многих женщин и после первой же ночи с такой же легкостью оставлял ни одну из них. Возможно, не со зла, не по собственной воле, разбил ни одно влюбленное сердце, но к Алене у него было другое отношение. Чем угодно он мог бы пожертвовать для себя, не устояв перед соблазном, но только ни ее уважением. При одной только мысли, что она может презирать его за это, он готов был навсегда отправиться в монастырь, запереться там за семью дверями и покончить со всеми мирскими утехами.
Вот и сейчас он немного побаивался ее взгляда, ее поведения, но продолжал себя вести так же легко и непринужденно с ней, желая этим показать, что он исправился и шалить больше не будет, и этим смыть с себя подозрения.
А Алена с той поры, как все случилось, стала углубляться в свои чувства, переживания, желая в них найти ответ, что ей делать дальше. До тех пор она все доверяла Максу, зная, что он поймет ее. Возможно, ей нужно было бы быть немного тверже, решительней, смелее и в этом случае. Но в жизни Алены было очень мало таких моментов, где необходимо было проявить силу духа. Можно сказать, что их не было вовсе. Как ей сейчас недоставало самостоятельного житейского опыта, а советы и проповеди Макса мало чем могли ей помочь.
Они теперь только действовали ей на нервы и раздражали. Но она, все же, терпеливо слушала своего супруга, хотя бы из чувства вежливости. И ей эти все советы казались тяжелыми, неподходящими для ее проблемы, а открыться она не могла, боялась. То ей казалось, что Макс подозревает ее в измене с Сергеем. То, наоборот, будто она сама слишком придирчива к своему однокурснику, о котором вчера говорила только хорошее, а сегодня по непонятной причине презирает его, избегая общения с ним. Один раз ей даже показалось, что Макс обвиняет ее в высокомерии. Этого стерпеть она больше не могла. В этот вечер как раз и разгорелся тот памятный для них обоих скандал.
Макс, не теряя надежды, еще раз попытался проложить мостик между ними. Видя на глазах любимой слезы, когда она мыла посуду, он решил, что ей просто необходимо отдохнуть и на секунду устыдился своего невнимательного поведения. Он тут же спросил, обняв ее за плечи.
- Аленька, ты устала, может, на работе что-то не так? Дай-ка, я тебе помогу.
Аля с облегчением почувствовала, что с ней рядом прежний заботливый Макс, а не строгий лектор с заунывными моралями. Она поцеловала его в щеку и присела рядом, отстранившись от мойки, починить домашние вещи. Он же, видя небольшое потепление в ее глазах, решил продолжить беседу. Помыв посуду, он так же присел рядом с ней.
- Ну, что у тебя там, рассказывай, - ласково взяв ее за руку, начал он.
- Все хорошо, любимый, спасибо. Я просто устала, - спокойно, но коротко ответила она, боясь, что он докопается до истины и тогда в любом случае, как ей казалось, могло произойти что-то страшное. Но она все еще так и не выбрала до сих пор нужную для себя позицию.
- Нет, Аленька, что-то здесь не так, - не унимался Макс, поглаживая ее руку. Он решил воспользоваться моментом и выяснить все до конца. - Ты все же скрываешь что-то, но я мог бы помочь...
- Ничего я не скрываю, - нервно перебила его Аля, - Мне просто на работе не хотят предоставить возможность рисовать самостоятельно, вот я и нервничаю.
- Но ты же пол месяца страшнее атомной войны ходишь, как я могу знать...
- А ты, как думаешь. Мне тяжело, ты же знаешь, я так этого всегда хотела, - не грубо, но напряженно ответила Алена, чувствуя, что Макс сегодня от нее не отстанет. Разговор начал приобретать накаленные нотки.
- Но ты ведь всегда делилась со мной.
- Ведь ты же знаешь обо мне все.
- Все знаю, а что творится с тобой, не понимаю. Алена, ты мне изменяешь и боишься мне об этом сказать. - Теряя терпение Макс, решил пойти напрямую.
- Нет, что ты, - удивленно взглянула на него Алена, и на мгновение в ее глазах Макс увидел ту, прежнюю, свою любимую. А она лгать не могла, и Макс поверил этим глазам.
- Но тогда что же. Кто тебя обижает?
- Никто.
- Скажи, а почему ты в последнее время так не доверяешь своему приятелю, может из-за него все наши ссоры?
- Нет, не из-за него, тебе кажется.
