Эта книга посвящается детям, которые открыли двери Большого Мира, полного загадок и тайн. Этот огромный Мир, от глубин далёких вселенных до глубин под нашими ногами, весь пронизан бурлящими взаимодей-ствиями мельчайших частиц и огромных галактик. В этом кипящем бульоне процессов рождаются и умирают создания, наделённые умом, способным понять и осознать красоту и неповто-римость Мироздания. Только пытливому уму под силу разгадать тайны Природы, и он на этой тернистой тропе ни одинок. На планетах других созвездий другие создания тоже ищут ответы на вечный вопрос "ПОЧЕМУ?". Когда-нибудь они обязательно встре-тятся, и будут с изумлением смотреть друг на друга, удивляясь тому, какие они разные и непохожие. Но различие не оттолкнет их. Мудрость, накопленная веками, не разведёт их по разные стороны. Они построят мост, соединяющий разные цивилизации и пойдут рядом по дороге Познания. Будьте добрыми к тем созданиям, которых вы встретите на этих дорогах, какими бы странными и непонятными они не казались на первый взгляд. Они такие, потому, что живут в других мирах. Постарайтесь познать и понять этих существ. Возможно, их тайны помогут вам в этой жизни.
Храните братскую дружбу. Заводите больше верных друзей, близких вам по духу. Их крепкие и надёжные плечи вытащат вас из жизненных трещин и вынесут к Солнцу. Они вселят надежду, что трудности пройдут и ссадины зарастут. Стремитесь к знаниям. Они помогут найти выход из, казалось бы, безнадёжных ситуаций.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВСТРЕЧИ
"КАР - ПОЛЕ"
А дождь все лил и лил. Лил он уже вторую неделю. Правда иногда, когда вдруг, откуда-то, да не возьмись, налетал ветер и сплошную облачность рвал в клочья, в разрывы заглядывало Солнце, и дождь прекращался. Тогда все вокруг оживало! Раздавалось радостное пение птиц, появлялось бесчисленное множество бабочек, стрекоз, шмелей, разных паучков и еще много - много всяких разноцветных порхающих, летающих и ползущих существ. Все спешили поскорее просушить свои промокшие крылышки и пуститься на поиски пищи. Ветер также неожиданно, как и налетал, ослабевал, и серая, насыщенная влагой, мгла вновь вползала в разрывы, закрывая Солнце. Жизнь замирала. Слышался только шум падающего дождя. Капли падали с ветки на ветку, с листочка на листочек. Тихо шуршали и весело переговарива-лись друг с другом, а при встречах радостно объединялись, превра-щаясь в крупные капли. Те же спешили к земле в дружную семью больших и малых луж, которые встречали их с радостным причмокиванием.
Среди этого однообразного шелеста, иногда вдруг, раздавался тяжелый вздох, доносившийся из густой чащи леса. Здесь, среди бурелома поваленных деревьев, поросших и переплетенных в гигантский клубок корней вековых елей, стояла одинокая избушка на единственной ноге. Она совсем уже одряхлела от времени и покосилась, завалившись на левую сторону. Единственное окно было затянуто паутиной, в которой висели остатки разной мошкары, оказавшиеся добычей больших лесных пауков. Крыша, когда-то накрытая крупной щепой, теперь зияла многочисленными дырами и текла. Правда, в некоторых местах можно было увидеть заплаты из крупных листьев лопуха, но и они были не первой свежести - все пожелтели и скрючились, став похожими на крылья доисторических гигантских бабочек. Дверей у избушки не было и, наверное, попасть внутрь можно было через огромную трубу, торчащую на крыше. Сама труба была вся черная от вековой сажи, с вывалившимися кирпичами. Вместо них устроило здесь свои семейные гнездовья бесчисленное множество воронья. В былое время их большие стаи кружили над избушкой, и радостное карканье не смолкало весь день. Может быть, оттого, лесные звери и прозвали лесную поляну - "Кар-поле ". Но, сейчас, в непогоду, задыхаясь от перенасыщенного влагой воздуха, воронье жалось к охладевшей трубе с несбыточной надеждой просушить свои намокшие перья. От этого одряхлевшая изба казалась еще более мрачной и неприветливой. Но, иногда, вдруг по единственной ноге пробегала легкая дрожь, и она начинала шевелиться, поворачиваясь из стороны в сторону. При этом раздавался такой жалобный скрип, что вся многочисленная воронья стая вздымала в воздух, с удивлением взирая на еще стоявшую избушку. Нога, размяв свои затекшие косточки, изменяла позицию и переставала двигаться. Воронье еще некоторое время кружилась над застывшей избушкой, но потом, прячась от надоедливого дождя, с опаской рассаживалось в свои гнезда. Все затихало.
Все, кроме дождя. А дождь все лил и лил.
Снова послышались тяжелые вздохи. Они доносились из нутра избушки. Воронье повернули голову, как бы заглядывая в трубу, но взлетать, не стали. Вдруг из трубы показалась всклокоченная голова.
- Ну, давай, давай! Что ты опять застряла? - кому-то говорила голова. - Целый день стоишь у печки и дремлешь. А ну давай, не то отведаешь моей метлы.
Так ругаясь и ворча, вскоре на крышу выбралась баба - Баба Яга, колдунья, такая же дряхлая как и сама избушка. Она сидела в колоде, а в руках держала метлу.
Воронье беспокойно закаркало, но взлетать не стала.
- Ну вот, дожила. Гляди ж, и не боятся. Кыш! Совсем не уважают. Вот я вас, - продолжала ворчать старая. Но воронье только с интересом повернули головы и лениво каркали. Лишь один, ещё не очень старый ворон, подковылял к Яге и уставился на нее единст-венным глазом, не моргая. Это был Врун, прозванный так в детстве за свою хитрость, коварство и бесчисленные проделки с лесными жителями, которых он ради проказы разыгрывал, за что и поплатился однажды своим глазом.
ВРУН
А было это так. Однажды, сидя на верхушке старой березы со своим закадычным другом молодым соколом Око, он мучился от безделья и придумывал различные проказы. Было рассмотрено уже много вариантов, но ни один из них не отличался новизной, и потому был отвергнут. Вскоре зоркий глаз сокола разглядел гнездо луговой куропатки.
- А у Пеструшки (так звали куропатку) скоро выведутся птенцы, - как бы, между прочим, заметил Око. - Опять их будет много, она сидит почти не покидая гнезда, совсем оголодала.
- Давай подложим что-нибудь ей в гнездо, а то как-то всё очень мирно происходит, буднично - предложил Врун.
