Аннотация: Летние каникулы, проведенные в деревне, несут в себе столько радости и ... опасности
К моей собственности руками не прикасаться!
В почтовом ящике лежал белый конверт. Даже не разглядывая смешных каракуль, можно было определить, что письмо от любимой бабы Гали. Только она писала письма раз в полгода: весной приглашала меня к себе в деревню, а осенью рассказывала о собранном урожае и том, что ждет меня на будущее лето.
Лет шесть, как я не приезжала к ней, к сожалению, и этим летом не придется, так как меня и мою однокурсницу ждал Геленджик!
Однако, в нашей жизни все не случайно: через день моя подружка сломала руку и пришлось забыть о гостинице ее тетушки в двух шагах от моря, о плеске волны и своем томном лежании на пляже, потому что одной мне ехать не хотелось. Поразмыслив немного, я решила поехать к бабе Гале, не проводить же каникулы в плавящемся от жары городе, когда все знакомые и друзья разъехались!
Пока я ехала в поезде, вспоминала свой последний визит в Орешки. Тем летом народу было мало, я одиноко слонялась по деревне, ходила с соседской девочкой Таней купаться на озеро, ползала по грядкам, высвобождая кабачки от сорняков, и зачитала до дыр всю "библиотеку" бабы Гали.
На этот раз Орешки поразили меня своей многолюдностью. Был июль, как раз отпускное время, и в деревне кипела светская жизнь. Приезжие выходили из домов ближе к обеду, шли на местный пляж, купаться и загорать. Деревенские с самого утра копошились на работах, но те и другие к вечеру собирались у местного клуба, чтобы поболтать и потанцевать. Стояли разными кружками, которые через некоторое время трансформировались в один общий хоровод, затем от него отделялись парочки и тихо исчезали, норовя укрыться в темноте заборов, деревьев и кустов.
Баба Галя, радостная и возбужденная моим приездом, делилась последними сплетнями.
- Маринка Козырева приехала. Помнишь, ты с ней раньше очень дружила?
Конечно, помню, наверное, такая же дылда, как и раньше.
- К Дмитриевым приехал Саша, он теперь студент, учиться в медицинском. А Таню помнишь? Соседку мою? Так вот совсем невестой стала, она будет поступать в ветеринарную академию, один раз уж поступала, да конкурс не прошла.
Новостей куча, спрашивать у бабули кто и как выглядит бесполезно: у нее все молодые - красавцы!
В первый вечер на истоптанной площадке возле клуба, я увидела друзей детства. Наш "городской" кружок был небольшим: Сашка Дмитриев, ботаник в очках, не изменился, только повзрослел, Олечка Николаева из "иняза", просто неземное создание, после двухнедельного пребывания в деревне, поправилась и грызла семечки не по-городскому, пальцами разламывая шелуху, а задорно щелкала, забрасывая их в рот. Мишка Алексеев поступил в инженерно - экономический и просвещал нас о ситуации в мире, Лена Котова, такая же кругленькая, как в детстве, училась на педагогическом и старательно доводила до меня всю ту информацию, которой не владела баба Галя.
"Деревенские" кружки были помногочисленнее. Я разглядывала собравшихся и почти никого не узнавала. Из местной молодежи очень выделялся один парень, ну прямо мачо местного разлива.
Ленка запыхтела рядом:
- То же обратила на него внимание? - поинтересовалась она, - это же Витька, помнишь его?
Что-то очень смутно помню я этого Витьку.
- Сынок председателя, первый парень на деревне, - захихикала Ленка, - можешь не пялится, он с Маринкой Козыревой гуляет.
Понятно, кстати, где сама Маринка? Котова толкнула меня в бок, словно подслушала мои мысли:
- Да вон она плывет, бригантина фигова!
Это Маринка? Вот это да, как может измениться человек за шесть лет! Я помнила ее высокой худой девочкой, а теперь просто красавица, не зря злиться Ленка Котова, она всегда была завистливой.