- Может, это он тебя соблазняет, - решил прямиком доконать ее Макс и вывести на чистую воду.
- Да нет же.
- Почему ты ничего не рассказываешь мне, Алена? - строго спросил Максим.
- Макс! Как ты можешь такое думать, у нас ничего не было! - еще более напряженно отвечала ему Алена.
- Тогда ты просто обижаешь нормального человека.
- Нет, нет, я не обижаю! - почти крикнула она.
- Значит ты просто злючка, - резко сделал вывод Макс и отвернулся.
Для Алены эти слова переполнили чашу ее обид и переживаний. Она нахмурилась, колючий ком застрял у нее в горле, но слезам что-то мешало вырваться наружу.
- Нет, нет, нет! - не помня себя, кричала она. Макс обернулся. Такой он ее никогда еще не видел. Это была точно не его Алена. Глаза ее гневно сверкали, испуская тысячевольтные разряды молний, мягкие, прежде, ладошки гневно сжимались в кулачки.
Раньше они не раз скандалили на той же кухне. Иногда билась посуда. Но дело всегда заканчивалось ее слезами, признанием своих ошибок обоих, прощением и обоюдными ласками. Но сейчас что-то темное и тяжелое нависло над ними. Предчувствие неминуемой разлуки застыло в сердце каждого из них.
В следующий момент, гневно топнув ножкой, Алена хлопнула дверью в кухню и заперлась на весь вечер и всю ночь в другой комнате.
Ей было очень тяжело, она понимала, что их отношения рушатся, такие прежде теплые и дружеские, доверительные. Но что нужно сделать, чтобы все осталось как всегда, похорошели, Алена не представляла. Ей предстояло сделать выбор - открыть секрет своего старого друга, который просто иногда страдал, прежде всего, сам, от собственного же слабоволия и тем самым, как ей казалось, предать его. Или поставить под удар их с Максом отношения, не говоря ему ни о чем ни слова.
Но и то и другое угнетало ее очень сильно. Ведь Алена была хорошо воспитана и твердо знала с самого детства, чего делать нельзя и никогда не делала этого. Знала, что нельзя ябедничать, предавать друзей и бросать их в трудную минуту. И, ни в коем случае, нельзя отворачиваться от человека, если он, сделав что-то дурное, уже осознал свою ошибку и пообещал, что так больше никогда не сделает.
Да она вовсе и не собиралась отворачиваться от Сереги. Она давно ему все простила, но чисто женский инстинкт ей подсказывал, что нужно держаться подальше от человека, который к ней все еще не равнодушен и может поставить под угрозу их супружеское счастье.
Алена никогда не выдавала секреты друзей и приятелей, она умела дружить, и все ценили ее дружбу. Но ведь Макс - первый ее друг, от него у нее никогда не было секретов, значит, ему нужно рассказать все в первую очередь. Но как это будет выглядеть с ее стороны. Аля знала принципиальную волевую натуру своего супруга и с ужасом представляла, что будет, когда он узнает все.
И, вместе с тем, она уважала и любила Максима за это, как своего защитника, но в глубине души, все-таки, как любая женщина, жалела всех слабых, кому так непросто выработать в себе силу воли. Да и сказать обо всем Максу, означало бы повредить его работе, ведь Серега теперь был его компаньоном и неплохим помощником. Вместе они стали потихоньку поднимать дела в гору после некоторого периода упадка.
Но, узнав обо всем, Макс, возможно, не сможет с ним больше работать и это принесет вред его карьере. Алена сомневалась в выборе своего решения. Ей не хотелось ничем огорчать своего любимого, но неприятности стали валиться на них чередой с момента их ссоры.
Еще тяжелее было Максу. Он никак не мог объяснить себе мотивы ее странного поведения. То он чувствовал себя виноватым, то обманутым. И, чтобы снять с себя всю тяжесть этих переживаний после работы он зашел в бар отдохнуть часок, другой. Но часы летели незаметно, и им одним уже была выпита почти бутылка вина, а тоска не проходила.
Наконец во втором часу ночи он спохватился, что нужно все-таки идти домой. И тут он снова вернулся к реальности. А ждут ли его там?
Но Алена ждала и ждала еще с большим нетерпением, чем обычно. И как прежде, успокаивала себя тем, что супруг, как всегда, задерживается на работе, хотя ее так же, как и его, не покидало чувство вины.
Когда Максим открывал дверь в прихожей, Алена после горестных переживаний забывшись, уже спала. Он решил не будить ее и тихонько лег в другой комнате.
