Канева Вероника Александровна : другие произведения.

Игра с судьбой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (выложено неполностью) Я - Виора Эмиранта ла Сёдзе. "Ла" - титул. Надо сказать, низкий. Самый низкий титул, и дальше падать просто некуда, разве что вовсе его лишится. К чему я была довольно близка. Без подтверждения и заслуг, титул "ла" сохраняется максимум шесть поколений, я как раз - шестое. Почти никто. Люди моего положения такая редкость, что можно в балаганах показывать, наряду с двухголовой коровой или слепым василиском. "Сёдзе" - мой клан. Все остальные обычно говорят "провидцы-Сёдзе". Меня это не касается, хотя я и приписана к какой-то нити, многократно было подтверждено, что никакого кланового дара у меня нет. Ничего. Мне вполне хватит меня.
  Пролог
  Темно. Тихо. Сквозь щель в ставнях, сквозь листву хитро подмигивает настырная звезда.
  (Эх, не забыть бы лечь в другую сторону, когда, наконец, соберусь спать).
  Остывает огарок свечи. Мы его потушили сразу после перевязки - все равно ему мало оставалось.
  Мужчина на полу заворочался.
  - Можно, - прошептал он.
  И я, вцепившись взглядом в неверный свет, начала своё повествование...
  Так продолжалось уже четвертый день. Каждый вечер, после ужина и перевязки, я рассказывала, как оказалась на пути в Итанару. Со всеми подробностями, в красках, с бесчисленными уточнениями и бестолковыми умолчаниями, так, словно подводила итог жизни. Я открывала спутнику свои большие и маленькие тайны. Наверно, этого не стоило делать. Глупо, непредусмотрительно, безрассудно. Мне не нужно все это говорить. Но я продолжала лихорадочно подбирать слова, погружаясь глубже и глубже в прошлое. Да, конечно, не стоило... но только так тени отступали, и на меня снисходил сон.
  Глава 1
  Я въехала в Аль-Тарассель недели за три до Праздника Птиц . С точки зрения погоды - отвратительнейшее время. Ветер уже переменился, снег подтаял, и тракты просто утопали в грязи. Я тоже была грязная, уставшая и злая. Хорошо ещё, что не попала в мертвый сезон на Истринской переправе, а то раньше праздника Перехода так и не добралась бы. И без того на дорогу от Итанары ушло немногим меньше месяца. Впрочем, даже месяца тряски, сквозняков, сырости моему непривычно хрупкому здоровью хватило - добравшись до города, слегла с жаром.
  Оказаться беспомощной сразу по приезду в столицу не самое приятное ощущение. Но госпожа Хезер гостила на севере, а значит, в клановом особняке мне делать нечего. Мне бы там не обрадовались. Нынешний (как и прошлый) глава клана меня не любил, так что на глаза ему лучше не попадаться.
  Ничего. Обошлась.
  Когда жар чуть спал, потратила полдня на поиск другого жилища. И обнаружила, что денег после трогательной заботы хозяина таверны и служанок осталось совсем немного. Так что подходящий вариант я нашла в одном из тех огромных грязных кварталов в припортовой части города, в которые, несмотря на наличие крытых ночных переходов, лучше не соваться даже днем. По крайней мере, я пять лет назад, вопреки всему безрассудству юности, туда старалась не ходить.
  Квартирка оказалась так себе. Маленькая. Из мебели - стул без ножки, шаткий стол, покосившаяся лежанка да ржавый поддон. Если выбросить зимой матрас, оставшийся от прежних хозяев, клопы тут же занесут его обратно. Окна, учитывая время года, надежно закрыты ставнями. Потолок щедро разукрашен плесенью. Темно, тесно, сыро - совершенно не пригодно для жизни... Зря я так. Это меня жизнь в Итанаре разбаловала. Итанарские апартаменты были больше, теплее, и стекла в них не казались неуместной роскошью.
  При всём этом я отлично понимала, что у меня могут возникнуть проблемы при оплате даже такой комнаты. Дело было в том, что в столице не знали понятия 'кредит', зато очень любили 'оплату вперед'. И чем дальше вперед, тем лучше. Особенно в припортовой части города. Здесь человек внесет деньги за месяц, а через день его найдут в каком-нибудь переходе с перерезанным горлом... Зато содержимое его кошелька принесет пользу относительно приличным людям. Судя по обилию ничейных вещей, предыдущий съемщик распорядился своей жизнью и доходами так.
  Владелица хотела денег сразу за сезон, но мне удалось свести потери к минимуму и оплатить только шесть недель. После чего я с полным правом могла вселяться. За вещами возвращаться не пришлось - все были при мне.
  Ленты Аро по углам, лучина да пара горячих камней существенно улучшили мое настроение, и даже создали подобие приязни по отношению к моему новому пристанищу. Правда, чтоб избавиться от матраса (на него никаких заклинаний не хватило бы), пришлось пригрозить хозяйке пустить его на растопку, после чего та бодро уволокла лежанку куда-то в свои закрома.
  На третью ночь ко мне в комнату ввалился один из собутыльников соседа. От него несло сивухой. Я вытолкала его, угрожая тем, что первым подвернулось мне под руку. Топором, вроде. Не то чтоб это утихомирило незваного гостя, зато привело в дикий восторг домовладелицу. Теперь, когда поблизости начинали буянить, она звала меня. Но никаких выгод, кроме побоев легкой и средней тяжести, мне вмешательство не сулило, посему её вопли оставались без внимания. Единственное, что утешало, выехать отсюда я собиралась при первой же возможности.
  Более-менее устроившись, доползла до головной конторы. Дорога к ней была столь же длинна и утомительна, как и её полное название. А вид здания, в котором она помещалась, - так же в соответствии с носимым именем, - вызывал нервную дрожь у особо чувствительных прохожих. Это высокое, отделанное серым мрамором строение на Большой Дворцовой . Мне не придется часто его посещать, большую часть времени буду проводить в различных домах, кабаках да тавернах или шатаясь по улицам.
  После 'освежающей' пробежки по кабинетам мои бумаги, наконец, приняли. Перевод, назначение, рекомендации Тару Сиены и Эгерта и неожиданно пухлое личное дело в конверте с четырьмя тяжеленными магическими печатями, при предъявлении требовались ещё паспорт и доверенность. Я носилась со всем этим в руках полдня (а до того тащила в рюкзаке месяц), но ничего - избавилась.
  Для начала поставили в пару к одному молодцу. Если я правильно истолковала обрывки фраз, буду на побегушках. И опять же, по тем же обрывкам фраз, назначение на основе моей прошлой профессии. Как будто, так и проработала все четыре года курьером.
  Я ничего им не сказала о том, что думаю о 'ходящих-по-двое', о курьерской работе и гнусной натуре моих прошлых старших. Сдержалась, не закатила скандал, хотя следовало бы. Но подозреваю, в моем состоянии можно было устроить только истерику. Тем более что ничего не докажешь. Ведь если Эгерт берется врать, то делает это с той же последовательностью и обстоятельностью, как и все остальное. Так что я, скорее всего, даже при личной встрече ничего не добилась бы.
  Не могу сказать, что совсем не понимала причин такого обмана. Да, у меня хорошие друзья. Да, моей сменой работы они пытались сохранить мне жизнь и здоровье. Да, было бы сущей неблагодарностью не оценить их заботу. Но мне совершенно не хотелось быть благодарной.
  Поздно сожалеть. Теперь бегать мне, пока не найду способа выбраться из этого болота. И будь это просто, меня бы сюда не отпра-вили.
  А пока секретарь с мерзенькой улыбкой в общих чертах описал мне круг моих новых обязанностей и объяснил, где искать напарника. В фальшивом порыве дружелюбия поинтересовался, знаю ли я город, и как идет у меня выздоровление. 'Вы недавно были сильно ранены, госпожа ла Сёдзе?'
  В любом случае, у меня оставалось ещё четыре дня, чтобы освоиться.
  Уточнение
  Я - дочь рода Акар, Виора Эмиранта ла Сёдзе.
  Вообще-то, представляясь, мне следовало назвать ещё статус, поместье, за мной записанное, и провидческую линию. Но первые два я надеялась сменить в ближайшие полгода, а последнее называть не имеет смысла, поскольку никаким клановым даром не обладаю. Тем более что даже в сокращенном варианте, можно легко понять, кто я и с чем меня едят.
  'Виора' и 'Эмиранта' - оба моих имени - резкие, с очевидной неправильностью. Так пытаются защититься от сглаза на границе безопасной зоны, а значит, место моего рождения легко определялось методом исключения.
  'Ла' - титул. Надо сказать, низкий. Самый низкий титул, и дальше падать просто некуда, разве что вовсе его лишится. К чему я была довольно близка. Без подтверждения и заслуг, титул 'ла' сохраняется максимум шесть поколений, я как раз - шестое. Почти никто. Люди моего положения такая редкость, что можно в балаганах показывать, наряду с двухголовой коровой или слепым василиском.
  'Сёдзе' - мой клан. Все остальные обычно говорят 'провидцы-Сёдзе'. Меня это не касается - я даже угадываю лучше, чем провижу. Хотя... Я хорошо угадываю...
  А про ранение они мило выразились. Интересно, где, если верить тем бумагам, меня порезали? Ребята рассказывали, что меня пришлось собирать чуть ли не по кусочкам. За то, что следов этого через два месяца почти не осталось, следовало благодарить Даррема. Он не только сшил меня, но и дал в дорогу два флакона со знаменитой чудодейственной настойкой пятидесяти трав и банку эликсира 'Иссуоль', которые при правильном использовании существенно ускоряли и улучшали заживление.
  - Хватит тебе множить шрамы, - сказал он мне на прощанье.
  ***
  Моего нового партнера не оказалось в назначенном месте - я не удивилась этому. Из опыта и слухов известно, что больше половины 'ходящих' не слишком любят выполнять служебные обязанности. Для позора, называемого моей новой работой, и одного-то было более чем достаточно. По двое ходили только в одном случае, если один из этих двоих был очень дорог своему роду, а работать все же надо. Поэтому о них (или теперь уже 'нас') шла определенная молва. О них говорили, что работают они не для денег или славы, а по протекции и от нечего делать. Что работу свою если и выполняют, то случайно, поскольку их самим даже при посыле по общеизвестному маршруту нужно выдавать подробные карты... При этом - официально - место в паре считалось более престижным , чем работа одиночки-курьера. Неофициально... Полотеров уважают гораздо больше.
  Уважать их, может, и не уважали, а занятие, скорее всего, найдут. На каждый день, и на двоих.
  Честно говоря, узнав об отсутствии нового напарника, я могла смело поворачивать домой. В конце концов, время ещё есть, а невыполнение предписаний не только моя проблема. Но мне настолько не хотелось возвращаться к себе в комнату, что даже робкое предложение поискать прогульщика у 'Йора' (это такая известная на всю столицу школа фехтования) вызвало у меня живейший интерес и внезапный прилив бодрости.
  До 'Йора' дошла без проблем, меня даже в здание пустили. В этом не было моей заслуги - просто местные знаменитости являлись и в значительно более неприглядном виде. Но просьба указать господина Фаруха сат Пино зи Райгату уже требовала предъявления знаков причастности. В итоге меня проводили в малый зал, где я могла лицезреть этого Райгату во всей красе.
  Он дрался на шпагах с каким-то младшим клана Котиттару. Как ребенок радовался проведенным ударам и огорчался пропущенным, смеялся, досадовал, лохматил волосы... И кого-то мне напоминал. Фарух... Фарух... Где-то я видела... нет, не его, а кого-то довольно похожего. Сат Пино... Пино... Точно. Это младший брат Герарда Пино, состоявшего в свите второго сиятельного Райгату. (В другой жизни наблюдение за расстановками в свитах членов императорской семьи входило в мои обязанности).
  Но он-то как оказался в такой ситуации? Господин Фарух при таком брате (да и его отец занимал не последнее место в Торговой Гильдии) не должен быть среди 'ходящих'... Ведь ему, по идее, больше двадцати. Ему уже давно должны были найти более солидное место. Нет, судя по жестам, мимике и восторгу в глазах сравнять ум и возраст ему ещё как-то не пришлось, но это не причина...
  Тренировка закончилась. Противники поклонились и разошлись.
  - Господин зи Райгату?
  - Что? - повернулся он ко мне. У него были запоминающиеся темно-синие глаза, ломаный нос, ямочка на подбородке и совершенно обезоруживающая улыбка.
  Ещё у молодого Пино были крепкие нервы... Или начисто отсутствовало благоразумие. Потому что даже я, со всеми навыками и опытом прошлой жизни, не стала бы так мило улыбаться, если б ко мне подошла девица, похожая на меня нынешнюю. Невысокая. Тощая. В бедном, но крепком платье. С короткими темными волосами, собранными в рассыпающийся, куцый хвост. Который впрочем, только подчеркивал все ещё более коротко стриженый затылок и виски . С ножом вместо шпаги. И характерной, украшенной бусинами и цветными нитками косичкой за правым ухом . Бусин на ней было всего ничего, но коричневой ни одной.
  А Райгату мне улыбался. С первой секунды. Без малейшей задержки. Ослепительно и непринужденно.
  - Разве вы не должны быть сейчас на службе?
  Его взгляд стал чуть серьезней, и в нем уже отчетливо читалось направление, в котором могу следовать со своими вопросами, долгом и службой:
  - А вы, собственно, кто?
  - Эмиранта Виора ла Сёдзе. - отрапортовалась я, и добавила после поклона. - Твой новый напарник.
  Другая жизнь
  Тогда меня тоже звали 'Виорой', титул был так же 'ла', а принадлежность к клану, если верить традиции, изменить и вовсе невозможно .
  Я - сирота, родителей своих почти не помню. Большую часть своей сознательной жизни провела рядом с одной очень важной особой - госпожой Хезер Миисталь дель Сёдзе. Называя ее, не нужно было упоминать ни статус, ни земли, потому что в клане, да и в империи, она была одна такая. По многим причинам. Госпожа Хезер - одна из тех немногих, кто ещё застал времена правления отца императора Георга. Она - единственная женщина с правом голоса в Высоком Совете Клана. Она, перешагнув полувековой предел, продолжала консультировать вопреки тому, что обычно провидческий дар с годами угасает.
  Она была притчей во языцах. И про неё говорили разное.
  Те, кто моложе говорили, что она стара для того, чтоб суметь увидеть хоть что-то кроме себя. И уж точно давно изжила право считаться лучшей. Те, кто амбициозней, считали, ей уже давно следует уступить место. Более осторожные, полушепотом напоминали обо всех опасностях подобного образа жизни и о том, насколько тяжело пожилому человеку постоянно находиться под ударом. Те, кто помнили о приличиях, косились с осуждением, ведь для Старших хорошим тоном считается сложить с себя полномочия до пятидесяти. А уж те, кто норовил везде сунуть свой нос!..
  Говорили, что именно её глаз и локоны выглядывают из-за трона на скандальном посмертном портрете императора Эдгара . Говорили, что самые известные предсказания ей только приписываются, а на самом деле сделаны они другим, более сильным провидцем. Говорили, что в Книге Судеб Единого списку её любовников должен быть посвящен, по меньшей мере, том, а последний из них только вошел в жениховский возраст. Говорили, что в неприёмные дни, за закрытыми дверями она предается своим пагубным страстям.
  В последнем, как и в кое-чем другом, они были почти правы. За закрытыми дверями Хезер, действительно, предавалась страсти. Она у госпожи дель Сёдзе была одна - империя.
  Никогда не забуду, как застала её в каком-то особенно откровенном состоянии. Она сидела, расчесывая свои длинные, почти нетронутые сединой волосы (а ей было уже около шестидесяти), и говорила, тихо, глядя в пустоту, словно и не ко мне обращалась.
  - Виора, все, все в этой стране ведут свою игру. И ставка в ней - империя.
  - Империя, - говорила она,- слишком большая, чтоб не разваливаться. Императору приходится делать все возможное и невозможное, чтобы отдалить этот момент. Люди слишком слабы. Если они разделятся, то не смогут удержать земли, призраки оттеснят нас к Тихому Морю, отправив ждать перерождения тысячи и тысячи.
  - Триста лет назад, - сказала она, - на этой земле искусственно сменили строй, сделали шаг назад, не дали дворянству погрязнуть в сварах за уже очищенные земли, а выгнали завоевывать, очищать новые. История Агарата началась не тогда, когда Гайнар Второй, которого все зовут Первым, после смерти своего отца прочно сел на трон. Не тогда, когда он остановил смуту, послужившую причиной падения рода Нарата Эссё, не тогда, когда он перешел границу Лодари или вошел на земли Риотси. А ещё тогда когда его отец, Гайнар Никакой, ставший временным регентом лишь для того, чтоб великим родам было на кого свалить вину... за те полгода, что он провел правя, смог протащить через Дворянский Совет один весьма сомнительный закон. Следствий из которого, оказалось несколько больше, чем ожидали.
  - Виора, - говорила она, - людей в империи можно разделить на два типа: те, кто в первую очередь управляет землей, и те, кто сводит земли воедино и не дает им распасться. Ты знаешь, чем похожи дети людей титулов 'фарр', 'аль', 'дель' и титулов 'ла'? И тем, и другим приходится изо всех сил доказывать свою пригодность. Если дитя высокородных родителей помедлит, то может оказаться не у дел. Место, к которому его готовили, будет занято. Если помедлит дитя 'ла' - просто окажется без всего. Но и те, и другие вынуждены действовать. Из них куют преумножающих и объединяющих. Запомни, именно необходимостью делать ты равна любому из высокорожденных. Любому. Даже императору.
  'Моё наследство' - так она с нежностью называла Агарат. И была готова на все ради его сохранности... Эта преданность делала жизнь с нею занятием полным волнений и опасностей.
  Более всего Хезер ценила в людях характер, честь, принципы, способность выбирать. Сама имела нрав склочный и твердый, давала себе отчет в своих выборах и, имея возможность заглядывать глубже остальных, откровенно презирала окружающих. Ну, или подавляющее большинство из них. Она не скрывала своего недовольства миром. Которое не без смака всячески на мир изливала. Этому способствовало знание трех языков и четырнадцати имперских наречий, а так же умение подбирать слова, превращавшее, в общем-то, не сильно выдающийся факт долгожительства в чудо из чудес.
  Она знала толк в неподкупности и продажности. Что не мешало ей вычитать из жалования слуг скрываемые от неё взятки.
  Малейшая недобросовестность в отношении её тут же обнаруживалась (если не служила каким-то далекоидущим планам).
  Однако слуги, как ни странно, её любили. Особенно те, что работали у госпожи дель Сёдзе больше десяти лет. Они носились с ней, словно она была хрупкой, драгоценной вазой с подозрением косясь на каждого, кто приближался к их госпоже.
  У Хезер не было ни мужа, ни детей. Я при ней числилась воспитанницей, хотя поначалу была чем-то вроде игрушки. Отношения у нас складывались сложно, но она стоически таскала меня за собой по империи почти десять лет. После одного почти удачного покушения - в мои двенадцать - госпожа, наконец, остановилась. В Аль-Тараселле, столице нашей империи.
  Эта жизнь
  Итак, я снова в Аль-Тараселле.
  Столица. Крупнейший город Агарата. Место, куда стекаются товары, деньги, информация. Центр, арена бесчисленных интриг, место, где создаются и рушатся репутации, где ходят напролом и окольными путями. Рай для подобных мне. Это о многом говорит.
  Аль-Тараселль - город, принадлежащий Райгату. И это тоже говорит о многом.
  После того как сто пятидесят лет назад Совет Друидов принял хартию Мира, было введено в правило для разборок власти предержащих не использовать людей, не имеющих статуса дворянина. Или в худшем случае личного слуги. Это дало возможность крестьянам спокойно обрабатывать свои наделы, но привело к увеличению вооруженных отрядов в каждом поместье. Что это значило для столицы? Все просто. Здесь было немало жителей, живущих тихой жизнью, и сюда же стекались толпы тех, кто хотел бы носить гордое звание 'доверенного человека', а посему готов быстро, но кроваво, проститься со своей головой. По Аль-Тараселлю шаталась орда всевозможных наемников - достаточная, чтоб при умелом руководстве взять город приступом. С помощью стражи разрушительное действие приезжих искателей службы удалось ограничить несколькими зонами, но до безопасности ещё очень далеко.
  Все усугублялось расположением города на территории, закрепленной за кланом Райгату. Почему? Тоже понятно. Котиттару, Наярти, Риотси слишком блюдут свою честь, чтобы нарушать клятву. Атониси не делают этого из экономических, Дорис - из интеллектуальных, Майгано - психических, Лодар - эстетических особенностей и предпочтений. Эссё и Сёдзе держатся за лояльность и принцип невмешательства. Холар не гадят, где живут. А вот Райгату... Райгату много чаще всех остальных выходят за границы хорошего тона, поэтому всем дворянам в столице веры нет. В любой другой провинции высокое происхождение - неплохой поручитель, потому что в случае чего отвечать придется перед кланом, а большинство кланов бережно хранят свою репутацию. Но не Райгату, у них каждый за себя.
  И приходилось в столице смотреть в оба. Честные торговцы новичков просто обсчитывали, нечестные - продавали негодный товар за бешеные деньги. Легкие пальчики карманников всегда были готовы помочь с тяжелым кошельком. Ножи в руках, менее приспособленных к тонкой работе, легко избавляли от бестолковостей жизни. А мне ещё и жаловаться при случае было некому - в клане меня не любят, а стража в дела дворян не вмешивается. Дескать, если носишь титул, должна уметь сама за себя постоять.
  И все-таки... несмотря на весенние туманы, крутые подъемы, милых людей, ожидающих в любой подворотне, назло грязи и вони, возвращавшихся после зимних холодов, я любила этот город. Именно его, более чем любой другой, можно было назвать моим.
  Знакомые улицы: большие, по которым могли проехать в ряд четыре, а кое-где и все шесть повозок, и узкие крытые ночные переходы, где порой и двоим людям не разойтись. Монолиты кварталов с крепкими внутренними воротами, от весны до осени закрывающиеся на закате.
  Мостовая Аллеи Серебряных Брызг, с её снимающимися узорными решетками проходов, через которые даже ночью можно безопасно любоваться морем. Громады благородных домов. Робко выглядывающие из-за высоких заборов голые ветки деревьев.
  Гомон и толкотня рынков.
  Непередаваемый аромат у 'Канона зелий', крупнейшей алхимической лавки города. Её хозяин Кастор, так и не сподобился перенести свою лабораторию куда-нибудь на окраину.
  Район кожевников. Район кузнецов. Местный аналог эльфийского квартала. Суета порта.
  Запыленная вывеска 'Только сегодня... скидки', и хитрые глаза Хабиба Хали, предлагающего купить что-нибудь 'чрезвычайно полезное'...
  Проулки, в которые лучше не сворачивать. Заведения, в которые лучше не заходить.
  За четыре года, которые я отсутствовала, Аль-Тараселль мало в чем изменился.
  
  К моему несчастью в моей работе тоже не обнаружилось ничего существенно нового. Со времен доставки записок госпожи дель Сёдзе и моих сверстников, или службы курьером под рукой Тару Сиены, обязанности 'девочки-на-побегушках' совершенно не изменились. О чем, мне счастливо сообщил мой нынешний распорядитель - Ристо Таррен зи Райгату. Это невысокий человек с неприятной, крысиной суетливостью движений. Он мне не понравился, я ему тоже, но господин Ристо был рад, наконец, получить под свою руку хоть кого-то, не превосходящего его титулом или положением.
  Длительные ожидания, пробежки, вечное 'подай-принеси-найди'. С утра до вечера. День за днем. Все предсказуемо. Ничего необычного. И все-таки была в заданиях некая - порой неуловимая, как совесть Холар, а порой очевидная, как гонор Дорис - особенность, делавшая каждый следующий день хуже предыдущего. Вся моя суета была совершенно бессмысленна. 'Ходящий-по-двое' не выполнял никаких функций, единственное назначение этой должности в том, чтоб создавать иллюзию работы. Но хотя эта иллюзия отнимала у меня все силы и время, сделала ли я порученное или не сделала - было решительно не важно.
  Потом в конце недели мне выдали жалование. Жалование это трудно назвать щедрым - оплата в соответствии с принесенной пользой - так я ещё и не получила его целиком. Точнее мне выдали от него меньше половины. Урезано - за невыполнение предписаний, видите ли, я не смогла вовлечь в работу напарника. Да, за неделю я видела его дважды. Первый раз, когда относила послание в клановый особняк Котиттару и встретила его на набережной, Фарух сделал вид, что не заметил меня. Второй - случайно заметила в окне тренировочного зала. Не гоняться же мне за ним по городу, как призрак проклятого!
  А в тот вечер я купила себе большой мешок сухарей. Камни на ночь брать не стала - если часто греть комнату, сухари мне придется грызть три дня из семи. Лучина тоже не понадобилась - я сидела, всматриваясь в темноту, вслушиваясь в звуки вокруг...
  Этажом ниже какая-то пара разбиралась во взаимоотношениях путем рукоприкладства, их дети плакали, кричали и уговаривали мать уйти. Но женщина твердо намеривалась оставить за собой следующие несколько раундов. Слева у лестницы затянули 'Вольного корсара'. Время от времени эпическую песнь прерывали, чтоб предложить присоединиться тому, кто имел несчастье пройти мимо их двери...
  Я сидела и слушала.
  Жить, как я жила, можно. Служба? А что мне та служба? И что, что толку от неё чуть, и платят столько же... Да уж, постарался Эгерт найти безопасное применение моим талантам (так горько, что даже ругаться на него не хочется). Комната? Шикарная отдельная комната, с возможностью обогрева. Много лучше койки в ночлежке. Денег не так уж мало. Сухари, пусть я и терпеть их не могу, - еда. И соседи... тоже люди.
  В коридоре матерились, на одной злой ноте, без выдумки и огонька. Зато долго. Соседка справа ближе к ночи умудрилась найти платежеспособного мужика и теперь изображала буйную страсть под аккомпанемент стуков и скрипов несчастной кровати. Неразговорчивый киремец из комнаты напротив громко хлопнул дверью, выходя.
  Я сидела и слушала.
  Я...
  Глава 2
  Звук утреннего колокола я встретила сидя за столом. В комнате было прохладно, сквозь ставни понемногу тянуло сыростью. Спина и шея немилосердно ныли. Перебралась в холодную постель, долго ворочалась, пока не уснула. Этот и следующие два дня у меня были свободны - 'ходящие' не относились к людям, работавшим по праздникам. Даже таким сомнительным, как Праздник Птиц. Поэтому я могла с чистой совестью спать хоть до полудня, перебиваться с хлеба на воду и гонять горошины мыслей по лабиринту непреодолимых препятствий.
  Мне не нравилась моё нынешнее положение, но я не знала способа его резко изменить. Ни стол, ни дом без смены работы улучшить не удастся. А со сменой работы у меня было ой как не просто. Уйди я сейчас, следующие тридцать лет (если столько проживу) мне придется копать канавы где-нибудь за Амирой . В городе я была новичком, проявить себя не успела, единственные мои рекомендации ушли, чтобы получить нынешнюю должность, да и женщин в конторы вроде моей брали неохотно. Так что, все, что мне оставалось, - надеяться на везение...
  Нет, конечно, у меня были ещё и невероятные варианты. К примеру, поймать опекуншу в очередной приезд и попросить черкнуть пару слов будущим работодателям. Или вернуться в Итанару, и слезно уговаривать Эгерта взять меня обратно. Или плюнуть на все и сменить профессию на более востребованную - белошвейкой или прачкой. Но последнее, учитывая полное отсутствие мирных талантов, было прямой дорогой к голодной смерти. А первое и второе требовало от меня принимать одолжение, а я не одалживалась.
  За трое суток я выходила только раз - посмотреть на праздничное выступление императорских магов и вспомнить юность...
  День Птиц странное торжество. Он, как Белетайн, Самхейн, Имболк или любой другой праздник Перехода, заимствован у иномирцев, но немного не соответствовал изначальному настрою. Да, у нас тоже после весеннего равноденствия солнце заполняет мир - грядет тепло, возрождается жизнь, прилетают птицы... Вместе с ними просыпаются зомби и живоглоты, активизируются приживники, вылезают виверны. И летний закон настолько строже зимнего, что помимо магов (после равноденствия поднимающих цены на свои услуги вдвое), только жители очень крупных городов считали Праздник Птиц поводом как-то серьёзно разнообразить свой досуг.
  
  Три дня бессмысленного отдыха, как долго не тянулись, наконец, закончились. На смену им пришли не менее тоскливые дни бессмысленной службы. Точнее должны были прийти. Но, может, моя удача и на редкость вредная дама, зато в понятливости ей не откажешь...
  Утро тогда снова не задалось. Проснулась от криков и звуков драки этажом ниже. Одежда из-за общей сырости так и не просохла до конца. Пока вполголоса поминая тьму, её натягивала, прозвучал первый утренний колокол - как оказалось, я проспала. Поесть нормально уже не успевала, пришлось давиться остатками хлеба. Добравшись до конторы в очередной раз, узнала, что мой многоуважаемый, трепетно хранимый... и все такое... напарник решил, что он сегодня из дому выходить не хочет и снова предоставляет мне разбираться со служебными заданиями в одиночку. Работка меня, по идее, ждала самая что ни на есть скучная - носиться в пределах Центральной площади, выправляя бумаги одному Саярлонскому купцу. Поэтому, когда меня вместо штурма бюрократических твердынь перенаправили к распорядителю, я возликовала. Нет, я все ещё не любила своего распорядителя, но в этот раз радовалась ему как родному.
  Полчаса в приемной и ноющие суставы чуть поумерили мой пыл. Наконец, большая серая дверь негостеприимно заскрипела и пропустила меня в святую святых.
  Когда я вошла, Ристо нервно перебирал бумаги. Мой поклон проигнорировал, продолжая свои метания.
  - Хорош-шо, - сказал он, глянув на меня, и снова взялся за дело.
  Потом остановился, невообразимо крысиным движением сложил руки на груди:
  - Одна ходиш-шь, - он не спрашивал, в конце концов, именно он четыре дня назад распекал меня за неспособность вовлечь в работу напарника.- Плох-хо...
  Он проверил в порядке ли воротник, пригладил волосы, переложил несколько листов, и все это со странной, нечеловеческой пластикой. Было в его манере двигаться что-то завораживающее...
  - Ты освоил-лась в городе? - спросил он после паузы.
  Кивнула.
  - Есть дело, - и добавил, - неош-шиданное. Надо найти вора. Кто-то ограбил иностран-са. И нам надо найти кто.
  Да уж. Ситуация для Ристо сложная. 'Ходящим' не отдают дела, которые действительно хотят видеть раскрытыми. С другой стороны, невыполнение приказа на много лет закрепит за господином зи Райгату его нынешнюю должность. А ему она нравилась примерно так же, как мне - моя.
  - Один из его слуг обратился к страже вчер-ра. - подвинул несколько листов ближе ко мне. - Копии показ-с-саний. Жаль, что одна ход-дишь, а то б во втором допрос-се участвовали.
  Воистину жаль, такого удобного повода поговорить и с жертвой ограбления, и с его слугами не представится. Но в страже, женщин не было, значит, мне у пострадавшего делать нечего.
  - Это твой ш-шанс проявить себя...
  Господин зи Райгату продолжал, я поддакивала ему, хотя почти не слышала, о чем он говорил. Странности его речи, нарочитая неспешность повествования в сочетании с четко выверенным ритмом внешне хаотичных движений обволакивали меня, погружая в транс. От этого - вполне живого - человека лучше всего помогали упражнения на сопротивление вампиру. Я держалась. А через полчаса вышла из кабинета со звенящей пустотой в голове и неестественно твердым знанием, что поимка вора - первый шаг к смене работы. Но стоило на мгновение отбросить убедительность распорядителя, как происходящее мне начинало казаться слишком уж неоднозначным, я бы даже сказала, настораживающим... Но приказ оставался приказом, и особого выбора у меня не было - или выполнение задания, или смена деятельности.
  Пробежка к зданию стражи.
  ...Вообще, изначально обращались не в наше ведомство - слуга ограбленного пожаловался местным властям. Так как его господин не являлся гражданином империи, жалобу выслушали. Но - по той же причине - все дела, с ним связанные, вне ведения города, и запрос в кратчайшие сроки перенаправили в мое ведомство.
  Уточнение
  Корона всегда заботилась о том, чтобы иностранцы составляли хорошее, но неверное впечатление о нашей стране. Гости из других стран были наделены некоторыми неофициальными привилегиями. Им всячески помогали, делали скидки на проживание в гостиницах, показывали чуть иной товар в лавках. Порой за ними... наблюдали. Сами понимаете, любой гость - будь он дипломат, купец или просто путешественник - немного шпион. Поэтому потенциальных шпионов тщательно пересчитывали, а уже учтенных разнообразно холили и лелеяли. Обычно сторожить иноземных гостей не было никакой необходимости, они и так все время - вольно или невольно - находились на виду. Агарат был единственной страной у Тихого моря, которой хватало пространства для четырнадцати провинций и более двадцати официальных диалектов, основанных на трех языках . Традиции против нежити заставляли сельских жителей с подозрением относиться ко всем незнакомцам, даже если (и особенно) они платили имперским золотом и говорили на местном наречии. В городах дело обстояло немногим лучше, но носитель иных традиций был опасен и там.
  ***
  ...Сержант, отряженный для снятия показаний с иностранного гостя, громко фыркнул при виде меня, но смолчал. Кликнул штатного писаря и вышел под дождь. Зато писарь, которого мысль об измерении городских луж, ничуть не позабавила, сдержаться не смог.
  - Они б ещё файярских мечников для пущей секретности прислали! - пробормотал он, натягивая гербовую накидку.
  И правда, брать меня - равно кричать на площади о своих намереньях. Как я уже говорила, женщин в страже нет, значит...
  Полтора часа меня протомили в приемной в ожидании возвращения сержанта. Потом ещё - пока делали себе копию. Дали расписаться в получении бумаг и выставили на улицу.
  К их глубокому разочарованию дождь уже кончился.
  Домой пока мне идти не стоило. Я меланхолично погоняла монетки, размышляя в каком сухом и теплом месте можно спокойно почитать. Но четыре медяшки долго не могли собраться вместе, а потом трогательно заскреблись друг о друга, напоминая, что ни в одном ближайшем заведении на них не дадут больше кружки воды... Так что место, мной выбранное, можно было считать классическим для всех умевших разбирать 'чЕрты' - я примостилась на мокрой скамейке перед зданием университета.
  Итак, что имеем?
  Перетасовала стопку. Решила начать с сегодняшнего допроса. Быстро пробежала по первому листу взглядом. Что ж - месть писаря зачтена как состоявшаяся. Буквы прыгали и шатались в разные стороны. Слова, в которые эти буквы складывались, тоже не радовали.
  Пропажа, по словам официального пострадавшего 'внимания не стоящая'. Произошедшая непонятно когда и где - кошеля хватились только в опере, а до неё иностранный гость изволил гулять по городу. Да, он вспылил на слугу из-за этой мелочи. Накричал. Но не более. Большего эта мелочь не стоило. И он совершенно не понимает, почему его бывший слуга решил доставить неудобство ему и бесстрашным охранникам порядка. Ведь 'дело не стоит выеденного яйца'. Как выглядел кошель? Он был темно-зеленым, в тон костюму, а в остальном - совершенно обычный. Сколько в нем было? От силы пол серебряного... 'Нет, не нужно этой суеты'. Где господин в тот день побывал? 'Всего и не упомнишь'. Утром, после второго колокола, взял конку и доехал до аллеи Серебряных брызг в районе улицы 'Четырех Советников' . Прошел по набережной, пересек по цветочной аллее парк у дворцовой стены, полчасика погулял, рассматривая мозаику дворцовой площади. Оттуда по Большой Каретной до ресторации Лиры Кори, где перекусил их дежурным (для этого времени года) пирогом с дичью. Потом он прошелся по краю квартала '44 улиц' (эта часть маршрута была наиболее запутанной). И к первому вечернему колоколу уже занял свое место в имперской опере. Слуга был постоянно при нем. Ещё раз - сколько украдено? Совсем не много.
  Из-под неразборчивого подчерка постепенно проступал четкий и непротиворечивый рассказ. И все-таки было в нем что-то создававшее впечатление тщательно обдуманного вранья. Хорошо. Потом разберусь. Что у меня дальше?
  Рассказ слуги был более путанным, но во многом совпадал с показаниями бывшего хозяина. Вышли утром, после второго колокола. Гуляли по набережной, потом на площадь, потом в ресторацию, потом в лавки. И кражу заметили тоже только в опере. Только тут дворянин взбесился - заорал, схватился за оружие и пообещал отправить дымом, если несчастный слуга не найдет пропажу к вечеру. Много ли в кошеле было? На вид он выглядел довольно увесистым, а серебро или медь в нем были неясно. Впрочем, даже если б он был пустым, было из-за чего расстраиваться. Вещь была памятной. И красивой...
  Последним взяла лист с подробным описанием пропажи. Взяла и застыла. Потому что если верить корявому рисунку, искомое украшала самая что ни на есть настоящая эльфийская вязь. Даже если учитывать ошибку в направлении здесь и здесь, такая вышивка без разрешения эльфийской общины будет стоить мастеровому двух пальцев. И это у нас. А в Крианене старшие расы не так милосердны...В общем, вышивки хватало, чтоб ещё сильнее насторожиться.
  Дело отчетливо отдавало гнильцой. В этом, как и в любом другом городе, при кражах обращаться к стражникам не принято. Если ты дворянин, то защита твоего имущества - твои проблемы. Конечно, Агарат - оплот цивилизации и спокойнее чем здесь, только на храмовом кладбище и в Тришане, но это же не повод...Возможно, решив поквитаться, слуга оговорил хозяина, и, действительно, ничего серьезного не произошло. Но мог и правду сказать? Тогда его бывший господин, скорее всего, нечист на руку, и искать (а потом сдавать дело) мне придется очень, очень быстро. Потому что я вряд ли буду единственным ценителем неучтенной эльфийской вышивки в городе.
  Хорошо ещё, что вчера, как и в остальные дни праздника, разрешалось торговать только неместным, да и сегодня запрет на открытие лавок ещё полностью не сняли. У меня было времени до завтрашнего полудня для уточнения деталей.
  Во-первых, следовало выяснить, кто больше врет. Проще всего поговорить со слугой. Но если он оговорил хозяина, то его, вероятно, поздно искать в городе, а если не лгал - среди живых. По счастью, кое-что из рассказа легко проверялось - обслуга театра любит скандалы между посетителями не намного меньше, чем между своими. И если история избиения имела место... Это ещё ничего не значит. Мало ли... крианец может оказаться любителем ссор на пустом месте. Хотя и тут разобраться проще простого - редкий дурной характер не отражается в чертах лица и манере двигаться...
  ...Как ни странно, одного из четырех моих медяков вполне хватило, чтоб младший метельщик в красках расписал мне эпическую битву иностранного господина с нерадивым слугой. Рассказал про все крики, удары, кульбиты, про беготню и общее потрясение. Преувеличил, похоже, преизрядно, зато подтвердил факт - дело криком не ограничивалось.
  Иностранец нашелся у себя на постоялом дворе. Мне повезло наблюдать его обед в общем зале. Сей господин производил неоднозначное впечатление. Он был желчен, дотошен, вреден, но! Умен и мало склонен к истерикам.
  Итак, больше врал хозяин. Дальше?
  Во-вторых, надо определить примерное место преступления.
  '...От улицы 4-х Советников до площади' - эту территория жестко контролируют. Да, здесь, как и везде, воруют. Тут срезают у дам кружева, тянут мелкие украшения, берут одни деньги... Либо вещи под конкретный заказ (в этом случае искать почти бесполезно). Во всех случаях, кроме последнего, никто с Аллеи Брызг не возьмет себе ничего с эльфийским узором. В районе увеселений было опасней. Но туда захаживали представители Старших рас. С ними и их вещами там поостерегутся связываться. Остается сама опера. Своеобразная нейтральная территория. Здесь натаскивают новичков, здесь пытаются укрепиться приезжие... И именно, и только (в рамках описанного маршрута), здесь мог найтись кто-то слишком безголовый, чтобы польститься на заметную вещичку.
  Если все так, поиски чуть осложняются. К опере стекается народ из разных частей города. И район, где она находиться, - не жилой. И гильдии он не принадлежит, так что тут не одной уплатой штрафа не обойдешься...
  Но... с другой стороны, украденное обычно продают. А вязь такая штука, которой, скорее всего, заинтересуются очень и очень не многие. И эти немногие, скорее всего, живут в квартале '44 улиц'.
  А значит - в-третьих. Скупщики! Найти их - тоже. Квартал '44 улицы' простирается от Полуречной до Портовой, и сама короткая дорога через него занимает не меньше четверти часа.
  Уточнение
  Лет сто двадцать назад второй управитель Аль-Тарасселя, Рион ара Эссё был изрядно обеспокоен частотой магических блокад в подведомственном городе, а так же количеством сложностей, им сопутствующих.
  Молодую столицу в те годы еще только закладывали, готовя к битве с Дель-Адэ за первенство. Тогдашний сиятельный Райгату, не скупясь, раздавал земли и обещания, обустраивая свой город. Эльфы, гномы, люди, пытавшиеся учесть все необходимое на десятилетия вперед. Вытоптанные поля, вырубленные леса от замка Тараселля до Капите - маленького городка, под его рукой...Канализация, система колодцев, водоотводы - все то, что будет нужно даже не следующему поколению. А еще две удобные бухты. Поменьше - где располагался Императорский порт, и побольше - там еще только строился Торговый.
  Два порта и три хороших дороги и потенциальное обилие богатых покупателей показались интересными условиями для слишком многих. И каждый второй из них норовил привезти что-то этакое. До двадцати случаев заражений высшей нежитью в год. Оборотни. Вампиры. Зомби. Из-за контрабандных артефактов в небольшом Капите не оставалось безопасных кварталов - четыре ловчих команды не справлялись...
  Рион ара Эссё не стал бороться с ветром - и ввоз, и продажу магических вещей в городе таких размеров не остановить. Поэтому он просто выделил большой кусок земли между портом и центральной площадью и согнал туда всех торговцев сомнительным товаром, нарушителей обложил грабительским налогом и этим свел к минимуму необходимость блокад вне заданной территории.
  А один из его приемников решил не останавливаться на достигнутом: он захотел сделать местных купцов законопослушными. И стал облагать штрафами не только пойманного на контрабанде или скупке краденного, но и всех хозяев лавок на этой улице. Так сказать, для увеличения гражданской ответственности. Мера подействовала. Но только до пожаров 2158 г. Выгоревший подчистую квартал быстро перестроился, став лабиринтом коротких проулков, порой с одним-двумя магазинчиками в каждом. Улицы близкие в Портовой стали галереей честности (на них стояло не меньше 10 лавок), но чем глубже - тем опасней становились переходы, обшарпанней лавочки, неоднозначней товар.
  ***
  Жаль, я никогда не принадлежала к народу улиц, просто так со мной никто говорить не будет. Времени прикормить и втереться в до-верие, у меня нет. Можно попробовать поймать кого-нибудь за руку на Портовой, а потом раскрутить на нужные мне сведения. Способ сомнительный, требующий или денег, или применения силы, но в голову больше ничего не приходило. Так что я двинулась через Центральную площадь на юго-восток.
  Но у самых 'Серых Врат' поняла всю глубину моей глупости и бесконечность удачи. Потому что у Ратуши сидело решение всех моих проблем.
  Тощая полуслепая старуха в сером от грязи и времени плаще. Она даже не бормотала просьбы, как делало большинство нищих, а только время от времени ударяла погнутой кружкой по камням мостовой. И так день за днем, десятилетиями. Конечно же, тут её знали почти все. Но каждый знал по-разному. Добропорядочные граждане и дворяне (из тех, кто замечает что-то кроме себя) видели в ней очередную попрошайку, и даже порой расщедривались на медяшку-другую. Они называли её 'Старой Агги'. Те, кто кормился улицей, видели в ней источник разнообразной информации, передаточное звено, схождение многих линий. Они называли её 'Молчаливой Фридой'. Но у неё было ещё одной имя. Моя опекунша рассказывала, что лет пятьдесят назад эта старуха была очаровательной шатенкой, помешанной на всем синем. Называлась она 'Фреей Вещёй' и с удовольствием гадала всем желающим. Хорошо гадала. Правда, с опекуншей курьез вышел. Каким-то образом из мешочка предсказаний Хезер вытащила две 'короны', хотя в наборе 'корона' только одна.
  'Вещая Фрея'...
  Без подарка ходить неприлично, а моих денег не хватит на подарок. Ленту, пожалуй, я могла себе позволить, но её одной мало. Лезть глубоко в рюкзак на улице лень, опасно, да и без толку - мало что оттуда выскребу... И что же мне делать? Идти с пустыми руками?
  Идея.
  Прошла четыре квартала. Набрала полкошеля камушков для солидности. У колодца долго приводила себя в подобающий вид. Долго настраивалась на нужное состояние. Так что к наперсточнику подошла уже вполне обеспеченной приезжей. Молодой, азартной и безмозглой. Но играла по малу - они все равно сначала подыгрывают клиенту... Ну откуда им знать, что мелких выигрышей мне тоже вполне хватит. На второй точке я утроила свою наличность, на третьей, хоть и не достигла нужной суммы, решила прекратить, а то поймают и сломают руки.
  Я стояла прямо напротив неё, но нищенка меня, словно, не замечала. Она не поднимала головы.
  Сначала на колени Фриды полосой лазури легла лента. Потом я сама присела, чтоб положить монетки в кружку:
  - Погадаешь? - спросила я не громко. - Говорят, ты из мешочка по две короны вытаскиваешь...
  И тогда старуха посмотрела на меня. В глазах её все ещё угадывалась бездумная синева весеннего неба.
  - Две короны?.. Давненько это было... Почему б и не погадать? - и широко улыбнулась.
  Честно говоря, и сама удивилась, насколько вдруг меня заинтересовал процесс. Я не любила предсказаний, я не считала, что мне очень поможет знание грядущих ловушек. Жизнь надо принимать. Пока ты ей нужен, она и так даст тебе все необходимое. Нет - никакие уловки не помогут. Из вежливости мне в любом случае пришлось бы поиграть в эту игру, но глядя на внезапно помолодевшее лицо, мне стало по-настоящему интересно, что же нагадает мне та, о которой всегда с таким уважением говорила госпожа дель Сёдзе.
  От мешочка предсказаний мы отказались сразу - чай, не тринадцатилетняя дурочка, чтоб настолько надеяться на чудо. Взяла колоду, проверила верхнюю карту. Подвешенный над пропастью шут меня не вдохновил.
  - Руны? - спросила Фрида.
  Я представила их томящихся в темном полотняном мешочке. Шестнадцать, двадцать четыре или сколько их у неё... Хочу я знать, какие ветра будут носить меня по жизни? Честно? Хочу ли я знать, что будет? В мои восемнадцать у меня был момент, когда будущее казалось очевидным. Мне это помогло? Ничуть. Даже иначе - будь у меня в восемнадцать хоть капельку больше неопределенности, я б жила совсем по-другому...
  Приевшаяся горечь мыслей.
  Нет смысла гадать, я тут по делу.
  - Ты, бабушка, лучше нагадай мне, кому можно продать? - вытащила из-под камзола медальон - хрупкое серебряное кружево, настоящая эльфийская работа, Алькара после 'грибницы города 'на добрую удачу отдала.
  Фрида скривилась. Я её понимала. Разочарование. Напомнить о прошлом, чтоб грубо выпихнуть в настоящее.
  - Ворованное?
  Кивнула. Не объяснять же, что это подарок, и что, несмотря на наличие бумаги, подтверждающей право им распоряжаться, я не буду его продавать.
  - Подожди, внучку кликну... - ворчливо подвела итог старушка.
  'Внучку' долго ждать не пришлось, в считанные секунды черноглазая восьмилетка вынырнула из рыночной толпы и двинулась к нам. Впрочем, судя по возрасту, она вполне могла быть правнучкой или праправнучкой. А судя по внешности - к 'Вещёй...' не имела ни малейшего отношения.
  - Покажи ей, что она попросит, и возвращайся. - Мне, - Лирка тебя проводит.
  Она снова смотрела в землю, мерно ударяя по камням кружкой.
  Я поднялась. Лирка переминалась с ноги на ногу в стороне.
  Повинуясь внезапному порыву, я низко поклонилась Фриде:
  - Спасибо, бабушка. Если будет все хорошо... у лоточника на Трикороткой я видела ещё пару красивых лент.
  Глава 3
  День получился плодотворный, но длинный и очень утомительный. Так что в дом, где квартировала, я входила уставшая, голодная и злая. Так бывало: где-то между утомлением и бессилием у меня располагался длительный период беспричинного раздражения. Я его у опекунши переняла. Её всегда нервировала мысль о потере контроля над ситуацией, и как только госпожа Хезер понимала, что сил хватает только на одно серьезное направленное усилие, она теряла голову и отпускала вожжи. Ненадолго. Но этого обычно хватало. На меня порой тоже находило. Даррем говорил, что ничуть не удивится, если вдруг после одной такой вспышки меня упокоят, а пепел развеют над рекой .
  Итак, я поднялась к себе, мысленно накручивая в ожидании каких-то гадостей от соседей или жизни вообще. Как оказалось, не зря. Объект приложения моего недовольства нашелся у самого моего порога. Мой мнимый напарник. Фарух зи Райгату. Он, похоже, уже давно дремал под моей дверью, а до того нашел пару часов для ознакомления с местными достопримечательностями. По крайней мере, от него за пять шагов несло дешевым пивом и тирским табаком, и кошеля на поясе не было. Странно только, что отсутствовали следы 'жара Лаиры ' на воротничке и тяжелая вонь духов, но мало ли... может, соседка справа ещё к себе не возвращалась.
  'Какой упорный! - мысленно фыркнула я. - Любой другой давно сбежал бы, не выдержав красот здешней жизни, а этот даже пьяный дополз до поста. И что ему тут надо? Глупый вопрос. Неделю отсутствовал и появился сразу после выдачи дела. Ему нужны бумаги по краже. Я хочу ему их отдавать? Честно? Не-а. Да, они мне уже не нужны, но он их не заслужил. С другой стороны, он теперь не уйдет. Он проявил достаточно настойчивости, чтобы не смирится с отказом. Я хочу долгих разборок с ним? Честно? Не-а. Тогда?.. Все просто'.
  Очень просто. Мне нужно просто переступить через спящего. Просто войти, снять рюкзак, разобрать вещи. И со спокойной совестью заняться своими делами, забыв о том, что кто-то уснул в ожидании меня. Мне стоило именно так и поступить. Но странное беспокойство (как-никак вечерний колокол скоро, а ему ещё домой добираться) бродило у меня в крови, отравляя радость уединения. Я вышла.
  Пришлось немного попинать напарника, чтоб привести в чувство. Учитывая все деньги, которые из-за него недополучила, мне это доставило удовольствие.
  - Просыпайся! Просыпайся! Дома отдыхать будешь!
  Зи Райгату просыпался неожиданно медленно.
  - Вставай, - продолжала я. - Тебя уже заждались.
  Он зевал, тер глаза и выглядел очаровательно-растерянным, только усиливая мою злость.
  'Приперся же! Небось, платит секретарю, чтоб ему сообщали обо всем важном! Ко мне пришел! С соседями пил! Язык, скорее всего, распускал! (Так что дополнительные трудности мне обеспечены). А теперь сидит на полу и кажется невиннейшим созданием!' Но меня никто не обязывал длить неприятное зрелище и дожидаться, пока он придет в себя... Дверь в этот раз закрылась чуть громче, чем следовало.
  Долго наслаждаться тишиной мне не пришлось - раздался стук, сначала тихий, потом все более настойчивый:
  - Сёдзе, открывай! Я поговорить пришел!
  - Убирайся, нам не о чем разговаривать...
  Но господин Фарух, похоже, был из тех Райгату, по сравнению с которыми осел упершийся кажется радостно бегущим. И пиво из его головы вряд ли выветрилось. Он продолжил стучать.
  Я отломила кусочек вчерашней краюхи, задумчиво пожевала. Нет, все же зря его разбудила. Вот уже всех переполошил - даже киремец дверь приоткрыл. А пьяница из комнаты рядом с лестницей, удобно устроился на полу и оттуда на весь коридор вещал, какая я отвратительная гордячка.
  - Открывай, дело есть, - не успокаивался молодой Райгату.
  Прошло всего несколько минут, но за дверью уже успела собраться маленькая толпа. Как же здесь ждали скандала с моим участием! И, наконец, они получили повод перемыть мне косточки. Вспомнили все, начиная с привычки носить ценное при себе и заканчивая случайно опрокинутым на прошлой неделе ведром, обещание поломать кое-какие шустрые пальчики, при обнаружении свежих следов от отмычек, выходку с топором, вечные отказы присоединиться к обществу, стрижку и манеру одеваться, выдававшие нездоровые предпочтения... Ничто не было забыто.
  Слушать их было странно и смешно. Они словно начисто упустили из виду, что я тоже их прекрасно слышу. И что, если я выйду - точнее, когда я выйду, - им за слова придется отвечать. Смешно... Странно... Бесит! Но переругиваться из-за двери - терять лицо. Ничего, потом все выскажу.
  Подождала ещё немного - вдруг больные ноги домовладелицы, всё-таки, подвели её. Поймала мгновение тишины:
  - Иди-проспись. Скоро колокол, а у тебя ни медяшки денег.
  За дверью - хлопок по бедру, мгновение растерянности. От лестницы - сдавленный 'аааах':
  - Господин, - вклинился в шум визгливый голос хозяйки, - у нас приличный дом! Не надо стучать, сломаете! Шли бы вы и, правда, домой. У нас дом приличный, не устраивайте скандала... Ночной колокол скоро. А после него,... сами понимаете,... чужим людям у меня делать нечего. У нас приличный дом...
  Я хмыкнула. Ведь правда 'приличный'. Перед закатом неплатежеспособного из него точно выставят. И, судя по звукам, уже пытаются это потихоньку сделать... Все было бы хорошо, если б...
  - О! Какой красавец! - это не вовремя вернулась соседка справа.
  Ей быстро полушепотом рассказали про 'красавца' все что знали.
  -... Парень! - пьяно обрадовалась она, - если тебе ночевать негде, так ты не в ту дверь стучишься! Может, эта стерва без денег тебя не пускает, но таким лапочкам как ты я и бесплатно...
  Как представила, что зи Райгату полночи будет ломиться ко мне, вторую половину стуками, скрипами и стонами оглашать здание, а утром снова меня доставать... Тьма! Конечно, я так - со зла, но дверь открыла.
  Входил он медленно. За это время я успела собраться, настроиться... Ткнула ему на табуретку - садись, мол. Подхватила стоящий у косяка топор и шагнула за порог. Там не пришлось долго стоять. При виде меня злой до невменяемости и с оружием, все настолько быстро вспомнили о своих делах, что я даже почувствовала себя отмщенной. Вот что значит правильно подобранное снаряжение! Четыре года назад я б ни за что не сообразила, зачем одинокой городской девушке может понадобиться постоянно держать у двери основной плотницкий инструмент. А сейчас раздумываю, не прикупить себе ещё один...побольше...
  Я закрыла дверь на засов, и только потом отпустила состояние. Всю мою внушительность как рукой сняло. Кажется, только что я перестаралась, слишком вложилась, и теперь меня трясло, ноги подгибались... Села прямо там же - у двери.
  - Зачем ты пришел? - спросила, когда почувствовала, что голос снова повинуется.
  Фарух отвлекся от рассматривания обстановки (как будто было, что рассматривать):
  - Дело появилось. Важное.
  Прорвавшись в мою комнату, он снова стал мил, весел и полон довольства.
  - У нас нет общих дел! - уже тверже отрезала я.
  - Разве? - дурашливо вскинул брови парень (он закончил беглый осмотр, пришел к неутешительному, но такому очевидному выводу, и теперь нагло ухмылялся). - А мне казалось у нас много общего.
  'Вот именно, казалось'.
  Мы помолчали.
  Он скалился, а я судорожно скребла в поисках остатков упрямства, чтоб разгневаться и выставить его. Но пока даже раздражение я держала усилием воли.
  - И о чем ты? - сдалась я.
  - О работе! Конечно же, о работе! - хмельно пояснил юный господин.
  - Когда прихожу туда по утрам, что-то не замечаю общности...
  - Ты какая-то злая, - он обиделся.
  - За твои отсутствия мне вычитают из жалования. Или ты думаешь, что это повод для пылкой любви?
  Он смотрел на меня, я на него. 'Нет. Не справляюсь. Хватит. Этот мальчик мне сегодня не по зубам'. Впрочем, тут я немного лукавила. Пьяный он или трезвый, уставшая я или отдохнувшая - не имело ни малейшего значения. Господин Пино зи Райгату не ровня моим соседям, и мне в любом случае будет с ним нелегко.
  Над городом поплыл колокольный звон...
  Жаль. Опоздала. Но раз рядом его не выдержу, лучше его выгнать прямо сейчас - больше шансов до дома добраться.
  Я встала, Фарух, словно почувствовав угрозу, тоже поднялся.
  - Тебе показания нужны?..
  'Что я теряю, отдав ему документы? Ничего. Я их уже читала. И если он выудит оттуда что-то мной незамеченное - честь ему и хвала. Ристо будет принимать дело именно у меня. Если я правильно поняла его длительные причитания, он предпочел бы держать Фаруха от всего этого подальше... А мое предшествующее поведение? Этот не тот случай, когда изначальный идиотизм решения искупается настойчивостью претворения его в жизнь'.
  - Знаешь что... - подвела итог я. - Уходи.
  - Но... - опешил парень.
  А я уже металась по комнате. Выудила из стопки одежды бумаги, переворошила рюкзак в поисках кошеля. Его, как и тот, что я носила на поясе, нельзя было назвать увесистым, но на один выход через ночную калитку должно хватить. А до следующего жалования как-нибудь дотяну.
  - Бумаги, деньги, - я торжественно всучила напарнику оба предмета. - Отсюда выходи через портовую, побезопасней будет. Не забудь утром переговорить с распорядителем... Теперь...убирайся! - И вытолкала из комнаты.
  Второй раз ломиться в запертую дверь он не стал.
  ***
  Обходить скупщиков раньше полудня не было смысла. И когда первые лучи солнца защекотали мне веки, я лишь перевернулась на другой бок... Но так и не смогла проспать до второго колокола. Страшное дело привычка - спать можно и нужно, а почему-то встаешь. Но, в целом, утро получалось сонным и славным, даже вопреки ноющим после вчерашней сырости суставам и неестественно беспокойству о неком юноше, ушедшем от меня после заката. Гомон города казался странно умиротворяющим. Я собрала постель, щедро намазала болевшие места мазью по Дарремову рецепту... Жаль только воды в тазу оставалось маловато - для умывания и всех утренних процедур явно не хватало. Но это ничего, закуталась поплотнее и поползла к колодцу...
  На обратном пути день начал понемногу портится. Я снова споткнулась и чуть не уронила ведро на лестнице. А потом опять обнаружила господина зи Райгату у порога.
  В этот раз мы решили не состязаться в упрямстве. Я молча распахнула перед ним дверь, он молча вошел. Хотя сосредотачиваться на нем я тоже не стала. Нужно было скорее смыть мазь, пока не пожгла кожу. Если чтимый Райгату и был шокирован видом моих лодыжек, ничем не выказал своего удивления. Трезвый и спокойный он смотрел на меня и по сторонам совершенно иначе. Лучше бы не смотрел.
  - Ты осторожнее. Не трогай ничего, - сказала я, не отвлекаясь от процесса.
  - Ладно. А это что?
  Зря он так! Я же его предупредила... Хорошо еще таз с водой успела убрать. Мое жилище не тех размеров, чтоб можно было внезапно и безнаказанно падать.
  - Сам виноват, - фыркнула, когда он начал подниматься. - Говорила же...
  - Это ж ленты Аро, почему они так бьются?.. - пальцы на правой руке Фаруха не слушались, растирание пока помогало слабо.
  -Мне их специально такими сделали, чтоб нельзя было продать. И с их зарядкой проблем стало меньше.
  Это была Дарремова идея. Ему, как существу крайне чистоплотному, была глубоко противна сама мысль, что по мне ночами будут топтаться различные насекомые. С другой стороны, ленты Аро были удовольствием дорогим и я их, по его мнению, не заслуживала. Его принципы не позволяли создавать для меня источники обогащения. И он нашел компромисс... Он, вообще, был великим мастером подарков, которые можно использовать только по прямому назначению.
  С ногами я уже заканчивала:
  - Онемела? Рука, спрашиваю, онемела? Или болит? - Натянула ботинки. - Давай посмотрю.
  Пока я терла, разминала, колола иголкой ладонь, парень только страдальчески морщился.
  - Пробуй.
  Всего через пять минут он уже вполне владел пальцами и кистью...
  - Зато теперь я понимаю, почему тебя так не любят соседи. Заклинаниями бьешь, а при лечении добиваешь... Ты многих отхаживала?
  - Шел бы ты к тьме... - буркнула я в ответ. Не признаваться же, что он четвертый... Что в этой комнате боятся не только топора.
  - Странная ты...
  - Надеюсь, ты пришел не обсуждать мои странности? Их много, у меня сегодня дел по горло.
  - Нет, - он ощутимо погрустнел. - Вчера отдавая бумаги, ты просила поговорить с распорядителем... Это потому, что знала, что он меня до дела, если узнает, не допустит?
  Что ему отвечать? Кивнула:
  - Угу. Причем, не только тебя. Большинство 'ходящих' такое задание обошло бы. Похоже, он чует, что ничем хорошим эта кутерьма не кончится, а значит рисковать кем-то с таким папой и братом он не станет.
  Фарух отвернулся.
  Жаль его. При таком отце и брате, им никогда не смогут рисковать. А без риска и сложностей, без ошибок и глупостей, без самостоятельных попыток - вырасти не возможно. Кем бы ты ни был. И пекарь, и воин становятся мастерами одинаково: сколько бы им не помогали, грань между учеником и мастером можно перейти только самому.
  Жаль его... Впрочем, взросление этого - да и любого другого Райгату - меня мало трогало.
  Парень молчал. Я понемногу начала ерзать на табурете. До выхода мне следовало сделать еще кое-какие дела: плечо обработать, раз уж вчера забыла, от грязной воды избавиться, переодеться, в конце концов... А мой собеседник, кажется, совершенно не собирался оставлять меня в одиночестве. Моя приязнь испарилась вместе с необходимостью помощи, и сейчас у меня было только одно желание - как можно скорее выставить молодого господина.
  - Мне польстил твой визит и все такое, но... - не выдержала я. - Тебе пора уходить. У меня дела. Да и у тебя, небось, урок фехтования. Иди.
  Он повернулся.
  'И сегодня легко не отделаюсь'. Напряженные плечи, решительно сжатые губы, нехороший прищур. 'Ох, навязался ты на мою голову!'
  - Возьми меня с собой!
  При таком взгляде можно было вслух и не говорить - так все понятно. Отвечать ему нужно было как можно проще. Похоже, мальчик вбил себе что-то в голову, и новые длинные мысли могут в неё уже не вмещаться, поэтому я говорила предельно коротко и доступно:
  - Нет.
  Но он не понял. Он, вообще, заметил мое несогласие, только чтобы зацепиться за что-то мыслью. И ни мгновения не сомневался, что с легкостью сменит мое мнение на противоположное.
  'Да-а-а, его следовало выгонять раньше'.
  Я сказала, что комната моя и ему следует её покинуть. Он ответил, что он с удовольствием это сделает после того, как мы договоримся.
  Я сказала, что нам не о чем договариваться. Он усмехнулся и ответил, что в таком случае он согласен быть главным.
  Я сказала, что не хочу иметь дело с таким дураком и бездельником. Он ответил, что разок могу и перетерпеть.
  Я сказала, что не пойду против распорядителя. А он ответил, что распорядитель работать с напарником мне не запрещал, но в случае разногласий Фарух берет всю ответственность на себя... и, вообще, отношения с Ристо - его глубоко личное дело.
  И все-таки я его выгнала.
  
  Ненадолго.
  Я закончила с плечом и боком и пошла выносить помои.
  Фарух ждал меня на лестнице.
  - Я тут подумал, - мило улыбнулся он, - что слишком легко сдаюсь...
  Честно говоря, на его месте не стала б бесить женщину с полным ведром помоев в руках.
  - Ты не осмелишься! - он быстро отступил назад.
  - Готов спорить? - процедила я сквозь зубы...
  
  Он исчез ровно до тех пор, пока я не сполоснула грязное ведро, и не набрала чистое.
  Однако, идея оказаться мокрым вскоре после равноденствия его тоже не впечатлила.
  