- Давай! - согласился приятель, - А что будем класть?
Этот вопрос вызвал у них некоторое затруднение, и опять наступило молчание. Был полдень... Нещадно палило Солнце. Жарко. Все, что могло летать и бегать, попряталось в тень.
- Хорошо было бы искупаться, - опять свистнул сокол.
- Хорошо бы, - лениво поддержал его Врун, и вдруг он пронзительно каркнул.
- Ура! Придумал!! Давай подложим ей рака. А? Представляешь, как она обрадуется, когда он захочет с ней познакомиться. "Пять баллов!". Полетели ловить.
Выражение "Пять баллов" подчеркивало у него наивысшую отметку задуманного.
Легко вспорхнув с березы, они плавно спланировали на берег реки.
- Ты выбирай самого большого рака, а я пока соберу саранчу, - сказал Врун соколу.
Через некоторое время Врун вернулся, держа пол-ный клюв жирной саранчи. Сокол указал на рака и парил в воздухе, готовый в любой момент схватить его, но боялся воды и ждал подходящего момента. Тогда Врун стал бросать в воду поближе к берегу по одной саранче. Привлеченный барахтаньем саранчи, рак пополз к ней, поймал и съел, оставшись весьма довольным. Ворон бросил вторую саранчу, еще ближе к берегу, выманивая рака на мелководье. Не подо-зревая ничего дурного, рак расправился и с ней. Так подбирая одну за другой саранчу, доверчивый рак оказался на мелководье. Здесь Око уже мог его достать и вскоре возмущенный рак уже сердито дергался в цепких когтях хищной птицы. Врун быстро полетел к гнезду Пеструшки и застал ее сидящей на яйцах.
- Добрый солнечный день, здорового тебе выводка, - приветствовал он. - Я тут пролетал мимо старой кучи, видел там твоего супруга, - врал Врун. - Он просил передать, что собрал для тебя очень большую кучу червяков, но не сможет их долго удерживать, так как они расползаются. Просил срочно к нему лететь и подкормиться.
- Вот спасибо тебе, а то я уже проголодалась, - пропищала Пеструшка, - а ты здесь присмотри за ними.
Она кивнула на яйца и полетела к старой куче. Сразу же прилетел Око, и они вдвоем, подложили рака в гнездо, замаскировав его различными веточками и травой.
- Теперь прячься! - каркнул Врун.
Через некоторое время к гнезду подлетела пара куропаток. Весь их вид выражал крайнее беспокойство - взъерошенные перья, растопы-ренные крылья, распущенные хвосты и клекот показывали желание броситься на врага и обидчика, готовность пожертво-вать собой ради жизни будущих птенцов. Плохо же пришлось нашим друзьям, окажись они здесь. Однако, пока те прятались, непотревоженные яйца успокоили родителей. Тихо курлыча, Пеструшка уселась в гнездо; ее друг успокоившись расхаживал около гнезда. Ворон и сокол, затаив дыхание, зорко глядели в четыре глаза. Вдруг, болезненно и испуганно вскрикнув, Пеструшка вспорхнула над гнездом. На ее лапке, вцепившись мертвой хваткой за перенесённые страдания, висел большой рак. Что здесь началось! Крики испуганных птиц, хлопанье крыльев, бесполезные попытки обеих птиц освободится от вцепив-шегося рака. На шум вскоре собралось полным-полно разных птиц - ласточки и стрижи, жаворонки и воробьи, трясогузки и дрозды, и другие неведомые пеструшки. Переполох был грандиозный!
- Свершилось! "На пять баллов"! - восторженно вскричал потерявший осторожность Врун и вылетел из потаенного места, во всё горло каркая от удовольствия. Рядом порхал сокол, наблюдая за заварушкой. Однако к тому времени Пеструшка уже освободилась от злого рака и, заметив виновника всех своих злоключений, бросилась на обидчика. За ней летела вся собравшаяся стая - у каждой птички было, что сказать хулигану Вруну. Наши друзья, заметив опасность, пустились наутек. Око быстро взвился на недосягаемую высоту, ворону же скорости явно не хватало, - еще мгновенье и вся стая обрушилась бы на него. Спас его густой куст колючего терновника, в который Врун юркнул, не раздумывая.
"Спасся ...", - успел только подумать он, как резкая ужасная боль пронзила голову.
Жалобно каркнув, ворон потерял сознание. Никто из стаи не рискнул влететь в терновник, зная его страшные колючки. Услышав вскрик, они решили, что с вороном, наконец-то, покончено и успокоились. Правда, затем все они пожалели об этом. Птицы не хотели смерти Вруну, а желали только, как следует проучить его. Вскоре все разлетелись. Тем временем ворон пришел в себя. Сильно болел выколотый глаз. Рассматривая изнутри терновник, он ужаснулся его виду. Из-за густоты куста солнечный свет сюда слабо проникал, царил полумрак. Кругом, заполняя все пространст-во, торчали ощетинившиеся колючки величиной с саму птицу. Здесь же Врун заметил на колючках несколько высохших скелетов птиц и с ужасом понял, что и его ждет та же участь, - выбраться отсюда будет невозможно.
- Только спокойнее, - подумал ворон. - Надо прижать как можно сильнее все перышки, чтобы в них не могли вцепиться эти страшные колючки и ни в коем случае не пытаться лететь. Но куда идти?
Он осторожно полез в выбранную наугад лазейку.
- Здесь не пройдешь, - неожиданно кто-то тихо произнес.
Врун повернул на голос голову, но ничего не заметил.
"Вот уже и грезиться стало. Плохо дело. Скоро конец", - подумал он и полез вновь.
- Я же сказал, что не пройдешь. Куда лезешь. Вот дурень! - продолжал голос.
- Что ты сказал?! - ворон мог терпеть ещё большие страдания, но чтобы кто-то называл его дурнеем. Никогда! Он готов был броситься на обидчика, даже если этот бой будет последним в его жизни. Но где же тот?
- Выходи! Я и с одним глазом разберусь с тобой, - с вызовом каркнул он.
- Ну, молодец, Врун! Хорош! Слышал я о тебе всякое, но, чтобы ты оказался с таким сильным духом, не думал. Успокойся, тебе и так досталось. Я твой друг, а если обидел тебя - извини, - так говоря бархатным голосом, из кустов вылез огромный паук.
Он был весь покрыт густыми темно-коричневыми волосками, а его большие глаза светились умом. Изящно перебирая ногами, существо приблизился к Вруну.