Немало выпил он в этот вечер, но хмель не брала его. И одна только мысль кружилась как заезженная пластинка в голове: "Нужен ли я ей, а вдруг она вовсе и не страдает, а спит теперь как убитая. Может у нее действительно есть другой, но она сказала бы прямо в глаза". Ведь Максим знал ее прямой открытый характер уже давно, но такого с Алёной еще никогда не происходило.
На следующее утро Алена проснулась раньше Макса, увидела, что он спит сном младенца, и решила, что, наверное, было много работы и он слишком устал. Пожалев, не стала его будить, лишь оставила приготовленный завтрак для него на столе и записку:
"Милый, с добрым утром! Завтрак для тебя. Желаю хорошо провести день. Люблю. Твоя Алена".
И ушла в студию, потому, что сегодня нужно было явиться пораньше. Ее работы хотел посмотреть профессор-искусствовед. Но день почему-то не клеился. Профессор где-то задержался, его отвлекли другие дела, и просмотр ее картин задержался еще недели на две.
А Макс встал после ухода жены с тяжелой головой и опухшими глазами. Прочитал ее записку. После сна он не вспомнил о ссоре, и на мгновение ему показалось, что у них все нормально, как прежде и ничего не случилось. Но в следующее мгновение память снова с ясностью до секунды вернулась к нему.
И дело было вовсе не в скандале. Их было сотни и все они забывались. Теперь они оба чувствовали, что между ними растет стена, но кто ее строит, не могли понять оба, и как ее разрушить, тоже не знали.
В этот же вечер Максим после работы привычно направился домой. Но вдруг вспомнил, что там его ждет такая же напряженная, утомительная, принуждающая обстановка, как и в последнее время. Если повезет, просто молчание, а в худшем случае, скандал, который не закончится миром, лишь комплексом вины у обоих. И тут на выручку пришел все тот же приятель Серега.
Он пригласил Макса к себе на кофе немного отвлечься от супружеской жизни и вспомнить холостяцкую свободу.
- Через пару часиков, как штык, будешь дома, - весело заверил он.
Но Максим с содроганием представил, что ждет его через "пару часиков". Возвращаться ему не хотелось вовсе, поскольку находиться под одной крышей с чужим, непонятным ему человеком для него было настоящей пыткой.
Наконец, немного выпив вина и расслабившись, приятели разговорились. И тут Максим не выдержал, и в силу своей откровенной натуры так и спросил Сергея.
- Скажи, только правду, между вами с Аленой ничего нет?
- Ну, что ты, - ответил Серега, едва смутившись, но, вспомнив об обещании, данном самому себе, снова почувствовал себя чистым, - А что случилось? Не уж то она может изменить!?
- Да нет, просто замкнутая какая-то стала, да и тебя чего-то боится, ты заметил?
- Да ну, брось ты. Это все женские эмоции, у них у всех это бывает, но потом проходит, - Серега в душе немного побаивался Макса, оттого, что тот был старше, опытнее, умнее и не обладал такой слабостью к противоположному полу, вернее, умел ее сдерживать. Но, если бы тот стал напирать сильнее, то Серега не выдержал и рассказал бы ему все.
Но Макс лишь устало вздохнул. Он почувствовал, как голова его начинает разбухать от непонимания обстановки. Его стало клонить ко сну и, сославшись на это, он попросился остаться у Сереги до утра.
А для Алены эта ночь была еще ужаснее, чем предыдущая, она не знала, что и думать, хоть в душе, на самой ее глубине она догадывалась, понимала, что это все из-за той их ссоры. Макс просто не хочет теперь появляться дома. Но в голову постоянно лезли еще более ужасные мысли. Алена не могла себе представить, где сейчас находиться ее дражайший супруг. Звонила к нему на мобилку, но та была отключена, так делал Макс, когда сильно был занят и не хотел, что бы его тревожили.
Хотя на этот раз он отключил ее по рассеянности, потому, что хотел выспаться и никого не мог слышать. Ему просто требовался психический отдых для измотавшейся, за все это время, нервной системы. В расстроенных чувствах он даже забыл позвонить Алене, так и заснул, едва прислонившись головой к подушке.