  В этот раз он ждал меня внизу.
  - Куда идем? - Весело осведомился он. Мое перекошенное лицо его только забавляло. - А по дороге покажешь мне свой райончик.
  - Я иду одна.
  Но тщетно. Ни доводы, ни просьбы, ни оскорбления на него не действовали. Я на него орала, а Фарух только смотрел невинными глазами и очаровательно улыбался. Нет, я несколько раз задевала его больные места, но от твердо решил держаться. И держался.
  - Сдам тебя Таррену Райгату! - совсем разозлилась я.
  - И что мне сделает Ристо? - снисходительно фыркнул мужчина, - пальцем погрозит?
  Сволочь! Хотелось вцепиться ему в волосы и пару-тройку раз приложить обо что-нибудь твердое. Но драку устраивать нельзя, он сильнее - побьет.
  - Лучше пошли скорее, - мягко заторопил он меня.
  'Ещё и погоняет!'
  Мысленно помянула всю его родню до первых дятлов.
  'Ну почему терпеть его должна именно я! Хотя...'
  - Хочешь посмотреть 'райончик'? - Развернулась и пошла к выходу на улицу. - Легко.
  Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что господин Пино следует за мной.
  - Итак, добро пожаловать в Горелый квартал Полуполтинного района. Квартал так назван после того, как в один год выгорал восемь раз. А район - из-за дешевизны некоторых товаров и... - откашлялась, - услуг. Полуполтинный ограничен Трикороткой, Полуречной, Портовой дугой и Красильной. Официально приписан к Торговой гильдии, но фактически гильдийцев здесь не слушают. Большую часть населения составляют приезжие: наемники, моряки, да глупцы, возжелавшие лучшей доли... - 'как будто есть смысл искать её в подобных местах'. - Но последние тут не заживаются. Без готовности применять оружие тут делать нечего. Местные к жалости не склонны. Наивность со слабостью не в цене... И не кивай на этого дохляка...
  У арки тощий парень самого что ни на есть простецкого вида нагло обувал в наперстки компанию подвыпивших моряков.
  - Это неплохой кидала, и его мышцы обычно стоят отдельно. Они там.
  Фарух послушно повернул голову в указанном направлении. Там действительно стояли 'мышцы'. Настолько убедительные, что даже пьяные матросы будут думать перед тем, как нарываться.
  -Подойди, пожми им руку... Если кости лишние есть.
  А недалеко от 'мышц' стояла симпатичная... девушка.
  - Хорошо улыбнулся, - подколола я парня. - Тебе даже повезло, она шлюха, так что ничего за это не будет. Будь она чья-то или носи она оружие...Убили бы. В 'Полуполтинных' убийство приезжего законно, если ты сразу сдаешь труп... Кстати, там за углом есть соответствующая лавочка. И еще одна через два квартала будет.
  - Так я ж не приезжий? - хмыкнул зи Райгату.
  - Ага. Это потом по пеплу определят, - вернула оскал я.
  Показывать на стене знак, обозначающий, что здесь отметился 'шаркунчик ', не стала.
  Мы ненадолго задержались на перекрестке, ибо нырять в водопад нечистот не имели ни малейшего желания. Вообще, порой возникало ощущение, что в этом районе, кроме меня, нет никого, кто б сносил мусор по лестнице, а не вышвыривал (или выливал) в окно.
  Напарник с чувством высказался о нерадивых хозяевах. Сверху захотели ответить, но разглядев господина Пино, внезапно передумали.
  ...Интересно, сознавал ли сам Фарух, каким сейчас казался. Не было беспечного шалопая, встреченного мной как-то на набережной. Господин зи Райгату (а сейчас он выглядел именно господином) был спокоен, в меру расслаблен. Ни страха. Ни тени сомнения, что при первой же необходимости он схватится за шпагу и начнет рубить, не разбирая правых и виноватых... С одной стороны - он правильно себя ведет. С другой... не нарваться бы на кого-то настолько же отчаянного, но более воинственного...
  Тьфу ты! Накаркала. Почти.
  - Видишь того мужика в красной рубахе?.. Поклонись ему!
  - Этому пьянчуге кланяться?
  Мужик, и правда, выглядел не очень. Перемазанный грязью, с сальными волосами и режущим холодом взгляда.
  - Да, - прошипела я, поспешно склоняя голову. - И в глаза ему не смотри! Они этого не любят!.. Идем.
  Мы свернули на следующую квартальную улицу.
  - И кто это был? - кисло поинтересовался юноша.
  - Да так... человек один хороший... объяснять долго.
  Объяснять на самом деле пришлось бы долго. Про оборотней, разумных оборотней, про нежить, бродящую по ночным Полуполтинным, про наблюдателей и про то, почему им обычно проще сразу пару раз ткнуть новичка носом в дерьмо, чем потом по сто раз объяснять особенности местных законов.
  - Этот квартал носит название 'Кровавого', - продолжала уже нормальным голосом. - Он известен трактирами и ночными побоищами. Здесь пивная 'Дарбо', - я сосредоточилась на достопримечательностях помельче, - в конце улицы 'Дармовщинка'. Если хочешь долго... быть занятым, купи их дежурное блюдо. Там, в одном из тупиков знаменитые на весь город 'Три ножа'...
  Описывать местные заведения можно было долго. Большинство выходивших на улицу дверей, вели в пивную или маленький магазинчик. Судя по вывескам, пили, играли и искали сомнительных наслаждений тут значительно чаще, чем ели. Оно и понятно: те, у кого хватало духу, селиться в таких местах, обычно достаточно крепки, чтоб насыщаться закусками к пиву, а на сэкономленные деньги покупать совершенно иные удовольствия.
  Люд, дома, проезды и переулки вокруг были такие, что даже сейчас - днем и с сопровождающим - ходить мне слегка страшновато. Но если вдуматься, было в 'Полуполтинных' какое-то свое особое очарование. Некая взрывчатая смесь нищеты, бесконечного праздника и столь же неистребимого похмелья. Драки, ругань, пьянки, ночная калитка в половину дневных ворот, кабаки, открытые до рассвета. Любителю приключений и боев - сплошное отдохновение души.
  - Там заведение 'Темная лошадка', - продолжала я. - А вот тут... Кстати, мне сюда надо зайти. Подождешь? - и скользнула в гостеприимно распахнутую дверь...
  Чтобы выйти из другой, на соседней улице. Пройти мимо 'Ножей', поплутать по району - на всякий случай. И со спокойной совестью - а главное, в одиночестве - навестить кое-кого в торговом квартале.
  Другая жизнь
  Четыре года Аль-Тараселльской жизни! Благословенное время!
  Квартировали мы тогда в Клановом Особняке. Особняк, сам по себе, несколько странное место. Абсолютно любой представитель клана мог рассчитывать на небольшой угол в нем. (Правда, многие углы не отличались комфортом). А если ты не Старейшина или Старший клана - такое проживание, как милостыня. Так что все, вступившие в права наследования, стараются этого избегать . Но моя госпожа - Провидица уровня империи, так что мы были теми редкими постояльцами, что жили там действительно имея на то право.
  Появление постоянного пристанища - было не самым важным изменением.
  Жизнь моя теперь подчинялась совершенно иному ритму. Оказавшись в столице, опекунша тут же окунулась в круговерть, равной которой я ещё не наблюдала. Не смотря на возраст Хезер, не проходило ни дня без бала, приема или частной консультации. Обычно она брала меня с собой в качестве сопровождающей. Уже через месяц меня вся эта суета несколько утомила, а госпожа цвела. То, что так обессиливало меня, - слухи, сплетни, интриги - словно наполняло её энергией. Она наняла нескольких сторонних аналитиков, и взяла в штат ещё 'лакеев' и 'горничных'. Впрочем, за домашней работой я их не видела, зато мне случалось их встречать у домов кое-каких важных особ. Да и у старых слуг прибавилось дел: они стали уходить в город, иногда исчезали на неделю и больше, внезапно возвращались и сразу шли к хозяйке, вне зависимости от собственных нужд и времени суток.
  Меня Хезер тоже не оставила в покое. Сразу по приезду в город, она урезала учебные часы до минимума. И со словами, что мне 'пора научится хоть чему-то полезному', оправила с запиской к своей старой подруге.
  Кроме того, изменилось мое материальное положение.
  В первый же месяц в Аль-Тараселле опекунша сочла моё содержание обременительным. И, сказав, что я 'должна привыкать к тому, что любые милости кончаются', перестала выдавать на карманные расходы. Нет, она платила часть за стол и проживание. Покупала мне одежду (в среднем костюм раз в полгода, так что скудость моего гардероба сделала бы честь даже Райгату). До аттестации оплачивала четырех учителей (фехтование, этикет, языки), после - только одного (фехтование).
  Кстати, намного дешевле было бы взять абонемент в школу воинских искусств Йора. Но тут Хезер громко удивилась моему бесстыдству. 'Дескать, взрослая девица, да ещё и в мужском платье, собирается скакать всем на потеху'. Как будто мой вид, когда я для её потехи носилась по городу, чем-то отличался.
  Считалось, что вторую часть расходов выплачиваю я сама. С гонораров, причитающихся за помощь госпоже. И с одной стороны я сама зарабатывала деньги, а с другой - зарабатывая, стала беднее, чем была бездельницей. Того, что мне оставалось, не хватило б даже на леденцы. Раз в месяц. Поэтому, чуть привыкнув к обстановке, я озаботилась поиском дополнительного заработка.
  Учебных часов у меня было мало. Поручения опекунша давала не каждую неделю. А светские мероприятия, по последней столичной моде, происходили ближе к вечеру ... И пусть свободного времени у меня было более чем достаточно, я оказалась ограничена в выборе занятия. Поначалу мешало отсутствие каких-либо рекомендаций, но и после получения (в шестнадцать) диплома соответствия Школы Советников ситуация не изменилась. Серьезной службе внезапно воспротивилась Хезер. Она откуда-то выкопала действительный договор, по которому я и всё моё время до восемнадцати лет принадлежит ей. По истечении оного она обещала как-то устроить мою жизнь (последнее обещание наводило на подозрения, но ничего не поделаешь - в глазах клана ближайший год я могла считаться её собственностью). Нет, по идее, можно было, проигнорировать соглашение, уйти, хлопнув дверью. Можно. Но... мне все же было страшно, тем более, после такого ухода на поддержку клана уже рассчитывать нельзя.
  Решение моих проблем оказалось под самым носом. Что я умела? Писать письма да разносить почту. И клиентов искать долго не пришлось - мои сверстники и чуть старше нуждались в помощи с любовной перепиской. Конечно, опекунша не была от этого в восторге. Когда обо всем узнала, взбесилась. Сказала, что я роняю достоинство, своё и её. Она понимает работу на кого-то ей подобного, но 'быть девчонкой на побегушках у молокососов'? 'Мало видно тебя пороли!!!' Мы тогда самозабвенно поругались. В итоге, госпоже дель Сёдзе пришлось смириться, приличия беспокоили её все же меньше необходимости за меня платить.
  Ещё в Аль-Тараселле у меня появились друзья. До того у меня с этим как-то не складывалось - мы слишком часто переезжали, а слуги госпожи старательно держали своих детей подальше от меня. Тут же... У меня, наконец, появились возможности для общения со сверстниками. Оказалось, моё низкое происхождение вполне искупается положением воспитанницы важной особы. Так что у меня впервые появилась возможность позубоскалить с кем-нибудь. И даже порой на равных. Сказать, что этот факт плохо на меня повлиял - ничего не сказать. Годами впитываемый яд общения с опекуншей наконец нашел выход. Как бы та ни любила острое словцо, при малейшем отклонении от требований этикета могла без колебаний взяться за кнут. С молодежью останавливать меня было не кому... Да и незачем. У всех были дела интереснее.
  Пока я бегала с записками, училась уходить от слежки (очень полезное умение, когда твоя госпожа носит титул 'дель'), поражала смелостью суждений, мои ровесницы вовсю искали мужей. У меня были шаткие оправдания этой странности. Вечерами я сопровождала опекуншу. К ней мужчины брачного возраста (а так же многие старше) попросту боялись подходить. И, пока я стояла у неё за спиной или подвергалась очередной проверке наблюдательности, вероятность многообещающего знакомства стремилась к нулю. Днем же я зарабатывала на том, что по идее для меня должно было быть основным занятием. Скажем так: пока остальные искали себе спутников жизни, я была занята... другим.
  Нет, естественно, я была знакома с огромным количеством мужчин, и даже иногда примеряла образ будущего супруга. Мысленно выбирала между изяществом Лодар, невозмутимостью Риотси, силой Котиттару. Я смотрела на ироничных Холар и надежных Атониси. Среди представителей клана Дорис будущего суженого я не искала. Мужчины Дорис выбирают из тех, кто глаз от пола не отрывает... Я не отказывала в обаянии взрывным Майгано, поглядывала в сторону спокойно-задумчивых Эссё. Склонялась перед настойчивостью Райгату, восхищалась благородными Наярти. Несколько раз урывала пару поцелуев где-нибудь вдалеке от любопытных глаз... Но стоило пробыть с молодым человеком больше десяти минут, как неизбежно приходила скука и разочарование. И, расставаясь с объектом моей непродолжительной влюбленности, я удивлялась, зачем все остальные тратят время, силы и деньги на такую ерунду.
  Эта жизнь
  Я приятно прогулялась. Прекрасный день. Теплое, неожиданно ласковое солнце прогревало, уставшую от дождей и сырости, меня до самых косточек. Небо в просветах между домами поражало густой, праздничной синевой. А воздух все еще пах прохладой и морем. И без ненужных личностей за спиной было мне так светло, так безмятежно, так уютно... до полной потери бдительности. Мне было настолько хорошо, что я чуть не опоздала...
  'Дура!' - это самое мягкое, что из-за этого могла сказать себе сейчас. - 'Это ж надо было придумать - так расслабится на улице! Так недооценить противника! Вообще начать играть в игры!' Но сколько бы себя не ругала, ситуация не менялась. Я все так же стояла в маленьком магазинчике с неброской вывеской 'Редкости Шатара', смотрела в глаза хозяину, а за моей спиной неспешно возился Фарух.
  Не знаю, сколько он пробыл у той лавки. Но с запутыванием следов я явно перемудрила. Мальчик не стал бегать за мной по проулкам, он просто нашел место для засады и дождался там. И уж, конечно же, в этот раз он не остался на улице. Даже после объяснения причин он вошел к Шатару следом за мной.
  Как только не кляла свою глупость и лень! Почему я не сообразила, что при затопленных Нижней и Грязноводной мне ни в коем случае нельзя идти самой короткой дорогой! Хотя бы потому, что на ближайшие четверть часа пути она единственная.
  - Госпожа? - мягко привлек мое внимание торговец.
  Парень за моей спиной тихонько фыркнул и потянулся к чему-то на полке.
  А я все ещё не знала, что мне делать.
  Шатар. По словам Лирки, он был чуть ли не единственным у кого был шанс что-то узнать. Конечно, не только он скупал эльфийские редкости, но его главный конкурент, Ич Лиссо, при малейшем давлении начисто забывал все необходимое. Когда-то Ич был вором. Не очень удачливым, зато с хорошей памятью. Он прекрасно запомнил, что бывает, когда выдаешь своих, и при малейшей опасности на полном серьезе забывал все относящееся к незаконным делам. А Шатар помнил. Но тридцать лет в бизнесе, в котором, если попался, повешенье - самое мягкое из наказаний, наложили свой отпечаток. Сколько я ни смотрела, не видела, за что мне зацепиться.
  Но и это не все. Ёще я не могла настроиться. Совсем. Меня отвлекал Фарух. Он ходил по лавке, тянул руку, то к одному, то к другому. Он надоел как комар в жаркую ночь, он изводил хуже зубной боли, он... Из-за него я никак не могла сосредоточиться.
  - У меня к вам дело... - в очередной раз безуспешно начала я.
  Спиной почувствовала, что внимание напарника снова сместилось к нам. С досадой поджала губы, не решаясь продолжить.
  - Я...
  - Вы с господином? - прервал меня торговец.
  Все! Больше можно не искать слова. Мне говорить бесполезно. Шатар уже определил мое место в картине мира. Я - не продавец, и не покупатель. Мне, по его мнению, нечего предложить, и всё, на что я годна, это прислуживать молодому Райгату... Нет, я, наверно, могла бы изменить его мнение, но сейчас, когда мою спину сверлят насмешливым взглядом. Оглянулась.
  - И чего ты мнешься? - язвительно подал голос напарник. И Шатару:
   - Ты знаешь кто я такой?
  Почтительное до презрения:
  - Нет, господин.
  Кивок мне, объясни, мол, уважаемому владельцу лавки в красках кто я.
  Ага, дырку от бублика ты получишь, а не объяснение!
  - Ладно, - нехотя кивнул парень. - Сам скажу. Я - Фарух Пино зи Райгату. Мой отец - Роланд Пино из Торговой Гильдии. Мой брат, Герард Пино, состоит в свите Хедера Тарассель . И мне нужно узнать приходил ли к тебе кто-нибудь с одной вполне конкретной вещицей. Не скажешь, я задам тот же вопрос одному из папиных коллег. И потом сам будешь объяснять всем, что я перепутал.
  Я побелела.
  Он что, не понимает, что то, что он говорит, произносить нельзя ни в коем случае!? Он что, не понимает, что сболтни он лишнее гильдийцам, все, кто так или иначе помог ему добраться до Шатара, ставятся под удар!? Он что, не знает, что делают на улице с теми, у кого язык опережает мысли!? Он что, шутит???
  Медленно, всем телом развернулась к напарнику...
  Взгляд юноши был чист и светел. Как лента в руках Фриды. Как небо над городом. Как море у горизонта. Он улыбался. Он был мил и очарователен. И искренен, до глубины души.
  Глава 4
  Из лавки я даже не вышла. Выпала. Напарнику же, наоборот, идти было легко и приятно. Насвистывая веселую мелодию, донельзя довольный собой, он спустился с крыльца. Я не стала ждать, пока он опомнится. Два удара: под дых, а когда он согнулся - в ухо.
  - Ты чего? - заорал он, разрывая дистанцию.
  Но он мог уже не защищаться, я не собиралась больше бить его. Нет, умом я понимала, что мне не стоит так себя вести. Когда нападешь на человека, превосходящего тебя силой, нельзя упускать из виду, что он может и ответить.
  - Скажи ещё, что не заслужил! - зло бросила я.
  - Скажи еще, что был не прав! - огрызнулся он.
  Мы стояли, готовые вцепиться в глотки.
  - Ска... - запальчиво начала я и осеклась. Он ведь вправду сделал все более-менее правильно.
  - Что? - приподнял брови. - Язык не поворачивается врать настолько нагло?
  Я посмотрела на него, поправила ремень, развернулась и пошла по улице.
  - Эй! Стой! Ты куда? - крикнул мне вслед юноша.
  Куда-куда... В город. Вора искать.
  - Нет, ну ты скажи, что по-твоему было не так? - продолжал он, догоняя. - Как я понимаю, до завтра расспросы не терпели, ты мялась, как девица на выданье, а торговец уже не хотел с тобой говорить... Еще потянули бы кота за... хвост, и дело можно смело выбрасывать...
  - Зачем ты угрожал гильдией? - процедила я сквозь зубы. - Это, между прочим, улица, и такого поведения тут не прощают. Тебе, конечно, почти ничего не будет, разве что не станут с тобой иметь дела, а меня за соучастие могут и прирезать!
  - Обойдется! Этот Фазанчик отметился везде так, что Шатар его сдал чуть ли не с радостью!
  - И что? - я резко повернулась к нему. - Думаешь, в следующий раз все тоже сойдет с рук? Кем бы ты ни был, с кем бы ни говорил - о хорошем тоне забывать нельзя! Или ты думаешь, что если ты сын и брат, на тебя не найдется управы? Что если всю жизнь ешь с серебряной посуды, тебе всё будут прощать?..
  - Надо же, как тебя задело... - удивленно потянул он. - Но давай без обобщений.
  Опять верно, но как же меня подмывало схватить его за ухо и вкрадчиво разъяснить ситуацию. Лаэртовыми методами. Жаль только, трости как у старшего аналитика у меня не было. Красивой, крепкой, с удобно ложащимся в ладонь набалдашником. Той самой, которая замечательно способствовала закреплению полезных мыслей между ушами.
  - Ладно, давай, - я вдохнула, выдохнула, возвращая себе спокойствие.
  Шрам на запястье нестерпимо чесался, напоминая, к чему приводят глупости с несоблюдением простейших правил. Почесать незаметно не удалось...
  - Откуда у тебя он? - сразу отвлекся от основной темы юноша.
  - Оттуда, - проворчала я уже просто из вредности. - Приставили к умнику, решившему, что ему закон не писан... Когда он полез на рожон, полезла в первые ряды - защищать...
  Тот парень истощил запасы моего терпения значительно раньше стычки. Если сначала порассуждать о долге, то вмешиваясь в драку, я была права. Даррем так не считал. Он сказал, что кроме меня там было достаточно людей, чтоб не было необходимости высовываться, а если очень хотела помочь, то следовало просто не допускать подобного. И оставил шрам - напоминание о феноменальной глупости. После детального разбора ситуации, сопровождаемого криками и подзатыльниками, была вынуждена согласиться с его мнением...
  - Понятно, - почему-то кивнул, так и не дождавшийся объяснений, Фарух. Потом приостановился. - Кстати, куда мы сейчас идем?
  - Представление сегодня. Так что к опере. Этого Фазана искать. И нечего мне улыбаться! Сам сюда рвался, так что топай без разговоров!
  По дороге я долго и вдумчиво объясняла, что можно делать в квартале '44 улиц', а что нет. Отчего не стоит задерживаться в Полуполтинных после заката. Почему не стоит там играть в азартные игры. Почему не стоит пить с пьянчугой из комнаты у лестницы и строить глазки соседке справа. И что бывает в случае ошибки с такими, как он, и с такими, как я.
  - Кстати, - под конец длиннющей речи я покаянно опустила глаза. - Прости, что тебя ударила. Ты был прав, но соответствующий опыт, - (снова зачесалось запястье), - у меня уж больно нехороший, - чуть подумала. - За вчерашнее - тоже прости. - Остановилась, раз за разом пересматривая последние события, вспоминая все свои слова. - И за... - и тут меня пробрал смех. Я мужественно пыталась совладать с ним... Не вышло. Я захохотала.
  - Ты чего? - удивился Фарух.
  А я стояла, согнувшись в три погибели, и... ржала.
  - Ну, что такое?
  - ...С серебряной посуды... - задыхаясь, выдавила из себя я. - Я сказала... 'ешь ...с серебряной посуды'...
  - И? - напарник не находил в моих словах ничего смешного.
  - Да так... моя опекунша... тоже... на тарелках... не экономила...
  
  На здание оперы, как и на все остальное в своем городе, сиятельные Райгату не поскупились. И было оно большим, с роскошной акустикой зала и красным бархатом лож. С массивными золочеными люстрами и мраморной мозаикой полов. Правда, из-за кратковременных нехваток наличности его лет тридцать строили. Зато теперь можно было смело впечатлять им слабонервные иностранные делегации. И стоили билеты в это заведение... Вполне доступно. Даже я, поголодав пару неделек, могла бы приобщиться к культуре. Конечно, в самом дешевом её варианте.
  В будни представления давали не каждый день. И вчера мне не было нужды особо суетиться и бегать только потому, что тот самый 'некаждый день' был именно сегодня.
  Время тихо близилось ко второму дневному колоколу. Около входа постепенно разрасталась толпа из эстетов, любопытствующих, лоточников и воров. Меня только беспокоило, кем мы покажемся на этой выставке характеров и профессий... Ага, я поймала отстраненный взгляд мальчишки, и он, отпустив завязки фарухова кошеля, скользнул подальше от внимательных глаз и поближе к беспечным монетам. Итого: мы выглядим добычей...
  Мы с напарником разделились, я встала в сторонке у фонаря, он забрался на основание колонны. Если верить Шатару, наш клиент был изрядно неудобен для высматривания: невысокий, какой-то серый и невзрачный... Фазаньего в нем только перо на шапке, а так по цвету даже не воробей - воробьиха...
  Момент открытия дверей в оперу все приближался. Мы напряженно высматривали нашу 'птичку'. Первым его заметил Райгату. 'Да', - кивнула ему я, - 'похож. И точно карманник'. Теперь было важно не потерять его из виду. Не хватать же за руку посреди честного народа. Не поймет, вывернется и сбежит - щепачи обычно на это мастера. Нет, у нас был бы шанс его поймать, но я всерьез не рассчитывала. Фарух, судя по тому, что не предпринимал активных действий, пришел к похожим выводам...
  И было бы все просто замечательно...Мы бы подождали и, прогулявшись за пареньком по городу, где-нибудь в тихом месте обсудили все интересующие нас темы, если бы... (Какое отвратительное слово 'если бы'!) Если бы воришка не решил впечатлить своих собратьев по ремеслу. Поначалу ему даже всё удавалось... ('Поначалу' - тоже так себе словечко!) А потом он совсем обнаглел. Попался почти сразу! Крик - 'Держи вора!' И драгоценный 'Фазанёнок', пригнувшись, рванул сквозь толпу. За ним не погнались - что было хорошо. Хорошо и то, что бежал он в сторону Фаруха. Но вот мне, если не хотела всё пропустить, следовало перестать изображать статую. И сделать это как можно быстрее. Но только я начала различать в толчее мелькание характерного перышка на шапке, как...
  - Разойтись! - рявкнули у меня над ухом. И добрый десяток молодцов начал расчищать проход от дороги к золоченым дверям.
  Дернулась было за беглецом, но меня красиво перенаправили обратно. Фазан мелькнул у колон, совсем рядом с напарником, и исчез. Впрочем, это ничего не означало, и он мог быть где угодно.
  'Да чтоб вам ночью одни схолатцы снились!' - ругалась я мысленно. В обход не успеваю, сопротивляться толку нет, пока какой-то высокий господин не пройдет, попасть на ту сторону и нормально осмотреться не удастся. Но как заведенная, продолжала крутить головой, высматривая.
  А потом натолкнулась взглядом на Него.
  Он медленно выбрался из кареты и пошел к опере. Место справа от него заняла его женщина, вокруг суетилась свита. Он был раздражен, он никогда не любил всех этих условностей и процедур.
  Он...
  Среднего роста, худощавый, в предельно простом серо-черном костюме. Чуть больше тридцати. Смуглый, вопреки моде. Худое, умное лицо. Звезды глаз. Отчетливые залысины.
  Брат императора. Второе лицо в государстве. Хедер фарр Райгату.
  Я отвернулась.
  И все равно, как когда-то, спиной чувствовала каждый из его тридцати четырех шагов...
  Другая жизнь
  Мне тогда было без малого восемнадцать.
  И занималась я наредкость неблагодарным делом - дремала на скамейке у фонтанчика. Сами понимаете, другие за это не благодарят... Да и сама себе в такую жару 'спасибо' не скажешь.
  Вообще-то, у этого самого фонтанчика я ждала свою опекуншу. Сегодня, как ни странно, не было запланировано ничего существенного. Так что ближе к вечеру госпоже дель Сёдзе пришло в голову прогуляться по аллее Серебряных Брызг, послушать музыкантов. От меня, естественно потребовалось её сопровождать.
  Мы уже спустились вниз готовые выйти, как Хезер вдруг обнаружила какой-то непорядок в одежде. 'Подожди здесь, девочка, я быстро'. И умчалась. Для своих шестидесяти, она была необычайно бодрой. Чуть ниже среднего роста, сухощавая, она мало изменилась за те годы, что мы провели вместе.
  Было что-то забавное в том, как она следила за своей внешностью и одеждой. Сама она носила черные платья и мне покупала исключительно практичные костюмы, исходя из посылки, что 'Сёдзе не нуждаются в украшениях'. 'Наша сила в духе, вот и следует показать, что ничего кроме духа нам не надобно!' При этом госпожа оставалась женщиной и, хоть старательно это скрывала, была сама не своя от побрякушек. Поэтому нашла подобие компромисса - закалывала тюрбан (который носила, чтоб было что закалывать) брошью с камнем Амирата . Жест получился преудачнейший. Опекунша заткнула за пояс всех клановых модниц, а заодно объяснила непонятливым, что если у неё хватает сил на подчинение более чем своенравного артефакта, то на такую мелочь как укорачивание длинных языков или загребущих рук - тем более хватит...
  Как я уже говорила, госпожа ушла. Сначала я решила ждать её там же, у лестницы (а в том, что придется ждать, можно было не сомневаться). Но у лестницы слишком суетно, за неполную четверть часа меня раз пять спросили об опекунше, так что я постыдно бежала в сад.
  Было у меня там свое местечко. Так, ничего особенного: клумба, упомянутый маленький фонтанчик, вишня да пара скамеек. Кто другой прошел бы и не заметил, я же любила это место. Тут было тихо - подавляющее большинство, живших в особняке, избегало этих клумбы, вишни, скамеечек. Кому-то не нравились выходящие сюда окна комнат для посетителей (использовать эти комнаты, кстати, тоже не любили из-за недостаточной уединенности). Девицы на выданье, да и женщины в целом, избегали этого пятачка ещё и из-за солнца - сейчас в моде была благородная бледность, а здесь просто некуда деваться от лучей и бликов.
  Хорошо. Спокойно. Близость воды ничуть не освежала, но для меня это не имело значения. Мне хватало того, что никто не пристает с расспросами, что не надо никуда идти, что-то говорить - мне было достаточно тишины и уединенности.
  Солнце медленно клонилось к горизонту. Жара понемногу спадала.
  Я расстелила камзол на одной из скамеек, сначала села на него, а потом и вовсе улеглась. Все равно меня никто не увидит, что толку от приличий? Комнаты в это время дня стоят пустые, а если кто из особняка пойдет, услышу...
  Хезер всё не было и не было... Было уютно... Шелестела листва... Где-то дальше, в глубине сада пела какая-то птица... Задремала я, в общем.
  А потом кто-то все же решился покинуть здание.
  По молодости спросонья я не могла похвастаться скоростью реакций. Услышав шаги, успела только вскочить, отряхнуться и схватить со своего импровизированного ложа камзол. На одевание времени, естественно, не хватило.
  Тьфу ты, ложная тревога. Этого неестественно высокого (для южных Сёдзе) красавчика я не боялась. Прошу любить и жаловать. Эрих ара Сёдзе Эрийский. Для меня - половина месячного заработка, восемьдесят процентов неприятностей и просто славный парень.
  Познакомилась я с ним ещё во времена кочевой жизни. Мы с госпожой как-то застряли под рукой его отца - Старшего Сновидца округа Эри, Эрнарда фарр Сёдзе - почти на полгода. Но общаться начали только здесь в столице. Все началось для меня с приработка, для него - с любовных записок. Сначала мы общались исключительно по работе, потом просто стали встречаться, чтоб обменяться комментариями о том, что видели и делали. Пусть он был не Провидцем-Вероятностей, а лишь Сновидцем , яду, требовавшего выхода, в нем было на семерых, жаль способность подбирать слова подкачала.
  Хезер нашей дружбы не одобряла. Говорила, что он слишком избалован и неустойчив, что мне от него, кроме вреда, никакой пользы... В чем-то она была права. Трудно ожидать особой сознательности от не знавшего отказа единственного сына и приемника. Тем более, что в Аль-Тараселль его не для дела отправили, а так... поразвлечься перед началом взрослой жизни. Опекунша была права во многом, но я все равно продолжала дружить с Эрихом. Ведь если руководствоваться только её мнением, то население империи следует сократить как минимум втрое.
  - Опять улеглась? - нарочито грубо начал он. - Совсем сгореть не боишься? Итак, уже черна до невозможности...
  Да, для меня алебастровая белизна недостижима, кожа от природы смуглая...Нет, загар, конечно, тоже есть, но до черноты далеко.
  'С чего это он так?'
  Я насупилась и демонстративно отвернулась. Меня не задело - несоответствие моде меня обычно мало беспокоит. А вот появившаяся Эрихова привычка начинать разговор с личных гадостей мне не нравилась. Словно в мое отсутствие он успевал где-то крепко обидеться на меня.
  - Значит, лежишь? А я в поисках тебя весь особняк оббегал.
  Врет. Все знают, когда я в Особняке, но не при Хезер, меня стоит искать либо здесь, либо... Неважно.
  Покосилась на него и зевнула. Хотя чуть поразмыслив, снизошла до беседы:
  - Отлично. Оббегал. И зачем? Чего тебе надобно?
  - Письмо отнести.
  - Кому? - медленно потянулась, подумывая, не принять ли все же вертикальное положение.
  - Клариссе, - это его последняя пассия.
  - С ума сошел? Или от кого-то слышал это про меня?- осторожненько поинтересовалась я, садясь. - Ты не помнишь? Мне прошлого раза хватило. У неё не дуэнья, а цепной пес. И её брат заложил меня их отцу... Мне теперь к ней разве что через забор, а я уже старовата для лазанья...
  - Но мне о-о-очень надо, - и улыбнулся самой обаятельной улыбкой.
  Как будто забыл, что на меня она не действует:
  - Я свое слово сказала. За отдельную плату могу подсказать человечка, вхожего в их дом... Говорят, Ранмир...
  - Только не Ранмир, - оборвал он меня, и продолжил жалостливо. - С тобой как-то попроще...Или тебе самой уже серебро не нужно?
  Нужно. Ещё как нужно. Именно поэтому и отказываю, чтоб в нем ещё больше не начать нуждаться.
  -... Не понимаю, - делая вид, что не услышала, продолжила я. - как ты с нею умудрился связаться? При такой-то охране?...
  - Зато она... - произнес он почти мечтательно...
  - Да, действительно, 'зато она'... готова всегда и на всё, стоит ей чуть из-под наблюдения уйти... Никаких ломаний, - прозвучало резче, чем стоило.
  - Ты слишком далеко зашла, - нахмурился Эрих. - Я не понимаю, почему тебя терплю.
  - Потому что никто, кроме меня, тебе правды не скажет, - легкомысленно пропела я.
  И добавила серьезней:
   - И я тоже не вполне понимаю, почему я позволяю тебе втравлять меня в неприятности. Семь из восьми раз, когда я попадалась, попадалась из-за твоих девиц. Ты мне, кстати, должен.
  - За что?
  - За папашу Мариты зи Лодар. Он тут недавно меня на улице встретил.
  - И что случилось?
  - Ну, что?.. схватил за руку и начал орать, что сейчас я получу все причитающиеся...
  Эрих махнул головой - продолжай.
  - А Хезер со спину зашла. И ка-а-а-ак рявкнет: 'Что вам от моей воспитанницы надо?' Как беднягу удар не хватил, не знаю.
  - То есть, вроде, обошлось?..
  С Лодаром - пожалуй, а Хезер на месяц сократила содержание, так что даже не представляю, где буду искать деньги.
  Забавная была сцена. Я, в своем обычном амплуа бессловесной сопровождающей. Уважаемый господин де Лодар - тонкое породистое лицо, костюм по последней моде. Так получилось, что в толпе я упустила из виду Хезер и осматривалась в её поисках. И случайно толкнула господина де Лодар. Он меня даже сначала и не узнал. Я его - тоже, иначе обошла бы десятой дорогой. Пауза, потом он как схватит меня за руку да как заорет.
  (Лодарам стоило бы запретить злиться, а то становиться слишком очевидно, что их аристократичность состоит из полуфунта белил и корсета).
  Так вот - он орет. И, видимо, привлеченная этими криками, из толпы, которая уже начала освобождать место для скандала, выныривает затянутая в черное фигура опекунши. Увы, папаша Мариты этого не замечает. Он весь в предвкушении возмездия. Хезер, по всем правилам, подкралась со спины и как рявкнет ему прямо в ухо, 'чего вам от моей подопечной нужно!'. Лодар аж подпрыгнул. Повернулся, чтоб сказать 'старой кошелке', что он думает о ней и её вмешательстве... Мою госпожу он узнал намного быстрее, чем меня. А изменения в лице сделали бы честь любому шуту... Я смеялась. Долго и громко.
  Только вот откуда мне теперь столько серебра взять? Из содержания мне такую большую сумму вычли не из-за неблаговидной деятельности и не из-за того, что попалась, а за наглость глумления. Хезер, правда, сделала скидку. Она и сама всю оставшуюся дорогу хихикала.
  - И все же думаю, ты переоцениваешь опасность... - продолжал гнуть свое Эрих.
  - Может и так. Но если я настолько неправа, давай ты сам полезешь?- всем своим видом выразила заинтересованность в процессе.
  - А ведь я, как вышестоящий, могу тебе и приказать... - напомнил он.
  Снова-здорово! Похоже, теперь приступы его дурного настроения не ограничиваются приветствием. Это надо было выдумать - напомнить мне о возможности приказа! Да, скомандовать он может. Формально. А вот заставить слушаться - нет. Я - не его вассал. А он не относится к тем людям, при звуке голоса которых я теряю волю. Самое худшее - он может пожаловаться на меня Старшим... той же Хезер, но тогда придется объяснять, чего хотел, а ни моя деятельность, ни его просьба не одобряются. Да и какая дружба, если сдаешь человека. Так что он может приказывать, сколько хочет, но я буду делать, как сочту нужным. Он это знает. Я знаю, что он знает. И самое плохое - он знает, что я знаю, что он знает. И его это бесит! Безумно! Всегда бесило!
  А когда он на меня взбешен, он обычно принимает отстраненный, брезгливо-презрительный вид, и сквозь зубы начинает читать нотацию:
  - Отрок не должен...
  - Я - не отрок, я - девица, - нагло прервала его я. Пусть уж окончательно выйдет из себя и проорется. Тогда хоть будет шанс разобраться, что с ним происходит.
  -А уж девицы и вовсе себя так не ведут. Девушка должна быть скромна, благонравна...
  - Угу, - в тон ему кивнула я, - к примеру, как Кларисса...
  Не стоило этого говорить.
  - Да что ты к ней прицепилась? - произнес он неожиданно спокойно, потом его лицо озарилось снисходительной улыбочкой. - Или завидуешь?
  Может и завидую:
  - Чему? Неразборчивости?
  - О да, куда уж ей до тебя в разборчивости! В твои годы так перебирать кавалеров...
  Нехорошо. Мое больное место. Кавалеров у меня не было. И я была уже немолода. Если верить записям, то моя мать к семнадцати уже родила старшего и ждала меня. В людской меня уже записали в старые девы, а местные дуэньи начали относиться как к бесполому существу вроде их самих. Единственный человек, не коловший глаза моим затянувшимся девичеством, была Хезер, да и то, скорее всего, по незнанию, что девичество должно кончатся.
  - Уж кто бы говорил! Может ты забыл, что от тебя самого требуется? - и я, бессовестно перевирая, процитировала кусок о достоинстве из 'Саги об Уманиарах'. Ну, знаете, отрывок, который начинается:
  '...О много далей видел я...', -
  обязательный для любого, у кого хватает времени и денег на образование.
  Поведение главного героя саги было признано каноном для высокого дворянства и тех, кто стремиться к этому положению. Но планка была столь высока, и ей соответствовали только герои древности. Исключительно потому, что были давно мертвы.
  Дошла до строфы
  '...Мой господин, с тобой пойду ...',
  И увидела, что Эрихом происходит что-то странное - он ощутимо напрягся, а потом, глядя в одно из окон, сделал почтительный поклон. Следуя за направлением его взгляда, я повернулась. Заметила фигуру в окне комнаты для посетителей. Похолодела. И осеклась. Кровь бросилась мне в лицо: моё поведение, вид и... эта строфа? Эта строфа, как и ещё семь следовавших за ней, неизменно входили в ритуальную клятву верности вассала. В этом варианте? Таким тоном? Да услышь меня госпожа, при всем её цинизме, не миновать мне розги. А человек в окне вряд ли будет настолько снисходительным.
  'Мой господин, с тобой пойду'. Мой. Господин. Мужчина в окне. Ему двадцать пять, он больше чем на семь лет старше меня. Среднего роста, худощавый, одетый в соответствии с любимым Хезер принципом аскетизма. Смуглый, вопреки моде. Худое, умное лицо. Звезды глаз. Уже заметные залысины на лбу. Старший сын императора. Хедер фарр Райгату.
  Вдох. В голове билась одна мысль - 'пропала'. Вдох. И ужас сменяется какой-то бесшабашной радостью, радостью человека, которому более нечего терять. Вдох. Я на мгновение поднимаю глаза к небу. Оно прохладной предзакатной синевы. Вдох.
  'Преклоняюсь перед вами, господин фарр Райгату'.
  Пауза.
  Поклон.
  Занавес.
  Уточнение
  Если о чем-то и можно сказать, что это держит империю, так о незыблемости уз вассала-сюзерена. Признано даже опекуншей, и нужно её знать, чтоб понять всю серьезность подобного заявления.
  Ты можешь обкрадывать, лгать, убивать, но лишь до тех пор, пока это не касается твоего вассала или господина. Потому что, не приведи Боги, тому захочется разорвать узы верности. А самый распространенный способ это сделать - смерть. И необязательно слуги. Бывали случаи, когда смерть господина была единственным способом восстановить его доброе имя.
  Помимо высоких мыслей, у связи вассал-сюзерен был и сугубо практический смысл - все земельное право основывалось на этом принципе. Размер и доходность земель напрямую зависели от количества подданных, а размер налогов и защищенность - от положения и отношения господина. Взаимная верность была очень и очень удобна.
  Поэтому данный вопрос старались не оспаривать.
  Можно было сказать, что он единственный, по которому у всех кланов было общее мнение.
  Вполне возможно в Агарате найдется немало людей, относящихся с иронией и к государству, и к дворянам, и к клятве верности, но они вряд ли будут придавать свое мнение огласке (ибо неразумно требовать от окружающих то, в существовании чего сомневаешься). И уж точно не скажут об этом в присутствии императора, ну, или человека, который в принципе может им стать.
  ***
  Первым заговорил Эрих:
  - Надо выпить...
  Звук голоса заставил меня вздрогнуть. Я все ещё смотрела в пустоту проема. Потом повернула голову. Выражение лица Эриха меня ничуть не успокоило. Но ему-то что? Не он декламировал. Для него, вообще, участие в подобном разговоре - мелочь, не стоящая внимания. Когда будет вступать в должность, он, как господин округа Эри, будет приносить клятву лично императору. Мне же не светило ничего хорошего - без земель, положения, службы, да с крамольными мыслями...
  - Что? - не поняла я.
  - Пить будешь? - и пояснил, - Нужно же как-то успокаивать расшатанные нервы.
  Успокоиться таким образом не удалось. Только мы собрались чуть уменьшить клановые запасы спиртного, как Хезер призвала меня к себе. Обычно в её присутствии трудно думать о постороннем, но в этот раз я поминутно оглядывалась, ожидая громов и молний, и всяческих неприятностей...
  Как ни странно, мой личный конец света не состоялся. Прошел день, два, а небо на меня так и не обрушилось. Постепенно я начала свыкаться с мыслью, что все обошлось.
  Эта жизнь
  Нужно ли говорить, что воришку я потеряла из виду.
  То, что и Фарух не смог уследить, меня совершенно не утешало.
  Глава 5
  Отзвенел третий звонок, и опера постепенно наполнилась мелодиями. Улица вернулось к своей обычной жизни. А мы с напарником всё так же сидели на ступеньках у колонны.
  - Прости, - неловко проронил юноша. - Не знаю, как я его потерял.
  - И ты прости, - отозвалась я. Только извинения ничего не изменят. - Что делать будем?
  После дневного позора к окончанию представления карманник может решить и не возвращаться. Ждать два дня до следующего представления - тем более не вариант...
  - Кстати, а с чего ты решила, что 'Фазана' надо начинать искать отсюда? - после долгого молчания поинтересовался Райгату. - Кошель могли где угодно увести.
  - Нет. Не где угодно, - устало потерла глаза. - Фактически, нигде, кроме как здесь, не могли... И на набережной, и дальше, с эльфийской вышивкой связываться не стали бы. Как рассмотрели, что утянули, так сразу бы отдали обратно. Опекунша говорила, что в этой части города вышивка эльфов лучше проклятий защиты действует. Правда, и стоит куда дороже...
  - Надо же... - потянул Фарух. - Не знал.
  Судя по потому, как вовремя моего монолога у него округлялись глаза, про 'эльфийскую вышивку' он тоже был не в курсе.
  - Бывает. Я тоже поначалу не знала. Даже после долгих объяснений понять не смогла. Зато после того, как в Итанаре столкнулась со Старшими расами в действии, сразу выучила...
  - Настолько плохо?
  Кивнула. Даррем, творящий закон, был страшен.
  - Вот не пойму Пришедших... Они ж все из себя светлые и правильные, как у них жесткость совмещается с любовью ко всему?..
  - Нормально, - пожала плечами я. - Они не путают любовь к миру с потаканием отдельным представителям одной отдельной расы.
  - А ты так близко знакома с эльфами? - (Тьма! Проговорилась). - И до Итанары, - (Тьма!...), - жила здесь, в столице? - (Тьма!...).
  - Что-то вроде... Ты лучше думай, где нам 'нашу птичку' ловить. - Досадуя на длину собственного языка, я вернула разговор в прежнее русло.
  - Поговорить еще раз с торговцем?
  Наморщила нос.
  'Хоть что-то', - выразительно посмотрел напарник:
  - Не может же он совсем ничего больше о Фазане не слышать? Ну, или о людях способных на него вывести?
  - Местным торговцам вредно много говорить о всякой приезжей шушере... Хотя пойдем. Кажется, я знаю человека, который нам может посоветовать...
  По дороге я нагло отобрала у Фаруха его кошель.
  - Ты мне должен, - сказала я, вытряхивая монеты на ладонь. - Это - мне. В счет вчерашнего. Это - тоже мне. Компенсация за потраченное на сбор информации. Это на подарок...
  - Моё... Мне... - запоздало спохватился юноша.
  - Твоего тут уже нет!.. Хотя... надо же... осталось... - и... так... прилично осталось, мне бы на неделю хватило.
  Я ссыпала остатки обратно:
  - Лови.
  Теперь раздать долги, и на Трикороткую за лентами.
  От оперы до Трикороткой и оттуда до центральной площади идти всего ничего, но нам пришлось чуть поплутать. Зато я три раза честно проиграла немного мелочи наперсточникам.
  - А просто отдать нельзя было? - после третьей точки раздраженно спросил Райгату.
  - Нет, они же не нищие. Не дергайся... Пока, вроде, успеваем...
  К счастью, Фрида все ещё была на своем месте.
  Игнорируя усиливающееся недоумение господина Пино, я подошла ближе.
  Сначала на старческие колени лоскутами моря легли ленты. Потом я сама присела, чтоб положить монетки в кружку:
  - Погадаешь? - спросила не громко. - Говорили, что точнее тебя никто карты не раскладывает.
  - А смысл тебе гадать, коли ты одни неприятности ищешь... - и нехотя посмотрела на меня - Правда говорили, что ты не добыча, а охотник... Но роли могут внезапно и смениться...
  - Могут. Поэтому не мне гадай, а ему...
  - Ему? - усмехнулась Фрида. - У него рожа что-то слишком мятая... - Фаруху. - Кто помял? - мне. - Ты?
  - Ну как бы я смогла, бабушка? - почти искренне удивилась я. - Я ж до него дотянусь разве что в прыжке?
  - О том, что девица съездила по уху одному глупому Райгату, на улицах со второго колокола болтают. Но о том, что ей пришлось для этого прыгать, я слышу впервые... А ты на неё не злись... Пусть лучше так, чем сочли, что вы двое закона не знаете... На что тебе погадать, касатик?
  Напарник присел рядом со мной. Мы переглянулись.
  - А погадай мне, бабушка, вот на что...
  В общем, перед тем, как ходить и спрашивать, нужно использовать собственную голову по назначению. Нет, мне ничуть не было жаль лент, тем более, что оплачивать их пришлось не мне. Мне этот дар - в радость. Есть в опекунше и Фриде что-то общее. И, скучая по жгучей язвительности взглядов и слов госпожи дель Сёдзе, я находила странное отдохновение в резкой речи старой нищенки. Но всё же... головой нужно пользоваться, а не как я. Стыдно даже подумать, воспитанница Старшей Провидицы, полевой аналитик Эгерта Грина де Котиттару забыла о таком простом варианте...
  Где живут приезжие? Мы не говорим о благообразных купцах и прочем обеспеченном люде, мы говорим о личностях, охочих до легких денег, которых в приличные кварталы даже с золотом не пускают. Где их натыкано как семечек в огурце? Правильно - в печально известных Полуполтинных. Конечно, искать там не просто. Там каждая клетушка - дом для кого-то, а разговаривать о знакомцах не любят - на всякий случай. И всё-таки даже там есть люди, что знают каждую вероятную неприятность в лицо. Наблюдатели. Не могут они не знать человека, способного увести 'наш' кошель!
  Оставалось этого наблюдателя найти. За тот месяц без малого, что жила в Горелом, я встречала троих, но их должно быть, по меньшей мере, ещё семеро - более чем оправданное количество, учитывая населенность и опасность района. Хотя рядом с моим домом они ходили редко. Вокруг предостаточно других мест требующих пристального внимания. Можно было понадеяться на везение и побродить по улочкам, но до вечернего колокола оставалось слишком мало, так что мы решили не испытывать судьбу и сразу отправились в Кровавый квартал, прямо в 'Три ножа'. Потому что где быть следящему за правильным отношениям к мертвым, как не там, где трупы появляются чаще всего.
  Целеустремленные до полного идиотизма, мы ввалились внутрь и даже, растолкав завсегдатаев, нашли себе в глубине зала сидячие места. А потом я повернулась, чтоб осмотреться... Со всей очевидностью, местной публике мы не нравились.
  'А что?' - проговорил одними губами мне Фарух. - 'Ты так уверенно шла...'
  Забавно смотреть, как Райгату оправдывается. Он, похоже, не сообразил, что в худшем случае нам сейчас предстоит.
  Я повертела головой. Пока никаких признаков искомого... Поспрашивать местных? Не ответят, да и как буду объяснять кого мне надо. Просто на удачу кричать? Смысла нету. Придется выявлять наблюдателя иным способом.
  Возможности не пришлось ждать долго.
  - Славная девка!.. Цыпочка, что ты здесь ищешь?.. - обдав перегаром затылок, какой-то детина попробовал уронить свою ручищу мне на плечо.
  Я чуть сместилась на стуле... И он промахнулся. А что? Пил бы меньше - был бы шанс.
  - А твоя подружка с норовом!.. Я норовистых не сильно уважаю... но после меня... будет как шелковая...
  И сгреб меня в охапку. Точнее, снова только попробовал. Правда, заметил это далеко не сразу.
  Нет, дерусь я отвратительно. Но на такое пьяное быдло даже меня хватило бы. А что он больше меня даже лучше - внушительней упадет...
  Хотя я тоже ничего не успела.
  ...Честно говоря, не ожидала действий от напарника. Пока юный господин Пино в трудных ситуациях очаровательно улыбался и говорил что-нибудь подходящее. Но не в этот раз. Сейчас он не стал разбирать, кого из нас хотели задеть, а тем более ждать моей демонстрации боевых навыков. Как истинный мужчина, оттер меня поближе к стене - дескать, там за тебя спокойней будет - и ударил сам...
  За голову хвататься поздно. Вот что значит - 'строить предположения по одному дню'. Нет, я предполагала, что у него есть ситуации, в которых он сначала будет бить, а только потом думать. Но угадать, что это произойдет прямо сейчас... Сглупила. Слишком привыкла считать себя независимой, надеяться на себя. А ведь Даррем с ребятами не раз указывали на шаткость подобной позиции. Потерпи Райгату чуточку, разыграли бы как по нотам, даже Лаэрт не подкопался бы. Но взмахом его руки маленькая запланированная драка (кончавшаяся одним моим ударом) вылилась в нечто более масштабное. И гораздо менее контролируемое.
  Фарух хорошо ударил. Детина отправился в красивый полет, сшиб по дороге столик, изрядно увеличив общую нелюбовь. Я б на их месте тоже не возликовала, внезапно лишившись обильной, оплаченной и - самое неприятное - совершенно не тронутой выпивки...
  Мужики за столом, лишившись праздника, погрустнели и собрались обидеться. А первый пострадавший уже поднялся. Насколько смог под действием хмельного. Горя мечтой об отмщении, он героически пробирался к нам на четвереньках. Синяк на его скуле медленно наливался багрянцем. Этот просто не остановиться, зато трое других гораздо опасней.
  Тьма! А я-то всегда думала, что именно у меня талант создавать неприятности из ничего.
  Так. Надо срочно заканчивать. Только...
  - Пропусти, - шипела я из-за мужского плеча.
  - Тебе туда нельзя... Нехорошо как-то там...
  - Мне отсюда даже ничего не видно!
  - Что ты хочешь рассматривать? - сквозь зубы цедил напарник, закрывая меня спиной. - Кажется, мы им не понравились. И они решают, как нас убивать лучше...
  - Ребят, - сказал он мужикам другим тоном. - Может, я вам новую выпивку поставлю и миром разойдемся?
  Лучше б меня выпустил!... Чуть ошибся в интонации и, похоже, зря улыбнулся. Или слишком напряженным был... Его предложению мира не поверили. Но нападать не спешили. Наверно, встреться они с Райгату в пустой подворотне, не стали бы связываться. Но здесь, на своей территории - обстановка обязывает.
  Детина приподнялся с четверенек и бросился к нам.
  Снова упал где-то в стороне. Снова довольно громко.
  - Эй, ссссука, что творишь! - заорал следующий обездоленный.
  К четверым обиженным добавился пятый. Любопытствующих тоже прибыло.
  И протиснуться, чтоб все утрясти, парень мне не давал.
  Расчищая пространство для драки, отодвинули мешающие столики. А я всячески пыталась выбраться из-под защиты. Сейчас остановить мужчин я б вряд ли смогла. Зато, если я найду наблюдателя, одного единственного человека, поймаю один единственный странно спокойный взгляд, нам хватит... 'Ведь не могла же я так ошибиться! Не могут же наблюдатели оставить без внимания такое опасное заведение! Или могут? Не должны! Они вряд ли вмешиваются в драки, (ведь каждый человек решает сам, как ему идти к дыму ), но проследить, чтоб тела не остались валяться без присмотра, они просто обязаны!'
  'Или нет?'
  В очередной раз подпрыгнула, надеясь что-нибудь разглядеть.
  'Выберемся, сама прибью эту заботливую малолетку'.
  И то, что я видела, меня радовало все меньше и меньше.
  'Пятеро. Без трупов не обойдется, но шансы у нас есть...'
  Соизмерение сил не самое моё сильное место... Двое слишком пьяны. Если трое оставшихся возьмутся за ножи, их нам тоже хватит до полного упокоения. В таких заведениях частенько встречаются редкие таланты. Ведь дворян учат лишь владеть телом и оружием, зато этих - оставаться живыми. Так что перевес отнюдь не в нашу сторону.
  Какая несвоевременная мысль...
  'Не бояться! Вдох-выдох! Не опускать глаза! Вдох-выдох! Плевать, что они меня толком не видят! Почуют! Не бояться! Вдох!... Тьма, а ведь я собиралась войти, найти и выйти... Выдох! Как все неудачно осложнилось! Вдох!'
  - Зря ты сюда пришел, парниша!... - дважды пострадавший детина уже снова поднялся и теперь качался в первом ряду.
  Сунулась еще раз. А то б мне! Не пускает меня вперед эта высокородная сволочь...
  'Здесь хоть вышибала есть? Когда мы входили ведь был же! Почему нас не разведут!?...' Да, репутация у 'Трех Ножей' отвратительная. Но большие драки - большой убыток хозяину, не может быть, чтоб их не разнимали?..
  Я ещё покрутила головой, уточняя пути отхода, как вдруг...
  Нашла. Цеховой знак был.
  Наблюдатель сидел у лестницы - совсем не там, где его искала, всего в паре-тройке шагов от нас - и равнодушно глушил что-то из пузатой кружки. Он был почти рядом, естественен и безмятежен. Он был слишком естественен и безмятежен, чтоб не сливаться с обстановкой. Пару раз посмотрел в мою сторону, но его основное внимание привлекал Фарух и его противники, и мне никак не удавалось поймать его взгляд. Тем более что троица вот-вот собиралась перейти к активным действиям. Мои жесты наблюдатель к себе не относил. 'Тьма! Он что, меня вообще не замечает!?'
  - Эй ты! - рявкнула ему. И Фарух передо мной вздрогнул от неожиданности.
  Впрочем, совсем не он один.
  Мужчина на секунду оторвался от кружки и удивленно воззрился на взбешенную меня.
  - Да! Я тебе! - ещё громче продолжила я. - Ты! - и подняла верхнюю губу в оскале.
  Наблюдатель удивился ещё больше.
  - Вы её знаете? - раздался в меру (учитывая опьянение и общую атмосферу) робкий голос откуда-то из толпы.
  'Ну как, знаю?' - вопросительно качнул головой мужчина.
  - Знает! - огрызнулась все так же зло, резким движением убирая волосы с трижды проколотого левого уха.
  Наблюдатель вгляделся в мое лицо, задержался на проколах, фыркнул на нож, зацепился взглядом за бусины на косичке, за шнурок на левом запястье...
  'Чего смотришь? - взвыла я мысленно. - Да, я слабее тебя или его! Но каждую сережку, бусину, нитку получила честно!'
  - Похоже, и правда знаю, - засмеялся он, вставая. И повел плечами. Просто так, в качестве предупреждения.
  - А-а-а-а, - примирительно потянул один из трех, - тогда скажи ентому уроду, пусть выпивку купит, как обещал...
  Фарух покосился в сторону лестницы. Напарник все ещё стоял наизготовку, хотя столики вернулись на места, сверху начали спускаться наиболее смелые шлюхи, и компания у окна возобновила партию в кости...
  - Чего смотришь? - хмыкнул мужчина. - Они правы. Посуду побил, выпивку разлил. Плати. Тут все по-честному.
  Оплата ущерба почти опустошила кошель молодого Райгату. Зато времени для выяснения всего необходимого понадобилось несоразмерно мало. Через четверть часа мы ушли.
  
  Мы вышли из 'Трех Ножей', прошли до межквартальной улицы, по ней до поворота к порту...
  - Попробуешь ещё раз ударить? - надменно уточнил не выдержавший молчания Фарух. - Учти, я тоже изрядно вымотался, могу не сдержаться...
  Сжала губы.
  - Нет. Нам сегодня пришлось пережить многое, - у меня давно не выдавалось настолько трудных дней, к тому же мы с утра не ели... - И я боюсь сказать что-нибудь лишнее... Хотя... Ответь мне! Что это было!?
  - Ну... - потянул он, небрежно пожав плечами.
  Вот же зараза! Он считает себя абсолютно правым!
  - Понимаешь, я уже не совсем дитя. Не у одной тебя есть дурные воспоминания. И когда я увидел, что тебя, женщину...
  'Женщину'?!!
  Думала, сильнее меня разозлить уже нельзя. Но он меня просто добил.
  Видимо, мне не стоило много лет назад три раза подряд выигрывать у Хезер, слушать подвыпившего Лаэрта, попадать Эгерту под горячую руку и ухаживать за больным насморком Дарремом... Потому что даже в нынешней жизни таких слов мне было узнать не у кого. Если нежить боится брани, то своими криками я распугала мертвяков до самой Истры.
  - ...Идиот, скотина, ..., ..., урод, ...,..., ..., ..., - орала я в голос. - Ты будешь защищать невесту-сестру-дочь-бабушку! А я какая тебе, к тьме, женщина! ...! ...! Я тебе напарник! Ты, плод связи... ... ... ... ... ... ... ... ... - от избытка чувств я порой переходила на Эффо (на нем генеалогические выкладки всегда звучали естественней), - ...должен запомнить своей тупоумной ... ... ... ...башкой, что я тебе партнер, а никакая, ..., не женщина! Да и ты ..., ..., ...,а не нянька пансиона для высокородных девиц!
  Выражение лица Фаруха под потоком моих ругательств менялось от мужски-неуступчивого в начале к недоверчиво-насмешливому. В конце он не выдержал - хихикнул.
  Меня аж подбросило. В моем состоянии было уже не важно, насколько он сильнее меня и как давно я ела. 'Сегодня' выдалось тяжелым, и грань, за которой у меня кончался разум, я перешла ещё где-то в начале монолога. Я схватила его за воротник и начала трясти, словно он ростовая набивная кукла. Меня интересовало только одно: над чем этот ..., ..., ... имеет наглость так дико ржать. А Райгату отмахивался от моих рук, утирал слезы, но никак не мог остановиться.
  - Как представил... высокородная девица... из пансиона... - и снова сгибался.
  Убила бы.
  Хотя...
  Сквернословы по всей улице, должно быть, трепетно приникли к ставням, стараясь не упустить ни одного моего перла. А ругалась я в четырех разных манерах, на двух языках и пяти диалектах. Действительно, о пансионных девицах упоминать не стоило. С другой стороны ему лучше не знать, у каких людей я научилась таким словам.
  
  Очень длинный день! Колокол отзвонил, солнышко бодро укрылось за горизонтом, а он и не думал кончаться.
  К моему глубокому огорчению, до таверны 'Ингдор', где стоило искать нашего карманника, мы шли уже ночью. Мало того, что я шла, отлавливая каждый шорох, так и чтоб войти пришлось отдать остатки Фаруховой наличности. Да, её было уже немного, но дальше раскошеливаться придется уже мне - в животе забурчало - и скоро.
  'Ингдор' был, по-своему, известным местом. Не так как 'Три ножа', но все-таки... Впервые я посетила это заведение ещё в той, другой жизни. Среди девиц (и даже юношей) моего возраста сие деяние давало право на ощущение неизбывного превосходства над окружающими, тогдашняя я просто не смогла оказать себе в удовольствии. Удовольствие получила сомнительное, но сегодня, думаю, будет не лучше.
  Фазана увидела сразу.
  - Знаешь, иди, купи чего-нибудь на вынос, - я сунула Фаруху чистую тряпицу (чтоб было во что положить) и деньги, а сама пошла.
  Напарник чуть постоял. Но, видно, моя спина была достаточно красноречива, он пожал плечами и послушался.
  Только в четырнадцать поход сюда кажется подвигом. Сейчас я видела вполне добропорядочную таверну. Хороший вышибала. Приличная и - если верить надписи - несильно дорогая еда. Спиртное, которое по причине своей разбавленности могло ударить в голову только вместе с кружкой. Если бы 'Ингдор' почему-то не облюбовали приезжие молодые воры, его можно было бы смело назвать одним из спокойнейших мест в Полуполтинных. Но и так - здесь могли обчистить или сунуть нож под ребро, а вот рубить вместе со стулом не стали бы.
  Наш клиент сидел недалеко от входа в компании себе подобных. Компания была весела, громка и энергична, особенно учитывая, что старшему в ней едва ли сровнялось шестнадцать. Они заливались местным пивом, играли в кости, гоготали над глупыми шутками и всячески пытались сорить деньгами. Что, учитывая умеренность цен и незамысловатость выборов, было нелегко.
  'Фазан' на общем фоне выделялся плохо, но мне трудно было не узнать настолько незапоминающееся лицо. К тому же шапка, с пером лежала на самом видном месте. За те, несколько шагов, что мне пришлось сделать в его сторону, я даже успела ему посочувствовать - такое юный, а уже сколько неприятностей себе нажил. В этом освещении карманник, и правда, выглядел слишком молодо. По-детски нежная кожа, чахлые зачатки усов, кривящийся в неосознанном недовольстве рот. Щуплый и невысокий, вопреки попыткам приодеться какой-то неухоженный, он взывал к материнскому инстинкту, в другое время мне б его захотелось накормить, пригладить... (Сейчас, я как-то больше думала, как бы поесть самой). А потом он поднял на меня откровенной издевательский взгляд... и мне всё-таки захотелось угостить его кое-чем иным - парочкой затрещин.
  - Ты - Фазан? - спросила предельно жестко.
  Мальчик не понял намека.
  -А что? У тебя дело или старушку некому согреть? И я буду должен... - он с трудом закончил расхожую ближе к порту присказку и заржал в восторге от собственного остроумия. Его друзья поддержали.
  - Я спросила. Тебе стоит сказать, - предупредила в том же тоне.
  Но в ответ услышала ещё пяток глупых шуток, начало скабрезной песенки, четыре незаконченных предложения и две поэтических отсылки к тому самому процессу.
  - Я сегодня забегалась, - сказала я все ещё спокойно. - Поэтому... или ты сейчас начинаешь говорить по-человечески, или я начинаю говорить, как мне удобней.
  - Да неу?...
  Он не закончил. Я была достаточно близко, чтоб взять его за волосы и ударить об столешницу до окончания фразы.
  - ...! ..., ты что делаешь?... - заорал он окровавленным ртом.
  Мне было плевать. Я устала. Я ударила ещё раз. И теперь смотрела только на его дружков.
  А они смотрели на небрежно продемонстрированные знаки причастности.
  - Клеймо ножа тоже проверите?... Кстати, - опустила глаза, - похоже, ваш дружок выставил вас на деньги. У костей грани подправлены.
  Всеобщее внимание сместилось с ножа на стол. На кости. На горку меди перед карманником. Мы друг друга поняли.
  - Фарух, возьми малыша.
  Мы с напарником обменялись добычей, у дверей церемонно раскланялись с хозяином и вышибалой, и вышли в ночь.
  - Куда идем? - устало осведомился Райгату.
  - Суки, сволочи, пустите! - извивался в напарниковых руках пацаненок. - Вы ещё не знаете, с кем связались! Да я вас...
  - Ко мне идем. Не твоему же папеньке подарок нести.
  - Да я вас, суки, сгною! на ленты порежу!
  - Выруби ты его, что ли? - посоветовала я. - А то вывернется, неприятностей не оберемся... И слушать мешает.
  'И нежить зовет'...
  - Вы не посме...!
  Дальше мы шли значительно тише.
  - Он что, жульничал? - спросил Фарух через какое-то время.
  - Не знаю, - небрежно качнула головой.
  - Но ты сказала?..
  - Сам подумай, откуда я могла б это точно узнать, я к костям даже не прикасалась.
  - Соврала, - подвел он итог.
  - А он пошлил. Бездарно.
  К моей калитке мы дошли без приключений.
  Тратить деньги на проход в дом двоим было бессмысленно. Я клятвенно обещала, что справлюсь и с внесением, и в случае чего с успокоением 'Фазанчика', он - что не будет срезать дорогу, и выходить из переходов, после чего мы расстались.
  - Да... - обернулся Райгату на прощание. - Ты мне завтра все объяснишь. Почему ты решила, что на кошеле именно эльфийская вышивка, откуда ты знаешь нищенку, и как узнала мужика в '...Ножах'...
  