- Меня зовут Тихоня. Я здесь живу. Это мой куст. Могу помочь тебе выбраться из него, - сказал паук.
- Ну да? Как тем несчастным, остатки которых весят вон там, на ветках? - и ворон поводил клювом по сторонам.
- Нет, это не моих лап дело, я довольствуюсь только мухами. Правда, я предпочитаю навозных - больших и жирных, - заметил Тихоня. - Да и ты сейчас, мне кажется, не отказался бы от таких же, - добавил он.
Ворон покачнулся и тихо опустился на землю.
- Очень болит глаз. Ты что-то обещал, Тихоня? - с надеждой прошептал Врун.
- Я тебя выведу отсюда, но ты должен мне пообещать выполнить одно условие. Оно не будет обременительным для тебя. Конечно, даже, если ты откажешь мне в этом, я не брошу тебя здесь, но очень надеюсь на твое согласие. Видишь ли, друг, я никогда не был вне куста. А мир, говорят, очень интересен, и мне так хочется видеть его сверху. Ты согласен?
- Что значит "сверху"? - спросил ворон.
- Если ты не возражаешь, устроюсь в твоих перьях, на спине. Я не буду тебе обузой и не стесню твоих движений при полете. Пожалуйста. Согласен? - спросил Тихоня.
- Давай веди. Я на все согласен, только бы выйти на волю - в ответ послышалось карканье.
- Иди за паутиной, - сказал паук и, прикрепив на грудь птицы паутину, пополз в другую щель между ветками куста.
Так потихонечку протискиваясь между острыми колючками и держась за крепкую паутину, ворон через некоторое время оказался вне куста. Здесь Врун от пережитого вторично лишился чувств. Придя в себя, он услышал вокруг радостное щебетание. Это собрались его друзья и недруги. Они все сейчас восторгались его мужеством и радовались, что он остался жив.
- Это его надо благодарить, - и ворон указал на своего нового друга.
Смущенный всеобщим вниманием, паук мелко перебирал мохнатыми лапками и старался спрятаться в перьях на спине, только его большие глаза с нескрываемым любопытством взирали на незнакомый мир.
На потерянный глаз ворона никто сейчас не обращал внимание. Лишь в дальнейшем за вороном закрепилось прозвище Ворон-одноглазый, которое потом с чьего-то легкого крыла получило сокра-ще--ние, превратившись в кличку Врун, что вполне соответствовало его характеру.
РЕШЕНИЕ
Вот и теперь, в этакое ненастье, выбитый глаз нежадно ломило от сырости.
- Привет старая! Давно тебя не видели. Ты чего ругаешься? И без того в такую погоду жизни нет. Ветер и дождь. Пустила бы в дом погреться и обсушиться. Молодежь вся уже простудилась, а у старых всё до последних перышек ломит.
Как бы в подтверждение этих слов раздалось дружное воронье чихание.
- Ах, это ты старый? Врун и хитрец! Что же это на Земле происходит? Всё я слышала, ракеты и спутники запускают в небо; вот оно и прохудилось. Льет не переставая. Ты как думаешь?
- Да, - неопределенно прокаркал Врун. - Вот раньше мы: я, ты да еще Горыныч, - в небе летали, и нечего. Погода была что надо. Солнце целый день греет, тепло, хорошо, - зябко протянул он, и вдруг без всякого перехода спросил:
- Что-то змея давно не видно. Не знаешь, где он?
Баба Яга ничего не ответила, а молча наблюдала, как с ее мокрых волос скатывались мелкие капельки, собираясь в крупную каплю на носу. Вскоре та оторвалась и упала на передник, оставив большое мокрое пятно.
- Что будем делать? - тихо, как бы про себя, с отчаянием прошептала она. Однако Врун услышал. Хитро подмигнув единственным глазом, он закартавил:
- В такую погоду только в гостях сидеть, да сушеных гусениц клевать.
- Вот-вот! Неплохо бы, и мух, да и пожирнее в такую погоду, - добавил тихий шелестящий голос.
Это вылез Тихоня, желающий поучаствовать в беседе. Он глядел на бабку своими умными глазами.
- Фу, какая гадость - повернув в их сторону голову, возмутилась Яга, и уже было, собралась огреть Вруна метлой, но ворон смело подковылял к ней вплотную.
Безбоязненно глядя на неё, он потаенно продолжил:
- Зря возмущаешься, Яга. Слетали бы к Кикиморе. Давненько, небось, у ней не была, а там, в лесу, пожалуй, и посуше. Я помню, она живет у старого болота под большими елями. В прошлый раз там из трухлявого пня славно удалось закусить личинками короеда, "На пять баллов".
- Я тоже хочу познакомиться с ней и с Домовым, мы с ним много наделали бы мухоловок, - вставил паук.
- Опять вы за свое! - возмутилась баба. - И чего ты в нем такого нашел? Одни лохматые ноги; укусить еще может, а ты всюду таскаешь его на себе. Бр-р-р-р.
- Он мой друг, и не потому, что обязан ему жизнью, - просто он очень хороший. Правда, Тихоня? Видишь, как он молчит? Он скромный, и верный товарищ в моих полетах. К тому же избавил меня от разных паразитов. Я теперь не могу без него.
В этот момент ветер разорвал облачность, и выглянуло Солнце. На краю поляны около леса, над травой, появилась еле заметная радуга, в которой уже резвились, радуясь солнцу и теплу, пара бабочек "павлиний глаз ". Из лесу вышла кабаниха с выводком полосатых поросят. Задрав кверху свои розовые пятачки, они удовлетворенно хрюкнули и затрусили к избе, явно рассчитывая поживиться моло-денькими корешками в зарослях лопуха. Яга было собралась пугнуть их, но передумала и, повернувшись к Вруну, проговорила:
- Ох, чувствует мой нос - прекращается дождь. А, Врун?
- Ну что, навестим подругу, Яга? И погода налаживается, - не отступал ворон, - самый раз, к обеду успеем.
- А что собственно? Давай! Хватит жить затворником! - молодецки, сбросив с себя последние остатки нерешительности, вскрикнула Баба-Яга. - Эй, ступа и метла, хватит пылиться за печью. Привести себя в приличный вид. Летим в гости к Кикиморе.
Ступа и метла, услышав сказанное, подпрыгнули радостно. Заскрипев, метла нырнула в большую бочку. Прополоскала все свое веточки и затем накинулась на ступу. Вначале обмела ее снаружи, затем залезла внутрь. Врун с Ягой с интересом наблюдали за уборкой, но метла так быстро крутилась, что у них закружилась голова; к тому же образовалось большое пыльное облако. От накопившейся годами пыли Баба-Яга зачихала и заругалась на метлу. Ступе, видимо, было очень щекотно, и она бросилась наутек. При этом так сильно стукну-лась о ствол старой ели, что на этом месте вырос огромный сучок.