Наконец Алена решила, что как только Максим появится, она тут же расскажет ему все. Но при мысли, что после этого разговора теперь он и вовсе не захочет с нею разговаривать, планы ее тут же менялись. Мысли путались в голове. Она не в состоянии была больше думать об этом, поочередно ругая то его за сухость и холодность, за эти, слишком дотошные морали, которые он вычитывал ей накануне. То себя за такую несмелость и нерешительность высказать свое мнение. Она решила все же лечь поспать, но, засыпая, надеялась, что утром увидит Макса спящего рядом, а все эти кошмары просто останутся в страшном сне.
Но утром Максима по-прежнему не было дома. Алена видела в зеркале свои опухшие от слез глаза, голова просто раскалывалась после бессонной ночи. Она решила позвонить на работу и сказать, что ей сегодня не здоровиться, потому, что чувствовала, что не в состоянии даже выйти из дома.
Затем в волнении позвонила к его родителям и спросила осторожно, чтоб те ничего не поняли, не навещал ли их Макс. Оказалось, что с той поры, как они ушли оттуда вместе, никто больше не приходил.
Алене на минутку стало неловко перед добродушными стариками. Потом она начала обзванивать больницы, позвонила даже в милицию, но там ее заверили тем, что если бы с таким видным человеком что-то случилось, то ей бы сразу сообщили. Да и не таков был Макс, чтобы по глупости попадать в неприятности, к тому же компаньон всегда рядом. Алена немого утешила себя этим и решила снова лечь в постель, что бы постепенно прийти в себя.
А Макс, тем временем, работал и думал о своих коммерческих делах, но тревожные мысли о своей семье не покидали его. Все бы мог простить он Алене, даже ветреную измену от избытка шампанского, если бы даже узнал от кого-то другого об этом. Поговорил бы с ней и забыл бы раз и навсегда о таком факте. Но он никак не мог забыть ее ожесточенный взгляд, глаза, метающие искры, сжатые кулачки. Уж лучше бы она плакала, хотя слезы напрягали Макса не меньше, но он знал, чем их осушить.
"А тут просто мегера, фурия, кобра" - Макс словил себя на этих словах по отношению к любимой супруге и сам ужаснулся, ведь вчера он ее считал своей малышкой. Но он не знал, как вести себя с ней, он чувствовал, что она не виновата, но все же не мог найти подход к ней, что бы она открылась. Но и оставить все, как есть, он тоже не мог. Их жизнь стала бы похожей на обычную рутину без вкуса, без соли, без ароматов цветов.
Просто, как долг, супружескую жизнь Максим выдержать не мог. И по дороге домой он решил уйти от жены на недельку - другую, пожить отдельно. Быть может, после разлуки и тоски друг по другу, восстановятся их прежние отношения, любовь и доверие.
В дом он не вошел, а почти ворвался. Испуганная Алена сидела на тахте, откинув в сторону плед. Щеки ее заметно алели. Макс подошел к шкафу, достал дорожную большую сумку и, ни слова не говоря, стал складывать свои вещи.
- Максим, что все это значит? - наконец выдавила она, хотя и так с ужасом все поняла.
Наконец Макс отвлекся от своих вещей, выпрямился, глядя прямо перед собой в окно. Его взгляд был задумчивый, в то же время грустный и какой-то измотано-усталый. Он потер тыльной стороной руки свой кирпичный небритый подбородок и, обернувшись к ней лицом, сказал:
- Нам лучше расстаться. Я не могу так больше. Что-то происходит, но я ничего не могу с этим сделать. Может, через неделю-другую все вернется. Хотя разбитую чашку трудно склеить. Я просто устал.
С этими словами он неторопливо, но решительно и бесповоротно направился к двери. У Алены все внутри похолодело, казалось, будто время останавливается и все замирает вокруг в эту минуту. Но она чувствовала, что ничего не может сделать. Она слышала, как хлопнула дверь в прихожей, и звенящая тишина вновь окружила ее.
Обхватив голову руками, она еще долго сидела в таком состоянии. Разрыв с любимым был для нее равносилен гибели. Все эти дни она ругала в душе его за черствость, чисто мужскую прямолинейность, нетерпеливость, непонимание ее деликатной натуры. Она даже ненавидела его. У нее самой не раз мелькали мысли уйти от него, уйти от своих мучений. И всякий раз понимала, что от самой себя ей все равно никуда не деться и от проблемы тоже.
И, вот теперь, когда все было уже позади, она ощутила, насколько он все же ей дорог, а теперь, когда счастье на волоске - особенно. Чувство обиды стало сменяться желанием все простить и вернуть назад. Она не знала, не могла понять, что в ней больше - ненависть или любовь и ругала себя за то, что все же не может его разлюбить даже сейчас.