  Утром мне было стыдно, завидно и голодно.
  Стыдно?... За большую часть вчерашнего дня. Перед Фарухом - за удар у 'Редкостей', и ругань после 'Ножей'. Перед наблюдателем - за то, как накричала. Перед кое-кем из соседей - за две свежие зарубки на стене в коридоре. Но сильнее всего мне было стыдно перед целомудренно отвернутым к стене карманником. И разбитое лицо или грубо скрученные за спиной руки не худшее из сделанного мной, обвинение в шулерстве гораздо сильнее изменит его жизнь... Если, конечно, после всех разбирательств она у него останется.
  Завидно мне было в основном только Фазану. После той дозы экстракта (снотворных у меня просто не было) он проснется отдохнувший, поздоровевший и довольный... Мне б так. Мне даже выспаться не удалось.
  Хотелось пить.
  И есть.
  Но если с водой особых проблем не было, то еды после вчерашнего не осталось. Уложив воришку спать, я смогла ощутить в полной мере последствия пренебрежения своими насущными потребностями. Узелка, отданного Фарухом, было недостаточно. Доела хлеб, сгрызла найденную в дальнем углу луковицу, размочила и сжевала остатки сухарей, но живот все ещё подводило. Я до полуночи убеждала себя в неизбежном превосходстве духа над слабой плотью. Ночью дух восторжествовал, зато с утра плоть честно отыгралась, так что завидовала я куда сильнее, чем сокрушалась.
  А самое грустное во всем этом было то, что до прихода напарника мне из комнаты отлучаться неразумно. И как бы мне не хотелось ненадолго спуститься вниз за порцией чего-нибудь хрустящего, или свежего и мягкого, или густого и сытного, или... или просто чего-нибудь, надо сидеть и ждать. Сразу скажу, пока ждала, я успела... Измерить комнату во всех направлениях стопами и ладонями... Посетовать на отсутствие тараканов - хоть какой-то объект наблюдения... Дважды проветрить комнату и покидать камушками в прохожих... Раза четыре обшарить полку для еды на предмет незамеченного... Многократно обругать Даррема с его составами и себя с умением сосредотачиваться на цели... А напарник все не шел. И даже Фазан никак не просыпался!
  Уже после полудня, наконец, раздался заветный стук.
  - Где ты столько шлял?... - начала я, открывая дверь. И осеклась.
  Да, это был Фарух. Помятый, тоскливый, грустный Фарух. Но не один.
  С ним пришли трое. По виду обыкновенные наемники, а по знакам причастности - нет.
  Старший из них вошел, небрежно отодвинув моего Райгату. Я с его дороги убралась сама.
  - Сат Сиар ла Сёдзе? - осведомился вошедший. - Вор по прозвищу Фазан? - он легонько пнул спящего.
  - Да, - холодно подтвердила.
  - Хорошо. Мы его забираем.
  - Разве?! - недоверчиво подняла брови. Я достаточно настрадалась в ожидании, да и они не располагали к уступчивости.
  - Именно - 'разве'. - Старший, покачиваясь на каблуках, осмотрелся, а потом легко повернулся ко мне. - Он проходит у нас по делу.
  - А мы тут причем? Мне его не сильно жалко, но! Нашли его мы. Сдадим его распорядителю. Или хотя бы просто разговорим, он - ваш. Не раньше.
  - Он - наш, и немедленно, - наемник достал бумаги.
  Я прочитала два раза. Помяла край. Посмотрела на просвет. Разве что печать не погрызла (хотя стоило бы). Документы поддельными не стали.
  Жалко.
  - Подпись?
  Внизу листа значилось 'Герард Пино де Райгату, и.о., ч.у.,' и так далее.
  Напарник обреченно кивнул:
  - Брат при мне подписывал.
  - Мы его забираем, - повторил старший спокойно.
  Что тут скажешь?
  Глава 6
  Я успела уже поесть и убраться в комнате, а неприятный осадок все никак не уходил.
  Да, ничего сделать нельзя. Да, они в своем праве. И все-таки...
  Все-таки тоскливо. Упустила шанс. Сомнительный, но шанс. Намного лучше, чем совсем ничего.
  Сегодня идти что-то доказывать - поздно, поэтому Фарух откланялся вскоре после наемников. Ему хуже, чем мне. У него даже права возмутиться не было, разве что дать мне высказаться. Но пока он сидел на стуле у окна, мне было чуть легче. Можно было топать ногами и обещать, всё так не оставить. Можно было сочинять родословные конкурентам, намекая на свое очевидное превосходство. Можно было вздевать к небу руки и жаловаться на бесконечную несправедливость. Только категория справедливости имела к произошедшему такое же отношение, как глаголы амирского диалекта к грозе в Соррене - она просто о другом. Плакаться и угрожать нечем, некому и незачем.
  Мы договорились о завтрашней встрече, и напарник ушел, а моё возмущение сложилось, как фонарик из рисовой бумаги.
  'Не получилось'. Эта мысль отдавала горечью. 'Когда-нибудь... Когда-нибудь появиться ещё возможность, я это твердо знала, но... Я уже не девочка, мне двадцать два и с каждым прошедшим годом...'
  Взяла ведро и пошла за водой - гости сильно натоптали.
  На лестнице меня перехватила хозяйка.
  'А кто это к тебе приходил?' 'А что за мальчишку несли?' 'А правда ли, что ты в 'Ножах' Сверра-Волка обругала?'
  Я ответила, что за свою достаточно длинную жизнь, помимо распорядителя, успела наорать на кучу разностатусного народа, поэтому как-либо выделять именно Ремма, смысла не вижу. Правду, в общем-то, ответила. Но домовладелица почему-то обиделась.
  Чистоту в комнате наводила, как мне показалась, маленькую вечность. И мешало мне, нет, не размышления, тугое болезненное чувство скручивало меня изнутри. Настолько плохо мне было только в первый день здесь.
  'Сама виновата. Нельзя так надеяться. Нельзя рассчитывать, что жизнь внезапно кардинально поменяется. Нельзя. Но от этого не легче'.
  В конце концов, часа за три до вечернего колокола, не выдержала и пошла гулять.
  На Аллею Серебряных Брызг.
  Мне было все равно, как косятся на меня добропорядочные матроны или презрительно щурятся местные красавицы.
  Набережная мне была важна сама по себе, она навевала воспоминания. Когда-то я провела на ней немало времени. Можно было пройти, под пальцами узнавая переплетения решеток. Найти нацарапанное по молодости неприличное слово. Убедиться, что я не одна была такая, обнаружив рядом ещё два чьих-то автографа. Постоять у ограждения и посмотреть, как лениво катит волны Тихое море. Послушать лютню - под навесом перехода играет какой-то мальчишка. Раньше там стоял Рурик. Жалко, если помер.
  Кстати, видела там Фаруха. Недалеко от садов он вымученно смеялся в компании ровесников. Мы с ним встретились взглядами, качнули головами - в знак приветствия - и продолжили заниматься каждый своим делом. Он дорассказал старинный анекдот про воина и рыбку, выполняющую желания, а я пошла домой.
  
  До Дворцовой я добралась почти к утреннему колоколу. По дороге повезло, удачно доехала на случайно проезжавшей карете. А что вслед орал поздно заметивший меня кучер, меня не интересовало.
  Напарника я подхватила на повороте. Обменявшись дежурными утренними шутками, мы быстрым шагом двинулись к 'черной' калитке.
  Те, кто строил здание, знали свое дело. Входов у него было под десять штук, и все они различались по функциям. Главный вход: им пользовались хозяева и высокие гости. Порой и все остальные. По недомыслию. Младшие входы давали почувствовать давление бюрократии во всей красе. Даже если вы просто из-за дождя заглянули. Следственные и служебные входы, выходящие на площадь для казней. И две замечательные 'черные' калитки - для обслуживающего персонала. Но пользовались ими добрая половина имеющих титул служащих. А что? и до лестниц рукой подать, и на ужасы разные смотреть не надо.
  В этот раз не обошлось.
  Свернув во двор, мы увидели их.
  Трое вчерашних наемников со странными знаками причастности. Двое висели на дереве, один на фонаре. А на груди у старшего задорно переливался вышивкой злополучный кошель.
  Мы стояли. Мимо нас ходили люди. Судили, рядили, обсуждали покойных. Всплескивали руками. Кто-то углядел и выудил вложенную в сапог записку, и теперь из уст в уста передавали 'последние' слова, написанные в ней...
  'Я, (такой-такой-то), - писал в 'своей' посмертной записке старший из наёмников, - совершил деяния против закона и мироустройства. И совесть моя не позволяет мне больше ходить по земле...' Дальше шли признания...
  Парень из обслуги полез на дерево отцеплять веревку, но идти по ветке ему показалось небезопасным, и он слез обратно...
  В конце концов, пришел из старших повыше и разогнал толпу. Сбегали за лестницей, сняли повешенных.
  Мы стояли.
  - Пойдем, - повернулась к Фаруху.
  Он был даже не белый - пепельный. Неподвижный и напряженный. И только глаза жили странной яростной жизнью.
  - Идем!
  Он не пошевелился.
  - Идем же!!! - и потащила его на улицу.
  Я тянула его за собой квартала три, пока он не очнулся.
  - Куда мы? - спросил он глухо.
  - Ко мне. Куда же ещё.
  
  Мы дошли до дома. Медленно поднялись. Потом я оставила напарника в комнате, а сама выскользнула в коридор.
  Райгату надо как-то привести в порядок. Алкоголь в таких случаях помогает. Но он - не лучший из помощников, если шок сдерживает бешенство. Меня как-то не радовало висеть на Фарухе, когда он сделается буён и начнет рубить что попало. Поэтому я спустилась вниз и добыла кипятка.
  - Что делаешь? - равнодушно поинтересовался юноша, глядя на то, как я суечусь над настоем.
  - Тебе выпить.
  И полезла в рюкзак за заветной фляжкой. Ну что ж делать, раз у меня всегда одно решение - эликсир. Одна доза в таком состоянии его вырубит. Выспавшись и чувствуя себя живым (смесь эликсира с травками дадут для этого немало поводов), Фарух будет смотреть иначе.
  Напарник мою смесь выпил почти без вопросов. Я на вопросы ответила почти всю правду. Меньше чем через четверть часа его стало клонить в сон, и я пересадила его на постель. Уснул он быстро.
  Мне было ничуть не лучше, чем Фаруху, только меня обмануть с лучшими побуждениями некому. Мне точно так же страшно от смерти прошедшей рядом. Если б вчера уперлась чуть сильнее, там, с идиотской лживой запиской, висела бы я. И за что? За сделанную работу? За то, отказаться от чего не имела права?
  Эта мысль запоздало приподнимала мне волосы на затылке, но не она оставляла дорожки злых слез на щеках, не она сжимала мне кулаки...
  'Повешенные у черной калитки...' - пыталась здраво рассуждать я. - 'Что ж. Господин Ристо, вы не зря тратили своё красноречие, похоже, вы с самого начала ждали чего-то похожего и, выдавая задание, вполне сознательно меня списывали'. Нет, в принципе, с самого начала учитывала такой исход. У каждого пути своя дорога на костер. Люди моей профессии часто гибли молодыми. Их сжигали. Топили. Отправляли с приливом. Скармливали собакам. Как мусор бросали на улице. Но так? Обставляя смерть самоубийством? Обрекая их самих и их семьи на позор и бесчестье?
  'Я, ..., совершил деяния против закона...' - ожесточенно повторяла я про себя.
  Закон... Это не наш, это чужой закон.
  Уточнение
  В империи закон определяли сиятельные Райгату.
  Сам по себе клан не был образцом для подражания. Райгату были сильными, живучими, они заставили с собой считаться, но верить им стоило далеко не всегда. Род, управлявший империей, отличался от остального клана. Их слова не расходились с делом. И эти люди не любили устраивать представление из смерти. За закрытыми дверями у каждого есть право выпить яд или броситься на меч, если их честь не видит иного выхода. Развеют пепел над рекой , как делают с зараженными нежитью, и все. Но, если ты обставляешь своё самоубийство с неподходящей случаю помпой или просто решил повеситься на воротах обидчика? Есть разные способы объяснять ошибочность действий.
  Сиятельные господа Райгату в некоторых случаях не любили показухи.
  Настолько, что во всем огромном Аль-Тарасселе было всего три площади для экзекуций.
  ***
  '...Совесть не позволяет мне ходить по земле...'
  Кто-то счел себя вправе перестраивать империю в соответствии со своими принципами.
  И взялся за дело с размахом, нарушив законы божественные, человеческие, законы безопасной зоны. Шагнул через завет 'не убий', опорочил погибших и их близких, оставил тела без погребения и ритуалов. Хуже - бесстыдно похвалялся бессилием и безблагостью чужой смерти. Ради чего бы это не делалось, кое-кто перешел все разумные грани.
  Скорее всего, маг.
  Только Друиды , с их верой в неуязвимость перед Единым и Ликами, способны на подобное. Ну и из 'наших' кто-то должен был помочь...
  
  К моменту пробуждения Фаруха чуть подуспокоилась.
  Он был голоден, непоседлив и язвителен. Не размениваясь на привычные улыбки, он много чего сказал о моих угощениях, постели и гостеприимстве. Но его ярость тоже уже припорошило пеплом.
  На всякий случай проводила его.
  
  Следующую неделю провела в глубочайшей апатии. Напарник отсиживался дома, мне отсиживаться не позволял бюджет. Хорошо, что господин Ристо отправил слушать, о чем говорят в городе. Занятие это долго и тоскливое... Как погода. Было пасмурно, небо норовило разразиться дождем. От сырости у меня ныли старые раны, ежедневно заставляя выбирать между голодом и болью... Но даже они существенно не влияли на мое состояние. Мне было все равно. Ближе к закрытию ворот, я приходила, чуть приводила себя в порядок и падала спать. А к первому колоколу собиралась и снова уходила в город.
  Нет, конечно, большинство новостей не требовало особых усилий - людям не запретишь говорить. Но были темы, которые на рынках и у колодцев обычно обходят стороной. Темы, о которых лучше слушать, чем говорить, которых не касаются без соответствующей оплаты. Во-первых, чудовища. О них старались всуе не поминать, накликать можно. А во-вторых, высшее дворянство, существенно превосходящее чудовищ по непредсказуемости и масштабности последствий. Правда, это в провинции, в столице у колодцев чем только языки не пачкали.
  Моих работодателей мало интересовала бабья болтовня, но денег на исследование выдали с гулькин нос. Видимо решив, что я и так все нужное выжму.
  Я постояла у колодцев, а потом все же начала с заведений в восточной части города.
  Обходила таверну за таверной, кабак за кабаком... Ко мне подсаживался один из завсегдатаев и за плату делился сплетнями. Кое-кого я помнила со времен своей другой жизни, а они могли б при желании припомнить меня. Но обычно это не отражалось ни на стоимости, ни на качестве услуги.
  Чессо из 'Каланчи' рассказал о купце кожевенной гильдии, который умудрился откуда-то притащить в город приживника. Его дом городские маги окутали коконом, и заверили всех, что нежить теперь не сможет распространять свою власть. Но жители Персиковой улицы и её окрестностей все равно в срочном порядке покинули свои жилища. Они вернутся не раньше смерти чудовища.
  Расплатилась медью, брали здесь не дорого, да и услышанное много и не стоило. А про беженцев я вчера слышала от домохозяйки. Она, узнав о количестве бездомных, хотела взять с меня ещё денег.
  Двинулась к 'Пристани', что на Кровельной улице.
  Сегодня там сидел полупьяный старик, Палиг. Он спрашивал, не нужна ли мне работа.
  'Зависит от того какая работа... Нет, я заказы на людей не принимаю. У меня другой профиль'.
  'У Салли', в 'Крепком кулаке', 'Ночном приюте' и ещё нескольких других новости были примерно те же. Приживник, заказ, совершенно не интересные разборки в Трущобах, пару сплетен об уличных авторитетах, слухи о чиновниках. Мелочь. Мелочь. Мелочь. Слышала. Бред. Слышала. Одно ясно, если б я собиралась переехать, толку бы не вышло: до тех пор, пока приживник не загнется от голода, жилье искать бессмысленно. А это может случиться и через полгода - когда он активизировался, в доме были четыре женщины и двое детей. Взрослых тварь сглодает быстро, но дети могут прожить много месяцев. Маги дом закрыли, а толку-то? Сами они с чудовищем справиться не могут, про благородных господ не слышно. А из простых воинов кто к приживнику сунется?
  С каждым слухом мой кошелек пустел и пустел. В 'Кентавре', залазя в него, помянула тьму. Скоро придется платить из своего кармана. Нет, с этим надо заканчивать. У меня даже появилась постыдная мысль задать нужные вопросы Фриде. Но она занимала своё место потому, что умела молчать, а не потому что кого попало снабжала лишней информацией. Впрочем, в этом городе был человек, которому разрешалось подыгрывать всем одновременно. И я пошла в 'Канонаду'.
  'Канонада' весьма своеобразное заведение. Оно на полпути от аристократических кварталов до порта. Здесь можно встретить людей разных профессий от моряков до личных слуг благородных господ. Сюда захаживают ребята из Трущоб, по крайней мере, те, что побогаче... И молоденьких дураков, не вошедших в права наследования, здесь тоже порой можно увидеть, только им тут неинтересно - слишком тихо. Что ж, не всем дано оценить прелести этого местечка: вкусную стряпню, приличное вино, уединенность ниш, а так же всё что можно здесь услышать и передать. Потому как внимание владельца 'Канонады', Гекхарда-Всезнайки, паутиной осведомителей опутывало весь город. А глубина его прозорливости превосходила ширину интересов. Впрочем, за проявление проницательности и удовлетворение чужого любопытства он брал столько!..
  По меркам этой части города было рано, и в таверне сидело всего человек десять.
  Я уселась за свободный стол у окна и успела только озадачить разносчицу простеньким заказом.
  - Купишь старику стаканчик? - раздалось у меня над ухом.
  Так и есть. Гекхард.
  - С удовольствием, - я подняла руку, обозначая заказ.
  Держась за стену, с трудом, старик перешел за мой стол.
  Гекхард сильно сдал. Четыре года назад он тоже не был красавцем в рассвете сил. Ему было чуть за пятьдесят, а внушительные животик и лысину он приобрел много раньше моего рождения. Хотя прежде шесть шагов не стоили ему таких усилий.
  - Где-то я тебя видел, красавица. Глазки юга, волосы с гор... - он тяжело опустился на скамью.
  - Не думала, что Холары так внимательны к крови Сёдзе, - я встала и поклонилась.
  - А язык - старой склочницы, - насмешливо закончил он.
  'Старой склочницей' он называл мою опекуншу.
  И имел на это некоторое право.
  Да, не смотря на обстановку и вид, мой собеседник был дворянином и титулом превосходил меня. Много лет назад, он служил в торговой гильдии. Пока не попался. Его выгнали. Лишили титулов до 'ла' и пары статусов в придачу. Тогда на последние деньги он выкупил землю, построил 'Канонаду' и, наконец, занялся тем, что у него получалось лучше всего - стал продавать чужие секреты. Может, такая работа и покажется кому-то неподходящим занятием для человека его положения. Но только до тех пор, пока не узнают, сколько порой согласны платить. С приходом к власти Райгату , старшие в большинстве кланов стали сквозь пальцы смотреть на неподходящие занятия, и очень нехорошо - на должников.
  - Вроде, слышал, что твоя светлая госпожа творит истории где-то на западе. Я ошибаюсь?
  - Нет. Она на западе. Я давно не при ней... - села.
  Тенью мелькнула служанка, оставив на столе тарелку и кружку. Одну. Сколько стаканчиков старику ни покупай, пить не станет. Но счет выставить не забудет.
  - Неужто она нашла в себе силы вытолкнуть тебя из гнезда?
  Можно подумать, что он об этом не слышал! Кивнула.
  - Под кем теперь ходишь?
  Я вытащила давно приготовленный служебный амулет с совой и рысью (символам моего клана и работодателя). Даже если б я не застала самого Гекхарда, мне б все равно пришлось его предъявлять. Просто чтобы обозначить свою сторону в расстановке сил. Жест существенно упрощал разговор, и пренебрегать им не стоило. Ибо разглашение считалось дурным тоном. А дурной тон означал смерть от яда или удавки.
  - Далеко тебя упрятали, - неожиданно посочувствовал он. - Сейчас, небось, сплетни собираешь. Что бы тебе рассказать?
  Того, что у меня было, не хватало на личное присутствие господина де Холар. Но на остатки выданного распорядителем, он честно сказал мне именно, то за чем меня посылали. Не вдаваясь в причины и следствия Гекхард посвятил меня в портовые и трущебные новости, повторил сплетни слуг, вспомнил приживника, намекнул на сложности кожевенников (закрытый магами квартал находился на территории их гильдии). Тут уж я не выдержала, потому как из этого факта, судя по услышанному, следовали две другие очевидности и ещё минимум три неочевидности. И Гекхард просиял:
  - Ну раз так, то не для службы, - расщедрился он...
  У колодцев о таком точно не говорили.
  Спокойно, но со смаком, словно для такого же ценителя, он начал свой повествование о последних скандалах и происшествиях.
  Про милые чиновничьи перестановки, и намного менее жесткие разборки трущобных авторитетов.
  Про восемь трупов с бирками в городской заводи.
  Про три намечающиеся в высшем свете свадьбы. Даже четыре, если жениха поймают. (Если поимка не удастся, та семья вполне способна нового жениха назначить).
  Про то, что Совет Друидов выпустил несколько постановлений о 'Сохранности мира и магии', по которым Старшие народы ограничиваются в вопросах применения чар.
  Как в Кильтене повесили нескольких провокаторов, выступавших против законной власти, но за захват эльфийских земель.
  (- Эй, - я замахала руками, - Я же не расплачусь!
  Потому как даже по самым скромных расценкам подарок получался дороговатый.
  - Расплатишься. Мелкая услуга. Как в старые времена...)
  И как один высокий господин, член Совета Друидов, таки сдвинул Патрисию Торин с теплого местечка Аль-Тарассельского назначенного мага.
  - Айхевен Серый. Может, слышала о таком?...
  (Слышала. И в Итанаре, и тут).
  - ...Лет пять назад он уже навещал империю, но вернулся не солоно хлебавши. Конечно, закрыл могильник у Ксанты, погулял по Черным Холмам, но с точки зрения власти - ничего. Зато глава Котиттару на него после этого чуть ли не молится. Даже до появления у мага своего жилища пригласил пожить у себя в поместье...
  (Про нынешнего главу 'бешенных' рассказывают много и весело. И гадость, сравнимую с назначенным магом, он к себе домой уже притаскивал).
  - Правда поговаривают, что Айхевен твердо намерен получить свой кусок пирога. Ратует за ограничение прав государства в пользу магов ... Суетиться пока рано, он даже в город не въехал. Но Солус ара Дорис... - (равно служащий обоим сиятельным Райгату). - ...Уже выказал готовность заплатить тому, кто сможет сбить с гостя спесь. Одновременно, но не вместе с ним, того же пожелали Эйнар Бьерно... - (Первый Райгадарский Священник). - ...И Патрисия Торин. - (Кто б сомневался! На редкость мстительная баба).
  Мне много ещё чего рассказали. А потом я засобиралась дальше. Заплатила за еду и выпивку. Две выпивки. Услуга от меня требовалась пустяковая - один слух должен был попасть кое-кому в уши, но, сколько ещё людей узнает об этом, значения не имело.
  - Сама понимаешь, - поморщился господин Холар, - молодые к нам, старикам, редко прислушиваются.
  Я горячо поблагодарила его и встала.
  - Кстати, поговаривают, что у одного небезызвестного здания трое наемников повесились именно по слову Айхевена Серого. - Сказал Гекхард мне в спину.
  Я не вздрогнула.
  Я повернулась, ещё раз поблагодарила, поклонилась на прощание и вышла.
  На улице шел дождь.
  
  Немного постояла, подставляя лицо под холодные капли.
  Расспрашивать дальше? Нету денег. Смысла тоже. Больше чем в 'Канонаде' вряд ли повезет. Домой сейчас не хотелось. 'Что ж, загляну в 'Восточные ворота'', - на всякий случай поставила себе цель я. Но дорогу туда выбрала не из коротких.
  Глубоко вдохнув холодный воздух, я пошла через город.
  Ливень загнал народ в крытые переходы, и город открывался передо мной непривычно пустым.
  Хорошо...
  ...Плохо?
  ...Плевать!
  Мне хотелось орать, мне хотелось плакать, мне хотелось убить кого-нибудь. Единый, как же мне этого хотелось! Вся та ярость, что в бестолковости занятий сжигала меня всю неделю, та, что вроде начала чуть отпускать, нахлынула с новой силой. 'Говорите, Айхевен Серый!? Говорите, по его слову?!' Я отчетливо помнила повешенных во всех отвратительных подробностях. Я провожала тех троих в последний путь. Но самоубийц не хоронят. Самоубийц не провожают. Даже родным нельзя стоять рядом с тем, кто будет развеивать прах. Даже родным нельзя идти рядом. И с телом перед сожжением проститься тоже никого не пустят. Я тогда следовала за могильщиком на равных с семьей, не ближе чем в десяти шагах, не имея права ни на сожаление, ни на слезы. Я видела глаза жен-детей-родителей-братьев. 'Говорите...?'
  И я шагала сквозь дождь.
  У 'Тсарства' - кабака, облюбованного студентами, - какая-то компания в четыре очень пьяных голоса исполняла 'Балладу о Мажеском всесилии и половом бессилии'...
  Не одна я не любила магов. Было за что. Как ни прекрасны лозунги, дела творцов заклинаний говорили сами за себя. Совет Друидов твердил о мире и даже заставил большинство правителей подписать знаменитую Хартию, но ничто не мешало его представителям между собой грызться за власть так, что целые города отправлялись ждать перерождения. Друиды лезли в каждое значимое решение, вплоть до права творить суд. Управы на них обычно не находилось.
  Маги были сильны. Без их поддержки большую часть земель не удержать.
  Маги не просто сильны. Они почти всесильны!
  Я прорывалась через тугое сопротивление струй, луж, потоков. Резкие порывы ветра хлопали отяжелевшими полами плаща. Я не придерживала их, от холода пальцы плохо слушались. Но так было надо - и холод, и сырость, и тяжесть, и боль. Я шла, шла, шла, не слишком полагаясь на первоначально выбранное направление.
  А потом вдруг остановилась, оглушенная неестественной тишиной. Нет, капли все так же стучали по камням и черепице. Глухо ударяли по ткани плаща, чтобы тут же впитаться. Редкие порывы ветра. И пустота. Нет разговоров, шагов, невнятных проклятий... Вообще, нет людей. Кроме хмурого сторожа под козырьком у закрытых квартальных ворот.
  Я стояла на Персиковой улице. Вдалеке мерцал под каплями защитный кокон. И липкие отголоски скованного страха дрожью проходили по моему телу.
  'Разрешенные виды магии не способны уничтожить приживника. Но Эгерт говорил, что знает кого-то на это способного. Он говорил, что их (охотников) задача - уничтожать чудовищ, в каком обличие, они б не явились...
  Нет, маги сильны. Очень сильны...'
  Я стояла, вспоминая Эгерта и свою жизнь в Итанаре. Близкое знакомство с Дарремом и Алькарой уже лишило образ мага ореола неуязвимости. Когда чуть вдумывалась, я даже в друиде была способна разглядеть человека. Но Эгерт не был вольным охотником, он свято чтил закон города и конфликтов с заклинателями не заводил. Итанарский назначенный маг, Дэрент фарр Дорис, был частым гостем в его доме.
  'Но если б... Если б в Итанаре случилось такое?.. Неужели он бы спустил?
  Да ладно!' - зло фыркнула я. - Ночной господин или Тару Сиена сказали бы 'Ату его!'. А Эгерт? Ради такого он, не побрезговав испачкать руки, нашел бы способ.
  Здесь? Здесь сиятельные Райгату своё слово уже сказали...'
  Следовательно? Нужно сначала расплатиться с Гекхардом.
  
  Гекхардова адресата я искала у 'Йора'. По словам господина де Холар, он, как Фарух, проводил там все свободное и немалую часть служебного.
  В большом зале сегодня собралось самое изысканное общество. Я видела Владомира де Холар с дамами, Ичендара Бешенного с двумя спутницами, несколько ребят титула ара лет шестнадцати, и ещё многих дам и господ, правда чаще Риотси, Котиттару, Наярти, Райгату.
  У окна обменивались замечаниями известные задиры Сиалла и Альваро. Интересно, чем занимается их господин, если они могут его покинуть? Я на мгновение почувствовала легкое беспокойство при мысли, что они меня узнают...Но их внимание было приковано к поединку.
  На арене творил свое мироздание юный бог. Когда-то давно, когда ещё верила, что смогу выучить, за какой конец шпаги держаться, я мечтала так владеть оружием. Каждый выпад - совершенство. Каждое движение - иллюстрация к 'Канону поединка'.
  Он загнал противника в угол и теперь играл с ним как кот с мышью. Он парировал и намечал удары, но не доводил их до конца. Он показывал, что может закончить поединок одним движением. Любым движением. Он упивался.
  И все же... он восхитителен! Подобную отточенность я встречала лишь у Даррема.
  Но только тот никого не унижал для развлечения.
  Представление затянулось. Уже прозвучал сигнал об окончании, но поединщики на него не отреагировали. Точнее - не отреагировал тот, кто сильнее. Он не давал второму опустить оружие... Он не наигрался.
  - Ей, Соерс, - вдруг закричала Сиалла, - завязывай! Или хочешь, чтоб я тебе помогла!
  Она сумела бы. Годы, когда кто-либо сомневался в её талантах, давно прошли. Вместе со своим братом Альваро она слыла одним из лучших бойцов клана. Они оба находились в услужении у сиятельного господина Хедера и ревностно относились к своим обязанностям. Их даже прозвали 'Псами Райгату', что было не совсем правдой. Они служили и были верны не клану. Они были верны человеку. В свободное время эта парочка занималась поиском неприятностей. И с завидным успехом их находила.
  Крик Сиаллы подействовал значительно лучше гонга или любых других слов - 'Соерс' остановился. Нарочито медленно повернулся. Снял маску. Он был не только хорошим фехтовальщиком, он был просто хорош. С моего места было трудно его толком рассмотреть, но даже так... Коротко стриженные светло-русые волосы, льдистые светлые глаза, надменные складочки в уголках красивых губ. И во взгляде, посадке головы, осанке, в каждом жесте - гордость. Гордость, доведенная до высокомерия.
  Ему и двадцати не было.
  - Как я могу отказать прекрасной даме, - и Соерс отвесил в сторону девушки небрежный поклон.
  - Кто это? - спросила я у кого-то Риотси.
  - Если ты о светлом, - раздраженно откликнулся он, - то это Соерс Бото ара Наярти, единственный сынок Фарана фарр Наярти.
  Знакомые имена. Во времена другой жизни я не раз видела папашу. И слышала я о нем тоже много: и от опекунши, и на улицах, и от Гекхарда сегодня. Господин Фаран, заняв неофициальное положение второго в своем клане, широко размахнулся. Его дела были не совсем в рамках закона и шли против клана Райгату в целом и императорской семьи в частности.
  Впрочем, ладно. Я сюда пришла расплачиваться, а не мальчишек рассматривать. Обещание Гекхарду выполнила без труда. Благо дело, схема была отработана ещё во времена жизни с опекуншей.
  Прогулялась по залу, вспоминая молодость. Постояла у камина, решив хорошенько прогреться перед дальней дорогой. Тут меня и заметил Фарух. Сама я видела его уже давно, но попадаться ему на глаза не хотела. Похоже, ему и без меня плохо.
  - Здравствуй, - произнес он и замолчал.
  - Здравствуй, - я улыбнулась.
  Ответная улыбка получилась резковатой и какой-то недоверчивой. Кажется, он и сам не понимал, зачем подошел. Взаимные вопросы о самочувствии и утешения не имели смысла. А без них? Говорить как-то не о чем.
  - Прости, - сказал он дурашливо. - Из-за меня тебе опять урежут жалование. Считай, тебе должен.
  - Договорились! - качнула головой я.
  - Видела Наярти? - кинул в сторону арены.
  Да. Конечно. И жестами выразила бездну эмоций.
  - Он хорош, - после долгой паузы, но с затаенной тоской пожаловался Пино.
  - Да и за его папу, наверно, много дают... - иронично потянула я.
  - Ага! - согласился Фарух. На мгновение задумался, потом решил, что ничего плохого не произойдет, и сказал.
  Я только присвистнула. Этой суммой мне можно закрыть все оставшиеся статусы и подняться до 'зи'. Приличная куча денег. А все из-за антипатии Фарана фарр Наярти к императорской семье.
  Хезер рассказывала, что в действительности, основным врагом фарр Наярти был глава его собственного клана, не давший много лет назад самому Фарану занять это место. Но лаяться с главой благородные считали неуместным, поэтому вслух светлый господин говорил о совсем другой нелюбви, что была ярка, проста, понятна и одобрялась большинством сородичей. Ибо изначально питалась клановой обидой, по сравнению с которой и противостояние 'маги-государство' выглядело милым сиюминутным недоразумением. Ведь Совет Друидов начал делить власть лишь около ста пятидесяти лет назад, с принятием Хартии о Мире. А разногласия 'Райгату-Наярти' начались ещё в те времена, когда кланы правили каждый своим государством. Выскочки -Райгату обокрали благороднейших трижды. Первый раз: получив титул от тогдашнего властителя Ниакири - сами Наярти сделали дворянином первого Райгату. Второй раз - оттяпав от провинции благородных почти треть. Причем, треть с выходом к морю и перспективными разработками металлов - ту самую землю, что сейчас носит гордое название Райгадар. В третий раз это произошло, когда при смене династии Наярти временно пустили на трон Гайнара де Райгату. Они тогда и предположить не могли, что он сможет на троне усидеть.
  Итак, господин фарр Наярти, как и почти весь остальной клан, находился в оппозиции к существующей власти. И в этом не было ничего странного, противозаконного или просто плохого. Странно, противозаконно и плохо было то, что он норовил вывести последствия за границы хорошего тона. А это порой даже 'выскочки' не любили.
  Хотя за Айхевена давали много больше. Узнай об этом господа Бото, они б, наверно, обиделись.
  - ...Но, представляешь, никому из Райгату, их трогать нельзя. Чуть ли не официально объявили. Дабы не усиливать вражду между кла-нами.
  Конечно, если кто-то из напарниковых соклановцев вызовет или примет вызов молодого Наярти, все будут говорить, что по желанию императорской семьи. Настолько завяз Фаран в зубах у сиятельных господ. А следовательно, так делать нельзя - слишком явно. Дурной тон.
  - Кстати, а ты тут что делаешь? - запоздало удивился юноша.
  - Зашла погреться.
  Я посмотрела на него в упор. Фарух бодрился. Он пытался улыбаться, я даже сегодня видела, как он смеялся и шутил, только это был уже не тот же человек, что и две недели назад. И каждый раз, когда он замолкал, в его взгляде отражалась тягостная горькая задумчивость. Да, юноша стремительно взрослел, но наблюдать за этим процессом из первых рядов, мне сегодня совершенно не хотелось.
  - Знаешь что? - в очередной раз оборвала его мысли. - Мне, наверно, пора. Пойду я.
  - Ладно... Можно, я к тебе зайду через пару дней?
  - Можно. Если застанешь.
  Уже выходя, я спиной почувствовала взгляд. На меня смотрел, потирая переносицу, Альваро. Так, словно пытался что-то вспомнить и не мог.
  
  Сегодня я не стала экономить. Купила приличной еды, взяла внизу камней и кипятка. Отмылась, отогрелась, наелась. Мысли пока текли медленно и плавно, но я точно знала, что это затишье перед бурей.
  Хозяйка в конце коридора объясняла новичку местные правила. Мокрые вещи исходили паром рядом с поддоном. Соседка справа, не сойдясь в цене с очередным клиентом, с боем и криками выставляла его на улицу.
  Отзвучал вечерний колокол.
  Вернулся моряк из комнаты напротив. У лестницы вовсю шла подготовка к очередной попойке.
  Закрыли квартальные ворота.
  Молодая пара через две двери ругалась.
  Я задула лучину и уселась на постель.
  Хлопнула дверь слева. Скандал перекинулся в коридор и перешел на этап мордобоя. К счастью, их быстро развели, мужчину забрали пить в комнату у лестницы. Его дама ушла к товарке куда-то вниз.
  А я сидела в темноте и тихо смеялась. Я могу сколько угодно убеждать себя, что я не настолько ненормальная... Могу напоминать о бесчисленных опасностях и последствиях, говорить об осторожности... Могу обманываться рассуждениями о том, что и так непременно найдутся способные разобраться с важным магом... Могу. И что? То, что и без меня справятся, меня никогда не останавливало.
  Глава 7
  Утро началось раньше обычного. Вряд ли Ристо будет долго держать на прогулках, поэтому приготовления следовало начинать сейчас.
  Обычные процедуры, сосредоточенная медитация над завалявшимися в глубинах рюкзака летней юбкой и платком. Полчаса на приведение юбки в божеский вид, столько же - на завязывания платка. Мне предстояло интересоваться серьезными вещами, а моя прическа делала меня слишком узнаваемой.
  Из дома вышла незадолго до второго колокола.
  Для начала следовало определить источники информации. Кое-что о магах можно спросить у Сверра-Волка. Как охотнику, ему наверняка приходилось так или иначе иметь с ними дело. Но к Сверру я собиралась идти последнему, он, скорее всего, отсыпается после ночных бдений. Хорошо бы и к Айхевену лично прицениться. Нет, конечно, он не каждый день приезжает из поместья в столицу, но иногда появляться должен. Можно попробовать глянуть на его будущее жилище, оно тоже может кое-что подсказать. И на улицах поспрашивать... В 'Канонаду' идти не стоило, хотя там моё любопытство точно могли удовлетворить. Спрашивать у Гекхарда дважды можно только в том случае, если хочешь, чтоб твой интерес завтра учитывали в списке продаваемых новостей. Можно послушать в забегаловках для слуг - там чем только не хвастались: и собой, и хозяевами, и их гостями. В аристократическом районе таких забегаловок было всего штуки три-четыре. Но идти туда разумно тоже ближе к вечеру.
  Поэтому вместе с толпой таких же зевак понаблюдала, как из казенного особняка Совет Друидов - что на улице 'Трех Непрошенных... ' - вывозят имущество госпожи Торин. Занятие это было нетривиальное, так как вещи творцов заклинаний были в большинстве своем или хрупки, или громоздки, или ещё чем небезопасны. Точнее они все считались опасными, вне зависимости от материала, формы, наличия или отсутствия странных выпуклостей. Потому что каждая из них несла (или должна была нести) на себе 'проклятие защиты'.
  Уточнение
  О существовании проклятия защиты известно любому олуху в самом глубоком захолустье.
  Как-то один из прислужников великого мага Иката Пристального начал приворовывать. А господин Иката был не только талантливым, но и чрезвычайно злопамятным человеком. Он наложил на оставшиеся вещи первое проклятие защиты. К вечеру у дома мага стояла целая толпа: неудачливый вор, а так же перекупщик и новые владельцы. На коленях, со слезами на глазах они просили господина Икату принять украденное обратно.
  Заклинание в упрощенном варианте получило широкое распространение среди магов. Сейчас, через шестьсот лет, ему учили неофитов чуть ли не первому. Для мага нет позора хуже, чем быть обворованным простым смертным. За последние пять столетий ни одного факта кражи не задокументировано. Это не значило, что попыток не было, в конце концов, за полтысячелетия не могло не найтись ни одного смельчака. Именами особо неудачливых до сих пор пестрели шутки и анекдоты.
  А вот среди самих магов несколько счастливчиков удачно лишили собратьев собственности. Но там всё сводилось к соотношению сил. Поэтому маги теперь всячески подчеркивали беспечность в отношении своих вещей. Они держали двери своих домов открытыми - так они демонстрировали власть над магией и людьми. Это был вопрос статуса .
  И статус у них в этом вопросе, как и многих других, обходился недешево - обычное слуги и грузчики к вещам магов прикасались неохотно. А те, кто соглашались прикоснуться, брали за это очень много.
  ***
  Вот и сейчас грузчики, таскавшие мебель госпожи Торин, лоснились ничуть не хуже личных слуг.
  От одного из зевак я узнала, что эта бригада чуть ли не единственная имела дела с друидами, не брезгуя грязными трюками, чтобы сохранить свою монополию. Ещё погуляв по толпе, я совершенно бесплатно узнала кое-что полезное и о местных слугах в целом и носильщиках в частности. А так же про всех назначенных магов и двух вполне конкретных.
  Дальше повезло меньше, пришлось платить временем и деньгами - даже Сверр согласился говорить только после купленного ему ужина. На ужин самой себе мне денег уже не хватало. Мой кошелек... оба моих кошелька за этот день отощали настолько, что до следующего жалования сухари, похоже, станут для меня роскошью. Если не найду еды дешевле, придется утешаться воспоминаниями об Алькаре и её лекциях о пользе лечебного голодания. Я даже начала радоваться, что квартирная хозяйка после неудачной попытки поднять цены смогла стребовать с меня оплату до конца сезона. Чем гарантировала крышу над головой ещё на полтора месяца.
  Но не одна монетка, потраченная на мага, не была потрачена зря. Я уже знала день предполагаемого заезда в особняк, прогулялась по будущему дому, выяснила день прихода каравана с основными вещами и список мероприятий, который Айхевен посетит до этого. Я обладала множеством разнообразных, и, наверно, полезных сведений. Не знала только самого важного - я не знала, что буду делать.
  И даже разговор со Сверром мне не помог. Да, ему приходилось иметь дело с адептами высокого искусства, и не только как с боевыми товарищами. Бесконтрольность и безнаказанность магов давали почву для нарушений закона. Не обычного - светского, - а того, что тонкой гранью отделял 'чудо' от 'чудища'. И Сверру, как и многим другим охотникам, приходилось убивать колдунов, ставших чудовищами. Только мне его способ не подходил совершенно, я в отличие от ему подобных, и превращаться не умею, и без безопасности гостинных домов так легко не обойдусь.
  - Вот именно, - говорил наблюдатель. - Не смотря на все знаки, ты не охотник. Не лезла бы. Нет, то, что сделал маг, ставит его вне закона, но это... - он помолчал, подбирая слово помягче, но не нашел и вынужденно выругался, - 'политика'. Так что пока он не перейдет последнюю грань, никто из наших связываться с ним не будет...
  Зато Сверр рассказал мне о способах классификации творцов заклинаний на примере нежити. А поскольку как минимум половину 'Эгриде Орнум ' мы оба помнили наизусть, общение получилось результативным, образным и легким.
  Но что же с Айхевеном делать?
  По идее, всё просто. Во все времена и всюду есть только один способ испортить репутацию - опровергнуть заявленное. У нас заявляют в основном в двух вариантах: личная сила и сила рода.
  Личная сила. Если 'богатый' не способен за себя заплатить. Если у 'девицы' мужчин было столько, что и куртизанкам завидно. Если 'баба самый сок' оказывается суровой нерожалкой. Если 'умника' водит за нос кто ни попадя... Честный попадается на лжи... Смелый... Предусмотрительный... Безупречно воспитанный... будь добр отвечай. Ни мезальянс, ни бедность, ни нарушение духа договора не отразятся на положении в обществе, если будешь верен тому, что о себе говоришь. Нет, конечно, можно было и не говорить, но людей, умеющих молчать, единицы, а некоторые места и должности сами по себе весьма серьезное заявление.
  Как и род.
  Мне таким образом испортить репутацию невозможно. О какой силе можно говорить у рода титула 'ла'! А вот многим другим приходиться из-за этого беспокоиться. Большинству, правда, достаточно давать жизнь сильным, способным менять мир детям. Кланы Риотси, Котиттару, Дорис, Наярти ещё и за предками следят - как бы чего не выплыло, ибо они заявляют о своей непогрешимости минимум до пятого колена.
  Ну и, конечно же, чем выше положение, тем требования выше. Эти правила одинаковы как для мужчин, так и для женщин.
  Что я могу?
  Убить его не смогу. Да и физическое устранение - не вариант, ибо 'политика'...
  Я - не маг. Поэтому прямые столкновения сил и чар мне недоступны. А даже если б и умела что-то, тришанский гость закрыл могильник у Ксанты, а значит, очень силен.
  Нельзя открыто, придется брать изощренностью. Насколько могуч Айхевен бы не был, он все же оставался просто человеком со всеми присущими людям пороками и слабостями. Даже не так - посланник Совета в своей специальности один из первых, значит грехов и ограничений за ним намного больше, чем у обычных людей. А всё на что я способна - это видеть признаки и несоответствия. Это много.
  Дальше... надо увидеть несоответствия чему?
  Роду? В империи род Айхевена значения не имеет. Может там, в Тришане, он и трясется над своим единственным отпрыском, пытаясь научить его основам чародейства. Может там, он и отвечает вызовом на каждое неуважительное упоминание родителей. Здесь же... Айхевен приехал в Агарат как маг. Сила его - сила мага. Гордость его - гордость мага. Влияние его - влияние мага. Нужно доказывать его несостоятельность как мага. И его мало уязвить. Нужно это сделать публично, так чтоб факт нельзя было скрыть или списать на случайность...
  Не могу похвастать, что сразу сообразила. Я ходила два или три дня, настойчиво воскрешая в памяти единственного близкознакомого творца заклинаний. Д'Эарремэ, сосредоточенно колдующий. Д'Эарремэ со шпагой. Д'Эарремэ, играющий в кости. Рассматривающий меня. Серьезный. Смеющийся. Здоровый. Раненный. Ругающийся, тихо и гнусаво, а что поделаешь - насморк...
  'Главная проблема разрешенной магии, - посмеивается Даррем, делая пропитку для моих алых ленточек, - в неожиданности ограничений к применению'...
  Я нашла.
  У магов не воруют. За пятьсот лет ни одного подтвержденного случая. Высоких Друидов побаиваются даже свои. Айхевен давно получил это звание, ох вряд ли он бдит в оба глаза. По крайней мере там, где даже с первокурсником связываться не станут... Конечно, никто из знакомых охотников за подобное решение по головке не погладил бы (Эгерт бы точно взялся за розгу), но, как верно сказал Сверр-Волк, вопреки всем косам я всё же не одна из них. Убить я не смогу, зато украсть могу попробовать.
  Поэтому? Почему бы не расширить свои знания о проклятиях защиты.
  Где? В библиотеке, естественно.
  
  Вообще, Аль-Тараселль не лучшее место для поиска информации о магии. По крайней мере, редкой. Чай, не в Соиле или Латеро расположен. К счастью, проклятие защиты к редкостям и тайнам не относилось.
  А в целом, столица Райгадара славилась своей научной школой. В городе было три крупных учебных заведения: закрытая школа Магов; чуть более доступная, но с бОльшими требованиями отбора и большей престижностью, школа Советников; и общеобразовательный университет.
  Школа магов казалась сколько-нибудь элитной только тем, кто к высокому искусству не имел ни какого отношения, и работала в основном на выпуск мажиков для торговой гильдии (морских или дорожных). Пару раз смогли будущих членов Совета Друидов выпустить, не более. Но даже так магам лезть - все равно что без помощи и подготовки пробираться в спальню невесты-девственницы Котиттару. И с тем же результатом. Повезет - поймают ещё у ворот, но просто посмеются и отпустят, не повезет - у тех же ворот руки отрубят по самую шею.
  В школу Советников брали либо лет с трех и муштровали лет до семнадцати, либо принимали в шестнадцать-восемнадцать для аттестации с получением ограниченного сертификата. Я сама в свое время добыла такой. Но магии там не учили. Эти проблемы в образовании ученики восполняли исключительно частными уроками.
  В общеобразовательном университете был свой собственный небольшой магический факультет и четыре смежных с ним направления. Они работали на дообучение кадров производственных гильдий: кузнецов, кожевенников, ткачей...
  Там что ли поспрошать?
  Только как и кого? Просить кого-нибудь выписать необходимые мне сведенья неразумно. Мысль о том, что придется кого-то хоть минимально вводить в курс дела, отдавала опасностью - не доверяю я этой студенческой братии. Да и оплатить эту услугу не смогу. Нужно идти самой.
  Я покрутилась на университетской площади, пару раз обошла главный корпус и библиотеку. Что ж, войти внутрь можно было без особых сложностей. Через главный вход - лишь отвлеки смотрителя, - или через черный, - старичок, стороживший его, счастливо дремал разморенный первым ласковым солнышком. Но войти мне недостаточно. Система вряд ли сильно изменилась за то время, что я гуляла по Итанаре. Так что книги выдают по читательскому или абонементу. В разделах магии и алхимии потребуется специальное разрешение. А у меня... ни первого, ни второго, ни третьего.
  Итак, где брать документы?
  'Купить не могу, да и глупо. В принципе, их можно сделать себе и самой. Для этого требуется время, усидчивость, соответствующие материалы и... что-нибудь для примера. Что выводит меня к первоначальному вопросу'.
  Пока я стояла на лужайке перед зданием университета и делала эти выводы, меня 'почтили' вниманием. Кому-то в компании шалопаев курса третьего-четвертого показалось, что смогу стать для них развлечением. Впрочем, они заинтересовали меня ничуть не меньше. Ведь в то время когда я размышляла о способах обойти контроль, один из них вяло отбивался от товарищей, взывая к остаткам их порядочности и близости какой-то промежуточной проверки. Нет, он не хочет пойти взять по пиву в 'Тсарстве'. Нет, он собирается готовиться. До зачета всего два дня. А о лютости его преподавателя последние двадцать лет рассказывают страшные истории. На груди форменной куртки у юноши был знак травника, специальности смежной с алхимией...
  Как говорится, на ловца и зверь бежит! Эгерт называл это моим безумным везением. Он частенько говорил, что с моей стороны нечестно именовать Удачу Тетушкой, так как я с ней явно в более близком родстве...
  Итак, волей чужой бестолковости, ко мне идет молодец, вхожий в нужный раздел.
  Вряд ли примелькавшийся персоналу.
  Судя по виду, - а когда подошел поближе, и по запаху, - в ближайших кабаках его знают намного лучше.
  Не маг - тоже существенно, мне с проклятиями защиты ещё рано связываться.
  А если у этого симпатяги ещё окажется и удобное имя, чтоб сильно править не пришлось, пойду и поставлю большую свечу Единому и его лику, отвечающему за соединение случайностей.
  Я размяла пальцы. Смысла чуть - для соответствующей легкости нужна постоянная практика, но для самоуспокоения - самое оно.
  Компания меня окружила.
  Их заводила тщательно скопировал виденный у кого-то раздевающий взгляд.
  Мысленно фыркнула.
  'Вот бы он перепугался, - мстительно думала я, опуская глаза, - действительно увидев меня раздетой. Особенно после пояснений, где и как я получила тот или иной шрам'.
  Мою попытку скрыть смех приняли за смущение, страх и слабость. И разговор потек в русле, изрядно напоминавшем бородатые воровские байки. 'Вам... билетёр... нужен?' 'Был нужен, да уже взяли'. 'Может, и я на что сгожусь?' На мой вкус четверо из шести парней сегодня и, возможно, навсегда годились только на корм рыбам. А они продолжали сыпать сомнительно сальными шуточками, словно я была кисейной барышней, готовой падать в обморок по любому поводу.
  Совсем удержать усмешку не удавалось, и я попробовала сосредоточиться на чем-нибудь другом. На своих руках, к примеру. Перевела на них взгляд, подумала и спрятала их в карманы. И поглубже. У чувствительных девиц не может быть таких рук. Но этого, как и, вопреки юбке, висящего на поясе ножа с истертой рукоятью ребята не видели в упор.
  В конце концов, я достаточно справилась с собой, чтоб оторваться от внимательного осмотра земли, травы, дорожек... Противники были не в моей весовой категории. Слишком молоды. Судя по виду, вдосталь ели и спали каждый день. Обвела их взглядом.
  Каюсь, на травнике не выдержала и снова улыбнулась.
  - Ханольд, - радостно завопил один из его товарищей, - а ты ей нравишься!!! - и дружеским хлопком, куда-то в район лопаток, оправил юношу ко мне.
  Парень ожидал этого даже меньше, чем я. Он растерялся. Да, он бы упал на меня, если бы я его вовремя не подхватила. К тому моменту, когда он окончательно восстановил равновесие, я уже отодвинулась от него на шаг, держа свои руки за спиной.
  'Ханольд'? Подходяще...
  Отвязаться оказалось делом пары минут. И под оскорбленные крики, но с тихим счастьем на лице, я оправилась на поиски ближайшего писаря.
  По пути проверила комплектность документов. Так и есть. Как все нормальные люди, парень хранил разрешение на посещение закрытых разделов в читательском. На бумаге на факультете травничества не экономили. Она была гербовой, гладкой и настолько плотной, что смогла сохранить сколь-нибудь приличный вид после пары лет небрежного использования.
  По счастью 'Ханольду', чтоб стать девицей, следовало подправить лишь одну закорючку, что я и лично сделала. Самыми дешевыми чернилами. Чтоб один раз записаться хватило, а потом потереть - и все...
  С обещанной свечой тоже тянуть не стала.
  Из библиотеки я вышла только ко второму дневному колоколу, по самую завязку нагруженная разнообразными сведеньями. У выхода разыграла спектакль с нахождением чьей-то пропажи и с чистой совестью сдала многострадальный читательский смотрителю. Все равно второй раз ими лучше не пользоваться.
  Мне оставалось только решить, что же я возьму из дома назначенного мага. Но для этого нужно знать, что маги возят с собой. Что возят с собой ВЫСШИЕ маги.
  Тут получилось совсем просто. У своей двери я в очередной раз удачно нашла Фаруха. У меня делать было нечего, и мы решили выйти в город выпить. Выпили. И ещё одного парня укатали в лежку. Парень случайно оказался внуком владельца лучшей в городе магической лавки, Аранто Дир То, и знал потребности высших магов значительно лучше, чем предполагал его дед.
  На следующий день Ристо сменил мне занятие. Которое, впрочем, не смогло отвлечь меня от размышлений.
  Два дня я ходила и обдумывала детали.
  Потом почистила лучший костюм, привела себя в более-менее приличный вид и навестила господина Солуса ара Дорис.
  
  К господину Солусу пробиться было гораздо сложнее, чем в библиотеку университета. Высокий забор. Ворота, так окованные железом, что не каждый таран возьмет. Калитки с крепкими запорами. И сторожа с хорошо оплаченной бдительностью.
  Я решила идти через парадный
  После первого же взгляда на меня дворецкий попробовал закрыть дверь.
  'Я к господину ара Дорис'.
  'Хозяина нет дома. И к тому же, у вас есть предварительная договоренность?'
  Я сказала, что пока нет, но если господину Солусу сообщат, что его хотела видеть Эмиранта Сиар ла Сёдзе (от моего имени лицо дворецкого сморщилось, словно он хлебнул уксуса) по делу чрезвычайной важности, то договоренность, несомненно, будет.
  'Какой такой чрезвычайной важности?'
  'Я не уверена, что об этом стоит говорить на пороге'.
  Тогда, извините, его, дворецкого, задача, не пускать в дом всяких проходимцев, какими бы способами они не пытались туда проникнуть.
  'Тогда, если вы дадите мне бумагу, я хотела бы оставить вашему господину записку'.
  'Девушка', - сказал мне дворецкий, - 'бумага нынче дорога или передавайте на словах и идите отсюда или просто идите, пока не позвал охрану'.
  Да, с бумагой я прокололась. У меня нет на неё денег. И доверять такое дело письму столь же неразумно, как и слугам, даже больше, человек может что-то забыть-переврать-перепутать, а бумагу и огнем не всегда очистишь.
  Я разозлилась - не получается донести такую славную идею. А потом поняла, что все правильно. В чем может помочь человек, если он не способен пробиться через слуг? И я приготовилась к долгой осаде. Зря, в общем-то, приготовилась. Осада не имела смысла: в дом меня не пустят, пробираться через заднюю калитку или, как я делала в молодости, через стену - опасно для жизни. Первый придворный маг, скорее всего, подготовился к встрече незваных гостей. А ситуация, при которой я могла поймать хозяина выходящим, была просто противоестественной.
  Пока думала, ворота во двор особняка открылись, и выехала карета с гербом придворного мага. Охранники при виде её вытянулись по струнке... А что? Мне нечего терять. Поймала конку и поехала следом.
  Объект проехался по Большой рыночной площади и свернул к Ведомству. Остановился у главного входа.
  Я оказалась права - внутри был господин ара Дорис.
  За четыре года он изменился к не лучшему. Когда последний раз его видела, ему было около сорока пяти, он был грузен, невысок, сед, глаза были слишком светлые, и взгляд его не доставлял удовольствия. И ещё при ходьбе он приволакивал правую ногу. Говорят, ему серьезно повредило колено при попытке закрыть Дамарское упокоение, и ходит он только благодаря чарам. Так вот - прошедшие годы нисколько не добавили обаяния, зато прибавили веса, боли в поврежденной ноге, и связанного с нею раздражения.
  Он, наверно, мог выбраться из кареты самостоятельно, но предпочитал помощь, для чего и держал при себе двух крепких лакеев. В любом случае процесс перехода в здание занимал немалое время. И мне вполне хватало его не только на то, чтоб отпустить извозчика. Я уже была на ступенях, решая как лучше начать разговор, как из здания вышел человек.
  Хедер фарр Райгату.
  Всё.
  - ...Господин Солус, что вы? Не стоило так утруждаться...
  Солус жестом отстранил помогавших ему и склонил голову в церемониальном поклоне Старшему.
  - ...Господин, - в устах мага это прозвучало утверждением. Далее последовал короткий обмен взглядами.
  - ...Ладно, - сказал Хедер, - идемте. Раз уж вы здесь, придется вам показать.
  И уже поворачиваясь чтобы идти обратно, он скользнул по мне взглядом. Он вряд ли бы меня узнал - слишком изменилась за последние годы. Но я все равно сделала вид, что иду по своим делам, прошла мимо кареты и скрылась за ближайшим поворотом.
  
  А Солуса ара Дорис я поймала. В тот же день. На выходе.
  - Господин ара Дорис?
  Тут же подбежал охранник и замахал на меня (как на гусей) руками:
  - Господин Солус, не обращайте внимания...
  Но 'господин' уже обратил. Он приподнял уголки губ в недолгой полувежливой улыбке. И сеть брезгливых морщин на мгновение растянулась в гримасе вечного недовольства язвенника.
  - Да. С кем имею честь говорить, юная исхадари?
  Слово, которое он употребил, не относилось к местному диалекту и в нем имело два близких значения: 'госпожа' и 'красавица'. Мой лучший костюм, что ли, подействовал? Но даже если и так, мне это приятно не было. Господин ара Дорис мне никогда особо не нравился. Меня же по моей другой жизни он вряд ли знал - люди его положения обычно не замечают слуг и низкорожденных.
  - Эмиранта Деев сат Сиар ла Сёдзе.
  - И что же нужно от меня столь милой даме?
  - Чуточку вашего времени.
  - Простите, но я спешу.
  - Для начала мне хватит и пары минут. Мы можем поговорить по пути.
  Ироничная усмешка у него получалась естественней. И в сочетании с белесым взглядом рождала оторопь.
  - Госпожа ла..., а вы знаете, сколько людей мечтает о том же?
  - Нет. Но ведь и вы не всех удостаиваете своим вниманием. И уж тем более не все могут быть полезны в разрушении репутации магов.
  Еле заметный кивок, и лакей распахнул дверцу кареты.
  - А вы можете?
  Я напряглась, вспоминая сплетни, услышанные ещё в Итанаре, и язвительные комментарии Эгерта с Дарремом.
  - К примеру, в прошлом году один молодой маг получил аттестацию и место в Совете Друидов после того как убил вампира-оборотня, - чуть усмехнулась. - Видимо, этот маг не был в курсе несовместимости этих двух видов нежити...
  - Все течет, изменяется. Нежить тоже.
  - Странно, мне рассказывали профессиональные охотники, - сказала я, убирая вечно выпадавшую прядь за ухо. Слева. Человек, получивший право носить в ухе топаз после Дамары, не мог не учесть три моих камушка. - Надо будет потом их просветить, что отстали от времени. А ещё один соискатель получил место якобы после того, как убил в окрестностях Кафары грифса. Представляете, около Кафары - УЖАСНЫЙ ГРИФС! Как там, в пустыне оказалось это бедное, приспособленное к горам, животное? Нет, оно, конечно же, было бы неуловимо, не делало бы различия между людьми и скотом, поднимаясь к небу, а оттуда камнем падая на жертву... оно разорило бы все поселения на день вокруг... Если б крылья у него были хоть немного приспособлены к самостоятельному взлету ...
  Тут я дерзила - сказано было уже достаточно, а история с грифсом была историей ставленника Солуса в Совете.
  - Может, мутация?!
  - Может, и мутация, - дурашливо согласилась я, поймав заинтересованность. - Но зачем было пришивать хвост ото льва? Или таксидермисту не объяснили, что безоглядно доверять 'Эгриде Орнум ' нельзя. Однако, как слышала, чучело получилось впечатляющее.
  - Вы можете что-то доказать?
  Безразлично:
  - Нужно?.. Но могу рассказать ещё об одном таком случае. В кабаках болтают, что эта история вам по нраву.
  
  Больше ничего сказать не успела, и все же меня согласились выслушать.
  Вечером я вошла в особняк господина Солуса.
  Вошла, как водится в таких случаях, под покровом сумерек и не через парадную дверь. Хватало уже того, что днем долго торчала перед входом. Маг принял меня в малом кабинете, предложил сесть. Его ученик и будущий преемник, кажется, тоже из боевых магов, Арем де Холар, налил мне вина. Целая минута ничего незначащей беседы... Потом я, наконец, собралась с духом и озвучила безмерную простоту своего плана.
  'Обокрасть'.
  - Вы сошли с ума? - небрежно усмехнулся господин де Холар. - Всем известно, что обокрасть мага обычному человеку не удастся, а другого мага Айхевен наверняка почует. Когда он его определит... участь обычного человека под заклятием много милосерднее.
  Я сделала глоток.
  - У меня всё в порядке с головой. И да - я не маг, но кто вам сказал, что я из тех, кто только за оружие держаться умеет? - и второй раз за день между делом продемонстрировала 'знаки славы'.
  Легкий кивок Солуса, и господин Арем продолжал:
  - Разве присутствие при уничтожении, - он вгляделся в камни на сережках, - грибницы города, оборотня или вампира, - в его тоне все же мелькнул намек на уважение, - что-то всерьез меняет?
  - Да, меняет. И только 'присутствовала' я при Ксаниторе . С грибницей - ассистировала. Вампира упокаивала своими руками. Я не боюсь магии.
  Арем фыркнул:
  - Про это, знаете ли, говорят...
  - Говорят, - перебила я его, - что маги чувствуют любое дрожание земли, читают мысли, ставят щиты от абсолютно всего, кидаются молниями. Но когда переступают Грань даже самые талантливые из них, на какой-нибудь охоте на них всегда находится свой волк.
  - Вы угро-о-о... - изобразил гнев де Холар.
  - Хватит! - оборвал взаимную проверку Солус. - У кого вы работали?
  И он, и я знали, что девице к такому возрасту самостоятельно найти столько камушков в ухо - из разряда сказок.
  - Эгерт Грина де Котиттару, волею короны распорядитель Итанары.
  - Кем ходили под ним?
  - Полевым аналитиком.
  Солус снова откинулся на спину кресла, словно удовлетворенный ответом. Зато его ученик снова насел:
  - И как же способность различать нежить поможет нам в нашем затруднении?
  Я сосредоточилась, выдохнула.
  - Общеизвестно, что маги по функциям делятся на магов моря, дороги, бытовых, боевых... - все десять пунктов классификации я произнесла на одном дыхании. - Но если делить их по уязвимостям то, следует выделить три основные категории, ... - точнее четыре. 'Как же правильно сказать недостаток 'времени', 'пространства', 'духа', и запрещенная Советом 'дикая магия'?' - В них в зависимости от ... следует выделять:... - тут уже как по 'Эгриде Орнум'...
  - Забавная лекция, но зачем вы коряво рассказываете нам то, что известно каждому первокурснику?
  Я только брови подняла:
  - Первокурснику в каком заведении?
  - В... - начал Арем и осекся. До него тоже постепенно доходило. - И дальше что?
  - То!.. - примерные способы разрушения разных видов заклятий содержали много домыслов и отсылок к 'Книге Чудовищ'. Но судя по лицам господ магов, пару раз подошла достаточно близко.
  - Вы меряете магов по нежити, - отметил ближе к концу де Холар.
  - Вы думаете, что Единый создавал для магов отдельные законы? - парировала холодно.
  - Но что это вам даст?
  - Если правильно определить категорию и основной вид уязвимости господина Айхевена то, можно будет угадать предпочитаемую им школу построения заклятий, а значит и определить их слепые зоны.
  От Даррема я знала, что даже заклинание Аро Данаи при всей схожести ползающее-бегающих насчитывало не меньше десятка вариаций. В непосредственной близости от мага и вдали от него. Для города. Для леса или пустыни. Для дороги...
  - И вы так уверены, что не ошибётесь? - миролюбиво уточнил господин Солус. В моих рассуждениях было слабое место...
  Я смотрела на них. Господин императорский маг сидел в кресле спиной к камину. Возраст и боевые раны... Он был не так уж стар, но после всего, что видели его глаза, даже в жарко натопленной комнате ему было зябко. А вот его приемник - молодой, холеный, слишком хитрый, чтоб не купить обязательную практику - жара пока не выносил. Сейчас он стоял, облокотившись на подоконник. Его мне было видно куда лучше. Да и не рискну я говорить о Солусе.
  В голове было совершенно пусто.
  - Я пока ещё не пробовала определять это вот так на глаз... и я очень немного знаю о заклятиях и школах. Но ваш ученик... он возможно принадлежит к школе... - я назвала, - но защиту он может предпочитать вида...
  - Принято, - натужно согласился Арем. - Но что будет, если вы всё же ошибётесь? - повторил он.
  ...В моих рассуждениях было слабое место... Очень слабое... и очень большое...
  Если я ошибусь, то мне лучше просить помощи у мага. Конечно не единственный способ, но самый приемлемый.
  Замялась.
  - Жаль, конечно, но не пройдет, - подал тогда голос де Холар. - Госпожа, я уважаю ваш талант, но будь это просто, такое бы уже давно бы сделали. Деньги, знаете ли, такая сила... Заклинание действует многосторонне. Если вы не угадаете, вы не только всеми силами будете рваться вещь возвращать. И ни веревки, ни даже смерть помехой не будут. Так ещё и маг сможет в любой момент до вас дотянуться, узнать положение или нанести удар...
  Это я знала.
  - А уж кого-нибудь, снимающего или ослабляющего проклятие, мастер уровня Айхевена почует за версту...
  - Проклятие ни я, ни один из моих людей снимать не будет. Это все? - закончил господин Солус.
  Неприятный и закономерный итог. Впрочем, пока рано говорить об итоге:
  - А что если поместить его в сдерживающий кокон? - не сдавалась я.
  - Госпожа Сёдзе, кажется, мы напрасно теряем время. Для этого мало просто сдерживающего кокона. Мало одного мага. Чтоб иметь шанс не попасть под удар, кокон нужно плести двум, а ещё лучше трем магам. Где вы найдете троих? У господина Айхевена весьма однозначная репутация.
  Только на пороге я решилась:
  -Что если я найду готовый кокон, сплетенный тремя магами. Да такой, что назначенному господину со всей его репутацией весьма не поздоровится, вздумай он в него лезть...
  - И где же он? - по знаку своего господина, иронично улыбнулся Арем.
  - Не поверите, даже в черте города.
  - Но тогда почему я о нем ничего не слышал?
  - Почему не слышали? Слышали. Название улицы - 'Персиковая', вам о чем-либо говорит?
  Видела, как эта мысль постепенно доходит до магов, как недоверчиво смотрит на меня господин Арем - положение младшего разрешало и обязывало его проявлять чувства. Но даже сквозь Солусову сдержанность, сквозь наигранные эмоции его ученика проступало что-то, ясно говорившее, я смогла их зацепить. 'Приживник?' произнес де Холар без звука. Губы чуть дрогнули... Неужто он не все покупал?..
  Кивнула. Мне, как не-магу, не понять почти суеверного ужаса, который они испытывают перед подобными тварями. Страх творцов заклинаний почему-то превосходит даже аналогичный страх обывателей.
  Солус ара Дорис взял бокал, отхлебнул. Закашлялся.
  - Я так понимаю, высшую нежить вы тоже не боитесь? - сказал он, когда голос к нему, наконец, вернулся. - Зачем вы хотите это сделать, госпожа Сёдзе?
  - Назначенный маг не знает грани.
  - Странная причина. - Арем тоже вполне собой овладел. - Вы вроде не охотник, чтоб так забываться...
  - Это мой шанс, - спешно поправилась я. - Если я смогу, то мой статус, титул...
  - А гарантии?.. Где гарантии, что вы не откажетесь после начала операции.
  - Слово, - брови моих собеседников чуть приподнялись, точно обозначая эфемерность любых обещаний.
  Значит, мне остается только:
  - И договор с кланом, - в случае невыполнения это как камень, привязанный к ногам при переправе, но что поделаешь, больше нечем поручится. - Если же не выйдет, то вы к этому не будете иметь никакого отношения. Что нужно, чтоб не заговорила под пыткой, вы знаете лучше меня.
  Мы обсуждали детали следующей операции ещё около часа.
  - Да, кстати, передавайте вашей госпоже... госпоже дель Сёдзе моё глубочайшее почтение, - сказал на прощание Солус.
  