- Ну, хватит! Хватит, а то ты, старая рухлядь, развалишься, на чем я тогда полечу? Дайте теперь меня приводить в порядок, - приказала Яга. - Как ты меня находишь? - через некоторое время она обратилась к ворону.
Врун оглядел старую своим единственным глазом и уже хотел было сделать несколько критических замечаний на ее запаутиненный вид, но вовремя остановился и ответил уклончиво, что, мол, ты Яга, да, пожалуй, Кикимора - лучшие из людей, с которыми ему пришлось встречаться и что лучших сушеных мух и гусениц он мог найти только в их домах. Произнеся это, он только потом понял, что сказал ужасную вещь, намекнув тем самым на постоянную неопрятность, царившую в доме Яги. Однако, та так была поглощена думами о встрече со своей подругой, что не поняла потаенного смысла фразы.
Она безуспешно пыталась освободиться от прилипшей паутины, которую собрала, вылезая из трубы.
- Врун, одноглазый, помоги же мне. А то, я никуда не поеду! - капризно вскричала Яга.
Ворон понял, что мероприятие может сорваться. Он быстро созвал всю воронью молодежь и приказал очистить бабу, на что те радостно согласились - ведь ни каждый день приходиться обклевывать Бабу-Ягу; будет, что рассказать своим потомкам. Яга хотела уже, возму-титься таким непочтительным обхождением, но поняла, что лучше них никто с такой работой не справиться. Действительно, через некоторое время на ее одежде не осталось ни одного лоскутка паутины.
Поглядев на свое отражение в луже, бабка осталось довольна собой. Вскочив в ступу и оттолкнувшись метлой, она крикнула ворону, чтобы догонял.
- Меня к обеду не ждите, - только успел крикнуть Врун молодежи и полетел вдогонку.
Перелетев поляну, они углубились в лес и через некоторое время попали в такую чащобу, что, оказавшись здесь, путник обратной дороги не нашел бы. Однако ступе здесь были известны все лазейки, и она летела вперед, почти не сбавляя скорости. Ворон едва поспевал за ней. Баба-Яга была в прекрасном настроении.
- Говоришь, личинки короеда. Нет! Жаренных и жирных карасей с подливой из лопуха приготовит нам моя дорогая и симпатичная подруга, - бормотала бабка.
Вскоре они оказались под большими елями у старого болота. Здесь было очень сумрачно и сыро. Даже в полдень солнечный луч сюда не мог пробиться через густые переплетения живых и омертвевших ветвей вековых елей. Сероватая плесень нитями весела чуть ли не в воздухе, образуя сплошной занавес. В ложбинах ветвей собрались огромные натеки, создавая иллюзию снежного покрывала. В глубине большого дупла дремал старый филин. Коричневато-зеленоватыми волнами вниз сбегали мхи, одевая стволы деревьев в пересыщенную влагой шубу. Было очень тихо. Вокруг на земле росло множество красных мухоморов и бледных поганок, по шляпкам которых медленно ползали большие улитки.
Между стволами проглядывало большое лесное озеро. Оно было похоже, скорее, на топкое болото, и лесной зверь избегал его. Затянутое ряской и сине-зеленными водорослями, его поверхность была неподвижной. Лишь иногда откуда-то из глубины вырывался огромный пузырь и с громким хлопком взрывался, оставляя на поверхности водорослей отметины от брызг, которые медленно затягивались. По берегам было много упавших и гниющих деревьев. Ворон даже заметил на некоторых из них клубки греющихся змей, от одного вида которых у него зашевелились перышки. Тем не менее, несмотря на столь неуютный и враждебный вид, Яга и Врун знали необычную гостеприимность и радушие Кикиморы и были уверены в том, что здесь им всегда будут рады, и они хорошо отобедают.
Однако ее нигде не было видно. Они собрались уже закричать, как заметили еще одного жителя этих "прекрасных" мест.
ВСТРЕЧА У БОЛОТА
Спиной к гостям, утопая во мху у старого трухлявого пня, насквозь пронизанного сыростью и плесенью, сидел, весь в зеленой тине, Водяной и увлеченно гадал на бледной поганке. Рядом с ним, заворожено глядя на него выпученными глазами, примостилась ещё совсем нестарая болотная жаба Жаклин, - так ее любовно проз-вала Кикимора. Они разговаривали между собой.
- Нет, сегодня не прилетит, - уныло сказал Водяной и громко хлопнул своей большой и пухлой ладонью по колену.
- Ты погадай, погадай еще. Может быть эта поганка такая поганая, - нетерпеливо проквакала Жаклин, отчего вся спина её покрылась пупырышками.
- Ей-ей, осторожней! Я тут не причем. Сколько можно гадать? Полдня уже сидим. Ты погляди, сколько извели бедных поганок, - сказал Водяной, указывая на груду разбросанных вокруг разорванных шляпок и ножек грибов. - Старая прилетит, сама нам все ноги обдерет. Сегодня ничего не получается, я уже и есть хочу. Пойду, нырну, охлажусь, а то я с тобой, пучеглазой, весь запарился. Погадай ей, да погадай! Вот пристала. Видишь, вся тина на мне высохла, - ворчал Водяной, поднимаясь из-за пня.
Только теперь он заметил гостей. Тупо на них уставился, соображая, уж не призраков ли видит - откуда здесь такие? Затем, наверное, до него дошло. Глаза приняли осмысленное выражение и широкий его рот расплылся в улыбке до ушей.
- Яга! Ты? Откуда? - радостно, но тихо, по всей видимости, еще не совсем веря своим глазам, побулькал Водяной. - Моя любимая! - продолжал он, двинувшись к ней навстречу, широко раскинув свои сильные руки.
Яга головой погрузилась в колыхающийся живот Водяного. Внутри у него все урчало и булькало. Большое мягкое тело пахло свежестью и водяными лилиями. Было очень уютно и спокойно в ласковых объятиях друга. Где-то сверху глухо слышались радостные вздохи.
- Нет, так нельзя. Еще немного и я засну, - прошептала бабка; было радостно оттого, что ее помнят здесь и рады ей, но выползать не хотелось. - Отпусти, почти раздавил.