Скоро включили магнитофон и под ретрошлягеры мы весело затряслись. Я чувствовала себя очень счастливой, не знаю отчего. Может от того, что все было просто и понятно, может от того, что в деревне мы, городские, всегда ощущаем себя интереснее местных, а это поднимает рейтинг даже в собственных глазах. Через полчаса мы решили немного передохнуть и плюхнулись на скамейки. Посидели с Ленкой недолго, потому что нас сразу же ангажировало куча кавалеров. Натанцевавшись до трех часов ночи, я кое-как добралась до дома и крепко заснула.
Это шебутное веселье продолжалось каждый день, исключение составляли дождливые вечера, когда мы забивались в тесный клуб и не было возможности уединиться. Мой местный ухажер Ваня заботливо приносил каждый вечер букеты ромашек вперемежку с полынью и васильками. Ленка Котова крутила романы со всеми подряд, в общем, мы чувствовали себя королевами.
Утром бабуля кормила меня кашками и оладушками, днем мы работали на огороде и делали окрошку, после обеда дружно дремали на диванчиках, потом я шла купаться, а к вечеру, расфуфыренная, как говорила баба Галя, бежала на танцульки. Так весело проходили мои каникулы.
Мы здорово все сдружились, и уже не делились на "городских" и "местных", зато делились на парочки и меня серьезно ревновал Ваня к мальчику из соседней деревни. На наши веселые посиделки теперь стекалась молодежь из ближайших сел. Я кое-как научила танцевать свою деревенскую подружку Таню, которая вначале приходила на вечера и робко жалась в уголке. Это была та самая Танюха, с которой я очень сдружилась в последний приезд. Она действительно была красива, но стеснялась этого, упрощала себя нарядами, абсолютно ей не шедшими, сутулилась и все больше молчала, боясь показаться невежественной.
Впрочем, со мной она не стеснялась, мы хохотали, как сумасшедшие и я учила ее таинствам макияжа и женского кокетства.
- Ну, смотри, Танька, ты же не идешь, а косолапишь, как старуха! Голову выше, не сутулься! Погляди, как ходит та же Маринка Козырева!
Таня злилась, и я знала отчего. Причиной был, конечно, Витя. Но не могла же я сказать, что в сравнении с Козыревой у Таньки шансов не было.
В один из вечеров, натанцевавшись, мы отправились жарить на костре картошку. Маринка Козырева в короткой черной курточке, джинсах и кепке, которую она превратила в обворожительный головной убор, сдвинув козырек вперед, старательно дула на картошку, которую с пылу и жару ей передавал Витя. Все сгрудились возле костра, желая получить лакомство.
- Блин, почему дома эта картошка не кажется такой вкусной? - загоготал Мишка Алексеев.
- Это потому, что дома ты ешь ее один, а не с нашим дружным коллективом, - проворковала Марина.
- В деревне вообще все по-другому, - рассудительно заметил Саша Дмитриев, - на все смотришь проще. Оказывается человеку много не надо, сами себе придумали проблемы: подавай квартиру, машину, деликатесы. Не надо никаких излишеств, живи своим хозяйством, на своей земле, в своем доме...
- Маленький нюанс, Сашенька, - заметила язва Ленка Котова, - ты через неделю сбежишь отсюда осенью, когда начнутся мерзкие дожди и когда у тебя не будет под рукой твоего компа!
- Ничего не сбегу, я бы лошадей разводил. Какая разница идет при этом дождь или нет. Между прочим, здесь до революции было огромное хозяйство, в Орешках был отличный конезавод.
- Куда он потом делся? - поинтересовались мы.
- Как и большинство предприятий того времени - разграблен и разворован, - информировал нас уже Миша, - конезаводчик бежал за границу, новая власть не пожелала продолжать дело барина, вот еще блажь: коней разводить. Ты давай пшеницу сей, да овес.
- Саша, у тебя есть шанс поднять былой престиж Орешкинского завода, - сказала Марина.
Потом она обратилась к Виктору.
- Витя, вот скажи, а почему вы не занимаетесь конехозяйством?
Виктор пожал плачами.