  Утром меня временно перевели под руку Арема де Холар, чтобы я могла сосредоточиться на своей задаче.
  Глава 8
  А в задаче были свои сложности. Нужны были деньги. Нужна была ещё информация: и по магам, их школам и заклятиям, по приживнику. Но намного больше нужны были люди.
  Ни одна, даже самая быстро растущая мания величия, не могла заставить меня поверить в способность провести всё дело в одиночку. Мне совершенно не помешало бы пять-шесть человек, которым можно доверять. Ну хотя бы троих. Ну хоть одного... Но здесь не Итанара. Я там как-то слишком привыкла и к своевременным советам, и к спинам, за которыми при случае прятаться одно удовольствие. Но здесь людей настолько же сумасшедших, как я, не наблюдалось. Нет, здесь, конечно, оставался Фарух. Он мог бы оказаться весьма полезеным. Но он мне слишком нравился... Его улыбки, его бесшабашность и непринужденность шуток. Ещё он был молод. И принимая суд после костра, мне меньше всего хотелось отвечать за то, что втравила его в самоубийственную затею.
  Вот только после одного разговора, начала подозревать, что мне придется прикладывать усилия, чтобы избежать этой отвестенности. А произошел тот разговор после пьянки с внуком Аранто Дир То.
  Мы тогда нализались до полной откровенности. По чести сказать, откровенностью я была обязана внуку. Они с Фарухом быстро нашли общий язык, обсуждая неверие в них старших. Они настолько хорошо спелись, что мне даже не пришлось ничего выспрашивать... Так... не забыть намекнуть и подливать, подливать, подливать.
  Домой Райгату идти отказался на отрез:
  - Он, - (тут я не поняла, отца или брата он имел ввиду), - начнет мне... ик... рассказывать, о непристойности... моего поведения... А на самом деле, я для них... ик... просто маленький! Слышишь, я маленький! Они бояться, что я не смогу дой... ик... дойти домой. Да, что братья, что отец, дом по камушку... когда что-то не по их! А я... ик... маленький!
  Потом посмотрел на меня жалостливо, так что я мысленно пообещала ему все что угодно. Почти все.
  - Можно я у тебя переночую?
  Я так и села. Где? У меня места на второго не найдется.
  Но юный Пино был мил, невинен и настойчив. А я слишком пьяна, чтоб отбиться в таком простом вопросе. В итоге, мы добыли камней для поддона, отодвинули стол, и юноша уютно устроился в относительно теплом углу. Полностью это его не удовлетворило, и он ещё полночи жаловался мне на свою несчастную жизнь.
  - Проклятое предназначение! Проклятая определенность! - орал он. - 'Мы знаем, как лучше!', 'Все уже определенно!', 'Мы знаем, как будет правильно!', 'Мы для тебя стараемся!' - передразнил он кого-то.- И вот мне больше двадцати... слышишь? мне за двадцать. А кто я? По всем меркам взрослый мужчина. Но торчу на посылках в ожидании, когда кто-нибудь придет и изменит мне жизнь!.. Я хотел делать сам!.. Но стоит мне чего-то добиться, как я слышу... 'это его отец' или 'это его брат'... Понимаешь, есть отец, есть Герард, а меня нет... А вот ты?... Ты живешь там, куда меня гулять не пустили бы... Ты не боишься...
  - Я не боюсь? - смех у меня получился хриплый и злой. - Или топор... у меня... от великой смелости?... Тут как с собаками. Дал почуять страх и все... Конец тебе.
  - Но ведь ты - Сёдзе?... - продолжал упорствовать Фарух. - Ты должна знать об определенности все... Ты - Сёдзе, ты - женщина... И ты... твоя судьба принадлежит тебе... Вот почему ты до сих пор не замужем? - и посмотрел на меня с неожиданной обидой. - У вас же девиц ещё до пятнадцати отдают? Или ты вдова?
  - Нет, - покачнулась я. - Не вдова. Но первый раз... ко мне посватались поздно... Мне уже почти восемнадцать было. А второй раз... недавно... я сбежала, не дождавшись предложения.
  - А чего в первый раз не получилось? Он умер накануне свадьбы?
  - Нет, - и я невольно улыбнулась, вспоминая дорогое лицо. - Он так же силен и здоров, и влиятелен... - Тут юноша позволил себе чуть заметно усмехнуться. Словно счел, будто для меня и для него понятие 'влиятельный' сильно различается. - Я решила, что не пара ему, и отказала.
  - И он принял отказ?
  - Ага, - нетрезво кивнула.
  - Вот... Вот видишь... А меня спрашивать не будут - все отец решит. Да я к девицам приближаться боюсь... вдруг ему покажется, что кто-то из них подойдет мне в качестве супруги!
  - Ты не понял... Посмотри-ка лучше внимательно по сторонам... Мне еды... кроме сухарей... неделю не светит... И сижу на полу, потому что второго стула нет... да и места для него в комнате тоже... А все моё имущество... легко умещается в наплечный мешок... Ты уверен, что оно того стоит?
  - Герард тебя боится... - вдруг вспомнил парень и тихо засмеялся. - Он запретил с тобой общаться. Как услышал, что обо мне говорят на улице, так сразу сказал, что ты опасна. И это ты не понимаешь...Ты даже не представляешь, что такое жить во всем кому-то должным, жить среди правил и запретов. Мне за двадцать, и я никто... слышишь...
  И так на разные лады почти полночи.
  Уже засыпая, он спросил, чего это я магами интересуюсь. Потом сказал, что могу и не отвечать - все равно, он пьян и завтра этого не вспомнит.
  Не знаю, помнил ли он о разговоре утром, но продолжать его к моему великому облегчению не стал.
  С самого пробуждения он был галантен и предупредителен, насколько это было возможно в сильно ограниченном пространстве. Даже ушел до того, как создать первые неловкости.
  Естественно, в этот день я его больше не видела.
  И те два дня, что я размышляла, его тоже не было.
  И когда, ходила к Солусу, обошлось без него.
  Я уже честно начала верить, что удастся спокойно перевестись. Обрадовала Ристо своим уходом. 'Я догадывался, шшто здесь вы не задершитесссь...' Но на выходе...
  Встречайте! Пино де Райгату собственной персоной!
  - Здравствуйте, госпожа ла Сёдзе! - учтиво расшаркался он. И улыбнулся так, что удержать ответную улыбку я опять не смогла. - Уже получила задание? Так пойдем!
  Он вежливо предложил мне руку и повлек по лабиринту коридоров на улицу.
  - Я решил, - рассказывал он по дороге, - серьезно заняться карьерой. Да, с моим братом у меня мало шансов, но дело Фазана все же давали именно нам. Так что если работать и ждать, рано или поздно может появиться шанс...
  Мы буквально вылетели из младшего входа...
  - Куда нам идти сегодня? - на мгновение приостановился Фарух.
  - Никуда, - я выдернула руку. - С сегодняшнего дня у тебя нет напарника. Я перевелась.
  Это не будет лучшим воспоминанием в моей жизни. Окаменели плечи, руки, лицо. Синие переливы в глазах смерзлись в колючие льдинки. Нет, я понимала, что он привычно бьет по жалости и совести, но...Отвратительное ощущение. Так, словно я пнула щенка.
  - Понятно, - странно тяжело произнес он и мрачно уставился куда-то себе под ноги. - Но хоть проводить тебя можно?
  Я не чувствовала себя вправе отказывать ему и в этом.
  Мы пошли. Сначала молча. Потом Райгату выдал забавное наблюдение. Потом перешел на анекдот. И уже через пять минут вел себя так, словно ничего и не произошло. Не знаю, чего было у меня больше - радости или разочарования. Я постепенно успокаивалась... И вдруг, мы вышли на почти пустую улицу.
  - Куда ты перевелась? - неожиданно спросил он.
  - Это маг? - предположил он тише и вкрадчивей. Но я вздрогнула так, словно он кричал.
  - Здесь пусто, - попробовал успокоить меня Фарух. - Значит, маг. Неужели ты?... - на мгновение поймал мой нервный взгляд. - Да, ты точно слышала.
  - Как ты догадался?!
  - Ну я же не совсем дурак! Только выяснилось про Айхевена, как ты особого повода бросила задание. Моталась по городу. Спаивала внука Аранто и расспрашивала его об мажеском снаряжении. Заговаривалась. Думала о чем-то сильно своем. И только потом решила сменить работу.
  - Это могло быть... не связано. - Как и в чем я заговаривалась, не помнила.
  - Ты нашла способ уесть мага. Но одна ты не справишься, - небрежно бросил он позже.
  Прав, одной можно только шею свернуть. И я сама понимала, что слишком прямолинейна для полноценной интриги и качественного заметания следов. Мне в любом случае придется искать кого-нибудь себе в помощь - подозреваю, на весь большой Аль-Тараселль некая ла Сёдзе не единственная, в ком азарта больше чем мозгов.
  - Нет, я верю, что в столице без особого труда найдешь сумасшедших, согласных идти за тобой... - продолжал Фарух, мягче, словно почувствовав, что этот тон на меня вернее действует. - Но нет гарантии, что они не пойдут от тебя к прямо к магу... или ещё куда похуже. Полного доверия у тебя к ним не может быть и не будет. Без доверия... тебе придется подставлять... Стоит лишь взять меня, как необходимость врать и втягивать сторонних изрядно сократиться, но... - он взял вполне пристойную паузу и закончил сокрушенно, - ты с собой даже не зовешь.
  - Не зову. - принимая после костра суд, мне меньше всего хотелось бы отвечать за Фарухову смерть.
  - Почему 'не зовешь'?
  - С ума сошел? В таких делах сдохнуть проще, чем выжить. ЗНАЧИТЕЛЬНО!
  Он кивнул, продолжая выжидательно смотреть.
  - Да лучше дворовую сокровищницу грабить, не так мучительно убивать будут, если поймают! - он смотрел. - Хочешь участвовать? Совсем сдурел?! Не видел ни разу, какими таких умников из реки вылавливают?! Или зрелище у задней калитки неубедительное было?!..
  - Вот уж кто бы говорил... - потянул Фарух с мягкой издевкой, когда у меня кончились эмоции, ругательства и аргументы.
  - Я не могу иначе!..
  - Серьезно? - отрезвляюще резко удивился он. - Хочешь сказать, что тебе приставили к горлу нож и заставили поставить подпись на контракте? Только не надо про бедность, низкий титул и последние шансы... - кажется, он не видел, не понимал сути и силы державшей меня злости. - Тебе так жить нравится! Если что будет не по тебе, ты всегда можешь взять двух положенных работников и где-нибудь в тихом месте организовать фермерское хозяйство. Так что я - в деле, - заключил напарник.
  - И все же, так подставлять свою шею?.. Знаешь, для первого раза - слишком.
  - Что бы я не попробовал, всё оказывается слишком! Постоянно! 'Слишком опасно!', 'Слишком просто!', 'Слишком! Слишком! Слишком!' Так первого раза никогда не будет... - спокойнее, - Можешь представить в каком я отчаянье, раз к тебе прибиться пытаюсь. - И добавил с вызовом. - Я так решил. Хочешь попробовать мне запретить?
  Попробовать - могу, только глядя в его расстроенные глаза - не хочу. А даже если б и захотела... с ним... сейчас... - не рискну.
  Но, все-таки, никогда не понимала склонность отдельных личностей к неоправданному риску. Хотя подозреваю, д'Эарремэ сказал бы обо мне то же самое.
  - Я не запрещаю. Но ты хотя бы представляешь, кому и чему ты вверяешь жизнь?
  - При том, как из-за тебя нервничает Герард... у тебя может получиться.
  'Идиот! К тьме!'
  Мне хотелось заорать. Герарда беспокоила я совершенно по другим причинам! Но мы и так говорили чересчур громко, даже для столь немноголюдного места... И прежде чем я нашла, как правильно и тихо выразить реальное положение вещей:
  - Я в деле, - заключил он.
  Мне оставалось только сокрушенно кивнуть.
  - Ура! - Фарух, улыбнувшись, начал разминать руки. - Давно хотел полазить по архивам Герарда, только повода не было.
  - Причем тут твой брат?
  - Как причем? А, по-твоему, чьих людей пошлют по нашему следу?
  Другая жизнь
  Приемы, в той, другой жизни, меня порядком раздражали. Этот ничем отличался в череде праздников, поразивших столицу в связи с визитом Селии Сорренской.
  Вот уже более ста лет у Агарата есть только один внутренний и внешний враг. Совет Друидов. Но поскольку от услуг владельцев тайных сил империя не могла отказаться, большая часть напряженности была спроецирована на страну, где этот самый Совет квартировал. На Тришан. Да и поведение тришанского правящего рода как две капли воды напоминало действия коалиции магов - они лезли всегда и во всё. Земли и веси, страны ближние и дальние, политика внутренняя и внешняя, а так же всё (и в этом было самое гадкое), связанное с морем, интересовало тришанцев. Но недавно, неожиданной, почти случайной сменой династии в одном из береговых государств, у Агарата появилась возможность перехватить контроль над большой частью западного побережья. Проще всего это достигалось военно-торговым союзом с Сорреном, который в свою очередь должен скрепляться династическим браком. Так что Гайнару, младшему из сыновей нынешнего императора, в ближайшее время предстояло обзавестись женой.
  Данный бал в честь будущей невесты давал клан Сёдзе в целом.
  Поэтому на него согнали всех моих соклановцев на два дня пути. Ладно, не всех, а только тех, кто, по скудоумию, не догадался сбежать. Особняк последние дни был забит по самую крышу, слуги жили в городе, а их хозяева ютились по три-четыре человека в комнате.
  Кроме того было приглашено достаточно представителей других кланов... Плюс три свиты сиятельных Райгату... В общем, в зале яблоку было некуда упасть. Даже места рядом с Хезер занимали случайные люди.
  Кое-как пережили официальную часть.
  К столам с закусками, по счастью, были допущены далеко не все. 'Делать клану нечего, как разоряться, ради любителей бесплатно набить брюхо', - рассудил Майр аль Сёдзе.
  Потом открыли бальные, карточные залы, выходы в сад и на балкон. Стало посвободнее.
  К Хезер подсел кто-то из её старых врагов, и она махнула мне рукой. Дескать, все, иди, ты мне сейчас не нужна. А идти мне некуда. Указание опекунши достаточно отчетливо, чтоб понять, что обычный угол, в котором я пряталась от грустных мыслей, на сегодня для меня потерян. Да, характер у госпожи дель Сёдзе - не сахар, но пока я сидела или стояла за её спиной, всё было просто. Подходить к ней, лучшей императорской провидице, люди не любили. И меня звать, рискуя навлечь на себя внимание столь проницательной особы, решились бы не многие. Поэтому одиночество и отсутствие внимание можно не относить на свой счет. Теперь же, лишившись обычного оправдания, я не могла не думать о своей участи. Земель нет, работы нет, замуж меня вряд ли кто возьмет. А что я могла принести мужу? Удел мой ясен: часть поместья 'ла', даже имей я на него право - не приданное. Мой супруг мог лишь (да и то под вопросом) получить условный доступ к связям Хезер. Но моя госпожа пока не была расположена делиться своим влиянием с кем-либо, а со мной уж тем более.
  Я вышла в сад. Но ночная смелость дворян, как и их свобода - понятие относительное. Балкон, беседки, разрешенные для вечерних прогулок аллеи были отделены от вольного воздуха тонкой посеребренной сеткой, сильно снижая возможную интимность. Но среди парочек попадались не слишком осторожные, так что все скамейки, уголки и беседки были заняты говорящими, обнимающимися, целующимися. Как постоянный житель особняка, я могла бы с легкостью выйти через любую из калиток для слуг (благо дело нужную отмычку носила с собой постоянно), а там уже найти местечко потише. Но в один из прошлых разов я чуть не стала свидетелем важного разговора, и сегодня на эксперименты не решилась.
  Карточные игры меня не привлекали, так что оставалась бальная зала.
  Тур за туром я честно стояла у стены, тоскливо наблюдая за танцующими, пока не заметила, что не одна такая. В пяти шагах от меня ещё более обреченно не отрывала взгляда от кого-то в толпе Керида, свежепомолвленная девица года на три младше меня. Видимо, нравящийся ей молодой человек, или даже жених, удостоил вниманием не её.
  Ну ладно я... Мне от жизни и мужчин ждать было особо нечего. Но она-то!... Мне самой было достаточно плохо, чтоб не хватило сил наблюдать за ещё одной унылой физиономией.
  - Совсем скисла? - усмехнулась я, подойдя.
  Любовь, мой друг, такая штука -
  По залу кружит он с другой.
  Куда бы дать ему ногой,
  Чтоб то была ему наука?!!
  Ответом мне стал удивленный взгляд, но я не собиралась останавливаться.
  Как-то давным-давно, я занялась сочинением эпиграмм. Мне указывали человека, а я на ходу рифмовала четверо- или двустишье. Не все мои шутки бывали удачными, но некоторые удостаивались даже смеха Хезер.
  - Повеселимся?
  Она неуверенно кивнула.
  - Что стоишь? Показывай следующего.
  По залу курсировали люди. Юноши и девушки иногда прерывали танец, чтобы чуть отдышаться. Старшие прогуливались вдоль стен, наблюдая за молодыми. Те, кто хотел поговорить или сыграть партию в карты удалялись в специально обустроенные для этого соседние залы, где музыка была потише.
  Кстати, весь вечер иногда я выхватывала из толпы лицо господина фарр Райгату. Он был как обычно со своей свитой: телохранители Сиалла и Альваро, его Советник - Норано, и прелестная девушка, считающаяся его любовницей, кажется Паветта ара Лодар. Господин Хедер спокойно двигался по залу, его телохранители ненавязчиво и тихо наблюдали за ним. Чаще всего сиятельного господина в его прогулках сопровождала Паветта, иногда Норано покидала свой круг, чтобы поделиться с ним какими-то наблюдениями. Несколько раз за вечер его взгляд рассеяно останавливался и на мне, я пыталась не покраснеть и истово молилась Единому, чтобы важный господин меня не узнал.
  - ...Вон того, - она указала на крепкого высокого мужчину. Слишком крепкого для клана Наярти, к которому принадлежал. Я пару раз слышала, как он с кем-то разговаривал. Это был тот случай, когда благородная святая наивность и глупость обыкновенная совершенно ничем друг от друга не отличаются.
  - Легко:
  Подчас в противном есть единство,
  Но он един как ни смотри...
  Тупой, как дерево, снаружи,
  Тупой, как дерево, внутри.
  Следующей была Кассандра дель Котиттару.
  Достигла всех богатств и титульных вершин,
  И к змею в логово войдет совсем без страха.
  Но от рождения глубоких до седин
  У ней была всего одна рубаха.
  Это была единственная тема, на которую мне было разрешено о Кассандре шутить. За слово о чем-либо другом Хезер обещала выпороть. (Я оглянулась, все нормально, опекунше пока не нужна). В худшем случае, рассказать самой светлой госпоже.
  Ей за семьдесят, как и опекунше. Ростом не выше её, но существенно крепче и шире в плечах.
  Хезер мне давным-давно рассказывала, что Георг Долгоцарственный был обязан троном Кассандре. После смерти его отца, оппозиция обвинила в убийстве Георга и ратовала за лишение его короны. Госпожа Котиттару, тогда ещё 'де', разослала приглашения наиболее ярым противникам будущего императора. Говорят, разговор она в тот вечер вела, любовно поглаживая лежавший перед ней на столе топор... Ни в одном учебнике истории о той встрече нет. Там есть только два факта: заключение наследника под стражу и его коронация с всеобщим ликованием...
  Топор же один из младших клана посчас носит за ней.
  К нам подтянулось ещё парочка девиц. Не только они одни. Сзади подкрался и ещё один пренеприятный тип. Римо сат Трисса. Второе место по количеству моих неприятностей после Эриха, но Эрих в отличие от него мне нравился. Кстати, вот и он гуляет поблизости.
  - Сёдзе, - окликнул меня Римо.
  Вообще-то, сат Трисса мерялся длиной... языка... не со мной, а с одним Майгано. Я была так сказать передаточным звеном.
  К моему глубокому сожалению, повернулись не все (они относились к моему клану), а только я. С другой стороны ни к одной из них не станут обращаться так фамильярно.
  - Всё болтаешь! Прошлого раза тебе мало!
  Прошлый раз - когда в одной из стычек я наговорила ему гадостей, он сдал меня Хезер. Мне это обошлось в болезненное наказание и три дня домашнего ареста. Честно говоря, надеялась, что жизнь избавила меня от этого малолетки. Он пару месяцев назад женился и отбыл под Истру, в родительское поместье. Но клановый прием...
  - Чего смолкла-то?
  Молчать дальше я не стала:
  - Языком своим владея,
  Напугает и злодея.
  Но с женой в ночи тишком -
  'Не владеет языком!'
  Честно говоря, я только красиво оформила сказанное кем-то из слуг на кухне, не слишком понимая, о чем они. А вот он понял. Налился дурной кровью, открыл, было, рот. Но правильно истолковав мой приглашающий жест, под смущенный девичий смех, предпочел сбежать.
  - Ты хоть знаешь, что сказала? - усмехнулся подошедший Эрих.
  Я лишь выразительно повела плечом и махнула рукой. Мол, присоединяйся.
  Упражняться в остроумии рядом с ним мне было много приятней.
  - Продолжим? - повернулась к девушкам.
  Он понял все устройство мира,
  Вниманье женщин и успех.
  В пылу очередного пира
  Ему плевать на вся и всех.
  Грустная история. Сомерсет ара Холар. Милейший, склонный к полноте старикашка. Он, казалось, первым входил в обеденную залу, как это ему удавалось, не нарушая этикета, никто не знал. После еды садился где-нибудь, не важно где, и засыпал. Его мало интересовало все, кроме угощений, да и на них он обращал внимание скорее по привычке. А говорят, что когда-то, лет двадцать назад, это был влиятельный человек, любимец женщин...
  Кажется, мои молитвы касательно господина фарр Райгату перестали помогать: он остановился поговорить с одним из Старших своего клана (нового поколения) недалеко от моего места, шагах в пяти. Они говорили довольно громко, совершенно не таясь. Наверно, если бы я захотела, то могла бы различить некоторые слова (ну, если не услышать, что при таком шуме было не совсем легко, то прочитать по губам). Близость господина Хедера мне была неприятна, но мои слушательницы были не в курсе недавнего приключения (и нарушать их неведение я не собиралась), а посему не поняли бы, начни я говорить тише. Во мне боролись кураж и благоразумие, но голос я старательно не повышала. Даже, несмотря на невозмутимую неподвижность ближайших к нам людей, однозначно трактуемую как показатель незамеченности моих проказ.
  - Он благороднее всех нас,
  О том твердит сей гордый профиль,
  Но характерный прищур глаз
  Сигналит всем, что он не против.
  Это Фаран фарр Наярти. Он не так давно вышел на большую сцену. Кичится благородством своего происхождения. Но, судя по его быстрому продвижению, темные делишки за ним тоже должны водится.
  Он 'прорицатель'. Всем он рассказал
  О будущем. Но вот лицо такое,
  Как будто сам себе напрорицал,
  Что в будущем не сможет писать стоя.
  О-о-о, это мой 'любимец'. Гайом дель Сёдзе. К слову, к клановому дару имеет отношения не больше, чем я. Средний аналитик, но хороший управленец, нашедший себя на почве сыска. Недавно метил на первое кресло в одном очень значимом ведомстве. Говорят, что человек, прежде его занимавший, отбыл к Единому отнюдь не сам. Впрочем, корысти от этого Гайому вышло до обидного мало - ему пришлось и дальше сидеть на стульчике попроще, уступив желанный второму сиятельному Райгату.
  Опекунша Гайома откровенно презирала. Как многие лишенные дара (я в том числе) он довольно болезненно переживал свои неспособности, но носился со своей ущемленной гордостью, как курица с яйцом. По долгу службы осведомленный более других, он норовил высказать свое видинье возможного будущего. Он лез в прорицания. После получения должности, он стал задирать нос даже перед главой клана, Майром. Он ходил всюду с таким важным видом, что моя госпожа не выдержала и неделикатно указала на то, что подобная напыщенность может быть только следствием жесточайшего запора.
  В общем, прекрасная мишень для шуток.
  Один за другим перебирали лица и имена. Когда смеялись, когда фыркали. Чем дальше, тем смеха было больше - мы уже были в том состоянии, когда даже показывание пальца кажется хорошей шуткой.
  Толи из озорства, толи по умыслу, Эрих указал на фигуру перед нами. Вызывающе приподнял бровь, мол, сможешь ли?...
  Господин Хедер фарр Райгату.
  Я мысленно потянулась к нему. Я почувствовала.
  Он раздражен. Его раздражает всё вокруг: вцепившаяся в его руку девушка, холодные глаза советника, испытывающие взгляды Старшего, легкая ничего не значащая беседа... Ни тонкий букет вина, ни недавно выкуренная сигарета не помогли. Слишком изматывающий день. Сиятельный господин весь этот день исполнял обязанности, говорил слова. И люди. Весь этот суетной день шли за ним. По пятам. Даже сейчас, ближе к концу вечера, он не свободен от навязчивого внимания. 'С тобой пойду', и все шли как животные на водопой. 'Как же он, наверное, устал', мелькнуло у меня в голове.
  - 'Мои господин, с тобой пойду...', - тебе другие скажут,
  Куда тебе бы так пойти, Чтоб всех послать туда же?
  Спина господина Хедера застыла. Потом лед раскололся, и я услышала густой радостный смех.
  Он все слышал.
  Девушки брызнули в стороны, Эрих сделал шаг назад, но фарр Райгату к нам не повернулся. А его собеседников больше интересовали причины внезапного веселья.
  Уже скрываясь за ближайшим углом, я увидела, что он смотрит мне вслед.
  Эта жизнь
  Отказаться от слов Фарух не дал мне ни времени, ни возможности. Поле для деятельности он себе наметил ещё до моего согласия, и после краткого описания плана вовсю занялся делом. А заняться было чем. Все так же были нужны деньги, все так же нужна была информация, и нужно было оставить как можно меньше улик. Кроме этих крупных задач то и дело всплывали мелкие сложности и проблемки. Но ничего другого мы и не ожидали.
  Я пока занималась сбором сведений, а Райгату устраивал случайности и заметал следы.
  Сначала все шло довольно споро. Мы вдвоем ещё разок посетили будущий дом Айхевена. Вообще, это можно было сделать и меньшими затратами - все равно дом был открыт и большую часть времени пустовал, так как даже в отсутствие мага было мало охотников иметь дело с его собственностью. Но Фарух сказал, что в этих вопросах мелочится - себе дороже, и обставил наше общее посещение с предельным тщанием.
  Потом для мелких поручений пришлось пару раз нанимать ребят со стороны. Купили абонемент в библиотеку, купили одно, другое, третье... и все. Завязли из-за нехватки средств.
  Деньги.
  По меркам столицы у меня никогда не было их достаточно.
  Поэтому платил в основном молодой Пино. Как уже говорила, мой напарник был человеком обеспеченным, и даже остатки его месячного содержания были для меня серьезной суммой. Но как велики они не казалось, они тоже закономерно кончилось. Тогда напарник попросил у отца. Ему ответили, что серебро он удивит, лишь когда перестанет общаться с некой, неблагонадежной, Сёдзе. Фарух впервые в жизни стукнул кулаком по столу и ушел. Пара проданных безделушек позволила ему снять комнату через два дома от меня, и ещё отчетливей поставила перед нами проблему недостаточности финансов. Уже на третий день карета его матери посетил наши грязные улицы. Блудного сына уговорили вернуться. Денег, однако, не дали.
  Знакомых, к которым могла обратиться, у меня не было. А перечень услуг, которые готова была оказать незнакомым - слишком краток. Пино не хотел вмешивать друзей. Но даже перешагни он через мой запрет и одолжи у кого-то из них?... 'Они бездельники, - сказал он виновато, - вдруг заинтересуются, чем я занят. Все испортят'.
  К клану обращаться он тоже не рисковал. 'Чтоб родные пока не узнали'. Мои плохие отношения с моим кланом лишали меня возможности заложить титул (они, итак, рисковали, поручившись за меня). Можно было продать один из статусов, но на оформление нужно было почти два месяца. В принципе, кое-что из моего снаряжения продавалось за полновесное золото. Но все порошки и эликсиры были подарками. Да и для честной продажи нужна лицензия, а на черном рынке из-за редкости и ценности товара было проще потерять голову.
  И предоплата за мага маленькая, хоть плачь. Это после задания по бумагам нам причиталась сумма достаточная, чтоб купить пару поместий высоких статусов титула 'ла'. Но её мы на руки не получим, по успешному завершению дела она уйдет клану - на покупку новых земель или переустройство уже существующего хозяйства. Но все равно, мысль о грядущем (пусть иллюзорном) изобилии подчеркивала нынешний недостаток.
  А монетки текли сквозь пальцы: на грим, на костюмы, на выпивку... и их нужно было ещё и ещё. Откуда взять столько?
  Для того, чтоб достать полноценные сведенья по теории магии, тоже нужно было раскошелиться. Фокусом с кражей документов Фарух мне пользоваться запретил, а простым смертным доступ в интересующие меня части библиотек был закрыт. Оставалось разве что найти сговорчивого мага или мажика и покопаться в его 'фолиантах'.
  Правда, насчет мажиков я перегнула палку. На поверку средняя библиотека такого мастера выглядела как не очень толстая тетрадь. Хотя официально Совет всячески отрицал свое сходство с гильдиями, к своим знаниям он относился чрезвычайно бережливо. Переписывание заклинания без особого разрешения каралось усекновением рук и языка. Даже высокий маг, занимаясь запрещенными исследованиями, имел в перспективе ограничение силы, клеймение и рабство. И мажики, обычно жестко связанные с цехами, редко выходили за границы профессионального интереса. Оно и правильно: меньше знаешь - крепче спишь.
  У моих соклановцев ничего по теории тайных искусств, скорее всего, не было, ибо в списке презираемых творцами заклинаний вещей провидцы стоят третьими после разнообразных собратьев по работе и искусству.
  Лучше, конечно, искать у мага. Ещё лучше у мага-исследователя. Но маги, да ещё и исследователи, стоЯт несколько выше, чем какие-то 'ла' или 'зи'. Имеющихся у нас денег не хватило бы на оплату помощи, а эти люди бесплатно не работают. К тому же, возникал вопрос к кому обратиться. Так как формально любой волшебник при первой же похожей просьбе должен сообщить городскому назначенному магу. Конечно, были и верные государству люди, но их надо знать, мы же, каюсь, точно не знали.
  В итоге, после долгих обсуждений мы были вынуждены обратиться за помощью к господину Арему де Холар (раз уж основной надзор за нами был поручен именно ему).
  Долго спорили, куда лучше идти: в контору (господин Арем занимал третий по значимости пост в 'Городском Управлении по Делам Магии') или к нему домой. Этот вопрос не стоил особых препирательств, ведь в любом случае нас бы по головке не погладили. Нам платили такие большие деньги не для того, чтоб мы при случае бегали за подмогой. И туда, и туда идти - светиться, просто я предпочитала рассчитывать на верность личных слуг. Фарух же говорил, что проще будет воспользоваться официальными каналами, раз уж я временно приписана к 'Управлению...'. Но мы оба понимали, моя условная приписка не более чем предлог не появляться на основной службе, а не приглашение при случае заходить. Однако напарник при прочих равных предпочитал иметь дело с чиновниками, а не пробиваться боем через дворецкого и лакеев, готовых жизнь положить, но не допустить к своему хозяину незваных гостей.
  Через день мы-таки попали в дом господина де Холар. Как я и предполагала, он был нам не рад. Денег он, естественно, нам не дал, даже наоборот - гонорар уменьшил. Но с частью книг Фарух уговорил его помочь. Напарник был так мил, очарователен и настойчив, что господин маг любезно предоставил нам свою библиотеку, при условии, что не будем привлекать лишнего внимания.
  В течении четырех вечеров господин Арем, вместо приятных хоть и незаконных встреч со своей пассией (она была Риотси и замужем), был вынужден отвлекаться на меня. Но на большее его терпения не хватило. Он бодро выставил нас, перепоручив одному из своих младших учеников.
  Но если проблема поиска сведений о заклинаниях как-то решались, то денег все ещё не было. А поскольку мы вплотную подошли к точке 'явления героя', нам было нужно срочно пополнить фонды, ибо наших грошей не могло хватить не то что на маскарад (парики, одежда, грим), но даже на банальное спаивание.
  Слава Единому, что решение нашлось вовремя.
  Я тогда искала материалы по приживнику...
  
  С проблемой недостатка этой информации мне пришлось разбираться чуть дольше, чем предполагала. Да, 'Книга чудовищ' и Сверр. Но для своего экземпляра 'Эгриде Орнум' я была недостаточно богата и носила не те цеховые знаки. Сверр, конечно, дал полистать свой, но... он специализировался совершенно на других существах. Он и сам не был уверен в проценте лжи, что содержал его вариант. Стандартная схема ключей, позволяла исключить совсем уж самые опасные ошибки, но того, что оставалось... оставалось слишком мало. Все-таки книга должна была только помочь с определением и первой линией защиты. Дальше шли или маги с их запирающими чарами или узкие специалисты (которых на всю империю, по словам наблюдателя, насчитывалось хорошо если четверо - слишком уж непредсказуемой была эта форма нежити, чтоб делать из неё самостоятельный заработок). В Аль-Тараселле сейчас таких не гостило. Ладно, ищем дальше.
  У подневольного Арему осведомителя о чудовищах были только сборник детских сказок и обрывки старого конспекта. В университетской библиотеке ничего внятного не нашлось. Открытые фонды дворцовой тоже ничего не дали. Будь у меня доступ к закрытым архивам, что-нибудь подходящее, конечно, могло бы встретиться... Но доступа у меня не было, да и привлекать к себе внимание я остерегалась. А приживник - это тема, привлекающая внимание. Приковывающая. Намертво. Так что все, на что я могла надеяться, это сноски в книгах, которые предмета непосредственно не касались. Я уже была готова бросить исследование и идти в слепую, как среди всей этой недостижимости мелькнула одна ссылка. Ссылка на библиотеку клана Сёдзе. Вот где я не искала! Вот кто меня не выдаст! Мой клан менее других был склонен делиться имеющейся информацией .
  Пусть в Особняке были не рады, но не пустить меня права не имели. Как и в библиотеку. А вот с книгами нужного мне раздела могли быть сложности, но я весьма удачно наткнулась на Рамона, который хоть и не был старшим в этом заведении, зато весьма уважал мою госпожу и помнил одну ла Сёдзе ещё голенастой девочкой. Так что после недолгих реверансов и уговоров у меня появилась возможность полазить по архивам в одиночестве. Тем более что, моему неизбывному удовольствию, нужная часть архива как обычно была безлюдна. Я нашла книги и удобное местечко и углубилась в чтение...
  ...Зато теперь ясно, откуда переписывали некоторые части 'Эгриде...'. Вмешательства моих соклановцев вряд ли смогли бы не коснуться такой книги, тем более что по количеству охотников за нежитью клан провидцев уверенно входил в тройку лидеров.
  Так же понятна целомудренная недоговоренность некоторых глав. Сёдзе следили за последствиями говоримого, Сёдзе не любили просто так делиться информацией, Сёдзе не усиливали конфронтацию с магами. В случае с исследованиями волшебных существ все направленности совпадали методами. Потому что даже если б мои Старшие решили злить Совет Друидов своей избыточной осведомленностью, этот взгляд на проблему вряд ли стал популярен - люди не любят винить в происходящем самих себя. Им проще думать, что приживник есть существо иномирное. Что питается оно живой кровью и победить его может только благословенный богами, то есть носитель высокого титула или достойный его . И так далее и тому подобное.
  Да, приживник - богатая почва для домыслов. Это действительно страшная тварь. В первую очередь тем, что обучаема. Его сила и умение со временем и количеством жертв растет. Если его не остановить, он способен поглотить, вывести за пределы жизни живого, целый город. Да, такого не происходило уже давно (люди быстро выработали традиции, защищающие от такого исхода), но однажды я была рядом с Рат, небольшим поселением, где это произошло... С момента заражения прошла не одна сотня лет, а находиться там все ещё было ощутимо неприятно.
  Приживник плох ещё тем, что умершие в нем могут стать живущими-смерти-ради ...
  Эта нежить часто поселяется в предметах или достаточно крупных камнях. Поэтому из леса не приносят ничейных вещей. А при каждом карьере держат постоянно своего мастера ритуалов - чтоб в случае чего было кому запечатывать тварь.
  Приживник способен заполнить своим влиянием только определенный, зависящий от силы и возраста, объем. И для борьбы с ним есть три метода. Первый - круг. Этакое обоюдоострое оружие. Ибо тварь действует в ограниченном пространстве . Правда, тем, кто уже к приживнику попал, ничем не поможет. Да и тому, кто отделен от нежити линией, - того, на что способна даже полметровая, но точно знающая все слабые места, иллюзия, вполне может хватить. Круг может спасти жизнь, но рассудку ничем помочь не может.
  Второй - кокон. Его можно считать усовершенствованным вариантом круга. Штука попроще и побезопасней, в первую очередь из-за того, что устанавливаться магами вокруг активизировавшейся твари. Он позволяет не дать ей распространиться, а так же душам людей, в нем находящихся, заразится голодом неживого, но, увы, жизнь не спасает.
  И третий - человек. Он может разрушить чары. Только о том, как конкретно это делается?... Эгерт с д'Эарремэ, как и Сверр, не рассказывали - не их специализация.
  Зато Даррем рассказывал, что жизнь мира, который мы знаем, ведет свой отсчет с великого катаклизма. В нем единовременно погибли тысячи, десятки тысяч... Погибли, но не ушли окончательно. Земли заполонила нежить. Тут бы человечеству и вовсе пришел конец, если бы не открылись двери в другие вселенные, и из-за Грани не вышли эльфы и гномы. Но они тоже оказались практически бессильны перед подобными приживнику. Одно хорошо - обратная дорога убивала всех зараженных, и болезнь не ушла за пределы реальности. Первое время, говорил д'Эарремэ, люди были самой малочисленной расой на земле, а в этот кошмар пришло не так уж и много иномирцев.
  Но Д'Эарремэ - эльф. Он - посвященный Врат, член совета своего поселения. Он - профессиональный охотник за нежитью, в конце концов! А обывателям намного удобнее думать, что все нехорошие твари не отсюда и к ним самим не имеют никакого отношения.
  Исследования моего клана лучше согласовались с мнением эльфа. Приживники - существа этого мира. Все они, включая первоначальных, были когда-то людьми.
  Наверно, это и правда, был жуткий катаклизм. У людей почти не осталось о нем сведений, но... Сколько должно было погибнуть, чтобы высвободить огромную энергию, привязавшую души к мертвому, чтобы разбудить древнюю магию и позвать ушедших под иные звезды...
  Приживники, если верить архивам, - получились из части тех душ, что, цепляясь за жизнь, нашли себе неживой материальный носитель. Питаются они - если слово 'питаются' к ним применимо - сильными эмоциями. Проблема в том, что эмоции настолько сильны, что тела жертв долго не выдерживают. Поэтому этим тварям пришлось в результате кратковременной, но бурной эволюции научиться искажать в себе время и пространство. Изменения этим не ограничились, и от первоначальной формы мало что осталось...
  
  Некоторые пассажи в книгах библиотеки Сёдзе навели на мысль - позволить магу (да тому же господину Арему) изучать приживника через меня. Человек с моими камушками в левом ухе мог выторговать существенную сумму. Мне же все равно входить в дом, так почему бы не заработать на этом столь необходимые деньги. Вот уже две тысячи лет этот тип духов остается для магов наименее изученным - просто редко находятся достаточно крепкие самоубийцы. Вопреки риску, маги дадут дорого за то, чтоб иметь непрямой контакт с жертвой этой твари, так как только находясь внутри, можно считать его ауру.
  Но мне очень не хотелось связывать себя таким контрактом. Даже в изначальном предложении войти в приживника было неправильное. Да и заклинание 'связи' само по себе опасная штука. Маг получает малоограниченный доступ к душе исследуемого. И защититься от действий мага не проще, чем от чудовища. Этакая сдача души внаем, без гарантии возвращения. Не нравилось мне и то, что для изучения следует поддаться приживнику. Сразу скажу, я не была уверена в своей способности противостоять чарам. Но отказываться от надежды ... отказываться от права на борьбу ... Смерти подобно.
  Отсутствие денег в условиях ручательства клана - пусть и более хладнокровно - подводило к той же самой черте.
  Так что я подумала, пометалась и, не дожидаясь окончательной истерики, испортила господину де Холар ещё один вечер. Предоплаты нам должно было хватить на все, ещё и остаться. Общая сумма была существенно меньше той, что полагалась за Айхевена, но, если б была более склонна к суициду, на опытах я тоже могла бы сколотить небольшое состояние.
  Источником нашего внезапного богатства я Фаруху интересоваться запретила. Он пару дней подоставал меня вопросами и догадками и успокоился. Ради его и моей безопасности напарник вообще не знал о приживнике - его часть работы кончалась раньше, а мы оба твердо помнили, что в таких делах излишняя информированность обычно приводит на виселицу.
  
  Итак, мы бегали, узнавали и уточняли, строили и корректировали планы, устраивали маскарады, пили с невольными помощниками и осведомителями...
  Пили... Мало того, что на выпивку уходило немало денег... (покупай мы честно услуги или сведенья, серебра, скорее всего, ушло бы не меньше). Так ещё и опьянение и похмелье сами по себе приносили достаточно неприятностей. Никогда не понимала людей, видевших в алкоголе смысл и способ жизни, и до этого число раз, когда была пьяна, поддавалось счету. На пальцах одной руки. А тут за одну неделю это количество выросло почти вдвое. Первые дни, когда этим занимался Фарух, посмеивалась, особенно видя его слегка зеленоватую физиономию по утрам. Потом пила сама. И надо отдать должное, Фарух надо мной смеяться не стал. Мучилась я, правда, недолго. В глубине рюкзака нашелся написанный Алькарой простенький рецепт от легких отравлений. После десяти минут ругани с бабками и в лекарской лавке, жизнь снова стала прекрасна.
  Никогда не забуду, как наутро после больших пирушек всклокоченные и помятые ребята стягивались к сарайчику эльфийки. Как она потчевала их какой-то гадостью, приговаривая: 'Вино - яд'. 'А пиво, пиво... тоже яд?' - тоскливо вступал кто-нибудь. 'Тоже яд!' - обрубала Алькара, вымеряя порцию следующему.
  Впрочем, это были несущественные мелочи. В основном нам везло. Пару-тройку раз бывали моменты, чуть не приведшие к неприятному финалу, в целом у меня создавалось ощущение некой неравновестности происходящего. Все шло настораживающе хорошо. Настолько, что кто угодно начал бы ожидать каверз от Тетушки Удачи. Но пока её благоволение изливалось на нас градом даров - разные совпадения существенно упрощали нам задачу, все сложности или разрешались сами собой, или требовали непродолжительного раздумья, ответы на вопросы находились легко и естественно. Но, разумеется, все это было бы невозможно без помощи Фаруха.
  Фарух.
  Обаятельный, талантливый и умный, но не в меру запоминающийся и настырный, он оказался большим, чем я надеялась найти. Кроме того, он был вполне компетентен. И с каждым днем, я все сильнее и сильнее жалела, что втянула его в опасную авантюру.
  Глава 9
  За большими и малыми суетами день приезда мага неумолимо приближался - до него оставалось чуть меньше двух недель. Для меня относительно спокойных, это напарник будет бегать, проверять, перепроверять, уточнять детали и тратить свое красноречие для вдалбливание мне наставлений. Мне же нужно было разок посетить господина де Холар, пару раз поддержать уже начатый маскарад... и, конечно, разнообразные духовные практики - подготовка к встрече с нежитью. Оставшееся время собиралась банально убить на сон, еду и размышления о бренности бытия.
  Первый день я честно проспала. Но уже на второй...
  Часы непривычного безделья тянулись слишком долго. Дома делать было нечего. Гулять не хотелось, но пришлось, ибо комната моя была мало приспособлена для длительного пребывания. Да и солнышко обещало, по меньшей мере, на одно удовольствие больше, чем было б, реши я не выходить. И я вышла... В общем-то, зря. Подсохшая грязь не сделала город чище, а суета и гомон улиц меня раздражали. И дело было не в звуках и запахах, наваливавшихся на открытом воздухе. Не в людях, толкавших, ругавшихся или нацеленных на содержимое кошеля. Дело было в том, что я неумолимо падала духом. Всего второй день бездействия, а шансы на удачное завершение начинали казаться мне эфемерными. Нет, ошибок в плане не видела, но в этом-то и суть ошибок - они до проверки результата часто не видны. Мысль пойти на попятную мягко укоренялась в моей голове. Да, из-за договора с кланом это сложно. Но эта сложность существовала только для меня, и в порыве заботы на вечерней встрече заикнулась о таком варианте для Фаруха. Он даже дослушивать не стал.
  - Ага, все мои достижения присвоить хочешь? - нарочито сурово нахмурился он, а потом спросил сочувственно, - Боишься?
  - Боюсь.
  Я не стыдилась своего страха: бояться нормально, ненормально позволять страху безраздельно тобой править. К тому же образ жизни в Итанаре позволил мне несколько свыкнуться с этим ощущением.
  - Можно подумать ты не боишься...
  - Боюсь, - так же легко согласился он. - Я и сам частенько думаю, что мы нашли особо сложный способ самоубийства...
  'Тогда зачем?..' - почти начала я, но осеклась. Лицо напарника было спокойно, замкнуто и жестко - он не ответит. Точнее он уже ответил. Давно.
  'Я так решил...'. Это и его шанс: даже в случае победы Герард будет рвать и метать, отец выгонит из дому. И никто, никто не скажет, что это не его, Фарухова, работа. Да и к тому же: '...Ты можешь мне запретить?'
  -...И каждый раз, когда я думаю о том, чем все может закончиться, мне становиться так жаль бесцельно убитого времени, - продолжал он с непривычно мягкой улыбкой. - Сколько всего я бы мог сделать. Почувствовать. Понять. Ты не представляешь, как мне жаль.
  - Представляю...
  - Ты сожалеешь? - удивился Фарух. - О чем?
  Встретилась с ним взглядом.
  Я тоже не обязана отвечать.
  Просто бывают вещи, в которых трудно признаваться.
  Мне двадцать два года. Восемнадцать лет я жила при клане и госпоже дель Сёдзе, четыре года я - вне их опеки. И все это время...
  Мне было некого обнять. Даже когда я уходила с края невредимой и жизнь спешила утвердиться во мне, когда до дрожи, до крика, до боли мне хотелось рук и губ, а потом тепла и тихого дыхания на подушке рядом... Ничего не происходило. Да, и в Итанаре меня хранили. Сначала Эгерт. Как Старший, он счел своим долгом следить, чтобы я наделала глупостей. Он говорил, что я, по его мнению, слишком серьёзно отношусь к тому, что происходит между мужчиной и женщиной, и не хотел бы, чтоб, поддавшись пьяному угару возвращений из темноты, совершила то, чего себе не смогла бы простить. А когда, наконец, я освоилась и научилась контролировать свои всплески, обнаружила, что у меня появился другой сторож - Даррем.
  Д'Эарремэ. Прекрасный светлый эльф. Член совета местной общины. Воин. Маг. Лекарь. Он с самого начала не хотел, чтобы с ними ходила. Гонял меня до седьмого пота. Делал все, чтоб я ушла. Дважды пытался выгнать. Я его понимаю, наша группа состояла в основном из мужчин. Женщины бывали: алхимиками, лекарями - теми, кто сидел в надежном тылу, только одна стояла среди бойцов, ну и я - вторая на передовой. А потом оказалось, что его неприязнь... не неприязнь вовсе. Но чтобы это принять ему понадобилось время, много времени... по моим меркам. Но и так, будь Даррем человеком, я б уже звалась его женой. Ведь поначалу оказаться в моей постели и стать единственно возможной реальностью ему было не сложно. Я хорошо помню, с каким восхищением и трепетом смотрела на него первые месяцы. Пожелай он тогда, ему бы понадобилось не так уж много ночей, тепла и близости, чтобы надежно привязать меня к себе. Но подозреваю, такой способ получения любимой женщины, он счел в те дни слишком животным - Даррем был бессмертным, он разменял уже пятый век и не торопился (старшие расы могут позволить себе красивое многовековое ухаживание). Хотя, наверно, он все же сильно ускорил процесс сближения, и всего через три с половиной года ежедневных встреч был готов просить меня у клана...
  Фарух в тот вечер засиживаться не стал. Я вышла его проводить, но около набережной распрощалась. Мне нужно было побыть в одиночестве. Подумать...
  Я смотрела на предвечерний город, на местных и приезжих, моряков, ремесленников, господ, слуг, стражников. И думала.
  О сожалениях.
  О смерти.
  В нашем мире лучше всего умирать, закончив свои дела. Закон вежливости. Закон самосохранения. Ибо у нас слишком хорошо знают, что смерть тела не значит смерти духа. И что всему должно быть свое место и время: человеку - место на земле, а духу - в обителях Единого. Никаких незаконченных дел, никакой скорби о мертвых, чтобы ничто не привязывало душу к нашему миру. У нас и так слишком много неушедших.
  Неушедших, в связи со спецификой прошлой работы, я не очень боялась, да и сама уходить не спешила. Но... одно большое 'но'. С самой первой секунды я точно знала, что исполнение моего плана опасно для жизни. И опасно не единожды. До кражи надо дожить, не попавшись на махинациях. Нужно удачно сходить к магу. Обыграть заклятие или дойти до приживника и продержаться там до окончания срока. И, наконец, следовало удачно сдать дело. Так чтоб не оказаться тем самым концом, который проще в воду. Ошибка в любом и... Что ж даже на пике энтузиазма я признавала возможность поражения, но не искала его и не ждала...
  Я задержалась на набережной. Все равно меня дома не ждало ничего, кроме пьяных криков соседей да запаха затхлости. Смотрела на море, смотрела на облака и заходящее солнце. Простояла там так долго, что чуть не опоздала к закрытию ворот.
  ...Подготовка, маг, приживник и 'заказчик' не были гарантированным небытием. И все же я была в достаточной мере в курсе, чтобы бояться. Я видела, что остается от милых и веселых ребят, прогоревших на мелочах. Я видела 'серьезных' и 'продуманных', висящих у задней калитки. И точно знала, что их участь покажется праздником по сравнению с тем, что сделают со мной, если попадусь. Я смотрела на публичную магическую пытку и сама пару раз нарывалась на действующее заклятие. Я стояла у выжженной, очерченной солью границы Рат. Я помогала вылавливать из реки трупы просто неугодных...
  В комнате стало ещё хуже. За стеной соседка справа отбивала у сутенера кровно заработанные.
  ...Я прекрасно знала, что может меня ждать. И это знание вместе со страхом и тоской заполняло меня, сливаясь в одно болезненное ощущение края. Вот. Уже сейчас на краю. Сейчас смерть ходит около меня и... Я одна. Мне некого позвать, не кем согреться. Все те, кто держали меня на этой стороне жизни, все те, кто давали смысл возвращаться - Эгерт, Даррем, Алькара, Лаэрт, Хезер, ребята - давно скрылись за горизонтом. Их сейчас нет рядом... Это почти что - их нет вообще. И этот огромный город, как ни любим, для меня практически пуст...
  У лестницы намечалась драка. На улице парочка особо смелых (и богатых) пьянчуг вслепую позли к себе по ночному переходу, по пути роняя вещи и друг друга, то ругаясь, то горланя о похождениях смелого моряка в красных кварталах. Обычные, живые люди. В этот час, после заката, у них были все шансы перестать таковыми быть.
  Есть не хотелось, да, в общем-то, и было нечего. Для упражнений или простого хождения из угла в угол - слишком мало места. Окно открывать нельзя... А потом наступила ночь.
  Она была долгой. Очень.
  ...Мне снился дом на Персиковой улице, снился вампир за дверью, снилось разбуженное кладбище, пустые глазницы и неизбывная тоска мертвых по живому теплу... и ночи, мне снились долгие одинокие ночи. Все четыре года пустых ночей вместились в мои сны. И я видела себя спящей, и стены вокруг меня не отличались от стен склепов... Мне было не по чему плакать. Я спала и во сне ничем не отличалась от лежащих пеплом. От неживых. Я умерла во сне. Умерла так и не жив.
  Мне уже приходилось смотреть в темноту одной. Но сегодня я как никогда раньше понимала тех, кто жертвует своим 'завтра' ради радости чувствовать здесь и сейчас. А сейчас мне было так страшно и тоскливо, что даже простое рукопожатие казалось недосягаемым даром небес. Хоть что-то за что, ухватиться. Хоть кто-то рядом. Пусть даже не касался, а просто был... 'Я не одна, - нетвердо уговаривала я себя. - Здесь, в столице, у меня есть Фарух. Он славный парень ... Здесь есть Фарух и... не только он...' Глухая боль внутри лишь разрасталась. Подавляемые желания подступали к горлу, и мне уже не под силу загнать их обратно.
  'Дела надо заканчивать. О чем я буду сожалеть, если этот день окажется последним?'
  
  Сиятельный господин Хедер фарр Райгату.
  Моё невозможное.
  
  Утром проснулась с четким знанием. Я знала, как проведу одну из оставшихся мне ночей.
  Уточнение
  Георг Долгоцарственный уже два года как снял с себя полномочия и удалился в императорское имение на границе с Идехой. Его младший сын, Гайнар Третий Бастард, занял престол. Старший занял другое - не менее значимое - место.
  Прошедшие два года показали, что такое распределение обязанностей на редкость удачно. Гайнар проявил себя хорошим правителем. В короткие сроки он упрочнил положение Агарата в Совете Друидов, перехватил управление частью побережья, и уменьшил внегосударственные отчисления. И всё тихо, спокойно, с улыбкой, и так, что не осталось сомневающихся в том, кто ныне правит. На брата императора... тоже не жаловались.
  Помимо возраста, отца и дружбы у сиятельных Райгату было не так уж много общего. Внешне: густоволосый светлоглазый с отчетливой примесью крови Риотси младший; и старший, черноглазый, начавший потихоньку лысеть уже к двадцати, типичный Райгату. Младший величественно спокоен с оттенком мрачности, его брат - воплощение мягкости, по крайней мере, вначале. Младший любит общество и правит им, старший... тоже правит, но без малейшего удовольствия. Но как бы они не различались характером, направленностями и действиями, они оставались представителями одного рода и их дела говорили сами за себя.
  Одной из редких общих черт была их искренняя нелюбовь к вмешательству в личную жизнь.
  Император не делил ложе с законной супругой. Это было известно всем. С другой стороны он не был похож на мужчину, склонного к воздержанию. У него была женщина, весь двор сошелся в этом мнении, но кто? Стены Тарасселя надежно хранили эту тайну. Говорят, с этим вопросом некоторые пытались подойти даже к Суарэ, Стоящей-за-Троном (что говорит о крайнем, отчаянном любопытстве). Потому что Суарэ, как истинный представитель своего клана (Риотси) была неразговорчива, а как Советник ещё и необычайно осторожна в редко используемых словах.
  Старший сиятельный Райгату тоже не афишировал своих связей, но и скрывал их не так рьяно. В выборе любовниц был осторожен, ни к кому не привязывался, при случае легко расставался. Особых сложностей при смене пассий он не испытывал, даже одного его положения было достаточно, чтобы девицы дрались за право подойти к нему ближе. Да, он был щедр, но влияние его женщин не шло дальше постели, а гнев при попытке манипулировать распространялся и на всех сопричастных.
  Последнее время господин фарр Райгату стал часто появляться на людях с Анитой де Гарбо. То, что это увлечение получило широкую огласку, в сочетании с тем, что его дама принадлежала к одному из древнейших родов Тришана, наводило многих на мысль, что дело идет к свадьбе.
  ***
  Скажем так, эта авантюра была ничуть не хуже той, что с магом. Потому что, если рассуждать логически, я собиралась добиться встречи с человеком, с которым меня ничего не связывало. Что особенного было между нами? Каприз высокого господина? Несколько месяцев периодических встреч да пара поцелуев? Ведь если рассматривать все непредвзято, между нами не было ничего существенного. Ничего, оправдывающего цену, которую я заплатила. Ничего, что оставалось бы важным без того романтизма, с которым порой смотрят на жизнь даже очень здравомыслящие девушки. О господине Хедере мне следовало думать как о лестном эпизоде в моей жизни, и никак иначе. Но я почему-то думала не так.
  Меня несколько смущало наличие у него невесты. Впрочем, если бы дело касалось другого мужчины, угрызения совести мучили бы меня сильнее - все-таки нечестно становится на пути у другой. Но я их видела вместе, они чужие друг другу, их вряд ли связывает даже взаимное обещание. 'Смешная отговорка!' Кроме того, наша встреча не означает непременного исполнения моих желаний, он всегда может сказать 'нет'. Предложение не лишает права выбора. Хедера в особенности.
  
  По степени сложности, добиться аудиенции с сиятельным господином фарр Райгату лишь чуточку проще, чем с его царственным братом, и существенно сложнее, чем с господином Солусом, господином Аремом, и всей императорской библиотекой вместе взятыми. Естественно, что к любой более-менее важной персоне стояли заграждения в виде личных помощников, секретарей, клерков, охранников и так далее тому подобное. Но даже эти препоны вполне преодолимы, если ваше имя не находилось в черном списке. Моё, подозреваю, было именно там. Так что я могла хоть дневать и ночевать у нужного кабинета, увидеть сиятельного фарр Райгату мне просто не дадут. По счастью, немедленная официальная встреча мне не нужна. Для того, что получить необходимый ответ, мне было достаточно, чтоб господин узнал о моем желании встретиться. Письма хватит. Но и письмо передать - задача не из легких. На её решение мне понадобилось пару часов наблюдения и золотой - одному из младших помощников, чтоб мой конверт оказался в стопке бумаг для брата императора.
  Прочитает ли Хедер моё послание или скажет выбросить не глядя - его дело, тем более что читать почти нечего. Просто приглашение, подписанное моим старым именем.
  ...Наверно... писать ему было величайшей наглостью. Не знаю, на что рассчитывала. Он может уже не помнить обо мне. Он может не хотеть меня видеть. Он может быть просто занят. И все-таки я надеялась, что в Хедере пробудится любопытство. Мне казалось, что если помнит меня, то может захотеть узнать, зачем четыре года спустя я его позвала.
  Встречу назначила в 'доме госпожи Сакиры'. Это такой особнячок на границе аристократического и купеческого квартала, чуть в стороне от больших улиц. У него было не меньше четырех входов (главный и несколько из ближайших лавок), пять или шесть лестниц, выходов - толи восемь, толи двенадцать. В доме 'госпожи...' снимали комнаты богатые и осторожные любовники. Однако о делах там тоже можно было разговаривать с комфортом и без помех. Толстые стены, причудливо расположенные окна, крытые подходы, а так же предусмотрительные управляющий и слуги изрядно способствовали конфиденциальности. Узнать, кто снимает соседний номер, было почти невозможно. Поговаривали, что спокойней только в Тарасселе. А вот обслуживание было много лучше чем в императорской крепости .
  Естественно, всё это стоило немалых денег. Но благо остатки предоплаты за исследование позволяли. Комнату пришлось заказывать заранее - этого требовали местные правила. По крайней мере, от девиц вроде меня. Вселилась в неё я тоже пораньше.
  Местная кухня, как и ожидалось, была выше всех похвал. Особенно учитывая, что стоимость закусок, за исключением совсем уж редких деликатесов, входила в стоимость комнаты. Я так не ела, наверно, с отъезда в Итанару. Чего ожидать от места, которое навещают послы, министры, Старшие... Винная карта поражала. Только опять же в связи с редкостью, за вина платили отдельно, и они были мне не по карману. Да и, в общем-то, без надобности. Зато ванна... Здесь была восхитительная ванна. В отдельной комнате. Большая. К ней прилагались пены, соли, мыла, самые пушистые полотенца из всех, что я видела, и сколько угодно горячей воды... В первый день я принимала её раза четыре, отыгрываясь за четыре месяца купаний в тазике.
  Потом неспешно переползла на кровать и вырубилась.
  Пробуждение в чистой, просторной комнате. Умывание. Вкусная свежая еда. Я чувствовала себя лет на пять моложе, невольно ожидая, что откуда-нибудь появиться Хезер и примется распекать меня за леность.
  Одежду, оставленную для чистки, уже вернули. Что-то просто почистили, что-то постирали и отгладили. Одевшись, я ощутила себя мягонькой и гладенькой. Я ощущала себя чистой до кончиков пальцев... Я ощущала сияющей... Даже не так, сиятельной госпожой. И преисполнившись довольством, вышла в город. Дел у меня на сегодня не было, и можно позволить себя утро маленьких радостей. Я уже давно обещала себя побаловать, но поначалу мне не хватало на это денег, потом времени, и день в своё удовольствие уже давно был суровой необходимостью.
  Уже после, отмокая в роскошной ванной, рассматривала последствия трат и улыбалась. Замечательные красивейшие черепаховые гребни... Я мимо таких лет с двенадцати хожу, вечно находятся более дешевые и актуальные необходимости. Я их ближайшие пару лет носить не смогу - волосы коротки. И подарить некому. Но все же я водила пальцем по их тонкому узору и улыбалась... Меня слишком скоро может не стать, так что не важно тратила я деньги на ерунду или нет. Впрочем, разница была - деньги могут понадобиться Фаруху. Поэтому помимо этого украшения передо мной лежало не так уж много.
  Посидела в теплой воде ещё. Пена давно растаяла, но вылезать все равно не хотелось. Наконец, когда вода уже почти совсем остыла, потянулась за полотенцем...
  Они здесь мягкие. Здесь все самое лучшее. И полотенца, и перины, и белье.
  Встала.
  Отодвинув ширму, впервые за все проведенное время, посмотрела на себя.
  За четыре года независимости было немудрено отвыкнуть от зеркал. Тем более от таких больших. Последний раз такое зеркало во весь рост видела ещё у Хезер - от этой роскоши она не отказывалась, и отказываться не собиралась. Я же чаще пользовалась небольшой медной пластиной, которая за годы приключений покрылась царапинами и даже чуть погнулась. Толку в ней оставалось немного, но мне так не хотелось покупать ещё одну такую же, а тратиться на более качественную (и дорогую) до сего дня жадность не позволяла.
  Я смотрела на себя. Как в первый раз, Безжалостно срывая пленку иллюзий. Я смотрела, свежо помня себя другой, - себя четыре года назад: ещё не до конца округлившуюся, веснами чуть смугловатую, с гладкой кожей, с длинными - почти до колен - темными волосами и мягким рисунком рта. Я и не представляла насколько изменилась, в глубине души все эти годы считая себя прежней.
  'Сиятельная госпожа?'. Ещё раз глянь. 'Сиятельная госпожа...'
  Я смотрела.
  Естественная легкая смуглость уже давно сменилась не менее естественным загаром, не покидавшим меня даже зимой. А кожа, несмотря на всё лекарское искусство Даррема и определенный доступ к эльфийским эликсирам, носила следы разнообразных повреждений. Нет, шрамов было значительно меньше, чем могло бы быть. Мне в косметических целях даже позволяли обрабатывать лицо, шею и кисти. Но и так глупость оставила на теле предостаточно следов. Десяток? Два? Три? По ним моя итанарская жизнь получалась пестрой, болезненной и очень, очень напряженной. у правого запястья широкий шрам - неудачно влезла защищать одного олуха. Чуть ниже - последствия общения с носферату. Левые плечо, бок и бедро в синяках - как дура, в очередной раз оказалась в гуще боя... Спасибо Д'Эарремэ, хорошо поработал. Настолько, что имело смысл применять подаренную им же настойку, после двухмесячного использования которой вместо грубой сетки шрамов плечо, бок и бедро украшали бледно-желтые пятна... Десяток более старых напоминаний канул во тьму. На ногах - следы от веревок, парочка проколов и резаных ран. Вот тут - напоролась на осколок. Там - ожог...
  Моя девичья незрелость не шла ни в какое сравнение с нынешней худобой. За последние три месяца так и не успела восстановить свой нормальный вес. При тонкой кости и общей жилистости я выглядела... странно. Зато теперь понятно, почему, не смотря косичку, возникало столько проблем в припортовых районах - при таком внешнем виде от человека трудно ожидать силы.
  Ну и, конечно, самое заметное и чудовищное. Волосы. В восемнадцать у меня была коса ниже по... кое-какой части тела. Длинные, блестящие локоны. Во многих местах одних их было достаточно, чтоб заслужить славу редкой красавицы. Я сама их отрезала по дороге в Итанару. А после упокоения вампира, с согласия Эгерта, ребята постригли меня в соответствии с традициями цеха - оставили косички, короткий хвост; затылок и виски выбрили. Трех месяцев с последнего подновления стрижки для приличного вида было маловато. Волосы выглядели... отвратительно. И никакие прочие красивости не могли возместить этой потери. Никакие шея и плечи. Никакое лицо не искупало моей прически.
  Лицо? Лицо ещё красиво. Рисунок скул, характерный скорее для Холар (у меня прабабка принадлежала этому клану). Упрямый подбородок. Линия губ жестковата. И светло-карие, почти янтарные глаза. Только девицы не должны так смотреть. Даже на себя. Даже в зеркало.
  Женщина? Я? Да такой только от людей прятаться. И если Хедер отвернется, увидев меня...
  'Успокойся. Все не так чудовищно, как видится тебе сейчас. Мужчины смотрят иначе. Находил же Даррем, лучше других знавший твои шрамы, что-то милое в свежеобритой тебе. К тому же ведь Хедер может ещё и просто не прийти', - напомнила я.
  Отвернется? Не придет? И мне захотелось разбить зеркало...
  'А что на улицах мужчин мало! - подумала с отчаянной злостью. - Не захочет он, другого найду. Остатки денег отдам, не по любви, так за деньги найдется желающий...'
  'А пока, слышишь, не раскисать. Ещё ничего не определилось. Раскисать, бояться рано - давай соберись, он ещё не 'не пришел'. И с внешностью ещё можно кое-что сделать: есть мази, делающие кожу нежной как шелк, грима у тебя в рюкзаке предостаточно... Давай'.
  Вру - сейчас было самое время для всяческих страхов и сомнений. Я и так, сосредотачиваясь на разных отвлеченных мелочах, смогла отложить их более чем на сутки. И ситуация, и человек мне были слишком важны, чтобы я не нервничала.
  'Если... если... Что же - отдашь другому, а по окончании вернешься в Итанару... или уедешь ещё куда'. И я проглотила эту заведомую ложь.
  Второй раз вышла в город уже в плохом настроении.
  'Кто ты такая, чтоб он пришел?'- говорила себе, пробираясь рядами палаток. - 'Зачем ему приходить? Чтобы спросить тебя, как дела? Зачем ты позвала? Что тебе от него нужно?.. У него своя жизнь, и твои ожидания и надежды его не касаются. И ты его не знаешь, совсем не знаешь, зачем тебе он... Свалить вину за собственную холодность? Да не будь ты сама рыбой сушеной, никакие няньки тебя б не удержали, и ты б не была одна. Ненужно было бы этой встречи. Хочешь назад в прошлое? Не смешите, госпожа Сёдзе. Почему ты решила, что стоишь его внимания?'
  Десятки мыслей, одна больнее другой.
  Однако бояться было не только рано, но и поздно - письма назад не вернешь. Так что оставалось купить все необходимое, привести себя в божеский вид, и попробовать не сбежать раньше установленного времени. И не важно, что в глубине души я не верила, что Хедер придет.
  Зачем ему приходить?
  