Напустив на себя сердитый вид, Яга с трудом выбралась из теплых объятий Водяного. Однако, взглянув на добродушное лицо и большой рот, расплывшийся в широченной улыбке, Яга засмеялась и, схватив Водяного за руки, закружилась с ним в танце. В тихом и мрачном лесу поднялся такой шум, какой вот же много веков не слышали грибы-трутовики, в обилии росшие на поваленных деревьях. Водяной грузно переступал во мху, кружа Ягу, громко крякал и булькал. Вокруг них летал Врун наперегонки со ступой и метлой. Он каркал во все горло, неистово скрипела ступа. Высоко подпрыгивала и квакала Жаклин, успевая выскочить из-под широких ступней своего большого друга. Посмотреть на шумную веселящуюся компанию со всех сторон стали выползать многочисленные улитки, многоножки, жуки короеды и муравьи. Чтобы не быть случайно раздавленными, они предусмотрительно расселись поодаль на ветках деревьев, кустарнике и в высокой траве.
Среди этого шума вдруг раздался тонкий говор: " Чего толкаешься! А ты, чего наступаешь. Да тише вы, а то заметят". Но их уже заметил местный крупный филин, по прозвищу Филя; он сидел на нижней мохнатой ветке ели и смотрел на них своим зорким немигающим взглядом.
КОЙ-ГДЕ-ЧТО-КАК
Их было трое этих удивительных человечков. Ростом чуть больше зайца-русака. Красивые головки с длинными волосами и большими вырази-тельными глазами украшали вязаные шапочки с помпончиками. Одеты гости были в разноцветные легкие курточки и шаровары. За спиной у каждого висел рюкзачок, из которого, как полагается пацанам, торчали различные рогатки, стрелы для луков и сачки. Это были кикиморята: Кой-Где, Кой-Как, Кой-Что. Удивительные имена троих братьев и неразлучных друзей были отра-же-нием одной из черт их характера.
Кикиморенок, по имени Кой-Где, одетый в красные шаровары, был редкий непоседа, который и одной минуты не мог находиться в одном месте. У него двигалось все: ноги, руки, голова, глаза. Он постоянно стремился куда-то бежать, хватать, смотреть. Эта кроха вечно где-то путешествовал - бесстрашно бродил по топким болота, залезал в норы к хищникам, опускался в узкие расщелины подземных пещер, из которых его потом с трудом удавалось выковыривать. При этом было бесполезно уговорить его не делать больше так - он делал, такой уж он! Кикимора называла его самой большой своей занозой, которая всегда болела: "Лучше бы у меня было вдвое больше моих девочек, чем один он", - так она часто говорила. Когда ее терпению приходил конец, она приказывала Домовому запереть его в чулане и не кормить. Однако подобное наказание выполнялось только наполовину. Сидеть то, он сидел, и это была ужасная пытка для Кой-Где, но выходил он оттуда почему-то всегда пополневшим, чем вызывал удивление у матери. Это была загадка для всех, но только не для Домового, который жил тут же, в доме у Кикиморы, следил за домом и готовил еду для всего её многочисленного семейства. Он был удивительный добряк, и, конечно, не мог смотреть на голодающего мальчугана. Пироги с грибами, печеная рыба и картошка, различные морсы и еще много вкусной снеди в изобилии появлялось из-под его умелых рук. Безусловно, все это попадало и к нашему герою.
Кой-Как был прямой противоположностью первого. Он считался домоседом и, наверное, не смог бы дать вразумительного ответа - почему дружит с таким братом-непоседой? Однако Кой-Как никогда не высказывал недовольства в многочисленных приключениях, в которых он обязательно участвовал. Ему было все равно, где они могли остановиться в своих бесконечных путешествиях. Но уж если им суждено было где-нибудь задержаться, то это место он обустраивал быстро и основательно. Вскоре здесь появлялся либо шалаш из листьев лопуха, либо находилась уютная норка, в которой стояли небольшие чурбачки, а в углу тлел небольшой костерчик, на углях которого уже поджаривались грибы. На пенечке лежали разные лесные ягоды. Можно было привести множество примеров, когда наш герой спасал друзей от ненастья в далеких и затянувшихся путешествиях, куда их увлекала неуемная фантазия Кой-Где. Однажды, поздней осенью они забрели на дальний холм на реке. Начался сильный снегопад, который завалил обратную дорогу. Но хуже всего было то, что случился большой снежный обвал с холма. Он перегородил реку, и вода стала заливать окружающую местность. Было страшно. Они могли погибнуть. Только благодаря своей наблюдательности и знаний примет Кой-Как обнаружил барсучью нору и провел туда друзей. А там царила паника - вода уже затопила нижние этажи норы, пришла в негодность часть запасов и резко похолодало. Кой-Как быстро разобрался в складывающейся ситуации и сразу посоветовал барсуку прорыть несколько дополнительных проходов в нижней части норы с тем, чтобы вода из норы побыстрее ушла в реку. Пока барсук со старшими сыновьями рыли ходы, кикиморенок в верхней, самой широкой части норы развел костер, около которого сгрудились замершие барсучиха и ее младшие дети. Тем временем Кой-Что и Кой-Где раскапывали снежные сугробы и таскали хворост для костра. Так прошло несколько дней, пока не спала вода и не просохла нора. Никто серьезно не пострадал, если не считать легкой простуды у маленького барсучонка, но и здесь выручил Кой-Как. Он разыскал корни девясила, сделал отвар, которым отпаивали малыша. Все окончилось хорошо. Барсуки теперь всегда зовут в гости трех друзей и устраивают в их честь большой праздник, на который также приходит много лесных мелких зверушек.
Третий приятель, Кой-Что, с большими выразительными и умными глазами отличался от друзей крайней медлительностью, и, тем не менее, он всегда был с братьями. Была у него еще одна удивительная особенность - он мог в любой момент неожиданно остановиться, или замереть. Это могло произойти в любой обстановке и в любое время, что создавало множество неудобств. То он остановиться при ходьбе, то зависнет на ветке, то развалится в проходе - в результате разбитый об рюкзак нос, следовавшего за ним кикиморенка и другие неприятности. На все вопросы: "Что же произошло?" он спокойно отвечал, что думает. А думал-то он всегда. За это его и прозвали "Кой-Что". Он знал все или почти все, постоянно что-нибудь изобретал и что-то конструировал. Голова его была полна различных вопросов, замыслов и проектов, правда, - незаконченных. Их окончанию мешало появление новых изобретений. По этому поводу с Кой-Как у него возникали бурные споры, так как последний всегда стремился довести любое дело до конца. И если бы не непоседливый их брат Кой-Где, увлекающий их в новые приключения, они давно бы рассорились друг с другом.