- Здесь действительно был знатная ферма, лошадей выращивали племенных, скрещивали разные породы. Все хотели вывести свою, особенную. Моя бабушка рассказывала, что последний барин даже держал свою семью впроголодь, вкладывая все деньги в процветание хозяйства. Закупал лошадей не только в России, но и ездил в другие страны, все искал новых, подбирал их не только по виду, но и по другим качествам, например, он хотел наладить производство кобыльего молока, считал, что кумыс - кобылье молоко, имеет отличные целебные качества. У него вообще был такой порядок: либо лошадь дает много молока, либо у нее стать должна быть особая. Он даже пытался вывести так называемую "дамскую породу" - белых лошадок, стройных и выносливых. Самой любимой была первая белая кобылица, которая родилась на его ферме. Для нее и для других животных разводились поля, строились отличные конюшни. Вот вы гаражи видели возле Правления? Добротные и крепкие, хоть и старенькие, это и есть бывшие конюшни.
- И чего вы до сих пор сидите? - спросила Ленка, - берите кредит в банке и покупайте лошадей. У вас даже поля специальные есть.
- Вы не дослушали, - усмехнулся Витя, - позже у барина мор начался.
- Какой еще мор? - не поняли мы.
- Да умирали животные, одно за другим. Барин притащил ветеринаров аж из Петербурга, но они ничего не смогли сделать, кони дохли. Потом заподозрили неладное, решили, что кто-то отраву сыплет прямо в кормушки. Животное поело и тут же копыта отбросило! Подозревали многих, особенно конюхов.
Витя замолчал и начал усиленно ковырять палкой по замирающему огоньку костра, подкладывать ветки и сухую траву.
- Чего дальше-то, - не выдержала я, - нашли отравителя?
- Не нашли никого, - спокойно ответил Виктор, - после того, как умерла его любимица, барин распродал оставшихся коней, бросил старенький дом и укатил в неизвестном направлении. Только после этого лошадей у нас не разводят, говорят, что и отравителя-то никакого не было, что мор этот, как наказание свыше ниспослано. Уж очень скупой барин был, даже единственного сына, больного, не лечил, совсем на лошадях помешался. Но лошади любили его, отличали всегда. А еще бабка моя рассказывала, что иногда стадо лошадей или одинокая белая кобылица, как видения, появляются в деревне, барина ищут.
Я в страхе повернула голову в сторону леса, боясь увидеть мифический табун.
- В деревне это считается дурной приметой, - продолжал стращать Виктор, - как появится белая лошадь, жди беды. Говорили, что она появлялась перед войной, всегда бродит перед засухой, либо смерть ворожит тому, кто увидит.
Мы все нервно заголосили.
- Ну, блин, ты нас совсем запугал!
- Ой, девочки, мне теперь везде эта белая лошадь будет мерещиться!
Каждый из нас представил страшную картинку. Хорошо, что начало светать и мы, продрогшие, разошлись по своим избушкам.
Утром я начала донимать бабу Галю расспросами.
- Доченька, чего тебе это в голову пришло? - удивилась она, - дело-то давно было. Болтают тут разное про табун или кобылицу! Сама я, между прочим, никогда не видела никаких лошадей, - заметила бабуля.
- Но ведь интересно, кто коней этих травил, - не унималась я, - а потом Витя рассказывал, что у этого барина ребенок был больной.
- Сам этот Витя больной, - рассердилась бабка, - мальчишка барский действительно был, не болел он ничем, хромал немного. Отец его с малолетства за лошадьми ухаживать приставил, думал, что наследник должен продолжить его дело. Только мальчишке это, видно, не по душе было, а потом он как-то раз упал с коня, да так неловко, что ногу повредил. С тех пор к лошадям не подходил, а как барин укатил отсюда, так больше мы о них и не слышали.
Да, исчерпывающая информация. Наверное, Ленка Котова побольше нароет, уж та все выведает.
Вечером мы дружно заговорили об одном, оживился даже всегда инертный Саша. Маринка Козырева сделала большие круглые глаза и прошептала:
- Я теперь даже ходить боюсь по деревне, вдруг увижу эту лошадь одинокую!
Ленка Котова не подкачала и добавила масла в огонь:
- Мне сказали, - заговорщицки сообщила она, - что барин этот вскоре умер, не смог он пережить крушения дела всей своей жизни, а вот сынок его вернулся обратно в деревню. Женился, поменял фамилию и вернулся, его тут особо никто и не узнал.
- И где он сейчас, в деревне живет? - задергались мы.