  После двух часов блуждания по городу и бессмысленных терзаний, наконец, вернулась.
  'Наверно, я зря все затеяла'.
  Слуга встретил меня у входа и проводил до самой комнаты, во избежание ненужных встреч. Перед дверью откланялся.
  'Да, зря. Не буду дожидаться. Соберу вещи и уйду. Он не придет, но хотя бы я...'
  Дверь открывала сама.
  За моей спиной раздался какой-то шорох, мне было не важно. Я застыла, затаив дыхание - Хедер был уже там.
  Он сидел у открытого окна и курил.
  И вот тут-то я по-настоящему испугалась. На меня снова навалилось чувство, что все происходящее одна большая глупость, что собираю пролитое. Я не хотела, чтоб он приходил. До того боялась, что не придет. Но вот он здесь, и оказалось, что будь у меня ещё время, я не допустила бы этой встречи. Зачем я звала его! Стыд-то какой! Быть разумной и объясниться? Или попросту сбежать? Так и застыла на пороге, не в силах сделать шаг. Ни вперед, ни назад.
  Хедер докурил, повернулся. Просто стоял, пристально вглядываясь мне в лицо. Он был мрачен.
  Всё словно четыре года назад...
  'Пожалуйста, не смотри так. Мне трудно. Прошу'.
  Сделала шаг назад. Поздно, чья-то сильная рука, на всякий случай подтолкнув, закрыла дверь с той стороны. В замке повернулся ключ.
  Мы смотрели друг на друга. И до меня постепенно начала доходить нереальность происходящего - вот он, сиятельный Хедер фарр Райгату. Вот я, Виора ла Сёдзе. И непривычная обстановка, и предшествующее времяпрепровождение. Этого всего не может быть в моей жизни. Моя жизнь - риск за жалование, дымные печи и пол вместо постели, ругань, способность убивать и крепкие сапоги. Того, что происходит здесь, просто не может быть. Это просто сон.
  Значит, возможно все.
  Мы смотрели друг на друга.
  ...Понимаю. Совершенное безумие. Мне не следовало или уходить, или возвращаться. Зато видишь, я пришла сама. Не по твоему слову или воле госпожи, не для чести, не для славы - сама. Тебе это не важно? Ты не веришь мне? Я вижу. Ты просчитываешь варианты, пытаешься понять, в чем моя игра, что ты теряешь. Ты слишком хорошо знаешь, зачем я тебя сюда позвала, и обычную цену... Но ты не знаешь - я пришла, чтобы тебя обмануть. Я украду у тебя ночь. Одну единственную. Хочешь - смейся...
  ...Рядом со мной бывали мужчины. Только, кажется, тогда я сделала свой выбор. Там, в Итанаре, остался человек, готовый закрыть меня грудью от любой беды, а я? Здесь. И прошу только об одном - не прогоняй меня...
  ...Все станет ясно завтра. А сейчас - не прогоняй. Дай мне эту ночь. Мне её надолго хватит. Просто разреши быть с тобой...
  Я ничего этого не сказала. Только подошла к нему. Ужасаясь своей дерзости, подошла и ткнулась носом в плечо. 'Ты тоже чувствуешь себя последним дураком?'
  - Обнимите меня, сиятельный господин.
  Мгновение заминки. 'Ты уже решил или ещё колеблешься. Решил окончательно? Ты согласен платить'. И его руки легли мне на плечи.
  ...Я была глупой. Хорошо, что ты есть. Хорошо, что ты. Я не обольщаюсь. Кто я для тебя? Забавная девушка. После сегодняшней ночи ты обо мне и не вспомнишь. Но ты пришел. Ты решил. И я тоже заплачу по счету...
  - ...А теперь поцелуйте...
  - Госпожа?... - его теплое насмешливое дыхание у самых губ.
  'Нет. Не надо, молчи. А то испугаюсь и проснусь'.
  
  Мы лежали обнявшись. Было хорошо - и тогда, и сейчас... Была ли я счастлива? Да. И так не хотелось, чтобы наше тихое единение уходило. Но все кончается. В теплую ласковость прикосновений скользнула первая нотка отчужденности - единение умерло. Мы снова стали двумя разными существами.
  Следующим умерло молчание:
  - Надеешься, что я повторю предложение? - спросил Хедер подчеркнуто буднично.
  - Нет.
  - Что же тогда тебе нужно?
  В первое мгновение мне стало обидно. Я ожидала этого вопроса. Логика проста и понятна: инициатива моя - следовательно, именно мне что-то надо. И все же это простое сведение к торговле телом немного покоробило. В принципе, он был не так уж и не прав. Легко разыгрывать из себя оскорбленную невинность. Но перед самой собой?.. Перед собой я не могла не заметить мыслишки: 'смотрите все, какая я вся из себя честная'. Что это если не корысть? Я ведь ничего не прошу только потому, что он при желании может дать многое...
  Села, Хедер мне не мешал. Взяла рубашку, начала одеваться.
  - Сначала в ванну, потом поесть, - ответила я, и потянулась за серебряным кулоном.
  - А от меня?
  - Застегни.
  Он усмехнулся.
  - Мне прежде казалось, что серьёзные женщины, вроде тебя, - он покосился на сережки в моем левом ухе, - предпочитают отдавать невинность либо за предложение руки и сердца, либо для получения особых выгод.
  - Наверно, - я пожала плечами, - но для меня это небольшая потеря, - и зло добавила слышанное где-то. - Все равно не знаю, куда ещё её можно деть.
  Он на мгновение задумался, рассеяно вороша мои волосы.
  - Подозрительный цинизм. Но как получилось, что ты до сих пор?..
  Не стала дослушивать, это тоже был предсказуемый и глупый вопрос. И я не знала, что отвечать. Все просто получилось именно так. Я никому не хранила верности, не считала девственность Великим даром, но и лишаться от нечего делать с кем попало тоже не хотела. К тому же были Даррем и Эгерт...
  Так сложилось.
  Я растянула губы в тщательно выверенной придворной улыбке.
  - Вы уверены, что хотите знать, сиятельный господин?
  И он промолчал. Усмехнулся и промолчал. Поймав руку, притянул меня к себе.
  
  Я собиралась уйти ещё ночью, на всякий случай подготовила несколько вариантов отхода. Много раз говорила себе, ещё минутку и пойду. И продолжала лежать рядом, длила ощущение близости. Все было слишком хорошо, просто не могла оторваться. Я и не думала, что так может быть...
  Незадолго до рассвета Хедер проснулся. Он не понял, что я тоже не сплю. Он тихо встал и начал одеваться. Одевшись, постоял у кровати, глядя на меня. Задумчиво коснулся косички. Бережно поправил сбившуюся простыню.
  - Где именно ты врешь?..
  И вышел. Из-за двери я услышала сонную возню, и тихий жесткий голос господина Райгату.
  - Пусть с неё глаз не спускают. Упустите - голову оторву.
  Жаль... быть кому-то без головы.
  Глава 10
  Другая жизнь
  Моя жизнь сделала очередной кульбит. Вообще, существование с Хезер частенько меняло свои ритмы и направленности. Но в этот раз не опекунша стала причиной изменений, в этот раз дело было в моём друге, Эрихе. После кланового приема он остро почувствовал близость возвращения в Эри (ему до отъезда и первых шагов к принятию должности оставалось всего ничего - полтора месяца). И остаток времени он решил использовать по полной. Мне почему-то отводилось место спутника в наиболее приличных его развлечениях.
  Уж как они с Хезер сцепились, когда молодой сновидец пришел просить её разрешения! Но своего добился. Услуга по просьбе, без ограничений времени договора, да и просто ограничений, от будущего господина целого округа - вещь, за которую госпожа дель Сёдзе отдаст многое. Что, однако, не обязывало её быть довольной или просто доброй. Она согласилась, но как! Свое 'да' она так перемежала проклятиями, что мне поначалу показалось, что я ослышалась. Потом она выставила нас из своей комнаты, напоследок крикнув, чтоб я ей на глаза месяц не показывалась. Правда потом - через Лию - передала немного серебра на всякие мелочи.
  Деньги мне не понадобились. Эрих к разгулу подготовился серьезно. Никаких там невинных прогулок по городу: сплошные большие и маленькие приемы, фейерверки, охота, пикники - еда и выпивка за счет организаторов. Только в празднике Середины Лета я участвовала не меньше восьми раз. Да, не могу сказать, что это времяпрепровождение было мне в новинку, с Хезер я видела и не такое. Но то с Хезер... С Хезер я порой весь вечер стояла тенью за спиной. С Хезер я была обязана оказаться рядом по первому движению брови. И те, кто звали меня, должны были быть готовы к пристальному вниманию Старшей Провидицы. А тут я вдруг оказалась свободна... И до безумия пьяна своей свободой. Меня даже некоторые не сразу узнавали без пугающей черной фигуры рядом. Хезер обычно пропускала слишком 'молодые' сборища.
  Старый товарищ Эрих был предупредителен. Он развлекал меня, как мог: шутил, вытаскивал танцевать, знакомил со своими друзьями, даже пару раз сподобился сходить мне за пуншем... Он зачем-то вел себя, словно в серьёз интересовался мной. Что было смешно - ведь дома его уже ждала подходящая невеста-наследница. Правда, такая перспектива его никогда не радовала. Но сейчас он неизменно отмечал комплементами каждое из восьми моих одеяний, как-то попробовал шептать что-то милое о локонах, глазах и губках, но пару метких слов начисто отбили у него тягу к пустой лести. Его попытки удержать мою руку, псевдо случайные прикосновения, попытки сократить дистанцию вызывали у меня острое недоумение. И не у меня одной.
  В один из редких моментов отсутствия кавалера я вдруг обнаружила, что нахожусь в окружении... В прямом смысле этого слова. Четверо девиц лет пятнадцати, объединившись, теснили меня к стене. Все стало на свои места, когда из-за их спин выглянула Кларисса.
  - Чего здесь вьешься? - без приветствия или намека на вежливость прошипела она.
  Честно говоря, я надеялась, что таких эпизодов не будет. Ведь по Эриховым словам с Клариссой у него все было кончено, а новой девицей он обзаводиться не собирался.
  А Кларисса тем временем продолжала:
  - Это мой парень!
  Я в ответ удивленно вскинула брови. О каких вопросах собственности может идти разговор в условиях такого различия кланов и в месяце от его свадьбы? Зачем спорить о мужчине, который все равно скоро по причине отъезда и закону не сможет принадлежать никому из присутствующих? Разве что есть какие-то далеко идущие планы... Округ Эри и все такое. Так это и вовсе глупо. Не знаю, как у них, а в моем клане наследников воспитывают соответствующим образом... Дамам со столь большим порядковым номером рассчитывать точно не на что.
  ...Никогда не понимала, что Эрих находил в столь меркантильных красотках. Хотя он тоже мимо выгоды не проходил.
  Взгляд мой оказался достаточно красноречив.
  - Да кто ты такая?! - взорвалась она. Атониси ещё не научилась держать себя в руках.
  - Я, - сказала четко и с расстановкой, - его дуэнья.
  - Дуэнья? - они не ожидали такого поворота.
  - Ага. Я охраняю его девственность (тут я не выдержала и ехидно усмехнулась - мой старый товарищ и девственность?). От посягательств бесстыжих девиц, - и небрежно взмахнула рукой, невольно обозначая каких именно.
  Наверно, мне не следовало этого говорить, ибо против пятерых я бы не выстояла. Но раньше, чем возмездие успело совершиться, из толпы вынырнул Эрих, и конфликт сам собой сошел на нет. По причине исчезновения одной из конфликтующих сторон.
  А в целом я была очень и очень довольна представившейся возможностью развлечься. Я, вопреки ревнивым взглядам и осторожным шепоткам, неплохо влилась в Эрихову обычную компанию. Да, я не была ровней им, но положение старой знакомицы сего господина давало мне некоторую защиту. Только некоторую. (Потому как спутницей господина ара Сёдзе мне пришлось существенно приблизиться к сиятельному фарр Райгату). Я ничуть не боялась всех этих милых 'ара'. Их презрение к моему титулу или нарядам меня не касалось. Меня забавляла искусственность женских улыбок и снисхождения парней. Главное, мой спутник и несколько его друзей хорошо понимали, о чем я говорю, и могли по достоинству оценить мои шутки. А вот брата императора я боялась. Всё ещё нервничала из-за допущенных вольностей, и оказываться в поле пристального внимания господина Хедера мне было ощутимо неприятно.
  Что ничуть не помешало поладить с некоторыми людьми из его свиты. К примеру, с Сиаллой. Она казалось мне чуть ли не союзницей: девица, простая и понятная, без налета ледяного высокомерия, принадлежавшая к иному социальному слою, но и здесь способная за себя постоять.
  Сближению способствовал ещё тот факт, что Себастьян фарр Сёдзе, как будущий глава клана, начал приобщать Эриха к своему кругу общения. Это было естественно, уже к осени им вместе вести дела. Зато неестественно со стороны моего товарища таскать меня за собой. Да, по его словам я помогала ему чувствовать себя не так скованно... Но я-то там зачем? Эрих - будущий главный хранитель округа Эри, одного из богатейших рудой районов империи, а я... я - никто. Поэтому, когда нас в очередной раз подзывали, мне ничего другого не оставалось, как смотреть в пол и пытаться сдержать рвущиеся с кончика языка едкие комментарии.
  Потом Эрих начал от меня отвлекаться: налаживание будущих связей требовало времени и внимания. Это правильно и хорошо. Плохо было совсем другое. То, что он частенько меня оставлял в явно неприятной ситуации - наедине или просто в непосредственной близости от господина Хедера. Со стороны которого, однако, мое неудобство ничем не подкреплялось, он ничем не напоминал о моих промахах и был обаятелен, интересен, мил насколько это было возможно в условиях всеобщего внимания. Так что уже к третьей неделе я вдруг обнаружила, что с удовольствием провожу время в обществе сиятельного господина.
  Но даже сквозь неловкость или осторожную радость в моё сознание начали просачиваться смутные подозрения. Все было логично, и одновременно как-то странно. Себастьян ввел Эриха в свое окружение, но порой в глазах будущего главы мелькало что-то вроде брезгливости по отношению к моему другу. Норано меня презирала, но юного ара Сёдзе она и вовсе в упор не видела. Сиятельный фарр Райгату на сновидца тоже не смотрел (хотя тут был бы разумен ненавязчивый взаимный интерес), а вот на то, чтоб попробовать разговорить перепуганную меня, он время тратил...
  Кончилась третья неделя, началась четвертая. Я ежедневно выходила в свет спутницей Эриха, а невольно проводила почти половину времени в обществе совсем другого человека. Кстати, Эриха такое положение дел не слишком устраивало, но его, словно сговорившись, вечно втягивали в разговор какие-то очень важные люди, и он снова не мог мне ни минутки уделить. Когда я огорчилась, в течении двух дней нигде не встретив фарр Райгату, сновидец сделался язвительным до желтизны.
  Что же касается самого Хедера, за прошедшие дни я открыла для себя много нового. Для начала, мое настроение впервые зависело от того, жду я встречи с ним или нет. До того ни одна симпатия не требовала ежедневного присутствия. Вопреки всем краткостям наших личных разговоров мне нравилось, как и о чем он говорит. Но больше всего меня обеспокоило то, что мне вдруг он начал казаться красивым. Райгату не за красоту выводят, и этот представитель клана вовсе не был исключением из общего правила. Среднего роста, худощавый, с отчетливыми залысинами и резкими жесткими чертами лица. Легкая усмешка, по слухам не сходившая, даже в моменты вынесения приговора. Странно (для человека его положения) загрубевшие широкие ладони. Власть, как неотъемлемая часть облика. Власть, текущая в крови. Впрочем, я уже тогда успела насмотреться на сильных. Среди Райгату, Котиттару, Риотси было предостаточно тех, кто при похожем сложении превосходил его в телесной мощи. Себастьян или даже Эрих при случае выглядели более страшно. Высокомерием он проигрывал любому светлому Наярти. И все же я радостно обсмеявшая всех прочих, при нем умолкала... А кроме того... в нем было нечто больше. Нечто характерное, не связанное с положением и делами... Нечто, преображающее все его резкости и неправильности и делающее его непостижимо привлекательным. У него было своё лицо. И мне с каждым днем все больше и больше нравилось, как он говорит, смеётся, двигается... Его юмор, его сила преходящая в слабости, и слабости становившиеся силой...
  Похоже, я влюблялась.
  Правда, мне почему-то казалось, что если смятение моих чувств для меня необъяснимо, то и для всех остальных они тоже останутся загадкой.
  Ошиблась.
  Однажды, где-то уже к пятой неделе светской жизни, ближе к вечеру ко мне постучался Эрих.
  Я как раз разложила на кровати все свои парадно выходные платья. Три оставшихся ежедневных камзола скромно умещались на спинке стула. Всё время наших с Эрихом выходов, этот вопрос ежевечернее причинял мне кучу мучений. Я хотела выглядеть как можно лучше, но... я - Сёдзе. Хуже того, я - воспитанница госпожи Хезер. И в связи с её постоянным влиянием мой гардероб состоял из одеяний незамысловатый покроев и расцветок. Нет, конечно, такая практичность здорово берегла деньги и демонстрировала всем мою свободу от наносного, только иногда не хотелось быть настолько принципиальной. Так хотелось хоть ненадолго почувствовать себя красивой, пусть даже и с помощью, как выражалась опекунша, 'недостойных уловок'. Я старалась не думать из-за чего... точнее из-за кого, мои прежние выборы перестали меня удовлетворять. Я просто говорила себе, что мои желания естественны для хорошеньких девушек... В самом деле чувствуя себя девушкой. Наивной, уязвимой и очень, очень юной...
  - Прихорашиваешься? - спросил Эрих.
  - Угу... - я в очередной раз приложила к себе платье, выбирая между песочно-серым, сине-серым, серым и черным. Или лучше в мужском? Один из повседневных камзолов был винно-красным... с темно-серыми вставками. - Как ты думаешь, а что мне лучше надеть?
  - Не знаю, - он замялся. - Слушай, а давай сегодня никуда не пойдем? Как в старые добрые времена сядем в патио, и проговорим всю ночь напролет...
  - Можно, но...
  Эриха задело разочарование, проскользнувшее в моем голосе. Он пристально посмотрел мне в лицо, и сказал резко:
  - Все равно он на тебе не женится!
  - О ком ты? - я и вправду не поняла.
  - О твоем сиятельном Райгату.
  Удивилась. Я была влюблена, но даже в самых смелых мечтах не шла дальше ещё нескольких вечеров в его обществе. Пропасть, разделявшая нас, была огромна.
  - Причем здесь Райгату? - спросила, холодея от плохого предчувствия.
  - Я же вижу, как ты на него смотришь! - в его словах меня изумляло не то, что он так легко прочитал мои чувства, а ревность, звеневшая в голосе. Эрих, старый друг и знакомец, тот, девицам которого я раз по пять в неделю носила записки, тот, который столько лет на моих глазах играл в чувство, сейчас ревновал. И кого? Меня? - Ты влюбилась в него по уши, но он только играет с тобой, он никогда не жениться на тебе, - он схватил меня за плечи и развернул. - А я тебя люблю, я...
  Я запрокинула голову, вглядываясь в его лицо.
  - Можно подумать, ты женишься, - не мои слова. Это, предупредив чуть слышным шорохом черных шелковых юбок, подкралась Хезер. Она, когда хотела, двигалась очень тихо, а её апартаменты были отделены от моей комнатушки лишь тонкой дверью - меня обычно размещали в комнате для личной прислуги. Но она сама ко мне приходила нечасто. - Виора, сегодня ты мне понадобишься, - (мы с ней уже снова разговаривали). - Одевайся! Вон в то, - и ткнула пальцем. - А вы, молодой человек, следуйте за мной. Нам надо поговорить.
  Пока одевалась, думала. Хезер права, Эрих тоже на мне никогда не женился бы. Он будет Главным Сновидцем большого округа, его уже ждет невеста, способная зачать, выносить и воспитать носителей родового дара. Подготовка к свадьбе идет полным ходом. Он не станет противоречить семье из-за меня. Все, что он может предложить, - место любовницы. Да, округ Эри очень богат и место второй леди Хранителя этих мест большая честь, особенно для какой-то там 'ла'. И все же...
  А из-за двери, слышался яростный шепот.
  - Что это за признания? Ты уже отступился, так не сбивай её с пути!
  - Я не оступался!
  - Разве!? Ты сам её толкнул к другому! Это как назвать!?
  - Меня попро... Мне приказали!
  Пауза. Я могу себе четко представить, как насмешливо изгибаются брови моей госпожи. Голос, когда она заговорила, соответствовал.
  - Только дошло, что тебя именно просили? Своей головы у тебя нет? Он мог тебя просить, но ты мог отказаться!
  - Может, я и не отказался, но не вам с вашими выгодами меня упрекать! От моей ошибки вы выигрываете больше других!.. - и добавил с непередаваемым ядом. - Я за свои подлости вам ещё и должен!
  - Но ведь ты мог выбирать иначе... Тебя никто не заставлял... - Хезер смаковала тягучую необратимость ситуации. - А твоя будущая жена принесет тебе много выгод...
  - От жены я не отказываюсь. Но я тоже могу предвидеть, мне снилось! И моя жена... И она... - пощечина не дала ему договорить.
  Короткая пауза.
  - 'И'... И жена, и она... - с ироничным довольством, противоречащим резкости предыдущего звука, сказала госпожа. - Я говорила твоему отцу, что, если не сменить наставника, от тебя толку не будет. В твоем возрасте не знать, что в этой жизни почти не бывает 'и', все чаще - 'или'? Или ты идешь проторенной дорогой, или на неё претендуешь. Только так. Даже сновидец это мог бы понять. Хотя какой из тебя сновидец, если ты не различаешь яви...
  'Не различаешь яви...' - по степени оскорбительности для провидца эта фраза стоит четырнадцатой.
  - Не различаю?! - опомнился задетый за живое Эрих. - Да вы!..
  Они пошли вверх по списку, но закончили до того, как я, готовая к выходу, постучала в дверь.
  После всего услышанного идти куда бы то ни было расхотелось. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что наш вечерний раут не отменяется, наоборот, вменяется мне в обязанность.
  По дороге мы с Эрихом не разговаривали. Он оскорблено поджимал губы.
  Только перед самым входом он очнулся.
  - Веришь, я правда хочу, чтобы ты была второй из моих дам!...
  'Дам... не дам... дам, но не вам...'
  Я захлопнула дверь перед его носом.
  Задание Хезер выполнила быстро.
  Этим вечером все неясности, меня беспокоившие, разъяснились. Эрих меня планомерно продавал. Себастьян и Норано и ещё кое-кто были в курсе. А сиятельный Хедер дергал за ниточки. Мне сложно было в это поверить, но я действительно заинтересовала господина фарр Райгату. Я его забавляла. И от этой мысли меня с головой накрывало тихое бешенство. 'Я ему шут, что ли?' Но почему-то быть шутом для всех остальных мне никогда не казалось обидным.
  В ответ на вопросы пыталась отмалчиваться. В конце концов, господин Хедер спросил, не его ли присутствие является причиной моего дурного настроения.
  Все ещё под действием тягостных мыслей, ответила резко:
  - Да. Мало что сравниться по вредности со вниманием человека вашего положения.
  - Неужели? А мне всегда казалось, что мой интерес может только польстить любой женщине.
  - Может и польстить. Но смотря кому. Для меня он третий в списке худшего, что может случиться.
  - А другие два?
  - Влюбиться в подобного вам без взаимности, - пауза. - Ну и самое плохое - встретить ответное чувство.
  И я опять его дала ему повод для веселья.
  В следующие несколько недель делала все, чтобы вернуться к своей обычной жизни. Эрих подкарауливал меня, желая объясниться. Мне были не нужны его объяснения. Что он мог сказать? Ему приказали доставить игрушку хозяину, и он выполнял. Так можно поступать с собственностью, ни о какой любви или дружбе речи не идет. И то, что раньше я игнорировала эти его черты, ничуть не уменьшало мое нынешнее нежелание его видеть. Поэтому теперь я старательно избегала его попыток поговорить, и, естественно, никуда с ним не выходила. Мы с ним даже расстались не простившись.
  Но в одном ситуация была мне не подконтрольна - господин фарр Райгату не исчез из моей жизни. К тому же я уже была достаточно влюблена, чтобы мне приходилось бороться ещё и с собой. В общем, довольно тривиально - взрослый мужчина, глупенькая влюбленная девица, игры в 'кошки-мышки', пару поцелуев в уединении беседки и разрешение - нет, настоятельная просьба - называть его по имени.
  Ничего, что стоило бы называть серьезным.
  Эта жизнь
  Со свидания с Хедером прошло два дня, то есть два дня и одна ночь. Подготовка к операции шла своим чередом. Все было нормально. Вру. Все было прекрасно, я была влюблена, я была счастлива. Кража у мага в таком состоянии казалась сущей безделицей, вход к приживнику - прогулкой, а Фарух - воплощением божественной предусмотрительности.
  ...Я довольно рано узнала, что лучший способ избавиться от иллюзий в отношении чего- или кого-либо - оказаться как можно ближе. Прекрасные образы, трепетно хранимые воображением, редко выдерживают проверку реальностью. Можно быть сколько угодно влюбленным, приблизься к человеку, и несоответствия начнут проявляться. Конечно, нежелание знать правду может изрядно затормозить процесс, но рано или поздно глупость или жадность, корысть или жесткость, различия взглядов и представлений проявятся. Так что на встречу с господином Райгату шла ведомая несколькими побуждения. Вторым по значимости было узнать Хедера ближе. И, наконец, освободиться от тяги к нему. Признаю, что тоже могу хотеть обмануться. Но за спиной были четыре года Итанары и опыт сопротивления различным чарам и существам. Поэтому я совсем не ожидала, что созданный мной образ окажется более-менее правдой. Что Хедер окажется именно таким человеком, которого помню. Что совместно проведенная ночь станет чем-то большим. Что мы будем спать рядом. Что не ограничимся единением тел... а я вернусь в свою каморку основательно влюбленной и поглупевшей...
  Впрочем, господин Райгату всегда плохо влиял на мои способности к мышлению.
  Но это не оправдание тому, как я поступила. А поступила я... неумно. Решила составить напарнику компанию и сходить с ним 'на люди'. И глупостью это решение могло стать сразу по нескольким причинам.
  Во-первых, я шла спутницей Фаруха. Недавний бунт напомнил его отцу, что этот сын не женат. Даже Герард, при всех сложностях с родителем, порадовал оного невесткой, а вот Фарух, прежде послушный, как-то избежал этой участи.
  Любой солидный человек должен иметь жену. Супруга - необходимое условие для карьеры. Только единицам удавалось не обращать внимания на это правило. Но они были обязаны демонстрировать своих любовниц. А поскольку необходимость перевода молодого Пино в торговую гильдию становилась все актуальнее, то ничего логичнее Фаруховой свадьбы - нет. Я даже в потенциальные невесты не годилась. Жениться на мне мог позволить себе далеко не каждый, даже сейчас, когда у меня были земли. Мой титул и одновременно мой возраст позволяли предположить за мною разнообразные грехи. В свои двадцать два без мужа - в мире, где средняя девушка прощается с девичеством ещё до семнадцати? Не замужем - никому не понадобилась - есть незаметные глазу пороки. К примеру, распущенность (которая в общественном мнении была ещё неплохим вариантом по сравнению с затянувшейся девственностью). Если учесть и клановую принадлежность... Даже появись у него такое желание, Фарух не мог бы назвать меня своей. Ему просто не дали бы. Зато так мог поступить д'Эарремэ (ведь эльфам нет дела до мира людей, а людям до мира эльфов), или кто-нибудь из соклановцев. Кроме - оставались те, чье положение хуже моего.
  Для напарника выйти со мной в люди равно демонстративно плюнуть на все планы отца. Именно поэтому он не видел для себя иной спутницы на вечер. Именно поэтому он полдня ходил за мной хвостом, умильно заглядывал мне в глаза, рассказывал героические истории, в которых один товарищ спасал другого, прикрывая собой как щитом ... Он ходил так долго, он смотрел так мило и жалобно, он так обаятельно и чуть невпопад улыбался...
  - Ну, пожа-а-а-алуйста... У меня работы по горло, я бы и сам туда не за что не пошел. Но есть шанс. Маленький, но шанс что меня возьмут в другое место...Шанс убраться из-под руки Ристо...
  - Не понимаю в чем сложность - иди...
  - Вот именно! Не понимаешь! Мои родители так обеспокоены отсутствием у меня спутницы жизни. И я хочу немного рассеять их опасения за мою судьбу - прийти не один...
  - Рассеять их опасения?! Прийти со мной?! Твой отец меня живьем съест!
  Фарух радостно закивал.
  - Да, мой отец будет не в восторге, но сделать тебе ничего не сможет. Ну, пожа-а-а-алуйста...
  Он был так хорош. Я, точно знавшая, что верить всяким обаятельным проходимцам нельзя ни в коем случае, согласилась...
  Во-вторых, мой внешний вид.
  При более отстраненном взгляде (и вдалеке от одного сиятельного господина) я признавала за собой определенную привлекательность, которую вполне можно было увеличить правильным выбором наряда. И все же я не могла не понимать, что мой теперешний облик, даже если меня вычистить, выгладить, подкрасить, будет плохо сочетаться с богато убранной залой. Да, одежда скроет многое. Но мои руки, хотя очистились от ссадин, не были похожи на руки барышни, не покидавшей дома; лицо загорело и обветренно; стрижка такова, что не каждый мужчина на неё решиться. К тому же я привыкла смотреть людям прямо в глаза, что не всегда прощалось даже в суете улиц. В обществе снобов, какие, несомненно, отыщутся на приеме, так смотреть было опасно. И держалась я ... как бы сказать... слишком независимо для человека моего положения. Ладно, руки спрячутся перчатками. Волосы как-нибудь приглажу, камушки из уха повынимаю. Со взглядом и манерами ничего не поделаешь.
  Но самая большая моя проблема - одежда. С собой я возила не так уж много пожитков. Как уехала с оружием и самым необходимым в рюкзаке, так и вернулась. Правда, Итанара существенно изменила мои представления о том, что стоит с собой брать. Моя теперешняя обувь не отличалась особой красотой, но не боялась ни воды, ни снега, ни многодневных марш-бросков по бездорожью. Красивый перочинный ножик с затейливым узором на лезвии сменился охотничьим ножом, с роговой рукояткой, хорошо подогнанной по руке, и приличной сталью. Добавился топорик, в принципе пригодный и для метания. Появились хорошая веревка и удобная фляга, плащ, он же одеяло, а так же маленькое (даже если не учитывать стоимость подарка Даррема) состояние в различных мазях и настойках. А вот с одеждой было хуже. Со сменой жизни она, в отличие от всего остального, деградировала. Дешевая юбка, штаны, рубашки, камзолы, сочетая которые я получала три комбинации - зимнее, летнее, парадное. И все в замечательной серо-коричневой гамме. Кроме парадного. Оно было серо-синим. Когда смотрела на него, со смехом вспоминала свой гардероб в бытность воспитаннице Хезер. Что я тогда знала о практичности и незамысловатости! Одолжить приличествующие одеяние не у кого, а покупать - поздно. Пойду в чем есть. Может и оружие взять?
  - А что, - засмеялся Фарух, услышав об этом,- буду всем хвастаться, что смог такого зверя укротить... - 'Зверем', или чаще 'зверьком', он меня прозвал после третьей совместно проведенной потасовки. Не за боевые качества, а за способность казаться страшнее, чем есть на самом деле.
  Умение казаться страшной на празднике мне не должно пригодиться. А выбирать все равно не из чего. Пришлось надевать то, что было. Оружие, правда, оставила дома...
  И, в-третьих, я давно и настойчиво не любила большие сборища.
  В общем, у меня было более чем достаточно причин и дурных предчувствий, чтоб никуда не пойти. Но я пошла с Фарухом. А почему? Только из-за того, что влюблена и надеялась издалека посмотреть на дорогого мне человека.
  
  'На люди' было ежегодным императорским приемом на Белетайн.
  Супруга императора Селия Сорренская устраивала бал в последний день времени перехода, рассчитывая на то, что высокая публика вернется с карнавала в Лодиторе, и, может быть, горя мечтой перещеголять это празднество.
  Бедная Селия. Ведь у неё в жизни не было ничего, кроме устроительства светских развлечений. Все подозрения на её счет оправдались, она оказалась не ровня мужу. Ни умом, ни характером. Роскошь дворца настолько захватила, подмяла её, что когда для неё пришло время переселяться в намного менее комфортабельные комнаты в Тараселле, она воспротивилась. И с того времени повелось, что спальни её и её мужа были не то, что в разных комнатах, в разных зданиях. Она не стала своему супругу помощницей в делах, а любви к нему не хватило на поддержку... Без дела, без мужчины, а потому с раненым самолюбием, она начала богатством показывать свое положение. За три с половиной года замужества она сменила больше трех десятков любовников. Гайнар ей не мешал, только однажды сказал - это услышали и передали всем заинтересованным - что если она забеременеет или публично совершит какую-либо глупость, то дальше свои развлечения продолжит где-нибудь в глуши, за семью запорами. А его слова с делом ещё ни разу не разошлись...
  Селия взялась за организацию приема с присущим ей размахом. Во дворец были приглашены все видные люди империи, все дворяне Аль-Тараселля, ну, разве только титулы 'ла' не получили своих пригласительных билетов. Днем в городе прошли всенародные гуляния, вечером намечался салют. Все делалось с расчетом, что любой и каждый вольется в праздник.
  
  Я с самого начала понимала, что в очередной раз делаю не то. На месте мое предположение подтвердилось с удручающей точностью.
  Задумка Селии удалась, по дворцу шатались толпы народу. Были гости как из крупных городов вроде Файяра, Дель-Адэ, Саярлона, Кирси, так и из городков помельче. Сновали слуги с подносами. Толпа меня раздражала. Но надо отдать должное - все было устроено разумно и без особой суеты, так что мое недовольство постепенно чуть улеглось.
  Положение предписывало мне место среди молодежи. Поясняю, молодежь - это не состоящие в браке юноши от шестнадцати до двадцати и девушки от четырнадцати до шестнадцати. Более старшие представители обоих полов обычно женаты и приписаны к определенному... цеху, что ли. А мне уже двадцать два, и знакомых, к которым я могла бы подойти, не создавая никому сложностей, в зале не было.
  И мой костюм. Нет, я была в зале не одна такая: камзолами и бриджами щеголяли несколько молоденьких девиц из Риотси, с десяток женщин признанных бойцов, а Кассандра дель Котиттару пользуясь преимуществами возраста и положения была даже сейчас в походном. Но все они воины. Я - нет. Поэтому чувствовала, словно пытаюсь выдать себя за кого-то другого, и меня на этом вот-вот поймают. У моего одеяния было и ещё одно свойство. Женщин, так одетых, по молчаливой договоренности не приглашали танцевать. Это не плохо, но тур за туром мне проводить у стены... скучновато. А Фарух далеко не всегда будет поблизости, чтобы меня хоть как-то развлечь - кроме дел, его внимания требовали родственники и друзья.
  Он делал все что мог. Когда его подзывали очередные знакомые, возвращался как можно быстрее. Первое время он даже пытался меня представлять, но по моей настоятельной просьбе прекратил это делать. Я чувствовала себя неуместной рядом с его сияющей улыбкой, мне было много комфортней одной.
  В одиночестве я просто окуналась в наблюдение за залом. Любовалась текучей плавностью движений танцующих - в большинстве случаев можно было легко угадать, кто просто хорошо танцует, а кому его координация нужна для боя. И для меня характерностью поз рядом двигались мечники, копейщики, лучники, любители секиры. Потом были жесты: сдержанные жесты аналитиков, привыкших абстрагироваться от ситуации; рубящие - вояк, решавших без долгих раздумий; обстоятельно плавные жесты торговцев; неторопливые жесты магов; быстрая, часто чрезмерная, жестикуляция колдунов... Для совсем слепых - стрижки. Выбритые затылки в сочетании с чубом или высоким хвостом - воинская мода земель Коттитару. Мелкие косички - знак одной известной школы Риотси. Цветные пряди представителей гильдии красильщиков. Короткие стрижки независимых, аккуратные низкие хвосты - служащих, разная степень лохматости неопределившейся молодежи. Косы, локоны, тюрбаны девушек и жен. Камни в ушах, бусины в волосах. Строгость причесок и тяжесть украшений - тех, кто считает себя выше любых классификаций... Музыка. Голоса. Люди.
  И все же чужая радость сильно отличается от радости своей. Мне для своей не было ни поводов, ни причин. У меня была только одна надежда как-то для себя исправить вечер - Хедер. Но когда он появился, стало ещё хуже. Он пришел не один, он пришел со своей вероятной невестой.
  Я предполагала, что он будет на приеме со спутницей. Предполагала. И все же надеялась... То, что произошло между нами два дня назад, значило для меня настолько много, что я совсем не думала, что он сможет так собственнически обнимать другую женщину. Так интимно шептать ей что-то на ушко. И что эта другая женщина вдруг покажется мне нечеловечески красивой.
  Всего пять минут наблюдения издалека за этой парой, сделали вечер из просто неприятного совершенно невыносимым. И я пошла искать Фаруха. Невежливо уходить не предупредив. Найти его было трудно, а меня, как оказалось, слишком легко - ко мне подошел служитель и сказал, что какая-то госпожа ожидает меня в комнате для переговоров. Я не была настроена общаться с кем-то, даже не соблаговолившем назвать своё имя, но по тону поняла, что лучше сходить.
  К моему великому удивлению меня и правда ждали. Госпожа льдов, прекрасная Норано.
  Она была воистину прекрасна. Приближаясь к тридцатилетнему рубежу, родив трех детей, она лишь стала ещё красивей. Черты и линии приобрели завершенность. Белые одеяния, светлые, почти белые волосы (знак чистоты крови Холар), белая кожа, и на этом холодном великолепии - колючие ежевичные глаза.
  Её ум был незауряден и остр. Она пользовалась им как скальпелем, по первому слову господина расчленяя реальность на мелкие важные-неважные составляющие. Её считали одним из лучших аналитиков империи. А о её преданности сиятельному фарр Райгату ходили легенды. Больше чем для своего господина она сделала бы только для мужа. Впрочем, её муж тоже был предан брату императора, и конфликт верностей - вот уже семнадцать лет как - всё не случался.
  Она меня не любила. И чтобы с ней говорить, мне приходилось задирать голову выше, - Норано существенно превосходила меня ростом.
  - А ты сильно изменилась, - сказала она, осмотрев с бесцеремонностью рабовладельца. - Подурнела.
  - А ты не изменилась совершенно, - равно сухо отозвалась я. - Учтивость остается твоим лучшим качеством.
  Наверно, мы стоили друг друга.
  - Раньше ты вела себя, словно поумнее других, - продолжала Норано. - А сейчас... всего два дня прошло, а ты уже 'случайно' попадаешься на пути. Что у тебя случилось, что ты стала так плохо держать паузу? Что тебе нужно?
  - Да и ты прежде проявляла больше разума. Я пришла сюда составить компанию другу. И от ТЕБЯ мне ничего не нужно.
  Советник посмотрела на меня как на дурочку. Но всё так же снисходительно и отстраненно.
  - Это не я спрашиваю, а ОН.
  - И от него - ничего.
  В морозном сиянии госпожи Холар можно отвечать спокойно. В этом и многих других вопросах рядом с ней не боялась выдать себя. Хоть и врала самым наглым образом. Я кое-что хотела от Хедера. Абсолютно невозможного. Его самого. Смешно? Если проговорюсь, Норано посмеётся.
  - Неужели? - безразлично усомнилась она, и милостиво допустила и такой вариант развития событий: - Даже если и так. Считай это предупреждением. Господину не нужны девки, не знающие меры притязаниям. Так что, так и быть ходи. Попадайся. Главное помни, кто он, а кто ты.
  - Помню, - согласилась я с легкостью. - Только тебе не кажется, что ты лезешь не в своё дело?
  - Не я... - многозначительно улыбнулась.
  - А кто? - вернула улыбку. Ещё четыре года назад она начала меня раздражать тщательно выверенными недоговариваниями. О нет, она никогда не опускалась до лжи, а что вы сами создали себе ошибочное впечатление, так это не её проблемы...
  - Он... - и снова многозначительно растянула губы.
  Я упустила эмоцию, чем доставила госпоже ни с чем несравнимое наслаждение.
  - Врешь? - сделала ещё одну попытку подняться.
  - Врать? Из-за тебя? - чуть возмущенно приподняла брови Холар. - Мне нет дела до его шлюх! Что прошлых, что нынешних, что будущих.
  - Ну и не противоречь себе! - сказала я и вышла из комнаты.
  По коридору, через залу, поворот, ещё поворот, ниша - чтобы не так очевидно. 'Стоило мне только приблизиться к нему, как я уже шлюха'. Ноги подгибались, в груди кололо. 'И ведь я сама не могу сказать, что она не права... Какого слова заслуживает женщина так, как я, зовущая в постель?..'Я опустилась на корточки. 'На одну ночь... У нас ничего общего... Все правильно... шлюха... Именно так. Но... Как? Почему?.. Он послал её. Неужели всё это были его слова'. Накатывала слабость. 'Неужели он тоже так обо мне думает? Неужели, он думает, что я в него вцеплюсь?.. Кем я стала? Кто я? Одноразовая подстилка того, кому в сущности все равно?.. Я даже не могу сказать, что это неправда...'
  Надо уходить.
  С трудом встала. Восстановила дыхание. И шагнула в коридор.
  Он был там. Просто остановился на пути куда-то в глубины дворца. Он, его женщина, его ещё неполная свита.
  Вдох. 'Ты? Неужели ты?..' Вдох. Его лицо для меня непроницаемо. Он меня увидел, но якобы занят. Он развлекает свою спутницу какой-то милой чушью. Вдох. А что он может сделать? Да, и кто я такая, чтобы ему нужно было что-то делать... Вдох. На меня снисходит спокойствие. 'Все правильно. Ты хотела воспоминание, ты его получила. Зачем вести себя так, словно произошло большее?' Вдох. 'Хедер - Хедером. Я - собою. Я не так уж изменилась за последние дни... И все-таки...'. Вдох. Если бы позволял этикет, посмотрела бы вверх, но и так знала: потолки коридора расписаны под небо. Ликующее весеннее небо. Вдох.
  'Преклоняюсь перед вами, господин фарр Райгату'.
  Пауза.
  Поклон.
  Занавес.
  Глава 11
  Я слишком торопилась. Мне было не до Фаруха и вежливости.
  Боли сейчас не чувствовала. Точнее, просто не чувствовала ничего. И эта странное безразличие настораживало меня больше любых истерик. Разум был пуст и холоден, так словно шли третьи сутки охоты, когда воспринимаешь все, но из-за усталости отбрасываешь, сосредоточившись на цели.
  Люди вокруг пили, разговаривали, смеялись... Грустная девушка, похоже не первый тур, стояла у стены... Парочка молодых Котиттару устроила дружеский поединок в одной из комнат... Какая-то Лодар по многочисленным просьбам публики исполняла арию из новомодной оперетты... У одной из ниш парочка перемежала взаимные оскорбления поцелуями. Судя по разговорам, Гайом дель Сёдзе опять проигрался... Кто-то из Старших Наярти поймал дочку с мужчиной...
  А парень, шедший прямо передо мной, раздраженно пересказывал двум своим друзьям последний разговор с Сиаллой де Райгату. Он был мне смутно знаком. Около двадцати. Коротко стриженные светло-русые волосы. Элегантный, богато украшенный костюм. Дорогое оружие.
  ...Даже успела ему отрешенно посочувствовать. Сиалла - человек прямолинейный и неглупый, она могла много чего наговорить... Не только мне сегодня досталось от женщин из свиты сиятельного фарр Райгату...
  Я чуть задумалась... Он внезапно остановился... Но как получилось, что я на него налетела, не пойму.
  - Идиот, смотри куда прешь! - заорал он, поворачиваясь. - Девица?
  В следующие несколько секунд, пока я бормотала извинения, он успел пару раз осмотреть меня с головы до ног. Воинскую прическу, камзол, сапоги... И с каждым мгновением осмотра его взгляд преисполнялся презрением.
  Ещё раз извинилась и собралась скользнуть к двери, когда почувствовала его пальцы у себя на запястье.
  В серо-голубых глазах стыл лед, а на губах застыло отвратительное злое веселье:
  - Отпущу, когда поцелуешь.
  Не поняла.
  - Не хочешь расплатиться за свой проступок? - протянул он однозначно гадким тоном.
  Кто-то из его друзей рассмеялся.
  - Я как раз таких люблю, - соблаговолил пояснить. - Вертких, крепких и постарше... А, госпожа?..
  Проглотила объяснение, по какому маршруту и каким способом он может двигаться со своими любовями, ограничившись нейтральным:
  - Зато меня дети не интересуют!
  Четко, как по книжке высвободила руку, но слишком ненадолго. Он снова меня перехватил, на одно короткое мгновение сократив расстояние между нами до почти интимной близости. Теперь точно синяки останутся.
  Ещё несколько ребят остановились около нас, явно заинтересованные развитием событий.
  А я пока что чувствовала только досаду из-за неуместной задержки. Болезненность хватки меня скорее успокаивала, мне она казалась предпочтительней равнодушия.
  - Я жду... - хищно улыбнулся он.
  - Господин, я толкнула вас и приношу свои глубочайшие извинения, - третий раз повторила я.
  - Не то. Поцелуй, - долгая пауза. - ...Интересно, какой клан дал жизнь такой 'красавице'? - молодой мужчина небрежно коснулся моей косички за ухом. Глубоко подо льдом заворочалось раздражение - не ему, презирающему знаки, меня трогать. - Вопреки прическе - не Котиттару. Не Майгано... Не Наярти, среди наших таких вроде нет.
  Так он - Наярти. Тот Наярти из 'Йора'? По-моему, зовут Соерс. Вырываться и бороться бесполезно. Я, конечно более-менее воин, но он сильнее. И на помосте он издевался над противником, имея куда меньше поводов и причин.
  Определением принадлежности разговор принимал для меня ещё более неприятный оборот. Так уж получилось, что репутация у женщин моего клана... сомнительная. Особенно, у женщин моего возраста.
  - Не Риотси, иначе она была б при оружии, - донеслось со стороны...
  Вокруг нас радостно собиралась толпа. Толпа любит принимать участье в развлечениях.
  - Точно не Дорис и не Эссё, среди них таких вообще не бывает.
  - Не Лодар, они скорее повесятся, чем наденут лохмотья.
  - Может, Райгату? На Сиаллу похожа...
  - Седзё, - это я. Не так много кланов, чтоб не найти нужный методом перебора, но скажи они первыми, получалось бы, словно я стыжусь своего происхождения.
  - Сёдзе?.. - прозвучало на грани оскорбления. В общем-то, фамильярность была сама по себе оскорблением. Особенно учитывая, что первоначально данное слово имело значение 'полоумный', а ещё так называют грызунов, живущих в предгорьях Ату. Такие маленькие, пронзительно визжащие, суетливо мечущиеся зверьки.
  - Тебе, - жестко вклинилась я, - госпожа сат Сиар ла Сёдзе.
  И мысленно выругалась. Это для меня мой титул и статус звучат победной песней, ибо они означают положение, большей своей частью, заработанное лично мной. Для шакалов, стоящих рядом, человек равный мне, скорее всего, - ничто... ну или чуточку меньше.
  Ответом стал смех.
  Кстати, а почему нас ещё не развели? Под предлогом очередной попытки освободиться, осмотрелась.
  Ну, с Райгату понятно. На них действует внутриклановый запрет. Они не будут на него нападать, но и мешать влезть в грязь с головой тоже не станут. Разве что мне поаплодируют... Наярти... Наярти оглядываются на крепыша справа. Он ещё не решил, как лучше поступить... Риотси выше скандалов. Холар хлебом не корми, дай насладиться зрелищем. Эссё избегают активной позиции. Магам плевать на воинские разборки... Котиттару?...
  - Соерс Бото ара Нарти, - церемонно, насколько возможно с одной занятой рукой, раскланялся мой противник.
  'Кем бы ты ни была, я сильнее, богаче, влиятельней, - играло высокомерие в его взгляде. - Я могу делать с тобой, все что угодно. Ты моя игрушка на сегодня!'
  Меня уже не впечатляло. Да, Соерс нар Бото ара Наярти, сын Фарана фарр Наярти. Надежда клана благородных. Любимец безмозглых девиц. Прекрасный фехтовальщик. И что? Толку? Он срывает зло на слабом. После такого обращать внимание на положение и чистоту крови?.. Увольте!
  - Лазливые щенки любой породы меня равно не впечатляют! Руки убрал! - Я тоже умею быть злой. Это не Итанара. Передо мной не человек улицы, и не человек Эгерта. Здесь таких, как я, на дуэль не вызывают! Я вернула противнику гаденькую улыбку. Я тоже умею развлекаться за чужой счет...
  Выражение его лица не изменилось - лишь глазам добавилось злого блеска, - но если он чуть переставит пальцы, то попросту сломает мне кость. Шрам на запястье чесался просто нестерпимо.
  ...Котиттару? Ага, Кассандра дель Котиттару тоже решила полюбопытствовать. Она уважает мою госпожу. Она уважает меня. Она не станет лезть в таинство поединка. И другим не даст.
  Остаются ещё разве что Сёдзе... Кто здесь старший из наших? Эрих Эрийский?
  Знала, что сюда приглашали всех, но не ожидала его увидеть. Ему, похоже, нелегко приходиться. В его русой гриве уже проскальзывает седина... Сновидцы всегда седели раньше других. Впрочем, не мне судить. Жена у него симпатичная... Это ведь жена? И он уже понимает, что такое 'или'... 'Если злишься на меня, сведи счеты - не мешай. Если не злишься - тем более'... А ведь во времена общения с Эрихом, я разделала бы мальчишку-Наярти в два счета.
  - ...Язык проглотила?.. - Соерс пребольно дернул меня за руку, привлекая к себе внимание. Его холеная гордость не терпела рассеянности.
  Пару секунд мы смотрели друг на друга в упор.
  - Нет, а ты кроме как, крепости рук хоть какой-то ещё крепостью похвалиться можешь? Ума, к примеру?
  Всё-таки затевать ссору при таком стечении народа глупо даже для него. Но, видимо, ему в жизни делать больше было нечего, кроме как развлекать окружающих демонстрацией своей уникальности.
  - Тогда словесный поединок ? - высокомерно предложил он. - 'Прекрасная дама' хочет словесный поединок.
  - Словесный поединок! Она хочет словесный поединок! - одобрительно зашумели вокруг.
  Я не слишком хотела, в таком состоянии мне в голову не приходило ничего достаточно легкого и при этом достаточно обидного. При виде Соерса мне хотелось... нет, не ругаться. Мне хотелось анализировать. Громко и вслух разложить на составляющие все его причины и поступки, до самого первого неверного звена. Поэтому? Воспользуемся подручным материалом. Так даже интересней. Вон, во втором ряду подходящий персонаж. Какой-то коротышка. Без обуви - мне по плечо. Из-за чего он одел туфли на высоченной платформе, так что в обуви он - по плечо Соерсу. Перевела взгляд:
  - Не нужен сильным пьедестал
  В них есть довольно высоты
  Но кто тебе, мой друг, сказал
  Здесь и сейчас,
  Тут сделала паузу и, глядя в холодные глаза, с издевкой закончила:
  что сильный ты?
  Кажется, он заметил про кого я, и качнул головой, явно задетый:
   - Ай да, Сёдзе.... - А потом напел песенку, расхожую в портовой зоне. Неприличную.
  Я только улыбнулась. Нашла ёще источник вдохновения и повторила процедуру.
  Он тоже нашел, что сказать.
  Где-то в этой части обмена любезностями объявился Фарух. Он попробовал втиснуться между нами, но человек Кассандры задвинул его обратно.
  А крепыш-Наярти, наконец, принял решение.
  - Соерс, - обратился он к моему недругу. - Да отстань ты от неё. - И перейдя на Эффо продолжил. - Она, конечно, бойка на язык, но что тебе делить с девицей, которая, скорее всего, и писать-то не умеет?
  Да, неграмотность среди низких титулов была частым явлениям. Но писать я умела. И говоря на любом из эльфийских языков не смогла бы уместить так много ошибок в одном коротком предложении. В отличие от него, мои произношение, построения фразы и мелодика речи были почти безупречны.
  - Низкородные шлюхи должны знать своё место! - так же в основном на Эффо, огрызнулся нар Бото. По тону было не ясно, что возмущает его больше - моя возможная мораль, моё происхождение или то, что, подобно некой недосягаемой даме, его игрушкой быть отказывалась.
  А меня возмущало, как он исковеркал красивый язык.
  И невольное повторение уже слышанного...
  Усмехнулась, - в эту секунду остановиться я уже не могла, - нашла в толпе следующую жертву. Жертвой в этот раз должен был стать юноша лет восемнадцати. Манерность в движениях, тягучесть произносимых фраз, чрезвычайно модная характерная одежда выдавала в нем склонность к мужелюбию.
  Начала, небрежным взглядом скользя по фигуре Соерса снизу вверх.
  - О как, господин, небрежны движения
  О как, господин, изящны слова
  К сему не готова, и от восхищенья
  Закружится девичья голова
  Надо сказать, что юный Наярти, тоже был одет пышно и по последней моде. Туфли, украшенные большими серебряными пряжками, бриджи, подчеркивающие красивые сильные ноги, манжеты, отороченные кружевами тончайшей работы, атласные ленты завязок.
  И эти банты, эти ленты и пряжки...
  Позвольте же мне обратиться как в старь
  ...Все эти кружавчики, бриджи в обтяжку...
  Вы женщин хоть любите, мой государь?
  Обыденно-вопросительным тоном договорила я.
  Я била наверняка. И он, следивший изначальным направлением моего взгляда, пропустил удар. Почти кто угодно из Наярти пропустил бы его. Этот клан так сильно приблизился к границе вырождения, что любой его признак выводил их из себя. А если учесть, что говорили за спинами Старших этого клана... в том числе и о папе Соерса...
  - ...! да как!... - он больше не следовал ни за кем, и не щадил мою мифическую гордость использованием не всем ясных слов.
  'Но я - не ты. Я - человек улицы, я - человек Эгерта'...
  Тоже не стала его щадить, оборвав фразу пощечиной. Точнее, её попыткой - он не настолько удивился, чтобы пропустить удар.
  - Ты!.. - он замахнулся в ответ... И застыл.
  'Чего не бьешь?' - приподняла брови. - 'А-а-а-а-а, тебе нечасто приходиться думать о реакции публики, но сейчас даже ты заметил - зал не рукоплещет избиению женщины? Теперь не можешь ответить на удар?'.
  Огляделась. На лицах вокруг было написанное жадное любопытство. Да были презрение и к нему, и ко мне, были сочувствие и сожаление, было беспокойство и страх, но сквозь эмоции все равно проступало ненасытное 'что? Что будет дальше?'. И только Кассандра дель Котиттару многообещающе улыбалась.
  - Если бы ты не была женщиной, если бы ты не была Сёдзе, я бы вызвал тебя на дуэль... - холодно сказал Соерс, опуская руку. И отпуская меня.
  - Да? А если б были рога, забодал бы?.. - с характерными интонациями и очень-очень лениво продолжили из толпы.
  Старый, бородатый анекдот, про то, как один писарь застал свою жену с воином. '...Если бы у меня был меч, я бы тебя зарубил. Если бы у меня был арбалет, я бы тебя застрелил...'. 'У тебя есть рога...', ну, в общем, вы знаете. Очень старый анекдот.
  - ...Ты можешь её вызвать на Арену Трех. Там не важно кто - мужчина или женщина...
  Нар Бото до болезненного выпрямился, сорвал с руки перчатку и бросил мне под ноги.
  Кивнула, принимая вызов.
  - Говорят, потерять перчатку - к беде, - я решительно подобрала с пола дурное предзнаменование нам обоим. - Встретимся у Йора. Послезавтра в полдень...
  Теперь кивнул он.
  Принято. Разошлись. Поклонилась зрителям...
  И, наконец, покинула залу.
  ***
  Далеко я не ушла.
  - Что это было? - рявкнул невесть откуда появившийся Фарух и, схватив за руку, потащил за собой. За правую. Выругавшись, я выдернула её из тоже далеко не мягких пальцев напарника. Синяки на запястье медленно наливались синевой.
  - Больно, - вздернула подбородок в ответ на его возмущенный взгляд. - Пошли найдем скамейку. Мне посидеть надо.
  В пылу ссоры я и не заметила, как глубокое равнодушие перешло в нервную дрожь. Когда меня начнет отпускать, лучше будет сидеть.
  В напряженном молчании мы углубились в сад.
  Люди, встречаемые нами по пути, шептались, пропускали нас, потом настойчиво оглядывались... Долго ходить я не смогла, поэтому скамейку нашли в ближайшем тупичке. Он уже был занят каким-то Атониси с девицей, но, убедившись, что хозяева не относятся к опасным людям, Фарух так рявкнул, что смена права собственности прошла в мгновение ока.
  - Итак, - спросил он, провожая их взглядом. - Что там произошло?
  - Мы... повздорили.
  -Вызов на дуэль Трех называется 'повздорили'?
  - Ага.
  - Не притворяйся ещё большей дурой! Ты представляешь, что ты сделала? Ты представляешь, что будет с тобой? Ты представляешь, что будет с нашим заданием?
  - Заткнись, - ответила я глухо и серьёзно. - Все несостыковки. Были лишь. Моей проблемой. Если я. Не доживу. До важного дня. Тебя никто. Не повесит.
  - Что? - он повернулся, его бешенство тут же сменилось беспокойством. - Что с тобой?
  Я, скорчившись, сидела на земле. Меня била сильная дрожь. Горло сводило спазмом. И невидимая рука крепко держала моё сердце.
  - Не трогай. Я немного... переволновалась. Слишком много. Всего. Пройдет. Похожее. Бывало.
  Он странно посмотрел на меня, и сел на скамью ко мне спиной.
  Похожее в моей жизни, действительно, случалось. Так сильно всего несколько раз, но я уже успела разобрать, редкие эмоции какого рода становятся тому причиной. А через пару минут мне стало полегче, ещё чуть позже я пересела к нему.
  - Да, я дура! Но это можно переиграть. Я не стану помехой. Но тоже ты объясни, зачем ты поставил под удар себя? Все эти крики и объяснения так нужны сейчас и прилюдно?.. Интересоваться мной не будет только ленивый. А теперь и тобой. Ладно, я поступила глупо, но ты?
  Он помолчал. А потом зло мотнул головой:
  - Я всего-то на полчаса тебя одну оставил! Ты, вроде бы, умная женщина...
  - И что? Пол или ум лишают меня права на ошибку и её следствия? Каждый имеет право получить последствия своих поступков в полной мере. Я тоже имею право на наказание за сделанное...
  Фарух молчал.
  - Необычный для Сёдзе взгляд на жизнь, - донеслось от тропинки. Светлый Наярти обстоятельно и спокойно осматривал открывшуюся ему картину: два усталых человека спиной к спине. За ним стоял знакомый крепыш. А дальше пара младших того же клана подчеркнуто сосредоточенно хранила наше уединение.
  Напарник вскочил так резво, что я, потеряв точку опоры, чуть не ударилась о дубовые доски сидения.
  - Господин фарр Наярти! - торопливо поклонился юный Пино.
  'Насколько он более привычен гнуться...'
  - Харвелл, зовите меня Харвелл. - это был не просто знак вежливости, но в мягкую улыбку пришедшего стоило верить так же, как в доверчивость Холар, безразличие Котиттару, или всепрощение Старшего. - Госпожа ла Сёдзе... простите, не запомнил ваших земель... - он шагнул ко мне, помогая подняться. Задержал мою ладонь. Я даже испугалась, что он поцелует мне руку. Нет, обошлось, отпустил.
  Сделала подобие поклона.
  Харвелл был старше меня лет на пятнадцать. В темно-русых волосах отчетливо проглядывала седина, а лицо уже избороздили морщины, однозначно говорившие, что приятное выражение - скорее исключение, чем правило. Однако сейчас сквозь хищную невозмутимость просвечивало редкое довольство.
  - Господин зи Пино, выражаю вам своё восхищение - столь прекрасна ваша... госпожа... - и окинул меня взглядом, сдобренным таким количеством чисто мужского интереса, что напарник напрягся, подрастеряв большую часть своей почтительности. Я тоже посмотрела на Наярти. Мы с ним друг друга поняли.
  -... Прекрасна и остроумна...
  'Уколол'. Посмотрела на него ещё раз.
  - И решительна... В такие моменты, я жалею, что Сёдзе не отдают своих женщин на сторону... И что я - женат...
  - Будь вы свободны, вам тоже нашлось, о чем пожалеть, - не менее твердо пообещала я.
  Мы помолчали.
  - Не знаете, как прошла зима в Файреле? Ведь только там Сёдзе может заговорить, словно она из 'бешенных'? - спросил господин, развернувшись ко мне всем телом и заглядывая в глаза.
  Очень надеюсь, что он смог в них поймать алые отсветы заката, проникшие в мою пустую голову через уши.
  - Простите, господин, у меня нет кровных связей на землях Котиттару... - и, не менее настойчиво вглядываясь в него, продолжила. - Вам ли рожденному на берегах реки, столь часто меняющей направление , не знать, как обманчивы предположения.
  В столице я слышала только об одном светлом Харвелле. Он занял своё место относительно недавно. Сам. И, похоже, собирался ещё выше. Ценой многих голов. В местах, откуда он, не умели иначе.
  Сейчас он значился правой рукой Фарана Бото.
  - С чего вы взяли, что я оттуда? - в голосе скользнула настороженность.
  - Во всей империи не так много 'благородных' родов, мешающих свою кровь с 'лжецами' . Да ещё и умеющих говорить на одном с ними языке.
  - Предположения, граничащие с фантазией. Теперь я вижу, что вы Сёдзе... Провидец? - запоздало удивился светлый Наярти.
  Правда странно. Провидец, низкого титула и не замужем? Не бывает.
  - Нет, просто слышу и вижу хорошо.
  - Необычайно приятно встретить девицу столь выдающихся талантов. Возможно, вы даже угадаете, зачем я сюда пришел...
  Будь я провидцем, это было бы очень, чрезвычайно опасное предложение. Существует достаточно мелочей, которые невинны, только пока о них молчат. К счастью, мой язык уже чуточку укоротили, а способность безмятежно улыбаться в ответ сегодня исчерпывалась, но до конца не исчерпалась:
  - Или предупредить, или проверить. Или и то, и другое одновременно.
  - Я бы сказал, убедиться в вашей осведомленности... Вы согласились на Дуэль Трех. Вы тогда понимали, на что вы соглашались?
  И зачем требовать вслух признать, что я тогда не думала совсем? К моей чести, избегать какой-либо ответственности тоже не собиралась.
  О дуэли трех сейчас я помнила не так много. Она была разновидностью судебного поединка, но выявляла не правого, а жизнеспособного. И использовалась весьма редко, в случаях, когда шло столкновение не индивидуальных интересов, а родовых. Состояла дуэль (как ясно из названия) из трех испытаний. Силы, духа и ума. Если один из дуэлянтов не чувствовал в себе достаточной способности, он мог выставить вместо себя в одной из схваток защитника. В конце, концов, умение привлекать сильных людей на свою сторону - тоже дос-тойно жизни.
  - И что собираетесь делать с вызовом?
  'Ещё не думала'.
  Но он уже продолжал:
  - Впрочем, это не важно. Я лишь хочу уточнить, что вы представляете все последствия. К примеру, вам не стоит оказываться от дуэли. Дуэль, сама по себе, достаточна позорна для рода Бото, чтобы и вы не смогли обойтись малой кровью. Если вы попробуете просто отказаться от своих дуэльных обязательств, за вами закрепиться слава провокатора. От девицы вашего положения сие воспримут, как дурной тон...
  Дурной тон... для меня это значит удавку или яд - есть случаи, когда высокие господа совершенно не терпят дурного тона.
  - Если возьмете защитника... Сейчас ваша ссора с господином ара Наярти не воспринимается как конфликт между кланами только из-за вашего низкого положения. Стоит кому-то принять на себя ваши дуэльные обязательства, как моментально у его рода возникнут проблемы с родом господина Соерса или даже кланом.
  Это я и сама понимала.
  - Кроме того, в случае защитника. Выберете слабого воина - на вашей совести будет смерть, выберете сильного - это будет неравноценная подмена, а сами знаете, и это тоже дурной тон...
  Неравноценная подмена означает, что за мной опять-таки закрепиться слава провокатора, а за защитником - наемного убийцы. А дурной тон...
  - ...Так же настойчиво не рекомендую пользоваться связями. Человек, рискующий помочь вам выбраться из ситуации, тем самым или обнаружит экстраординарную заинтересованность в вас, или не менее выдающуюся прямую вражду с отцом вашего противника, господином Фараном фарр Наярти.
  Да уж, о Фаране следовало помнить, как-никак официально четвертый человек в клане, а неофициально и того хуже - второй. В обычных условиях, к его сыну я не смогла бы подойти на расстояние выстрела, настолько была велика разница в положении.
  Что же! Тогда из альтернатив (если б я их искала), мне оставалось лишь идти и унижено молить о милосердии.
  Не знаю, громко подумала или все же произнесла, но господин фарр Наярти в ответ на эту мысль мягко усмехнулся:
  - Знаете ли вы, что редкость Дуэли Трех связана ещё и с дополнениями к дуэльному кодексу? Они затрагивают в основном имущественную сторону вопроса. Дабы сократить количество вызовов установлено правило, что давший согласие, а потом уклонившийся от дуэли или проигравший её, но оставшийся в живых, должен выплатить противной стороне ценз в размере...
  Вот об этом я не подумала. Сумма превышала стоимость моих вещей и статусов.
  - Но даже если вы сможете совершить эту выплату...
  К примеру, договорюсь с Соерсом неофициально...
  - После такого проигрыша глава клана, во избежание повторений, скорее всего, будет вынужден лишить вас титула.
  Ах, светлый господин Харвелл фарр Наярти! Сразу видно, что вы шли ко мне, не поговорив со знающими людьми. Я - Сёдзе, хотя и отношусь к шестому поколению, уже подтвердила титул и даже поднялась на пару статусов, и меня уже нельзя лишить титула и изгнать из клана. Правда и безнаказанной оставлять было бы дурным тоном... а для меня это значит...
  Хорошенькие перспективы!
  Уголки губ светлого Наярти еле заметно дрогнули в улыбке. Так этого господина что-то радовало в нашем с Соерсом противостоянии.
  Сделала шаг к Харвеллу.
  - Будет лучше, - шепнула, склонившись к его уху, - если перед тем, как давать мне наставления, вы определитесь, чего хотите. Чтобы я его убила, или чтобы сама умерла?
  Наярти сжал челюсти. Но через мгновение он мерился взглядами уже с Фарухом. Напарник в очередной раз задвинул меня за спину.
  'Ещё одно движение', - недвусмысленно повел плечами Райгату, - 'и я за себя отвечаю!'.
  - Ладно... - мрачно произнес Харвелл несколько вечностей спустя. - Прощайте, госпожа ла Сёдзе. Господин Пино? Я буду вспоминать о нашей встрече. - Развернулся и пошел к зданию.
  За ним ушли младшие. А вот крепыш почему-то задержался.
  - Дерек сат Реен де Наярти, - представился он, приблизившись. - Мы с вами лично не знакомы, но позвольте несколько слов...
  У господина сат Реена были короткие русые волосы, простоватое лицо и цепкие серые глаза. Невольно заставившие вспомнить, что в местных мутных водах водятся с виду неказистые, но весьма зубастые рыбки.
  Я лихорадочно рылась в памяти. Да, действительно, лично с ним меня не знакомили. Имя говорило о многом, но какого-то дополнительного образа не давало. Внешность? Манера себя держать? Не вызывали ни малейшего проблеска. Ну, старше на года на три... Ну, мечник... Ну, четвертый сын господина 'ара'... Ну, должен быть здравомыслящ до отвращения, чтоб его приставили к молодому нар Бото...
  - Вам стоит быть осторожнее в высказываниях, - жестко, но не угрожающе, сказал он, чуть наклонившись ко мне. - Не каждый покровитель поможет вам, если вы обзаведетесь ещё одним врагом 'фарр' или 'ара'. Впредь вам стоит обходить светлых Наярти. И тогда, возможно, господин Харвелл не вспомнит о вас. Вы сейчас лучше других должны учитывать, что до дурного тона вам...
  - Далеко, очень,- произнесла после долгой паузы и поправила косичку за ухом. - Молодой Бото предупрежден получше многих.
  На улицах, по крайней мере, мою прическу все, кто надо, узнавали сразу. С тех пор как меня четыре года назад впервые обрили, лезть с неуместным вниманием осмеливались только в Полуполтинных, и то самые безголовые.
  - Все-таки... - тишина, которую я и сама мысленно заполнила именами людей, которые подобно Соерсу могут спросить меня,- вам стоит чуть чаще думать.
  Выжидательно молчу.
  - Я предупредил. - Крепыш коротко поклонился и пошел вслед за остальными.
  - А почему ты нам это говоришь? - бросил вдогонку Фарух.
  - За пределы допустимого вышла не одна она. Будет всем урок...Полезный и... - он на мгновение обернулся, блеснув шальной улыбкой, - очень веселый.
  Глава 12
  Моя квартирная хозяйка была зла. Мало того, что меня спящую притащил ночью Сверр-Волк, долго стучался, не заплатил, да ещё и обругал её, что медленно шла, так и утро для неё началось сразу после рассвета - посыльным. Ко мне.
  Я приняла пакет, и собралась поваляться чуток, подумать... Не дали. С интервалом в четверть часа ко мне пришло ещё двое вестников. Я ждала, по меньшей мере, и третьего.
  На этом мой недолгий ночной отдых можно было считать законченным. До первого колокола оставалось не так много, как и до первой назначенной мне встречи. С учетом дороги, начала сборов и одного дела... завтрак из сегодняшнего распорядка следовало исключить.
  -...По правилами хорошего тона, - вбивала мне в голову суровая гувернантка много лет назад, - все приглашения высылаются с расчетом, чтобы пришли не позднее чем через три часа после рассвета. При написании приглашения помните, что первые два часа утренних визитов в спорных случаях принято оставлять клану, следующие два - работодателю. Дальше или один утренний или два часа вечерних визитов принадлежат роду. Далее распределение свободное. Разумеется, вы можете назначать встречи, не учитывая эти принципы, но тогда, в случае опоздания или неприхода человека, вините только себя.
  Все отправители имели представление о хорошем тоне.
  Три приглашения. К господину Себастьяну аль Сёдзе. К господину Арему де Холар. К господину Фарану фарр Наярти.
  Первые два назначили мне утренние аудиенции без изысков и права отказа. Третий встречу назначил на следующий вечер и формально возможность отказа за мной оставил, но всерьез не подразумевал, и к его письму прилагалась коробка с подходящей для званного ужина одеждой.
  В конверт от главы клана так же была вложена записка, в которой некто предлагал встретиться для обсуждения пользы образования. Что конечно, нельзя было назвать официальным вызовом, но и игнорировать не стоило.
  