На улице уже сгущались сумерки. Нужно было подумать о завтрашнем дне. Но все мысли Алены были не об этом, а о том, что Макс сказал, уходя напоследок: "Ведь он сказал - недели на две, значит еще не конец, он одумается, он вернется, - пыталась утешить сама себя Алена, - Ну, что ж, может, так оно и лучше, нужно пожить немного врозь, отдохнуть друг от друга. А потом все наладится". С этими мыслями она отправилась готовить ужин на кухню, но, вспомнив, что только для себя самой, ей снова взгрустнулось.
В этот вечер она была рассеяна, как никогда. Сковородки и кастрюли, как живые выпрыгивали у нее из рук. "Неопытная хозяйка" то и дело проливала воду на пол, несколько раз опекалась и в довершение ко всему спалила гренки.
Такое состояние для нее было непривычным, на глаза то и дело наворачивались слезы, застилая все и ей было трудно смотреть сквозь них. Нет, не одиночество угнетало ее. К таким вечерам наедине только с собой и Ником она уже давно привыкла, когда Макс задерживался на работе или уезжал в командировку. Ее тяготила неразрешенная проблема, мешала ей спокойно думать, работать, жить.
Алена не могла выбрать верный путь для себя, решить, что ей ближе в данный момент и нужнее - прощение или закрытая дверь навсегда. Кроме того, ее никак не покидало чувство собственной вины, но, к огромному сожалению, она никак не могла осознать, в чем оно и это ей досаждало еще сильнее.
Наконец, приготовление ужина было окончено, но есть вовсе не хотелось, и хозяйка накормила только своего питомца. Голова у нее кружилась, мысли в ней прыгали беспорядочным хороводом. Алене хотелось забыться, уйти от реальности, вернуть потерю назад и всем все простить, но как это сделать - не знала.
Она стояла возле стены, тупо уставившись на гору посуды, скопившуюся в умывальнике за этих два неблагополучных дня. "А ведь раньше никогда такого не было, - подумала она, - Ведь я совсем одна в квартире, не считая Ника, а посуды как после многодетной семьи".
И тут Алена почувствовала, как слабеет и сползает по стенке и, если бы не лай ее приятеля, отключилась бы вовсе. "Нет, так нельзя, - решила Алена, - с этим надо что-то делать". И с этими мыслями она заставила себя поужинать. "Я совсем измоталась за эти сутки, прежде всего надо отдохнуть". Она приняла изрядную дозу снотворного и отправилась в постель.
Утром, как обычно, ее разбудил будильник, да и любимый пудель не заставил себя ждать, потянул ее к двери, давая намек на прогулку. Алене немного полегчало, голова успокоилась, вещи перестали падать из рук.
На улице все напоминало о приближении лета. Листва распустились почти полностью, вдоль по аллеям цвели знаменитые киевские каштаны, птицы оглушали своими трелями, в воздухе парил аромат цветения деревьев, трав, кустов. Прекрасное ясное утро предвещало впереди такой же безоблачный день. Алена немного забыла о своих неприятностях, вернее сказать, они перестали ей казаться такими безысходными и мрачными. Этим утром ей хотелось верить в лучшее. Постепенно успокоившись, прогуливая всего питомца, она почувствовала, что сегодня уже в состоянии идти на работу.
Сначала день начался как обычно, прием заказов, обсуждение, как и что нужно рисовать. Затем Алена приступала к выполнении своих обязанностей. Но такая работа не казалась ей индивидуальной. При случае ее мог выполнить и другой, специально обученный человек. А Алене уже давно хотелось рисовать что-то такое, что никто кроме нее не мог бы выполнить и повторить. Она всегда умела приобрести свой почерк в рисунке, даже переснимая одинаковые шаблонные заказы.
Такое состояние однообразия ее немного угнетало, прижимало и в ходе работы мрачные мысли снова стали одолевать ее сознание. Она почти не видела перед собой заказ, ей хотелось взять те краски и формы, которые соответствовали ее душевному состоянию.
Перед глазами все плыло. Но умелая художница почти все делала по инерции, наугад. Вдруг на картинке стало расплываться темное серо-багровое пятно. Откуда оно взялось, Алена точно не могла сказать, перед глазами ли оно у нее или же она просто не может остановиться в своих чувствах и рисует то, что видит, но ей хотелось продолжать свой эскиз дальше. Вдруг за спиной у себя Алена услышала голос начальника по цеху, который заставил ее опуститься на землю и немного привел в себя.