Вот и сейчас, когда Кой-Что неожиданно остановился на нашей поляне и Кой-Как, в очередной раз, чуть было не разбил свой нос, Кой-Что задумался о том, сколько лягушек можно разместить на большом животе Водяного и как далеко они могут оттуда прыгнуть? Можно было бы устроить веселые соревнования с кузнечиками!.
- Ух! - громко ухнул филин, и вся пляшущая компания замерла.
КТО КУДА
- Вы кто такие? - спросил запыхавшийся Водяной и грузно наклонился к друзьям.
- Это мы, дядька, - за всех ответил Кой-Где.
- Как? Кто?! Почему? - сыпал вопросами Водяной, - Племяши?! Это вы? - наконец признал он кикиморят. - Яга, ну посмотри на этих хулиганов и разбойников. Как они подросли с тех пор, когда ты видела их в корзинке у Кикиморы. Бедная твоя подруга совсем измучилась из-за них. Эти сорванцы совсем лишили ее сна. Целый день где-то бродят, проказничают. Нет никакого покоя от них лесным жителям, мать завалили жалобами. Хорошо, что Домовой ей помогает разбираться с ними. Ух, такие сорванцы - каких не видели эти болота!
Говоря это, Водяной водил своим пухлым пальцем у носов замершей троицы.
- Ква, ква! Хватит старый! - подала свой голос Жаклин и скакнула к братьям.
Водяной видимо сообразил, что переборщил, и сменил гнев на милость.
- Что же это я? Нет, Яга, ребята хорошие, добрые, нежадные и смелые. Тут недавно пожар потушили, сколько зверьков спасли от гибели! Бельчонку ножку сломанную вылечили, а когда я простудился, они под дождем три дня, в холодную погоду, - ты представляешь?! - искали траву-мураву мне на лекарство. Нашли у большого камня, за тридевять земель. Вот этот сорванец изготовил микстуру и лечил меня,- и он погладил по голове Кой-Как и обнял братьев.
- Ух! Стой! - вновь ухнул филин.
Это он уже обращался к Вруну. Тот под шумок пытался утащить за помпончик вязаную шапочку с головы Кой-Что - уж больно она ему понравилась. Однако, то, что его застали на месте преступления, нисколько не смутило воришку.
- Давай меняться, - прокаркал тот, обращаясь к кикиморенку, - Даю за шапочку волшебное стекло. Классное стекло! Посмотришь в него с одной стороны - ты большой, а заглянешь с другой - оказываешься маленьким, так и хочется клюнуть. Тихоня, где оно? Подожди, я, кажется, вспомнил ...
Говоря это, ворон достал из своей маленькой сумочки стеклышко и протянул его Кой-Что.
- А ну, погоди! Вот оно оказывается как! - вмешалась Баба-Яга, - Это мое стекло, от моих очков. Ты же Врун говорил, что оно разбилось, когда я уронила очки, влезая на печь.
- Ну да, я тоже так думал. Искал, искал, все перья испачкал, но не нашел. Думаешь, легко с одним-то глазом? - оправдывался он, - Но я ошибся, оно закатилось в подпол, и я его потом выменял у мыши за крылышко зерна. Так что, теперь оно мое. Правда, Тихон?
- Ах ты, Врун-одноглазый! Вот я теперь всех - и мышь и тебя, Врун, заколдую. Превращу в гнилушки и сожгу в печи. - Яга закружилась на месте, бормоча слова заклинания.
- Не надо бабушка! - прокричал Кой-Что, а Водяной сильно обнял бабу своими сильными ручищами. - Я отдам свою шапочку ворону, просто так, а тебе бабушка, Кой-Как починит очки. Правда? - и он обратился к брату.
- Конечно, - ответил Кой-Как, - это же просто.
- Ах, вы мои милые, - запричитала Яга. - Какие милые и умелые детки у моей подруги. Как я ее люблю! Быстро едем к ней. Я должна ей все рассказать.
Яга вскочила в ступу, взмахнула метлой и полетела над лесом к дому Кикиморы. Не отставая, но и не приближаясь, вслед за ней летели ворон и филин.
- Ей хорошо. Она может летать, ей легко по воздуху, напрямую. Сидит в своей ступе и только командует, - пробормотал Водяной, провожая их взглядом. - Нам же придется пробираться через противную чащобу - ох, как я не люблю этого! Зато, мы можем плавать, - сказал он после некоторого молчания. - А это тоже неплохо. Где-то здесь должен быть ручей. Пошли за мной. Подсказывайте мне.
Он подхватил кикиморят на руки, посадил на плечо Жаклин и потопал лесной дорогой. Кой-Где прекрасно ориентировался в лесу и поэтому подсказывал наиболее мокрые тропинки. После дождя жителю болот было хорошо идти по насыщенному влагой лесу. Крупные капли сыпались с густых ветвей елей и обильно увлажняли крупное тело Водяного. Широкая улыбка блуждала на его лице от предвкушения будущей встречи со своим другом Домовым. Он уже представлял, как они едят вкусную похлебку из корней лопуха, запивая ее клюквенным морсом. Так мечтая, он и не заметил того, что они уже давно вышли из густого прохладного ельника и попали в большой светлый и прогретый сосновый лес. Лучи солнца легко проникали через редкую крону деревьев. Влага испарилась. Над высохшей травой радостно летало много насекомых. Все наслаждались теплом.
Радуясь пришедшему теплу, на стволе старой сосны устроили игры две белочки. Они гонялись друг за другом, прыгая с ветки на ветку, внезапно останавливались, грациозно поднимая свои пушистые коричневые хвосты, и цокали. На соседних деревьях прыгали клесты-еловики. Один из них засунул в расщеп ствола прошлогоднюю еловую шишку и отдирал от неё чешуйки, пытаясь найти семя. Послышалась барабанная дробь красноголового дятла, устроившегося на сухой вершине сосны. Отсыревшая от дождей древесина, легко поддавалась клюву птицы, а уж добытые жирные личинки короеда были достойным вознаграждением. Издалека донеслась короткая незамысловатая песня кукушки. Из кустов, почти рядом, ей ответила другая птица. И понеслось по всему лесу "ку-ку...ку-ку...ку-ку...". К кукованию со своей звонкой песней "тень-тень-тень-тень-" присоединилась пеночка-теньковка. Пытаясь перепеть других, исполнил трель "рю...рю...рю..." зяблик.
