Аннотация: Почему-то мы все знали, что именно в этот час должно было произойти нечто важное. Словно проснулся внутри нас будильник, заложенный множество столетий назад...
До Дворца мы добирались в течение полутора часов в веренице автомобилей. Доехав до большой площади, на которой расположился Дворец, мы вышли из машины и и уставились на странное сооружение перед нами. В нём не было ни одного прямого угла; колонны и стены вырастали из мраморного блестящего пола в непонятном хаосе, поддерживая крышу, расположенную под откосом к земле. Непонятно, как держалась и не рассыпалась эта монументальная конструкция, построенная вопреки всем законам архитектуры.
Солнце облило червонным золотом Дворец, ослепив нас на секунду. Почему-то мы все знали, что именно в этот час должно было произойти нечто важное. Словно проснулся внутри нас будильник, заложенный множество столетий назад.
Я знал, что Дворец строили несколько поколений. Наконец-то завершили этот грандиозный проект, но Дворец вышел несуразным, с кривыми стенами.
Тем временем толпы людей прибывали на площадь перед Дворцом. Жены с детьми плакали, горюя об оставленном жилье и удобной жизни.
Администратор встречал всех у входа и дружески хлопал по плечу.
- Скоро настанет конец света. Я построил наш Дворец точно таким же, каким он был много тысяч лет назад, когда мы прилетели на Землю, чтобы помочь обитателям этой планеты. К сожалению, мы оказались здесь лишними, и поэтому принято решение забрать всех нас на родную планету. Сорок лет разделяет Землю до нашей планеты. Построена специальная сцена для медитаций, и у каждого на кресле будут свои наушники. Каждый день вы услышите молитвы, с помощью которых будет происходить очищение ваших личностей. На сцене выступят наши духовные лидеры. На корабле есть всё необходимое. Животные с нашей родной планеты обеспечат вас пищей.
- А как же с игрушками? Я взяла только куклу, - взметнулась ручка моей дочери.
- Тебе здесь будет хорошо, - усмехнулся архитектор. - Недалеко от сцены я устроил игровую комнату, там сумеешь играться с другими детьми. Там же столовая, бассейн и множество других залов для отдыха.
Когда я переступил порог зала, у меня моментально закружилась голова. Даже для человека с хорошим вестибулярным аппаратом было тяжело находиться в зале.
Пробравшись в зал, мы расположились в первых рядах. Дочка всё порывалась в игровую комнату, но я остановил её, боялся, что потеряется, внутри зала всё неумолимо менялось, расширялось и удлинялось; зрительские ряды уходили в бесконечную кривизну стен: пространство было здесь настолько искажено, что здравый смысл отказывался в это верить. Люди всё прибывали и прибывали, усаживались в зале, и в соседних рядах становилось всё теснее.
- Вам придётся освободить этот ряд, - над нами склонились двое верзил.
- А по какому праву? - разозлился я.
- Первые семь рядов занимают члены правительства, после этого следуют банкиры...
Нам пришлось вставать несколько раз. Так мы оказались в последних рядах зала.
- Папа, я хочу поиграть! - захныкала дочка.
Слёзы хлынули из её глаз прозрачным звонким ручейком. Сын пока держался молодцом, но и ему было не по себе. Мы попытались пробиться в игровую комнату, но куда там! Нас опередили дети, сидевшие в первых рядах. Было понятно, что игровой комнаты моей дочке долго не придётся видеть.
Когда мы с сыном возвращались на свои места, то увидели, как сверкавшие выбритыми черепами молодчики выгнали мою жену и сына с последних рядов. Когда я попытался возражать, один из них сделал характерный жест по горлу и вежливо объяснил, что с мафией лучше не связываться.
В это время меня кто-то дёрнул за руку. Я обернулся и увидел соседа из дома, где мы жили.
- Идёмте, идёмте! Вам что, нужны неприятности? Давайте я вас провожу...