- Алена Игоревна, Вы еще не в собственной мастерской, будьте добры, выполняйте заказ, - наполовину строго, наполовину шутливо произнес шеф.
Все знали, что Алена жаждет проявлять свое творчество, видели, что это у нее неплохо получается и не спешили упрекать ее в ошибках при выполнении обычных заказов, которые она так же легко исправляла, как и делала. К ней относились достаточно терпеливо, боясь поранить ее чересчур ранимую душу.
Кое-как Алена доработала этот день и с облегчением подумала, что теперь она может побыть одна и дать волю своим эмоциям, оторваться, рисуя свои собственные картины или просто, уткнувшись, поплакать в подушку.
А Макс с того момента, как ушел из собственного дома, отправился на ночлег и на всю последующую неделю в квартиру Сергея, которую тот, уезжая в командировку на месяц, оставил ему для присмотра.
На душе у Макса, как и у Алены, лежал тяжелый камень неразрешенных ими проблем, но в отличие от нее он умел держать себя в руках, редко показывал свои эмоции и выбирал несколько иные способы, чтобы отдохнуть и забыться.
Макс прожил только пять дней в пустой чужой квартире, но за все это время ни одного вечера не провел без вина. Он редко брился, перестал смотреть за своей одеждой. Его густые, давно нестриженые, волосы торчали теперь в разные стороны, и Максим немного приглаживал их только перед работой.
Но, даже в таком виде, в котором так мало осталось от прежнего Макса, он не терял своего шарма, обаяния и, чего-то такого, что может быть присуще только острию ножа.
Он был растрепан, неаккуратен, но не походил на забулдыгу, а, скорее, на человека, который живет в трудных условиях. Каждый вечер Максим посещал бар, ужинал там, похмелялся, отрывался на всю катушку, пытаясь забыться. Немало женщин побывало в его объятиях, танцуя с ним. Некоторые сами откровенно вешались на него. Никому из них он ни в чем не отказывал, распуская деньги налево и направо, а зарабатывать их Макс умел.
Одну из перелетных птичек Макс обязательно приводил в дом, теперь Серегину квартиру, чтобы оставить на ночь. Но, часто просыпаясь среди ночи или по утру, он называл незнакомку Аленой, а то и вовсе забывал имя той, с которой проводил время. Особенно настойчивых он просто-напросто выпихивал за двери, не желая выяснять и дальше продолжать отношения, суя ей в карманы какие-то оставшиеся деньги.
И так время шло для них обоих, этих милых, прежде любимых друг другом людей, но оказавшихся в тупике неразрешенной проблемы под давлением житейских обстоятельств.
Для Алены оно проходило в замкнутости, в работе и в четырех стенах. Для Макса - в бесцельном разгуле и пустых знакомствах. Но проблема не решалась, она оставалась на месте, и чем бы это все закончилось, неизвестно, если бы не случай, который оказал решающее влияние на их ссору.
В воскресный день Алена вышла на прогулку с Ником и, решив отвлечься, зашла в только что открывшееся летнее кафе на чашку кофе. Кафе было расположено как раз на берегу Днепра и Алена выбрала столик так, чтобы можно было любоваться прекрасными видами могучей реки в лучах заходящего солнца.
Но, вдруг, случайно повернув голову в направлении стойки, она заметила до боли знакомую фигуру и силуэт своего возлюбленного. Он ее не заметил. Сначала Алена смутилась, хоть в следующую минуту молниеносно приняла решение подойти к нему и, во что бы то ни стало, помириться. Или хотя бы выяснить проблему до конца и принять необходимое решение.
Меньшей частью своей души она хотела бы разлуки с ним, но ожидать, пока Макс одумается и сам вернется домой, Алена устала. Позвонить к нему первой не решалась, боясь, что этим звонком еще больше усугубит ссору. А тут подходящий момент сам намекал, что им пора бы поговорить и помириться. И, думая, что это сама судьба помогает им снова сблизиться, Алена уже приподнялась, готовая подойти к любимому супругу.
И тут ужасная картина для ее глаз заставила поменять решение в противоположную сторону, перевернув все чувства у нее внутри. Откуда-то из глубины зала к Максу подошла эффектная брюнетка в короткой блестящей юбке с широким обвисающим поясом. И только тут Алена заметила, что рядом с Максом на столике стояло два фужера с шампанским. Значит, они были вместе - он и эта тонкая фурия с сочными красными губами.