На проплешине около густого ельника в полутени виднелись желтые шляпки ранних лисичек. Здесь же раскрыли свои шляпки, подросшие красные и зелёные сыроежки. На пригорке из-под нависшей ветки ели вылез и подставил солнцу свою коричневую шляпку боровик. Рядом виднелся красный мухомор. Этот красочный, но несъедобный гриб привлекал к себе внимание только крупного жителя леса, лося, который использовал его в качестве лекарства.
- Мне очень жарко, - пробулькал Водяной. - Я скоро совсем высохну.
Тогда для него Кой-Как и Кой-Что соорудили из папоротников большую шляпу, а Жаклин остужала ее своим прохладным дыханием. Дорога через лес оказалась длинной и трудной. Водяной, несмотря на сильную жажду, терпеливо нес на себе своих друзей. Вскоре Кой-Где показал заросшую кустами черной смородины тропинку, которая вывела их к лесному ручью. Здесь было решено немного отдохнуть. Водяной плюхнулся в ручей, сразу перегородив его. Он с наслаждением пил воду, пускал фонтаны и шлепал ручищами по воде, стараясь обрызгать кикиморят. Жаклин, перекусив личинками комаров, лежала в тени куста можжевельника и наблюдала за беготней юрких водомерок. Было очень хорошо в прохладе воды. Поэтому, дальше решили идти по руслу ручья.
- Но эта дорога длиннее и мы вряд ли успеем дойти до вечера, - заметил Кой-Что.
- Тогда мы заночуем на берегу ручья, - заметил Кой-Как, - Я знаю там одно уютное местечко.
- Вперед друзья, - закричал Кой-Где.
Ему было все равно куда идти, лишь бы идти. И хотя он прекрасно знал, что на выбранном пути их ждут трудности, но промолчал об этом.
Дальнейшие события показали, что он был неправ.
ПРУД
Баба-Яга была уже в конце своего пути. Ступа, подгоняемая метлой, летела к большому подворью, которое располагалось на краю красивого косогора. Рядом протекала река. Берег был заливным лугом с большим прудом посередине. Ранней весной луг заливало весенней водой, и он соединялся с рекой. Поэтому в него заплывало много всякой рыбы, которая нерестилась здесь, метала икру и оставалась жить в пруду даже в самое жаркое лето. Вот и сейчас над ним летало несколько белоснежных чаек. Они пытались схватить с поверхности пруда юрких мальков, играющих в догонялки. Однако их отпугивало чучело, торчащее у берега и вокруг которого возилось несколько маленьких человечков.
Заметив возню, любопытный ворон сразу спикировал к пруду, чтобы выяснить, что здесь затевается, заодно и переждать некоторое время, пока Яга перестанет сердиться на него.
- Привет! - каркнул ворон, усевшись на голову чучела.
- Кышь! - закричал один из мальчуганов.
- Ты, кто такой? - спросил другой.
- Я? Врун, то есть ... ворон, - поправившись, прокаркал ворон.
- Это - Врун. Врун, Врун! - заухал Филя, который приземлился неподалеку.
Он устал и тяжело дышал, его клюв был открыт, а большие глаза смотрели строго. Вид большой, неожиданно появившейся птицы и одноглазого ворона напугали человечков, однако они не хотели отсту-пать - это их территория!
- Это наш пруд! Это наше чучело! Это .... Это ..., - загалдели они наперебой, делая вид, что, ну совсем, нисколечко не боятся.
- Конечно, конечно, - миролюбиво прокаркал Врун.
- Мы летели мимо, и нам показалось, что вы затеваете что-то очень интересное, а мы с вороном на это очень любопытные и можем помочь, если что. Расскажите нам о своей затее. Мы никому не скажем. Правда, Врун? - филин прищурил глаза.
Ворон отдал должное наблюдательности филина и согласно закивал головой. Человечки молча переглянулись между собой, явно озадачен-ные словами филина. Весь их вид показывал, что они застигнуты врасплох и растеряны.
- Да, не бойтесь вы нас. Мы никому ничего не скажем. Кроме того, лучших приятелей в подобных проделках вам не найти, - добавил Врун, всем своим нутром чувствуя, что будет очень интересно.
- Хорошо, - заговорила шепотом маленькая девочка с хитрыми и большими синими, как небо, глазами. - Но поклянитесь!
- Клянусь всеми не съеденными гусеницами и короедами и своим единственным глазом, что буду молчать, как вон то маленькое облач-ко, плывущее по небу, - прокаркал ворон.
- Ух, клянусь! Ух-ух! - ухал вместе с ним Филя.
Он растопырил крылья и кружил на месте, поднимая пыль. Его большие глаза смотрели, не мигая, на кучку маленьких человечков. Трудно было не поверить в его клятву.
- И так. Говорите, что вы задумали? - каркнул ворон.
- Мы хотим запустить воздушного змея, - заговорила та же девочка, которую звали Синеглазка. - Но не знаем, как его поднять вверх. Сейчас мы покажем змея.
Малыши полезли под растрепанное пальто чучела и вытащили оттуда клубок ниток и смотанный ком разноцветных тряпок. Но это только так поначалу показалось. Когда мальчуганы расстелили на траве то, что выглядело как ком, им оказался воздушный змей и, притом, достаточно большой. Синеглазка держала кончик длинного хвоста и любовалась разноцветной радугой лоскутков, которые составляли его крылья.
- Нравится? - с гордостью спросила она новых друзей.
- Ух! Ух! Кар! Кар! - с восторгом дружно ответили филин и ворон.
- Красив, очень красив! "На пять баллов"! - добавил Врун.
- Главное, что он большой. Я люблю все большое, - продолжил Филя, и, глядя на Синеглазку (почему-то он решил, что вся эта затея исходит от нее), спросил. - Где же вы взяли столько разноцветных лоскутков?
- Мы взяли из сундука у матушки. Чтобы она не заметила, мы от каждой юбочки, платья, фартучка отрезали небольшие кусочки. Поэтому змей и получился такой разноцветный. Очень хотим, чтобы змей отгонял чаек от пруда.
- Значит теперь у Кикиморы вся ее старая одежда в сплошных дырках. Ну, мудрецы! Кыр ... Кыр ... Кыр. Вот это да! Что же она скажет, когда заглянет в свой старый сундук? Даже я такое бы не придумал. "На пять баллов"! - каркал ворон.
Ему все больше и больше нравилась проделка кикиморят. Однако, ярко представив справедливый гнев Кикиморы, у него зачесался здоровый глаз, и он обратился к Филину
- Необходимо что-то придумать. Надо их выручать, если уж мы ввязались в это дело.