  Сначала глава клана.
  Визит этот был первым. Самым болезненным. Но и самым однозначным с точки зрения ожиданий и эмоций.
  Последнее объяснялось просто: господин аль Сёдзе меня не любил. Искренне. В той, другой, жизни я дорого ему обошлась. Я стоила ему друга. И уютных иллюзий. Я стоила клану симпатии со стороны императорской семьи. Неважно, что моё решение совпадало с его рекомендациями и желаниями. Даже реши я иначе, отношение пресветлого господина было бы таким же. И, как ни странно, по тем же причинам. Думаю, он понимал это не хуже меня, поэтому не любил меня не за какие-то отдельные поступки или черты характера. Он не любил меня за то, что все могло произойти и произошло именно со мной.
  Со времени моего отъезда в Итанару, я видела главу только однажды. Вскоре после моего возвращения в столицу, во избежание недоразумений, он нашел время и четко указал мне место. Тогда господин Себастьян дал понять, что моя клановая принадлежность и свобода своей основой имеет излишнее милосердие его предшественника и сходящую на нет защиту Хезер дель Сёдзе. Он соглашался терпеть меня только в одном случае, если я не попадаюсь к нему на глаза, а мое имя не касается его ушей. То есть - сижу где-нибудь тихо-тихо. Я дала понять, что наши видиния положения не различаются. А теперь... вот это. Значит, любой договоренности пришел конец. Поэтому к господину аль Сёдзе я входила на подгибающихся ногах. Судя по выражению лица, которым меня встретил, он тоже не был в восторге. И не надо обманываться благообразной внешностью - господин аль Сёдзе обладал дружелюбием не вовремя разбуженной змеи и умел доносить до окружающих своё дурное настроение.
  Приветствие. Поклон.
  Господин встретил меня, сидя за огромным дубовым столом. Мне сесть не предложил - много чести для какой-то там нашкодившей 'ла'!
  Он посмотрел на меня поверх сложенных рук:
  - Я тебя уже предупреждал. - В прошлый раз предупреждение звучало, как: 'Заставишь о себе вспоминать, и тебе останется две дороги - замуж или в дым'. - Надеюсь, у тебя есть объяснение...
  - Я не хотела ... - я сама удивилась тону.
  - Конечно, не хотела! - резко оборвал меня глава. - Раньше, когда ты 'хотела', ты не попадалась. Ты не смогла бы настолько поглупеть всего за четыре года!
  После короткого раздумья не смогла с ним не согласиться.
  - ...Отплатить черной неблагодарностью на мою заботу, - констатировал с мрачным удовлетворением. Причем 'забота' звучало так, словно лично каждый Солнцеворот паковал мне коробочку леденцов. Впрочем, вопреки неприязни, он меня не трогал - для него, как и для большинства представителей моего клана, одно это могло считаться верхом внимательности и такта.
  Потом он, было, решился пройтись по моим личным качествам, но передумал. Видимо, догадавшись, что не скажет мне ничего нового. Даррем поговаривал, что такие выговоры мне сводились к трем тезисам: 'Кто ты такая?', 'Не много ли на себя берешь?' и 'Что мне со всем этим счастьем делать?', венчал сие разнообразие риторический вопрос с оттенком ностальгии: 'Почему я не удушил тебя в первую встречу?'. Но в исполнении главы подобные разговоры никогда не были забавными. Они несли в себе предвестие грозы. Даже сейчас, когда у меня хватало проблем и мыслей, от его уточнений, напоминаний и планов мне становилось не по себе
  - Так неосторожно развязать мне руки!.. У тебя определенно есть талант находить неприятности. Только жаль, что ты имеешь привычку втягивать в них тех, кто имеет несчастье тебе симпатизировать...
  - Ещё сильнее мне жаль, - в его голосе прорезалась угроза, - что в этот раз клан тоже фигурирует среди твоих невольных жертв!
  'Клан? Причем тут клан?'.
  Мне объяснили. Подробно. Четко. И со смаком.
  Он говорил... Каждая фраза была ложилась вязанкой хвороста в мой костер, усиливая панику.
  ...Расклад выходил отвратительный. Себастьян назвал достаточно имен и направленностей, чтобы я прочувствовала, как далеко успели разойтись волны от моего неудачного камушка. Меня приняли за провокатора, но пока явно не проявила дурного тона, кто-то под шумок начал сваливать мои обязательства на клан.
  -...Клан Наярти возмущен. Клан Райгату... а так же некоторые люди из торговой гильдии... обеспокоены твоей связью с молодым Пино. Что говорят Холар и Атониси... даже повторять не буду! Зато клан Котиттару предвкушает предстоящий поединок... И всё это последствия вчерашнего поведения...За утро я получил около десятка писем и несколько серьезных приглашений.
  Проиграв тишиной пару тактов на моих истерзанных нервах, господин добил меня последним аккордом:
  - Среди приглашений было и от сиятельного Райгату. Я еду к нему через час. Что предлагаешь отвечать, если он о тебе спросит?
  И устало махнул рукой, отпуская.
  Окончательно сбитая с толку и напуганная, я деревянно поклонилась и повернулась к двери.
  - Я помню все свои слова, - отчетливо сказал он мне вслед. - Но ты, действительно, - издевка, - 'не хотела'. Поэтому если ты победишь, некой 'ла Сёдзе' просто не окажется места в столице. И уясни, тебе и всему клану будет лучше, если Арбитр объявит о твоем проигрыше. И смерти.
  
  Вторым был господин Арем.
  Мне пришлось его чуть подождать, но когда он меня, наконец, принял, не стал долго ходить вокруг да около. С первых же секунд стало ясно, что разговор имеет некоторые шансы оказаться понеприятней предыдущего. Подозрения появились у меня ещё при первом взгляде на господина де Холар, и крепли с каждым его словом или жестом.
  - Я вчера присутствовал! - оптимистично начал он. - Удивительная неосторожность! Но нам на руку. Если вы выйдете на Арену через день после кражи, вас в ней никто не заподозрит, - и улыбнулся так безмятежно, словно говорил о прогулке по набережной.
  - Только вы, по-моему, утверждали, что сутки под проклятием защиты не выдержит никто...
  - Ага! - обрадовался он, - вы тоже сомневаетесь, что сможете разгадать господина Айхевена! Но даже в худшем случае, я не предлагаю вам, выдерживать под проклятием защиты. Вы лишь положите кристалл и выйдете.
  'Замечательно!' - мрачно улыбнулась я. - 'Вместо одного невыполнимого сделайте два! И это говорит человек, который само слово 'приживник' без существенной причины вслух не произнесет!' Нет, все не так плохо, нужно было только не затягивать визит и выдержать первый удар. Но 'возможно' и 'легко', или даже 'приемлемо' - принципиально разные вещи.
  - Я могу отказаться?
  - Насколько я понимаю, нет,- он ответил на мою улыбку со всем жаром и искренностью, на которые сейчас был способен. - Мы дело останавливать не будем, слишком много сил на него положено. Да и от дуэли вам не отказаться.
  Как мило с его стороны напоминать!
  - К тому же у меня есть для вас и хорошая новость. Если вы выполните рекомендации, - ах, это он называет 'рекомендацией'! - то мы вам чуть поможем с Айхевеном. Нет, это не значит, что вас будут защищать в случае очевидных ошибок, но мы, маги, как и ваши соклановцы, умеем ценить редкие способности.
  Я смерила его хмурым взглядом.
  - Вы не правильно смотрите на ситуацию, - сказал он. - Вы смотрите, так, словно подсчитываете проигрыш. Лучше подумайте о том, что получите выиграв, - с цензом и нашим гонораром, вы выйдете к низким статусам титула 'де'.
  Для Соерса ценз был равен стоимости небольшого поместья.
  Для меня - его ценз равен смерти.
  Меня учили не основываться на радужных надеждах. Обычно моя - и не только - жизнь зависела от способности трезво смотреть на вещи. А господин де Холар, по видимому, считал, что моя трезвость излишня, поэтому после очередного долгого взгляда подошел к бару, налил в стакан какого-то напитка и протянул мне.
  Была не была!
  Сделала глоток.
  - А ведь согласитесь, при всех сложностях и ограничениях проглядывает некая несправедливость, - с легкой иронией он продолжил после паузы. - Да! И вы, и Соерс, рискуете. Вы - жизнью и титулом, Соерс - положением семьи. Но вы при выигрыше получаете компенсацию, а Соерс - только позор...
  Я поперхнулась.
  Провела у господина Арема ещё полчаса. Из хорошего там было сказано лишь то, что если меня на Дуэли убьют, он готов простить мне взятый за исследование задаток. Остальное вызывало желание напиться вдрызг. И только потому, что на момент этих новостей была не слишком уставшей. Будь у меня сил чуть поменьше, уже бы подыскивала веревку и сук, на котором вешаться.
  Впрочем, господин де Холар, размахивая моим контрактом как кнутом, радостно объяснил мне, что выбора у меня нет, и все что я могу - это положиться на удачу.
  
  Ещё пить я, естественно, не стала. Мне нужно было встретиться с Фарухом, подумать... Да и до встречи с автором последней записки времени оставалось мало.
  Фарух пришел ко мне сам. Он был взъерошенный, уставший и раздраженный до крайности. Похоже, ранний уход домой не обеспечил возможности отдохнуть. А сюда он прорывался с боем.
  -... Они решили меня 'спасти'! До поединка отправить в деревню! - зло рявкнул он с порога. - За кого они меня принимают!!! Чтоб я?!. Никогда!
  - Дверь закрой.
  За закрытой дверью не пришлось долго объяснять, почему в этот раз он должен соглашаться и как лучше уезжать.
  Пока озвучивала свои ночные размышления, паника отступила, и голова чуть очистилась. Поэтому когда напарник ушел, вместо приготовлений я вытащила из уже собранного рюкзака плащ, раскатала и улеглась, уставившись в потолок.
  Сейчас я вспомнила достаточно о Дуэли. Хотя представление о ней в Аль-Тараселле изрядно отличались от обычных. Здесь из неё сделали представление. 'Смотрите люди на торжество справедливости!' И торговали билетами на справедливость так, словно она ничем не отличалась от простого цирка. Впрочем, торговля и вложения весьма разнообразили выбор разрешенных средств. Арена была приспособлена к любым видам поединка, магии или псевдомагии, или любому другому более-менее зрелищному соревнованию духа. Что ж. И Дуэль, и поединок пройдут при большом стечении народа.
  Размышления о публичном выяснении отношений меня не радовали.
  Повернулась на бок.
  Но какие 'добрые' люди господа Себастьян аль Сёдзе и Арем де Холар! Нет, формально мне винить ни одного из них не в чем. Фактически... они проявили себя как редкостные гады! Умельцы загребать жар чужими руками! Просветители и оптимисты! Запугивающие и просто ответственные!
  Себастьян. Он, как никто другой, имел представление о силе моего чувства долга. Перед людьми. Перед кланом. Да, волны разошлись далеко. Но кем бы он был, если позволил одной младшей навредить всему клану? А вот под уютный скандальный шумок аккуратно чуть перекроить распределение сил... В чем ему выгода от моей паники? Во-первых, испуганной я склонна к нестандартным решениям, и шумок будет еще громче и уютней. А во-вторых, он не шутил, когда говорил, что предпочел бы видеть меня мертвой. Главе несколько мешала прежняя заинтересованность Хедера во мне, но на моё своеволие списать можно столь многое, что при желании о сей помехе можно с легкостью забыть.
  Арем тоже хорош! Истинный Холар! Любитель зрелищ и манипуляций! Ему же не обязательно было ставить настолько жесткие условия. Судя по построениям фраз, часть из них - просто ради искусства. И каких-то личных далеко идущих планов. Кстати, похоже, ещё охотники на награду за Айхевена нашлись. В противном случае, зачем заблаговременно искать способы спрятать концы? Может, у него счеты с кем-то из соклановцев... Потому что после некоторого обдумывания, из-за дела мага у меня с проигрышем, как у Наярти - с выигрышем.
  Нет, то, что требовал от меня Холар, не абсолютно невыполнимо. По моему опыту общения с нежитью - возможно. Просто сама идея защищаться от магии голодом неживого была насколько неожиданной, что такая простая и естественная мысль - положить кристалл и выйти - не укладывалась в голове. В конце концов, изначально я рассчитывала на то, что в приживнике буду отделена от обычного времени. Сутки в чудовище могли длиться несколько месяцев обычной жизни. Да и кокон обещал некоторую защиту. Всё это вместе должно было существенно ослабить нить проклятия, и отвести от меня силу назначенного мага. Теперь я рисковала разоблачением значительно сильнее.
  А попадусь с магом - убьют. Не смогу выйти из дома - объявят провокатором. Лучше самой умереть. И шанс пережить испытание силы - минимальный. Чуть засвечусь... - и клан под ударом, а Себастьян... В общем, перспективы не самые веселые...
  Ладно, мне ещё вещи укладывать. А я сегодня выслушала ещё не все 'радостные' новости.
  И все же перед выходом я взглянула на платье. Утром мне было не до него. Я открыла коробку. В ней сквозь желтоватую упаковочную бумагу просвечивала ткань. Поверх лежала записка, полная слащавых заверений. Честно говоря, я изначально не собиралась одевать присланное, но тут почему-то достала наряд и разложила на столе.
  Того, что увидела, мне хватило, чтоб меня начало трясти ещё и от злости.
  О да! Роскошный наряд. Сочный цвет, богатая отделка, новомоднейший фасон. Все так! Если не обращать внимания на детали. А если обращать, то меня, кажется, назвали низкопробной... дамой легкого поведения.
  Вообще, подарки - хороший тон. Если приглашаешь человека не способного оплатить достойное платье, ты должен сделать это за него. Одеяние обычно подбиралось в зависимости от клановой принадлежности обоих. Но Сёдзе и Наярти не носили яркие цвета. Мои соклановцы в большинстве своем не вылазили из черного. А Наярти предпочитали что-нибудь приглушенное. Платье же было глубокого красного цвета и с обилием золотой отделки. Да и фасон - пышные юбки, корсет, глубокое декольте, открытые плечи и локти... Всё с налетом элегантности. Увы, не менявшей общего впечатления - это был сшитый из хорошей ткани наряд содержанки.
  Я даже и не надеялась, что господин Фаран будет со мной церемониться. Только в балладах высокие дворяне на короткой ноге с младшими. В жизни признавать более низкого положением - терять лицо. А светлому Наярти было что терять. Как я слышала, этот господин всегда любил сразу и явно определять свое отношение к нижестоящим. Начиная с тех, кто согревал ему постель. Но я ему - не любовница. А мои отношения с Райгату, (на которые намекал оттенок ткани) его вовсе не касались. Я даже не из его клана, и ему не следовало мерить меня их меркой. Я - не-Наярти. И могу быть свободна от их лицемерных требований. Перемудрили с платьем. Несомненно, господин Фаран имел право указать мне на мое место, но у него не было права выказывать мне осуждение. К тому же столь малооснованое. Мне вчера Норано хватило.
  Хорошо. Как он со мной, так и я с ним. Мне тоже можно его не щадить.
  Я вышла в коридор и постучалась в дверь справа. Соседка была дома и одна.
  - Чё надо?
  - Возьмешь? - я протянула ей Фаранов подарок.
  Она насторожилась, но было видно, как притягивал её предложенный наряд.
  - С чего это?
  - Не нравится - выброшу! - я повернулась к лестнице.
  Цап! Платье сменило хозяйку:
  - Возьму!
  Завтра к повседневному костюму чистый воротничок пришью. И лишнюю коробку в новое жилище не придется тащить.
  
  Разговор с Дереком сат Реен прошел много спокойнее, чем ожидала. Порой я, как и все остальные, забывала, что клан - это не только одно какое-то из его лиц. Что хотя в клане есть такие, как Фаран или Харвелл, он ими не ограничивается. А одному человеку порой приходиться говорить от имени чего-то большего, чем просто другой человек. Семейство Бото, или другой светлый Наярти, возможно, предпочли бы видеть меня мертвой, но те, кто стоял за неказистой рыбкой сат Реен, видели ситуацию иначе.
  Из кланового особняка Наярти меня вывезли в карете какого-то мелкого помещика. Её покинула у парка рядом с дворцовой стеной, надвинула капюшон посильнее и поплелась к Полуполтинным. Вряд ли какой-то из преследователей, так утомивших меня за день, стал бы идти за экипажем человека, совершенно с делом не связанного. Правда, по самим кварталам мне пришлось поплутать, избегая своих привычных маршрутов. Сегодня можно было бы провести ночь под знакомой крышей, мысль о том, что кто-то найдет моё логово и будет ждать меня там, совершенно не радовала. Хорошо, что ещё вчера ночью я договорилась о временном пристанище со Сверром. Да и с коллегой, к которому направил наблюдатель 'трех ножей' более-менее повезло. Это был немолодой крупный мужчина, по имени Райдо. По причине ранения ему требовался определенный уход, но по той же причине говорить ему не хотелось. Так что после короткого обмена вежливостями и перевязки я могла с чистой совестью занять топчан в теплом углу. Надо было поспать, да и подумать тоже стоило.
  '...Тьма, - сонно пугалась я, - мне ведь сегодня следовало бы...'
  И сама себе отвечала: 'Утром!'
  Другая жизнь
  Признаю, я ситуацию недооценила. И даже, когда меня пригласил для разговора Майр аль Сёдзе, глава моего клана, не подозревала, о чем конкретно со мной хотели говорить. Нет, шла, как водиться, на подгибающихся ногах, не ожидая ничего хорошего. Мысленно перебирала все свои прошлые и нынешние занятия и промахи. Помялась пару минут перед тяжелой дверью, прикидывая за какое из прегрешений мне мои сегодняшние испытания. И вошла.
  Помимо пресветлого господина в комнате обнаружилась опекунша. Если бы в эту минуту я была расположена к словословиям, то настроение их двоих описала бы как диаметрально противоположные: Хезер, вопреки своему обычному хладнокровию, вся светилась от радости, а Майр аль Сёдзе выглядел мрачно сосредоточенным, даже немного осунувшимся. Кроме того, я подозревала, что одно из кресел у камина было занято Советником Майра. Но наверняка поручиться за это не могла.
  - Госпожа дель Сёдзе, оставьте нас, - произнес Первый среди Старших, увидев меня.
  - Но... - начала она. Она пережила достаточное количество глав кланов, и вряд ли всерьез слушалась хоть одного...
  - Госпожа Хезер, прошу выйдите. Мне нужно поговорить с вашей подопечной наедине, - они столкнулись взглядами.
  - Как её опекунша... - снова заговорила госпожа, чуть поблекнув.
  -Как глава клана, - веско напомнил господин Майр, - я должен хоть что-то узнать о твоей воспитаннице, прежде чем принять любое решение...
  'Глава'... Хезер была важным человеком в клане. С ней приходилось считаться. Интриги, подтасовки, угрозы, давления, лжи и правды давали возможность развернуться её амбициям, особенно, если ещё несколько неглупых людей реализовывают себя в тех же направлениях. Но. Не она принимала решения за всех Сёдзе. И если ей было нечего сказать вслух, игнорировать прямые приказы пресветлого господина не стоило.
  Хезер вышла.
  Пока затихало эхо её шагов, я успела чуть осмотреться.
  Меня впервые пустили в личный кабинет главы. Кабинет оказался много безыскусней, чем представлялось снаружи, а его хозяин, много меньше, чем виделось издалека. Господин аль Сёдзе был чуть ниже меня, и точно укладывался в стандарт среднего роста по клану. Крепок и плотен, впрочем, не доходя до полноты. Когда-то, как большинство южных Сёдзе, был черноволосым, но теперь бесповоротно сед.
  Пресветлый господин задумался, прошелся вдоль стола, взял какую-то папку, рассеянно глянул на бумаги. А я, успев снова начать бояться, напряженно ждала, когда он соизволит обратить на меня внимание. Молчание затягивалось.
  Наконец, сел в свое кресло и мне махнул рукой, дескать, тоже садись. Напротив.
  Снова уставился в папку.
  - Виора рода Акар риск ла Сёдзе? Семнадцать лет, через два месяца - восемнадцать.
  Я склонила голову в знак согласия.
  - Без земель или иных источников доходов. Сирота. - Он положил папку на стол. - Судя по всему, с дурной наследственностью.
  Очередной долгий взгляд в пустоту.
  - Насколько я понимаю вы, госпожа ла Сёдзе, сейчас ищете работу? - мой кивок. - К тому же, последние пять лет, включая десять месяцев аттестации, вы занимаетесь доставкой различной любовной переписки...
  И тут я струхнула. Мой способ получить пару-тройку монет, не относился к разряду разрешенных. Передача записок официально незапрещенна, но если на этом ловили - мало никому не было, да и при необходимости подобное занятие являлось достаточным поводом для наказания. Не то чтоб, я об этом никогда не задумывалась... но подобно многим относилась ко всему как к игре, истово веря, что сия чаша меня обойдет.
  Уточнение
  Многочисленные влюбленности, коими занимала свое время столичная молодежь, а уж тем более любовная переписка, не поощрялись. Конечно, столица для молодых - сосредоточие удовольствий. Но! Господа блюли чистоту крови, линии и способностей, а посему выбирали своим чадам спутников жизни рационально, не полагаясь на случай. Браки планировались с учетом перспективы. В семействах Наярти или Коттитару - перспективы долговременной. А что может знать о перспективе молодежь? О выгоде для дела, о выгоде для положения, о выгоде для рода, о выгоде для крови? Вот и шли девицы в двенадцать, в тринадцать, максимум в двадцать, замуж за тех, на кого отец укажет. Вот и женились юноши в восемнадцать, в двадцать, в надежде обзаведясь женой и потомством получить наследные права... А влюбленности, записки-свидания-поцелуйчики? Прах. Тлен. Силы впустую потраченные. Зато поругаться с кем-то потенциально важным из-за девицы? Легко. Или нажить врага в лице мужа бывшей возлюбленной? В общем, вреда всяко больше чем пользы.
  Жаль только, брожение соков молодых не остановишь. Что 'до', что 'после' свадьбы.
  ***
  - Надеюсь, вы в курсе, что если вас поймают, в лучшем случае высекут? - хорошо сказал, понимающе, медленно, с предвкушением.
  Мурашки на спине попробовали сменить направление. Ибо нет такого огреха, который в руках умелого Старшего не стал бы преступлением.
  - Но я позвал вас не за тем, чтобы обсуждать мелочи...
  У меня аж дыханием перехватило. 'Все эти уточнения, намеки, обещания... к чему?!'
  - Но сначала вопрос. Почему вы доставляете почту? Почему ищите работу? Ведь госпожа дель Сёдзе готова содержать вас ещё несколько лет. Содержание небольшое...
  Сам бы и жил в пределах моего содержания! Милости Хезер, как и многое другое в жизни, далеко не беспредельны.
  - ...но вам нет необходимости...
  Воззрился на меня выжидательно. Придется отвечать.
  - Есть необходимость, - тихо, но твердо произнесла я. - Как бы не была щедра моя госпожа, она не будет содержать меня до самой смерти, а время работает против меня. Мне скоро восемнадцать. У меня нет провидческого дара, нет земель, нет должности...
  А что ещё говорить? Что у меня нет будущего? Это и без слов очевидно.
  - Вы опустили возможность замужества. Вы ведь ещё можете выйти замуж.
  Я чуть не фыркнула.
  -За кого? Кто меня возьмет? Я же никто. Перестарка, ни земель, ни денег, ни удобного родства. Даже знакомств...
  Хезер не любила делиться влиянием.
  - Приятно видеть, что человек адекватно оценивает свои возможности, - холодно улыбнулся аль Сёдзе. - Жаль, нашу проблему это не решает. - И добавил. - Тебя собираются просить.
  - Что значит 'собираются просить'?
  Он помолчал.
  До меня постепенно доходило. 'Права опекунши'. 'Права главы клана'. 'Просить'. Меня хотят отдать замуж! Но за кого? Неужто, продажная шкура Эрих сдурел настолько, чтоб пойти против рода?
  Видимо, выражение моего лица не совпало с ожиданиями господина Майра, поэтому ещё чуть поразглядывав меня, он пояснил:
  - Сиятельный господин Хедер фарр Райгату хочет просить тебя.
  Как? Не Эрих?
  Хедер?
  Я была всего лишь влюблена, а не безмозгла от природы, поэтому уже в первой пятерке ошеломленных, но в целом радостных восклицаний, обнаружилось: 'Это конец!'.
  Мне по-настоящему нравился Хедер. Очень нравился. Фактически, последний месяц я жила от встречи до встречи. Все эти восторги, смущения, взаимный яд шуток, острое ощущение себя - девушкой, его и мои невольные решения и что-то, что боялась называть, исподволь менявшее меня... Но ночью, в одиночестве я точно знала, что рано или поздно, он потеряет ко мне интерес, - если не врать себе, то мой порядковый номер был слишком большим, чтобы этого не произошло - и меня вежливо попросят из его жизни. Но чтобы так?
  В моё изумление сталью лег холодный голос Майра:
  - Надеюсь, от таких новостей вы не потеряли способность мыслить. Потому что вам следует подумать над вариантами развития событий. Для Виоры рода Акар риск ла Сёдзе их в лучшем случае два.
  Он залез в стол и поставил передо мой две шкатулки.
  - Первый: вы... или даже точнее, мы... принимаем предложение господина фарр Райгату. - он раскрыл и подтолкнул одну шкатулку мне. В шкатулке лежал небольшой полотняный мешочек. Ещё не само вместилище даров , лишь грубый намек...
  - Или: мы... точнее, вы... ему отказываете... - во второй шкатулке лежал конверт. Повинуясь жесту главы, просмотрела бумагу. Перевод во владение некой Виоры Эмиранты ла Сёдзе участка земли, дающего право на закрепление статуса 'риск' титула 'ла'.
  - Сразу оговорюсь о выгодах. Если вы принимаете предложение фарр Райгату, вы получаете: содержание, существенно превышающее ваше нынешнее, некоторое положение в обществе, может даже власть. По крайней мере, первое время. Вы перейдете в другой клан. Наши территориальные вопросы таковы, что ради права на пользования императорскими землями мы пересмотрим традиции. Тем более что вы настолько лишены дара, что смена клана не приведет к появлению провидцев вне нашего сообщества даже через десять-пятнадцать поколений. Представьте, какая пища для тщеславия, какая возможность прославится! Вы станете первой Сёдзе, сменившей клан, за всю историю империи.
  - Дальше.
  - Дальше? - глава одобрительно усмехнулся и продолжил уже более миролюбиво. - Вариант с отказом. Вы - именно вы - отказываете сиятельному господину. Грубо, жестко, безапелляционно, так, что он уходит, громко хлопнув дверью. Ваше поведение возмущает всех: вашу госпожу, меня, моего будущего преемника, - и вас отправляют с глаз долой, куда-нибудь совсем далеко. Возможно, приходится сменить имя... Клан отказывает вам в помощи, Старшие отворачиваются от вас. Живете на гроши с земли и жалование, коли такое будет. Холод, голод, близкая нищета. По крайней мере, первое время.
  - Заманчивые перспективы. И почему мне следует серьёзно подумать о втором варианте?
  - По многим причинам. - Он сходу выдал мне с дюжину имен. Некоторые я слышала впервые, некоторые, вроде той же Каремы были мне смутно знакомы. Упоминание Паветты ара Лодар расставило все по местам.
  - Его... женщины?
  Господин Майр назвал далеко не всех. В конце концов, девицы стали искать способы попасть в постель к Хедеру вскоре после того, как ему сравнялось тринадцать.
  - Да. Но Амалия де Дорис и Карема ара Майгано ещё и матери его детей. Амалию под него подложили, не знаю, на что они рассчитывали помимо его молодости. Господин Хедер повел себя как честный человек. Не смотря на то, что к ней самой ничего более сиюминутного интереса не испытывал. Хорошо о ней позаботился. И теперь она с нежно любимым мужем, живет в большом устроенном поместье в Тессоли. А вот её ближайших родственников он устроил куда хуже. Вы же помните скандал, связанный с отъездом в провинцию Аурелио фарр Дорис, по совместительству дяди этой женщины.
  - Говорили, что он сам решил уехать.
  - О нет! Господин Хедер решил его уехать... Или Карема. Её взял сам. Они пробыли вместе почти полгода. Говорят, разрыв был связан с тем, что она пыталась лезть в его дела, а он этого не терпит, с самого детства. Она родила двойню: сына и дочь. После чего была выдана замуж и изгнана из столицы. Вместе изрядно пострадали все сопричастные.
  - И? Вы как с этим связаны?
  - Отношения с господином фарр Райгату игра со слишком высокими ставками. Просто не готов ставить на вас. Как только вы выйдете из милости, в милости так или иначе потеряют и те, кто вас ему отдал. То есть я, Себастьян, и Хезер - хотя она, скорее всего, выйдет сухой. Будь у вас родственники, у которых можно было просить, они ушли с вами в ссылку, но отношение к клану осталось бы неизменным. Но он просит вас по факту у клана, и за разочарование в вас заплатит клан. А разочарование неизбежно. Учитывая ваше обычное место тени всеми уважаемой госпожи дель Сёдзе, не пройдет и пары месяцев как сиятельный Райгату начнет всерьез размышлять, как именно вы привязываете к нему ниточки. Уж слишком многие пытаются сделать из него послушную куклу. В случае чего статус жены вас не защитит, клан Райгату и, особенно, императорский род имеют немалый опыт избавления от ненужных женщин. Даже далеко за примером ходить не придется...
  - И со мной вы не хотите подвергать?..
  - Влияние клана, - устало уточнил он. - То, что ударит по доверию главам или Старшим клана, не может не оказать влияние всех Сёдзе.
  - ...риску, но сами ему не будете отказывать?
  - Не могу. Просто не могу. Вы можете - сумасбродным девицам прощается многое. А вы, говорят, умеете быть злы на язык...
  Понятно, тогда остается ещё несколько вопросов.
  - Как относиться к браку моя госпожа?
  - Вы узнаете об этом от неё самой, как только выйдете. Но слушая Хезер, прошу помнить, что империя для неё важнее вашей или даже моей жизни. Ради своей цели она, не задумываясь, перешагнет через вас.
  Как будто он видит в этом что-то странное...
  - А в варианте с отказом? Я получу... что я получу?
  - Ничего. Все. Себя... - с усиливающейся иронией: - Разве может считаться чем-то клочок земли, который с трудом прокормит двоих. Или какая-то мелкая должность в услужении... - серьезно: - Рекомендации я дам.
  Клочок земли и маленькая должность... По сравнению с деньгами, которые они дадут, содержание Хезер даже без подработки кажется императорским. Мне самой нужно будет платить за одежду и стол, за крышу над головой или даже просто койку... Все это в провинции много дешевле, чем здесь. Но первое время мне будет трудно... Честно говоря, неуверена, что, вообще, готова к подобной жизни.
  -И все, что вы найдете, - ваше: слава, уважение, деньги, титул...
  - Как-то мало... Почему вы решили, что я смогу хоть чего-то добиться? Тем более что ни на какую существенную поддержку надеяться мне нельзя?..
  - Что поделаешь? Если дам больше, и это обнаружится, то сиятельные Райгату сочтут, что я поощряю неуважение.
  Пауза.
  - Мне нужно знать ваше решение, - наконец, прервал молчание глава.
  Его голос звучал спокойно и властно. Он не зря занимал место первого, когда он говорил, хотелось кивать и соглашаться, и говорить все что он захочет. Только я была не готова. У моей госпожи тоже хватало минусов и плюсов, но жизнь с ней начисто отучала слепо следовать.
  - Я подумаю.
  - Следует ли мне считать это согласием на предложение фарр Райгату?...
  Встала:
  - Я сообщу вам ответ, когда определюсь.
  - Да пойми ты, дура, ты для господина Хедера блажь, - Майр устало потер глаза. - У него таких как ты, как носовых платков, до конца жизни припасено. Для тебя самой было бы лучше, если б он отказался от намерений. Множество людей в его окружении того же мнения. Поэтому я предложил ему заканчивать ваши отношения до столкновения наследственных прав. А он уперся. Это следовало предвидеть. Он и так последний год слишком часто молчал... И не в тебе дело, а в принципе. Он уже давно не нуждается в наставнике, а его остерегают, словно он ещё не вышел из возраста прав уважения . Тут кто угодно сорвётся! Мне жаль, что все произошло именно так, - звучало с оттенком сочувствия, - но ты сама должна понимать, рядом с ним тебя съедят...
  Да, всё - правда. И все же...
  - Я подумаю.
  - Тебе стоит думать быстрее. Как только ты выйдешь, останется только один ответ, который ты сможешь произнести безбоязненно. Ты лучше меня знаешь, что ждет тебя за дверью...
  Я кивнула, поклонилась и вышла.
  
  Госпожа дель Сёдзе Хезер, действительно, ждала меня прямо у двери. И сдержанности у неё хватило ровно до наших покоев. А там её стало не остановить: в этой ситуации никому, кроме неё, верить нельзя, Майр не понимает происходящего, а она - как Провидец - не просто понимает его, а знает досконально. Брак сулит немало выгод клану и самой империи. И выгоды эти отнюдь не кратковременны. Как бы ни складывались мои отношения с мужем, моё положение сможет быть полезным ещё десятилетиями. Если же Хедера ещё и правильно зацепить, а она точно знает, как это делать правильно... Её и клановая значимость возрастет в разы. Для этого нужно...
  Дальше шло краткое описание слабых мест Хедера, его брата и императорского рода в целом. Благо дело возможности наблюдать у неё было больше, чем у многих других.
  Потом она снова сбилась на положение дел в стране, клановые проблемы, напряженность с Тришаном и борьбу за влияние на море.
  Она ходила по комнате, размахивала руками, обрисовывая перспективы, и совершенно не нуждалась в каком-либо поощрении с моей стороны. Впрочем, через час её энтузиазм начал постепенно угасать. А ещё минут через десять до опекунши дошло, что я восторга её не разделяю.
  'Неужто этот старый перестраховщик (Майр был на тридцать лет её младше) заставил тебя дать окончательный ответ?!'
  Я не соврала.
  'Тогда почему?'
  Нет, Хезер не стала кричать. Было бы много проще, если б она разозлилась, начала орать, сыпать ругательствами... Но получилось хуже, опекунша просто поскучнела.
  'Ты в курсе, почему много лет назад я взяла тебя?'
  Зачем ей, одной из лучших Провидцев в империи, покупать бездарную сиротку? А дело в том, что интерес члена императорской семьи мне на роду написан. Даже если б я так и осталась жить в болотах Далены, хотя бы одна ночь и один ребенок общие у меня с ним должны были быть. Взяв меня к себе, опекунша дала мне шанс задержаться в жизни Хедера, войти в правящий род. Это было бы полезно ей, клану, империи... И я бы ничего важного не потеряла, став по левую руку фарр Райгату... Но раз я иду против, то ей (Хезер) жаль и потраченных на меня денег, и потраченного времени, и даже - что меня не сожрали, как всю мою семью, беспамятные . Раз я настолько бесполезна, что не способна следовать своей судьбе, то я - мусор, ошибка Единого, и мне не место в её (опекунши) жизни. Мне следует взять всё моё лично и исчезнуть, ибо светлейшая дель Сёдзе не в силах больше выносить моего грязного присутствия.
  С холодной брезгливостью она сказала мне ещё многое, а потом выставила из комнаты.
  Мне было больно. Мне хотелось плакать. Мне хотелось смеяться. Но я пришла к себе, упала, как была, на кровать, и продолжила разбирать несоответствия.
  Глава13
  Ночь выдалась не из легких.
  Моих обычных составов и дозы эликсира оказалось недостаточно. Полночи пациента лихорадило, ломало, тянуло к Грани. Уж не знаю, с кем он там боролся, что через две недели средней дозы эльфийских снадобий было недостаточно для спокойного сна... И честно, знать не хочу. Но до утра мне пришлось вставать к нему раза четыре: наводить питье, менять компресс, просто держать, чтобы он знал рядом живого человека.
  К несчастью, хлопоты плохо отвлекали меня от моих собственных проблем. Я успела в красках проникнуться разницей в мастерстве с Соерсом, понять, что с приживником не справлюсь, и что ни чистой смерти, ни спокойного посмертия мне не светит.
  Боги сна добры ко мне тоже не были. В те считанные разы когда я, обессиленная бесплодными страхами, наконец, засыпала, они бросали меня то, во вьюжную ночь с её темнотой, спешкой и потерями - единственное воспоминание о жизни до госпожи дель Сёдзе. То в беспросветную тоску одиночества, и пыль пустых лет забивала мне горло, мешая дышать... То в странную радужную обманку счастья, когда все вроде бы есть, кроме того, что по-настоящему важно... и самой себя. Один раз мне просто снились люди: Майр и Себастьян, Арем и Харвелл, Соерс и Норано. Они ходили вокруг меня, кровожадно улыбались и говорили, что теперь-то точно всё будет хорошо...
  Рассвет я встретила не выспавшаяся, измученная и... злая.
  Вскоре к нам заглянул Сверр-Волк. Их природа с Райдо была такова, что они не могли позволить себе длительной близости тьмы, поэтому, в большинстве случаев не могли ухаживать за себе подобными. Но это не означало отсутствия дружеской привязанности и беспокойства. Райдо, кстати, сегодня выглядел много лучше.
  Волк принес с собой еды. Долго рассиживаться ему не позволяла усталость, но все же он ненадолго задержался, чтоб торжественно перевесить вторую косичку мне браслетом на руку. После чего поплелся к себе отсыпаться. Раненный наблюдатель безропотно проглотил очередную порцию отвара и тоже отбыл в страну грез.
  А мне уже было не до сна. Сначала навестить Гекхарда, узнать, не изменилось ли что важное в городе.
  Потом погулять по задворкам мажеских улиц, послушать свежие новости.
  Забежать к готовящемуся уезжать в деревню Фаруху, обменятся инструкциями. (Его настойчиво отправляли из города до встречи с Соерсом. Ведь даже он сам не представлял, как может вслед за мной войти в фехтовальный зал и не устроить драки. Не смотря на это, выставить его из города до полудня, оказалось работенкой не из легких).
  После чего зайти на старую квартиру, собрать вещи, переодеться, обновить злость, чтобы к полудню прибыть к 'Йору'.
  Там сегодня было оживленно. Зал был заполнен до грани приличия. На главном помосте демонстрировали чудеса техники Сиалла и Альваро Райгату. В уголке кого-то отчитывал Дерек. Ещё несколько старых знакомцев невзначай прохаживались то туда, то сюда и отпускали ценные комментарии. И всё выглядело так, словно дуэль никого не интересует, а они сами пришли только для того, чтоб поразмяться или понаблюдать, как разминаются другие. Включая и тех, кто значение слова 'форма' забыл, ещё не достигнув совершеннолетия. И даже тех, кто от вида крови терял сознание. Последнее относилось в основном к стайке девиц, только приблизившихся к брачному возрасту. Ну и ещё к паре слабонервных мужчин.
  Соерса ещё не было. И я одна встала под прицел всеобщего внимания.
  Нет, никто ко мне специально не поворачивался, никто не прервался на полуслове, но от меня по залу словно прошла волна...ожидания, делавшая витавшую в воздухе напряженность густой до легкого шума в ушах. Впрочем, атмосферу порой прореживали всплески смеха.
  Ведь если вдуматься - смешно. Жил-был господин Фаран Бото фарр Наярти, хитрый, как Холар, заносчивый, как Дорис, высокомерный как... сын своего клана. Жил и жил, торил себе дорожку к власти. По-умному торил, не то что за руку его не ловили, на него даже тень бесчестия не падала, но надоесть успел многим. И сын у него был. Красавец, воин не из последних, и не дурак... Вроде. И тут этот не дурак, воин и красавец с девицей прилюдно схлестывается. Да ладно с девицей, вон среди Райгату, Котиттару, Риотси немало тех, что мечи не зря носят. Так угораздило же его с Сёдзе, у которых про хороших воинов вне их провинции не слышно. И ведь не просто с девицей, и с Сёдзе - это тоже можно пережить. А с безродной старой девой. Что из этого является большим оскорблением, так сразу и не решишь. И дуэльные обязательства не перенесешь ни на кого - отца, брата, мужа нет, а любовник, если и есть, вряд ли покажется. А если любовника нет и не было?... Насколько ничтожной нужно быть, чтоб к её годам никем не обзавестись!? И этому червю будет доказывать своё право на место под солнцем лучший из лучших, благороднейший наследник господина Фарана? Фаран Бото не одно десятилетие боролся за своё будущие, а теперь... Назвать такое стечение обстоятельств - обычным столкновением или скандалом, ни у кого язык не повернется. Судьба это, самая настоящая судьба.
  Кто же не захочет взглянуть поближе на чужую судьбу?
  А вот и первый кандидат...
  - Эй, Сёдзе! Может, пока Наярти нет, устроим показательный поединок? - Райгату, обращавшегося ко мне, не знала. Но его фамильярность, хамоватый голос, оценивающе-презрительный взгляд говорили сами за себя. Он был большим, даже выше Фаруха. А ещё он открыто искал неприятностей. Меня дополнительные проблемы не интересовали, поэтому я улыбнулась, как обычно улыбается напарник в моменты сильного раздражения - как можно безмятежнее - и миролюбиво ответила:
  - Нет, спасибо.
  Вряд ли тот, кто посылал ко мне этого неумка, настолько плохо его инструктировал. Но он не ожидал ни приветливости, ни отказа.
  - А почему?
  Вот идиот! В пределах тона спросить один раз - ведь есть шанс, что я соглашусь, - но настаивать? Я уже здесь жду противника в дуэли Трех. Противник признанно хорош, а я за два дня не сменила клан. Так что просто затевать со мной ссору бесполезно. Очередь, знаете ли.
  - Сегодня что-то не хочется, - объяснила вежливо.
  Тут он был просто обязан отойти. Но по очевидным причинам продолжал топтаться около меня, краснея от натуги, силясь придумать, что ещё мне можно сказать... Видно, взял денег за то, что выведет меня на помост, и теперь отрабатывает их, как умеет. Ведь сейчас же скажет чего-нибудь. Если повезет, просто подтвердит себя в роли дурака. А может, не приведи Единый, оскорбить вкус или честь светлых Наярти.
  - 'Благородные' вряд ли передали тебе дуэльные обязательства, - сжалилась я. - Или к чужим невестам ты тоже забегаешь долг исполнить, пока жених не пришел? - чуть помолчала. - Прости, 'первую ночь' уже заняли.
  - Узнаю, твоё милосердие... - едкий шепот обдал теплотой моё ухо. Мне как ножом вдоль хребта провели.
  Очень знакомый голос.
  И не только тем, что позавчера напомнил Соерсу про рога.
  Сделала шаг в сторону. Чтоб видеть обоих 'собеседников'. И чтоб спиной к стене поближе. Между делом воткнуть в спину что-нибудь острое, как мне сейчас показалось, вполне в духе говорившего. Нет, конечно, при таком скоплении народа и таком поводе, бояться нечего. Но я дожила до своих лет только потому, что последние четыре года не игнорировала подобные рефлексы.
  - Не имею чести... - громко притворилась непонимающей. Мне не стоило афишировать давние знакомства. Хотя я, естественно, узнала. Тощая нескладная фигура, угловатое лицо, крупный нос, выдающийся вперед подбородок и циничные желтые глаза потомка десятков поколений колдунов. Его так просто не забудешь. 'Ранмир зи...'
  - Ранмир де Майгано. - и одарил меня парадным вариантом усмешки.
  Кстати, неумок рядом с Ранмиром как-то явно подуспокоился, выровнялся цветом лица, разгладил лоб от следов умственной деятельности. Действительно, зачем мучатся, если твой распорядитель уже здесь и сам всё решит...
  - Госпожа ла Сёдзе, не стоит предавать такое большое значение небольшому дружескому соревнованию. В зале, наверно, нет никого, кто не был бы в курсе талантов юного Бото, а вы остаётесь темной лошадкой... Может, все же окажете честь? - де Майгано говорил, как двигался. С неожиданными паузами, модуляциями, ударениями. И если вслушиваться, то каждое предложение могло стать оскорблением. К примеру, 'титул-клан' он произнес одним словом, напоминая одно весьма расхожее на территории от океана до Фаяра бранное словечко; про Бото он тоже сказал двояко, чуть скартавил, чуть смягчил, ударение переставил, и прозвучало, как не о даровании Соерса, а о неких непристойных направленностях всей его семьи, теперь, скорее, в диалектах Идехи... Правда, его шпильки, в основном, были настолько тонки, что окружающие их просто не замечали. Но даже оставшегося хватало, чтоб Ранмира уже в семнадцать прозвали 'аспидом Аль-Тарасселя'.
  Как ему ответить?
  К счастью, не одна я была заинтересована в избавлении от внеочередного поединка. К нашему импровизированному кругу присоединились ещё двое. Сначала Альваро аккуратно оттеснил более молодого Райгату поближе к зрителям, потом вмешалась Сиалла.
  - Ра-а-анмир! - от души хлопнув желтоглазого по плечу, воскликнула она. - Ты что? Решил испортить всем удовольствие? На тебя это не похоже!
  Майгано поморщился и собрался что-то ответить, но натолкнувшись на многообещающие взгляды 'псов', счел за благо промолчать. Альваро на моей памяти дважды ломал ему руку. А Сиалла - существо слова - четыре года назад клятвенно обещала прибить его гадючий язык в трофейной комнате, если он и дальше продолжит не понимать её намёки.
  Я тоже не хотела высовываться. Я ещё отошла бы от них подальше, потому что Ранимра даже угрозой побоев надолго не заткнуть, а кузенам Райгату, судя по выражению их лиц, было что сказать и мне. Мне их слушать не хотелось...
  Ситуация решилась сама собой. Стоило только в зале появиться досточтимой Кассандре дель Котиттару, как у всех быстро нашлись дела в разных концах зала. Вслед за ней вошел служитель Арены - договоренности, совершенные в его отсутствие, недействительны. Последним был господин Соерс.
  И только потом над городом поплыл густой тягучий звон.
  - Соерс! - воскликнул Альваро со своего нового места, и дальше участливо: - Чего задержался так? Раздумывал, не сбежать ли? Или из-за маникюра припоздал?
  Вообще, мало кто осмеливался прилюдно цепляться к сыну Фарана фарр Наярти, но брату с сестрой закон не писан - они уже шесть лет были доверенными людьми у значительно более важного господина. Стояли за спиной, спали у дверей, хранили большие и маленькие тайны, и потому могли плевать на авторитеты, клановые или родовые указания...
  - Скорее, - поправила кузена Сиалла медово-сладким голосом, - няньки задержали, мальчик так нервничал перед встречей, что пеленки только успевали менять.
  Насколько я слышала, она всегда находила 'доброе слово' для молодого нар Бото. Но, не смотря на всю скандальность характера, зачинщиком этой ссоры была не она. Это произошло года три назад. Хезер писала, что господин фарр Наярти ещё только призвал сына из провинции, как тот в первую же неделю сцепился с девицей де Райгату. Их поединок формально закончился ничьей. Фактически же, Сиалла загнала противника в фонтан, и много недель прохаживалась по поводу 'внезапно взмокших штанишек'. Альваро тоже успел сказать высокородному господину много всякого. Но как бы настойчиво брат с сестрой не провоцировали Соерса, повторного поединка так и не случилось.
  Вот и сейчас молодой Наярти явно напрягся, но отвечать не стал.
  А сами переговоры прошли легко. С чего бы им идти иначе, если все ходы были прописаны ещё вчера. Соерсу, как и мне, затягивать позорище поводов не было, так что все поединки решили проводить в один день. Дальше пришлось торговаться.
  Торговалась я естественно, нагромаждая одно на другое неудобные условия - неудобные нам обоим. Нагрузку не соотносила, усталость не учитывала, смело жгла мосты, зная о самой себе главное: от меня больше толку в критической ситуации. В итоге. Первым испытанием предполагалось испытание духа - сражение псевдомагией. Из-за оружия во втором пришлось пободаться. Мне в принципе было все равно, какое оружие брать, я почти одинаково плохо владею любым, но слишком большое преимущество Соерсу давать не хотелось. Сошлись на шпагах. Во всех поединках я отказалась от права на замену. Зато! Получила возможность сохранить условия третьего поединка в секрете. Впрочем, рядом стояла Кассандра, а Соерс был более-менее уверен в своих первых двух победах, так что спорить нам не пришлось.
  Мы обговорили остатки соглашения, служитель Арены был отпущен, госпожа дель Котиттару откланялась. С её уходом всеобщий естественный интерес, стал сначала неестественным, потом неприличным. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться из окружения. Внимание к Соерсу тоже было навязчивым. Так, как мне, надоедать не смели, но всё же задержали достаточно, чтоб я смогла поймать его у выхода. Был ещё вопрос, который я хотела с ним обсудить до встречи в доме его отца. Мы не пошли в комнату для бесед. По личной просьбе господина сат Реен, так же увязавшегося с нами, нам открыли одну из подсобок. Места там было не много, но нам не в беге состязаться.
  - Что тебе от меня понадобилось? - повернулся нар Бото, когда мы остались одни.
  Он выглядел насмешливым и высокомерным. Мне понадобилось несколько мгновений, чтоб перестать его рассматривать и, наконец, ответить:
  - Прощение, - если я хочу жить, мне не стоит приближаться к приживнику с подобными долгами.
  (- Что? - поперхнулся рядом Дерек.)
  - Прощение? - в свою очередь неверяще уточнил Соерс и расхохотался.
  - Да, прощение, - твердо продолжала я. - Я признаю, что вела себя не правильно. Мне жаль, что всё так сложилось, я не хотела ссоры, я не искала дуэли...
  Мне, правда, было жаль. И даже не столько из-за себя. В конце концов, это не первые неприятности, вызванные неумением держать себя в руках. А вот за Соерса было обидно. Он был красив. Он был красив какой-то выверенной красотой, этакая благородная серебряная вязь колец запретов : породистое лицо, классический нос, серый металл взгляда, светлые с пепельным отливом волосы при темных ресницах и бровях. Он был не только красив. Он был по-хорошему умен - я внимательно за ним сегодня наблюдала. Вопреки поведению на бале, он умен. Он умеет оценивать ситуацию и считать ходы. В нем есть зачаток достоинства. Его есть за что уважать. Он, действительно, стоит любых своих мест. И нынешних, и будущих. Мне было жаль дверей, закрывшихся перед ним из-за дуэли...
  - Вот уж не думал, что у тебя так быстро кончится запал, - ара Нарти, отсмеявшись, медленно выпрямился, и теперь айсбергом возвышался надо мной. Его голос звучал равнодушно. Дерек вклинился между нами, готовый при необходимости разводить по углам. Он, похоже, что-то говорил, но я не слышала, я вглядывалась в холодные глаза нар Бото. - А я-то уж решил, что отец в тебе ошибся. Что тебе хватит духу самой отвечать за свои слова... На колени, - даже усталый приказ отдался мимолетной слабостью в ногах. - О пощаде умоляют на коленях.
  - Зачем? Или тебе показалась, что я бегу от дуэли? - запоздало радостно улыбнулась. - Я не ищу пощады, снисхождения или поблажек. Мне нужно только, чтоб ты меня простил.
  До них дошло не сразу. (Сат Реен понял первым. И отступил.)
  - Пойди я на попятную, - продолжила повторять очевидное, - мне б следовало тебя ловить до договоренности. А я просто прошу прощения. Мне нужно, только чтобы ты меня простил. Ни больше, ни меньше.
  И ещё раз улыбнулась в пропасть изумления.
  Соерс смотрел на меня дольше и пристальней, чем я немногим ранее - на него.
  - Прощаю, - бросит он, не оборачиваясь, перед тем, как шагнуть за дверь.
  
  А поздно вечером, на полпути к рассвету, нас с Райдо снова навестил Сверр. В этот раз он привел с собой Фаруха. Напарник был доволен жизнью и несколько хмелен, как и положено человеку после двух доз 'Фараги'. Сверр, как большинство наблюдателей, умел находить разнообразное применение случайным постояльцам, вот и потащил Фаруха на ночную охоту. Слава Богам, их приключения ограничились парой неупокоенных, а от полученных царапин хватало уже принятых зелий.
  - Понятно, почему гуляющих после заката 'смертниками' величают. Хорошо, что ты меня перед колоколом выгоняла, - веско сообщил мне он, слегка заплетающимся языком.
  Но по интонациям было ясно, что ничего ему не 'понятно'. Он слишком долго жил в безопасной зоне. Он слишком много времени провел в столице. Здесь пьяница может пройтись по ночным улицам, а вход через ночную калитку не зависит от права крови. Здесь почти не верят в нежить. Вне Полуполтинных не заговаривают и, кажется, даже не помнят о 'бегунках ' и 'шаркунчиках'. Не отличают ночной вой оборотней от зова вампира. Здесь так настойчиво игнорируют многие нюансы посмертия, что простолюдины осмеливаются рассуждать о приживнике у колодцев, маги о нем знают только по долгу службы, а дворяне - не вспоминают вообще.
  Хотя сегодня на одно короткое мгновение, я успела пожалеть, о неизменной тщательности при выполнении своего долга у наблюдателей, и что несколько чрезвычайно неприятных типов вряд ли встретят на улице что-то достаточно страшное.
  - ...Ешь лучше, - усадить напарника за стол и всучить ему ложку было нелегко. Но я сильно сомневалась, что Сверр учитывал, что у людей две дозы 'Фараги' при пустом желудке вызывали настоятельную потребность искать и находить фей, белочек и слоников. Самого Сверра при прочих равных кормить не стоило.
  - Ты бы видела эту тварь! - ложка в руках совершенно не мешала Фаруху размахивать руками. - Зубищи во! Ручищи во!.. Силища!..
  'Запах'.
  - ...И вонь! - в точку!
  Я нервно хихикнула.
  Запах 'шаркунчика' не перепутать, не забыть, а если сильно не повезет, то и не перебить с неделю. - Ты бы знала, как от него воняет!.. Ты бы его видела!..
  - Да видела она, - отмахнулся тоже вполне удовлетворенный мирозданием Сверр. - Она их видела больше, чем ты выпитых бутылок.
  - Меньше. - Я поправила шнурок на руке. Не думаю, что к своим двадцати с небольшим, Фарух так мало выпил.
  - Сверр, твоя порция.
  После ночной прогулки Волку полагалось примерно то же, что и Райдо, только в меньшей дозировке.
  - Кстати, - вспомнил Сверр. - Как твоя возня в мусоре? - наблюдатели знали много определений отношений между другими дворянами. Данное было одним из самых мягких. - Как все прошло?
  Вот что им рассказать? Что?
  ***
  Зазор во времени между встречей у 'Йора' и приемом в доме Бото был достаточным, чтобы создать мне дополнительные неудобства. Идти к Райдо - опасно, на старую квартиру - бессмысленно (да и выписалась я оттуда), а гулять по городу - глупо. Выйдя через калитку для слуг, можно было изрядно уменьшить количество 'случайных' попутчиков, но в день договора никто не осмелится настаивать на приватном удовлетворении своего любопытства, так что я не стала прятаться. Шутливо раскланялась с Альваро, отвергая его предложение вместе прогуляться. У меня было такое право. Сегодня - ещё было. Но, честно говоря, не думаю, что в ближайшие несколько недель почувствую в себе достаточно сил, чтоб, пусть и через посредника, принимать яд от Норано.
  Гулять глупо... И все же я побродила по городу. Немного пыли, на лице и одежде позволили мне в достаточной степени слиться с толпой. Прошлась до храма Тетушки-Удачи, вернулась к опере, а потом дошла до Ратуши и долго сидела у одной из колон под мерный стук Фриды. Час, в который мне надлежало явиться в дом светлых господ, считался вечером весьма условно. Вскоре после второго дневного колокола я заставила себя подняться. Скатала и спрятала плащ, у одного из ближайших колодцев умылась, пригладила волосы до пристойного состояния... Хуже обстояло дело с настроем. Вчерашние правота и бешенство после общения с Соерсом выдохлись, и все на что меня хватило - милая вежливая злость, постоянно пытавшаяся дезертировать где-то по пути.
  А путь к дому Фарана был не то чтоб длинным, но весьма запутанным.
  Господин фарр Наярти не был приверженцем публичности. Разница его формального и фактического положения предписывала ему скромность, но предписываемое кем-то не могло заставить его жить вне привилегий статуса. Квартал, где жили Бото, был из дорогих. Возможно, самым дорогим. Там жили те, кого прельщала только власть. И земля стоила так дорого, что ступать по ней несколько неудобно. Там не было узорчатых решеток, но фасады нельзя рассмотреть из-за зелени. Во всем немаленьком квартале проживало всего пятнадцать семей. Места и местный уклад были достаточно знакомы, мне приходилось прогуливаться здесь во времена другой жизни, да и в Итанаре подобный квартал был. Только...
  Только я кое-что не учла. Я совершенно забыла, что нельзя путать воспитанницу Императорской Провидицы, курьера Ночного Господина, полевого аналитика Эгерта Грина де Котиттару с какой-то безродной ла Сёдзе. То, что от первых - оскорбление, от последней могли и не заметить. Дело в том, что я пришла пешком. Это был один из вариантов социального деления: люди с несколькими экипажами; с одной каретой; вынужденные нанимать конку и те, у кого даже на конку денег не было. Приходя гостьей, я временно становилась на одну ступеньку с хозяевами, значит... должна была нанять экипаж, даже если б это мне стоило недельного содержания. Должна соответствовать. Но... я не претендовала. Предполагалось, что это будет жест уровня цвета платья. И был бы, исходи от человека с более определенным статусом. А так... меня банально не пустили. Нет, слуги точно были слышали мой стук, но... у них свои способы мстить за обиду хозяев.
  И все бы ничего, но во время вчерашнего разговора господин Себастьян четко мне дал понять, что отступать от дуэльного этикета не стоит ни на шаг. Значит, надо войти. И лица не потерять. Зато о боевом духе беспокоиться больше не надо, злость на себя, на них, на ситуацию полыхнула с такой силой, что на пару минут потеряла связь с окружающим миром.
  - Восхитительный способ не явиться... - ворвался в мои мысли вкрадчивый голос Ранмира.
  Оказывается, рядом со мной остановилась карета, а её владелец с ехидством рассматривал меня.
  - Я усвоил уроки, - сказал он, протягивая руку. - Я не дам испортить веселье.
  - А тебя пустят? - язвительно усомнилась я, садясь рядом.
  Экипаж тронулся.
  - Ну что ты! Я обещал себя хорошо вести. Даже денег взял.
  Неблагоразумно с их стороны. Ранмир де Майгано и скандал... даже при условии оплаты его лояльности... Лисица в спящем курятнике - гораздо более многовариантная ситуация. Тем более, что своё вознаграждение за потерю Фараном авторитета от клана Райгату он, скорее всего, уже получил и даже обналичил.
  - Мы не опоздаем?
  - Без меня, может, и начали бы, но без тебя - точно не начнут, - усмехнулся Майгано, по-совиному щуря желтые глаза. - Ты немного изменилась, но я тебя сразу узнал.
  ...В отсутствии лишних ушей, не было необходимости притворяться. Мы были слишком хорошо знакомы. В двенадцать мы вместе учились целоваться, в тринадцать стали непримиримыми врагами, а в четырнадцать обходили друг друга десятой дорогой. Он с большим воодушевлением устраивал случайности, зато я хорошо подстраховалась...
  Любезность за любезность:
  - Я тебя тоже ни с кем бы не перепутала.
  - Говорили, что ты умерла.
  - Я и умерла...
  - ...Говорили, что ты связалась с Эрийским Сновидцем, он даже думал отказаться от невесты. Тебя услали в провинцию, где через полгода ты умерла от родильной горячки.
  - Надо же, а меня уверяли, что это была лихорадка... - раздраженно потерла глаза. - Спасибо, что предупредил.
  - На твоем месте я б...
  - Не стал принимать никаких советов от типов, вроде тебя? - резко оборвала его я.
  Мне не нужно было собственного опыта, чтобы знать, куда заводят даже самые невинные его советы. Он умел лишать опоры одной случайной фразой. Благодарствую, лучше я сама разберусь.
  - И все же... - снова начал он.
  - Мы приехали.
  Через ворота и к дому - слишком короткий путь для обстоятельного разговора.
  Из кареты вышла, всем своим видом выражая недовольство, - пусть думают, Майгано честно отрабатывает свои деньги.
  В зал вошла на пару минут позже. Этого времени хватило, чтобы выровнять дыхание и выверить меру эмоциям. Просто спокойной мне быть нельзя, в таком состоянии я склонна всех и вся прощать - до сих пор норовлю применять принцип 'права на последствия' в основном к себе. Да, форма гордыни. Признаю. Но это сути моего соглашения с Дереком сат Реен не меняет, а мы с ним договаривались, что идти на попятную или просто глотать оскорбления не буду. В моем поведении на Арене господа Дерека были неуверенны, поэтому предпочитали, чтоб свои горькие пилюли род Бото начал получать как можно раньше. Сильно злиться тоже нельзя. В отличие от меня, господин фарр Наярти имел теоретическую возможность переиграть ситуацию на любом её этапе. Но если под влиянием эмоций перешагну границу приличия, дальнейшие мои перспективы станут несопоставимо однозначными. Поэтому все, что оставалось, - это выровнять дыхание и надеяться, что силы и терпение первыми кончатся не у меня...
  Возвещая начало следующего поединка, лакей распахнул передо мной двери.
  Вздернула подбородок, растянула губы в дежурной усмешке и шагнула в залу...
  Несколько голов повернулось в мою сторону. Холодное внимание высоких господ отрезвляло не хуже Алькаировых похмельных снадобий. Впрочем, я, итак, была трезва до шума в ушах. Вечер предстоял интересный.
  