Макс подлил незнакомке шампанского и, наклонившись к ней, нежно взял ее за руку, глядя ей прямо в глаза, стал о чем-то нашептывать. Алена помнила, что так разговаривал он только с ней. В памяти горестно промелькнул тот последний вечер на кухне, когда они ссорились, но еще были вместе, тогда он точно так же в своих крепких теплых руках держал ее нежную ладонь и, глядя ей так же прямо в глаза, просил, молил, кричал, заставляя ее открыться. А она...
А что, если бы она открылась, может, было бы все по-другому. Может, не было бы этой ссоры и они были бы вместе за тем столиком, а не чужая девица рядом с ним, так ловко обвившая свои ноги и ядовитые щупальца вокруг него, чего никогда не делала Алена, пытаясь добиться своего только лаской и пониманием.
Внутри у нее все сжалось. Она не могла больше видеть эту сценку перед собой и, молча, бросилась к выходу. На улице уже стемнело. Не помня себя, она неслась по мостовой к своему, пока, дому, будто что-то забыла там выключить. Ник бесшумно бежал следом.
Ворвавшись в квартиру, она бросилась на диван, обхватив руками подушку, беззвучно зарыдала, уткнувшись в нее. Она делала так все эти ночи, но теперь ей было особенно горько и больно. В голове стучали неумолимые слова: "Это конец, это конец... Значит, у него есть другая. Вот почему он ушел от меня, ничего не решив. Но я не вернусь к нему первая. Если я ему нужна, он сам прийдет ко мне. Все равно он должен прийти первый и сказать, все, как есть на самом деле, но сама звонить не хочу - он меня бросил".
Ее размышления оборвала соседка тетя Маша, которая проникла через незапертую дверь, чтобы попросить хоть огарок свечки, потому, что у них в квартире почему-то перегорели предохранители.
- Что без света-то, да при открытых дверях, а вдруг войдет кто чужой, милая.
- Сейчас, я включу, - пролепетала Алена и кинулась к светильнику. Но, даже при слабом свете ночника тетя Маша разглядела размытую слезами тушь на лице Алены и по дрожащему молодому голосу поняла, что та плакала.
- Что случилось, не уж-то супруг чем обидел? - участливо спросила она.
Алена доверяла тете Маше, та была не из болтливых, а просто мягкая деревенская старушка, искренне желавшая им с Максом всего хорошего и угощала всегда по праздникам своими домашними пирогами. Алена не в силах больше была держать в себе отчаяние и призналась.
- Да. Изменяет...
- Ну, да они все - кобеля такие. А ты не страдай, побереги себя, погуляет и вернется.
Но как было понять простодушной тете Маше их с Максом проблемы. Алена ничего не ответив, вытерла слезу, сделав вид, что успокоилась и старушка, видя, что ничего страшного не произошло, удалилась восвояси, зажав небольшую свечку в руке. Да и не в ее манере было вмешиваться, если ее никто не просил - сами как-нибудь разберутся, а то еще хуже будет.
Ночь Алена провела беспокойно. Снотворное пить не хотела, чтобы на утро не потерять трезвость мысли. Ведь Макс, получается, ее обманывал, а она не знала об этом. Только на время, забывшись во сне, ей казалось, что они снова рядом спят в одной постели и, проснувшись, начинала искать его руками, чтобы снова обнять. Но, опомнившись, понимала, что теперь она совсем одна и, может, теперь навсегда, поскольку не мыслила себе другого мужчину рядом, вместо Макса.
Утром Алена решила навести порядок в своих мыслях. Чувство вины перед любимым за то, что она не правильно поступила и, буд-то, не сберегла их чувство, ее больше не угнетало. Напротив, теперь она его, Макса, считала своим должником за то, что он не сказал ей ничего в открытую, даже не намекнул на существование соперницы, просто ушел от нее, бросил, не дав ни одного шанса побороться за свои чувства. Значит, он сделал свой выбор уже давно, а ссора была лишь предлогом для разлуки.
Алена сварила себе крепкий кофе и выпила пару чашек почти без сахара, чтобы сегодня быть бодрой и трезвее смотреть на жизнь, преодолевая все неприятности, которые она преподносит.
Мысли ее больше не роились хаосом, а, напротив, выстроились в четкую шеренгу, и каждая из них знала свое место. Ее организм в целом теперь напоминал механическое устройство, которое было создано для определенной цели, повинуясь коротким импульсам и сигналам головного мозга. И цель ей была ясна - выжить. Выжить и не упасть духом, чтобы там ни было.