- Ну, вы совсем того, - покрутила Ленка у виска, - сын давно умер, а потомство его здравствует. Непонятно под какой фамилией, но точно здесь, поэтому и кони приходят, все хозяина ищут.
Миша не выдержал и сказал:
- Ты, Ленка, прямо, как заправская сплетница, услышишь какую-нибудь галиматью и свое вранье добавишь.
- Ничего я не привираю, - возмутилась та, - как увидишь белую кобылицу, - понизила она свой голос и заподвывала, - знай, что смерть твоя недалеко бродит!
Посмеявшись, мы пошли дрыгаться под музыку, чтобы не думать ни о каких лошадях. Рядом со мной пританцовывал мой Ваня и я думала, что ночная деревня точно мне не страшна. За мальчишек опасаться вообще не стоит, Маринка Козырева сплелась с Витькой, а с Ленкой был очередной красавец-тракторист.
Утром я проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Оглянувшись, я увидела Маринку.
Спросонья я не заметила ни ее бледности, ни трясущихся губ.
- Мариш, чего ты, - пробурчала я, - в рань такую притащилась?
- Вера, я видела белую кобылицу!
Сон слетел мгновенно:
- Где ты ее видела?
- Она мне в окно мордой тыкалась. Господи, страшно-то как, - заплакала Маринка.
Мысли мои никак не могли упорядочиться, наконец, в голову пришло что-то дельное:
- Мариш, да тебя разыграли! - решила я, - ты в окно, небось, полусонная глядела?
Маринка отрицательно замотала головой:
- Я еще не ложилась, волосы расчесывала у окна, а тут голова лошади прямо в стекло уперлась. Я как рвану к тетке в комнату, так с ней всю ночь и промаялась.
- А тетка твоя эту лошадь видела? - спросила я.
- Тетка ничего не увидела, но и не стала меня разубеждать, значит, верит в эту дурацкую примету. А вдруг я скоро умру, - тихо заметила подружка, - лошадь, наверное, неслучайно приходила.
Мой здравый смысл упорно подсказывал, что это розыгрыш.
- Мариш, не дергайся. Очень может быть, что эту лошадь видела не только ты, а вся наша городская братия! Решили напугать городских идиотов, наслушавшихся всяких небылиц!
Маринка успокоилась, и для пущей убедительности мы направились к Ленке, Ольге и мальчишкам.
Компания наша пребывала в блаженном неведении, над Маринкой и мной только посмеялись.
- Вы еще хуже Ленки, - заметил Мишка, - та хотя бы чепуху несет, а вы в нее еще и верите. Ну, какая белая лошадь? - загоготал он, - то же мне, приведение в тумане.
Мишкины насмешки отрезвили нас: точно деревенские подшучивают.
- Интересно, кто у них следующий на очереди, - поинтересовалась я, - надеюсь, что не моя скромная персона?
Однако никаких лошадей больше не появлялось, и мы спокойно плыли по течению счастливой деревенской жизни. У меня было такое чувство, что я вечно здесь жила.
- Таня, - как-то спросила я свою подружку, - а что вы делайте осенью и зимой в деревне.
Танюха оживилась:
- Да тут полно дел и очень интересно.
Она было открыла рот, чтобы посвятить меня в эти интересные дела, но, увидев входящих Ленку и Марину, сникла и засобиралась домой.
- Посиди с нами, - просила я, - поболтаем.
Таня вежливо мотнула головой и легко сбежала по ступенькам.
Новость городских девчонок была не менее интересной: Витька сделал предложение Маринке.
Козырева, довольная и счастливая, плюхнулась на старое бабы Галино кресло и посмотрела на нас, как, мол, вам моя новость!
Первой откликнулась Ленка Котова, она - девушка быстрая:
- Велика честь быть женой тракториста!
- Он не будет трактористом, он будет учиться в аграрном, - встала на защиту потенциального мужа Марина.
- Велика честь быть женой агронома! - съязвила Котова.
Проболтав весь вечер, мы так и поняли, примет Маринка предложение руки и сердца или нет. На улице тихо скулил дождик, поэтому спать я улеглась рано, прочитав в сто первый раз "Трех мушкетеров".