  Церемония приветствия и знакомства не затянулась. Светлый Фаран на меня даже не посмотрел, а все положенные по протоколу слова за него процедил (ничуть не более темный) Харвелл. Соерс ограничился небрежным кивком - видимо, процесс возвращения в привычную картину мира для него прошел удачно. Над остальными не тяготели условности предпоединкового этикета, моё имя было им известно, и ответная честь отдавала избыточностью. Так что будь противостояние менее пикантно, на расширения круга знакомств мне рассчитывать не стоило.
  Я отошла от группы 'хозяев' и... осталась в одиночестве.
  Хорошо. Есть возможность осмотреться. У господина фарр Наярти собралось небольшое, но вполне изысканное общество. Кроме хозяев в комнате находились ещё девять мужчин и одиннадцать женщин. Ранмир де Майгано уже рука об руку с какой-то ара Райгату. Дорис вернулся к беседе с хозяином дома. Дерек сат Реен что-то тихо рассказывает Соерсу. Его дама скучает неподалеку. Две дамы принадлежностью Эссё и Лодар ведут беседу, рядышком сидит юная девушка из Атониси. У окна мой соклановец пытается слиться с обстановкой, рядом с ним стоит Холар и полностью его демаскирует. Остальные у столов с легкими закусками и осторожными разговорами - в ожидании основных блюд и скандалов. Немного сочувствующих, немного случайных, но в основном наблюдатели. Только Котиттару и Риотси не прислали своих людей - брезгуют уточнениями склок.
  Разбираться, кто здесь кто, мне долго не пришлось. По наблюдателю от каждого из девяти кланов в одиночестве или со спутниками и люди зависимые от рода Бото. Интереснее другое: все приглашения рассылали с ведома хозяина, но кого он звал, а кто получил приказ своего главы? С господином де Майгано - ясно. Харвелл официально играл на Фарана. Дерек служил интересам Соерса, в чем бы интересы не состояли. Пара 'благородных' дворян с женами - тех же направленностей. Атониси, судя по поведению своей сестры, приходится дальней родней хозяину. У Дорис со светлым Бото общие дела. Госпожу Аланию навязали. Она приходилась любовницей нынешнему главе Наярти, и Фаран вряд и смог бы отказать ей в праве наблюдать за действом из первых рядов. Лодар, похоже, пришла с Соерсом. Вопреки заявленным им на балу вкусам, юна, тонка и бледнокожа - в достаточном соответствии со столичной модой. В случае чего, подтвердить происходившее ей хватит прав. Эссё не выказывает мне явного осуждения - она хоть и удобна хозяевам, но явно не из их лагеря. Как и Тано фарр Холар - почтительный сын и верный слуга своего клана. А вот госпожу Райгату нельзя назвать ни удобной, ни почтительной. Но Райгату, вообще, уживчивостью не отличаются. Ну и Касальдер фарр Сёдзе - воплощение принципа невмешательства. Неинформативный тип. Ни поощрения, ни порицания. Ни мне, ни господам Наярти.
  Оставшимся троим более-менее все равно. Спутник Алании был данью приличиям, вроде веера или ридикюля, и имел столько же прав и интереса. Жена господина Дорис настолько вжилась в роли тени мужа, что не сразу определялась как присутствующая или даже просто живая. А дама старшего Наярти (не смотря на права крови, принадлежавшая к так называемому полусвету и конкретной профессии) пока не интересовалась ничем, кроме собственных побрякушек и ожидаемого угощения. Однако, долго ей заниматься любимым делом не дали. Всего пару наводящих кивков и взглядов со стороны Харвелла, и ей пришлось вставать и идти ко мне.
  Уточнение
  Место спутницы важного человека можно считать тоже в своем роде карьерой. Оно давало деньги (как от самого поклонника, так и от желающих с ним встретиться, наладить контакт), защиту, известность, некоторый статус. По уровню отдачи этот вид любовниц подразделяли на три типа: красивые, умные и красивые, умные. Первый тип - 'красивые'. С красотой всё понятно. Если к даме нет никаких чувств, то, в конце концов, её можно выставлять напоказ, подобно собранию предметов искусства. Второй тип - 'умные и красивые'. О! это богини! Они помогали любовникам вести дела, блистали талантами, разбирались в политике и торговле, советами изрядно способствуя мужчине продвинуться в жизни. Ну и третий - 'умные'. Существа, развившие какие-то свои таланты настолько, что в красоте уже не было необходимости. 'Умные' обычно не меняли своих покровителей. 'Красивые и умные' делали это. Иногда. 'Просто красивые' ходили с рук на руки.
  ***
  Спутница Фарана фарр Наярти была нереально красива.
  От тщательно завитых локонов до туфелек в тон палантина.
  Когда она стала напротив меня, я с особо остротой ощутила все изъяны моего облика. От пыли на сапогах до неровности стрижки. И шрамы, и загар, и веснушки, и неухоженные ногти, не говоря уже о камзоле. Что ж. Причины смотреть на меня с брезгливостью были.
  ...Мне, наверно, стоило бы более соответствовать обстановке - все-таки это признак уважения не только хозяев, но и всех остальных присутствующих. Нет, надевать присланное не стоило ни в коем случае, иначе друг напротив друга сейчас бы стояли девка и... девка. Потому что даже слепой угадал бы, из чьего шкафа мне выдавали костюм. И все же... надо было поискать себе что-нибудь приличное...
  Но я лишь иронически вздернула бровь. В конце концов, 'я - Сёдзе, наша сила в духе, и кроме него нам ничего не надобно'. Хотя нельзя сказать, что насмешливое спокойствие мне легко далось.
  Когда она открыла рот, сохранять хладнокровие стало ещё труднее. Потому столь густо унавоженную речь я слышала впервые. Оставим в покое манерность и фамильярность, забудем про построение фраз и общую чудовищность лексикона... Забудем. Но её ужасающую глупость забыть невозможно. Я слышала, что господин Фаран считает всех женщин дурами по своей природе, но чтоб так...
  Очередному разговору с 'равным' опять помешала Райгату. Да, не Сиалла, но и у неё получилось достаточно бесцеремонно подхватить меня под локоток и, небрежно кивнув любовнице хозяина дома, увести в другой конец комнаты.
  - Ну и как вам гостеприимство? - осведомилась она с прямотой осадной машины. - Кстати, - на мгновение приостановилась, - а что вы сделали с присланным нар Бото платьем?
  - То же что и светлый господин - отдала шлюхе, - зло ответила я. (Несправедливо с моей стороны - соседка из комнаты справа совсем не заслуживала подобного сравнения).
  - Вам не следовало с ней говорить, - равнодушно улыбнулась моя собеседница, - а то многие могут посчитать вас близкими по статусу.
  - Ну что вы... - я преувеличено всплеснула руками. - Я всего лишь была вежливой, - и добавила проказливым шепотом, - а ведь с ней кто-то ещё и спит...
  Любовница Фарана была только началом. Меня выводили из равновесия всеми доступными способами. После пары выпадов мне даже захотелось поаплодировать сжимающему круг около меня Ранмиру. Его рука чувствовалась. Только я тоже вошла в раж - пусть с опекуншей мы не виделись очень давно, но за пятнадцать лет её осанка, её усмешка, её язвительность стали моей неотъемлемой частью... Когда 'дальняя родственница' начала мне читать лекцию об общей непристойности моего поведения, проехалась по притязаниям Атониси . На выпад о ценности воспитания, потопталась по клановым мозолям Лодар. Меня настойчиво попросили развлечь высокую компанию чтением чего-нибудь наизусть, и под рдеющие уши Дерека, я прочла один из самых сложных кусков из 'Леа Лети '. А когда Дорис надменно удивился тому, девицу способную говорить на Эффо не повысили в титуле, ответила, что в моем клане не так плохо с грамотностью, чтоб повышать титул только из-за умения разбирать буквы. Пару раз скрестила языки с Ранмиром. И всё это с невозмутимым выражением на лице и в границах приличия.
  То, что за поведение, прощаемое Хезер, каких-то 'ла' обычно отправляют плавать с камнем в прилив, до меня дойдет позже.
  А пока объявили, что ужин подан.
  К столу меня вел Касальдер.
  Сам ужин начался с речи Харвелла. Он сказал, что хотя дело не касается его лично и не в его правилах вмешиваться в дела молодых, ему не по нраву идея Дуэли. Но сделанного не воротишь, и поэтому он хотел бы, чтобы мы с Соерсом показали пример истинно благородных отношений и не держали зла друг на друга... И так далее, и тому подобное. Дескать, цели у этого ужина самые мирные. Всё с соблюдением буквы и духа Дуэли. Хорошая речь. Я никогда не умела так витиевато врать. И, если б не ждала подвоха, под конец даже прослезилась бы. Но я подвоха ждала - судя по сказанному, сильно ограничивать себя в средствах борьбы нар Бото и иже с ними не собирались. Значит, они пораздражают меня за столом, потом попробуют давить, потом... пойдут ва-банк. Правда, лично мне приходило в голову только два способа все закончить сегодня - доказать, что я или сумасшедшая, или провокатор. Первое: какие соглашения могут быть с безумцем? Мое согласие на поединок, дерзость и странность реакций в случае срыва могли бы стать достаточными доказательствами моего нездоровья. Если докажут, то ничего хорошего для меня это не сулило. Рода готовы терпеть или даже кормить безумцев, только когда они безвредны. А о какой безвредности идет речь после вызова наследнику такой линии! Поэтому отравят или утопят, а то ещё, не приведи Единый, потомство появиться. Да и для клана положение хуже некуда: провидцам не заметить болезнь (?), не проконтролировать моё поведение (?), или того хуже - позволить кому-то управлять своим соклановцем (?)... В общем, разносторонне удобный расклад. Жаль, пока не действенный. Среди них нет ни Лаэрта, ни Норано, ни Хезер, ни... лишить меня душевного равновесия некому. Со вторым веселее. Я в самом деле получаюсь провокатором. При здравом размышлении - даже являюсь им. Значит...
  Спокойно подумать мне не дали. Справа от меня сидел какой-то младший Наярти, но, памятуя о моём поведении в последний час, счел за благо завязать разговор со своей второй соседкой. Слева от меня посадили спутника госпожи Алании. А вот он после окончания речи Харвелла не прерывался ни на минуту. Сначала об основных сплетнях той странной части реальности, что зовется 'светским обществом', со всеми отвратительными уточнениями. Кто. С кем. Как. Когда...
  ...Методом исключения получалось, что этот неприятный болтливый человек - законный муж госпожи де Наярти. Один влиятельный любовник у неё уже есть, а демонстрировать второго - непринято и неразумно. Так что это, несомненно, её законный супруг...
  -... Она, наверно, с детства доставляла неприятности? - преувеличенно громкий шепот напротив. Это говорят не мне, а наблюдателю клана, зато обо мне уж точно. Юная Лодар решила, что мой соклановец тоже может быть источником информации.
  Касальдер холодно и чуть отстранено улыбается:
  - Не знаю. Наш клан не настолько мал.
  Сильной стороной этого Сёдзе было ещё то, что он был совершенно не в курсе моей 'другой жизни'. Очаровательная собеседница ему не поверила, она задала почти десяток вопросов, прежде чем убедилась в его неосведомленности.
  Глядя на кислое выражение Лодар, я успела порадоваться своей дальновидности. Ведь тогда, в вечер ссоры, до того как общественность хватилась, я успела сделать два чрезвычайно полезных визита. Перед тем, как навестить Сверра, посетила Гекхарда, и за рассказ от первого лица и первой (его сын ещё не вернулся с приема, чтобы порадовать отца новостями), смогла выторговать одну очень важную услугу. Неразглашение. Холар обещал не сводить воедино все, что он обо мне знал.
  И с Фридой (следующим утром) я договорилась. Она тоже остановит волну насколько сможет. (В оплату я ей отдала шаль из Киринского пуха. Шаль была серо-зеленой. И до первого прикосновения не была принята благосклонно, после - обругали меня, напарника, не сумевшего уследить, опекуншу, не сумевшую воспитать, и родителей, за ту часть характера, что не зависит от воспитания, да отпустили с миром и обещанием).
  Лезть в рабочие или клановые архивы, вряд ли кто решится.
  ...А сосед слева не останавливался. И то, как он умудрялся, не умолкая, есть, заставляло меня с дополнительной брезгливостью отводить взгляд.
  ...Поверхностную лекцию о нравах нынешней молодежи я была вполне способна пережить. Как и вечные намеки на мой клан. Да, мы такие. У нас, действительно, важнее рождение сильного и талантливого ребенка, чем кто на самом деле его отец. Да, у нас из-за этого случаются сложности. Но они не намного хуже их гибнущих родами, неспособных зачать или простых последствий лицемерия. Но слов требующих ответа, муж Алании не говорил, так что эта часть монолога меня не задела совершенно
  Тем временем в очередной раз сменили блюда. Господа Наярти не скупились. Они даже переборщили с экзотикой, вызвав своей чрезмерностью у одной части гостей ехидные улыбки, у другой обилием новых приборов - легкую панику. Мне было как-то все равно, я отлично умела есть почти что угодно с помощью ножа.
  Но сосед меня все-таки достал. Когда правильно истолковав моё отсутствие интереса, он начал бичевать пороки власти, все сводя к поведению членов императорской семьи, оставаться глухой мне стало тяжелее. Принимая меня за провинциалку, он пересказал часть слухов о Гайнаре, о его Стоящей-за-Троном, Суарэ, о снежной Норано, и, естественно, о многочисленных связях второго сиятельного Райгату. Последнее слышать было особенно неприятно. Потому что муж Алании рассказывал, смешивая воедино друзей, подчиненных, любовниц, нынешних, будущих... Про Хедера и Норано - неправда, неправда была четыре года назад, и сейчас тоже явная ложь. А вот обнаружившиеся в списке относительно недавних пассий знакомые имена, заставили меня холодно усмехнуться. 'У вас были чрезвычайно наполненные четыре года, сиятельный господин'. Про Сиаллу тоже домыслы. С какой бы настойчивостью не обсасывали досужие сплетники сие положение, она Хедеру как младшая сестра, или даже дочь. С тех пор, как меньше десяти лет назад он её с братом перекупил у клана, женщины он в ней не видел.
  Это ведро помоев мужу Алании вылить мне в уши полностью не удалось. Его срезал насмешкой Дерек сат Реен. Но за шуткой стояла столько предупреждения, что я невольно посмотрела в его сторону. А зря. Смотреть стоило совсем не туда. Впрочем, акцентировать своё внимание на истинной подоплёке отношения Соерса к Сиалле, стоило и того меньше.
  Потом подали десерт, а господ пригласили в соседнюю комнату, вкушать табачный дым и крепкие напитки. Меня тоже к сладкому не подпустили, и двух минут не прошло, как слуга предложил проследовать за ним в малую библиотеку - не для пустых же любезностей звали, когда дело касается Фаранова карьеры и сына.
  Уточнение
  Господин Фаран нар Бото - Наярти и личность общественная. Значит, вопросами личной силы ни одно из его дел не обходится. Приходится учитывать силу рода. Этакую совокупность предков-потомков, так сказать корни и плоды. О корнях господина Фарана ничего особо плохого уже сказать нельзя. Ну, кроме того, что они его породили. А вот плод по имени Соерс... Раньше он приносил только хорошее - красавец, к наукам способен, умен, умеет вести за собой, не смотря на отсутствие соответствующих посвящений, неплох в искусстве боя и уважаем воинами... Но вдруг эта гордость рода, эта надежда клана, бросает вызов женщине! И какой! Низкородной старой деве из полоумных Сёдзе! И ведь будет даже не просто дуэль (хотя и сама по себе она позор достаточный)... а дуэль Трех, где в принципе возможно все, повлиять на результат трудно даже императору.
  Дерево узнают по плодам. Если единственный плод вдруг окажется негодным, что тогда будет с деревом?
  ***
  В комнате меня ждали двое. Господин Фаран и господин Харвелл.
  Почему не взяли Соерса - неясно.
  Хозяин дома все так же подчеркнуто не пачкал об меня свой взгляд, говорил опять Харвелл, хоть подобная необходимость мучала его не хуже ноющих в сырую погоду суставов. Но его мнения в этой ситуации спрашивали даже реже, чем мое (что отнюдь не способствовало улучшению его настроя), поэтому в своей многословно витиеватой манере 'правая рука' начал разговор.
  Сначала меня предупредили об опасностях разглашения, ибо сговор перед поединком - дурной тон. И может, последствия огласки для господина фарр Наярти не столь неприятны, как для меня, они все же оставались достаточно существенными, чтоб он их учитывал.
  Потом вкратце напомнили мне о сложностях моего положения. Как будто положения господина Бото было хоть чуточку лучше. Я-то рискую только собственной жизнью - предметом, не обладающим, с точки зрения окружающих, какой-либо особой ценностью, а он влиянием - вещью, безусловную важность которой признавала даже я.
  Было даже как-то отстраненно интересно, что же после всех словословий мне будут предлагать. Пока я видела три варианта предложений. Первый - бежать из города до поединка. Второй - принести извинения. Третий - проиграть вчистую. Но естественно за деньги, большие деньги. Не за позор, что им мой позор учитывать. Но Наярти уже не могут не понимать, что для того, чтоб при проигрыше сохранить титул, просто выплатить ценз мне мало. Для меня отсутствие титула - это не только потеря права на ношение оружия или возможности решать и говорить за себя самой. Сёдзе перестают принадлежать клану лишь в палатах Единого. И только огромный мешок денег мог бы заставить главу моего клана передумать и вместо согревающей прогулки к пеплу отправить копать канавы под Амирой. Без прошлого и имени, естественно.
  (Я, конечно, знала, что деньги Себастьяна не смилостивят, но откуда благородным светлым господам знать о моих личных отношениях с аль Сёдзе?)
  'Нам лучше все решить полюбовно'.
  Формулировка меня позабавила. Интересно, как они собираются сделать это? Тут либо у Бото проблемы, либо меня выставляют источником зла. О какой любви тут говорить? Никакого полюбовно. Никаких компромиссов. Или он. Или я.
  И мне предложили два 'неплохих' (с их точки зрения) варианта. 'Исчезнуть из столицы' или 'принести публичные извинения'. Пообещали некую компенсацию и не преследовать. Своё предложение они считали великой милостью, поэтому, когда я, кусая губы, чтоб не сказать лишнего, спросила: 'Сколько?', мне снисходительно ответили. И от ответа моё чистое тихое бешенство подступила к горлу, разлилось уничижительной репликой по языку и пропало. Начисто. Потому что обижаться или злиться можно лишь на людей, чье мнение хоть немного важно. В ком видишь, зачатки разума или достоинства. Но один одержим гордыней, второй - тщеславием... И оба они считают, что предложение - дар небес для меня.
  Возможно, будь я отчаянней, я могла бы плюнуть на гордость, взять деньги и бежать. Бежать очень далеко и очень долго. Но, в конце концов, жизнь дороже этой самой гордости.
  Надеюсь...
  Не в этот раз. Не при таком противнике.
  - Продешевили, - усмехнулась я.
  Дело оказалось даже хуже, чем думала. Эти намеки и жесты не были игрой, все было непреднамеренно и от того особенно гадко. Ко мне, и правда, относились как опасному мусору.
  - А почему только 'извинится' и 'сбежать'? Как же третий, четвертый вариант? Как насчет того, отказалась прямо сейчас от дуэли или чтоб я поддалась? - обманчивое безразличие моего голоса сделало то, чего я ожидала и не могла дождаться весь вечер - господин фарр Наярти впервые за посмотрел на меня в упор.
  - А почему ты, Сёдзе, - он буквально выплюнул название моего клана, - думаешь, что мне нужны твои поддавки? - его высокомерие цвело полным цветом.
  - Потому что это Дуэль Трех. И вы не можете быть абсолютно уверены в исходе.
  Его взгляд был холоден, тверд и однозначен. В другой день я бы испугалась.
  - Скажу - ты первого испытания не переживешь! Кто бы за тобой не стоял, тебе дохнуть на Арене...
  Он мне успел много пообещать до конца нашей маленькой аудиенции. Я тоже не осталась в долгу.
  Вечер продолжался.
  
  Мне придется провести в особняке ещё около часа, и все это время, вопреки сказанному, господа Бото будут обязаны отвечать на мои вежливые улыбки. В конце концов, есть правила обязательные для всех.
  Правда, перед уходом будет ещё одна схватка.
  - Низкородная Сёдзе, - скажет мне в спину кто-то. - Знает эльфийский, умеет вести себя за столом, образованна... Это похоже на провокацию.
  - Нет, - радостно повернусь я. - Я, правда, Сёдзе и титул мой ниже некуда, но пока я не выставила вместо себя кого-то другого, провокации нет. Иначе, вы или покушаетесь на принципы государства, или хотите оскорбить высоких хозяев, намекая, что потомок этого рода может победить только заведомо слабого.
  Да, есть правила для всех, а есть - те, что действуют, только пока ты с ними соглашаешься.
  Глава 14
  Естественно, ничего из произошедшего в доме Фарана я Сверру рассказывать не стала. Он и не настаивал. Это не его дело. Как и то, что на обратном пути старший Бото со мной прекрасно расквитался.
  На переходе в Полуполтинный привязались несколько неместных и объяснили мне, что шансы на победу в Дуэли совсем не такие, как мне представляется. Ничего плохого не произошло, но повод пошаливать нервам был. После меня одолела закономерная бессонница, потом заглянули Сверр с Фарухом, а когда, наконец, забылась, мне снились кошмары: как я последнюю ночь готовлюсь к экзамену по государственному праву; как Хезер натаскивает меня сохранять хладнокровие в любой ситуации; как Эгерт закрывает собой дверь, а за дверью ночь...
  И утро не задалось. Спозаранку прискакал Фарух. У нас появились непредвиденные проблемы с магом, после короткого обсуждения он убежал их решать. Мне же идти с ним было нельзя - мне, вообще, выходить неразумно, - поэтому до возвращения (где-то ближе к закату), я просидела как на иголках. Ни трех часовые танцы с Райдо и оружием во внутреннем дворике (нам обоим нужно восстанавливать форму), ни четырех часовая медитация (перед походом к приживнику) полностью меня не отвлекли.
  Следующий день получился много спокойнее. Утреннее поддержание маскарада прошло без особых трудностей. Прошлась по кабакам за сплетнями, заглянула в клановый Особняк, где нашла приказ Себастьяна завтра появится на людях. А потом, как была в парике и гриме, пошла гулять по городу.
  ...Проводить много времени в гриме я начала ещё на начальном этапе подготовки к ограблению. Со встречи с Хедером (и приказом присматривать) стала чаще оглядываться, путать следы и менять маршруты. А уж после ссоры с молодым Бото потребность в маскировке возросла в разы. Быть собой, когда на тебя так много завязано, - удовольствие не из дешевых. Даже не будь мага и сиятельного Райгату, семейство Бото и иже с ними - достаточная проблема. Фаран устроит мне травлю. Ведь правилами ограничиваются только телесные повреждения. Но чтобы сломать бить необязательно. Кроме него, за мной будут присматривать от клана Наярти - несчастный случай ударит по их репутации. У Бото есть враги... Убив меня, они разом выводят весь род за границы тона. Да, моих убийц найдут и накажут, а... осадочек останется... В общем, поводов задуматься с непредсказуемости собственного бытия хватает.
  Уточнение
  Мысли эти были мне не внове. К смерти готовятся всю жизнь. Принимая воинские посвящения, надо помнить, что твою голову однажды, торжествуя, подымут на пику. Или тело перед костром заворачивать придется так, чтоб никто не видел, насколько обезображено. Принимая знак причастности - знай, что, в лучшем случае, ты будешь медленно подыхать в каком-нибудь из закоулков. В худшем - сначала ознакомишься со всеми достопримечательностями пыточной. Принимая власть - не забудь, что есть удавка, нож и яд.
  Мы все попадем в Палаты Единого, важнее, как мы это сделаем. Однако... я туда не торопилась...
  ***
  Когда на следующий день вернулась от 'Йора' (приказы главы клана не обсуждаются), мои руки тряслись противной мелкой дрожью. К этому моменту я пережила час нервотрепки (Ранмиру, похоже, оплатили полный курс), две неприятности и две глупости.
  Войдя в дом, первым дело пошла заваривать успокоительный сбор, по дороге избавившись от подаренного мне сегодня шила. Его мне презентовал человек Фарана, предварительно дав ощутить моей печени неподдельный трепет ожидания острия.
  Дальше шла глупость.
  Путая следы, перед возвращением в Полуполтинные я прошла мимо Фриды. Не кинуть ей монету было выше моих сил.
  - Госпожа, хотите узнать судьбу? - спросила она, так на меня и не посмотрев.
  - Да... - согласилась, скорее, от неожиданности.
  В этот раз она не стала спрашивать, как именно гадать, она просто запустила руку в мешочек где-то с складках платья.
  Судьба. Считается, что Сёдзе с нею накоротке. Для нас - это только то, что без выбора и вне выбора... Хотя любое видение Сёдзе не для меня (близкое знакомство с артефактами госпожи навсегда скрыло моё будущее даже от самых зорких соклановцев), а Фрида всматривается в другие лики Единого, её ведут иные силы, - она и, правда, может что-то различить. Хочу ли знать, что будет дальше? Не важно: хорошее или плохое. Будущее ведь может внезапно оказаться прекрасным, сулить мне победы, любовь и счастье... Или, что учитывая ситуацию вероятней, - отпускать мне совсем мало времени...
  ...Но я уже знакома с предопределением. Опекунша, заглянув в маленькую меня, четко распланировала 'другую' жизнь. В итоге, сбылось всё и ничего, а я осталась одна на дороге в Итанару.
  Стоит мне признать это своей судьбой? Хочу ли снова оказаться в этой ловушке?.. Нужны ли мне одолжения от случая?
  Я отшатнулась до того, как Фрида раскрыла ладонь...
  Второй неприятностью был незапоминающийся человек в немарком сером костюме. Он шел за мной от школы фехтования. Он не отвязался в толпе рынка. Он стоял где-то за спиной рядом с Фридой. А когда я попробовала затеряться в ближайшем жилом квартале, оказалось, за мной идет не он такой один.
  Становилось интереснее: они почти не прятались. И от них за версту несло профессионализмом. Будто не соглядатаи, а (тьма!) - официальная делегация. Они б и карету уже подогнали, если б я так часто не меняла направление.
  Не просто присматривают - попытаются поговорить, ну или отвезти к тому, кто будет разговаривать. Желать общения со мной могли очень-очень многие, а мне к ним, особенно после подаренного шила, совсем не хотелось.
  В общем, эти двое шли за мной. Хорошо, качественно. Настолько, что, ударившись в панику, сделала ошибку - свернула с крупной улицы. В малознакомом квартале... Итог, тупик.
  - Госпожа, - осторожно начал один из них. - Мы не хотим вам зла...
  Не веря им ни на грош, я отступила. Тупичок был не из длинных, до стены оставалось метра три.
  - Мы не хотим вам зла, - повторил он, косясь на рукоятку моего ножа.
  Правильно косился, ещё после первого предупреждения я была готова убивать.
  - Мой хозяин...
  'Зажали!' - даже не пытаясь вслушиваться, мысленно рвалась. - 'Нужно... нужно...'
  Я не знала, что нужно... Судя по повадке, мой нож им особо не помеха, меня скрутят быстрее, чем пакет для сластей... Но только прикоснувшись спиной к холодным камням, призналась себе, что в этот раз проиграла. Я хороша в шагании в пропасть, а сейчас меня прижимали к стене.
  - Все хорошо, - постепенно приближаясь, он уговаривал меня, как перепуганную кобылку. - С вами не произойдет ничего плохого. Просто наш господин...
  - Э! Братва! Это наш квартал! - все-таки тупик слишком короткий. Местные появились неожиданно даже для меня. Это были очевидно крепкие ребята, и, в отличие от моих преследователей (коим шпага по должности не полагалась, а нож выставлять напоказ считалось неприличным), трое из четверых были вооружены дубьем, а четвертый не нуждался в оружии и средствах устрашения... Ещё неприятности.
  Вот оно - моё хваленое везение.
  - И зачем вам эта страшная девка? - у местных свои критерии оценки, и по ним я выходила страшной, тощей, оборванкой без рода и племени, а мои преследователи носили слишком хорошие незапоминающиеся костюмы и слишком крепкие сапоги. - Вам что, денег на обычных шлюх жалко?
  - Шли бы вы, господа! - не оборачиваясь, приказал им старший из двух. Он не сводил глаз с меня, а я... с трудом сдерживала улыбку.
  - Слышь! Этот хмырь нам приказывает!..
  - Да кто он такой, чтоб нам приказывать!..
  Сейчас начнется драка...
  Младший, все-таки, обернулся. На языке доступном противнику, он объяснил, почему им стоит уйти, что с ними будет, если они не уйдут, и кое-что о происхождении молодчиков и причинах заставляющих их так беспокоится о потенциальных клиентах женщин легкого поведения. Они явно поняли и, наверно, даже ушли бы... Но их четверо против двоих... Один из которых к ним все ещё спиной... И оружие у этих чмурей не видно... Ну просто не могут они быть настолько серьезными бойцами...
  Тот, кто побольше из местных, неуверенно замахнулся... Старший, оторвавшись от меня, наконец, был вынужден сменить положение...
  А я? Я только этого и ждала... Вот она моя пропасть... Оттолкнувшись от стены, подныривая под замах, изо всех сил рванула к улице...
  
  В общем, от них ушла. Не так уж легко, потому что Старший выбежал немногим позже меня, но ушла. Правда, ценой второй глупости - чтобы сбить со следа подошла слишком близко к приживнику... И именно из-за этого у меня так очевидно мерзко тряслись руки, и так же мерзко, но не так очевидно - поджилки. Честно говоря, для подобной реакции мне хватило бы и первой части утренних приключений... Но потустороннее воздействие значительно расширило и упрочило моё состояние.
  ...Где же эти пакетики со сбором?
  От истерики меня удерживала только искренняя вера в них. В два пакетика с травами. Заварю, выпью и отпустит.
  Крышка чайника никак не становилась на место, она прыгала в моих руках, дважды падала.
  - Да что же с вами всеми! - проорала, не сдержавшись.
  - С нами всё в порядке... - Райдо вернулся как раз вовремя. Проходя, небрежно убрал шило с глаз подальше. (Как воин, он презирал такое оружие). Отобрал чайник, качнул головой - 'садись'.
  Сидеть не могла. Меня уже колотило.
  'Выпью, отпустит'.
  'Выпью, отпустит' - повторяла, как заклинание с того самого момента, как убегая свернула в проулок, выводящий в опасную близость от кокона. Пройти на Персиковую оттуда было невозможно, но стена страха, выставляемая магами от шибко любопытных, уже действовала. Естественно, мой преследователь не стал меня там искать - ни одно нормальное животное не станет спасаться от погони в жерле вулкана. А я, вцепившись зубами в ладонь, чтоб не закричать, вжималась в проем. 'Я покупала сбор', - напоминала себе поминутно, - 'я заварю его, добавлю вина и пряности, и меня отпустит'... От этой мысли легче не становилось. Легче не стало даже после того, как вошла в свой временный дом.
  ...Мне хватило выдержки перед возвращением запастись недостающими компонентами...
  'Выпью и отпустит'... - повторяла раз за разом.
  И когда, наконец, эта ... трава уже заварится!
  Впрочем, обошлось. Райдо за меня доделал напиток. Я отпила... и, действительно, немного отпустило.
  До вечера, мне пришлось ещё несколько раз прибегать к испытанному средству.
  А ночью ко мне опять пришли кошмары.
  Мне снился Аль-Тараселль. И во сне он был иным. Высоким, серым и пустым. Я бежала по гулким улицам, спиной чувствуя приближение нежити. В небе висел кривой блин луны, и до рассвета и открытия ворот - целая вечность. И спрятаться негде... Мне снился неясный мглистый ужас, туманом заполнявший город с севера. Мне снилось, что я снова стою над Фридой... Её лицо мертво, а на ладони две камушка: один - удача, второй - Смерть. Мне снился юркий зверек моей удачи, ведущий меня через этот огромный пустой город, только для того, чтоб, найдя пропасть, в неё прыгнуть, оставив меня в одиночестве на краю... Мне снилась дверь, за которой стояло и звало меня порождение мрака. То самое, что разорвало мне запястье лишь для того, чтоб символически смочить губы кровью... Мне снилось, как с изощренной избирательностью убивают оборотни... Мне снилось светлая и прекрасная обитель, ждущая меня за стеною страха...
  Утром я прошла по храмам. Стоило подвести итог жизни.
  До входа в приживника оставалось чуть меньше двух суток.
  ***
  К дому мага я немного припоздала. Вещи по одной снимали с повозок и относили поближе входу.
  - Где шляешься!? - заорал бригадир.
  Он был совершенно уверен, что разрешая участвовать в разгрузке, он делает одолжение в первую очередь мне. И в честь этого решил меня нагреть с оплатой. А я и не спорила. Он, в самом деле, делал одолжение, и то, что вместо законной половины обычной ставки, мне собирался выплатить около четверти (разницу уводя в свой карман), - лишь упраздняло угрызения совести.
  - Давай! Тащи! Быстрее!.. - он даже замахнулся.
  Здесь меня знали как Окрика. Мне было семнадцать, и я недавно приехал из небольшой деревеньки в Дамаре. С грузчиками водил знакомство уже три недели, случайно встретив их в одном припортовой кабаке. Моё мальчишеского бесстрашие, а так же скорость опьянения и общая наивность произвели на них благоприятное впечатление, но гонорарами делиться они не любили. Тогда Фарух пару дней назад подпоил их четвертого, Жадко. Что-что, а опрокинуть рюмочку Жадко всегда любил, с такой работой кто угодно полюбит. Вот и запил, сначала с Фарухом, а потом совсем в загул ушел. Их бригадир, Грисса, сокрушался, что это, самое меньшее, на неделю. А тут, откуда не возьмись, Айхевен приезжает. Они без четвертого, как перетаскивать вещи будут - неясно, а ведь господа любят, чтобы все быстро, по высшему классу... В общем, поругались, посетовали на мою хилость, взяли... А что делать! Кто ещё сунется в такой дом!
  Один за одним мы поднимали тяжелые ящики и перетаскивали в верхний кабинет. Я, пока носила, начала тихо ненавидеть магию в целом и магов в частности за возвышенность помыслов и апартаментов.
  Хозяин спешил. Он хотел как можно быстрее закончить с обустройством. Мы заносили, а он тут же распаковывал и расставлял вещи на места. В перерыве между ходками я видела, как он стирал взрывчатые руны, видела, как он установил Кристалл Соединения. В очередной раз, добравшись до кабинета, я уронила на пол свой амулет и небрежным пинком загнала его под только что принесенную коробку.
  Все. Занесли. Маг присутствовал при расчете с нами в гостиной, когда я обнаружила 'пропажу'.
  Серебряный амулет - святое. Это защита от некоторых видов нежити и проверка не принадлежишь ты к некоторым другим. Мало кто по своей воле лишится его.
  'Доверь дело малолетке!' - Гриссан чуть ли не плевался от злости. 'Теперь ему деньги давать?!'
  - И что!? Это от отца память! - вскинулась искренне, расстроено и достаточно громко, что коснутся мыслью высоких ушей. - Можно подумать, здесь боятся, как бы я чего чужого не увел!
  На меня зашипели, маг покатал желваки...
  Чувствуя себя объектом его пристального внимания, я поневоле заерзала. Но главные слова сказаны, даже если он что-то заподозрил, отказывать он не будет. Просто в голову не придет, ведь он - высокий маг, почетный член Совета Друида - не может бояться нечестности со стороны мальчишки.
  - Ладно, - смерив меня надменным взглядом, согласился он, - можешь сходить забрать.
  Кабинет был ещё оставалось несколько ящиков, за них скоро примутся слуги. Но книги, инструменты, приспособления были расставлены по местам. Я ползала по полу до тех пор, пока человеку, посланному присмотреть за мной, не надоело его занятие, и он не отвлекся. Да и действительно, что за мной смотреть - только самоубийца будет красть у мага.
  Верхний кабинет покинула с Кристаллом.
  Нас выпустили через заднюю калитку, но перед домом бригадир ещё поорал и поотвешивал мне подзатыльников, так что я не пропустила момент, когда два характерных господина из ведомства Солуса ара Дорис подошли к главному входу.
  Что ж, многоуважаемый Айхевен, не удастся вам сегодня дойти до кабинета.
  От подельников отвязалась не сразу, но довольно удачно, а Фарух уже ждал меня в 'Сером Карлике'. Он принес мне смену одежды, и помог избавиться от моего нынешнего костюма. Надеть его могла и одна, а вот со снятием получалось через раз... Когда выходила с постоялого двора, во мне уже нельзя было узнать того юношу, которым туда входила.
  Дальше мне следовало чуть поплутать по городу и идти на Персиковую. Надо сказать, что я использовала этот предлог вовсю... Я ходила и ходила, не замечая нарастающее внутри беспокойство, я ходила и ходила, путала следы... наверно, час не меньше, пока... Пока не обнаружила, что нахожусь в трех домах от резиденции назначенного мага. И вот тут мне стало страшно не только приживника... Потому как я настойчиво шла к магу, и сворачивать с дороги мне совершенно не хотелось.
  '...Эгерт, ты помнишь, как ты ругался, когда узнал, что из-за травмы Лаэрт не сможет выйти на охоту за вампиром? Помнишь, как ты орал, что я - слабовольная соплячка, и мной любой сможет вертеть, как захочет? Я помню'.
  Я смогла снова повернуть к центру города.
  Я держалась за мысль об Эгерте, как делала это ежедневно три года. И мне не нужно его рядом, чтоб точно знать, как он бы ругался, стучал кулаком по прочным поверхностям, а при необходимости толкал на передовую или тащил меня за собой и на себе. До самого конца. Ноги норовили снова сменить курс, но я помнила. Я - полевой аналитик Эгерта Грина де Котиттару. И каких-то жалких пару часов недостаточно, чтоб сломать меня там, где можно продержаться почти сутки.
  Прошла мимо дома госпожи Сакиры. Из-за деревьев было трудно разглядеть сам особняк, и все же в одном из раскрытых окон смутно угадывалась изящная женская фигурка... Плевать, я - полевой аналитик.
  'Эгерт, ты помнишь, как ты нашел нас?.. Десять человек, проведших полчаса в одной комнате с вампиром. А я-то думала, что нас достаточно, чтоб можно было ничего не бояться. И как поздно заметила, что воспринимаю происходящее только я одна... Воспринимаю, но сопротивляться не могу. Да, ты потом все объяснишь. Ты скажешь, что вампир - существо смерти, и ему нет ничего слаще жизни. Ты скажешь, что вампир - существо воли, поэтому для него нет ничего слаще, чем сломать волю чужую. А тогда - я беспомощно смотрела, как носферату со светской улыбкой рвал клыками мне запястье... Не убить, нет... только получить возможность смотреть, как меня будет корёжить... Но я - жива, а он... нет. Значит?..'
  Я смогу.
  Дошла же я сюда.
  
  Самые удобные ворота в район были открыты. Увешаны табличками предупреждений, но без замка. Сторож здесь в очередной раз не выдержал остаточных эманаций и ушел. Других желающих побыть с нежитью тоже не нашлось. Мне никто не помешает.
  От ворот до купола было каких-то пятьдесят шагов. До границы 'стены страха' - пять. Но даже там, где стояла, находиться было весьма неприятно.
  
  Я прошла пять шагов, а потом ещё сорок пять. Я сделала это не сразу. На восьмую, или на двенадцатую, а может сороковую попытку. Порой пятьдесят шагов казались мне непреодолимыми. Ужас, поднимающий дыбом волосы. А против него не сила, скорее опыт и упорство. Ведь я уже выживала... Я держала воинов у дерева желаний. Я пережила. Я стояла в центре 'грибницы города', помогая Даррему подготовить заклинание. Я пережила. Я слышала охотничий вой оборотней. Я пережила. Я чувствовала тоску отделенности от моего господина, хозяина попробовавшего кровь. Я пережила. Я здесь. Чего бы мне не стоило, я дойду. Точно дойду.
  Дошла. И все же хорошо, что меня никто не видел.
  ...Прорвалась через тонкую пленку кокона, тут же заросшую за мной. Дом встретил меня пылью и неподвижностью. Он был пуст, но в серых стенах я чувствовала безразличное, вечно голодное присутствие. Оно изучало меня. Пока ещё изучало. Я не стала заходить далеко. Сунула камень на полку и повернула обратно...
  ...Когда в дверь (непонятно как и почему закрытую) постучали. Такой простой и понятный человеческий стук. Только...
  Вокруг - в лавке, на улице, за дверью - больше не было дневного Аль-Тараселля. Там была Итанара и ночь трехлетней давности.
  Комната вокруг перестроилась в обшарпанную каморку под крышей.
  За дверью ждут меня, и беззвучно, словно вливаясь сквозь щели, пространство вокруг заполняет ЗОВ.
  Я ненавижу того, кто зовет, всей душою. Я бесконечно люблю его и мечтаю ему себя отдать. Всю. Без остатка. Кровь ли... Жизнь ли... текут во мне только по его воле... Я верну их ему. Это лучшее, что могу сделать. Предел моих мечтаний. Кол... осиновый кол в сердце. Ему. И мне для верности. Но сначала... всю себя... Ему... он мой бог. Зов волнами жара проходит по коже. Противиться ему нет сил и желания. Ведь на самом деле мне нравится ему покорятся... Не может вести к гибели что-то настолько прекрасное. А если и ведет, оно стоит... Рука тянется к засову. Надо открыть дверь, чтоб он вошел... Надо...
  Точно знать, где ты и когда.
  Да и в тот день я была не одна. За мной тогда присматривал Эгерт. Он схватил меня. Я боролась, но Эгерт силен как медведь.
  - Очнись, - орал он мне, - кто ты скот или человек!? Только скот беспрекословно следует, а ты - человек. Ты можешь выбрать. Ты должна выбирать. - не он первый мне это говорил, но зов вклинивался в воспоминания, искажая суть.
  Эгерт встряхнул меня так, что у меня только зубы клацнули. А через секунду, я нашла зубам другое применение, вцепилась ими в держащую меня руку. Что-что, а кусаюсь я хорошо, Эгерт взвыл и чуть ослабил хватку. Я вывернулась.
  Следующее что помню, это мой Старший с мечом, закрывающий от меня дверь.
  - Ранта, - сказал он тогда, - я предпочту убить тебя сейчас, а не гонятся по всему городу за тем, что раньше тобой было... Я лучше убью тебя сейчас.
  Ему удалось меня просто оглушить. А вампира через восемь дней я упокоила сама.
  - Я человек, а не скот.
  За дверью был день и пусто.
  Никогда не думала, что сама смогу устоять.
  Обернулась напоследок. Камня на месте уже не было. И ладно.
  Только дойдя до оживленных улиц, я поймала себя на том, что больше не ощущаю давления проклятия.
  
  Расслабляться мне было рано. На сегодня дела не кончились: ещё следовало дать знать господину де Холар о завершении задания и снять на день комнату в постоялом дворе.
  Первым делом господин Арем. В соответствии с договором, полчаса просидела в одном маленьком сквере рядом с 'Городским Управлением по Делам Магии'... Скверик был небольшим, но очень уютным. Я устроилась на подходящей скамье и... выпала из реальности... Мимо проезжали экипажи, сновали девичьи стайки, ходили слуги и верные служители закона, несли свои лотки мелкие торговцы, но все что я слышала это оглушающий рев ветра над головой, шелест заполняющий мир... Совершенно не помнила, какая погода была утром, но сейчас всем телом ощущала каждый лучик, пробивавшийся сквозь листву. И было для меня в этом ветре, солнце, зелени что-то невообразимо чудесное, что-то наполняющее жизнью, дающее смысл... Ветер проносился надо мною и я внимала ему, подобно величественной музыке...
  Хорошо хоть Арема де Холар не пропустила. Как в этом шуме различила стук рамы, неясно... Но я различила. Мы с ним встретились глазами, он кивнул и закрыл окно, а я ещё посидела в суете, шуме и тугих переплетениях воздуха и света...
  Потом я все-таки ушла. Больше дел, требующих немедленного внимания не было. Двор я уже выбрала заранее - прилично, недорого и до Арены недалеко. Остальные дела тоже уже были закончены: вещи оставлены на хранение, письма Хезер и Эгерту написаны (в случае моей смерти напарник передаст), с наблюдателями и Фарухом договорилась и попрощалась заранее.
  Поэтому я прошлась по Аллее Серебряных брызг, полежала на траве в парке... Но чем дальше, тем сильнее мой восторг требовал выражения. Мне хотелось действий...
  Проверять, что происходит у дома мага, я не пошла... И даже от идеи оставить ещё одну пригласительную записку для Хедера - отказалась. А в школу 'Йора' все-таки заглянула...
  Честно говоря, меня даже начинало беспокоить моё состояние. Мне до зуда хотелось избавиться от маскировки и, собрав полный комплект соглядатаев, лично поприветствовать каждого. Мне хотелось пойти повидаться со Сверром и, может быть, устроить в 'Трех ножах' драку. Или поймать за руку человека Фарана и объяснить ему, где у меня сейчас находится граница инстинкта самосохранения. Ко мне даже прицепился один доходяга где-то в проулке квартала '44 улиц'. Но я так радостно улыбнулась при попытке сократить дистанцию, что даже без косичек или цеховой стрижки, он понял, что связался с кем-то не тем, и сбежал.
  Купила ещё лент для Фриды, и какую-то мелочь Фаруху... Попробовала посидеть на кукольном представлении. Но всё мое существо требовало не просто событий (иначе потребность была бы удовлетворена с легкостью), а признания и доказательств. Что я сильна, что я жива, что я справлюсь. Я носилась по городу, как одуревший от весны оборотень...
  Моё опьянение кончилось внезапно. Просто дошла до Фриды. И одного её укоризненного взгляда хватило, чтоб я осознала, устыдилась и пошла отдыхать.
  Остаток дня прошел в духе покоя, созерцания и глупых девичьих мечтаний.
  'Ведь это было бы неплохо... Ведь сейчас, когда самое сложное позади, можно было попытаться... Сейчас можно себе позволить...'
  Тепло одного конкретного человека.
  
  Ближе к полуночи проснулась от ощущения, что за мной наблюдают. Вскочила и сразу же легла обратно. В тесном пространстве наемной комнаты, рядом с кроватью расположились двое. Один из них сделал небрежный жест, и над его ладонью поднялся язычок пламени, позволяя мне рассмотреть молодые, специфически скуластые лица, желтые глаза, кольца и многочисленные амулеты. Колдуны клана Майгано. Скорее всего, боевые.
  - Спите. Господин де Холар хочет убедиться, что до вас не дотянуться через Кристалл.
  И комната снова погрузилась в темноту и молчание - колдуны, по-видимому, впали в транс.
  Я повернулась на бок и закрыла глаза.
  Мне повезло, что господа Солус и Арем - люди слова. Чаще всего, эти 'мы умеем ценить редкие способности' не стоят выеденного яйца. Ведь многие плюнуть бы на соглашение, меня убили, дух заперли, чтоб никакой магией не достать. Пока связь 'я-кристалл' ослаблена, это можно было бы сделать, не раскрыв себя. Конечно, в этом случае, пришлось бы разбираться с некоторыми последствиями (не думают же они, что при такой наставнице, я стала бы полагаться только на договор), и все равно внешне получается проще: убил, и не надо больше гадать - дотянутся или нет. Впрочем, сейчас господа тоже ничем не рисковали. Убийцы или проверяющие... суммы примерно одни и те же. И последствия в случае чего... Я не сильно заблуждалась насчет того, что произойдет, если мои сторожа ощутят малейший отголосок чужой воли.
  Но - приятно иметь дело с людьми, не убивающими без крайней на то необходимости.
  Потом я думала о больших и маленьких несостыковках, о тех мелочах, которые мы с Фарухом наверняка упустили. Интересно, что же мы ещё не заметили? Но раз здесь только маги, невнимательны были не только мы. Эта мысль была последней перед тем, как на меня снизошел спокойный уютный сон.
  Второй раз я проснулась от звука закрывающейся двери. Колдуны ушли.
  Любопытно куда. Учитывая то, что ночью закрыты и постоянный двор, и весь квартал. Кстати, как они попали ко мне - тоже вопрос небезынтересный. Но это я по себе меряю, это у меня обычно нет денег на покупку ключей и использование ночной калитки , а для их бюджета что оплата комнаты, что выход через ночную калитку - семечки.
  Перевернулась на другой бок... До рассвета, наверно, ещё часа два. Ворочалась, ворочалась, а заснуть никак не удавалось - действовала незнакомая обстановка. Да и бытовые заклинания на гостиницу тратить бессмысленно, так что я так и видела, как местная живность тихо подкрадывалась к моему ненадкусанному телу. 'За одну ночь до костей не объедят' - успокаивала я себя, и даже приняла очередное героическое решение спать. Но сон не шел. Попыталась отвлечься, вспомнила эльфийский алфавит - не помогло. Считала овечек - с тем же результатом. Не выдержала, встала. Прошлась по комнате, то есть, обогнув стол, сделала целых восемь шагов - не подействовало. Что-то меня беспокоило. Только вот что?
  Села и начала раскладывать все по полочкам.
  Айхевен. Тут все в порядке. По проклятию маги пройти не смогли. И в дверь ко мне больше никто не ломился. Так что остается довериться Фаруху. Надеюсь, ему удастся найти подходящего виноватого. Ведь в скандалах такого масштаба, найти вора - дело чести.
  Соерс и Фаран. Пугать они меня могут сколько угодно, но пока мы не выйдем на Дуэльную Арену, убивать меня они не будут. Само понятие 'тон' на моей стороне.
  Приживник. Да, в третий раз приближаться к нему будет нелегко, но первые разы я выдержала... Конечно, до него ещё дойти надо. Но если дойду, то Патент на изучение уже куплен, и следующий месяц меня не разоблачат. Значит, это не приживник.
  Снова и снова пересчитывала эти несчастные восемь шагов. Было душно. В голову ничего путного не приходило. Тогда я подошла к окну и как можно тише сняла ставню. Такое поведение нельзя было назвать совсем разумным. Дворянин имел право выйти в ночь, а вот открывать что-то крупнее бойницы после заката нельзя было даже ему. Раскрывание окна нарушает защиту всего здания, а значит опасно для всех его жителей. Но я хорошо знала, что Райгадар (и Аль-Тараселль) находится в безопасной зоне. Я знала, что защита столицы превосходит любую другую в империи. Я знала типы нежити распространенных на этой территории. Я знала... все это в одиночестве - редко кто из непрофессионалов станет вдаваться в подобные тонкости, - и ставню снимала тихо-тихо, чтобы никого не разбудить.
  Ветер ещё не утих, только сейчас он доносил с моря солоноватый утренний бриз - неожиданно свежий и чистый запах для внешней улицы. Через пару часов после утреннего колокола вокруг будет пахнуть совершенно иначе. Конные, повозки, пекарни, мастерские... и люди.
  Кстати, люди. А что делает конкретно вон тот человек? На внешней улице? И до рассвета?
  Хоть в темноте на таком расстоянии лица не рассмотришь, одежда была на нем такая... подозрительно незапоминающаяся. Явно не случайный прохожий. Я могла сколько угодно обвинять себя в мании величия, но все равно была уверена, что этот господин по мою душу. Особенно, после того как он, глядя, на меня поклонился.
  'Отлично!' - сказа себе, садясь на пол у окна. - 'Кто и зачем смог меня найти? Почему соглядатай ведет себя настолько демонстративно? Что говорили те двое в проулке?..' Но, честно говоря, совершенно не помнила, что мне тогда говорили. Не то состояние, чтоб внимательно слушать. А следовало. Сейчас было бы намного проще понять, кто за ними стоит. Ладно, попробуем так. Кто способен оплатить профессионалов, гуляющих ночью? Они не воины и не борцы с нежитью, ночь для них намного опаснее. Шпионаж и политика делают их слишком 'ароматными' для всякого рода чудовищ. Рискуют они больше и, как люди опытные, берут соответственно. Кто способен им заплатить? С большинством моих врагов я не в тех отношениях. Большинство друзей или небогаты, или не нуждаются в подобных средствах. Кто-то достаточно могущественный. Какой-то высокородный дворянин? Старший клана? Не будь разговора с Норано, у меня был бы один подозреваемый, но после всего сказанного я не думала...
  Вот именно: 'Не думала!'. Госпожа льдов, прекрасная светлая Норано. Всего один разговор с ней и я перестала учитывать сиятельного Райгату. Да, советнику было достаточно убедиться, что я пошла в палаты Единого короткой дорогой. Но с чего я решила, что её хозяин останется столь же безучастным? Господин фарр Райгату всегда заботился о своих дамах, и устраивал их жизни так, что риск в них был немыслим... Что он сделает, узнав о скандале с Соерсом? Как отнесется к моим пряткам? В курсе ли моего участия в деле мага? По меньшей мере, он захочет со мной поговорить. Сиаллу с Альваро он уже подсылал, только мне удавалось избежать разговора. Мне было не до разбирательства. Не знала, что сказать. И вмешательств я не хотела, а Хедер вмешается. Та ночь наложила на нас свои обязательства. Он был готов платить, и не поймет моих попыток лишить его этого права. Я? Думала, что тоже плачу. Но не нарушила ли я какого-то важного внутреннего закона, решив в одиночку нести бремя последствий? Даже если я ничего для него не значу, моего поведения хватит для злости. А если я тоже ему дорога?..
  На глаза ему мне лучше не попадаться. Особенно, учитывая, что в полдень истечет последний шанс поговорить перед Дуэлью...
  Что делать? Думаю, что если меня кто-то сторожит ночью, то делает это не в одиночестве. Так что этот один, и у второго выхода тоже один гуляет. В самом здании, я бы кого-нибудь, незаинтересованного в моем исчезновении, поставила.
  Постоялый двор - место небезопасное, поэтому по крышам из него не выберешься. Окна не ниже второго этажа, если я отсюда и спрыгну, то потом далеко не убегу. Нет, лучше все же дождаться рассвета и попробовать выйти как все нормальные люди. Не станут же они устраивать скандал и удерживать меня силой...
  А силой удержать они могли. На момент подхода к воротам их около меня было уже трое: один следовал от самой комнаты, двое подпирали стены у открытых створок. Один из двоих был мне знаком. О том, что встреча со мной и четырьмя громилами в проулке тоже не прошла для него даром, свидетельствовали несколько весьма красноречивых ссадин.
  - Госпожа ла Сёдзе, - он перегородил мне дорогу, - лучше вернитесь в вашу комнату.
  Даже так. Я насмешливо вскинула брови, моих трясущихся пальцев они сейчас все равно не заметят.
  - К несчастью, не могу последовать вашим рекомендациям, у меня дела сегодня... Арена и тому подобное...
  - На Арену вы успеет вовремя, - с тоне говорящего сквозила опаска. После прошлого раза он ожидал от меня чего угодно. - Сиятельный господин фарр Райгату настоятельно просил вас его дождаться.
  Толпа охранников - вот так, оказывается, выглядит настоятельная просьба. Хедер хочет быть уверенным, что от него никуда не денусь.
  Выражение моего лица не изменилось, а радость от верной догадки была краткой. Им моя внешняя невозмутимость хорошим признаком не показалось, так что говоривший решил брать быка за рога и двинулся ко мне... Я отступила. Только отступать мне было не далеко, сзади-то ещё один приближается.
  - Заору, - предупредила я.
  - Ори.
  Кричать не стала. Дважды очень удачно ударила и, увернувшись от третьего нападавшего, рванула по улице... Правда, тут же пришлось резко тормозить и снова уворачиваться. Но в моем прошлом хватало людей, испытывающих непреодолимое желание поймать меня и выпороть, поэтому особых сложностей это не составило.
  А дальше просто бежать.
  Бежала из всех сил, но оторваться мне не удавалось. Город ещё только просыпался, улицы были пусты, звук моих шагов эхом отскакивал от домов и множился в пространстве переходов. Слишком мало людей на улицах, слишком маленький разрыв между мной и догонявшими. Я пока двигалась быстрее, но от скорости толку было не много. Особенно - если не перейду на более четкий ритм движения, не восстановлю дыхание.
  Никогда не любила и не умела убегать. Но выход есть - рядом Арена. Завтра бой, значит, меня впустят. Выйти до Дуэли мне уже не удастся, но впустить меня обязаны. И ничье имя не может этого изменить.
  Только бы добежать.
  Мои преследователи оставили меня, как только я заколотила в ворота.
  Глава 15
  Другая жизнь
  Вообще, вывести Хедера из себя задача не из простых. Но разговор удался. Спасибо опекунше - от неё я достаточно знала о господине фарр Райгату, чтобы принять решение, а потом облечь его в подходящую форму. Очень быстро: уже раздраженный вопрос, ответ, несколько фраз в довесок, звук захлопнувшейся двери... и тишина.
  Правда и она была недолгой. Эхо шагов Хедера ещё не успело затихнуть, как в комнату степенно вошли глава клана и опекунша.
  В любой другой день мысль об иллюзорности их спокойствия меня бы изрядно позабавила - ведь от ближайшей комнаты для господ досюда не настолько близко. Но сейчас - это мелочи, не стоящие внимания.
  Я стояла у окна. Оно тоже выходило на знакомые вишню, клумбу, фонтанчик и пару скамеек, но второй этаж... это второй этаж.
  - Как все прошло? - холодно осведомилась Хезер. Просто так... для отчетности, она не была бы Первой Провидицей, если б за неделю не знала ответа.
  - Вы могли бы стать невестой века... - с некоторой грустной задумчивостью констатировал господин Майр. Он тоже был не настолько глух, чтоб в манере сиятельного Райгату закрывать двери не расслышать отказа. - Вы могли бы стать первой за пять столетий Сёдзе, сменившей клан - все равно провидцев по вашей линии не будет. Вы могли бы занять очень высокое место.
  Зачем он это сейчас говорит? Впрочем, на действительно важные доводы ему не хватит простодушия.
  - Вы могли... - и осекся. О том, что я могла бы, он знает много больше меня.
  - Но не стала... - оборвала я его.
  Они смотрели на меня. Я - в окно.
  Они стояли где-то за спиной. Такие разные, но сейчас так необъяснимо похожие в своем ощущении определенности. Майр и Хезер. Разум и судьба. Живое воплощение двух принципиально разных выборов. Мне ли, прожившей столько лет с госпожой дель Сёдзе, не знать, как однобок и убог разум в поисках самого верного пути в самое лучшее для всех будущее. Но провидинье тоже не помогает. Наверно, потому что самого правильного пути нет, как и будущего - самого лучшего для всех. Есть только выбор здесь и сейчас. А вот пожалею я о нем или нет?..
  - Ещё можно переиграть! - видимо, почувствовав мою неуверенность, взвилась госпожа. - Догони его! Плачь, проси прощения, делай, что угодно, но исправь! Давай! Ты ж мне только для этого была нужна! Если не побежишь я... я... Беги за ним!
  Пожалею ли я, что отказалась. Наверняка.
  - Второго шанса не будет! Ну же!...
  Я покачала головой:
  - Нет. Не бегу.
  И поворачиваясь к главе клана:
  - Что вы говорили про 'с глаз долой' и 'мелкую должность в услужении'?
  Он долго на меня смотрел.
  
  Всю следующую неделю я провела в пути. В Итанару. С рекомендательным письмами Клаудио фарр Холар и Старшему клана этой провинции. Слово господина аль Сёдзе - закон, а Майр сказал, что у меня будет другая жизнь.
  Эта жизнь
  Как следовало из правил поединка, основные ритуалы подготовки начнутся за час до полудня, но меня почти полчаса промариновали в маленькой часовенке при Арене. Сначала мои вещи, точнее то немногое, что я оставила у себя, тщательно обыскали, ободрительно поцокали языками, проверили на всевозможные благословения или проклятия. Но Дарремовы составы всегда были чисты, и эффектов противоречащих дуэльному кодексу не оставляли. Потом взялись за меня - долго окуривали всякой гадостью, развевая магию со мной связанную, а когда у меня от их дыма начало двоиться в глазах, спели парочку базовых молитв.
  К первому утреннему колоколу меня, наконец, оставили в покое. Я даже сама удивилась, как внезапно это произошло. Только что надо мной махали разными предметами и монотонно тянули молитвы, тягали по длинным неотличимым друг от друга коридорам, потом втолкнули в маленькую комнату и... ушли.
  Когда я смогла воспринимать окружающее, келья мне не понравилась. Да, неплохая, размерами даже превосходившая пристанище в 'Полуполтинном', - но такая безликая. Маленькое зарешеченное окошко на недоступной мне высоте. Старая, но крепкая скамья. И тщательно выбеленные стены. В целом, куда ни глянь, ни взгляду, ни мысли зацепиться не за что. Правильно, в полном соответствии с законами Аренами - мне здесь следовало поститься, каяться, размышлять о важном, а не отвлекаться на постороннее, но я была совершенно не готова к такому внезапному уединению. Утешало только одно - Соерсу подобного развлечения тоже не избежать. После полудня его тоже будут обыскивать, окуривать, отпевать, а потом приведут в похожую комнату - ведь мы равны перед лицом поединка.
  'И, всё-таки, я оказалась равнее' - с тоской подумала я, от скуки процарапывая у двери сакраментальное 'здесь была...'. Мел под моими ногтями был совсем свежим. Похоже, последний его слой нанесли за пару дней до моего появления.
  Думать не хотелось. Совсем. Утренняя пробежка поспособствовала пробуждению совести и здравого смысла, и стоило мне приостановить свои метания, как перед моим внутренним взором поочередно вставали то раздраженный Хедер, то полный холодной ярости Даррем, то надрывно орущий Эгерт. Однажды мне придется перед ними отвечать за все сотворенное в последний месяц, и они... Не хочу думать. Не буду. Лучше высплюсь.
  Скамья оказалась жутко неудобной. Хуже пола в прошлом жилище. Но даже на ней не дали устроиться. Как только уютно укуталась в плащ, в дверь постучали.
  - К вам посетитель.
  Кто?
  Я удивленно села. Ко мне должны были прийти не раньше полудня. Готовить меня к поединку. И завтра за час до него. А в промежутках только одиночество и размышления. И служители неподкупны. Они не подчиняются никому, кроме Единого и ликов Его. Иначе это было бы неспортивно и подпадало под понятие 'дурной тон'.
  Никого там быть не должно!
  Но дверь открылась...В конце концов, меня предупреждали, а не спрашивали.
  Хедер.
  Уставший до экономности в движениях. И сдержанный, настолько, что меня невольно бросило в дрожь.
  Он вошел. Закрыл дверь. Прошелся по комнате, но по ней особо не расходишься, поэтому он сел рядом. Устало потер глаза.
  - Скажи, что с тобой делать.
  Молчу.
  - Откуда ты взялась на мою голову. Те, кто носит знаки вроде твоих, не вмешиваются в политику.
  Ещё немного тишины.
  Хедер выдохнул и повернулся ко мне.
  - По старой памяти, я помогу тебе. Один раз. А ты мне, по старой памяти, предельно честно ответишь на два вопроса. Кто твой хозяин. И кто твоя цель.
  Меня уже почти трясёт.
  - Начнем с простого - цель. Это я? Фарр Наярти? Айхевен? Или кто-то ещё?
  - Ты знаешь про Айхевена? - невнятно лепечу я.
  - Естественно, - брезгливо морщится он, вставая. - Твой друг изрядно подставил брата, а ты клан. Ты представляешь, что произошло бы, если б провидец в первую очередь не почуял меня? Никакая Арена тебя не спасла бы.
  - Вы ведь все очень хорошо рассчитали, - продолжал он сухим тоном. - Идея неплохая. И получилось бы все просто прекрасно. Занимайся этим профессионалы. - Растянул губы в ироничной усмешке. - Но, конечно, на такую гарантию безопасности мало кто еще мог рассчитывать...
  Опять безразлично:
  - Вы замечательно подгадали. Хотя исполнителей в делах такого рода, как бы они талантливы ни были, обычно убирают. Нахождение виновного дело чести империи... дело моей чести, но из-за нашей связи тебя не сдадут. Мои люди уже замели следы, и вам с младшим Пино ничего не угрожает. Но ты же понимаешь, что если все же правда выплывет наружу, до ареста вам обоим не дожить. Я лично позабочусь...
  ...Всё-таки начет Хедера лгали - вынося мне приговор, он не улыбается...
  Но он хорошо говорит. Сильно. Так что сквозь нервную дрожь, страх и стыд я его услышала.
  - После стольких лет с госпожой дель Сёдзе, так хорошо зная меня, ты ведь не могла думать, что всё, в самом деле, сойдет тебе с рук?
  Опускаю глаза. Мне все равно куда смотреть. Я мне так плохо, что почти не осознаю окружающее.
  - Чего ты молчишь! - рявкает Хедер. - Отвечай!
  Что я могу ему ответить? Что мне не следовало возвращаться? Что я непроходимая тупица, и он меня переоценивает? За много лет я так и не удосужилась узнать, что именно видят провидцы-вещей. Что мне и в голову не приходило как-то его, Хедера, использовать? Что я настолько хотела его видеть, что забыла, кто он? Да, я взяла дело мага. Да, я случайно и глупо поссорилась с ара Наярти. Но Хедер ко всему этому имеет только косвенное отношение.
  - Я склоняюсь к мысли, - его речь течет ровно, и холодна, как реки в предгорьях, - что твоя цель не маг. Для воспитанницы дель Сёдзе уж слишком очевидно. Никакой интриги. И главное никак не объясняет все остальное. Итак. Кто цель. И кто хозяин.
  Не знаю, что говорить. Мне далеко до паранойи Старших. Но и без неё признаю - поведение со стороны выглядит подозрительно. Уж слишком красиво всё ложится: дело мага, записка, свидание, встреча на балу, скандал с Соерсом. Вариантов толкования - куча. И каждый... тьма!... каждый! без моего ведома и желания может оказаться верен.
  - Я жду, - легкий нажим в голосе. И от него мне хочется заорать или разревется. Плохо. Очень. Держусь.
  - Оставим мага. Он, в общем-то, в прошлом, - принужденно смилостивился мужчина. - Но если ничего не изменится, завтра, в воинском поединке, Соерс тебя убьет.
  - Я могу избавить тебя от дуэли, - снова начал он после долгой паузы. - Твой гонорар и небольшая помощь с моей стороны легко решат проблемы выплаты ценза. Наярти согласятся принять твои извинения. Фаран жаждет крови, но я смогу с ним договорится. И с Себастьяном я поговорю, ты снова сменишь имя... Естественно, тебе нельзя будет возвращаться в столицу. Совсем. Если тебе хоть чуточку дорога твоя жизнь, тебе стоит мне все рассказать...
  Глупо пугать смертью человека, обокравшего мага, но Хедер умеет говорить. Каждая его фраза, каждая эмоция и данность, каждый произнесенный им звук вторгается в мое сознание. Я его не просто слушаю, я слышу.
  ...Смерть на Арене. Почти неизбежна. Фарану я столько нервов попортила, что он без колебаний пустит меня в расход, а Соерс просто сильнее. Я не могу этого не знать. Я это знаю. Соерс сильнее, и что сказать мне он тоже найдет. Так что на легкую или быструю смерть не стоит рассчитывать. А перед ней мне позволят вкусить столько боли и позора, сколько найдется. Или?.. Очередная смена имени. Окончательный запрет на возвращение в Аль-Тараселль. В Итанару мне, наверно, тоже будет нельзя... Но будет шанс начать всё снова далеко отсюда, и будет легче. Ведь в первый раз я уходила совершенно не готовой к независимости. Хедер предлагал неплохой вариант... Но... даже в моем нынешнем расстройстве мне жаль эту мою жизнь.
  Особенно, если учесть, что сначала придется назвать имя человека, стоящего за моими действиями. И моё собственное имя его не устроит.
  Я с трудом оторвала взгляд от пола.
  - Ты поверишь, - усилием размыкаю сухие губы, - что за мной никто не стоит? Я не искала тебя с магом? И с Наярти ничего не жду?
  Хедер внимательно смотрит на меня.
  'Ты поверишь, что от тебя хотела не больше, чем просила? Поверишь?'
  - Ничем не могу помочь... - кажется, в моих интонациях была не только усталость.
  - Что ты собираешься делать завтра?
  - Драться, - отвечаю еле слышно.
  - Драться? - что-то изрядно напоминающее злость делает его голос тихим, почти ласковым. - Даже если ты такая дура, как утверждаешь, ты не можешь не знать, что тебе грозит. Ты не можешь не знать, что Фарану исход дуэли не сможет повредить сильнее самого её факта. Оставлять тебя живой нет смысла. Ты это понимаешь?
  Киваю.
  - Ты что? Жить не хочешь?
  Почему? Хочу.
  - Смотри. Я - рядом! Я могу изменить все! Ты принесешь публичные извинения, а я окончательно замну это дело.
  Я его видела, и я знала, что уже через десять минут пожалею о своем решении. Жаль умирать из-за приставаний мальчишки и собственной несдержанности, сколько раз бы меня ни предупреждали о возможностях подобного исхода. Жаль... Но видела смерти и по более глупым причинам.
  - Спасибо, не надо,- ответила, наконец. Тоже встала.
  Думала, он меня убьёт.
  - Ты говоришь, что понимаешь, во что ввязалась. - все тот же мягкий голос, дыхание тепло касается ушка, нежно гладит завитки волос, но я никак не могу оторвать от себя руку, сжимающую шею. - Мне вот, к примеру, завтра придется с равнодушным видом наблюдать, как пускают пеплом ту, с которой я недавно был близок! Положение обязывает! Ты действительно понимаешь!? Маг! Приживник! Наярти! Проще самому тебя задушить!
  - Понимаю, прости...
  - Простить? - прикосновение с привкусом горечи.
  Захват становится утонченной лаской, его губы на мгновение прижимаются к мочке и, оставляя за собой огненную дорожку, находят чувствительное место у ключицы...
  'Прости. Я не смотрела на ситуацию с этой стороны. Я на самом деле предала тебя. Не тогда, когда вольно или невольно использовала в своих целях, а когда снова все перепутала. Я постоянно забываю или то, что ты человек, обличенный властью, или, что ты - просто человек. Прости. Мне больно за тебя. А за себя - стыдно. Так стыдно и больно, как, наверно, не было никогда в жизни. Только... ты сам-то веришь, что мне стоит все бросить? Признать поражение? Полностью вверить себя твоей милости с Айхевеном? Взять у тебя денег, чтоб вернуть задаток Арему и не ходить к приживнику? Сделать все возможное, чтобы сохранить жизнь? Но что я сохраню кроме неё? Что у меня останется, когда кончатся твои милости? Сможем ли тогда мы простить друг другу наши одолжения? Нам и так придется немало прощать'.
  - Прости.
  Он был жаден. Он знал, что времени опять осталось мало.
  