Мы долго бродили по кривым коридорам, наталкиваясь на других людей, таких же растерянных, пока не забрели в какое-то помещение, где устроились на пластиковых неудобных стульях. По недовольным лицам окружающих я понял, что и здесь нам тоже не будет места. К нам подошли несколько человек и заставили нас подняться. Я потащил свою семью вниз, вглубь Дворца, при беспрерывном плаче моей дочки. Она не могла никак понять, почему к нам так плохо относятся. Мы шли долго, иногда в темноте, пока не наткнулись на яркий свет, исходивший из большого помещения. Мы устроились прямо на полу, здесь не было других людей, только двухметровый козёл ходил вокруг нас и без перерыва блеял, чтобы его приласкали.
Жена и дети подавлено молчали. Мне же нечего было сказать. Диковинные животные периодически подходили к нам и проявляли заботу. Как могли, конечно. Я не выдержал и крикнул:
- Всё, хватит!
- Что, хватит? - не поняла жена.
- Мы уходим отсюда!
Мы понеслись по тёмным коридорам, прислушиваясь к стоявшему в воздухе гулу. Гул был повсюду, он забивал уши, от него хотелось плакать, выть, но скрыться от него было невозможно, кроме как зажать руки ушами. Но наши руки были заняты руками детей. Что это было? Гул от разогревающихся мощных двигателей? Может быть, гул голосов людей, вспоминающих, как они жили на планете, которую собирались покинуть? А может быть, это шептали души, провожавшие избранный народ в очень отдалённое место, где он уже никому не будут мешать... Быстрая тень пронеслась рядом, заглянув в наши лица, и бесшумно умчалась прочь. Вслед за одной тенью появились ещё несколько. Да, да, конечно, это были души. Они проносились рядом; мои дети вскрикивали от страха при виде женщин и мужчин, замученных, сожжённых, убитых, из-за того, что были другими. Дворец был буквально насыщен ими. Я видел их голубоватые лица, выражавшие тоску.
Они покидали Землю вместе с их народом. Я же тащил свою семью к желанному выходу из Дворца. Я смотрел на запыхавшихся от быстрой ходьбы жену, сына и дочку, державшихся за руки, и не понимал: если мы не убивали, не грабили, любили друг друга, за что нам было такое наказание - мчаться куда-то, неизвестно зачем, сорок лет в постоянном мраке?
После долгих блужданий по закоулкам, мы вдруг увидели сверкающую надпись "Exit" и стремительно бросились в этом направлении. Наконец-то после продолжительного бега по тёмным коридорам мы вырвались на свет и бросились бежать.
Мы успели отойти от Ковчега на безопасное расстояние.
Дворец вдруг напрягся, застонал, вырываясь из земли. Он некоторое время висел в воздухе, затем неожиданно исчез, словно его и не было, оставляя в нас странное ощущение пустоты. На его месте появился глубокий котлован, быстро заполняющийся водой. Мы подошли к нашей старой, но безотказной машине, смотревшей на нас грустными круглыми фарами.
Автомобиль отказался сдвигаться с места.
Мы вылезли из него и зашагали по пустынной улице. Ветер лениво ворошил плакатами от очередных недавно прошедших выборов.
- Папа, а люди на Земле ещё остались? - вдруг спросил сын.
- Не знаю, - честно признался я.
Мы подошли к нашему дому, поднялись в свою квартиру. Здесь всё было понятно, привычно, и окружающие нас вещи молчаливо благодарили, что мы не бросили их.
Жена погладила меня по щеке. Я глянул в её голубые, словно небо, глаза.
- Мы пережили болезни, смерти, голод, - уверенно сказала она. - Остались целыми после стольких войн. Что ты печалишься? Всё будет хорошо. Переживём и конец света.
Я подошёл к окну и распахнул его. Тотчас ворвался ветер, нёсший какую-то свежесть и аромат, словно он зацепил по дороге еловую рощу. На улице стояла странная тишина, но она не казалась опасной. Такая тишина бывает обычно в горном селе, когда всё живое успокаивается и погружается в сон...