На следующий день дождь не унялся и весь вечер мы провели в гостях у Ольги. Сидели на большой веранде дома, где ее старая тетушка варила вишневое варенье.
- Маринка, - спросила Ленка, - какое ты приняла решение: остаешься в деревне или нет?
- Чего я в деревне буду делать, - вздохнула Марина, - мы с Витей, если я, конечно, соглашусь на его предложение, уедем в город.
Ольга зачерпнула ложечку варенья, отхлебнула чайку и сказала:
- И чего ты, Маринка, ковыряешься? Парень хороший, замуж зовет! Какая разница, где чувствовать себя счастливой!
- А сама ты не хочешь замуж за комбайнера? - влезла Ленка.
- Меня никто замуж не берет, - вздохнула Ольга, - даже комбайнер.
Потом мы играли в лото, а когда стемнело, и хозяйка зажгла абажур, перешли просто на чесание языков.
Разговор стихал и мы засобирались по домам, когда явственно услышали конское ржание. Сказать, что мы испугались - это ничего не сказать, мы просто остолбенели!
- Девки, - зашептала Ленка, - это что, белая кобылица?
Я подлетела к выключателю и потушила свет. В темноте мы стали разглядывать сад, желая увидеть лошадиную фигуру, но ничего не увидели. Ржание вдруг раздалось совсем близко и мы с визгом рванули в избу. Кое-как нас после этого проводил до дома старый дядюшка Ольги. Я вбежала в калитку и, как сумасшедшая, рванула к дому, забыв задвинуть щеколду. Маленькая тропинка от ворот до крыльца дома, показалась мне ужасно длинной. Отдышаться я смогла только дома, когда села на лавке в кухне и услышала легкое похрапывание бабы Гали.
На утро прибежала Котова и сказала, что Маринку сильно ударили по голове:
- Прямо возле дома огрели! - возбужденно тараторила Ленка, - сейчас она в больнице, у нее уже и полиция местная побывала. Пойдем, Верусь, проведаем несчастную.
Следующая неделя уже не была такой радостной. Маринку выписали из больницы, сотрясения никакого не было, кто ее ударил так и не нашли. Вся наша городская компания вдруг засобиралась домой: конец августа, банки с вареньем и соленьем закручены, грибы засушены, мы отдохнули.
Напоследок я обошла всех своих местных подружек, раздаривая тени, духи и бусы. Танюхе я оставила красивый браслет, который, в свое время, купила в Чехии.
- Держи, Таня, носи и помни, что нужно следить за ручками, вовремя делать маникюр, а также педикюр.
Татьяна взяла браслет, одела на руку и плавно заходила по комнате.
- Ну как я выгляжу? - спросила она.
Я расхохоталась, потому что Танька произнесла это с Маринкиными интонациями и ее ужимками.
- Да ты гений, Татьяна, переняла все со стопроцентной точностью. Теперь откинь свою дурацкую стеснительность и на улицу, все парни будут твоими! Вот уедет Маринка с Виктором в город, ты здесь за королеву останешься.
Танино лицо застыло и она зло бросила:
- А что у них все точно решено?
Я не знала, чем завершилось дело, Маринка уезжала с нами в город, договорившись, что Виктор приедет через месяц.
- За это время станет известно, насколько крепки их чувства, - проговорила я с излишним пафосом.
- Да нет у них никаких чувств, баловство одно, - решительно заявила Таня и отвернулась от меня.
Что-то в ее словах насторожило меня, Танькиного лица я не видела, но зеркало, к которому она отвернулась, ясно показала мне его упертое выражение.
- Господи, лошадь, да и только, - подумала я, - где уж с таким выражением привораживать кавалеров, особенно Витьку.
И тут до меня дошло, кто издевался над нами и треснул Маринку по голове.
- Таня, это ты сделала? - спросила я, нисколько не сомневаясь, что она понимает, о чем ее спрашивают.
- Я, - спокойно ответила Татьяна, - и нисколько не жалею, что ударила эту дуру. Если б была возможность, я бы убила ее...
- Да ты сама дура, - завопила я, - чего ты добилась? Неужели Витька стоит того, чтобы из-за него калечить людей? А завтра ему понравиться какая-нибудь Манька, ты на нее с топором пойдешь?