  Когда волна схлынула, мы расстелили плащи прямо на полу - скамья узка даже для одного.
  Мы были близки, как никогда ранее, но сейчас нам было трудно смотреть друг другу в глаза или говорить. Молчать ещё сложнее, потому что в тишине становилось очевидно, что в нелепости, именуемой жизнью, эта встреча может оказаться последней. И я заговорила. Неловко, запинаясь от неуместности. Кажется, Хедер понимал, он не стал меня останавливать.
  Я рассказала про кошель и Фазана, и повешенных у 'черной' калитки. Рассказала про решение и попытку прорваться к Солусу. Я рассказывала многое, но далеко не все. Вот про то, как мы подбрасывали господину Эйнару Бьерно записку со сведеньями, делающими честь его пророческим способностям, молчать не стала. А потом - как Ориком втиралась в доверие к грузчикам, как поила их на последние деньги и травила им охотничьи байки.
  - Ты бывала на охоте?
  - Нет. Я - городская! - засмеялась я. - Но однажды встречала медведя. Дважды. Одного и того же.
  - Как? Где?
  - В Итанаре. Знаешь, мне ведь очень повезло в Итанаре...
  ***
  В Итанаре мне, и вправду, очень повезло. Но первые месяцы я так совсем не считала. Я тогда ходила в младших Клаудио фарр Холар. Как обычно, на посылках. За два месяца мне даже не встретилось ни одного дурака, кто не был бы в курсе, что означает серебристая вышивка на моем камзоле. В тех местах все знали, что напавшие на слугу Ночного Господина редко доживают до следующего рассвета. Жизнь моя была проста и безопасна, и, естественно, не обещала никаких перспектив.
  Но однажды меня отправили с письмом в эльфийскую общину. Идти было не далеко, Итанара, как и большинство крупных городов, располагалась в непосредственной близости - всего в трех часах пешего пути - от небольшой деревеньки и врат за Грань.
  По лесу шла без страха. Во-первых, я уже ходила этой тропой. Во-вторых, под рукой нового господин совершенно отвыкла бояться. В-третьих, в этом лесу было особенно спокойно: после просьбы эльфийских Адептов Жизни зверье хоженые тропы далеко обходило, а худые люди подавно остерегались связываться со Старшими расами... Шла, насвистывала песни, мысленно сводила доходы с расходами, томилась тоской по более интересному занятию. В общем, вела себя, словно забыла, в каком мире живу.
  Крики о помощи различила уже тогда, когда их источник был совсем близко.
  Возможно, находись я чуть дальше от кричавшего, поступила бы осторожней. Ну, просто потому, что мне хватило бы времени вспомнить о том, где нахожусь, и почему тут не беззаконничают. В худшем случае - о том, как владею оружием, и собственных шансах выстоять в драке. Бодрый тон воплей намекал именно на эту возможность. Я успела бы вспомнить о многом и точно не стала бы мчать к месту происшествия. Но бежала тогда значительно быстрее, чем думала.
  Подобно лосю я проломилась через кусты и вылетела на пространство поляны. Она была не слишком большой, а в её центре рос дуб. Судя по обилию ленточек его почитали священным. И люди, и эльфы. Почти все. Кроме светловолосого длинноухого паренька, сидящего на одной из нижних веток и орущего дурным голосом. Повод орать у него был более чем серьёзный - под ним радостно прогуливался медведь.
  В этот самый момент голова решила напомнить, что существует не только для поддержания волос, и уложила цепочку откровений-осознаний в считанные мгновения.
  Для начала, надежды выбраться у меня просто нет. В спешке я смогла перекрыть по шуму эльфёныша, и в достаточной мере обратила на себя внимания крупного зверя. Но даже до этой конкретной встречи я была в курсе, как сильны, быстры и настойчивы эти животные. Шпага против них не оружие. Однако, лучше с нею, чем без неё, поскольку в списке того, что я толком не умела, воинская наука шла после умения убегать.
  Мальчишка продолжет блажить, вернув себе статус главного источника шума, я медведя пока мало занимаю, но здравомыслия, чтоб развернуться и сбежать прямо сейчас, мне не хватает.
  Медведь прохаживается под деревом, время от времени демонстративно примериваясь, как бы поудобнее к эльфёнышу залезть. Двигается медленно, вальяжно... А на морде, если такое возможно, написано глубокое, почти истерическое веселье... 'Что-то в нем не так', - скользит отстраненная мысль. Животные ведут себя и даже двигаются иначе. Может, я и не большой специалист в повадках крупных хищников, но все же за свою жизнь я повидала немало зверинцев и вольеров. Ни один зверь не будет так не двигаться. Ни один зверь не станет так нарочито запугивать. Зверь сможет так издевательски ухмыляться во всю пасть. И глаза... Тут меня обожгло словно огнем. У хозяина леса были серо-зеленые человеческие глаза.
  - Оборотень! - выдохнула я испуганно.
  И оборотень меня услышал. Услышал, удивился, но после секундной заминки с энтузиазмом повернулся ко мне.
  Если бы он не перекрывал мне дорогу к дереву, уже сидела бы рядом с мальчишкой. Если бы я находилась ближе к кромке леса - бежала. Только при таком интересе не успею добежать. И в таком состоянии... мне было страшно так, что я даже на ногах держалась с трудом. Медведей я не боялась - между мной и ними всегда было достаточно ограждений, а вот оборотни...
  ...Когда-то давно, в мои лет восемь, мы с госпожой гостили на землях Котиттару, и один из сыновей хозяина торжественно показал их экземпляр 'Эгриде Орнум' - книги чудовищ. Легче всего она открывалась на главе об оборотнях. '...Оборотень - есть существо жизни. Для него нет ничего слаще чужой смерти. Оборотень - существо силы. Для него нет ничего слаще чужого бессилия'...
  ...Отзвук бессилия мне был знаком. Только в моей жизни это были волки. И как стая сжимает круг, упиваясь бессмысленностью людской паники, я ещё помнила. Мне тогда было не было трех, но как упал отец - единственный среди всех имевший право держать оружие, - мне иногда ещё снится по ночам... И тугой тягостный вой, от которого взрослые начинали метаться в ужасе. И как стая отходила, чтобы снова броситься вперед и оставить на истоптанном окровавленном снегу очередную жертву. Раз за разом... Потом я выбралась из-за жалкой загородки спин и пошла туда, где лежали отец, мать, брат, где щерилась клыками стая. Но когда подоспела ловчая команда, кроме меня, осталось четверо: старик, женщина и ещё двое детей...
  Оборотень... Сейчас мне хватало только одной мысли, никакого воя было не надо. Я вцепилась в нелепую тростинку шпаги, смутно понимая, что отпусти её, даже стоять не смогу.
  Эльф продолжал кричать что-то бессвязное на Эффо, явно уже не надеясь на какую-то помощь, а медведь шел ко мне.
  ...Я победила. Я сломалась. Я пересилила себя - заставила двигаться, отступила.
  Зверь обрадовался ещё сильнее. Он прибавил шагу...
  Я же вспоминала хоть что-то полезное в бою с подобным существом. К несчастью, господа учителя фехтования потратили больше времени на дуэльный этикет и ограничения. А то единственное, что через мою явную скуку до меня смогли донести, оказалось понятием о воинской чести...
  Не буду убегать...
  Оборотень взревел, поднимаясь на задние лапы... Даже успела удивиться тому, что жизнь не проносится у меня перед глазами...
  Но зверь, снова перейдя на все четыре, бросился куда-то мимо...
  Развернулась. На кромке леса стоял светловолосый, безоружный, но изрядно недовольный эльф. Как противник он интересовал медведя значительно сильнее меня или мальчишки.
  Медведь ударил. Я успела только закричать. От страха. А мальчишка на дереве от восторга. Потому что как бы не был быстр и силен зверь, каким бы ни казался беззащитным его противник, удар своей цели не достиг... Не стоит недооценивать представителей Старших рас. Даже если они не держат в руках оружия и выглядят, словно собрались на императорский прием. В движения эльф смог вплести пассы и следующий удар тоже прошел мимо, но уже потому что воздух вокруг оборотня вдруг уплотнился, поднимая его над землей и лишая какой либо опоры... Медведь рычал, изворачивался, рвался, но выбраться из несуществующих объятий не мог. Впрочем, эльфу приходилось тоже весьма нелегко, он начал заклинание всего пару секунд назад, а руки, направлявшие поток, двигались всё медленней, пот катился градом...
  За моей спиной мальчишка, судя по звукам, не столько слез, сколько упал с дерева. С трудом удерживая концентрацию, маг резко приказал ему что-то на старшем наречии. Я же вовсю пыталась сообразить, чем могу помочь, когда парнишка схватил меня и потащил в лес...
  - Но... - вяло воспротивилась...
  - Убрались! Быстро! - рявкнул эльф на всеобщем. В этот раз он слишком отвлекся, не смог удержать зверя в воздухе. А медведь, почуяв землю, быстро перешел в атаку. Не смотря на усталость маг, смог и увернуться, и вернуть себе контроль над стихиями.
  Молодой эльф настойчиво тащил меня за собой, тот что старше, похоже, знал, что делал... И я послушалась.
  Может быть зря.
  
  Когда мы, наконец, остановились, выяснилось, что мальчишка слишком переволновался. Он смог заблудиться в лесу, который должен был знать лучше, чем я улицу Трех Советчиков. Мы плутали не меньше часа, прежде чем нас нашел один из стражей селения. Его послал на поиски дядя эльфеныша, тот самый маг, что остался с оборотнем. Страж деталей не знал, но по его словам выходило, что о-ком-о-ком, а о дяде парня при встрече с разнообразной житью и нежитью беспокоиться нужно не в первую очередь. Я даже успела восхититься тому, насколько сильны в этой деревне маги. Среди столичных знатоков Высокой науки тех, кто мог похвастаться странной волчьей или медвежьей шкурой, можно пересчитать по пальцам. А по отношению к этому эльфу говорили так, словно он с оборотнями чуть ли не завтракает. Хотя... здесь Итанара .
  Идти до деревни, кстати, оказалось недолго. Правда, только люди называли данное поселение деревней, чтобы как-то замаскировать собственную незначительность. Сами эльфы зовут это место крепостью Ра-ин. И красивого в ней несколько больше, чем столице провинции.
  Мальчишка сбежал сразу у ворот, зато страж помог мне найти адресата. В принципе, уже можно было идти обратно в город, но до заката оставалось не так уж много, а входить в предвечерний лес сразу после встречи с оборотнем не хотелось. Поэтому я поплелась к постоялому двору. Местный двор назывался 'Венорэ Сохэ' и был несколько крупнее, чем было бы логично для городка с такой численностью. Но я уже знала, сколь многие избегали столичного гостеприимства и подобной расточительности не удивлялась. Кормили здесь дешево, вкусно и понятно, а комнаты казались на диво обустроенными по сравнению с тем, что предлагали за те же деньги люди.
  Сегодня там было пустовато. За стойкой скучал хозяин - эльф неопределенного возраста. Я с ним совершила обмен - снизку меди на ключ от комнаты. Он предупредил, что если я голодна, то стоит спуститься через полчасика, будет готово очередное дежурное блюдо. Вошла в свою комнату, умылась и упала, как была, на кровать. Так и лежала, пока густые аппетитные запахи не подняли меня в вертикальное положение и не потащили за едой вниз.
  На запах пришла не только я. В обеденном зале бегала служанка с подносами. Несколько торговцев из Ри под пиво с закуской обсуждали падение цен на Килтенские кожи, позже перешли на сравнение качества имперского фарфора. Группа молодых эльфов, родом откуда-то из-под Нириэля , двигались, похоже, к ближайшему порту. Под вино ели сыры, фрукты, зелень. Говорили в основном о сложностях морских путешествий. Дворянин со знаками наблюдателя от клана Риотси просто ел. Что-то. Молча. Двое приставленных к нему полуэльфов-мечников, тоже открытостью и многословием не отличались. В дальнем конце комнаты, наполовину спрятавшись за ширмой, сидели ещё двое. Эльф и человек. В них было что-то притягивающее моё внимание. Во-первых, контраст. Эльфа я видела только со спины, но его костюм отличался редким изяществом кроя. Одежда его собеседника была проста - видавшие виды штаны и рубашка. Эльф был среднего роста и жилист, но на фоне второго терялся. Потому что второй был просто огромен, и если хоть половина его толщины была не от жира, невероятно силен. К тому же волосат. Дико. По-звериному. Волосы были по всюду - просматривались сквозь лен рубашки, торчали из ворота. За густой бородой лица почти не видно, только крупный, много раз ломанный нос и светлые глаза, поблескивающие прохладой из-под кустистых бровей. Темно-каштановая с прожилками седины шевелюра с явным трудом увязана в низкий хвост. Пепельно-русая грива эльфа уложена в какую-то традиционную прическу из разряда волосок к волоску. Эльф что-то небрежно попивал из высокой кружки, а перед вторым стояли миса (не тарелочка, не мисочка, а миса доверху полная едой), пиво и пара луковиц. А ещё они оба вели себя так, словно сидели у собственного очага.
  - ...Эгерт, никогда не понимал твоего пристрастия к луку, - равнодушно говорил эльф. - Зачем мы сюда пришли? Моя сестра готовит намного лучше.
  - Да лучше. Но не любит пиво, - человек с видимым удовольствием приложился к кружке. - И лук, как и ты, на дух не переносит. Зато всю остальную траву считает на диво питательной.
  - Я знаю, что малыш не прошел испытания, но он молод, ему простительно... - продолжил эльф какой-то прежний разговор.
  - Скажу одно, - откликнулся Эгерт тут же, - если он настолько молод, пусть приходит, когда подрастет! - и добавил после паузы. - А девчонку я бы взял. И секунды не прошло, как она сообразила, что к чему...
  - Женщину? - в голосе пепельноволосого читались сомнение пополам с брезгливостью. - Полевым аналитиком? Тебе не за кем сопли подбирать?
  - Не думаю, что с ней это понадобится...
  - Да сегодня она так перепугалась, что я начал прикидывать, как бы потише уйти с подветренной стороны...
  - Не преувеличивай.
  - И оружием владеет хуже, чем ты лютней.
  Здоровяк улыбнулся легкой, привычной улыбкой, мол, кто как не друг напомнит. Ему тоже было что сказать:
  - Ты тоже сегодня был не в форме. Раньше держал меня без труда.
  - Да я б и сейчас тебя поднимал с легкостью, если б кое-кто по утрам не перешел на блинчики с кленовым сиропом, - спокойно парировал эльф. - Но не пойму, чего ты на неё, вообще, полез...
  - Она меня узнала. Или мне следовало представиться и завести светскую беседу? К тому же, ты поблизости, и в любую секунду мог закончить поединок чисто, красиво и достоверно... - после паузы: - Даррем, может, она и неосторожна, так у нас будет кому придержать.
  - А может лучше всё же малыша?
  - Да, что ты мне его в любую дырку тыкаешь? Он молод, слишком молод. Хочешь быстрее с ним начать работать - отправь лет на двадцать в город. Тогда и поговорим.
  - Эгерт, я просто хочу, чтоб он походил с тобой... Вы, люди, такие недолговечные создания. Через двадцать лет тебя уже может не быть. А если и будешь, ты не сможешь водить нас тогда. Давай возьмем его сейчас...
  Я не вникала в то, о чем они там говорили, после всех сегодняшних событий меня хватало только на простые действия - жевать, пользоваться ложкой, время от времени отрезать очередной кусок хлеба от краюхи... Так что этот разговор я слышала, но слова не доходили до сонного сознания.
  Здоровяк ещё раз взялся за кружку, недовольно обнаружил, что она пустая, налил себе из стоявшего рядом бочонка и посмотрел на меня. И только тогда я заметила. У него были знакомые серо-зеленые глаза.
  Оборотень. Это не человек. Это оборотень.
  Не заорать мне стоило немыслимых усилий. Но они здесь сидели до моего прихода и спокойно могли сидеть дальше. Пока я веду себя тихо, особой опасности для окружающих нет. Главное не привлекать внимания - спокойно отодвинуть тарелку, встать, выйти на улицу. Потому что если атмосфера вдруг измениться, толку от меня будет мало, а стражу позвать необходимо.
  Встать и пойти у меня получилось, а вот оторвать настороженного взгляда от здоровяка не получалось никак. Мы с ним в очередной встретились глазами, только в этот раз он меня узнал.
  - Даррем, - радостно схватил он друга за рукав. - Смотри! Та девчонка!
  - Счастье-то какое! - сквозь зубы процедил эльф, поворачиваясь.
  'Маг из леса! У них сговор!' Поводов для паники меня сегодня было достаточно. Эта новость стала последней каплей!
  Я рванула к двери.
  Но 'Эгерт' там оказывается раньше. Хватаюсь за кинжал. Через мгновение качусь как тряпичная к стене, и кинжала у меня уже нет. Вскакиваю, передо мной вырастает 'Даррем'.
  - ...Всё в порядке, - звучит над всем бас оборотня. - Это недоразумение...
  ...Хватаю со стола нож и замахиваюсь на предателя... и тыкаюсь носом в столешницу. Моя рука заломлена до белых пятен перед глазами.
  - Не беспокойтесь, - эхом вторит маг словам товарища, - мы с ней просто друг друга не поняли. Это недоразумение.- Однако, захвата тоже пока не убирает.
  Недоразумение. Всё слишком спокойны. И я уже жива долее, чем это имело бы смысл. Краем глаза кошусь на все ещё закрытую дверь и Эгерта, придирчиво осматривающего мой кинжал. Спокойного, по-человечески безмятежного Эгерта. На запоминающийся серебряный медальон на его груди. На слегка взволнованных людей и эльфов. Что-то не стыкуется...
  - Отпусти, - сдавлено прошипела я, делая движение, чтобы подняться. И, с приглушенным стоном, снова ткнулась носом в доски. Ещё немного и он окончательно выломает мне сустав. Ему, похоже, в радость.
  - Отпусти, - повторила, и добавила ругательство - единственное, что могла произнести на старшем наречии без особых ошибок.
  Здоровяк улыбнулся и сделал разрешающий жест, что, впрочем, совершенно не помешало магу немного помедлить:
  - Только попробуй ещё что-нибудь выкинуть, - веско прошептал он, наклонившись к самому уху.
  В подсобке я смогла снова дать волю языку. Растирая онемевшую конечность, выпалила не без обиды:
  - Это неправильный оборотень!
  Здоровяк кивнул и уточнил:
  - Разумный.
  - Он меня без руки хотел оставить! - поскольку убивать, убегать или кричать мне не разрешали, уровень моего раздражения превышал все разумные пределы.
  - А ты оружием так бездарно при мне не маши... Нервирует. - недобро заметил эльф, поворачиваясь к Эгерту. - Смотри, испачкался из-за неё.
  Я ему ответила. В манере Хезер. Так, что все его хваленое спокойствие осыпалось к ногам мелкими осколками, а остроконечные уши (вместе со всем остальным) налились кровью...
  И тут оборотень засмеялся.
  - Д'Эарремэ , она тебя достала! А ты хочешь, чтоб я оставил это сокровище Тару Сиене? Да там не узнают, что с ней делать. С каким характером и мертвого подымет, и живого уморит. Меня узнала в обоих обличия. Сама. Ничего толком об оборотнях не зная. Ты, к примеру, не смог без магии обойтись... Ты ведь Сёдзе? - обратился он ко мне.
  Поочередно косясь то на одного, то на другого, кивнула.
  - Из Видящих-Память-Вещей?
  Нет.
  - И правильно, такого везения просто не бывает - сказал он сам себе. - Быть тебе нашим аналитиком... - и, обращаясь к своему другу, добавил глухим рычащим голосом - И не надейся меня отговорить, это мое последнее слово. А я - Старший.
  ***
  - На следующий день меня перевели в мобильную группу. В первую же тренировку Эгерт мне доходчиво объяснил, как действительно ведет себя оборотень в бою. И чего никогда не стоит делать ни с ним, ни при нем. Потом всё-таки переселилась 'Севель Сол'... - никому другому, даже Фаруху, я не могла рассказать все это, но, думаю, Хедер и без меня знал и про разумных оборотней, и про... - Расскажи ты что-нибудь?
  Он рассказал, что его первый учитель фехтования был хорошим другом прежнего Арбитра, так что мальчишкой он часто бывал на Арене. Его с братом здесь даже учили. И он знал, что, может, забрать меня отсюда ему и не удастся, но до полудня нет строгого запрета на посещение, так что при некотором желании пробиться можно. Такой вариант для него был ничуть не хуже, чем если б я осталась на постоялом дворе. Даже лучше. Здесь работают люди менее разговорчивые. Хотя его не порадовало мое бегство - и первое из дома Сакиры, и второе.
  - Ну, здесь все просто. Первый раз хвост помешал бы мне выполнить задуманное. Намучилась же я тогда, уходя от слежки...
  - И совсем не ушла...
  Я даже привстала от удивления.
  - Те, кто на меня работают знают, мне обидно было бы их терять из-за неисполнения такого легкого приказа.
  - То есть ты с самого начала был в курсе того, что я делаю? И тогда к чему эти гневные отповеди?
  - Не был я в курсе! - неожиданно резко ответил Хедер. - Как оказалось, в моем окружении слишком много людей, пекущихся о моем покое.
  Сочувствую 'этим людям'.
  - Даже странно, что твоя записка дошла.
  Ничуть не странно - меня там не ждали, а я долго отлавливала нужного человека и платила золотом за мелкую услугу.
  - А второй раз? - вернул он разговор в прежнее русло.
  - Я испугалась...
  - Кого?.. Меня? - кажется, это одновременно и несколько его задело, и польстило самолюбию.
  - Тебя, - улыбнулась, - вспомни, что было час назад, и скажи, что зря...
  От Хедера я услышала и о первом акте драмы произошедшей в доме назначенного мага. Как я поняла с его слов, там было примерно следующее:
  
  У господина Айхевена выдался чрезвычайно неприятный день. В продолжение чрезвычайно неприятной недели. Проблемы были мелкие, бытовые, но до того докучливые, что убивали саму возможность заниматься чем-то ещё. К примеру, утром привезли вещи, их расставили, и только подали легкие закуски, как вдруг появились неотложные дела в Министерстве Магии. Он поспешил туда, а там... его, Айхевена Серого, признанного третьим по силе магом дороги цивилизованного мира, члена Высшего Совета Друидов с правом вета... его гоняли по инстанциям из-за просроченной регистрации, словно он был мажиком-недоучкой. Ничего, они сами дали ему повод! Бастард-император и Солус-Хромоножка сами развязали ему руки!
  Планы мести высокий господин вынашивал в столовой в ожидании позднего обеда, потому что к тому времени он настолько устал, что если мысль подняться к себе в башню его и посещала, то очень и очень ненадолго.
  Обед задерживали, а потом еще и колокольчик возвестил о приходе гостей. Тришанский посланник видеть сегодня никого не хотел, что и собирался передать через слугу. Но слуга, вернувшись, ответил, что одна из пришедших настойчиво добивается встречи. Айхевен в Аль-Тараселле лично знал очень немногих. В основном это были собратья по гильдии, и среди них была только одна женщина достаточно бесцеремонная, чтоб врываться без приглашения - Патрисия Торин, его предшественница на посту. А значит, с каким трудом он бы её ни терпел, принять её был обязан. Даже так, он был обязан принять её именно потому, что терпеть её не мог. Но каждый раз, когда ему приходилось это делать, он удивлялся, что так не нашел времени раздавить слабосильную гадину.
  Маг велел впускать.
  Патрисия была в своем репертуаре. Мало того, что притащилась в неприёмный час, так ещё зачем-то привела двух своих любовников - полужреца Цителя и Ионена Тёмного, эльфа-перебежчика, а так же старого маразматика Ерову, который хоть удерживал две стихии, но уже плохо помнил, в каком порядке надевают белье.
  - Айхевен, - заявила госпожа Торин с порога, - с тобой весь день пытаются связаться из Совета. Даже меня от дел оторвали.
  Она отвечала на нелюбовь Айхевена искреннейшей взаимностью. Она обычно не утруждала себя ни уважением, ни тактом, ни малейшим намеком на вежливость.
  Угу. От дел. На шее у малолетки Цителя виднелись свежие засосы.
  - До Совета дошли слухи, что у тебя здесь все идет не гладко. Нескольких жрецов посетило видение, что о провале твоей миссии, - со смаком пояснила она. - Совет обеспокоен.
  Патрисия обладала в Совете всего лишь правом голоса и говорила о нем, как о неком едином существе. В действительности среди высших Друидов не было согласия. Каким бы целостным Совет не казался, изнутри он более всего напоминал клубок ядовитых змей. Случись иначе и вокруг Тихого моря уже давно бы не осталось разделения светской и духовной власти. Но пока жрецы развенчивали магию, маги демонстрировали силу и боролись с колдунами, а колдуны до последнего защищали своё место в мире (довольно прочное, ведь чаще всего именно они получают боевую специализацию), разные добрые люди, вроде тех же Гайнара с Хедером, потихоньку создали страны и очищали земли.
  Госпожа Торин на этом не закончила.
  - Кстати, раз уж все равно мне пришлось идти к тебе, ты не мог бы показать моим гостям Книгу Обуздания Ветров... - (А ведь всей власти госпожи-мага над ним - пара артефактов да один компромат. Почему он её раньше не убил!) - Цитель учиться на мага погоды... Нет, нет не утруждайся - мы вполне способны дойти с тобой до твоего кабинета. Зачем тебя гонять туда-сюда по лестнице.
  Цитель увидел в тот день Книгу Ветров, но познакомиться ближе с ней ему не удалось, потому что Ерова, издав непонятный звук, застыл, указывая на пустую подставку Кристалла Соединения.
  И тогда Патрисия Торин торжествующе засмеялась.
  Этот смех не стал причиной её смерти только потому, что Ионен Темный успел вызвать стражу до того, как иссякли силы двух других магов, сдержавших Айхевена.
  Меньше чем через час (около семи) в доме тришанского посланника появились Первый Маг Императорского Двора, Солус ара Дорис, и сиятельный господин Хедер фарр Райгату со своими людьми. Господин Райгату принес извинения за произошедшее и предложил помощь в поисках вора. А его люди быстро осмотрели дом на наличие других пропаж. Таковых оказалось мало. Как и местных слуг. Услышав крики и звуки драки наверху, люди, не работавшие на этого хозяина до Аль-Тараселля, бежали.
  Ещё через час появился Рейхард фарр Котиттару, полномочный представитель клана, и два мага от Совета уровня Аль-Тараселля. Клан Котиттару отличался редкой в этом мире преданностью, и был в долгу перед господином Айхевеном за закрытие могильника, а значит, полномочный представитель был готов сделать все возможное, чтоб похитителя нашли и наказали. Господин Котиттару обещал посильную помощь в поимке преступника, а так же обратился к сиятельному фарр Райгату с просьбой держать его и его клан в курсе расследования. Даже обещал при необходимости прислать своих лучших людей. От чего назначенный маг отказался, справедливо полагая, что ещё одна команда не сильно увеличит шанс найти украденное, зато сильно поспособствует огласке. Он вообще выступал против поисков немагическими методами. Тем более что остальные неудавшиеся воры уже томились в прихожей, мечтая только о той секунде, когда их бывший хозяин, наконец, примет своё добро обратно. Но с Кристаллом, как ни странно, первые простые, но обычно безотказные, поисковые заклинания не дали никакого результата. Совершенно никакого. От более сложных тоже толку не было - определенного направления они не улавливали, а при попытке найти ориентиры для привязки к местности, показывали поляну заросшую болотицей - травой встречавшейся не ближе чем в четырех дневных переходах к северу. В конце концов, господин Солус (от своего лица и лица представляемой им организации) предложил помощь в установке связи с артефактом. Связь могла дать возможность определить местоположение камня, или даже напасть на человека, у которого камень находился. Солус даже привез с собой все необходимое оборудование. '...Конечно, на подготовку уйдет время, но вы ведь сами понимаете, чем быстрее мы сделаем, тем лучше...'
  На подготовку ушло почти шесть часов. За это время господин назначенный маг успел прийти в себя и все-таки отобедать, и даже отужинать с высокими гостями. Люди, привезенные сиятельным Райгату, продолжали тщательно изображать безделье, ибо Айхевен собирался решать проблему принципиально магией.
  Уже после часа ночи маги начали плести заклинание. Через десять минут после начала из кабинета донеслись крики и туда побежали остатки свиты господина ара Дорис. Воинов не пустили. Когда все, наконец, стихло, и из комнаты начали выходить люди, господин Солус объявил, что на другом конце связи находиться нечто связанное с запретным знанием . Господин Айхевен Серый в своей практике мага дороги не встречался с подобными случаями. Боевые маги, как у них водится, молчали или пожимали плечами. Правда, один позже проговорился, что атаку направлял некромант огромной силы, потому что часть чар была редка и требовала немалого умения, кое-что намекало на связанного духа. А члены Совета Друидов Аль-Тараселля, один - бытовой, второй - дорожный маги, затруднялись с ответом. Но тот, который дорожный, вроде бы чувствовал присутствие вампира... В общем, информации было получено много и столь разнообразной, что общая картина никак не складывалась.
  Ещё через несколько часов запечатанный канал самопроизвольно открылся, и на господина Айхевена напали. Несмотря на все его высокое искусство, будь он один - убили бы, но по счастливому стечению обстоятельств в тот момент он ещё разбирал результаты с людьми Солуса.
  Ближе к утру атака повторилась. Но её уже ждали, и тогда господин ара Дорис попросил, назначенного мага снять с Кристалла Проклятие.
  - Вор тоже пользуется проклятием как нитью. Каждая последующая атака сильнее предыдущей, скоро мы не сможем найти достаточно людей, чтобы быть её отбить. Оборвите нить до того как станете жертвой.
  На рассвете кто-то опять прошел по ниточке за душой господина назначенного мага . И Айхевен снял с Кристалла Соединения защиту. Больше попыток проникновения пока не было. Вскоре после этого господин фарр Райгату и господин Солус откланялись, сославшись на неотложные дела, в прочем, оставив боевых магов из своей команды, на случай если атака все же повторится, и людей для расследования происшедшего.
  Невозможность решить проблему с помощью заклинаний привела к необходимости использовать более банальные средства. Люди Хедера, наконец, нашли себе занятие. К восьми грязно ругавшийся Айхевен, наконец, разрешил использовать Провидца-Памяти-Вещей ... Который тут же нашелся, в составе поисковой команды он бродил по дому с самого начала. К пущему бешенству мага, этот Сёдзе с наглыми глазами с порога разразился фонтаном разнообразных сведений. По его мнению, кража была совершена прошлым утром. Вскоре после ухода мага. Укравший - человек лет двадцати. Вор использовал специальные средства, чтоб не быть узнанным. '...Кстати, вот пятнышко грима'. За сутки до кражи преступник общался с высоким магом. А еще он был совсем не дурак - почти не оставил отпечатков и, похоже, вообще старался не прикасаться к вещам. 'Кстати, а что стояло в кабинете утром?..'
  Через полчаса поисковая команда покинула дом высокого господина.
  Через час расследование дошло до 'Серого карлика'. Там нашли парик и грим.
  
  - Как? - удивилась я. - Мы там ничего не оставляли.
  
  Команда, скучавшая в особняке, была не единственной. Пока готовился ритуал, магам было не рассматривания, какие люди в скучных серых костюмах гуляют по дому. И первая группа под предводительством - решившего по такому случаю вспомнить молодость - Герарда де Пино шустро ушла заметать неосторожные следы. Тем более, что к тому моменту личность одного из преступников была доподлинно известна. Второго по косвенным признакам довольно быстро вычислил сам Герард. Он хорошо помнил, что и где записывал, и младшего брата знал как облупленного. Правда, найти младшенького в Полуполтинных оказалось задачей не из простых. Для местных гнев императора значил много меньше недовольства наблюдателей, поэтому Герард мотался по Кровавому кварталу почти три часа, прежде чем смог выйти на след Фаруха.
  Встреча братьев прошла весьма неоднозначно. В первом порыве истинно родственной любви старший Пино сломал напарнику нос. Но в целом остался доволен его качествами и талантами. Кроме здравомыслия, разумеется.
  Забрать костюмы, парики, грим и узнать все детали операции уже было проще простого.
  
  - Мы правда были настолько неосторожны? - тоскливо спросила я.
  - Нет, - промурчал он мне в ухо, обнимая. - Вы были почти хороши. Ошибок сделали немного. Если б по следу шел не Герард, твоего дружка, скорее всего, не нашли бы.
  - Меня как вычислили?
  - Не нужно недооценивать имперских провидцев вещей! - легонько щелкнул меня по носу. - Тебя он не увидел (что само по себе источник для размышления, так как непроницаемых для провидинья немного), а вот следы нашей встречи углядел. В последние две недели женщин у меня было так мало, что определить нужную...
  Его рука скользнула ниже, и нам в очередной раз стало не до разговоров.
  
  Ближе к полудню постучали, и предельно вежливо, не открывая двери, попросили господина Райгату заканчивать его визит.
  Время кончилось.
  Хедер одевался медленно и неохотно. Так, словно надевал броню. К тому моменту, когда были приглажены волосы и застегнута последняя пуговица, это снова был холодноватый, сдержанный до жесткости человек. Минута удовольствия прошла, и он явно сожалел обо всем сказанном и сделанном.
  - Кристалл? - вспомнил у самой двери.
  - Вернут, как обещали, - отстраненность тона причиняла мне боль.
  - Я поговорю с Фараном... - сухо продолжил он.
  - Нет. Я собираюсь драться.
  Фарр Райгату нахмурился:
  -Ты?... - осторожный стук напомнил, что времени для споров не осталось.
  - Я... - хотелось сказать, что постараюсь выиграть, что если он беспокоиться, то на бой ему лучше не приходить.
  Он был бесстрастным и чужим. Я не осмелилась.
  - Тогда, - на мгновение обернулся он - останешься жива, исчезни из города. От тебя много проблем.
  Глава 16
  Мне тоже надолго одну не оставили. Через пару минут после ухода Хедера пришли и за мной.
  Раз у меня были гости, утренние действа и изгнания следовало повторить. Кроме того, оставались ещё некоторые ритуалы. Те, что проводят над телом недавно умершего. '...И я, и дети мои ...Путями Единого через светлые чертоги...' - использовалась стандартная безличная форма, какая берется для человека неясного происхождения. Я могла с легкостью провести их сама. Итанарская жизнь требовала знания данного процесса - слишком часто приходилось хоронить.
  Дальше были секунды, минуты, часы. После Хедера и молитв я уже не хотела спать. Я потренировалась, походила, посидела и думала, думала, думала. В общем-то, для этого время и дано - подумать, попрощаться, подвести итог. В принципе я уже сделала это, пока готовилась к приживнику, но... Странная вещь - судьба.
  Мысль, что обычная судьба мне недоступна, мне пришла задолго до первого отъезда из столицы. Воля Единого, в лице госпожи дель Сёдзе, лишила меня возможности жить как все: вырасти, выйти замуж за равного, нарожать кучу детей, всю себя посвятить им, мужу, земле. Ведь особой тяги к опасности и бродячей жизни природой в меня заложено не было. И, не вмешайся госпожа дель Сёдзе, я, наверно, счастливо прожила бы отпущенную мне серенькую жизнь: не знала бы летних звезд, не ходила бы по городу в одиночку и не читала бы на память 'Эгриде Орнум' - самое точное пособие по чудовищам Агарата. Но видно жизнь мне была дана для чего иного, и потому вела меня к нужному: сначала через Хезер...
  Хезер.
  Внешне она мало изменилась - такая же невысокая, сухенькая, только седины прибавилось.
  Она сильно на меня обиделась и хранила свою обиду с той неподдельной искренностью, на которую способны только глубокие старики и маленькие дети. Сначала она вовсе не хотела ни видеть, ни слышать обо мне. Она попробовала вернуться к прежнему образу жизни, но времена изменились. Вскоре Георг начал передавать бремя власти сыновьям и её участие уже не было нужно империи, но это не значит, что она не нашла достойного применения своим способностям. Хотя сейчас и бессонные ночи, и бесконечные поездки давались куда сложнее. Возраст. Она игнорировала моё существование почти два года, подыскивала себе ещё воспитанницу, но потом отказалась от такой мысли (хлопотно!). Позже пришла весть о смерти Агнессы Дио фарр Холар, её старой соперницы... И госпожа приехала ко мне за утешением. Как к близкой, как к родной.
  Был трудный разговор. Ей, никогда не видевшей причин лгать о собственной сути, правдиво рассказывать о своей жизни было нелегко.
  А жизнь её оказалась намного более наполненной и пустой, чем это виделось растущей под её рукой девочке.
  Госпоже Хезер было чуть больше двадцати, когда её представили ко двору. К этому времени она умудрилась пережить короткое ранее замужество, два выкидыша и смерть мужа. Как большинство Провидиц своего уровня, повторять фарс, под названием брак, второй раз она отказалась. Ко двору её призывали, как соискателя на должность Провидца императорской семьи. Но Хезер не обманывалась, в пределах провидческого кодекса шансов получить место у неё не было. Точнее не было бы, если б она не приглянулась сразу двум людям, навсегда определившим её судьбу: императору Эдгару Второму и светлому Харгроу Верна дель Сёдзе. Император станет для неё любовником и любимым. Харгроу станет её другом и оппонентом. Связь с первым продлилась четыре месяца (Хезер - признанный Провидец, и с императором у неё не могло быть ни общей постели, ни детей). Переписка со вторым продолжалась всю его оставшуюся жизнь. Первый оставил Агарат в наследство не сыну, а трем любовницам. Второй перед смертью прислал подарок - девочку, выжившую после нападения оборотней. Подарок он сопроводил запиской на одном из мертвых наречий - что-то двусмысленное о триумфе и поражении. По словам Хезер, Харгроу был хорошим провидцем, много лучшим, чем с помощью уловок и нарушений могла бы стать моя госпожа. Но даже её дара хватило, чтоб увидеть возможности открывающиеся перед ней. Ведь кем бы я ни стала, в большинстве вероятностей я заинтересовывала сиятельного наследника. Только спустя годы моя госпожа признала, что посмертная шутка её соперника и друга удалась - дать ей, самоуверенной, властной, привыкшей решать за других, в руки то, что стоит предоставить течению жизни. Удалось и последнее послание любви: жажда власти заставила сделать её то, что после Эдгара не смогло сделать ни одно светлое чувство - впустить кого-то в свою жизнь. Потому что, вне четырех месяцев счастья и меня, в её жизни было много действия, опасностей, интриг... и пустоты.
  Сейчас ей принадлежали три письма в месяц и четыре дня вместе, когда мы, наконец, совпадали городами. Она ругалась, что я трачу жизнь на ерунду, но, кажется, гордилась мной. И всё же ей трудно было принять, что я выбрала Итанару.
  Мне тоже было нелегко принять тот мой выбор. Месяц трястись в телегах, спать на земляном полу, идти пешком, чтобы... что? Жить в каморке два на два, носить мелкую почту и думать о том, что скажи я 'да' моя жизнь проходила бы иначе. Нет, тогда в комнате над пекарней мне было ещё о чем думать. Я думала, как свести концы с концами и прожить на деньги меньшие, чем я имела с пары писем. Я думала, о возможностях смены занятия или переходе на более прибыльную должность. Я думала, что сделать с текущим потолком, и какими одеялами лучше запасаться. Где достать дешевую, но не вызывающую у меня отвращения одежду... Мне было о чем думать. Но от сожалений я не смогла избавиться даже после перехода к Эгерту.
  Эгерт.
  Огромный, волосатый, то невообразимо шумный, то сосредоточенно беззвучный. Жестокий и трепетно-бережный. Наш Старший.
  Он толкал меня в пасть к чудовищам и вытаскивал оттуда. Он закрывал мне проход к вампиру. Он орал на меня на тренировках.
  Больше всего, он тосковал по дорогам. Он лет двадцать провел в пути, очищая от чудовищ земли рядом с Амирским трактом. Он бы и сейчас так жил, если б не встретил одну молоденькую высокородную Лодар - Птицу, свою будущую жену. Потом дети, оседлость, хозяйство, поместье. Старший сын лет в пятнадцать ушел на тракт, второму повезло меньше - Эгерт не допустил повторения истории и сам переселился в город. Дом, где жила Птица и младшие дети, находился в двух кварталах от 'Севель Сол'. Оборотень совершенно не жалел о таком выборе. И через тридцать лет он смотрел на свою маленькую изящную жену, как на редкое сокровище. Но... Дорога продолжала его манить. Все тридцать лет он праздновал каждое открытие тракта.
  А ещё... Эгерт никогда не успокаивал вошедшего в раж Даррема. Не один, и даже не два раза они вместе сидели под деревом, на которое меня загонял эльф. Моё рвение в изучении воинской науки никогда не оказывалось в их глазах соответствующим, и, если б я не умела хорошо уворачиваться и лазить, порки за недостаток прилежания в моей жизни случались бы чаще. Как и за неподобающее отношение к наставнику.
  Д'Эарремэ.
  Серые глаза. Русые волосы с пепельным отливом. Тонкая кость в сочетании с немалой силой. И он сам. Любимый, сильный, светлый. И его тень закрывает мне дорогу обратно.
  Я себя не обманывала. И вернула его мир - ему. Нам с ним в одном мире-месте быть нельзя. Нет мне дороги обратно в Итанару. Это окончательно стало ясно вскоре после того, как я очнулась после хальсунца . Зверь мне располосовал левые плечо, бок, бедро. Если бы не эльф, рука меня бы не слушалась, если б, конечно, была. Но Даррем сшил, как и много раз до того, он менял мне повязки и компрессы, обрабатывал раны, помогал восстанавливать подвижность и... молчал. А потом его прорвало. Он сказал всё, что думает, обо мне, об очевидной глупости моего выбора занятий, своих чувствах и... страхе потерять. Страх доводил его до безумия. Мне впервые довелось это увидеть. Под влиянием страха, он даже попробовал добиться взаимности силой. Я дралась, как могла...
  К счастью, он достаточно быстро пришел в себя.
  Затем устало сел рядом.
  - Ты понимаешь, что сейчас чуть не произошло? - спросил он, когда я тоже пришла в себя.
  - Да, - я, действительно, понимала. Я не буду его, значит, нам нельзя больше находиться рядом. Страх и страсть уже и так сильно искорежили его суть. Он не человек, он - эльф, и если однажды переступит грань, пути назад не будет. Эльфийская природа не восстановима, они много менее людей способны к злу, но и покаяния для них тоже нет.
  - Тебе надо уехать.
  - Да.
  - Как бы я хотел, чтоб ты уехала, поняла, что ошиблась, и вернулась. Ко мне. Навсегда. Но так не будет.
  'Да. Так не будет'.
  Промолчала.
  'Но это не значит, что я не скучаю по тебе, Д'Эарремэ. Что мне не грустно без наших пикировок, споров и игр. Что я не ищу в любой толпе безупречность твоих уличных костюмов. Что я не узнала, здесь в столице, про все пекарни, где продают твой любимый хлеб с пряностями, хоть сама его и терпеть не могу. Что я не хотела бы, снова выйти во двор трактира 'Севель Сол' и увидеть спорящих тебя и Эгерта. Или взмокших во после твоей тренировки Криппу с сотоварищами. Или тихую ругань Алькары, когда у неё опять не получается добиться необходимого тебе состава - я чаще слышала, как она ругается, чем её видела. Или Отто, боевого мага... Или Лаэрта, главного аналитика...
  Если бы... Впрочем, нет. Существование только одного сиятельного господина сводит на нет искренность моего любого 'если бы'.
  А ещё был Фарух. Ведь выбери я тебя, в моей жизни его тоже не было бы'.
  Фарух.
  Он обаятелен, мой напарник. Он всё так же улыбается в трудных ситуациях. Если, конечно, не бьет. Правда, думаю, ближайшие дни улыбки ему будут плохо ему удаваться - его старший, Герард, вряд ли ограничился при встрече одним ударом. Только вернуть Фаруха и домой, и к прежнему образу жизни уже не удастся, а шрамы, синяки, ссадины напарнику не впервой. Ему понравилось жить с наблюдателями, он присматривал себе квартиру на окраине и за спиной родни просил о переводе.
  Кажется, он вырос.
  Пока жил у Сверра, Фарух решился наладить свою личную жизнь - начал встречаться с одной весьма независимой девицей своего клана, которая, не смотря на свои семнадцать, счастливо избегала замужества, а в дом Пино ходила к Герарду - по делам службы.
  Надежный Фарух. Безрассудный Фарух. Самым большим его безрассудством было то, что он пошел за мной после разговора со старшими с обстоятельным вытаскиваем скелетов из малоизвестных шкафов. Об этом он проговорился однажды, но вскользь - так, что я не сразу поняла, о чем говорит.
  Каждый раз, касаясь его имени, я жалею, что у меня нет брата - из напарника получился бы замечательный брат.
  После Фаруха мысли плавно перешли на поединок. Я думала о Дуэли, о белом песке арены, о переполненных трибунах, о гадкой склонности проигрывать бои престижа... и о своих противниках.
  Соерс.
  Ладно-ладно, признаю: ни до, ни во время нашей ссоры моё состояние не позволяло трезво его оценить. Я была несправедлива к нему. Человек с характером осадного бревна не станет злонамеренно унижать. Да, он высокомерен (дворянин его рода может себе это позволить), но он, похоже, не унижал, скорее - 'учил'. Как умел. Язык для него тоже оружие, дипломата из него не получится. Но землю, клан, страну ведут не танцы вокруг возможной выгоды, а идея. Нести идею молодой Бото был приспособлен, как никто другой.
  Даже без этого... - умница, красавец, просто человек - Соерс мне нравился. Мне не хотелось бы его убивать. Пусть мои шансы в этом направлении, несмотря на всю Дарремову науку, и ничтожны, но мой опыт убийства значительно превосходил Соерсов (если тот у него, вообще, был), а значит в нужный момент, как бы ни был мне симпатичен Наярти рука не дрогнет.
  Его рука тоже вполне может оказаться твердой, если он поставит мою смерть своей целью. Но Дерек сат Реен говорил, что старший Бото слишком часто отбирал и подменял у сына цели, слишком верил показному спокойствию послушания. 'Взрыв неминуем', - с мягкой улыбкой псевдо откровенничал сат Реен. - 'Госпожа сат Сиар, вы не представляете сколь многих обнадежили ваши своевременные неприятности. И я сейчас говорю не о врагах господина Фарана...'
  Господин Фаран фарр Наярти.
  Думать о нем было страшно. Потому что каждый раз вспоминая светлого Наярти, проникалась искренней неслучайностью происходящего - судьба в действии. А господин Фаран не принимал судьбу.
  Род Бото не относился к линии глав кланов. И в случае с господином Фараном весьма незря - он слишком хотел себе власти, слишком. Своё место в совете клана ещё молодой Фаран занял, выместив отца, имени которого сейчас, всего через двадцать лет уже почти никто и не помнил. Фаран не напоминал, в его памяти намного прочнее закрепилось, как может поступить потомок с родителем. Он строил карьеру, хотя жениться и обзавести наследником было необходимо. И он женился. Рискованно, но весьма многообещающе. Когда тогдашний глава клана, вместе с несколькими братьями сгинул в Серых пустошах, Фаран (по доброте) женился на беременной вдове одного из них, получив в род вероятного будущего главу. Но не шанс воспитать аль Наярти его интересовал, тот, кто воспитывал такого ребенка, тогда имел возможность стать главой самому. Влияния не хватило, ставка не сыграла. Жена оказалась бесполезной, но, несмотря на слабую конституцию, протянула почти шесть лет. Похороны будущий светлый господин праздновал. Жениться второй раз было необязательно, ведь формально наследник уже был. Так и жил: менял женщин, из года в год поднимался по ступенькам карьеры все выше и выше. А ребенок? Что ребенок? Звал Фарана отцом. И пока он числился в роду, никто не мог сдвинуть фарр Наярти с его места. Соерс был слишком полезен, чтоб от него отказываться. Соерс был слишком опасен, чтоб оставлять всё как есть. Соерс был в полной зависимости. Да, клан пытался как-то контролировать процесс, но кроме прямых дорог есть и окольные, и Фаран нанимал лучших учителей, а сам исподволь менял, ломал, коре-жил... Пока то, что гарантировало защиту его влиянию, вдруг не привело к поединку, способному не оставить камня на камне от этого влияния. От положения. От карьеры. От того, что было сутью благородного Фарана фарр Наярти.
  Я с моим титулом, залежалостью и характером стала катализатором. Такое не прощают. За такое платят жизнью.
  А ведь как смешно и грустно получается! Не будь я так расстроена определенностью доступных мне мест в жизни одного сиятельного Райгату, не будь Соерс так зол на слепую бесконечную недосягаемость одной девицы из свиты этого же господина...
  Сиятельный господин Райгату... Избегала упоминаний его имени, потому что стоило мне только его произнести, и я снова становилась счастливой, испуганной, сентиментальной, виноватой дурой. На его стороне были зов плоти, помноженный на многолетние полудетские фантазии, ответственность за сделанное и, наверно, что-то ещё. После отказа и Итанары, вампира и приживника, Хезер и Норано, Айхевена и Даррема мне не должно быть так стыдно, что я не учла его возможных чувств. И так страшно, что он меня не простит. Но мне было и стыдно, и страшно, и тепло от мечты о взаимности. Глупо. Мечты могут остаться только мечтами. Возможно, вообще не испытывает ко мне чувств. 'От тебя много проблем...' - он так сказал. Он - сиятельный господин Райгату, и, даже если я ему дорога, он вполне способен собой управлять.
  Жизнь расставит по местам. Утром всегда всё выглядит иначе...
  Моё 'иначе' стремительно наступало прямо сейчас.
  Я влюблена. Стоит ли смешная затянувшая влюбленность жертв? Стоит ли она попыток сравняться с любимым? Без обещаний и гарантий? Стоит. Вот только могу ли я сказать, что во мне живет не только влюбленность, что люблю его? Если не врать... Прошло слишком много времени. Да, это время я жила меряя мир его мерками. Я не одалживалась. Я не разменивала совесть и долг на деньги. Я не ждала, что кто-то будет делать важное за меня. И когда впервые столкнулась с нежитью, устояла только воспоминаниями о нём. Как бы много мне не дали Эгерт с Дарремом, границы моего мира определились раньше, с его помощью. Он прочно отпечатался во мне. Но любовь ли это? И готова ли я платить? Нет, не за защиту, не за присутствие или мгновения удовольствия. За то, чтоб иметь право стоять рядом с ним. Готова ли я отказаться от всего того, чем живу сейчас. Женщина сиятельного господина - должность, требующая полной самоотдачи. А мне быть даже просто женщиной - большая роскошь. Больше не носить мужского платья и оружия. Не проверять метки охотников. Не разменивать себя на минуты для других. И каждый раз произнося 'госпожа' или 'господин' не подразумевать немедленную готовность отдать жизнь за своих людей. Стать кем-то слишком важным, чтоб оставить тело на залитой кровью арене. Но! Быть с ним каждый день. Выносить и вырастить его детей...
  '...И я, и дети мои ...Путями Единого через светлые чертоги...'
  Дети...
  Никогда прежде я не думала об этой возможности. Проведя детство с Хезер, сложно свыкнуться с идеей материнства. Итанарская жизнь ещё меньше готовит к естественному развитию событий. У меня даже не с первого раза получилось примерять на себя роль. Но...
  Дети Хедера.
  Мои дети.
  Наши общие дети.
  У нас могут быть дети. Да, сейчас я не могу зачать. У настойки пятидесяти трав множество применений, но и последствий не меньше. Среди всего прочего, он снижал возможности забеременеть. Может, это кому-то и в радость. Но сейчас до меня дошло, живи я чуть осторожнее, уже сейчас во мне мог бы расти ребенок... Если бы я не жила, словно никому не нужна, так не спешила на встречу смерти, так не ломала своё тело, не ввязывалась в самоубийственные авантюры, у моих детей могли бы быть глаза-звезды. В отца.
  Годами выпестованное спокойствие, почти равнодушие к боли и смерти, старой кожей опадало к ногам, обнажая суть. Я не хочу умереть раньше! Я не хочу умереть завтра! Я - хрупкий сосуд для новой жизни, моё тело священно! Я не хочу, не буду снова подставлять себя под удар!
  
  Такого у меня ни разу не было. Даже когда Эгерт впервые пошел на меня, даже когда вампир прикоснулся к запястью, мне не было так страшно. Впервые настолько полно ощутила страх смерти. Впервые в жизнь вцепились одновременно и тело, и душа.
  К счастью, прошло. Мне хватило опыта справиться с собой.
  Потом лежала и думала о том, что оставлю здесь, если уйду в чертоги Единого. Семьи у меня нет, но есть любимые люди: Хезер, Фарух, господин фарр Райгату и мобильная группа Эгерта де Котиттару.
  Если меня не станет, Фарух напьется с горя. Но его девушка и теперешнее положение не позволят себя долго изводить.
  Эгерт с ребятами соберут все напоминающее обо мне. Перед закатом они выйдут во двор. Их там уже будет ждать вода забвения, поминальная трапеза и дрова для костра. Они сделают по глотку и разожгут огонь. Потом каждый, кто меня знал, скажет речь, попрощается и кинет принесенное в костер. Знаю, что положит в пламя Даррем... Кольцо, тонкое серебряное кольцо, которое он хотел бы надеть мне на палец, вводя в свой род... А утром, уже без грусти и сожалений, веселыми песнями они отметят мою новую жизнь. И после не дрогнут их голоса при воспоминании обо мне.
  Хезер мою смерть принять будет тяжелее. Да, внешне она будет жить как жила. Вероятно, возьмет-таки себе вторую воспитанницу. Кого-нибудь постарше и на меня не похожую, чтоб не напоминала. Ну и... изведет род Фарана. С приходом к власти Гайнара ей нет необходимости жить потребностями страны, так что у неё вполне хватит сил, возможностей и времени. 'Она мстительная - моя госпожа'.
  Что сделает Хедер?... Не знаю... Не важно...
  Я лежала и перебирала в воображении любимые лица. Просила прощения, прощала, прощалась. Когда заснула, не помню...
  Глава 17
  Рассохшаяся дверь и полутемный тамбур... Длинный коридор... Белый... Небольшие окошки... Каждые двадцать шагов... Нет... Чуть больше... Наверно... Стены и потолок... Ни копоти, ни креплений для факелов... Взгляду зацепиться не за что... Я зацепиться пыталась. До поединка меньше четверти часа, а меня вело, знобило и мутило...
  ...Утро выдалось 'суматошным'.
  ...Яд. Всё дело - в яде. Вот уж не ожидала, что кое-кому хватит денег и наглости, чтоб подкупать служителя Арены... Я факт отравления заметила не сразу... И если б не Хезер...
  Мысли путались.
  ...Балахоны на сопровождающих тоже один в один. Веревка опояски растрепалась. У правого.
  ...Если б не Хезер, с её мечтой видеть меня в сиятельной семье , а посему... не пожалевшей на сироту зелья 'Единорога ', я бы даже не знала... что кто-то отмерил мне жизни час. Это без соерсовой помощи...
  ...Поворот, лестница, ещё поворот... Руны на плитках пола... Знаки судьбы, смерти и справедливости... И только руна 'мелких неприятностей' выбивается из общей картины...
  ...Тот, что слева, подхватил под локоть, когда меня шатнуло сильнее обычного... Все верно,.. пока не выйду на песок, им с меня теперь пылинки сдувать... Не углядели... Позволить кому-то влезть в таинство поединка, в справедливый суд богов - тон дурнее некуда... Для всех служителей Арены...
  ...То, что мне самой огласка не нужна, роли не играет...
  ...Меня шатало и знобило. Поворот, лестница, коридор... Арена была большим сооружением, но мне казалось, что мы уже должны были обойти её по кругу раза четыре... Нет. Всё правильно... Как бы мне не хотелось остановиться, с каждым движением из меня выходит яд. В прошлый круг перестали неметь пальцы... Да и голова понемногу прояснилась. Жаль, времени мало...
  Да, четверти часа мне не хватило... К моменту, когда меня в одиночестве оставили перед огромными, потемневшими от времени воротами, зрение ещё чуть плыло, а в коленях ощущалась предательская слабость.
  'Выдержу', - напоминала я себе. - 'Я - воспитанница Хезер дель Сёдзе, я - полевой аналитик Эгерта Грина де Котиттару, я - женщина, отказавшая Хедеру фарр Райгату, что мне слабость!.. что мне Дуэль!'. Мне случалось переступать через себя, да и судебные поединки приходилось видеть, я знала, что встретит меня за воротами. Большое - шагов сто от края до края - залитое светом поле Арены. Стена в три моих роста. Служители вдоль неё, из-за неподвижности больше похожие на искусные статуи. Выше - многоголосый, разношерстный гул толпы... Я сейчас была не в том состоянии, чтобы чего-то бояться, но свою немочь демонстрировать не стоило. Однако когда створки начали открываться, и свет, неожиданно яркий после полумрака переходов, ударил в глаза, все же на мгновение отступила.
  А когда снова смогла видеть, оказалось, что я смотрю прямо на сосредоточенного Соерса ара Наярти. Моего соперника. Моего врага.
  На поле мы шагнули одновременно.
  - Госпожа, - из-за спины донесся тихий шепот, - пройдите вдоль трибун, поприветствуйте зрителей. Ложе императора поклонитесь из центра, последней.
  Я пошла. Тщательно следя за каждым своим движением, пошла по кругу. Ступни купались в теплой пыли, а земля чуть пружинила под ногой. Я двигалась от знака до знака, поднимала взгляд, кланялась... В ушах ещё шумело, но свет уже не причинял такой боли. Трибуны одна за другой. Одиннадцать - по числу кланов: Эссё, Котиттару, Наярти, Райгату, Риотси... Где-то людей больше, где-то меньше - в конце концов, не всем интересны Фарановы дрязги. Зато скамьи для горожан битком.
  Я шла, поднимала голову, кланялась... Фаруха не заметила, зато видела сидевшего в клановом секторе, Дерека сат Риен.
  Потом я повернулась к императорской ложе. Она была неожиданно полна: император, его брат, их советники, женщины, свиты - всё в точно соответствии с традицией. На почетных, но удаленных друг от друга, креслах главы кланов Сёдзе и Наярти. Вид довольного Себастьяна наводил на размышления. Он, скорее всего, определился, какая я ему выгодней - живая или мертвая, в блеске победы или с горечью поражения. Но при любом раскладе он своего не упустит. Не хочется ему помогать.
  Фарана тоже пригласили в ложу. Только - это я пойму много позже - меру терпения он исчерпал, и посадили его на границе статуса.
  Впрочем, я недолго смотрела в его сторону. Как ни пыталась отвести взгляд, он упорно тянулся к другому. Сиятельный фарр Райгату. Позади справа от него сидела Советник Норано, позади слева - пусто , но место спутницы - у ног - занято предполагаемой невестой, госпожой де Гарбо. Я хотела быть на её месте. Я ей завидовала. Я даже ревновала. До боли. А он и мельком на меня не взглянул, он не отрывал глаз от что-то ему рассказывающей Аниты... Она красивая... Блистательная Анита.
  Не следовало так долго смотреть, но: 'Пожалуйста! Прошу! Взгляни на меня, чтоб я знала, что мне не показалось. Что вчера что-то было. Нет? Ладно'.
  Наконец, и с этой формальностью покончено. Я запрокинула голову. Небо в разрыве серых облаков безумно, безудержно синее. Пауза. Поклон. Занавес.
  
  Свет, заливший Арену, вполне соответствовал общему настроению. Он был резок и холоден. Неправильный свет, куполом закрывший небо, шум и волнение трибун. Лишь арена... служители вдоль стен... оружие... тугая осязаемая тишина... и ОН - мой противник.
  А потом откуда-то сверху - так, словно с нами заговорило пропавшее небо, - раздался бесстрастный голос:
  - Да прибудет с вами правда и милость богов.
  Высокий Арбитр.
  - Соерс Элорд нар Бото ара Наярти...
  Наярти коротко поклонился.
  Держался он достойно. Хотя его, как и меня, пробивало дрожью сдерживаемого напряжения, мужчине удавалось выглядеть более-менее отстраненным. В моей же крови бурлила злость пополам с ядом... Тем самым, от которого, несмотря на зелье Единорога, меня знобило и подташнивало.
  - ...Сын Фарана фарр Наярти и Риэнны ара Наярти. Ученик... - продолжал перечислять Арбитр. Среди названных им имен были и громкие, в чем не было ничего неожиданного - гордость рода Бото требовала лучшего.
  По знаку, Соерс небрежно сбросил плащ. 'Как, наверно, сейчас ахнули женщины...' В другой день даже я бы ахнула. Ворот рубашки был распахнут, открывая взорам голую грудь. У молодого мужчины было красивое тело, не порченое шрамами (если те и бывали, их, вероятно, удачно сводили эльфийским лекарствами). Он явно знал умеренность, но не знал голода и усталости ночных погонь. И ещё он был здоров и силен. Настолько здорова я не была четыре года, настолько сильна - никогда.
  - Госпожа Эмиранта Виора сат Сиар ла Сёдзе...
  Не отрывая взгляда от противника, поклоном подтвердила правильность имени.
  Арбитр назвал имена моих родителей, точнее, родителей некой Эмиранты ла Сёдзе из провинции Далена. Об учителях ничего не было. И слава Единому! Если б о моей другой жизни сказали б сейчас, все мои действия описывались бы понятием 'дурной тон'...
  Я тоже скинула плащ. Смотрите. Тут толпа, наверно, тоже ахнула. Только уже от неожиданности. 'Хедер, раньше ты был слишком близко, и если у тебя не было возможности рассмотреть меня, теперь она - есть. Тем более, что в таком освещёнии хорошо видны даже почти изгладившиеся шрамы. Смотри. Правая кисть - след общения с носферату. Правое плечо - мелкая сетка застарелых шрамов. Левое плечо. Шея. Спина. Шрамы на ногах. Смотри вот этот от укуса, а этот - неудачно перелезала через ограду... Локоть и колено (хоть его и не видно) стесала недавно, когда убегала от твоих людей. Аккуратная царапина на боку - Фараново напоминание'.
  Итак, я стояла напротив Соерса. Напряженная, битая, злая. По виду не скажешь, что много сплю или часто ем.
  - Господин ара Наярти. Следов магии не найдено. Госпожа ла Сёдзе. Есть изменения, вызванные близким контактом с неживыми, - пауза, дающая возможность объясниться. Правдоподобный ответ я нашла ещё вчера, когда меня наставляли о порядке ознакомления.
  - До перевода в Аль-Тарассель несколько раз имела дело с неумершими.
  ...Участвовала в уничтожении Ксанитора. Восемь раз входила в ловчую команду. Дважды помогала в упокоении оборотня. С ещё одним оборотнем через день играла в кости. В общем, с моим послужным списком можно грабить мага по три раза на дню, а потом проходить проверку на наличие магических связей...
  - Однажды сталкивалась с вампиром, - голос невольно дрогнул. - Он попробовал моей крови.
  - Вампир жив? - далеко не бессмысленный вопрос. Высшие вампиры часто уходят от охотников, а власть над своими жертвами у них такова, что только полное отпевание с последующим сожжением и развееванием пепла давали гарантию, что мертвый не встанет.
  - Упокоен.
  Игра в 'вопросы и ответы' будет продолжаться ещё какое-то время. Дуэль Трех - проверка на жизнеспособность. А значит, зрителям интересно, какие линии крови, воспитания и убеждения сталкиваются между собой, доказывая свое право на место под солнцем.
  И, наконец:
  - Господин ара Наярти, причины вызова.
  Соерс помолчал и, смерив меня мрачным взглядом, начал говорить куда-то в свет.
  Я слушала не слишком внимательно, мне было несколько не до того. Но не смогла не отметить отчетливо харвелловскую манеру построения фраз и подленькую общую направленность. Текст сводил наши мелкие грязные разборки к глобальным смыслам - борьбе со всеобщим падением морали и за прочную государственность. Сравнения и эпитеты вдохновляли и порицали. Они перевирали события - мне, похоже, только и оставалось, что пасть на колени и со слезами просить снисхождения...
  Только Соерс тоже слышал, что говорит. Не дойдя до предполагаемой второй страницы, он вдруг опустил глаза, запнулся на полуслове и замолчал. Совсем. На просьбу продолжить, не реагировал.
  И я на аналогичный вопрос отвечать отказалась.
  - Господа, прошу вас подтвердить отказ от мести при любом исходе поединка.
  Сначала ответил Соерс, потом я. Мы были согласны. Наш поединок решится здесь, и ни он, ни я не имеем права мстить, и наши близкие не имеют такого права. И он, и я заявили, что при любом исходе, мы и те, кто с нами связан, не будем таить вражды...
  Всегда любила формулы судебных поединков за их красоту и неисполняемость. Как бы ни была мала я, моя смерть как-то да отдастся. А уж если смогу победить... за свою жизнь дам даже меньше чем сейчас.
  
  Потом был первый поединок...
  Все кто хотел представления его получили. Мы сталкивали волны огня и ветра, мы направляли друг в друга лед и сталь, мы...
  Соерс был силен, его удары более всего напоминали удары молотом. Изощренность атак - тоже. Он превосходил меня силой и настойчивостью. Я превосходила его в искусстве. И в опыте. И в гибкости. И в терпении. Спасибо моим старшим.
  Он был сильнее меня, и будь я хоть чуточку хуже, никакие техники, никакие смены тактик и внезапные атаки не спасли бы - он бы меня убил. Впрочем, оправься окончательно от слабости, я бы тоже весьма вероятно могла убить его. А так...
  Ничья.
  ***
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"