- Я уже придумал, - ухнул филин. - Сделаем так. Ты Врун договоришься с Домовым (ведь вы с ним большие друзья!) сделать в сундуке большую дырку в боковой стенке. Вы же кикиморята пристанете к матушке и будете просить ее, чтобы она дала вам что-нибудь из своей старой одежды - якобы для карнавала. Если она сразу не согласится, вы должны ее уговорить. Тогда она полезет в сундук и обнаружит порчу. Самое главное, успеть убедить ее в том, что во всем виновата большая личинка жука-короеда, которую я подсуну в сундук. Здорово я придумал!
- Ой, дяденька! - пропищала Синеглазка, - а, если, не успеем ее убедить?
- Ну, тогда, Кикимора отлупит вас поленом и повесит всех вас на солнышко. Бр-р-р-р. Страшно? - говоря так, Врун жутко вращал единственным глазом, явно стараясь напугать ребят.
И ему это удалось, им действительно стало страшно, и они готовы были расплакаться.
- Уха ... Ха ... Ха ... - засмеялся филин. - Не бойтесь, он шутит. А ты перестань! Это же - дети. Давайте побыстрее запустим змея, тогда Кикимора не увидит своих лоскутков и ни о чем не догадается. Будет только восторгаться тем, какого красивого змея сделали ее дети, и будет хвастаться перед Ягой и Горынычем. Вы, - продолжал он, обращаясь к ребятам, - берите веревку, лезьте на чучело и обмотайте ее вокруг его талии. А ты, Синеглазка, держи конец хвоста змея. Мы же с Вруном возьмем за оба крыла змея, и будем поднимать его. Когда воздушный змей распрямится во всю длину, ты, девчурка, отпусти хвост. Дальше уже ветер сам будет держать его форму и поднимет змея на большую высоту. Все ясно?.. Тогда за дело.
Началась веселая суета, которая закончилась тем, что разноцветный змей под крики "Ура" стал подниматься вверх, подгоняемый порывами ветра. Синеглазка с восторгом смотрела на змея и продолжала крепко держала его за хвост. Она и не заметила, как сама оказалась в воздухе. Ветер трепал хвост, и девочку стало бросать из стороны в сторону. От этого она еще больше испугалась и крепче вцепилась в ленту.
- Бросай! Бросай! - заухал Филя, как только девочка оторвалась от земли и пока высота была небольшая.
Он сразу понял, что эта забава может закончиться очень плохо, быстро взлетел выше змея и клювом толкал его сверху, не давая ему подниматься ещё выше. Врун летел рядом с девочкой и кричал ей, чтобы она выпустила хвост, а он ее обязательно поймает. Но Синеглазка было так уже напугана, что не понимала происходящего и только звала маму. Что было делать? Никто не знал. Но так долго это продолжаться не могло. Сильный ветер мог еще выше забросить змея, а филину такая высота была уже недосягаема. Здесь бы помог Око, но сокола не было рядом. Что делать? Что делать?!
Помощь пришла вдруг оттуда, откуда ее никто и не ожидал. На выручку выполз Тихоня. Да, да - именно он! Никто не мог даже подумать, что такая маленькая букашка, но в нужный момент примет единственное и только ею выполнимое решение. Он в очередной раз показал себя надежным другом и доказал, что сила каждого заключается не в его мышцах, а в силе его ума.
Паук, цепко держась за перья ворона, плюнул паутиной и прилепил ее к платью Синеглазки.
Врун сразу понял замысел Тихони и закаркал, чтобы она бросила хвост, но все было бесполезно. Сильные порывы ветра очень раскачивали девочку и не давали птице приблизиться к ней, чтобы оторвать ее от хвоста. К тому же змей стремительно набирал высоту. Вот уже и ворон не мог поспевать за змеем. Синеглазка все дальше и дальше отдалялась от птиц. Единственная нить, связывающая их, была паутина, которую распускал Тихоня. Однако запасы паутины быстро истощались. Что делать? Каждое упущенное мгновение приближало трагедию. Тогда, паук быстро сполз на одну из ног ворона и обмотал вокруг нее паутину. Затем, также быстро сбежал по паутине на платьице девочки и еще в нескольких местах прикрепил крепкую нить. Но то, что он сделал в следующее мгновение! никто и не мог бы придумать. Он укусил Синеглазку!! Прямо в руку! И, наверное, сильно. Девочка вскрикнула от неожиданности и боли и выпустила хвост змея. В следующую секунду она уже падала на землю.
К счастью, продолжалось это недолго. Вскоре паутинка натянулась, и Синеглазка повисла на нити. Врун стал медленно снижаться и через некоторое время аккуратно опустил девчурку на землю, приземлившись рядом с ней. Там уже их ждала напуганная кучка братьев.
- А я не испугалась.., не испугалась.., - повторяла девчурка, однако, глаза ее говорили обратное. - Почему-то болит рука, - сказала она и посмотрела на руку.
Увидев две красные точки от укуса, она вскрикнула.
- Меня кто-то укусил. Кто? Почему? Я ничего не помню. Почему я не разбилась? - недоуменно спрашивала она.
- Это я тебя укусил, прости меня, - тихим голосом прошелестел Тихоня, выбираясь из складок платья. - Я больше не буду, - добавил он и виновато опустил огромные глаза.
- Ой, паук! - испуганно, вскрикнула она, увидев его, - Пожалуйста, уберите! Я не люблю их, они противные. Фу!
- Ты неправа. Как раз ему-то ты и обязана жизнью, - ухнул Филя и, повернув голову к пауку, сказал. - Тихоня, ты просто - молодец! Я восторгаюсь тобой! Как ты нашел единственное решение, как скор в действиях! Какой ты тихоня? Ты - герой! Надо в твою честь поставить памятник. Синеглазка, это он пришел на помощь к нам, когда мы уже решили, что все кончено. Паук, а звать его Тихоня, спас тебя. Он был другом вот этого одноглазого, он и его спас однажды. Видимо, у него на роду написано, всегда приходить на помощь. Теперь паук всем нам тоже друг.
От услышанных слов, Тихоня совсем засмущался и попытался вновь скрыться в складках. Синеглазка осторожно протянула руку. Ее дрожащие кончики пальцев прикоснулись к густой шерстке на спинке паука. Паук весь сжался в комочек.
- А он мягкий. Какая нежная шерстка, - сказала девочка, ее пальчики пробежали по спинке. - И совсем не страшно. Спасибо, Тихоня. Мы - друзья! Иди ко мне. Иди!