Татьяна усмехнулась:
- Никто ему, кроме меня не нужен, он это поймет скоро. Уж я-то найду способ его привлечь. Построю глазки, так же, как ваша Козырева, буду задавать тупые вопросы, жаться и все время чего-то бояться. Вите нравяться такие девушки, ну что ж будем такими, а потом он ко мне к настоящей привыкнет.
- Танька, ты - ненормальная, - только и нашла, что сказать я, - уедет твой Витька в город, ищи - свищи его.
- Я же сказала, что он никуда не уедет.
- Чего тут у вас делать-то, телятам хвосты крутить?
Танька резко обернулась ко мне:
- А вы думайте, что в вашем городе медом намазано? Что здесь живут только тупые распутехи, которые не только парней удержать не могут, но и одеться-то нормально не умеют. Глупые вы и недалекие, да я такие тут дела раскручу, вам и не снилось в своем вонючем городе. Скажи, кем будет эта Маринка Козырева в будущем? В лучшем случае, получит работу в банке, раз она учиться на финансовом, потом выйдет замуж, если повезет за банкира, ну а если их уже расхватали, то за такого же клерка, как и она сама. Конечно, она модно повяжет шарфик, конечно, у нее всегда будет маникюр, но у нее никогда не будет своего дела, большого дома и настоящих денег!
- Да успокойся, Таня, чего ты завелась? - попробовала я угомонить подругу, но ту, видно, прорвало.
- Знаешь, что я хочу здесь сделать? - спросила она меня.
Я замотала головой.
- Я здесь конеферму организую по всем правилам! У меня такие лошадки будут, что за ними в очередь станут. Чистые конюшни, ветеринары и хорошее питание. Лошадей надо отбирать умеючи: стройные ноги и длинная шейка, совсем, как женщины, или приземистые и прожорливые, зато дающие много молока...
- Танька, - пробормотала я, - в тебя случайно не вселилась душа барина местного?
- Чего ей вселяться, - ответила девушка и наклонилась ко мне близко-близко, - я же его правнучка!
Как и говорила баба Галя, барин умер оттого, что не смог смириться с потерей своих лошадок, но удар хватил его уже после отъезда, когда он все-таки узнал, кто был виновником несчастья. Тихая, незаметная жена его, каждый вечер подсыпала отраву в лошадиные ясли, трепетно ждала и радовалась переживаниям мужа, не простив ему ни своей нищенской жизни, ни покалеченных ног сына. Сама она быстро ушла вслед за мужем, оставив сыночка на попечении родной сестры. Мальчик знал обо всем, но не смел судить мать. Он вырос, женился, а в начале сороковых годов переехал в деревню. Сначала поближе к родственникам жены, а потом и в свое родное село перебрался. Тяга к лошадям была и у него, но тогда конское хозяйство в их районе захирело, местные жители вовсю травили байки про прежних хозяев и это так забавляло сынка этого самого хозяина, что смеха ради, он начал придумывать небылицы и про белую кобылицу, и про ее вечные скитания. Поведал всю правду он только одному человеку - своей внучке Тане, заметив ее любовь к лошадям. Видно чувство это неистребимо в их роду! Танюшка с детства сидела на лошади, как прирожденный наездник, губами шевелила, как лошадка, даже разговаривать с животными умудрялась на тонкой смеси ржания и удивительного потягивания звуков.
Я сидела, как истукан, не двигаясь, не произнеся ни слова.
- Послушай, Вера, все, что я рассказала тебе - чистая правда. Своего я добьюсь, и ферму открою, и Витя будет всегда рядом. В отличие от прадеда, я четко понимаю, что без близких у меня ничего не получиться. А уж для своего мужа и сынка, который родиться, я в лепешку разобьюсь!
На прощание Таня поцеловала меня в щеку и лукаво сказала:
- Самое сложное впереди, это тебе не ведро нацепить перед лицом, замотать его и голову белой пеленкой и ткнуться к Козыревой в окошко!
Через полгода от бабы Гали пришло письмо, что Танька вышла замуж за Виктора и они собираются вместе поступать в ветеринарную академию.