Работа Алене сегодня не действовала на нервы, наоборот, способствовала ее равномерному ходу мышления. Она чувствовала себя охладевшей ко всему и спокойной, хотя знала, что это не лучшее состояние духа. Но оно должно помочь пересилить ей жизненные неурядицы.
"Хотя, если предположить, - думала она, - Что эта кисейная барышня с ним всего лишь для развлечений. Но как он мог ей так пристально глядеть в глаза. Ведь он себя так вел только со мной, и я верила ему, верила, что он хочет меня понять, доверяла все без остатка. Я думала, что он хочет заглянуть мне в душу, потому, что только ее считает родственной для своей. Но как я могла так ошибаться. Оказывается - он обычный обманщик, Казанова, дамский угодник. Ох, я наивная. Как горько теперь. Как жить теперь дальше, я никому не смогу поверить".
Незаметно наступил конец рабочего дня, но для Алены это все ничего не значило. Весь день она и работала, и общалась, будто по инерции, как машина. Идя домой, она не переставала думать, ее теперь пугало второе появление Макса. Она не хотела видеть его, потому, что уже почти смирилась с мыслью, что долгое время теперь будет жить одна и не хотела еще раз переживать чувство тоски при виде его облика.
Но этот облик уже не принадлежал ее прежнему Максу, это был другой, чужой для нее человек. От ее прежнего Максима, любимого и родного, остались лишь воспоминания. Хотя голова ее теперь работала в четком прядке, но сердце, все же, не хотело понять, как это может быть.
Ведь тот человек, которого знала и любила Алена, не мог пойти даже на малейший обман или предательство. Это было видно и по отношению Макса к друзьям, и друзей к нему. Все знали, что Максим Терентьев - честнейший человек у себя на фирме и самый верный, преданный и любящий супруг, наверное, во всем мире. Как можно было выбрать компромисс между двумя своими же собственными спорящими половинами, Алена не знала. Но случай опять натолкнул ее на опрометчивое решение.
Домой Алена сегодня не ехала на трамвае, а весь путь решила пройти пешком по одной из сторон улиц, так как спешить больше было некуда. Неторопливой походкой она угрюмо брела мимо красочных витрин универмагов и журнальных киосков.
Вдруг из-за угла булочной, как по заказу, появился тот, о ком так усердно пыталась забыть Алена, но, тем не менее, думала о нем же каждую минуту. И был он не один, а опять в обнимку с той худощавой длинноногой колдуньей, что так приворожила его к себе, как показалось Алене. Алена от неожиданности спряталась за дверями булочной. И, хоть никогда не любила подглядывать за кем-то, но из-за стекла вынуждена была наблюдать за ними, находясь в тот момент в оцепенении, и не в силах больше сдвинуться с места.
"Влюбленная парочка" ничего не подозревая, прошла мимо, обнявшись, как два голубка. Сердце Алены снова бешено заколотилось, как и в первый раз, когда она увидела их вместе. Последняя ниточка надежды оборвалась. Вся трезвость куда-то испарилась. На глаза снова нахлынули слезы, Алена снова почувствовала себя неопытной девчонкой, которую обманули, бросили и посмеялись над ней, не дав возможности искупить свою вину.
Он не сказал ей "прости" на прощание, а просто бросил, как дуру, а она до сих пор надеется и ждет, не щадя своих чувств, сил, энергии, здоровья, не думая ни о себе, ни о своей дальнейшей жизни.
"Ну, уж нет, - сказала теперь себе Алена твердо, когда немного отлегло от сердца, - Теперь я не буду брошенной, хватит надо мной смеяться. Я первая подам на развод и точка - конец всем мучениям. А как дальше жить, потом будет видно".
И, гневно топнув каблучком об асфальт, она направилась домой, где теперь ее ждал единственный и по-своему одинокий, но, как прежде, верный, песик Ник.
Дома Алена расслабилась и немного обмякла. Она понимала, что долго такого напряженного состояния она не выдержит, оно было ей не свойственно.
Нужно было привыкнуть к утрате, оставаться самой собой и жить как-то дальше. Теперь на душе у нее скреблись кошки. Ей было грустно и одиноко. Она знала, что должно пройти время, чтобы все зажило. Но сможет ли она любить кого-нибудь другого, как Макса? Алена знала, что больше таких дней как с ним никогда не повторится. Хотя, получается, что и они были только иллюзией.